Читать книгу Сон во сне. Сборник сюрреалистических рассказов - Эмпирика Аттонита - Страница 4

– Доктор, меня тошнит от одного их вида! – вскричал высокий худой господин средних лет, едва вошедший в кабинет. Господин дрожал то ли от волнения, то ли от негодования, а быть может, от всего сразу; чёрные, кое-где с намечающейся серебристой сединой волосы его были всклокочены, а ворот рубашки небрежно распахнут.

Человек в белом халате, сидевший за столом у окна, молча окинул вошедшего взглядом и указал на стоявшее рядом кресло. Тот поспешно сел, отёр выступивший на лбу пот мятым платком и уставился на врача.

– Теперь рассказывайте всё по порядку, – размеренно произнес доктор голосом успокаивающим, но в то же время каким-то неестественным, неживым – будто записанным на магнитофонную пленку.

– Я ненавижу их, – тихо произнес пациент.

– Кого?

– Людей. И эта ненависть… я ощущаю её физически. Когда я выхожу на улицу, мне делается дурно от предчувствия того, что сейчас я вольюсь в шумный поток, кишащий их безобразными телами. Мне тошно смотреть на них – я и не смотрю, я прячу глаза, но эти твари повсюду! Мне противно слышать издаваемые ими звуки – я затыкаю уши, но это не помогает! Их гогот, бормотанье, гвалт, их шаги, топот, беготня – от всего этого меня рвёт желчью! Но внешность их во сто крат омерзительнее звучанья тысяч булькающих глоток. Посмотрите на эти формы – даже черви и змеи приятнее на вид! Горгульи готических соборов и демоны со старинных картин всегда умиляли мой взор, утомлённый созерцанием тошнотворной массы, среди которой мне приходится жить. Всмотритесь только – и вы увидите чудовищную нелепость строения этих жутких продолговатых туловищ с четырьмя длинными уродливыми конечностями и яйцеобразным придатком сверху, укреплённым на коротком толстом отростке. И если б только они были безмолвны и бездвижны, как изваяния обезумевшего скульптора, – так ведь они ещё и живут, словно в насмешку над самим словом «жизнь»!

Господин замолчал, и в кабинете воцарилась звенящая отзвуками его монолога напряжённая тишина. Понурив голову и сложив на коленях беспокойно теребящие платок руки, пациент, украдкой оглядываясь, только сейчас заметил, какой сумрак царил вокруг, хотя окно было открыто, а на улице стоял ясный солнечный день. Казалось, темнота струилась вместо света от выключенной настольной лампы, зловещей и таинственной пеленой окутывая доктора, его стол, а затем холодной липкой влагой растекаясь по всему кабинету. Только что клокотавшая в груди господина ненависть сменилась нарастающей тревогой, и он вперил полный ожидания и надежды взгляд в слабо мерцающее белизной пятно – халат доктора, безмолвно восседающего в эпицентре сгустившегося мрака.

Наконец, после долгого молчания, раздался голос врача, по-прежнему размеренный и неживой:

– Но ведь и вы, голубчик, тоже человек!

Невозмутимое, похожее на маску, его лицо вдруг выступило из тьмы, приближаясь к пациенту, и он продолжил:

– Знаю, для вас эта мысль непереносима, но это правда. Вам нужно просто её принять.

Господина затрясло крупной дрожью, он весь вжался в кресло, объятый парализующим волю страхом, но причиной тому были не слова, а облик надвигающегося на него человека в белом халате. Он видел теперь, что лицо врача бледно и совершенно безжизненно, а невнятного цвета глаза с застывшим равнодушным взглядом блестят глянцево, как у куклы!

От леденящего ужаса у господина зашумело в голове и застучало в висках, поэтому слова доктора доносились до него сквозь вакханалию беспорядочных звуков обрывками далёкого эха:

– …ведь проблема не в том, что вы их ненавидите, а в том, что они существуют. Ибо люди достойны в тысячи раз более чудовищных проклятий…

– Это маска, это и есть маска! – превозмогая сдавивший горло ужас, прохрипел пациент, и внезапно – словно рука среагировала автоматически, не дав времени мозгу осознать случившееся, – вцепился в нависшее прямо над ним лицо.

То, что произошло дальше, господин воспринимал уже фрагментарно, в виде мелькающих фотографических картин – отчаянная попытка мозга защититься от того, к чему сама природа не сочла нужным его подготовить.

Он видел изнанку лица, оставшегося у него в руках, чувствовал, как брызжет фонтаном вязкая холодная тьма, густые капли расползались на его одежде живой субстанцией, сотканной из сотен тысяч крошечных существ, излучающих тьму и издающих запредельные, невообразимые звуки нескольких частот и уровней громкости, не предназначенных для человеческого восприятия. Барабанные перепонки господина не выдержали, а в голове начали лопаться сосуды. Он взглянул туда, откуда только что сорвал маску, – и погрузился во тьму, кишащую непостижимой и настоящей – не в пример человеческой – жизнью, которой втайне всегда восхищался.

26.07.2013