Читать книгу Дневники обжоры - Эллисон Майклс - Страница 1

Ещё один пирожок. И ещё один. Как же вкусно! Можно позволить ещё один.

Моя мама пекла невероятные пирожки с мясом. Сложно было остановиться, чтобы не слопать всю тарелку ещё до конца включенного кино. Но не дело было не в мясных пирожках. И не в скучном кино.

Просто в принципе тяжело остановиться, когда ты обжора.

Привет, дорогой дневник, меня зовут Э., и я обжора.

Я поняла это в 16 лет, когда ела те самые пирожки. Они были такие сочные, такие воздушные. Начинка смешивалась во рту таким спектром вкусов, что я реально могла съесть штук шесть. И это после плотного обеда. Сильно, правда?

И вот я пошла на кухню в шестой раз, неся в руках блестящий, румянобокий пирожок, словно знамяносец, с трепетным желанием поскорее отправить его в рот. Живот выкрикивал протесты злобным бурчанием, пытаясь воззвать к совести и здравому смыслу. Но совесть и здравый смысл были со мной заодно, поэтому мы отказывались слышать доводы желудка.

Я уплетала сдобное тесто, облизывала жирные пальцы и мычала от удовольствия, пока мне не поплохело. И мысль, словно пуля, пронзила голову. Что же я творю? Это ненормально пихать в себя еду, хотя ты уже забит под завязку, просто потому, что на кухне миска вкусных пирожков.

Эта последняя штучка заставила меня призадуматься о моих пристрастиях к еде. Меня осенило – это не здоровый аппетит, это уже на грани безумия. Что-то из разряда наркомании, только пирожковой. Когда руки ломает от желания съесть ещё хоть что-то, хотя для этого в желудке уже не было места. Проблема была в том, что в душе всегда оставалось место для еды.

А тут ещё это зеркало в полный рост. Несложно догадаться, как выглядит шестнадцатилетняя девушка, в которой больше пирожков, чем в корзинке Красной Шапочки. Я никогда не была худышкой, да что уж там, даже стройняшкой не была. Но булькающий, недовольный шар, появившийся там, где должен быть живот, вызвал страх. Когда я садилась на диван или просто стул, живот складывался впереди тройной складкой – мал, мала, меньше. Никогда я особо не парилась по поводу фигуры и считала себя обычной, нормальной, нехудой девушкой. Но в тот день наконец здравый смысл предал желание нажираться до отвала.

Тогда я и поняла, что нужно что-то менять.

И поменяла. Кардинально. С того самого дня начался мой путь реабилитации от пищевой зависимости. Он был сложен, он был долог. Хотя кого я обманываю. Он до сих пор не закончился и продлится ещё долгие годы. Наверное, это как алкоголизм. Ты не пьёшь месяцами, получаешь заветный жетон трезвенника и спускаешь все свои усилия к чертям, когда во рту оказывается росинка спиртного.

В моём случае, крошка пирожного. Клубящийся аромат свежих булок, только из печи.

Прежде чем начать свою дорогу к похудению и излечению от вредной еды, стоит немного рассказать о моей семье, чтобы получить полную картину.

В моей семье НИКТО НИКОГДА не следил за фигурой, не соблюдал пищевой режим, не занимался спортом. Иногда казалось, что живёшь в клане прожорливых гномов, где фрукты не считались за еду, а жаренные отбивные числились в меню, как диетические.

Не скажу, что абсолютно все были толстыми, нет. Мамин вес лет 15 волшебным образом держался на отметке в 68 кило, и она выглядела нормальной. Не худышкой, но мне казалось, что всё как надо. Папа – широкоплечий, физически сильный богатырь, которые рождались в его семье и росли как на дрожжах – от хорошей жизни начал больше кушать и полнеть.

Сейчас он весит килограмм под 140 и даже не собирается смотреть в сторону обезжиренного творога. Иногда я завидую его возможности в любой момент открыть холодильник и сделать себе толстый бутер. И бутерброды моего папы не отличаются пропорциональностью: там слой колбасы всегда раза в три толще ломтя хлеба. А между ними белоснежные майонезные просторы. А ещё он обожает молоко. Так сильно, что залпом выпивает полпакета, когда хочет пить. Так было всегда: вместо воды он пил молоко. Каждый день мы покупали по три пакета, чтобы в холодильнике всегда был запас.

Ещё одна любовь папы (помимо мясных и сосисочных изделий) – это конфеты. И в этом он даже перещеголял маму, хотя считается, что женщины большие сладкоежки. Если в доме появлялся пакет конфет, то они надолго не задерживались. Этим мы с братом пошли в него. Нельзя было просто взять и растянуть удовольствие на целый день или на неделю. Мы съедали всё одним махом.

Но папа отшучивался. Мол, он – борец со сладким. Он конфеты не ест, он их уничтожает, чтобы другим не было соблазна. Теперь эта шутка гуляет в моей семье, как ветер в тундре.

Папа дважды всё же пытался похудеть. Впервые, когда осознал, что всё же цифра на весах начинает выглядеть пугающе. Но дальше покупки грейпфрута и бутылки кефира не заходило.

Второй раз за него взялись врачи. У отца начались серьёзные проблемы со здоровьем. Я не беру во внимание высокое давление, учащённый пульс и сумасшедшую нагрузку на сердце. У него развилось апноэ. Воздух стал плохо поступать в лёгкие, и пока он спал, мог десять раз за ночь перестать дышать. Начиналось кислородное голодание. Папа бродил по дому, как лунатик, а потом не помнил этого. Он мог бесконтрольно встать и пойти перебирать свой набор удочек, просто потому что ему снилась рыбалка. Он не высыпался и от этого спал днём. Постоянно и везде. И я не преувеличиваю.

Папу клонило в сон за праздничным столом, в очередях, на прогулках, за рулём. У него слипались глаза, и он мог болтаться в разные стороны, как маленький ребёнок, засыпающий средь бела дня. За него было стыдно перед людьми – это было не самое приятно зрелище. Но страшнее всего было ездить с ним в машине. Бывали мгновения, когда он просто отключался на пару секунд. В дальнюю дорогу папа брал с собой еду, чтобы жевать и не засыпать. За десять километров он съедал большой брусок сыра, а мог его обронить, потому что потерял связь с реальностью.

Мы его упрашивали, уговаривали, ругались с ним. Молили его пойти к врачу и сесть на диету. Я психовала и отказывалась ездить куда-то с семьёй – было жутко смотреть на дорогу и понимать, что в любую секунду может случиться беда. Мама вела себя более мягко, просто потому, что папа потом очень на неё злился и даже повышал голос. Хотя всегда был очень добрым и ласковым человеком.

Это продолжалось почти год. Почти год мы боялись за его жизнь, когда он ездил один. Боялись за свои жизни, когда садились на пассажирские сидения. Но папа отказывался лечиться. Говорил, как все больные: у меня всё нормально, отстаньте, вы пытаетесь меня упечь в больницу. Ему было страшно, стыдно и лениво обращаться к врачу. А нам было страшно за то, что будет дальше. Однажды он кстати угодил в аварию, но всё обошлось.

Но в один прекрасный день свершилось чудо. Папу затащили к сомнологу, провели полное обследование, за которое пришлось отдать немало денег, и поставили диагноз: апноэ. Какое было назначено лечение – догадаться несложно. Купить специальный аппарат для сна и сбросить вес.

С первым он справился на отлично. Аппарат стоил немало, по меркам нашей семьи – очень много. Но я тогда работала и неплохо откладывала, поэтому почти всю сумму передала родителям на покупку. Лишь бы папа поправился. И это помогло. Папа спал с трубкой всю ночь, а днём был бодрым и снова добрым. Он больше не валился с ног во время праздников, но, что самое главное, не засыпал за рулём.

У нас отлегло. Но как только появился положительный эффект, с правильным питанием папа не стал заморачиваться. Недельку поел отварную куриную грудку и салаты без майонеза, а потом снова взялся за своё.

На этом папина история похудения завершилась.

Мой старший брат И. был на 200 грамм легче меня, когда родился. Лет до 4 он был обычным мальчишкой: шустрым, любопытным, стройным. А потом что-то пошло не так. В те времена эндокринной системой и поведением гормонов особо не занимались. Это сейчас чуть что – бегом сдавать анализы на щитовидку, но раньше как-то жили без этого. Возможно, у брата случился гормональный сбой, возможно, что-то другое, но после 5 он начал толстеть.

На более поздних детских фотографиях я помню его этаким медвежонком. Постоянно круглый и с едой в руке. Он всегда был на голову выше сверстников и на несколько размеров шире. В четырнадцать он выглядел на все восемнадцать и даже покупал пиво папам своих приятелей.

Когда мы переехали на новую квартиру, И. перешёл в пятый класс. Но он выглядел таким большим, что ребята решили – он оставался на второй год. И не раз. Его дразнили, над ним подшучивали или в открытую смеялись. Говорили: «жирный», «толстый», придумывали обидные прозвища. Родители за него переживали – как он устроится в жизни, как справится с общественным осуждением, найдёт себя и свою любовь.

Однако каким бы упитанным не был мой брат, у него всегда была толпа друзей. И. всегда можно было увидеть в компании, он шутил со всеми, его знали многие в школе. Он не стеснялся своего веса и просто был собой. Это и стало его фишкой. Будь он по характеру таким, как я, у него бы ничего не вышло. Жизнь просто бы прожевала его, как пирожки, и выплюнула. По крайней мере, со мной было бы так, потому что я всегда была безумно неуверенной в себе и болезненно относилась к критике.

И. нашёл своё место в жизни. Его даже можно было назвать популярным – не самый частый сценарий в школе, ведь дети бывают до печального жестоки. Брат не стыдился своей фигуры и не старался сбросить вес. Он кушал, что хотел, когда хотел, и где хотел. Его спортивным достижением было подняться на третий этаж по лестнице. В любом случае, он бы выиграл соревнования с папой. Тот ни за что бы не пошёл на третий этаж пешком.

Сколько не вини непостоянство организма, проблемы с гормонами или чем-то ещё, главная проблема всегда была на поверхности.

Мы слишком любили поесть.

Самый ценный кадр нашей семьи – бабуля Л. с её самозабвенным желанием всех накормить. Я многое могу понять. Их поколение росло в послевоенные годы, когда не хватало еды и денег, чтобы её купить. Перебивались тем, что росло на огороде или что можно достать в магазине. И там было не до калорий и количества жиров в порции. Дело было в выживании.

С тех пор пережитки прошлого прочно укоренились в менталитете людей того времени. И моя бабушка была одной из них. Что странно, на дедушке это не отразилось в той же степени. Он почти единственный, кто придерживался умеренности во всём, особенно в питании, поэтому сейчас, в 73 года он не мучается огромным пузом и больными коленями от тяжёлого веса.

Бабушка Л. же всегда напоминала хлопотливую курицу-наседку. Что бы ни случилось, все её «цыплята» должны быть накормлены. Или перекормлены. Она готовила всё так, как в последний раз. Жир должен стекать по бороде, а стол ломиться от блюд. И в центре, конечно, мясо. Она подкладывала вторую порцию жирного пюре, даже если ты не просил добавки. Она докладывала И. дополнительную котлетку, когда внуку не с чем было доедать гарнир. Блюдо, ниже 1000 калоражем – так, ерунда на зубок. Ты всегда должен питаться сытно, чтобы были силы на тяжёлую работу. И не имеет значение, что этой тяжёлой работы как таковой и не было.

Я люблю бабулю всей душой. Она всегда представлялась мне идеальным прообразом любящей и заботливой бабушки, которая должна быть у каждого. Такой ореол спокойствия и умиротворения, к чьей груди можно прислониться и забыть о всех невзгодах. Мне повезло иметь такую бабушку. Но не моему желудку.

В своё время, в лихие детские годы, я сметала стопку бабулиных блинов, даже не моргнув. А если ещё и со сливочным маслом… мммм… Я была самым большим любителем масла в мире, да и сейчас им остаюсь, хотя скоро передам первенство кому-нибудь другому. Масло сейчас делают не такое, чтобы им уедаться, как раньше. Так вот, я настолько его любила, что могла съесть чуть ли не целую пачку целиком! В один рот!

Дедушка К. любил рассказывать историю со мной и тарелкой каши. Мы обедали с дедулей гречкой, которая, естественно, никак не могла быть съедена без масла. Просто нонсенс для нашей семьи. И вот я самостоятельно беру нож и чикаю брусище масла размером с внушительный прямоугольник. Дедушка начинает смеяться и спрашивает: «Э., а не много будет?». Недолго думая я отрубаю половину куска и отправляю в рот, а остальное кидаю в кашу. «Столько нормально?».

А истории про любое праздничное застолье? В нормальных семьях все собираются за столом, слегка выпивают и закусывают, а после придумывают общее занятие и проводят вечер за шумным весельем. У нас весело, с этим не поспоришь. И я люблю наши семейные посиделки, такие радушные и счастливые. Но у них есть и тёмная сторона. Мы не делаем ничего, кроме как едим. А встаём из-за стола разве что руки помыть или подремать часок с набитым животом. Сколько я не пыталась разнообразить такую обжираловку караоке, танцами, играми, песнями – без толку. Дайте нам четыре часа, ломящийся стол – и мы покажем, что такое голод. Это выглядит соблазнительно, но для тех, кому плевать на свою фигуру.

Все мои «вкусные» истории – это что-то из детства. Воспоминания о том, как родители отвозили нас с И. и двумя кузенами на всё лето на дачу, на попечение других бабушки и дедушки, уже по папиной линии. Не обходилось без сальных изысков и бурлящих котелков из печи. Мы наверняка съедали под 3000 калорий, даже не успевая их израсходовать в играх на улице и работе на поле.

Конечно, много чего хорошего помнится с тех времён, если не сказать – почти всё. Дважды в неделю по улице проносилась лавка на колёсах с присмаками, которых не было в местном магазине. Когда мы с братьями слышали волшебный гудок, мы знали – приехали вкусняшки. Дедушка шёл к лавке купить чего-нибудь на стол и обязательно возвращался с огромным пакетом кукурузных палочек. До сих пор помню, как мы хрустели ими перед сериалом про собаку-следователя и искали самые сахарные.

Если родители работали и уезжали на будние в город, то всегда оставляли целый холодильник припасов и «деньги на мороженое». Условная фраза, означающая «на всё, что душа пожелает». Денег было немного, но мы были на седьмом небе. Сразу же бежали в магазин и покупали сладостей на все. В основном это были «Сникерсы», «Баунти» и «Кит-Каты», иногда глазированные сырки и чипсы, и только изредка деньги уходили действительно на мороженое. Ведь его и так можно было получить без проблем – просто просили деда В. купить нам по пачке. И он никогда не отказывал, ведь сам любил посмаковать своё под выпуск новостей.

Я не очень помню, что готовила нам бабушка Х. Она умерла, когда мне было 9, и воспоминания о ней, к сожалению, стёрлись из памяти. Но после её смерти дедушка Уэсли почти не готовил. Зато у нас всегда был пакет сосисок или варёная колбаса, любовь к которой осталась до сих пор. Не было ничего круче, чем сделать бутерброд из свежего деревенского хлеба с маслом и куском колбасы. Когда её не было, мы просто посыпали масло сахаром и бежали во двор. И нам не нужны были изысканные десерты, чтобы почувствовать себя счастливыми. Летнее солнце, настоящее масло и сладость кристалликов сахара на языке. Мы не только не переживали за толстые бока. Мы просто не толстели.

Поход в лес за грибами был сродни приключению. И я больше ждала не грибов – не умела их собирать так, как хотелось бы (папа всегда подкладывал мне своих, чтобы я не расстраивалась, что в ведёрке пусто). Я ждала этих грибных перекусов, когда мы садились на траву между берёзами и доставали деревенские закуски. Всё было по-простому: каждому по нескольку кусков хлеба, свежие овощи, перо зелёного лука и, конечно, шматок сала. Самый вкусный пикник в моей жизни.

А каким было деревенское мороженое! Сейчас такого не купишь. Большая порция обычного пломбира заменила бы сейчас два, а то и три рожка. Складывалось ощущение, что оно готовилось не из жирных сливок, а самих облаков.

В городе мы редко где-то бывали – не позволяли деньги. За всю жизнь я была в «МакДональдсе» раз 8, и 5 из них – взрослой. И то, будучи маленькой девочкой, мне была важна игрушка из «Хэппи мил» и булочка от гамбургера. Я могла помакать картошечку в кетчуп и полизать мороженое, а остальное доставалось И. Сейчас у меня в голове не укладывается, как можно было отдавать брату всю начинку сочного бургера, а самой давиться булкой?! Но в этом была вся я, и остаюсь до сих пор. Хлебом не кормите, дайте булок.

Ещё одна слабость с детства – сырое тесто. Да, да, именно сырое. Когда едва успел смешать яйца, масло, сахар и муку, а твои руки до сих пор ещё в липкой, вяжущей массе. Моя мама Т. баловала нас пирогами, печеньками, да любой домашней выпечкой, рецепты которой передавались из поколения в поколение. Она редко искала новые рецепты или готовила по поваренным книгам. Всё, что прыгало в духовку, готовилось по проверенным веками методам.

Вы бы только попробовали наши семейные пироги! Яблочный с безе и тёртый с вареньем. Не нужно быть обжорой, чтобы восхититься. Кстати, их рецепты не хранятся в тайне. Их можно найти сразу в конце главы.

Я часто помогала маме на кухне, была такой маменькиной дочкой и маленькой хозяйкой в одном флаконе. Я смешивала ингредиенты и месила тесто, если процесс был несложен. И постоянно воровала мамино тесто, потому что не могла противостоять соблазну. Оно было таким сладким и необычным. Таяло на языке, как снежинка в тёплую погоду. И мне было неважно, какое именно тесто месила мама. Приходилось его черпать ложкой или отщипывать пальчиками. Оно всегда было невероятным. Но особенно я теряла голову от песочного.

Даже сейчас я больше люблю не просто готовить, а печь. Это меня как будто успокаивает и приносит удовлетворение, когда смешиваешь выверенные доли, взбиваешь что-то мягкое и податливое, а затем видишь ароматный плод своих трудов. И да, я до сих пор подкрадываю сырое тесто, поэтому моих кексов всегда выходит меньше, чем в рецепте.

В общем, многие радостные мгновения прошлого связаны с едой. Наверное, как и у многих. И тогда это было забавно. Но не теперь. Любовь к маслу, жирным блюдам и сладостям привели меня туда, где я оказалась сейчас. В тёмном царстве зависимости от еды, где каждый вредный кусочек – лишь намёк на счастье.

Тёртый песочный пирог с вареньем

Ингредиенты:

Яйцо – 2 шт.

Сметана – 2,5 ст. л.

Сахар – 1 стакан

Маргарин – 1 пачка (250 г)

Сода – 1 ч. л.

Мука – сколько возьмёт тесто

Варенье – по вкусу

Приготовление:

Маргарин предварительно достать из холодильника и дать ему размякнуть.

Яйца смешать с сахаром, добавить сметану и размягчённый маргарин. Всё хорошенько перемешать до однородности.

Всыпать муку, соду погасить уксусом (можно использовать разрыхлитель). Добавлять столько муки, чтобы получилось тягучее песочное тесто, не липнущее к рукам.

Скрутить тесто в шар и отправить в морозилку на 1,5-2 часа.

Разделить наш шар на две части: 2/3 и 1/3.

Большую часть раскатать на противень по любой форме. Сверху промазать слоем варенья.

Меньшую часть теста натереть на крупной тёрке поверх варенья., чтобы оно не полностью покрывало слой.

Выпекать при 200 градусах около 45 минут. Пирог должен зарумяниться.

Варенье можно использовать абсолютно любое. Наша семья обожает такой пирог с клубникой, малиной или сливой.

Яблочный пирог с безе

Ингредиенты:

Для теста

Мука – 190 г

Масло сливочное – 80 г

Сахар – 90 г

Яйца (желтки) – 2 шт.

Разрыхлитель – 1 ч. л.

Для начинки

Яблоки – 450 г

Сахар – 2-3 ст. л.

Масло сливочное – 15 г

Корица – 2-3 щепотки

Сок лимона – 1 ст. л.

Для безе

Яйца (белки) – 2 шт.

Сахарная пудра – 50 г

Приготовление:

Яйца разделить на белки и желтки. Белки пока спрятать в холодильник.

В желтки всыпать сахар, растопленное сливочное масло и взбить в пышную массу.

Муку смешать с разрыхлителем и частями добавлять в тесто, каждый раз тщательно перемешивая.

Тесто обернуть пищевой плёнкой и убрать в холодильник на полчаса.

Займёмся начинкой и безе. Для начинки яблоки очистить от сердцевины и кожуры, нарезать кубиками и выложить на сковородку с уже растопленным сливочным маслом. Посыпать корицей, сахаром и полить лимонным соком. Обжаривать до мягкости около 7 минут.

Тесто достать из холодильника и распределить по форме для запекания, предварительно смазанную маслом. Сделать бортики.

Чтобы тесто при выпекании не сильно поднялось и не потеряло форму, покрыть его пергаментом и присыпать фасолью. Выпекать 15 минут при 180 градусах.

Белки взбить с сахарной пудрой до крепких пиков.

Достать тесто и выложить на него яблочную начинку, верхним слоем уложить белки и разровнять.

Убавить температуру духовки до 150 градусов и выпекать пирог ещё минут 30-40, пока белки не застынут и не станут карамельного цвета.

Bon Appétit!