Читать книгу Мерцающие миры. Книга 1: Великий Котин - Елена Олеговна Титова - Страница 1

Глава 1. Всего лишь предположение, или Судьба научной гипотезы.

Актовый зал главного корпуса крупнейшего университета страны был полон, и даже коридор вокруг него, снабженный телетехникой, был забит участниками, гостями и корреспондетами – так что яблоку негде было упасть. Обсуждалась горячая тема – борьба с коррупцией. Проблема вышла за все рамки и уже готова была повернуть историю планеты вспять. Разворовывались колоссальные суммы, предназначенные для освоения других планет, в то время как на своей все ресурсы стали уже огромным дефицитом. Чем секретнее было предприятие, производящее те или ииые комплектующие для космоса, тем больше были объемы воровства, изощреннее методы ухода от контроля, мощнее вооруженные группировки, захватывающие конечный продукт и улетающие на нем в неведомые дали. Многие гибли там, но это не смущало смельчаков. Их манила жажда наживы, и новые конкистадоры варварски расхищали несметные богатства только что открытых планет.

Настощие же космонавты испытывали нехватку самого необходимого. Защита от жесткого космического излучения стоила дорого, и фирмы максимально экономили на здоровье космонавтов-исследователей. Лечение от разнообразных форм лучевых болезней осуществлялось за счет профсоюзов, и платили за него рабочие-земляне, практически это осуществлялось путем помещения космонавтов в земные санатории и применения самых обычных лечебных процедур, действовавших исключительно симптоматически. Оружие было устаревшим, лазерным, действовало лишь несколько секунд, каждый выстрел грозил повредить скафандр.

Но главный вред от коррупционеров заключался в науке. Путем взяток, угроз и убийств, всяких интриг они насадили в структурах своих родственников, и те нещадно присваивали себе результаты чужого интеллектуального труда, при этом искажая и выхолащивая содержание работ. Поэтому лучшие научно-технические достижения оказывались в руках у мафии, а эрзац-технологии – у честных космонавтов. Неоднократно власть на планете Земля путем ядерного шантажа захватывали космические группировки каких-то бандитов, но по приезде международной полиции на их базу выяснялось, что они либо уже уничтожены природными силами самой этой планеты, либо расстреляны конкурирующими группировками, либо расколоты внутри себя самих, и подавляющая часть членов этой группировки очень хочет видеть свое руководство в космической тюрьме, а самих себя – где-нибудь на Земле на свободе, разумеется, со своими деньгами.

Казалось, всему этому не будет конца и края, но в одной из сильнейших стран мира вдруг пришел к власти честный и мудрый правитель, который предложил простейший выход из ситуации – денежную реформу. По его мнению, каждая купюра теперь должна была отчитываться о каждом своем передвижении, кому, кем и за что она было уплачена, и отчитываться в три места: специальной контролирующей эмиссию структуре Центрального банка; международной полиции, где уже давно действовали эффективные структуры финансового контроля, и Федерации труда и бизнеса, контролировавшей производство. Предполагалось ввести новую платежно-расчетную систему, которая каждую транзакцию купюры между любыми двумя покупателем и продавцом переводила сначала на банковский счет контролирующей структуры, и лишь затем – на счет продавца товара либо услуги.

И сильная, и слабая сторона реформы заключалась в том, что правитель, «великий Котин», как сразу стали называть его СМИ, попытался уйти от связи с наукой, которая полностью была захвачена мафией, но без науки произвести хоть малейший научно-технический сдвиг не представлялось возможным. Вторая слабая сторона – он восстановил против себя мафию, которая была всесильна и с которой пытались ладить все его предшественники, но они плохо кончали: многих находили мертвыми прямо на рабочих местах, и никто не мог расследовать, откуда произошел удар и какой вид энергии использовался. В результате желающих управлять становилось все меньше, и к власти пришел простой полковник полиции, по специальности следователь, Котин, специализировавшийся на технике убийств и вооружений.

Несмотря на такую специализацию, был он простым и добрым человеком, и самая массовая научная общественность решила его поддержать, помочь решить те проблемы, которые казались недоработанными в его реформе, которая забуксовала уже на стадии разработки новейшей платежно-расчетной системы. Именно этому и была посвящена научная конференция, за которой с неослабевающим интересом следила вся планета.

Космонавт-исследователь Валерия Ракитина уже дважды выступила на форуме, дававшем безграничную возможность для высказывания самых различных точек зрения. Правда, каждый участник имел право только на одно выступление, посвященное только одной теме и только в одной секции, но наглость – второе счастье, это она знала по опыту. Она выступила дважды – о космическом транспорте и о космических растениях. Какое это имело отношение к денежной реформе? Надо привязать денежные транзакции к каждой космической базе, что ограничит финансовую мощь мафии. Их деньги потеряют власть на просторах Вселенной. А для этого базы должны обладать маскимальной финансовой самостоятельностью.

Получив положенную порцию аплодисментов, вопросов и язвительных замечаний, она вырвалась в коридор. Вообще-то ее волновало совсем другое. Ведь Котина скоро найдут убитым – и никакие его связи на старой работе не смогут помешать этому, мафия слишком далеко ушла по научно-техническому пути. Ушла в отрыв на поколение техники – это как минимум. Надо было найти старого товарища, поговорить с ним о том, чего не знает еще никто на планете Земля. Она знала о своих возможностях и не сомневалась в этом. Сделав целый круг вокруг актового зала, ставшего конференц-залой, она наконец заметила его, одиноко стоявшего возле мраморной колонны. Он выглядел уставшим, старым и очень одиноким.

– Я знаю, что ты ищешь меня. Я пришел сюда только за этим. Ты можешь мне не поверить…

– Я верю, хотя никому не говорила об этом. Значит, это судьба.

– Это не судьба, это – смерть. Она уже близко от меня. Смерть открывает такие грани… Но лучше этого не знать вам, живым.

Получив такие дозы радиации, какие он получил, человек уже не должен был оставаться в живых. Но он сохранял свежий, подтянутый вид, держался бодро и уверенно, говорил весело и остроумно. Для всего мира это был человек-легенда, старейший и авторитетнейший космонавт планеты, некогда открывший целую эру космических исследований, и он стремился соответствовать этому. Летный мундир сидел на нем безукоризненно. Живым он уже давно себя не считал, будучи уверен, что все атомы в его организме спинально вращаются в обратном направлении, чем у живых существ. Воду и пищу он принимал только после облучения их в особом устройстве, иначе они просто не всасывались, даже вода не впитывалась поверхностью кожи. Впрочем, знали об этом лишь единицы.

И все-таки надо было говорить. Она спросила прямо, без обиняков:

– Когда вы выходили в открытый космос, звезды мерцали? Они мерцали так же, как на Земле, или как-то иначе?

– Да, нет, да. Извините, мне надо идти.

Он бросился бежать. Он не мог переносить ее вида.

– Задержите его, – бросила она охраннику, и тот передал по рации:

– Задержать.

Вскоре раздался вопль задержанного старца:

– Зачем? За что?

– Вы слишком много знаете. Вы должны рассказать о мерцании звезд.

– Вы что, хотите законопатить меня в психбольницу?

Тут раздался грозный рык начальника охраны здания:

– А теперь ты расскажешь мне все в последовательности! И не вздумай ссылаться на здоровье! Кто потребовал его задержать?

– Я, Ракитина, космонавт-исследователь.

– Проведешь допрос! Прямо в моем присутствии. У меня просто так по корпусу не бегают. Он двух официантов сбил, прямо с подносами. Очень нервно вел себя человек. Разберитесь, что там. Зайдите в четыреста седьмую.

Разговор в четыреста седьмой, расположенной этажом выше конференцзала, оказался сложным. Вызвали физика-академика из соседнего корпуса. Он вообще не собирался идти в гости к экономистам, тем более борющимся с коррупцией, но мерцание звезд…

Главный вклад в космические исследования Алексиса-Леона Стокса, так звали заслуженного космонавта, заключался в его выходе в открытый космос без страховочных приспособлений. Дистанция его отхода от корабля тогда составила пятнадать километров, собственно, большего и в дальнейшем не требовалось, и, хотя вся Земля следила за этим выходом, главного они тогда так и не поняли. Обсерватории знали, что из глубин Космоса доходили тревожные сигналы, и руководство космическими исследованиями решило, что только человек, заброшенный в глубь Солнечной системы, большего тогда не позволяли старинные ракетные двигатели, может понять, что же там происходит и к чему следует готовиться землянам. На всем лежала печать космического рока.

Практически одновременно с трансляцией его выхода по всем каналам массовых телекоммуникаций, на Земле началось несколько мощных землетрясений. Крупные острова сдвигались на сотни метров, строения разрушались, гибли миллионы людей. Как назло, разрушения происходили в наиболее густонаселенных районах с самым благоприятным климатом, куда к тому же съезжались миллионы туристов. Правительства, парализованные коррупцией, не предприняли никаких действий, и люди были предоставлены самим себе, каждый выживал, как мог.

Космонавт, выброшенный катапультой из шлюзовой камеры космического корабля, мог видеть эту катастрофу воочию. На самом деле, ее масштабы были куда грознее, чем виделось это людям, находившимся в самих зонах бедствия. Земная кора прогнулась, словно ее ударили невидимой палкой, и края прогиба почти соприкоснулись. Благодаря огромной силе гравитации и плотной облачности, никто не упал и даже не заметил этого рывка на сотни километров вниз, а затем возвращения на прежнее место, произошедшего всего лишь за несколько секунд. Практически одновременно с этим в Большом Космосе случилось необычное событие, не зафиксированное земными станциями только потому, что все они отключились почти на сутки на дату, когда случились сильнейшие землетрясения, и не смогли записать даже тех наблюдений, которые сделали орбительные станции и многочисленные «вояджеры», посланные вглубь Вселенной. Синхронно появилось несколько новых галактик, и свечение значительной части звезд несколько изменилось. Именно это и должн был наблюдать и понять, с огромным риском для собственной жизни, практически обреченный на смерть, космонавт-исследователь.

Его коллеги-космонавты, оставшиеся на станции, мучались угрызениями совести, хотя команду уходить в открытый космос получил только он один, и были уверены, что он испытывает сейчас страшные муки и умирает, будучи не в состоянии понять хоть что-нибудь. Может, это и лучше, чем видеть катаклизмы, в которых неизбежно должны погибнуть миллионы людей. Когда он отдалился на расчетное расстояние в пятнадцать километров, они окликнули его:

– Алекс, ты жив?

– Жив, и даже неплохо себя чувствую, по сравнению с тем, что должно было быть.

– Как излучение?

Излучение было в десять раз ниже расчетного, и это спасло ему жизнь. Друзья продолжали спрашивать:

– Как самочувствие? Нормально?

– Нет. Слышу музыку.

– Чью? Бах, Бетховен, Моцарт, Вивальди? Ты взял с собой записи? Как они могли поместиться в скафандре?

– Нет. Похоже на это. Но там нет звучания земных инструментов. Это музыка самого Космоса. И не Гармония Вселенной.

– Что же это?

– Силюсь понять.

– Это страшно или красиво?

– Скорее, страшно красиво. Это музыка разрушения, которое является одновременно созиданием. Рушатся одни миры, созидаются другие, новые.

Они сообщили космонавту, что его удаление от станции уже превысило пятнадцать километров, и ему пора возвращаться.

– А жаль, так хочется музыку слушать.

– Нам не хочется гоняться за тобой по просторам Солнечной системы за счет нашего ракетного двигателя.

– Ладно, иду.

Он переориентровал свой персональный двигатель и вернулся на корабль. Он так и не сказал никому, что звезды мерцали в такт музыке, что она не просто звучала в наушниках, а пронизывала все его существо, и что именно благодаря ей последствия космического облучения были минимальными. И что в этом мерцании было нечто…

Быть может, там, вдали, рушились миры, одна вечность заменялась другой вечностью, гибли сотни цивилизаций, и новые миры должны были начинать миллионы лет своего развития с чистого листа. Все это нормально, в этом – величие и красота Космоса, то, что еще древние называли неумолимым космическим роком. Непонятно только одно: почему крупнейшая катастрофа, даже целая цепь катастроф, опоясавшая Замлю, точно совпала с катастрофой целой группы галактик!? Ведь эти галактики отдалены на десятки миллионов световых лет от Земли, они уже давно не существуют, и никаких импульсов энергии, лучей, метеоритов, ровным счетом ничего, кроме света, оттуда не пришло, а время катастроф совпало с секундной точностью! Что-то тут не так! Может, это – игра пораженного излучениями воображения, может, ему это уже снится в предсмертном сне, или, может, он вернется на Землю, радостную и счастливую, и узнает, что все хорошо, что он уже выздоровел, и никаких катастроф не было?

На Земле выяснилось, что катастрофа была, и в ней погиб его брат, тоже готовившийся стать космонавтом, точнее, пропал без вести в туманной пелене, окутавшей место падения небоскреба. А что до мерцания звезд, то его никто не заметил. До мерцания ли тут? Мерцание – результат помех в земной атмосфере, а не свойство самих космических объектов, – так говорилось в каждом учебнике по астрофизике, и до сих пор не нашлось никого, кто вздумал бы это отрицать.

Старый космонавт сделал паузу, тяжело вздохнул и признался:

– Я до сих пор считаю себя виновным в смерти брата и до сих пор ищу его. Мне кажется, он не пропал, он где-то рядом. Если бы я тогда не полетел, мы находились бы на континенте, и ничего бы для нашей семьи не произошло.

Валерия решила, что надо предложить ему чашечку кофе. Может быть, он соберется с силами и расскажет больше о таинственном мерцании, вспомнит частотность, сформулирует гипотезу о его происхождении? Физик-академик нарушил молчание:

– У меня сложилось впечатление, что мерцание звезд как-то связано если не с этими кастарофами, то хотя бы с их синхронизацией. К тому же оно вечно, как сами звезды. Меняются лишь частоты. А какой вывод делаете вы?

– Для вас, как теоретика, скажу: время так же делится на атомы, как и материя. Так же дискретно и пространство. Но эти частицы настолько мелкие, что ни наши органы чувств, ни существующие приборы этого не фиксируют.

– Да какая разница, черт возьми, дискретные все они там или, как его, непрерывные? – взревел начальник охраны. – Стоило по всему корпусу этого больного ловить из-за каких-то там частиц? Да пусть бы бегал!

– В самом деле, – робко спросил академик, – какие видите вы различия?

– Вы посмотрите на материальные частицы. Если они обладают свойством непрерывности, как, например, вода, то они занимают ровное, одинаковое положение. Как вода в луже. Но если они дискретны, как камень, то могут образовывать горы, каньоны, горные цепи, равнины, континенты… Все многообразие материального мира обусловлено свойством дискретности частиц материи. Из них, как из кирпичиков, можно строить разные конструкции. Все богатство неживой и живой природы на планете Земля состоит из немногим более ста химических элементов. Если же нам удастся открыть частицы времени, пусть даже и совсем одинаковые, то…

– И что мы будем с этим делать?

– Машину времени.

– Глупости: всем известно, что время течет однонаправленно и непрерывно, – заявил начальник охраны.

– Но машина времени ведь существует.

– А мы не знаем, кто ее открыл. И нам неизвестно, основана ли она на теории непрерывного или дискретного пространственно-временного континуума. Или на какой-то еще третьей.

Машина времени была использована лишь дважды, и оба раза – для криптозоологов. Люди из далекого будущего нарушили Основной закон космического развития: каждая цивилизация пользуется только теми средствами, которые получила она сама. Никто не делится своими секретами! Но из каждого правила бывают исключения. Они обусловлены самим существованием цивилизации. Разумеется, никто в космосе не заинтересован в существовании чуждых высокоорганизованных социо-биологических систем, вышедших на космический уровень. Все продвигают собственное развитие и ищут новые планеты только для своей цивилизации! Но одна и та же цивилизация фактически имеет право, так как имеет физическую возможность, сделать и использовать тщательно рассчитанную и согласованную с Ученым Советом временную петлю, и только в том случае, если всей этой цивилизации угрожает гибель.

Именно такой случай произошел на планете Земля, когда она стала вымирать от ядовитых загрязнений. Ученые бездарно разворовывали средства, расходуемые правительствами всех уровней на нейтрализацию вредных выбросов и очистку уже отравленных ландшафтов и акваторий. Они сидели и тупо пили чай в своих чистых, хорошо отапливаемых и проветриваемых лучшими кондиционерами кабинетах, пока все живое, не исключая и людей, травилось выброасами. Шансов просто не было, но вдруг появились животные с других планет. Эти планеты еще никто не открыл, животных, соответственно, не нашли и не изучили, и вот они здесь!

Двести лет длились разработки, утрясения, согласования. И только после стольких исследований, проводимых, на сей раз, действительно лучшими учеными планеты, появился ставший любимцем всех землян Ластик. Это был генномодифицированный организм, предками которого стали десятки видов земных и неземных организмов, способный усваивать практически любые виды мусора, кроме радиоактивных. На всякий случай, ученые снабдили его мозгом, втрое превосходящим человеческий по весу. Поэтому существо было добрым и незлобивым. Как только он был выпущен на волю и увидел горы мусора, которые ему предстояло съесть, он понял, что еды ему хватит навсегда, и радостно улыбнулся, настроившись на оптимизм. После чего стал с аппетитом поедать все, что плавало на поверхности воды и неглкбоко под ней. Это было огромное земноводное, довольно страшное на вид, но сравнительно безобидное. Его огромные челюсти мелко дробили все, что имело структуру, а язык направлял все это в горло, распределяя на восемь желудков, где вещества проходили ряд процедур по обработке, включая холодный термоядерный синтез, в результате которого из многочисленных анальных отверстий выходили результаты пищеварения – химические элементы или простейшие соединения. Золото исключалось – иначе гиганту было бы не выжить.

Питание любых организмов как раз и заключается в том (кроме усвоения нужных веществ и энергии), чтобы из сложных веществ сделать более простые по структуре, после чего вывести из организма. При этом многие организмы создают вещества, которых в окружающей их среде не было, в том числе тяжелые металлы. Правда, они создают их в микродозах и только для усвоения, а не для того, чтобы выбросить, но для науки нет невозможного. Реакции создания одних химических элементов из других, которые в науке называются рекциями термоядерного, или просто ядерного синтеза, в лабораторных условиях требуют огромных затрат энергии и чрезвычайно высоких температур, под миллион градусов. Но организмы в естественных условиях производят эти реакции, что называется, без шума и пыли, хоть и в крайне малых объемах. Это свойство было изучено и многократно усилено. Генномодифицированный организм, тут же получивший дружелюбную кличку Ластик, сразу же после момента утвеждения его как результата исследования и научно-технических разработок всепланетным Ученым Советом, был отправлен на двести лет назад, в прошлое, и спас планету. Поедать мусор он временно прекращал лишь затем, чтобы произвести потомство, и вскоре весь Мировой океан был очищен от целых мини-континентов грязи и мусора, из-за которых на планете гибло все живое. Теперь каждый берег, откуда стекали сточные воды, был огражден от водоема мощными телами Ластиков, и дети учились фотографироваться на их фоне с радостными улыбками, хотя первый раз, увидев чудовище, они с ревом и слезами бежали к своим матерям, чтобы от него спрятаться. Многоглазое и многоносое, многочелюстное существо вызывало панический ужас у малышей, и только в школьном возрасте дети понимали, что оно доброе, полезное и безобидное.

Кроме того, в те же двести лет наука создала генномодифицированные организмы, способные строить туннели для линий метро на других планетах. Это были огромные черви, которые бурили туннели в основном прямо, но часто делали неожиданные повороты. Когда им задавали вопросы, зачем, они в один голос отвечали: для того, чтобы избежать обрушения грунтов. В результате грунты приходилось укреплять, линии выпрямлять, и червей прозвали «многоходами». Их многоходовки оказались самыми удобными для проживания людей местами в условиях планет, где находиться на поверхности было очень опасно.

Поэтому сам факт существования Машины Времени споров уже давно не вызывал. Однако по-прежнему оставалось неясным, кто, когда и на какой научно-технической базе ее изобретет в будушем. Исключения из Основного Закона делались и в других спорных случаях: например, не считалось нарушением, если землянам кратковременно помогал тот или иной инопланетянин под влиянием личных симпатий или в уплату за услугу, например, по спасению корабля. Именно таким образом были найдены на Земле так называемые месторождения сложных кристаллов, на самом деле, склады древних цивилизаций, где хранились вещества, служившие чем-то средним между топливом и приводными механизмами для кораблей космических цивилизаций. В их кристаллическую структуру входили десятки элементов, но самым странным было присутствие в них антивещества с антигравицией. Вместо того, чтобы взрываться с выделением огромной энергии, вещество и антивещество загадочным образом взаимодействовали, подчиняясь воле пилота, которому достаточно было поворачивать кристаллы под некоторым углом к основанию, на котором они были укреплены. И корабль быстро, с ускорением свободного падения, вышвыривало за пределы гравитации любой планеты. Совокупная масса вещества в месторождении не превышала тонны, но этого хватило для перехода от ракетных к аналоговым космическим двигателям. То есть они были всего лишь аналогичными тем, на которых летали уже в древности внеземные цивилизации, настоящие покорители просторов Вселенной. Но именно так для землян началась новая эра в освоении космоса, полеты сравнительно далеко за пределы Солнечной системы, внутри своей галактики, хотя земляне поняли лишь, что эти кристаллы, невзрачные на вид, поворачивают гравитацию в противоположную сторону и позволяют без всяких затрат топлива выйти за пределы тяготения любой планеты либо зависать на любой высоте над ее поверхностью. Но переход от аналоговых к настоящим, как у инопланетян, космическим двигателям, предсказанный очень давно, почему-то так и не состоялся. Никто не мог даже предположить, какие новые знания и материалы для этого необходимы.

– И все-таки, зачем вам эти дискретные, допустим, частицы времени и пространства, что вы с ними делать будете? – спросил начальник охраны здания.

– Нам нужен решительный прорыв в науке и технике, чтобы одним рывком отбросить мафию туда, где она и должна находиться, – отвечала Валерия. Откуда-то из окружавшей их толпы раздался ехидный голос:

– В космические тюрьмы. Строить метро с червями и дома для честных граждан. Ну что ж, сейчас ты свое получишь. Котина спасти не пытайся, ты его не спасешь.

Тем временем кофе для заслуженного космонавта принесли, он выпил глоток и тут же упал в обморок.

– Она убила заслуженного деятеля науки! – раздался крик, тут же явилась кем-то вызванная тюремная охрана, Ракитину взяли за руки, надели наручники и повели на выход, где стояла внушительного вида машина для перевозки заключенных. Очень скоро космонавт-исследователь оказалась в тюрьме, и ее подвергли допросу.

– Вы утверждаете, что время дискретно, и ничем не доказываете своих слов? Не говорит ли это о вашем умственном помешательстве, и о вашей повышенной социальной опасности? Лучше сознайтесь в том, что вы больны, или просто скажите, что у вас очень болит голова, иначе мы обвиним вас в попытке убийства заслуженного деятеля космической науки, ветерана исследований Космоса Алекса-Леона Стокса, что грозит вам пожизненным тюремным заключением!

– Я ничем не больна, выпустите меня отсюда.

Ей шепнули:

– Не сопротивляйтесь, все равно посадят. Начальству нужны люди для работ на других планетах, если вы будете признаны больной, пошлют на более легкие работы.

– Связан ли ваш интерес к знаменитому космонавту с теми статьями, которые вы ранее печатали в научных изданиях и в которых клеветнически утверждается, что пространство и время так же делятся на неделимые элементы – атомы, как и вещество, и пытались ли вы вступить в сговор с ним для создания нового атомного оружия?

– Я хотела создать исследовательскую группу, но не для создания оружия. Только для изучения фундаментальных свойств энергии, времени и пространства.

– Хуже того, для создания принципиально новых средств доставки ядерных вооружений, неизмеримо превосходящих наши современные ракетные и аналоговые двигатели! Но вы сами с этим не справились бы, так как давно сошли с ума! Как же иначе понимать, например, ваше нелепое утверждение о том, что вся Вселенная – это один большой атом углерода?

– Я имела в виду, что модель атома углерода – это прекрасная модель Вселенной, объясняющая многие ее свойства, а все многообразие его кристаллических решеток позволяет анализировать расположение орбит планет…

– Молчать! Ваши заявления безумны и антинаучны! – Закричали ученые – свидетели и участники следствия.

– Осознаете ли вы, – продолжал следователь, – причину своих клеветнических утверждений, позорящих нашу науку, или над вами довлеет ваше подсознание?

– Осознаю. Мне надо спасти борца с коррупцией Котина. Если он не получит более мощные технические средства, чем те, которыми располагает мафия, его устранят, и тогда победит коррупция.

– Ха-ха! Это смешно! Весь мир знает, что Великий Котин располагает самыми передовыми техническими средствами в истории Земли. Вы же утверждаете, что мафия сильнее, и что достаточно каких-то ваших странных заявлений, чтобы его якобы спасти. Он пользуется всенародной поддержкой! Эти и другие ваши бредовые заявления дают нам все основания полагать, что у вас состояние средней тяжести, которое дает вам возможность работать на рудниках по добыче катализаторов для металлургии на планете Эдельгейзер-К-три. Не волнуйтесь, это третий пояс орбит, планета с индексом К, там лечебный климат.

– Вы сами сошли с ума, гражданин следователь! Звезда Эдельгейзер скоро взорвется, и вся ее планетная система превратится в пепел! – возразила Ракитина.

– Ничего, некоторое время вы еще успеете поработать. Поймите, катализаторы очень нужны металлургии. Мы туда особо опасных и отправляем. Уведите.

Процедура суда состоялась на следующий день и не заняла много времени. Через пять минут она уже знала приговор: десять лет лечебно-исправительных работ на рудниках планеты Эдельгейзер-К-три. Лечебными работы назывались потому, что людям делали уколы, снижающие память настолько, что они уже не могли вспомнить, с какой они планеты родом и за что, и на какой срок сюда попали. От этого длительность жизни сокращалась примерно наполовину. Зато протесты начисто исключались.

Глава 2. Билет в один конец

Рейсы космолетов в район звезды Эдельгейзер шли раз в две недели, и до ближайшего оставалось ровно десять дней. Все это время проходило в нудном инструктаже, что нужно делать, что можно делать на планете К-три и чего нельзя делать, а также какая техника там используется и как ее применять. Звезда тем временем находилась в той же галактике и грозила разнести вдребезги не только свою планетную систему, но и несколько соседних, да и Солнечную могло задеть всерьез, смотря куда полетят протуберанцы и осколки. Полеты к системе звезды представляли собой реальную опасность, но никто не обращал на это внимания, их отменили бы лишь в том случае, если бы звезда уже взорвалась. Впрочем, корабль имел техническую возможность развернуться и направиться к Земле, если бы взрыв произошел прямо на глазах экипажа.

Когда их погрузили в тюремный отсек космического челнока под названием Амитель и полет начался, звезда Эдельгейзер уже с полной определенностью начала готовиться к взрыву. Охрана скрежетала зубами от ярости, уколов заключенным никто и не думал колоть.

– Сколько здесь сидит умов, выдающихся людей, которые смогли бы как-то помочь всем избежать самых тяжелых последствий космического катаклизма! Кто-нибудь знает, за что их упрятали? – говорили охранники между собой и быстро расходились, чтобы не увидело начальство.

Критерии, по которым людей помещали в тюрьму, были неясны подавляющему большинству населения. Никто не ругал правительство, отдельных власть имущих или существующий строй. Достаточно было усомниться в общепризнанных сведениях из математики, физики или астрономии, чтобы навсегда распрощаться с карьерой и комфортом. Выражать солидарность с инакомыслящими никто не решался, кроме самих инакомыслящих, уже находящихся в заключении. Один из таких как раз находился в общей камере, разделенной двумя решетками, крупной и мелкой, на две части – для мужчин и для женщин, – и ораторствовал, подойдя к решетке, так чтобы слышали все:

– Все они просто дураки! Они все идиоты, которые сводят с нами счеты за то, что мы смыслим в том, что им никогда и не снилось!

– Хорошо, что вы предлагаете, если вы умный человек и кое-что смыслите?

– Захватить корабль и направить его…

– Куда?

– Вот над этим я сейчас и думаю!

– Думайте быстрее, а то сейчас как рванет!

– Ребята, нужна хотя бы карта! Эй, охрана, вы хоть знаете, что там за планетная система, или вас тоже везут, как котят в мешке? Если у вас на всех есть хоть капля этого самого мозга, можете вы хоть ксерокопию карты принести?

– Карта у пилотов, ею распоряжается капитан корабля, – сквозь зубы процедила охрана, не имевшая права разговаривать с заключенными и позволять им разговаривать с собой, но считавшая своим правом знать, какие права в каждый данный момент ей можно иметь, а какие – не иметь.

– А что пилоты? – ехидно спросил заключенный.

Пилоты корабля тоже были в ярости, считая, что их направили в огненный ад, не оставив почти никаких шансов выбраться живыми, что подтверждалось и тем, что пассажирские отсеки корабля не были заполнены, все они были пустыми. Поэтому охране потребовалось совсем немного времени, чтобы принести ксерокопию карты планетной системы Эдельгейзера заключенным, которые тут же повесили ее на стене и принялись разглядывать.

Планетная система звезды Эдельгейзер представляла собой три слоя орбит, на которых вращалось более шестидесяти крупных и мелких планет. Практически на всех из них велись работы по добыче полезных ископаемых и производству некоторых видов конечной продукции. Большинство конечных производств было эвакуировано, взлетно-посадочные модули закрыты. На всех планетах успели произойти крупные пожары, заставившие свернуть даже те производства, которые находились в глубоких шахтах, и вызти людей. Эти пожары не повлекли человеческих жертв лишь потому, что кислорода на планетах не было, компоненты рельефа были не горючи, а тот кислород, который использовался для дыхания людей и растений, хранился в надежных глубоких помещениях. Пожары были вызваны мощными выбросами энергии и вещества звезды, которая переходила к третьей, последней стадии своего существования. Все они были предсказаны, и люди успели спрятаться в глубоко скрытых под поверхностью планет коммуникациях, где ждали следующих рейсов на Землю. Захватить корабль и приземлиться на любую из этих планет означало бы быть уничтоженными местными социумами, где полиция и администрация были всем, а остальные, неважно, заключенные или свободные, – никем. Поэтому захватить корабль означало либо сразу погибнуть, либо вступить в бой с целой колонией, о которой ровно ничего не было известно: сколько их, где располагаются и куда смогут отступить, какими ресурсами располагают. Договориться с ними не представлялось возможным, так как все необходимое получали с Земли, и ослушаться земного начальства не мог здесь никто. Хотя в целом ряде случаев местные подчинялись Земле очень в меру, по своему усмотрению.

Исключение представляла собой только одна планета Навь, где не было никаких производств, не велись даже изыскательские работы, не имелось взлетно-посадочных модулей и средств жизнеобеспечения. Но и пожаров там не было тоже. Располагалась планета во вполне комфортной для человека зоне, но больше о ней не было сведений никаких. Никто даже не потрудился выяснить, есть ли там вода! Все это было более, чем странно.

Не было сведений ни о том, что там был кто-либо, ни о том, что там никого из людей никогда не было. Или там всех убивали, или там настолько хорошо, что люди сами не хотели возвращаться!

– Ну, и что вы об этом скажете, космонавт-исследователь? – спросил один заключенный, и все головы повернулись к Ракитиной. Она произнесла:

– Почему там не было пожаров? Или там сидит какая-то мощная цивилизация, способная их избежать, или звезда так устроена, что все выбросы идут мимо? Или нечто треьтье? Но почему никто не возвращался?

– Надо пойти спросить у капитана Амители, может, он знает хоть что-нибудь!

Не особо церемонясь, охрана притащила капитана в камеру, где находились более сотни заключенных. Он никуда не делся, четко изложил обстановку:

– Высадку на планету Навь пытался осуществить чуть ли не каждый из нас. Но каждый раз что-то сбоило. Пока летаешь вокруг на орбите, все вроде как нормально. Видишь зверюшек всяких там, они бегают, охотятся. Но при посадке почему-то всегда промахиваешься мимо.

– Что значит мимо? А всякие там приборы, навигационные средства, наконец, ты сам-то ее с орбиты видишь? Можешь объяснить, почему промахиваешься? – строго спрашивал начальник охраны.

– Очень хорошо видна с орбиты, можно рассмотреть ландшафт, рельеф, живность… Объяснить до сих пор никто ничего не мог. Средства ПВО с орбиты не просматриваются, никаких магнитных или силовых установок не заметили. Проще сказать, их там нет. Ни один корабль не получил повреждений. Просто промахиваются, и все.