Читать книгу Черное и Белое - Елена Сосовна Агабекян - Страница 1

Введение.

– Сыграем?

– Тебе, наконец, наскучило наблюдать за копошением этих муравьишек?

– Опять ты за свое?

– А когда было по – другому? – Тьма чуть заметно усмехнулся.

– Оставим наши споры на потом. Тебе не любопытно узнать, что за игру я тебе предлагаю? – Всем своим видом выражая нетерпение, спросил Свет.

– Переходи к сути.

– Суть в том, чтобы создать что – то вместе. Ведь обычно я создаю, а ты разрушаешь.

– И?

– Так ты согласен сыграть, брат?

– Я не принимаю решения не узнав правил.

– Ты такой зануда! Но ты прав, без правил нет игры. Значит так: Мы ходим по очереди. За основу возьмем шахматы, это очень красивая старинная игра. Право сделать ход первым пусть решит судьба. Мы полностью согласимся с ее выбором и доверимся тому, кто победит в камень – ножницы – бумага. А самое главное мы не будем вправе отбирать жизнь нашего создания.

– И в чем моя выгода?

– У тебя есть шанс обыграть меня, не об этом ли ты всегда мечтал? А еще мы сможем развеять твою скуку. А то с твоего лица можно уже посмертную маску вылепить. Ее унылости можно будет позавидовать!

– Хм, тогда готовься проиграть. Но и у меня есть несколько условий: Мы можем сыграть только шесть раз. И в конце партии мы принимаем любое их решение, каким бы оно не было.

– Шесть? А почему именно шесть? Не пять? Не семь?

– Я так хочу.

– Ну, хорошо если ты так хочешь, пусть будет по – твоему. – Свет пожал плечами.

В тишине этого не захламленного вещами пространства существовали двое. Время текло, обтекая эту просторную белую комнату, оно не влияло на этих двоих. Свет сделал плавное движение рукой и в центре возник небольшой столик с двумя стульями, а на нем шахматная доска с элегантными, как – будто выточенными из мрамора фигурами. Он сделал приглашающий жест рукой, Тьма скривил губы, но приглашение принял. Сел вытянув длинные стройные ноги в черных классических брюках, привычно прикурил сигарету. Его оппонент поспешил занять свое место напротив. В его одежде преобладали пастельные тона, весь он был как – будто соткан из света.

– Бумага! – Свет выбросил вперед раскрытую ладонь. Тьма косо посмотрел на него, сжимая свою ладонь в кулак.

– И?

– Что «и»? – Свет поднял бровь в вопросе.

– Кто ходит первым?

– Бумага бьет камень!

– Хм… – Тьма откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.

– Я удачлив, брат!

И игра началась…

       «Любовь превозмогает всё».

Вергилий Публий Маро.

Ученый.

Глава 1.

Рождение.

Полис Древней Греции, Афины.

***

– В этот раз ты будешь жить в Древней Греции, в эпоху расцвета философии и языческого верования. Во времена, когда люди заставляли меня восхищаться своими стремления и взглядами, когда мир для них казался таким огромным и неизведанным. Когда не было жестких рамок и устоев, и полёт фантазии приводил к невероятным открытиям, и словно дети, они были открыты для всего нового. Я сделал свой ход. Я дал тебе жизнь. Я люблю тебя и буду играть для тебя и за тебя. Помогать тебе и вести тебя, но я хочу, чтобы ты помнил, что я направляю тебя, но твоя воля свободна и решения принимать тебе. Только ты истинный хозяин своей судьбы, верь в себя, так же как я верю в тебя. – Свет плавным движением, передвинул пешку на е3.

– О, да, ты как всегда…с твоими возвышенными речами, всегда воспеваешь только одну сторону медали, только ту, что превозносит их. А как же обратная? Она покрыта кроваво-красным цветом от того насколько они безобразны внутри, от их алчности и желания иметь всё и сразу ты просто не замечаешь или точнее не хочешь замечать, не так ли? Хотя стой, не отвечай. Мне не интересно… я принимаю твой ход. – Тьма.

Высокий, слегка сутулый мужчина нервно ходил по комнате. Руки его были убраны за спину, он тяжело дышал и не мог оторвать взгляда от двери из-за которой доносились протяжные стоны женщины. Черные с проседью волосы были растрёпаны, спадая они почти закрывали лицо. Время от времени отводя их в сторону, он вытирал испарину со лба, а затем обратно убирал руки за спину, словно, не найдя им другого более полезного применения. Он чувствовал, что должен что-то сделать, но не знал, что и от этого его сердце сжималось всё сильнее и сильнее. Казалось, что ноги уже не слушались его и тело само двигалось, не имея возможности остановиться. Дрожащим голосом он всё время нашептывал имя, словно молитву: «Мирра, Мирра, Мирра». Казалось, что этому не будет конца, как вдруг громкий, пронзающий душу крик остановил его, и он ринулся к двери. Наотмашь распахнув её он остановился. В комнате находились две женщины, одна была сильно в годах, её смело можно было назвать старухой. Сгорбленная, полная, вся усыпанная веснушками с копной рыжих, кучерявых волос, подвязанных куском ткани серого цвета. Она спешно что-то убирала. Вторая лежала на кровати. Она была намного моложе старухи, весьма хрупкого телосложения, с очень тонкими чертами лица. Её длинные слегка волнистые каштановые волосы спадая почти доставали до пола. На ней была бесформенная рубаха, вся мокрая от пота и перепачканная кровью. Но казалось, что ей всё равно. Она нежно и с трепетом прижимала к себе дрожащими руками небольшой свёрток.

Женщина, не отрывая глаз от него произнесла:

– Посмотри на него Арест, посмотри внимательно на нашего сына. Он родился, он смог, он теперь с нами, наш Маттиас.

– Мирра, могу ли я…, могу ли я подойти к Вам?

– Конечно, Арест, я уверена, что Маттиас мечтает увидеть своего отца и почувствовать всю любовь, что ты для него приготовил.

– Мирра, моя Мирра…– Сделав огромное усилие над собой он словно в мгновение оказался рядом с ними, его ноги подкосились, он рухнул на колени, не имея возможности больше сдерживаться он зарыдал.

Утро они встречали уже втроём. Солнечные лучи пробивались сквозь большие окна. Старуха давно оставила их, но перед уходом напомнила про лекарственные средства и оставив целый ряд наставлений сказала, что вернется проведать их завтра после захода солнца. В доме стояла тишина, малыш крепко спал. Мирра и Арест не могли оторваться от спящего сына, слегка поглаживая его пухленькие щечки и маленькие ручки, но так чтобы не разбудить. И время от времени обменивались тёплыми, любящими взглядами, друг с другом не произнося при этом ни слова. Счастье так и витало в воздухе.

Глава 2.

Потерянный ориентир.

***

– Мой ход, пешка на f5, – Тьма презрительно поморщился. От этих нежностей внутри возникало неприятное чувство.

Глаза Света заблестели непролитыми слезами, но он не произнес ни слова.

Прошло почти десять лет с самого прекрасного дня в жизни этой не большой, но крепкой семьи. На протяжении долгого времени не знали они бед, их жизнь с полной уверенностью можно было назвать счастливой. Они преуспевали в работе, подрастал прекрасный ребёнок, которому учителя пророчили светлое будущее. Пока непонятно откуда, словно не прошенный гость не пришла к ним в дом страшная болезнь и даже самый лучший лекарь во всех Афинах не смог ничем помочь. Это было начало заранее проигранной битвы со временем.

– Осторожно Матиас, пожалуйста осторожно сынок, -произнесла не ровным и слегла дрожащим голосом женщина. Каждое слово ей давалось с огромным усилием, дыхание было не ровным, а вид ужасно болезненным. Щеки впали, кожа была с синюшным оттенком, от былой густоты и блеска волос ничего не осталось. Она немного сгорбившись сидела на скамье во дворе их прекрасного дома и не отрывая взгляда смотрела на сына, как тогда в ту ночь, когда впервые взяла его на руки.

– Я уже взрослый, мама, ты же понимаешь, да? И конечно я в первую очередь мужчина, с которым ничего не случится. Ветви дерева крепкие, вот сейчас достану мяч и уже через минуту буду уверенно стоять на земле, -усмехнувшись ответил юноша.

Большие синие глаза, черные прямые волосы до плеч, молодое, но уже достаточно спортивное тело, благодаря многочисленным тренировкам. Его манера говорить выдавала знатное происхождение и прекрасное образование, которое мог позволить себе не каждый. И благодаря всеми уважаемому отцу и не менее известной матери, и их вкладу в развитие науки и образования для всех слоев общества, для него были открыты любые двери.

– Ты растешь умным и смелым, мы с папой гордимся тобой, ты же знаешь, да? Я не перестаю благодарить Богов за то, что они подарили нам тебя.

После этих слов юноша резко спрыгнул с дерева и уверенными шагами направился к женщине. Подойдя, он присел рядом. После аккуратно и трепетно положил голову ей на ноги, и закрыв глаза произнёс:

– Знаешь, я тебя иногда не понимаю, ты же известный ученый, мама! Тебя уважают множество достойных людей, но при этом ты не перестаешь молиться и верить в этих бесполезных Богов. Ходишь в Храм почти каждый день. И даже после того, как за всю твою безоговорочную веру и любовь к ним, они наградили тебя этой ужасной болезнью, которая медленно убивает тебя, заставляя чувствовать невыносимую боль. Прости, но я тебя не понимаю, и мне ужасно больно за тебя…

Слёзы градом покатились по его нежно розовым щекам, и уже не в силах сдерживаться он зарыдал во весь голос, закрыв лицо руками.

– Сынок, не плачь, прошу не нужно. Посмотри на меня, ну же малыш, посмотри. Я люблю тебя больше всех на свете, ты понимаешь это? Я думаю понимаешь. Мы с папой долго ждали тебя и с твоим появлением наша жизнь обрела совсем другой оттенок. Ты подарил мне, нет, ты подарил нам, огромное, как это небо, счастье! Без тебя все наши труды и достижения не имели бы никакого смысла, и чтобы со мной не случилось я буду всегда за это благодарна Богам, с той ночи и по сей день, на веки, малыш!

– Прости, прости меня, мама, я не должен был огорчать тебя, я больше не буду, обещаю тебе!

Немного погодя потерев глаза руками, он успокоился и пристально посмотрел на неё, как она того и желала.

– Я понимаю тебя, сынок, слышишь, – продолжила она.

– Знаешь, это очень тяжело для тебя, наверное, видеть меня в таком состоянии и всё время улыбаться, приободрять. И несмотря на все твои успехи, ты ещё совсем молод и у тебя впереди большая жизнь, наполненная приключениями, испытаниями и любовью. Я верю, что ты справишься, даже если меня не будет рядом. Ты сможешь прожить достойную и счастливую жизнь, не утратив веры в неё!

– Мама, прошу не говори так, мне страшно, очень страшно.

– Я знаю, Маттиас, и мне бывает страшно. Почти каждый день меня мучает тревога. Она не отпускает пока я не увижу тебя и твою улыбку, ты моё лекарство. Всё будет хорошо, обещаю. Малыш, а теперь давай пойдем в дом, скоро придёт твой отец, и ему явно будет не по душе увидеть тебя в таком состоянии.

Чуть позже пришел Арест. Ужин они провели на удивление в прекрасной атмосфере. Временами даже смеясь от невероятных теорий Маттиаса, который с энтузиазмом воображал, что было бы если бы люди могли заглянуть за облака или спуститься на самое дно моря, хоть на мгновение забыв про страшный недуг Мирры. Это был их последний ужин вместе, к закату следующего дня её не стало.

После смерти жены Арест с головой ушёл в работу, издавая почти каждый месяц новый научный труд, который вызывал множество хвалебных отзывов в научном сообществе. Поглощая всё новые и новые знания, словно находя в них отдушину, которая ему была так необходима. Конечно он не забывал и про сына, прививая ему любовь к делу всей жизни его и горячо любимой им Мирры!

Глава 3.

Мина.

***

– Ты что, расстроился, брат? Опять это выражение на безупречном лице. И это явление, которое они называют слёзы… – на лице Тьмы появилась презрительная гримаса. – Ты же знал, что так будет, ты знал каков будет результат, так почему же ты в таком состоянии?

– Знал, ли я? – тяжело вздохнул Свет, – Да, конечно знал, но разве могу я не оплакивать смерть нашего ребёнка, не грустить? Брат, мне жаль, что ты до сих пор не разделяешь моих чувств к людям, правда жаль… Но ты как всегда недооцениваешь их способность любить и прощать, и видеть прекрасное вокруг себя! Пожалуй, мне пора сделать ход – слон на с4.

Ночь была ему к лицу, от легкого летнего ветерка его черные, длинные чуть ниже плеч волосы слегка развевались, синие глаза и бледная кожа в лунном свете придавала ему еще более благородный вид. Атлетическое телосложение и высокий рост позволяли носить практически любую одежду. И чтобы он не надел, оторвать взгляд было практически невозможно. Ему признавались в любви молодые девушки и юноши, влиятельные чиновники и богатые торговцы, но все это было чуждо ему и совсем не интересовало. Он считал их глупыми и недалекими людьми, раз вместо того, чтобы восхищаться его научными достижениями их интересовала только его внешность.

В очередной раз выбрав более длинный путь до дома он шёл медленно и размерено, держа в руках тяжелый талмуд. В отличие от своего обычного состояния он был весьма недоволен и раздосадован на свой счёт. Он прокручивал в голове последнюю дискуссию, которая состоялась в доме ученых. И о том, что впервые за много лет вновь прибывшей член их сообщества не просто смогла отстоять полностью противоположенную точку зрения, но и в пух и прах разбить его. Он не мог понять, как такое могло с ним случиться, это не отпускало его сознание.

– Маттиас, Маттиас, постойте!

Он резко обернулся и увидел ту, что недавно заставила его почувствовать горечь поражения. Вспомнить это чувство, практически забытое за много лет после окончания учёбы.

– Мина, это вы? – спросил он, хотя ответ он знал заранее. Конечно, он сразу узнал её. Он ещё долго не сможет, даже если очень захочет забыть её лицо и голос, который так беспощадно растоптал и уничтожил его работу и заставил почувствовать себя глупым.

– Да, это я. Ух…, – немного отдышавшись произнесла она. – С трудом догнала Вас.

– Почему? Я же ушел позже всех и иду так медленно, как никогда не ходил сколько себя помню. Как же так получилось, что вы, Мина, в итоге оказались позади?

– Ну…я…это…мне нужно было зайти в одно место, я была сегодня, да и в принципе практически каждый день…

Не дав договорить, Маттиас прервал ее:

– Мне всё равно, где вы были, если честно. У меня есть более важные дела над чем мне необходимо поразмыслить, так что снимаю предыдущий вопрос.

Он развернулся и в том же темпе двинулся по направлению к дому.

– Маттиас, можно мне пойти с Вами?

– Мне всё равно, если будете идти тихо.

– Хорошо, пройдемся сегодня в тишине.

Но Маттиас уже не слышал её слов, он думал над произошедшим сегодня. Всё глубже и глубже погружаясь в свои мысли, он шёл, периодически останавливаясь и что-то бубня себе под нос.

Дойдя до дома, он вдруг понял, что не заметил в какой момент так неожиданно навязавшаяся спутница покинула его. Этот факт ничуть не расстроил его, сделав глубокий вдох он зашел в дом.

Огромное помещение с роскошными белыми колоннами, вазами, бесконечными полками с бесценными книгами и дорогой мебелью переливалось светом от сотни зажженных свечей. В воздухе пахло свежим папирусом и чернилами вперемешку с потом и легким ароматом цветов, которые с недавних пор присутствовали на каждом собрании самых выдающихся людей Афин. Все спешно заворачивали свежо написанные свитки и что-то бурно обсуждали. Одни стояли в центре и активно продолжали вести дискуссии, другие держались поодаль и робко посматривали на них. В самом центре всей этой оживленной картины стоял Маттиас и как будто не обращая внимание на всё происходящее внимательно, не отрывая взгляда смотрел в другой конец комнаты.

– Маттиас, – обратился сухим и властным голосом человек на вид лет шестидесяти. Сутулый и даже немного сгорбившийся, плотного телосложения. Его волосы были полностью седые, лицо все покрытое морщинами, большой нос с горбинкой и темные, выразительные глаза. Одежда была из натуральных тканей в пол, белоснежного цвета с красивым античным узором, который был нанесен золотыми нитями. По всему его виду можно было сказать, что он имеет высокое положение в обществе. Как только он заговорил в воздухе повисла абсолютная тишина, все с интересом смотрели на него:

– Мы приняли решение, что именно вы будете зачитывать доклад перед нашим Царем о достижениях и научных открытиях ученого сообщества. Вы один из самых талантливых и падающих большие надежды молодых людей, поэтому мы почти единогласно приняли такое решение. Я удивил вас таким заявлением?

– Нет, это было весьма предсказуемо, – не отрывая взгляда от предмета своего наблюдения ответил Маттиас.

– Да что с вами, Маттиас? Вы хоть понимаете какая это честь?

– Конечно понимаю и благодарен вам.

– Нет, юнец, я хочу, чтобы вы осознали всю важность происходящего! И в конце концов что с вами происходит? Вы уже пять дней ведете себя странно, летаете в облаках, не участвуете в дискуссиях, и я уже молчу про ваш не законченный до сих пор труд.

– Простите меня Христофор! – опустив глаза произнес он, – Если я хоть чем-то вас расстроил как моего учителя, то нет мне прощения. Я всё понимаю и осознаю важность всего происходящего как для моего будущего, так и для будущего всех нас. Вы будете мной гордиться, не переживайте, я всё сделаю даже лучше, чем вы все могли предположить. Положитесь на меня, – уверенно и почти с улыбкой произнес он, украдкой посмотрев на него.

– Я надеюсь юнец, как и всегда. По-другому вы не умеете, по крайней мере так было раньше. Пожалуй, на этом мы закончим наше сегодняшнее собрание. Я ухожу.

После этих слов Христофор обернулся и посмотрел в ту же сторону, что и Маттиас и остановив взгляд на несколько секунд, вздохнул и затем направился к выходу. А вместе с ним, и большая половина присутствующих этим выказывая почтение к его персоне.

В отличие от остальных Маттиас направился в противоположенном направлении прямиком к тому месту, от которого он не мог оторвать взгляда на протяжении всего вечера. Дойдя до одной из колонн, он остановился и теперь можно было с точной уверенностью сказать, кто стал объектом его наблюдений. На скамье сидела, не поднимая головы и что-то активно записывала молодая девушка. Её длинные, волнистые волосы спадали на плечи, которые покрывал белоснежный хитон с расписным орнаментом и приколотой необыкновенной красоты брошью в виде цветка мирта. Тонкие кисти рук и длинные пальцы, не знавшие тяжелой работы, бегло передвигались по папирусу от чего она, не замечая того пачкала их в чернилах, бормоча при этом что-то себе под нос.

– Мина, – произнес он с целью отвлечь девушку от столь увлеченного занятия, но никакой реакции не последовало.

– Мина, простите, – повторив уже чуть громче.

Но и во второй раз его слова не были услышаны. Тогда Маттиас наклонился настолько близко к лицу девушки, что можно было почувствовать её порывистое дыхание и приятный аромат исходивший от её волос, после чего вновь обратился к ней.

– Ох как я люблю запах цветочного мыла в сочетании с запахом папируса и чернил, – подняв глаза ответила она.

От столь неожиданной реакции, он резко отошел и даже немного пошатнулся.

– Я вас напугала, простите, но я всегда говорю, что чувствую и думаю, такова моя женская натура, – слегка рассмеявшись продолжила она.

– Нет, почти нет. Просто мне показалось, что вы не заметили моего присутствия. И конечно с научной точки зрения должна была сработать защитная реакция вашего тела, но…но в результате мы почти поменялись с вами местами.

– Наука тем и хороша, что до конца в ней ни в чем нельзя быть уверенным, правда ведь?

– Возможно доля истины есть в ваших словах, но я привлек ваше внимание с определенной целью. У меня к вам дело…то есть если быть точнее я бы хотел узнать о вас побольше, вы сильно напоминаете мне одного человека, хотя я пока не могу понять насколько.

– Я? Кого?

– Это сейчас не важно, я расскажу вам со временем, если, согласитесь. Мне хотелось бы понять зачем вы здесь? Какая у вас цель? Будучи весьма образованным, молодым ученым судя по нашей первой встрече в этом зале, – он сделал небольшую паузу поморщившись от явно неприятных воспоминаний, но затем продолжил. – Имея большое количество познаний в области естественных наук, так как вам удалось разбить мою, еще совсем прошу заметить сырую, но всё же теорию небесных тел вы почти всегда отмалчиваетесь и только все время что-то записываете, как простой писарь. Мне не понять вас сейчас, а когда я чего-то не понимаю я должен углубленно изучить это явление, чтобы не осталось белых пятен. Вы интересны мне до всей глубины моего сознания, и я хочу сделать вас объектом моего нового исследования.

– Я, объект исследования? О Боги как же это смешно, но одновременно интригующе и завораживает! А знаете, что, Маттиас, я соглашусь, но с одним условием с этого момента я буду называть вас никак иначе как Ученый, а наш совместный путь до дома и будет тем временем, когда я позволю вам узнавать меня, а вы мне себя. Таковы мои условия! Вы согласны?

– Я в замешательстве… Вы действительно выходите за рамки общепринятых представлений, но знаете, если таковы ваши условия, то я согласен. Предлагаю приступить сегодня же.

– Договорились, – скручивая свитки со своими записями ответила она.

Вечер, луны сегодня не видно и на небе ни одной звездочки. По знакомой тропе шли двое. Не спеша, периодически останавливаясь ведя при этом активную беседу.

– Правда, будучи маленькой девочкой, я и не думала о таком призвании. Мне нравилось красиво одеваться в мамины наряды, петь и ухаживать за нашим садом, как и всем маленьким девочкам, наверное. Да и мои родители хотели, чтобы я вышла замуж за сына хорошего друга моего отца для укрепления связей. Мы с ним были всегда вместе, сколько себя помню в этом возрасте. Играли, путешествовали семьями и всегда вместе. Когда родители уезжали по торговым делам, мы уже и жизни друг без друга не представляли, но потом все изменилось…Ну это уже другая история и не самая веселая, а что у вас Ученый? Как проходило ваше детство? О чем вы мечтали до того, как стали одним из самых известных молодых дарований Афин?

– Я…попрошу задать другой вопрос, как и обещал я расскажу обо всем, о чем вы меня спросите, но только этот этап своей жизни пока не готов обсуждать, вы примете такой ответ?

– Ну вот, теперь я буду еще больше желать узнать об этом, но я принимаю его. Единственное хочу сказать, что какова бы не была дорога которая Вас привела к данному моменту её пройти было необходимо, потому что это дорога и есть Ваш путь.

– Возможно…

– А какой Ваш любимый цветок?

– Цветок? Мина прошу не заставляйте меня вновь просить вас задать мне другой вопрос, мне будет неловко.

– Почему? Вопрос вполне лёгкий, да и ответ может уложиться в пару шагов.

– Я просто не знаю, как на него ответить…Точнее знаю, но мне кажется вас он не удовлетворит.

– Так дайте его мне! Не попробовав что-то сделать, мы никогда не узнаем результат, ведь так, господин Ученый?

– Да, но…

– Никаких, но, жду свой ответ! – твердым и уверенным голосом произнесла девушка.

«Почему она задает такие странные вопросы и мне от этого неловко, и сердце бьется в непривычном ритме. Ведь она знает, кто я и чем знаменит, тогда зачем…» – Мысль сменяла одна другую.

– Ученый, я жду…

– Хорошо, я отвечу… Просто я никогда об этом не думал. Я вообще не люблю цветы, они не долговечны, тонкие, легко сорвать, а если уж сорвал, то быстро сохнут.

– А аромат цветов? Он тоже не привлекает, неужели совсем?

– Аромат? Ну, если посмотреть под таким углом, хм…тогда мне нравится аромат, исходящий от ваших волос, простите, – немного покраснев, произнес он.

– Ох мои волосы… Это масло из цветков мирта.

– Тогда пусть моим любимым цветком будет он.

– Как замечательно всё складывается, я думаю.

– Вы это о чем?

– Мы столько нового узнали друг о друге, это же замечательно. Совсем недавно мы даже не были знакомы, а теперь вот идем одной дорогой и обсуждаем такие вещи.

– Мы идем одной дорогой потому что, это прямой путь до наших домов. Это логично.

– Логично, но неинтересно. Кстати, а почему Ученый, вы ходите более длинной и менее удобной дорогой, когда есть более короткий и оживленный путь?

– Там слишком шумно, многолюдно и.... и там столько храмов по пути, что я предпочитаю эту тропу.

– Храмов? Да, там есть один, он был воздвигнут в честь основательницы нашего города, Богини Афины.

– Основательницы? Хм… город основали и создали таким каким мы его знаем люди. Великие Цари, архитекторы, мастера и рабы, ну уж точно никакая там вымышленная богиня. Надеюсь, это была дань старым традициям, а не ваше истинное мнение.

– Вы недолюбливаете Богов? Вы в них не верите?

– Не верю? Мой ответ – да! Недолюбливаю? Мой ответ – конечно! Я уверен, вместо того, чтобы тратить время на бесполезные молитвы и подношения им, эти глупые люди могли бы заниматься самообразованием, интересоваться окружающим их миром, заниматься семьями и уделять больше времени детям.

Все в совете ученых знали, что Маттиас не особо верующий, но никто никогда не осмеливался задавать вопросы на эту тему, а уж тем более вступать с ним в дискуссию. Так же и Мина знала это, но в тот момент она осознала всю глубину его болезненной обиды. Его глаза светились ненавистью, а речь стала настолько резкой, что она решила сменить тему, да бы не вызвать ещё более болезненной реакции.

– Я понимаю, наверное, и что самое главное каждый имеет право на свою точку зрения, тем более такой образованный человек как вы.

– Я рад, что вы со мной согласны, значит мы похожи, и в отличие от этих примитивных людей не тратим свое драгоценное время на глупые молитвы, которые кроме разочарования ничего со временем им не принесут.

Но услышав эту фразу прежнее желание улетучилось, голос задрожал и как будто на секунду она потеряла самообладание:

– Нет, я не согласна! Я согласилась с тем, что ваше мнение имеет право на существование, как и мнения тех верующих, которые посещают Храм каждый день. Вера, в Богов, в светлое будущее не может быть глупым! Если нет Веры, нет жизни, а если нет жизни, то человеческое существование еще короче и бессмысленнее чем жизнь цветка, который сорвали, насладились его красотой и ароматом, а затем выкинули! Вот что я думаю.

В воздухе повисла тишина, было слышно, как бьются их сердца, как ветер колышет деревья и как земля под ногами издает скрежет от шагов.

– Простите, меня. – Прервав столь тяжелое молчание произнесла она. – Я не хотела…то есть…просто, я же объект Вашего исследования, а раз так, то укрывая свои истинные мысли я искажаю его.

– Вы напоминаете мне мою маму, – тихо, почти шепотом произнес он. – Вы так её мне напоминаете, что иногда страшно…Вы такая же, как и она невообразимо живая, с блеском в глазах, открытая этому миру, с живым умом и глядящая далеко в будущее. И к сожалению, с любовью к ним, к этим Вашим Богам! Мне жаль…

– Жаль? Но почему именно это чувство? Жалость обычно испытывают к слабым, больным или немощным, а верующих людей к таковым отнести никак нельзя. Вы знаете, Маттиас, – продолжая теперь уже более нежным и спокойным голосом, – Я ведь тоже раньше была немного зла на Богов и думала, что они оставили меня и мою семью, и что помощи ждать от них не стоит. Но со временем я всё поняла и самое главное приняла. А затем…затем наступила гармония, радость и меня окутала любовь ко всему что нас окружает. Вы, наверное, сейчас меня совсем не понимаете и считаете глупой, но это ничего, у нас с вами огромный путь, и мы пройдём его вместе, чтобы не случилось.

– Ваш дом, кажется? – прервав её он тяжело вздохнул.

– Да, а я и не заметила, что мы уже дошли, но меня радует, что в этот раз, заметили, Вы. Ну что же тогда до завтра! – с улыбкой произнесла она и свернула на небольшую тропинку, вдоль которой на протяжении всего пути росли благоуханные цветы, в сторону огромного белого дома, который был окружен со всех сторон цветущими деревьями и от этого весьма выделялся среди прочих.

– Прощайте. – произнёс почти себе под нос Маттиас и проводив взглядом свою собеседницу двинулся по направлению к своему дому. Он шёл еще медленнее чем обычно, почти волоча ноги по земле, он был не в настроении. Осадок от столь бессмысленной и раздражающей, по его личным убеждениям беседы, еще давал о себе знать. Но даже это не могло унять то ноющее, не отпускающее, но такое теплое и родное чувство где-то глубоко внутри, что ему хотелось плакать…Он вдруг вспомнил себя десятилетним мальчиком, хотя не делал этого так давно. Подойдя к своему дому, он посмотрел на скамью, которая стояла вся заросшая травой и выглядела весьма шаткой и не надежной. Задержав взгляд на несколько секунд, он сделал глубокий вдох и зашел внутрь.

– Ученый, как Вы себя чувствуете? – робко, с легкой нотой сожаления спросила Мина.

– Хорошо, – сухо последовал ответ.

– Мы сегодня продолжим наше общение, как обычно после окончания собрания?

– Возможно, если меня сильно не задержат для обсуждения предстоящего события, – не меняя интонации и даже не посмотрев в сторону собеседницы продолжал он, – Вы же понимаете, какое грандиозное оно будет и что приготовлений еще слишком много. К тому же я еще не начал готовить свою речь. Я дам ответ чуть позже, а сейчас простите меня, но я слишком занят. – после этих слов Маттиас развернул очередной свиток и углубился в его изучение, всем видом давая понять, что более не готов вести беседу.

Собрание было долгое и как всегда весьма оживленное, но уже подходило к концу. Все спешно собирались и только двое особо никуда не торопились. Мина стояла на привычным для нее месте, облокотившись о колонну и внимательно смотрела в сторону Маттиаса. В отличие от других он не останавливаясь продолжал делать записи, то и дело открывая и закрывая очередную книгу.

– Мина, вы не собираетесь идти домой? Вас что-то задерживает?

– Я жду Маттиаса, знаете, Христофор нам с ним по пути.

Но не дав закончить он прервал её:

– Вы уверены?

– Простите?

– Вы же понимаете, Мина, о чем я? Ведь так? – немного раздосадованным голосом произнес он.

– Да понимаю, но не желаю принимать.

– Мы здесь все как одна семья и я переживаю за вас обоих. Маттиас, он не совсем такой как мы, то есть он совсем не такой как мы. Вы сейчас смотрите на светлое будущее всего античного мира, в этом мальчике и его потенциале скрыто еще столько всего. И если он будет отвлекаться на всякие мелочи, то сойдет со своего пути и потеряет свой ориентир.

– Простите меня конечно, Христофор, я безумно уважаю вас и благодарна за шанс, который вы мне дали. Но уверены ли вы, что тот путь, который все для него избрали верный? Я считаю, что каждый человек должен иметь право выбора и должен сделать его сам. Это право нам дано Богами! Не имея полной картины мира не познать его глубины даже на половину! Вот что я думаю.

– Всем будет только больно, и вам в первую очередь. Неужели вы мало пережили за свою столь юную жизнь? Не стоит открывать двери, которые давным-давно и крепко накрепко закрыты – это мой вам совет, Мина! – закончив он, тяжело дыша, направился к выходу тем самым дав понять всем присутствующим, что собрание окончено и все могут спокойно расходиться по домам.

Глаза девушки блеснули и наполнились слезами. В её голове одна за одной побежали картинки прошлого. Раздирая её сердце и крутя до боли неприятные воспоминания тем самым почти не давая дышать. Но сделав огромное усилие и взяв себя в руки, она направилась в сторону Маттиаса.

– Маттиас, я хочу, чтобы вы посмотрели на меня!

– Сейчас? – не отрывая взгляда уточнил он.

– Сейчас же!

От такого неожиданно резкого изменения интонации Маттиас поднял голову и пристально посмотрел в лицо девушки. Её губы дрожали, а на лбу виднелась испарина.

– С вами всё в порядке, Мина? Вам нездоровится?

– Мне нужно…нет… мне необходимо, чтобы сегодня вы проводили меня до дома! И именно сегодня я расскажу вам то, что не рассказывала никому до вас и вряд ли решусь рассказать. Но если вы мне сейчас откажете, найдя сотню причин для этого, то наше соглашение будет расторгнуто навсегда!

– Я… Я конечно же провожу вас! Это не обсуждается. – практически заикаясь от волнения и от столь неожиданно сложившейся ситуации произнес тот, на кого она смотрела как никогда прежде. Не отводя ни на секунды взгляда, тем самым и смущая, и заставляя чувствовать до сели неизведанное сопереживание и что-то еще, то что пока он объяснить себе не мог.

– Дайте мне не более пяти минут, чтобы я разложил книги по местам, и мы пойдём.

Спустя обещанное время они покидали зал собраний.

Почти половину привычного пути они прошли молча, не произнося ни слова и даже не смотря друг на друга.

– Вам лучше? – не решительно произнес Маттиас.

– Да, сейчас намного лучше. Знаете, Ученый так странно, когда я с вами, мне спокойно и уютно, словно я точно знаю, что теперь все будет хорошо…

– Ну вот, вам явно лучше Мина. Вы обратились ко мне в привычной для вас манере и могу сказать почти привычной для меня. Вы меня напугали там в зале собраний, я как будто увидел другого человека.

– Я знаю, точнее понимаю…Помните я рассказывала каким прекрасным и безоблачным было моё детство?

– Помню конечно, у меня прекрасная память плюс ещё я делаю заметки, вы же не забыли, что у меня к Вам научный интерес?

– Я помню, конечно помню…Поэтому я хочу продолжить начатый тогда рассказ…Вы не против?

– Ничуть. Продолжайте.

– Моя семья богата и имеет хорошие связи. Каждое поколение моей семьи участвовало в политической и экономической жизни нашего Полиса. Я думаю и это вы знаете…Мой отец продолжил это поколение взяв в жёны мою мать, которая так же являлась потомком знатной и влиятельной семьи. Вот так на свет появилась я. Я родилась здоровым и как говорила мама, прекрасным ребенком, наверное, так оно и было. Но после меня у моих родителей больше детей не было. Родители меня любили. Я была окружена теплом родительской опеки. Отец во мне души не чаял. Баловал, от чего мама очень часто сердилась на него, говоря, что из меня не вырастет ничего толкового. Моим воспитанием занимались прекрасные педагоги, к восьми годам я могла свободно говорить на нескольких языках, знала этикет и играла на арфе. В общем что и говорить росла я, не зная проблем и забот. Я с трепетом и теплотой в сердце вспоминаю это время… – сделав небольшую паузу она продолжила:

– Но после моего девятилетия всё изменилось. Торговая деятельность моего отца стала приносить огромные убытки, как выяснилось позже по вине его друга, которого он знал с самого детства. Мне до сих пор не верится, что он мог так поступить с нами. Ведь сколько себя помню в том возрасте мы всегда общались семьями. Как я и говорила ранее с его сыном мы были как брат с сестрой. В поездках и путешествиях, на всех праздниках и даже когда я сильно заболела, подхватив простуду лежа с сильным жаром, он не отходил от меня ни на минуту, не боясь подхватить тот же недуг.

Мина подняла голову, посмотрела на небо, которое сегодня было всё усыпано звездами и что-то тихонько произнесла шепотом, так тихо, что у Маттиаса не было и шанса услышать, а затем продолжила:

– После того, как мой горячо любимый отец узнал о поступке своего друга, здоровье у него пошатнулась. Он почти не выходил из дома, не посещал важные мероприятия и практически отсутствовал в нашей с мамой жизни. От чего мы очень грустили и переживали. А те короткие моменты, когда нам удавалась лицезреть его он смотрел на нас с такой болью и стыдом в глазах, что даже я боялась подойти к нему. О чем сейчас сильно сожалею, что так и не набралась смелости сделать это…. Наверное, единственное, о чем я жалею больше всего на свете! И вот настал тот день…Было утро, погода была прекрасная, на улице ярко светило солнце от чего наш сад выглядел еще более прекрасным и волшебным. Я смотрела сквозь окно своей спальни, на сына нашей рабыни, как тот с трепетом и любовью ухаживал за деревьями, а наш пёс бегал вокруг него призывая уделить ему внимание и поиграть с ним. Как вдруг я услышала невообразимый крик женщины, который как острый нож пронзил меня, и я оцепенела от ужаса и страха. Я стояла, и вся тряслась. Мне больше никогда в жизни не было так страшно как тогда…

– Мина, если вам тяжело, то возможно стоит закончить на этом?

– Нет…я хочу… я должна! – произнеся эту фразу она упала на колени и закрыла лицо руками, больше она не могла сдерживаться, словно вновь почувствовала себя тем беспомощным ребенком, которого охватил неимоверный ужас и всепоглощающий страх, она разрыдалась.

От увиденного сердце Маттиаса словно перестало биться, и он не заметил, как оказался рядом с ней в том же положении. Обнял, закрыв почти всю своим телом. Ему было всё равно на правила приличия, в тот момент он забыл обо всем. Перед ним на коленях сидело маленькое беззащитное существо, всё в слезах и дрожа от ужаса, которое нуждалось в нём как никто и никогда!

Они потеряли счёт времени, тишину нарушала Мина:

– Учёный, спасибо и простите…я не должна была…не имела права так себя вести.

– Да что, ты, точнее Вы такое говорите, – медленно разжимая свои объятия произнес он, – Вы вторая настолько сильная духом женщина, которую я встречаю в своей жизни. Пережив такое…, – мысленно он уже знал, какой конец у этой истории. … не каждый, мужчина сможет жить, дальше не закрываясь от этого мира и людей. А вы не только смогли, но и не изменились. Вот почему вы такая одна и таких больше нет!

От этих слов Мина еще больше прижалась к нему, ей не хотелось, чтобы это время заканчивалось. Ей хотелось остановить его, будь у неё хоть капля божественной силы. Но она понимала, что это невозможно.

– Спасибо, Учёный, – пытаясь встать она продолжила: – У меня к вам будет одна просьба, мне понравилось, когда вы обратились ко мне, сказав, ты. Я попрошу вас так и дальше делать, если конечно для вас это будет уместным…

Он помог ей встать на ноги, спустя еще несколько минут, пристально посмотрел на неё.

– Тогда, с этого дня ты, Мина, обращаешься ко мне в той же форме…

Она слегка улыбнулась в ответ.

– Мне лучше, правда. Но я должна закончить свой рассказ…Мне необходимо это сделать, именно здесь и именно с Вами, точнее с тобой, Ученый.

Маттиас как бы того, не желая не стал останавливать её и собравшись с остатками сил она продолжила:

– То был крик моей матери, когда она обнаружила моего отца в его кабинете. Он…он покончил с собой, оборвав свою жизнь. Решив больше не бороться и бросить нас, я возненавидела его! О как же я возненавидела его тогда! Так я думала раньше, но сейчас, сейчас все по-другому. Я простила и люблю его всем сердцем…и буду любить до конца моей жизни. До момента, когда мы вновь встретимся с ним, и я попрошу прощения за это и за то, что тогда так и не подошла к нему и не поддержала, когда нужна была ему больше всего на свете! – комок подкатывал к горлу, но она мужественно проглотила его.

– Маттиас, ты единственный человек в этом огромном мире, которому мне захотелось, действительно захотелось рассказать мою историю. Мою боль и мою жизнь, я всегда буду помнить это, – после этих слов сознание стало покидать её. Он успел подхватить её в самый последний момент, пока она не оказалось на земле. Подняв Мину аккуратно на руки, такую легкую и почти невесомую, он почувствовал в этот момент сильнейший озноб и дрожь, которая окутывала всё ее тело. Он спешно направился в сторону дома, столь прекрасного снаружи и одновременно ужасного своими воспоминаниями внутри.

Какая же ты беззащитная и слабая, но рядом с тобой мне так хорошо и спокойно, как никогда и ни с кем не было. Таких женщин я до тебя не встречал, а может и встречал, но никогда не обращал внимания, подумал Маттиас.

– Что с тобой? Возьми себя в руки, Маттиас, – обратился он сам к себе. – Необходимо срочно ускорить шаг, каждая минута на счету.

Он двигался быстро и уверенно, не отводя от неё взгляда практически ни на секунду. Вскоре он увидел уже столь знакомую тропинку, ведущую к её дому.

Остановился, сделав глубокий вдох он направился к воротам.

– Только не говори ничего моей матери. – тихонько произнесла она. – С её здоровьем будут вредны любые волнения.

– Хорошо, но что я ей скажу, как объясню, что ты в таком состоянии?

– А тебе и не придется ничего объяснять, – продолжила она. – Я покажу тебе тайных ход, который давным-давно нашли мы с отцом.

– Тайный ход?

– Да, в старых домах это не такая уж и большая редкость. Теперь слушай: ты должен будешь пройти через весь сад по дорожке, не сворачивая с неё. Затем ты увидишь большое оливковое дерево. Сразу за ним тебе необходимо будет повернуть направо и там ты увидишь древнюю статую, она вся покрыта цветами, вьющимися особенно сильно с одной стороны, аккуратно отодвинь их, и твоему взгляду откроется крутая лестница, ведущая вниз.

–Я понял, а как же рабы?

– В это время, все уже отправились отдыхать, и мы не должны никого разбудить, особенна Зевса, – почти улыбнувшись произнесла Мина.

– Зевса?

– Это наш пёс, несмотря на то, что он староват, но слух у него прекрасный, а чужих он не особенно любит. Так что постарайся не привлечь его внимание!

– Я смотрю что тебе лучше, раз с твоих уст исходит столь тонкий юмор?

– Да, спасибо, намного. Я почти пришла в себя, да и озноб почти прошел.

– Тогда, я с уверенностью заявляю, что смогу провести какого-то глупого, старого пса ещё и с такой кличкой. – с досадой в голосе произнес он.

– Учёный, Вы…точнее ты такой, Учёный».

– Мина, ты слышишь, кажется, как не печально, но ты была права. Нам на встречу бежит огромное животное и судя по твоему описанию это Зевс. Хотя меня с уверенностью можно отнести к смелым миру сего, но что-то мне подсказывает, что бой будет неравным.

– Пожалуйста, опусти меня на землю.

– Ты точно сейчас в состоянии передвигаться самостоятельно?

– Да, всё хорошо.

Маттиас медленно и осторожно опустил Мину на землю, пошатнувшись слегка она опустилась на колени и распахнула объятия:

– Иди ко мне малыш, тихо-тихо Зевс. Прошу только не шуми, а то ты всех разбудишь и беды не оберешься. Вот познакомься, это Учёный, его имя Маттиас, он наш гость и мой друг.

Пёс с недоверием приблизился к незнакомцу, осторожно и медленно стал обнюхивать его.

– Ну вот, видишь, он хороший, тебе же понравился, ведь так малыш?

– Ещё бы, – поправив волосы, произнес он. – Как я могу кому-то не понравится, я ведь неотразим. Плюс у меня прекрасное происхождение и невероятный ум!

– Да, да, знаю. – поглаживая пса продолжала она. – У него скверный характер, но он добрый. Всё нам нужно идти, беги малыш, беги!

Мина, чувствуя, что силы потихоньку вновь возвращаются к ней, аккуратно встала и направилась прямиком в конец сада. Маттиас сделав вид, что не услышал последние слова, гордо последовал за ней. Добравшись до заветной статуи, Мина вдруг резко повернулась:

– Дальше я сама, спасибо.

– Сама? Ты же ели стоишь на ногах!

– Я правда дойду, спасибо за всё, я…

– Нет, никаких сама. Я решил, что пока не увижу, что ты благополучно добралась, я не уйду.

– Но…

– Я не принимаю никаких возражений. Идём!

Несмотря на то, что не было никакого освещения, весь путь вниз был достаточно хорошо виден благодаря пробивавшемуся сквозь вьюнки лунному свету. Но спускаться всё равно было весьма неудобно и даже временами опасно, лестница явно была очень старой и стоптанной. Дойдя до конца, они оказались у внушительных размеров двери. Она была не заперта. Слегла толкнув её они оказались в ярко освещенным помещении, повсюду стояли мешки, огромные бочки и всё это сопровождал приятный аромат трав.

– Нам сюда, – указав на арку в стене произнесла она.

– Мне вот стало интересно, как же так получается, что этот проход остался тайным, ведь дверь видна невооруженным глазом и зайти сюда может любой?

– Нет, не любой. Вход сюда закрыт для всех, кроме меня, а раньше и моего отца. С такого самого дня, как он обнаружил его и показал мне, мы решили, что это будет только нашим местом. Чтобы мы могли здесь отгородиться ото всех и провести время только вдвоем. Если честно, я часто сюда прихожу, когда мне необходимо уединение. Меня словно окутывают прекрасные и теплые воспоминания, вернувшиеся из детства…Впервые кто-то кроме меня и моего отца, находится здесь и я рада, что это ты.

– Я принимаю это за огромную честь и хочу заметить, что это превосходное место для таких как мы. Когда никто и ничто не отвлекает от мыслей и наверняка здесь может родится ни одна великая идея.

– Да, это так. Идём.

Они какое-то время потратили на то, чтобы преодолеть длинный и достаточно узкий проход и оказались уже у совсем другой закрытой двери. Она была сделана из прочного дерева, вся покрытая незамысловатым узором.

– Так сейчас, найду его. – немного покопавшись Мина достала ключ и открыла её.

– Ну вот теперь мы почти на месте. – с легкой нотой облегчения произнесла она.

Дверь вела напрямую в её комнату и с обратной стороны выглядела как ненастоящая, а всё потому что была окрашена в яркие цвета и декорирована всевозможными цветными лентами. Увидев небольшое недоумение на лице своего спасителя Мина ничуть не смутившись произнесла:

– Как ты понимаешь, это так называемая маскировка, чтобы никому и в голову не могло прийти что это действительно дверь, и что она куда-то ведет.

– Интересный подход, немного нестандартный, но зато как мы убедились весьма действенный.

– Спасибо, теперь нам можно и нужно попрощаться.

– Уже, то есть здесь?

– Мы уже в моей спальне…хотя явно недолжны быть тут вместе! Представляю лицо моей матери если бы она сейчас зашла. – Мина улыбнулась.

– В спальне…в твоей… то есть конечно в твоей, а в чьей же ещё, – почти заикаясь произнес он, – Да мне пора, я всё сделал и теперь спокойно могу оставить тебя.

Перед уходом Маттиас непроизвольно окинул взглядом комнату и остановил его на тех самых окнах из её истории. Они действительно открывали прекрасный вид на весь сад. Затем на висящий по центру основной стены портрет, на котором были изображены двое взрослых трепетно обнимавших маленькую девочку, от чего внутри него что-то сжалось и стало труднее дышать. Повсюду стояли её любимые цветы в роскошных вазах, благоухая и даря неповторимый аромат, атрибуты красивой мебели и шкуры животных на полу так странно сочетались с по-детски замаскированной дверью и в той же манере, стоявшей почти в самом конце комнаты, кроватью, которая была вся украшенная прозрачными цветными тканями.

– Ученый! – почти у самой двери она остановила его и изо всех сил, которые у неё ещё остались бросилась к нему. Обхватила за талию прижавшись всем телом, и словно маленький нашкодивший ребенок уткнулась лицом в грудь:

– Мир не будет так прекрасен если в нём не будут существовать такие люди. Он просто перестанет жить, просто перестанет дышать, и я…я перестану любить…Пройдя столь малый отрезок пути вместе я не желаю продолжать его дальше без тебя…

Маттиас не успев осознать происходящее застыл на месте, будто время и вправду прекратило свой бег. Он ощущал её тепло и аромат её волос, ощущал стук её сердца и не мог пошевелиться. Ему и не хотелось.

Простояв так некоторое время Мина отпустила столь крепко сжимавшие объятия дав понять, что более не удерживает его.

– Завтра я расскажу тебе свою историю, ту часть которую никому и никогда не планировал открывать. – закончив фразу он закрыл за собой дверь.

Глава 4.

Ученый.

Лёжа на кровати в своей комнате и пытаясь уснуть, он прокручивал события, произошедшие с ним сегодня. Легкий, местами даже приятный озноб от всего случившегося пробегал по телу. Руки были расслаблены, весь язык тела говорил сам за себя. Чувство будто он заново родился, будто что-то тяжелое вот-вот упадет с его плеч и навсегда исчезнет не покидало его. От этого лицо излучало улыбку, а сердце сжималось с каждым ударом с неведанной силой.

– Завтра, завтра Маттиас, ты все ей расскажешь и тогда, и только тогда она узнает тебя настоящего, а пока…– не закончив до конца фразу он погрузился в глубокий и приятный сон.

На следующее утро.

– Ты не притронулся к еде? С тобой всё в порядке?

– Да, отец, спасибо. Всё хорошо.

– Я слышал, как ты вчера вернулся. Не слишком ли поздно?

– Я был вчера занят своим новым исследованием. – поставив на стол стакан с молоком произнес он.

– Новое исследование?! Ты ничего не говорил об этом. Я могу как-то посодействовать в его развитии?

– Нет. Я благодарю тебя за заботу и интерес к моей работе, но оно только моё и больше ничьё.

– Я понимаю. Тогда съешь хотя бы фрукты, чтобы ты смог плодотворно работать. И кстати, сегодня после обеда я уезжаю в длительную поездку в Рим, необходимую для укрепления научных связей и пока не знаю, когда смогу вернуться.

– Удачи, тебе с этим отец!

Закончив с трапезой, он спешно покинул отца и направился к дому Мины.

– Доброго дня! Меня зовут Маттиас, я пришёл к госпоже Мине. Могли вы сообщить ей о моем прибытии? – обращаясь к работающему в саду мужчине произнес он.

– Да конечно, господин, пойдёмте со мной.

Маттиас заметил, что, в светлое время суток дом выглядел намного больше и красивее. Остановившись у огромной лестницы, которая вела прямиком к главной двери, он сделал глубокий вдох, как делал это всегда, в те моменты, когда необходимо было сосредоточиться или подавить нахлынувшие на него воспоминания.

– Прошу, заходите.

Оказавшись внутри его взгляду открылся изумительный вид. Огромное пространство все залитое солнечным светом. Белоснежные стены на которых висели невероятной красоты картины. Он двигался от одной картины к другой, внимательно разглядывая их и что-то бормоча себе под нос. Пока не настал черед полотна, на котором был изображен высокий, крепкого телосложения мужчина во весь рост. Короткие черный волосы, глубоко посаженные карие глаза и мужественные скулы. Это без сомнения был отец Мины. Глядя на него сложно было поверить, что он когда-нибудь решит выбрать для себя такой конец. Маттиас вздохнул и решил, что рассматривать произведения искусства ему больше не хочется и направился к фонтану, который был расположен в самом центре всего этого великолепия. Подойдя к нему, он стал рассматривать статую, которая напоминала молодую красивую девушку с длинными по самый пояс волосами. В одной руке у неё находился кувшин, из которого собственно и струилась вода, а в другой она держала вытянутый предмет похожий на свиток папируса запечатанный лентой. Его удивил столь необычный выбор предметов, но долго задумываться над этим он не видел никакого смысла. Поняв, что прошло уже достаточно много времени, он сел на край фонтана и пристально смотрел по направлению куда так спешно убежал встретивший его мужчина.

– Маттиас, доброго дня!

– О, Мина, наконец то, – он резко встал и направился прямиком к ней. – Я думал ждать придется ещё целую вечность, почему так долго? – с досадой произнес он. – Ты же знаешь, как я не люблю ждать.

– Да, прости меня, но в свое оправдание могу сказать, что визит не был запланированным. И я если честно не ожидала увидеть тебя так рано, да и вообще увидеть тебя здесь. Что-то случилось?

– Нет, просто, я же обещал тебе вчера…Ну ты помнишь…Вот и пришел выполнить обещание, если ты всё еще хочешь, чтобы я сделал это?

– Конечно хочу, непременно!

– Ну вот и хорошо. Ты уже позавтракала?

– Да, я готова идти.

– Тогда пойдём, я хочу прогуляться. Плюс свежий воздух нам обоим будет на пользу.

– Согласна.

Покинув дом, они направились к саду и найдя широко раскинувшееся всей своей листвой дерево расположились в его тени.

– Для начала, я хочу, чтобы ты пообещала мне кое-что.

– Что именно?

– Не при каких обстоятельствах, и чтобы не случилось никто и никогда не должен услышать от тебя, то чем я планирую сегодня с тобой поделиться. Пообещай мне!

– Обещаю.

– Ну тогда, – сделав очередной глубокий вдох Маттиас продолжил, – Ты же знаешь моего отца, верно?

– Да, знаю, он великий человек. Я читала все написанные им труды!

– Так и есть, мой отец настоящий человек науки и всю свою жизнь он посветил ей, точнее посвящал пока не встретил мою мать. Она работала учителем в школе, ей прекрасно удавалась обучать детей философии, естественным наукам и религии. А как легко она находила общий язык с ними, меня всегда восхищало это, и я даже немного завидовал признаюсь честно. Её звали Мирра. Она была из небогатой, но весьма образованной и уважаемой семьи. Она часто водила детей в Храм Афины, что по дороге к твоему и моему дому и на одной такой экскурсии она и встретила моего отца. С того самого дня и до дня её ухода они были вместе. Моё детство, как и твоё было прекрасным, я рос в любви и заботе своих родителей, меня окружали люди, которые знали ответы как мне тогда казалось на все вопросы. Они привили мне любовь к окружающему нас миру, науке, истории и даже религии. Вместе с мамой мы каждый день ходили в Храм. Иногда, когда у меня было свободное от обучения время, мне удавалось наблюдать за тем как она проводит свои занятия в школе, и как дети, затаив дыхание слушали каждое её слово. Приходя домой она сама выпекала для меня мой любимый хлеб. А этот запах, запах свежеиспеченного хлеба я не смогу забыть никогда! Это было по истине великолепно! – столь редкая улыбка появилась на его лице. Он остановил рассказ и словно погрузился в приятные и теплые воспоминания.

– А знаешь, у меня здорово получалось бегать длинные дистанции. В детстве я никому и никогда не проигрывал ни одного состязания в нём. Мне тогда казалось, что ещё чуть-чуть быстрее, и я смогу взлететь, словно птица воспарить в самое небо, смешно, не правда ли?

– Ничуть, это так прекрасно.

– Возможно…В тот день я как обычно прибежал домой после тренировок весь мокрый и измотанный. И сразу же направился в свою комнату, чтобы помыться и переодеться, никому ничего не сказав. После того как все процедуры были окончены, я направился в гостиную к родителям, услышав оттуда их голоса. Но почти преодолев весь путь я остановился, точнее моё тело остановилось как вкопанное, когда я услышал слова отца – Ты умираешь, Мирра, неужели твои Боги оставили тебя, оставили нас!? Сказав это, он рухнул на стул, стоявший рядом и принялся рыдать. Знаешь я никогда не видел его жалующимся или опечаленным, а уж тем более плачущим. Мне стало так страшно, что я сначала попятился назад, а затем просто развернулся и побежал обратно к себе. Я думал, что если не зайду к ним сейчас и не увижу отца таким, то всё будет хорошо. И что ничего этого не происходит на самом деле. Опять глупо, очень глупо, – он надолго замолчал.

– Маттиас, ты слишком суров к себе, ты был ребёнком, – как можно нежнее произнесла она.

Как будто не услышав её последние слова он продолжил.

– Вот расторопным я не был никогда. Видимо услышав мой трусливый бег и поняв, что я всё услышал они бросились ко мне. Когда они оказались у моей комнаты, то увидели, что я лежал на кровати свернувшись калачиком, закрыв лицо руками. Все моё тело сковывал страх, но я не плакал, так как видимо ещё не до конца все осознавал. Мы долго проговорили в тот день, но деталей я уже не помню. Помню только её теплые руки и мягкий голос, который повторял, что всё будет хорошо. В тот момент мне этого оказалось достаточно, но как же она тогда ошибалась…как ошибалась! Время шло, и болезнь набирала свои обороты. Словно изголодавшийся зверь поедала её изнутри. Она плохо спала. Ей было тяжело подолгу стоять и боль, которая мучила её изо дня в день изматывала так сильно, что иногда она проводила весь день в постели. Совсем скоро она уже полностью отошла от дел, сосредоточив остатки своих сил на мне. Её теплый, нежный взгляд наблюдающий за мной всегда придавал мне сил и желания делать всё лучше других. Чтобы радовать её, чтобы видеть улыбку на её лице. Она была для меня Солнцем, чистым, теплым светом, всегда оберегающим меня и всегда рядом…

Он устремил свой взгляд к небу, ладони сжались, все тело сильно напряглось.

– Мина, я так любил её, так нуждался в ней, но вскоре её не стало…Она покинула нас и в тот день, я понял, отчетливо осознав, что нет никаких высших защитников, Богов или еще как бы их там не называли. Ведь они позволили моему Солнцу погаснуть, погаснуть навсегда…Эта женщина ходила в Храм каждый день, даже тогда, когда ходить уже не было сил, а боль сковывало каждое движение. Она молилась им, молилась так искренне, всем своим чистым сердцем! И я молился, я просил, умолял их помочь, спасти её, спасти мою маму, но знаешь, что они сделали – ничего! – его голос резко изменился, уже не сдерживая подкативший к горлу комок, он дал волю эмоциям и слезы градом покатились по его щекам, губы нервно сжались.

– Я ненавижу веру в них, ненавижу больше всего на свете, и я никогда не признаю их существование! Но если на минуту допустить такую нелепую возможность и как ученый я обязан рассмотреть её, тогда я с уверенностью могу заявить, что они самые жестокие существа на свете. Потому как ни один родитель не может спокойно наблюдать за страданиями своего ребёнка! Не откликнуться на их мольбу о помощи и в самый тяжелый момент просто отвернуться, просто не помочь… а они могут, значит, логически следует вывод, что хуже, чем не иметь родителей вовсе, иметь таких как они – жестоких и равнодушных!

Она наклонилась и провела своей теплой рукой по его щеке утирая слёзы, положив вторую руку на его грудь произнесла:

– Маттиас, прости, я не знала насколько глубока твоя боль, если бы знала, то никогда не настаивала бы на том, чтобы ты рассказал мне свое прошлое. Но теперь я понимаю тебя, я правда понимаю. Я была в таком же состоянии, но мне повезло я нашла выход из этой темной и страшной бездны отчаяния. Ты знаешь, твоя мама, она и вправду была прекрасной женщиной, которая обладала неимоверной силой духа. Я хочу помочь тебе всем сердцем и буду рядом с тобой сегодня, завтра и всегда!

– Мина, не давай обещаний, которых не сможешь сдержать, ведь она тоже мне говорила, что всегда будет рядом, но как видишь я сейчас один.

– Ты не один, – возразила она, – Ведь у тебя есть я …

Глава 5.

Друг детства.

***

– Как же мне скучно…– закрыв глаза, вздыхая произнес Тьма. – Всё так предсказуемо и такое мерзкое сладкое послевкусие, а я терпеть не могу сладкое. Брат, неужели ты и вправду думаешь, что такое нелепое и не постоянное чувство как любовь, заставит его усомниться и сойти с выбранного пути? Если так, то ты самое наивное существо во Вселенной.

– Вместо того, чтобы сомневаться лучше бы помог мне сделать выбор. Ты же знаешь, я в этом совсем не силен. Я подобрал несколько прекрасных украшений, но никак не могу определиться, что больше подойдет к цвету моих глаз. – Свет кокетливо глянул на брата и стал по очереди примерять их. – Ну вот смотри как тебе? Эта чудесна заколка для волос выполненная в небесно-голубых тонах или лучше маленькая серьга в виде прозрачной капельки росы?

Тьма презрительно поморщился.

– Ну в самом деле, ты ведешь себя как ребенок, который ждет чтобы ему потакали во всем…Хватит, теперь я сделаю свой ход. – Он медленно потянулся к фигуре на шахматной доске и произнес: пешка на g5!

С того самого дня они больше не виделись, Маттиас полностью ушел в работу и подготовку к докладу. На все попытки Мины после собраний завести разговор он давал понять, что у него совсем нет времени и что его проект пока отошел на второй план. Он был таким отрешенным и холодным, даже сильнее чем при их первой встрече. Мина сильно переживала, но понимала, что такому человеку как он нужно время и только время. Приняв это, она стала ждать.

– Мина, милая подойдите.

Мужчина стоял уверенно, хотя по всему его виду было видно, что ему это удается не так легко, годы брали своё.

– Да, Христофор, у вас ко мне дело?

– Да, девочка, у меня сегодня был интересный разговор с одним твоим старым другом. Он попросил устроить вам встречу, как ты на это смотришь?

– Старый друг? Но кто он?

– Это Иолас, твой друг детства, ты его ещё помнишь?

Она изменилась в лице.

– У меня нет друзей с таким именем, прошу меня простить, – закончив фразу она хотела было уйти, но Христофор остановил её.

– Мина, прошу постойте! Дети не в ответе за поступки родителей. Он только вернулся из Рима. Зная, что ты не захочешь его видеть попросил организовать для вас встречу. Отказать ему будет весьма невежливо, да и твоя матушка дала своё согласие.

– Матушка дала согласие? Что Вы говорите? Я не собираюсь продолжать этот разговор, мне пора идти. Простите.

– Что за вздор сегодня нёс Христофор, мама?

– Мина, милая, я тебе сейчас всё объясню.

– Нет! Я не могу поверить, так он сказал правду? Ты что согласилась на то, чтобы я встретилась с этим человеком? Как ты могла? Ты же знаешь? Или ты уже всё забыла?

Воспоминания волной нахлынули на неё, она в растерянности ходила по комнате из стороны в сторону, не обращая внимания на то, что говорила ей мать.

– Мина, милая, послушай, послушай меня пожалуйста. Я всё помню, как я могу забыть? Я помню, как ты страдала, как твоё маленькое сердечко было разбито этим человеком. И как ты долго приходила в себя, но я хочу, чтобы ты встретилась с ним. Причины я объясню тебе потом, прошу тебя исполни мою просьбу!

Ничего не ответив девушка немедленно покинула покои матери и направилась в свою комнату, а затем и в единственное место во всем доме, которое давало ей ощущение спокойствия и полной защиты. Ночь она провела там.

Очередное собрание началось неожиданно, к ним пожаловал высокопоставленный гость. Сам Христофор представил его:

– Уважаемые коллеги, хочу представить Вам, Иоласа, сына Ксандра, прямого наследника рода, который вкладывает большие средства на развитие и поддержание научного мира Афин!

Все взгляды устремились на него. Это был молодой человек, лет двадцати. Высокого роста, с великолепной осанкой и среднего телосложения. Его правильные черты лица, каштановые слегка вьющиеся волосы и зеленые глаза вызвали восхищение публики. Единственное, что выделялось среди всего этого идеального и блистательного образа это небольшой, старый шрам, который словно идеально нарисованная прямая линия, рассекал одну из бровей и спускался почти до самого века.

Он был открыт для общения. Все с теплотой приветствовали его, задабривая комплиментами и красивыми речами. Но невооружённым взглядом было видно, что целью его визита было нечто иное и подлинного интереса к ним он не испытывал.

– Мина, это вы?

Словно леденящий ветер, слова коснулись её.

– Как же я рад видеть вас после столь долгой разлуки. Как вы знаете, я недавно вернулся в город, и очень рад, что мы встретились! Вы не присоединитесь к нам?

– Да, конечно.

– Я слышал о вас. Вы первая женщина, которая была допущена к собранию ученых Афин. Я горд за вас, искренне горд!

– Спасибо, – еле выдавив из себя произнесла она.

– Если кто не знает мы с Миной друзья детства, мы выросли вместе, прекрасное было время! – обратился он к окружающей их толпе людей.

Маттиас вздрогнул и пристально посмотрел на Мину. Все остальные мысли вдруг отступили, освободив место рассказанной в ту ночь истории, истории которая потрясла его до глубины души.

– Я бы хотел пригласить вас провести ужин вместе с нами, со мной и многоуважаемым Христофором. Вы согласны?

Она положительно кивнула в ответ, после чего все трое сделав прощальный жест направились к выходу.

– Приношу мои искренние извинения, но к сожалению, мне придется оставить Вас, – произнес Христофор. – Возникли неотложные дела.

Услышав эти слова Мина ничуть не удивилась, она с самого начала догадывалась, что именно так все и будет.

Попрощавшись они направились в противоположенные направления.

– Возможно нам стоит последовать его примеру, найти подходящий повод и пойти сегодня разными путями, вы не согласны? – с явной иронией в голосе произнесла она.

– Знаешь, ты ни капельки не изменилась, Мина!

– Приму это за комплимент, но когда это мы успели перейти на «ты»?

– Когда? Мы же не посторонние друг другу люди! Я не могу обращаться к тебе по-другому, ведь ты в прямом смысле оставила неизгладимый след в моей жизни, – он провел пальцами по шраму и улыбнулся, – Я до сих пор помню, как залез на то дерево, чтобы снять с веток твою улетевшую от порыва ветра ленту, ты всегда их так любила. И как ты хлопала в ладоши и восхищалась мной, а затем наблюдала мой позор, который сопровождался падением.

– Простите, что прерываю воспоминания о ваших геройских подвигах, но я говорила серьезно, у меня нет никакого желания тратить этот прекрасный вечер в вашем обществе.

Молодой человек резко остановился, лицо изменилось, грубым движением он схватил её за руку, отчего привел в полное замешательство.

– Я понимаю почему ты введешь себя так со мной. Но зная меня лучше, чем кто-либо другой ты же понимаешь, что своим поведением только ещё больше подогреваешь интерес к себе. Или может это твоя стратегия, ведь я не самая худшая партия для такой как ты, не так ли?

Одним легким движением он приблизил её к себе и схватив теперь уже обеими руками, лишил её возможности двигаться.

– Что ты себе позволяешь? Отпусти меня немедленно, Иолас, мне же больно!

– Теперь я точно решил сделать тебя своей чего бы мне это не стоило!

Не дав возможности ни осознать происходящее, ни дать ответа он резким движением поцеловал её.

Гнев, обиду и беспомощность вот что сейчас она чувствовала. Прям как тогда много лет назад, когда их семью настигло то ужасное горе и как он её единственный и самый близкий друг отвернулся от неё. Воспоминания против воли нахлынули огромной волной и захлестнули сознание, слезы градом покатились по её щекам.

Он слегка отстранился.

– Ты плачешь? Я удивлен, никто и никогда не реагировал так на подаренные мной поцелуи, надеюсь, это слёзы радости! – он усмехнулся.

Но ухмылка мгновенно исчезла, в тот момент, когда он почувствовал резкую боль на лице.

– Ты тоже ни капельки не изменился, с последней нашей встречи Иолас…Ты так и остался избалованным ребенком, ты мне противен.

Вытирая губы и смахивая слезы, она развернулась и пошла по направлению к своему дому.

– Стой! – но Мина не отреагировала на его оклик.

– Я сказал тебе остановится или ты хочешь, чтобы я силой это сделал?

Мина остановилась, её ладони непроизвольно сжались в маленькие кулачки.

– Вот только на это вы и способны достопочтенный Иолас, сын Ксандра, прямой наследник рода. Пожалуй, единственное что вы можете это силой заставить делать то, что Вам хочется, не так ли?

– Мина, не смей…

– Не сметь, что? Говорить вам кто вы есть на самом деле? Но некоторое время назад вы же сами сказали, что я знаю Вас лучше кого-либо. Значит мои слова это чистая правда, а если нет, тогда получается, что вы сами не знаете, что говорите.

– Перестань! Немедленно замолчи. Я не из тех людей кто потерпит такое отношение к себе. Вместо того, чтобы строить из себя недотрогу лучше подумай о будущем своей семьи, точнее того что от неё осталось. Ты должна была принять наше предложение как подарок небес и быть безмерно благодарной! А ты ведешь себя так словно у тебя есть выбор. Ты ведь умная вот и подумай, хорошенько подумай.

– Что вы этим хотите сказать?

– Правда не понимаешь? Ну тогда всё понятно, видимо твоя матушка ничего тебе не рассказала. Тогда скажу я – обе семьи ведут переговоры о возможности нашего союза, союза как мужа и жены!

– Союза? – лицо Мины приобрело синюшно белый оттенок, руки стали ватными.

– Ты и правда не знала…Глупая, глупая Мина! О Боги, как же смешно…Мне так смешно.

В голове звучал жуткий пронзительный смех, сердце стало биться все быстрее и быстрее. Только одна мысль крутилась в голове: «Бежать, так быстро как это умеет Маттиас. И оказаться в своем тайном и безопасном месте, затем проснуться и осознать, что это был просто ночной кошмар и ничего из того, что сейчас происходило не по-настоящему»

– Почему молчишь? Тебе нечего сказать, неужели ты не рада? Ты уже забыла, как в детстве мы мечтали об этом и как представляли нашу свадьбу и придумывали имена нашим детям? Неужели ты и вправду забыла?

– Только одно, я скажу вам только то, что этому никогда и не за что не бывать!

– Ты действительно глупая? Мне вот интересно как тебя вообще допустили к такому просвещенному обществу. Ты хоть понимаешь какое положение моя семья сейчас занимает? Наверное, нет, ты вряд ли бы стала нами интересоваться. Но я объясню тебе, мы по влиятельности уступаем только Царю Афин. Нет ничего что бы мы не смогли получить в этом мире!

Дойдя до растерянной девушки, он наклонился, поправил немного растрепавшиеся волосы и добавил:

– Вот сейчас, например, я планирую получить тебя. Получить тебя или полностью уничтожить. Я позволю сделать выбор, но сначала я провожу свою невесту к её дому. А с завтрашнего дня ты официально вступишь в этот статус. Теперь пойдем, уже поздно нельзя чтобы твоя любящая и заботливая матушка понапрасну переживала.

Ироничная улыбка появилась на его лице. Весь его вид говорил о том, что он празднует, где-то глубоко в душе он точно для себя решил, что вот оно последнее чего ему не хватает, и он это точно получит.

Подавленная, словно тысячу камней, как груз неся на своих плечах она шла подле него, дорога казалось ужасно длинной нескончаемой. И какое облегчение испытала она, когда увидела очертания своего дома, место куда ей сейчас хотелось больше всего на свете.

Они остановились.

– Доброй ночи, Мина! Хотя знаешь, теперь, когда мы будем наедине я буду называть тебя, мой нектар, потому что на вкус ты такая же сладкая и манящая.

Оказавшись в своей комнате Мина облокотилась о стену и медленно сползла на пол. Обняв колени руками и прислонив к ним голову она, не отрывая взгляда смотрела в пустоту. Она не могла поверить, понять и самое главное принять происходящее. Её мысли оборвала вошедшая в комнату мать.

– Мина, милая, ты уже пришла? Почему не зашла ко мне, я так ждала тебя.

– Оставь меня одну пожалуйста. Я сейчас не хочу никого видеть…– шепотом произнесла она.

– Что-то случилось, дитя моё? Почему ты сидишь на полу?

Она медленно подняла голову и направила свой взгляд в сторону матери.

– Ты ещё спрашиваешь меня почему? Как ты могла не рассказать мне про эти ваши игры за моей спиной? И даже рассмотреть малейшую возможность такого союза после всего что их семья сделала нам?

– Мина, выслушай меня пожалуйста! Примерно неделю назад, когда ты в очередной раз отправилась на работу, на нашем пороге оказался Иолас вместе с представителями их рода. Поверь для меня самой это была такая неприятная встреча, что только Боги удержали меня от необдуманных поступков. – она вздохнула.

– Они попросили о разговоре, и я впустила их в дом. Мы долго делали вид, что являемся хорошими знакомыми. Вспоминали Ваше детство и наши поездки, но затем я не выдержала и попросила перейти к делу, которое привело их к нам. С этого момента я словно в кошмаре. Иолас сделал жест и попросил о Вашем союзе, от чего я лишилась дара речи. Затем он стал рассказывать, как во время его пребывания в Риме он случайно услышал о тебе. О том, как молодая девушка впервые за всю историю была допущена в общество ученых. И прервав свою поездку он вернулся в Афины, чтобы рассмотреть тебя на роль своей избранницы. Он говорил так много, что и половину я не смогла запомнить. Я была растеряна, очень растеряна Мина…

– И что, ты ответила им мама?

– Конечно я ответила нет, потому как понимала, что ты никогда по доброй воле не согласишься на этот брак. Мой отказ его не смутил, он лишь попросил об одной встречи с тобой. После чего ты сама решишь дать согласие или нет, поэтому я и согласилась. Неужели я сделала ошибку?

– Сейчас это уже не важно, я просто хочу спать. Прошу оставь меня одну, поговорим об этом завтра.

Глава 6.

Решение.

На следующий день Мина проснулась довольно поздно, у неё болела голова и руки, всё тело было ватным, и тошнота подступала к горлу. Она подошла к окну и увидела мать, гуляющую по саду. Солнце сегодня на удивление ярко светило от чего ей даже пришлось немного прищурить глаза.

Выпив чаю и съев немного фруктов, стараясь не столкнуться с матерью она покинула дом и направилась в Храм Афины.

– Мины, сегодня не будет, ей вроде как нездоровится. – послышалось в толпе. – Ну да, конечно нездоровится, я думаю любая девушка была бы несказанно рада такому развитию событий, Вы же сами знаете кто он и насколько влиятелен его род! – кто-то из той же толпы добавил.

Маттиас непроизвольно отозвался на эти слова и не скрывая интереса обратился к ним.

– Что вы имеете ввиду коллеги?

– О наш Маттиас, наконец ты оторвался от своих записей! Мы обсуждаем последние новости. Ты как всегда узнаешь о таких вещах последним… Но это и не удивительно, ведь такие вещи никогда не вызывали у тебя подлинного интереса!

– Можно поконкретнее и что это еще за вещи, которые мне неинтересны?

– Скоро я думаю мы будем свидетелями создания одного из самых значимых союзов Афин! Ты же замечал, что тебя всегда называли одним из самых завидных женихов нашего Полиса?

– Да, и мне это действительно неинтересно, – разочаровано произнес он.

– Да, да, но погоди, ты всегда был на втором месте, а на первом наш вчерашний достопочтенный гость, которого нам так любезно представил сам Христофор, припоминаешь?

– Да, его сложно забыть, слишком уж блестящий вид. На мой взгляд он выглядел вчера достаточно вульгарно. И что?

– Так вот сегодня он официально объявил о том, что сделал выбор кто станет его женой. И это никто иная как наша всеми любимая и уважаемая Мина! Но тебе, наверное, не интересно, как и всегда…

Маттиас выронил из рук папирус. Наделав при этом достаточно много шума, что привлекло ещё больше внимания к его персоне.

– Что с вами Маттиас? – обратился к нему Христофор, – Вам тоже не здоровится сегодня? Что-то нынче молодежь пошла какая-то слабенькая. – пытаясь сгладить напряженную атмосферу, которая летала в помещение с ироничной улыбкой произнес он.

Толпа как всегда поддержала своего лидера и волна легкого смеха, словно в знак солидарности окутала все вокруг.

– Маттиас возьмите себя в руки! Пойдёмте!

После этих слов Маттиас словно очнулся, поднял с пола папирус и аккуратно свернув его направился вслед за учителем. Оказавшись с Христофором между высоких полок, заполненных до отказа книгами, ветхими записями и различными реликвиями он обратился к нему:

– Учитель, чему я сейчас стал свидетелем? Это очередная столичная сплетня или что-то ещё? Я требую объяснений и немедленно!

– Маттиас, вам не кажется, что вы сейчас не в том положении чтобы что-то требовать? Где ваши манеры? Могли бы для начала поблагодарить меня!

– Спасибо, что сгладили мой конфуз, но я всё еще жду объяснений, а Вы как никто знаете, что терпение не моя сильная сторона!

– Вы никогда не изменитесь…, – пожилой человек вздохнул… – Простите, но это правда. Она с сегодняшнего дня является его невестой. Он сделал официальное заявление, хотя от неё еще ответа не последовало, но я думаю, что это вопрос времени. Мы все знаем кто он и насколько влиятелен. Это как битва между голубкой и львом, мы заранее знаем победителя.

– За что вы извиняетесь? Сравнение конечно интересное, но хочу заметить, что если условия битвы немного изменятся, например, она будет происходить на воде, то фаворит явно меняется.

– Интересное замечание…не могу не отметить, но у меня к вам есть просьба и прошу выслушайте меня внимательно и не перебивайте. Я хочу, чтобы вы ни при каких обстоятельствах не вмешивались в эти события, иначе последствия будут весьма плачевными для вас обоих. Вы знаете, про моё решение со временем передать вам свои полномочия и меня в этом практически все поддерживают. Но если вы оступитесь или приобретёте себе настолько могущественного врага в его лице, то даже я не смогу защитить вас. Не забывай, что наш Царь относится к вашим религиозным убеждениям мягко говоря не одобрительно. И при любом удобном случае найдутся люди, которые воспользуются вашей ахиллесовой пятой.

– Мне не за чем вмешиваться, Христофор, я не знаю, что вы себе нафантазировали, но я не имею ни малейшего желания принимать в этом хоть какое-то участие. Мне просто жаль Мину. Она прекрасный человек и не заслуживает того, чтобы за неё решали её дальнейшую судьбу. Тем более зная теперь всю историю из первых уст я и представить себе не могу какого ей сейчас…

– Согласен, это почти трагично, но мы должны оставаться строго наблюдателями и всё. Маттиас помните это прошу вас!

Он кивнул, и они направились обратно к заждавшейся их толпе.

– Мина! Мина! – послышался детский крик.

– Здравствуй, Меседа, как у тебя дела? Ты тоже сегодня пришла в Храм? Ты с мамой?

– Да, вон она идет, – девочка пальцем указала на приближающуюся к ним женщину, – Наверное, купила мне много вкусных сладостей, как и обещала за мое хорошее поведение.

– Как здорово звучит… Ну беги малышка, беги к ней рада была тебя видеть!

– Мина прости меня, глупую, я забыла тебя поздравить! Все мысли только о конфетах, мне так стыдно за себя!

– Поздравить? Но с чем?

– С предстоящей свадьбой, об этом сейчас весь город говорит! Он такой красивый и богатый, это как в историях, которые ты мне читала…Помнишь? Я тоже так хочу! Когда вырасту и буду такой же красивой и умной как ты! Обязательно буду! – покраснев немного она махнула рукой и побежала к матери.

Мина словно вновь вернулась в тот ужасный вечер. Воспоминания нахлынули с новой силой и её затрясло. «Неужели все знают, весь город…Ненавижу, ненавижу его…»

Она подошла к статуе Афины, склонила перед ней колени, закрыла глаза и сложив руки у груди, стала молиться:

«Афина, великая наша защитница, прошу дай мне сил, как можно больше сил и поделись своей мудростью со мной, я не знаю, что мне делать и как поступить. Дай мне знак, прошу тебя, умоляю не оставляй сейчас одну! Я чувствую, что могу не справиться… Ты всегда была рядом. Я знаю, что ты всегда помогала мне и сейчас как тогда я нуждаюсь в тебе».

Закончив молиться Мина решила прогуляться по торговой площади, чтобы хотя бы немного отвлечься от гнетущих её мыслей. Было жарко, солнце пекло с неимоверной силой, но легкий, прохладный ветерок смягчал его последствия. Вокруг многолюдно, шумно и разные запахи смешиваясь друг с другом навеивали приятные воспоминания. Остановившись у палатки с цветами, она принялась рассматривать их, то и дело восхищаясь вслух. Торговец активно предлагал ей то одни, то другие, а она словно маленький ребенок, которому впервые дали возможность сделать выбор самому, никак не могла определиться.

– Дайте ей пожалуйста вот этот букет из цветов мирта, – послышался за ее спиной, уверенный мужской голос. Она обернулась.

– Маттиас!

Он весь в лучах света, его длинные черные волосы слегка развивались на ветру. Он как всегда держал кучу книг в одной руке, а другой придерживал подол хитона.

– Здравствуй, Мина! Я рад тебя видеть в добром здравии. А то весть от твоего раба нас всех заставила поволноваться и как я вижу напрасно! – слегка улыбнувшись произнес он.

– Мне неловко за это… Но с утра мне и правда было нехорошо, но сейчас намного лучше. А что ты здесь делаешь?

– А что можно делать на торговой площади, пришел купить кое какие вещи конечно.

– Ясно…

– Мне нужно в одно место заглянуть и после я собираюсь домой.

– Домой? А как же собрание и подготовка твоего доклада для Царя?

– Сегодня, Христофор распустил всех пораньше, сославшись на жару. А по поводу доклада, все необходимое у меня с собой, – жестом он указал на кипу книг в его правой руке.

– Понятно. Сегодня и правда очень душно, но я люблю солнечную погоду, очень люблю!

– Не смею более задерживать тебя, я пойду!

– А можно мне с тобой?

– Со мной? Ну если хочешь, то пожалуйста.

– Отлично!

Вдвоем они направились в сторону необходимой ему палатки.

– Маттиас, я хотела кое-что спросить…Ты уже знаешь, наверное, но…

– Не нужно Мина, не нужно ничего говорить, – прервав её он продолжил.

– Мне рассказали последние события, о которых только ленивый сейчас не говорит в городе. И мне жаль, правда жаль, что все так складывается для тебя. Знаешь, хотя я и обещал Христофору не вмешиваться, всё-таки выскажусь. Я всегда считал, что каждый человек хозяин своей судьбы и сам должен решать, с кем ему связать свою жизнь и во что верить. Поэтому я глубоко убежден, что ты не должна позволять принимать решения за себя. Не хочешь чего-то не делай, а если решишься тогда принимай все последствия своего и только своего решения! Вот что я думаю.

– Ученый, я сейчас поняла, что ты именно тот знак, который я просила сегодня в Храме! Возможно…, нет это точно ты, ты и есть ответ на все мои сомнения!

– Интересно получается конечно, но, если я смог тебе помочь я только рад. Хотя думать, что я послан твоей Богиней звучит абсурдно, по крайне мере для меня.

Дойдя до привычной тропинки, они попрощались. Дождавшись пока Мина скроется в листве сада, он побрел в привычном темпе к своему дому. Размышляя по дороге об их разговоре и о том, правильно ли он сделал, озвучив свои мысли ей вслух.

– Мама, я твердо решила отказать ему, прости.

– Мина, милая, я всегда тебя поддержу. Но хочу, чтобы ты осознала какие последствия после твоего отказа нас ожидают и приготовилась к тому, что нашу семью могут просто уничтожить.

– Боги этого не допустят! Я приняла решение и не откажусь от него!

На следующий день они ожидали гостей. Мина стояла у дверей и от волнения не могла найти себе место. Прокручивая заранее подготовленную речь, она ходила из угла в угол ожидая приглашения зайти. Когда все собрались в главной комнате дома и ей было дано разрешение, она вошла. Окинув всех присутствующих взглядом, уверенным голосом произнесла:

– Я благодарна за оказанную мне честь, но вынуждена отказать Вам по причине того, что считаю нас абсолютно разными людьми. Вы все представители одной из самых уважаемых семей нашего Полиса, поэтому достойную замену найти не составит никакого труда.

Гул возмущения пронесся по комнате, и только один человек стоял абсолютно спокойно. Иолас пожирая взглядом словно хищник свою жертву смотрел на Мину.

– Если бы ты ответила по-другому, я бы удивился больше чем сейчас все мои родственники в этой комнате, – его речь притупила гул, но не полностью, – Но всё же ты так решила несмотря ни на что, интересно получается тебе не кажется? Ты хоть на минуту подумала о последствиях, которые тебя ожидают? Наверное, да, вот видите теперь почему я остановил выбор на ней.

– Это возмутительно, возмутительно! – причитал самый пожилой из них, – Какое неуважение, как вы посмели нам это вот так озвучить?

– Успокойтесь пожалуйста! Наша Мина, поменяет решение и это случится совсем скоро, я Вас уверяю. На этом нам пора покинуть этот дом!

Нежеланные гости стали спешно собираться. Один за одним они выходили из комнаты, последним шел Иолас. Проходя мимо неё, он добавил:

– Ты либо будешь моей, либо не достанешься никому, нектарчик мой!

Дождавшись, когда они останутся одни Мина, бросилась к матери, обняла её и дав волю чувствам разревелась.

На следующее утро.

Мина проснулась в прекрасном настроении. Позавтракав она направилась к дому ученых. В этот раз она шла спокойным и размеренным шагом, вдыхая приятный аромат цветов, наслаждаясь каждым лучиком солнца и красотой окружающего её мира.

– Ты сегодня такая радостная должен заметить, этому есть весомый повод? – с явным любопытством обратился к ней Маттиас.

– Несомненно, и это отчасти благодаря тебе, Ученый, – улыбка озарила её лицо.

Они стояли немного поодаль от основного скопления народу, в помещении было довольно душно, весь ученый свет Афин активно размахивал веерами, чтобы хоть немного почувствовать прохладный ветерок на своем лице.

– Сегодня вновь очень душно, июль в этом году выдался довольно жарким. – вздохнув произнес Христофор, – Я думаю на этом мы закончим сегодняшнее собрание. Завтра ожидаю вас всех как можно раньше, ведь до встречи с Царем осталось совсем мало времени. Маттиас, задержитесь пожалуйста. Все остальные свободны.

– Я знаю, что вы почти закончили подготовку своей речи и, что самое главное, надеюсь вы не забыл про мою просьбу?

– Нет, как я мог, ведь вы несколько раз мне об этом напоминали, учитель! – явно с иронией произнес он.

– Отлично. Тогда к концу недели мне непременно нужно с ней ознакомиться, чтобы мне спалось наконец хоть немного спокойнее.

– Если вам будет угодно.

Христофор одобрительно кивнул и направился вслед за остальными к выходу.

Врать, наверное, не очень хорошо, но зато старику будет спокойнее, про себя подумал он.

– Ты закончил? – подойдя к оставшемуся одному Маттиасу спросила Мина.

– Да, наверное. О, а ты еще не ушла?

– Нет, но раз мы сегодня так рано освободились, может сходим в библиотеку Адриана?

– Хорошая идея, я не против.

Библиотека находилась совсем рядом, идти до неё было не более десяти минут. Оказавшись внутри, они направились в разные стороны. Он пошел в сторону научных трудов известных ученых, таких как Сократ, он в прямом смысле боготворил этого человека. Прочитав от корки до корки все его научные изыскания и считал его одним из самых выдающихся людей того времени.

Мина же отправилась к полкам с балладами Гомера, у неё сегодня было такое прекрасное настроение, что ей хотелось наполнить его возвышенными чувствами, которыми насквозь пропитаны его творения. Достав необходимую книгу, она полностью погрузилась в неё, жадно выхватывая целые строчки.

Они и не заметили, как наступил вечер. Разложив все книги по местам, Маттиас подошел к ней.

– Я не знал, что тебе нравится его произведения, довольно интересный выбор. – Он кивнул на книгу.

– Да, я всегда поражалась, как ему глубоко удается передавать чувства людей, – всё лицо покрыл легкий румянец, и она смущенно улыбнулась.

– Да…его славе среди молодых и очень впечатлительных девушек и юношей мог бы позавидовать даже наш Царь. Спорное признание, но все же признание.

– Ученый, хочу заметить, что ты не менее популярен сейчас у них. Тебя называют одним из самых завидных женихов Афин, интересно не правда ли?

– Меня это не волнует. Да и вообще я уже давно связал свою жизнь с наукой и в нашем союзе место третьему просто не хватит. Так что давай просто закончим эту тему, здесь нечего больше обсуждать.

– Как хочешь, – она пожала плечами, поставила книгу на прежнее место и жестом показала, что готова идти.

Они шли по привычному для них маршруту, не торопясь, теперь и Мине нравилась такая манера ходьбы. Жара к вечеру спала и дул прохладный ветерок, погода была ясная.

– Я немного нервничаю по поводу своей речи, если быть абсолютно честным… Печально, не правда ли?

Неожиданное высказывание застало её врасплох. Ведь все знали каким уверенным и непоколебимым человеком был Маттиас. Никогда и не при каких обстоятельствах он не давал волю своим эмоциям. Всегда сдержан, всегда говорил по существу и без малейшей доли сомнений.

– Ни сколько! Но в чем причина?

– Я не могу уделить должного внимания религии в моём выступлении. А ты ведь знаешь отношение нашего нового Царя к этому вопросу, и от этого мне тревожно.

– Да, он глубоко верующий человек.

– Моя речь полностью готова уже давно, что касается наших научных достижений и будущих устремлений. А вот со второй её частью у меня проблемы, причем серьезные, я не написал ни единой строчки…

Он остановился, плечи были опущены, осанка потеряла былую форму. Сделав небольшую паузу и глубоко вздохнув, он повернулся к ней:

– Мина, возможно мне придется просить твоей помощи, хотя, по моему мнению, это совсем неуместно.

– Я помогу! – без колебаний, воодушевленным голосом произнесла она, – Конечно помогу!

      Неделя для них прошла словно мгновение. Каждый вечер после собраний они с полной отдачей продолжали подготовку в библиотеке. Много споря, делая записи и приходя к интересным умозаключениям. Они настолько углублялись в них, что ничего не замечали вокруг и к назначенной Христофором дате всё было готово.

– Как провела сегодня она свой день, Гектор?

– Опять собрание, потом библиотека до поздней ночи, а затем совместная прогулка до дома. Эх ну и скучная же у них жизнь…И зачем она Вам?

– Это не твое дело, Гектор. И к тому же я дал тебе задание собирать информацию, а анализировать и делать выводы в твои обязанности не входит. Оставь на столе записи и скройся с глаз моих.

Поклонившись и сделав все, как и велел его хозяин он ушел.

– Интересно получается… так вот в чем дело, Мина…теперь я все начал понимать, и дело тут совсем не в нашей семейной вражде, – разговаривая сам с собой он ходил по огромной комнате примерно с час. То и дело обходя внушительных размеров стол, на котором лежала стопка аккуратно сложенных свертков папируса, – Дело, значит в нём, в этом, Ученом, как ты его называешь, тогда ты не оставляешь мне выбора…

Придя к столь долгожданному заключению, он прекратил беспорядочное движение. Вновь позвав к себе Гектора и сделав несколько указаний, уселся в стоявшее рядом кресло.

– Маттиас, теперь давай узнаем тебя получше…узнаем настолько, чтобы я мог спокойно раздавить тебя словно червяка, который совсем не к месту оказался на моём пути, – словно обращаясь к стоявшему перед ним человеку ехидно улыбаясь произнес он.

Глава 7.

Испытание.

Наступил столь долгожданный для всех день. Улицы по всему городу были украшены неописуемой красоты цветами, люди облачились в свои самые лучшие одежды, в воздухе пахло вином и праздником. Было ощущение, что все жители Афин разом вышли из своих домов и с предвкушением ожидали прибытия царя. И вот послышались первые возгласы:

– Да, здравствует наш Царь! Слава ему! Слава! – все ликовали.

Сначала показались военачальники, следом шла свита и рабы. И вот наконец в открытой золотой колеснице, украшенной драгоценными камнями и венками из цветов, запряжённой породистыми белыми жеребцами во весь рост стоял тот, ради которого город за последние несколько месяцев столь сильно преобразился. Он был еще так молод и так прекрасен. Люди не сдерживали слёз. Мраморная кожа, большие голубые глаза и длинные, прямые черные волосы подвязанные голубой, шелковой лентой, белоснежный хитон подчеркивающая его благородную стать и красивое тело, создавалось впечатление, что перед ними ни человек, а сам Бог спустившийся к ним с Олимпа! Он легким движением руки приветствовал всех, одаривая легкой и не принужденной улыбкой. Процессия двигалась не спеша, чтобы каждый житель мог увидеть своего повелителя.

У самого входа в главную трибуну его с нетерпением ожидал весь ученый свет Афин! Когда он приблизился к ним, они с выражением искренней любви и преданности склонились, приветствуя своего Царя. Получив от него знак одобрения, они заняли почетное место позади картежа и присоединились к процессии.

Открытая трибуна была выполнена из камня и по форме напоминала вытянутое яйцо. По всему периметру были построены скамьи для гостей и немного возвышаясь над всеми остальными трибуна для Царя. А в самом центре под открытом небом давая полный обзор, выделено место для выступления и зачтения ежегодного доклада. Трибуна была заполнена гостями. Среди которых были и самые знатные семьи города, и представители других полисов, и важные чиновники. Все стоя приветствовали въезжающего и делающего круг почета к ним Царя! Когда приветственная часть была окончена, он занял свое почетное место и дал приказ начинать. Повисла полная тишина и только радостные возгласы, за стенами еще доносились до всех присутствующих.

В самый центр вышел в привычной для него манере, один из самых молодых и известных ученых столицы Маттиас. Поклонившись, он развернул заранее приготовленный свиток папируса и произнёс:

– Приветствую, Вас, Эрехтей! Являясь преданным слугой народа хочу обратиться к Вам сегодня с ежегодным докладом, констатируя последние достижения нашего научного мира и тех смелых планах, которые мы перед собой ставим на будущее. Смело могу заявить, что последний год выдался для нас очень плодотворным. Развитие медицины вышло на новый уровень, а сделанные открытия в математике вы можете наблюдать, смотря на данное величественное сооружение, которое было закончено в столь быстрые сроки, благодаря новому подходу к строительству.

Еще примерно около часа Маттиас на одном дыхании рассказывал о смелых планах, которые были поставлены на будущий год параллельно дополняя их результатами прошедшего.

Закончив научную часть доклада, он плавно перешел к той, над которой они вместе с Миной так плодотворно работали все последнее время. Он сделал небольшую паузу и продолжил:

– Не могу обойти стороной и тот факт, что благодаря Вам, в нашем городе за последний год возвели и отреставрировали несколько Храмов посвящённых нашим Богам. От чего сердца многих его жителей наполнились верой, и они с надеждой смотрят в будущее. Как слуга народа хочу донести его волю сегодня и от их лица поблагодарить Вас за это!

Он положил руку на сердце и низко поклонился, вызвав тем самым у Царя неописуемый восторг от чего тот встал и подарил ему аплодисменты в ответ, после чего все присутствующие поддержали данный жест и трибуна наполнилась овациями.

Речь была окончена. Царь доволен, гости тоже. Христофор глубоко выдохнул и одобрительно похлопав своего ученика по плечу взял продолжение на себя. После окончания официальной части и зачтения несколькими молодыми пока никому не известными поэтами своих произведений, все были приглашены на ужин, который состоится в царском дворце.

– Ты был великолепен, Маттиас! Я горжусь тобой! – наклонившись к нему тихонько произнесла девушка.

– Спасибо тебе за всё, Мина! Без тебя я бы не справился.

Роскошь зала, в котором собралось такое количество людей не могла вызвать ничего кроме восторга. Все с интересом рассматривали дворец изнутри. Его величественные колонны, картины, всевозможные привезенные и завоеванные предыдущими царями трофеи и символы власти намертво приковывали взгляды. Не говоря уже об угощении, которое состояло из различных фруктов, вина, всевозможных блюд из свежо зажаренной дичи, которые вызывали дикий аппетит и не преодолимое желание отведать их.

Маттиас стоял с Христофором и еще несколькими учеными, они непринужденно общались.

– Поздравляю, Вас, Маттиас, это было великолепно! Вы прирожденный оратор, хотя так сразу и не скажешь…Мне было довольно интересно и даже местами занимательно.

– Благодарю Вас, за столь лестный отзыв в мой адрес, Иолас, – сквозь зубы, но с почтением ответил он.

– О, вы помните моё имя, теперь и мне лестно!

– У меня как у ученого прекрасная память, так что мне это не составило никакого труда.

Иолас в ответ лишь натянуто улыбнулся.

– Христофор, а вы не видели Мину, я что-то её, не наблюдаю здесь?

– Нет Иолас, боюсь, что не смогу вам помочь.

– Ладно, тогда приношу извинения, но я вынужден вас покинуть и продолжить поиски своей невесты.

– Какой же он все-таки наглый и надменный человек! – сказанные ранее им слова разозлили Маттиаса и он, не скрывая явной неприязни проводил нежелательного собеседника взглядом.

– Маттиас, перестаньте. Мы уже это обсуждали с Вами, если меня не подводит память. И я просил вас вести себя сдержанно с ним, он очень опасный человек.

– Я помню, помню, учитель…

– Ну и хорошо, давайте праздновать дальше, ведь сегодня у нас все получилось, как нельзя лучше! – на радостях Христофор пригубил целый бокал с вином.

Вечер был в самом разгаре, все уже хорошо выпили и поели, музыка располагала к веселью и начались танцы.

Маттиас отошел подальше от центра зала, так как танцы не входили в список его любимых занятий и наблюдал за всем происходящем со стороны. Неожиданно он взглядом встретился с Миной, которая словно невесомая бабочка порхая танцевала с неизвестным ему молодым юношей. Они смотрелись так грациозно и красиво, чем вызывали у всех присутствующих зависть и восхищение одновременно.

Музыка остановилась, народ вокруг засуетился и замешкал, от чего он на секунду потерял её из вида, а когда вновь увидел, её лицо изменилось. Легкая улыбка исчезла, а взгляд стал пустым и всему виной её новый партнер, никто иной как Иолас. Маттиас хотел было сделать движение по направлению к ним, чтобы спасти её от столь нежелательного партнерства, но Мина, словно понимая какое последует решение, взглядом остановила его, отрицательно качнув головой. И хотя всё его нутро рвалось сделать задуманное, он остался стоять на месте.

– Ты как всегда изумительно танцуешь, Мина. Ничего не изменилось, только добавилось мастерство и теперь ты не маленькая девочка, а молодая и красивая девушка, сводящая меня с ума! – танцуя, почти шепотом произнес он.

Она ничего не отвечала, а лишь смотрела на Маттиаса и с нетерпением ждала, когда же сможет прервать своё мучение.

Музыка закончилась.

– Мина, прошу не уходите так быстро. Подарите мне еще один танец!

– Прошу меня простить, но я вынуждена ответить отказом. Я устала. Мне хотелось бы продолжить этот вечер в более спокойной обстановке, – она поклонилась и направилась в сторону стоящего Маттиаса, который словно зачарованный не отводил от неё взгляда ни на минуту.

– Ты прекрасно танцуешь, Мина, словно бабочка, парящая над цветком, твои движения такие легкие, плавные, мне кажется у тебя талант.

Она улыбнулась.

Иолас, наблюдая за тем как они общаются, никак не мог понять, что же такого есть в этом человеке, что заставляет ее так благоговеть перед ним. Ведь зная Мину с самого раннего детства он понимал, что одной только его красоты было бы недостаточно для неё и в нём непременно было что-то такое чего явно не хватало ему. От таких мыслей у него свело живот от охватившей его ярости.

– Я никогда не проигрываю, а такому как он и подавно не проиграю! Гектор, ты все подготовил, как я тебя просил?

– Разумеется хозяин.

– Вот и славно, теперь начнется самое интересное!

Спустя всего пару минут все присутствующие были ошарашены резкими и громкими выкриками, которые доносились откуда-то из центра зала. Все устремили свои взгляды на стоявших там Маттиаса, немного позади него Мину и нескольких людей, которые и были причиной этого шума.

– Как Вы, Маттиас, смеете стоять здесь и строить из себя добропорядочного гражданина нашего полиса?

– Что происходит? Кто эти люди? Что там твориться? – все стали перешёптываться.

– По какому праву Вы смеете в таком тоне ко мне обращаться? Что вы себе позволяете? – возмущенно произнес Маттиас.

– По какому праву, вы еще спрашиваете? После того, что вы сделали нет вам прощения и вы должны понести наказание!

– О чем Вы здесь говорите?

– Не стройте из себя невинного человека! Вы осквернили наш Храм своими высказываниями в адрес нашей защитницы и покровительницы, Афины! Вы, человек, который должен быть примером для будущих поколений, а вместо этого подрываете веру людей и злите Богов!

– Что за вздор Вы здесь несете? Я требую объяснений! И немедленно!

В воздухе повисла гробовая тишина.

– Я, требую, чтобы вы немедленно представились! – прервав всеобщее молчание и смятение произнес Царь. Он резко поднялся из-за стола и направился в их сторону.

– Да, мой Царь, – склонив головы произнесли они. – Меня зовут Мелетий, я успешный торговец, а это Андроник и Матфей. Мы знаем друг друга уже очень давно и вместе ведем дела.

– Продолжайте.

– Мы являемся глубоко верующими людьми и, как и многие здесь присутствующие мы были приглашены на данное мероприятие, что конечно является большой честью для нас. Но к нашему большому сожалению несколько дней назад стали свидетелями ужасающего поведения этого господина!

– Объяснитесь.

– Как Вам будет угодно. Я как обычно с утра направлялся в Храм Афины, чтобы помолиться и стал свидетелем непристойного поведения этого человека. Мало того, что он сам не почтительно вел себя в этом святом месте, так еще и агитировал людей к такому же, – указав на своих коллег жестом он продолжил, – Он утверждал, что Боги – это вымысел не образованных и жалких людей, а самое страшное – он посмел утверждать, что они созданы для того, чтобы правители могли благодаря страху перед ними руководить сознанием своих граждан!

– Это бред и клевета. Вы лжете! Я никогда бы не позволил себе такого поведения, вы либо обознались, либо с каким-то умыслом пытаетесь опорочить моё имя! – Маттиас тяжело дышал, словно задыхаясь от возмущения.

– Вы осознаете сейчас, что сказанные вами слова в адрес данного человека, являются обвинением в тяжком преступлении?

– В полной мере, мой Царь! И мы готовы свидетельствовать против него, ведь наши слова правдивы и нам нечего бояться.

Глаза Императора чуть прищурились, на лице появилась явная неприязнь ко всему происходящему. Словно молния сверкнула в его памяти все сплетни и бесконечные доносы на этого человека. Все вокруг зашептались еще активнее, чем прежде и только Мина, стоявшая рядом с Маттиасом, онемев и не находя в себе силы поверить во все происходящее не могла вымолвить ни слова. В этот момент она отчетливо осознавала, что репутация Ученого о которой конечно же был наслышан их правитель явно может сыграть ни в его пользу. А зная насколько глубоко верующим он является ей стало, настолько страшно, что перехватило дыхание.

– Я, как истинный правитель этой страны не могу проигнорировать столь ужасное обвинение и приказываю, взять Маттиаса под стражу для дальнейшего закрытого разбирательства. Так же приказываю всем оставить все случившееся в этих стенах до окончательного решения по сложившейся ситуации. На этом мероприятие объявляю закрытым и прошу всех начать расходиться по домам! – Голос императора эхом разнесся по всему залу.

Прошло уже три дня с того момента, когда Мина в последний раз видела его. Она не могла найти себе места, металась по своей комнате словно птица в клетке. Сознание рисовало страшные картины и от этого сердце билось так словно вот-вот вырвется из груди.

– Необходимо что-то сделать, необходимо ему помочь. Думай, думай, Мина, ты же умная, придумай что-нибудь, ну хоть что-нибудь…– бормотала она себе под нос.

Не выдержав более ни минуты, она выбежала из комнаты и направилась к дому ученых. Обстановка там была просто ужасная, все были настолько подавленными, что сидели в абсолютной тишине. И только Христофор, перебирая какие-то свитки создавал видимость живого человека.

Она практически кинулась к нему и сквозь слезы стала умолять помочь Маттиасу или сказать, что сделать ей, чтобы помочь.

– Мина, девочка, неужели вы думаете, что за эти три дня я не пытался что-то предпринять, он ведь мне как сын, понимаете? Я даже просил аудиенции у Царя. Я подключил все свои ресурсы и связи, но мне было отказано…– ещё никто и никогда не видел его в таком состоянии, голос этого уважаемого человека дрожал, а лицо выдавало страх который он в тот момент испытывал.

– Что же нам тогда делать?

– Если честно…я не знаю…

Комната, с низким потолком, в центре которой стоял предмет напоминавший стол, на котором горела всего одна свеча, и лежала куча непонятных предметов. Полумрак, повсюду отвратительный затхлый воздух и то и дело шныряющие по грязному полу крысы. Посреди всего этого сидел Маттиас. Обхватив обе ноги руками, он сидел неподвижно, голова опущена вниз, растрепанные волосы закрывали почти все лицо. Из всей одежды на нем была только длинная рубаха в пол, перепачканная грязью, и местами пятнами крови. Его руки были скованны цепями, на запястьях уже кровоточили раны от постоянного пребывания в них, тело мелко дрожало.

– Что, господин, Ученый, продолжим? – страшный голос, словно из ночных кошмаров обратился к нему.

– Повторяю еще раз, не обращайтесь ко мне таким образом, – дрожащим и хриплым голосом ответил Маттиас.

– Я сам решу, как мне к вам обращаться, тем более сейчас вам не об этом стоит волноваться! – с усмешкой последовал ответ, – Так, и на чем мы остановились в прошлый раз? Ах да, я вспомнил… – он медленно подошел к заключенному, резким движением дернув за цепь тем самым заставив его встать.

– Признаюсь честно, я ещё никогда не допрашивал столь красивого молодого человека и мне даже жаль портить эту белоснежную гладкую кожу, но ничего не поделаешь, такова моя работа, – резким движением обнажив его грудь он поднес к ней раскаленный металлический прут и всё пространство пронзил холодящий душу крик Маттиаса.

– Хватит, прошу хватит, я ни в чем не виноват, я ничего ни сделал…

Он ослабил хватку и Маттиас упал на пол, почти потеряв сознание от боли.

– Тебе только и нужно, что признаться в своих грехах и я прекращу сейчас же. – Но ответа не последовало, только стоны и какое-то бормотание в беспамятстве.

– Ладно, отдохни немного. На сегодня думаю мы закончили. Я вернусь к тебе завтра, не заскучай тут без меня.

Он потушил свечу и направился к двери.

Сколько прошло времени Маттиас не знал, но, когда пришел в себя и попытался сесть боль ещё с большей силой пронзило его тело. Он вскрикнул. Сквозь разорванную рубаху начала сочиться кровь, все тело трясло, он то отключался, то приходил в себя.

«Мама…мама помоги мне прошу спаси меня…мне так больно и страшно…»

– Что он до сих пор не признался?

– Нет мой Царь! Он не преклонен и отрицает всё в чем его обвиняют!

– Понятно…Приведите к нему врача, пусть займётся им и поскорее, мы же цивилизованные люди, – Он вздохнул, – Не нравится мне такой подход, может уже прекратим расследование, возможно эти люди обознались или просто неправильно его поняли?

– Мой царь, мне кажется, что это неверное решение!

– Иолас, но почему Вы так думаете?

– Могу я ответить честно?

– Именно этого я от Вас и жду!

– Такой поворот событий покажет вас слишком мягким и нерешительным, и в будущем такие события обязательно повторятся, мой Царь! – Иолас смиренно склонил голову.

– Возможно, вы правы, но временно я приказываю остановить допрос до принятия мной окончательного решения!

– Зачем вы просили о встрече со мной, Иолас?

– Мина, прошу давай опустим формальности, обращайся ко мне на ты, мы же сто лет друг друга знаем. И ответ на твой вопрос очевиден – я хочу предложить тебе свою помощь.

– Я не верю сказанным вами словам, вы уж простите.

– Не хочешь всё-таки обращаться ко мне неформально, ну да и ладно. Я понимаю, но ты от части права, я предлагаю помощь, но не безвозмездно…И, если честно мне кажется она тебе сейчас ой как не помешает в свете последних событий. Я видел его и могу сказать с полной уверенностью, что еще пару дней и имя Маттиас можно будет вычеркнуть из летописи истории.

– Что с ним? Вы его видели? Как он? – она соскочила и не отрывая взгляда словно моля рассказать ей уставилась на него.

– Его допрашивают, как преступника, по всем правилам…Ему сейчас не позавидуешь…– он отвернулся, язвительно улыбнувшись и сделав глубокий вдох продолжил, – но я могу помочь ему Мина, правда могу. Ты ведь знаешь какое у меня положение и какую я имею власть.

– Знаю…

– Тогда выслушай моё весьма щедрое предложение. Я, как и прежде предлагаю тебе стать моей женой, а свадебным подарком будет свобода этого Ученого! Поверь этого будет не просто добиться.

– Понятно…теперь всё становиться на свои места…

– Ты, о чем, Мина?

– Значит, получается это Ваших рук дело, не так ли? О, Боги я и подумать не могла, что Вы можете пойти на такое! Оклеветать невиновного человека, поставив тем самым на кон его жизнь ради того, чтобы добиться желаемого! Вы…вы просто чудовище!

– Спасибо за комплимент, но ты не ответила на предложение.

– Запомните мои слова, Иолас, я лучше тысячу раз умру чем соглашусь стать женой такого человека как Вы!

– Обидно…Но сейчас речь не о твоей жизни и могу поспорить, что его жизнь ты ценишь куда больше своей. Поэтому я дам тебе один день, чтобы ты всё взвесила и дала мне ответ. А теперь прости, но у меня встречи расписаны на весь день. Разговор окончен.

– Гектор! – дверь открылась, верный слуга словно по волшебству оказался подле девушки.

– Проводи её, а затем зайти ко мне!

– Слушаюсь!

– Прошу следуйте за мной, госпожа.

Покинув столь ненавистный дом, она шла даже, не осознавая куда идет и что ей дальше делать. В её голове был полный хаос.

«Получается, это из-за меня он сейчас так страдает…Как же так…Как же все это могло случится…Почему?»

Слезы накатывали на глаза и раз за разом утирая их она не могла поверить в происходящее.

«Но я же не заслужила этого, а он, он тем более…Мой, Ученый, Маттиас…»

Вдруг сквозь пелену отчаяния пришла столь необходимая мысль. Она остановилась, её маленькие кулачки сжались против воли, сердце бешено забилось.

«Я обещаю, тебе, Маттиас, я спасу тебя! Ты только держись прошу тебя, держись!»

Почти добежав до дома ученых и застав там Христофора, она рассказала ему свой план и попросила устроить ей встречу с Царем.

– Мина, девочка, я уже пытался получить аудиенцию у него, но мне отказали.

– Я знаю это, но теперь попросите за меня и не забудьте упомянуть моего отца, прошу, сделайте это ради него, умоляю вас.

– Ну хорошо, хорошо, успокойся. Я сейчас отправлю слугу.

Близился конец дня, все в доме ученых уже разошлись они остались одни, когда к ним комнату вбежал взмыленный мальчишка со столь долгожданным ответом в руках.

– Что там, Христофор, скажите прошу, я больше не выдержу столь долгого ожидания!

– Мина, возможно у тебя получится спасти его, спасти нашего Маттиаса! Я не верю своим глазам, но он согласился встретиться с тобой, завтра в полдень.

Заснуть не получалось, лежа в своей кровати она то и дело прокручивала в своей голове варианты развития событий во время завтрашней встречи с Царем.

«Главное, чтобы он меня услышал, главное, чтобы понял и тогда я спасу тебя…обязательно спасу» – с этими словами она закрыла глаза и погрузилась в сон.

Глава 8.

Цена спасения.

К назначенному времени Мина пришла во дворец. То волнение, которое она чувствовала было просто невозможно передать словами, дыхание то и дело сбивалось, мысли беспорядочно бегали, не давая сосредоточиться. Дождавшись приглашения войти, она последовала за молодым слугой его величества.

– Мой царь! – она поклонилась.

– Мина, дочь Нестора, столь уважаемого моим отцом, прошу подойдите!

Она послушалась.

– А теперь я готов выслушать Вас…

– Мой царь, причина, по которой я здесь ни для кого ни секрет. Я просила о встрече, чтобы получить от вас свободу для Маттиаса, уважаемого ученого с одной стороны и вашего покорного слуги, с другой.

– Это будет не просто, но продолжай.

– Благодарю вас! И чтобы вы так же, как и я видели полную картину человека чья судьба полностью в ваших руках, я бы хотела начать с истории маленького мальчика, который всем своим сердцем был открыт этому миру и будущему, которое казалось для него столь же прекрасным, как солнце что сегодня освещает наш день!

Мина пыталась не пропустить ни одной детали и донести всё то, что когда-то ей рассказал Маттиас. Ей было страшно, ведь тем самым она нарушала данное ему когда-то обещание, но другого выхода просто не было. Она говорила эмоционально, используя легкую жестикуляцию, но при этом не забывая про манеры, так как перед ней был сам Царь Афин! Он слушал её внимательно, лицо стало более живым и располагающим по сравнению с началом разговора. Закончив рассказ, она обратилась к нему:

– Мой царь, я рассказала вам всё это не для того, чтобы вызвать сочувствие или жалось к этому человеку, а лишь для того, чтобы вы лучше узнали вашего покорного слугу и если вы позволите, то я продолжу.

– Да, продолжайте, – уже с неподдельным интересом и ерзая от нетерпения ответил он.

– Боги подарили нам главный дар – это возможность любить! Ведь, что может быть прекраснее, чем возможность осознания этого светлого чувства по отношению ко всему что нас окружает. Вот так, например, мы ощущаем вашу любовь и заботу о нас, о нашем полисе и нашем будущем! – она сделала небольшую паузу.

– Маттиас, был окружен этой любовью с самого своего рождения и в тот момент, когда лишился её, то он потерял ориентир, как теряют его корабли, которые не видят свет костров с берега и никак не могут пристать к нему. Он отгородился от неё, а значит и от Богов. Он блуждает сейчас во тьме один, ему страшно и одиноко, но несмотря ни на что он продолжает бороться за светлое будущее своего родного полиса и во благо своего царя. Хоть сердце его стало каменным и почти забыло, что значит любить он никогда и ни за что на свете не усомнился бы в вас. Ведь процветание так горячо любимого им полиса и во славу своего царя он работал на протяжении последних двух лет ни жалея ни времени, ни сил, как Вы и сами могли в этом убедиться на ежегодном докладе!

– Мина, я еще никогда не встречал женщину подобную Вам. Вы столь проникновенно и открыто излагаете свои мысли, что я не могу не прислушаться к ним, но его поступок не простителен…Вы ведь это понимаете?

– Я понимаю всю сложность сложившейся ситуации, но хочу добавить, – он сделал одобрительный жест, – Ещё два дара, которыми одарили нас Боги – это возможность прощать, и помогать, а ведь кто как ни Вы можете послужить ярким примером проявления этих чувств. Ведь если хороший человек заблудится неужели мы не подскажем ему дороги и не простим тех проступков, которые он совершил по пути? Я верю, что зло и добро рождается от наших поступков, однажды не получивший прощения не сможет подарить его другому и так по цепочке пока наш мир не окажется на пороге, когда столь драгоценные дары не будут утеряны навсегда!

– Вы правы, но как быть со свидетелями?

– Я не берусь судить правоту их рассказа ведь меня там не было. Но твердо осознаю одно, что каждый человек понимает слова другого человека исключительно с точки зрения своего восприятия, которое безусловно является весьма субъективной точкой зрения, – Закончив, она опустилась на колени, чем застала врасплох всех как царя, так и его молодого слугу-советника.

– Теперь, когда Вы видите полную картину человека, чья судьба сейчас в Ваших руках, я умоляю Вас проявить дары, подаренные нам столь щедро Богами и спасти Маттиаса сына Ареста, Вашего покорного слугу!

Открыв глаза, он ощутил резкую боль в области груди, затем немеющее состояние всего тела и неимоверное желание сделать хотя бы один глоток воды.

– Больно, воды… – слабым и едва слышным голосом прохрипел он.

– Ученый, ты очнулся, слава Богам, вы живы!

Этот голос, этот не похожий ни на кого голос эхом раздался у него в голове.

– Воды…конечно, сейчас потерпи немного! – она кинулась к кувшину с водой и наполнив стоявший рядом стакан направилась к нему.

Мутная картинка постепенно приобретала четкое очертание. И нет, ему не показалось это была она, это была Мина.

– Вот пей, только осторожно прошу, – сев рядом и слегка приподняв его, она приложила к сухим и местами потрескавшимся губам стол желанный напиток.

– Что-нибудь болит? Мне позвать лекаря?

– Нет, не нужно…ты только не уходи прошу!

– Я и не собиралась. Уже трое суток, как ты без сознания, Маттиас. Я волновалась очень, но теперь все будет хорошо! – она улыбнулась.

– Но почему я здесь?

– Я всё тебе расскажу, но позже, а пока отдыхай прошу, тебе нужно восстанавливать силы, чтобы…чтобы раны быстрее заживали… – она отвела взгляд.

– Может, мне это снится? Точнее моё воображение играет со мной злую шутку? А я всё еще там в той страшной комнате с тем человеком…Не знаю…Но мне сейчас так хорошо и спокойно…только ты не уходи прошу, я не хочу быть один больше никогда, никогда…один не хочу…– на этой фразе у него закрылись глаза и от нехватки сил он вновь погрузился в столь необходимый ему сейчас целебный сон.

Маттиас довольно быстро шел на поправку. Мина каждый день приходила с рассветом и уходила только тогда, когда он засыпал. Вскоре ему предстояла встреча с царем, от чего на душе явно было неспокойно. Ведь он не знал, что в итоге из этого выйдет и каким будет окончательно решение.

Настал тот самый день и Маттиас в сопровождении все того же молодого человека, который сопровождал тогда Мину направлялся к царю. Представ перед ним, он склонился в почтенной позе.

– Мой Царь!

– Маттиас, цель нашей встречи озвучить Вам моё решение, но перед этим я хотел бы дать совет – Не знаю, чем Вы так заслужили любовь Богов, которая проявляется через заботу этой сильной и прекрасной женщины, но не закрывайтесь от неё! И наконец то вступите на правильный путь, забыв обиды прошлого, хотя бы ради вашей уважаемой матери, которая столь искренне и до самого конца верила и не сдавалась. Станьте же теперь и Вы лекарством для других и примером для будущих поколений молодых ученых!»

Все дальнейшие слова словно отскакивали от него. Его как будто окатило ледяной водой с ног до головы, ещё никогда он не чувствовал себя таким уязвимым.

– Решение по вам принято – Вы полностью оправданы и восстановлены в своем положении, за недостатком весомых доказательств. Цените моё великодушие и желание помочь вам!

– Благодарю мой царь! – он поклонился и последовал вслед за всё тем же слугой к выходу.

– Ученый, всё в порядке? Вас полностью оправдали, ведь так? Я уверена…мне…

– Как ты могла? – прервав её резким холодным голосом произнес он.

– Как ты могла так поступить, Мина? Ведь ты обещала мне никогда и никому не при каких обстоятельствах не рассказывать того, что я тебе поведал тогда!

– Маттиас, я…у меня не было выбора! Это был единственный шанс спасти тебя!

– Ты предала меня, нарушив данное тогда обещание. И как я только мог начать сомневаться в выбранном мной пути, ведь наука единственная на кого я могу всецело положиться, и кто никогда не вонзит мне нож в спину. Мне жаль, но ты оказалась такой же, как и все. На этом я заканчиваю своё исследование и прошу более не беспокоить меня по вопросам, не касающимся работы в доме ученых. Прощайте, Мина.

– Маттиас…посмотри на меня и дай мне все объяснить тебе, прошу…– но он не отреагировал на её слова и медленно слегка прихрамывая от не до конца заживших ран стал отдалятся от неё. Последовать за ним она не посмела, а только провожала взглядом исчезающую фигуру.

Глава 9.

Маттиас и Мина.

***

– Браво! Браво человеческой глупости! – захлопав в ладоши произнес Тьма – Вот осёл, а еще Ученым зовется! Но это его выбор ведь так, брат?

– Не критикуй его, лучше дадим ему время… – Свет чуть нахмурил брови.

– Время… да, можно все возложить на него, это же так по-людски. – Тьма скептично хмыкнул, глядя на брата.

– Ну ладно тебе, ладно, ты сегодня совсем не в духе я смотрю. Давай лучше посмотрим какое решение он примет дальше ведь партия еще не закончена – ферзь на h5! Удачи тебе, Маттиас!

В очередной раз он проснулся посреди ночи от жуткого кошмара, все тело покрывала испарина и бил сильнейший озноб, губы дрожали. Он с трудом поднялся с кровати и направился к столу, на котором с того самого дня, когда он ели живой, очнулся в царском дворце, стоял кувшин с водой. Жадно отпив, он опустился на кресло и закрыл глаза.

«Я живой, я цел и невредим, но какой ценой…Мина, ну зачем ты ему все рассказала? Ты словно вывела меня голым на площадь и тысячи людей насмехались надо мной. Я был не прав ты не такая как все, ты еще хуже…Хуже? Маттиас, что ты такое говоришь она спасла тебя, спасла от страшных страданий…» – мысли не оставляли его сознание не давая провалиться в сон.

На утро, он ожидал возвращения отца из дальней поездки и все думал, как ему лучше рассказать обо всех последних событиях, но так ничего путного и не придумал.

– Маттиас!

– Здравствуй отец!

Арест подошел к нему, нежно обнял и стал гладить его по голове, как когда-то давно в детстве, в столь далеком и уже почти забытом.

– Я все знаю, сынок, знаю через что тебе пришлось пройти…мне так жаль, что меня не было рядом, я торопился как мог… прости меня старого дурака если сможешь…

Они простояли в саду так какое-то время, затем зашли в дом.

– Эта девушка, Мина, мне нужно с ней встретиться и поблагодарить её за то, что она вернула тебя мне! Пригласи её завтра к нам на ужин.

– Прости отец, но я не могу этого сделать…Ты можешь отправить ей благодарственное письмо если хочешь, но на этом всё.

– Что? Но почему?

– Она безусловно спасла мою жизнь, но слишком дорогой ценой для меня и на этом всё…

– Что ты такое говоришь, ты в своем уме? Что может быть ценнее твоей жизни? Нет и как тебя теперь Ученым можно назвать после этого? -разгневанно и почти криком произнес он в праведном возмущении. – Она сделала все возможное и невозможное, чтобы спасти тебя, и вот это есть вся твоя благодарность? Ну и глупца же я воспитал, понять это в мои то годы стыд и позор мне…стыд и позор…

– Отец, ты чего…– Маттиас недоумевал от его реакции.

– Маттиас, я ничего не желаю слышать, но завтра вечером я жду эту отважную девушку к нам на ужин! И еще подумай на досуге об истинной причине такого твоего поведения.

– Я не понимаю, о чем идет речь.

– Думаю прекрасно понимаешь…Много лет назад, когда я встретил твою маму я так же сомневался и мне было безумно страшно. Действительно страшно вот так принять это новое и незнакомое для меня чувство. Но когда я позволил этому случиться, то не пожалел об этом ни на одно мгновение своей жизни. На этом я тебя оставляю, я устал с дороги и хотел бы отдохнуть.

Матиасу всему красному от смущения не нашлось, что ответить, и он молча проводил отца.

На следующее утро Маттиас отправил слугу с приглашением на ужин от имени своего отца.

Тем же вечером.

Вся прислуга в доме суетилась, ожидая столь дорогого гостя, огромный стол ломился от неописуемых блюд, разом все свечи в доме были зажжены и только Маттиас не разделял всеобщей атмосферы, нервно пересекая комнату из одного её конца в другой. И вот наконец та ради которой все это было затеяно появилась на пороге дома. Они тепло встретили её и после непродолжительной беседы направились к столу.

– Мина, я хотел бы поблагодарить вас от всего своего отцовского сердца. Спасибо вам, за всё что вы сделали, я на веки ваш должник!

– Да, что вы Арест, не нужно слов благодарности. Я очень рада, что смогла помочь тогда и ни о чем не жалею, – после этих слов она мельком посмотрела в сторону сидевшего за столом Маттиаса.

Они долго общались, Мина с интересом слушала истории, связанные с поездкой, рассказами о другой культуре и уровня развития науки. Было весело и непринуждено. Всё это напоминало семейный ужин, пока общую атмосферу не нарушил Маттиас.

– Спасибо за то, что пришли Мина, прошу меня простить, но я должен Вас покинуть.

– Маттиас, что за манеры?

– Ничего все в порядке, Арест, я понимаю, что в свете последних событий Маттиасу просто необходим полноценный сон и отдых. Но могу ли я на правах гостьи последний раз попросить Вас уделить мне немного времени в вашем прекрасном саду, чтобы я могла закончить тот наш разговор?

Маттиас немного замялся, но все же кивнул.

– Тогда, если вы простите нас Арест, мы оставим вас ненадолго?

– Конечно, не думайте обо мне, ведь молодым людям нужно больше общаться, идите же! – он улыбнулся и подлил себе вина.

Они вышли в сад, пройдясь немного, Мина остановилась у той самой скамейки и обратилась к нему.

– Маттиас, спасибо за то, что согласились поговорить со мной.

– У меня как мне кажется на тот момент выбор был не велик, либо согласится на вашу просьбу, либо выслушивать осуждающие речи своего отца.

– Я поняла. Вы не хотите быть здесь, но это и не удивительно, ведь после того, что я сделала…то как поступила…Но если быть абсолютно честной, то будь у меня шанс вновь оказаться перед выбором, то я поступила бы точно так же, ведь одна только мысль о том, что я больше не увижу вас настолько пугала меня, что я была готова пойти на всё, на всё понимаете Маттиас?

– Мина, я, наверное, …

– Маттиас, прошу дайте мне продолжить. Ведь именно с этой целью я пришла сегодня сюда. И даже если мы больше никогда не сможем вот так постоять и поговорить, я рискну!

Он замолчал.

– Вы думаете мне было легко принять такое решение? Вы знаете, как рвалось на части моё сердце. Страх, что когда вы все узнаете, то не сможете меня простить был худшей пыткой на свете…Но тогда я осознала только одно, что лучше жить и видеть вас целым и невредимым вдали от меня, чем сдержать данное обещание и оплакивать вас всё отведённое до самой смерти время! Это эгоистично подумаете вы? Возможно…но потерять близкого мне человека во второй раз я такого не выдержу, я просто не смогу жить. Я не смогу дышать, не смогу ходить и писать, не смогу танцевать и даже красота всех цветов мира не сможет заглушить мою боль, а всё потому что я люблю Вас Маттиас! Люблю больше всего на свете и никогда, и никто не сможет этого изменить!

Сделав несколько неуверенных шагов, она прижалась к нему и мучительное ожидание сковало всю её. Но волноваться было незачем ведь в ответ он крепко обнял её.

– Она непременно понравилась бы тебе, мама…– слова сами сорвались с губ, и он улыбнулся.

***

– Я проиграл на этот раз, признаю своё поражение, – Тьма, уныло положил фигуру короля на середину шахматной доски.

Свет довольно улыбнулся.

«Что такое зло?

– Все что происходит от слабости».

Фридрих Вингельм Ницше «Антихрист»

Глава 1.

Новорожденный.

Окраина Лондона 1626 год, октябрь.

***

Свет сделал свой ход, передвинув пешку на е4, на что Тьма удивленно приподнял темную бровь:

– Необычный ход для тебя. Уверен, что хочешь начать отсюда?

– А что не так? – Свет недоуменно нахмурился, поправляя воротничок своей белой струящейся одежды.

– Грязно, мрачно, бедно. Думаешь это заявка на победу? – В голосе Тьмы добавилось скептицизма.

– Хорошие люди не всегда расцветают в роскоши. Главное любовь, а его любят. Смотри!

Маленькая мрачная комната огласилась криком новорожденного. Измученная женщина, потерявшая много крови, лежала на грязной кровати. Над ней суетилась пожилая повитуха. В углу комнаты сидел угрюмый мужчина.

– Вот держите своего мальчика. – Мать прижала своего сына к груди. С нежной усталой улыбкой она рассматривала его маленькое красное личико.

– Вингельм. Тебя будут звать Вингельм! Джек, посмотри на своего сына. Он так похож на тебя.

Мужчина осторожно приблизился к ним. Женщина протянула ему руку, он сжал ее своей мозолистой ладонью. Улыбка впервые за эту ночь окрасила его лицо, когда он увидел своего новорожденного сына.

Для человека его темперамента, улыбка была высшим проявлением чувств. Он был уже не молод и сильно потрепан жизнью. Лицо, испещренное глубокими морщинами, руки, повидавшие много тяжелой и грязной работы. Волосы были неопрятные, светлые пряди мешались с сединой. На вид ему можно было дать и 50, если бы не яркие живые голубые глаза. Сейчас они были наполнены бесконечным счастьем. Долгожданный сын! Они с женой так долго мечтали о ребёнке!

– Мария, спасибо, спасибо… – Шептал он раз за разом.

Все знакомые завидовали и недоумевали, как такая прекрасная женщина могла выйти за простого работягу, не слишком привлекательной наружности. Джек сам удивлялся и до безумия боготворил свою жену. Беспрестанно благодарил Бога за то, что подарил ему такую женщину. Она была полной его противоположностью. Яркая, живая, веселая. Она освещала его жизнь, как солнечный лучик в пасмурный день. Стоило только улыбке коснуться ее губ, и Джек забывал обо всех бедах и проблемах.

Мужчина с любовью смотрел на свою семью. Разве можно быть счастливее, чем он сейчас?

Маленький Вингельм рос своеобразным ребенком, он был совершенно не похож на своих сверстников. Слишком серьезный, слишком себе на уме. Другие дети обходили его стороной, никто не хотел с ним играть. Все время он проводил с матерью, помогал ей в домашних делах или игрался один, полагаясь на свое воображение. Его любимым временем было время перед сном, когда мать сажала его на колени и рассказывала сказки. Он любил ее тихий, мягкий голос, ласковые руки, которые нежно перебирали его светлые пряди. В это же время возвращался домой отец. Тихонько пробираясь по темному дому, он звал хриплым шепотом:

– Мария… – Мать поспешно вскакивала с места, как – будто целый день только и ждала этой минуты. Накрывала сына тоненьким одеялом, целовала в щечку, шептала несколько нежных слов и торопилась к мужу. Мальчик засыпал под их тихие разговоры, убаюканный монотонными звуками. В один из таких дней, их разговоры приобрели другой оттенок. Они разговаривали шумно и оживленно. Вингельм открыл глаза, привыкая к темноте. Его мучило любопытство. Родители сидели рядом друг с другом. Отец порывисто обнял мать, притянув ее к себе.

– Мария, я так рад. – Его голос был сдавленным от переполняющих его эмоций.

Мальчик заерзал в постели, сдерживая любопытство. Потом вздохнул и снова напряг слух, вслушиваясь в тихие голоса.

– Вингельм! – Мать поманила мальчика рукой. – Раз ты не спишь, подойди сюда.

Он послушно подбежал к ним. Отец посадил сына на колени. Мальчик удивился, он не помнил, чтобы раньше отец вел себя так.

– Милый, скоро у тебя будет маленький братик или сестренка. – Женщина погладила сына по голове.

– У меня будет братик? – Мальчик широко распахнул свои огромные голубые озера.

– Будет, но не скоро. Придется немного подождать.

– И я смогу с ним играть?

– Конечно, милый. – Мария прижала сына к себе. В глубине души она понимала, ее мальчик немного не такой как другие. Но ему, так же как и всем хочется друзей, чтобы играть и веселиться с ними.

Вингельм долго не мог заснуть в ту ночь, представляя, как он играет с братиком. Сжав свои крошечные кулачки, он пообещал Господу хорошо о нем заботиться.

«Поскорее бы братик уже пришел». – Подумал мальчик, проваливаясь в сон.

***

Тьма задумчиво затянулся, глядя на шахматное поле.

– Хммм…. – Он поднял взгляд на брата, как – будто задумавшись над чем – то.

– Пешка на е6. – С ухмылкой Тьма откинулся в кресле и выпустил сигаретный дым.

Глаза Света выражали боль.

– Почему ты каждый раз так поступаешь? Зачем ты лишаешь их тепла и материнской любви в самом начале их пути?

– Зачем? Ты спрашиваешь «зачем»? Ты действительно не можешь понять? – Тьма снисходительно вскинул темную идеальной формы бровь.

Роды начались внезапно, до назначенного срока было еще около шести недель. Женщина схватилась за живот и осела на пол. На улице стоял поздний вечер. Джек испуганно подбежал к жене, поднял ее на руки и уложил на кровать. Она тяжело дышала, испарина покрывала ее лоб. Но губы были изогнуты в подобии улыбки, она пыталась успокоить перепуганного насмерть мужчину.

– Я приведу врача! Вингельм присмотри за матерью! – Джек в спешке одевался, а потом выбежал в темный провал двери.

Мать мальчика неделю не вставала с кровати. Ее мучили сильные боли. Врач, пришедший на зов перепуганного мужчины, только развел руками. Женщина медленно угасала. В то утро она вздохнула в последний раз. Младенец, не переставая кричал, требуя внимания. Но мать уже не могла откликнуться на его зов. Отец стоял на коленях перед постелью жены. Держа ее тонкую, будто высохшую руку. Он смотрел на ее тонкие нежные черты лица, на бледную кожу. В голове не было мыслей, только тишина. Крик ребенка не достигал его опустошенного разума.

– Боже, почему ты отнял ее у меня? За что ты наказываешь меня? Как я буду жить без нее? Она моя жизнь. – Слезы потекли по его впалым щекам, застывший взгляд был устремлен в пустоту.

Вингельм сидел в углу, смотря на эту картину большими испуганными глазами. Страх сковал все его тело, слишком мал он был, чтобы понять всю глубину случившегося несчастья. Только чувствовал своим маленьким, детским сердечком, что произошло что – то страшное. Никогда раньше он не видел отца в таком состоянии. Никогда раньше не видел его слез. Мальчик хотел подойти к отцу, обнять его, но было страшно, невыносимо страшно. Громко плакал его маленький брат. Сколько они просидели так? Вингельму казалось, что прошла вечность. Сколько в действительности прошло времени? Час? День? Неделя? Он почувствовал, как комок подкатывает к горлу, а живот нестерпимо сводит от голода. Во рту пересохло, а ноги свело от неподвижности. Ребенок вдруг как – будто захлебнулся криком, и наступила звенящая тишина. Отец не шелохнулся, он так и сидел, склонившись над женой.

***

– Пешка на b4. – Свет нахмурив тонкие брови, передвинул фигуру.

Когда комнату накрыло темнотой, в дверь постучали. Вингельм поднялся на ноги, они так затекли, что мальчик чуть не упал. Подождав пока ногам вернется чувствительность, он двинулся к двери.

– Кто там? – Спросил он тихим шепотом, как – будто боялся нарушить тишину комнаты.

– Вингельм? Где Джек? – Мальчик узнал соседа, с которым часто видел отца. Он дотянулся до ручки и приоткрыл дверь, впуская ночной воздух и незваного гостя.

Мужчина замер на пороге, вглядываясь в темноту. Ахнув, он бросился к другу.

– Джек! Джек! Ты слышишь меня?! – Он потряс его за плечо. Нет ответа.

– Джек! – Повернув мужчину к себе, он пытался привести его в чувства, отвесив пару увесистых пощечин. Вздрогнув, Джек медленно поднял глаза.

– Джек? Ты как? Пришел в себя?

– Да… – Голос мужчины был бесцветным. Глаза обычно яркие, как весеннее небо, утратили свой блеск. Он походил на человека в раз лишившегося души.

– Генри? Откуда? – Джек с трудом осознавал реальность, но уже возвращался в нее.

– Мария… Она… – Генри не мог подобрать слов. Наконец разглядев в темноте причину состояния друга.

– Она ушла … Почему она ушла?

– Джек, а ребенок? Что с вашим ребенком?

– Ребенок? – Мужчина казалось, удивился.

Генри пристально посмотрел на Джека.

– Видно горе свело его с ума. – Тихо пробурчал он себе под нос.

Вингельм подергал мужчину за рукав и указал худенькой рукой на кучу смятых тряпок на кровати.

– Братик там. Он наверно голоден, недавно так громко плакал, а теперь молчит. – Мальчик чувствовал, как страх отступает, мужчина рядом вселял в него уверенность.

Генри подошел туда, куда он указывал. Поднял на руки ребенка, тихонько похлопал его по щечкам. Он боялся, что и малыш последовал за матерью. Но в ответ тот громко заплакал.

– Фух… – Мужчина шумно выдохнул. И повернулся к Вингельму.

– Я позову жену, она знает, что делать. – Мальчик кивнул.

Ему исполнилось только пять лет, когда он потерял мать. Этот страшный день еще долго преследовал его в ночных кошмарах. Детский разум запомнил и приукрасил каждую деталь. И раз из раза все страшнее вставали перед ним тени прошлого.

***

– Уф… – Свет выглядел довольным. Он откинул свои длинные волосы за спину. В одну белоснежную прядь была вплетена ядовито – розовая лента. Тьма то и дело спотыкался о нее взглядом, и это ему уже порядком надоело. Он с трудом сдерживал раздражение, покусывая фильтр сигареты.

– И зачем ты оставил этого ребенка в живых? – Наконец спросил он.

– Этот мальчик будет дарить нашему творению свет надежды. Ему нужен кто – то, кто спасет его от одиночества. – Свет снова поправил волосы. Зубы Тьмы еще сильнее сомкнулись на фильтре.

– Сними ее.

–А? Снять что? – Свет невинно посмотрел на брата.

– Эту ленту. – Ставя, ударение на каждый слог прорычал Тьма.

– Эту? Зачем? Разве мне не идет? – Свет невинно похлопал серебряными ресницами.

– Фух…. – Тьма обреченно вздохнул.

Свет очень любил людские изобретения. Он тащил из нижнего мира, много всякого хлама. Ядовитая лента была еще не самым страшным его приобретением. Как – то раз он притащил шотландскую юбку. Тьма увидевший брата в этом безобразии потерял дар речи. Но Свет был настолько счастлив, пользуясь этих хламом, что Тьма просто не мог заставить себя сказать брату, что он думает на самом деле.

3 года спустя.

***

Тьма громко рассмеялся. Свет с удивлением воззрился на брата.

– Мне пришла в голову презабавная идея. Уверен, ты ее оценишь. Ферзь на F6, – Все еще посмеиваясь, Тьма сделал свой ход.

Стояла глубокая ночь, когда пьяный мужчина ввалился в дом. С трудом волоча ноги и дыша перегаром, он упал на кровать и мгновенно заснул. Вингельм наконец мог расслабиться и уснуть. После смерти матери, отца как подменили. Он работал до позднего вечера, а потом шел в бар, возвращаясь, домой под утро. Как – будто незачем было больше торопиться домой. Мальчик как мог своими силами, занимался домашними делами, чтобы облегчить жизнь отцу. И самому как – то прожить. Без матери все в доме опустело, теперь он все время проводил один. О его маленьком братике заботилась семья Генри, друга отца. Джек только давал им денег на ребенка. Совершенно не желая с ним видеться и воспитывать. Вингельм часто забегал, поиграть с малышом. Эти дни стали его единственной отдушиной. С отцом они почти совсем перестали общаться. Он никогда не спрашивал, как дела у сына или чем он был занят целый день. И раньше, будучи закрытым человеком, сейчас мужчина отгородился от мира совсем.

Джек шел на свет огней, туда, где звучали веселые голоса людей. Он знал уже многих посетителей и всех завсегдатаев. Владелец встречал его как родного.

– Вам джин, сэр?

– Да, сегодня как всегда. – Джек забрал свой заказ и забился в самый дальний угол. Он любил оттуда наблюдать за людьми, медленно напиваясь. Редкие люди с ним здоровались, принимая его за своего. Для кого – то он был невидимкой, и люди скользили по нему взглядом, даже не видя. Он же сидел, прислушиваясь к чужим разговорам и никогда не заводя своих. Мужчине не нравилось навязчивое внимание незнакомцев. Он старательно избегал любителей «поговорить о жизни», выслушивать пьяные откровения и чужие беды, его коробило.

Совсем немного ему хватало, чтобы забыться и заснуть. Не больше трех – четырех стаканов джина или другого крепкого напитка.

Внимание Джека привлек рослый полный мужчина с красным пропитым лицом. Он не встречал его раньше здесь. Мужчина громко и возмущенно разговаривал со своим собеседником. И хоть они сидели и выпивали за одним столом, казалось, что они из разных миров. Его сосед был моложе и богаче. Это можно было определить по опрятной и новой одежде. Манеры были более выдержанные, и держался он с достоинством. Тот, кто постарше поднялся и заорал дурным басом:

– Какого, ты хочешь от меня, а? Нет у меня товара! Нет! – Посетители с интересом повернулись в их сторону. Предчувствуя занимательное зрелище.

Другой мужчина с достоинством поджал губы.

– Ты обещал, что товар будет. За что я плачу тебе? – Ответил он спокойным ровным голосом. Смотрел он властно, нотка презрения плескалась в глубине его глаз.

– Не так просто найти что – то по твоему вкусу! – Толстяк хмыкнул и откинулся на спинку стула. Залпом допил свое пиво и поднялся.

– Если подходящий товар появится, я сообщу. – Нетвердой походкой он двинулся к выходу.

Мужчина с отвращением проводил его взглядом. Народ с разочарованием отвернулся, вернувшись к своим разговорам.

Вингельм иногда заходил за отцом в бар. Ему хотелось получить хоть маленькую толику отцовского времени. Хотя бы дорогу до дома пройти вместе. Может быть, неловко помолчать или переброситься парой фраз. А может просто дотащить пьяного родителя до кровати, чтобы он не свалился в канаву по пути к дому. Это не имело значения. Просто побыть с отцом, хоть иногда.

На улице громко завывал ветер, темные тучи заслоняли растущий месяц. Мальчик вышел на улицу и быстрой походкой направился к пабу. Холодный воздух разрумянил его щеки, а от быстрого шага сбилось дыхание. Он с неуверенностью потянул входную дверь. Ему всегда было немного боязно заходить в это место. В нос ударил сильный запах пота и алкоголя, его окутало клубами дыма. Глазами он нашел отца, как всегда тот сидел на своем излюбленном месте – в самом дальнем углу. Пробираясь между людьми, столиками и стульями, стоящими в произвольном порядке он встретился с пристальным взглядом элегантно одетого мужчины. Мальчик на секунду удивился, такие люди здесь были редкостью. А если точнее, то людей его сорта он здесь вообще не встречал. Украдкой скосив глаза, Вингельм рассматривал мужчину. Насколько он мог судить, тот был еще молод. Моложе отца, лет тридцати. Волосы были каштановые с легкой рыжиной. Нос с небольшой горбинкой. Глаза были очень холодного оттенка, то ли светло-голубые, то ли льдисто-серые. Из – за освещения мальчик не мог определить точно. Наверно он был высок, так как возвышался над столом, соблюдая безупречную осанку. На столе перед ним стоял нетронутый стакан виски. Мужчина открыто смотрел на мальчика, чуть прищурив глаза. Вингельму стало не по себе от этого пронизывающего взгляда, поспешно отвернувшись от него, он поспешил к отцу.

– Папа! – Джек поднял мутный взгляд на своего сына.

– Пришел?

– Давай я помогу тебе. – Мальчик помог ему подняться. Мужчина тяжело дышал, всем весом навалившись на сына.

– Пойдем, пап. На улице скоро будет гроза. – Придерживая отца, он с трудом потащил того к выходу.

Открыв входную дверь ногой, и пропуская отца вперед, Вингельм обернулся. Видный мужчина теперь разговаривал с трактирщиком, элегантно положив локоть на барную стойку.

На следующий день.

Изредка Вингельм посещал школу при храме. Учителя были суровые и часто били детей. За любую провинность шло телесное наказание. Мальчику доставалось редко, шалить ему было не с кем. Он легко справлялся с заданиями и был достаточно умен. Но все равно это место он ненавидел всей душой. Другие дети его недолюбливали, считая любимчиком учителей и зазнайкой. Когда учителя не видели, они толкали его, плевали, прятали вещи и высмеивали. Мальчик сначала очень переживал, а потом просто стало все равно. Как – будто в его сердце возвели стену изо льда, не пропускавшую грязь этого мира.

– Эй ты, неудачник! – Вингельм даже не обернулся.

– Эй! – Ноль реакции.

– Эй, эй ты!! Я с кем разговариваю, а?! – В голосе прорезалась неприкрытая злоба. В следующее мгновение мальчик почувствовал резкий толчок в спину.

– Ах! – Он не удержался на ногах и стал падать. Выставив вперед руки, он поднял кучу брызг от большой лужи. Грязные капли полетели ему в лицо, покрыли его одежду. Секунду он сидел в луже, опираясь руками в илистую землю, не в силах прийти в себя.

– Ахахаха!! – Громкий смех ворвался в его ошарашенный разум. Он поднял голову. Над ним стоял самый старший и задиристый мальчик в их школе – Фредди. Его рыжие волосы, отливали ржавчиной в лучах заходящего за горизонт солнца. Остальные стояли чуть – чуть поодаль, посмеиваясь и поддерживая его выкриками.

– Ахаха! Как распластался! Это место тебе идеально подходит, грязная свинья!

– Похрюкай, свинка!

– Как ты посмел игнорировать нас, а?!

Фредди навис над ним, смешно сложившись в талии. Он был очень высок для своего возраста. На руках выступали небольшие мышцы, от тяжкой физической работы. Своим поганым нравом, он прославился среди их окраины. Часто терпя побои отца, Фредди и сам озлобился. И сейчас не чем не отличался от родителя, вымещая, свою злость на других. Вингельм покрылся холодным потом.

– О? Уже не такой смелый? – Мальчик упорно молчал. Чтобы он сейчас не попытался сказать, все равно быть ему битым.

– Язык проглотил? – Фредди отвесил ему увесистый подзатыльник.

– ….

– Немого из себя строишь? – Вингельм согнулся пополам от сильного пинка в живот.

– Ааагх!

– Так все – таки не немой? Покричи для меня, свинья. – Еще три удара. И еще. В какой – то момент Вингельм отключился, перестав считать пинки. Только тихие стоны срывались с его губ. Он не понял, в какое мгновение пытка закончилась, и мучители ушли, вдоволь наглумившись над ним. Очнулся он, когда город уже накрыла ночь. Холодный осенний воздух, холодил его израненное тело. Медленно открыв глаза, мальчик в прострации смотрел в темноту. Все тело горело, казалось, каждая косточка переломана. С трудом сев, он поднял руку, убирая с лица мокрые волосы. Одежда насквозь промокла. Все это время он лежал в огромной луже. Перемазанный грязью и кровью, он, с усилием передвигая ноги, побрел домой. По лицу смешиваясь с грязевыми разводами, текли слезы. В голове мальчика крутилась только одна мысль: «Уничтожу!»

– Вингельм! – Мальчик услышал окрик и обернулся. Это был Генри.

– Что с тобой случилось?! Почему ты в таком виде? – Глаза мужчины выражали беспокойство.

– Ааа, я упал. – Мальчик опустил взгляд, ему не нравилось врать.

– Упал? – Генри выглядел озадаченным.

– Да, я споткнулся. – Вингельм упорно отводил глаза.

Мужчина пристально сверху вниз смотрел на мальчика. Конечно, он все понял, Вингельм это знал. Но он не хотел отвечать на вопросы.

«Я не должен создавать проблемы Генри, он и так многое для нас делает».

Генри вздохнул и мягко взял мальчика за плечо.

– Пойдем к дому, обработаем твои раны.

– Угу, спасибо. – Почему – то Вингельм испытывал стыд. Он не мог понять и объяснить природу этого чувства. Чувствовал только, что он заставляет пылать щеки.

– Ах! Вингельм что случилось?! Где ты так поранился? – Жена Генри, Кэрол с испугом подбежала к мальчику.

– Он упал. – Генри встретил взгляд жены и легонько покачал головой. Мол, не спрашивай.

– Раздевайся, милый. Сейчас мы тебя вымоем и позаботимся о твоих ранках. – Кэрол засуетилась вокруг ребенка.

Вингельм с трудом стягивал с себя одежду. Опустив взгляд вниз, он ужаснулся виду своего тела. Вся грудь была покрыта огромными синяками с кровоподтеками.

Кэрол присела перед мальчиком на корточки и аккуратно стала ощупывать его тело. Тот мужественно терпел болезненные ощущения.

– Вроде ничего не сломано.

Через час мальчик был, выкупал, подлечен и накормлен. То тепло, что окутывало его душу, когда он находился в этом доме, среди этих людей – оно было бесценно. Но в то же время мальчик боялся его. Тем более одиноким, он чувствовал себя в своем пустом доме. В семье Генри было двое детей. Они были гораздо старше Вингельма, но всегда с радушием к нему относились. По вечерам они дружной семьей, собирались за большим столом, ужинали, разговаривали. В доме Генри всегда было шумно и весело. Да, Вингельм любил это место.

– Братик! – Маленький Джереми протягивал свои крохотные ручки, просясь на колени.

Сердце Вингельма как – будто обдало волной тепла. Все тревоги и боли куда – то ушли. Осталась только бесконечная нежность к этому маленькому существу.

– Джереми! – Мальчик подхватил братика, посадил на колени и крепко обнял.

– Тебе больно? – Малыш положил свою ладошку на распухшую щеку брата.

– Нет, братику совсем не больно. – Вингельм с улыбкой смотрел в зеленые глаза Джереми. Его глаза были такие же, как у их мамы. Разрез глаз, цвет все напоминало ее. Он походил на нее не только этим, веселый, беззаботный нрав и тонкие черты лица он тоже унаследовал от нее. От отца ему ничего не досталось. В отличие от старшего брата, который был очень похож на Джека. Как характером, так и внешне.

От сытного ужина и окружавшего его спокойствия глаза Вингельма стали слипаться. Он с сожалением посмотрел на спящего, на его руках брата.

– Мне пора домой, Джереми. – Мальчик осторожно, стараясь не разбудить, поднял ребенка и отнес в кровать. Сквозь сон тот что – то пробормотал. Вингельм улыбнулся.

Попрощавшись со всеми, он вышел на ночную темную улицу. Идти до дома, было не более пяти минут, но Генри все равно предложил проводить его. Мальчик чувствовал, что мужчина очень встревожен из – за его состояния.

Дома было тихо, отца еще не было. Мальчик забрался под одеяло и сразу уснул. Сон был тяжелым, ему снился бесконечный бег. Какие – то люди преследовали его. И он бежал, бежал из последних сил. Лабиринты улиц, сменяли одна другую. Темные подворотни и крыши домов. Когда они, наконец, догнали его, мальчик увидел, что у них не было лиц. Просто пустое полотно вместо человеческого лица. Проснулся он от собственного крика. В комнату лился дневной свет, и тени сна постепенно отступали, оставляя после себя неприятное послевкусие.

Мальчик прятался и перебежками продвигался сразу к дому, стараясь нигде не задерживаться. Он видел, как Фредди на него смотрит, видел жажду крови в его глазах. Школа стала еще большей пыткой.

«Почему он не может оставить меня в покое?»

Вингельм не любил школу, но любил знания. Ему нравилось узнавать что – то новое. Он с трепетом смотрел на книги и мечтал научиться их читать. И прочитать миллионы книг. О религии, об искусстве, о науке. И еще о многом другом чего он пока даже представить себе не мог. Он не хотел отказываться от знаний. Но скрываться и бежать от Фредди, сводило его с ума. Темное чувство расползалось в его груди, глубокое и беспросветное как ночь.

Пару раз ему не повезло ускользнуть и Фредди жестоко, с наслаждением, методично избил его. Вингельм не мог отвести взгляда от своего мучителя. Физическая боль отступала на второй план, когда он смотрел в глаза этого человека. То чувство что поглощало его, до самого основания имя ему – ненависть.

      Мальчик стал замечать, что очень часто начал выходить из равновесия. Раздражаться и злиться на всех на свете. Его стали посещать несвойственные ему мысли, темные и злые. Даже во сне он не находил покоя. Ему снились странные, пронизанные жестокостью сны. Он начинал бояться сам себя. Не было никого рядом, чтобы вытянуть его из этой ямы, в которую он падал все ниже. Тогда он решил обратиться к Богу. Его учили, что Бог всегда выслушает тебя и поможет.

***

Свет глубоко задумался, обдумывая очередной ход. Глаза бегали туда – сюда, в такт мыслям. Время от времени он что – то мычал и теребил волосы. Накручивал прядь на палец и отпускал, накручивал и отпускал. Тьма почти видел, как крутятся мысли в его голове. Откинувшись в кресле, он прикурил уже четвертую сигарету, наблюдая за мучениями брата.

– Думаю так! Пешка G4. – Свет, наконец, определился.

Вингельм закрыл глаза и обратился к Богу. В церкви стояла звенящая тишина, никто не мешал их разговору. В воздухе витал аромат восковых свечей.