Читать книгу Лев Равнины - Елена Лаурэ - Страница 1

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Когда духи не слышат тебя

Ночь над равниной была тихой и звездной. Селение амарита, умелых и сильных жителей западных земель, мирно спало под надежной охраной своих защитников. Вокруг костра собрались бывалые воины, украшенные черными изгибами татуировок, и негромко переговаривались.

Эта ночь была особой: сегодня несколько молодых воинов должны были вернуться домой из своего двадцатидневного похода на плато Смерти, чтобы доказать, что они достойны своих отцов и могут создать семью, которую в состоянии защищать.

Убеленный сединами вождь всматривался в вершины гор с надеждой. Вместе с еще пятью юношами туда ушел его единственный сын и наследник. Наконец, среди черных скал, напоминающих клюв хищной птицы герх, появился огонек факела, затем еще один и еще.

– Они вернулись! – раздались радостные возгласы, и уже через четверть часа перед старшими предстало шестеро молодых мужчин. Все как один были одеты лишь в шкуры черных аксов, что были обернуты вокруг пояса и удерживались кожаными ремнями. Каждый держал в руках короткий клинок и копье. Первым вперед выступил высокий широкоплечий воин с острым, как лезвие, взглядом и открытым мужественным лицом. Он опустился на одно колено и ударил копьем в землю.

– Владыка, мы вернулись, и я, как старший, смело ручаюсь за каждого воина за моей спиной! Они все проявили себя истинными амарита сердцем и душой, духи предков вели нас и даровали нам удачу, – он кивнул, и к ногам старейшины молодые воины положили трофеи: голову смертоносной двухголовой змеи, чешую огненных ящеров и бивни фирей, огромных подземных червей.

– Поднимись, сын мой Кир, и вы, славные амарита. Вы доказали, что достойны звания воинов. Придет время, когда вы смените нас на посту, – кивнул старик, поднимая и обнимая сына. – Завтра утром женщины окрасят ваши длинные косы алым, и вы пройдете обряд посвящения, – вождь сделал приглашающий жест, и вся шестерка с благоговейным трепетом приблизилась к огромному алому столпу огня. Сидеть возле костра с воинами долины им до этого момента было не дозволено.

Ночь заканчивалась, и на небе занялся рассвет. Воины уже собирались отправиться в шатры, чтобы немного отдохнуть. Старый вождь подошел к сыну, который отделился от остальных, задумчиво смотря на горизонт:

– В чем дело, мой сын? Что тебя тревожит?

– Ни в чем, отец… – воин упрямо мотнул головой, но странное беспокойство и следы, что они нашли на перевале, не давали ему покоя всю обратную дорогу. – Скажи, отец, ты веришь, что великий Хребет непреодолим для нечистых из северных земель?

– Духи воздвигли его из тела мертвого драконида, он сотни лет не пускал в наши владения чужаков, и так было и будет всегда, так обещали нам духи, – отозвался старик, абсолютно уверенный в своей правоте. Кир лишь кивнул, но от этого спокойнее не стало.

Он ушел к себе, и в шатер тут же юркнула прекрасная Геррида, дочь шамана, звеня множеством браслетов из камешков:

– Я ждала так долго, каждая минута была мукой, мой повелитель… Теперь ты сможешь требовать меня у отца по закону, не нужно будет скрываться, – ее обнаженное тело прижалось к его груди, и ее умелые руки скользнули по его торсу, обводя шрамы, полученные за эти годы от когтей диких зверей и оружия других кочевников, что устраивали стычки за территорию.

– Никто не помешает мне сделать тебя своей, – Кир довольно улыбнулся, сжимая стройный стан девушки руками и целуя ее приоткрытые губы, не желая медлить больше ни секунды. Но вдруг мужчина замер, рывком садясь на шкурах, куда успел прилечь, и хватая короткий меч. Ему не почудилось: со стороны гор грохнуло, послышался треск.

Оставив Герриду и выскочив из шатра, он увидел, что не он один был разбужен подобным звуком. Воины хватали оружие, видя, что в стороне гор горит малиновое пламя, а из воронки появляются солдаты в железных доспехах северных земель. Не раздумывая ни минуты, Кир бросился в атаку, увлекая за собой своих сородичей. Однако там, где в дело вступает магия, силы не равны.

Малиновый огонь плевался как драконид, и тот, кто попадал под его удары, сгорал заживо, обращаясь в пепел. Кир заметил высокую фигуру в зеленой мантии на вершине склона. Он понял, что это и есть колдун, что защищал армию врага и убивал его братьев. Сжав в руке амулет, подаренный ему дочерью шамана, воин бросился вверх по склону, рубя противника на ходу с плеча, так что даже тяжелые доспехи не спасали противников от ярости варвара. Колдун тоже заметил его и метнул в Кира малиновый огонь, но мужчина увернулся и бросил копье, которое ударилось о невидимую преграду. Бой кипел ожесточенно, но силы его сородичей таяли, а песок напитался кровью.

На Кира набросились трое солдат, но он сходу сломал одному шею, двух других столкнул лбами, выбивая клинок у одного и отражая стрелу лучника. Он уже почти добрался до проклятого мага, как вдруг что-то ударило его в спину, и тело перестало служить ему. Он упал в песок, видя и чувствуя, как малиновое пламя оплетает его сетью. Сознание меркло, но прежде, чем его окутали могильный холод и мрак, Кир успел разобрать голос:

– Этого не убивайте. Он силен и послужит отличным подарком Императору…

ГЛАВА ВТОРАЯ

Город из стекла и камня

Дворец кипел. Весть о том, что войско Императора одержало очередную победу над каким-то племенем, не вызвала интереса у единственной дочери правителя. Пусть воины и слуги радуются, пусть наложницы отца поют ему оды… Регина презрительно наморщила носик и юркнула в тайный коридор, выходя в закрытый сад. Сюда дорогу знали лишь она, ее мать и личная служанка Императрицы.

Элеонор была законной женой Фобоса, матерью его наследника и единственной дочери. Но всем давно было известно, что этот брак – лишь политика, рождены дети по принуждению, а свои желания император утоляет в руках любовниц. Не так давно одна из них произвела на свет третьего внебрачного сына Фобоса, но он был убит вчера так же безжалостно, как и предыдущие два. Элеонор не собиралась терпеть конкуренцию, даже несмотря на то, что уступила постель мужа другим женщинам. Ее право Императрицы не смеет попирать ни одна женщина… кроме Регины.

Девушку смешило, что отец закрывает глаза на вольности жены, но, видимо, до тех пор, пока это было единственным, в чем она не давала воли мужу, разлада в браке не предвиделось. По большому счету, родителям было плевать друг на друга, но не на государство. И оба они рьяно взялись воспитывать своего первенца, в то время как дочь была предоставлена самой себе. Любой ее каприз выполнялся, ни в чем она не знала ограничений, никто не смел поднять голос или руку на дочь правителя. Регина купалась в избалованности, безнаказанности… и одиночестве. Чем старше становилась она, тем больше жаждала покинуть дворец под видом простой девки, но каждый раз при попытке сбежать слуги матери ловили ее.

Регина не удивлялась. Элеонор была последней представительницей рода Джнана. Племя, в котором всегда царил матриархат, было истреблено Фобосом в числе первых. Женщины-джнани обладали способностью, передававшееся из поколения в поколение – они могли создавать иллюзии, погружать человека в мир, созданный ими. Чтобы сохранить этот дар, джнани никогда не становились женами мужчин не своего племени. До того дня, как войско Фобоса вторглось в их поселение. Женская часть семьи Элеонор, тогда еще просто Энор, предпочла самоубийство, как и большинство джнана. Мать Регины попросту не успела покончить с собой, оказавшись единственной выжившей, и была отдана в дар Императору. Отец не смог устоять от соблазна иметь в женах такую женщину, и ей, в конце концов, пришлось покориться.

Регина переняла дар матери, но из-за смешения крови он оказался значительно слабее, и девушка предпочитала лишний раз не давать никому знать о своей способности. Так что лишь мать и ближайшая прислуга знала, что принцесса не так проста, как кажется.

– Госпожа Регина! – девушка резко обернулась на возглас и снова наморщила носик. Вот так всегда: стоит ей только присесть у дерева ее племени, обладавшего белыми стволом и ветками, как ее отрывали от мыслей и ухаживанием за еще хрупким растением.

– Я здесь, – коротко ответила Регина, выпрямляясь и глядя на служанку матери. Грудь принцессы крест-накрест перехватывала легкая полупрозрачная ткань нежного сиреневого цвета, сложенная в несколько плотных слоев. Слегка впалый живот был открыт, а низко на бедрах был тяжелый широкий золотой пояс, удерживающий юбку того же цвета и материала, что и лиф, но ткани было так много, что юбка оказалась довольно пышной. На каждом запястье Регины было по два тонких золотых браслета (на запястьях ее матери было по восемь, что говорило о силе и возрасте женщины племени джнана). Фиолетовые, в два раза светлее, чем у Элеонор, волосы девушки ниспадали до самого золотого пояса, и лишь концы чуть подвивались. От висков тянулись тонкие косички, удерживающие основную массу волос, которые на затылке сливались в одну тонкую косу, выделяющуюся на фоне распущенного потока. Все плетение было опутано тонкой золотой нитью, а за левым ушком принцессы неожиданно притаилось два птичьих пера – одно большое черное в белую крапинку, второе, поменьше, было наполовину рыжим, наполовину серым.

– Воины привели пленных. Повелитель зовет вас в тронный зал полюбоваться на дар…

– Он не звал меня. Он звал моего брата. Вот пусть он и идет.

– Но регламент, госпожа…

– Ты слышала, Дора. Не хочу идти!

– Я буду вынуждена сообщить вашей матушке…

– Вот иди и сообщай! – Регина топнула ногой и отвернулась, скрестив руки под грудью. Когда служанка вышла, девушка закатила глаза и вздохнула. Конечно, мать не будет ее ругать… а отец, может, и вовсе не заметит ее отсутствия… брат будет слишком занят… Но, скажите на милость, чем еще заниматься в этом проклятущем дворце? Фыркнув, принцесса развернулась и вышла из сада.

***

Когда Кир очнулся, он и двое его товарищей по оружию, Бех и Дан, были скованы магическими цепями, весившими как рослый буйвол, и двинуться в них с места не было никакой возможности. Бех был ранен, но никто и не думал обработать страшную рану на груди, в которую, очевидно, попала зараза, и он почти все время бредил. Дан же поведал Киру, что после того, как враги захватили селение, они сожгли его, не пощадив ни женщин, ни детей, ни стариков. Что стало с красавицей Герридой, он не знал, его самого также скрутили, и очнулся он уже в клетке. Помимо них тут было еще трое воинов. Двое из племени Усмирителей Песков, высокие темнокожие братья Раза и Энна, и степной охотник из племени Ватта, рыжеволосый гигант Барра. Ему вырвали глаз, поэтому половину лица закрывала кожаная повязка. Никто из них не знал, что их ждет, и почему они остались живы. На ночь их выпускали из клетки, но не снимали кандалы, так что бежать не было возможности, хотя Кир пытался трижды и за два первых дня пути убил двух зазевавшихся охранников. Одному амарита проломил голову, другого задушил цепью, чем заработал крепких зуботычин от проклятого колдуна, который заставил его харкать кровью, но не смог заставить потерять присутствия духа.

Этой ночью колдун открыл проход из малинового пламени прямо в скале, и утром воины и пленные подъехали к огромному городу из стекла и камня. Такого свободные люди никогда не видели. Их везли по улицам, где ходили разодетые в цветные тряпки мужчины и женщины. Они не были похожи на детей Равнины. Подданные Фобоса были куда бледнее лицом, и даже мужчины отличались весьма хилым телосложением, так что сперва Кир решил, что они попали в город женщин, некоторые из которых почему-то носили бороды.

Пленных провели в огромный дворец, взяв в кольцо конвоя, но варвар ощущал липкий страх от людей, стоило ему посмотреть на кого-то из охранников. Колдун держался рядом, и от этого в затылке пульсировала боль, а легкая тошнота лишала сил. За все время им давали пищу лишь один раз, но Кир не принял помои из рук нечистых.

Они вошли в замок, проходя через помещения в большой зал. Тут, судя по всему, был какой-то праздник – играла странная музыка, и полуголые девки извивались в непонятных танцах перед возлежащими на лежанках мужчинами и женщинами. Воин оглядел зал, отмечая, как все затихли при их появлении, и встретился взглядом с крепким мужчиной, на вид лет сорока, с холодными, жесткими глазами. Тот тоже сразу выделил его среди рабов. По залу пошел удивленный шепот. Еще бы: даже самые высокие из солдат Императора едва доходили Киру до плеча, а не скрытые накидками тела говорили об огромной силе пленников.

– А, Зават, вижу, ты, наконец, вернулся… Ну, чем ты порадуешь своего повелителя? – Фобос сел на трон, и служанка тут же подлила ему вина.

– Веки правь, о мой богоподобный повелитель Фобос, – колдун рассыпался в странных жеманных поклонах, злобно зыркнув на Кира, который не только не склонился, когда его ткнули в спину копьем, но и демонстративно расправил плечи. – Я привез тебе много даров и сокровищ чужой варварской земли… И вместе с этим – новое развлечение… Эти жалкие пленники потешат тебя на новой арене, что строилась по моему приказу. У себя дома они побеждают тварей Равнины, а здесь, для тебя, они будут биться насмерть и выполнять твои приказы, о мой повелитель…

Регина незаметно скользнула в зал. Она, разумеется, опоздала. Принцесса услышала лишь речь про дары, и тихо юркнула за спиной брата к трону матери, что был куда менее заметен по сравнению с троном Фобоса и его наследника, но достаточно ясно говорил о том, что она главная женщина в Империи. Самый легкий, тонкий и неприметный трон Регины пустовал без нее, и девушка не спешила занимать свое место. Все-таки церемония расшаркивания уже началась – стоило подождать определенной паузы. И принцесса встала за плечом Элеонор, которая чуть качнула головой, так что дочь поняла, что ее заметили.

Регина незаметно усмехнулась и скользнула взглядом поверх фиолетовых, почти черных, волос матери на новых рабов отца. Ее взор тут же зацепился за невыразимо грязные, но сильные тела, расправленные плечи и озлобленные выражения лиц. Но больше девушку потряс прямой взгляд одного из самых рослых воинов – так рабы и слуги не смотрят. Видно, как его боятся другие, как смотрят городские жители на «диковинку». Этот воин еще будет много бороться…

Фобос с сомнением посмотрел на рабов за спиной колдуна, и тот поспешил отойти, чтобы Император изучил источник своей новой забавы. Правитель сделал знак сыну, и тот подошел, оглядывая пленных, тоже зацепившись взглядом за прямую осанку Кира. Наследник Фобоса больше походил на отца, взяв от матери лишь цвет глаз. С малых лет Тиррея готовили к тому, что именно он унаследует власть отца, который однажды устанет держать скипетр, однако юноша все острее ощущал, что произойдет это не так уж скоро, а планку требований к нему будут лишь повышать. По взгляду отца принц понял, чего от него ждут, и не заставил себя ждать.

– Сомневаюсь, что из этих свиней что-то выйдет… От них воняет, а выглядят они еще хуже, грязные дикари, – Тиррей обошел пленных и, заметив, что Бех не может стоять ровно, взял копье из рук одного из охранников, ткнув раненного под колено, так что тот с тихим стоном упал.

Дальнейшие события развивались так стремительно, что некоторые даже не поняли, что произошло. Несмотря на магию и кандалы, Кир сумел развернуться и, бросив тело в бок, свалить сына Фобоса на пол, выхватывая его копье, готовясь одним ударом покарать недостойного за проступок. Но тут колдун вскинул руки, и оружие истаяло, а по всему телу варвара прошла волна боли, заставив пошатнуться, но он устоял на ногах, а двое стражников тут же бросились к принцу, помогая встать.

– Убить эту бешеную тварь! Заколоть его! – рявкнул принц, понимая, что его позор видела семья и вся свита. Стража накинулась на Кира, так что с губ и из пробитого виска потекла кровь, заливая лицо, на котором ярким акцентом выделялись необычные ярко-голубые глаза, отличавшие племя амаритов от других народов. Однако Фобос не спешил отдать страже приказ об убийстве, задумчиво разглядывая чужеземного раба и понимая, что взгляд его по-прежнему направлен на него.

Регина не могла отвести взгляда от происходящего, хотя и хотелось. Внезапно для самой себя, девушка подала голос, чего никогда не делала прежде в тронном зале. Правда, сделала она это тонко, тихо, на ухо отца, оказавшись за его спиной:

– Отец… Не убивайте его… Я таких больших мужчин в Вашей Империи никогда не видела! Мне кажется, на арене он будет смотреться невероятно! Представьте, что будет, если выпустить против него пару львов!

– Рен! – тихо, но строго окликнула ее мать, и принцесса, скрипнув зубами, отстранилась и заняла свое место. Однако, похоже, в кои-то веки Фобос был солидарен с решением дочери по каким-то своим причинам.

– Успокойся, Тиррей, это тебе урок. Никогда не стоит недооценивать своего врага! – мужчина жестом пресек все попытки сына спорить и поднялся, подходя к варвару, которого силой все же поставили на колени, но колдуну пришлось снова стиснуть его магическими когтями, видя, что амарита не станет смирно покоряться. – Моя дочь права. Ты позабавишь нас, варвар диких земель… Ты выиграешь много боев, но в конце концов ты падешь… Это участь всех моих рабов, а ты отныне раб, знай свое место! – Император крепко ухватил мужчину за длинную косу пепельного цвета, словно сотканную из лунного света, что доходила ему до бедер, и выхватил кинжал, одним резким движением отрезав ее под корень.

В следующий миг по залу прокатился не крик, а яростный рев, и двое стражников навалились на плечи варвара, который оскалился, пытаясь добраться до обидчика, что лишил его чести воина. Регина невольно вздрогнула от рева варвара и украдкой бросила взгляд на мать. Та сжала пальцами подлокотники своего трона. Элеонор осталась на месте, но принцесса была вольна уйти, что она и сделала. Ей не хотелось сейчас сидеть рядом с отцом и под взглядом брата. Девушка быстро юркнула обратно в коридор, что вел в ее покои, и успела скрыться там как раз, когда ее мать послала за ней служанку. Вот уж не дождутся – не будет она высиживать этот чертов пир! Как вообще можно праздновать, когда в ушах стоит этот ужасный рев?.. Последнее, что услышала принцесса, покидая зал, был голос ее отца, чьи слова почему-то тоже ужаснули ее:

– Отведите их в темницу, отмойте и дайте поесть. Завтра вечером посмотрим, на что они годны, – усмехнулся правитель Империи, поднимая лезвием клинка лицо Кира, и довольно кивнул. – Сохрани свою ярость, раб, она тебе пригодится…

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

На арене

Уже в камере, когда рабов приковали цепями теперь к стенам, так что их длины едва хватало, чтобы сесть, и облили холодной водой, Киру крепко досталось от стражников по приказу принца. Варвар стерпел побои, а, когда мужчины решили, что пленник ослаб, он умудрился ударом головы выбить одному из них пару зубов. Тогда и его оставили в покое до утра.

Им удалось немного вздремнуть, а на утро их снова повели под конвоем и в компании мага в здание арены, спустив в подвалы и запирая по отдельности. Рану Беха обработали, но воин был слаб и нуждался в отдыхе, хотя упрямо огрызался на стражников не хуже товарищей. Спустя пару часов им принесли неожиданно сытный обед с мясом, и в этот раз никто брезговать не стал: они чувствовали, что силы начинают их покидать. В час, когда солнце достигло зенита, над их головами снаружи начал нарастать гомон толпы.

Кир смотрел сквозь решетку, но видел лишь ноги стражи на песке. Наконец, загудели трубы, и стража вывела воинов по лестнице наверх, толкнув в свет. Они оказались на овальной арене. Маг сделал пас руками, и цепи упали с их тел. Воины вынуждены были щуриться от яркого света, расходясь по арене и смотря на трибуны, где уже не было пустых мест – все ждали обещанную новую забаву.

Через минуту на отгороженную трибуну поднялся Император в сопровождении жены и детей. Как только они заняли свои места, гомон стих. Фобос что-то говорил, а Киру вдруг в глаза попал солнечный зайчик – от тиары матери Регины отражалось солнце. Сама девушка села в тени, укрываясь от солнца и глядя на воинов.

Кир поморщился, но посмотрел в сторону закрытой трибуны, скользнув взглядом по лицу Императрицы. В этом красивом, надменном и холодном лице было что-то близкое, знакомое по крови. Однако долго думать об этом не пришлось.

– Почтенный народ Империи, сегодня вас ждет особое зрелище. Все вы слышали о суровых варварах диких земель: сегодня они стоят перед вами! По приказу нашего владыки они будут биться вам на потеху и обагрят песок своей кровью… Да начнется представление! – раздался удар гонга, и на арену бросили оружие – три копья, два меча и цепь с шипованным шаром.

Кир посмотрел на оружие, а через миг понял, что им предстоит. Дальние от них решетки открылись, и на арену из темноты выпрыгнули две саблезубые леггирийские кошки. Эти твари были два метра в холке и, помимо смертоносных клыков и когтей, имели острый шип на кончике хвоста, как у скорпионов, полный парализующего яда. Звери почуяли варваров и бросились на них с двух сторон. Одна такая кошка, при попытке ее изловить, покалечила и убила пятерых охотников Фобоса – оставалось лишь наблюдать, чем им ответят дикари с Равнины.

– Матушка… – прошептала Регина, наклонившись вперед к трону Элеонор, – почему мы должны на это смотреть?

– Помолчи, Рен… – коротко отозвалась женщина, но затем все же оглянулась на дочь, и ее взгляд чуть смягчился. – Ты не можешь оспорить приказ отца. Сейчас ты обязана присутствовать на этом развлечении. Уверена, в следующий раз за твоим присутствием не будут так пристально следить.

Регина вздохнула и чуть склонила голову. Мать, как всегда, была права. Как будто когда-нибудь могло быть иначе… Принцесса посмотрела вниз, на арену, и взгляд ее невольно упал на того самого воина, которому отец срезал волосы.

Никто не спорил и ничего не обсуждал, просто единодушно отдав Киру право лидерства. Воин амарита и двое его братьев подхватили копья, с которыми не расставались с десяти лет, темнокожие братья разобрали мечи, а рыжебородый Барра опоясал себя цепью. Повинуясь жесту Кира, они поделили двух тварей. Когда первая кошка прыгнула, Бех метнул копье, ударив в бок и сбив ее в прыжке, вторая получила сокрушительный удар шипастым шаром в морду, падая и оглушительно рыча, так что первые ряды трибун охнули.

Регина тихо ахнула, неподалеку, по правую руку от отца, фыркнул ее брат. Элеонор оставалась бесстрастной, а вот Фобос довольно усмехнулся:

– Жаль, этих варваров не научить воинской дисциплине. Они оказались бы сильным звеном моей армии, – казалось, Император говорит сам с собой, но Тиррей что-то негромко ответил отцу. Регину это не интересовало: девушка, не отрываясь, следила за происходящим. Предыдущую ночь она почти не спала, все думая о том воине, и целое утро клевала носом, но сейчас сон как рукой сняло, когда рык – человеческий и звериный – в ее сознании слились в одно.

– Рен! – очень тихо и коротко одернула девушку мать, и принцесса спохватилась, что едва не позволила проявиться своему дару: спасибо Элеонор, та крепко держала дочь в узде.

«Какое дикарство… Неужели это может кому-то нравиться?» – тихо думала она, покосившись на брата и отца.

Охотник из племени Ватта хорошо знал свое дело: пока братья отвлекали кошку, которая не могла решить, за кем же ей гнаться, мужчина раскрутил цепь, набросил ее на шею зверю и повалил на землю, затягивая петлю. Животное било по земле страшным хвостом, заставляя Разу и Энно танцевать вокруг, защищая от выпадов спину зверолова, пока его могучие руки удерживали зверя, наконец, начинающего слабеть.

Вторая же кошка вскочила на ноги, бросившись на Дана, но тот ловко ушел с ее пути, делая кувырок и вонзая копье в ее бок с другой стороны. Кир тут же оказался рядом, уходя от мощных когтей и, рассчитав момент, просто запрыгнул на животное сзади, используя хищника как скакуна. Кошка взревела, пытаясь сбросить его, но Дан и Бех снова пошли в атаку, кружась вокруг хищника и нанося быстрые и короткие удары по жизненно важным точкам. Они знали, куда и как стоит бить. Раненная кошка упала на бок, и Кир чудом избежал укола хвостом. К нему на помощь бросился Бех, но тварь хлестнула его по груди, отбросив в сторону. Дан поспешил к Беху, а сын вождя пригвоздил своим копьем опасный хвост к песку, вызвав восторженный рев толпы.

Колдун довольно усмехнулся:

– Я же говорил, мой повелитель, эти варвары настоящая находка!

Регина бросила взгляд на колдуна и невольно повела плечами, отстраняясь назад. Ее лицо вновь было скрыто тенью, а спина отдыхала на спинке легкого трона. Жена Фобоса, как показалось на миг принцессе, снова напряглась. Девушка с недоумением взглянула на мать, но та уже вновь была равнодушной и холодной скалой. Регина мысленно фыркнула и понадеялась, что сейчас отец объявит развлечение оконченным, так что она сможет вернуться обратно к себе и глотнуть прохладного вина.

– Впечатляет… Но, похоже, эти кошки для них не сильнее котят… Чем ты еще меня порадуешь, колдун? – усмехнулся Фобос.

– О, я это предвидел, мой Император, – мужчина повел руками над ареной, и из тьмы колдовской дымки на песок ступили еще четыре твари, крупнее раза в два, взяв мужчин в кольцо и сразу же бросаясь на них. Раза успел оттолкнуть брата, когда тварь рассекла ему бедро, роняя на землю, и перегрызла бы ему горло, если бы охотник снова не обрушил на нее мощь своей «звезды».

Еще двое налетели на Кира и Дана, вынуждая их прижаться спинами друг другу. Бех едва успел выставить копье вперед, как его перехватили мощные челюсти, повалив воина на спину. Еще одна кошка прыгнула на Энно, вгрызаясь тому в плечо, так что мужчина закричал, вонзая клинок в морду твари. Толпа почуяла кровь и одобрительно загудела.

– Отлично… пусть продолжают, – довольно хмыкнул принц Тиррей, с ненавистью смотря на беловолосого война. Регина вцепилась в подлокотники своего трона, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота. До сих пор девушке не приходилось видеть насилия, а это для нее уже был явный перебор.

– Матушка… – тихо выдавила принцесса, но Элеонор только слегка подняла ладонь, призывая дочь затихнуть. Вновь ее никто не замечал, она была предоставлена самой себе. Однако если она уйдет без спросу, и это заметят, потом можно испытать на себе неудовольствие отца. И через минуту Регина все же решилась:

– Отец… – ее голос зазвучал чуть громче, так что Фобос услышал дочь. – Мне дурно… Прошу, позвольте мне уйти.

На лице Фобоса отразилось легкое недовольство, но вместе с тем понимание того, что она женщина, и ей такие зрелища как минимум, не полезны, ведь ей никогда не стоять во главе Империи. Ее участь – быть женой того, с кем выгодно ему будет иметь союз в будущем, и рожать ему наследников. Император уже хотел было кивнуть, но тут удивленные возгласы в толпе заставили его отвлечься.

На арене произошли изменения. Твари, готовые минуту назад сожрать людей, замерли, смотря только на Кира. Варвар стоял, расправив плечи и держа одну руку раскрытой ладонью вперед, а колдун и Элеонор ощутили, как воздух вокруг человека будто подернулся белой дымкой. Секунда – и кошки, рыча, поджали хвосты, а затем вдруг смирно легли, не поднимая головы.

– Поразительно! Я думал, это все легенды, – выпалил колдун, перегнувшись через сиденье. – Мой повелитель, это редчайший дар, которым обладают варвары племени амаритов: говорят, они умеют призывать духов Равнины, чтобы подчинять себе зверей и птиц… Но я вижу это явление впервые.

Регина вскинула взгляд, ведомая возгласом толпы, и вновь замерла, глядя на воина. Ее все еще слегка мутило от вида крови, но и она невольно залюбовалась произошедшим. Если даже колдун видел такое впервые, то сколько же еще всего скрыто за пределами дворца?! Чем она лучше или хуже этого варвара на арене? Такая же рабыня отца, только клетка золотая…

– Какая разница… Если эти драные кошки не могут прикончить этих выродков, я сделаю это сам! – принц, вконец раздосадованный происходящим, схватил лук, что стоял возле трона и прицелился, метя в грудь сейчас безоружного Кира. Бех, стоящий ближе, увидел это движение на миг раньше, и стрела, просвистев в воздухе, вонзилась в грудь храброго сына Равнины, который закрыл своего нового вождя и друга собой. Толпа охнула, когда смертельно раненный варвар упал на колени, поддерживаемый Киром.

– Довольно на сегодня! – Фобос поднялся, жестом веля стражникам загнать кошек в клетки и увести рабов, видя вновь, с какой ненавистью его раб смотрит на молодого принца.

– Мой господин… – простонал Бех.

– Спи, мой брат, пусть духи примут тебя в свой чертог, – шепнул Кир тихо, закрывая рукой глаза умирающему.

Тиррей только усмехнулся, смотря сверху вниз. Стража подошла, направив на варваров копья, и Кир медленно поднялся, протягивая руки, словно покорно ожидал, когда его закуют. Но, стоило стражнику приблизиться, как он получил удар в лицо, а мужчина развернулся, подхватив копье, на котором еще была кровь кошек, и с размаху швырнул его в ложу императора, хотя расстояние между ними было велико.

Острие со свистом рассекло воздух и пригвоздило алую мантию принца к спинке кресла над его плечом. Толпа испуганно замерла, и над ареной повисла тишина. Стало понятно – это первое и последнее предупреждение, и как только у варвара появится шанс – Тиррей ответит за смерть его друга. Колдун тут же вмешался, набросив на воина магический малиновый огонь, повалив на землю, и стража сразу же заковала его и остальных в кандалы, утягивая с арены, а следом унося и тело молодого Беха.

– Тиррей! – не удержала тихого возгласа Регина, но он был слышен ее семьей, а через мгновение девушка упала без сознания на руки слугам на глазах у отца и брата.

– Унесите госпожу Регину в ее покои. Пусть ее осмотрит лекарь, – спокойно приказала Элеонор, не выдавая, что дочь притворяется.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Принцесса

После случившегося на арене лишь личный запрет Императора спас голову Кира от топора палача. По каким-то непонятным причинам Фобос вновь закрыл глаза на выходку раба, понимая, что он не так прост, как другие пленные. Однако, стоило Киру оказаться в цепях в камере, как из темноты выступил колдун, потирая тонкие руки.

– Поверь мне, варвар, когда я сегодня закончу с тобой, ты будешь вопить и умолять меня о смерти, – с его пальцев сорвались искры, и Кир дернулся, ощущая, как в его теле будто разом натянули все жилы, а затем начали рвать на куски. Малиновые путы стягивались все туже, но амарита видел по глазам мучителя, что тот не убьет его, слишком уж интересен он для него был теперь. Маг трудился над ним всю ночь, заставляя кровь и пот капать на каменный пол, но усилия его были тщетны – варвар не издал ни единого звука, продолжая прожигать мучителя ненавидящим взглядом, острым как кинжал.

Как и предполагал Кир, их проверяли. И, оценив их силу, решили пустить в дело не только на арене. Следующим днем его вернули в камеру к остальным, вновь сковали в ногах и руках и вместе с другими рабами из разных областей выгнали во внешний двор дворца.

В этом году Фобос решил выстроить вторую стену, чтобы надежнее отделить дворец из-за постоянной угрозы покушений. Для этого необходимо было вырыть траншею, куда в последующем будет закладываться фундамент будущих стен. Варваров сразу же определили копать возле южной стены, вручив короткие лопаты, чутко держа их на прицеле луков и подгоняя хлыстом.

Рабы трудились до самого заката, но, когда солнце село за горизонт, охрана зажгла масляные фонари, давая понять, что работа не окончена, хотя несколько человек уже потеряли сознание от обезвоживания и жары. Их вытащили из траншеи, повалили на помост и начали нещадно сечь, пытаясь привести в чувство. Кто-то из рабов, обезумев от боли, кинулся на стражника, к нему присоединились еще двое, и началась потасовка.

Регина всегда хорошо играла. Свое недомогание она, как могла, симулировала, так что в итоге лекарь был убежден, что принцессе нужны покой и отдых. Ночь девушка снова почти не спала, днем не покидала покоев. В обед Элеонор пришла проведать дочь, а к вечеру… к вечеру Регина переоделась прислугой и выскользнула в один из тайных коридоров дворца. Это была ее не первая попытка сбежать, но лишь сегодня она обладала настоящей решимостью. Она не желала быть рабыней и расходным товаром своего отца, она хотела увидеть мир, еще не подозревая, что это будет самая большая ошибка в ее жизни.

Регине повезло: она незамеченной проскользнула через служебный коридор. Мимо охраны она прошла так же легко. По ее подсчетам, Дора могла вот-вот обнаружить, что принцесса снова отсутствует в своих покоях, а значит времени почти нет. Сумерки были девушке на руку, и Регина выскочила из дворца вслед за слугой с кухни. Однако она не предполагала, что увидит такое…

Стройка, точнее подготовка к ней, оказалась непредвиденным обстоятельством для девушки. Принцесса попыталась обойти траншею, но слуга с кухни, кажется, заметил ее, и Регина отступила в сторону, надеясь скрыться в непонятной суматохе, что подняли рабы и стража. Заметив тонкий деревянный настил, она решила быстро перебежать на ту сторону и почти в то же мгновение едва не попала под кулак одного из рабов, который попросту не увидел ее в темноте, а еще через секунду ее толкнули. Принцесса испуганно выдохнула, теряя равновесие, ее стопа соскользнула по краю помоста, а затем под ногами оказалась пустота. Вскрикнув, Регина ухнула вниз и скатилась на самое дно рва, запутавшись в складках плаща служанки.

Ее руки и ноги увязли в глине и песке, а, стоило ей откинуть с лица плащ, она увидела, что ее окружило несколько мужчин с грубыми лицами, покрытых грязью и кровавыми росчерками бича. Пара мгновений ушло у них на то, чтобы понять, кто перед ними, а затем рабы, не касавшиеся живой женщины уже много лет, отталкивая друг друга, бросились на нее. Один из наиболее рослых навалился на нее, разрывая грязными руками ткань ее накидки и платья, обнажая грудь, и попытался коснуться ее лица губами, но его тут же оттащили, и его место занял второй, жадно потянувшись к подолу юбки, схватив девушку за лодыжку.

Фиолетовые, почти сиреневые волосы Регины тут же разметались, а глаза распахнулись от ужаса. Через секунду она снова вскрикнула, пытаясь отбиваться, но она совершенно не обладала силой, чтобы сопротивляться мужчинам, ее никогда не учили защищаться и сражаться.

– Нет! Нет, оставьте меня! – отчаянно вскрикнула принцесса, пытаясь прикрыть грудь руками в глупой попытке защитить остатки своей чести, когда на волоске висела ее жизнь. Стража была занята наведением порядка наверху, так что в общем гомоне ее крик потонул, так никем и не услышанный.

Мужчины устроили настоящую кровавую схватку за право овладеть женщиной. Еще один раб забрался на принцессу, сжимая рукой ее грудь, но внезапно хватка исчезла, а его самого что-то встряхнуло, заставляя отлететь в сторону и рухнуть на толпу других рабов. В свете факелов над Региной появилась высокая фигура, и через секунду девушка узнала варвара. Кир вблизи показался ей еще страшнее, особенно оттого, что все его лицо было в кровоподтеках, а светлые волосы слиплись от пота и грязи. Новый раб ее отца стоял рядом с ней, внимательно смотря на принцессу, но она видела во взгляде голубых глаз лишь равнодушие. Однако, стоило кому-то из рабов дернуться в сторону девушки, варвар предупреждающе хрустнул костяшками пальцев, потирая кулак, и вокруг них тут же образовалось свободное пространство – стало ясно, с ним никто связываться не станет.

Регина испуганно икнула и тут же закуталась в плащ, в ужасе глядя снизу на варвара широко распахнутыми сиреневыми глазами. Она хотела было отползти, но вдруг осознала, что только в тени воина была в безопасности, да еще и ноги запутались в плаще. А затем пришла ужасающая мысль, что этот мужчина просто решил опередить тех, остальных, что были вокруг.

– Нет… – шепнула принцесса, и только затем разглядела спасительное равнодушие воина. Она так и лежала, смотря на него, не в силах даже встать на ноги, когда над их головами раздался свист хлыста и окрик:

– Грязные свиньи! Немедленно разошлись в сторону! – наверху уже стояла дворцовая стража, между ними маячила верная Дора, служанка Элеонор, с ужасом осознавая, что могло случиться с дочерью Фобоса.

– Вытащите принцессу из этой канавы! Немедленно!

Кир, между тем, поднял руку, лишь защитив глаза от удара бича, и он рассек ему кожу до крови, но выражение лица варвара не изменилось. Он медленно развернулся к Регине спиной, на которой тоже не было живого места. В этот момент принцесса поняла, что стража, несмотря на численное превосходство, не осмеливается больше нанести ему ударов. Этот варвар с первого дня внушал воинам Императора какой-то животный страх тем, что напоминал дикого зверя – секунду назад он мирно себе лежит, а в следующий миг перегрызает тебе горло.

Когда Кир отошел на пашу шагов от девушки, в траншею тут же разом спрыгнуло несколько воинов, плотнее закутав принцессу в плащ и помогая ей подняться наверх. Остальные принялись разгонять рабов, надевая на них кандалы. Было ясно, что работы сегодня уже продолжить не удастся. Раза что-то тихо спросил у Кира, но тот только пожал плечами, из чего можно было сделать вывод, что он и сам не знал, зачем спас девчонку, которой не хватило мозгов сидеть в своем красивом дворце.

Регина не сопротивлялась, когда ее вытащили наверх, но ее взгляд то и дело возвращался к защитившему ее воину. Она не слышала ни единого слова Доры и оглядывалась на Кира до тех пор, пока не скрылась за воротами дворца, чтобы уже через полчаса, переодетая и умытая, предстать перед отцом, который впервые узнал, что его дочь едва не сбежала.

До сих пор принцессе и в голову не приходило, что мать молчит о попытках дочери, и сейчас, оказавшись под разгневанным, презрительным и жестоким взглядом отца, Регина невольно сжалась и опустила голову. Благо, рядом не было Тиррея, иначе она вообще не знала бы, чего ожидать.

– Отец… – начала было она, осеклась и тут же добавила. – Простите меня, повелитель…

– Неблагодарная… – Фобос хотел добавить что-то еще, но все-таки сдержался, постукивая пальцами по голове змеи, которая венчала подлокотник его трона. – Я потакаю всем твоим капризам, одеваю и трачу время на поиски тебе выгодной партии, а ты хотела мне все загубить?! Тебе еще повезло, что эти животные не растоптали тебя в той вонючей яме! Безмозглая девка… от тебя одно беспокойство… Еще раз такое выкинешь, прикажу выпороть тебя плетьми как следует! – мужчина раздраженно дернул подбородком, но к нему подошел слуга, что-то шепнув, и Фобос вдруг усмехнулся, а его взгляд стал чуть мягче. – Скажи, правда ли, что наш новый раб, что едва не продырявил Тиррея, защитил тебя?

Регина же чуть вздрогнула одними плечами и еще ниже опустила голову. Никогда еще отец не обращался с ней так. Не замечал, игнорировал, да, но его неудовольствие, тем более столь сильное, прямо в ее адрес, было ей в новинку.

– Да, отец… – тихо ответила принцесса, пряча подрагивающие пальцы в юбке, незаметно сжимая ее складки.

– Неожиданно… Или он так глуп, что не понял, кто перед ним, иначе бы первым тебя прикончил… или, напротив, он куда умнее, чем кажется, – неожиданно гнев отца утих, и он задумался о чем-то своем. – Иди, Регина… Через несколько дней мы ждем послов с востока, твоя мать занята приготовлениями к пиру. Было бы неплохо, если бы ты тоже сделала хоть что-то полезное… – знакомый жест рукой, и девушка поняла, что разговор окончен.

– Повелитель… – кажется, принцесса набралась смелости… или дурости, но она вскинула голову посмотрела отцу в лицо. – Могу я узнать… ведь ваш раб, защитивший меня… Он жив?

На лице Императора было удивленное выражение, словно с ним заговорила табуретка или кувшин. Дочь всегда была где-то возле матери и не раскрывала рта, однако, видимо, сегодня она слишком перенервничала, поэтому, вопреки привычке, Фобос счел возможным ответить.

– Ты глупа, Регина, если считаешь, что я стану убивать из-за тебя такого ценного раба. Я простил ему выходку с твоим братом, а за то, что он сохранил тебе жизнь и честь, пожалуй, можно и поощрить его… Выбирай сама, чем хочешь его уважить, и пошли слугу исполнить. А теперь не тревожь меня более.

– Слушаюсь, повелитель, – девушка вновь склонила голову и поспешила покинуть отца, едва не осев прямо за дверью в коридоре, чувствуя, что сердце сейчас от страха готово выскочить наружу. Да что на нее нашло сегодня? Откуда столько решимости и смелости? Она, определенно, сходит с ума… или это все из-за того воина – он слишком ее вдохновил…

ГЛАВА ПЯТАЯ

Лабиринт для зверей

– Я не хочу! – раздался лязг золотого кувшина, что был запущен через всю комнату в дверь.

– Госпожа Регина…

– Нет! Не смейте меня касаться! Вон, все вон! – вопли принцессы достигли сегодня апогея. Услышь их Фобос или Тиррей, они просто влепили бы Регине пощечину, но вместо них на смену выбежавшим служанкам в покои дочери вошла Элеонор.

– Как ты себя ведешь? – холодно и резко окатило голосом матери Регину, и та затихла.

– Мама… – девушка замешкалась, но затем решительно сделала шаг к матери:

– Я не хочу! Я не пойду замуж! Я не собираюсь менять одну клетку на другую! Я не вещь, чтобы мной распоряжаться! Вы всю жизнь растили меня, словно я предмет для торга! У меня есть душа, мама!

– Да что ты знаешь о душе, – Элеонор лишь слегка повысила голос, но Регина тут же заткнулась. Джнани в два шага оказалась возле дочери, схватила ее за волосы и подтащила к низкому пуфу, не обращая ни малейшего внимания на протесты девушки.

– Ты не знаешь ничего ни о жизни, ни о душе, ни о чувствах. И не тебе об этом рассуждать, – щетка безжалостно тянула волосы Регины, заставляя ее морщиться, но принцесса уже не смела дергаться, лишь ощущая, как слезы жгут глаза.

– Ты будешь паинькой, Рен, как и всегда. Ты будешь молчать, не полезешь к отцу или брату и не выкинешь никаких фокусов. Тебе ясно? Ты уже достаточно опозорилась, когда пыталась бежать в последний раз, и очень умно поступила, сидя тише воды и ниже травы все это время. Так не вздумай начинать брыкаться опять! Ты дочь императора, и веди себя соответствующе!

Регине хотелось заявить, что она еще и дочь племени джнана, но не раскрыла рта. Она не знала, какими были люди ее племени, и лучше было не напоминать матери о прошлом. В течение следующих двух часов принцесса хранила молчание, позволяя готовить себя к балу, и, даже когда мать ушла, девушка не сопротивлялась больше.

В этот день слуги сновали по дворцу еще до рассвета, готовясь к приезду послов соседнего царства, после долгих переговоров и военных стычек все-таки решившего заключить шаткий мир. Они не скрывали своего интереса к детям Фобоса, в частности – к его дочери. Сын правителя Милиора скоро должен был вступить в тот возраст, когда принято рассматривать будущие союзы. В этот раз это был лишь визит вежливости, но все понимали, что, если все пройдет удачно, в следующий раз могут появиться и богатые подарки будущей невесте. Сам же Фобос уже давно жаждал пополнить свою армию восточными лучниками.

Кир и его друзья этого всего, естественно, не знали, но уже то, что их оставили в покое, кормили исправно и даже перевели в соседние камеры, означало какие-то перемены, и молодой варвар не ждал ничего хорошего, слушая шаги на лестнице. В темницу спустился раб, как обычно принеся пленникам пищу и воду, дожидаясь, пока стражник откроет отверстие в клетке – их пришлось соорудить, так как, даже скованные, варвары умудрились за неполный месяц покалечить пятерых охранников.

– Ого, да там наверху, похоже, кто-то родился или умер, раз эти нечестивые закатили такой пир, – хмыкнул Раза, набрасываясь на сочную баранину и отпивая из кувшина. Его брат молча последовал его примеру. Барра, как обычно сперва понюхал пищу: он не питал надежды, что однажды их не отравят тут. Кир не тронул свою порцию – что-то его тревожило, и не прошло и часа, как он понял, что. Всего его товарищи один за другим уснули мертвецким сном. Воин зарычал, понимая, что не зря беспокоился. Вскоре в подземелье спустился колдун, и, оценив свои труды, встретился с Киром глазами.

– Все-таки повелитель прав. Ты далеко не глупый варвар… Но, даже учитывая, что ты не сожрал мое снадобье, без тебя сегодня мы не обойдемся, – с этими словами он подошел к решетке и сдул с ладони едкий порошок. Кир зашелся кашлем, закрывая нос и рот, но проклятая отрава уже затуманила мозг, и он упал на пол камеры без сознания.

– Берите его, рыжего и одного из темнокожих дикарей. У меня новое грандиозное представление сегодня… Надеть на них кожаные доспехи и закрыть лица масками. Они не должны знать, против кого сражаются! – распорядился колдун и вышел прочь из темницы. Его уже ждали на пиру, после которого гостям предстояло увидеть новое развлечение на арене, которую за месяц превратили в лабиринт, построив каменные перегородки.

Пир был организован со всем присущим размахом. Регина, затянутая в плотный белый шелк от плеч до бедер, от которых струился подол платья, сидела на своем положенном месте и не поднимала головы и взгляда от стола. Руки и шея девушки были открыты, фиолетовые волосы уложены в прическу сзади. Из украшений на принцессе было лишь четыре привычных браслета, а остального мать ее лишила – даже любимые перья, и те остались по ее приказу в покоях. Регина чувствовала себя неуютно, хотелось избавиться от плотной ткани на теле и распустить волосы, но она продолжала молчать и «быть паинькой». Мать была довольна, отец и брат не вспоминали о ее присутствии. Одна отрада – после пира она снова будет предоставлена самой себе, будет делать, что пожелает… в пределах дворца.

Вскоре праздная толпа потянулась на арену, а принцесса, все так же «зная свое место», поднялась вслед за отцом в императорскую ложу. К сожалению, сегодня она вновь была обязана присутствовать на варварских играх.

Кир очнулся от воя толпы. Он лежал на спине и не сразу сообразил, что ему столь сильно мешает. Рывком сев и ощупав себя, он понял, что его набедренная повязка исчезла, вместо этого на нем легкие кожаные штаны и такая же жилетка, а голову непривычно сжал металлический шлем, закрепленный на какой-то хитрый механизм, так что снять его можно было, только оторвав себе голову. Были только обзор для глаз да две прорези под носом. Мужчина не догадывался, что снаружи шлем похож на львиную голову.

На песке рядом лежал короткий клинок. Варвар огляделся. Он стоял в лабиринте из каменных стен, высотой в два его роста, позади него было разлито что-то черное и дурно пахнущее: идти можно было только вперед. Кир не знал, что его братья по несчастью, наряженные в такие же костюмы, только с головами быка и орла, находятся у двух других входов в лабиринт.

– Мои государи, – колдун снова занял место оратора, вежливо раскланиваясь и привлекая внимание послов. – Позволите пояснить вам суть. Выбраться из моего особого лабиринта сможет только один воин. В противном случае все ловушки, что я спрятал, не будут отключены… Давайте же посмотрим, кому повезет сегодня! Лично я ставлю на Льва!

Тут же посыпались ставки на двух других воинов, вооруженных копьем и тяжелой секирой. Прозвучал гонг, и трое мужчин начали движение по лабиринту, подгоняемые вперед, вынужденные уворачиваться то от стрел, то от камней и перепрыгивать коварные ловушки, скрытые в песке.

Первыми столкнулись Раза и Барра. Тяжелый топор едва не рассек грудь Орлу, но тот увернулся, ударив копьем в живот Быка, и оба закружились в смертельной схватке. Кир упал на песок, когда над головой просвистел острый диск, врезавшийся в стену, и бросил взгляд на беснующиеся трибуны. Он услышал шум за очередной стеной и бросился туда, перепрыгнув открытую яму, усеянную снизу острыми деревянными кольями. В этот самый миг топор охотника все же вонзился в спину Разу, и тот вскрикнул, упав на землю.

– Убей! Убей, и будешь свободен! – гаркнул кто-то с трибун.

– Нет! Стой! – Кир бросился вперед, и в этот миг копье раненного, но еще живого Разы вонзилось в грудь Быка, пробив сердце, и охотник захрипел, упав на горячий песок.

– Кир? Это ты? – Орел пытался подняться, и варвар бросился к нему, пытаясь помочь встать, но возле его ноги врезалась новая стрела.

– Добей его, и сможешь уйти, варвар! – колдун довольно потирал руки. Толпа выла и бесновалась, предвкушая новое убийство, но Кир демонстративно бросил меч, чем вызвал разочарованные возгласы зрителей и послов.

Регина, вынужденная наблюдать кровавую игру, закрыла глаза, когда было совершено очередное убийство. Она ощущала, что из-за этой арены у нее словно падают шоры с глаз. Ее жестокий мир был всего лишь сладким десертом на фоне происходящего внизу, и ей было совершенно непонятно, почему окружающим людям так нравится этот кошмар. Рядом с ней была еще одна женщина, разделявшая ее мысли, но Элеонор за столько лет ожесточилась и сохраняла внешнюю бесстрастность, в то время как ее дочь не только мыслями, но и душой противилась происходящему.

Когда меч Кира упал со звоном на песок и трибуны затихли, девушка распахнула глаза и не смогла сдержать улыбки – неужели закончилось? Однако колдун оглянулся на Императора, и улыбка Регины померкла – интуиция говорила ей, что Фобос так просто не прервет развлечение.

– А твой раб строптив, Император, – посол восточного королевства курил трубку, наблюдая происходящее. В его голосе явно звучала насмешка, а Фобос прекрасно знал, что это значит, и не мог этого допустить.

– Объясни ему, что мои приказы лучше выполнять, – кивнул Император, и маг щелкнул пальцами. Уже знакомое малиновое пламя вспыхнуло вокруг раненного, сжимая его в кольцо и обжигая кожу, грозя спалить. Раза закричал от боли, и Кир скрипнул зубами. Несчастный забился в агонии, когда пламя добралось до раны.

– Помоги мне, брат! Помоги!

– Я отомщу за тебя, покойся с миром! – движение Кира было молниеносным, и острое лезвие перерезало горло воину. Огонь тут же погас, и пленник облегченно вздохнул сквозь маску.

В следующий момент небо затянуло тучами, а звери, что были в клетках под ареной, вдруг начали бесноваться, ломая решетки. Они кинулись прямо на перепуганных людей, толпившихся возле арены, и вельможи порадовались, что сидят высоко, когда кошки, послушные чужой воле, начали рвать зевак в клочья.

Хаос оборвал пришедший в себя от шока колдун, ударив серебристой молнией в стоящего гладиатора так, что его шлем раскололся, открывая лицо Кира. Голубые глаза вспыхнули невероятной силой, и он упал на песок. К нему тут же подскочили стражники, утаскивая с арены и пытаясь перебить обезумевших зверей. «Развлечение» было окончено. Фобос поднялся со своего места, коротко приказав страже все прибрать, а аристократы потянулись обратно во дворец.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Майяс

– Повелитель! – Регина нагнала отца в коридоре, поймав в тот миг, когда он был лишь в сопровождении двух слуг, и посчитав это невероятной удачей. За дверьми ждали послы, которые должны были сегодня отбыть, но здесь они были относительно наедине. Принцесса, едва Фобос обернулся, поспешно склонила голову.

– Повелитель, прошу вас уделить мне время…

Регина изо всех сил терпела, чтобы не поднять головы, но все же не выдержала и посмотрела на отца. Его задумчивость испугала и одновременно дала ей надежду.

– Мне надо поговорить с послами. Через полчаса жду тебя в тронном зале, – коротко кивнул Фобос. Император остался доволен исходом этих смотрин, покладистым норовом дочери, а также тем, что она явно приглянулась чужеземцам, а потому не стал отчитывать принцессу.

– Благодарю, повелитель, – покорно отозвалась Регина, не смея уговаривать отца уделить ей внимание немедленно. Единственной его вспышки хватило, чтобы понять, что если она чего-то хочет – нужно быть тихой, послушной и на виду.

Девушка провела время в ожидании и, как только слуга сообщил ей, что Император ждет ее, она не медля направилась к нему, минуя мать, которая могла заставить дочь молчать. Мужчина сидел в тронном зале, наблюдая, как слуги убирают со стола, и кивком подозвал дочь.

– Я доволен тобой, Регина: послы впечатлены твоей красотой и грацией. Возможно, мы вскоре получим приглашение от халифа Нараба… Так о чем ты хотела попросить?

Девушка проглотила слова отца молча, опустив голову. Решение это созрело в ее голове сразу после той проклятой схватки на арене, и она по-прежнему не могла понять, откуда в ней столько смелости и упорства, словно что-то толкало ее изнутри. Как бы там ни было, она набрала воздуха в грудь.

– Повелитель, благодарю вас… Я вновь хотела поговорить о том рабе, что сражался вчера на арене. Вы как-то позволили мне поощрить его, но я так и не придумала, как можно это сделать… Недавно он провинился, но вы говорили, что этот раб ценен для вас… – Регина не поднимала головы, хотя ужасно хотелось вновь посмотреть на лицо отца. – Повелитель, я вновь хотела спросить вас, жив ли этот воин? И если вы сохранили ему жизнь, то я бы осмелилась просить вас приставить его ко мне… в качестве охраны, повелитель.

Фобос молчал долго, так что Регине показалось, что отец просто ее не слышал. Но это было не так. Император прекрасно понимал, что упрямый варвар будет продолжать своевольничать, а после последних событий его боялись еще больше. Нужно было время, чтобы страсти улеглись, а крутой норов раба не брали ни голод, ни побои, ни тяжелая работа. Как знать, может то, что не смогли сделать его воины, удастся девчонке, ведь не зря же варвар заступился за нее перед рабами. Да и потом, учитывая, что только позавчера в городе снова поймали двух шпионов, в словах дочери был резон.

– Ты уверена, что хочешь, чтобы дикарь отвечал за твою безопасность? Он даже языка нашего не знает, – он поднялся с места и сделал ей знак идти за ним.

– Мои служанки смогут обучить его самым необходимым словам, чтобы он смог понимать приказы, – девушка просто не верила своей удаче и еле удержалась от улыбки, последовав за отцом, чуть ли не впервые получая столько времени и внимания с его стороны.

Они спустились в темные помещения, и носик Регины ощутил незнакомый ей ранее душный запах подземелий. Тут было сыро, грязно, пахло потом и кровью. Еще не дойдя до камеры, девушка услышала звуки ударов. Император с дочерью остановились у камеры, где на двух цепях, растянувших ему руки, висел Кир.

То, что это варвар, спасший ее месяц назад, Регина смогла понять не сразу. Все лицо и грудь были залиты кровью, его голова была склонена вниз, но по хриплому дыханию было понятно, что он жив и, более того, не собирается порадовать криком своих мучителей, которые в четыре руки били его двумя хлыстами с острыми крючками на концах. Страшные орудия пыток вырывали из его тела мелкие кусочки плоти, разбрызгивая кровь, которая росчерками оставалась на стенах и полу.

– Ох… – тихо выдохнула принцесса и прикрыла лицо ладонью, чувствуя, что ее мутит. Однако здесь никто не посмел бы коснуться Регины, если она упадет в обморок, так что девушке пришлось устоять на ногах самой.

– Повелитель… – тихо попросила она, побледнев и сейчас даже не разыгрывая спектакль.

– Государь… – тюремщики так и застыли с бичами в руках. Отроду не было такого, чтобы сам Император спускался в казематы. Мужчина посмотрел на пленника и усмехнулся.

– Да… Любой другой бы давно умер, а этот житель равнин похоже не издал ни единого звука. Он упрям… – Фобос велел отпереть камеру, сам шагнул внутрь и, взяв бич, приподнял рукоятью лицо Кира, смотря на него. Взгляд голубых глаз подернулся пеленой, но воин еще явно понимал, что происходит. – Отныне, варвар, ты будешь охранять мою дочь! Одно ее слово, и я заставлю тебя сожрать собственное сердце, раб! Ты понял меня? – поскольку Кир молчал, Император, не боясь запятнать руку, ударил его в лицо рукоятью, так что струйка крови сбежала по его переносице на разбитые губы.

– Ты понял меня, раб? – повторил Император, и на сей раз Регина и он заметили едва уловимый кивок.

– Отлично. Теперь идем, Рен, утром им займется наш маг, и, когда он будет готов, его приведут к тебе.

Девушка не осмелилась перешагнуть порог камеры, оставаясь в коридоре и чувствуя, что не выдержит тут и минуты дольше. Когда Фобос вышел из камеры, Регина бросила еще один взгляд на Кира и поспешила за отцом на воздух. А, когда они оказались в коридорах дворца, девушка поймала отца за руку у его покоев и коснулась ее губами и лбом:

– Благодарю, повелитель, за ваше великодушие, – тихо произнесла она и поклонилась, выпустив руку Императора.

Мужчина только кивнул, послав за Заватом. Колдуну выпала непростая задача сделать так, чтобы хрупкая девушка смогла в случае чего укротить варвара, который был опасен даже в цепях. К счастью, у колдуна решение нашлось быстро, и за несколько дней, что заживали раны Кира, которого подняли из тюрьмы, впервые нормально отмыли и допустили к нему лекаря, мужчина просидел в своей башне, а на утро четвертого дня в покои принцессы раздался стук.

Регина сидела на подушках у самой длинной стены своих покоев. Перед ней стоял раскладной низкий стол с фруктами и вином, принцесса одной рукой брала виноградины и закидывала их себе в рот, пальчики другой руки ей массировала служанка. Девушка была одета так же, как в первый раз, когда увидела Кира, и в ее волосах притаилось два пера. На стук Регина чуть повернула голову.

– Впусти, – она сделала легкий жест рукой служанке, что стояла у двери, и та открыла дверь. Принцесса лишь бросила взгляд на гостей, не пытаясь даже изменить позы. Колдун, как обычно в своем одеянии зеленых тонов, скользнул в ее покои. Из-за его изворотливости и хитрости мать девушки звала его аспидом, который в любой момент может ужалить в спину. Серые глаза мага остановились на принцессе, и он подобострастно поклонился, присев перед ней.

– Зават, – девушка улыбнулась и чуть выпрямилась, садясь ровнее. – Неужели я, наконец, получу то, что так долго ждала?

– Ваше высочество, вы сегодня очаровательно прекрасны, не могу выразить, как я восхищен! – с этими словами он вынул из складок мантии золотой широкий браслет с драгоценным камнем малинового оттенка, а в следующую секунду в дверях появились двое стражников, которые ввели в покои Кира.

Мужчину было не узнать: сейчас на нем были прямые штаны светлого телесного цвета с коричневым поясом и белая рубашка без рукавов, запястья рук стягивали два толстых серебряных браслета. На открытом, суровом лице уже не было крови и ссадин, лишь небольшие покраснения в тех местах, куда били палка и хлыст. Воин, как и прежде, не опускал головы, даже когда его ударили в спину, чтобы он проявил уважение к принцессе.

Регина высвободила свою руку у служанки, вставая на ноги. Ее сиреневый взгляд с восхищением и удовольствием скользнул по Киру, и принцесса улыбнулась ярче. Она и сама не могла себе объяснить, почему так взволнована сейчас. Каждый день, проходивший в ожидании, был мучителен, ей так хотелось скорее увидеть своего нового телохранителя. Но стражники решили испортить все привычной грубой силой.

– Нет! Не смейте бить его. Уже достаточно он получал тумаков, это бесполезно, – тонкая рука Регины коротко поднялась вверх, а затем принцесса снова посмотрела на колдуна. – У него есть имя?

– Как и приказал ваш отец, я, не покладая рук, готовил для вас этого варвара, – он заметил жест принцессы и усмехнулся. – У этого раба нет имени, свое прежнее он потерял вместе со своими волосами… Однако толпа на арене придумала ему звучное прозвище – Майяс. Означает «гордо идущий лев», ему весьма подходит, – колдун подошел к девушке.

– Майяс. Так и буду его звать… если не придумаю ему новое имя, – девушка усмехнулась, позволяя колдуну приблизиться.

– Вы совершенно правы, ваше высочество, боли он не боится, но чтобы быть спокойным за вас, позвольте… – он надел принесенный браслет на ее руку и сделал страже знак убрать руки от Кира. – Стоит варвару проявить непослушание, коснитесь этого камня…

– Думаю, мы подружимся. У него уже был шанс убить меня, и он не стал этого делать, – Регина усмехнулась и из любопытства коснулась камня на браслете. Как только ее пальцы коснулись камня, тот стал кроваво-красным, а ее новый телохранитель едва заметно вздрогнул, и его лицо побледнело, но он вновь не издал ни звука.

– В этом камне часть его крови. Я провел несколько ритуалов, так что сейчас он ощущает боль, сравнимую с переломом почти всех костей в теле… Он даже шевельнуться сейчас не может, – с садистским удовольствием отметил колдун, встречаясь со взглядом голубых глаз варвара, который лишь старался сейчас дышать реже.

Такого дочь императора не ожидала. Регина отдернула руку, шире раскрыв глаза, испуганно взглянув на варвара, но тут же улыбнулась, чтобы колдун ничего не заподозрил. Она не была дурой и прекрасно понимала, что доверять магу нельзя, слишком уж люто он ненавидел этого воина. Это было заметно невооруженным глазом, а раз так, пусть думает, что она довольна.

– Чудно. В таком случае, мне точно ничего не грозит. Благодарю, Зават. Ты можешь быть свободен. Если у меня возникнут проблемы с этим воином, я пошлю за тобой, – принцесса чуть дернула тонкой бровью, развернулась, села обратно на подушки и подала руку служанке, чтобы та продолжила массаж.

Колдун довольно усмехнулся, потирая руки. Он не питал надежд на то, что избалованная дочь императора не замучает варвара быстрее, чем тюремщики или твари на арене, поэтому лишь снова поклонился.

– Всегда рад услужить моей госпоже, прекрасного вам дня, – он кивнул охране и вышел, оставив девушку одну. У двери ее покоев, как всегда, встал караул.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Ответная услуга

Когда боль ушла, на лбу Кира появились мелкие капли пота, но он снова выпрямился, опуская руки вдоль тела, и также равнодушно принялся осматриваться, игнорируя при этом девчонку. Покои принцессы были огромны. Кир подумал, что при желании тут уместилась бы половина его племени, и еще осталось бы место для их скота. Он до сих пор гадал, что же заставило Фобоса принять такое странное решение. Впрочем, возможно, ответ кроется где-то на поверхности. Колдун убрался, и они остались вдвоем.

– Мерида, налей мне вина! – между тем приказала девушка, опуская себе в рот виноградину и глядя на варвара. Когда в ее руке оказался кубок, она с улыбкой протянула его в сторону мужчины:

– Эй, ты! Подойди, выпей со мной, – приказала она снова, чуть качнув бокалом в воздухе. Воин отвлекся от изучения круглого бассейна прямо в полу и впервые посмотрел на девушку. Взгляд голубых глаз был таким же равнодушным и холодным. Могло показаться, что он не понял ее слов, ведь колдун говорил, что варвары не знают их языка. Служанка робко посмотрела на него, затем на госпожу, осторожно сложив руки на коленях.

– Иди-иди. Я не собираюсь тебя травить, – девушка фыркнула, продолжая улыбаться, и снова покачала кубком в воздухе, подзывая Кира к себе.

Мужчина не спеша подошел, остановившись перед ней и внимательно изучая бокал в ее руке. Служанка осторожно наполнила бокал для мужчины и робко подошла ближе, ее руки подрагивали.

– Вино. Мы называем это вино, – Регина улыбалась, наблюдая за варваром как за диковинным зверем, что впервые оказался в чистой клетке. Потом она подняла виноградную гроздь и соединила их вместе с кубком.

– Вино, – снова повторила она, отложила виноград и сделала глоток из своего кубка. Служанка терпеливо ждала, но в итоге воин опустил руку, взяв тонкий кубок, поднес к губам и одним махом опрокинул в себя, скривившись. Жидкость была ужасно кислой и ему явно не понравилось. Регина, наблюдавшая за ним, запрокинула голову и весело и звонко рассмеялась.

– Мерида! Ему не нравится вино! Только посмотри, как скривилось его лицо, – принцесса смеялась почти до слез, но все же выдавила из себя. – Прикажи подать что-нибудь покрепче… Ненавижу эти мужские напитки, но Майяс так потешно реагирует… Что встала? Бегом, бегом!

Принцесса поставила свой бокал на стол и снова отщипнула себе виноградину.

– Руза! Руза, где ты? Поиграй мне! – откуда-то из угла появилась девочка лет десяти и послушно села с инструментом, похожим на маленькую арфу, в руках, заиграв. Регина снова смотрела на свою новую «игрушку». Она была рада, что его больше не бьют и что ему не нужно больше выходить на арену. Но теперь она категорически не знала, что делать с амбалом, который и языка-то ее не знал.

– Касс, а где там мой учитель? Я уже месяц, кажется, его не видела…

– Но, госпожа Регина, он ведь перед вами провинился, и его отослали из дворца…

– Ну, так верни. Он мне нужен!

– Да, госпожа, – очередная служанка поклонилась и вышла как раз когда вернулась Мерида с кувшином крепкой медовой настойки.

Кир спокойно отреагировал на смех девчонки, а вот служанка испуганно сжалась, выполняя приказы. Ее привезли во дворец маленькой девочкой, но она сама была из племени кочевников и знала, что женщина никогда не смеет смеяться над мужчиной, а тем более воином. Но, видимо, этот варвар почему-то стерпел оскорбление, так же спокойно смотря на принцессу и пытаясь понять, почему она суетится. Та же, конечно, вела себя как ребенок, радующийся новой кукле, но что-то внутри Кира впервые отозвалось – за красивой оберткой из дорогих тряпок что-то скрывалось. Он назвал бы это чутьем, но возвращаясь мыслями к произошедшему в яме, он снова и снова убеждался, что сделал верный выбор, хоть и знал, что может отнять у Императора ребенка.

Служанка снова наполнила кубок и подала воину. По легкому аромату он сразу понял, что это уже не вино, а Регина продолжала с любопытством наблюдать за ним. Это было очень странно, но, кажется, эта девушка упорно хотела, чтобы ему понравился напиток, хотя ему вполне хватило бы и воды. Новый кубок лег ему в руку, и Кир попробовал: на этот раз он не выпил залпом. И, хотя его лицо было также бесстрастно, он допил напиток уже плавно, словно изучив, и вернул Мериде кубок, слегка кивнув ей.

– Ему понравилось! – Регина снова рассмеялась, но в этот раз в сиреневых глазах не было насмешки, а только радость. – Не понимаю, что мужчины находят в этой гадости… Мерида, налей ему еще, пусть пьет. И прикажи накрыть обед. Руза, мне наскучила игра.

Кир посмотрел на маленькую девочку, которая хорошо играла, но то и дело с любопытством бросала взгляды на него. Видимо, она тоже никогда не видела варваров в покоях госпожи. Он тут и правда смотрелся экзотично, учитывая все эти дорогие ткани и утварь.

Мелодия же напомнила ему о доме, о песнях у костра и смехе женщин и детей. На высоком лбу залегла мрачная складка, и мужчина был рад, что мелодия оборвалась. Видя, что служанка потянулась за кувшином, он слегка пожал плечами – хочет, чтобы он выпил, почему нет: напиток был хорош, но слабоват для того чтобы захмелеть.

Принцесса встала и подошла к воину, запрокидывая голову, чтобы смотреть ему в лицо. Она оказалась высокой и доставала Киру до плеча без каких-либо вспомогательных средств, ибо была босиком. Воин видел, что у принцессы крепкие кости, но не развиты тренировками мышцы. Она вроде бы ела достаточно, но все равно была слишком худой, так что виднелись ребра, а живот был впалым. Но на избалованном личике все же читался ум. Пусть она вела себя глупо, но эта девушка явно понимала, что не свободнее раба перед ней.

Кир понял только теперь, что в ее теле тоже бежит дикая кровь: она была куда выше женщин из народа Империи, красива лицом. Но уж слишком тощая: такой будет трудно рожать сыновей. Будь они в других условиях, такая женщина Кира не заинтересовала бы. Он смотрел прямо в ее глаза, не отводя взгляд, и снова напоминая, что он не раб и никогда им не будет.

– Моя госпожа, вас зовет матушка! – в дверях появилась служанка матери и охнула, видя гладиатора рядом с принцессой.

Регина продолжала с интересом разглядывать воина перед собой, не пытаясь заставить его склонить голову или хотя бы опустить взгляд. Появление и слова служанки заставили принцессу отвлечься, но Кир успел заметить тень, пробежавшую в ее глазах.

– Иду, – коротко отозвалась девушка и обогнула Кира, уходя, но решила, что оставлять такую машину для убийств без присмотра не стоит, а потому оглянулась в дверях и поманила воина за собой:

– Ты пойдешь со мной. Тебе не место среди женщин, если тебя никто не может контролировать. Идем!

Кир внимательно посмотрел на нее, но, видимо, понял, чего от него хотят, и спокойно пошел следом, похоже, получая удовольствие от того, как шарахаются от него слуги и придворные, пока он шел за спиной дочери императора, которая единственная не боялась его.

– Смотри, как ты всех пугаешь, – с улыбкой произнесла Регина, глядя вперед и отмечая, как далеко от них убежала Дора. На самом деле, девушке тоже было страшно. Страшно, что этот зверь идет рядом и в любой миг может положить половину дворца, а ему бы просто никто не смог бы помешать. Никто, кроме принцессы с магическим браслетом. Но Регине не хотелось им пользоваться, так что она надеялась, что варвар не наделает глупостей.

– Матушка, вы звали меня… – Регина перешагнула порог покоев и склонила голову перед Элеонор, заставив Кира пока оставаться в коридоре за ее спиной из-за того, что остановилась в дверях.

– Проходи. Мне доложили, что утром у тебя был Зават. Что было ему нужно? – женщина сидела на пуфе и сама собирала волосы в прическу. Несмотря на возраст, джнани была по-прежнему прекрасна.

– Он доставил подарок отца, – тщательно подбирая слова, произнесла Регина, проходя в покои и давая Киру войти за ней. – Я просила отца сохранить жизнь этому воину и отдать его мне… Отец согласился.

Принцесса вдруг вскинула голову и гордо повела подбородком. Говорить о причинах своего поступка она не собиралась, и мать по этому жесту дочери всегда могла понять, что вопросами ничего не добьется. В эти моменты в Регине поднимались гласы ее племени, и спорить с ней не представлялось возможным.

– Подарок? – Элеонор выгнула темные брови и тут же посмотрела на мужчину за ее спиной. Дочь увидела, как напряглось ее красивое лицо, и она медленно поднялась. – Значит, мой муж полагает, что дикий варвар, умеющий лишь убивать и по воле Императора потерявший свое племя и свою гордость… – ее голос дрожал от напряжения, но лицо оставалось спокойно, -…полагает, что он станет добровольно защищать его дочь, хотя нет способа отомстить лучше, чем убить его чадо?!

Кир посмотрел на женщину внимательно, впервые видя ее так близко, и неожиданно в его взгляде появилось что-то похожее на сочувствие.

– Матушка, Зават сделал магические оковы, Майяс не сможет причинить мне вред… – Регина смотрела на мать и не могла ее понять. Она видела, что что-то не так, что Элеонор задевает за живое каждый взгляд на воина, но не знала, как глубока была рана, нанесенная ей Фобосом, когда он только начал свое шествие, завоевывая племена.

– Майяс? Это ведь прозвище, которое ему дали на арене? – тонкие губы женщины скривились. Она сама потеряла свое имя и понимала, что настоящего имени гладиатор тоже никогда не вернет. Перед ней стоял опасный дикарь, но он был ей ближе всех в этом дворце.

– Что ж… – она взяла себя в руки и вновь села. – Тебе стоит быть с ним внимательной. Он не Мерида и не станет прислуживать тебе так же, как она!

– Я буду, матушка… – момент напряжения миновал, и Регина выдохнула, чуть поводя плечами. – Матушка. Возможно, вы знаете, как можно спросить настоящее имя этого воина? Я хочу обучить его нашему языку… – принцесса оглянулась на Кира и чуть улыбнулась, но, увидев взгляд, каким тот смотрит на ее мать, напряглась и вновь отвернулась.

– Он амарита. Это племя воинов Равнины, они живут обособленно и не пускают к себе чужаков, – женщина посмотрела на дочь, закалывая прическу гребнем. – До того, как колдун получил кольцо Огня, чтобы обрести его силу, воины твоего отца гибли целыми отрядами от их копий и мечей, – похоже, это ее радовало. – Я не уверена, что в Империи есть те, кто владеет его диалектом.

– Жаль, – принцесса произнесла это тихо, но искренне, а затем задала вопрос, который задавала матери уже много лет, и всегда получала отказ:

– Когда ты научишь меня языку джнана? – Регине было не понять, что мать никогда не сделает этого, потому что отреклась от своего погибшего племени, а напоминание о нем до сих пор было болезненно. Элеонор была вынуждена обучать дочь владению своим даром, чтобы она подчинила его, но во всем остальном, что касалось ее племени, изо всех сил ограждала дочь от этих знаний.

– Рен… Мы с тобой уже обсуждали это… – женщина вздохнула, смотря на себя в зеркало, но на самом деле видя отражение гладиатора, который смирно стоял, так же спокойно изучая обстановку в покоях.

Тем временем по коридору шел принц, которому слуги сболтнули неслыханную новость – ненавистный ему гладиатор не только не был убит, но и был отдан его сестре в охранники. Не найдя Регину у себя, Тиррей пошел искать ее в покоях матери.

– Матушка, пожалуйста, – снова попросила принцесса, которая хотела хотя бы знать о своих предках и их язык, если уж не могла стать их частью. Мать всегда в такие моменты смотрела на нее как на чужачку, несмотря на то, что она была ее плотью и кровью. Регина знала, как горда была и остается мать, но никак не могла понять, где тот надлом в ней, который не позволяет ей допустить дочь до знаний племени сверх вынужденного и необходимого.

– Нет, – еще раз произнесла Элеонор, и тут уже пришлось отступить Регине: совладать с истинной джнани у нее не было ни сил, ни желания – за это пришлось бы дорого заплатить. На раздавшийся в дверь стук женщины оглянулись синхронно.

– Войди, – разрешила Элеонор, и служанка снаружи открыла дверь перед принцем.

Тиррей буквально ворвался в покои матери и метнул взбешенный взгляд сперва на варвара, затем на сестру, которую вообще не замечал все эти годы, не понимая, как эта девчонка набралась смелости, чтобы провернуть такое.

Принц даже не подумал преклонить колено перед матерью – Фобос привил сыну мысль о том, что женщины существа недостойные чрезмерного уважения, и их главная роль – ублажать господина и рожать детей.

– Если эта шутка, Регина, то глупая! Немедленно верни его в клетку! Хочу, чтобы в ближайшее представление его разорвали на арене дикие быки!

Регина медленно развернулась к брату всем телом, позади нее встала Элеонор.

– Тиррей, веди себя, как подобает принцу! – резко осадила его женщина, а принцесса упрямо вздернула носик:

– Этот воин не твоя собственность, чтобы выполнять твои пожелания, брат. А мне ты не имеешь права приказывать тем более. Слово повелителя было сказано, – Кир успел заметить, как Элеонор коротко и удивленно взглянула на дочь. Кажется, девочка повзрослела, а никто и не заметил.

– Что? Смеешь мне перечить?! – похоже, удивлена была не только мать. Молодой принц подошел вплотную к сестре, прожигая ее взглядом. – Похоже, ты забыла, как надо разговаривать с мужчинами… Я напомню, – он размахнулся, собираясь залепить ей пощечину, но удар так и не последовал. Элеонор едва успела заметить, как гладиатор оказался рядом, крепко перехватив руку принца, и вывернул так, что малейшее движение могло сломать принцу запястье, а тот зашипел от боли. Регина распахнула глаза и отклонилась назад, чуть отшагнув. Ее взгляд был прикован к брату, и она на миг даже забыла о присутствии рядом варвара.

– Немедленно покинь мои покои, Рей, и не смей здесь появляться без предупреждения и моего дозволения! – кажется, Элеонор первой пришла в себя, и взгляд ее темно-фиолетовых глаз был стальным. Регина же оторвала взгляд от брата и подняла его на воина, не делая ничего, чтобы остановить его, как будто забыла, что может это сделать.

Принц был бы и рад уйти, но варвар держал его стальной хваткой и как будто чего-то ждал, впервые сам подняв взгляд на Регину. Затем он слегка качнул головой, словно спрашивая, стоит ли ему продолжить или же выпустить Тиррея, который вмиг растерял весь гонор.

– Отпусти его… – тихо, но четко приказала девушка и покачала отрицательно головой, показывая, что все в порядке. Элеонор с легким, незаметным удивлением смотрела за варваром. Кир едва пожал плечом и ослабил хватку, так что Тиррей дернулся, едва не упав на спину, отшатнувшись и ошалело смотря на гиганта, который снова стал равнодушен. Регина не смогла сразу оценить, что варвар, сбив спесь с ее брата, по-своему отблагодарил ее за угощение, что вкупе с общением дало ему ощутить себя не пустым местом.

– Матушка, с вашего позволения… – Регина присела в легком поклоне, и, когда Элеонор кивком отпустила детей, принцесса вышла в коридор и поманила за собой воина, почти сразу быстрым шагом направляясь в свои покои, чувствуя, как ее слегка трясет после того, как ее едва не ударил брат, а чужеземный варвар защитил.

Варвар слегка кивнул матери Регины, отдавая дань уважения. Элеонор видела, что он разглядел ее суть даже за царским одеянием, и вышел следом за принцессой. Проходя мимо принца, варвар хмыкнул, прекрасно понимая, что в очередной раз его унизил. Обратный путь до покоев прошел в молчании, и с их пути то ли намеренно, то ли по приказу исчезли все, так что, когда они вновь вошли в покои, тут были только две служанки Регины.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Телохранитель

Принцесса, притихшая после произошедшего, словно и не заметила исчезновения прочих людей с их пути. Она села на свое место перед накрытым для нее обедом и почесала ноготком шею. Мерида наполнила ее кубок грушевым соком, и Регина сделала глоток. Служанки переглянулись, но ничего не сказали, однако Кир мог сделать вывод, что такое поведение не часто встречается у принцессы.

Мужчина остановился на том же месте, где стоял в прошлый раз, ожидая, что последует дальше, и украдкой отмечая, что произошедшее в покоях матери сильно повлияло на принцессу. Похоже, эта хрупкая девушка вдруг что-то осознала, но пока боялась признаться в этом самой себе.

Регина посмотрела на воина, словно вспомнила о его присутствии, и неожиданно сделала жест в сторону подушек напротив нее за столом, причем сделала это молча, что вновь заставило служанок переглянуться. Ее жест заставил и Кира удивленно посмотреть на нее – он прекрасно понимал, что слуги не имели права сидеть за одним столом с господами, и, пусть себя он к ним не причислял, жест принцессы все равно был неожиданным. Однако, если она так решила, почему бы и нет: он был голоден, а пахла еда вкусно. Вот только сидеть на подушках воин не собирался, поэтому просто убрал их ногой, присев на пол, скрестив ноги крест-накрест и уперев руки в колени. Регина улыбнулась и чуть кивнула.

– Мерида, подай ему еды и ту настойку, что ему понравилась, – принцесса сделала еще один глоток сока и начала есть, кивнув воину вместо пожелания приятного аппетита. Служанка вышла из ступора и осторожно взяла второе блюдо, отрезая сочное мясо, добавив к нему овощей, трав и молодого картофеля, полив сиропом, а также положив несколько кусков хлеба. Кир спокойно принял чашу с напитком, пригубил и, когда ему поставили блюдо, протянул было руку, но служанка осторожно кашлянула, положив слева и справа от него позолоченные вилку и нож. На лице Кира появилось озадаченное выражение, и он с сомнением взял вилку в кулак, наблюдая за Региной, после чего попытался проткнуть круглый помидор, который покатился от него в сторону, и зубчики царапнули тарелку безуспешно. Регина проявила чудеса терпения, спокойно кушая и наблюдая за воином, хотя очень хотелось вновь рассмеяться (и служанки этого напряженно ожидали). Наконец она вновь улыбнулась.

– Мерида, покажи ему, как правильно. Надеюсь, он не сломает тебе руки… – девушка положила в рот маленький кусочек мяса, начав жевать и все так же следя за Киром с улыбкой, без насмешки. Служанка испуганно посмотрела на госпожу, но перечить не стала. Впрочем, мужчина был спокоен, и девушка робко присела рядом, взяв вилку и нож, придерживая овощ и осторожно разрезая. Затем также аккуратно она разреза мясо и снова вручила ему приборы.

Судя лицу варвара, он все понял и даже кивнул, но затем просто поставил себе тарелку на колено, обмакнув кусок хлеба в соус, и отправил в рот, так же поступая со всем остальным, искренне не понимая, зачем так издеваться над едой. Как только тарелка опустела, он облизнулся, и Мерида тут же подала ему салфетку, показывая, что можно вытереть об нее руки, чем снова удивила мужчину, который просто не понимал, зачем это нужно – облизнул, и хватит. Принцесса держалась, как могла, но в какой-то момент не выдержала и снова рассмеялась, причем хохотала она так, что в итоге не смогла доесть свою порцию.

– Ой, Мерида… я больше не могу… – утирая слезы, выдавила из себя Регина и откинулась на подушки. – Готова поспорить на сотню золотых, что он быстро научится всему, что нужно, но не будет этим пользоваться… Пусть приготовят ванну.

И тут произошло невероятное – Кир посмотрел на хохочущую принцессу и впервые улыбнулся, хотя многие назвали бы это легкой усмешкой, но, похоже, они друг друга поняли. Принцесса сделала жест, позволяющий убрать со стола, и послала варвару ответную улыбку. Мерида с помощью второй девушки быстро убрала со стола, а вскоре в покоях появилось еще двое рабов, принесших горячую воду и соли. Это действо, по всей видимости, тоже заинтересовало варвара, который за этот день не переставал удивляться и про себя жалеть несчастных, которые по каким-то непонятным причинам, превратили свою жизнь в свод непонятных ритуалов. Дикари, одно слово. Взгляд избалованной девушки смягчился, она встала.

– Жаль, я не знаю твоего настоящего имени, воин… – принцесса понизила голос, так что ее не слышали слуги. – И я рада, что ты здесь, а не внизу…

Регине было все равно, понял ли варвар ее, она лишь снова улыбнулась и пошла в сторону ванны в полу, на ходу развязывая на шее лиф. Распущенные фиолетовые волосы, подвивающиеся на самых концах, достигали ее копчика и, соответственно, золотого пояса на бедрах. Кир посмотрел на нее, но нельзя было сказать, понял ли он смысл ее слов. Он продолжал сидеть на полу, поскольку приказов следовать за ней не было. Судя по суете, девица собиралась забраться в ту самую круглую купальню, что так заинтересовала мужчину, когда он вошел. В его родных местах умыться можно было лишь под дождем да искупавшись в реке или озере на пути кочевников. Но если уж ей зачем-то понадобился варвар, пусть сама показывает ему свой мир, он подождет.

С негромким звоном расстегнулась пряжка пояса, с тихим шорохом на пол упали юбки, золотой пояс сверху. Регина не стеснялась ни слуг, ни воина, к последнему стоя спиной. Она перешагнула порог купальни и с блаженным вздохом опустилась в воду. Потом принцесса взглянула снова на воина и, помедлив, снова поманила его к себе. Однако служанка остановила его за полшага до купальни и предложила низкий табурет, чтобы присесть напротив принцессы.

Никакой реакций на ее поступок и вид ее обнаженного тела со стороны воина не последовало. Кир спокойно сел на поданный ему табурет подле нее. Уж чего-чего, а голых девок он видел за свою жизнь предостаточно. Он снова отметил что она явно никогда не поднимала ничего тяжелее бокала вина. Он также отстранено подумал о том, что если бы она пожила в его племени, из нее бы вышла неплохая охотница.

Однако, видимо, принцесса все же собралась его удивить. Учитывая то, что он успел увидеть за этот день, Регина явно относилась к тому типу женщин, что должны прикрывать свое тело тряпками с особой тщательностью. Но она не скрывалась от слуг, к которым Кира явно не относила. Она просто вела себя в своих покоях так, как хотела, потому что только в этих стенах ее слово имело хоть какой-то вес и ее замечали. Девушка вела себя так, словно по-прежнему была одета и сидела с воином за столом, продолжая ужин, и взгляд ее никак не изменился. Будь здесь сейчас Тиррей, он бы порадовался, что сестра относится к варвару как к предмету мебели, но мужчина видел, что это не так. Через секунду принцесса это доказала.

– Вода, – спокойно сказала она, показывая на воду в купальне. А затем она показала на соль в стальном блюде на бортике, – Соль. Ты понимаешь?

Кажется, Регина вознамерилась учить варвара своему языку сама, не дожидаясь учителя. Кир снова отвлекся от своих мыслей, привлеченный ее голосом, и посмотрел на нее, следя за ее руками и после ее вопроса кивнул. Ну, хочет взять на себя роль учителя, почему бы и нет?

– Почему ты все время молчишь? – девушка повела бровью и вздохнула, – Хоть бы повторял, что я говорю…

Регина потянулась к соли и ссыпала горсть в воду, а затем слегка постучала ладонью о ладонь, стряхивая крошки. Воин снова никак не среагировал на ее реплику, смотря, как белая соль падает в воду, и не смог предвидеть, что произойдет следом. Тихо звякнули браслеты, и принцесса не заметила, как задела камень на «подарке» колдуна.

Боль вгрызлась в ребра амарита так неожиданно и резко, что он просто не успел подготовиться, скрипнув зубами и сжав рукой край табурета. Регина увидела только, как вспыхнул алым камень, и вздрогнула, вскидывая взгляд на воина и поспешно разводя руки в стороны, чтобы снова не задеть браслет. В ее глазах застыл испуг – она не хотела причинять боль варвару, но, видимо, это был еще один расчет колдуна: принцесса не привыкла быть слишком внимательной, до сих пор думая только о себе.

– Прости!.. Я не специально… Правда, – быстро проговорила Регина, а стоявшие в паре шагов от них служанки вжали головы в плечи.

Боль отпустила резко, как и в прошлый раз, и Кир схватил ртом воздух, садясь ровно, смотря на перепуганную принцессу и снова удивляясь. Она сделала это не намеренно, а случайно, и чувствовала вину. Похоже, она была совсем не похожа на тех, с кем выросла под одной крышей. Мужчина только покачал головой, давая ей понять, что все в порядке, чем удивил уже ее и служанок. Затем протянул руку и зачерпнул воды из купальни, утирая свое лицо от неприятно проступившего пота, а после повторил:

– Вода…

Регина впервые услышала его голос. Служанки ошалело посмотрели на принцессу, которая не отводила взгляда от воина. Не было сомнений, что слуги будут шушукаться о том, что Регина приручила дикого зверя, но сама девушка пока не обольщалась.

– Вода, – улыбнулась принцесса, повторив еще раз и кивнув. На ее лице отразилась искренняя радость. – Мерида, подай блюдо с фруктами!

Следующие полчаса Регина называла Киру фрукты и смотрела на его реакцию. Потом, когда вода уже начала остывать, принцесса вышла из купальни, позволила закутать себя в простыни и снова встала прямо перед воином, глядя ему в глаза:

– Я хочу знать твое имя. Как тебя называли раньше? – видя, что воин по-прежнему бесстрастен, она прижала ладонь к груди и назвалась. – Регина. А ты? – девушка открытой ладонью указала на мужчину, ожидая и надеясь на ответ.

Это было даже забавно. Кир знал, что девушка прекрасно помнила, что он убил почти десяток стражников ее отца, был опасен и мечтал вырваться отсюда на свободу, но при этом вела себя с ним как ни в чем не бывало. Это делало ей честь, поэтому мужчина принял правила игры, слушая и запоминая, что она говорила, повторяя. У него был низкий, приятный голос, неожиданный после того рева, что она слышала. Подождав пока она выберется из купальни, он также поднялся с табурета и посмотрел на нее, понимая, что она хочет, чтобы он назвался. Она не могла знать, что по его традициям, лишившись чести, он теряет и имя, потому он спокойно повторил:

– Майяс.

Регина покачала головой, и с кончиков ее волос закапала вода.

– Нет, это прозвище… а раньше? – видя, что воин все равно не понимает, она вздохнула и снова слегка улыбнулась. Потом, видимо, устав от общения с варваром, принцесса повернулась к ближайшей служанке:

– Мерида, пусть ему подготовят комнату. Я хочу, чтобы он спал в одной из комнат служанок: так он не будет пугать любовниц отца, разгуливая в коридоре, и не столкнется со стражей или Тирреем… И повелитель будет спокоен, пока полагает, что я могу контролировать этого воина… – служанка видела, что Регина так совсем не считает, несмотря на колдовство Завата. – И пусть Руза принесет эту восточную игру, которые послы привезли… мадж, кажется? Хочу разобраться в правилах, – принцесса кивком отпустила слуг выполнять приказ, чуть кивнула воину и пошла переодеться в чистую и сухую одежду.

Следующие несколько дней Кир маялся от безделья, одновременно осознавая, почему Регина выросла такой, какая она есть. Целыми днями она занималась непонятно чем, хотя оно и очевидно: ей не нужно было готовить пищу, убирать дом, приглядывать за детьми и животными, шить и чинить одежду – все это делали за нее. При таком образе жизни, а еще и кормежке со стола императора, мужчина понял, что надо хоть как-то поддерживать свое тело в форме. Поселили его в просторной комнате, где была удобная большая кровать, стол и еще куча вещей, ему абсолютно ненужных. В первое же утро Мерида испуганно вскрикнула, когда нашла воина спящим прямо на полу под дверью – просто так ему было удобнее. Сегодня же, когда девушка пришла, чтобы позвать его в покои к Регине, она увидела, как варвар поднимает и опускает две кадки с пальмами, тренируя руки. Служанка оторопело смотрела на варвара некоторое время, но потом все же вернула себе самообладание:

– Майяс, госпожа Регина хочет поиграть с тобой в мадж… – произнесла она, зная, что варвар не поймет половины речи, но пойдет с ней к принцессе. Мужчина только пожал плечами, ставя свои снаряды на место и натягивая рубашку через голову. Он уже смирился с тем, что без одежды эти люди чувствовали себя неуютно. Регина хотела поиграть с ним, и так уж вышло, что правила игры очень походили на забаву, которой развлекали себя дети у него дома, так что девушка очень быстро поняла, что у нее умелый противник. Правда, как только они вошли в покои к девушке, то увидели слугу императора.

– Повелитель желает видеть свою дочь, – было объявлено Регине, которая стояла посреди комнаты с одним из двух привычных перьев в руках, намереваясь вплести в волосы. Кажется, никто из слуг принцессы еще не видел такого удивленного и оторопелого лица у госпожи. Ее пальцы дрогнули, когда она поспешно вплела второе перо, и Регина шагнула к дверям – отец никогда не звал ее лично, вот так. Ни разу за все ее почти семнадцать лет.

– Майяс… – принцесса вспомнила о воине почти сразу, потому что не заметить его было трудно даже в таком состоянии. – Могу я оставить тебя здесь и быть уверенной, что ничего не случится?

Голос девушки снова чуть дрогнул, но Регина не знала, брать ли воина с собой. Она отчасти боялась, что отец, увидев его, снова захочет бросить варвара на арену. Выслушав девушку, воин снова чуть пожал плечами, давая ей решать самой, как поступать.

– Госпожа Регина, повелитель ждет, – настойчиво напомнил слуга, так что девушка даже слегка вздрогнула. Шепнув тихо воину «пойдем», принцесса поспешила по коридорам в тронный зал, где обычно с ней беседовал отец. Ее серое свободное платье издавало тихий шелест при легком и быстром шаге, почти беге, и выглядело словно многослойная туника в пол, перехваченная золотой цепочкой-поясом на талии. Перед тронным залом Регина оглянулась назад и, словно не дав себе нервничать еще больше, вошла в зал, проходя несколько метров и замирая в нескольких шагах от трона отца, склоняясь:

– Повелитель…

Судя по тому, как нервничала девчонка, ее позвали к отцу – мать или брат не вызвали бы такой реакции, – но Кир, в отличие от нее, был привычно спокоен, идя без спешки, поскольку его шаг равнялся двум ее. Когда за ними закрылась дверь, он молчаливой скалой застыл у нее за спиной, все так же, не опуская голову, в отличие от нее, смотря на правителя прямо и холодно.

– Вижу, он ничуть не изменился. А Зават был уверен, что ты с ним быстро покончишь… Но я не за тем позвал тебя, – Фобос был в хорошем настроении, иначе бы Кир так просто не отделался.

«Покончу?..» – девушка медленно подняла голову, но вовремя и благоразумно решила оставаться послушной. Хорошее настроение отца могло быть вызвано чем угодно, и это совершенно не означало, что от этого будет хорошо остальным:

– Я в вашем распоряжении, отец, – осторожно и покладисто произнесла девушка.

– Хорошо, – Фобос сделал глоток из чаши. – Как ты помнишь, нас не так давно навещали послы восточного королевства, и твоя красота и нрав пришлись им по нраву. Завтра сюда явится посланник правителя с дарами и будет просить у меня отдать тебя в жены его старшему сыну Насиму. Он наследник престола, и мне пригодится этот брак… Поэтому как следует подготовься к завтрашнему вечеру, на пиру ты должна блистать.

Кир видел, как напряглась спина Регины перед ним. Словно по ней ударили бичом. Если бы не платье, это не укрылось бы и от взора отца, но Фобос был слишком занят мыслями о грядущем союзе с востоком. Регина предусмотрительно спрятала сжавшиеся в кулаки пальцы в складках и только один раз уточнила: