Читать книгу Бурбоновый Джентльмен - Елена Макс - Страница 1

Это произошло еще задолго до того, как я успел понять, в чем дело. Я жил в Брюсселе, зарабатывал себе на жизнь тем, что писал на широко известном сайте убойные статьи о разных чудаках. Неудачные грабежи, где преступник нападает на банковского кассира с пластмассовым револьвером или наглые старики, которые устраивают в доме престарелых митинги, где требуют личную прислугу. В общем, все нелепые и смешные ситуации попадали ко мне в статьи. Мой босс был всегда доволен, как я творчески подхожу к работе, и, что, даже если мне попадалась самая нудная информация, я мог ее обработать так, что люди потом, зная обо всем, что творится в городе, не засыпали с телефоном в руках. Моего босса звали Эмиль. Он всегда говорил мне:

– Аарон, могу подкинуть тебе самую говенную статейку!

– Аарон, эта статья идёт на ура!

– Аарон, а мне лучше кофе, и лучше без сахара. Да, спасибо.

Мне было 26, и я мечтал стать великим писателем. Написать свою книгу с захватывающей историей или создать сборник рассказов, где собраны все мои чудаковатые статейки. Мечтал о том, что когда-нибудь, прогуливаясь по площади Гран-Плас, на меня бы оборачивались, узнавали и даже иногда брали бы автографы.

Я ни с кем не общался так близко, как со своим братом Джорном. Я рассказывал ему все свои планы на будущее, все мечты о том, кем я хочу стать. Когда на меня снова наваливалось непреодолимое желание с кем-нибудь поболтать, я набирал номер моего братца, который находился в Амстердаме. Он жил со своей женой на улице Дамрак в самом центре. Жил совместной жизнью с Лизой, ел вкусные завтраки, мотался с ней по магазинам и торчал вечерами около телевизора, просматривая всякую ерунду. Он рассказывал, что его жена безумно красива, красива на столько, что он даже мысли не допускает изменить ей.

– Она для меня самая потрясающая женщина. Моя жена самая-самая. – говорил он.

Выслушивая его монолог о распрекрасной Елизавете, я начинал свой, о своей распрекрасной работе. Рассказывал ему белиберду, которую должен был редактировать и печатать, а он громко смеялся, слушая их.

– Ты что, ненормальный, так вкалывать? – успокоившись, спрашивал он.

– Тебе что, приятно быть подкаблучником? – спрашивал я.

Мы обоюдно подкалывали друг друга, но никогда не обижались. Я молча слушал его, потому что никогда не видел его супругу, а он молча слушал меня, потому что не разбирался в моей работе.

– Ты должен приехать на уик-энд! – это была наша поочередная фраза после каждого телефонного разговора. Но никто друг друга не навещал. Когда у меня выдавались свободные выходные, мой брат говорил мне: – С Лизой собираемся на отдых. С Лизой собираемся к ее маме. Лиза не хочет никого видеть.

Я злился на него, но, когда у них выдавалось свободное время и меня звали приехать, я был по уши занят. Важная информация для статьи, босс намекал на повышение, генеральная уборка и ещё куча других причин. И тогда злился мой брат.

Мы совершенно не специально были заняты, и уж точно не пытались избегать встреч. Все получалось само собой и поэтому никто никого не винил.

У меня не было друзей, но были парни, с которыми я иногда сидел в баре или у кого-нибудь дома и выпивал, обсуждая футбол. Я не смотрел и не интересовался этой игрой, но мне нельзя было выбиваться из этого мальчишеского коллектива, ибо я бы совсем умирал от скуки и от дефицита общения. Нас было пятеро парней. Я, пятый и холостой парень, находился в обществе женатых мужчин. За кружкой пива, я бурно спорил с ними о том, кто из футбольных команд сильнее, как они неправильно ведут мячи перед ответственным ударом, и что женщинам в этот спорт лезть нельзя. Особенно, больше всех из нашей компании возмущались двое женатых мужчин, которые уже семнадцать лет пробыли в браке.

– Уж мы-то знаем, их! – подвыпивши, кричали они, – Хотят смотреть свои слезливые мелодрамы, когда на поле решается судьба нашей страны! Они, ничего не понимая в этом спорте, упорно лезут с расспросами, и наивно думают, что смогут поддержать с нами разговор!

Я слушал их глупые стереотипные разговоры и чувствовал себя с каждым разом все больше затянутым в эту рутину. Я не уходил от них, больше скажу, я смеялся над их тупыми шутками. Мне просто не хватало смелости и решительности встать и сказать им то, что я о них думаю. «Вы кучка тупых мужланов, которые обсуждают всегда только титьки, пиво и спорт. Я деградирую с вами и не хочу больше опускаться с вами на дно!», но за место этих слов, я сидел, улыбаясь, и поддакивал им.

Но все же иногда, в редкие моменты, мне было с ними искренне весело. Мы играли в гольф, в бильярд, жарили барбекю, выезжали на бездорожье и гоняли там на квадроциклах. Это были те моменты, когда я действительно был рад своей компании. Может это и называется все лицемерием, но для меня это было плацебо от одиночества.

Самым главным моим спасением была Николь. Она представляла собой скромную тихоню с каштановыми волосами и голубыми глазами, которая мне просто нравилась. Мы были парой, но жили раздельно, хотя она не раз кидала мне прозрачные намеки на то, чтобы съехаться. Я ее не любил. Мне незачем было жить рядом с человеком, к которому у меня была только симпатия. Я считал, что дом нужно делить только с любимыми.

Она работала недалеко от меня на почте, поэтому мы всегда обедали вместе. Николь была низкого роста, она почти доставала мне до плеча и из-за этого я ее редко целовал. Лень было часто нагибаться.

Мое поведение к ней было не настолько ужасно, как могло показаться со стороны. Я всегда мчался к ней, стоило ей только позвонить и попросить приехать. Я заботился о ней и искренне интересовался ее делами. Мог подолгу слушать о том, как она описывает свой день, свою работу, кто ее взбесил и ещё куча ненужной информации. Она меня и полюбила за то, что я мог ее не только слушать, но и слышать. А это две разные вещи. И я не выдумал ее любовь, она сама мне призналась в этом в одну нашу совместную ночь.

– Люблю тебя, Аарон. Мной ещё никто и никогда так не интересовался, как ты. – лежа на мне, она прошептала эти слова, смотря вопросительно мне в глаза. Я может и был изредка чёрствым, но никогда не был тупым, и поэтому сказал ей.

– И я тебя тоже, Николь. – Это была чистая ложь.

Если дело было только в умении слушать и слышать, то я слишком легко заполучил ее любовь, так как моя профессия – журналист, и я априори умею слушать.

Я жил такой размеренной жизнью, упорно работал и только мечтал о своей писательской карьере.

Не надо думать, что я ничего не делал, чтобы хоть как-то приблизиться к мечте. Я писал, ломал голову над очередными главами, придумывал заголовки, сидел ночами и клацал по клавиатуре. Когда я заканчивал и думал, что написал интересную историю, мне отказывали. Моя проблема была в том, как говорили многие издательства, что в моей книге недостаточно драмы, недостаточно интересно читать, слишком плохое начало и плохая концовка. Причины отказов были разные.

Один раз я выпустил тираж из ста своих книг. Пришлось самому заплатить за публикацию и сидеть весь месяц в буквальном смысле на последние свои гроши. Я экономил на всем, пришлось даже отказаться от своего любимого ресторана Bon Bon. Несмотря на все неудобства, что я перетерпел за этот месяц, я был доволен как никогда. Я держал в руках свою первую книгу в черно-белой обложке с красивым шрифтом, а внизу была моя фамилия.

В один из обеденных перерывов мы с Николь сидели в маленьком кафетерии. Она держала в руках мою книгу и вслух зачитывала понравившиеся ей фрагменты.

– Николь, не читай так громко. Пусть покупают, чтобы узнать, что будет дальше. – сказал я ей улыбаясь. На самом деле никто даже и краем уха не слушал, о чем говорят двое за крайним столиком около окна.

Тогда я был горд и счастлив, думал, что постепенно, прочитав мою книгу, люди начнут интересоваться мной и ко мне придет слава.

Этого не случилось, ни через неделю, ни через месяц. Я понял, что мои книги канули в небытие, когда в одном из книжных магазинов, я обнаружил свою фамилию, далеко зарытую между детективами. Что за чушь, у меня совершенно другой жанр, какого черта моя книга затесалась рядом с перестрелками и убийцами?! Тогда я аккуратно достал ее и поставил на первую полку с табличкой «комедии». После этого случая я снова начал хандрить и мои мечты о писательской карьере очень сильно пошатнулись.

Несмотря на мой несчастный вид, Николь была рядом, поддерживала меня и верила в мою мечту. Я не раз задумывался о том, что совершенно недостоин ее. Рядом с такой светлой и славной девушкой находился я – черствый зануда, которого волнует только несостоявшееся карьера писателя.

Мое вдохновение постепенно угасло, и я снова вернулся к размеренной жизни среднестатистического гражданина Бельгии.