Жемчужница и песчинка

Оглавление

Эмилия Тайсина. Жемчужница и песчинка

Жемчужница и песчинка

Часть I. Гемма

Пролог. Нача́ла

Глава I. Продолжение

Глава II. Жемчужница и песчинка

Глава III. Несвоевременные желания

Глава IV. Нерожденные желания

Глава V. Мой маэстро

Глава VI. Сага об оппоненте

Глава VII. Эпоха каратэ

Глава VIII. У колыбели

Глава IX. Только истории

Глава X. Только география

Глава XI. На тропе войны

Эпилог. Шестьдесят четвертая гексаграмма

Часть II. Камея

Пролог. «О времени и о себе»

Глава I. Болезнь

Глава II. Старость

Глава III. Мудрость

Глава IV. Трансформации

Глава V. Галерея портретов

Глава VI. Сестра

Глава VII. Даль

Глава VIII. Родина

Глава IX. За далью – даль

Глава X. Бессмертие

Эпилог. Еще не конец

Отрывок из книги

Начать я предполагаю с тоста, ибо через минуту пойдет последний час этого года.

Пусть ломается все, что не в силах атаковать и терпеть, а значит, жить. Пусть все, что вознамерилось уйти и угрожает мне этим, действительно уходит. И пусть сохранится все жизнеспособное и приносящее плоды. Мне надо втолковать прежде всех самой себе: яблоня, стоявшая, как ей казалось, в полном цвету (и так подряд двадцать пять лет или более!) давно уже уронила лепестки на землю. Она уже может, а следовательно, и обязана давать яблоки: «все отдай» – вот что должно стать разумным девизом зрелости. Тогда ей простится. И зачтется. Нет, разумеется, не зачтется, – бойтесь зачетов! – бойтесь признания заслуг! – бойтесь тех, кто сочтет себя обязанным вам, это кратчайший путь к искренней неприязни, ибо человек любит и ищет того, кому сделал добро, а не наоборот! Не зачтется; но наверное уж, простится.

.....

Самого концерта я, например, очень стала ближе к делу бояться; в зале ректоры 90 католических университетов со всего мира, у них «Ave Maria» несказанно на слуху… и вообще… контраст с тбилисцами, заметный довольно – таки… короче говоря, само исполнение я постаралась забыть. Сцена огромная, партнеров я перестала слышать, правая рука не разгибалась в локте; все дело спас рояль Маэстро, он экспансивно солировал, а мы тихо молились, что, в сущности, и требовалось. Потом мы покорно убрались со сцены. А вот тбилисцы – следующий за нами номер – отыграв «Овода», дерзко никуда не ушли. Взмахнул Отар, они опять подняли скрипки и упрямо свою национальную вещь, тоже после Генеральной репетиции снятую из программы, так – таки и исполнили. Называлась она «Шутка»; короткая, темпераментная и злая. Молодцы. Сейчас вспомню в честь Отара свои старые стихи о своем грузинском женихе. Его имя напоминало индейское слово «Солнце», поэтому – «Мзиури» («Солнечному»).

После этого раза я на всю жизнь полюбила МГУ – а на сцене стала появляться все реже. Но странным образом, наперекор моей воле и даже моему страху – скрипичные мои данные наследовал младший сын.

.....