Читать книгу Первый секс – это больно - Елена Новая - Страница 1

Московская область. Конец мая. В элитном трехэтажном доме, служившим семье Михайловых убежищем от летнего городского зноя, задымленности и человеческой суеты, сегодня праздник: Наде – 16 лет. Кучерявые, черные волосы беспорядочно, вместе с тем аккуратно, падали на отдающие блеском черного бриллианта глаза и бережно ложились с задней стороны на талию, своим изгибом напоминавшую фигуру взрослой соблазнительницы, нежели подростка.

Обширное празднество, конкурсы, поздравления, восторженные возгласы ведущего и гостей, взгляды мальчиков-сверстников, задерживающиеся на имениннице и тут же стыдливо убегающие, встретившись с ответным взором, – это все наскучило девочке, считавшей подобное мероприятие и окружение забавой для детей, и она незаметно скользнула в дверной проем, ведущий к лестнице, и отправилась в рабочий кабинет своего отца. Отец ее – человек деятельный, занятой, в распоряжении которого не один крупный бизнес.

Именно потому, что живет своим делом, он немногим раньше дочери удалился с праздника в честь ее шестнадцатилетия. Зарубежные коллеги подшучивали: «Ростислав, когда ты учился говорить, то первым словом было не «мама», а «money». Впрочем, Ростислав Семенович, невзирая на успехи и статус в обществе, отнюдь не кичился своим положением, даже наоборот, испытывал неловкость, получая похвалу, и благодарил бога за все, что имеет.

Почти 16 лет тому назад у Ростислава за душой не имел ничего, кроме ремесла в виде периодической перепродажи ношеных вещей и холодно относящейся к нему жены, которую он любил всем сердцем и мирился с ее характером.

Супруга опустила руки в своих тщетных стараниях помочь мужу преодолеть бедность, брак трещал по швам, как вдруг появилось то, чем можно его хотя бы попытаться заштопать, – беременность. С той поры отец будущего семейства видел, как его благоверная расцветала, подготавливая себя к роли матери, облагораживала быт и в глазах ее был тот огонь, который грел Ростислава первые месяцы их знакомства.

Благодарный небесам за такие преображения будущий отец обрел жизненные силы, уверенность, смысл бытия, и главное – надежду. Вопрос о выборе имени девочки – если родится девочка – даже не стоял.

Годы шли, бизнес рос, малютка – вместе с ним, отношение супруги к избраннику вернулось в прежнее состояние арктического климата, а виной всему – внезапное появление в ее жизни человека, к которому она питала чувства еще в школьные годы. Так их пламя любви разгоралось на углях семейной жизни, и Ростислав, получив опеку над дочерью, оставил попытки сохранить хоть осколки разбившегося о быт брака и стал прививать дочурке семейные ценности, принципы, верность и нравственность; не без божьей помощи, как говорится.

Поднявшись на второй этаж, ступая по мягкому густо-сиреневому ковру, прятавшего звуки ходьбы, Надя размышляла, верно ли то, что прививает ей отец, правильно ли она делает, послушно внимая каждому его слову и наставлению, хочет ли она всего этого или это – исключительно очередная реализация желаний родителя.

– Безумно рад нашему сотрудничеству, – звонкий голос отца вырвал из раздумий девочку, настолько углубившуюся в свои мысли, что она прошла чуть дальше кабинета.

– Соглашение – здравый выбор в этой ситуации, перспектива долгосрочных вложений обеспечит стабильную и крупную прибыль, – приятный мужской голос взбудоражил нутро юной девушки.

Мурашки войском штурмовали каждую клетку на ее коже, внезапно сердце зажгло, оно забилось с невиданной силой, как бывает у человека, испытывающего сильный страх. Но это был не страх, а что-то… что-то такое, чего еще девчушке не приходилось ощущать. В то время как Ростислав Семенович и его деловой партнер продолжали беседу, Надя силилась вникнуть в предмет их разговора, но слова текли в уши, не задевая разума. Ей завладело неумолимое желание взглянуть на обладателя голоса, она не могла понять свою реакцию, свои ощущения, а найти ответ пыталась, хотя бы посмотрев на этого человека.

Девушка украдкой стрельнула глазами в узкую дверную щель, однако этого хватило оценить обстановку внутри комнаты: собеседник отца «утопал» в расположенном спинкой к выходу глубоком и мягком кресле, да так, что видна была лишь макушка его светловолосой, почти серебристой, головы.

Это малое знание, не давшее никакого ответа, только усилило тягу Нади к новоиспеченному объекту ее интереса. Может ли голос – всего лишь звук – так всколыхнуть нутро человека, словно внутренние органы поменялись местами?

Молодая особа была в замешательстве, никак не решаясь выбрать что-то одно между двумя противоположными действиями: найти предлог и вмешаться в беседу или тихонько, не давая себя раскрыть, подслушивать, пока господа не покинут помещение.

«Скажу папе, что гости хотят поблагодарить его за мое появление на свет. Глубокий вдох, резкий выдох, глубокий вдох, резкий выдох», – Надя готовилась войти, как послышался звук отодвигаемого кресла и влекущий голос, освободивший нерешительную девчонку от принятия решения:

– Вот увидишь, первая радость от инвестиций поджидает тебя буквально за дверью, Слава!

За дверью же в это время металась девица, олицетворяя панику, точно феном загнанная в угол кошка. Ничего лучше, кроме попыток оторвать одну из пуговиц на торжественной блузке, бедняжке не пришло в голову. И удалось ей это за пару секунд до появления мужчин в коридоре.

– О, я же говорил, что за дверью будет… кхм-кхм… плоды твоих инвестиций, правда… здесь они несколько иного формата, но… должен признать, что дивиденды впечатляют, – уверенно начав, Степан смутился от вида напуганной девочки, впрочем, он не смог не отметить ее природной красоты на своем языке, языке терминов из технологии продаж.

– Что случилось, солнышко? – вопрошал Ростислав, удивленный появлением дочери, которой несвойственно появляться возле кабинета во время его переговоров.

– Я? А я… просто, да вот, – Надя показала «оторвавшуюся» пуговицу, – Иду переодеться, – и удалилась, шепотом ругаясь на себя за неловкость момента и в отдалении слыша просьбы отца в адрес коллеги «не пошлить при дочери».

Тот момент разделил жизнь Нади на «до» и «после». В течение двух лет Степан появлялся в городской, просторной, богато меблированной и декорированной квартире Михайловых все чаще – то по делам, то на дружескую беседу с Ростиславом.

Чем чаще Степан посещал их жилище, тем больше девочке напоминал отца, пусть и выглядел он – таковым и являлся – моложе на десяток лет, прежде всего внешностью: те же черные глубокие глаза, необремененное интеллектом выражение лица, словно искусно выточенное мастерами своего ремесла; ровная, стройная осанка, придававшая росту и стати и без того рослому и статному человеку.

Исключением были волосы: если кудри отца только начинали серебриться у виска, то слегка волнистые волосы его товарища блестели сединой, покрывая всю голову, что отнюдь не делало его стариком, даже наоборот – эта особенность завершала образ, образ серьезно настроенного человека, но не чурающегося праздного образа жизни и различных авантюр.