Оглавление
Елена Первушина. Любовь в Серебряном веке. Истории о музах и женах русских поэтов и писателей. Радости и переживания, испытания и трагедии…
Предисловие. Как любили в Серебряном веке?
Глава 1. В поисках вечной женственности
Бесплодные усилия любви
Сквозь волшебный лес
Ее корни
Его корни
Маски. Гамлет и Дон Жуан
Стихи о Прекрасной Даме
Молодожены
Театральный роман
Очень много любви
Митька
Новая жизнь
Голос Кармен
Новая реальность
Глава 2. Под маской черного херувима
Розыгрыш, ставший легендой
Доверчивый редактор
Обманщик – «толстый и кудрявый эстет»
Без ревности и гнева
Первое послание Черубины
Разлука и встреча
Из породы лебедей
Чудо перевоплощения
«Время было насквозь провеяно романтикой…»
Литературная дуэль
Второе послание Черубины
Ищите женщину!
Маски сброшены
Прощение Черубины – прощание с Черубиной
Глава 3. Революция «Босоножки» и исповедь хулигана
«Как беззаконная комета…»
Ее история
Потеря
Россия. Первые впечатления
Его история
Первая любовь. Аня. «Прости, если груб был с тобой, это напускное…»
Первая любовь. Маня. Роман в письмах
Первая любовь. Лидия. «Девушка в белой накидке…»
Провинциал в столице
Знакомство с Императорской семьей
Большевик? Имажинист!
Два коротких брака
Иностранка в Москве
Без языка
Законный брак…
…И дальняя дорога
Долгий разрыв
Галя Бениславская – «девушка умная и глубокая»
Непростая Августа Миклашевская
«По ту сторону стекла»
Батуми. Шаганэ
Баку. Леля Селиванова
Внучка Толстого по имени Софья
После Есенина
Глава 4. «Рвусь к тебе, любящий кисю щенок»
«Нет, Есенин, это не насмешка»
Разговор с Пушкиным
Рыжая Лиля
Ее история
Его история
Заклятые друзья
«Веселый год»
«Веселый год» продолжается. «Маяковский» – «фамилия содержания»
«А с запада падет красный снег…»
Наконец – знакомство с Бриками
«Облако в штанах»
Перистое «Облако»
Улица надежды
«Слушайте музыку революции»
Щен и Киса в трудные дни
Маяковский, Лиля и РОСТА
Вместе за границей и порознь – в Москве
Другие женщины
Выстрел
Почему?
Поминовение
Глава 5. Четыре графини Толстые
Граф-плагиатор…
Детство, но не Никиты. Родня
Детство. Семейные драмы
Детство. Либеральное воспитание
Студент и студентка
Вторая любовь, Дрезден, Куоккала и Париж
Литературные знакомства и союзы
Литературная эквилибристика и семейный контрданс
Московская барышня по имени Туся
Третья графиня
1917
Чужие берега
Из Парижа – в Берлин – и дальше
Муки и радости
Четвертая графиня
Кто такой Алексей Толстой?
Литература
Отрывок из книги
«Официально» Серебряный век русской поэзии очень короткий и продолжался всего 30, максимум 40 лет – с 1890-х годов по 1920–1930-е. Почему именно в это время была создана такая яркая и необычная поэзия, и шире – такая своеобразная, ни на что не похожая культура?
Хочется написать, что этот период стал для русской истории особенно сложным, критичным, переломным. И это будет совершенно справедливо… ровно до тех пор, пока мы не задумаемся, какой именно период в русской истории можно назвать простым и бесконфликтным.
.....
Но в столице после внутриутробной гибели ребенка от инфекции умерла Антонина, старшая сестра Елизаветы Дмитриевой, а на следующий день муж Антонины покончил с собой. Отец обеих девочек тоже скончался рано, от туберкулеза – завсегдатая петербургских трущоб и дворцов. Сама Елизавета в юности болела костным туберкулезом, отчего на всю жизнь осталась хромой и прожила всего 41 год. Из туберкулезного санатория Халила под Петербургом она писала Волошину: «Здесь только чахоточные, все они видят и знают близость смерти. Про нее здесь только и говорят. Никто не смеется. Говорят тихо и ночью все кашляют и стонут… Здесь не только ждут смерти, здесь еще и плачут о жизни, и она сюда приходит, принимая странные, едкие формы. И от невозможности восприятия ее плачут целые ночи, нужно долго гладить руки и говорить печальные слова о Радости, чтобы перестали. И то ненадолго. Но во мне самой наряду с тоской есть Радость, я могу слушать жизнь и мне не так трудно».
Только подумайте! В домах уже горело электрическое освещение, по улицам ходили трамваи, начали работать первые синематографы, а люди по-прежнему умирали от любой инфекции, от любой случайности, и спасти, уберечь их не было никакой возможности. Возможно, именно этим объясняется тот странный для нас феномен, что поэтессы Серебряного века раз за разом придумывали себе несуществующих детей и потом описывали их смерть. Может быть, никогда не существовавшая Вероника Елизаветы Дмитриевой – Черубины де Габриак – чью смерть она оплакивает в стихах – это дочь ее сестры, которой так и не суждено было родиться и прожить хотя бы короткую жизнь? А может быть, это воспоминание о выкидыше самой Дмитриевой?
.....
