Читать книгу Ила - Эли Купер - Страница 1

Часть 1. Земля

19 июля 2018 года. В пустынной части Северной Индии стоит невообразимо темная и жаркая ночь. Вокруг слышатся шорохи просохших трав, свисты насекомых и где-то вдалеке среди диких зеленых кустов доносятся редкие рычания семейства кошачьих. Небо здесь кажется черным и пустым. Лишь мелкие далекие звезды и одинокий белый спутник. Никаких соседних планет, мерцания магнитных полей, мимо пролетающих комет и красной звезды – гиганта вдали.

Теплый ветер, потянувшийся с Юга, расправляет мои длинные черные волосы назад за плечи так, что они прекращают попадать мне на лицо и загораживать ночной обзор. Я отчетливо вижу в данной темноте каждый мелкий предмет: камень, сухую траву, сверчка, ползущую под ногами ящерицу и лохматые кусты с колючками. Здесь присутствует невероятное множество мелких предметов естественного происхождения, которые будто стремятся вторгнуться в мой крейсер и, зацепившись за мои ноги, проникнуть под одежду. Я не веду противодействующие акты и не дотрагиваюсь до них. Мне еще неизвестно, как может воздействовать на меня инородное соприкосновение. Но при возникновении какой-либо случайности, эти существа и безжизненные объекты не смогут нанести мне вреда. Их хрупкое строение не способно одолеть мой защитный эластомерный костюм ни под одним углом. Мы – нэлы постоянно носим это темно-фиолетовое одеяние. Оно полностью облегает тело и сливается с нашей плотной темно-фиолетовой кожей, не выдавая видимых очертаний. Разумному обитателю этой планеты в данной протекающей ночи невозможно будет даже разглядеть меня. Мои большие глаза янтарного цвета – единственные два пятна, выдающее мое присутствие в этой абсолютной темноте.

Я не тороплюсь выходить из своего летательного крейсера – хэйво, на котором прилетела сюда с самого края галактики, называемой землянами «Млечный путь». Я пересекла путь более чем сотни космических шагов, что равняется миллиардам астрономических единиц.

Мое естественное место обитания находится на планете, которую мы называем Нэлруг. Это одиноко дрейфующая сфера среди пыли и газов. Она парит в открытом мерзлом пространстве, вдали от согревающих ее звезд, где о существовании биологической жизни не может быть предположений. Однако моя планета обитаема. После большого природного катаклизма Нэлруг, выбившийся из орбиты и пустившийся в открытый космос, сохранился, благодаря своим обитателям – нэлам, то есть нам. Большая часть разумной жизни планеты выжила и установила контроль над атмосферным слоем, не позволив ему рассыпаться. При помощи созданной нами станции мы реализовали систему беспрерывного фотосинтеза, сохранили воду, не позволяя ей распадаться или замораживаться, и поддерживаем постоянную умеренную температуру.

Мы являемся разумными биологическими существами, имеющими руки, ноги и, конечно же, внутричерепной орган, наделенный миллиардами активными нейронами. Наши тела имеют крепкое строение. В состав костей входят некоторые элементы металла и высокомолекулярные углеводороды. У нас хорошо развиты животные инстинкты. Учуяв добычу или угрозу, наши ногти моментально обращаются в длинные острые стальные когти, а зубы заостряют концы. Являясь нашими естественными орудиями, словно оточенные лезвия, они с легкостью впиваются в любую толстокожую добычу и одним махом могут разорвать плоть до самых костей. Это бесспорно делает нас сильными и неуязвимыми созданиями.

На моей планете не существуют болезней, страданий и почти никогда – неожиданных утрат. Мы имеем полный контроль над своим телом и поэтому можем уничтожать любые болезни, возникающие в нашем организме. В целях безопасности и полного контроля над генами нашей расы, мы и размножаемся только искусственным путем. Обработанный биологический материал двух разнополых нэлов вливается в женскую особь для вынашивания плода. Затем по истечению срока созревания, готовый нэл – продолжатель достается из организма и направляется в специальный детский корпус. Там подрастающему организму проводится воспитание согласно стандартам, подобранным ему с учетом его назначенного будущего рода деятельности.

Я так же, как и все продолжатели, выросла в специальном детском корпусе. На моей планете мне исполнилось восемь циклов Хэма, то есть оборотов вокруг звезды нашей системы. Я уже достигла своего полноценного физико-биологического формирования. Меня назвали Ил-24. Это имя присваивается тем, кто имеет двух биологических основателей, предназначен для полетно-управленческих работ сложного уровня, а номер предполагает, что я 24-я Ил в истории нашей планеты. Мне была выбрана специальность по управлению летным транспортом – хэйво для перевозки охранников.

Свою жизнь я проживала на Светлом материке. В месте, где всеми обитателями соблюдаются законы равенства, справедливости и честности. Там недра почвы очищены от болот и грязей, повсюду растет золотистая растительность вроде высокой травы и голых кустарников, безупречно ухоженных на молекулярном уровне. Обустроена система, отдаленных друг от друга, полукруглых корпусов. Каждая постройка соединена между собой пешеходными мостами-туннелями из прозрачного материала и защищена устойчивой светоотражающей панелью от вредных космических всплесков и редких бурных осадков, необходимых для поддерживания климата. Здесь почти всегда благоприятная погода, и чаще, чем в других местах, виднеются лучи далекого Хэма – красной звезды, которые едва согревают поверхность нашей планеты.

Помимо нашего материка существует другой – Темный материк. Он полностью противоположен нашему Светлому. Неблагоприятная погода, непременная зима, старые постройки, служащие ночлегом и укрытием от бесконечных осадков и жуткого холода. Жителями Темного являются нэлы, которые были вытеснены из Светлого материка. Это преступники и нарушители одного основного закона: «никогда никому не причинять вреда». Там они обязаны работать на тяжелых работах и в неблагоприятных условиях. Они производят все то, что необходимо для существования нашей «светлой» жизни. Это одежда, бытовые предметы, распылители питательных веществ, транспортные средства и дополнительные части к ним. Темножителей никогда не прощают и они не могут вернуться обратно на Светлый. За этим следят наши охранники.

Вся моя жизнь протекала обычной и спокойной чередой пунктов на графике образцового нэла. Ничто не предвещало мне особенности или нарушения давно внедренных планов, пока однажды все изменилось.

В очередное наступившее рабочее время, как обычно, я прибыла на работу после положенного сна. Я настраивала на хэйво свой нэби – предмет, который присваивается нам с первых мгновений жизни.

С момента, как мы приобретаем свой личный нэби, и до конца нашей жизни, на нем фиксируется абсолютно все: каждый наш шаг, каждое нами сказанное слово и каждое наше действие, независимо от того если каким-то случайным образом нэби окажется вне соприкосновения с нашим телом.

В нэби заложено все. Наше удостоверение личности, ключи от дома, пульты, компас и т.д. Даже наше питание обеспечивается нэби. В течение активного времени суток оно собирает все необходимые элементы для организма из окружающей среды. Мы не жуем еду, содержащую неизвестные вещества, через рот, как это делали представители нашей древней цивилизации. Мы получаем полезные вещества, используя нэби, который подбирает все компоненты с учетом личной микрофлоры организма. В случаях, когда нэби не набирает молекулы, необходимые для поддержания здоровой жизни, мы, отрываясь от работы, посещаем помещение, которое оборудовано распылителями питательных элементов.

Также данное устройство способно сохранять нам жизнь при возникновении угрозы. Например, вылечить от случайного перелома костей или какого-либо редкого вирусного поражения. Он подключается к нашему мозгу, соприкасаясь с любой частью нашего тела. Каждый нэл посылает указания своему нэби мысленно. Задействованные нейроны мозга приводят в движение светлые частицы, перемещающиеся под нашим толстым слоем кожи. Мы можем придать нэби любую форму. Некоторые носят его в специальном незаметном кармане, другие как украшения, а я преобразовала его в браслет с гладкой поверхностью золотого цвета.

Пока я проверяла управление крейсера, следовав инструкции, на мой нэби поступило новое задание:

«Ил-24, Белогер Юно, Темный материк».

Я никогда еще не возила белогеров. В первый раз за всю мое рабочее бытие мне поручают задание высокой значимости. Я повезу Белогера – одного из лидеров нашей планеты, который заботиться о нашей безмятежной жизни на Нэлруге.

Все белогеры выглядят схоже с нами, за исключением двух отличий: золотые короткие волосы – знак их величия, и то, что их жизнь длится намного дольше, чем наша. В соответствии с законом белогеры выдвигают трех руководящих лидеров планеты. На моей эпохе это белогеры Лин, Кол и Юно. Они дают указания касательно слежения за безопасностью наших жизней, и считывания количества отрицательных голосов для определения «темного» нэла. Голосования производят жители Светлого материка на своих нэби. Светложители укомплектовывают информацию за тех, кто причинил вред или намерен причинить вред хоть одному представителю общества. Затем Белогеры считывают сведения каждого нэла с нэби, соприкоснувшись с ним, и выносят неопровержимый вердикт. Нэл, набравший более трех отрицательных отзывов, неотложно отправляется на Темный материк.

Для убедительности в правильности толкования своего нового задания, я направилась к главному командующему, отвечающему за техническую работу нэби всех летных служителей. Он стоял у главной панели управления ангаром. Помимо того, что Дар являлся моим руководителем, он еще приходился мне моим основателем. То есть мужской особью, давшей мне жизнь в паре с основательницей.

– Дар, – обратилась я к высокому нэлу с темно желтыми глазами и виднеющимися морщинистыми полосами на лбу. В имени он имеет цифры 52, но при голосовых обращениях мы не используем номера.

– Говори, Ил, – ответил он, как обычно, монотонным голосом, которым общаются все нэлы.

Наша речь приглушена, и не имеет ни шипящих звуков, ни звонких тональностей. Мы – нэлы общаемся исключительно по необходимости. Например, чтобы поприветствовать, узнать имя и уточнить верное толкование полета. Я помню, что со своим основателем я общалась больше двух слов только дважды. Первый раз – узнать, почему именно женская особь, которая произвела меня в жизнь, то есть моя основательница, не смогла сдержать себя и нарушила закон, после чего была депортирована на Темный материк. И второй раз – чтобы сообщить о своей готовности к выполнению своей предназначенной специальности.

– Мое новое задание – белогер Юно. Допустимо ли здесь присутствие ошибки? – я протянула свое запястье с браслетом, на котором высветились закругленные синие буквы с содержанием моего задания.

– Нет, Ил. Был запрос на замену личного летного служителя Юно. Твое прошение на повышение было следующим в очереди, – он не поднял взгляда с целью установления моего настоящего присутствия. Он продолжал проверять правильность плывущих формул на прозрачном табло перед своим лицом. Дар редко смотрел на меня. Кажется, что он никогда не вглядывался ни в кого, но, тем не менее, он всегда будто видел всех насквозь. А если вдруг он обращал свой обзор на кого-нибудь, то это означало, что он имеет тихую, но не вредоносную агрессию по отношению к нему. Поэтому меня удовлетворяло, когда он не глядел на меня. И даже если я говорила с ним будто со стеной, я отчетливо знала, что мое обращение не осталось без его внимания.

Я вернулась к своему к хэйво и принялась за работу. Очень необычно, что ответ на мое прошение о намерении служить белогерам, оказался излишне скоропостижным. Я посылала свой запрос не более двух закатов назад. И за столь короткий срок, за который еще никому не удавалось получить повышение, я получила его. Я, конечно, всегда была лучшей среди своих сверстников. Мне легко удавались трюки с поднятием по спирали, точкой зависания во время сверхскоростного перелета или преодоления препятствий в зоне завышенной силы гравитации. Может это и послужило причиной моего столь быстрого повышения. Поэтому, я решила с почетом приняться за это задание.

Я прибыла на главную станцию планеты, где живут и обитают все белогеры. После совершенной тихой посадки я вышла наружу и увидела перед собой невысокое здание цветом в тон черного грунта. Оно отличалось от всех других корпусов тем, что его невозможно было визуализировать пролетающим мимо летальным аппаратам. И очевидно, что в целях безопасности, белогеры подумали о том, чтобы он был незаметным для любых устройств. Управление этим сооружением, то есть станцией – главным мозгом нашей планеты, сохраняющая на ней жизнь, природу и всю атмосферу, является основной задачей наших лидеров.

Юно – высокий и худощавый белогер с интенсивным упорным взглядом, вышел в сопровождении двух сотрудников. Его внешность мне показалась немного отличительной. Что-то его выделяло среди других представителей нашей планеты. В его светло коричневых глазах сияли черные зрачки, словно они являлись упорно очищенным темным стеклом. Я никогда не встречалась с нэлом, который неестественно длительно удерживает свой взгляд на глазах контактирующих субъектах. Кажется, он изучал меня посредством визуализации. Таким методом нэлы не пользовались с момента появления нэби. Вероятно, это общепринятая отличительность белогеров.

Юно сел на пассажирское гелиевое сиденье моего хэйво, и зафиксировал его форму под себя, в удобное положение. Я задала координаты на Темный материк, и мы полетели с замедленной скоростью света, установленной для типов данного полета.

Мы быстро вылетели из воздушного пространства Светлого материка и парили над темным бушующим океаном. Другие хэйво, заполнявшие просторы нашего фиолетового неба, мгновенно остались позади. Впереди не было никого. Ни охранников, следящих за порядком, ни транспортеров, перевозящих нэлов из одного пункта в другой пункт. Лишь время от времени мимо проносились грузовые курьеры, поставляющие готовую продукцию из Темного материка для светложителей.

– Не торопитесь. Второй скорости будет достаточно, – сказал белогер, подразумевая скорость звука.

Я уменьшила скорость. Мы перелетели основную часть черной водяной бездны и приблизились к Темному материку. Через панель обзора заднего вида, я видела, как белогер глядит в окно с размышляющим видом. Он, будто выискивал что-то внизу среди голых желтых деревьев и нескончаемых полу замерзлых болот.

– Мы отстанем от плана, – осмелилась я напомнить ему.

– У вас есть кто-нибудь на Темном материке? – спросил он, оставив мое напоминание не замеченным.

– Да. Моя основательница, – проговорила я с осторожностью.

– Мать! – он будто поправил мое высказывание.

Юно устарело обозначил мою основательницу. Слово «мать» не используется со времен окончания процесса зарождения нашей цивилизации. Тогда женские особи имели большее значение для зародышей, то есть для продолжателей. Они производили продолжателей на свет самостоятельно – природным путем и сами заботились о них. Теперь у нас есть лишь основательницы, долг которых лишь заботиться о благом состоянии здоровья продолжателя и проследить, чтобы их потомок был не выходил за рамки законов.

Глубоко вздохнув, он снова обратился ко мне:

– А вы видели когда-нибудь свою мать?

Это был странный вопрос. У данного белогера будто появилось умственное нарушение. Почему ему была интересна безрезультатная информация? В мои мысля приходит умозаключение о том, что белогеры, вероятно, общаются путем развития темы о личной информации.

– Да. Она приходила в детский корпус с моим основателем, пока мне не исполнился один оборот, – ответила я монотонно.

– И вы знаете причину, по которой она выслана?

– Да, она оскорбила образцового нэла в рабочем корпусе.

Он немного помолчал и, выгнув губы, продолжил:

– У меня тоже был кое-кто на Темном.

Его высказывание не имело для меня интереса. Но через некоторое время, проведенном в тишине, он решил продолжить рассказывать свою историю по неизвестным мне причинам:

– Моя пара. Ее забрали за то, что она повысила на меня голос. Я не отмечал этот факт, но один из белогеров случайно услышал ее в гневе и отправил запрос о ее выселении, – его голос будто задрожал от этих слов. – Это случилось, когда она носила моего ребенка. А теперь она мертва. А мой потомок незаслуженно бродит где-то в темных лесах, – глядел он вдаль темного замерзшего леса, над которым мы пролетали.

В интересе к причине его продолжительного наблюдения, я также взглянула вниз. Там виднелись лишь голые высокие деревья с вьющимися ветками, готовые к выстрелам острыми копьями, пепельный снег и бесчисленное множество черных болот.

– Это невозможно. Как невинный представитель, он был бы уже в нашем обществе. Вероятнее, он погиб в безусловности для начальной стадии жизни.

Юно взглянул на меня с предупреждением через зеркало обзора и, отвернувшись, продолжил разговор:

– Мы не всегда знаем об их потомках. Они иногда слишком хорошо оберегают их. Особенно от нас, – уведомил он меня.

Юно очень странный белогер. Его разговор показался мне подозрительным. Он словно говорит неправду. Меня удивило то, что он говорит о своей паре и возможном продолжателе, словно они представляют для него большую важность, чем он сам и его деяния. Они не могут быть значимыми. Они темножители. Следовательно, белогер говорит ложь. Вероятно, я должна поставить отрицательную отметку на своем нэби о его обмане. Меня задерживает факт, что белогеры не могут лгать. Это исключено, что белогер оглашал ложную информацию. Поэтому я не торопилась с выводами. Я впервые в жизни вела общение с представителем белогеров, тем более с одним из лидеров.

– Самостоятельно растить продолжателя на Темном материке вместо того, чтобы отдать его в полноценное общество, является признаком отсутствия рассудка. Подобные существа являются столь незначительными, что нам не следует говорить о них.

– Существа… – он засмеялся.

Затем Юно снова погрузился в свои мысли, разглядывая темные леса под нашим крейсером. На табло заднего обзора я хорошо разглядела, что его тусклые глаза немного намокли. Вероятно, в них что-то попало, либо он подхватил вирус, который ему следовало бы удалить.

Мы уже почти долетели до жилой общины темножителей. Протирая потекшую жидкость с лица, он вдруг произнес тихим голосом:

– Простите меня.

Внезапно из запаха своего плаща он достал милт. Оружие, имеющее треугольную форму с заостренным отверстием и производящее иглообразные снаряды внутренней системой. Гелеобразная рукоятка плавно обволокла руку Юно, чтобы ею было удобно управлять и случайно не выронить его. Глубоко выдохнув, он прицелил оружие точно на меня. За спиной правого плеча я ощутила его холодное касание. Холодная температура оружия предвещало, что Юно преобразовал оружие в синий цвет. Синий цвет означал, что мне грозил временный паралич тела. Мое тело должно было покрыться невидимым гелем так, что невозможно было бы шевельнуться, говорить и однозначно управлять крейсером.

В меня еще никто и никогда не целился из оружия. Холод милта будто кровяным потоком прошел по всему телу и остановился в моей голове. Странное было ощущение. Даже мои рецепторы в ротовой полости ощутили изменение. Я будто лизнула металлическую часть панели своего хэйво. Раньше подобное ни со мной и ни в моем присутствии не происходило. Это ощущение начало крутить все мои внутренности и сжало их в одну общую груду, выявив мой страх.

– Ил, мне придется выстрелить, – сказал Юно, скрыв глаза вниз от меня.

– Мы погибнем? – начала настораживаться я от неожиданного действия белогера.

– Да, именно этого я хочу. Мой нэби и это, – указал он длинным пальцем себе в голову, где расположен мозг, – должны быть уничтожены! У меня нет причин продолжать свою жизнь. У меня забрали все. Бэл, а теперь то, чем я дорожу после ее потери.

– Но я не должна умирать! – вдруг мое кресло стало неудобным и заставило меня искать новое положение. От этого я стала воротить спиной.

– Когда твой единственный родственник отправляет тебя на смерть, поверь мне, дальше жизнь не имеет значения!

– Я не поняла! – невольно я уже повышаю тон в потоке его странностей. Я нарушаю закон. Если останусь в живых, то я останусь здесь навсегда. Охранникам даже можно не прилетать за мной на Темный, чтобы отправить меня на Темный. Их функциональная обязанность будет сокращена.

– Дар мне дал имя пилота, который может больше не вернутся.

Я снова не осмыслила суть его фразы. Основатель предпринял действие, наносящее мне вред. Значит, по возвращении я направлю отрицательный голос за его персону. Его намерение является достаточным основанием, чтобы его мгновенно приговорили к ссылке на Темный материк. Но оно не лишает мое существование значения.

– Дар понесет наказание! – утвердила я, подергиваясь в кресле и снова превысив тон.

– Мне жаль, что ты никогда не осознаешь, насколько он жестоко поступил с тобой.

В понятиях Юно жестокость классифицировалась по степеням? Не поняла я белогера. Видимо, я слишком еще не опытна. Не знаю, в какой степени жестокости находился Дар, но, независимо от этого, он непременно должен теперь обитать на Темном.

Юно снова молчал, втягивая последние вдохи. Мой инстинкт самосохранения начал действовать. Силы приплыли к моим рукам и мои когти с зубами начали расти, приготовившись к активным опасным действиям. На панели наблюдения за внутренним помещением я смотрела, как Юно уже почти пустил в действие палец, проведя им по сенсору милта. Иглообразный снаряд длиною моего пальца мгновенно вылетел из отверстия оружия. Больше не раздумывая, я выключила энергию двигателя крейсера. Хэйво с ревом подпрыгнул в воздухе. Юно промахнулся, выстрелив мимо меня. Мы начали стремительно падать вниз. Не управившись управлением крейсера, на включение которого понадобится некоторое время, я приготовилась к прыжку. Последнее, что я увидела на панели, это откинутая голова белогера и его закрытые глаза. Он добился того, чего хотел и не собирался спасаться.

Мы летели вниз прямо в гущу голого леса с грязными болотами. В молниеносном падении хэйво, я успела в последний момент выпрыгнуть и зацепится когтями за ветки дерева. Мне пришлось действовать проворно, чтобы уклониться от острых метровых колючек, которыми деревья выстреливали в целях защиты своей территории.

Быстро и аккуратно спустившись вниз, я подошла к хэйво, утопающего носом в метановом болоте. Я пробралась в жидкостной грязи и проверила пассажира. Он лежал неподвижно на заднем сиденье с запрокинутой головой назад. Его глаза были открыты и, кажется, из них текли капли жидкости. Я удивилась: «Что это?» Эффект предсмертного состояния или слезы, которые умели применять лишь наши предки?

– Б-э-л… – произнес он и выдохнул свое последнее дыхание.

Юно был смертельно ранен. В его груди выступала колючая ветвь моего роста, которой дерево выстрелило в падающий на него крейсер. Очевидно, что его нэби не был заряжен питательными веществами для того, чтобы активизироваться на всю мощь и спасти своего обладателя.

Из энерго-производящего сосуда хэйво, расположенного в его задней части, стала вытекать голубая жидкость. Как только она вытечет полностью, сосуд начнет работать без затормаживающей силы тяжести, что вызовет возрастающее ускорение выработки мощной энергии. Это, в свою очередь, приведет к колоссальному взрыву. Я, возможно, даже не успею покинуть радиус разрушения. В этом диапазоне не останется никого и ничего, кроме глубокой ямы с выжженным черным грунтом. Все предметы распадутся до молекулярного уровня и смешаются.

Я стремительно стала искать его нэби, чтобы перекачать его информацию на свой нэби. Мне нужно было представить детальную информацию белогерам в оправдание моих действий. Ведь я несла ответственность за его жизнь. Смерть Юно обернется для меня строгим наказанием, если я не предоставлю все, что было у него на уме.

Я нашла его нэби у него на шее. Оно в виде круглого кулона. Кажется, это форма какой-то планеты. Соприкоснувшись своим нэби – браслетом к его украшению, я начала копировать информацию о его жизни себе в голову.

Мгновенно в моих глазах пронеслись сотни картинок. Я раньше никогда не получала большого потока информации себе в мозг. Голова, казалась, сейчас не выдержит от боли и я либо потеряю сознание, либо разорвусь на части. Мне захотелось зажать голову руками так сильно, чтобы заглушить боль, доставленную приливом информации. Мне кажется боль от порезов на нефиксированное множество кусков, и обратно зашитых (причем необязательно, чтобы каждый орган стал на прежнее место) была бы легче переносимой, чем данная. Мне интенсивно желала, чтобы боль в голове прекратилась любым способом. Я крепко зажмурила глаза, и давление в них достигло такого предела, что не было сил терпеть без инстинктивного крика. Ор произвольно подступил к моему горлу, и я закричала.

Передо мной проносились миллионы непонятных изображений, невиданных пейзажей, невиданных существ, труднопроизносимых имен, слов и ярких воспоминаний. Большинство из них были образы его пары. В каждом углу мыслей Юно показывалась она. Ее ласки, ее слова, ее прикосновения. Все его беды и стремление нежить оказались из-за нее. Его пара была очень красива и безмерно положительна к нему. Он оказалось долгое время терзался из-за того, что ее приговорили на Темный.

Я не знала, что такое возможно. Что так можно себя мучить из-за одного нэлского представителя.

Получив информацию из его нэби и оставив его висеть безделушкой на шее мертвого тела, я приняла боль в голове, как должное явление. Расположившись мыслями, я пустилась бежать с места крушения с максимальными силами в ногах, пока не произошел взрыв. Я едва успевала бежать по грязным липким болотам под ногами, уклоняясь от выстрелов колючек из деревьев, которые я случайно задевала. Пытаясь разместиться в моем мозгу, мысли Юно вспыхивали, словно ударяя меня высоким напряжением. Я стряхивала головой признаки боли, и продолжала двигать ногами, как можно быстрее сквозь препятствия на пути. Мои конечности становились тяжелее, будто набирая вес, магнитом приковывались к почве. Мое дыхание участилось так сильно, что мои легкие готовы были разорваться в не успевании выполнения циркуляции воздушного потока. И в следующее мгновение у меня за спиной раздался взрыв, от которого подпрыгнуло все, что было под ногами. Мощная вибрация вытолкнула меня на расстояние длительного полета.

Я поняла, что Юно все продумал заранее. Он заказал неопытного нового пилота, чтобы легко с ним было справиться, и не принимал питание для поддержания полноценного функционирования нэби в течение долгого периода. Сам он не смог бы уничтожить себя. Нэлы не имеют такой возможности из-за сильно развитого инстинкта самосохранения. Мы не истощаемся жизненными моральными недугами. Мы задерживаем любые неприятности в своем внутреннем мире, не проявляя ее снаружи, в окружающем обществе. В противоположном случае, нас однозначно высадят на Темном материке.

Выбежав из леса, я увидела над головой несколько хэйво. Спасение. Оно появилось почти вовремя. Я стала посылать световые сигналы с моего нэби, чтобы меня легче было заметить среди темного пространства Темного материка. Охранники на хэйво остановились прямо надо мной. Они заметили меня. Теперь можно было расслабиться и передохнуть после жесткой пробежки по изобилию болот и головных болей. Я приготовилась к посадке спасателей, как вдруг, неожиданно, вместо того, чтобы втянуть меня в хэйво, из воздушного объекта пустился выстрел. Я интуитивно успела отскочить. Охранники начали стрелять в мою сторону. Я снова уклонилась, не намереваясь этого делать. Казалось, что у меня сильно развито чувство самосохранения. Между стараниями выжить, я пыталась поразмыслить об основании стрельбы. В чем заключалась причина, позволившая охранникам это делать? Мой ор на белогера Юно? Но они не знают об этом. Они не успели вычитать информацию из нэби Юно или моего нэби.

Они стреляли в меня красными милтами, то есть снарядами, которые при попадании преобразуется в антивещество, и поглощают весь объект, растворяя его по атомным крупинкам. Это единственный вид поражения тела, который нэби не способен предотвратить или исправить. А значит, если охранники продолжали стрельбу, то я могла перестать существовать. Умереть, исчезнуть. От меня могло остаться ничего, кроме моего нэби и одеяния. Все мое сознание и мое тело могло стереться, будто меня никогда не было. Ничего. Только пустота. Только темнота.

Стараясь глубоко не погружаться в негативные мысли, я пустилась в очередной бег. Мои ноги, будто не согласившись со мной, начали движение. Я снова побежала с невероятным ускорением своих ног. Во мне развилось интенсивное желание спасти свою жизнь. Вокруг меня, куда попадали выстрелы, стали растворятся деревья, камни и даже болота. Мне было трудно передвигаться по этой липкой жидко-густой массе и, одновременно оглядываясь то на небо, откуда стреляли охранники, то по сторонам на болотные деревья, метающие острыми ветками, которые тоже желали моей смерти.

Я еще была жива. Я должна была бежать еще быстрее. Вдруг мне показалось, что один из выстрелов дерева задел меня. Казалось, он воткнулся мне в спину. Я ощутила боль. Но я продолжила бег. Вероятно, охранникам было отчетливо видно, как я мчусь с болтающимся колом на спине. Мои ноги, казалось, уже переплетались, и я должна была упасть в следующее мгновение. Но я продолжала бежать с неизменной скоростью. Я, наконец, осознала, что мое ранение лишь представилось мне. Каким-то нелогичным способом в меня еще не попали ни деревья, ни охранники.

Впереди, между двумя большими камнями, стоявших посреди сгустка деревьев, я увидела туннель, ведущий вниз. Оживившись возможным спасением, я дала скачок силе и запрыгнула туда. Я побежала вдоль скалистых стен, как можно глубже в темноту. Снаружи еще слышались глухие звуки выстрелов, а затем наступила тишина. Кажется, я укрылась. У милтов не хватило энергии, чтобы пробить плотные скалы.

Я присела на холодную мягкую почву, чтобы восстановить свое дыхание в нормальном темпе. Мои колени продолжали дрожать, будто я еще не остановилась. Я проявила сопротивление охранникам. Нельзя было оказывать сопротивление представителям закона. Это стало еще одним нарушением в моем списке. Перебор. Я дважды правонарушитель. Такое в истории светложителя никогда еще не случалось. Вероятно, белогеры соберут совет, чтобы поразмышлять над моим особенным наказанием. Но с другой точки зрения, охранники тоже нарушили закон, начав стрельбу против меня.

Я не могу поверить, что я осталась живой. Охранники промахнулись? Это было невозможно! Я не могла поверить в это. Сидя в пещере, я ощущала, как мое тело нагревалось. Оно обжигалось, будто залитое кислотой, и со жгучей болью по коже, пробиравшейся к плоти, я, казалось, медленно растворялась. Ощупав себя, я поняла, что на мне нет даже ран. Охранники должны были в меня попасть. Это удивительно, что так не случилось.

Отдышавшись, я стала размышлять над тем, почему меня хотели убить, а не взять живой. Ведь у меня был нэби, то есть – ценная правдивая информация, которая с точностью и корректно могла объяснить все мои действия. Даже если произошла смерть одного из лидеров белогера, нельзя уничтожать причастного, не узнав истину. Полная ликвидация меня – это не по правилам. В этой ситуации было что-то странное.

Взглянув на свое украшение на руке, я подумала, что возможно ответ на действия охранников присутствует в жизни Юно.

Я закрыла глаза и стала перебирать его жизнь, выискивая какой-нибудь намек на только что произошедшее событие. У меня в голове с небывалой болью и абсолютно беспорядочно, будто вихрем перемешенные, стали вспыхивать разные события, происходившие в жизни Юно. Из-за своей неопытности и нехватки времени, я выкачала из него неполную информацию. Лишь некоторые промежутки последних циклов его жизни и его самые глубокие воспоминания, которые были на поверхности сознания Юно в силу яркости их переживаний.

В моем сознании появились образы его пары. Встряхнув головой, чтобы отвлечься на более значимую информацию, я остановилась на большом заседании в управлении, на котором обсуждалось открытие новой обитаемой планеты под названием Земля. Странно, что белогеры не сообщили про нее нам – жителям Нэлруга. Обычно белогеры ничего не утаивают от светложителей. Раньше мы обнаруживали планету с разумными обитателями. Это были Золы, предполагавшие, что их ум являлся самым совершенным веществом во всей вселенной. Мы вступили с ними в контакт. При помощи электромагнитных сигналов, которыми они научили нас пользоваться, мы начали с ними обмен информации, в которой содержались сведения об их уровни развития, структуры цивилизаций и изображения их внешнего вида. Это были некрупные существа с зеленой кожей без единого шерстяного покрова и с большими черными глазами. Планета Золов находилась на грани катастрофы. На небольшом расстоянии от них взорвалась сверхновая звезда, и ее гамма всплески поглощали все на своем пути. Мы не успели начать свое подробное исследование, и у нас не было возможности помочь им. Мы не смогли к ним приблизиться даже на расстоянии дальней видимости, а они, имея высокую развитость умственных способностей, элементарно не успели эвакуироваться. Занимательно то, что на этот раз при обнаружении подобной обитаемой планеты белогеры умолчали.

Затем в моей голове появились тайные прогулки по лесу Темного материка и бесконечные поиски лица его пары среди темного народа. Снова и снова всюду она. Ее образ, словно бег по кругу, возвращался в мои мысли. Как у него появилось такое необычайное близкое отношение к своей паре? Неужели можно столь много думать о ком-то, кто нарушил наш порядок общественного строя? Он везде видел ее. Каждый рассвет, каждый ветерок, прибывавший со стороны Темного материка, напоминали ему о ней. Даже вода, питательные вещества – все, что доставлялось с Темного материка, тревожили его мысли, намекая на ее запах, ее прикосновение и выражение глаз. Я впервые столкнулась с нэлом, который имел такие бесконечно повторяющиеся мысли.

Перебирая картинку за картинкой, я вкапывалась все глубже и глубже в поисках более ценной информации. В моей голове появились какие-то странные цифры и имена жителей новой планеты Земля. Числа, кажется, отображают координаты точки на планете Земля. А что означало это место и чьи имена переместились в мои мысли, не было указано.

Не имелось никакого ответа на то, почему охранники были настроены убить меня.

Думалось, что Дар прислал их за мной. Со слов Юно, я поняла, что именно он желал мне окончания жизни. Зная, что Юно собирался осуществить падение хэйво, он намеренно отправил меня вместе с белогером. Возможно, Дару стало известно, что я осталась в живых после катастрофе. Но он не мог оправить охранников, чтобы завершить свой план. Дар не имел полномочий управлять охранниками.

Здесь!

Что-то вывелось из памяти Юно.

Юно в тот же день перед данным полетом поссорился с Колом, со своим коллегой – одним из высших лидером белогеров. Спор был очень жестким и грубым. Раздор между ними обострился настолько, что Юно выражал свою агрессию повышенными тонами и криками. Кол отвечал ему подобным образом. Столь агрессивно нэлы никогда не спорили между собой. Даже потенциально агрессивные представители. Но эти белогеры позволяли себе правонарушение. И причиной их спора явилась планета. Неизвестная населению Нэлруга планета Земля. Они безрассудно, в грубой форме отстаивали свои точки зрения.

– Ты не должен их защищать! Они достойны стать уничтоженными! – кричал Кол. Любого другого нэла трудно вывести из себя, чтобы он повысил голос. – Глупо было создавать устройство!

– Им никогда не узнать коды!

– Это больше неважно! – успокоено ответил Юно. – У них есть Лок!

Глаза Кола расширились, и он застыл в большом сером помещении, не отводя своего взгляда от Юно ни на миг.

Далее информация в моей голове прерывалась. Кто такой Лок? Рядовой нэл? Белогер? Юно успел скрыть большую часть содержимого в мыслях. Очевидно, что ссора всплыла в моей голове из-за яркости воспоминания, сформировавшейся восприимчивостью Юно. Это неудивительно. Обычно за подобную громкую ссору мгновенно, прямо с места происшествия отправляли на Темный материк. Видимо, белогерам было дозволено повышать тон друг на друга. Либо Колу настолько что-то было необходимо от Юно, что он был готов рисковать, вступая в основательный конфликт.

Я торопливо включила на нэби голограмму для поиска нэла по имени Лок. Мгновенно просканировав всех жителей Светлого и даже Темного материка, на фоне черных скал прозрачное табло, высветившееся от нэби, выдало мне надпись красным шрифтом: «сведений нет».

Неполноценность моих сведений об объекте необходимом Колу не позволило познать причину охоты на меня.

В потоке новых мыслях, я задремала на холодном камне в процессе нескончаемой головной боли. Неожиданно, прервав восстановление моего здравия, кто-то дернул меня за плечо. Немедля вскочив с места, я начала оглядываться по сторонам. Но вокруг меня были лишь неподвижные камни и узкий проход наружу. Признаков присутствия живого существа не было.

Однако мне продолжало быть страшно. Я чрезмерно панически опасалась за свою жизнь. Я даже слышала свое учащенное дыхание, отдававшееся эхом среди влажных черных камней. Я находилась на опасной части нашей планеты – Темном материке. В отличие от Светлого, здесь могло произойти что угодно. Местные нэлы очень были агрессивны по отношению к светложителям. При желании они могли убить меня. Снова вглядываясь глубоко в темную пещеру, я никого не увидела. Я решила, что мне показалось. Слив информации мог воздействовать на мой мозг так, что вызвал ощутимые галлюцинации.

Но внезапно, не успев расслабиться, я заметила боковым зрением движение. Кто-то двинулся у выхода из пещеры. Я заметила его вскользь, и успела определить, что это был силуэт женской фигуры. Она была высокого роста, одетая в висячие развевающиеся при движении мягкие материи, которые обычно носят темные жители. Ее профиль показался мне необычно красивым. По инерции я побежала за ней. Мне надо было убедиться, что меня не ждала здесь какая-нибудь ловушка.

Вокруг никого не оказалось. Но, к моему удивлению, прямо на выходе стоял не приглушенный хэйво. Крейсер был пуст. Это был старый крейсер третьего поколения. Для сравнения: сейчас мы используем хэйво двадцать девятого поколения. Интересно каким образом этот хэйво сохранился с того времени и кто сюда его пригнал? Я с осторожностью оглянулась вокруг, где все еще никого не было видно. Возможно, что темножители спрятались среди деревьев, и стали ожидать пока я могла подойти к ним ближе. Для осторожности я выпустила свои острые длинные когти, приняв позицию атаки. Но повсюду стояла тишина. Ни одного шороха, ни одного лишнего движения. Я продолжала ждать рядом с пещерой, готовая защититься от нападений в любой момент. Вдруг сверху послышались звуки других – современных хэйво. Надо мной, словно тучи, появились крейсеры охранников. Они приготовились к атаке и снова начали стрелять по мне. Я едва укрылась от лучей смертельных оружий и стала забегать обратно в пещеру. Стрельба шла чрезмерно активно. Я поняла, что охранники скорей сокрушат пещеру и убьют меня, чем отступят. Мне оставалось лишь одно: запрыгнуть в пустой хэйво и лететь отсюда. Быстрым длинным прыжком я впрыгнула в крейсер и, закрыв защитный прозрачный обзор за собой, я направила полет вверх.

За мной погналась колонна из шести хэйво. Они стреляли в меня из больших милтов, специально встроенных в хэйво охранников. Я уклонялась от их красных игл, как могла. Я использовала все свои силы и навыки в управлении полетом, находя преимущества в этом старом транспортном средстве. Но мой крейсер был чрезмерно стар по сравнению с ними. Поэтому поимка меня была вопросом недлительного времени. Фиолетовое небо все больше поглощало меня, пока я не выбилась слой за слоем из воздушной сферы нашей планеты. Наконец, я оказалась в открытом космосе. Я не отрывала глаз с панели задней видимости и продолжала выруливать из стороны в сторону. У меня уже начали трястись руки от усиленного управления ручным рычагом, и на мгновение мне подумалось, что эта погоня не кончится никогда.

Впереди меня космическое пространство наполняли лишь камни и пара газовых планет, усложнявшие мой побег. Их множеству не видно было конца. Я не могла бесконечно противостоять им. Либо я должна была столкнуться с блудным астероидом на этом почти ржавом крейсере, либо меня должны были застрелить охранники. Мои выбранные пути имели одинаковые результаты.

В моей голове вспыхнули знания Юно о возможных укрытиях. Червоточины. На моем пути имелись четыре отверстий. Если бы я не выкачала информацию из его нэби, я бы не знала, что поблизости существовали норы. Я поторопилась к червоточинам у красной звезды. Охранники уже почти догоняли меня, пытаясь выровняться со мной. Я вывернула хэйво в последний момент перед одной из червоточин, притворившись, что я залетела в нее. Но я, конечно, оказалась позади норы. Трое стражей, торопясь, влетели туда. Их там ожидала верная смерть. Эта была дыра, ведущая прямо к магнитару – нейтронной звезде, которая вытянет из них все железо вплоть до костей. А другие трое пролетели за мной на задний план червоточин. Дождавшись их, я резко вывернула к передней части норы, и как только исчезла из обзора погонщиков, я влетела в одну из четырех червоточин. Охранники не успели разглядеть, куда именно я влетела.

В полете через опасный тоннель, где меня никто не смог бы засечь, я быстрым движением отключила все сигналы хэйво и свой нэби, чтобы на мой след не смогли напасть при выходе отсюда. Я временно не могла пользоваться своим нэби, иначе мое местоположение было бы обнаружено. С выключением моего персонального устройства, мой золотистый браслет потускнел, и светлые частицы перестали перемещаться по моему телу. Но нэби также продолжал впитывать в себя информацию о моей жизни, безжизненно красуясь на моей руке как украшение.

Я убежала. Но мне повторно продолжало казаться, что охранники растворили мой хэйво, и я парила в открытом космосе без укрытия и покрова для тела, а они в это время легко в меня прицеливались. От этой мысли мой пульс участился до видимости на руке скачущей вены через мою четырехслойную кожу. Я не была готова испаряться. Я не заслужила исчезновения.

Проверив всю функциональность крейсера, я удостоверилась, что нэлы снова промахнулись, а мое воображение увеличилось в своей амплитуде. Но одно действие стало непонятным моему воображению. Охранники могли остановить меня, когда я взлетала к небу. Они должны были указать литам – микро средствам для управления стихией на Нэлруге, перехватить управление моим хэйво. Но они не сделали этого. Они не получали разрешения от белогеров со станции для выполнения действий со мной. Следовательно, белогерам не известны их действия. Но и без них охранники не осуществляли бы свои действия. Минимум один из белогеров отдал приказ о моем уничтожении. Вероятно, это был Кол. У Юно нет точной информации, но у Дара – моего основателя она есть.

Пока я летела через тоннель с быстротой близкой к скорости света. У меня из головы не выходил образ женской фигуры. Очень странно, что сначала она будто намеренно разбудила меня, и оставила на выходе заведенный крейсер именно в тот момент, когда за мной прилетели охранники. При взлете было отчетливо видно, что среди деревьев и нескольких камней не было ни ловушек со скрывающимися темножителями, ни заблудившихся нэлов и ни одного женского образа. Вероятно, что фигура была одна и надежно скрылась подальше от места события. Она сознательно оставила этот крейсер для меня.

Кем она являлась? Зачем она оказала спасительный жест мне? Я даже приблизительно не могла представить, почему и кому нужно было мне помочь. И сомневаюсь, что когда-нибудь мне удастся это выяснить. Учитывая активное преследование охранников, цель которых уничтожить меня без выяснения причин, мне придется держаться дальше от возможности выяснения обстоятельств.

Я оказалась недалеко от звездной системы из восьми планет, среди которых одна планета с условиями для жизни и разумными обителями, называемыми «людьми». Там подходящая атмосфера и биологическая среда обитания для моего организма.

В моей голове, словно по цепной реакции, неожиданно появились зрелища. Леса, горы и моря. Совершенно отличительные от природных обстоятельств Нэлруга. Несмотря на то, что мои глаза физически не видели изображения, они стали разбегаться под веками, пытаясь зафиксировать необычные явления в грандиозном объеме аномальных видений. Объекты в моей голове имели большое разнообразие цветов и размеров. Например, горы были покрыты белыми снежными слоями, которые не тают в один миг. Моря явились и синим, и зеленым, а где-то и бесцветным. Оно не было черным от того, что бесцветная вода всегда находилась под темным небом, как на моей планете. Оно было разным из-за рельефности, погоды и живности. Леса были окрашены в зеленые цвета различных тонов. Темно зеленый, ярко зеленый, зелено-голубой, зелено-желтый и зелено-коричневый. Я никогда не представляла, что данный цвет может иметь несчитанное количество оттенков. Земные деревья не выросли одной высоты, как на Нэлруге. Они высокие и низкие, густые и голые, висячие и прямые. Трава также насыщенна множеством оттенков зеленого цвета и различием размеров. А количеству видов и форм растений невозможно было назначить цифру.

Конечно, все, известные нэлам, обитаемые и необитаемые планеты имели грандиозные отличия между собой в зависимости от расположений в системе и условий развития. Я изучала планеты, покрытые лишь каменистыми горами. Видела изображения сплошных зеленых объектов с простыми живыми организмами. Знаю о существовании как минимум одной планеты, образованной лишь из одного вида металла – золота. Но узнавая о них, я не испытывала столь интенсивное неверие в видение в моей голове. Сведения, полученные от Юно были чрезмерно отличительными всего, что я знала в своей жизни. Мне казалось, что он сам изобрел все присутствующие в его информации облики и тона. Я полагала, что на других планетах с обитаемыми разумными существами все основные условия должны были соответствовать стандартам на моей планете. Исключением могло стать лишь то, что вследствие белого Хэма там должно было бы светлее. Но информация белогера однозначно была истинной. И мое мнение плотным слоем накрылось мнением Юно.

Также на планете выявились красочные растения под названием «цветы». Как и естественной природой, так и человеческим родом цветы выращены почти по всей планете. Они столь симметричны, красивы и красочны, что мой мозг отказывался верить в их реальное существование. Будто это все было очень бойкой фантазией Юно. Но это не была выдумкой. Он не придумал это на досуге своего времени. Он это все видел своими глазами. Он прикасался к этим живым цветам, он вдыхал их аромат, и он получал удовольствие от их роскоши. Увидев данное творение, Юно стал воспринимать наш мир скучным, мрачным и безнадежным.

Затем в моем воображении, прервав предыдущее видение, появились разнообразные животные, бежавшие по невероятно ярким насыщенным желто-зеленым лугам. Животный мир здесь оказался столь же богатым, как и растительный. Я узнала, что на планете обитают самые странные и невиданные мною звери. И ушастые, и носастые, и с рогами, и с хвостами. Во мне интенсивно развилось желание увидеть их в скорейшее время.

На Земле все казалось иначе. Здесь немыслимое разнообразие всего, что движется и не движется. По сравнению с ней, наш Нэлруг в один миг представился мне однотонной оголенной планетой серого цвета. Мои глаза готовы были разойтись в разные стороны при виде этого в явь перед собой. Это было и запутанно и очень занимательно для меня. Мой мозг будто расслабился, поплыв по волнам этого естественного богатства. Природа на Земле требует удивления. Здесь необычайно много видов флоры и фауны. Неоспоримо разнообразнее, чем у нас.

Далее перед моими закрытыми глазами появились образы земных обитателей. Разумные существа с этой планеты очень похожие на наших первобытных предков. У землян почти такое же строение тела, волосяной покров на голове и одинаковое количество конечностей. У них красная кровь, как было у нэлов во времена зарождения нашей цивилизации. Но затем она изменилась в темно-зеленый цвет под воздействием угасающей звезды. Вероятно, у нас и людей один и тот же ген-основатель или создатель.

Но отличий между нами выявилось также немало. Людская кожа оказалась более светлой и намного тоньше нашей, что даже казалась прозрачной. Сквозь нее виднелись капилляры, вены и в некоторых местах выступали суставы. Она легко подверглась бы порезам или царапинам. А человеческие кости имеют хрупкость почти сухой ветки с нэлского дерева. Люди совершенно не приспособлены к дикой среде обитания на своей планете. Ни их ногти вместо когтей, ни зубы с затупленными концами и уж тем более ни их хрупкое строение конечностей не помогут им выжить в случаи угрозы для жизни. Их преимуществом является лишь мыслительные способности.

Хотя Юно находил их прекрасными и гармоничными созданиями, внешний вид людей мне показался очень непривычным. Светлокожие, темнокожие, длинноволосые, с короткими волосами, с голубыми, зелеными, карими, черными глазами. Их глаза привиделись мне настолько мелкими, что я заподозрила об ограниченности их зрения. Но в информации Юно не было сомнений в совершенстве строения организма человека.

Еще одним главным отличием земных людей была их обостренная эмоциональность. Они придают большое значение чувствам внутри своего вида. У них существуют понятия «любовь», «дружба», «дом» и «семья», которые земляне отожествляют со словом «жизнь». То есть так же значимо как дышать воздухом, пить воду и питаться едой. От этих испытуемых чувств, привязанностей и пристрастий люди радуются, печалятся, скучают и раздражаются, а иногда даже идут на самые отчаянные поступки вроде самоубийств или убийств. Возможно, Юно, упомянув, что Дар – мой основатель, направивший меня с ним на смерть, сравнивал его отношение ко мне с родственными отношениями землян. Теперь мне была ясна причина неестественности Юно. Перед ожидаемой смертью он решительно запутался в сущности людей и нэлов.

В людях, как и у темножителей, присутствуют и негативные качества. Они могут творить очень жестокие поступки, которые светлый нэл даже представить себе не сможет. Они могут убивать просто – беспричинно. Насиловать и издеваться друг над другом самыми изощренными путями. Они могут разгуливать по общественным местам с оружием, острыми заточками, пилой и другими предметами, которыми можно серьезно поранить любое живое существо. И самой дискомфортной особенностью явилось то, что все люди: и отрицательные и положительные, живут вместе – бессистемно, друг среди друга. Никакого основательного разделения. Нет ни Светлого, ни Темного материка. Совершенный хаос.

Затем в моей голове начала перебираться информация об истории развития землян, их культуре и науке. У людей проявилось очень богатое и насыщенное событиями прошлое. Войны с жестокими смертями и бесчисленными жертвами, неизлечимые болезни, голод и рабство повторяются не раз в одном поколении. Из года в год люди сталкивались с бесконечными бедствиями, и при этом умудрялись сохранять и обогащать свои знания, обычаи и традиции. Казалось, что в моей голове едва уместилось такое огромное количество разнообразий культур. В целом, я думала, что мне будет интересно изучить Землю более подробно.

Как только я расслабилась, решившись на краткий отдых, вдруг у меня в голове зазвучало нечто необычное. Звуки, специально подобранные в одну тональность. Это были мелодии. Музыка.

Странные звучания. Неплохие. А наоборот – нечто позитивное. Прислушиваясь к ним, я обнаружила в моем внутреннем мире новые ощущения. Меня будто уносило куда-то далеко, совершенно в другой мир, где, казалось, никогда не бывало ни бед, ни забот, только довольство и удовлетворение. Каждый нейрон в моем мозгу плыл, как по воде, в один такт с этой музыкой. Даже мои пальцы произвольно задвигались, будто они содействовали в образовании этой мелодии. Это было чем-то сверх приятным. Лучше, чем когда мой организм насыщался полным комплексом питательных веществ. На Нэлруге никогда ничего подобного не звучало. Я и не могла предположить, что такое можно создавать. Замерев, я слушала эти звучания так долго, как могла их проигрывать снова и снова. Юно тоже нравилось бесконечно повторно слушать музыку, в частности, так называемую «классику».

По всей видимости, Юно был очень необычным белогером и нэлом в целом. Он был очарован жизнью на планете Земля. Я еще никогда не знала и не слышала о такой привязанности к чужому миру. Он внимательно изучил людское поведение, и по каким-то неизвестным мне причинам, он проникся в него. Он привязался к ним, их образу жизни и к некоторым местам их обитания. Каждое расставание с каким-либо человеком и каждое возвращение с Земли на Нэлруг проходили для него с тяжким бременем. У него болело внутри от ощущения одиночества, которое он начинал испытывать при очередном покидании голубой планеты.

Он никогда и ни с кем не делился о странных изменениях, происходящих в его внутреннем мире. Он опасался, что нэлы заметят его эмоциональность. Особенно по отношению к его утраченной паре. На Нэлруге никто никогда не горевал по родственнику, депортированному в Темный материк. Поэтому он от всех скрывал, что с момента потери пары, начал испытывать неизведанные ощущения, заставлявшие его желать коснуться ее еще раз. Впоследствии отгороженности от нашего мира, его начали переполнять новые чувства к Земле. Он отвлекся от Нэлруга и полностью погрузился в жизнь на голубой планете. Юно стал как человек, чаще говорить, больше спать, пить жидкость и кушать через рот. Он будто лишенный терпения, стремительно возвращался обратно на Землю снова и снова. Для него было не сложно проводить здесь много времени. Ведь пока на Земле проходят года на Нэлруге пролетают лишь дни. Никто не замечал его отсутствия, благодаря большой разнице в протяженности времен на наших двух планетах. Лишь однажды Кол, заметив его отсутствие, проследил за ним, и заинтересовался данной планетой. Кажется, именно с этого момента между ними и начались частые раздоры. Будто Юно старался уберечь эту планету, как прорастающую траву посреди суровой зимы, от осведомленности Кола.

Итак, я решила забыться и расслабиться во время полета к голубой планете. Я подумала, что там мне подходящее место, где я могла бы укрыться от своих преследователей. Бродя по звездному пути, я решила не тратить времени в пустую, и разработать план незаметного вливания в земное общество и моего превращения в обычную земную особь. Я допустила, что мне потребуется притворяться человеком. Я должна буду говорить неправду. Для нэла это аномальное намерение, но у меня не имеется иного выбора. Мое положение обязывает меня идти на противодействие моей сущности.

Юно прибывая длительное время среди земных разумных обитателей, хорошо маскировался и всегда оставался незамеченным людьми. Он жил здесь и выглядел как обычный землянин. Он даже присвоил себе земное имя Чарльз Дарвин, в честь известного земного ученого – основоположника теории эволюции. Он питался их пищей, одевался в их волоконные одежды, часами смотрел их телевидение и посещал их праздники в общественных местах. Я подумала, что если ему это удавалось, то и у меня все получится. На это есть существенная причина. У нас – нэлов имеется одна биологическая особенность. Если я буду жить на Земле долгое время, то я эволюционирую под их среду обитания. Эта способность заложена в нас природой, помимо превращения в зверя. Спустя некоторое время я смогу преобразоваться внешностью в человека и стать ничем не примечательной. Внешне я буду абсолютно, как местный обитатель. Но мое преобразование будет лишь «маскировкой» клеток. Поэтому мне нужно будет соблюдать осторожность и сторониться медицинских обследований. В моей структуре ДНК неизменно сохранится загадочная и неясная для землян деталь, которая может выявить мою сущность внеземного существа. Я никогда не стану настоящей человеческой особью и не смогу полностью обладать идентичными внутренними ощущениями как они. Этот факт удовлетворяет меня. Спасая свою жизнь, я не хочу утратить свою сущность.

Применив знания Юно о человеческих обличиях, мне было необходимо рассудить мою внешность с точки зрения человека. В зеркале на табло управления я осматривала свое лицо максимально тщательно и примеряла его с земными обликами. Прямой небольшой нос, достаточно стандартный для человечного вида. Мои губы тонкие и цветом в тон моей кожи, что является немного патологическим обликом. Я должна буду предпринять какие-либо действия по отношению к этому органу. Можно будет, покусывая их, увеличивать приток крови к губам, чтобы менять их цвет на более яркий. Прижимая их во время оставшегося пути полета предельно сильно и часто, я добилась незначительного изменения. На очереди были мои глаза и цвет моей кожи. Они тоже специфичны для человека. Мне нужно было подобрать себе более подходящую среду, где я не явно отличалась бы данной внешностью. В моем сознании одна за другой стали всплывать материки, страны, народы. Я нашла кое-что подходящее. Я увидела народ, который ближе всего подходил мне по строению наружности. Это были люди стран Азии. «Индия» подсказало знание Юно. С моей темной кожей фиолетового оттенка, длинными черными волосами, и большими янтарными глазами, занимающими почти половину площади моего лица, я – почти идентичная земная девушка из части этой планеты. Я направила свой крейсер на выбранную часть планеты, назначая точку приземления в безлюдной местности. Восточная пустыня Тар, штат Раджастан.

Определившись с выбором места обитания, я решила начать практиковать земной диалект местной речи. Юно обладал знаниями многих земных языков, среди которых были и языки индийской страны. «Хинди» и «английский». Следовательно, я была обеспечена необходимыми знаниями данных видов речи. Тренировка произношения людской речи мне удавалась нелегко.

«Наааа-маааа-с-тээ» произносила я с большим усилием.

«Шуууууу-ккк-риииияяя» оказалось еще сложнее. Сложнее, чем управлять хэйво для особо опасных грузоперевозок, в которых требуется соблюдать на высоте экзосферы и в точностях траектории не только осторожность, но также внимательность. Внимательность, чтобы орган речи двигался в нужных направлениях.

Повторяя вслух элементарные слова приветствия и благодарности, кажется, что почти повредила свой язык. Он испытывал чрезвычайный дискомфорт, словно изношенные мышцы. Мой язык еще никогда так много не двигался, пытаясь издавать необычайную последовательность странных букв. У Юно несколько дней ушло на то, чтобы научится земному произношению. Я подумала, что успею потренироваться выговаривать земные слова, учитывая то, что у меня было достаточная протяженность времени. До Земли было неблизкое расстояние. Я вынула рядом с планетой называемой землянами Юпитером. У меня было два космических шага. За это время я стала не только выговаривать их речь, но также обучилась некоторым их традициям, например приветствию, и манерам общения, в частности жестикуляцией рук.

И вот я на Земле. Я крепко сжимаю свой браслет, который я всеми силами постараюсь сохранить и ни на один миг не включать его. После того, что я испытала, вопрос моей безопасности стал для меня важнее всего. Мне не воспользоваться моим нэби. Учитывая смертельную погоню, я делаю вывод, что целая армия из агрессивно настроенных нэлов готова обыскать всю вселенную, чтобы найти и убить меня. Моя смерть за один ошибочный полет с белогером стала вопросом времени. Такая мысль не позволит мне спокойное существование. Она вызывает во мне напряжение, что мой мозг, будто в камень превращается. Поэтому узнать погоду, отпереть какую-либо дверь или сориентироваться в местности, я буду использовать земные устройства. Несмотря на то, что я не обходилась без нэби всю свою жизнь, думаю, что здесь он не будет иметь такой большой необходимости, как имел на Нэлруге.

Мое пребывание на Землю должно стать безобидным. Я лишь намереваюсь внедриться в людскую жизнь, чтобы растворится в толпе. Я стану частью земного общества и не нанесу данной цивилизации отрицательного воздействия. Если моя эволюция пройдет верным и быстрым темпом, то спустя некоторое время меня невозможно будет отличить от обычного представителя этой планеты, что позволит мне безмятежное существование в моем убежище.

Дверь хэйво раздвинулась, и передо мной возник ночной ландшафт. Здесь видны несколько одиноких скал небольших, в отличие от Нэлруга, размеров и разбросанные по всему периметру невысокие деревья, растущие на обезвоженной земле. Вокруг незаметно ни одного живого существа размером больше моего пальца. Это означает, что я могу продолжить свое начальное ознакомление без дальнейших опасений.

Сейчас я впервые вступаю на чужую планету, особенностью которой является обитание живых и разумных существ, подобных нам. В ожидании своего первого шага я сбиваюсь с толку в череде своего дыхания, путая вдохи и выдохи. Мое сердце начинает биться сильнее, чем я привыкла его ощущать. Кажется, что оно торопится с целью выхода наружу разорвать мою кожу. Собравшись силами, я жадно вдыхаю кислород в самую глубь своих легких, и чувствую всю особенность состава земной атмосферы. Ее вкус совершенно отличается от нашего воздуха. В ней ощущаются непривычные для меня запахи, от которых мои ноздри расширяются вдвое. Словно после тяжкой работы они прибыли в состояние расслабления и намереваются надышаться максимально, опасаясь окончания данной легкости. Здесь не присутствуют ни железо, ни аммиак или иные сложносочетаемые химические соединения, к которым привыкли мои легкие. Аромат земной растительности совсем не аналогичен с слезоточивым запахом наших болотных деревьев или травы, отдающей привычной серой даже на светлой стороне планеты. Кажется, эта планета удовлетворит меня больше, чем я думала.

Земное время два часа и двадцать пять минут ночи. Учитывая, что земные сутки составляют 24 часа, а нэлские 52 с половиной земных часа, то возможно здесь мне будет сложнее в ориентации времени. Но мой организм справиться с данным условием. Мы – нэлы большую часть времени бодрствуем. Сон занимает лишь четыре земных часа в двух земных сутках. Я могу отдохнуть в произвольное удобно подобранное время для меня. Мне не придется засыпать или утомляться в дневное время.

Оглядываясь вокруг в сплошной темноте, я гляжу наверх. Ночное небо почти не освещено. Его синий цвет очень сильно утемнен из-за отсутствия значительных сияющих объектов. Я впервые вижу другое небо, где не видно соседних планет, мимо пролетающих комет и хэйво, следящих за порядком и общей безопасностью на Нэлруге. Словно пустота. Видны лишь слабые мерцания далеких звезд, которые словно готовы погаснуть в любое следующее мгновение по любой незначительной причине. Вроде ветра, который может погасить огонь на своем пути или легкой облачности, которая, независимо от степени прозрачности, сможет затмить блеск мелких космических точек. На этой планете для меня не имеется повода глядеть наверх, кроме той, что там может показаться хэйво охранников.

Опуская свой взгляд сверху вниз, мне начинают слышаться звуки. Короткие крики скрытых источников в ночи. Они привлекают мое внимание, предлагая мне интерес планеты, заключенный внутри, а не в атмосферной поверхности. Сочетание данных звуков вызывает у меня представление, будто кто-то специально издает их, желая меня напугать. Но учитывая природный мир, описанный в знаниях Юно, я определяю, что это свисты сверчков, трески просохших трав, щебет птиц, звуки цикад или рычания зверей, вышедших на охоту.

Я испытываю на неприкрытой части кожи, а именно на лице и ладонях, немного прохлады в воздухе. Земная температура +25 по Цельсию, которая признается комфортабельной для этого времени года в этой стране. Но не для меня. На моей планете, несмотря на то, что мы находимся далеко от раскаленной звезды, температура чаще держится очень высокой. Искусственная магма, поддерживающая жизнь на Нэлруге, согревает нас по земным меркам до 50 градусов теплоты.

Гравитация на Земле проявляется слабее, чем на нашей планете. По этой причине моя масса тела сильно уменьшилась, а мой позвоночник будто выпрямился как минимум еще на одну шею. Непривычное ощущение воздушности в ногах и во всем теле в целом. Кажется, что я сейчас взлечу без крыльев или специальных полетных устройств. Мой первый шаг уносит меня наверх. Сойдя из хэйво, у меня получилось не наступить шаг, а поплыть по воздуху. В этой легкости мое горло невольно издает странный короткий звук. Кажется, я испугалась неожиданной вероятности падения.

Я начинаю прохаживаться по ровной песчаной поверхности вокруг хэйво и довольно быстро учусь шагать. Мне нужно привыкать к этой слабой силе притяжения, и обходиться без неожиданных прыжков, ушибов на лодыжках, которые я начинаю получать. Осуществив еще пару неловких упражнений, от которых я выгляжу как маленькое перекошенное дерево, шатающееся на ветру, я смогу продолжить свой путь дальше.

Однако еще мне надо позаботиться об огромном свидетельстве моего внеземного пребывания в виде летающего крейсера. Я не могу оставить его здесь. Земные обитатели не знают о нас и пока не должны знать. По крайне мере, не от меня. Не хочу рисковать своей жизнью, на которую итак уже покушаются. Мне нужно избавиться от моего хэйво.

Не раздумывая продолжительное время, я программирую хэйво на самоуничтожение. Отдалившись от него на безопасное расстояние, я мысленно прощаюсь со старым крейсером, спасшим меня от нэлов-убийц. Странно, но в своем внутреннем мире я благодарна темножительнице, несмотря на то, кем она является. Какую бы цель она не преследовала, я уверена, что она специально оставила для меня этот крейсер, чтобы я смогла спастись. Жаль только, наверное, что у меня больше никогда не будет возможности узнать хоть что-нибудь о ее необычном поступке.

Через несколько секунд моя связь с Нэлругом бесшумно разложилась на молекулярные частички, не оставив после себя никакого следа, кроме странного запаха гари, который уже быстро исчезает. Я уничтожила свою единственную возможность вернуться на родную планету. Все, что у меня остается это нэби. Мой браслет, который не выдаст мое местонахождение, пока я внезапно не передумаю по неведомым причинам. Он «безжизненно» будет находиться на моей руке, лишь накопляя информацию обо мне. А затем, возможно через века, кто-нибудь с моей планеты прилетит сюда и найдет мое разлагающееся тело с золотым браслетом. Он сможет прочесть несправедливые события, случившиеся в день моего побега и сообщить жителям Нэлруга о том, что моей вины в гибели белогера не было. Но для меня это будет поздно. К этому времени я уже проживу свою тихую спокойную жизнь здесь на чужой планете, скрываясь от представителей собственной расы.

Разведывая далее по пустынной равнине с ощущением возможного взлета в легкости моего тела, я замечаю, что слева от меня среди высоких пожелтевших трав, кто-то притаился и наблюдает за мной. Первая мысль, которая приходит мне: «это охранники!» Но незамедлительно за ней следует вторая мысль: «Я на другой планете! Охранникам это неизвестно!» Я присматриваюсь поглубже в рощу, и замечаю большое четвероногое существо с острыми клыками и когтями. Его хвост ходит из стороны в сторону по самой земле. «Лев» мелькнуло в сознании. Млекопитающее, хищник. Семейство кошачьих. Он медленно подкрадывается ко мне. А значит – я его добыча. Насколько я понимаю, это голодная самка, которой необходимо покормиться кем-нибудь движущимся на своих ногах. Либо ей необходимо накормить своих потомков. Мною. С моими неземными способностями, вроде превращения в зверя, для меня не составило бы труда в один миг побороть данную львицу. Но я совершенно не намерена проявлять негативность. К тому же львица является диким животным необходимым элементом в пищевой цепи Земли. Я, как представитель иной цивилизации, не могу вмешаться в ход развития дикой природы, и убить львицу за ее естественные природные требования.

В приземлении недалеко отсюда я заметила огни. Там должны быть люди. Львица не сможет приблизиться к месту обитания людей. Ее инстинкт самосохранения не позволит. Земные дикие животные часто опасаются человека и огней. Я отворачиваюсь от львицы и бегу в сторону деревни. Она пустилась в бег за мной. Я начинаю увеличивать свою скорость. Но она не отстает. Инстинктивно за одно мгновение у меня вырастают когти и зубы, которые позволяют мне еще больше ускориться, а засверкавшие глаза золотистым цветом, предоставляют мне возможность еще лучше ориентироваться в данной темной среде. Мы напряженно бежим на постоянном одинаковом расстоянии друг от друга. Я уже начинаю задыхаться освеженным земным воздухом, ускоренно переполняющим мои легкие. А слабая гравитация, невольно подбрасывающая меня вверх, усугубляют мой рывок вперед, нелепо заплетая мои ноги. Сбиваясь с ног, я продолжаю ускоряться. Я бегу, дышу и бегу. Наконец-то, впереди я вижу свет. Оборачиваюсь назад и вижу, что львица уже сдалась. Она за некоторое раннее время остановилась позади меня и глядит на меня с предположением о моем возвращении к ней. Отвернувшись, она делает шаг назад обратно в дикую природу и исчезает из моего поля зрения.

Сквозь колючие кустарники и длинные запутанные ветки деревьев, я аккуратно пробираюсь к поселению людей. Это большая деревня с домами, сделанными из речных растений называемыми камышами; прирученными животными в клетках и с электрической инфраструктурой. Пройдя глубже во внутрь, где никого не видно и не слышно, я выбираю себе земную одежду среди вывешенного белья на веревке. Я намерена взять ее без разрешения. Это негативный акт, но я не имею иного выбора для безмятежного продолжения процесса жизни. Невероятно мягкая и тонкая на ощупь ткань темно-синего цвета, которая почти в тон цвета с моей кожей, с отверстиями похожими для рук и головы. В воспоминаниях Юно я видела женские особи в одеждах. Она предназначена для покрытия верхней части тела. А длинная разноцветная цилиндрическая одежда подводит меня к мысли, что эта вещь для прикрытия бедра и ног. Одним касанием шейной части нэлского костюма, я снимаю его полностью за секундное мгновение. И имея логическое представление, я без особого труда надеваю на себя эту удивительно легкую земную форму. Она удовлетворяет меня. Эта просторная одежда дает ощущение воли и не препятствует дыханию пор на моей коже. Я привыкла, что мы всю жизнь носим только одну одежду, которая словно наша дополнительная вторая кожа сильно обтягивает и подтягивает наше тело, подрастая вместе с ним. Основным образом, нэлская форма выполняет функцию защиты от телесных повреждений и поддержания стабильной работы внутренних органов. В дополнительной функциональности, она покрывает наше тело, сдерживая его от естественных эволюционных изменений, продолжающихся с момента зарождения нашей расы.

Земная же одежда в основном выполняет функцию прикрытия некоторых частей тела, которые непринято раскрывать в общественных местах и согревания температуры тела в холодный период. Также она служит для образования красоты по внешнему виду, в частности женских особей, а также определения статуса человека в зависимости от стоимости и вида костюма.

Обувь на Земле раздельная от основной одежды. Здесь незаметно ничего, что можно будет надеть на ноги. Пока мне придется пройтись с оголенными ногами. В данной точке зрения, здесь обувь не является востребованной необходимостью. По информации Юно, мне известно, что многие жители этой части планеты – индусы ходят босые. Думаю, что я не буду отличаться ногами среди местных людей.

На зеленых кустах я замечаю небрежно брошенный головной убор из соломы. Это лучизащитная шляпа. Думаю, она мне тоже пригодится. Я беру ее и без затруднения надеваю на голову. Кажется, она годится мне по размеру.

Я подбираю свой чешуйчатый костюм и сжимаю его до размера с кулаком. Неподалеку от меня догорает костер под подвешенной чугунной емкостью. Справочник Юно подсказывает, что здесь земляне самостоятельно, без помощи специалистов, назначенных именно для данного вида деятельности, готовили пищу для орального применения. Я бросаю комок нэлского костюма туда и наблюдаю за его исчезновением среди серого пепла древесины.

Тихо пробираясь по спящему поселению так, чтобы меня никто не заметил, я выхожу на широкую дорогу, которая ведет куда-то в даль за горизонт. Вероятно, что по ней я дойду до местности называемой городом, где обитают множество землян. В городе имеется больше условий для моего слияния с обитателями и неприметности.

Я иду без спешки. Мои глаза, ногти и зубы уже давно приобрели свой ординарный вид. На пустынном горизонте справа от меня, медленно показывается большой белый Хэм. «Это Солнце» – подсказывает мне память Юно. Оно, неторопливо выбирается из далекого пустынного горизонта, расстилая свои первые лучи по земле. Постепенно тени растворяются и ночь загоняется на противоположную сторону от Солнца. Камни, сухие тростники и, в целом, незначительные песчинки желтого песка под ногами в очередности выбираются из тьмы. Вокруг становится все светлее и яснее. Для моего зрения даже слишком светло. Эта яркость, словно острым предметом прорезает мои глаза. Моя лучизащитная, вернее солнцезащитная, шляпа на голове не способна меня укрыть от возникшей ослепительности. Я напряженно зажмуриваю глаза, а затем медленно раскрываю их, чтобы начать привыкать к яркому освещению. Но перед моим обзором лишь пустой черный цвет, словно объект затмивший Солнце. Вздохнув непривычным воздухом, я повторяю акт еще раз. И еще раз. Кажется, затмение завершается, и темный объект постепенно удаляется, выдавая моему зрению окружающие предметы поочередности от края к центру. Свет уже не делает мне больно.

Я слышу, как постепенно начинает просыпаться дневной животный мир. Со всех сторон доносятся разнообразные звуки. Будто толпа живых существ громко переговаривается друг с другом, находясь в разных концах данной пустынной местности. Я позволяю себе предположить, что они активно обсуждают между собой сегодняшние планы. Это бурное общение похоже на скрипучий писклявый свист очень старого хэйво, но во много раз мягче и приятнее на слух. Очень странно, но, кажется, что я шагаю под ритм этих звуков. Причем, я делаю это с небывалой легкостью.

Оглядываясь, на ветке ближайшего дерева, похожего на высыхающую ель, я замечаю маленькое крылатое существо, издающее один из этих воздушных свистов. «Птица» – нахожу я ответ в памяти белогера. Удивительно мелкое летающее создание. На моей планете все птицы вымерли во времена космической катастрофы. Я в своей жизни не видела ничего живого летающего. У данной птицы «садовой камышевке» невероятно тонкие короткие ноги, сливающиеся с веткой дерева в одно единое, черные круглые глаза, напоминающие мелкие подводные камни, крылья с миниатюрными перьями и вытянутый, будто колючка от дерева, клюв. Птица кажется столь хрупким и хрустящим созданием, будто она сломается на части, если я дотронусь до нее своими неземными жесткими ладонями. При виде нее в реальности, у меня появляются совсем иные впечатления, чем когда я всматривалась эту же птичку в своей голове. Я испытываю более интенсивное удивление. Оно, словно вода проникается в каждую часть моего внутреннего мира, полностью захватывая мое внимание. Мой мозг замедляет все процессы, чтобы продолжить наблюдение за данным созданием. Это ощущение доставляет мне позитив. Я испытывала подобное ощущение лишь, когда училась осваивать на нэби новые функции и получала удовлетворительный ответ на проверках уровня моего развития. Тогда удовлетворение моего интереса проявилось во мне выделением положительных гормонов. Сейчас мне кажется, что эти гормоны стали вырабатываться в несколько раз большем количестве. Юно данное ощущение назвал «восторг».

Я пытаюсь разглядеть освещенное Солнцем утреннее небо, но мои глаза пока не привыкли к такому ослепительно яркому свету. Темное небо начинает переливаться в синий цвет, а затем постепенно приобретать розовый оттенок, плавно переходящий в совсем светлые тона. Ступая по песочной земле, который осветляет мои ноги, покрывая их частицами грунта, я продолжаю разглядывать гаснущие один за другим дальние звезды на более темной стороне неба. Еще через несколько мгновений Солнце, отогнав облака, а мелкие из них растворив вокруг себя, окончательно определило цвет неба. Это голубой. Ослепительно чистое голубое небо, не имеющее ни единого искажения или пятна из-за неземных тел. Мне продолжает казаться, что еще мгновение и над моей головой мимо пролетит хэйво охранников-смотрителей, сначала испортив данную безупречность пространства, а затем производя выстрелы, нарушив естество данной местности.

И вот. На этом освещенном голубом фоне появляется пара высоко парящих крупных птиц. Еще птицы. Браминские коршуны, которых Юно изучал в институте биологии Пекинского университета. Их размеры в десятки раз больше увиденного мною «камышевки». Коршуны неторопливо парят в воздухе с расправленными крыльями, напоминая мне хэйво, наблюдающие за протекающим спокойствием на Светлом материке. Птицы, мгновенно обнаружив добычу, летят камнем на землю в точности так же, как хэйво, устремленные вниз, когда замечают какое-либо нарушение в повседневной жизни моей планеты. Отличие в том, что у птиц это получается более естественно и уверенно, будто в этом пространстве они неоспоримые хозяева.

Еще одно интересное новое ощущение наваливается на меня, когда за моей спиной начинает развивать мои волосы западный ветер. Его дуновение невероятно слабое. Совсем не такое, как утренние ветра на Нэлруге, сносящие даже деревья на своем пути. Но, несмотря на это, там я была в защищенности от подобных внешних факторов. Земной ветер хоть и легкий, но он достаточно пронизывающий. Без своего костюма я чувствую, как моя толстая кожа покрывается мелкими пузырями. Я, кажется, оказалась в угрожающем положении. Я обнимаю свои руки, натирая их ладонями, чтобы хоть немного помочь себе согреться. Данное ощущение влияет на меня удовлетворительно. Этот холод не озадачивает меня, а наоборот, мое тело наслаждается этой свежестью, словно его накрывают мягким воздушным одеялом, сделанным из невидимых гладких волокон. Теперь я не удивлена, что Юно понравилась эта планета. Помимо удивительного пейзажа в моем пристанище, ветер становится признаком присутствия множества других интересных явлений. От него и ожидания предстоящего будущего я снова начинаю испытывать новое ощущение. Ощущение восторга. Земляне, должно быть, просыпаются очень рано, чтобы не пропустить подобное восхищение.

Неожиданно позади меня издается несвойственный данной среде рычащий шум. Я инстинктивно наклоняюсь, резко прячась за ближайший безлиственный куст. В ожидании опасности мои конечности начинают дрожать. В такт с моим опасением кусты шевелятся, словно на ветру. В моих мыслях мгновенно появляется раздумье о том, что охранники, отыскав мои непредусмотренные следы, прибыли за мной. Они здесь. И они сейчас попытаются убить меня. Всматриваясь вдаль, я разглядываю, что на горизонте между небом и землей, появляется земное транспортное средство. Я отчетливо вижу четырех колесную черную машину с открытой кабиной. За ее управлением виднеется силуэт. Его отчетливые черты не раскрываются из-за чрезмерно яркого освещения утреннего Солнца. Стремительно, словно преследуя меня, черная машина приближается ко мне. Еще несколько мгновений и она достигнет меня.

Я осторожно выхожу из-за куста, который даже не скрывает меня, чтобы разглядеть того, кто находится за управлением земного автомобиля.

Землянин!

Я увижу настоящего человека. Возможно, не только увижу, но и установлю контакт с ним. У меня состоится первая встреча с представителем новой расой. Я столкнусь еще с одним разумным существом помимо нас – нэлов. От данной мысли мне немного неудовлетворительно. Мои колени начинают невольно трястись и моя голова, словно закружилась вокруг своей оси. Кажется, сейчас мои ноги не удержат меня, и я упаду на землю. Моя нервная система выбилась из обычного темпа работы. Она слишком активно функционирует. Видимо, Земля начала воздействовать на химию моего организма. Адаптация. Вернее один из первых признаков моей эволюции.

Человек близится, а в моей голове не имеется запланированного действия для контакта с первым земным представителем. Мне необходимо предположить свои дальнейшие действия. Вероятно, сначала мне нужно остановить его на движущемся транспорте, а затем спросить его об ориентации в данной местности. Он может оказать мне услугу, подсказав, где я нахожусь и куда мне нужно двигаться. Без нэби я не справлюсь самостоятельно.

Юно подсказывает мне, что сначала встречи с человеком обязательно нужно поприветствовать его так же, как это делают люди местного генезиса. Юно мог скрывать свое истинное происхождение именно в общении с людьми. Он хорошо притворялся землянином и скоропостижно эволюционировал, уподобляясь их поведению. У него это получалось безупречно благодаря тому, что он старался не лгать, а чаще умалчивать о себе. Значит, мне тоже следует действовать подобным путем. Не лгать и чаще молчать.

Я не убеждена в том, что получится ли у меня совершить правильную последовательность действий обыденного общения землян. Мое представление об общении с чужими представителями заключается лишь в воспоминаниях Юно. Ни опытом, ни учебными материалами и ни инструкциями я не владею. Подобная безграмотность заставляет меня прибывать в состоянии растерянности. У меня возникает некоторый страх из-за предстоящего общения. На Нэлруге в самых сложных полетах на Темную сторону, я всегда точно знала, что я сделаю в случаи опасности и каким маневром я воспользуюсь. А сейчас, когда мне впервые в жизни предстоит встретиться с совершенно чужим разумным представителем и вероятно заговорить с ним, я боюсь, как звериный детеныш, заточенный в плену. Весь мой план может разрушиться в одно короткое мгновение в случае моего некорректного акта.

Прибытие моего настроя в данном состоянии, и мой внешний вид, который пока достаточно заметно отличается от человеческого, могут послужить дополнительной, помимо моей речи, причиной разоблачения моего неземного происхождения. У меня нечеловеческая фиолетовая кожа и слишком большие глаза. Скрыть эти факты непросто. Мне надо сконцентрировать свои мысли на этом.

Пока землянин еще не доехал до моего местонахождения, я голыми руками поднимаю сухой песок, лежащий под ногами, и быстрыми движениями обмазываю им руки, шею и лицо, скрывая темный оттенок кожи. С избыточным волнением от того, что землянин приближается ко мне, я неаккуратно разбрасываюсь белой пылью, от чего случайно закидываю ее себе в дыхательные пути и ротовую полость. Меня охватывает интенсивный кашель, блокирующий мое дыхание. От тяжкой нехватки воздуха меня сгибает пополам. Я не могу остановиться задыхаться от мелких частиц земли. Я пытаюсь глотать воздух за воздухом и уже почти падаю на колени.

После скорой мучительной пытки, я, выбросив пыль изо рта, чувствую отверстие свободы в дыхании. Мои легкие быстро очищаются от грязи, и теперь я могу крепко встать на ноги. Выпрямившись, я отпускаю поля шляпы так, чтобы максимально скрыть свое лицо. Прищурив глаза, как можно уже, я скрываю их яркий золотистый цвет, который неестественен для человека. Хотя они итак почти зажмурены от яркого свечения Солнца.

Машина с отсутствующей крышей и боковыми окнами резко останавливается справа от меня. Очевидно, что скорость движения автомобиля имела высокий показатель. Со всех сторон точки торможения автомобиля поднимается пыль, что я не могу сдержать себя и снова кашляю от осевшей мелкой пыли на моих легких. Сила инерции, возникшая по причине внепланового торможения, выталкивает водителя машины с сидения. Его голова едва задевает рулевое управление и отталкивается обратно. Неожиданно в такт с данным актом с задней части транспорта поверх лобового стекла вылетает на передний капот живое существо. Животное. Из-за гладкой металлической поверхности оно скатывается вниз на землю. Я внимательно наблюдаю за движением необычного создания, стремительно уползающего в укрытие, оставляя на песке волнообразную черту. «Очковая змея». При ее укусе человек за рулем должен был скончаться в условиях данной окружающей обстановки. Укус парализовал бы его мышцы, включая дыхательные пути и отсутствие первой помощи обрекло бы его на мучительную смерть в течение 12 земных часов. Но учитывая то, что на его пути по случайности оказалась я, землянин будет жить.

– Ничего себе! – произносит человек на местном языке – хинди. Его голос слышится мне хриплым, словно он устал от физической нагрузки или его горло просушилось от долгого безмолвия. – У меня в машине была змея! – Он, не глядя на меня, приподнимается с сиденья, чтобы увидеть беглую опасность.

Передо мной появился молодой представитель мужской расы Земли. Садясь обратно за колесовидный руль, человек оборачивается ко мне. При взоре на меня, он сужает губы, натягивая их к ушам. Знания в моей голове об этой планете, выдают мне, что данная человеческая мимика является главным знаком мира и дружбы. То есть он улыбается. Человеческая улыбка кажется интересным движением нижней части лица, но мое внимание отвлекается на верхнюю часть его лица. На его глаза. Они маленькие, но более светоотражающие, чем нэлские большие и золотистыми оттенками. В его глазах отчетливо отражается солнечный свет, в котором я разглядываю каждый луч белой звезды. Он внимательно разглядывает меня, ведя взглядом с моей головы до ног. Вероятно, он проводит ознакомление с моим внешним видом. Затем он произносит:

– Вам помочь?

Я вглядываюсь в молодого земного представителя и начинаю еще больше теряться в мыслях. А что если он догадывается, что я не человек? А вдруг он убьет меня или сдаст местным властям, которые, не беспричинно, захотят узнать, из чего я сделана и как я работаю?

Мои мысли приводят меня к напряженности. Независимо от легкости гравитации Земли, я начинаю ощущать тяжесть. Масса моего тела будто увеличивается в несколько раз. Вероятно, я сейчас упаду на пыльную дорогу от того, что мои ноги не выдержат такой нагрузки. Однако, когда я вновь поднимаю взгляд и гляжу на человеческую улыбку в моем внутреннем мире появляется изменения. Неожиданное спокойствие. Мои ноги расслабляются, и я снова испытываю легкость в своей массе. Я гляжу на него, не отрываясь, и он, изучающее вглядывается в меня.

Вдруг он снова начинает говорить, добавляя к своему заданному вопросу еще больше слов:

– Вас подвезти? Я еду до города. В столицу, – его улыбка продолжает иметь место на его лице.

Учитывая мое мирное появление на этой планете, его жесту желаемого приветственного общения следует ответить взаимно. Поэтому мои губы пытаются натянуться к ушам подобно его губам. Мои, словно каменные, щеки с трудом поддаются моему велению. Кажется, у меня плохо получается. Я испытываю напряженность в мышцах лица, будто меня намазали гелем, который застыл и теперь я не могу шевельнуть ртом.

Впервые я вижу Человека перед собой. Он находится всего лишь в одном шаге от меня. У данной земной мужской особи внешность кажется отличительной среди лиц в памяти Юно. Она развивает во мне чрезмерно повышенный интерес. Его человеческий вид призывает меня рассмотреть его с максимальной внимательностью. Я безмолвно приступаю к детальному изучению каждого изгиба на его лице, руках и теле. Его глаза имеют чистые яркие склеры и насыщенные карие зрачки, вид которых безмерно непривычен для меня. Симметричные густые брови, ровный нос, слегка припухлые губы с очерченным контуром и насыщенным алым цветом. На его щеках едва заметен небольшой волосяной покров, который он, выполняя процедуры по гигиеническому уходу, явно оставил преднамеренно. Исходя из источника Юно, земляне обусловливают в этом красоту. Здесь каждый человек стремится выделить внешнюю привлекательность для окружающего общества. По признакам чистоплотности, точности в плотности прилегающей одежды и искусственного запаха, распространенного по периметру машины, очевидно, что данный человек относится к привлекающим внимание субъектам. Черты его лица выделены четкими и ровными линиями, которые подчеркивают максимально точную симметрию в его наружности. А его кожа светло коричного оттенка кажется до чрезвычайности тонкой, и даже прозрачной по сравнению с моей – нэлской.

Хоть он не представлен передо мной в стойком положении, а в сидячем, я вычисляю, что он имеет высокий рост, учитывая, что его колени дотягиваются до рулевого управления, почти упираясь в него. На нем головное покрытие темно зеленого цвета и тонкая черная нательная ткань, не покрывающая руки. Это называется «майка» тут же вспоминаю я. Благодаря ее открытости мне видны его плечи, представленные упругими, руки и черный рисунок в виде неширокого узорчатого пояса – тату, расположенное чуть ниже предплечья. Под непрочной одеждой, достаточно заметно, что его тело полностью состоит из мускулистых прожилок. Я предполагаю, что на ощупь они жесткие и крепкие, несмотря на хрупкое строение человеческой анатомии.

На его узковатой шее с выпирающими суставами, виднеется черный шнур со спрятанным кулоном под майкой, а на руке – тонкая черная кожаная полоска с завязанным узлом. Юно, зависший в моей голове, сделал вывод о том, что земляне любят разные украшения, побрякушки и различные ритуальные аксессуары. Впрочем, как и мы. Это единственный обряд, который сохранился от наших древних предков.

Я не намереваюсь отводить свой застывший взгляд от его необыкновенной для меня внешности, несмотря на то, что я нэл и в моем обыкновении не имеется устойчивого наблюдения. Я готова изучать его вид вплоть до завтрашнего утра. Но больше всего меня впечатляет его голос. Я впервые слышу немонотонную, звонкую речь с множеством звуков разных тональностей.

Набрав воздух в легкие и раздув щеки, я напрягаю язык и выдавливаю из своей ротовой полости человеческий звук:

– Ззздрав-ствуй, – приветствую я первого землянина, выражая максимально естественную улыбку на своем лице. Я складываю ладони вместе перед моим лицом и слегка наклоняю голову вниз так, как принято приветствие в этой стране. – Даа… У меення ееестть жеелаание, чтобы Выы мее-ня под-вез-ли.

Я с трудом выпускаю воздух через горло. Это является удивительно сложным действием. Для меня тяжело произносить столь необычные звонкие звуки и пытаться делать это быстро. Мы – нэлы очень медлительны в произношениях и в движениях. Поэтому у меня даже голова и язык болят от приложенных усилий. Но все же, я думаю, можно привыкнуть.

Я более отчетливо натягиваю улыбку на своем лице, чтобы землянин не заметил мое притворство и принял меня за обычного человека с добрыми намерениями. Он, медленно отводя глаза от меня, кивает головой. Его следующий жест в виде одного покачивания головой предполагает садиться мне в машину. Я, оглядываясь на пройденный путь в поисках возможных преследователей, на маловероятный случай убеждаюсь, что охранники на горизонте отсутствуют. Я максимально быстрым темпом лезу на пассажирское сиденье рядом с водителем, не открывая двери. Опасаясь своей некомпетентности в элементарном воздействии с транспортной дверью, я не разбираюсь в том, каким образом нужно раскрывать вход в машину. Человек откидывает голову в сторону, выразив удивление сразу после моего акта. Вероятно, его впечатлил мой прыг. Земная гравитация.

Мы движемся с места. Интуитивно мое тело готовится к плавной настройке гелиевого кресла подо мной, как это было бы на хэйво. Но ничего не происходит. Сиденье как было жестким и неподдающимся, так и остается в своей неизменной форме. Оно лишь немного прогибается, углубляясь под массой моего тела.

Землянин, глядя на пустынную дорогу и прищуриваясь от солнечного света, продолжает вести со мной разговор:

– Ты откуда?

«С планеты Нэлруг, примерно 25 тысяч световых лет отсюда» думаю я. Но этого я сказать не могу. Мне нужна неправда. Это одна из тех ситуаций, в которых Юно тоже вынужден был придумывать неверную информацию, чтобы блокировать истину. Он отвечал, что он из Антананариву, так как маловероятно было встретить человека с тех же мест. Такой ответ исключал его общность с собеседником, что могло бы привести его в растерянное состояние. Продолжая раздумывать над своим ответом, я уже слышу, как человек задает мне следующий вопрос:

– Из под земли вылезла? – его интонация поднялась вверх. Человеческий голос звучит очень мелодично для моих ушей, но я совершенно не разобрала, что он сказал. – Я о грязи на тебе, – продолжает он.

У него на лице появляются занимательные приметы. Его левая бровь приподнимается, а улыбка натягивается, образовав интересную ямочку на левой щеке.

Он слишком быстро и много говорит для моего слуха. Пока я думаю над ответом, он уже с подозрением, выраженным приподнятой бровью, смотрит на мой рот. Возможно, что он ждет моего скорейшего ответа. Я не могу объяснить свою грязь и уж тем более не смогу ее стряхнуть с себя. Я в затруднении. Вероятно, среди людей мне надо стараться быть более расторопной, иначе я никогда не смешаюсь с ними и не затеряюсь в их обществе.

– Кажется, если я хочу общаться с тобой, то мне нужно угадывать твои ответы? – Молодой землянин не дожидается моего очередного ответа и задает мне новые вопросы. – Хорошо. Допустим, что ты пошла вечером прогуляться, и не заметила, как вдруг наступила ночь. Ты заблудилась, а затем за тобой погнался лев? Угадал?

Он продолжает выдавать дружественный знак на лице и боковым зрением разглядывает грязь на моей одежде, сощурив глаза.

Слова «лев» прозвучало для меня напряженно и подозрительно. Во-первых, это была львица. Во-вторых, как он смог узнать о почти состоявшемся нападении? Земные технологии еще не на том уровне развития, чтобы можно было идентификатором подключиться к моему личному нэби, и увидеть в зависшей в пространстве голограмме события, произошедшие со мной некоторое время назад. Или у них стоят скрытые камеры на каждом дереве планеты?

Несомненно, первое время мне будет трудно понять землян. Мне нужно будет больше времени, чтобы научиться разбирать их речи. Поэтому я соберусь силами и терпением. Пока я постараюсь ответить на его вопрос, не вызывая подозрений на то, как я оказалась посреди ночи в саванне одна. Еще немного поразмышляв, я снова набираю воздух в легкие и разговариваю на человеческом языке:

– Ддааа.

Кажется, мой ответ неплохо получился.

– Замечательно! – проговаривает он медленно, отворачиваясь от меня, и улыбка с его лица также медленно исчезает.

Выражение его лица стало другим. Мне не ясно, почему на его лице знак дружбы прекратился. Кажется, его что-то не удовлетворило. Я что-то сделала не по-человечески. Может пока не поздно мне стоит выпрыгнуть из машины и сбежать куда-нибудь подальше?

Мои колени снова начинают дрожать, испугавшись его отношения. Мне невероятно желается, чтобы он вернул улыбку на лицо. Она действовала положительно на мое состояние. С ней мне было более комфортно и спокойнее.

Немного находясь в молчании, я продолжаю размышлять о причине изменения. Возможно, она заключается в громкости. Возможно, мне стоит понизить показатель децибелов издаваемых мною слов? Допустимо, что я немного переусердствую, пытаясь как можно больше походить на человека.

Сейчас моим дальнейшим более благоприятным действием будет, если я отвернусь и присмирею, пока не наступит какой-нибудь другой момент, чтобы начать заново.

И вот после минутного молчания, он вновь продолжает со мной общаться:

– А как тебя зовут? – его звонкий голос, привлекший к себе все мое внимание, прозвучал громче звука рева машины, но тише ветра, возникающего от сопротивления воздуха машине. Я не определяю, восхитителен его человеческий голос или он лишь удивляет меня. Меня удовлетворяет то, что я испытываю при его произношении. Также как земной ветер, он создает легкую расслабленность в моем теле.

Кажется, ситуация предвещает положительный итог. Моя растерянность была преждевременной. Наше общение, кажется, не имеет признаков иноземного контакта. Оно идет в соответствии с земными заметками в памяти Юно, если не учитывать мое медлительное физическое освоение человеческого языка. Еще несколько упражнений позволят моему языку говорить также легко, как данный человек. И полагаю, что моя дрожь в теле прекратиться, когда я буду уверена, что я не вызываю подозрений на свое внеземное происхождение. Иначе я все же буду вынуждена выпрыгнуть с машины, чтобы скрыться от неудачной попытки знакомства.

Я натягиваю свои губы, и представитель земной расы снова улыбается мне в ответ. Но его данная улыбка отличаться от двух первоначальных улыбок. Сейчас видно большее количество зубов, а глаза вроде смотрят в мою сторону, но будто не видят меня, и брови подняты вверх до предела. Мы проехали еще несколько миль, когда он со своей другой улыбкой уже отвернулся от меня. В какой-то момент мне даже пожелалось спрятаться от его неясного для меня взгляда.

Дорога, по которой мы едем, продолжает прибывать пустынной с однообразной высохшей растительностью. Однако, несмотря на устоявшуюся сухость, отовсюду веет свежестью. Мои глаза уже начали постепенно расслабляться, привыкнув к яркому свечению. Теперь я полноценно наблюдаю за верхним видом безупречного голубого пространства без облаков, соседних безжизненных планет и других летающих элементов.

Молодой землянин продолжает молчать и не обращать на меня внимания.

Наша поездка начинает утрачивать полезность. Человек перестал задавать мне вопросы. Он спросил мое имя и …

Он спросил мое имя и не получил моего очередного ответа. Я упустила его из виду. Прошло уже много времени, как я оставила его без ответа. Мои размышления и окружающие земные пейзажи отвлекли мое внимание от невероятно трудного разговора с человеком. В моем убежище чрезмерно заманчивая природа. Сочетание кривых деревьев с редкой мелкой листвой на фоне чистого насыщенного голубым цветом неба не позволяют мне целиком сконцентрироваться на моем попутчике. Это моя ошибка. Возможно, по этой причине он выразил мне отличительную улыбку. Мои щеки начинают нагреваться с осознанием допущенной оплошности. Я предпочла бы спрятаться от человека.

Но мне необходимо продолжить свой намеченный путь. А значит, мне нужно срочно ответить землянину. Определить мое земное имя. Земляне не произнесут мое настоящее имя. Я перебираю в голове все имена, которые встречала в материалах о Земле и не могу произнести ни одно. Они кажутся мне трудными на произношение: Изабелла, Дженнифер, Анжелина, Елизавета, Эльза. Или имена, используемые в данной местности: Карина, Малика, Аша, Мадху, Амрита, Сушмита, Рия, Мия, Шрия. Выбор бесконечен.

Я должна легко справляться в выговоре своего имени. Я буду вынуждена произносить его каждый раз, когда я буду встречать нового землянина. Лучшим вариантом будет предоставить ему мое истинное имя.

– Иллл, – выговариваю я свое имя. И чтобы он не заподозрил ничего странного в моем произношении, я повторяю за ним его улыбку, показывающую почти все его симметричные белые зубы.

Наклонившись в мою сторону, он напрягается, сморщивая расстояние между бровями.

– Ила? – спрашивает он.

Я киваю ему головой в знак согласия. Меня удовлетворяет звучание сказанного им имя на земном языке и то, что он воспринял его как рядовое человеческое имя.

– Слава, Богу! – он сделал громкий выдох и расширил свои небольшие глазки почти до размера моих глаз, переводя зрачки с меня вперед на дорогу. – С твоим слухом все в порядке. Меня зовут Джеймс. Джеймс Кроу, – и снова на его лице эта странная улыбка, будто он натягивает ее с приложением усилий.

Как принято по местному этикету, я говорю ему:

– Джее-й-мс Кр-оо-уу, – произношу я с затруднением, – оочень приятно!

– Дааа, – вглядывается он в мои глаза. – Куда ты направляешься?

Куда я направляюсь? Не знаю. На самом деле это неважно для меня. Главное доехать туда, где я могу прижиться. Наверное, туда, куда он направляется, существует возможность начать мою жизнь среди землян.

– Ту-да, ку-да ты еедешь, Джее-й-мс Кроо-уу.

Приподняв левую бровь вверх, и улыбнувшись, покачивая головой, он с небольшой задержкой продолжает нашу бурную беседу:

– В Нью-Дели. И можешь звать меня просто Джеймс.

– Хо-ро-шо, Джеймс. Я тооже поеду в Нью-Дели, – говорю я, а он снова медленно отводит свой взгляд от меня в сторону.

Даже используя знания Юно, я не могу сделать вывод о том, что этот человек сейчас полагает обо мне. За время, пока мы разговаривали, на его лице отобразились различные эмоции, которые понятны, если каждую рассматривать в отдельности. Но их последовательность и неожиданные смены представляют для меня нерасшифрованную информацию.

Через минуту Джеймс тянется рукой на заднее сиденье и достает с металлической коробки, наполненной льдом, пластиковую прозрачную бутылку с жидкостью. Учитывая то, что он прикасается к ней ртом, раскрыв крышку зубами, а затем долями, проводя через горло, извлекает из нее жидкость в себя, кажется, это питьевая вода.

– Пить хочешь? Есть вода и кола. Выбери себе из холодильника, – говорит он, снова запивая воду.

Я не успеваю разобрать, что он говорит. Повторив его фразу у себя в голове несколько раз, я определяю, что он предлагает мне выпить напиток, принадлежащий ему. Человек предлагает мне взять его предмет. Эти напитки не предназначены лично для него? Для нэла действие, предполагающее использование чужого предмета, является аномальным. В справочнике Юно упоминается, что люди в некоторых случаях делятся своими предметами и едой. Следовательно, мне придется рискнуть и согласиться. К тому же мой организм требует жидкость. Мой нэби не обеспечит утоления жажды в силу своего неактивного состояния.

Мне нужно предложить ему что-нибудь взамен? Или это действие нетребовательно? Буду рассчитывать на то, что он не потребует от меня отдачи. Иначе мне нечего дать эквивалентное его предложению.

Я вытягиваю руку назад и среди холодного льда, от которого моя рука на один миг будто обжигается, вытягиваю жестяную банку не с водой. Вода – она везде вода, либо очень похожа. Поэтому мне интересно попробовать другое – новое. Я выбираю, кажется, колу. Я начинаю осматривать банку в поисках какого-нибудь признака отверстия или крышки. Ничего. Ни снизу, ни сверху, ни с какой стороны. Она словно заблокирована голосовым кодом. Я жалею, что не выбрала воду. В ином случае мне пришлось бы просто повторить за ним, выкрутив пластмассовую крышку. А здесь лишь кольцо, похожее на держатель пальцем или приспособление для подвешивания. Спросить его о признаке открытия банки может поставить под угрозу мою притворность. Я могу сглупить. Вдруг это окажется элементарный вопрос подобный тому «как открыть дверь?». Остается одно. Открыть банку силой мысли.

Теперь он глядит на меня, упираясь зрачками на самый край его белых глазных яблок, а его лицо продолжает не сводиться с дороги.

– Ты никогда не видела колу?

– Нннет, нннеее видела, – я громко выдыхаю воздух, сдавшись в борьбе открытия этой банки.

– Видимо, ты совсем с деревенской глуши. Давай, помогу, – он вытягивает из моих рук банку, и поворотом кольца мгновенно открывает ее.

Шипящий звук, словно взрывом выбрасывается из банки, и я почти подпрыгиваю от неожиданного громкого бурления в емкости.

– На! Попробуй. Это вредная штука, но я не могу без нее.

Он протягивает мне банку. Из ее отверстия отдаются брызги и продолжающееся, но уже более тихое, шипение лопающихся маленьких пузырей. Я подвожу ко рту отверстие банки и делаю глоток в точности как человек пил воду. Глоток удается мне с трудом. Жидкость останавливается где-то между языком и горлом. Я уже не помню, как именно нужно протолкнуть содержимое рта в горло. На Нэлруге я лишь однажды пробовала употребить воду через рот. Это случилось в детском корпусе, где все продолжатели балуются, пробуя совершить неизведанные поступки. Я заторможено проталкиваю колу через горло и выпиваю первый глоток земного напитка. Под воздействием данного питья в моей ротовой полости начинает происходить занимательная реакция. Нефиксированное большое количество притупленных иголок появляются на моем языке и, словно подпрыгивая, они создают ощущение приятности и липкости. Ничего подобного никогда в жизни я не испытывала. Знания Юно предвещают мне о том, что на Земле еще много разнообразного и подобного вкусного вещества. Удивительное питье, бодрящий воздух, безобидные деревья, птицы и чистое небо. Меня удовлетворяет данная местность.

– Тебе нравится? – спрашивает он, глядя на меня.

– Даа, – теперь на моем лице появляется машинальная улыбка, к возникновению которой я не приложила усилий. Я поворачиваюсь к нему, и вижу, что он с приоткрытым ртом, будто желая сказать что-то, издает звук подобный смеху, но с более короткой протяженностью. Я случайно замечаю, что за зубами его язык перемещается с одной стороны в другую. Его глаза, будто застеклялись, сконцентрировавшись на важных раздумьях. В этот момент меня захватывает небольшой магнетизм, из-за которого я вглядываюсь в него в течение трех вздохов подряд.

В течение оставшейся поездки до города человек Джеймс Кроу выдает мне информацию о себе. О том, что он родом с города под названием Агра, живет в Нью-Дели. Он много говорит о семье. Судя по его рассказам о родителях, он испытывает к ним более сильную привязанность и заботу, чем даже Юно предполагал о людях. Человек рассказал и о том, что едет из деревни от бабушки, вместо того, чтобы готовиться на пересдачу экзамена по нескольким предметам в Делийском колледже, где он учится на бизнес администратора. Соединив его сказания, я сделала заключение, что он относится к представителям, которые владеют высоким статусом в социальном расслоении. Это понятие содержит вывод, что его семья владеет большим объемом материальной собственности, помимо необходимого имущества для существования в данном обществе.

Я тоже начинаю с большим усердием рассказывать ему немного о себе. Конечно не о своей настоящей планете. Я немного умалчиваю, как это делал Юно при своем общении с людьми. Я говорю человеку о том, что я выросла в детском доме, не уточняя в каком именно. Землянин на это предложение сделал выводы, что я сирота.

– Это объясняет твою дикость… – выговаривает он, расслабив руки на руле и разминая пальцы. – Без обид! Просто я еще никогда не встречал таких странных людей, как ты. Еле разговариваешь, не знаешь о коле… Ты, должно быть, росла не в простом детском доме, а в тюремной колонии без телевизора и, вероятно, без окон.

– Ддаа, – я не стала отрицать и добавила, что я выросла за высокими стенами, где нам не разрешали выходить за ворота двора и знакомится с чужими людьми. Этим сведением я смогла объяснить ему свое непонимание земного, то есть внешнего мира.

Дальше он стал угадывать мой возраст, назвав цифру 18. И с этим «фактом» тоже я вынуждена была согласиться. Для него я землянка и поэтому ему виднее мой возраст. Иначе, если я назову цифру 8 – количество циклов Хэма, которые я прожила на Нэлруге, то есть мой нэлский возраст, то это, наверное, сильно удивит его.

Хоть наше общение, кажется, стало выглядеть обычным земным и ненапряженным, мне все еще трудно уследить за его речью из-за того, что я не привыкла слышать большое количество слов и с высокой скоростью. Но значительная причина заключается в том, что мое внимание отвлекается какой-нибудь яркой земной растительностью, удивительным животным, вроде суслика, или небывалой формой холма, хорошо вписывающегося в пустынный интерьер.

Постепенно, прислушиваясь к человеку Джеймсу, произносящему интересные звучания, я отмечаю, что в процессе выдачи мною ответов, мой голос начинает изменяться. Он будто становится более мягким и пластичным, словно рыба, которая начала плыть по течению. То есть я начинаю говорить голосом земных жителей. Видимо, это еще один скорейший признак начального этапа моей адаптации. Моя нэлская эволюция полноценно приняла свою функциональность.

Мы подъезжаем к городу. Видимая мною картина начинает меняться. Как и на Нэлруге, среди пустынных ландшафтов здесь возникают творения разумного существа. Вдоль дороги начинают учащаться невысокие маленькие серые строения. Человеческие постройки имеют бессмысленно маленькие окна, ограничивающие наблюдение за внешним пространством. Вероятно, людям не требуется обзор наружности из-за отсутствия интересных объектов на небе или потенциальных угроз. Также в отличие от наших сооружений, данные сооружения очень близко расположены друг к другу и имеют самые различные формы. Если наши строения одинаково полукруглые с отражающей поверхностью корпуса и видимостью всего окружающего обзора, то здесь это прямоугольные, высокие и низкие, широкие и узкие строения с отверстиями для дверей и небольших прозрачных проемов из стекла. Данные дома кажутся пещерами по сравнению нэлскими сооружениями.

Чем дальше мы движемся, тем чаще начинают возникать полотна с крупными надписями и яркими обрисовками над дверьми зданий. На них имеются надписи, изображения земных представительниц и различных предметов. Я отмечаю девушку, пьющую красную жидкость из стеклянной емкости, на другом плакате – держащую кулаком свои длинные гладкие волосы, и на следующем – улыбающуюся рядом с предметом, вероятно, косметической принадлежности для ресниц. А также на плакатах я вижу мужских особей, касающихся своей щеки, раскрывшие на ветру торсы и подмигнувшие одним глазом во время фиксирования изображения. На некоторых плакатах написано на языке хинди, на других на английском языке. В справочнике Юно мгновенно находится информация о том, что это реклама и названия учреждений. Все полотна чрезмерно колоритно отличаются друг от друга. Подобный факт предполагает, что люди, в отличие от нэлов, предпочитают обязательное различие.

Далее я отмечаю длинные узкие веревки, которые переплетаются на крышах зданий и деревянных столбах. Это проводы перемещающие электричество и голосовую связь между людьми. Ближе к точкам фиксирования кабелей, их множественность и беспорядочность становится абсурдной. Люди, будто закрытыми глазами соединяли их и проводили отдельные кабели для каждого разговора. Здесь не наблюдается ни аккуратности, ни последовательности, ни экономичности.

Дороги начинают приобретать более жесткую поверхность, застеленную специальным грунтом «асфальтом», с большим количеством повреждений. Джеймсу Кроу вынужден нажимать на педаль привода тормоза перед каждой раздробленностью из мелких камней. Учитывая его громкое выдыхание ноздрями, и сближающиеся друг к другу внутренней частей бровей, он начинает раздражаться появлению каждой дорожной ямы. Он резкими движениями перемещает рычаг переключателя скоростей и произносит едва слышные нецензурные слова. Учитывая то, что мне еще не полностью ясна природа человека, мне непонятно кому человек предназначает свое тихое ругательство. Одну минуту и 36 секунд спустя, дорога перед нами значительно начинает меняться, приобретая темную гладкую поверхность. Это обстоятельство позволяет Джеймсу больше не ругаться и реже приостанавливать машину. Его агрессия прекращается, сменив грозное выражение лица на прежнее – без эмоциональное. Теперь он поглядывает на дорогу менее внимательно.

По мере нашего движения в цивилизованную общность углы губ Джеймса Кроу приподнимаются. Следовательно, его радует данный факт. Постепенно, будто предупреждая, во всех сторон начинают слышаться шумы. Громкие говоры людей, рев одомашненных животных и очень громкие звуки транспортных средств. Синхронно с увеличением количеств транспортных средств на дорогах и, полагаясь на справочник Юно, я определяю, что это сигналы автомобилей, двухколесных мотоциклов, трехколесных рикшей и велосипедов. Здесь также выделяются рычащие шумы заводящихся двигателей и скрипы трения резиновых шин об асфальтную дорогу впоследствии торможения.

Нам встречаются животные, которых я не видела в безлюдной части данного региона. В основном это обезьяны, собаки и коровы. Они вольно бродят вдоль асфальтных дорог как в своей естественной среде, будто они являются частью людского общества, с которым мне предстоит прямое ознакомление. Далее я замечаю птиц. Они летают над движущимися машинами и кормятся на свободных от движущихся объектов фрагментах дороги. Параллельно и противоположно к нам начинает увеличиваться количество движущихся машин. Занимательно, что все автомобили внешне повреждены. Транспортные средства имеют подбитые бока или выбитые фара. В нашем мире подобное искажение движущегося объекта является аномальным фактом. При движении хэйво невозможно задеть твердый предмет, но если вдруг случается инцидент, то нэлы исправляют поломку элементарным прикосновением нэби. Но здесь, кажется, что эти искажения являются обязательным требованием в правилах дорожного движения. Я невольно задаюсь вопросом о том, имеются ли на этой дороге машины с целостностью произведенного вида. Нет. Несмотря на мои усердные старания и совершенное зрение, я не вижу ни одной безупречной машины, кроме той, в которой я нахожусь. Этот факт выдает мне вывод о том, что Джеймс Кроу очень бережно относится к своему транспорту или его предмет был изготовлен перед тем, как я села в него.

Люди. Их количество возрастает с каждым поворотом в глубину города. Одетые в висячие бесформенные матерчатые ткани, с худощавыми и толстыми телами, цветом кожи на пару тонов темнее, чем у Джеймса, виднеются на каждом метре. Признаки их возрастной категории заметно отличаются друг от друга. В отличие он нас нэлов, земляне не могут сохранять вид одного общепринятого стандартного возраста. Здесь есть пожилые, молодые и даже дети, не защищенные от внешнего воздействия в одном общем корпусе, бегают на улице босиком в нечистых майках и несоответствующих размером шортах.

Мы останавливаемся при зажигании красного света на предмете управления дорожным движением – светофоре. Четыре человека возрастной категории 20-30 лет подбегают к нашей машине и, толкая друг друга, начинают совать в машину с моей стороны предметы. Кожаную черную плетку, ветку съедобного желтого фрукта банана, браслеты с разноцветными узорами и мягкую красную ткань, вероятно для обволакивания тела или головы. Я улыбаюсь им в ответ и беру их подношения.

– Идите отсюда! – кричит им Джеймс Кроу, проявляя агрессию в голосе, и протягиваясь через меня, выхватывает предметы, кидая их обратно этим людям. Зажегся желтый, затем зеленый свет и мы движемся. Четверо мужчин бегут за нами, пока не отстают. Я оглядываю их, пытаясь понять их намерения.

– Тебе наврятли нужны эти вещи! – говорит Джеймс, глядя на меня из тени кепки.

Далее я замечаю людей, дремлющих на картонных коробках, кушающих рукой еду с бумажной плоскости, сидя на земле, и человека с малым количеством белых волос, который тоже сидит в белых тонких штанах на земле. Он натирает себя белой пеной, Юно говорит «мылом – средством для поддержания гигиены», под струей воды, вытекающей из железного крана, неожиданного сооруженного вдоль тротуара. Люди вынуждены периодически умываться, так как не имеют эластомерных костюмов, подобно нэлского, которые могут сохранять гигиеничность тела. Я сняла свой костюм, следовательно, теперь я, как человек, тоже буду вынуждена очищаться водой.

Разглядывая представителей своего убежища внимательнее, я начинаю постепенно привыкать к их необычному внешнему облику. Теперь, в визуальном сравнении, я могу определить, что глаза человека, находящегося рядом со мной, большие среди других людей, встречающихся на нашем пути.

На тротуарах я начинаю наблюдать испражняющихся землян под деревьями и столбами. Они так же, как и вмятины автомобилей, кажутся обязательными элементами, которые следуют правилам уличного движения. Учитывая то, что я теперь буду снабжаться через пищевой тракт, мне предстоит произведение данного действия. Первоначально будет боль, которую я не смогу дисквалифицировать посредством нэби. Юно уверяет меня, что данный акт землян не должен быть произведен при общественности. Это нужно делать в закрытых специально отведенных местах. Это правило предоставит благоприятное условие моей ситуации. Никто не сможет заметить мое неумение и предстоящую боль.

Продолжая наблюдать за обитателями данной местности, которые едят на улицах рядом с дымящимися очагами, испражняются, ковыряют в носу, в ушах, несут отходы коров и плюют черными жидкостями, я начинаю чуять антипатичные запахи. Отовсюду веет сильно отличительный от окраинного запаха – запах разлагающихся отходов. Он бесконтрольно прерывает мое восхищение от свежести утреннего ветра. Мой нос начинает борьбу с местным воздухом, не допуская его к легким. Мне становиться интенсивно неприятно. Мой внутренний мир требует незамедлительно вернуться обратно в пустыню.

Джеймс Кроу, взглянув в мои максимально раскрытые глаза и сморщенный нос в попытках торможения вдыхания, обращается ко мне:

– В вашем детском доме всегда веяло свежестью? – он тормозит на красный свет светофора и, прищурившись от света, оглядывается по сторонам. – Не все так плохо, как кажется. Дай городу шанс. Он тебе понравиться.

Его слова призывают меня не разочароваться. Они настраивают меня на позитивный итог. Но я не была намерена возвращаться обратно. Данный запах совместим с моей нормальной жизнедеятельностью. Думаю, что я управлюсь правильно с «программой адаптации».

– Так, куда именно тебе надо? – спрашивает он.

Полагаю, что на вопрос о запахе в «моем детском доме» можно не отвечать, учитывая, что последовал следующий вопрос.

Я не знаю, куда мне надо. По нэлскому обыкновению, я не учла вопрос об определении места моего поселения. На моей планете все делится на специальные корпуса. То есть имеются места для работы – корпуса, разделенные по видам деятельности. Для жилья – корпуса, где мы питаемся и прибываем во время сна. А также возрастные дома для продолжателей и состарившихся нэлов. Пока я летела на своем хэйво первоначальной конструкции, я полагала, что найду свой кров в любом ближайшем сооружении, как Юно зашел в одиночный горной местности близ города Катманду и попросил у хозяев ночлег. Но теперь, увидев населенную местность, я немного запуталась. Здесь множество зданий, которые непонятно по каким критериям разделяются, и в котором я могу найти помещение для себя.

– Осстанови. Я останусь здесь, – говорю я, чтобы не выдать ему неизведанность моего дальнейшего пути. Полагаю, что если я разгляжу местность внимательнее, то смогу установить признаки потенциальных жилищных помещений для меня.

Джеймс Кроу останавливает на краю дороги машину, и я схожу с нее.

– Спаасибо, – выговариваю я благодарность за оказанную им услугу. Данное слово проявит мою «человеческую» воспитанность.

– Хорошо, – говорит он и, кажется, его лицо выражает эмоцию неудовлетворенности, так как уголки губ опустились и брови сморщились к середине.

Думаю, что мой первый контакт прошел корректно. Человек не заподозрил мою инопланетную принадлежность и не заметил противоестественностей в моей внешности. Мои большие глаза, моя речь и моя чрезмерно темная кожа не удивили его, что должно было проявиться речевыми актами или эмоциональными подвижностями на лице. Несмотря на то, что нэлам несвойственно обманывать, мое притворство оказалось успешным.

С его отдалением я начинаю разглядывать местность. Я стою у светофора на тротуаре, где множество разнообразных людей беспорядочно проходят мимо, а машины громко гудят на широкой дороге. Солнце очень сильно нагревает меня. Я ищу теневое место, чтобы безмятежно подумать над моим дальнейшим маршрутом. На противоположной стороне есть деревья, под которыми имеются не оккупированные людьми сидячие деревянные средства. По правилам дорожного движения я дожидаюсь красного света, и ступаю широким шагом на дорогу. Но внезапно мне загораживает путь автомобиль, остановившийся передо мной. Я отодвинула ногу обратно. Джеймс Кроу вернулся.

– Тебе точно есть, куда идти? – спрашивает он, глядя на меня через надетые темные очки.

– Я нее зззнаю, – отвечаю я, разглядывая двухъярусные здания с отсутствующими частями сухого голубого красочного вещества на поверхности, а также усвоив, что я действительно не знаю с чего я смогу начать свою новую земную жизнь.

– Ты сбежала? – без эмоций, уверено спрашивает он.

– Дааа. – И это правда!

– Тебе некуда идти?

– Нееет.

– Ты хоть кого-нибудь знаешь здесь?

Я на всякий случай перебираю картотеку Юно и не нахожу в ближайшей местности ни одного известного человека.

– Нееет, – отвечаю я секунды спустя.

– Хорошо! – проговаривает он тихо, и его губы выдают едва заметную улыбку. – Садись. Я знаю, куда тебя отвезти.

Он опускает ручной тормоз, и мы снова едем куда-то.

Мы добираемся до центра города Нью-Дели. Пока мы прорезаем город по широкой асфальтированной дороге, я замечаю появление красивых роскошных зеленых деревьев с алыми цветами посреди полосы раздела. Данные деревья встречаются не так часто, но их пушистости достаточно для дизайна, соблюдающего определенную последовательность сочетание с неяркой гаммой дороги. Эта растительность украшает всю улицу, как ярко святящаяся красная звезда посреди скопления холодных планет. Теперь я осмыслила, что Джеймс предполагал этот аспект, который должен создать мнение о том, что здесь возможно не все так плохо, как кажется.

Далее на нашем пути встречаются разнообразные творческие постройки человеческой цивилизации. Здесь большая статуя индусского божества, которому местные люди считают себя обязанными за все блага, храм в виде цветка и могущественные оголенные мосты с проезжающими поездами. В этих сооружениях присутствует не только относительный человеческий прогресс, но также выражено стремление продемонстрировать красоту городских улиц. Все данные архитектуры имеют цель украшения города, чем хаотический сбор строительных материалов. То есть земляне строят свой мир, полагаясь не только на функциональность и рациональное использование построек, как это делаем мы – нэлы, но и исходя из их сочетания с природой и местных традиций. И у меня это вызывает приятное удивление от выбранного мною места жительства.

Мы заехали на более узкую улицу и остановились у четырех этажного здания с большими окнами. В отличие от улиц, по которым мы прибыли, здесь на асфальте имеются песочные полосатые следы от убранных блестящих бумаг, полиэтиленовых емкостей, кожуры банана и частей тряпичных объектов. Над крышей у входа выделяются большие золотистые буквы: JNC. Большими буквами на верхних частях построек земляне обозначают названия зданий. Это не удивительно. Ведь в подобном невиданном количестве сооружений, отделять их буквами является необходимой первичной потребностью. Земляне еще долго будут вынуждены существовать, чтобы достичь нэлского уровня, где существование протекает намного практичнее и проще.

Напротив здания, через невместительную дорогу, по которой проедет лишь одна машина, стоит небольшая огороженная площадка с высокими деревьями. На основных стволах почти безлиственных гигантов выделаны множество отверстий, ставшие логовами для мелких зверей – белок и красно синих попугаев. Такая функциональность данных деревьев обязывает меня думать, что передо мной возведено жилище, чем растение. Беспомощное земное дерево даже не смогло защититься от «неприглашенных жителей». В подобном случае на Нэлруге растительность оказала бы смертельное сопротивление. Вероятно, и учитывая живность болезненно неповрежденного представителя флоры, земная природа предпочитает угодить всем своим обитателям.

Мы поднимаемся на пять ступеней к стеклянным дверям здания JNC.

– Это студенческий отель. Вернее, обычный трех-звездочный. Тут по большей части проживают иностранные студенты нашего колледжа, – говорит он и снимает головной убор. Он проводит рукой по своим волосам, приглаживая их назад, но они не послушно вновь падают ему на лоб. – Пойдем!

Джеймс открывает стеклянную входную дверь передо мной и, отступив на шаг назад, не молвит ни слова о своем действии. Он пропускает меня вперед? Замедлив свой шаг, но незамедлительно перебрав мысли Юно, я понимаю, что Джеймс оказывает мне жест вежливости. Большая часть воспитанных земных мужчин всегда поступает таким образом по отношению к всякой представительнице женского пола. Теперь ясно, что он ожидает, чтобы я зашла вовнутрь первой. В знак ответной вежливости я улыбаюсь ему и, поблагодарив его, прохожу в отель. Он оглядывает меня удивленным взглядом, который выдает его приподнятая правая бровь, и говорит:

– Ты так радуешься тому, что я открыл тебе дверь?

Я преувеличила степень выражения жеста радости? Джеймс выполнил элементарный простейший поступок, и, кажется, я взбудоражилась его действием, словно фейверк на земных праздниках. Его акт придал мне неожиданное ощущение значимости моего существования. На какое-то мгновение мне привиделось, что я являюсь важной персоной для данного разумного существа. Конечно, мне не представляет тяжести открыть незапертую земную дверь, но лишь мысль о проявленном отношении вызывает позитивную оживленность в моем внутреннем мире. Я не ожидала, что открывающаяся дверь может оказать столь активное влияние на меня.

– Да, – отвечаю я и теперь гляжу на него без проявления улыбки. – Впервые кто-то открывает дверь специально для моего проникновения вовнутрь.

Я не обманула. В действительности так оно и есть. Мне впервые оказывают знак уважения посредством облегчения моих действий.

– Ты чудная! – едва улыбается он мне.

Холл отеля совсем небольшой. Тут растут два роскошных куста фикуса, посаженных в специальные большие глиняные емкости. Вдоль длинной стены стоит желтый кожаный диван с креслами, и напротив них на стене висит включенный телевизор. В конце продолговатого холла под лестницей – высокая стойка, за которым человек в очках, определяющих дефектность его зрения, производит специальной ручкой записи в бумажный журнал.

– Привет, Виджай. У нас есть свободный номер? – спрашивает Джеймс, закидывая свои ключи от машины на высокий столик, где помимо журнала имеется телефон с проводом и табличка с надписью «администратор Виджай Синкх».

– Здравствуйте, мистер Кроу. Я сейчас посмотрю что есть, – отвечает ему человек невысокого роста с висячими щеками и круглыми выпученными глазами. Его голос звучит очень тихо и немного пискляво, будто он говорит из запертой коробки. – Да, есть. Это для вашей подруги? – Виджай сощуривает глаза, оглядывая меня с ног до головы. Его губы смыкаются, образовывая круглую щель. Предположительно, у него проявлена антипатия к моему облику.

– Да, будь добор, запиши…, – Джеймс оборачивается в мою сторону и вглядываясь в мои глаза, застывает на некоторое время. Он, кажется, задумывается о чем-то. Его зрачки не двигаются, глядя в мои. Мне кажется, что мне следует предпринять какие-то действия на его беспричинный визуальный контакт. Учитывая то, что я выдаю себя за человека, мне необходимо демонстрировать эмоциональные реакции. Не имея понятия в точности моих нужных действий, я прерываю контакт, прикрыв свои веки. Но, не успев дернуть мышцы лица, я слышу звук, предполагающий его смех. Я открываю глаза и вижу его улыбку. Джеймс, тряхнув головой, вновь говорит администратору: – Ее зовут Ила.

– Без фамилии?

– Да, пока так оставь!

– А багаж? У мисс имеется багаж? – человек протягивает ключи.

– Нет, – кажется, превысив тон, Джеймс отвечает Виджаю и отворачивается от него. Мы уходим к лестничному проему.

Поднимаясь по ступенькам вверх, я спрашиваю у Джеймса:

– Яяя нее нравлюсь ад-ми-ни-стра-тору Вид-жаю?

– Ты сейчас не понравишься любому администратору, – Джеймс снова выдает улыбку. – Прийти с хозяином отеля молодой красивой девушке без фамилии и багажа любого в Индии заставит задуматься о ее непристойности.

– Яя сейчас яявляюсь неепристойной?

– Нет. Они изменит это мнение, когда я им скажу.

– Ты скажешь Виджаю, и я бууду ему нравится?

– Да. Не сомневайся.

Поднявшись на второй уровень здания, мы останавливаемся. Он протягивает мне ключ и предлагает открыть дверь. С небольшим затруднением, двигая ключом то вправо, то влево, я открываю ее и вхожу в комнату. Пройдя узкий и короткий коридор со шкафом и приоткрытой дверью в белую ванную комнату, я начинаю изучать свое земное обиталище. Комната очень просторная и светлая. В три размера больше, чем мое помещение в жилом корпусе на Нэлруге. У правой стены почти посреди комнаты стоит большая двухместная кровать, напротив которой размещены два кресла и стеклянный журнальный столик. Прямо напротив входа находится большое окно с желтыми шелковыми занавесками. Я медленно обхожу и дотрагиваюсь до каждого интерьера руками. Я намерена ощупать шкаф, сделанный из дерева, кровать с тканевым покрытием и стекла на окнах – единственный схожий объект с нэлским предметом. Затем я замечаю на стене у небольшого мебельного изделия с ящиками твердое зеркало. У нас тоже есть соответственный предмет, но мы используем его только для видимости задних обзоров. Я вглядываюсь в свое отражение, которое я не видела в земном одеянии. Очень непривычно. И, кажется, я чрезмерно грязная.

Помимо странности в моем образе, я замечаю еще что-то более странное.

Глаза! Они изменились. С тех пор, как я их видела в последний раз, они уменьшились. Приметная физиологическая трансформация. Я здесь прибываю меньше одних суток и со мной уже произошло существенное изменение. Вероятно, местное Солнце столь активно, что вынужденно ускорило мою приспособляемость. В саванне оно имело интенсивное влияние на мое сощуривание.

Джеймс возвращается и входит за мной в номер.

– Располагайся. Через час будет обед. Но если хочешь, то мы можем пойти покушать уже через пятнадцать минут.

Он присаживается в кресло цвета оливок, и берет в руки яркий цветной журнал, лежавший на стеклянном столике.

– Хорошо, – тихо произношу я, продолжая разглядывать комнату и вид из окна, где находится площадка с высокими мало лиственными деревьями.

Пока мы устраивались в отеле, на улице стало довольно тихо. Шум сигналов машин, рев мотоциклов, говоры торговцев и мольбы, просящих денежные купюры, нищих людей просто прекратились. Люди один за другим будто испарились. Даже белки с птицами затаились в дуплах на деревьях. Краткая информация Юно об этой стране предсказывает наступление жаркого полдня.

– Идем, – говорит Джеймс, взглянув на ручной указатель времени, и уходит за дверь.

Я следую за ним. Мы спускаемся вниз по лифту. Очень старинная коробка с раздвигающимися дверьми, которые мы использовали еще до рождения моего четвертого предка. Двери открываются на этаже ниже холла. Мы оказываемся в светлом большом помещении. Здесь в ряды выстроены множество продолговатых столов и скамеек для них. Мы с Джеймсом садимся на край одного из столов, где уже стоят два блюда с едой, корзина с хлебом и два железных прибора с округленными концами под названием «ложка». В моей тарелке густая темно-желтая жидкость, в которой плавают два белых шара, вероятно, это яйца одомашненного животного – курицы. Я смотрю на Джеймса, который, уже взяв ложку и отломив кусок хлеба, начинает жадно поглощать жидкость в тарелке.

Всю свою жизнь я получала все питательные вещества исключительно посредством нэби, который доставлял мне необходимые молекулы через мое запястье или посредством распылителей через кожу. Лишь иногда нэлы позволяли выпить себе прибавочной воды, если вдруг температура воздуха нагревалась больше, чем обычно, а нэби не имел возможности обнаружить жидкость.

– Ты и суп никогда не пробовала? – спрашивает он, заглатывая еду. Он немного замедляется в движениях, и затем поглядывает на меня из под опущенных бровей.

Я молчу ему в ответ и быстро хватаю ложку. Мне все же любопытно, зачем людьми используются множество излишних предметов во время употребления пищи. Учитывая их стадию развития, людям достаточно было бы поместить все питательные вещества в одну упаковку. Ведь для астронавтов они это делают. В энциклопедии Юно отмечено, что некоторые земляне, имеющие статус высших уровней социального слоя, используют еще большее количество приборов, тарелок, чашек и других предметов, чем сейчас находится на столе. Для любого нэла, в том числе и для меня, это выглядит бесполезными и избыточными усилиями.

Разглядывая металлическую палку с круглым концом и не постигая ее значения в питании людей, я, как и Джеймс, наполняю ее супом и кладу жидкость в рот, вместо того, чтобы одним движением поднять емкость и выпить содержимое, как воду. Представленная еда совершенно не заманивает меня, несмотря на мой уже давно возникший голод. Во рту становится горячо. Я заглатываю жидкость, которая начинает покалывать мой язык. Вероятно, это воздействие острых добавок в пище. Мой рот непроизвольно морщится, пытаясь остановить поток жидкости и по возможности вернуть его обратно. И вдруг неожиданно, у меня возникает приятное ощущение, которое через ротовую полость проходит по всей верхней части тела к кончикам моих пальцев. Это очень интересно. Меня вдруг начала нагревать какая-то неопределенная энергия в области моих жизненных органов. Я знаю, что Юно нравилась местная еда, но я не уделила значимое внимание этой информации. Теперь, когда я своим собственным языком пробую одно из представленных мне блюд, испытав восторг, я мысленно соглашаюсь с мнением Юно. Земляне кажется более талантливыми, чем мы – нэлы. Их питание не только насыщает внутренние органы необходимым количеством питательных веществ, но и активирует работу гормонов, приносящих радостные эмоции в самой высокой степени. Люди это называют «наслаждение». Ложка за ложкой и мне уже кажется, что я утоляю свой голод, получив от этого действия максимально удовлетворительные ощущения. Теперь ясно, зачем землянам нужна ложка, вилка и все остальные предметы, что у них еще есть.

– Тебе нравиться? – улыбаясь, спрашивает Джеймс низким и ясным голосом, в котором теперь я разбираю каждую букву с легкостью.

С наполненным ртом я киваю ему головой, подразумевая свой положительный ответ.

– Ты не торопись. Доешь спокойно, – говорит он, и встает из-за стола. – После этого тебе следует отдохнуть с дороги. Завтра я проведаю тебя. – Затем он оглядывает мой внешний вид, сморщив брови к середине, и добавляет: – И думаю, тебе стоит помыться.

Землянин покидает меня, оставляя меня одну в огромном обеденном помещении, словно в неизведанном опасном лесу. Здесь находятся несколько других представителей человечества, которые начинают разглядывать меня, будто я ярко свечусь в кромешной темноте. Мой настрой насторожен. Меня беспокоит, что они смотрят на меня излишне тщательно, не отрывая от моей внешности своих взглядов. Не имея более точных знаний в моей голове, чем действия Юно в аналогичных ситуациях, я выдаю ответный внимательный взгляд каждому человеку. Все присутствующие синхронно образовывают приветственные улыбки на лице и отворачиваются от меня, продолжая заниматься приостановленными действиями. В моем внутреннем мире наступает спокойствие, и я тоже возвращаюсь к потреблению удивительной пищи.

Наслаждаемая еда, легкий свежий ветер, красочная флора, интересная фауна и положительный человек, встретившийся на моем пути, предвещают мне занимательное и удовлетворительное пребывание на этой планете. Земля станет благоприятным пристанищем для меня. Конечно, если здесь меня не застанут нэлы.

Вторую ночь на Земле и первую ночь в людском помещении, я просидела на кровати, глядя в окно. Как я уже успела заметить, большинство людей ночью спят. Лишь некоторые из них, могут прогуливаться, будто заблудившиеся. Два раза я слышала неторопливо волочащиеся шаги, отдающие эхом, и один раз громкий скрип мимо движущейся телеги. Но большую часть ночи я предпочла не изучению окружающей среды, а ожиданию охранников нэлов, прибывающих убить меня. В основном я наблюдала за небом. Почти не отрывая взгляда, я смотрела на едва видные мелкие звезды и тусклое темно-серое пространство. Небо города Дели показалось мне более сумрачным и замкнутым, чем небо в пустыне Раджистан. Здесь очень много тучи неопределенного источника происхождения. Возможно, это природное явление, а возможно последствие человеческой деятельности. Я ощущаю в нем дискомфорт. Как управленец служебным хэйво, я привыкла, что верх должен быть ясен. А глядя в окно моего помещения, я испытывала опасение. Каждый раз, когда облака раздвигались, моя внимательность усиливалась в десятикратном размере, ожидая вторгающегося в земную атмосферу нэлского крейсера. Любое искажение звезды в сочетании с движущимся облаком описывало в моей голове очертания хэйво. Я думала, что еще пару мгновений моего наблюдения и я побегу прочь.

Утром, заметив осветление неба восходящим Солнцем, я надеваю свою соломенную шляпу и тихо выхожу из комнаты, закрыв за собой дверь ключом. В холле никто не присутствует. Я оставляю металлические ключи на столе администратора и торопливо движусь к стеклянным выходным дверям.

Руководствуясь информацией Юно, мне следует поблагодарить Джеймса Кроу за оказанные услуги и учтиво попрощаться с ним. Но я могу не делать этого, исходя из того, что за подобное неделание здесь меня не накажут. Меня не отправят в места лишения стандартной позитивной жизни и не убьют, гоняясь за мной по всей вселенной.

Я налегаю рукой на коричневую дверную фурнитуру, позволяющую раскрыть створ, но не могу выйти наружу. Дверь заперта ключом. Кажется, мне не уйти. Можно разбить дверь длинной палкой для отгона нищих голодных людей, просящих деньги у постояльцев отеля, и которая скрыта за деревом в глиняной емкости в углу, но это будет порчей имущества, не принадлежащего мне, и, следовательно, нарушением местного закона.

О функциональности палки я осведомилась самостоятельно. Вчерашним вечером, выходя из столового помещения, я увидела данное средство в действии. Сотрудник по имени Кумар в бежевой рубашке с завернутыми рукавами на два размера больше его предполагаемой величины и висячих черных штанах, выбежал на улицу перед двумя девушками постояльцами из Нигерии, как позже упомянул Кумар, и махал ее, задевая столпившихся бездомных людей. Все пять женщин с бесформенными мешками на плече, и одетых в испачканные и немного порванные национальные сари, ушли, произнося мнение о негативной желательности для Кумара. Палка успешно выполнила функцию, несмотря на ее незамысловатое строение.

Я неторопливо иду к желтому дивану и сажусь, выискивая задней опорой комфортное место. Оно не находится. Понимая, что это не нэлское устройство для сидячего положения, я прекращаю двигаться и прислоняюсь назад.

Вдруг в моих ушах слышится биение небольших металлических предметов. Я стремительно открываю глаза и неожиданно вижу затемненный обзор с множеством белых точек. Я мгновенно понимаю, что белые пятна – это отверстия в сплетениях солом. Моя шляпа прикрывает мое лицо. Аккуратно поправляя ее в назначенное положение, я обнаруживаю, что человек Джеймс сидит у дивана и держит на пальцах ключ с номерным знаком от комнаты, в которой я провела ночь. Он глядит на меня, приподняв правую бровь, и не выдавая излишних движений.

– Не хотел тебя будить, – говорит он, выдавая едва заметный признак улыбки. – Но сейчас люди начнут ходить мимо и все равно разбудят тебя.

Я уснула. Я уснула в дискомфортном сидячем положении. Поразительно, но верно. Анализируя процесс моего пребывания на Землю, я осознаю причину данного акта. Я не спала две нэлские сутки до приземления и две земные ночи после приземления. Мой инстинкт активировался и отключил меня от бодрствования.

– Ты не собиралась прощаться со мной, – продолжает Джеймс. – Это неучтиво с твоей стороны.

Еще одно «верно». Мне не следовало уходить, потому что меня не покарают, а потому что я не должна казаться землянам отрицательной личностью. Подобные деяния могут привлечь чрезмерное внимание в данном обществе. В следующий раз мне следует более тщательно обдумывать мои вольные действия.

– Проостите меня, – говорю я медленно.

– За это не нужно просить прощение. Достаточно того, чтобы ты не уходила, не предупредив кого-нибудь. Для девушки, не знающей город, это может быть опасно.

– Хоорошо, я буду поступать как воспитанная девушка, – говорю я и встаю с дивана. Джеймс тоже поднимается на ноги и улыбается мне.

– Слушай…, я понял, что у тебя нет планов на твое ближайшее будущее…, – он говорит, применяя короткие паузы, словно затрудняется придумывать слова. – Ты можешь оставаться в этом отеле столько, сколько тебе потребуется. Отель мой.

– Да. Спаасибо, – отвечаю я, как воспитанная земная девушка.

– И…, – Джеймс начинает чесать голову на затылке, немного растрепывая аккуратно сложенные волосы, – если ты хочешь обустроиться в этом городе, то я могу помочь тебе.

– Да, хорошо, – говорю я неторопливо, но уже быстрее, чем ранее.

– Что ты хочешь делать? Когда ты убегала, ты планировала что-нибудь?

– Неет. Я не конкретизировалась в деталях проживания.

– А что ты можешь делать? У тебя имеется специализация?

Вспомнив свою летную профессию, я не даю ему верный ответ:

– Нет, я нее училась.

– Может ты пойдешь отучишься? Я могу помочь тебе поступить в мой колледж.

– Уу тебя еще имеется учебное заведение?

– Нет. В колледж, где я учусь.

– Хорошо, – теперь я отвечаю быстро.

– Хорошо, – он обращает свой взор вниз на ноги.

Учитывая то, что я не имею денежных купюр – рупия и являюсь знакомой хозяина, мне был предоставлен номер на бесплатном условии. По мнению Юно на Земле подобные действия на Земле случаются редко. Я бы отметила, что на Нэлруге тоже.

Джеймс добавил, чтобы я исключила стеснение, и пояснил, что предоставление номера в своем отеле в мое распоряжение будет для него необременительно и не причинит ему финансового вреда. Причиной этому, как он сказал, является его высокая имущественная обеспеченность, которая позволяет данному акту не превышать его повседневный карманный расход.

– Я редко бываю добрым, – говорит он, не меняя линии эмоций на лице. Он кладет мне в руку ключи перед деревянной белой дверью с номером 20 еще и немного бумажных разноцветных денег, вынутые из брючного кармана. Я остаюсь в коридоре с приоткрытым ртом от удивления. Мне сложно поверить, что моя задача с определением места для жилья скоропостижно решилась. Джеймс кажется мне чрезмерно положительным земным существом. Я намерилась сказать ему одно из положительных слов, но я снова растерялась и не могу найти у себя в голове подходящий ответ. – Тебе следует не отвергать мою помощь. Тебе все равно некуда идти.

Во вторую ночь я провела, изучая бытовые приборы, находящиеся в моем временном жилищном помещении. Их оказалось достаточное количество для того, чтобы успеть разобрать и собрать их обратно в исходное положение до восхода солнца. В них очень много соединительных материалов, типа болтов и гаек, что сильно их отличает от нэлских бытовых объектов типа жидкого сканнера или эластичного зеркала. Я сочла полезными устройствами лишь холодильник, наполненный сочными ароматными фруктами и телевизор с безумным количеством различных программ. В фене и нагреватели воды для чая, в стране которой температура воздуха выше 30 градусов по Цельсию, я не установила рационального предназначения.

На следующий день ранним утром перед подачей гостиничного завтрака в мой номер постучался Джеймс. Так как я уже смыла с себя всю грязь, скрывавшую мой истинный цвет кожи, я немедля намазала лицо кремом из ванной комнаты (кажется, это был тюбик с названием «зубная паста») и надела халат, максимально скрывавший мое тело. Джеймс, кажется, не заметил ничего необычного. Он принес мне книги и другие распечатанные бумаги с информацией, необходимой для зачисления в учебное заведение. Он рекомендовал мне изучить их, и в случае обнаружения неясного материала, обратиться к нему с вопросами. Но такого случая не возникло. На этих белых полотнах все темы описаны очень тщательно и подробно. К тому же с моей скоростью впитывания информации, мне достаточно было лишь пролистать учебники. Фотографическая память и специфический склад нашего мозга позволяют мне охватывать и обрабатывать каждое напечатанное слово за наносекунды. Мне достаточно перечитать все эти материалы пару раз, чтобы я могла найти расположение каждой буквы с закрытыми глазами.

На Земле близилось время года – осень. Благоприятным условием моей первоначальной стадии приспособления к местной жизни стало уединение. Джеймс не стал меня тревожить и навещать в отеле. Он пожелал, чтобы я в одиночестве подготовилась к экзаменам для поступления в колледж. Я это сделала за половину суток. Чтобы служители отеля не заметили мою необыкновенную для человека способность освоения знаний, я больше месяца не выходила из номера, притворяясь чрезмерно занятой. На самом деле все время я смотрела на экран телевизора. Этот акт оказался полезным освоением дополнительной информации о Земле. По изображениям в прямоугольном предмете я изучала эмоции землян. Я повторяла всякие движения людей на экране: выражения лиц, применение рук при беседах и жестах, тренировала свою походку. Оживленные и разноцветные картины магнитом притянули меня к себе на пять с половиной недель. В течение суток я не пропускала новостей, по которым я развивала свои познания о нынешней обстановке на планете Земля. Я часто смотрела юмористические шоу и индийские фильмы. Сначала я предположила, что фильмы это демонстрации настоящих историй о людях, пока я не увидела одного и того человека по двум разным каналам. По 39 каналу Раджа умер, а затем спустя две минуты по 42 – он уже пел песню и танцевал. В дополнении он был переименован на Самира. Кино, помимо нафантазированного рассказа, в котором люди притворяются кем-то другими (как, например, я притворяюсь человеком), является удовлетворительным обманом. Поучительным обманом. Полезным обманом. Обманом, который в итоге развитой интриги выдает безумно большой навал положительных впечатлений.

Получая разнообразные сведения из местного телевидения, я удостоверилась в том, что люди в действительности обладают излишне глубокими эмоциями. Именно такой высокой степенью чувствительности проникся Юно. Человечество не знает жизни без любви друг к другу, дружелюбия и иногда глубокой ненависти. Они любят, жертвуют собой, борются с традициями и с законами ради притяжения друг другу или заключения союза между собой. На Нэлруге тоже есть аналогичные ощущения. Но наши чувства имеют совсем другое значение. В мозге нэла химическое вещество, доставляющее ощущение удовольствия, больше понимается как вынужденный зов природы, чем как радостное событие жизни. Если мы испытываем данные ощущения по отношению к противоположному полу, то чаще мы забываем о них как о вчерашней погоде. Или мы можем заключать договор на совместное проживание и заниматься спариванием с целью стабильного обмена веществ, которое доставляет пользу нашему организму, стимулируя здоровой образ жизни. Мы не творим подвиги ради чувств, придавая им огромное значение, как люди в кино. Юно стал единственным исключением. И глядя на экран в моем номере, я начинаю думать, что причиной его возникшим эмоциям стала чрезмерное углубление в земную жизнь. На него имело влияние два основных аспекта. Нэлругское одиночество, наступившее после потери трех векового парного союза. И другое – чувство любви, которое окружало его в каждом земном погружении в период его тяжкого состояния. Под этими воздействиями его эволюция исказилась и стала особенной. Это исключительное явление для природы нэла. Согласно правилам теории вероятности со мной такое не должно произойти. Как я упомянула, Юно был исключением и, видимо, очень особенным.

Пока я прибывала в ограждении от земного мира, я удовлетворилась еще одним фактом. Я услышала своими ушами музыку. Она играет в комнатном воздухе, а не только в моей голове, отдаваясь эхом. Это несравнимо интереснее. Кажется, что мелодии становятся более яркими, отчетливыми и громкими. А человеческие голоса, поющие песни, идеально совмещены с инструментальными звуками. Я непроизвольно начинаю повторять за словами голосов, потому что я намерилась попробовать воссоздать удовольствие, которое, как мне кажется, получают поющие люди по телевизору.

Также я решила научиться исполнять зрелищные движения под музыку. Подобный акт принес моим мышечным суставам, которые ограничены в дополнительных движениях в данном помещении, полезный результат. Точное махание руками, поочередное топтание ногами и ведение бедра из стороны в сторону позволило моим мышцам ощутить свое существование. Танцы оказались предпочтительными занятиями. Сначала у меня ничего не получалось, но теперь, когда я запоминаю слова песен и ритмы музыки, для меня все становится ясно, словно я научилась управлять хэйво. Мое тело самостоятельно понимает, как нужно двигаться. Достаточно внимательно слушать и повторять за движениями танцоров, а далее музыка, будто сама управляет мною согласно своему воображаемому течению. Теперь было понятно, почему индийские земляне увлечены активными движениями в такт с мелодичными звучаниями.

Земное телевидение стало для меня подтверждением убеждения Юно в том, что жизнь на этой планете очень привлекательна. Он видел этот мир также ярко и красочно, как это представлено в данном черном прямоугольном предмете. Бесконечные лазурные берега, величественные снежные горы, широкие зеленые и цветочные поляны усиливают мое восхищение с каждым моим актом познания.

В фильмах и рекламных роликах особенно прекрасными представлены женщины. Неважно они так хорошо накладывают макияж, или это привлекательность предоставлена естественным образом, мне тоже пожелалось выглядеть идентично им. Поэтому поздно вечером, когда только стемнело, я решаю спуститься вниз в ближайший магазин и купить себе косметические средства и инструкцию к макияжу. Учитывая то, что скоро я буду посещать общественное учебное заведение, я не смогу постоянно мазать себе на лицо зубную пасту, выдавая ее за косметическую маску. Мне нужно скрыть все свои участки кожи, которые выглядят неестественно для человеческого облика.

Я отправляю сообщение администратору гостиницы с просьбой о том, чтобы мне прислали какую-нибудь накидку или одежду. Джеймс сказал мне, что я могу обратиться в администрацию с любым вопросом. Мне дали широкий и длинный шарф. Остальные части тела скрыты под одеждой, которую я украла в деревни посреди саванны.

Обернув шарфом свое лицо и даже руки, я выбегаю на ночную улицу. В супермаркете мне приходится долго стоять около полок, где мои глаза разбегаются от выбора косметики. Неужели мне нужно взять это все представленные объекты, чтобы выглядеть как земные девушки? Тут видов кремов для лица безмерный выбор: ночной, дневной; крем для век, вокруг глаз, под глазами. Мне начинает казаться, что я скорее научусь пилотировать земной массивный аэроплан, чем буду разбираться в этой косметике.

Случайным образом, я замечаю, что на полке лежит журнал, на котором нарисованы стрелки на красивом женском лице с надписями использованной ею помадой, туши и т.д. Я набираю все необходимое согласно инструкции журнала, и теперь остается расплатиться. У кассы стоит невысокая и, кажется, очень молодая девочка. Надеюсь, мои покупки неподозрительные и мне не надо ей ничего объяснять. Я еще не готова разговаривать с другими землянами, кроме Джеймса. Девочка у кассы пристально глядит на меня и не вызывает во мне спокойствия, как это случилось с первым встретившемся мне землянином – Джеймсом.

Я быстро подхожу к кассе. Закончив ожидание неторопливой кассирши рассортировки выбранных мною товаров по пакетам, я бросаю деньги на ее стол и, не огладываясь, выбегаю на улицу в сторону отеля со своими покупками. Оглянувшись в прозрачную дверь маркета, я вижу, что кассирша продолжает также, неизменчиво выполнять свои служебные обязанности, обслуживая покупки женщины с ребенком. В поведении кассирши я не наблюдаю реакции на мое прошедшее присутствие. Следовательно, я не продемонстрировала признаков своего неземного происхождения.

На протяжении всей ночи, после долгих попыток наложить макияж согласно правилам, я, наконец, добиваюсь ожидаемого результата. Никогда не предположила бы, что данные усилия имеют такие сложности. Земные девушки, наверное, повредили себе рассудок, если они это делают каждый день. Но разглядев себя в зеркало, я поняла, что результат стоит того. Моя кожа фиолетового цвета приобрела светло коричневый оттенок, а мои большие глаза стали выразительными с длинными и густыми ресницами точно, как написано на упаковке туши. И, несмотря на то, что мои зрачки слишком золотисто-яркие для земных девушек, мое лицо теперь выглядит, как у настоящих индийских землянок. В целом, мне кажется, что я выгляжу соответственно.

Первый день в колледже. Экзамены я сдала без каких-либо трудностей или препятствий, и была зачислена на экономический факультет. Этой ночью я поспала два часа из положенных мне моей природой четырех. Я решила разбить свои биологические часы, отведенные для сна, на пополам. И теперь вместо четырех часов в нэлские сутки, которые длятся на две земные сутки, я сплю по два часа каждый день.

С раннего утра я начала краситься, и надела черные брюки с голубой рубашкой, которые минуты назад привез мне Джеймс и передал через посыльного. Джеймс подъехал к входу отеля, над которым я живу, на своем новом белом автомобиле сплющенной, более обтекаемой формы по сравнению с его предыдущей машиной, на которой он меня подобрал в пустыне.

Джеймс с первого дня знакомства со мной проявляет себя человеком с заботливыми и отзывчивыми чертами в характере. Он кажется мне положительным земным представителем, которого у нас на планете отнесли бы к «светложителям». Он будто перестал замечать мою заторможенность и потерянность в пространстве, которые возникают из-за моего чрезмерно повышенного внимания к земному окружению. Он также не ждет моей реакции и не глядит на меня, прищуривая глаза, как сотрудники отеля или сокурсники, когда я не успеваю осваивать череду человеческих слов. Его неизвестная примета радости, в которой не участвуют глаза, стала обыденной для меня. Я восприняла его странную улыбку, как его обязательную привычку. Данный занимательный представитель земной расы предложил мне свою помощь в обустройстве в городе, приспособления к местному населению и в ориентирование по городу. Он согласился ознакомить меня с некоторой частью Индии, не взимая с меня ничего взамен. Я не отказалась, позволив ему быть моим местным проводником. И он стал для меня лучшим способом адаптации к земной жизни.

Также немаловажным вопросом, с которым мне помог Джеймс, оказались «документы». Земляне не имеют своих личных нэби или других интегрированных идентификаторов. Вместо этих предметов люди решают все подобные заботы при помощи бумаги. Легко утрачиваемый кусок бумаги без примет на отыскивание, определяет личность, дату рождения, место работы и другие значимые факты. Бумажная система расточительна и бессмысленна, как тростинки для добычи огня. Но в связи с тем, что я собираюсь стать членом земного общества, я должна принять данный факт.

Я упомянула Джеймсу, что во время своего побега с детского дома, я не овладела никакими личными удостоверениями. Не запнувшись, он согласился мне помочь сделать все необходимые документы. Он предложил мне выбрать любое новое имя, которое я меня удовлетворит. Все земные имена казались мне одинаковыми. В итоге, после долгой дискуссии о моей будущей фамилии мы выбрали мне имя. Ила Морган. Морган от имени Морган Фриман, которое я заметила на киноафише возле дома подельщика документов. Оно показалось нам с Джеймсом хорошо созвучным с моим именем и окончательно разрешило наш спор.

После недолгой поездки мы с Джеймсом подъехали к длинному трехэтажному зданию с красивым газоном и цветами на переднем фасаде. Он, выйдя из машины, обходит ее и с признаками обладания хороших манер открывает мне пассажирскую дверь. Яркое солнечное освещение, от которого я уже успела отвыкнуть, сидя в своем номере, с пронзительностью ослепляет мои глаза. Немного прищурившись, я выпрямляюсь и намереваюсь продолжить свой путь, изображая обычную земную девушку.

Делая шаги в сторону колледжа, я замечаю, что толпа из студентов наблюдает за нами. Они смотрят на нас с Джеймсом, будто мы не просто идем, а танцуем, словно герои фильма. Я начинаю испытывать странность. Мне кажется, что каждый взгляд данного общества в совокупности оказывает давление на мое тело. Мои ноги переплетутся сейчас. Я и без этого факта все еще ощущаю легкость земной гравитации. Пристальные людские взгляды увеличивают в моем внутреннем мире смятение, чем я имею его из-за своего первого дня внедрения в человеческое общество. На меня еще никогда не вглядывалось столько глаз. Люди, как будто пытаются повлиять на мою походку. Я не привыкла находиться под таким давлением взглядов, как привык Джеймс, учитывая его безмятежность.

По большей части на наше передвижение реагирует женская часть толпы. Именно они окидывают меня «косыми» взглядами, заметными перемещениями зрачков глаза к краю разреза. Исходя из памяти Юно, в которой имеется почти бесконечное перечисление человеческих эмоций, я могу сделать вывод, что я им не нравлюсь. И причиной этому является рядом идущий Джеймс. Видимо, он для них очень важный представитель их круга. Авторитет. А я являюсь незначительным субъектом, к которому предано излишне значительное отношение со стороны «авторитета». Я оглядываю Джеймса со своего низкого роста, и вижу, что у него на лице продолжает отсутствовать реакция. Он словно никого не замечает вокруг себя. Он шел с еле заметной улыбкой с самого отеля, и сейчас он продолжает идти, не сменяя ее.

По дороге до учебного кабинета Джеймс стал объяснять мне особенности учебы в колледже. Он неотложно показал мне все основные кабинеты, чтобы мне не пришлось долго их искать. Рассказал мне про учителей, среди которых есть зацикленные на своем предмете, а некоторые из них позволяют себе лишние неприличные действия по отношению к женской части студентов. Еще среди учителей попадаются по-настоящему талантливые, которые умеют правильно преподнести свой урок. Но, как проговорил Джеймс, это случается редко. Затем он упомянул о преобладающей теории среди студентов, которая подразумевает разделение учащихся на три основные категории. «Элиту», «профессоров» и «отбросов». Джеймс, имеющий свой собственный отель, как я сделала вывод, относится к «элитным студентам». Я, вероятно, буду у «отбросов», так как не имею признаков обеспеченности, нажитого мной или моими родителями, и собираюсь скрывать свои интеллектуальные возможности для вступления в категории «профессоров». Представителям студенческих классов не принято дружить между собой. Следовательно, Джеймс нарушает правило данной теории, так как имеет начальную стадию дружбы со мной.

Мой первый предмет – английский язык. Джеймс оставил меня у порога в кабинет и ушел, шепнув мне на ухо слово «Удачи!».

В аудитории находится около двадцати студентов. Я прохожу к пустому стулу у окна и сажусь рядом с очень светлой девушкой. У нее непривычно светлая кожа, светло-желтые кудрявые волосы и голубые глаза.

– Привет, – вдруг говорит она, произведя улыбку на лице.

Я гляжу на нее, не меняя застывшей позы в процессе вытаскивания тетради из сумки, и пытаюсь сконцентрировать свои мысли на ее беседе. Несмотря на то, что я почти всю ночь репетировала, как я буду разговаривать с сокурсниками, сейчас мои мысли снова переплетаются, и снова затягивают с ответом. Девушка уже отвернулась от меня в сторону доски, не дождавшись меня.

– Прриивет. Меня зовут Ила, – почти молниеносно выдаю я и протягиваю правую руку.

– Мария, – говорит она, поворачиваясь ко мне снова. Она пожимает мне руку и натягивает на лице широкую улыбку. – У тебя очень красивые глаза. Просто шикарные…

– Спаасибо, – непременную благодарность оглашаю я, определив, что она делает мне комплимент.

– Это линзы? – спрашивает она, вглядываясь в мои глаза.

– Лиин-зы? – недоумеваю я.

– Золотисто чайный цвет кажется, да? Где взяла такие?

Она решила, что я надела цветные линзы. Подходящий вывод. В притворстве человеком ее заключение приходится для меня удобным решением, учитывая, что я могу использовать его и в дальнейших аналогичных ситуациях. Пусть лучше мой естественный оттенок будет цветом произведенным линзами, чем нечеловеческим глазом. Сжав губы от очередного предстоящего неверного предложения, которые мне приходится часто выдумать на этой планете, я произношу с еще большей задержкой в слогах:

– В оп-ти-ке.

– Ясно, – говорит она, сжимая челюсть. – У тебя сегодня есть свободное время после занятий? Покажешь мне, в какой оптике можно достать их? Я тоже хочу такие.

Интересно. Она планирует выполнить совместный акт со мной вне учебной программы? Она намерена дружить со мной или она не сможет найти оптику самостоятельно? Вероятно, второе предположение является верным, учитывая сложность спроектированных земных городов, где легко перепутать пути. Но с иной точки зрения, земляне уже решили эту проблему. Они изобрели невысокоразвитые путеводители и навигаторы. Очевидно, что эта землянка не освоила инструкцию пользования данного предмета. Она глупа для своего земного уровня?

Нет. Мгновенно в моей голове определяется оправдывающее окончательное объяснение ее желания. Мой справочник по имени Юно, совершенно вовремя всплывая в моей голове, подтверждает начальную теорию о том, что ее улыбающееся лицо и просьба подразумевают вероятный дружелюбный настрой.

Она поворачивается к своей книге и продолжает изучать предстоящую тему «Неопределенные артикли».

Какое-то время я еще пытаюсь слушать преподавателя, но из-за того что она объясняет тихим голосом, невнятно и медленно то, что является не новым познанием для меня, я начинаю утомляться. Глядя на других студентов, которые больше заинтересованы в пользовании своими личными телефонами, чем в занятии, я также достаю из кармана свой телефон, который Джеймс одолжил мне на время, пока я не куплю свой собственный. Я начинаю писать по нему сообщение.

«Здравствуй» пишу я Джеймсу.

«Привет» отвечает он мне минуту спустя.

«Где ты?» спрашиваю я.

Прошло минут пять, а Джеймс мне не отвечает.

Преподаватель продолжает монотонно объяснять употребление артиклей в неизвестных предложениях. Данное утомительное занятие предполагает, что мне будет не увлекательно учиться в земных учебных заведениях.

– Так мы пойдем в магазин за линзами? – спрашивает Мария приглушенным голосом, наклоняясь в мою сторону.

Мне необходимо ей ответить, несмотря на то, что я еще недостаточно готова к близкому контакту с землянами. Мне необходимо добавить, что я согласна оказать ей дружелюбную услугу. По причине моего притворства человеком, я обязана выполнять общепринятые человеческие действия.

– Хо-ро-шо, – изобразив дружественную эмоцию на лице, с медлительным произношением отвечаю я. Поистине я сейчас не желаю иметь подразумевающиеся отношения. Дружба с одним Джеймсом кажется мне нагрузкой в процессе внедрения в человеческий мир. Но я вынуждена скрывать свои мысли в своем внутреннем мире о не желании предстоящего общения ради того, чтобы казаться землянкой.

– А куда нам надо будет ехать?

– Ммм… На улицу Карол Бах, – придумываю я. Среди множества магазинов должна находиться оптика.

– Хорошо. Договорились, – говорит она, подмигнув глазом.

После урока, мы поехали на улицу Карл Бах. Мы выпустили из памяти нашу цель приезда в данную местность, так как активно стали обмениваться персональной информацией друг о друге (конечно, ложной информацией с моей стороны). О ней я узнала, что она приехала в Индию учиться из города Москва, остановилась в отеле на той же улице, что и я, и что ей очень нравятся индийские фрукты.

Мы стали прохаживаться среди толпы, где Мария много отличалась от окружающих людей. На внешний вид она невысокого роста, как и многие другие представители, но ее белая кожа с виднеющимися фиолетовыми венами, которые будто балующийся ребенок пытался синей ручкой начертить, и голова с белокурыми кудрями кажется единственной совокупностью на всю планету. По сравнению с местными окружающими людьми, она очень яркая. Мария, словно солнце среди темных каменных планет. Вероятно, она постоянно чувствует себя подобно тому, как я сегодня утром ощутила себя, когда шла на занятия рядом с Джеймсом. Окружающие люди схоже студентам нашего колледжа раскрывают рты, разглядывая ее. Но в отличие от них, некоторые участники данной толпы пытаются дотронуться до нее, будто Мария – местная богиня, проходящая мимо них. Она говорит, что причина заключена в ее светлых волосах и белой коже. Индусы, оказывается, редко встречают подобных людей в своей жизни и поэтому для них ее явление является событием.

Если они могли бы увидеть меня настоящую…

Если люди выражают активное изумление, увидев Марию, то какие активные эмоции они проявят, когда встретят жителей с моей планеты? Я не намерена знать этого в данную минуту и поэтому мне будет лучше поторопиться с возвращением в отель, пока с меня не стекла косметика от сорокоградусной жары.

В происходящем интенсивном контакте с «почитателями» Марии, нашим спасением стали просторные магазины с кондиционерами для высших слоев общества. Здесь мы бегством спасаемся от людей, которые пытались дотронуться до любой части тела Марии. Приведя свой дыхательный ритм в норму, мы стали оглядываться в укромном заведении. В этом месте наше внимание начинает привлекать яркая и разнообразная одежда, развешанная на неподвижных манекенах. Я впервые вижу представленные матерчатые хлопковые и шелковые одеяния в столь большой численности, и прихожу от их колорита в восторг. Одежда на вешалках привлекает нас, словно фейверк на празднике, который я видела с окна отеля на прошлой недели. Яркая, блестящая, разноцветная. Главный критерий, который удовлетворяет меня это то, что большинство хлопчатобумажных платьев не обтягивают тело. Несмотря на огромное желание, возникающее во мне приобрести все это в собственность, мы с Марией покупаем себе лишь по одной майки и носки. Я не могу тратиться и покупать много одежды, потому что знаю, что в моем кармане лежат не мои бумажные средства называемые «деньгами». А деньги Джеймса. Нэл никогда не может брать предметы чужой принадлежности и отдавать свое. А я взяла и вынуждена изменять своей природе, чтобы не вызывать никаких подозрений. Учитывая данный акт, я не буду удовлетворять свои возникающие желания. Деньги Джеймса в моем кармане существуют лишь для необходимости, подобной плате за проезд на общественном транспорте, еде и майки с носками, которые являются необходимыми аксессуарами в гигиеничности тела. Я обязательно верну Джеймсу все, когда полноценно приспособлюсь к местной жизни. У меня уже есть план, как заработать свои деньги. В течение учебного дня мне попались брошюры о подаче заявления на стипендию, которую можно получить благодаря своим знаниям, о нескольких олимпиадах по математике, английскому языку и других предметах, победителей которых будут денежно награждать. Думаю, что я смогу без усилий выиграть все описанные состязания.

И все же меня удивляет тот факт, что на этой планете за чай, тунику или жилье надо оставлять купюры, которые перед этим выдаются за то, что человек подмел двор, просидел в рабочем кабинете или обучил детей науке. На моей планете не существуют таких понятий как оплата, деньги и тому подобное. Каждый раз, когда я расплачиваюсь, мне кажется, что я отдаю чужую вещь чужому человеку, абсолютно не имея на это право. От этой мысли я испытываю дискомфорт на ногах, будто я срочно должна убежать на месте оплаты. Но, как и при других необыденных для меня обстоятельствах, я вынуждаю себя привыкать к данному образу жизни.

С аналогичным неудобством в моих ногах, я попросила Джеймса, чтобы он принимал мою оплату за номер. Помотав головой в стороны и улыбнувшись в одну щеку, он согласился, упомянув присутствие бессрочности и безусловности внесения оплаты. С целью экономии денежных средств, которые у меня пока не имеются, на семнадцатый день моего обучения я предложила Марии переехать ко мне в жилое помещение. Она прибыла в изумление. Ее голубые глаза расширились, а рот сомкнулся, будто она сдерживала его от невольного раскрытия.

– Ты дружишь с Джеймсом Кроу?– спросила она.

– Думаю, что дружу, – ответила я, начиная полагать, что ей известна возможная причина, по которой она полагает иное.

– Ты меня прости, конечно, – она на две секунды прикрыла глаза и помотала головой. – Просто Джеймс Кроу вроде как богатенький, красивый, стильный мальчик. А ты простая, тихая такая. Обычно, такие как он, не дружат… Ну, обычно, рядом с ними бывают девушки с длинными ногами и распущенными волосами.

По земным меркам мои ноги немного коротки для обладания статуса «длинноногой». Но я могла бы распустить волосы.

– Мне казалось, что он дружит со мной, – сказала я, глядя в ее редко встречающиеся голубые глаза и ожидая дальнейшего комментария.

– Нет, он наверняка дружит с тобой. Просто я имела ввиду, что это очень редко и странно.

Я сама редкость на этой планете и соответственно странная. Я кивнула Марии в знак того, что я поняла ее высказывание и затем предупредила Джеймса о нашем намерении жить совместно.

– Джеймс, ты со мной дружишь? – я спросила его, когда мы поздно ночью сидели на желтом диване в холле отеля. Дежурный Равин, худощавый, улыбчивый и который часто качает головой, ушел покушать, а Джеймс предложил посторожить пост и попросил меня составить ему компанию. Джеймс часто так делает, когда его подчиненные просят у него разрешение отойти на несколько минут.

– Дружу, – ответил он на мой вопрос и откинулся на диван. – А ты?

– Да. Но Мария сегодня сказала, что это очень редко и странно.

– Твоя новая подруга? Та, что блондинка?

– Да.

– Она права, – призадумавшись, сказал он. – Обычно, такие как ты, редко общаются с такими как я. Большинство умных девочек видят во мне папенькиного сыночка и считают меня глупым, избалованным мальчиком. – Он придвинулся вперед, чтобы глядеть в мои глаза. – Но не ты. Ты со мной разговариваешь, как с обычным человеком.

– Тебе нравится ощущать себя обычным человеком? – поинтересовалась я.

– Ты даже не представляешь, как сильно мне это нравится, – он стал разглядывать керамические квадратные плиты на полу. – Статус богатого мальчика часто утомляет. Люди дружат со мной только, чтобы попросить денег в долг или бесплатно покушать в дорогих ресторанах. Это бесит. Я даже отца попросил не оформлять на меня свое наследие. Я женюсь на той, кого он мне покажет, буду помогать ему во всем, но я не хочу оставаться в его тени.

– Но что ты хочешь?

– Я хочу жить в небольшом доме с женой и детьми, которые будут жить обычной жизнью и ходить в обычную школу. Иметь свой автосервис, где я буду пачкаться маслом и собственноручно выкручивать ключом колеса машин.

Затем он снова взглянул на меня и сказал:

– Все мы хотим чего-нибудь сложного. А чего хочешь ты?

– Ничего.

– Неудивительно. Ты мне этим нравишься.

– Но я тоже в денежном долгу и всегда с тобой ем пищу бесплатно.

– Разница в том, что ты хочешь этому сопротивляться, – сказал он и привстал с дивана.

– Но я намеревалась попросить тебя о подобной денежному долгу услуге. Мы с Марией хотели поселиться вместе в комнате, которую ты предоставил мне. Мы намеревались разделить плату, чтобы мой долг тебе уменьшился.

– Нет проблем! Даже не думай, что ты относишься к тем, что подлизываются ко мне. Ты не такая!

Джеймс согласился. И, как обычно для меня, он предоставил нам большую скидку с обязательным бесплатным питанием.

Она переехала в мое жилище на следующее утро. Мы с Марией попросили принести к нам в номер две односпальные кровати вместо одной двуспальной кровати, разделили полки в шкафу и договорились соблюдать чистоту в ванной комнате.

Учиться в колледже оказалось не столь скучно, как мне ранее показалось. Иногда посреди лекций преподаватели говорят предложения, от которых все начинают смеяться. Я их не понимаю, но они мне нравятся, что вокруг расселяется легкая, отвлекающая от однообразия, обстановка. После занятий обычно мы с Марией ходим по магазинам. Она научила меня одеваться как стандартная девушка – студентка, т.е. джинсы, майки, кеды или туфли на шпильках по праздникам. Поначалу, мне было очень трудно привыкнуть передвигаться на возвышенной обуви, но затем, когда я стала замечать, что мои ноги визуально удлиняются и выглядят как у земных девушек из телевизора, я приложила все свои усилия для того, чтобы моя походка стала легкой и изящной. На Земле это считается элементом красоты. Здесь придается большое значение красоте внешности человека. Выглядеть красиво – значит иметь преимущество перед другими. К красивым людям, а именно ухоженной внешности и правильно одетых по времени, применяются отношения, взгляды и общение в положительном тоне. Я пока не очень хорошо различаю красивую человеческую внешность от некрасивой. Но думаю с опытом и, наглядевшись на внешности людей, я начну различать подобный признак.

Однако, исходя из своих наблюдений, я уже могу сделать одно предположение. Джеймс относится к типам красивых людей. Учитывая разговор двух старшекурсниц, который я случайно услышала, он всегда выглядит «стильным, безупречно чистеньким, с потрясающими формами тела и красивыми глазами». Мне стало очевидно, что он является популярной и желанной личностью в колледже, в особенности среди представительниц женской особи. Любой студент или студентка, и даже преподаватели всегда обращаются к нему уважительным, любезным тоном. Он нравится всем.

Общаясь с Марией, я также научилась различать вкусную еду от безвкусной, которую часто сопоставляют с полезной. Вкусная еда при употреблении доставила мне большее удовольствие. Хоть Мария, не питается мясом, вырезанным из животных, то есть в земном понятии она является вегетарианкой, для сравнения она порекомендовала мне попробовать средне запеченное мясо с остро-сладким соусом, от которого я получила наибольшее наслаждение. На Нэлруге мы тоже не употребляем животных в пищу, в связи с чем, сначала я сочла мясное питание как нецивилизованное. Но пересилив свои убеждения, я попробовала его и навсегда изменила свое понятие. Вкус приготовленного мяса оказался выше моих сил. Я готова есть это блюдо на завтрак, обед и ужин. Но для полезности нашего организма мы предпочли чаще есть свежие фрукты и некоторые сырые овощи.

Еще я впервые попробовала земные сладости, никогда не существовавшие на моей планете. Молочный шоколад, ванильное мороженное и фруктовое пирожное привели мой язык к безумию. Он будто головокружительно танцевал от высокой степени вкусности во рту. Я окончательно прибыла под впечатление от земной еды.

Мое позитивное впечатление дополнил напиток из высушенных листьев, называемый чаем. Первый глоток желто-оранжевого напитка придал ощущение расслабленности моему телу. Каждый вид чая: черный, зеленый, мелкие гранулы, крупно-листовой, ледяной, горячий, фруктовый, цветочный, кажется, что имеет свою собственную программу воздействия на организм. Аромат любого из них действует либо как освежающий, энергетический, либо как расслабляющий и успокаивающий эффект. В перерывах между уроками мы с Марией часто пьем чай, закусывая солеными или сахарными печеньями.

Интересно, почему на этой планете существует большое изобилие еды и питья для человеческих пищеварительных органов, а на Нэлруге имеется лишь распылитель питательных веществ и вода?! Мы – более развитая цивилизация лишены позитивных процедур. Живем на Светлой благополучной части нашей планеты, где имеются условия для здорового и умственного развития особи, но не имеем понятия о существовании блаженств. Я еще не сделала заключение о том хорошим или плохим влиянием на развитие благополучного общества является данный факт, но я отчетливо представляю, что лишь узнав о славном вкусе жареного цыпленка в собственном соку, всякое разумное существо расстроится, что не пробовал подобное блюдо никогда. Если бы охранники не охотились за мной, то непременно я отправила бы нэлам кусок удовольствия в комплекте с соусом, предварительно упаковав его в специальные вакуумные контейнере для хранения. Интересно, почему Юно, имея возможности, никогда не намеревался совершить аналогичные открытия?

Прошло два месяца с моего первого учебного дня. Я успела побывать на нескольких небольших индийских праздниках, проведенных в колледже и на дне рождении Марии, который отмечался на крыше нашего отеля. Земляне, оказывается, почти каждый год отмечают дату своего рождения. Когда на Нэлруге рождается нэл, его время рождения фиксируется лишь на нэби, как начало функционирования устройства. Нам не приходила мысль запоминать эту дату как важное событие и праздновать его.

Так как я была в первый раз на мероприятии, я лишь изучала актом наблюдения за тем, как люди веселились, танцуя под музыку, распивая различные напитки, а также поедая различные вкусности в виде маленьких прямоугольников на деревянных зубочистках. Мария несколько раз подходила ко мне предлагая познакомиться с теми или иными людьми. Особенно, со мной стремились знакомиться представители мужского пола. Человеческий природный зов! Но я предпочитала весь вечер оставаться наблюдателем и максимально старалась быть незамеченной для гостей. Лишь Джеймс составил мне молчаливую компанию. Он, словно являясь моим личным сторожем, не отходил от меня ни на один шаг и рассматривал каждого приближающегося гостя с вершины головы до ступней ног.

Из-за постоянного настойчивого присутствия Джеймса рядом со мной, люди в колледже стали часто с любопытством осматривать и иногда сплетничать о нас, не утруждаясь принижать свои голоса. Джеймс делал им замечания, говоря грубым тоном «быстро отвернулись» или «тебе нужны проблемы?». Люди беспрекословно отворачивались и замолкали. Джеймс имел влияние над студентами, как белогер над нэлами. Однажды я услышала, как некоторые старшекурсницы говорили, что Джеймс возится со мной из-за того, что я сирота. Проверив справочник Юно, я обнаружила, что у некоторых людей отсутствие родителей вызывает жалость, которая может их обязать к благородным поступкам. Джеймс на подобное заключение ответил отрицательно. Он сказал, что «в землю закопает того, кто произнесет подобное еще раз». Меня не интересует причина дружбы Джеймса со мной. Джеймс мой проводник, который благополучно помогает мне осуществлять мои земные планы. Но его попытка восстановить справедливость вызвала во мне добавочные положительные впечатления о нем.

Прочее время я проводила одинаково. Отель – учеба, учеба – отель. Мои так называемые земные друзья были заняты учебой, из-за чего мы почти не выходили гулять по городу и не встречались на паузах между занятиями. С Марией мы могли видеться на учебе и в номере, а с Джеймсом мы общаемся только посредством мобильного устройства. В последние дни он изменился по отношению ко мне. Он стал редко появляться в моем поле зрения или неспокойно шевелиться в моем присутствии. Когда мы случайно сталкиваемся в коридоре, Джеймс, без известной мне причины, стал подробно изучать каждое мое движение, внимательно вглядываясь в меня своими большими человеческими глазами. Раньше, с начала нашего знакомства он часто улыбался мне и часто отводил свой взгляд. Теперь при виде меня он замирает на несколько секунд. Каждый раз он глядит на меня, будто видит меня впервые. Словно, что-то неправильное происходит с моей внешностью. Иногда я даже начинаю думать, что он замечает мой настоящий естественный вид, который вынуждает его пребывать в недоумении. Конечно, для меня здесь на Земле многое является странным, и поэтому пока я не вправе делать какие-либо выводы относительно его такой реакции ко мне. Главное, что в его действиях я не наблюдаю никакой агрессии. Единственное, что меня немного тревожит это тот факт, что я стала встречать его реже, и даже его голоса не слышу уже много дней. Между нами остались лишь короткие сообщения, определяющие для него мое местонахождение или состояние здоровья.

Один день становился похожим на другой. Меня перестала увлекать окружающая обстановка, как это происходило прежде. Словно я снова оказалась на Нэлруге, где все действия следуя расписанию, одинаково повторялись. Я даже перестала понимать смысл моего пребывания здесь. Помимо того, что моей целью является укрытие от нэлов и слияние с земной толпой, я намеревалась что-нибудь добавить в мою обыденность.

– Мы можем на выходные праздники сходить в Акшердам? – предлагаю я Джеймсу в разговоре по телефону.

Я не могу сходить на прогулку одна. Я опасаюсь находиться среди большого количества людей. В индийском храме на выходные дни будет не толпа, а мега толпа. Мне кажется, что я потеряюсь среди них и, растерявшись, не найду дорогу обратно в отель.

– Нет. Я не смогу. Мне нужно будет уехать к родителям в Агру, – отвечает он мне своим хриплым голосом.

– В Агру? Там, где есть Тадж-Махал.

Место, куда Юно намеревался попасть, но не смог. Это историческое сооружение было на самом верху в списке обязательного посещения перед тем, как он узнал о смерти своей пары Бэл. Мне следует увидеть Тадж-Махал глазами с целью проведения эксперимента. Я добавлю в воспоминания новые картины, которые должны были быть в памяти Юно, но не добавились из-за непредусмотренного обстоятельства. Возможно, подобный опыт сможет пробудить новые воспоминания белогера в моей голове и мне станет ясна причина охоты охранников на меня.

– Красивое здание! – отвечает он. – Но лучше увидеть его своими глазами. Если ты хочешь, можешь поехать со мной, – добавляет он с недлительной задержкой.

Я увижу Тадж-Махал. Мой план осуществиться, но еще большее удовольствие я испытываю от того, что я увижу еще что-то помимо делийских улиц, по которым я проезжаю каждый день. Я прерву данное скучное ведение безынтересной повседневной жизни на этой планете, уподобившееся моему прежнему нэлскому бытию. Раньше, живя на Нэлруге, я не предполагала, что там скучно. Но после полученных знаний Юно и эмоций в земной жизни, которые мой внутренний мир требует повторить снова вместо однообразной повседневности, мое мнение изменилось. Мой мозг, кажется, взлетит наверх от возникшей вероятности окончания одинаковых будней. Я рада. Я испытываю нужду в возможности вновь заметить краски данного мира, преобразовав свое пребывание на Земле в увлекательное путешествие. Я помню, что я прилетела сюда по вынужденным обстоятельствам и мне следует сконцентрироваться на приспособлении к жизни обычного человека, помимо сокрытия от своих преследователей. Но получение удовольствия от моего убежища становится выше моего здравого рассудка. Меня влечет к познанию новых впечатлений, словно железо к магниту.

– Хорошо, – с удовлетворенностью в голосе отвечаю я ему. – А Мария с нами поедет?

– Да. Почему нет?! – снова немного задерживая предложение, отвечает он.

Мы отправились в направлении города Агры. Дни, которые мы решили провести в путешествии, совпали с осенним праздником «Дивали». У нас будет пять дней без утренних вареных яиц с хлебом и кофеем на завтрак. Не будет утреннего автобуса, набитого отличающимися друг от друга запахами людьми. А также я проживу пять дней без грамматики английского языка, учебник которого я выучила три раза целиком поверх пяти предыдущих повторений и нарочно забытых еще до начала обучения.

Мария, Джеймс и я едем в город, где Джеймс родился и где проживают его родители. На его новом внедорожнике, вернее ранее использованным другим человеком, а затем проданным Джеймсу в неудовлетворительном состоянии, мы движемся по дороге с ребристой поверхностью. Нам ощущается углубления и выступы невольными скачками внутри салона. Но машина максимально скрывает неудобства проезжей части. В сравнении с тем, когда автомобиль еще не был видоизменен Джеймсом, наше автомобильное средство непринужденно плывет по воде. Обновив мотор, колеса, сменив рваные матерчатые кресла на новые кожаные и выкрасив для впечатления свежести в молочно белый цвет, Джеймс создал свой собственный шедевр, отличительный от шаблонных заводских движущихся коробок.

Дорога от Дели до Агры оказывается очень долгой. С момента нашего выезда из отеля прошло более двух часов, а мы до сих пор находимся далеко от цели. Возможно, данный процесс является бесполезной тратой времени, однако я испытываю удовольствие. Пока Мария заснула на переднем пассажирском кресле, я разглядываю пейзажи за окном на заднем сиденье. Обитаю здесь почти четыре месяца и не прекращаю находить новые углы обозрения в красочных просторных ландшафтах и совершенном дизайне земной природы. На этой планете безумное количество разновидностей растений, среди которых даже представители одного вида отличаются друг от друга. Листья или цветы одного корня могут создавать абсолютно разные впечатления, походя своими линиями на предметы, когда-либо попадавшиеся на мой взор. Один из нефиксированного множества оранжевых мелких цветов ветки азиатского кустарника, который сорвал Джеймс, вытянув руку из окна на ходу со скоростью 80 км/час нашего автомобиля, и протянул его мне на заднее сидение, напоминает мне мою просвечивающуюся руку, когда в ней проходили светлые частицы моего включенного нэби. Другой цветок ниже предыдущего похож на Хэма, восходящего после затяжного отсутствия в зимнем периоде.

Несмотря на то, что наша поездка проходит по засушливой местности, я постоянно обнаруживаю на пути единичные цветущие травы. Они возникают, словно падающие звезды: долгожданно, кратковременно и ярко. И кажется, что также как звездам, этим растениям суждено раствориться в самое ближайшее время. Мне желается помочь им. Остановить автомобиль, выйти на жаркую открытую местность и собрать их с корнями, чтобы пересадить или поставить в вазу, где в отличие от данного ландшафта имеется вода. Но, не вмешиваясь в правила природы, я продолжаю наблюдать за земной флорой, в которой продуман каждый изгиб, форма и цвет каждой непривередливой травы. Как сама природа, так и человек создали безупречный результат своих усердий, максимально вписывающийся в любые условия.

В течение нашего передвижения на удивительно удобном земном автомобиле, со мной совершается непредвиденное обстоятельство. Наблюдая за бесконечными телефонными проводами, соединяющими высокие деревянные столбы вдоль дороги, я не замечаю, как мои веки прикрывают глаза, и я засыпаю где-то между небольшими городами. Очнувшись в пригороде Агры, я оказываюсь в неопределенном состоянии. Мой организм своевольно перевелся в дремлющий режим. Незапланированное засыпание очень неестественный акт для нэла, в особенности учитывая то, что сегодняшней ночью я высыпала свою норму. Очевидно, что с моим организмом что-то не так. Возможно, что это какой-то земной вирус, который я где-то приобрела. Или же… Или же это эволюция.

Улицы Агры показались мне менее оккупированными отходами людей, чем открытые пространства Нью-Дели, где из-за невежественности многих индусов и их привычки справлять свою нужду прямо на улицах, вдоль тротуаров, лучше ходить на цыпочках или вовсе не ходить. Хотя в Агре аналогичное деяние тоже наблюдается.

Мы доехали до пункта назначения. После того, как Джеймс обустроил нас с Марией в отеле, принадлежащем его отцу, он съездил в дом к родителям на одну ночь, и вернулся после завтрака за нами. Мы отправились в Тадж-Махал.

Это сооружение, построенное индийским, а точнее правителем великих моголов 17 века, я тщательно изучила по обзорам в сети интернет перед началом поездки. Идея возведения данной архитектуры была стимулирована испытанной любовью к своей паре, то есть жене, родившей ему четырнадцать продолжателей. С момента моего пребывания и до настоящего времени в моей голове не разборчива мысль о том, как один человек столь значительно воспринимает чувство по отношению к другому и умирает в процессе обреченных мучительных родов. Мне нелегко осваивается факт того, что ради пары можно совершать подвиги, умирать и творить нечто грандиозное вроде этой постройки. Я рассчитываю найти в данном месте признак понятия сути «человеческих чувств».

Вблизи сооружение представилось очень крупным. Мне кажется, что я не успею разглядеть каждый его элемент до заката солнца. Торопясь, я принимаю один из билетов с рук Джеймса, которые он пробрел, выстояв длинную очередь у входа на территорию. Как только моя нога вступает за ворота архитектуры, в мои легкие вливается отличительный воздух. Странно. Он очищен влажным ветром. Будто ранним утром его завезли с прохладного простора пустыни Раджистан, где я бродила в первую ночь на Земле, и закрыли под невидимым куполом, выстроенным над красным забором постройки. Либо в незаметных подвалах или на крышах построек служители туристического комплекса спрятали огромные воздухоочистители. Я даже забываю вкус того, чем я дышала до этого момента. В воздухе не витают никакие примеси, специи, разлагающиеся отходы и другие специфические запахи. Только свежий воздух. Повсюду на земле и газоне преобладает чистота, будто служащие здесь люди специально подготовились к нашему приходу. Кажется, что они провели значительное время над уборкой, помыв до блеска заасфальтированную тропу, собрав окурки и оберточные бумаги, а затем расстелили вдоль нее ярко зеленый свежий газон.

Дальше все оказывается еще более удивительным. Длинный пруд, заделанный белым мрамором и усыпанный невероятно большими цветами лотоса, указывает нам дорогу в предстоящее восхищение. Продолговатый водоем заканчивается прямо у подножья гробницы жены создателя. Белое симметричное здание будто стоит на самой высокой возвышенности всей данной местности.

Передо мной Тадж-Махал. Я предполагала увидеть сооружение, которое ошеломит меня и вынудить раскрыть рот от красоты. Я думала, что оно не будет схоже ни с чем, что я видела раньше в человеческой среде. Я ожидала, что внутри меня даже зародится зависть к чувству, испытавшую друг к другу шах и его жена. Но произошло иное. Постройка показалась мне обыденной, подобной тем, что я вижу каждый день на улицах Дели. Отличие присутствует лишь в размере, чистоте и истории.

Сняв обувь и вступив в белых носках на холодный мрамор балкона гробницы, я стала прохаживаться с телефоном в руке, пытаясь снять отличительные кирпичи и зеленые ветки на фоне зубчатого забора. Оглядывая торчащие камни, я начинаю замечать некоторые детали строительства. Кирпич, сложенный среди множества других кирпичей, выстраивает в моей голове представление о том, как худощавый строитель 17 века в белых тряпках, натянутых на талию для сокрытия нижней части тела, пропотев, складывал камень за камнем умело и тщательно ровно. Он проснулся с восходом Солнца на холодном полу под покровом тряпичной крыши, свисающей с деревянных палок, вколотых в землю рядом со строительными материалами для сооружения. На завтрак он не ел зерновые, молочные изделия и не пил чая. Он взял кусок своего вчерашнего хлеба, оставленного на полу рядом с его нательной старой белой сорочкой, которой он всю ночь пользовался как полушкой, и доел пищу полностью. Он черпнул воду помятой металлической кружкой из большой черепяной емкости, установленной для работников стройки, и, запив ею завтрак, приступил к работе. В течение всего рабочего процесса, растекаясь потом и не концентрируя внимание на огрубевшей жесткой коже на ладонях, он думал лишь об одном. О том, что он участвует в важном королевском поручении, что доставляло ему гордости перед его родственниками и друзьями, либо о монетах, которые он должен получить от работодателя, для того, чтобы купить очередную порцию пищи для своей голодающей семьи.

Немало людского труда было вложено в это строительство, которое не представилось мне значительным. Это предположение приводит мои мысли к дискомфорту. Это удивительно, что простой, без специальной образованности, человек смог сложить кирпичи друг на друга очень бережно и точно, не используя современные измерительные, разметочные инструменты или 3D принтеры. Воображенный придворный работник в моей голове вынуждает меня к мысли о несравненности сооружения с другими постройками на улицах Нью-Дели, которые я видела. Этот человек помог мне понять, что Тадж-махал – это рассудительно организованное и эмоционально искусное творение землян. Я почти пропустила суть идеально спроектированной и воплощенной в реальность утопической человеческой идеи. Теперь я полагаю, что упускаю множество деталей, которые не видны моему инопланетному мозгу.

Опустив руки с телефоном, я стала разглядывать окружения. Здесь красиво. Кажется, что я не смогу наглядеться окружающей красотой, не упустив минимум половину видимых предметов. Теперь мой взгляд застывает здесь буквально на каждом камне, из которого построен этот завораживающий мавзолей. Я очень сильно опасаюсь не заметить что-то еще больше потрясающее, скрытое от моих познаний. Жаль, что Юно не побывал здесь. Он смог бы восторгаться этим зданием еще больше, чем я, учитывая его нестандартное отношение к своей паре Бэл. Вероятно, Юно совершил бы нечто подобное для нее, будь он настоящим землянином. Его чувства точны, чисты и соразмерны данной белой мраморной постройке начала нового века.

Пока Мария отошла куда-то в сторону сада, чтобы сделать снимки, мы с Джеймсом вдвоем неторопливо обходим на балконе усыпальницу босыми ногами. Здесь, в покоях Мумтаз-Махал не разрешается ходить в обуви.

– Тебе здесь нравиться? – спрашивает Джеймс, глядя на меня с поблескивающими глазами.

– Да. И кажется очень! Он действительно настолько прекрасен, как описывают в книгах. И даже больше.

– А ты слышала, что если приехать сюда с любимым человеком, то они испытают такую же любовь как Шах и Мумтаз?

– Нет. Не слышала, – говорю я, порыскав эту или подобную информацию в части мыслей Юно, и прочитанным мною в сети.

Выдержав небольшую паузу, Джеймс приближается ко мне. Он максимально минимализирует расстояние между нами, внимательно вглядываясь в мои глаза. Я замечаю, что в его зрачках словно искры огня появляется блеск. Кажется, что он глядит не на меня, а на ярко горящее пламя перед ним. Но перед ним на мраморном балконе при сумеречном закате стою лишь я. Раньше он никогда не глядел подобным странным взором на меня. Интересно, что может подразумевать его данный взгляд? Его попытку прочитать мои мысли? Или обнаружить во мне неизведанный изъян? Он начинает наводить на меня мысль, что он раскрыл мою сущность. Возможно, что он заподозрил то, кем я являюсь по каким-либо критериям на моем лице. Но это невозможно. Потому что на приподнимающихся углах его губ появляется признак улыбки.

В его следующем едва заметном приближении его джинсовая рубашка начинает касаться моей белой туники. Он чрезмерно близко подошел ко мне. Раньше люди касалась меня на улицах, где сквозь толпу почти невозможно было пройти. Тогда контакты больше были похоже на удары о деревья в густом лесу. А также были досадные касания. Как просветила меня Мария, некоторые прохожие мужской особи с целью удовлетворения своих редко удовлетворяемых инстинктов дотрагивались до моих опорных мест, упорно изображая случайность. Мысль об их намерениях по моим нэлским меркам делала эту ситуацию столь скверной, что мне желалось раскрошить всех земных мужчин с подобными раздумьями до самых мелких кусков мяса. У меня даже зубы зажимались до скрипа, и казалось, что уже трескались. Я приложила максимум усилий, чтобы сдерживать себя, а по возможности избегать столпотворения.

Сейчас и здесь со мной происходит совершенно иное. При прикосновении Джеймса по моей коже пробегается легкое напряжение электричества. И это вовсе не статический ток, возникающий при прикосновении разнородных веществ, а что-то совершенно новое для меня. По этой причине я начинаю дрожать. Мне страшно, что он может тронуть меня и ощутить какое-нибудь телесное отличие от стандартной земной девушки.

Наклонившись к моему уху, Джеймс начинает шепотом произносить:

«И что сквозь века разнесется по миру молва

О нашей любви, где Мумтаз и Джахан – монолитом,

И что миллионы влюбленных повторят слова,

Которые сказаны нами – и не позабыты».

– Это поэма Шах-Джахана, – удивляюсь я, обнаруживая неуместность ее оглашения.

– Да. Ты тоже ее знаешь наизусть? – удивляется он, приподняв правую бровь.

Мне начинает казаться, что знание данного стиха является странностью. Он заподозрил меня в чем-то. Я невиновна в том, что прочтя ее однажды, запомнила ее благодаря своей нэлской способности.

– Нет, но читала, – говорю неправду я, чтобы не усилить его удивление по отношению к моим возможным странностям.

– Я рад, что мы здесь, – продолжая глядеть со своего высокого роста на меня занимательным взглядом, он медленно проговаривает.

Неожиданно он отодвинул свое лицо от меня и начал уходить вперед, стремительно повернувшись ко мне спиной. Я не осмыслила, вследствие чего он произвел смену темы и резкий жест, предварительно не предупредив меня. Я продолжаю гулять с Джеймсом вокруг усыпальницы, но теперь следуя позади него.

Ко мне подходит незнакомый представитель мужской особи в длинной индусской рубашке серого цвета, заправленной в давно нестиранные джинсовые брюки. Учитывая его ярко выделенные черты лица и бороду, выбритою длиной полосой, он является из северных или западных земель от Индии.

– Привет, – широко улыбаясь, начинает говорить он. Его зубы излишне крупны размерами, а между ними виднеются немалые расстояния. Его улыбка не кажется мне знаком, определяющим благоприятный настрой.

– Намастэ, – отвечаю я, применяя местную вежливость, несмотря на мою настороженность.

– Ты кто? – говорит он на едва понятном английском языке, приближаясь ко мне ближе. Он глядит на меня, словно ожидая от меня подходящего удовлетворительного собеседника. Я гляжу на Джеймса, рассчитывая на его вмешательство в угрожающее обстоятельство. Но вижу лишь его спину, покрытую хлопчатобумажной клетчатой рубашкой. Он, не оглядываясь, удаляется от меня.

Учитывая изученные материалы о поведении землян, данного человека я не причислю к вежливым людям. Я молчу, не намереваясь знакомиться с новыми представителями человеческой расы.

– Ты «муслим»? – продолжает он.

Не постигнув цели его длящегося допроса, я внимательно разглядываю его, пытаясь узнать в нем запамятованного студента нашего колледжа. Возможно, что я должна его знать, учитывая, что он требователен в общении со мной.

Неожиданно и незаметно между нами возникает Джеймс. Он оказывается спиной ко мне и лицом к незнакомцу. За его широкой спиной и высоким ростом, мне совершенно не видно моего собеседника. Я немного отодвигаюсь из-за спины Джеймса, чтобы отчетливо разглядеть их дальнейшие действия.

– Пошел вон! – говорит Джеймс, крепко сжимая зубы и почти не шевеля губами.

Незнакомец, снова широко улыбаясь, качает головой и раздвигает руками по обе стороны, выставляя свои ладони для нашего обзора. Он будто радуется словам Джеймса, но предостерегается его возможного дальнейшего акта. Джеймс сжимает кулаки, и незнакомец медленно делает шаги назад, не меняя позы рук и радость на лице. Он не отворачивается от нас ни на миг, даже для того, чтобы посмотреть существование препятствий позади себя. Отдалившись на достаточное расстояние, в котором Джеймс не достанет его с вытянутой рукой, незнакомец поворачивается и, ускорив темп, уходит. Джеймс глядит ему вслед, пока он перестает быть отличаемым в толпе.

– Он к тебе приставал? – поворачивается Джеймс ко мне.

– Да, – очевидно, что состоявшаяся попытка знакомства называется «приставал».

– Тебе следует звать меня в таких случаях сразу! – говорит он с серьезным выражением лица. Видимо, что Джеймса заботят подобные неблаготворные акты. Либо он обеспокоен мною.

– Хорошо, буду! – отвечаю я.

– Надеюсь!

Джеймс, удовлетворительно отвернувшись от меня, подходит к перилам балкона и вглядывается вдаль над высыхающей рекой Ямуной. Я подхожу к нему и, принимая схожую позу рядом с ним, вглядываюсь в розовеющее небо. Как и он, я гляжу в эту бездну, углубляясь в безупречную чистоту. Она кажется невозможной. Над горизонтами Нэлруга подобной незапятнанной пустоты не существует. Мои глаза пробегаются по небесному полю слева направо, сверху вниз и обратно в поисках одного едва заметного пятна. Пятна в форме стремительно увеличивающегося хэйво. Чем внимательнее я гляжу в бездну, тем больше меня охватывает страх, что нэлы уже здесь. В потоке предоставленной мысли мое дыхание учащается, а ноги скашиваются, ударяя колену об колено. Могут ли представители Нэлруга явиться за мной сюда? Убьют ли они меня однажды? Мне нужны ответы. Но слишком очевидно, что они существуют на непостижимой мною высоте.

– Я заметил, ты часто глядишь на небо, – отмечает он, приподнимая правую бровь. От его голоса мои мысли, словно щелчком возвращаются к Джеймсу.

– Да. Меня удовлетворяет то, как здесь выглядит небо.

– Удовлетворяет? Интересная заметка. Здесь, на свободе оно красивое?

– Да, – отвечаю я, не глядя на него.

– Но ты глядишь туда как-то по-другому. Будто ждешь чего-то… или кого-то? – его глаза перевели концентрированность с пейзажа на меня.

Он глядит метко в зрачки моих глаз очень пристально. Кажется, что он замечает мое нечеловеческое происхождение. Я не знала, что я так часто разглядываю небо. Данным неосторожным актом я привлекла подозревающее внимание Джеймса. Мне надо изменить свой взгляд наверх. Или лучше прекратить заглядываться туда. Думаю, что здесь нэлы не должны появиться. Они не могли уследить за мной. Я выключила все сигналы. Я уверена, что летела сюда более трех месяцев без сопровождения моих преследователей. Мне больше не нужно беспокоиться об этом. Чей бы приказ не был убить меня: Дара или Кола, они не найдут меня. А если узнают, что я на Земле, то не станут устраивать здесь бойню, выискивая меня среди семи миллиардного населения. Здесь мне нужно опасаться лишь землян, которые, в случае определения моей биологической сущности, не устоят перед любопытством обследовать меня снаружи и изнутри.

Джеймс продолжает вглядываться в мои глаза, словно ожидая моего ответа. Он будто застыл. Я даже слышу его напрягшееся дыхание. Мне нельзя обсуждать небесные темы. Иначе я, не рассчитав меру знаний человека, могу выдать больше, чем положено для его знаний. Нам необходимо изменить тему.

– Ааа…апельсин! – говорю я новое слово, вспомнив об одном из методов влияния на мысли собеседника и о своем голодном желудочном тракте.

– Что? – хмуриться он, отодвигаясь от меня.

– Зеленый сочный апельсин! Мне нужно поесть, – улыбаюсь я, предполагая то, что он уже представляет вкусный фрукт, забыв о моем подозрительном наблюдении за небом.

– Пойдем! Надо найти твой апельсин!

Джеймс улыбается, будто не желая этого. Мы, закончив наблюдение за пейзажем с балкона усыпальницы, надеваем обувь, оставленную на ступеньках, и идем к выходу из храма. Вдруг вдоль пруда Джеймс срывает красный тюльпан и незаметно протягивает мне.

– Это тебе. Но лучше спрятать, чтобы никто не увидел, – тихо в мое ухо говорит он, и я аккуратно засовываю цветок себе в рукав.

При выходе охрана ничего не замечает. Я вытаскиваю цветок обратно и изучаю его на солнечном свету. Он красив. Его красный цвет привлекательно сочный, а желтое пятно в середине лишь еще больше выделяет разнообразие колоритности. В моей руке находится один из самых восхитительных объектов на Земле.

– А почему никто не должен был увидеть? – спрашиваю я его.

– Потому что нельзя срывать цветы на территории общественной достопримечательности, – объясняет он, проводя рукой на затылок по волосам. Я замечаю, что он произвел уже несколько суетливых коротких движений. Заглядывал по сторонам, вниз на землю, засунул и вынул руки из карманов, поправил воротник рубашки.

– Джеймс… Зачем ты это сделал?

– Наверное, просто захотел, чтобы цветок доставил тебе удовольствие, а не только газону и прохожим, как все остальные, – теперь он скрывает свой взгляд где-то внизу так, чтобы я его не видела.

Я не знаю, какой вывод мне нужно сделать о его незначительном нарушении. На моей планете, я уже дала бы ему отрицательный голос, несмотря на его любезность с позитивными последствиями. Но здесь и сейчас, мне хочется лишь улыбнуться ему, потому что цветок в руке оказывается очень приятным актом.

На выходе, Джеймс выполняет обещание, купив апельсин у прохожей тележки с фруктами. Прислонившись к его машине, мы ожидаем Марию.

– Ты уже навестил своих родителей? – спрашиваю я, чтобы исчерпать тишину, образовавшуюся между нами.

– Да, но сейчас я снова поеду к ним. Я сегодня останусь там, а утром заеду за вами.

– Хорошо.

И между нами снова образовывается молчание, зачастившее в последнее время.

– Расскажи что-нибудь о себе, – говорит Джеймс, будто ожидал момента, чтобы спросить меня об этом.

Обо мне…

Этого я делать не буду!

– Я сирота.

Джеймс громко набирает воздух и меняет спокойное выражение лица на недовольство.

– Я надеялся, что ты скажешь что-нибудь о себе, а не о своих родственниках.

– Меня зовут Ила Морган.

Он смеется, разглядывая по сторонам.

– Очень приятно! А меня Джеймс Кроу. Ты как всегда!

– Кстати, Джеймс Кроу – это не индийское имя? – спрашиваю я, сконцентрировав наше внимание на нем.

Он улыбается мне в одну щеку и, будто неохотно, он заговаривает:

– На самом деле Джеймс Нэкхан Кроу. Моя мама американка. Она назвала меня. А Кроу добавил себе я сам. Это ее фамилию. Хотел сделать ей приятно. Ей и так пришлось туго в чужой местности. – Затем он поворачивает ко мне свое лицо. – Но никто в колледже и из моих друзей не должны знать о том, что она не индианка.

Я киваю ему в знак того, что этот факт будет сохранен мною в неизвестности от людей. Затем я продолжаю нашу беседу:

– Ты сделал ей приятно, потому что любишь ее? – в справочнике Юно упоминается о глубокой материнской любви, но о любви ребенка отмечено мало.

– Все любят свою мать. И отцов тоже.

– А почему твой основатель… – запинаясь и поправив горло, я исправляюсь: – то есть отец женился на чужеземке. Людям ваших земель не запрещено это делать?

– Основатель? – удивляется он, видимо, сомневаясь в услышанном слове.

Я пожимаю плечами, как это делают в фильмах, когда не знают что ответить.

– Да, – говорит он, упустив внимание о непонятом слове. – Мой отец настолько сильно влюбился в мою маму, что ради нее он ушел из дома, бросил семью и начал свою жизнь с ней. Но, несмотря на это, мой отец чтит наши традиции и строго им придерживается. Поэтому он никогда не позволит повториться тому, чтобы в нашей семье появилась еще одна не индианка.

Его последнее предложение звучит, словно он обращается к себе, чем ко мне. Он снова глядит на свои ноги и произносит его едва внятно. Кажется, его смущает теория о том, что если он полюбит кого-либо отличной от себя по социальным признакам, то он никогда не соединится с ней в союз, потому что его отец не разрешит этого.

– Даже если я влюблюсь, я никогда не смогу пойти против родителей, – добавляет он. – Я воспитан в строгой индийской семье, и мне нельзя перечить отцу.

Людям данного территориального происхождения свойственно иметь преданность к своим родителям. Эта теория будет дополнением к заключениям Юно. Но интересно то, что подобное отношение детей проявляется не во всех народностях Земли. И, тем не менее, даже самый холодный бесчувственный землянин несравним с нами в понятии об отношении к своим основателям. Как и мое мнение, которое является противоположным мнению Джеймса, даже не учитывая поступок моего основателя, отославшего за мной охранников убийц. Будь я Джеймсом, то я, естественно, не соблюдала бы обычаев и уважения к родителям в процессе защиты своих интересов. В представленном случае в испытании любви к иноземцу. Мы не испытываем забот об интересах тех, кто произвел нас на свет. Наши основатели не значимы в нашей жизни, не считая ответственности за формирование положительного продолжателя, навязанного нам одним из основных законов Нэлруга.

С нэлской точки зрения земляне ведут неразумные традиции, разделяющие их по социальным слоям. Не имеет смысла людям отличать друг друга. Они все Земляне. Они все разумные существа, которые думают, строят и общаются. Зачем им нужна детализация? Полагаю, что именно их обязательные воспоминания о месте бытия вызывают суть жестокого земного слова «расизм». Землянам стоит рассмотреть тот факт, что больше значения имеют слова «положительное» и «отрицательное», чем темная и светлая кожа.

Находясь внутри человеческого мира, я стала ведать, что он имеет чрезмерно сложную структуру и необычаен для моего понятия. Суть жизни на Земле еще не постигнута мною. К данному моменту мне очень сложно представляется понятие. Не имея собственного суждения, кроме мнения Юно о земном мире, я решаю коротко прокомментировать слова сидящего рядом со мной. Несмотря на то, что я часто оставляю Джеймса без своего мнения, и обычно он не проявляет свою настойчивость в продолжение разговора, я не могу сдержать себя от абсурда.

– Вы, люди, излишне неслаженны между собой. Вы иногда унижаете, оскорбляете, не признаете тех, кто этого не заслужил, – комментирую я, вспомнив о том, как группа студентов иностранного происхождения прокричали женщине и мужчине, просивших подаяние, «эй, обезьянки, сначала протрите наши мокасины». – А тех, кто заслуживает это, вы часто боитесь, – но высказав последнюю фразу, я мгновенно поняла неверность моего суждения. Земные преступники опасны для жизни, в отличие от нэлов – преступников, проживающих на Темном материке без права возврата в цивилизованное общество.

Он глядит на меня с улыбкой в одну щеку и прищурив глаза, словно насторожившись. На этот раз его глаза сверкают ярче. Толи от интенсивности улыбки, толи от яркости захода Солнца.

– Мне не понятно, откуда ты такая взялась? – задает он неожиданный вопрос.

Почти растеряв свои мысли, я впадаю в паническое расположение и, не задумываясь, отвечаю натренированными фразами:

– Ни откуда. Я сирота.

– Да. Конечно! – говорит он, хмыкая и не намереваясь продолжать разгадывать меня.

Общение с Джеймсом почти всегда проходит легко для меня. Это то, что меня удовлетворяет в нем. Он будто знает все обо мне и не желает утомлять меня провоцирующими вопросами.

– А какова твоя мать? Расскажи про ее мировоззрение, – я снова перехожу на тему по изучению одной из земных семейных ячеек.

– Она очень добрая, – разъясняет он безмятежным голосом. – Она приняла отца таким, каков он есть. Она подчинилась нашей культуре. Ради него она стала настоящей индийской женщиной. Но при этом она, получив одобрение отца, соблюдает и обычаи христианской религии.

– В таком случае, к какой религии ты относишься?

– Вероятно, ко всем. При рождении отец присвоил мне ислам, так как это религия его семьи. Но я вырос, и у меня появилось свое собственное мнение.

– Расскажи, – прошу я, намереваясь услышать его точку зрения о вере в высший разум. Веры в кого-то всемогущего – более разумного, чем сам человек. На моей родной планете ничего подобного не существует. Поэтому мне трудно даже представить, что вера в загробный мир может влиять на текущую живую жизнь человека. Из информации Юно, мне известно, что в Индии, в том числе и в некоторых других странах, люди особенно внимательны к служению высшему творцу. Помимо того, что они уделяют время на молитвы и служения, некоторые люди около сотни раз в сутки выполняют аккламации по требованию священных книг и предписаний.

– Я решил, что Бог действительно един. Неважно, на каком языке ты с ним говоришь: арабский, используемый мусульманами, хинди – индуистами, или еще какой-нибудь язык представителей христианства и других религий. Религия одна, люди разные…

– Логичная теория! Но ты действительно считаешь, что там наверху сидит кто-то более умный и тот, кто сотворил человека?

– Да. Но только он не сотворил человека, а продолжает творить. Он испытывает нас здесь, после чего решает, получились ли мы его завершенным творением или оказались бракованными.

Джеймс рассказывает мне свое суждение, не отрывая глаз от автобусной остановки. Он будто стесняется своего мнения.

– «Бракованными» ты именуешь «отрицательных»?

– Плохих или грешников, – уточняет он.

– Ясно, – произношу я, не замечая, что я все время поглаживаю свой нэби.

– А откуда у тебя твой браслет? – спрашивает он, всматриваясь на мою руку. – Я заметил, что ты никогда не снимаешь его. Он так много значит для тебя?

Наступает тихая минута. Я начинаю активное кручение браслетом. Кажется, что моя рука действует самопроизвольно. Я волнуюсь. Я ощущаю, что мои внутренние органы вибрируют. Мой внутренний мир сопротивляется сочинению лжи для Джеймса. Ложь это негатив, который на Нэлруге приравнивается преступлению. Я уже совершила много преступлений. С каждой новой ложью я испытываю неприязнь к себе. Я отказываюсь признать, что я осознанно совершаю негативные деяния. Я была образцовым нэлом, профессионально управляющим хэйво для перевозки пассажиров и корректно контактирующим с представителями своего окружения. Ранее я никогда не обманывала, не вводила в заблуждение никого. Теперь я делаю это каждый день со всеми. И теперь мне предстоит совершить очередное злодеяние, потому что мне вредно говорить о моем доме и об истинном значении данного украшения.

– Не отвечай, если не хочешь говорить об этом, – добавляет он.

Я отвечу. Отвечу и представлю себе, что между нами происходит отзывчивый разговор двух людей. Подобная идея доставляет мне не только неприязнь лжи, но также позитив. Я ощущаю удовлетворение от того, что виртуозно притворяюсь представителем своего убежища.

– От родителей, – проговариваю я, и эта мысль мне показалась правдой.

– Родителей? Ты разве их знала?

– Нет, – говорю, опустив глаза на нэби. – Просто он был на мне с самого детства.

– А ты знаешь, что случилось с твоими родителями?

– Нет.

– Жаль.

Он испытывает ко мне сочувствие. Его «жаль» приводит меня в необъяснимое смятение. Я начинаю ощущать дискомфорт в его сочувствие. Словно его слова мгновенно обратили меня в беспомощную слабую представительницу. Еще большую неприятность доставляет тот факт, что я вынуждена продолжить обманывать его вместо того, чтобы обосновать ненадобность сострадания к своей персоне в данном вопросе.

– Не нужно жалеть меня. У меня есть мой браслет, который останется неизменной частью меня независимо от того, где я и с кем я. Он дает мне большие возможности, чем кажется. Его напоминание о моем неизвестном происхождении, всегда будет позволять мне начинать новую жизнь.

– Ты хочешь помнить всегда, что ты сирота? – удивляется он, приподняв бровь.

«Я хочу помнить всегда, что я нэл».

– Да. Я хочу помнить всегда себя, как имеющую большие возможности, – произношу я вслух.

– Твоя теория заставляет меня завидовать тебе, – говорит он и улыбается в одну щеку.

На следующее утро Джеймс повез нас с Марией в горы – Гималаи, где мы в буквальном смысле слова осуществили «прогулку в облаках». Горы оказались выше, чем я могла предположить. Поднимаясь вверх по волнообразной дороге, казалось, что мы очутились на пороге выхода из стратосферы Земли. Я убеждена, что если мы проедем немного больше времени, то мы можем увидеть камни на Луне без помощи телескопа.

На данных скалистых возвышенностях отчетливо виднеется ярусное распределение растительности. Начиная с подножья гор, где преобладают болотистые леса, и, двигаясь наверх к вершинам, флора леса сменяется на зелёные тропические с бамбуком, пальмами и древовидными папоротниками. Затем продолжаются лиственные леса с присутствием дуба, магнолия, каштана и клёна. Далее перед нами возникают хвойные леса, где прорастают сосны и кедры, а вершины гор завершаются смешанными лесами и альпийскими лугами.

На дорогах из придорожных елей постоянно выскакивают обезьяны или появляются безмолвно идущие коровы. Джеймс начинает ускорять движение нашего автомобиля. Мне кажется, что в каждое следующее мгновение одно из животных будет сбито Джеймсом. Я непроизвольно сжимаю губы и зажмуриваю глаза, предполагая, что сейчас на капоте увижу мертвое животное, мгновение назад выскочившее перед нами. Но, мы проезжаем мимо, даже не задевая присутствующих особей. Джеймс при данной быстрой езде без труда справляется с препятствиями и резкими поворотами. Несмотря на угрожающую опасность возникновения дорожного происшествия, он почти всю дорогу едет, глядя на меня через зеркало заднего вида, и удовлетворенно улыбается, словно получает наслаждение в моем впечатлении.

В дороге Мария уснула на переднем сиденье. Она просыпалась лишь один раз, чтобы спросить, существует ли Гималаи на самом деле. Джеймс ее уверил в положительном ответе. Затем у нее возник следующий вопрос:

– А ты уверен, что мы едем в правильном направлении?

– Да, – коротко ответил он. Затем после пяти часового ожидания (времени, когда мы начали утомляться от езды в машине) перед нами среди туманности внезапно возникла стена скалистых гор.

– Они существуют! – раскрыв широко глаза, проговорила Мария, и снова уснула.

Мы остановились у отеля и дожидаемся освобождения наших забронированных номеров. Мы решили провести ожидание в нашем автомобиле, где кажется теплее, чем в холле отеля. Я надеваю наушники, подключаю их к телефону и включаю случайно выбранную песню. Это песня Coldplay «Hymn for the weekend», которая нравится Джеймсу. В моем телефоне существуют песни, выбранные исключительно Джеймсом. Он любезно предложил заполнить мой пустой плэйлист по своему усмотрению. Я самостоятельно еще не отличаю хорошую мелодию от нехорошей. Пока меня удовлетворяет любое инструментальный мотив, который звучит в моих ушах.

Джеймс, как обычно, поглядывает время от времени на меня через зеркало, будто больше наслаждается видом заднего сиденья, нежели горной природой, окружающей нас. В его взгляде я отмечаю свойственную ему приветливость. Каждый раз, когда встречно я гляжу на него, он старательно скрывает эмоцию радости, заметную в его приподнятых щеках. Прибывая на этой планете, где жители обладают множеством способов выражения эмоций на своих лицах, я выделила лишь два вида взгляда. Один – взгляд Джеймса и другой – все остальные. Все смотрят с любознательностью на меня. Джеймс смотрит на меня явно отличительно от всех других землян. Мне пока неизвестно, что подразумевается в его позиции на меня, но я заметила, что он всегда глядит на три секунды больше, чем кто-либо другой.

Мне неловко от того, что я не имею понятия, как правильно – по-людски мне нужно смотреть на него в данной ситуации. Я стараюсь чаще переводить свой взгляд в сторону на высокие каменистые склоны или искать малозаметных птиц среди оголенных веток на деревьях.

Джеймс решил прокатить нас по местностям вместо того, чтобы тоскливо сидеть в машине. Мы останавливаемся на рынке мелких предметов и сувениров. Оглядывая здешние товары, я отмечаю, что они очень заманчивы и красивы по сравнению с бессмысленным многообразием на рынках города. Я, глядя на Марию, уподобляюсь в действиях и покупаю себе узорчатые браслеты, большое теплое полотно, которые можно использовать в качестве одеяла или шарфа-туники в текущую погоду. Здесь сегодня очень низкая температура и пасмурное небо, предвещающие стужу и осадки в виде снега.

В Гималайских горах природа оказалась еще удивительнее, чем в других частях Индии, которые я уже познала. Несмотря на время года, тут очень много зеленых деревьев, приятный свежий ветерок и роскошные водопады, вода которых кажется теплой по сравнению с температурой воздуха. Мы с Марией, задрав джинсы до колен, даже спустились в «ванночку», куда впадает водопад Кемпфол. Я испытываю удивительное ощущение. Прикосновения воды, в которой явно различимо соотношение прохлады с теплотой, бережно омывают мои ноги. Джеймс не пожелал спуститься сюда с нами. Он безмолвно наблюдает за нами с небольшого моста, словно наш наемный охранник.

Насладившись водной процедурой, Мария выбирается из воды, протягивая руку наверх – Джеймсу. Он легко выманивает ее из воды и, пристроив ее на ногах, ожидающе глядит на меня. Следующая очередь моя. Не успев подать руку Джеймсу, как вдруг я ощущаю босой ногой холодный гладкий предмет. Скользкий камень. Он покрыт мхом, который больше представляется мерзостью, чем растением. Этот подводный предмет явно угрожает моему благосостоянию. Я не успеваю одуматься и невольно срываюсь с места. Я падаю. Я падаю вниз. Я падаю вниз в воду, где находятся множество твердых предметов, об которые я, несомненно, обрету множество ран. В моих мыслях мгновенно представляется, как я ударяюсь об подводные камни, и по реке растекается моя зеленая кровь, приводя моих земных друзей в ошеломленное состояние. В панике я пытаюсь ухватиться за воздух и инстинктивно готова выпустить свои инопланетные способности, чтобы звериной ловкостью устоять на ногах. Внутри меня случается прилив сил, и мои ногти удлиняются, заостряя свои концы.

– Осторожно! – говорит Джеймс, когда вдруг моя рука оказывается в его хватке.

Он не позволил упасть мне. Джеймс поспешно спустился в воду и задержал мое тело от падения. Я оказываюсь прижатой к его телу. Взмокший по пояс от прыжка в воду, он намочил мою одежду. Он спас меня. Мои способности мгновенно останавливаются. Зачем он спас меня от падения? Здесь так нужно делать? Я должна ему что-нибудь взамен? Я немедля выискиваю в памяти Юно подобные действия людей и нахожу, что это общепринятый акт человечности и заботы. Джеймс проявил обходительность ко мне. За это люди лишь благодарят.

– С… – раскрываю я рот, но вдруг меня останавливает его неординарный взор. Джеймс не спешит отводить взгляда с моих глаз, которые ненормально расширенны от потрясения к его ловкости. Его карие глаза застыли. Они интенсивно вглядываются, углубляясь в глубину моих зрачков. Он, будто восторгается мною, как обычно я восторгаюсь земной флорой вокруг. В ответное действие я разглядываю его, не отрываясь ни на миг. Я замечаю, как внутри радужка его глаз появляется зеленый оттенок. Этот меняющийся цвет обескураживает меня. Еще несколько секунд я продолжаю неподвижное вглядывание. Затем неожиданно мое внимание привлекли мои ногти на его плечах. Мгновенно одумавшись, я обнаруживаю продолжающийся процесс моего перевоплощения. Окружающие особи заметят мою аномалию, если мои действия не будут прекращены. Без отлагательств и без резких действий, я плавно возвращаю свои острые когти в скрытое состояние. Отодвинув свой взгляд в сторону, и оглянувшись вокруг, я убеждаюсь, что никто не заметил моего начинающегося «оборотня». Люди продолжат фотографироваться на фоне воды, плескаться ногами, забрызгивая каплями одежды друг друга, и смотреть восторженно на Джеймса, держащего меня.

Я снова оказалась в тесном прикосновении с ним. Но теперь, в отличие от подобия электрического тока при касании на Тадж-Махале, я начинаю испытывать неизведанные ощущения. Целенаправленное прикосновение Джеймса стимулирует во мне бурную активность кровотока, словно проводит легкий оздоровительный массаж моих внутренностей. По моим венам на руках, начиная с первоначальной точки касания на локтях, поднимаются теплые частицы, как если бы мой нэби был включен. Я будто заряжаюсь энергией. На мгновение мое горло даже сжимается от страха, что я случайно включила персональное устройство и, возможно, теперь охранники, обнаружив мое точное местонахождение, прицеливаются в меня милтами за моей спиной. Расширив глаза, я боковым зрением гляжу на свой браслет, лежащий на плече Джеймса. Нэби безмолвно продолжает сохранять свое безмятежное состояние. Выпустив из носа свое облегченное дыхание, я расслабляюсь в своем повисшем положении.

– Спасибо. Я чрезмерно сильно благодарна тебе за этот акт, – говорю я, удовлетворяясь тем, что предотвратил Джеймс. Благодаря нему, я не искалечилась и не выпустила свои лезвия среди не исчисленного множества земных свидетелей.

– Пожалуйста, – говорит Джеймс, нахмурив брови, а затем улыбаясь засверкавшими глазами. Он продолжает крепко держать меня в своих руках, и будто не желая отпускать меня, прерывисто расслабляет руки. – Поднимайся, – говорит он, внезапно переменившимся лицом к унывающей эмоции, будто я сказала нечто негативное для него. Он ставит меня на мост. Теперь он старается не глядеть мне в глаза. – Нам надо здесь успеть оглядеться, пока не стемнело.

Прервав мою любознательность его занимательными глазами, он торопиться подняться на мост. Своим актом, он будто обрывает просмотр интересного фильма на самом интересном моменте. Будь его действие под моим контролем, мы бы постояли в данной позе еще несколько минут. А может и часов.

Канатные дороги, на которых Мария захотела прокатиться, оказались закрытыми из-за неблагоприятной погоды. Температура воздуха настолько упала, что даже не было смысла снимать номер в гостинице, где трудно согреться из-за прерванного потока электричества со стороны местных органов управления. Наши руки начинают замерзать и ноги уже с трудом наступают на остывшую землю. Сквозь тонкую подошву я ощущаю каждый мелкий камень и углубления на асфальте, на которые болезненно становиться наступать. Мне кажется, что моя обувь стала бумажной. Я оглядываю низ под ногами и убеждаюсь, что я также в кедах с резиновой подошвой.

Больше мы не стали задерживаться в этих облачных горах и решили вернуться домой – в Нью-Дели.

Уже стемнело. В этой густой и мрачной темноте дороги едва видны. Слабые очертания растительности или построек попадаются реже по мере отдаления от гималайских деревень. Наш автомобиль, кажется, будто едет ниоткуда в никуда. Помимо наших фар дорога освещается лишь редкими встречными машина и машиной движущейся позади нас.

В нашей машине очень тихо. Утомленная от горных прогулок Мария, заснула на заднем сиденье. На этот раз я села на переднее пассажирское сиденье, рядом с водителем. Джеймс почти не говорит со мной. Он ведет машину с точной внимательностью и повышенной бдительностью, которые выдают его напряженные брови и увеличенные зрачки. Он явно устал не меньше, чем Мария. Его организму необходимо отдохнуть. Два дня в пути за рулем, долгие пешие прогулки и к тому же вечернее субботнее мероприятие в родительском доме в честь праздника «Дивали», достаточно заметно отразились на его человеческом лице, оставив темные следы под глазными впадинами.

– Ты в надлежащем состоянии для того, чтобы довести машину до города? – спрашиваю я его тихим голосом, чтобы бестактно не разбудить Марию. – Остается еще пять часов пути до Нью-Дели.

– Ты сомневаешься в моих способностях водить машину? – он приподнимает бровь и широко раскрывает глаза, которые до этого момента периодами прикрывались. Сделав глоток кофе из емкости, которую достал из кармана своей водительской двери, Джеймс энергичнее нажимает на педаль акселератора. – Машина позади нас следует за нами довольно давно, – добавляет он, не отрывая взгляда с зеркала заднего вида.

Я вглядываюсь в обзор бокового зеркала, на котором виднеются лишь две включенные фары ближнего света.

– Не думаю.

– Мы проехали достаточно много поворотов и развилок, – говорит он тихо, словно самому себе. – Он не меняет путь.

– Его пункт назначения идентичен с нашим, – утверждаю я.

Это не повод думать о слежке. Мы ведь следуем по земле на асфальтной трассе, а не воздушной, где можно применять более свободное движение, не следуя одной цепью.

– Он придерживается одинакового расстояния. Он ни разу не сменил скорость, обогнав или отстав от нас, – продолжает он разглядывать машину в зеркале заднего обзора. – Есть один способ проверить это.

– Какой?

– Я остановлюсь и выйду поразмяться. Проверим, что сделает он. Если он не следует за нами, то он проедет мимо.

– А если следует?

– Значит, он предпримет неожиданные действия.

– Хорошо.

Джеймс напрягает свое зрение, приблизив брови к переносице и нагнувшись ближе к лобовому стеклу в темную бездну. Он, аккуратно подъезжая к обочине по левой стороне, останавливает машину на пустынном краю. Вокруг очень темно. Весь обзор скрыт жуткой ночной чернотой. Здесь даже отсутствуют уличные фонари, которые мои глаза привыкли видеть везде и ослабились в четком зрении. Мои ноги начинают подкашивать, и перед глазами мутнеет весь обзор. Кажется, я начинаю ощущать страх. Я не боюсь машины, следующей позади нас, на которой может оказаться «отрицательный» человек или просто проезжий. Я больше боюсь того, что может оказаться в этом темном пространстве под открытым небом. Мне кажется, что кто-нибудь может неожиданно выскочит из черного мрака и расплавит меня каким-нибудь нэлским оружием. На Нэлруге хоть и мрачно, но из-за естественного небесного освещения, обстановка выглядит мягче, чем в данной толи пустыне, толи все еще в горах.

– Оставайся в машине! – говорит он.

– Хорошо, – вновь отвечаю я.

Следовавшая за нами машина не позволила нам долго ожидать себя. Это оказывается поддержанная машина местного производства темно-синего цвета. Догнав нас, автомобиль вдруг проезжает мимо с неизмененной скоростью. В ней слишком темно для того, чтобы разглядеть человека, сидящего за рулем. Но мое зрение, еще недостаточно приравнявшееся к человеческому, позволяет мне заметить, что это женщина. Ее черные длинные волосы распущены так, что скрывают все лицо. Ее возраст или принадлежность невозможно определить из-за ее одежды, прикрывающей ее руки и шею. Но одна деталь все же замораживает мое внимание. Ее силуэт. У нее необычайно привлекательный профиль, который надежно запомнился мне. Я видела ее раньше. Я видела ее на Нэлруге. В лесу. В тот самый момент, когда обнаружила включенный хэйво. Образ этой женщины до мельчайших изгибов совпадает с той, которая спасла меня от нэлских охранников.

Такое возможно? Она может оказаться здесь на Земле. Она не вылетела из нэлской оболочки. Она не могла узнать мое местонахождение. Позади меня летели лишь охранники, которые тоже не определили, в каком направлении я исчезла. Мне трудно поверить, что она оказалась здесь случайно. Для утверждения моих предположений нужны достоверные основания, а не линии тени. Следовательно, я не буду подаваться паническому состоянию преждевременно.

Женщина, абсолютно не замечая нас, проезжает, глядя исключительно вперед. Ее озабоченный вид дорогой позволяет полагать о том, что мы ей не интересны. Кажется, Джеймс и я, в том числе, ошиблись.

– Ты кого-то там узнала? – спрашивает Джеймс, садясь обратно в машину.

– Нет, – отвечаю я, отводя свой взгляд от отдаляющейся машины. – Нет.

– У тебя удивленный взгляд. Ты точно не знаешь их?

– Там была лишь одна женщина, – поправляю я его «их». – Я не знаю ее.

Джеймс задумчиво глядит на токсичное облако, оставленное темно-синей машиной. В темноте, где уже совсем не видно автомобиля с женщиной за рулем, он заводит двигатель.

– Поехали. Мне показалось, – закрыв дверцу, говорит он об ошибочном подозрении.

Мы продолжаем наше утомительное возвращение домой. Предполагаемая преследовательница проехала мимо, не взглянув на нас. Учитывая ее стремительный взгляд на ночную дорогу, полагаю, что она не наблюла нашего наличия. Максимум, что она могла помыслить о нас, кратко заметив боковым зрением нашу остановку, это: «ребята остановились справить нужду». А минимум ее боковое зрение зафиксировало нас как маловероятное и незначительное препятствие на дороге. Она не следовала за нами. Она ехала по своему запланированному пути. Земная индийская женщина, а не нэл, ехала по своему запланированному пути. Думаю, что я уже достаточно опровергла гипотезу Джеймса. Конечно, не считая ее сомнительный силуэт, который немного потревожил мой внутренний мир.

Сегодня проходит уже пятый день как мы вернулись с поездки за пределы столицы. Я до сих пор ощущаю себя обессиленной. Раньше меня никогда не тянуло в сонное состояние. Преподавателям приходится постоянно выкрикивать мое имя, а Мария толкает меня локтем в бок, чтобы я не «улетала в небо», как она изъясняет. После нашего путешествия мне дискомфортно приступить к учебе. В моих мыслях накопилось слишком много впечатлений, которые уносят мой внутренний мир обратно в заоблачные горы и мраморные постройки. Но больше в моей голове, как маяк в ночи, появляется силуэт женщины темно-синего автомобиля. Кажется, что я убедилась в том, что она не имеет отношения ко мне и нэлам, но… Но существует 1% неуверенности. 1 % вероятности ошибочного вывода. Возможно, я что-то упустила в ту ночь. Деталь, которая подтвердила бы мое опасение. Мне необходимо более тщательно вспомнить все фрагменты, связанные с преследованием. Это было бы легче сделать, если мой нэби был бы включен. Но я ограничена лишь изображениями в голове. Думаю, пока мне достаточно лишь внимательно оглядываться по сторонам и ждать других подозрительных явлений.

Звонок. Наконец-то перерыв и я могу размять свое тело более активными движениями, чем короткими актами в почти неподвижной сидячей позе. Высоко поднимая колени, я шагаю на одном месте в коридоре возле аудитории. Внезапно за поворотом передо мной возникает Джеймс. Он подходит ко мне на максимально близкое расстояние. Я мгновенно прекращаю шагать и почти замираю под его дыханием. Джеймс разглядывает меня так внимательно, будто не видел меня целый земной год.

– Ты какая-то усталая, – говорит он и аккуратно разглаживает прядь моих волос за уши. Странное движение. Зачем он так сделал? Кажется, подобным образом земляне выражают свою ласку и заботу. – С тобой все хорошо?

– Вероятно – да. Но после поездки я еще не смогла приобрести силы, – широко зевнув, отвечаю я.

– Тебе следует выспаться. – Джеймс медленно дотрагивается до моего лба, а затем проводит по моей правой щеки тыльной стороной ладони. Снова его прикосновение. Оно вызывает во мне другое ощущение по сравнению с первым касанием, произошедшим у водопада в Гималайских горах. Сейчас я ощущаю свежесть в точке прикосновения. Я словно в один миг выспалась. По моей коже снова пробегает небольшой разряд, как это случилось в горах и в Тадж-Махале, когда он подошел ко мне очень близко. Только теперь в отличие от тех обстановок я начинаю замерзать. От пальцев ног до кончиков головных волос я начинаю неметь, словно нездоровый под анестезией. Но данное охлаждение представляется мне приятным ощущением. Будто мне стало холодно в самый жаркий день году. Невероятно! В моих руках и ногах даже появляются силы. Я начинаю испытывать бодрость во всем теле. Я удовлетворяюсь от обеспокоенности Джеймса за мое самочувствие. Даже мои биологические родители никогда не доставляли мне ощущения защищенности, как сейчас я получаю это от прикосновений Джеймса. – Хочешь, я отвезу тебя в отель? – глядит он мне прямо в глаза сияющей улыбкой.

– Нет, спасибо. У меня еще одно занятие, на которое мне уже пора идти.

– Ладно. Я пойду. Но если «что», имей в виду, я тут поблизости и смогу тебя довезти в отель.

Я киваю ему, соглашаясь, а он моргает мне одним глазом и уходит от меня.

Отдалившись от Джеймса, я начинаю снова испытывать усталость, и моя энергия вновь покидает меня.

Интересно!

Необходимо отметить, что подобное действие происходит именно тогда, когда Джеймс находится рядом. Очевидно, что он и его близость ко мне сильно влияют на мою физиологию. Мне следует понаблюдать за подобными процессами и понять их связь с данным представителем Земли после того, как я высплюсь.

На уроке английского, снова заскучав, я сижу на невероятно жестком узком сиденье, сделанном из дерева, и разглядываю свои руки. Мои конечности, кажется, видоизменились. Мои ногти кажутся мне более мягкими и прозрачными. Это заметно даже сквозь белый лак. Мой кожаный покров на руке осветлился, будто загар внезапно сошел с меня. Кажется, это случилось за последние несколько минут. Немыслимо! Я протираю свои усталые глаза, чтобы убедится в том, что зрение меня не обманывает. И зрение меня не обманывает, несмотря на мою чрезмерную усталость.

Неожиданно, сбив мои удивляющиеся раздумья, кто-то позади меня окликает мое имя:

– Ила, Ила, – почти шепотом говорит немного тонкий голос мужской особи. Это оказывается Заир. Темноволосый парень с короткой стрижкой, вытянутым лицом и маленькими глазами, как у местной желтой цапли. Обычно, данный человек редко общается со мной. В содержании наших бесед имеются лишь слова «привет», «до свидания», и вопрос «ты идешь на урок?». Но каждый раз, когда его взгляд оказывается в моем обзоре, то он непременно улыбается мне. Он часто проявляет особую любезность. Иногда он стремится подсказать мне на уроках ответы, не подозревая, что мне известно больше чем он имеет сведений о протекающем уроке. Временами я изображаю затруднения в ответах на некоторые элементарные задания, максимально проявляя человеческую эмоцию волнения. Также землянин, сидящий позади меня, может дать мне ручку, если я свою потеряю, или даже поделится своим личным бутербродом. По моему заключению, исходящего из его благосклонного поведения, он относится к положительным представителям моего убежища.

– Ила, ты сейчас уснешь, – продолжает он, когда я оборачиваюсь к нему. – Иди домой, я потом дам тебе переписать лекции.

В действительности, я уже не могу продолжать сидеть на занятии и поэтому, принимая к сведению совет Заира, я прошу прощения у преподавателя и ухожу с урока. Заир снова проявляет заботливость по отношению к моей персоне. Пока я не определила, что именно подразумевается подобными актами, но ощущаю, что они оказывают на меня позитивный настрой.

Земляне часто удивляют меня чрезмерно повышенным вниманием ко мне. Помимо отзывчивого Джеймса, который устойчиво обеспокоен моим внутренним состоянием, сытостью моих пищеварительных органов, моими планами на предстоящий день, и данного Заира, волнующегося о моих упущениях в учебных знаниях, схожие акты происходят на улицах. Особенно ярко я отмечаю их, когда я случайно роняю на землю какой-нибудь из своих женских аксессуаров. В этот момент кто-нибудь из прохожих обязательно окликает меня, чтобы извести меня о небрежном акте или подбирает предмет для меня, чтобы сберечь мое имущество от потери. Но иногда, вернее очень часто, люди в толпе доставляют мне дискомфорт своей упорным взглядом. В особенности, когда мужская половина населения, кажется, будто не может остановить свой поток взгляда на мою внешность. Подобный акт вводит меня в заблуждение. Я начинаю сомневаться в убедительности своего притворства и, суетясь, пытаюсь корректировать свою подвижность в соответствии с человеческой походкой. Я максимально стараюсь не вызывать у глядящегося субъекта подозрений на мое происхождение. Впоследствии я обычно спотыкаюсь, ударяюсь или застреваю обувью в асфальтной ямке.

Также бывают взгляды с восторженными эмоциями со стороны продавцов в магазинах, обслуживающего персонала в питательных заведениях, когда мне говорят комплементы об благополучной согласованности моих внешних данных. И иногда случаются взгляды с сомнительной улыбкой, в которых, кажется, таится огромное желание навредить выбранному объекту. Последний вид взора происходит и со стороны сотрудников отеля JNC, которые моментально скрывают глаза, когда я их замечаю.

Придя в отель, я захожу к себе в номер и сваливаюсь на кровать. Странно, что я чувствую такую усталость. Мне кажется, что моя эволюция начинает превосходить себя своими быстрыми темпами. Либо эта земная адаптация сильно чрезмерно истощает мой организм. Пока точно не могу определить. К сожалению, у Юно, находящегося в моей голове, об эволюционных ощущениях на Земле ничего не упомянуто. Но, учитывая атрофированность своих конечностей, могу предположить, что возможно сейчас я на стадии обязательной перезагрузки. Я меняюсь и приобретаю человеческий сон.

Прошло уже два часа, как я поспала и скоро должна вернуться Мария. Я захожу в ванную комнату, чтобы привести свою «тонну» макияжа в порядок, иначе она может заметить мою ненормальную фиолетовую кожу. Ведь за столько времени, как я живу с ней, она ничего не заподозрила, благодаря тому, что мне удается забегать в ванную, пока она еще спит или отсутствует. Я лезу в душ и смываю с себя всю несвежую «покраску».

Свежесть! Водная процедура после жаркого дня воздействует на меня столь положительно, что даже впечатление от самого вкусного блюда не способно заменить данное наслаждение. Меня уже немного утомляет хождение под трехслойным кремом, будто на мне целый космический земной скафандр, который весит как наш один крейсер хэйво. Но у меня не имеется иного решения проблемы. Либо так. Либо лаборатория в «51-й зоне», где «люди в черном» пытают и разрезают на части, прибывших с других планет инопланетян.

Протерев зеркало рукой, которое накрылось паром, я внимательно вглядываюсь в свое отражение. Странно! С моей внешностью что-то произошло. Еще одно изменение? Моя кожа. Она не совсем фиолетовая. Я перевожу взгляд на свои плечи и шею, и они тоже не имеют фиолетового оттенка. Мне тяжело в это поверить. Но я осознаю, что это не обман утомленного зрения. Я хорошо смыла с себя слой тонального крема. Я теперь коричневая! Моя природная особенность – эволюция – она безупречна. Мне больше не придется тратить длительное время на нанесение косметических средств. Теперь я могу чаще гулять по улицам и больше общаться с другими людьми, не беспокоясь от того, что с меня может стечь краска. С новой безопасной внешностью мои шансы познавать Землю дальше и глубже увеличиваются в разы.

Мои физические изменения произошли в течение недели и обострились сегодня. Я испытывала телесные реакции, когда Джеймс приближался и касался меня. Именно в те моменты я ощутила внезапные новые действия почти по всему своему организму. Джеймс первый и единственный человек, который ко мне прикоснулся, и я стала чувствовать себя по-иному. Чувствовать, будто я уже не являюсь нэлом. Интересно, будет ли такой же эффект воздействия, если я испытаю прикосновение других людей?

Сейчас уже поздняя ночь. Джеймс позвонил мне в очередной раз, чтобы узнать уровень благополучности моего состояния. Сообщив ему удовлетворительный ответ, мы стали обсуждать факты дня. Я рассказываю ему о том, как мы с Марией сегодня готовили рыбный ужин, танцевали и прыгали на своих кроватях. Для меня текущий день прошел необычно. Не учитывая реакции на касания Джеймса и телесные изменения, я не могла представить, что от прыжков на спальном матрасе можно получить удовольствие.

– Мария вернулась с учебы поздно, успешно сдав самый трудный для нее экзамен по информационным технологиям. Этот успех вынудил ее радоваться, выполняя акты скачки на мягкой поверхности. – рассказываю я Джеймсу. – «Наконец-то» сказала она при входе в комнату, и начала танцевать под напиваемую русскую песню. «Ила, как я счастлива!» Она взяла меня за руки и, ведя за своим тактом движений, вынудила меня танцевать. Затем она запрыгнула на кровать, и я последовала за ней.

Мне показалось это глупой человеческой затеей, о которой в справочнике Юно не упоминается. Но чтобы уподобиться ей и поддержать ее радость, я стала воспроизводить ее движения. И уже при втором прыжке радость Марии будто стала передаваться мне. Я ощутила ее настроение в своем внутреннем мире и мое веселье от моего скрытного события, связанного с изменением моей кожи, стало незаметно увеличиваться. Мне стало казаться, что чем выше я буду прыгать, тем больше я испытаю радость.

Слушая в телефоне мой разговорчивый голос, Джеймс внезапно перебивает меня на незаконченном слове, будто ему неважно, о чем я буду говорить дальше. Непринужденным тоном он произносит:

– Ила, я люблю тебя!

В трубке происходит молчание. Я слышу только его тихое дыхание.

Из фильмов и памяти Юно в моей голове я знаю, что чувства любви имеют очень большое значение в жизни людей. Они воспринимают это чувство, как нечто великое, божественное и иногда волшебное. Следовательно, Джеймс делает мне признание в самых сокровенных земных чувствах?

Я правильно его поняла?

Что мне нужно сделать? Как мне отреагировать, чтобы мое поведение соответствовало обычной земной девушке? Для многих землян это смысл всей жизни. Я же не землянин, чтобы понять суть и истину его произнесенных слов. Для меня даже невозможно ощутить подобное по отношению к нему. В дополнении, я не планирую стремиться познать данные чувства. Если я начну пытаться понять их, то я буду вынуждена соблюдать пункты любовных отношений. Сначала я пойду на свидания с Джеймсом. Мы будем держаться за руки, он подарит мне коробку шоколада с ореховой начинкой и букет полевых разноцветных цветов. Каждый раз перед встречей я должна буду приводить свой внешний вид в соответствии с его предпочтением. Например, надевать шелковые платья, менее удобные, чем хлопковые, и туфли на высоких шпильках, которыми восторгается Джеймс всякий раз, когда я надеваю их. Затем его чрезмерная заботливость и учтивость по отношению ко мне могут вынудить меня испытывать к нему некоторые схожие чувства. Вероятно, они возникнут в качестве благодарности. У меня могут появиться определенные привыкания к нему, потребность в постоянном времяпровождении с ним и взаимное желание удовлетворять его интересы. В случае моего интенсивного погружения в романтические отношения, я могу пожелать поцеловать его, вступить с ним в физический интимный контакт и, возможно, ради него даже выпущу из памяти, кто я есть по-настоящему. Подобный акт может повлечь за собой потерю моей нэлской сущности. Я могу невольно стать человеком и забыть о том, что я не родилась на этой планете. Я не позволю случиться этому. Я нэл и сохранюсь нэлом.

Для меня любовь останется химической реакцией, происходящая в организме человека. «Дофаминэргическая целеполагающая мотивация к формированию парных связей» существует лишь как желательное соединение в пары для внутривидового размножения. У меня тоже могут возникнуть ощущения желаний друг к другу. Но, как и все нэлы, для меня это будет аналогией земного недомогания в организме, на которое не стоит обращать внимание, потому что оно самостоятельно пройдет в ближайшие полчаса. Таким образом, я однозначно не испытаю к Джеймсу взаимности.

Если бы ему было известно о том, что я не человек, то ситуация разрешилась бы примитивнее и логичнее. Он бы понял, что невозможно испытывать чувства ко мне, и я явно никогда на них не отвечу. Ненормально то, что он испытывает любовь ко мне. Я не могу осмыслить, каким образом в меня можно было влюбиться. Джеймс должен был тщательно изучить меня, и понять, что у меня не имеются полноценные человеческие качества, которые могли казаться привлекательными. Я не должна была казаться ему объектом, в который можно влюбляться. Я никогда не должна была услышать его эти слова.

По каким бы причинам он не решил выбрать меня, в мои земные планы не входят привязывающие чувства. Они мне не нужны. Не имеет смысла связывать свою жизнь в пары с земным представителем. Я не могу просыпаться рядом с ним по утрам, ходить с ним вместе повсюду, и уж тем более прибывать с ним в тесных плотских контактах, при которых много фактов могут выявиться перед ним. Я не человек и этот критерий является объяснением моего препятствия его чувствам. Основание романа с землянином может привести ситуацию между нами к плохому исходу. Джеймс, определив мою неестественность земной природе, может выдать меня населению или специальным людям, которые сотворят со мной действие подобное действиям нэлских охранников. Вне зависимости от того, кто обнаружит меня, земляне или нэлы, мне будет угрожать смерть.

Наше молчание в телефонах продолжается. Джеймс ждет моей реакции. Мой ответ сейчас будет представлять огромную ценность для Джеймса. Он поставил меня в затруднительное положение. От моего следующего слова будет зависеть его дальнейшее отношение ко мне. Возможно, он больше не сможет находиться рядом со мной, так как мое присутствие будет возбуждать его выработанный рефлекс, ассоциирующийся с любовными чувствами ко мне. Я могу утратить его как источник земного общения и познания человечества. Кроме него и Марии, я больше ни с кем не создала контакт для общения. Он многое делает для меня. Он дает мне возможность внедриться в жизнь на этой планете. Он единственный, кто мгновенно понимает, что именно я намереваюсь сказать или подразумеваю под словесным беспорядком. Он всегда угадывает, куда и когда я намереваюсь пойти, что предпочту поесть, и главное, терпеливо переносит мою странность и медлительность. Меня удовлетворяют наши телефонные беседы. Мне будет дискомфортно от потери его общества. Но взаимностью тоже я не могу ответить ему. В таком случае, как мне поступить с ним?

С моей замедленной реакцией, я просто проваливаюсь в темную и глубокую яму «неизвестных ответов». В моем понятии раньше не существовало настолько сложного вопроса. Мой выбор будто состоит не между белым и черным, а между черным и его оттенком. В конце нашего разговора меня не ждет «счастливый конец», как говорят земляне.

Пусть тогда будет что будет!

Я выговариваю первую мысль, которая оказывается в моей голове:

– Пойдем завтра с нами в зоопарк?

Мы с Марией планировали прогуляться в зоопарке. И чтобы мой ответ-вопрос показался дружелюбным, я улыбаюсь, рассчитывая, что он услышит в трубке движение мышц лица в положительном настрое. Но если он не поймет, то мне кажется, что минимум я смягчу создавшуюся напряженную ситуацию.

– Да. Конечно! – выдыхая в трубку, отвечает Джеймс поникшим голосом. Я рассчитываю, что это означает то, что он оставляет наши отношения прежними – дружескими, без примет на любовь.

После нашего разговора, перегоняя мысли вслух, я будто разговариваю со спящей Марии о признании Джеймса.

– Я не верю в существование любви, – не раскрывая глаз и едва разборчивым голосом, вдруг отвечает она. – По-моему это все придумано киношниками и писателями. У мужчин есть только желание секса. Если мужчина говорит, что любит тебя, это значит, что ему интересно лишь переспать с тобой, – она отворачивается к стенке и дальше продолжает дышать с невысоким свистом.

– Джеймс хочет от меня лишь секса? – мои глаза расширяются до предела возможного. Мои знания, вернее знания Юно, о человеческой природе предполагают, что Джеймс не относится к той категории людей, которые признаются в несуществующих чувствах ради спаривания.

– Возможно.

– В тебя когда-нибудь влюблялся мужчина? – спрашиваю я ее, усаживаясь поудобнее на кровати.

– Да. Но он оказался идиотом и поэтому все плохо кончилось.

– Почему?

– Что почему? – Мария еле открывает глаза, повернувшись ко мне.

– Почему он оказался нехорошим? – уточняю я.

– Точно! Нехорошим… – она трет свои глаза, а затем свой лоб, будто хочет решительно проснуться. – Он обманул меня. Сказал, что любит меня и что всегда хочет быть со мной, а сам взял и исчез через два дня. Ни звонков, ни сообщений, ничего не оставил. Через год я встретила его в одном из кафе недалеко от своего института, он посмотрел на меня и сделал вид, что не узнал. С тех пор я больше не страдала по нему.

– Почему он так сделал?

– Я не знаю. Но благодаря ему, я теперь считаю, что все мужчины это делают только ради качественного бесплатного секса, – она вновь закрывает глаза, но продолжает говорить: – Но Джеймс хороший. Для него и секса не жалко.

Я не комментирую ее предложение.

– Только не смей увлекаться им, – Мария зевает и поправляет свое одеяло, будто она замерзла. – Его родители будут против ваших отношений. Ты же знаешь, как здесь в Индии чтят мнение родителей. Он не будет строить с тобой серьезных отношений. Джеймс не из тех, кто перечит своему отцу. Он слишком уважает своих родителей, а ты не подходишь его семье. Твоя каста, твой род, социальное положение твоих родителей, да и вообще, все твое происхождение неизвестны. Для индусов вроде него это все равно, что позор. Его родители не позволят тебе иметь с ним отношения и уж тем более стать частью их семьи.

– Он уже оповещал меня об обычаях своей семьи. Но я не планирую создавать с ним союз, – говорю я.

В моем случае я не подхожу Джеймсу в два раза больше, чем истинная сиротская земная девушка, не имеющая соответствующие социальные статусы. Я не только не из знатной индийской семьи, я еще и не человек. Мое сочетание с Джеймсом невозможно, как соединение триглицерида с водой. Я никогда не буду рассматривать данный вопрос как возможный аспект моей адаптации в человеческую общность.

Но, изучая данный вопрос, я нахожу земных людей странными существами среди субъектов, изученных мной. Они устанавливают излишне много бессмысленных граней и чрезмерно мало полезных мер для слияния в пары. Помимо территориальных пределов они выделяют национальные отличия, социальные уровни. Мне пока не ясно, с какой целью они соблюдают подобные разделения, пытаясь сохранить свою «породистость», имея одинаковое физиологическое строение и являясь с одной планеты. Им следует беспокоиться парному союзу с иными представителями, а не смешению между собой.

Больше не желая рассуждать то, что не имеет значения, я ложусь под одеяло, прикрыв глаза.

– Бессмысленные предубеждения… – проговариваю я мысли вслух, осознавая, что я впервые рассуждаю ситуацию в присутствии человека. Я становлюсь восприимчива. Меня начинает приводить в дискомфорт человеческое мировоззрение, не имеющее смысловых последствий.

– Небессмысленные! Это традиции, которые делают их них важных людей. Они сохраняют свою веру. Это трудно понять, но со временем, уяснишь, когда реально ощутишь разницу между образованным и дикарем.

– Мария, – через пару минут я пытаюсь снова заговорить с ней.

– Что?

– Что ты чувствуешь, когда влюбляешься?

– Дрожь в коленях, доверие и огромное желание быть с ним. Думаю, примерно так.

– У меня к Джеймсу кажется только доверие. И, наверное, небольшое желание проводить с ним время.

– Ила, давай спать. Если бы ты любила Джеймса, ты бы точно знала это.

– Это точно!

Я поддержала беседу с Марией дольше обычного. Мне действительно было любопытно все, о чем я спрашивала ее. Я не использовала притворство, выражая любезность, чтобы представляться ей человеком. И данный акт оказался несложным. Меня даже завлек процесс беседы с ней на личную тему. Думаю, что в необходимых ситуациях подобный акт можно повторить.

С этими мыслями я спокойно засыпаю.

Сегодняшний день в колледже протекал медленно и скучно. После занятий я встречусь с Джеймсом, и мы направимся в зоопарк, где нас должна встретить Мария. Но она лишь сейчас предупредила меня, что не сможет прийти, потому что ей срочно понадобилось в библиотеку. Очень, очень странно… Даже подозрительно… Она бы не пропустила эту экскурсию, если бы не что-то важное. Библиотека в ее понятии к этому важному не относиться. Следовательно, она что-то напутала или привела неверный довод.

Джеймс подъезжает к нашему отелю на черном мотоцикле.

– Привет. Поехали? – говорит он, протягивая каску. Его лицевые мышцы имеют все признаки расстройства. Сдвинутые брови, замедленное движение век, спущенные углы губ и взгляд на ноги. Будто его вчерашнее расстройство впоследствии безответного признания до сих пор продолжается. Меня не удовлетворяет его эмоция. Мне необходимо прекратить его меланхоличность.

– Джеймс, я не сяду.

Увидев, его ненадежный вид транспорта, я немного настораживаюсь. Здесь в Индии, где на дорогах невероятное множество машин, сбивающих все попадающиеся объекты на подряд, я даже не намерена думать о поездке на двухколесном незащищенном транспортном средстве.

– Ты мне не доверяешь? – Джеймс напряженно улыбается, словно его внешние эмоциональные показатели расположения отличаются от действительности.

– Я тебе доверяю, но данному средству и остальным участникам дороги я не доверяю.

– Ила, я бы не позволил тебе сесть на этот мотоцикл, если бы я не был так уверен в себе и в этой штуке, – уверенно произносит он.

Я знаю, что в вопросе касательно транспортных средств, принадлежащих Джеймсу, ведение противоречия не будет иметь удовлетворительного итога для меня. Он всегда тщательно отслеживает механическое состояние своих автомобилей и ведет ремонтные работы самостоятельно, не доверяя специалистам автомобильного сервиса. Иногда он упоминает, что дорога – это его стихия, или говорит: «Я точно знаю, чем я управляю, потому что я своими руками собираю то, на чем езжу. Это доставляет мне удовольствие, ну и немного гордости». Таким образом, он предполагает, что катастрофическое происшествие исключено из возможных ситуаций с его участием. Вероятно, данный мотоцикл также относится к объектам его гордости, восхваления, с которым он легко управится в опасном случае. Я не буду спорить с ним, и не намерена расстраивать его, отказав в совместной поездке. Мне необходимо содействовать тому, чтобы его безрадостное настроение, которое он приобрел впоследствии вчерашней безответной реакции на признание в чувствах, не продолжалось. Учитывая то, что мы являемся друзьями, которые, безусловно, не должны иметь любовные связи, наше прежнее общение должно быть восстановлено.

Также, мне кажется, что с Джеймсом мне действительно можно не предполагать о плохих последствиях. Я точно знаю, что по личным причинам вроде его чувства ко мне и уважительного отношения, он не позволит, чтобы со мной случилось происшествие на дороге. И в жизни тоже.

Оглянувшись по сторонам и выискивая любой знак о том, что моему организму ничто не угрожает на этой дороге, я пытаюсь подвести себя к этому риску. Я беру в руки, протянутый мне защитный шлем и, надевая его, обхожу Джеймса. Неожиданно позади нас раздается громкий визг поворачивающегося на высокой скорости транспортного средства. Инстинктивно оборачиваясь на звук, мы видим, что по узкой улице, едва помещаясь, стремительно движется грузовой автомобиль. Водитель, кажется, не принимает во внимание дорожные трещины, которые следует объезжать, кирпичи, коробки, выставленные рабочими ремонтирующегося магазина и даже мотоциклиста, пытающегося проскользнуть в щель между стеной и безумной машиной. Все объекты на пути «обозленной» машиной разлетаются при столкновении. Мы тоже находимся на его пути. Он снесет нас. Он размажет наши тела по асфальту. Не успеваю я насторожиться, и водитель грузовика вдруг ослепляется ярким светом. Он интуитивно выворачивает руль. Снеся ограду, он заезжает в мини парк перед нашим отелем и торопливо врезается в высокое толстое многолетнее дерево. Мы с Джеймсом в одно мгновение замираем, ожидая следующих действий. Я мгновенно поняла, что яркий свет, ослепивший водителя, поступил от отражения солнечного луча на моем браслете. Я ненадуманно подняла руку и изменила предстоящую ситуацию. Я остановила безумство водителя. На Нэлруге тождественный случай означал бы, что я убила его. Но здесь я спасла нас и не позволила совершиться аномальному для землян видению. Я могла быть нелепо убитой, и моя зеленая кровь разлилась бы по серому асфальту. При этой мысли мой мозг, словно слизью спускается вниз к моим ногам. То, что было бы преступлением на моей планете, здесь явилось счастливым случаем.

Джеймс, не раздумывая, оставляет мотоцикл на опорной «ножке» и бежит к разбившейся машине. С грузовой машины идет дым и мимо проходящие люди спешат окружить весь обзор. Мой земной друг скрывается в толпе. Через минуту я вижу, как Джеймс и несколько других мужчин выводят из толпы водителя, измазанного кровью, и сажают его в первый остановившийся автомобиль. Джеймс возвращается ко мне, протирая руки карманным платком.

– Водитель лишь ранен, – оповещает он меня. – Но если бы не этот несчастный случай, то нас с тобой, возможно, уже не было бы в живых.

Определенно, есть позитив в том, что мой нэби засверкал прямо в глаза водителю-нарушителю и почти убил его.

Джеймс снова садится за свой транспорт и, обернувшись ко мне на мгновение, улыбается в одну щеку. Он заводит мотоцикл, и мы едем. Его расположение, кажется, стало доброжелательным по отношению ко мне. Он также как и я удовлетворен тем, что мы сохранились живыми после не случившегося наезда торопящейся машины. Я сажусь позади него и обхватываю руками талию Джеймса.

Занявшее все мои мысли мое озабоченное опасение оказаться убитой уже прекратилось. Прижимаясь своей грудью к спине Джеймса, я своим сверх развитым нечеловеческим обонянием начинаю замечать естественный запах его тела сквозь вылитую на него туалетную воду аромата морской свежести. Его природный запах мне кажется более притягательным, чем его синтетический. В нем содержится немного солоноватого привкуса, смешанного с ароматом лесной хвои и будто приправленным карамелью. Не знаю, должен ли нравиться этот запах обычному человеку, учитывая то, что люди не беспричинно обрызгивают себя инородными ароматами, затмевая свои запахи. Но моему носу определенно приятнее ощущать запах, выделяемый теплым телом Джеймса.

– Твое сердце, – вдруг говорит он, поглядывая на меня через свое плечо, – Оно бьется.

– Да?

– Ты тоже удивлена? – спрашивает он, продолжая улыбаться в одну щеку, которую я наблюдаю в его боковом профиле.

– Удивлена?

Я намеревалась сказать, что в этом необычного, но получилось, что будто я сама удивляюсь, что оно бьется. И это так. У нас, конечно, есть сердце, но работа клапанов и артерии не издают звуков биения, как у людей. Поэтому для меня новость, что Джеймс уловил стук моего биологического двигателя. Интересно, почему он задает такой вопрос? В его понятии я есть обычный человек, и поэтому не должно быть ничего удивительного в том, что у меня бьется сердце. Или это то, что называют сарказмом? Здесь скрывается другой смысл?

– Да. Удивлена тому, что оно у тебя есть.

Это определенно сарказм.

– Нет. Я не удивлена. Оно есть, оно функционирует и поэтому естественно, что ты его слышишь, – отвечаю я.

– Я его не слышу, я его чувствую, – говорит он с изменившимся выражением лица на более строгий облик.

Своими высказываниями, которые, кажется, обладают смыслом, он приводит мое мышление в недоумение. Он снова пробуждает во мне трепет, проявляя признак обладания чувств ко мне. Он чрезмерно упорно старается выражать свое отношение ко мне. Его слова будто были услышаны в самых глухих углах моего внутреннего мира, где до этого момента всегда была тишина и покой. И теперь я волнуюсь, как перед моим самым первым полетом на хэйво. В тот момент я думала о правильности установления курсов полета, а сейчас я думаю о правильности исполнения эмоций, подобающих человеку, которые не вызвали бы у Джеймса подозрение на мою необычность. Полагаю, что в данном случае, молчание будет являться наиболее оптимальным вариантом.

На большой дороге Джеймс мчится почти наравне с ветром. Теперь я тоже чувствую биение своего сердца между его спиной и моей грудью. Очередной признак хода моей естественной эволюции. И снова здесь причастен Джеймс.

Мое сердце, будто, как и мотор мотоцикла, тоже начинает набирать обороты и стучать быстрее, чем обычно. Вокруг гудят бесконечные сигналы затормозившихся машин и ругательства водителей, а Джеймс легко продвигается вперед. Его длинные ноги и ловкие руки без труда управляют мотоциклом, что кажется, будто они являются продолжением этого двухколесного транспорта. Он ловко проскальзывает в промежности между транспортами, где мы умещаемся вплотную. Всю свою нэлскую жизнь я мчалась на скоростях выше звукового, но я ни разу не задумывалась об опасении, как сейчас. Если раньше я летала и будто лишь наблюдала со стороны за меняющимся окружающим пространством, то здесь я чувствую себя непосредственным участником событий. Меня невероятно трясет от мысли превратиться в размазанный банан. Но когда я гляжу на Джеймса, выглядывая из-за его крепкого плеча, то замечаю, что на его лице ни одна скула не шевелится от присутствующей в нем уверенности. В этот момент мое сердце приходит в спокойное состояние и начинает биться равномерно, как если бы я сидела на кресле у себя в номере и смотрела бы занимательное индийское кино.

Ветер бьет по нашим лицам, а мои волосы волочатся где-то сзади, едва успевая за мной. Я прижимаюсь к Джеймсу покрепче и закрываю глаза, чтобы постараться расслабиться и не видеть преград на нашем пути. Мой внутренний мир немедленно требует при открытии глаз увидеть лишь зоопарк. Но пока его не виднеется на нашем пути. Дорога кажется бесконечной, будто мы направляемся на самую крайнюю точку страны. Снова открыв глаза на какой-то момент, я мгновенно жалею об этом. На нас надвигается черное такси. Оно максимально близко к нам. Мы, несомненно, столкнемся с ним. Возможно, что я сейчас вскрикну, словно землянка в истерике. Я больше не могу сдержать свой трепет. Никчемный человеческий трепет, возникающий в моем внутреннем мире, подавляя мою нэлскую сущность. Разве человек сильнее нэла?

Не имея возможности контролировать ситуацию и максимально сжавшись в животе, я активно трепещу в ожидании результата столкновения с приближающимся черным автомобилем. До этого момента я считала, что во мне существует страх лишь к нэлу-охраннику за моей спиной. Теперь оказывается, что мне существенно угрожает яростное увлечение землянина быстрой ездой. Если я погибну в аварии простейших механических устройств с ручным управлением, то это будет самая нелепая смерть, постигшая нэла в истории всегда здравомыслящего Нэлруга.

Но вдруг в мою память врывается мысль о том, что мотоцикл ведет не стереотипный землянин, встречающийся в колледже, на улице или в библиотечных заведениях, а Джеймс. Ловкий и сильный представитель человеческой расы, который всегда в решении забот полагается на разум. Он никогда не рискует, если не убежден в отсутствии опасности для жизни. Его экстремальный акт, который кажется желанием адреналина, на самом деле является удовлетворением от владения высоким профессионализмом.

В процессе очередного спасения моей жизни, Джеймс с легкостью выворачивает влево в миллиметре от надвигающегося такси, и оно остается позади. Теперь мне не страшно. Я спокойна рядом с Джеймсом, словно умиротворенная звезда. Я громко выдыхаю воздух, отправляя вместе с ним наружу все свое дрожание. Впереди рикши и другие мотоциклисты, между которыми он снова проскальзывает, как вода между камнями. И я больше не боюсь машин, которые теперь представляются мне обычными аксессуарами дороги. Наконец-то, мы добираемся до пункта назначения.

– Ты цела? – спрашивает он, снимая свой шлем.

– Да, – уже полностью расслабившись, отвечаю я, – Сначала было страшно, но теперь, мне кажется, что это был самый волнующий и привлекательный страх, который я ощущала в своей жизни.

– Мы можем повторить, – Джеймс улыбается, и это снова положительный признак после нашей вчерашней беседы. – Но еще лучше, я могу научить тебя управлять этой штукой. За рулем получаешь больше адреналина.

– Думаю, это полезная идея. Здесь мне пригодятся подобные навыки. Если ты будешь находиться рядом со мной, тогда научи.

На небольшой площадке перед воротами зоопарка, Джеймс способствует моему усаживанию на сиденье мотоцикла. Он указывает мне на ручные рычаги, объясняя правила управления. Вокруг стоит благоприятный фактор. Малолюдье. Следовательно, показатель риска, что я никого не задену, находится на минимальном уровне. Джеймс садится позади меня и вытягивает голову, задевая подбородком мое плечо. Я чувствую его легкое дыхание, которое отепляет мою шею. Приближая себя ближе ко мне, Джеймс стал дышать на мои щеки. Его лицо оказалось на уровне моего лица. Теперь я слышу его каждое непримечательное движение. Я отчетливо ощущаю, что при внезапном движении нашего транспорта, его губы заденут мое ухо. Весь мой внутренний мир сконцентрировался на данной части моей головы, будто это случайное касание является значительным событием в истории вселенной.

– Теперь медленно отпускай, – говорит он о рычаге, который я зажимаю рукой.

Я с большим любопытством отпускаю его. Сиденье выталкивает нас вперед, и он резко поверх моих рук тормозит мотоцикл. Он столь крепко сжимает мою руку, что если бы я была человеком, вероятно, моя ладонь помялась бы в его охвате и, возможно, переломались бы кости. У него очень сильная ладонь.

Джеймс тихим и осторожным тоном указывает мне дальнейшие действия:

– Расслабь руки. Надо без резкостей, медленнее. Представь, что мотоцикл – это продолжение твоего тела. Что рычаги это твои руки, которыми ты легко владеешь. Нажимай плавно, – теперь он касается моей правой руки менее напряженно, но достаточно обширно обхватывает ее, что я больше не вижу своей ладони.

Я вновь отпускаю рычаг, но на этот раз в медленном и аккуратном темпе, следуя его словам. Я чувствую, как гладко и едва заметно мы движемся с места. Мы едем. Я управляю мотоциклом. Я научилась управлять опасным земным транспортом. Я почти не смотрю на дорогу, за ней следит Джеймс. Я лишь неотрывно восхищаюсь своими руками, которые держат контроль над данным объектом. Это удивительное ощущение, когда чувствуешь, что ты не только управляешь машиной, а подчиняешь ее себе. С хэйво все было иначе. Там мне требовалось лишь настроить нэби и, прикоснувшись к рычагу, мысленно приказывать крейсеру о следующих движениях. В данной ситуации транспорт представляется жестким и требующим физической силы в управлении. Определенно мотоциклом намного тяжелее управлять, чем рядовым хэйво. И эта тяжесть заставляет меня ощущать превзойдено усиленный контакт с этой машиной по сравнению с телекинезным управлением нэлским транспортом.

Накатавшись, мы забыли про экскурсию в зоопарк. Уже настало позднее время. Мы решили вернуться в отель. Доехав до пункта назначения, я начинаю понимать, что в моем внутреннем мире неожиданно возникает потребность продолжения сегодняшнего вечера. Продолжения вечера в компании Джеймса. Меня удовлетворила его близость. Я не намереваюсь прощаться с ним столь скоро. Мы сегодня вместе провели время, которое отличается от других наших встреч. Оно оставляет во мне более впечатлительный позитив. Обыденные действия, типа его мимолетных касаний и дыхания у моего уха оказались необъяснимо наиприятнейшими актами. Я испытала удовлетворение, ощутив их. Сегодняшнее присутствие, вернее близость Джеймса рядом со мной представилось чрезмерно значимым для меня. Будто его обучающие и другие прикосновения были всеми необходимыми требованиями для моего существования.

Мы остановились у входа в отель. Учитывая незаметную суетливость и молчаливость Джеймса, я полагаю, что напряжение между нами продолжает существовать. Я не могу придумать, как завершить данную неловкую ситуацию. Мне очень некомфортно. Я словно настоящий человек, переживающий за его отверженную любовь. Джеймс угрожает моей сущности. Я должна была оставаться наблюдателем человеческих отношений, а он невольно делает меня участником. Я нэл и намереваюсь им оставаться. Мои попытки уподобиться человеку не должны становиться процессом преобразования в земную сущность. Во мне появляется безотлагательная потребность избавиться от данного трепета.

В целях отвлечения своего внимания от образовавшегося нестандартного поведения Джеймса, я начинаю считать ветки на деревьях, растущих на фасаде отеля. Одновременно я перебираю в голове темы для разговора. Кино. Все последние фильмы мы уже обсуждали. Уроки. У нас разные занятия. Родители. Мне уже известна политика их семьи. Цветы, еда, одежда. Все кажется не пригодным.

Джеймс глядит на меня, не отрываясь, словно тоже не торопится покидать меня. Не предусмотрев, он приближается ко мне и неуверенно начинает наклоняться к моему лицу. Он слишком тесно приблизился к моему телу. Это озадачивает меня. Сейчас у него не имеются причины близости, подобной тому, что была за ездой мотоцикла. Он будто хочет коснуться меня. Его пристальный взгляд, не выпускающий из виду мои губы, предполагает, что он намерен прикоснуться именно ими к моим губам. Он поцелует меня. Внутри меня все мои органы будто начинают бегать из одной стороны в другую, и, паникуя, они врезаются об стенки моей плоти. Что я должна сделать на этот раз? Снова пожелать апельсин?

Я не успеваю завершить свою идею, как внезапно он останавливается. Кажется, его что-то вынудило остановиться. Возможно, какая-нибудь мимолетная мысль подобная моей. Он медленно и неохотно, отдаляется от моего лица, на котором будто до сих пор остается его дыхание.

Теперь между нами еще больше неловкости. Он смотрит вниз на свою спортивную обувь, а я не знаю на чем остановить свой взор. И вдруг мне вспоминается недавняя малопонятная для меня ситуация, в который моя однокурсница Кариша задала мне вопрос. Обычно я спрашиваю Марию о непонятных вещах, но мне сейчас необходимо заговорить с Джеймсом.

– Недавно Кариша спросила меня, встречаюсь ли я с тобой, – закидывая голову назад и поправляя волосы, говорю я, чтобы прервать свои и его мысли.

– Кто спрашивает? – прищуривая свои карие глаза, Джеймс спрашивает, будто не расслышал меня.

– Кариша. Девушка, которая всегда ходит с солнцезащитным зонтиком.

– Ясно. И что ты ответила?

– Я сказала «да». И с момента моего выданного ответа она перестала со мной общаться. Она даже не здоровается со мной.

Джеймс вдруг, сменив свое состояние, начинает громко смеяться. Я сомневаюсь, что сказала какую-то шутку. Но его смех волнами передается к моим щекам и принуждает их нагреваться. Меня постигло смущение. Мне кажется, будто я сказала что-то нелепое, и Джеймс смеется над моей глупостью. Я кажусь ему недоразвитой. Человеческая эмоция очередной раз отразилась в моем внутреннем мире. Видимо, я излишне старательно подражаю людям. Сейчас я не понимаю, к какому разряду отнести его смех. К отрицательному или положительному. Но интересно то, что между нами появляется примета на прежнее общение.

– Кажется, ты неправильно ее поняла, – после усмирения смеха, поправив горло, говорит он. – Но какая разница! Мне нравится твой ответ.

А мне нравится, что ему это понравилось. Я удовлетворенно улыбаюсь ему, и он протягивает пальцы к моей щеке.

– У тебя ямочки на щеках, – говорит он. – У тебя очаровательная улыбка.

– Джеймс, ты почему меня любишь? – спрашиваю я, не сдержавшись от возникшего в моей голове любопытства.

Он опускает руку вниз параллельно своему выпрямленному телу. От моего вопроса его лицо заметно меняется. Его улыбка перестает выражаться, а глаза, естественно моргая веками для увлажнения сетчатки, прикрываются медленнее и на большую протяженность времени, чем обычно.

– Потому что ты особенный человек, – отвечает он, не выражая признаков эмоций на лице.

Особенным человеком я являюсь, потому что я инопланетянин убедительно пытающийся казаться человеком. Мое усердие оборачивается для него в особенность. Если бы ему было известно о моем настоящем происхождении, то он однозначно не испытывал бы любовные чувства ко мне.

– В таком случае, не люби меня! Я не особенная, я лишь притворяюсь. Только притворство придает мне примету отличительности среди остальных девушек.

Теперь он снова улыбается. Ему снова нравиться мое высказывание?

– Ты права! Вот эту твою странность я люблю, – говорит он, не прерывая взгляда в мои глаза, и подходит ко мне очень близко. – Ила, я сам не знаю, почему я испытываю к тебе эти чувства. Я не выбирал. Но я считаю, что не это важно. Значение имеет то, что теперь ты не даешь мне спокойно спать по ночам. Я больше не могу слушать музыку, не представляя твое лицо. Я не могу смотреть фильмы, не видя в влюбленных героях нас двоих. Я больше не могу смотреть на тебя, не желая дотронуться до тебя. Я жду твои случайные прикосновения ко мне. Мне сложно контролировать себя, когда ты вот так смотришь на меня. Я постоянно хочу поцеловать тебя.

Его правая рука торопливо пробирается в мои волосы и держит мой затылок. Я не успеваю заметить, как его тускло розовые губы оказываются на уровне моих губ, а его лоб опирается на мой лоб. Он настолько близок, что я более тщательно могу изучать все изгибы его лица. Раньше я не всматривалась в него столь подробно, но сейчас меня начинает волновать его физические данные. Его карие глаза, которые имеют зеленый оттенок, активно вдыхающие мой запах ноздри на носу с закругленным концом, и напряженные щеки, шевеление которых подмечает сжатость его челюстей. Незаметно разглядывая его, я понимаю, что меня завораживают его губы. Их форма имеет среднюю величину с различимо большей нижней губой. Они едва вздрагивают при приближении ко мне.

– Джеймс, – останавливаю я его, пока он не совершил акт физической близости. – Влечение это временный эффект. Максимальный срок подобных чувств четыре года. Это предусмотрено человеческой биологией. Но учитывая твою сдержанность и мое однозначное отречение, ты забудешь о своем желании в течение ближайших дней, а возможно часов.

– Да, – он так же, как приблизился, торопливо отдаляется от меня. – Ты права.

Джеймс садиться в свой двухколесный транспорт и уезжает, распылив в темноте улицу.

Зайдя в комнату, где Мария, как обычно, аккуратно и ровно раскладывает свои вещи, я укладываюсь на кровать, предварительно сняв обувь у входной двери.

– Прости, что не пришла, – говорит Мария, складывая лэптоп и книги в сумку. – Ты поняла, что это Джеймс попросил меня?

– Да, – привстаю я с кровати до сидячей позы лотоса.

– Что с тобой? – она застывает во взгляде на меня и едва заметно улыбается. – Джеймс сказал мне, что он хочет восстановить с тобой дружеские отношения. Вы что, совершили что-то другое?

– Что-то другое?

– Ты что влюбилась в него? – удивляется она.

– Нет. Ты почему это предположила?

– У тебя взгляд странный?

Я мгновенно меняю свой взгляд и нахмуриваю брови.

– Это не поможет, – мотает головой Мария. – Ила, не надо! Ты же знаешь, что это не к чему не приведет. Ладно бы, если вы просто переспали, но он же влюблен в тебя. Секс, дружба и любовь в вашем положении – это разные вещи. Вы только искалечите друг друга. Я беспокоюсь за вас двоих.

– Мария, не беспокойся! Я не испытываю любовные ощущения к Джеймсу и однозначно никогда не допущу близких контактов с ним.

– Точно?

– Да! – не отрывая своего взгляда от нее, говорю я.

Наступила долгожданная мною пятница. Когда наступает этот день недели, как и многие, я стала радоваться, потому что за ним следуют выходные. Заир, однокурсник который общается со мной лишь в качестве моего однокурсника, без дополнительных намеков на желание любить меня, предложил мне сегодня сходить в кино вместе с ним как друзья.

В колледже есть некоторые парни, которым я казалась симпатичной и привлекательной земной девушкой. Как мне объяснила Мария, многие хотели бы со мной подружиться, чтобы потом быть со мной в любовных отношениях. Она порекомендовала и мне заинтересоваться ими, чтобы на какое-то время отвлечься от единственного мужчины в моем окружении. То есть от Джеймса, который безответно влюблен в меня. Но эти парни вызывали во мне чувство лени общаться с ними. Что-то в них есть отталкивающее, будто не подходящее для моего развития. Толи их внешний вид, толи их нелепые вопросы в грубом тоне типа «эй, девочка, пойдем со мной в кино?», «может, я зайду к тебе на чай?». А иногда они спрашивают о моей религиозной принадлежности. Последний вопрос более затруднителен, чем предыдущие. Даже Мария говорит, что это странно. Ясное дело в двух предыдущих вопросах, на которые можно кратко ответить «да» или «нет», но третий… Возможно, таких представителей смущает мой внешний вид. Моя кожа и строение лица характеризуют меня как человека местного происхождения, а индийская туника, американские джинсы и отсутствие головных уборов, символов креста или синдуры на лбу не могут дать определения моему религиозному исповеданию.

Либо ответ заключается в том, что эти люди собираются приглашать меня на свидание в храмы или в мечети.

Здесь на Земле иногда все чрезмерно запутанно. Но я думаю, что однажды я буду разбираться в поведениях людей и их земной жизни так же, как и Юно разбирался в них, когда прибывал здесь.

Таким образом, я решила, что Заир наиболее приемлемый кандидат на «отвлечься от Джеймса». Я решила, что, возможно действительно, для наших отношений с Джеймсом будет полезно, если я буду общаться с другими парнями тоже. Может тогда его последний напряженный настрой ко мне изменится и все будет как прежде.

На сегодняшнюю вечернюю прогулку никто не мог посоветовать мне, что нужно надеть. Мария уехала в гости к друзьям, а у Джеймса я не спрошу. Теперь дополнительный звонок на его номер означает развитие нервозности в моей органической системе. Мысль о взятии телефона в руки с намерением открыть контакт Джеймса предполагает действие подобное подготовке к запуску космического шатла на Земле. Не заставляя себя напрягаться, я делаю, как обычно делает моя земная подруга, когда не знает, что надеть. Собрав свои жесткие и длинные волосы в хвост, я надеваю джинсы, тунику и кеды.

Заир встречает меня на выходе из отеля. Он одет в красное поло и прямые черные брюки. Его черные туфли блестят так, что в них можно увидеть его отражение. Учитывая высокое содержание пыли в данном ареале, очевидно, что он долго и тщательно протирал их незадолго до встречи со мной. Заир создает впечатление, будто он только что вышел из душа, побрился, намазал волосы гелем и побрызгал на себя два флакона мужской туалетной воды. К сожалению, вид запаха непонятен для моих ноздрей из-за его чрезмерного употребления и смешения с другим видом ароматизатора.

– Хорошо выглядишь, – говорит он мне, натягивая улыбку, – впрочем, как и каждый день.

– Спасибо, – вежливо натягивая должную улыбку, отвечаю я.

– А Джеймс не против, что ты со мной идешь? – спрашивает он, почесывая свой затылок.

– Я у него не спросила. Но если тебя это интересует, то я могу позвонить ему, – я начинаю доставать телефон из сумки с мимолетной мыслью, что сейчас услышу голос Джеймса. Но Заир машет ладонью над моей хлопчатобумажной серой емкостью, видимо, чтобы я не доставала свое мобильное устройство.

– Я имел в виду он твой… твой парень? – он запинается в словах, будто ему трудно дается подбор слов, задавая мне вопросы. Его щеки даже краснеют, словно два помидора. Он смущается передо мной. Любопытно как люди могут сковываться от эмоций, испытуемых по отношению к противоположным представителям.

Человек не может быть собственностью другого человека в текущем веке.

– Он не мой парень.

– Значит, вы с ним не встречаетесь?

Теперь ясно. Он подразумевает романтические отношения. Людям нравится говорить неоднозначными суждениями. Точные слова чаще вызывают в них страх и трудность. Но я попробую дать прямой ответ на его переносный вопрос. Проверю что получиться.

– Встречаемся, – отвечаю я.

– И касаетесь друг друга?

– Да, иногда мы касаемся друг друга.

– Как касаетесь? – удивляется он, напрягая лоб.

– Руками.

– Господи, я спрашиваю, вы с ним обжимаетесь, целуетесь, спите вместе?

Кажется, его руки, поглаживающие затылок, трясутся.

– Нет. Джеймс называется моим другом, – уточняю я для него то, что является очевидным.

– Другом, с которым ты занимаешься сексом?

Он нервничает. Мой очевидный логичный ответ сменил его эмоциональное расположение. Мне следует умерить обстановку между нами.

– Нет. Мы не встречаемся, не обжимаемся, не целуемся и не спим.

Его улыбка растягивается до самых ушей, словно он услышал именно то, чего ожидал. Мой ответ полностью удовлетворил его. Я снова изменила его эмоции. Заир легко управляемый.

– Прости, я пытался быть уверенным, что Джеймс не придет сейчас и не надерет мне зад.

– Джеймс так не делает. Он добрый, сдержанный, воспитанный, заботливый и внимательный человек, – теперь я начинаю раздражаться. Меня возмущает мысль о возможном негативном поступке Джеймса.

Его правая бровь поднимается высоко ко лбу, и он глядит на меня внимательно, словно разучивая мои эмоции на лице.

– Ты так подробно отозвалась о нем. Мне теперь страшно сказать что-то плохое о нем.

– Хорошо, – удовлетворенно улыбаюсь я.

– Ну, тогда хорошо, – спокойным тоном говорит он. – Пойдем уже.

Мы посмотрели американскую скудную мелодраму про нестандартный метод занятия любовью. Меня сразу потянуло в дрему от тоски, и Заир был тихий.

После фильма, Заир проводил меня обратно в отель, и всю дорогу он, кажется, разговаривал со мной. Все о чем он говорил было либо глупым, либо скучным. А именно он рассказывал о своей очень высокооплачиваемой работе в какой-то престижной компании, о своих бывших девушках и тренажерном зале, в котором он пропадает целыми днями и имеет возможность наблюдать за задними частями фигуристых девушек. Он говорил, и ни одно его слова не заинтересовало меня. То есть абсолютно бесполезная информация для моего земного развития. Заир стал казаться мне нудным. Его голос звучал так, словно я слушаю речь своей родной планеты – Нэлруга. Тихо и монотонно. Для меня подобная речь уже слышаться как усыпляющая колыбельная песня. Я услышала лишь последние слова перед стеклянной дверью отеля, где за нами внимательно наблюдал администратор Виджай.

– Тебе понравилось со мной? – спросил Заир и в его глазах застыло ожидание. Он, как будто, даже не дышал, пока ждал ответа.

– Нет, – отвечаю я, не пользуясь принятыми земными любезностями, абсолютную правду. Я бы еще добавила: «Жаль, что на твоем месте не Джеймс. С ним я не пребывала бы в подобной тоске». Но, пожалуй, оставлю эти слова при себе, чтобы не казаться «безжалостной».

– Как? – его бровь поднимается высоко на лоб, что означает его удивление от моего ответа. – И ты не согласишься пойти со мной куда-нибудь еще раз?

Я чуть не заснула в кино. Я намеревалась ударить его голову об свою коленку, когда он говорил о себе, о самом себе и о себе. Я должна испытать его нудность еще раз? Вероятно, да. Учитывая то, что я нездешняя и многое для меня непривычно, я должна ему уступить и предоставить еще шанс. Может в другом месте с ним будет интереснее. В нашем колледже он считается симпатичным и интересным. Следовательно, я, как человек, должна найти в нем эту привлекательность. Возможно, я зря не слушала его и пропустила нечто. В следующий раз я постараюсь слушать его речи внимательнее. Вдруг в них окажется какой-то смысл, который я упустила.

– Соглашусь. Только давай сходим куда-нибудь в другое место, отвечаю я.

У него на лице моментально натягивается улыбка, и он наклоняется к моему лицу. Подобный момент я видела в кино и в недавних действиях Джеймса. Он сейчас хочет поцеловать меня. Проявить зачатки своей природной потребности в сношении. Конечно, это же ведь было «свиданием». Только я не планирую отвечать ему удовлетворительно. Мне не нужна земная пара. Здесь я должна иметь лишь дружеские отношения. Я незамедлительно отворачиваюсь в сторону дверей и ухожу к себе.

В обеденном перерыве следующего дня в колледже я встречаю Джеймса. Он целенаправленно идет по коридору второго этажа, пройдя мимо меня с раздраженным выражением на лице. Он даже не оказал мне внимания для приветствия меня. Почему? Это настораживающий признак, который повлияет на качество наших дальнейших отношений. Я иду за ним, чтобы узнать о его проявленном невоспитанном действии, несвойственное его сути. Когда я выворачиваю за угол, то вижу сверх ужасающее зрелище. На Нэлруге мне не хватило бы слов для того, чтобы описать происходящее. Джеймс, подняв зажатую ладонь на уровень плеча, с размахом наносит удар по лицу Заира. Заир сгибается в зоне талии, и Джеймс нападает на него, запуская в действие обе руки и ноги. Данные действия выходят за пределы моих понятий. Передо мной происходит избиение человека. Я впервые в своей жизни вижу реальное побоище, не считая фильмов, где действия происходят не по-настоящему. Джеймс бьет его без предупреждения и без паузы. Он бросает его от одной стены к другой. У Заира уже покраснело все лицо и из носа идет кровь. Он не сопротивляется, а лишь, вытягивая ладони вперед, пытается прикрыться от ударов Джеймса. Кажется, шкала боли Заира уже превзошла норму. Мои глаза невольно зажмуриваются, и мне хочется сжаться от боли, будто следующий удар получу я. Но беспощадные удары снова и снова получает Заир. Наблюдаемое мною зрелище вызывает во мне неприязнь, сочувствие к жертве и сильное желание остановить происходящее деяние. Я, не раздумывая, выкрикиваю из толпы: