Читать книгу Мёртвые не спят - Елена Валентиновна Нуднова - Страница 1

Мёртвые не спят

ГЛАВА 1. Рай и кураторство

Я бегу по двору, залитому светом фонарей. На улице сегодня минус двадцать, но мне жарко, чувствую, что спина под короткой шубкой взмокла от пота. Ненавижу бегать… Подошвы сапог скользят по льду, лёгкие разрываются от нехватки кислорода, но сбавлять скорость нельзя. Экзамен начинается в восемь утра, это ровно через десять минут, путь до института занимает сорок, а я даже не у метро! Чёртов будильник, который не сработал в нужный момент, чёртова привычка учить билеты в последнюю ночь, вечно у меня из-за этого проблемы! Сегодня я постаралась съэкономить время на всём, чём только можно, даже не перекусила перед выходом, но всё равно сейчас дико опаздываю.

Проезжая часть. Головой налево-направо, как примерная школьница. Совсем рядом виден приближающийся свет фар… а, к чёрту! Здесь пешеходный переход, меня обязаны пропустить.

Я успеваю сделать буквально два шага, и тут мои ноги разъезжаются, горизонт резко накреняется. Я взмахиваю руками, пытаясь удержать равновесие, но безуспешно. Падаю на спину, ударяясь затылком об асфальт.

От боли перед глазами поплыли разноцветные точки. Ох, только бы не сотрясение! В голове звенело, звук был похож на противный комариный писк, мысли путались. Я на секунду зажмурилась, стараясь собрать их в кучу. Мне нужно… нужно встать, срочно. Автомобиль, скорее всего, успеет остановиться, но лучше не искушать судьбу.

Я открыла глаза, но успела увидеть лишь ослепляюще-яркий свет фар. Всё произошло слишком быстро, у меня даже не было времени, чтобы испытать ужас. Протяжный гудок, влажный тошнотворный хруст и вспышка дикой боли. Больше ничего не помню.

Следующим воспоминанием был свет. Не тот, который, знаете, в конце тоннеля, а обычный, от уличного фонаря. Я легко поднялась и осмотрелась. Машина уже исчезла. Вообще-то водитель мог бы остановиться и предложить помощь человеку, рухнувшему под колёса его автомобиля, но что уж…

Даже не знаю, повезло мне или не очень. С какой стороны взглянуть. Но на экзамен я точно теперь не попаду, сейчас первым делом нужно ехать в больницу. Хотя боли больше не было. Вообще никаких ощущений не было… Ни холода, ни жара, даже есть не хочется, а ведь желудок буквально сводило от голода. Я обхватила себя руками за плечи, готовая ощутить под ладонью мягкость мехового рукава, и опять ничего. Это что, шок от пережитого потрясения?

Идти… пора идти, нельзя торчать посреди проезжей части. Но я словно впала в ступор и не могла заставить себя сдвинуться с места. Перед глазами стояла мутная пелена, поэтому моё тело казалось дымчато-неплотным, скорее голограмма, чем материальный объект. Я потёрла веки, потом ещё раз, ещё, пока до меня не дошло, что дело не в зрении, ведь все остальные предметы выглядят абсолютно чёткими.

Несколько секунд я тупо разглядывала собственную руку, поворачивая её так и эдак. Бред! Это галлюцинации, определённо галлюцинации из-за сотрясения мозга. Мне необходимо в больницу, как можно скорее!

Я нагнулась, чтобы поднять сумочку, и увидела чьё-то тело в луже тёмной крови, лежащее на асфальте прямо передо мной. Руки-ноги были неестественно вывернуты, на одежде и коже отпечатался рисунок протектора шин. Наверное, сознание пыталось защитить меня, поэтому вся информация доходила так долго. Но сейчас будто рухнул барьер, отделяющий от реальности, последний кусочек пазла встал на место, и перед моим мысленным взором открылась целая картина. Внутри у меня всё похолодело от ужаса. Стоп, погодите, почему же чьё-то тело? Это лицо мне знакомо, ведь именно оно на протяжении двадцати лет улыбалось в ответ из зеркала. На асфальте лежала я…

Время будто остановилось, воздух сделался тягучим и вязким, как мёд. Казалось, что это мгновение никогда не закончится, вечно будет улица, и свет фонаря, и снежные хлопья, и мёртвый взгляд синих глаз. Потом стеклянная стена тишины лопнула, и я закричала, громко и пронзительно. Мне было страшно, хотелось убежать отсюда подальше, но какая-то невидимая сила будто удерживала меня на месте.

– Помогите! – я отшатнулась, но отвернуться не смогла. – По-мо-ги-те, по-мо…

Сзади раздался топот. Слава Богу, кто-то меня услышал! Я обернулась. Темноволосый парень бежал ко мне, одной рукой прижимая к уху мобильный.

– Алло, скорая, – он уже был совсем близко, так что я отчётливо слышала каждое слово. – Тут девушку сбили, кажется. Она лежит на проезжей части в луже крови. Да. Кирпичная улица, возле магазина «Магнит». Да, быстрее… пожалуйста.

Парень убрал мобильный в карман куртки.

– Спасибо, спасибо вам, я…

Но незнакомый спаситель даже не взглянул на меня. Он осторожно опустился на колени рядом с моим телом. Расстегнул на мне шубку, едва слышно бормоча себе под нос: «Чёрт, как же…». Собирается делать непрямой массаж сердца? А если у меня рёбра сломаны?! Плохая, плохая идея, надо его остановить!

– Нет, не трогайте! – закричала я. – Не надо!

Я хотела удержать его за плечо, но не смогла даже коснуться рукава куртки, мою руку будто отбросило назад. Я потянулась снова – тот же эффект. Между нашими телами оставалось пустое пространство, которое мне никак не удавалось преодолеть.

Парень тем временем положил одну ладонь на другую и надавил на мою грудную клетку. После первого же толчка из открытых губ выплеснулась струя тёмной крови. Парень резко отшатнулся и зажал себе рот, пытаясь сдержать рвотный позыв. Немного отдышавшись, незнакомец снова приблизился и приложил пальцы к моей сонной артерии, подождал несколько секунд, убрал руку и медленно поднялся.

Что такое? Он не нащупал пульс? Не может быть! Неужели… это конец? Я не могла поверить в происходящее, не могла смириться. Казалось, что всё ещё реально исправить. Только нельзя сдаваться, надо делать что-то, надо… И где чёртова скорая?! Где они, когда мне так нужна помощь?! Я злилась на врачей, на водителя, который даже не удосужился остаться, на себя… Но злость быстро сменилась отчаяньем.

– Помогите… – уже тише, почти шёпотом, произнесла я.

– Он ничем не сможет помочь, – послышался чей-то голос.

Я вздрогнула и резко повернулась. Рядом стоял молодой мужчина в ослепительно-белом костюме. И как он не мёрз в минус двадцать в таком наряде? Его лицо выражало сочувствие, но взгляд за прямоугольными стёклами очков оставался холодным. Незнакомец выглядел вполне обычным, полностью материальным. Только откуда же он взялся?

– По…почему? – только и смогла произнести я вслух.

– Всё просто. Вы хотите, чтобы этот незнакомец вдохнул жизнь в ваше тело. Но мёртвое нельзя оживить.

– В каком смысле?

– Идёмте, – произнёс мужчина вместо ответа. – Вам здесь больше нечего делать.

– Я… я никуда не пойду! – воскликнула я, отступая на шаг.

Может, это было глупо, но мне не хотелось оставлять своё бывшее тело. В глубине сознания я уже начинала понимать, что больше не имею с ним ничего общего. И всё же казалось, что пока я нахожусь здесь, всё ещё можно повернуть вспять. Но как только я последую за этим человеком, обратной дороги уже не будет.

– Идёмте, – настойчиво повторил мужчина.

Снег взметнулся, окутывая нас плотной белой пеленой. Когда завеса спала, не было уже ни моего тела, ни улицы, ни фонарей.

Под ногами у меня стелилась красно-коричневая каменистая почва, кое-где росли деревья с толстой тёмной корой и узловатыми ветвями. Тусклый свет, казалось, исходил прямо из сиреневых облаков, которые были не только далеко вверху, но и кружили совсем рядом, буквально на уровне головы.

Пространство вокруг жило по своим непонятным законам. Островки земли с треском откалывались от общей массы, поднимались или опускались, снова соединялись, как кусочки в причудливом паззле. Рядом с нашими ногами почву пробороздила глубокая трещина, и отделившийся кусок полетел куда-то вправо. Я перегнулась через край, стараясь разглядеть, что же находится внизу. Передо мной открылось бездонное пространство, в котором, насколько хватало глаз, плавали всё те же каменистые острова с деревьями и сиреневые облака.

И ещё здесь было очень много людей. Они сидели возле деревьев, чинно прогуливались по островкам, перепрыгивали с одного клочка земли на другой или шли прямо по воздуху, словно забыв про гравитацию. Рядом я увидела девушку в длинном белом платье, она перебирала ногами, точно ступая по невидимой лестнице, и при этом действительно поднималась, всё выше, выше… Слышались голоса, смех, негромкая музыка.

Единственное, что выбивалось из общей сказочно-сюрреалистичной картины – попадающиеся то там, то сям письменные столы, стоящие прямо на голой земле, по одному или небольшими рядами. Некоторые были пусты, за другими работали на ноутбуках люди в таких же, как у моего сопровождающего, одеждах.

Напротив многих белокостюмных сидели в креслах люди, выглядевшие эфемерно-прозрачными, в точности, как и я. Как и большинство обитателей этого странного места. Неужели все здесь… Нет, даже додумывать не хочу.

Мужчина молча ждал, будто давая мне возможность свыкнуться с новой обстановкой. Поймав мой взгляд, он усмехнулся и торжественно произнёс:

– Добро пожаловать в Рай.

– К-куда?

– Рай. Вальхалла. Аме́нти. Гхмаа́та-уда́н. Название не важно, главное, что вам нужно понять – это место, куда после смерти попадают души из всех миров.

– Миров? – эхом повторила я.

– Ну да. Вы же не думали, что Земля единственная, это было бы слишком эгоистично, даже для людей. Простите, я до сих пор не представился. Меня зовут Уинстон. Я привратник.

– Привратник?

– А вы не слишком-то сообразительная, верно? – Уинстон поправил очки, прямоугольные стёкла при этом строго блеснули. – Привратники должны встречать умерших, сопровождать, помогать, если возникнут какие-то сложности.

Я стояла, не зная, что сказать. В мыслях гулким колокольным звоном отдавалось всего одно слово: «Умерших, умерших, умерших…».

Если каждому человеку отпущен строго определённый запас чувств, то мой только что исчерпался. Внутри словно что-то перегорело, окружающая действительность отодвинулась и воспринималась как бы со стороны. Приглушились звуки, поблёкли цвета. Наверное, это сработал защитный механизм. Я сдулась, как шарик, из которого выпустили весь воздух, осталась лишь оболочка, не способная испытывать какие-либо эмоции.

– Идёмте, нужно внести вас в базу.

Я будто впала в оцепенение, просто застыла, глядя в одну точку перед собой. Уинстон пощёлкал пальцами рядом с моим лицом, со вздохом взял за руку и слегка потянул, только тогда я двинулась за ним, механически переставляя ноги.

Мы подошли к ближайшему пустому столу. Уинстон отпустил меня, сел за стол и жестом предложил мне устроиться напротив. Я безропотно опустилась в кресло. В голове вяло толкнулась мысль: почему здесь не построили здание, или хотя бы навес? Если пойдёт дождь, весь этот мини-офис по системе оупэн спэйс зальёт к чёртовой матери. Неужели не жалко технику? Или в Раю всегда ясно?

– Каждую новую душу необходимо оформить и внести в список, чтобы не было путаницы, – Уинстон открыл ноутбук. – К счастью, я на должности не так давно, всего сотню лет, и не застал эпоху книг. Но старшие привратники рассказывают, что раньше все записи делались от руки. А представляете, как сложно отыскать что-либо в огромных пыльных томах? Всё-таки компьютеры значительно упростили нашу задачу. Сейчас создадим новый файл… Подождите, это не займёт много времени.

Уинстон начал вбивать текст, я от нечего делать принялась крутить головой.

Справа от меня сидела блондинка лет сорока, одетая в летнее платьице, разрисованное крупными подсолнухами. Её голубые глаза блестели от слёз, кончик носа покраснел, она нервно заламывала руки и кусала нижнюю губу.

– Нет, здесь какая-то ошибка, – голос блондинки дрожал. – Всё не взаправду, так ведь? Это сон?

– Мне очень жаль, – её привратник сидел, подперев щёку ладонью, и, с выражением вселенской усталости на лице, клацал компьютерной мышкой, – но ничем не могу вам помочь, миссис Томпсон.

– Я не х-хочу, – женщина опять заплакала, её плечи судорожно вздрагивали, слова перемежались истеричными всхлипами. – Отпустите меня д-домой, к Джону и сыновьям, пож-жалуйста…

– Послушайте, – привратник наклонился к ней, наконец оторвав взгляд от экрана. – Вам нельзя возвращаться к семье, понимаете? Это запрещено.

– Жалко её, сердешную, – послышался голос слева.

Я повернулась к другой соседке. Рядом сидела пожилая дама, именно дама, назвать её бабулькой или старухой язык не поворачивался. Идеальная осанка, седые волосы уложены в затейливую причёску, серые глаза смотрят прямо и открыто.

– Так убивается, – продолжила моя соседка. – Неудивительно, всё вокруг для неё чуждое, непонятное.

Сама она выглядела слишком уж умиротворённой, держалась спокойно, вела непринуждённую беседу, будто сидела в кресле-качалке на своём дачном участке, а не перед непонятным существом в загробном мире.

Наверное, её настрой подействовал и на меня, оцепенение слегка отступило, даже захотелось поддержать разговор.

– А вы понимаете, где находитесь? – как можно деликатнее поинтересовалась я.

– Да, понимаю, – на её губах появилась мягкая улыбка, от уголков глаз побежали лучистые морщинки.

– То есть, вы осознаёте, что умерли? Неужели это вас совсем не пугает?

– Деточка, это должно было произойти, рано или поздно, – она ласково похлопала меня по руке. – Знаешь сколько мне лет? Девяносто. Я давно уже была готова уйти. И дети мои были готовы расстаться со мной, и внуки, и правнуки… Так что никакой трагедии нет. Уверена, здесь будет хорошо. Наконец-то ничего не болит.

– И вы знали, что после смерти попадёте в Рай?

– Конечно нет. Я надеялась, что после смерти будет что-то ещё. Порой мечтала, рисуя в сознании картины зелёных лугов и бесконечных садов под ярко-голубым небом. Всё оказалось совсем не так, как в моих грёзах, но… грех жаловаться.

Она обернулась, окинув взором пейзаж, я сделала так же. Наверное, в её словах есть доля правды. Грех жаловаться, то есть, могло быть и хуже, верно? Мы могли попасть в какое-нибудь жуткое место, где подвергались бы бесконечным мукам, а тут, по крайней мере, спокойно и даже довольно красиво.

Девушка-привратник с азиатской внешностью прекратила печатать и позвала мою собеседницу:

– Роза Марковна, всё готово. Вы желаете остаться тут или перейти в другой мир?

– А я могу выбрать и другой мир? – Роза Марковна с любопытством посмотрела на привратницу.

– Конечно! Любой магический мир, кроме родного. Главное соблюдать одно правило: старайтесь не вступать в контакт с разумными живыми существами. А ещё есть парадизы, своеобразные филиалы Рая в необитаемых мирах. Вот смотрите, – девушка развернула ноутбук так, чтобы её подопечной было видно изображение на экране. Я тоже глянула на монитор и увидела джунгли, только листья на деревьях были почему-то синего цвета, а вместо травы росли голубые кристаллы. – Это Пандрагория, одна из…

Роза Марковна внимательно слушала, иногда кивая или одобрительно хмыкая.

Ещё некоторое время я сидела, пялясь в пространство. Судя по ритмичному покачиванию ветвей, ветер гулял в кронах деревьев, но я не чувствовала его прикосновений. Неужели это навсегда? Неужели мне не суждено больше что-либо ощутить?

А может, это всё-таки нереально? Просто затянувшаяся галлюцинация, бред от наркоза, а на самом деле я сейчас лежу на операционном столе. Мама и папа ждут в коридоре, переживают за меня, но скоро к ним выйдет хирург, скажет, что повреждения были тяжёлыми, однако отчаиваться не стоит, пациент будет жить. Вскоре я буду переведена в обычную палату, а ещё через некоторое время родители заберут меня домой. И самой большой моей проблемой будет, как сдать историю древних цивилизаций страшной, суровой Гвоздевой. Да…

– Есть, – Уинстон прекратил печатать и удовлетворённо кивнул. – Оформление завершено. Кстати, Орлова Ольга Олеговна, на вас уже, оказывается, поступал запрос.

– Извините, вы о чём?

Уинстон вытащил из ящика стола конверт, а из конверта – мою фотографию. Судя по всему, снимок был сделан недавно. На нём я не позировала, даже в камеру не смотрела, шла по улице, засунув руки в карманы. Такое впечатление, что меня щёлкнули из-за угла, тайком.

– Это вы, – констатировал очевидное Уинстон, – вас она и просила.

– Кто она?

Уинстон, начисто игнорируя мой вопрос, сказал:

– Сейчас создам портал на Лаха́т-Тали́м.

– Подождите, какой ещё Тали́м? Разве не я должна выбирать место, где остаться?

– Ну… как сказать… просьба была о-о-очень настойчивой. Я бы не спорил. Слушайте, моё дело маленькое – доставить вас, а там уж разбирайтесь сами. Ладно?

Несколько секунд я размышляла. Куда доставить, почему просили меня? Хотя… если нельзя вернуться домой, какая мне вообще разница, где быть? Хуже уже не станет. Пожала плечами.

– Ладно.

– Вот и славненько.

Уинстон поднялся, обошёл стол и остановился рядом со мной. Вытащил из кармана брюк белый шарик размером с мяч для пинг-понга, но будто сделанный из мрамора.

– Вставайте.

Я послушалась. Уинстон взял меня левой рукой за локоть, в правой сжал шарик, и всё окружающее исчезло во вспышке белого света.

Когда свечение угасло, я увидела, что мы очутились в центре большой круглой площади, вымощенной серой брусчаткой. Впереди возвышалось строгое здание, похожее на три поставленные друг на друга призмы из стекла. Сбоку от него через пару сотен метров брусчатка заканчивалась, начинался парк, дальше уже за кронами деревьев ничего не было видно.

Двери здания разъехались, и на площадь вышел человек.

– Наконец-то, – чуть ворчливо произнёс Уинстон. – Ну всё, моя часть работы выполнена. Теперь оставляю вас на его попечение. Удачи.

Не успела я опомниться, как привратник исчез.

Новый незнакомец тем временем уверенно двигался ко мне. Пока он шёл, я успела как следует его рассмотреть. Это был мускулистый чернокожий мужчина ростом под два метра. Одет по-спортивному: тёмные штаны, синяя футболка, кепка. На шее болтался свисток.

Мужчина остановился передо мной и широко улыбнулся.

– Добро пожаловать, Ольга, – сказал он. – Меня зовут Деррил Смит.

Наверное, нужно что-то ответить? Да, просто промолчать было бы слишком невежливо. Я промямлила что-то вроде приветствия.

Деррил снова улыбнулся.

– Идём.

Какой удивительный день! Все со мной каким-то образом знакомы, одна я дура дурой, не могу понять, кто эти люди, что происходит вокруг. И каждый встречный норовит куда-то вести.

Мы двинулись ко входу в здание.

– Как самочувствие? – поинтересовался Деррил.

Я пожала плечами. Весьма странный вопрос. Как… Я умерла и не до конца осознала случившееся. Это дико, пугающе и сильно сбивает с толку. Хотя сейчас практически никаких чувств нет, что, наверное, к лучшему.

– Ничего, скоро пообвыкнешься. Знаешь, я тебя по-другому представлял, – Деррил смерил меня оценивающим взглядом. – Более спортивной, что ли. Ну да не страшно, пара месяцев тренировок – и сможешь стать отличным куратором.

– Кем я смогу стать, простите?

Деррил резко остановился в метре от входной двери.

– Уинстон разве не сказал, кем ты будешь?

– Нет.

– Действительно, зачем выполнять работу до конца? Можно же просто скинуть тебя нам, даже не введя в курс дела. Ну, значит, сюрприз! Добро пожаловать в школу-офис кураторов.

Широкие двери из матового стекла разъехались, и мы оказались на пороге просторного холла. Я невольно замерла, оглядываясь. Здесь не было мебели и каких-либо украшений, всё максимально строго. Стены ослепляли белизной, мраморный пол отполирован настолько, что в нём можно было увидеть своё отражение, потолок терялся где-то в высоте. По всему периметру на равном расстоянии друг от друга располагались лифты в виде прозрачных желобов.

Холл был заполнен людьми. Все казались жутко занятыми, деловито ходили туда-сюда, кто-то возникал посреди помещения из портала или растворялся в пространстве. То и дело слышался прохладный женский голос: «Код один один два один, Ниппу́р. Господин Кржевский, просьба зайти в научный отдел».

Деррил повёл меня к ближайшему лифту, на ходу говоря:

– Прежде всего, кураторство – это многовековые традиции, дисциплина и профессионализм. Наша задача обеспечивать безопасность на территории подведомственных миров. Маленьких проблем не бывает. Так же, как и плохих способов для их решения.

Мы вошли в лифт. Деррил произнёс: «Обзорная», и кабинка начала подниматься. Холл быстро остался внизу, перед нами замелькали белые коридоры с круглыми дверьми, просторные помещения, уставленные столами с колбами и ретортами.

– Как ты уже узнала, обитаемых миров на самом деле много. Тысячи, если уж на то пошло. Мир, в котором мы сейчас находимся, называется Лаха́т-Тали́м. Но начинается эта история совсем не здесь. Нашу школу основали пятеро выходцев из другого мира: А́льба-Ло́нга. Четыре брата: Са́пьен, Формо́зус, Беллатри́кс, Орлего́ль. И их единомышленница, Кади́га. При жизни они были… ну, если переводить на земной язык, военными. После смерти, как и все души, прибывающие в Рай, основатели узнали о множественности миров. Эти пространства такие разные, но беды, грозящие им, на удивление похожи. Везде есть преступность, стихийные бедствия, дикие животные, нападающие на людей… Мёртвым опасности как раз не страшны, нас ведь нельзя убить. Значит, мы можем, не беспокоясь за себя, вмешаться и решить возникшую проблему. Так родилась идея кураторства.

Лифт затормозил, и мы вышли в круглый белый зал с куполообразным потолком. Здесь было пусто, ни окон, ни дверей, вообще ничего, свет, казалось, исходил прямо из стен. Деррил вывел меня в центр помещения и два раза хлопнул в ладоши. Всё освещение отключилось, стало так темно, что я не видела пальцев вытянутой руки.

– Итак, основатели сформулировали главные постулаты кураторства. Они взяли под свой контроль несколько миров, чтобы приходить на выручку их обитателям каждый раз, когда это необходимо. Но впятером многого не добьёшься. Им были нужны последователи. Тогда основатели решили создать на Лаха́т-Тали́м школу, где обучали бы всё новых и новых кураторов.

На чёрном куполе потолка зажглась светящаяся точка, похожая на звезду.

– Вскоре школа наполнилась учениками из самых разных миров. Постигнув мастерство куратора, они начинали помогать основателям и уже сами обучали следующие поколения. Сейчас наш офис контролирует двадцать миров – А́льба-Ло́нга, Землю, Алькада́р, Средимирье, Твердь…

Каждый раз, как Деррил произносил очередное название, на потолке зажигалась новая звезда, соединяясь с первой точкой яркой светящейся линией. В конце концов, получилась фигура, напоминающая раскрытый веер.

– Впоследствии основатели узнали, что есть ещё десятки других школ, близких нашей по духу. Они занимались единым делом, пускай и называли его по-разному.

На чёрном полотне возникла россыпь новых искр.

– На собрании глав школ было решено учредить Магистрат – орган, руководящий всеми кураторами. Это название, кстати, прижилось. Магистрат закрепил за каждой школой миры влияния. Так и возникло кураторство.

А точки-звёзды всё зажигались и зажигались, соединяясь между собой линиями, пока, наконец, потолок не оказался исчерчен полностью. Я заворожённо разглядывала раскинувшуюся надо мной сетку. Голова немного кружилась, Деррил говорил так быстро и так много, что я даже забыла, из-за чего именно попала сюда.

Наставник помолчал и негромко произнёс:

– Во тьме и при свете, с огнём и мечом, на страже миров мы смело встаём. Ну, что, поняла теперь, кем ты будешь?

Если честно, не очень-то поняла. Слишком… слишком много всего свалилось. Смерть, Рай, новый мир, кураторство… Казалось, будто меня перекормили информацией, я ещё не прожевала то, что было во рту, а мне уже пихают новую порцию. Но я кивнула, боюсь, если Деррил начнёт повторять всё, меня стошнит, причём отнюдь не фигурально.

Деррил хлопнул в ладоши, и свет включился.

– Теперь я покажу твою квартиру.

Мы снова вошли в лифт, на этот раз Деррил сказал:

– Двадцатый уровень, – и кивнул мне, – запоминай.

Створки закрылись, и лифт поехал вниз. Через несколько секунд кабинка остановилась. Этот уровень оказался не похожим на всё, что я уже видела. Он был более… уютным, домашним, напоминал гостиницу. На полу красный ковёр, на стенах полосатые обои, тёмные двери с позолоченными номерками, в простенках стояли небольшие деревянные тумбы, а на них – вазы с цветами.

Мы прошли по коридору, повернули за угол и чуть не столкнулись с двигавшейся нам навстречу женщиной. Деррил вовремя успел отскочить в сторону.

– Кади́га, – он приложил правую ладонь к сердцу и чуть поклонился.

– Смит, – кивнула женщина. – Я искала вас. Когда… – тут её взгляд остановился на мне, и она осеклась на полуслове. – О, она уже здесь.

– Да.

– Хорошо.

Потом женщина перевела тему и стала расспрашивать наставника про какую-то операцию подавления на Алькадаре, но я особо не вслушивалась, поглощённая разглядыванием незнакомки. Вот просто стояла и открыто пялилась на неё, не в силах отвести взор. Она была высокая, стройная, платиновые волосы гладко зачёсаны и собраны в узел. Зелёные глаза, длинный нос, чуть вытянутый подбородок и тонкие брови, черты немного резкие, выражение лица строгое. Чёрный юбочный костюм идеально отутюжен, белая блузка застёгнута на все пуговицы. И вроде нет в её внешности ничего особенного, ни исключительной прелести, ни уродства, которое притягивает порой сильнее красоты, только почему-то меня неудержимо влечёт к ней. Настолько, что хочется растянуть это мгновение на целую вечность. Ещё она казалась мне смутно знакомой, будто мы встречались, но так давно, что я уже успела забыть, где и когда.

Женщина тоже с интересом разглядывала меня.

– Зайдёте потом ко мне в кабинет, – сказала она наконец. – Доложите.

– Всенепременно.

Женщина кивнула и пошла к лифтам. Я чуть шею не свернула, провожая её взглядом. Деррил фыркнул.

– Слушайте, вы сказали Кади́га… Неужели это была та самая Кади́га из вашего рассказа? Основательница школы?

– Одна из пяти основателей, – поправил Деррил. – Да. Сейчас она занимает пост директрисы. Ладно, идём дальше. А вот, кстати, и твоя квартира.

Он приблизился к двери. Я посмотрела на номер – двадцать четыре. Надо запомнить.

Деррил нажал на ручку, но створка не поддалась, вместо этого прохладный женский голос произнёс:

– Пароль.

Так, понятно, нужно кодовое слово. Я посмотрела на Деррила.

– Скажи что угодно, это не важно, системе просто нужен образец твоей речи, – подсказал он.

– Эм… Пароль? – неуверенно произнесла я.

– Пароль «пароль», – клянусь, на этот раз в компьютерном голосе появились иронические нотки. – Проходите.

Мы вошли, и дверь захлопнулась, оставив нас в темноте. Деррил сделал какое-то движение рукой, под потолком зажглась лампа. Я огляделась: небольшая прихожая, встроенный шкаф, на правой стене маленькая сенсорная панель (наверное, при помощи неё и включается свет), левая стена зеркальная. Я посмотрела на своё отражение. Тело по-прежнему слегка просвечивало, если поднапрячься, можно даже разглядеть сквозь меня предметы, которые находятся сзади. Одета я была так же, как и при выходе из дома, но жарко не было, одежда вообще не ощущалась. Но может всё-таки стоит снять хотя бы шубку? Я попыталась расстегнуть верхнюю пуговицу, однако не смогла её даже ухватить.

– Раздеться не выйдет, потому что это не настоящие вещи, а лишь остаточная информация, – пояснил Деррил. – Воспоминание о том, во что ты была одета перед смертью.

Никак не привыкну. Я опустила руку и снова взглянула на отражение. На коже, как ни странно, ни царапинки, ни капельки крови, только волосы слегка растрепались. Я со вздохом отвернулась.

Из прихожей мы прошли в гостиную. В большой комнате стояли диван, два кресла и журнальный столик, у стены располагались три шкафа с книгами.

– Ну, вот, – Деррил обвёл помещение барским жестом. – Чувствуй себя как дома, потому что теперь это и есть твой дом.

Из гостиной вели ещё три двери. Так как я застыла посреди комнаты и даже не собиралась двигаться, Деррил сам толкнул одну из них, громко провозгласив:

– Ванная.

Комната была оформлена в разных оттенках синего. Просторно, без излишеств, всё практично и удобно.

– Кухня, – сказал Деррил, открывая вторую дверь.

Здесь, насколько я успела увидеть, был фисташковый гарнитур, стол с четырьмя стульями, холодильник. Плита, кстати, тоже имелась.

– Мне придётся готовить? – без особого интереса спросила я. – Зачем? Я же мёртвая. У меня и тела нет… Кажется.

Я снова осмотрела свои руки с эфемерно-неплотной кожей. У Деррила такого нет, он выглядит вполне обычно.

– Верно, – кивнул Деррил. – Завтра тебе сделают новое тело, чтобы ты могла взаимодействовать с материальными предметами. Сперва оно будет работать в нормальном режиме. Пока организм не «поймёт», что принадлежит неживому существу. Но первые полгода-год ты будешь испытывать голод, жажду, чувствовать боль и температуру. Потом все эти функции отключатся за ненадобностью. Надо только чуть-чуть потерпеть. А вот отдых тебе уже сейчас не нужен. Мёртвые вообще никогда не спят.

– Стоп, как это – сделают новое тело?

– Это технология на стыке биоинженерии и магии. Знаешь ведь, что можно выращивать с нуля человеческие ткани и органы? Вот, примерно то же самое, только в больших масштабах. Если тебе интересны подробности, лучше расспроси завтра специалиста. Я же не учёный.

Деррил подошёл к последней двери и распахнул её.

– Это кладовая.

Я увидела комнатку, больше похожую на большой шкаф. Стены от пола до потолка заняты полками, часть из них пустовала, а на некоторых аккуратными стопками лежала одежда.

На этом осмотр закончился.

– Ну как, довольна? – спросил Деррил.

Чем довольна? Тем, что меня насмерть сбила машина сегодня утром? Но обижать Деррила резкими словами не хотелось, в конце концов, он ни в чём не виноват.

– Квартира… хорошая?

– Отлично, – Деррил, наверное, понял, о чём я думаю. Он сочувственно улыбнулся. – Кажется, я рассказал всё, что должен был. Ты не против, если я выпью пять капель в честь твоего прибытия?

– Да пожалуйста, – слегка смешалась я. Так странно, он спрашивает моего разрешения, будто я и впрямь хозяйка этой квартиры, а мне даже не было известно, что тут вообще есть алкоголь.

Мы прошли на кухню. Деррил открыл шкаф, в котором обнаружился мини-бар. Деррил достал бутылку виски, плеснул в стакан на два пальца и опрокинул залпом.

– Разве вы…

– К чему этот официоз? – перебил меня Деррил. – Обращайся ко мне на «ты».

– Хорошо. Разве ты чувствуешь вкус алкоголя?

– Нет, – Деррил усмехнулся и налил себе ещё. – Но я ведь помню, каким был вкус виски. К тому же, все кураторы любят спиртное. Это… нечто вроде протеста. Кажется, что так можно почувствовать себя живым, – он вздохнул. – Что же ещё… Я, как уже говорил, буду твоим наставником. Ты пройдёшь курс подготовки, затем приступишь к выполнению миссий. Сначала тебе станут давать лишь простенькие поручения, но со временем ты дорастёшь до настоящих заданий. Ладно, хватит информации на сегодня. Тебе и так пришлось узнать слишком много. Ты наверняка хочешь побыть наедине с собой, привести мысли в порядок. Так что оставляю тебя. Я зайду завтра утром. Не провожай.

Он вышел, хлопнула входная дверь. Я продолжала стоять, словно ожидая чего-то. Побыть наедине с собой… Нет, как раз этого мне абсолютно не хочется. Лучше бы наставник не уходил. Чужое присутствие поддерживало меня, если вели – я шла, если спрашивали – отвечала. Такие действия, пусть и совершающиеся чисто механически, отвлекали от мыслей, теперь же они «догнали» меня, накрыв огромной приливной волной. На смену оцепенению пришло беспокойство и грызущее чувство тоски, стены комнаты будто сближались, грозя раздавить.

Стакан с недопитым виски начал казаться заманчивым. Интересно, мёртвые пьянеют? Я попыталась взять стакан, но ничего не вышло. Полупросвечивающая кожа не смогла коснуться стекла. Прямо призрак, совсем как в фильме с Вупи Голдберг. Сесть на стул тоже не получилось, поэтому я со вздохом опустилась прямо на пол.

Обычно люди находят утешение в том, что смерть не является концом, после неё тоже что-то есть. Меня это не успокаивало. В любом случае всё кончено, остался лишь огромный список «никогда». Мне никогда не вернуться домой, никогда не пройтись по Измайловскому парку, никогда не подержать на руках моего кота Бублика… От накатившей жалости к себе стало совсем тоскливо. Горло сдавило, глаза щипало, но слёзы не появлялись, я лишь судорожно хватала ртом воздух, стараясь успокоиться.

Наконец, дыхание более-менее выровнялось. Нет, не буду думать о… о смерти, так только хуже. Я попыталась вспомнить что-то светлое. Лучшего друга, первую влюблённость, семью… маму. При этой мысли к горлу снова подступил солёный ком, из груди вырвался полупридушенный всхлип.

– Мам… – негромко позвала я.

Она нужна мне, нужна сейчас как никогда! В эту секунду я не чувствовала себя ни взрослой, ни самостоятельной, просто потерянным ребёнком, который очень хочет к мамочке. Вот если бы можно было хоть на мгновение прижаться к ней, вдохнуть знакомый запах духов. Но мамы нет рядом, и больше не будет. Никогда. Никто не обнимет меня, не пожалеет, не даст совет. Что же мне делать теперь, мёртвой, в чужом мире и совершенно одной? Я обхватила себя руками за плечи и всё-таки расплакалась.

ГЛАВА 2. Новое тело и старые книги

Поток слёз наконец иссяк. Я просто сидела на полу, пялясь в пространство. Моральных сил не хватало даже на то, чтобы встать и перейти в гостиную. Всё казалось бессмысленным. Хотелось погрузиться в дрёму, сбежать от окружающей действительности, пускай ненадолго. Но мёртвые не спят. Только сейчас я в полной мере осознала суть сказанного Деррилом. Время сжалось в точку, потом расширилось до невиданных пределов и обрушилось на меня. Тысячи, тысячи лет, бесконечная череда мгновений, сменяющих одно другое, и все их я должна буду прочувствовать.

Вокруг что-то происходило. Школа, с вечно бодрствующими обитателями, существовала по своим законам. Из других квартир доносились голоса, музыка, смех, порой слышался топот, словно кто-то пробегал по коридору, глухие звуки ударов, и пару раз, кажется, взрывы, как от петард. Но даже это не смогло заинтересовать меня настолько, чтобы я хотя бы пошевелилась.

Время текло медленно-медленно, будто клейкая смола. На стене размеренно щёлкали стрелки часов. Тик-так, тик-так, тик, так… Можно зацепиться за этот звук, сосредоточиться на счёте. Так гораздо легче ждать, когда же наконец настанет утро.

Десятки тиков спустя небо за окном начало постепенно окрашиваться в розовые тона. Все звуки давно стихли. Не знаю, что делали остальные ученики, но слышно их не было. Наверное, готовятся к очередному дню.

В комнате стало совсем светло. Когда стрелки показывали пять утра, запищал электронный датчик на входной двери. Видимо, это пришёл Деррил, вряд ли система пропустила бы в мою квартиру кого-то ещё. И точно, из прихожей раздался голос наставника:

– Я пришёл к тебе с приветом, рассказать, что солнце встало, что оно каким-то светом что-то там… кого-то…

Послышались неспешные, твёрдые шаги в гостиной, потом чуть обеспокоенно:

– Ольга, ты где?

Снова шаги, и Деррил появился на пороге кухни. Не знаю почему, но возвращение наставника, с которым мы и знакомы-то толком не были, подействовало на меня, как глоток свежего воздуха. Я даже постаралась улыбнуться ему, произнося:

– Доброе утро.

А вот изобразить радость в голосе не получилось, он прозвучал как-то сухо, отстранённо.

– Доброе. Как настрой, боец?

Я только пожала плечами. Настрой был так себе, плакать больше не хотелось, но после одинокой бессонной ночи осталось чувство горечи и опустошённости. Наставник приблизился, сел рядом со мной на корточки. Заглянул в глаза.

– Ты что, просидела на кухонном полу всю ночь?

Я кивнула. Некоторое время Деррил молча разглядывал меня, нахмурившись, что делало его и без того суровую внешность ещё более устрашающей. Наверное, он недоволен чем-то или взволнован, а может, просто сосредоточен, не знаю, никогда не умела считывать человеческие эмоции. Потом наставник вздохнул, хлопнул себя по коленям и решительно встал.

– Поднимайся. У нас много дел. Для начала раздобудем тебе новое тело.

***

Кабинка лифта доставила нас на уровень под названием «Лаборатория-3». Двери открылись в просторное помещение с белыми стенами, заставленное всякими научными штуками: здесь были доски, исписанные физическими формулами, компьютеры, аппараты для синтеза химических веществ. Остальное пространство занято письменными столами. На одних возвышались горы книг и стопки чертежей, на других были аккуратно разложены какие-то непонятные детали. Слышался равномерный электронный писк, под несколькими колбами горел огонь, разноцветные жидкости в них тихонько побулькивали. Но за всей этой деятельностью никто не следил. В лаборатории вообще, казалось, не было ни души.

Наставника, впрочем, это нисколько не смутило. Мы двинулись вперёд, пробираясь в лабиринте столов, что оказалось не так-то просто, слишком уж узкие проходы оставили между ними. Я-то просачивалась относительно легко, а вот крупному и мощному Деррилу приходилось двигаться боком, подняв руки повыше, чтобы случайно не смахнуть какой-нибудь прибор. Один раз он всё-таки ударился об угол столешницы, отчего конструкция из стеклянных сфер, стоящая на самом краю, опасно зашаталась. Сейчас всё грохнется! Я вскрикнула, машинально протягивая руки вперёд. Но конструкция сама вдруг обрела равновесие.

– Ты чего? – Деррил обернулся на звук, увидел меня, застывшую с растопыренными руками, и выражение тревоги на его лице сменилось покровительственной улыбкой. – Не бойся, эти малышки точно не упадут, их удерживает силовое поле. Кстати, такие штуки делают на А́льба-Ло́нга, родине основателей.

– А как они попали сюда? – я выпрямилась.

– Так же, как и компьютеры в Эдем. Взаимообмен. Каждая душа приходит в Рай со своим «багажом», ведь пути развития миров уникальны. Где-то процветает магия, где-то технологии. Разные культуры, верования, даже мода. Встречаясь, они начинают проникать друг в друга. Мы делимся опытом, берём что-то из чужих достижений, соединяем со своими… Смотри.

Деррил взял со стола небольшой, примерно сантиметр на сантиметр, кубик из полупрозрачного синего пластика. Внутри виднелись проводки и микросхемы.

– Это разработка с Грат-Бара́тии. Аккумулятор. Не суди по размерам, этот малыш способен прослужить сотни лет без дополнительной подзарядки. Буквально.

Я вспомнила недолгое пребывание в Раю, где было много компьютеров, но при этом не видно ни одного провода.

– То есть, если эту штуку каким-то образом вмонтировать в ноутбук, он будет работать веками?

– Именно, – наставник поощрительно улыбнулся.

Интересненько. Пожалуй, так можно было бы решить проблемы с энергией на Земле, но, видимо, мёртвые не любят делиться. Тут мне в голову пришла ещё одна мысль.

– Ты говорил, что директриса школы, Кади́га, родом с… как его…

– А́льба-Ло́нга, – подсказал Деррил.

– Да. Но мы вчера столкнулись, и выглядела она вполне обычно. Я имею в виду одежду.

– Молодец, ты умеешь подмечать мелочи. Да, Кадига сочла, что земные наряды более удобны, чем традиционный костюм её родного мира. Ну, ладно, не будем больше отвлекаться.

Мы прошли чуть дальше, к правой стене, и остановились у одного из аппаратов для перегонки, рядом с которым красовалось нечто вроде кабинки для душа, отделанной изнутри кафельной плиткой.

Деррил громко позвал:

– Док, ты где? – и гораздо тише: – Вечно носит её…

Я нагнулась, изучая, как побулькивает в колбочке желтоватый раствор. Из трубки шёл густой пар, пахло яблоками. Сразу вспомнился аромат домашней шарлотки. Как мама готовила на кухне, а я, совсем ещё маленькая, крутилась рядом, упрашивая чем-нибудь помочь. Иногда она даже давала мне поручения. Когда пирог был готов, папа заваривал чай и мы садились за стол. Было так хорошо, и спокойно, и…

– Смит, – послышался глухой хриплый голос за нашими спинами.

Я обернулась и застыла, приоткрыв рот от удивления. Перед нами стоял… Стояла… Стояло…

– Вот, доктор Си, как я и говорил. Надо «обмундировать» мою ученицу. Сделаешь?

– Управлюсь за час-полтора, – кивнуло нечто, окинув меня беглым взглядом.

Доктор Си была первым нечеловеческим существом, встретившимся мне в кураторской школе. Больше всего она походила на ящерицу, только ростом под два метра и стоящую на двух ногах. В остальном же точь-в-точь рептилия: хвост, зелёная чешуйчатая кожа, гребень, тянущийся от висков к затылку, жёлтые глаза. Поэтому её белый халат смотрелся довольно-таки комично. Тонкие прорези ноздрей едва заметно трепетали, раздвоенный язык облизывал безгубый рот. Мутно-белые веки закрывались вертикально. Даже когда доктор молчала, она издавала какие-то пощёлкивающие звуки, а при вдохах и выдохах слышалось влажное хлюпанье.

Конечно, от её внимания не укрылось моё замешательство, и она произнесла, саркастично усмехнувшись:

– Ты хочешь о чём-то спросить, девочка?

Да, мне много о чём хотелось спросить. Кто она, чёрт возьми? В их мире подобный облик – норма, или конкретно с ней что-то не так? Но это было как минимум нетактично, поэтому, подумав, я выдала вполне безобидное:

– Доктор Си? Это правда ваше имя или прозвище?

Несколько секунд она молчала, будто решая, ответить или послать, потом снова усмехнулась.

– Прозвище. Я родом с Грат-Бара́тии, девочка. Наш язык настолько сложен для чужаков, что моё настоящее имя вы не смогли бы выговорить. Меня зовут…

Дальше она издала длинную череду звуков, периодически скатываясь в неразличимое шипение и свист. То, что удалось более-менее расслышать, моё сознание интерпретировало как Сайхната-хаштабурия. Теперь понятно, почему Си.

– Ясно.

– Так «обмундировать», стало быть? – доктор постучала по колбе крючковатым когтем, затем подошла к соседнему столу, открыла ноутбук и принялась печатать.

– Что это значит? – поинтересовалась я.

– Тебе дадут новое тело, – пояснил Деррил.

– Но вы ведь сохраните мой облик, да?

– А что? – заинтересовалась доктор, даже на мгновение оторвавшись от своего занятия. – Хочешь что-то изменить? Грудь увеличить? Я могу.

– Нет-нет, не надо! – я замахала руками. – Пусть как раньше.

Конечно, можно было бы многое подправить. Но разве это не лишит меня индивидуальности, целостности? Мне поэтому и пластическая хирургия никогда не нравилась. Зачем стараться переделать себя? Я такая, какая есть, со всеми достоинствами и недостатками. Моё тело – это часть моей личности. И одна из немногих вещей, которые связывают меня с прошлой жизнью.

– Ладно, будет тебе как раньше.

Доктор отлучилась ненадолго, чтобы прикатить из дальнего конца лаборатории ширму, отгородила кабинку и скомандовала:

– Полезай внутрь.

Я неуверенно помедлила перед дверцей, но пересилила себя и ступила на кафельный пол кабинки. Из-за ширмы слышались голоса доктора и наставника:

– Точно оставляем всё без изменений?

– Да, она же сказала.

– Мышечная масса? Может, нарастить немного?

– Пожалуй. Но не слишком, не делай из неё бодибилдершу.

– А волосы? Они будут путаться, мешать. Как по мне, лучше убрать вовсе.

– Хм… – Деррил замялся. – Не надо. Просто укороти.

Потом доктор подошла, закрыла кабинку, и все звуки как отрезало. Некоторое время я стояла, переминаясь с ноги на ногу. Чёрт, как же тут неуютно. Я с самого детства страдала от клаустрофобии, мне к поездкам в лифте удалось приучиться с трудом. А уж провести в закрытом пространстве больше двух минут – это настоящее испытание. Но сейчас выбора всё равно нет, поэтому нужно успокоиться, отвлечься. Например, подумать о чём-нибудь постороннем. Интересно, каково это – получать новую плоть? Они что, наденут её на меня, словно костюм? Не может быть всё так просто. Это же столько всего нужно восстановить: нервы, ткани, кровеносную систему, органы… А вдруг будет больно?!

Послышалось шипение и через едва заметные форсунки начал поступать густой жёлтый газ. Опять запахло яблоками. Вскоре кабинка заполнилась, вокруг не было видно ничего, кроме плотных клубов. Мне… мне нечем дышать! Здравый смысл подсказывал, что для мёртвых это не такая уж важная потребность, без которой я, за неимением лёгких, прекрасно обходилась, но нарастающую панику уже было не остановить. Больше всего на свете хотелось выскочить наружу. Волны ужаса накатывали одна за другой. Я медленно опустилась на корточки, обхватив себя руками за колени. Почти сразу раздалось потрескивание, будто кто-то поправлял микрофон, и прямо из стенок послышался недовольный голос доктора:

– Встань прямо, не шевелись! Если прервёшь процесс, нам придётся начинать всё с начала.

Я безропотно поднялась. Конечно, она права, лучше перетерпеть процедуру один раз, чем повторять снова и снова, но легко всё только на словах! Когда стоишь здесь, стараясь не сорваться в истерику, логика куда-то исчезает. Мне хотелось биться о дверь и царапать ногтями стены. Наверное, такие же чувства возникают у животного, попавшего в ловушку: неконтролируемый страх, ощущение безысходности и беспомощности. Разница только в том, что я вынуждена сама удерживать себя внутри.

Плотные клубы газа начали пронзать яркие световые импульсы, похожие на молнии в грозовых облаках. Сперва редкие, они возникали всё чаще и чаще, пока не начали сливаться в единый поток. Лучи перемещались снизу вверх, проникая внутрь меня и скользя по контурам тела, словно вырисовывая их.

– Голову прямо! – сердито прикрикнула доктор.

Я резво вытянулась, замерла и больше не могла видеть, что происходит с телом. А жаль, мне было бы интересно понаблюдать за процессом создания. Но доктор Си запретила поворачивать голову, так что пришлось полагаться исключительно на тактильные ощущения, которые только-только начали возвращаться. Сперва тело налилось тяжестью. Я даже не осознавала никогда, какой груз таскает на себе человек, но теперь, на некоторое время избавившись от него, прочувствовала в полной мере.

Из-за герметичности кабинки в неё не проникали посторонние звуки, и, пока доктор не решала обратиться ко мне, я слышала лишь едва уловимый писк электронных датчиков. И вдруг раздался удар: бам! Бам-бам! Звук шёл не снаружи, а будто изнутри меня. Я напряглась, изо всех сил стараясь не вздрогнуть. Что это?! Удары продолжались, частые и громкие, они были похожи на шаманский барабан, такая же ритмичная пульсация. Потом поняла: это всего лишь моё собственное сердце, которое начало сокращаться. За день я успела настолько отвыкнуть от его биения, что теперь шум крови в ушах казался чересчур громким. Даже странно опять его услышать. Наверное, я должна была прийти в восторг, новое тело постепенно оживает, ура, только вот радости не возникло. Потому что это всего лишь пустышка, обман. На самом деле я так и осталась мёртвой.

Потом вернулась боль. То в руку, то в ногу отдавало резким ударом, будто током. Наверное, мозг проверял работоспособность нервной системы. Этот этап длился больше всего. Наконец прорезались остальные чувства: кафельный пол холодил ступни, кожу слегка пощипывало, запах яблок стал резче, на языке появился едкий привкус. Лёгкие, готовые к работе, настойчиво требовали кислорода. Вот только всё пространство кабинки до сих пор было заполнено жёлтыми клубами, поэтому с первым же вдохом я наглоталась газа. В горле тут же запершило. Я изо всех сил держалась, пытаясь подавить приступ кашля и не дышать. Доктор Си ещё не разрешала мне двигаться, не разрешала! Но физиология оказалась сильнее. Из моей груди вырвался громкий лающий кашель, в открытый рот тут же попала новая порция газа, раздражая горло ещё сильнее. Я просто захлёбывалась от кашля, сотрясаясь в мучительных спазмах, казалось, что меня вот-вот вывернет наизнанку. Глаза слезились, из носа текли сопли. Колени подогнулись, и я шлёпнулась на кафельный пол. Воздух… мне нужен чистый воздух! Я толкнула дверцу, но она не поддалась. Как же отсюда выбраться?!

К счастью, послышался слабый шум под потолком – это заработала вытяжка. Газ начал потихоньку рассеиваться и вскоре исчез полностью. Когда Доктор Си подошла и открыла дверь, я буквально вывалилась ей под ноги, с жадностью глотая лабораторный воздух. Какое блаженство! После пребывания в тесной камере он казался мне невероятно сладким и свежим.

– Твоё новое тело готово, – послышался хриплый голос сверху. – Пользуйся. И вот, держи.

Зелёная когтистая рука доктора Си протянула мне бумажную салфетку.

– С… кхе… спасибо.

Я утёрла нос, промокнула салфеткой слёзы и поднялась с пола. Тело слушалось просто прекрасно, словно было моим всегда. Кожа больше не просвечивала, а из-за царящей в помещении прохлады покрылась мелкими пупырышками. Я быстро переступила с ноги на ногу, всё-таки стоять босиком на кафеле было весьма неуютно.

Доктор Си уже протягивала мне вещи:

– Вот, одевайся в темпе.

Я быстро натянула бельё, футболку и джинсы. Когда зашнуровывала второй кроссовок, послышался нетерпеливый голос Деррила:

– Теперь можно?

– Да, – доктор отодвинула ширму.

Наставник окинул меня критическим взором и удовлетворённо кивнул.

– Хорошо. Отличная работа, док.

– А то. Мастерство не пропьёшь. Хотя, видит Иштар, я пыталась.

– Можно посмотреть на себя? – попросила я.

– Конечно. Только зеркал у нас нет, извини.

Доктор переставила пузырёчки с серебряного подноса на стол и подняла поднос передо мной. Я взглянула на своё отражение в отполированной поверхности. Так, волосы стали короче, едва прикрывают уши, но про это Деррил говорил. Спасибо, что вообще лысой не сделали. А в остальном всё, правда, как раньше: синие глаза, острые скулы, нижняя губа пухлее верхней, даже родинка на шее осталась. Это моё тело, хоть и созданное искусственно.

Я перевела взгляд на доктора и сказала с искренней благодарностью:

– Спасибо.

– Не за что, – она пожала плечами и положила поднос обратно.

– Теперь мы можем идти, да?

– Ишь, куда разбежалась, – доктор Си хмыкнула. – Это был только первый этап. Тело создано, а теперь мне нужно сделать несколько тестов. Необходимо проверить, хорошо ли работают мышцы, достаточная ли проводимость у нервов, всё ли в порядке с внутренними системами. Если есть какие-то ошибки, их гораздо проще отловить и исправить сейчас. Так что иди за мной.

Интересно, в который уже раз за последние два дня я слышу эту фразу?

Доктор Си повела нас в дальнюю часть лаборатории. Письменных столов и колб там уже не было, зато стояли какие-то незнакомые мне приборы, с помощью которых, наверное, и тестировали новенькие тела кураторов.

– Начнём со сканирования, – доктор Си остановилась возле большого белого экрана вроде тех, на которые обычно переносится изображение с проектора. – Надо посмотреть, что творится у тебя внутри. Встань вот сюда, – она указала когтем точку на полу.

Я двинулась к нужному месту и уверенно прошагала мимо.

– Куда собралась? – возмутился Деррил из-за моей спины. – Поворачивай назад, поворачивай!

Я и рада была бы послушаться, но совершенно потеряла контроль над собственными ногами, они продолжали нести меня дальше, пока впереди не выросла стена, в которую я и впечаталась. Больно! Хорошо не лбом, хоть руки успела выставить. Я отступила на шаг. Вот тебе и идеально слушается… Рано радовалась, наверное, мне ещё долго предстоит привыкать к «обновке».

– Не понимаю, как это произошло! – оправдывалась я. – Мне ведь…

– Ничего, – перебил Деррил. Он терпеливо взял меня за плечи, развернул и подтолкнул в нужном направлении. – У всех поначалу бывают трудности с управлением. К новому телу нужно приноровиться.

– Поэтому мы и проводим тесты, – серьёзно кивнула доктор. – А теперь, может ты всё-таки встанешь, куда я сказала?

В итоге в лаборатории я застряла ещё часа на два. Меня сканировали, щупали, тыкали, обклеивали датчиками и заставляли бегать, прыгать, отжиматься… В общем, к концу тестирования пот градом катился по мне, одежда вымокла, мышцы ныли от интенсивных нагрузок. Зато доктор Си осталась довольна результатом.

– Превосходно, – она широко улыбнулась, обнажая ряды мелких острых зубов. – Все системы работают идеально. Вот теперь ты свободна. В первые дни старайся побольше есть, особенно белковую пищу, и тренироваться. Ну, уж второе тебе наставник обеспечит.

Деррил серьёзно кивнул.

– Спасибо, док. А тебе сейчас нужно помыться, – он поморщился. – Так что сперва зайдём в твою квартиру. А как приведёшь себя в порядок, я покажу тебе одно место.

– Что за место?

– Увидишь.

Попрощавшись, мы двинулись к лифту. По дороге я оглянулась, желая поймать взгляд доктора Си, но она вернулась к своим колбам и, кажется, уже про нас забыла.

***

В ванной мне удалось, наконец, получше себя рассмотреть. Всё-таки разглядывать отражение в подносе было не слишком удобно. Так что несколько минут я простояла возле зеркала, поворачивая голову так и эдак. Да, всё осталось абсолютно таким же, как раньше, до мельчайших чёрточек. Это меня очень обрадовало. Приятно, что осталось хоть что-то стабильное в моём перевернувшемся с ног на голову существовании.

Пока я крутилась перед зеркалом и мылась, Деррил ждал меня в гостиной. Как только я вышла из ванной, наставник разразился ворчливой тирадой:

– Чего так долго? Я уж думал, что тебя в канализацию смыло.

– Нужно же мне было привести себя в порядок, – я пожала плечами. —Ты сам сказал.

На эту фразу Деррил ничего не ответил, просто спросил:

– Ты готова, идём?

Я кивнула.

Мы спустились на улицу, пересекли площадь перед школой и ступили в парк. Удивительно, но кураторы умудрились даже это место сделать донельзя деловым. Дорожки покрыты чем-то серым, напоминающим бетон, деревья растут на одинаковом расстоянии друг от друга, ни одно не выбивается из строя. Трава тоже какая-то слишком уж ровная, не удивлюсь, если её измеряли по линейке. И ещё подкрашивали в зелёный цвет.

Деррил так и не сказал, куда мы пойдём, поэтому любопытство буквально распирало меня изнутри, и я решила снова задать вопрос:

– Так что ты хочешь показать?

– Базар в местной деревне.

Наставник теперь постоянно придерживал меня, наверное, чтобы опять не ушагала не туда. Его ладонь, сжимающая мою руку крепко, но при этом мягко, была удивительно горячей для мёртвого.

– Зачем? – удивилась я.

– Других достопримечательностей попросту нет, – наставник почесал затылок свободной рукой. – Тем более, девушки ведь любят покупки? А здесь столько разных товаров, о которых на Земле и не слышали. Ты сможешь купить любую штучку, что пожелаешь.

Это было так мило. Видно, что наставник пытается подбодрить меня. Правда, шоппинг – это не совсем то, что может сейчас поднять мне настроение. Он хорош в качестве средства от скуки, а не тоски по дому.

– Деррил, – тихонько позвала я, – можно мне увидеть родителей?

Никакого ответа.

– Деррил?

Наставник вздохнул, отвёл глаза и с сожалением произнёс:

– Прости, но нет. Нам запрещено посещать живых родственников.

– Почему? На других людей ведь это правило не распространяется.

– С живыми мы контактируем редко, только во время миссий. Когда дело касается близких, всё по-другому. Скажи, если бы ты увидела маму, смогла бы вернуться обратно сюда?

– Н-нет. Не смогла бы, – признала я.

– Теперь понимаешь? Мёртвым нельзя постоянно находиться среди живых и существовать так, будто ничего не произошло. Это противоестественно.

– Ладно. А что насчёт других родственников? Тех, которые уже умерли?

– Да, ты можешь их найти, чисто теоретически. Привратник знает, куда распределяют души, пересекшие границу. Только учти, это невероятно сложно. Рай огромен. Каждую секунду туда попадают десятки, сотни умерших. Отыскать там нужную душу это… Нет, даже не как иголку в стоге сена, а как определённую песчинку в Сахаре.

– Значит, совсем без вариантов, – я расстроенно вздохнула.

– Почему же, я этого не говорил. Для тех, кто обладает связями и ресурсами кураторов, нет ничего невозможного. Только не обольщайся, ради твоих желаний никто и жопу от стула не оторвёт. Не в ближайшие несколько десятилетий.

Ладно, поставим галочку в сознании – вернуться к этой мысли позже.

– Деррил, вот ты сказал, что нам запрещено посещать живых родственников. А можно увидеть их как-то по-другому? Может, существует хоть какой-то способ?

Наставник поморщился и нехотя ответил:

– Существует. В основном им пользуются в Раю. Слышала, может, люди частенько говорят: «Моя мама – тётя, троюродная бабушка – умерла, но я чувствую, что она присматривает за мной с небес». Неожиданно, но именно так всё и происходит. Души могут наблюдать за жизнью своих родных через компьютер. Не вмешиваться, не общаться с ними, просто смотреть.

– Ты сможешь организовать для меня такую штуку? – загорелась я.

Деррил опять тяжело вздохнул.

– Слушай, – вкрадчиво начал он, – не нужно тебе это, поверь. Всю душу разворотишь, наблюдая, только больнее станет, – и добавил негромко, – я пробовал…

– Но многие же этим пользуются, верно? Значит им такой способ помогает легче перенести утрату. Вдруг и мне поможет? Ну… ну, пожалуйста, Деррил!

Наставник сердито пробурчал что-то себе под нос, но потом смягчился:

– Хорошо, я попрошу доктора Си или ещё кого-нибудь из учёных настроить тебе компьютер. Может, к вечеру будет готово.

– Спасибо. Ты даже не представляешь…

От волнения голос сорвался на писк, и я замолчала. Захотелось остановиться и обнять Деррила, но я решила не рисковать, мало ли, вдруг он плохо отреагирует на проявление эмоций. Подумать только! Неужели у меня появился шанс снова увидеть маму, пускай и на экране? Поскорее бы вечер!

Некоторое время мы шли молча. Я внимательно осматривалась, но пока не заметила решительно ничего, что отличало бы Лаха́т-Тали́м от Земли. Сразу за парком начинался луг, окаймлённый густым лесом, просёлочная дорога вела к деревне неподалёку. Небо – голубое, звезда – одна, в общем, всё привычное и знакомое, даже немного обидно. Чужой мир, а так и не скажешь.

Ближе к околице деревни нам начали попадаться местные жители. Сначала девушка, ведущая за руку малыша, потом юноша, потом старик, опирающийся на палку. Выглядели они, опять же, вполне нормально, как многие люди на Земле: смуглая кожа, совершенно обычный цвет волос, глаз. Правда, все мужчины бородатые. Может, на Лаха́т-Тали́м не изобрели бритву? Или это традиция? Одежда тоже не такая уж странная. Мужчины носили нечто вроде халатов или шаровары с жилетами, женщины в основном были в платьях, а те, что постарше, ещё замотаны тканью чуть не в несколько слоёв.

На меня и Деррила люди не обращали особого внимания, но совершенно точно видели нас, их взгляды не были отсутствующими или пустыми.

– Деррил, – позвала я, – неужели все эти люди тоже мёртвые?

– Нет, почему же, живые. Обычные жители Лахат-Талим.

– Но они ведь видят нас. Как?

– Этот мир магический. А магия, как всем известно, помогает контактировать с мёртвыми. Обитатели таких миров с самого рождения знают то, что, например, землянам открывается только в Раю. Знают о существовании после смерти, о волшебстве. Кстати, колдовать здесь могут даже живые. Хоть и не все.

Мы уже шли по узкой деревенской улочке. Дома здесь стояли очень близко, практически стена к стене. Никаких дворов, никаких заборов. Зато везде натыкано очень много факелов. Интересно, у кураторов в офисе ведь есть и электричество, и водопровод, почему же они не поделятся благами цивилизации с местными? И ещё вот странно: над дверью каждого домика висели метёлки засушенных трав, стены были расписаны непонятными знаками. Зачем?

– Пришли, – сказал наставник, выдёргивая меня из размышлений.

Базар находился на пересечении кривых улочек, в самом центре деревни. Круглая площадь была заполнена почти до отказа, так что мы без труда смешались с толпой. Здесь царил разноголосый гомон. Люди прохаживались между лотками, прицениваясь к разложенным вещам, продавцы расхваливали свои товары, стараясь перекричать друг друга.

– Фрукты, свежие фрукты! – кричал один.

– Специи! – вторил ему другой.

– Зачарованные наряды! – предлагал следующий.

У этого лотка я остановилась. На деревянной столешнице была разложена одежда. Из всего разнообразия мне больше приглянулись шаровары и лиф из полупрозрачной розовой ткани. Заметив мой интерес, продавец заговорил ещё увереннее:

– Это не обычный танцевальный костюм! Да будет вам известно, что ткань, из которой он сделан, вобрала в себя магию Гамтэ́низас, богини утренней зари. Видите свечение? Будто лучи, пробивающиеся на восходе сквозь пелену облаков.

– Красиво вещает, – усмехнулся Деррил. – Хочешь такой наряд?

– Нет. Да и куда мне в нём ходить?

Продавец хотел что-то сказать, но тут сзади послышалось:

– Благовония, лучшие во всём Лаха́т-Тали́м!

Благовония? Это уже интересно! Обожаю всякие ароматические штучки! Я обернулась и подошла к следующему лотку.

– Милая девушка, выбирайте! – парень с чёрными вьющимися волосами и лукавым взглядом обвёл товар широким жестом. – Что вам угодно? Мыло, крема из редчайших трав? Масло из лепестков иртафа́рии?

Ох, сколько тут всего! Баночки, коробочки, хрустальные флакончики с разноцветными жидкостями… От смешения сильных запахов начала кружиться голова. Так сложно было выбрать что-то!

– Нет-нет, вам явно нужно нечто особенное. Я знаю! Дымка.

Продавец с заговорщическим видом извлёк из резной шкатулки флакон и продемонстрировал мне. Казалось, что внутри заключён лиловый туман. Субстанция находилась в постоянном движении, то закручиваясь вихрями, то свиваясь в спирали.

– Что это? – полюбопытствовала я.

– Дымка. Лучшее из благовоний, понюхайте сами.

Он вынул пробку. Субстанция, как ни странно, осталась внутри флакона. Я осторожно принюхалась: похоже на сирень. Обычно это сильный аромат, но сейчас он казался нежным, почти невесомым.

– А как этим пользоваться?

– Очень легко! – парень встряхнул флакон. Из горлышка вырвалось небольшое облачко и повисло в воздухе на уровне моей груди. – Просто войдите в неё.

Я ступила в лиловый туман. Дымка окутала меня мягким, тёплым шлейфом и будто слилась с кожей.

– Вижу, девушка впечатлена, – улыбнулся продавец.

Ещё бы, такие фокусы показывают!

– Мы это берём, – решительно сказал Деррил, посмотрев на моё восхищённое лицо.

Наставник расплатился, и я получила заветный флакон с дымкой.

– Храни вас Иштар, – поклонился продавец, пряча деньги в поясной кошель.

– Надеюсь, это поднимет тебе настроение, – Деррил взглянул на циферблат наручных часов. – Ох, сколько времени-то! Мне ведь ещё нужно зайти к Кади́ге, да и других дел полно. Лекции и тренировки начнутся только завтра, так что до вечера ты снова предоставлена сама себе. Можешь прогуляться по школе, на сорок шестом этаже у нас чудная библиотека. В общем, найдёшь, чем заняться, в конце концов, не дитё малое. Идём.

Я молча кивнула, стараясь не показать, насколько сильно меня расстроили его слова. Конечно, Деррил прав, и я далеко не малыш, которому нужен постоянный присмотр, но… чёрт, как же не хочется снова оставаться одной!

***

Деррил высадил меня из лифта на двадцатом уровне и поехал дальше, а я отправилась к своей новой квартире. Едва дверь захлопнулась за мной, как опять накатила волна тоскливой безысходности. Тихий писклявый голосок из глубин подсознания не преминул напомнить, насколько всё хреново, и услужливо предложил забиться в какой-нибудь укромный уголок, прохныкав там до прихода наставника. Нет, так не пойдёт! Надо собраться, в конце концов, встряхнуться. Я решительно сжала в кулаке флакон, посмотрела в глаза своему отражению и, наставив указательный палец на зеркало, строго произнесла:

– Хватит ныть! Жизнь осталась позади, прими это и смирись. Да, всё идёт совсем не так, как хотелось бы, но раз уж изменить ничего нельзя, придётся играть теми картами, которые нам раздали. Ты сильная, смелая и сможешь выдержать любой удар судьбы. Тем более, кто тут зачитывался фэнтези и мечтал о путешествиях в другие миры? Так что сейчас ты пойдёшь и исследуешь это невероятно интересное место! После обеда, конечно.

Проведя мотивирующую беседу с самой собой, я прошла на кухню. Так-с, посмотрим, что у нас есть в холодильнике. Доктор Си советовала побольше есть, что ж, этим и займусь. Я сделала омлет из пяти яиц. Обычно мне хватало двух, но сейчас интуиция подсказывала, что организм вполне справится с непривычно большой порцией. Сварила кофе, неспешно поела. Всё равно ещё целый день впереди, куда мне торопиться?

Когда с трапезой и мытьём посуды было покончено, я задумалась. С чего бы начать исследование кураторской школы? Может, спуститься на первый этаж, посмотреть на здешних обитателей, проникнуться духом, так сказать? Нет, никогда не любила больших скоплений народа. А может подняться в лабораторию, понаблюдать за работой учёных? Нет, оттуда меня точно мигом вышвырнут, чтобы не мешалась. А больше я ничего здесь и не знаю пока… Не кататься же по этажам наугад.

Думай лучше, Орлова! Бабушка всегда говорила: «Если хочешь узнать что-нибудь, обращайся к книгам, в них есть ответы на все вопросы». Весьма умный совет, пожалуй, мне и сейчас стоит ему последовать. На практике я с кураторской школой познакомлюсь завтра, когда начнутся занятия, а пока можно почитать о её истории.

На полках в гостиной теснились ряды пухлых томов в кожаных и тканевых переплётах. Может, среди них окажется нужная книга? Я провела пальцем по корешкам, бегло читая названия: «История холодного оружия», «Уход за пистолетом», «Магия от А до Я», «Единоборства для чайников»… Неужели мне действительно пригодятся все эти знания? В любом случае, тут всё слишком прикладное, никаких тебе путеводителей или местной художественной литературы. Что же, если в квартире ничего подходящего не нашлось, значит остаётся только одно: посетить школьную библиотеку.

Номер этажа, который назвал Деррил, я успела благополучно забыть. К счастью, лифт отреагировал на команду «Библиотека».

Двери открылись в просторный белый холл, в центре которого за длинной стойкой сидела женщина в больших круглых очках, наверное, местный библиотекарь. От холла лучами расходились узкие коридоры между стеллажами. Из-за обилия белого цвета помещение казалось очень светлым, создавалось ощущение лёгкости, воздушности. Полки с книгами тянулись вверх до самого потолка и разбегались в стороны, насколько хватало глаз. Казалось, что в этих лабиринтах вполне можно заблудиться. На стеллажах лежали свитки, глиняные таблички, многостраничные тома самых разных размеров: от огромных, которые даже на коленях удержать сложно, до совсем малюсеньких, не больше почтовой марки. Здесь пахло старой бумагой и сбывшимися мечтами.

Пока я осматривалась, женщина оторвалась от лежавшей перед ней книги и обратилась ко мне:

– Вы ищете что-то конкретное?

– Нет-нет, я просто смотрю. Знакомлюсь со школой, так сказать.

– Знакомитесь, – повторила женщина, поднимаясь из-за стойки и подходя ближе. – Стало быть, вы новая ученица?

Она чуть склонила голову набок, пристально изучая меня жёлтыми глазами-блюдцами, кажущимися ещё больше из-за стёкол очков. Её короткие серые волосы торчали в разные стороны, что придавало ей удивлённый и растерянный вид. В помещении было тепло, но женщина, видимо, отчаянно мёрзла, потому что постоянно куталась в пушистую накидку, обнимая себя руками за плечи.

– Верно. Меня зовут Ольга.

– Китабо́н ке Ракхава́ли, – важно кивнула женщина. – Значит, вы решили больше узнать об этом месте? Весьма похвально. И, кажется, я знаю, что именно вам нужно.

Не дав мне и слова вставить, она бодро посеменила к стеллажам, так что мне не оставалось ничего иного, кроме как идти следом.

– Ученики обычно заходят ко мне только когда преподаватели начинают гонять их за книгами, поэтому я и удивилась, увидев вас, – бросила Китабо́н на ходу. – Мало кто посещает библиотеку в первые дни пребывания в школе, это и понятно, книги им не интересны. Вояки… – она презрительно фыркнула.

– Среди учеников много бывших военных? – повторила я то, что сумела вынести из её короткого монолога.

– Да, почти все здесь при жизни были военными или наёмными убийцами. Иные в кураторы и не идут, разве что психи какие-нибудь, – Китабо́н подозрительно посмотрела на меня, словно пытаясь понять, уж не псих ли я часом. Я постаралась сделать как можно более милое лицо, и это, кажется, немного успокоило мою спутницу.

Пройдя ещё чуть-чуть вглубь библиотеки, Китабо́н остановилась возле одной из полок, бормоча под нос:

– Так-так-так, где же они… Не то, не то… Вспомнила! Верхняя полка!

Она подняла голову, я последовала её примеру. Последние ряды книг терялись где-то в вышине. Интересно, как до них добраться? Тут даже лестницы нет. Впрочем, ответ на этот вопрос нашёлся сам собой. Китабо́н развела руки в стороны, и я увидела, что серо-пушистое нечто, показавшееся мне сперва накидкой, на самом деле её крылья. Женщина взмахнула ими и оторвалась от пола, мигом поднявшись к нужному ряду. На мгновение зависла, будто выбирая, и через секунду уже приземлилась обратно, сжимая в ладони толстую книгу в чёрной кожаной обложке.

– Почитайте сперва это. Тут много рассказывается об основателях нашей школы, и стиль повествования интересный.

– Спасибо, – я приняла увесистый том. На обложке серебряными чернилами было выведено название: «О великих и величайших». Выглядит многообещающе, но книга от меня теперь никуда не денется, а вот упустить возможность пообщаться с кем-то из местных – просто грех. – А вы можете рассказать мне что-нибудь о школе? Или кураторстве?

– Зачем? – искренне удивилась Китабо́н. При этом она нервно дёрнула головой, так что очки сползли на кончик крючковатого носа. Женщина поправила их указательным пальцем и продолжила: – Уже совсем скоро на занятиях сама директриса будет рассказывать вам о зарождении этой славной профессии. Лучше дождитесь её лекций, а если хотите узнать что-нибудь прямо сейчас – почитайте, – она похлопала ладонью по кожаной обложке. – Все истории в этой книге записаны со слов основателей. А я всего лишь библиотечная мышь, зачем слушать мои рассказы, когда можно узнать всё из первых уст?

Я не успела что-либо ответить, потому что со стороны входа послышался громкий мужской голос:

– Бон! Бон! Где тебя черти носят?! Мне нужна книга для подопечного, я что, сам должен копаться в этих залежах?

Китабо́н меланхолично вздохнула.

– Видите, к тому же меня в прямом смысле зовёт долг. Ненавижу, когда кураторы не соблюдают тишину в моей библиотеке, – она ещё раз вздохнула и рявкнула не менее громко, чем посетитель: – Иду уже!

Что ж, значит пообщаться с ней спокойно мне всё же не удастся, будем тогда заниматься самообразованием.

***

Весь день я провела, уткнувшись в книгу и лишь изредка отвлекаясь, чтобы по рекомендации доктора Си сделать очередной перекус. Чтиво оказалось действительно весьма захватывающим. Здесь были собраны истории о первых миссиях основателей; на страницах книги они представали непобедимыми героями, смело бросающимися в самое пекло битвы. Что ж, если всё написанное – правда, и кураторы действительно такие отважные, сильные люди, я тоже хочу быть куратором! Спасибо той неизвестной, что захотела видеть меня в их рядах.

Едва за окнами стемнело, в моей квартире появился Деррил с обещанным ноутбуком.

– Вот, – провозгласил наставник, водружая компьютер на журнальный столик, – как и обещал. Учёные загрузили тебе нужную программу, настроив её на твоих самых близких родственников. Развлекайся, – он некоторое время смотрел на меня, потом недовольно пожевал губами и сухо бросил: – Не жди слишком уж много от этой штуки. И, если что, – Деррил сделал многозначительную паузу, – я предупреждал.

Наставник ушёл, чуть громче, чем надо бы, закрыв за собой дверь. И чего он так расстроился? Что плохого может случиться? Я увижу родных, по-моему, это прекрасно, хоть связь и будет односторонней.

Сгорая от нетерпения, я ткнула на кнопку «старт». Экран засветился голубым, и на нём появилась белая надпись: «Связь». Из динамиков зазвучал женский голос: «Вас приветствует система «Связь». На протяжении десятилетий мы обеспечиваем надёжный контакт с любыми мирами. Наша уникальная технология позволяет вам видеть и слышать всё, что происходит с вашими родными так чётко, будто вы сами находитесь рядом. «Связь» – оставайтесь на связи со своими любимыми».

Изображение сменилось. На экране появился список имён. Я увидела здесь маму, папу, сестру… всех, кто был при жизни дорог для меня. Под списком мигала чёрная надпись: «Выберите объект для наблюдения». Сердце учащённо забилось в предвкушении. Я сделала глубокий вдох, потом выдох, стараясь успокоиться, сплела и вытянула пальцы так, что хрустнули суставы. Поехали?

ГЛАВА 3. Первый друг и первые уроки

Деррил оказался абсолютно прав, наблюдение за родными не успокоило меня, а, наоборот, разворошило начавшую затягиваться рану. Даже не представляю, как другие это выдерживают. Может быть «Связью» нужно начинать пользоваться не сразу, а месяцев эдак через пять, когда поулягутся страсти, утихнет боль от потери? Сейчас же все эмоции ещё слишком острые. Мне хотелось бы видеть, что мои близкие двигаются дальше, спокойно занимаются повседневными делами, смеются, в общем, просто живут. Но открывшееся через экран компьютера зрелище и близко не походило на идеалистичные картинки, которые я нарисовала в воображении. Сразу же вернулись тоска и грызущее чувство вины, ведь когда видишь, как плачет твой любимый человек, ты просто не можешь остаться равнодушным.

Это было похоже на садомазохизм, потому что упорное созерцание разворачивающейся драмы причиняло мне боль, но выключить компьютер я не могла. Так и сидела всю ночь, обливаясь слезами перед работающим экраном. Даже когда мама наконец уснула, я продолжала смотреть на неё, мысленно перебирая наши самые счастливые воспоминания. Как она читала мне вслух, как мы играли в куклы, а когда я выросла – вместе готовили, ходили по магазинам, путешествовали. И я представляла, что мы могли бы ещё пережить, если бы не…

Когда Деррил утром застал меня в таком виде – с красными глазами, опухшим носом, всхлипывающую и поскуливающую от жалости к себе, – он не на шутку разозлился. То есть реально пришёл в бешенство.

– Я ведь говорил! – рычал наставник сквозь стиснутые зубы, потрясая кулаками. Его ноздри гневно раздулись, на скулах под тёмной кожей ходили желваки. – Но нет, Ольга умная, Ольга знает лучше! Довела себя до состояния половой тряпки. А куратор не имеет права на такую роскошь, как слабость! – он резким движением перевернул столик, компьютер и книга полетели на пол. – И впредь ты будешь обязана беспрекословно слушаться меня, запомнила это? Хорошо запомнила?

Я лишь судорожно кивала, стараясь как можно сильнее вжаться спиной в диванные подушки. Эта вспышка ярости была столь внезапной и нелогичной, что совершенно сбила меня с толку. Деррил выглядел действительно пугающе в этот момент, казалось, он еле сдерживался, чтобы не ударить меня. Но из-за чего, право слово, тут психовать? Да, настояла на своём, не послушала человека, который уже сам через всё это прошёл, да, была не права, подумаешь. Деррил отреагировал уж слишком бурно на такую маленькую бытовую неурядицу, а я-то была уверена, что все кураторы хладнокровные и непрошибаемые, эдакие эмоциональные кастраты.

К счастью, вскоре наставник выдохся. Он в последний раз сердито сверкнул на меня глазами и шикнул, не разжимая челюстей:

– Пшла собираться!

Не вынуждая его повторять дважды, я резво подорвалась и убежала в ванную. Пока натирала себя мочалкой, прислушиваясь сквозь плеск воды к доносящимся из гостиной звукам, в голове крутились мысли: что это было? Неужели мне достался психически неуравновешенный наставник? Память сразу услужливо подкинула фразу Китабо́н про вояк и психов. Вот уж не надо такого счастья! Хотя не будем делать поспешные выводы, у поведения Деррила наверняка есть логическое объяснение. Например, его кто-то вывел с утра пораньше, и наставник пришёл ко мне уже раздражённый. Да, этот вариант и выберу.

Когда я вышла из ванной, всё уже было прибрано, Деррил сидел на диване, листая книгу «О великих и величайших». Лицо его при этом выражало полнейшее умиротворение, словно не бушевала пару минут назад настоящая гроза с громом и молниями. Услышав меня, наставник оторвался от чтения и спокойно улыбнулся:

– Вижу, ты-таки ходила в библиотеку, молодец. Знания – это сила, столь же важная для кураторов, как и физическая. Ну что, готова к своему первому учебному дню?

– Да, вполне, – всё ещё немного настороженно ответила я. – Ты будешь меня обучать?

– Не всему, только борьбе и владению оружием. Я ведь бывший оперативник, а не профессор. Куда мне лекции читать? Держи, – он протянул мне лист бумаги. – Расписание занятий. Старайся никуда не опаздывать. И учти, узнаю, что где-то прогуляла – уши оборву!

Учитывая его недавнюю вспышку гнева, эта угроза звучит вполне недвусмысленно. И правда оборвёт.

Я пробежала глазами текст. Интересно, что за предметы изучают будущие кураторы? На сегодня значились история кураторства и география миров. Ещё в расписании были бестиалогия, минералогия, травология… Сколько всяких логий… Ведовство, стратегия и тактика, латынь. А это ещё зачем? Через день лекции заменялись занятиями магией, и каждый вечер были физические тренировки с наставником. Насыщенное расписание.

– Сегодня первую лекцию ведёт Кади́га. Вот на её занятия особенно не советую опаздывать, – Деррил выделил голосом слово «особенно». – А так как до лекции осталось… – наставник посмотрел на циферблат наручных часов, – двадцать минут, советую тебе поторопиться.

Стоп, так мало? Вот же чёрт! Я ойкнула и пулей бросилась на кухню.

***

Быстро запихнув в себя несколько бутербродов, я кинула в сумку тетрадь, ручку, яблоко на перекус и поспешила на первое занятие в кураторской школе.

Лифт доставил меня на лекционный уровень. Мне казалось, что помещение снова будет единым, но на деле я увидела длинный коридор со множеством одинаковых дверей. Ага… И что теперь? Как искать нужную аудиторию? Нельзя же просто заглядывать во все подряд.

Я стояла, беспомощно крутя головой и пытаясь сообразить, куда сунуться в первую очередь.

– Потерялась? – послышался насмешливый девичий голос.

Я обернулась и увидела, что голос принадлежал бледной худенькой брюнетке. Её глаза были жирно подведены чёрным, губы накрашены чёрной же помадой, на шее висел медальон-пентаграмма, довершали образ серебряные серьги в виде черепов. Незнакомка разглядывала меня, слегка склонив голову набок.

– Да, – я улыбнулась немного неловко, – я только позавчера попала сюда, не успела освоиться.

– Так ты тоже новенькая, – оживилась девушка. – Значит, ты прям с корабля на бал, а? Прибыла почти к самому началу занятий. Повезло, а я тут уже целую неделю торчу. Зато и узнать о школе побольше успела. Меня зовут Дженис, кстати, – она протянула тонкую ладонь, украшенную кольцами.

– Ольга, – я пожала ей руку.

– Идём. Я знаю, где будет лекция.

Дженис приглашающе махнула рукой и поспешила дальше по коридору. Я старалась не отставать. Что ж, мне повезло, проблема разрешилась сама собой.

В аудитории ряды мягких откидных кресел располагались в виде амфитеатра, спускаясь к месту лектора перед голографической доской. Мы прошли к середине первого ряда и уселись. Я разложила вещи, устроилась поудобнее, вытянув ноги, и принялась осматриваться.

Помещение постепенно заполнялось учениками. Насколько мне удалось увидеть, большинство из них выглядело как обычные люди. Но не все. Было ещё несколько ящероподобных, как доктор Си. Прямо за нами сидела девушка с тёмно-зелёной кожей, расписанной золотистыми узорами; её волосы почему-то торчали вверх, пряди казались жёсткими, как тонкие ветви деревьев.

Я была настолько поглощена, что, ощутив на ноге мягкое прикосновение, отреагировала не сразу. Сперва услышала вкрадчивый голос, протянувший:

– Извиня-а-аюсь, – и только потом обернулась.

Передо мной стояла кошка. Вернее, существо кошачьей наружности в милейшем чёрном костюмчике. Серая шёрстка с разводами, жёлтые глаза, уши едва заметно шевелились, хвостик покачивался из стороны в сторону. Даже стоя на двух ногах, она казалась удивительно маленькой, не выше меня, а ведь я сидела. Существо терпеливо ожидало моего ответа.

– За что вы просите прощения?

– Я мяуступила вам на ногу, – она провела лапкой по лицу, будто подкручивая усы.

– Ничего страшного. Всё хорошо, правда.

Кошка важно кивнула и двинулась к задним рядам.

– Кто это? – тихонько поинтересовалась я у Дженис.

– Ты про девушку, которая тебе на ногу наступила? Это Мию́ри. Она мао́ко из мира Мизу́ши. У их расы… как бы это сказать… пунктик на вежливости и приличиях. Если бы ты не подтвердила устно, что не обижена, она…

– Сделала бы харакири? – попыталась пошутить я.

– По крайней мере, долго переживала бы. Но это вовсе не значит, что они мягкотелые. Просто трепетно относятся к церемониям.

Я кивнула. Интересно, вот вроде бы совершенно чуждое существо, а что-то привычное проглядывает.

Судя по всему, ученики ещё не успели перезнакомиться друг с другом. Сейчас они только оценивали обстановку, приглядывались к соседям, привыкая к необычному виду будущих коллег и прикидывая, с кем можно завязать беседу.

В нашей группе оказались существа не только разных видов, но и возрастов. Среди учеников было много молодёжи, но некоторые выглядели лет на сорок пять – пятьдесят минимум.

– Интересно, почему нас не рассортировали по возрасту, – протянула я вслух, особо ни к кому не обращаясь.

Впрочем, Дженис решила ответить:

– Наверное потому, что тут только недавно умершие, как мы с тобой. То есть, опыт в кураторстве у всех одинаковый – нулевой.

Это звучало логично. Мой взгляд продолжал блуждать по аудитории. Странно, ряды заполнены едва наполовину. Я насчитала всего тридцать людей и не-людей, маловато для школы кураторов.

– Это все ученики? – поинтересовалась я у Дженис.

– Да.

– Просто когда я прибыла сюда, в главном холле было так много народу, и мне казалось…

– Что учащихся гораздо больше? Нет. Но ведь это школа-офис. Здесь ещё постоянно обитают учителя, наставники, действующие кураторы. И учёные, и целители…

– Целители? Зачем?

Дженис хотела ответить, но не успела.

Дверь открылась, и в аудиторию вошла Кади́га. Когда я увидела её, моё новенькое сердце ёкнуло и забилось быстрее. Чёрт, за день я успела забыть, какой эффект оказывает на меня эта женщина. Она завораживала и в то же время пугала; казалось, что за этой обманчиво холодной внешностью кроется непредсказуемая изменчивость стихии. В каждом её движении чувствовалась сила, даже не так, Сила, именно с большой буквы, до поры до времени дремлющая, но способная проснуться и вырваться наружу в любую секунду.

Кади́га неспешно прошествовала к месту лектора, остановилась перед доской и выжидающе посмотрела на собравшихся. Ученики как по команде начали вставать; меня тоже будто потянуло за шиворот невидимой рукой. Послышался нестройный хор голосов:

– Здравствуйте. Доброе утро. Здрасьте…

Вспомнив нашу первую встречу, я приложила правую ладонь к сердцу и чуть поклонилась. Кади́га скользнула по мне равнодушным взглядом, махнула рукой, разрешая ученикам сесть, потом посмотрела на дверь – створка тут же захлопнулась – и сказала:

– Опоздавшие к занятию не допускаются. Начнём.

Послышался шорох – ученики доставали письменные принадлежности.

– Это директриса, – зашептала мне на ухо Дженис. – Её зовут… чёрт, забыла…

– Кади́га, – подсказала я.

– Точно! Никак не могу за…

Директриса два раза хлопнула в ладоши, и Дженис резко умолкла.

Лекция оказалась весьма интересной. Кади́га рассказывала о создании кураторства, основателях нашей школы, самых известных магах, первых миссиях на Лаха́т-Тали́м. В аудитории царила тишина, нарушаемая лишь шорохом переворачиваемых листов. Все завороженно вслушивались в её слова, уводящие нас в невообразимую даль, на сотни и сотни лет в прошлое:

– И в Раю мы услышали множество историй, столь похожих на нашу. Большинство существ погибали насильственной смертью, от тех же бед, которые были знакомы нам по собственному опыту: войн, природных катастроф, диких зверей… Ежедневно в десятках миров страдали невинные живые, не способные защитить себя. Кто-то должен был им помочь! Раз привратники не желали напрямую вмешиваться в дела смертных, мы решили взять ответственность за них. Вернуться на А́льба-Ло́нга и по мере сил помогать нашим соотечественникам. К сожалению, в родной мир нам переместиться не позволили, сперва привратники хотели получить доказательства, что предложенная нами программа безвозмездного шефства над живыми, позже названная кураторством, действительно пойдёт на пользу обеим сторонам. Тогда в качестве первой цели был выбран Лаха́т-Тали́м.

А про это я читала в книге. После недолгого пребывания в Раю основатели направились сюда, защищать деревню, возле которой сейчас стоит наша школа, от нападений дракона. На Лаха́т-Тали́м их раньше много водилось, но, к счастью для местных, кураторы почти всех изничтожили.

– Дракон был убит, – продолжала Кади́га, – и увидели живые, что это хорошо. Они с радостью приняли наше предложение о помощи. Мы решили остаться на Лаха́т-Тали́м, построить здесь базу и нанимать местных жителей на службу. За каждым куратором закреплялось по два живых помощника; они рассказывали нам о своём мире, работали провожатыми и разведчиками, докладывая о любой замеченной опасности. Привратники, которым пришёлся по нраву результат нашего сотрудничества, согласились и дальше предоставлять мёртвым материальную оболочку, а также позволили взять под свою опеку ещё несколько миров. Но нас было всего пятеро, чтобы справляться с таким количеством работы, требовалось намного больше людей. Посовещавшись, я и братья решили искать и обучать желающих вступить в наши ряды. Так была основана эта школа.

Я внимательно слушала рассказ Кади́ги, но, так как большая часть информации уже встречалась мне в книге, сознание то и дело уплывало по волнам грёз. Почему-то директриса виделась мне в сияющих доспехах; я представляла, как её волосы развеваются на ветру, а узкая ладошка с тонкими музыкальными пальцами сжимает рукоять меча. И казалось невероятным, что столь хрупкая женщина может сражаться и убивать, но ощущение силы, исходящей от неё, смывало все сомнения. Она – может.

История длилась полтора часа, как обычная пара; после неё шло занятие по географии миров, которое тоже вела Кади́га. Времени на перерыв, кстати, нам не дали, видимо, считается, что мёртвым отдых не нужен.

В конце второй лекции Кади́га сказала:

– На сегодня всё. До завтра вы должны выучить половину тома «О великих и величайших». Свободны.

Повезло, я уже четверть где-то прочитала. Наверное, Китабо́н потому и дала мне именно эту книгу, знала, что всё равно приду за ней после первой же лекции. Но выучить половину тома, серьёзно? Он же толстенный!

Ученики снова поднялись. Кади́га вышла из аудитории, и только когда дверь за ней закрылась, помещение наполнилось вознёй и разговорами.

Я убрала вещи в сумку. Яблоко так и лежит, надеюсь, хоть сейчас получится его съесть.

– Сейчас у нас физические тренировки, у каждого со своим наставником, – сказала Дженис, сверившись с расписанием. Она немного помялась и добавила: – Если захочешь, приходи потом ко мне в гости. Я в двадцать шестой квартире обитаю.

– Конечно! Спасибо.

Снаружи возле двери меня уже ждал Деррил.

– Как первое занятие с директрисой? – и, даже не дав мне ответить, поторопил меня: – Теперь время для тренировки! Идём, не будем терять ни минуты.

Он повернулся и быстрым шагом двинулся к лифтам, я последовала за Деррилом.

– Жду тебя вечером! – крикнула Дженис мне в спину. – Приходи обязательно!

Я обернулась, помахала ей и вновь поспешила за наставником.

***

Лифт доставил нас на тренировочный уровень. Стены длинного коридора были ослепительно-белыми, как практически всё в школе, и гладкими, словно пластик. Похоже на какую-то космическую станцию из фантастического сериала. Насколько я успела заметить, здесь все помещения, кроме жилых уровней и библиотеки, выглядят слишком деловыми, военизированными. Будто кураторы постарались вытравить из них индивидуальность. Это производило довольно-таки удручающее впечатление. Лично мне становилось не по себе. Но теперь я буду существовать здесь, так что придётся привыкать.

Мы остановились у одной из дверей.

– Система, открыть вход, – произнёс Деррил. – Приоритет наставнический, полный доступ.

Послышался электронный писк, и створка отъехала вправо.

Помещение для тренировок оказалось очень просторным, как три школьных спортзала вместе. Пол был мягкий и чуть пружинил под ногами, будто прорезиненный, наверное, чтобы не больно было падать. На стенах было развешано оружие. Я начала неспешно обходить зал по периметру, разглядывая ассортимент. Похоже на сокровищницу безумного коллекционера. Здесь мечи покоились на специальных подпорках рядом с пистолетами, луки соседствовали с моргенштернами. А это что, просто цепь? Неужели кураторы должны уметь всем этим пользоваться?

Одна «пушка» выглядела особенно внушительно. Размером почти с мой рост, да и в обхвате, наверное, в половину меня. Я видела такие только в компьютерных играх. Не думаю, что человек способен с этим передвигаться.

Я протянула руку, чтобы коснуться гладкого корпуса из чёрного металла, но Деррил меня одёрнул:

– До этой малышки ты ещё не доросла. Даже если сможешь её поднять, отдачей от первого выстрела тебя отправит через коридор в соседний зал.

Ладно, нет так нет. Я послушно опустила руку.

– Скажи, а зачем всё это оружие нужно?

– Не понял.

– Кураторы ведь владеют магией, так? Раве не проще было бы, не знаю, – я неопределённо махнула рукой, – обрушить на противника огненный дождь?

Деррил фыркнул.

– Поверь, через несколько десятилетий тебе станет настолько скучно, что об упрощении задачи и думать не захочется. Наоборот, кураторы начинают выпендриваться друг перед другом. Кто выполнит миссию быстрее, элегантнее, с меньшим количеством трупов или большим. Кто расправится с десятью вооружёнными бойцами, имея лишь один пистолет. Хотя, некоторые полностью отказываются от техники и уходят в магию. Такое тоже бывает. Обучаем мы всему, а дальше уже каждый сам выбирает путь. Ладно, хватит болтовни. Сегодняшнюю тренировку посвятим борьбе. Ты когда-нибудь занималась единоборствами?

– Да, вот как раз насчёт этого всего… мордобития, – я сморщила нос и презрительно скривила губы. – Это не мой стиль, понимаешь? Не люблю драки. По-моему, любой конфликт можно решить мирно, не опускаясь до рукоприкладства. Если уж каждый сам выбирает путь, я бы хотела, чтобы моим был путь ненасильственного сопротивления. Геройствовать, никого при этом не калеча.

Деррил пару секунд рассматривал меня, чуть прищурившись, а потом расхохотался. Смеялся он долго и так обстоятельно, со вкусом, упершись руками в колени, смахивая выступающие слёзы и даже похрюкивая.

– Можно конфликт… пха-ха-ха!.. мирно… ха!.. разрешить, – еле выдавил наставник. Но в следующее мгновение он внезапно стал абсолютно серьёзным и сказал уже без оттенка весёлости в голосе: – Я посмотрел бы, как ты попытаешься договориться с алькадарцем без рукоприкладства. Интересно, как далеко он захерачил бы твою оторванную голову? Ну, пошутили и будет. Нужно выбрать для тебя стиль борьбы. Насколько я понял, нам всё придётся изучать с нуля. На чём же остановиться? Бокс? Слишком жёстко, тебе нужно больше задействовать гибкость, а не мышечную силу. Точно, кунг-фу! В этом направлении и будем развиваться. Перед тем, как начать саму тренировку, я хочу проверить твою реакцию.

Мы вышли на середину зала.

– Давай, ударь меня.

Я сжала губы. Не нравится мне бить людей! Что ж теперь, идти против внутренних убеждений? Но, если заупрямлюсь, наставник может снова рассердиться.

– Ну, ударь! – повторил Деррил с нажимом. – Не бойся, не рассыплюсь.

Хм, ладно. Но стукну легонько! Я выбросила кулак, метя в грудь наставника. Деррил неуловимым движением перехватил мою руку и резко заломил мне за спину. Позвоночник от поясницы до лопатки пронзила острая боль, казалось, что плечо вот-вот выскочит из сустава. Я не удержалась и вскрикнула.

– С реакцией явные проблемы, – голос наставника звучал ровно, даже слегка скучающе. – Ты двигалась лениво и расслабленно. Помни, противник следит за тобой, и он не станет покорно ждать, когда его стукнут. Действуй быстро, всегда будь готова уйти от ответного удара.

– Поняла, поняла, поняла! – я выгибалась всё сильнее, стараясь хоть немного снизить давление на руку и уменьшить боль.

– Хорошо.

Деррил выпустил меня. Я быстро отступила, потирая плечо.

– Поздравляю, ты получила первый важный урок: куратор всегда должен быть начеку.

– Ты мог мне руку сломать, – недовольно буркнула я.

– Прекрати жалеть себя. Во-первых, я был осторожен. Во-вторых, даже если и сломал бы, не велика беда. Твоё новое тело – всего лишь инструмент, белковая оболочка для взаимодействия с предметами. Сломалось – починим, вот и всё. Это, кстати, второй урок: никакие раны и повреждения не должны отвлекать куратора от его работы. А теперь продолжим.

Не знаю точно, сколько часов длилась тренировка. Я нарезала круги по залу, прыгала горным козлом, отжималась и качала пресс до потемнения в глазах. Пот лился ручьями, в висках стучало, сердце готово было выскочить из груди. Казалось, что сдохнуть во второй раз вполне реально. После упражнений были каты, а потом ещё мы с Деррилом отрабатывали защитные приёмы.

Но мучениям пришёл конец. Наставник с улыбкой похлопал меня по плечу, сказал: «Всё плохо, но ты не расстраивайся», и отпустил до завтрашнего дня.

Из зала я скорее вывалилась, чем вышла. Ноги держали с трудом. Идти в гости в таком потрёпанном виде, да ещё и потной, было попросту неприлично, поэтому я решила сперва заглянуть к себе, принять душ.

Взбодрившись, я отправилась к Дженис. Её квартира находилась через одну от моей, так что далеко топать не надо. Я остановилась перед дверью и постучала. Всё тот же компьютерный голос произнёс:

– Пароль.

– Я… это… я Ольга Орлова, пришла навестить Дженис, – и, вспомнив фразу Деррила, неуверенно добавила: – Гостевой приоритет?

Наверное, мои слова транслировались внутрь, потому что сразу же послышался голос Дженис:

– Открыть дверь. Входи.

Я зашла в прихожую, огляделась. Да, как и думала, наши квартиры оказались абсолютно одинаковыми, вплоть до цвета стен и расстановки мебели. Что весьма логично для общежития.

Дженис сидела на диване в гостиной. Увидев меня, она улыбнулась.

– Ты пришла! Вижу, и книгу взяла с собой. Хорошо, клади её на стол, подготовкой мы займёмся чуть позже. Сейчас давай просто поболтаем. Как прошла тренировка?

– Жуть, – выдохнула я, плюхаясь рядом.

– Понимаю, мне тоже сегодняшнее занятие нелегко далось.

С кухни послышалось бульканье закипающего электрического чайника.

– Подожди секунду, сейчас принесу нам чаю.

Дженис вышла из комнаты. Я откинулась на спинку дивана, прикрыв глаза. Все мышцы болели после тренировки, и, по идее, ещё должна ощущаться сонливость, но нет, сознание было абсолютно ясное, без малейших следов усталости. Мозг, ты хоть когда-нибудь будешь отдыхать?!

– Готово, – Дженис вплыла в гостиную с подносом в руках. – Отвар Лаха́т-Тали́мских трав, по вкусу не отличишь от земного чая. Надеюсь, ты не против? Настоящего чая здесь днём с огнём не сыщешь. Виски, значит, ящиками с Земли таскать – это пожалуйста, а попросишь хоть пакетик «Гринфилда» – хрен тебе в подмышку.

Я усмехнулась. Кажется, Дженис болтушка. И грубиянка.

Дженис поставила поднос на стол. Я взяла чашку, отпила немного. Вкусно и действительно похоже на чай. Вот не знала бы правду, ни за что бы не догадалась.

– Значит, едой нас обеспечивают наставники?

– Да, они сами подбирают диету для своих подопечных, исходя из личных взглядов на то, что именно необходимо новеньким кураторским телам. И стараются ещё, чтобы рацион не очень отличался от привычного.

Это я уже заметила. Все продукты в моём холодильнике вполне обычные, земные. И хорошо, я довольно привередлива в еде, не уверена, что местная кухня пришлась бы мне по вкусу.

Дженис, уютно устроившаяся в кресле, потягивала напиток и разглядывала меня. Наконец, она торжественно произнесла:

– Ольга, год смерти две тысячи семнадцатый. Как ты умерла?

Видимо, здесь это вполне обычный вопрос. Как «кем работаешь?».

– Меня сбила машина. Я поскользнулась на проезжей части, упала, а водитель не остановился. А ты? Как оказалась здесь?

– У меня была лейкемия.

– Мне жаль…

– Шутишь? Да это крупная удача, о чём жалеть? При жизни я большую часть времени проводила в больницах, утыканная иголками, или блевала после химиотерапии. Волосы повылезали, тощая, как скелет… Жуть! А сейчас… Я снова могу делать то, что хочу, никаких ограничений, никаких проблем.

– В твоём изложении это и правда звучит оптимистично.

– А то.

Мы немного помолчали.

– Ты откуда родом? Ну, что с Земли, это понятно, а страна, город?

– Из Москвы.

– Россия, значит. Прикольно. А я из Нью-Йорка.

– Кстати, всё забываю у кого-нибудь узнать. Вот ты, например, американка. Деррил, судя по всему, тоже. Кади́га вообще из другого мира! Но почему все говорят по-русски? Это какая-то магия?

– Почти угадала, – Дженис с усмешкой кивнула. – На самом деле мы общаемся на стандартном языке, общем для всех мёртвых. Но, так как изучили его не сами, а магическим путём, во время пересечения границы между жизнью и смертью, кажется, что мы слышим родную речь. Конечно, ты будешь понимать не только стандартный, но вообще все языки. В любом из миров.

– Удобно, – я повертела в руках чашку. Ещё один вопрос не давал мне покоя, но почему-то казалось, что он слишком глупый, чтобы его задавать. Хотя, ладно, чего уж там. – Как думаешь, если есть Рай, Эдэм, существует ли Ад?

Дженис фыркнула. Ага, значит вопрос всё-таки глупый.

– Нет, – Дженис покачала головой. – Понимаешь, это ведь не тот Рай, что в Библии. Это просто мир. Точнее, надмир, без времени и пространственных рамок, куда попадают все умершие души. Хорошие, или плохие, неважно. Это не награда, чтобы её нужно было заслуживать.

– А почему ты не осталась там? Как вообще получилось, что тебя взяли в школу кураторов?

– В Раю слишком скучно. Заметила, какие они все отмороженные? Дрейфуют то ли в полусне, то ли в наркотическом дурмане. Моя наставница говорила, что там какие-то специальные флюиды в воздухе, расслабляющие, из-за них-то души и не чувствуют эмоций, не понимают, сколько времени прошло. Полный и безграничный покой. Ну, чисто зомби. А я так не хотела. Привратник прочёл информацию обо мне и сразу понял, что я подхожу для работы куратора. У меня склонности к психопатии, – добавила она, уловив мой немой вопрос. – Мне многие говорили, что я жестока, да и смерть меня никогда не пугала. Не особо понимаю, почему у людей убийства вызывают столько эмоциональных переживаний.

Ого! Внезапное признание. Вояки или психи… Я машинально чуть отодвинулась, но вовремя поняла, что Дженис и обидеться может. К тому же, если она в принципе склонна к жестокости, это вовсе не значит, что и мне стоит её опасаться. Наверное…

– Так вот, привратник рассказал, что в школе кураторов как раз проходит новый набор учеников, – продолжала Дженис, будто не заметив моего движения. – Пообещал кучу приключений, море адреналина и даже возможность самостоятельно кого-нибудь укокошить. Естественно, я согласилась. Такие дела. А ты почему здесь?

Действительно, почему? Мне стало стыдно за своё поведение, Дженис вот, судя по всему, не раскисала после смерти, а я находилась в таком ступоре, что согласилась быть куратором, даже не выяснив ничего толком.

– Я… ну… так же, как ты, да. Захотела приключений.

– Наш человек, – Дженис улыбнулась и поставила пустую чашку на стол. – Ладно, нужно заниматься. Ты ведь помнишь, что директриса задала выучить половину тома?

– Подожди, то есть это серьёзно? Не фигура речи, мы в прямом смысле должны выучить половину книги?

– Да. Первое, что мне рассказала наставница о директрисе – она не шутит. Никогда. Все её приказы нужно воспринимать буквально и как можно быстрее выполнять. Так что лучше нам приступить к зубрёжке. Я тоже после тренировки в библиотеку заскочила, секунду.

Дженис сняла с полки уже знакомую мне книгу. Я взяла свой том со стола, раскрыла его примерно на середине. Да, многовато запоминать. Из моей груди вырвался тяжкий вздох.

– Мне тоже не хочется читать эту фигню, – по-своему интерпретировала мой вздох Дженис. – Но, думаю, с директрисой лучше не ссориться.

– Да я чего, я так… Ладно, начинаем читать?

Дженис кивнула и погрузилась в изучение тома. Я хотела перелистать книгу сразу на то место, где закончила вчера, но потом передумала и открыла сперва эпизод боя с драконом. Больно уж он мне понравился, так хорошо в нём описывались храбрость и благородство кураторов. Я вдохнула аромат пожелтевшей от времени бумаги, – чёрт, наверное, никогда не смогу избавиться от этой идиотской привычки нюхать книги – провела рукой по строчкам и начала читать. Итак, жителей деревни атаковал ужасный дракон. Пока Са́пьен, Беллатри́кс и Кади́га уводили людей и тушили дома, бесстрашный Орлего́ль призвал стихию воды и окатил дракона. Формо́зус же наслал сильный мороз, превратив воду в лёд. Чудище оказалось поймано в ловушку. Тогда Кади́га схватила меч и полоснула по шее, одним ударом отрубив голову дракона. Счастливые жители бурными овациями приветствовали своих спасителей. Вот, даже картинка есть: четыре мужчины и женщина рядом с заиндевевшей тушей поверженного зверя. Ух, аж мурашки по коже! Будто прочитала отрывок из саги о рыцарях, которые мне так нравились в подростковом возрасте, только это всё происходило взаправду, отчего история становилась ещё круче.

Я перелистала книгу на нужное место, прикинула, сколько отсюда до середины. Всё равно многовато читать. Так, ладно, не отвлекаемся.

ГЛАВА 4. Сумасшедшая девочка и древняя богиня

Этот книжный марафон напомнил мне первую зимнюю сессию, как я пыталась за ночь перед зачётом выучить сорок билетов по истории древних цивилизаций. Но тогда я была живой, и мне дико хотелось спать. Сейчас хотя бы нет тяги ко сну.

Всю ночь мы старательно продирались через заросли из дат, биографий и подвигов, прерываясь только на то, чтобы задать друг другу контрольные вопросы по очередной главе. Но, как ни старались, ровно половину книги к рассвету осилить не удалось, до цели оставалось ещё пятьдесят страниц.

– Это нереально, – простонала Дженис. – Невозможно запомнить столько бесполезной фигни за несколько часов.

– Ага, ты Кади́ге так и скажи.

– Нет, я же не самоубийца, – Дженис фыркнула и покачала головой. —Наставница рассказывала, что однажды директриса превратила ученика в скунса на целый день. А я, знаешь ли, не хочу бегать по коридорам школы, помахивая пушистым хвостиком. Но может Мередит просто подшутила надо мной? У неё довольно странное чувство юмора, никогда не понимаю точно, издевается она или всерьёз.

Я машинально кивала в такт болтовне Дженис, а сама лихорадочно размышляла. Скунс, значит? Как-то не вдохновляет меня эта перспектива. Ладно, не волнуйся, Орлова, мы молодцы, мы учили, удача на нашей стороне.

Мы договорились встретиться через пятнадцать минут у квартиры Дженис, и я отправилась домой, приводить себя в порядок.

Я быстро переоделась, вытряхнула на себя немного дымки, позавтракала. Большая кружка чая помогла мне успокоиться и понять, что я абсолютно ни хрена не знаю. Прочитанная информация спуталась в гигантский клубок. Попробовала «вытянуть» какой-нибудь отдельный факт – не получилось. Быть мне всё-таки скунсом.

В назначенное время я стояла в коридоре, лихорадочно пытаясь дочитать злосчастные пятьдесят страниц. Конечно, это как мёртвому припарка. Какой, кстати, забавный каламбур получился.

Послышались чьи-то шаги. Ох, наконец-то Дженис вышла из квартиры! Я захлопнула книгу, собираясь отругать подругу за опоздание, но увидела вовсе не Дженис. Передо мной стояла девушка лет пятнадцати, одетая в шаровары и коротенькую майку, не прикрывающую живот. У неё были карие глаза, огромные, почти как у персонажей из японских мультиков; каштановые волосы собраны в два пучка, напоминающие ушки. Незнакомка забавно почёсывала одной босой ногой другую. Она казалась очень милой, трогательно-беззащитной.

Девушка озадаченно крутила головой, будто не понимая, где находится и как сюда попала. Потерялась, бедняга. Я вчера тоже была не в своей тарелке. Хорошо, что Дженис мне помогла. Хэй, да я ведь тоже могу предложить помощь! Да, так и сделаю.

– Привет, – я подошла ближе. – Ты заблудилась?

Незнакомка ничего не сказала, лишь склонила голову набок, удивлённо разглядывая меня. Казалось, она только сейчас заметила, что в коридоре не одна.

Не дождавшись ответа, я вытащила из сумки плитку шоколада.

– Хочешь шоколадку?

Незнакомка улыбнулась и покачала головой. Она хотела что-то сказать, но тут пискнул электронный датчик, дверь распахнулась и в коридор вышла Дженис. Увидев девушку рядом со мной, подруга охнула и быстро поклонилась, приложив правую руку к сердцу.

– Доброе утро, госпожа Мэй-Мэй.

– Доброе, – девушка важно кивнула.

Стоп, что? Госпожа? И зачем Дженис совершила кураторское приветствие? Ученики так между собой не здороваются.

Подруга многозначительно кашлянула и посмотрела на меня, наверное, намекая, что я тоже должна поклониться. Ничего не понимаю. Но Дженис виднее. Я отвесила поклон.

Мэй-Мэй, увидев замешательство на моём лице, звонко рассмеялась:

– Ты забавная! Кстати, спасибо за угощение. Я уже лет сто не ем, но всё равно приятно. И не волнуйся, я вовсе не заблудилась. Со мной иногда бывает такое: задумаюсь и забываю, куда шла. Ой, вспомнила! Я шла в свою квартиру. Ладно, до встречи!

Она лукаво подмигнула мне и чуть ли не вприпрыжку отправилась дальше. Я провожала её взглядом, пока Мэй-Мэй не скрылась за поворотом, потом потрясла головой, будто стряхивая с себя непонятную информацию. Это что же сейчас такое произошло?

– Ты спросила у госпожи Мэй-Мэй не потерялась ли она? – Дженис шипела, как рассерженная гусыня. – Серьёзно?

– Да что такого? – окончательно растерялась я. – Мне всего лишь хотелось быть вежливой, предложить помощь. Думала, она тоже новенькая ученица.

– Точняк, ты же не знаешь, – Дженис вздохнула. – Госпожа Мэй-Мэй – одна из лучших кураторов. Может вырубить любого противника за две секунды.

– Как?!

Образ хрупкой школьницы абсолютно не сочетался с тем, что говорила Дженис.

– У неё свой метод борьбы. Мэй-Мэй использует против врага его же тело. Бьёт по определённым точкам, вот так: бам, бам, бам! – Дженис потыкала меня пальцем. – И противник уже валяется парализованный, в луже собственной мочи.

Я присвистнула. Звучит очень круто. Итак, ещё один урок: никогда не судить по внешности, здесь даже девочка-подросток может оказаться старше меня на несколько сотен лет.

К тому моменту, как мы заняли места в аудитории, волнение окончательно вытеснило эпизод с новым знакомством. Я нервно грызла ногти, глядя в одну точку перед собой, и пыталась вспомнить хоть что-нибудь. Дженис, наоборот, выглядела слишком спокойной.

– Расслабься. Может, директриса вообще не будет нас опрашивать. В любом случае, исправить мы уже ничего не можем. Так какой смысл дёргаться?

Прозвучало это очень философски, по-буддистски даже можно сказать. А вот я так не могу! Есть у меня дебильная черта – сильная зависимость от чужого мнения. И да, пускай мы не были толком знакомы, но мне уже принципиально важно, что подумает Кади́га. Я просто не могла ударить перед ней в грязь лицом! Но, чувствую, именно это скоро и произойдёт.

Кади́га вплыла в аудиторию, такая же строгая и устрашающая, как вчера. После традиционного приветствия, когда ученики расселись, она обвела нас ледяным взглядом и начала:

– Куратор обязан знать историю и черпать мудрость из опыта своих знаменитых предшественников. Посмотрим же, сколько информации сохранилось в ваших головах после сегодняшней ночи. На первый вопрос ответит… Вы, Ольга.

Она ткнула пальцем в меня. Ох, чёрт! Почему ж я невезучая такая! Ладно, успокойся, Орлова, ты всё знаешь. Окей, ты что-то знаешь, главное не нервничать. Я медленно поднялась.

– Кто заключил мирный договор с жителями Средимирья?

Так, про это было написано в самой первой главе. Но я не могу вспомнить! В голове ни крупинки полезной информации, только перекати-поле и корова с колокольчиком на шее: «Му-у!».

– Это… э-э-э…

– Э-э-э? – передразнила меня Кади́га. Её глаза недовольно сузились.

Думай же, думай, чтоб тебя! Я мысленно отвесила себе пощёчину, и, как ни странно, это помогло.

– Вы! Это сделали вы, госпожа.

Кади́га немного помолчала и милостиво кивнула:

– Верно.

Фуууух… Я осела в кресло, едва не стекая на пол, будто счастливое маленькое желе. На этот раз повезло, но пуля просвистела совсем рядом.

– А в каком году это было? Ответит… Ольга, – указующий перст остановился на мне.

Шо, опять?! Я встала.

– Третий год века дракона по летоисчислению Средимирья.

– Верно. Не спешите садиться. Какой мир взяла под контроль наша школа сразу после Лаха́т-Тали́м?

В воцарившейся тишине, казалось, было слышно, как скрипят извилины у меня в мозгу.

– Алькада́р?

– Это вопрос или утверждение? – Кади́га поджала губы.

– Утверждение.

– Верно. Теперь можете сесть.

Я с облегчением опустилась на место. Спасибо, что скунсом не сделали. Глупый маленький мопс в моём подсознании прыгал на задних лапках и жалостливо подтявкивал, спрашивая: «Она довольна нами? Довольна, довольна?». А вот фиг его знает, по лицу Кади́ги ничего нельзя было прочесть. Кажется, в данную секунду она меня не презирала. Наверное, это тоже хорошо?

– Тема сегодняшнего занятия, – продолжила Кади́га, – объединение кураторских школ и создание Магистрата. Итак, в восемьдесят втором году огненного века по Лаха́т-Тали́мскому летоисчислению…

Когда Кади́га закончила занятие и ушла, Дженис тутже повернулась ко мне.

– Сочувствую, сестра, тебе досталось за нас всех. Но ты была молодцом! Интересно только, чего Кади́га именно на тебя насела?

– Не знаю. Не могла ведь я за один день накосячить.

Во всяком случае, надеюсь на это.

Следующим в расписании значилось занятие по тактике и стратегии. Его вела не Кади́га; новый преподаватель ещё не появился, поэтому я надеялась за несколько минут перерыва спокойно насладиться шоколадкой и прийти в себя. Но не тут-то было.

Книга «О великих и величайших» лежала на самом краю моего откидного столика, поэтому, когда блондинистый парень, проходящий мимо, задел её бедром, фолиант с громким стуком упал. Блондин вскрикнул и с весьма недовольным видом проворчал:

– Эй, ты уронила книгу мне на ногу!

Чего? Я настолько опешила от подобной наглости, что даже не смогла ответить; Дженис тоже выглядела весьма озадаченной. А парень смотрел на меня голубыми глазёнками и явно ждал извинений.

– Во-первых, мы не пили брудершафт, так что не нужно мне «тыкать». Во-вторых, вы сами задели стол, вот книга и упала. Я тут причём?

Блондин некоторое время продолжал сверлить меня взглядом, потом бросил сквозь зубы:

– Хамло, – и ушёл.

– Сам хамло! – я тяжело вздохнула. – Кто он? Ты знаешь, как его зовут?

– Нет, – отмерла Дженис. – Зато я точно знаю, что, если он будет так же себя вести и дальше, ему быстренько по шее надают. Кстати, а чего ты его не стукнула?

– Зачем? Не люблю решать конфликты физической силой.

– Не знаю, – Дженис пожала плечами. – Дело твоё, но я бы ему этой книгой по морде съездила. Так надёжнее.

К сожалению, нам не удалось продолжить увлекательную дискуссию о пользе насилия, потому что дверь открылась и в аудиторию вошла девочка. Меньше всего я ожидала увидеть ребёнка в школе кураторов. Я быстро сообразила, что хоть она и выглядит на девять, ей вполне может быть за тысячу лет, и всё равно, есть в этом что-то противоестественное, даже слегка жуткое. Интересно, кто эта девочка? Малышка тем временем уверенно прошла к месту перед голографической доской. Неужели она и есть наш преподаватель? Да нет. Или… Один раз сегодня я уже лопухнулась, не хочу повторять собственных ошибок. Я на всякий случай встала, вместе со мной поднялась ещё где-то половина учеников, в том числе и Дженис. Малышка некоторое время смотрела на нас, теребя рукой подол платья, а потом рассмеялась.

– Молодцы, догадались. А те, кто остался сидеть, либо слишком ленивые, либо несообразительные. Эти качества куратора не красят. В следующий раз думайте лучше, – она улыбнулась. – А сейчас приветствую вас, будущие коллеги, на занятии по тактике и стратегии. Я ваш преподаватель.

Теперь уже и остальные ученики поднялись с мест; мы все совершили кураторское приветствие. Не подвела-таки интуиция! Сложно поверить, что этот ребёнок учит кураторов. Она выглядела по-кукольному: фарфорово-бледная кожа, чёрные волосы заплетены в косички с бантиками, белое платье, носочки и туфельки. Милота, да и только.

А наш преподаватель, тем временем, продолжала:

– Зовите меня профессор Мэ́днесс. Так все меня называют. На придуманные вами прозвища я буду обижаться и жестоко мстить, – она опять заливисто расхохоталась. Не знаю почему, но у меня от этого смеха по спине побежали мурашки. – Да садитесь, садитесь, уже можно. Начнём наше первое занятие. Сегодня мы выделим основные виды стратегий, которыми пользуются кураторы, так называемое СУИ – сокрушение, устрашение, измор. Итак…

Я открыла тетрадь и приготовилась записывать.

Сегодня Деррил не встречал меня после занятий, так что я самостоятельно отправилась к тренировочному залу. Наставник ждал возле входа.

– Как прошёл день? – поинтересовался Деррил.

– Нормально. Но мне кажется, что Кади́га меня недолюбливает.

– Что? – наставник почему-то занервничал. – Нет, пф, нет, глупости. С чего ты взяла?

– На сегодняшней лекции она задавала вопросы только мне. Или я себя просто накручиваю?

– Именно. На твоём месте мог быть любой другой ученик.

– Ладно-ладно. Я поняла.

Мы вошли в зал.

– Итак, – сказал Деррил, – сегодня мы будем учиться основам владения оружием. Начнём с выбора. Думаю, тебе подойдёт что-то небольшое, простое в использовании, но действенное. Например, пистолет.

Наставник снял с подставки оружие, немного повертел в руках.

– Да, макаров, идеальный вариант. Держи.

Я, конечно, знала, что наставник будет учить меня этому, но не думала, что так скоро. Не нравится мне насилие, в любых проявлениях! Моё сознание только смирилось с необходимостью бить людей, а теперь ещё хуже – придётся в них стрелять. Радует, что вначале целью будут манекены или что-то вроде них, а не настоящие противники. Я взяла пистолет. Никогда раньше не держала оружия, и это оказалось так странно: ощущать его тяжесть, чувствовать прохладу металла. А рукоятка неожиданно удобно легла в ладонь.

Деррил взмахнул рукой, и в воздухе метрах в двадцати от нас возникла голографическая мишень.

– Не нервничай, первый раз пробный. Встань вот тут.

Я остановилась на указанном месте, подняла пистолет.

– Рука должна быть твёрдой, – командовал Деррил. – Представь, что оружие – это продолжение тебя. Смотри на цель, сосредоточься… и… стреляй!

Я зачем-то задержала дыхание и нажала на спусковой крючок.

Конечно, с первого раза попасть по мишени у меня не получилось. Но наставник терпеливо повторял, что нужно делать, поправлял, подбадривал, а если я ошибалась, всё начиналось с начала. В общем, к концу тренировки мне уже стабильно удавалось попадать в цель, пускай и далеко от центра. Деррил был несказанно доволен.

После занятий я отправилась в гости к Дженис. Подруга встретила меня лёжа на диване и потягивая через трубочку вино прямо из бутылки.

– Хочешь выпить? – предложила она мне.

Я молча покачала головой. Настроения как-то не было.

– Чем займёмся сегодня?

Дженис лениво пожала плечами:

– Мы можем делать, что захотим. Этой ночью, слава Иштар, ничего зубрить не надо. Завтра ведь первое занятие магией, и к нему, естественно, заданий не давали. Умный человек начал бы заучивать вторую половину книги для лекции директрисы на следующей неделе, но мне лень.

– Мне тоже, но, согласись, проще разделить работу на несколько ночей, чем… Подожди! Что ты сказала до этого?

– Эм… завтра занятие магией? – растерялась Дженис.

– Да нет же! – отмахнулась я. – Иштар. Я уже третий раз слышу это имя и всё никак не возьму в толк, почему его произносят.

– Чего? – Дженис даже села. Она с подозрением посмотрела на меня, будто пытаясь решить, не издёвка ли это. – Точняк, всё время забываю, что ты знаешь ещё меньше меня.

– Строго говоря, я в курсе, кто она, – я даже слегка обиделась на такой снисходительный тон. – Иштар – богиня у аккадцев, отвечает за плодородие. А ещё она покровительница войны, проституции и гомосексуализма. Но причём тут местные? Почему они так часто употребляют её имя? Как и многие кураторы, кстати.

– На Лаха́т-Тали́м тоже исповедуют культ Иштар. Эти аккадцы твои не дураки были, знали, в кого верить. Иштар – не какая-нибудь пустышка, она действительно существует.

– Ты правда так думаешь?

– Да, – Дженис скрестила руки на груди и насупилась. – И то, что моей богине поклоняются в нескольких мирах, только доказывает реальность её существования. Выдумать одну и ту же сказку люди из совершенно разных не пересекающихся пространств не смогли бы. Иштар, между прочим, часто является смертным, всегда откликается на молитвы, помогает. Так что шуточек на эту тему я не потерплю, ясно?

– Я и не собиралась шутить.

Вот уж не подумала бы, что Дженис окажется такой рьяно верующей. А может она права? Если существует жизнь после смерти, другие миры, наверняка есть и боги.

Подруга, кажется, остыла.

– Пойдём, – она переставила недопитую бутылку на столик и поднялась. – Ты просто обязана увидеть её храм! Это совсем не далеко, за деревней.

– Погоди, а нам разве можно выходить из школы без наставников?

– Нет, – Дженис фыркнула и закатила глаза. – Мы ведь тут как в тюрьме. Шаг вправо, шаг влево засчитывается как попытка к бегству, прыжок на месте – расстрел. Идём, кому говорю.

Я пожала плечами. Почему бы не прогуляться немного?

Мы вышли из офиса, пересекли площадь и парк. Светило уже наполовину опустилось за горизонт, небо окрасилось в розовые закатные тона, но на улице было всё ещё тепло. Я вдыхала сладковато-пряный запах вечернего воздуха. Как же всё-таки хорошо! Ещё бы прогуляться ночью, полюбоваться звёздами.

Но почему-то кроме нас чудесным вечером никто не наслаждался. Немногие встретившиеся нам местные жители в спешке зажигали закреплённые на столбах факела и скрывались в домах, запирая двери и ставни. Мы с Дженис дошли только до базарной площади, а на улице уже не осталось ни души, деревня будто вымерла.

– Чего это они все? – с недоумением поинтересовалась я. – Такая погода дивная стоит.

– Понимаешь, – Дженис поёжилась, будто озябла. – Сейчас не лучшее время для прогулок. По ночам здесь опасно. На охоту выходят жуткие твари. Лахат-Талим – вовсе не такой дружелюбный мир, каким кажется на первый взгляд. Огонь отпугивает монстров, поэтому местные жители и зажигают столько факелов возле домов, но после наступления темноты на улице всё же находиться не стоит. Кстати, нам тоже лучше вернуться в школу до того, как окончательно стемнеет. Но мы быстренько, туда и обратно.

От этих слов мне стало не по себе. Что ещё за твари, интересно? Конечно, мы мёртвые, реального вреда нам никто причинить не сможет, но оказаться покусанным и исцарапанным всё равно не самая радужная перспектива.

– Но если здесь водятся опасные существа, почему кураторы просто не истребят их? Мы ведь должны защищать живых.

– Кураторы и пытаются, уже не одну сотню лет, – Дженис вздохнула. – А эти гады упорно продолжают размножаться. Но некоторые особенно опасные виды всё-таки удалось окончательно истребить, драконов, например. Смотри, мы почти пришли.

Мы как раз выбрались за околицу деревни. Сразу за ней был мост, перекинутый через узкую речушку. Ну, как мост, скорее несколько брёвен, скреплённых верёвками, даже перил у него не было. На другом берегу дорога сворачивала к лесу, и на опушке, под широкими кронами могучих деревьев, стоял храм. Это было круглое здание из белого камня; ветви смыкались над куполообразной крышей, поддерживаемой колоннами, к широкой арке вела лестница из четырёх ступеней. Мы поднялись по ним и вошли.

Внутри царил приятный полумрак, пространство освещалось только пламенем белых свечей, стоящих на полу возле стен. Сильно пахло благовониями. Не могу узнать аромат, наверное это какое-то местное растение. Сейчас в храме никого, кроме нас, не было, поэтому тишину нарушали лишь звуки наших шагов и дыхания.

У противоположной от входа стены на небольшом постаменте находилась высокая, почти до потолка, статуя женщины. Это, наверное, и есть Иштар. Мы подошли вплотную, так что я смогла разглядеть её во всех подробностях. Богиня была очень красива. Кожа из молочно-белого камня, волосы и одежда – из чёрного. Скульптор ювелирно проработал каждый локон, каждую складочку на ткани. Казалось, что платье повторяет контуры хрупкой фигуры и собирается элегантными волнами у стоп. Ну и, естественно, как покровительнице плотской любви, её наряд сделали довольно откровенным: декольте опускалось почти до сосков выдающейся груди, от правого бедра шёл разрез, так что вся нога выставлялась на обозрение. Голова Иштар была украшена налобной повязкой, шея – ожерельем из голубого камня, тонкие запястья заключены в золотые браслеты. Лицо богини выражало покой и умиротворение, чёрные глаза ласково смотрели сверху вниз, на алых губах играла улыбка. Статуя дышала жизнью, чудилось, что она в любой момент может сойти с постамента. У ног Иштар лежали сундучки, шкатулки, мешочки, в специальной подставке курились благовония.

Сначала Дженис поклонилась, я последовала её примеру. Потом подруга опустилась на колени, взяла из чаши щепоть ароматного порошка и бросила на нагревающиеся камни в подставке. Все её движения были плавными, размеренными, я даже залюбовалась. Дженис глубоко вдохнула, закрыла глаза, опустила голову и начала шептать:

– Ма́гна Иштар! Э ут а́эс мунэ́ра, то́лле, митта́т мэ ин гра́тиа. Конфо́рта мэ диффикулта́тис перпе́ти.

Это что, латынь? Ни слова не поняла, если честно. Почему мои супер-пупер магические знания ничего не подсказали?

Дженис посмотрела на меня и пояснила:

– Это молитва, меня наставница научила. В переводе с латыни означает: «Великая Иштар! Я приношу тебе этот дар, прими его и ниспошли на меня свою благодать. Дай мне силы стойко переносить трудности». Давай, теперь твоя очередь.

Моя очередь молиться? Даже не знаю, никогда не была особо религиозным человеком. Хотя, что мне, в конце концов, сложно пробормотать несколько строчек? Я встала на колени, закрыла глаза и, слушая подсказки, начала говорить:

– Ма́гна Иштар…

По спине пробежал лёгкий холодок, кожа покрылась мурашками. Я ощутила странное волнение, внутри что-то начало подниматься, как густое кипящее варево в котле.

– …диффикулта́тис перпе́ти.

Как только последнее слово было произнесено, моей щеки будто коснулась прохладная мягкая ладонь.

– Ладно, пойдём обратно в школу, – сказала Дженис.

Мы вышли на улицу. Воздух показался ещё чище после тяжёлого аромата благовоний. Голова кружилась от переизбытка эмоций, казалось, что сейчас мне действительно удалось прикоснуться к чему-то высшему, неизведанному. Точнее, оно прикоснулось ко мне.

– Ну что, тебе понравилось? – вкрадчиво поинтересовалась Дженис. – Будешь ещё ходить в храм?

– Н-наверное… Не знаю…

– Конечно, будешь, – подруга сама ответила на свой вопрос. Она хитро улыбнулась и подмигнула мне. – Я узнаю это выражение лица. Так выглядят все, кто впервые ощутил на себе любовь нашей богини.

Я обернулась через плечо, хотя знала, что храм уже не виден. Чёрт, а она права. Что ж, если у меня будет такая покровительница, я только рада.

Мы как раз успели вернуться в квартиру Дженис до наступления темноты. Подруга снова плюхнулась на диван и схватилась за бутылку.

– Что дальше? – из-за трубочки во рту её вопрос прозвучал немного нечётко. – Ликбез мы тебе провели. Впереди целая ночь. Чем займёмся?

– Может, всё-таки начнём учить материал на следующую неделю?

– Не, это скучно, – Дженис поморщилась. – А давай пойдём на бои?

– Это ещё что?

– Нечто вроде бойцовского клуба. Ученики устраивают поединки, чтобы оставаться в форме. И развлечься. Участвовать нам, думаю, рановато, а вот посмотреть можно.

– Нет. Я не люблю смотреть на драки.

– Как хочешь, – Дженис немного сникла, но тут же воспрянула духом: – Придумала! Будем играть в магическую стратегию.

Она принесла из шкафа какую-то квадратную доску и положила на столик.

– Правила очень простые. Сначала выбираем местность. Например, постапокалиптический город.

Над доской тут же возникло голографическое изображение полуразрушенного мегаполиса. Какая потрясающая детальность! Видны дома, машины на улицах. Даже трещины в асфальте! Даже мусор на тротуаре!

– Потом выбираем бойцов и вооружение. Допустим, две противоборствующие группы выживших людей, экипированные пистолетами и ножами. У каждого игрока по двадцать человек, чтобы поровну.

На доске возле меня и Дженис появились изображения маленьких человечков. Они немного поозирались и мигом разбежались по укрытиям.

– А главнокомандующего выбирай сама. Из любой эпохи и мира.

– Пусть будет, хм… Сталин.

– Тогда я беру Черчилля, – командиры заняли места среди бойцов. – Теперь мы должны, отдавая приказы солдатам через главнокомандующих, истребить отряд противника. Готова?

– Да, давай попробуем.

Игра оказалась довольно затягивающей, но непростой. Нужно было тщательно продумывать тактику и отдавать грамотные приказы. Самое интересное, что главнокомандующие могли и не согласиться, они частенько предлагали свои варианты развития событий. Бойцы тоже порой упрямились и с криком: «Мамочки!», улепётывали с поля сражения. Но это только добавляло драйва. Пару раз мне даже удалось победить. Мы играли, играли, и так незаметно пролетела вся ночь.

Постепенно я привыкла к новому существованию в школе кураторов. Всё, что было шокирующим и непонятным, стало будничным и рутинным. Лекции, тренировки с Деррилом, занятия магией, наши посиделки у Дженис. Вскоре я почти забыла, что когда-то всё было по-другому. «Связью» пользоваться больше не пыталась, всё равно от этого становилось только хуже.

Выходных для учеников кураторов не предусматривалось. Мы ведь мёртвые, значит, скопытиться от переутомления не можем априори. Но иногда наставники баловали нас отгулами.

Учиться было интересно, хотя требовали от нас много. Но желания совершенствоваться и постигать новое это не отбивало. Про занятия с Кади́гой и профессором Мэ́днесс я уже рассказывала, остальные преподаватели оказались не менее харизматичными.

Все «логии» и ведовство вела Вишу́д-Ува́й. При жизни она была друидкой, обитала в лесу, в гармонии с природой. На вид ей было не больше двадцати пяти лет. Она всегда носила шёлковые белые платья в пол, ходила босиком, в причёску вплетала цветы, на тонких запястьях постоянно позвякивали бесчисленные серебряные браслеты. В общем, эдакое невесомое голубоглазое чудо с золотистыми волосами. Казалось, что Вишу́д-Ува́й не способна вести себя строго, но на самом деле к своим предметам она относилась очень серьёзно, лени и раздолбайства не терпела, так что дисциплина на её парах была железная, практически как у самой Кади́ги.

О, и латынь, конечно. На ней ведь создавалось большинство заклинаний. Казалось бы, что может быть проще? Нужно лишь вложить нам в голову знания, как поступили со всеми остальными языками, но Кади́га была принципиально против этого. Не знаю уж, в чём причина, может, в личной нежной привязанности к латыни, но, Кадига заставляла нас учить всё обычным способом, и мы покорно зубрили, продираясь сквозь трудности древнего языка.

За обучение отвечала госпожа Исхи́ри Нэру́, землячка основателей, которую ученики ласково окрестили «па́рва турба́тио», что в переводе означало «маленький ужас». Она была пожилой даже на вид, а по слухам, её возраст уже перевалил за тысячу лет. Маленького роста, полненькая, с вьющимися каштановыми волосами ниже плеч. Госпожа Нэру́ носила традиционный костюм своей родины: платье в пол из тончайших топазовых нитей и длиннющая тканевая накидка, волочащаяся по полу при ходьбе. В общем, внешне она казалась довольно безобидной, но характер… По характеру это был сплав дракона с носорогом. Она прицельно кидалась вещами, раздавала телепатические оплеухи и могла одной фразой опустить самооценку ученика на уровень дна Марианской впадины. И, что самое странное, её всё равно обожали. Я тоже благоговела перед Исхи́ри Нэру́, хоть и боялась буквально до икоты. Зато страх стимулировал нас с тройным усердием вгрызаться в науку.

Занятия магией были групповыми, и вела их наставница Дженис – Мередит Коул. На вид ей было лет тридцать пять. Симпатичная женщина, только внешность уж слишком агрессивная. Волосы короткие, чёрные с синими прядями. Яркий макияж, длинные чёрные ногти. Джинсы, кожаная косуха, сапоги с металлическими носами, шипастый ошейник. Неудивительно, что они с Дженис спелись.

На что-то серьёзное наших способностей ещё не хватало. Мередит показывала простейшие заклинания, в основном бытовые и лечебные, вроде «Гиппократа» или «Огонька». При помощи первого можно было залечивать несерьёзные раны, при помощи второго – развести маленькое пламя, чьей мощности, впрочем, вполне хватало на приготовление пищи. Но и с их отработкой хватало курьёзных случаев. Мию́ри, например, всё никак не удавалось даже затянуть порез. Коул была сердита и озадачена:

– Не понимаю! Это ведь элементарнейший уровень магии! Погоди-ка, ты анатомию хорошо знаешь?

– Нет, – Миюри потупила взор. Её уши виновато поникли.

– Всё ясно. Понимаешь, чтобы врачевать, ты должна очень хорошо, детально я бы сказала, представлять строение человеческого тела. Кто-нибудь, позанимайтесь с ней.

В другой раз я сама попала впросак: вложила в заклинание «Огонёк» слишком сильный посыл и подожгла свою же одежду.

– Соизмеряй силу! – Мередит отвесила мне подзатыльник. – Всего должно быть в меру.

В общем, весело было. Иногда Коул давала основы боевой магии, но дальше «Кошачьей царапки» – позволяет наносить врагу слабые повреждения бесконтактно – мы не ушли. Но и этим заклинанием мы располосовали друг друга – мама не горюй!

Мне и такие балаганные фокусы казались чем-то невероятным. Я тащилась от магии в любом проявлении и поначалу пыталась использовать её по поводу и без повода. Больше всего любила баловаться с телекинезом. Зачем вставать с дивана и идти к шкафу за книгой? Гораздо удобнее перенести её к себе в руки. Деррилу пришлось провести со мной серьёзную беседу. Наставник популярно объяснил разницу между магом и ленивой задницей. Он сказал, что настоящие мастера используют волшебство только по необходимости, что чрезмерное увлечение магией расхолаживает и понижает дисциплину, что лучше подняться с первого этажа на пятый пешком, а не провешивать портал или телепортировать своё тело по молекулам. Я согласилась с его доводами и больше фигнёй не страдала.

За всеми этими делами и заботами время летело совершенно незаметно. Так как я больше не спала, всё происходящее слилось для меня в один бесконечный день. Я могла забыть, когда произошло то или иное событие: вчера, позавчера, неделю назад? Время бежало вперёд, но при этом стояло на месте. Из-за этого возникало ощущение какой-то раздвоенности.

Сутки сменялись сутками, недели – неделями. Вот и наступила очередная круглая дата – сорок дней со дня моей смерти. Я уже смирилась и не слишком скучала по жизни, но родных мне очень недоставало. С одной стороны, хотелось знать, как они там, но с другой – пока не хватало моральных сил снова воспользоваться «Связью». Родным ведь сейчас нелегко, особенно маме. Она уверена, что я исчезла насовсем, что осталась только могила на кладбище. Если бы можно было рассказать правду, всё стало бы намного проще.

Я решила написать письмо. Да, с родственниками нам контактировать нельзя, но мы и не увидимся, верно? Это просто бумажка. Деррил подбросит её в почтовый ящик – и дело с концом.

Я вырвала лист из тетради, устроилась за столом на кухне и начала писать. «Здравствуй, мама. Это я, Оля. Не удивляйся, не пугайся, просто поверь мне на слово – это действительно я, твоя дочь. Пишу тебе из загробного мира. Смешно, да? Надеюсь, ты не слишком тоскуешь по мне. У меня всё хорошо, здесь мило. Скучаю, очень хочу вернуться. Правда, это запрещено. Но мы обязательно когда-нибудь встретимся, надо только немного подождать». Я решительно смяла лист. Потом расправила, перечитала написанное. Чушь. От такого послания будет только хуже, оно ничего не объяснит, лишь напугает и разбередит начинающие заживать раны. Наверное, мама подумала бы, что это жестокий розыгрыш. Да и Деррил не стал бы его передавать.

Я мысленно произнесла заклинание, и над моей ладонью заплясал крохотный язычок синего пламени. Поднесла к нему письмо, бумага тут же загорелась. Вот так. Решительно и быстро оборвать все нити.

Огонь уже подобрался к пальцам. Я бросила письмо в раковину и просто смотрела, как пламя поглощает строчки. Наконец осталась только зола. Я вздохнула. Как говорит Деррил: «Нет смысла пинать мёртвую шлюху». Незачем ворошить прошлое. Пусть мои родные забудут меня. Для их же блага.

ГЛАВА 5. Первое испытание

Первое серьёзное испытание поджидало меня в конце второго месяца обучения.

Начиналось всё вполне обыденно. На уроке ведовства, разбившись на пары, мы варили сонное снадобье. Вишу́д-Ува́й ходила между столами, заглядывая в котлы. Кого-то хвалила, кому-то делала замечания:

– Убавь огонь, снадобье не должно закипеть. Не переусердствуй с синюхой.

Пройдя полный круг, она остановилась, посмотрела на песочные часики, висящие на вощёном шнуре, как кулон.

– Время вышло, – торжественно провозгласила Вишу́д-Ува́й. – Все отлично поработали сегодня.

Два хлопка в ладоши – и снадобья мигом испарились, котлы блещут чистотой, готовые к новым экспериментам. Обычно это служило сигналом к окончанию занятия, но сегодня вместо коронной прощальной фразы: «Да будет ваш разум ясен, руки чисты, а сердце горячо», Вишу́д-Ува́й сказала:

– Попрошу ещё минуточку внимания. У меня важное объявление.

Поднявшийся было шум мигом стих.

– Многие из вас ошибочно считают постижение тайн природы глупой тратой времени, – выразительный взгляд в сторону нахального блондина. – Они привыкли во всём полагаться на боевую магию или грубую физическую силу, но в некоторых мирах невозможно творить волшебство, а оружие порой выходит из строя. Именно поэтому куратор обязан уметь извлекать пользу из всего, что попадётся под руку, а также убить любое чудовище или дикого зверя, найти дорогу на местности. Этому я и пытаюсь вас научить. Теперь пришло время показать, что из моих лекций вы усвоили. Для начала, выберите себе напарника.

Дженис, что бы там ни предстояло делать, я выбираю Дженис. Судя по взгляду, подруга подумала то же самое обо мне.

– Затем ваши наставники перенесут вас в лес, на несколько километров от школы. А вы, используя только полученные знания и чутьё, должны будете вернуться обратно. Если вдруг натолкнётесь на кого-то из обитателей леса, вступать с ними в бой не нужно, физическую силу применяйте лишь в самом крайнем случае. Цель этого испытания – доказать, что вы умеете слушать и слышать природу.

Блондин хмыкнул и лениво протянул:

– Вы ничего не перепутали? Это задание для будущих кураторов или собак-ищеек?

Раздалось несколько одобрительных смешков, но под грозным взглядом преподавательницы весельчаки быстро стихли. Убедившись, что недовольных не осталось, Вишу́д-Ува́й благосклонно улыбнулась:

– Теперь ступайте. Да будет ваш разум ясен, руки чисты, а сердце горячо.

На следующее утро я, Дженис и Деррил стояли перед входом в школу. Наставник давал последние указания:

– Как вам уже сообщили, во время этого испытания можно пользоваться только знаниями и чутьём, то есть никакого оружия и никакой магии. Сейчас я перемещу вас в нужную точку, а дальше выкручивайтесь, как хотите. На всё про всё даётся два часа. Да, куратор должен быть не только сообразительным, но и быстрым. Вопросы есть?

Мы с Дженис переглянулись и помотали головами. Вроде всё популярно объяснили, чего ещё спрашивать-то?

– Прекрасно. В таком случае, испытание началось.

Деррил взял нас под руки, и мир исчез во вспышке белого света. Это продолжалось недолго, всего несколько секунд; в какой-то момент я перестала ощущать прикосновение наставника, потом свечение погасло.

Мы стояли уже не на площади перед школой, а в чаще леса. Под ногами у нас были мох и прелые листья, источающие сладковато-пряный запах, вокруг росли высокие деревья с толстыми стволами в несколько обхватов. Их ветви так тесно переплетались над нашими головами, что почти не пропускали солнечный свет, из-за этого было темно, как поздним вечером. В довершение картины где-то закричала птица; её голос напоминал хриплый смех. В общем, обстановка довольно пугающая. Особенно, если вспомнить, кто здесь водится. На бестиалогии Вишу́д-Ува́й много рассказывала о местных зверушках: гарпиях, оборотнях, бороти́-су́ли. Ни с одним из них мне не хотелось бы столкнуться. Радует одно – днём все опасные твари спят.

– Не самое радужное место, – озвучила мои мысли Дженис.

– Значит, есть дополнительный стимул убраться отсюда. Делаем круг?

Этому приёму, позволяющему магам соединять и аккумулировать свои силы, нас обучили на первом занятии по ведовству. Совместными усилиями, как говорила Вишу́д-Ува́й, всегда можно добиться большего, чем поодиночке. Следовательно, чем больше человек, тем мощнее получится круг. Нас было всего двое, но для того, что мы собирались сделать – хватит.

Мы уселись прямо на землю спиной к спине, скрестив ноги в позе лотоса и взявшись за руки. Для начала нужно было открыться, чтобы позволить партнёру пользоваться твоей силой и самому черпать у него. Я выдохнула, стараясь успокоиться, и почувствовала, как подруга заваливается назад, расслабленно прижимаясь ко мне спиной и затылком. Некоторое время ушло на подготовку, всё-таки довольно сложно достичь нужного состояния в такой обстановке, потом наши ладони потеплели, и между телами потекла тоненькая струйка энергии. Отлично, связь установлена, теперь можно слушать.

Это тоже был один из основных навыков. Конечно, имелось в виду не физическое слушание ушами. Например, сейчас вокруг тишина, ни шороха, ни дуновения ветра, что это может дать? Нет, здесь задействовался совсем другой слух. Куратор открывался навстречу окружающему миру и принимал потоки информации, идущие к нему с разных сторон: запахи, звуки, вибрации почвы, выплески энергии. В немагических мирах так можно было прощупать лишь ближайшую зону, но на Лаха́т-Тали́м куратор мог, как следует настроившись, почувствовать, как пахнет суп, закипающий в котле у какого-нибудь селянина, живущего в домике за десятки километров. Это очень помогало ориентироваться на местности; не нужно носить с собой карту, если она рисуется прямо в твоём сознании.

У нас пока получалось не столь хорошо, как у опытных коллег, но кое-что и мы могли услышать. Я закрыла глаза и приготовилась довериться природе. Лес существовал в своём ритме; где-то вдалеке поскрипывали ветви от налетевшего ветерка, шелестели листья под лапками маленьких зверьков, кровью и смертью тянуло от убежищ ночных хищников. От этих мест, кстати, надо держаться подальше, но в целом информация не слишком полезная. Определить, где мы относительно школы пока не удалось. Стоп! А это что? Я услышала журчание!

– Слышу воду, – бросила я, не открывая глаз.

– Я тоже, – откликнулась Дженис. – Поток движется, значит, это не озеро, а река. Думаешь, это она протекает мимо деревни возле нашей школы?

– Не уверена. Хотя река в любом случае выведет к поселению, местные ведь всегда жмутся к воде. Предлагаю идти вдоль реки.

– Согласна, двигаем.

Закрепив в сознании верное направление, мы разорвали круг и пошли к реке. Жаль только, что не удалось определить точное расстояние до цели. Но пока нам везло, идти было легко; так как кустарник здесь почти не рос, то и продираться сквозь него не приходилось. Правда, намного радостнее от этого не становилось. Мрачная атмосфера леса угнетала, поэтому говорить совершенно не хотелось, даже болтушка Дженис молчала, сосредоточенно глядя под ноги.

Вскоре впереди показалась речушка. Не обмануло чутьё, верно мы всё услышали! Я присела на берегу, зачерпнула пригоршню чистой воды. М-м, вкусно, даже жаль, что через несколько месяцев мои чувства почти полностью отключатся. Было бы приятно сохранить хоть что-то.

Стряхнув капли с ладони, я огляделась: поток воды переливался на камнях, убегая всё дальше в тёмную чащу. И с другой стороны было ничуть не лучше. Но куда же надо двигаться, чтобы выйти к людям?

– Куда дальше? – поинтересовалась я. – По течению или против?

– Чёрт, этот момент мы упустили, – Дженис почесала затылок. – Вверх или вниз? А, пофиг, так можно долго гадать. Давай снова сделаем круг.

Снова так снова, это действительно надёжнее, чем строить предположения. На этот раз голоса природы принесли нам новые вести: налево от нас, ниже по течению, почва вибрировала от множества шагов, слишком тяжёлых для зверят; ещё оттуда доносились еле различимые голоса. Совсем рядом с людьми чувствовался мощный водоворот магической энергии; такая аура бывает только у мёртвых. Значит, мы нашли школу. И идти нам надо…

– По течению, – подтвердила мои умозаключения Дженис, поднимаясь и отряхивая джинсы от налипшей грязи. – Даже не верится, всё оказалось так просто. Мне казалось, что будет куда сложнее отыскать дорогу. Я ожидала от этого задания большего. А ты?

– Не знаю, я только рада, что пока всё получается. Идём, у нас есть лимит времени, помнишь?

Мы двинулись дальше. Следовать прихотливым изгибам речушки было куда интереснее, чем просто брести между деревьев. Но довольно скоро и это наскучило; чувство тревоги исчезло, и некоторое однообразие пути начало утомлять.

Минут через пятнадцать ходьбы Дженис предложила:

– Давай сыграем в съедобное растение, не съедобное растение?

– Как это?

– Очень просто. Показываешь растение и говоришь, можно от него скопытиться или нет. Должна же нам травология хоть как-то пригодиться. Вот, например, ягоды с этого куста – видишь, маленькие, чёрненькие? – есть можно.

– Хорошо, давай играть. Кстати, то, что ты показала – это кали́-анхо́. Вызывает галлюцинации, рвоту, боль в животе и медленную, мучительную смерть. Один – ноль.

Подруга насупилась.

– Допустим… Но вон те красные цветы, ру́я фу́ла, точно безопасны и используются в лечебных снадобьях. Один – один.

За таким занятием время в дороге пролетало куда незаметнее. Не знаю, сколько именно прошло – полчаса, час. Ноги уже болели. К счастью, лес становился всё реже; вскоре начали попадаться следы человеческого присутствия: то тропинка, явно не столь давно протоптанная в траве, то охотничьи силки и ловушки. Значит, до деревни осталось совсем чуть-чуть.

На очередной поляне мы увидели чьё-то логово. Это была глубокая чёрная нора, откуда вдобавок дурно пахло и раздавались устрашающие звуки. Типичное место, от которого стоит держаться подальше. Конечно, Дженис захотела подойти.

– Знаешь, кто обычно отсыпается в таких норах? – спросила Дженис, пытаясь заглянуть через край. – Нам рассказывали на бестиалогии, помнишь? Вполне возможно, что мы наткнулись на жилище бороти́-су́ли.

Меня аж передёрнуло. Помню, конечно. Это весьма неприятное существо, злое, сильное, клыкасто-кусачее и вечно голодное. Полный набор моих самых нелюбимых качеств. Бороти́-су́ли стоял первым в списке «надеюсь никогда с ними не встретиться».

– Нет там никого, – соврала я. – Идём дальше.

– Ага, нет, – Дженис фыркнула и снисходительно посмотрела на меня. – А храпит и распространяет запах гниющего мяса безобидный бельчонок.

Я схватила подругу за руку и оттащила подальше, за деревья.

– Ладно, он там. Во-первых, не надо вопить у него над ухом. Во-вторых, и что с того?

– Узко мыслишь, друг мой. Сама посуди, какие перспективы перед нами открываются. Мы можем поохотиться на опасного зверя!

Я даже слегка опешила. Она серьёзно?! Самим нарываться на неравную драку? Пускай бороти́-су́ли и слепой, но он легко расправится с двумя безоружными девчонками. Я решительно замахала руками.