Читать книгу Любовь в объективе - Эллисон Майклс - Страница 1

– Ты женат?!

Креветка на моей брускетте разделяет всеобщее возмущение, медленно соскальзывает с лоснящегося соусом хлеба и шлёпается на ковёр. В двух сантиметрах от носка моих туфель «Валентино», что он сам же и подарил на День всех влюблённых. Я ещё тогда думала: какая романтичная игра слов! «Валентино» от Святого Валентина.

Но теперь мне хочется снять эти самые чёрные туфли со слегка заострёнными носами и маленькой снежинкой на пряжке – просто прелесть! – и запустить ими прямо Гранту в голову. Должны же высокие шпильки сгодиться для чего-то более значимого, чем боль в лодыжках. Например, для боли в черепушке одного гадкого изменника.

Грант будто прочитал мои мысли и решил работать на опережение. Вскочил с дивана, скрипнув своими идеально гладкими стрелками на брюках по такой же гладкой коже обивки, и выбрал тактику держаться на безопасном расстоянии. По крайней мере, использовал журнальный столик как щит.

Я всё ещё не могла поверить и тупо хлопала ресницами, всё так же держа брускетту на весу. Правда креветка с неё давно сбежала, оставив вяленый помидор пропитывать хлеб в одиночку.

– Как такое может быть? – Ахнула я, когда снова вспомнила, как воспроизводить звуки. – Мы ведь вместе целый год! Ты целый год врал мне?

– Прости, Зои, но как о таком рассказать?

Я позеленела от возмущения и, наконец, бросила брускетту на тарелку к остальным закускам, что обсыхали в духоте квартирки.

– Ну, например вот так. – Если я начинаю корчить рожицы, я дошла до высшей точки кипения. – Меня зовут Грант Беккет, и я женат. Или же, не хотите выпить со мной кофе, если вы не против, что я женат. Или, в конце концов, давай поедем к тебе. Почему к тебе? Да потому что я женат!

На последней фразе я не удержалась и вскочила, словно между диванных подушек пробралась пчела и всадила своё жало мне в пятую точку. Хотелось броситься через тот самый журнальный столик, заваленный едой и заставленный бокалами с шампанским – дань нашей первой и последней годовщине – и влепить этому мерзавцу самую смачную пощёчину. Но я стала расхаживать по гостиной, дятлом стуча каблуками и выводя из себя соседей снизу, разгадывая эту уму непостижимую загадку: как я могла целый год не замечать очевидного?

У Гранта были красивые руки. Длинные, изящные пальцы с ухоженными ногтями. Ни шрамов, ни мозолей, ни грубых участков. Раз в неделю он делал маникюр в салоне, шлифовал, полировал и подпиливал – мужчины вроде него должны выглядеть на все сто, учитывая, сколько в день он пожимает рук, как часто мелькает на экране в новостях и подписывает важные документы. Я обожала эти руки и ни раз целовала, прикасалась губами к его пальцам. Но ни разу, чтоб его, мои губы не наткнулись на обручальное кольцо. Ни на одной фотографии в газете или новостной ленте золотой ободок не сверкнул под блеском ярких ламп. И даже сейчас, когда он примирительно выставил ладони вперёд, кожа на них идеально ровная, без выцветшего следа от кольца на безымянном пальце. И от этого мне ещё больше захотелось их переломать.

– Зои, давай мы оба успокоимся и спокойно всё обсудим.

– Спокойно обсудим?

Не самое разумное предложение, потому что моё спокойствие испарилось в тот момент, когда он признался, что женат. Я подлетела к нему и стала тыкать указательным пальцем в его твёрдую грудь под рубашкой от «Тома Форда».

– Ты – жалкий изменник! Водил меня за нос целый год! Сделал из меня любовницу! Как? Как ты вообще умудрился столько времени держать свой брак в тайне? Ты ведь публичный человек, ты постоянно в телевизоре.

– Моя жена… – Грант вздохнул и запустил руки в волосы, словно от этого контакта в ней проснётся какая-то блестящая идея, которая его спасёт. – Она не любит весь этот ажиотаж. Ненавидит быть в центре внимания. Она никогда не ходит со мной на мероприятия и не даёт интервью. Ей нравится оставаться в тени, быть дома с мальчиками.

Я дёрнулась. Его слова огрели меня по затылку чугунной сковородкой. Увидев мои бешеные глаза, Грант и сам осознал, что проговорился и рискует сегодня не выбраться отсюда живым.

– Мальчиками? Так у тебя есть ещё и дети?

– Два сына. – Извиняющимся тоном пролепетал он.

Боже, какой же он отвратительный и жалкий в этот момент. За пределами моей квартиры великий Грант Беккет заключает миллионные сделки, растаптывает конкурентов в порошок и уверенно разваливается на диване перед камерой, когда участвует в каком-нибудь ток-шоу или обсуждает серьёзные вещи для новостных порталов. Но сейчас… вся эта самоуверенность и спесь смахнули с его плеч, и вот уже Грант Беккет, владелец «Глобал Медикал», стелится передо мной, как половик в прихожей. Но вряд ли я могу принять это на свой счёт. Он не боится потерять меня, скорее репутацию. Боится стать главной сенсацией Бостона и держать ответ не только перед женой, но и перед всем честным народом.

– Два сына… – Шепчу я себе под нос. – Боже, во что же ты меня втянул. Какая я идиотка! Если бы я только знала, что у тебя семья… Я бы ни за что… Но ты, засранец, – снова тычок в грудь. – Сделал из меня любовницу!

Грант разлепил свои тонкие губы, что минуту назад попивали «Шато Монтюс» из хрустального бокала, набор которых он сам же мне и презентовал, собирался что-то сказать, но я его опередила. Не могу выслушивать эту ложь ни минутой больше.

– Убирайся. – Теперь мой указательный палец метнулся в сторону двери в весьма однозначном жесте. – Видеть тебя не хочу.

– Но, Зои. – Видно, грандиозный и могущественный Грант Беккет ничего не смыслил ни в намёках, ни в жестах, ни в прямом тексте. – А как же тот год, что у нас был?

– Не ты ли сам растоптал его только что? Господи! Да я думала, что влюбилась в тебя, а ты ответил мне, что женат! Ты хоть любишь свою жену?

Глаза Гранта, в которых ещё пять минут назад я готова была утонуть, пойти на дно как продырявленная баржа, теперь вызывали во мне лишь отторжение. Они не могли меня разжалобить, какую бы душещипательную историю не рассказали эти губы, что я когда-то с наслаждением целовала.

– Не знаю. У нас не всё гладко в последнее время.

– Это ведь брак! – Чуть не завопила я в ответ. – Он и не может быть гладким! Брак ведь как только что положенный асфальт! Блестит и сверкает только в первые несколько лет, но постепенно на нём появляются ухабы, ямы. И ты не должен был съезжать с неё на другое шоссе, Грант! Ты должен был взять каток и переложить его заново.

Я выдыхаюсь, как спущенный шарик на оконченном дне рождении. Грудная клетка вся горит от негодования, обиды и ярости, а ноги не удерживает даже безумно удобный каблук от «Валентино». Грант произносит моё имя, делает шаг ко мне, но я отступаю. Мы словно исполняем танец страсти и горечи.

– Я не хочу быть твоей запасной дорогой, Грант. Уходи.

– Неужели нет никакого шанса?

– Возвращайся на своё ухабистое шоссе, Грант. Возвращайся к жене и сыновьям. Здесь ты заехал в тупик.

Не знаю, отчего меня так потянуло на метафоры, но уж всяко лучше, чем поливать его бранью из гидранта. За мной было последнее слово, и Грант понял это, потому как тут же приосанился, поправил и без того идеально сидящий пиджак «Армани», провёл пальцами по шевелюре. Не оставил ни намёка на того ничтожного и беспомощного горемыку, которого строил из себя минуту назад. В этом весь Грант Беккет. Актёрские навыки никогда не повредят в большом бизнесе и уж тем более придутся кстати в делах сердечных. Но я больше не поведусь ни на одно из его амплуа.

– Мне жаль, что так вышло, Зои. – Вроде даже вполне искренне бросил Грант, прежде чем двинуться к выходу. – Мне было хорошо с тобой.

Но ты женат. Чуть не брякнула это вслух, но вовремя сдержалась. Всё, что он получил от меня на прощание после целого года отношений, – это грозный взгляд из-под нахмуренных бровей.

Но стоило ему сделать последние два шага к двери, как внутри всё защемило. Вспышка тягучей боли, которая накатывает, если прищемить палец дверью, вмазаться мизинцем о тумбочку или распрощаться с мужчиной, которого почти полюбила. Мне захотелось окликнуть его, напрыгнуть сзади и обнять за спину, попросить никуда не уходить, но так нельзя. Сама того не зная, я вклинилась в чужую семью, отобрала Гранта у другой женщины и их детей, и обзавелась совсем не презентабельным титулом «любовницы». Я не могу и дальше жить с этой ношей, как ни в чём не бывало.

Но вот кожаные туфли Гранта скрипят, когда он оборачивается у самой двери. Его рука задерживается на ручке, так и не повернув её. Его обаятельное лицо, с заметными морщинами у глаз и янтарными глазами, в которых отражается скромный интерьер моей квартирки, глядит в мою сторону. И я надеюсь. Надеюсь, что он меня не послушает. Скажет, что никуда не уйдёт, и что жена для него уже ничего не значит. Что ту дорогу уже не переложишь новым асфальтом, остаётся лишь перекрыть её знаками «проезд запрещён» и двигаться другой дорогой. Вместе со мной.

Его губы приоткрываются. Медленно, словно он боится произнести всё это вслух. Я задерживаю дыхание, хотя никогда не любила нырять, и жду, что сейчас он скажет о своих чувствах. Будет молить меня не выгонять его.

– Надеюсь, это останется между нами?

И тут я задыхаюсь.