Читать книгу Разбитая гитара. Книга 3. Разлука - Елена Владимировна Мейсак - Страница 1

Неторопливо откинув со лба белоснежную копну шелковистых волос и прижимая к груди слинг с мирно посапывающим ребенком, она горделиво приосанилась. В собор Святого Доминика сегодня было приглашено очень много людей, несколько сотен человек, не меньше. Едва уловимо касаясь ушей присутствующих, по рядам пробегал возбужденный шепот.И уже через мгновение, словно по мановению дирижерской палочки воцарилась тишина. Амира, так звали обладательницу белоснежной копны, медленно повернула голову вправо.

По красивой, вручную расшитой ковровой дорожке к алтарю, чеканя шаг, шел ее сын, Эстебан. Амира неслышно вздохнула. Это был день ее радости и печали одновременно. По другую сторону дорожки дожидался архиепископ. Сегодня из его рук сын должен будет принять корону и исполнить волю Господа, пройдя ритуал помазания на царство.

Она вздрогнула, словно бы на нее вылили ушат воды. Стоп! Какое еще царство? Это звучало дико. Такое чувство, будто на дворе царило средневековье, и сейчас из какой-нибудь подворотни выбежит Великий Инквизитор и заберет их всех от греха подальше.

Эстебан же совсем ребенок! Ему ведь нет еще и двадцати. Как он может стать монархом пусть в маленькой, пусть в тихой, но все же – стране?

Эти мысли ледяным вихрем проносились в голове Амиры, пока она молча стояла среди приглашенных гостей, наблюдая, как шаг ее мальчика, которого она еще совсем недавно вот так же держала, прижимая к груди, словно маленький теплый комочек, шаг ее мальчика замедлялся, гулким эхом начищенных до блеска сапог разрезая утро на лоскуты неповторимых мгновений.

Как же угораздило Массимо Оливера отправиться на тот свет так рано? Господи, нет, ну нет же, как не хочется давать свое согласие на венчание Эстебана с Кастанией, с этой уже почти что незнакомкой, страной, где она когда-то была так счастлива, но которая родной ей так и не стала.

Не могли бы его величество…Да нет, если могли бы, конечно, остались бы на троне. А теперь этот день, когда она должна отдать сына в мохнатые лапы монархии, появится на свет недоношенным.

Кастания до сих пор проводит ритуалы коронации, и уже через несколько минут архиепископ поделит их с сыном жизнь на до и после, когда обычный российский мальчик Сережа Скворцов, хотя…вы можете называть его просто Эстебан Оливера, этот мальчик пройдет сквозь зеркало времени и выйдет оттуда королем небольшой, прекрасной и очень гордой страны.

А затем группа приглашенных людей, в которую входила и она тоже, направится во дворец на бал, а может быть, и маскарад по случаю коронации.

На глаза Амиры навернулись слезы. По привычке она до боли закусила нижнюю губу. Ребенок в слинге сладко посапывал. Амира почувствовала, как ее муж Драган Кажич, сидевший рядом, взял ее руку и ободряюще сжал.

Эстебан преклонился на одно колено и в знак смирения и покорности перед Богом опустил голову. Сквозь пелену тумана Амира увидела, как тяжелый меч, отлитый из блестящей стали, лег на плечо ее мальчика, золотая корона торжественно надета на голову, а губы строчка за строчкой произносили клятвы верности стране, радушно принявшей его в свои объятия.

Ее сын в парадном мундире выглядел просто ослепительно. Но вот еще один короткий миг, и все закончилось. Сейчас они сядут в лимузин и поедут во дворец. Она отдала ребенка няне и покинула Собор Святого Доминика.

По традиции королевский кортеж должен объехать весь город, чтобы его могли поприветствовать местные жители, которые ждали этого дня с нетерпением и уже при выходе из Собора приветствовали нового короля радостными возгласами и мерцанием тысяч флажков.

Церемония коронации, как и ее свадьба когда-то, транслировалась телеканалами на тысячи больших мониторов и маленьких мониторчиков.

В восемь вечера Амира и Драган прибыли во дворец. Они немного опоздали из-за того, что ребенок внезапно раскапризничался, и ей снова пришлось взять дочку из рук няни, чтобы успокоить.

Но когда они прибыли во дворец, их снова приветствовал гул. Что-то в этом гуле показалось Амире странным, и по старой привычке ее нервы сделали стойку.

Взбудораженные, раскрасневшиеся лица людей не давали ей покоя. Что же их так беспокоило?

Она огляделась вокруг. В такой толпе трудно было разобраться, что к чему, но уже буквально через минуту к ней подошел начальник службы безопасности короля, Хуан-Антонио Гонсалес-Маркес.

– Извините, госпожа де Оливера. Мне…мне чрезвычайно неудобно обременять вас этим вопросом. Но вы…их величество приехали с вами?

Госпожа де Оливера! Это обращение резануло ей слух. Когда-то ее называли «ваше высочество», а Эстебан носил титул Инфанта Кастании. Годы отчеканили свой рисунок на листе их жизни, и со временем высочество стало ее раздражать, да и сына тоже.

Но у жизни на них были свои планы, и если ее желание исполнилось, и после замужества с Кажичем она утратила право на титул, сыну это, судя по всему, не угрожало.

Почему же сейчас ее так выводило из себя это обращение?

Секундой позже ее мозг молнией пронзила мысль: «Подождите! Он спрашивает, не с нами ли Эстебан? Что, черт побери, все это значит?»

Она судорожно повернула голову и стала оглядывать зал. Наточенным резцом своей фотографической памяти она вырезала присутствующих из толпы а затем возвращала обратно, к расставленным по краям зала круглым столикам с накрахмаленными до снежного хруста скатертями.

Где же Эстебан???

Происходящее переставало ей нравиться, плесенью старого грибка разъедая настроение.

Гонсалес-Маркес связался с начальником государственной службы безопасности, который тотчас же начал работу по розыску новоиспеченного короля.

Прошло уже три часа, три долгих, томительных часа, а ответа от спецслужб все не было. Напряжение словно бы сжало кислород вокруг в тугую пружину с множеством витков, готовую безжалостно разжаться в любой момент, больно ударив присутствующих кривизной реальности.

И наконец, пришел тот, кто должен был решить ее судьбу. И он решил.

Запинаясь буквально через слово, начальник службы государственной безопасности вымолвил: «Госпожа де Оливера, мы делаем все возможное. Мы также направили запросы во все полицейские участки страны. В настоящий момент мы делаем все, чтобы определить местонахождение его величества. Пожалуйста, не волнуйтесь. Мы работаем над этим».

Амира медленно, но верно оттеснила его от толпы и тихо, сквозь зубы пробубнила:

– А теперь я прошу вас сказать на доступном испанском языке, что, черт побери, все это значит?!

– Это значит, что ваш сын, его величество Эстебан де Оливера, пропал.

Голограмма ее взгляда бесконечно менялась. Колебательными движениями искрящиеся нотки взяли в руки скрипки и молча вышли из оркестра ее взгляда.

Следом за ними вышла радость, затем надежда, затем воодушевление. На их место, держа вместо смычков напильники, пришло сначала выражение удивления, потом недоумения, затем боли, гнева и наконец, глухого отчаяния.

Всю эту какофонию взглядов и калейдоскоп чувств полковник увидел лишь в считанные доли секунды. В другие считанные доли она, словно пантера, подскочила к нему, лицо к лицу, глаза в глаза, душа к душе.

– Что значит, пропал?! – еле слышно процедила она.

***

– Бога ради, Амира, сбавь скорость! Мы сейчас разобьемся! – Кажич не знал, каким богам ему молиться, чтобы к ней вернулся рассудок. Стрелка спидометра ползла к отметке сто восемьдесят километров в час.

Внутри у Кажича все тряслось, обрывалось и падало вниз. У него было дурное предчувствие. Если их прямо сейчас не схватит полиция, они гарантированно разобьются.

Они летели в аэропорт. Пятнадцать минут назад Амира схватила Кажича за руку, словно прошлогодний мешок с картошкой, и поволокла в машину. Выкинув из нее водителя, она села за руль и погнала машину, на ходу звоня кому-то, требуя привезти в аэропорт документы и улаживая детали полета, силой ее гнева прямо на глазах превращавшиеся в крупицы досадных формальностей.

На все вопросы она отвечала что-то невразумительное, говоря очень мало и ничего, по сути, не объясняя. Кажич никак не мог понять, зачем ей понадобилось лететь в Россию.

Почему нельзя было просто подождать в Кастании, пока служба госбезопасности во всем не разберется?

Да, странно, что молодой король слинял прямо после коронации, но кто в молодости не чудил? Кажич вспомнил, что вытворял в возрасте Эстебана. Да эти выходки заставили бы покраснеть любого грешника в аду.

Ну, мало ли, познакомился с девушкой, или у него уже была какая-нибудь на примете, решили они послать куда подальше весь этот балаган с придворными танцами, застольными речами и поздравлениями, балансирующими на лезвии зависти и пожеланий бесчисленных бед столь скоропостижно занявшему престол наследнику.

С момента пропажи Эстебана прошли всего сутки. Наверняка его найдут уже дня через два на квартире какой-нибудь профурсетки. И что в этом такого? Молодой же парень! Зачем нужно мчаться в Россию?

Предположим, Амира права, и офис партнеров ее бывшего работодателя – единственное место в мире, где находятся какие-то защищенные каналы связи, что им все это даст?

В голове Кажича медленно заваривалась противная, скользкая и чавкающая каша. И по мере того, как они приближались к аэропорту, каша густела, превращаясь в липкую, вязкую смолу.

Амира продолжала что-то рявкать в телефон. И это на такой-то скорости! Кажич и не заметил, что уже давно вцепился обеими руками в края кресла.

Тем временем они достигли аэропорта, куда личный помощник Амиры привез все необходимое для продолжения их адской поездки.

Пока они летели в Москву, Амира ввела Кажича в курс дела относительно своих планов, отчего у бывшего теперь рокера зашевелились на голове волосы.

– Амира, ты хоть понимаешь, во что ввязываешься?

– Драган, у меня плохое предчувствие. Очень. А когда дело касается таких предчувствий, я не склонна шутить. Что-то подобное я в этой жизни ощущала лишь однажды, после чего оказалась похороненной заживо. Я чувствую, что моего сына вновь похитили. Пока мы летим в офис, мне привезут все, что я им сказала. Сначала я просто проверю свои подозрения. И если они оправдаются, я сама буду спасать его.

– Каким образом ты собираешься выяснить это?

– Методом тыка, естественно. В Патонге нас учили этому. Если ничто не помогает, берешь палку и начинаешь тыкать во все, что попало. И сейчас палка нашептывает мне на оба уха сразу, что Эстебана уже давно нет в Кастании.

Кажичу не понравился этот юмор. Он явно выдавал сильную нервозность.

– Почему ты не хочешь подключить Интерпол? Или позвонить своему давнему знакомому, Сиддхартху? Зачем тебе нужно ввязываться в это самой? Ты хоть понимаешь, о чем ты говоришь? То, что ты собираешься сделать, противозаконно! А если тебя вычислят и отдадут под трибунал? Ты хоть думала о том, что у тебя кроме сына есть еще и дочь? Или то, что она не королевской крови, не дает ей права на выбор?

Глаза Амиры сузились в две щелки.

– Драган, пожалуйста, никогда не говори того, о чем впоследствии можешь пожалеть. Я чувствую, что речь идет о жизни Эстебана. К счастью, дочке сейчас ничто не угрожает. Ее жизнь в безопасности, ребенок находится в надежных руках. Мама за ней присмотрит. Несмотря на все ее недостатки, она не такая уж плохая бабушка. По крайней мере, Эстебана первые пять лет его жизни воспитывала именно она. То, что я собираюсь сделать, не просто противозаконно. И в случае, если меня вычислят, мне угрожает кое-что похуже, чем трибунал. Но пока у Сиддхартха, а тем более, Интерпола, руки дойдут до меня и моих проблем, пока они подготовят все, что нужно, мы потеряем драгоценное время, и Эстебана, возможно, уже нельзя будет спасти. И если бы смертельная опасность сейчас угрожала тебе, я бы ни секунды не колеблясь, бросилась тебе на помощь, даже рискуя своей жизнью. Как же ты можешь просить меня не думать о сыне?! Как ты можешь думать, что я брошу его на произвол судьбы, словно собаку? Да какая разница, королевской он крови или нет?

– Но почему ты думаешь, что ему угрожает смертельная опасность? Все это больше похоже на нервную горячку, уж извини. А точнее, на бред сумасшедшей.

– Потому что здесь, – она импульсивно ударила себя кулаком в грудь, – здесь бьется сердце матери. А сердце матери никогда не врет!

Сказав это, она замолчала и отвела взгляд. Но от Кажича не могло укрыться то, какая боль черным дымом заволокла ее глаза.

– Я лишь прошу тебя, Драган, об одном. Побудь со мной, пока все это не закончится. Мне очень нужна твоя поддержка сейчас. И никогда, никому и ни при каких обстоятельствах не рассказывай того, что ты вскоре увидишь.

Это были ее последние слова, после чего красиво очерченные губы не произнесли больше ни звука до тех самых пор, пока двое усталых миссионеров из Собора Святого Доминика не прибыли в небольшой офис на Остоженке.