Отрывок из книги
Весной 1878 года экипаж увозил семилетнего Игоря Грабаря и его мать Ольгу Адольфовну из закарпатского имения в далекую Россию. Отъезд сопровождали сильная гроза и ливень, но, по народной примете, это было счастливым предзнаменованием. Где-то далеко остались родные и друзья, живописные, поросшие лесом горы, бурные реки, веселые ребячьи забавы. Воспоминания вызывали не только грусть, но и ощущение безмерного счастья. Как волшебны были рождественские праздники с ослепительно сверкающей елкой и подарками! Мальчик верил, что их приносили таинственные добрые феи в великолепных нарядах и незаметно от всех прятали под свисающие разлапистые зеленые ветви. Среди долгожданных детских игрушек он непременно находил цветные карандаши, акварельные краски и кисти: близкие давно обратили внимание на его любовь к рисованию. Впоследствии художник вспоминал: «Когда началась страсть к рисованию – не помню, но достаточно сказать, что не помню себя не рисующим, не представляю себя без карандаша, без акварельных красок и кистей»[1]. Между тем окружающая обстановка мало способствовала занятиям изящными искусствами, так как среди родных Игоря не было людей творческих профессий. Мальчик родился в Будапеште в семье юриста, депутата венгерского парламента Эммануила Ивановича Грабаря. Жизнь отца и матери – страстных патриотов России, – полная тревог, разлук и лишений, была посвящена борьбе против официальной политики мадьяризации славян, проживающих в Австро-Венгрии – двуединой монархии Габсбургов. И Эммануил Иванович, и дед Игоря по материнской линии – закарпатский помещик Адольф Иванович Добрянский – поддерживали дружеские отношения со многими славянофилами, выступавшими за развитие особого, отличного от западноевропейского, русского пути политического и культурного развития. Адольф Иванович был близко знаком с главными идеологами этого течения: религиозным философом, писателем, поэтом Алексеем Степановичем Хомяковым, а также братьями Аксаковыми – публицистами и поэтами. – Константином Сергеевичем, призывавшим отделиться от Западной Европы, и солидарным с ним Иваном Сергеевичем, выступавшим также за формирование конфедерации славянских народов. Грабарь писал о своем знаменитом деде: «В славянофильских кругах его встречали не только радушно, но и с почетом, а в Австро-Венгрии он был признанным главой славянства, и самое имя его было символом объединения славянства. Широко образованный, окончивший кроме историко-филологического факультета инженерное отделение политехникума, он ярко выделялся среди своих сверстников и последователей, слепо ему повиновавшихся. В числе последних был и мой отец. <…> Надо ли прибавлять, что “русская идея” в глазах деда и отца отождествлялась в то время с формулой “самодержавие, православие и народность”. <…> Во всей русской государственности и самом укладе патриархально-помещичьей русской жизни они замечали только светлые стороны, достойные для подражания, кругом же себя видели одни недостатки. Главными врагами “русского дела” считали мадьяр и немцев, а православия – католичество и все, что с ним связано, даже в славянской среде. Поэтому врагами были и поляки, которых они ненавидели всей душой, а уж заодно и украинофилы. Дед заводил у себя в имении, где я рос и воспитывался в детские годы, всяческие русские навыки и обычаи, вывезенные из Москвы и подмосковных имений. Он носил русскую бороду и презирал австрийские бакенбарды. Все – от манеры говорить и обращения с дворней до халатов и курительных трубок включительно – было подражанием русскому помещичьему быту. Он всю жизнь скорбел, что его родители, бывшие униатами, дали ему неправославное имя – Адольф»[2].
Избранный в депутаты Будапештского парламента, отец будущего художника открыто и смело отстаивал свои политические убеждения, тесно связанные со славянофильским движением, и поэтому очень скоро был объявлен врагом Австро-Венгрии. Так же, как его жена и тесть, он был убежден, что необходимо бороться за сохранение русского самосознания и правовые принципы этнических славян, которые являются частью единого русского народа. Вынужденный скрываться сначала в Италии, затем во Франции, Эммануил Иванович после долгих скитаний, наконец, в 1876 году переехал в Россию, где принял звучную конспиративную фамилию Храбров, которую взяли и его сыновья – старший Владимир и младший Игорь. Художник носил фамилию Грабарь вплоть до окончания университета, тогда как его брат только в первый год после приезда в Россию[3]. Примечательно, что мать художника Ольга Адольфовна впоследствии приняла двойную фамилию Грабарь-Храброва. И это неудивительно: тем самым она как бы подчеркивала свое отношение к продолжающейся политической борьбе за освобождение славян. Старшая дочь Адольфа Ивановича была страстной последовательницей и единомышленницей своего отца. Восторженная, романтичная от природы и при этом решительная и храбрая, она всей душой восприняла русскую идею, что сказалось и в выборе имен сыновьям, названным в честь легендарных великих киевских князей – Владимира Святославича (крестителя Руси) и Игоря Рюриковича. Веру в особое призвание России и в могучую силу народного духа унаследовал от родителей и Игорь Эммануилович, о чем свидетельствуют прежде всего его неподдельный интерес к глубинным пластам русской культуры – древнерусской архитектуре и иконописи, – и его живопись, ярко окрашенная неповторимыми национальными чертами.
.....
Но вернемся к началу нашего рассказа. Путь в Россию оказался долгим. Прошло целых два года, прежде чем семья воссоединилась. Длительные остановки в городах были для мальчика наполнены новыми яркими впечатлениями и удивительными открытиями. Его буквально ошеломили огромные дома, нарядные витрины магазинов, толпы людей, обилие экипажей, красота и неповторимость старинных архитектурных памятников. Пряшев, Львов, Киев, Нежин, Москва и, наконец, Егорьевск, где жену и сына уже ждал Эммануил Иванович, – такова география первого большого путешествия будущего художника, впоследствии побывавшего за свою долгую творческую жизнь во многих странах мира. Небольшой провинциальный городок Егорьевск живописно раскинулся среди бескрайних лесов и полей Мещерского края в 100 километрах от Москвы. Известный еще с XVIII века город получил свое название от церкви святого великомученика Георгия Победоносца, которого в народной традиции обычно называли Егорием, покровителя Русской земли и земледелия. В XIX веке Егорьевск стал центром старообрядчества и славился своими многочисленными церквями и старинными обителями, расположенными неподалеку в окрестных селах, а также городским храмовым ансамблем Свято-Троицкого Мариинского женского монастыря. В 1879 году, незадолго до приезда семьи Эммануила Ивановича Грабаря, в центре Егорьевска был сооружен величественный Александро-Невский собор – главная городская доминанта и достопримечательность. Совсем недавно была основана и Егорьевская мужская четырехклассная прогимназия, в которой с 1978 года уроки немецкого языка вел отец художника. Вскоре Эммануил Иванович был переведен в Измаильскую шестиклассную прогимназию, а в 1895 году получил назначение на должность помощника профессора в старейшем учебном заведении России – Юрьевском университете, основанном еще в начале XVII века.
Осенью 1880 года Игорь поступил в приготовительный класс егорьевской прогимназии. Здесь до него учился и брат Владимир, которого вскоре родителям удалось определить в престижный частный пансион в Киеве. Игорь был первым учеником по многим предметам, но особенно его увлекали уроки рисования, которые вел художник Иван Маркович Шевченко – выпускник знаменитого Московского училища живописи, ваяния и зодчества. В те времена это было одно из ведущих художественных учебных заведений Российской империи, в котором в разные годы преподавали такие известные мастера, как В. Г. Перов, А. К. Саврасов, В. Д. Поленов, В. А. Серов, И. И. Левитан, К. А. Коровин и многие другие первоклассные художники. Игорь знал, что его учитель рисования писал маслом пейзажи и портреты, и давно тайно мечтал побывать у него в домашней мастерской, чтобы хоть краем глаза увидеть, как работает настоящий живописец. Однажды такая счастливая возможность ему представилась. Как-то у отца выдалось свободное время и он собрался навестить Ивана Марковича Шевченко. По настойчивой просьбе сына Эммануил Иванович счел возможным взять и его с собой.
.....
