Читать книгу О чём молчат псионики - Ео Рэеллин - Страница 1

Лиам Олдридж вперился взглядом в стык панелей кабины лифта, стараясь отвлечь мысли от стоявших неподалёку военных. Двое мужчин и женщина в тёмно-синей форме активно дискутировали. Доносились отголоски эмоций: сдерживаемое вожделение одного из мужчин, раздражение второго, у женщины – желание понравиться.

Слишком много всего. Слишком. А будет больше… Сегодня и всегда. Тревога скрутила желудок, подступила к горлу, а после перешло и к дыханию. Выступила испарина – Лиам, убирая пот, утёр лоб рукавом, а потом достал из кармана форменных брюк таблетку ингамма и быстро положил под язык – чем меньше слышишь, тем спокойнее. Лиам и так планировал принимать хотя бы первые дни. Конечно, можно было намешать «коктейль» и сделать инъекцию для наступления полной тишины, как мама учила, но это уже крайние и порой опасные меры: совсем не полезно для здоровья. Ради чего? Неужели на «Аполлоне» сразу возьмутся тестировать нового члена экипажа на наличие телепатических способностей – такое ищут в другом возрасте и совсем в других местах.

Когда подъём закончился, Лиам заставил себя расправить плечи и пошагал к широким дверям, чтобы выйти из кабины первым – военные продолжали оживлённую беседу, очевидно, они никуда не торопились. Ингамм подействовал – практически ничего не слышно, слабые тени в сравнении с тем, что было. Отлично, просто супер.

Сверяясь с голографическими указателями, Лиам проследовал по серым низким коридорам в направлении пассажирского шлюза своего первого места службы. Поднёс браслет к турникету – консоль послушно засветилась голубым и разблокировала замок, позволяя наконец взойти на борт крейсера.

– Лейтенант Олдридж? – к нему обратилась женщина лет сорока с каре из тёмных волос.

Несмотря на ингамм, Лиам ощутил её усталость, которая не только легко чувствовалась, но и была заметна – фиолетовые тени под глазами, подавленный взгляд, болезненно бледная кожа. А еще он услышал разочарование – чувство было значительно слабее усталости, но не отметить эту нотку было невозможно.

– Лейтенант Конелли, – поприветствовал Лиам. – На крейсер «Аполлон» прибыл.

– Можно просто Энн или док, – покачала головой она, а потом устало улыбнулась. – После академии сразу?

– Да, – кивнул он в ответ.

– По распределению попал?

И на это прозвучал положительный ответ – доходы мамы не позволяли оплатить обучение Лиама в медицинской академии, потому пришлось сразу же заключить контракт, согласно которому новоиспечённый медик будет несколько лет трудиться на благо государства, чтобы рассчитаться за учёбу. Лиам предполагал, что попадёт в госпиталь в секторе на периферии, что в целом его вполне бы устроило, а в итоге очутился на военном корабле. То ли армии не хватает медиков, то ли ещё какие проблемы, но академия в этом году распределила в военно-космические силы тридцать два контрактника из сорока. В том числе и Лиама.

Пройдя экспресс-переподготовку и изучив Устав, военные медики получили звания лейтенантов и отправились к местам службы. Большинство – на орбитальных станциях или на военных базах, а вот Лиам в числе десяти «везунчиков» попал на крейсер. Это вызывало опасения – подобный целому населённому пункту колосс по нескольку месяцев не возвращался в порт приписки, а экипаж состоял из без малого двух сотен человек. Продолжительное автономное плавание всегда негативно действовало на человеческую психику, Лиам точно это знал, потому и нервничал – в разы повышался риск, что он выдаст себя.

Уже после окончания семилетнего контракта Лиам принял решение обосноваться где-то на провинциальной планете и начать устраивать собственную жизнь. Но пока здесь, на огромном военном корабле, стояла задача просто не сойти с ума и не дать повода для подозрений сослуживцам. Когда начальница вела Лиама к лазарету, он встречался взглядами со многими военными. То, что он слышал, казалось совсем не приятным. Можно было заметить и удивление, и пренебрежение, и равнодушие, даже иногда не очень стандартный интерес. Благодаря внешности Лиам выглядел гораздо моложе своих двадцати четырёх: невысокого роста, астенического телосложения.

Судьба продолжала издеваться над Лиамом или же и вовсе решила добить – в залитых холодным искусственным светом коридорах «Аполлона» он, следуя за Энн, столкнулся с офицерами Консорциума. Их чёрная форма выделялась на фоне серой массы военных – псионики с надменными и застывшими, словно маски, лицами шагали навстречу и заставили Лиама закрыться не только ментально, но и физически: невольно втянул шею в плечи и ссутулился. Но никакой катастрофы не произошло – просто прошли мимо.

– Тоже боишься? – с пониманием спросила Энн, когда те скрылись за поворотом. – По соглашению с Содружеством летят на Дарн, будут на крейсере неделю. Полковник дал добро на их присутствие на «Аполлоне» только в случае приёма препаратов.

– То есть они сейчас не могут слы… читать мысли? – быстро поправился Лиам, поскольку «слышать» – слишком специфическое слово для того, кто вообще ничего не смыслит в телепатии.

Лиам не только понимал в этом вопросе лучше большинства обычных людей, но и успешно утаивал способности от Консорциума – регламентирующей жизнь телепатов организации, которая вот уже несколько десятков лет назад возвела свою монополию в абсолют. Тем, кто задумал скрываться, полагалось уголовное наказание – да и в принципе задача казалась совершенно нетривиальной и крайне непростой, даже если и задумал такое провернуть. Но отступать Лиаму было уже некуда.

Методика выявления будущих офицеров Консорциума состояла из нескольких этапов: первый раз дети проходили тестирование в пять лет, при поступлении в школу, второй – в возрасте девяти лет и последний – в шестнадцать. Мама во время всех этапов вводила Лиаму «коктейль», созданный на основе подавляющих псионические способности веществ и специальных компонентов, которые не позволяли экспресс-тесту засечь препараты в крови испытуемого.

Большая удача Лиама, что он прошёл все тесты незамеченным. Положа руку на сердце, своё везение он связывал с тем, что выдающегося дара у него нет – всего лишь мог слышать эмоции окружающих людей. Эмпаты составляли четвёртый, наименее котирующийся в Консорциуме ранг телепатов. Хотя детей с подобными способностями активно выявляли, забирали из семьи и отправляли в интернаты – с момента обнаружения маленькие псионики в буквальном смысле становились собственностью этой организации, теряя возможность выбирать свою судьбу.

Так в шестнадцать лет забрали сестру мамы, Элис. Она тоже была эмпатом – дар проявился после полового созревания. Подробностей никто не знал, только то, что бедная девушка стала ни много ни мало инкубатором для новых менталистов. Научно было доказано, что дар передаётся по наследству, вот Консорциум и занимался селекцией в прямом смысле, совершенствуя способности новых членов методами генетики. Впрочем, обязательное требование о размножении касалось всех офицеров – такая же служебная обязанность, как и чтение воспоминаний во время допроса, например.

Кстати, чтецы относились к третьему рангу менталистов в Консорциуме – одни умели читать текущие мысли человека, другие – доставать из глубин сознания тайны. Всё зависело от уровня конкретного телепата – по шкале от первого до двадцатого. Такая же система работала и у эмпатов, как, собственно, и у всех рангов. Высокий уровень четвёртого ранга позволял обмениваться жизненной энергией с другими людьми, лечить их. Но Лиам был не в курсе своего уровня – просто потому, что его было некому оценивать: единственным псиоником, с которым он общался, была его мама.

Родители Элис, после приложения немалых усилий узнав о трагической судьбе старшей дочери, младшую, Сьюзен, решили спасти от подобной участи – на счастье, дедушка Лиама был химиком-фармацевтом. Он и изобрёл «коктейль», позволяющий скрыть дар от комиссии Консорциума. А продающееся в обычных аптеках седативное – ингамм – очень эффективно помогало снизить способности и сделать нахождение в местах скопления людей более комфортным. Никто не обучал Сьюзен специальным приёмам и блокам, которые использовали телепаты в Консорциуме – девочка росла среди людей как обычный ребёнок.

Прятаться, балансируя на грани – сложно и опасно, но выдать себя означало тюрьму для родителей и кромешный ужас для Сьюзен: прав у менталистов, скрывавшихся от Консорциума, не было совсем. Сочетание любви, страха и отчаяния помогло преуспеть – Сьюзен выросла в семье, продолжая прятаться, вышла замуж за одноклассника Марка, успешно утаивая от мужа свои псионические способности. Потом у пары родился сын – Лиам.

Однако, когда Лиаму было четыре года, идиллии пришёл конец: Сьюзен поняла, что сын тоже обладает даром. Напуганная возможной реакцией мужа, она приняла решение развестись – тот осознанно или неосознанно мог выдать сына Консорциуму. Обычные люди, напуганные как могуществом организации, так и неизведанными псионическими возможностями, опасались инаковости телепатов и предпочитали её избегать.

Так начался новый виток бегства: скрывать дар маленького ребёнка оказалось сложнее – у Сьюзен он проявился только в тринадцать лет. Потому матери пришлось обучать Лиама. Конечно, специальными знаниями и умениями она не владела – только тем, что обнаружилось в свободном доступе, но и этого оказалось достаточно, чтобы остаться незамеченным – мальчик освоил простейшие блоки, которые можно поставить, чтобы закрыть себя от окружающих, а ещё некоторые приёмы самообороны, практически безвредные, но позволяющие временно отключить сознание человека, вздумавшего напасть. Мама объясняла это тем, что, потеряв контроль от страха или от боли, телепат может наворотить дел гораздо более страшных, чем обморок атакующего.

Общаться близко с другими детьми у Лиама не выходило – непрерывно следовало закрываться от их эмоций, а возможная дружба всё осложнила бы вдвойне. Так и рос одиночкой – со временем привык к эмоциональному фону, царившему в школе, блок ставился почти автоматически, сам по себе. Если ездили с классом куда-то на экскурсии или мероприятия, принимал ингамм, чтобы отсечь гвалт, создаваемый посторонними людьми. Как и сейчас: на крейсере служат сто восемьдесят незнакомых ему человек, без медикаментозной поддержки не справиться.

Решение поступить в медицинскую академию было продиктовано тем, что Лиам планировал стать фармацевтом – как и дедушка. Нужно держать руку на пульсе, чтобы изучать новые препараты, а также знать, не научился ли Консорциум находить в крови «коктейль». Так что целых шесть лет он с тщанием впитывал знания, чтобы потом услышать от комиссии, что его умений достаточно для оказания первой помощи на военном корабле – всё равно диагноз ставит медицинский сканер, манипуляции совершают – медботы или на крайний случай медкапсула. Так Лиам и оказался на «Аполлоне».

Через систему лифтов и переходов между отсеками и уровнями крейсера Лиам и Энн добрались до лазарета, где он принялся знакомиться со своими должностными обязанностями, изучая журнал. На удивление, работы было не так чтобы много – ссадины от случайных травм, похмельный синдром после увольнительных и прочие мелочи.

– Зачем тогда второй медик? – с сомнением спросил Лиам.

– Сейчас все корабли и базы доукомплектовываются, приказ свыше, – безразлично пожала плечами Энн.

– Готовятся к войне? – нахмурился он.

– Не знаю, нам ничего не говорят, – индифферентно произнесла она. – Но в соседних секторах неспокойно. Два наших истребителя не вернулись из WQ-8.

– Ясно, – повесил голову Лиам: можно было догадаться, что контракты от военных ничего хорошего не сулят.

– Лиам, а у тебя девушка есть? – вдруг спросила Энн.

– Неа, – покачал головой он, всем видом показывая, что не намерен развивать данную тему.

Если говорить честно, опыта отношений у него не было вообще. Подпустить человека так близко, начать слышать его от начала и до конца – что может быть интимнее? Сказать правду Лиам права не имел, а скрывать свою суть, как мама когда-то перед папой, не мог. И вообще, это только кажется, что эмпатам легко устроить личную жизнь – хорошо чувствуешь других людей, подстраиваешься…

– Осторожнее там с нашими обормотами, – хмыкнула она. – На автономке люди шалеют.

– Я в курсе, спасибо, – пробормотал Лиам.

Личный состав крейсера питался в огромной столовой согласно графику и в соответствии с вахтами военных, у Энн с появлением помощника теперь тоже появятся дежурства. Раньше в нерабочее время она уходила отдыхать в каюту по вызову и должна была в любой момент отправиться в лазарет. С учётом небольшого объёма работы это не доставляло ей значительного дискомфорта. Но раз теперь на «Аполлоне» двое медиков – пора сделать график дежурств.

Первый обед прошёл в компании начальника – взяли подносы с вышедшей из синтезатора едой и заняли небольшой столик в центре зала. Лиама рассматривали – интерес он ощущал буквально кожей, даже слышать не нужно было. Хотя за полчаса до еды положил под язык таблетку ингамма – уже понял, что первое время придётся его принимать хотя бы потому, что на борту крейсера сейчас были два офицера Консорциума. Без энтузиазма копаясь в тарелке, Лиам размышлял, что синтезированная еда практически всегда безвкусная, несмотря на это, после неё в желудке появлялось тупое ощущение сытости.

Ближе к вечеру по корабельному времени в лазарет зашёл первый человек на крейсере – полковник Сантьяго. Это был невысокий, но очень статный мужчина с припорошёнными проседью тёмными волосами и гладко выбритым волевым подбородком с ямочкой.

– Добро пожаловать, лейтенант! – произнёс он, оценивая взглядом новичка. – После академии?

– Да, по госконтракту, – ответил Лиам, предвосхищая следующий вопрос.

Благодаря ингамму Лиам полноценно слышать не мог, но почувствовал пренебрежение – он действительно выглядел зелёным и неподготовленным, потому скепсис командира был понятен: нечего домашним мальчикам делать на военном корабле. Особенно с учётом того факта, что личный состав крейсера на семьдесят процентов – прожжёные космические волки. Женщин на «Аполлоне», как и на всех военных кораблях, было мало.

– Опыта, как понимаю, нет, – криво улыбнулся Сантьяго.

– Нет, но повышение квалификации проходил. Устав знаю, – Лиам постарался придать максимальную уверенность взгляду и голосу, но вряд ли убедил полковника.

После первого рабочего дня Энн проводила его до каюты. Как и всем офицерам, лейтенанту медслужбы полагалась отдельная – совсем крошечная – каюта: с узкой кроватью, небольшим шкафчиком и с нишей санузла, в которой находились унитаз и ионный душ – воду на крейсере экономили, потому помыться полноценно можно было в общей душевой спортзала. Но Энн предупредила, что злоупотреблять не стоит – душ предназначен только для тех, кто занимается спортом.

Засыпая, Лиам решил, что на поверку всё не так уж страшно, как он представлял: должен справиться.

Следующий завтрак Лиам провёл в одиночестве – Энн дежурила в лазарете. Получив синтезированные омлет и кофе, он выбрал первый попавшийся свободный столик. Поесть в одиночестве не удалось – буквально через пару минут к нему подсел паренёк ростом чуть выше и сходного, видимо, с Лиамом возраста. От него буквально сквозило любопытством.

– Привет! Тут свободно? – Лиам кивнул. – Джастин Уоллс, механик.

– Лиам Олдридж, медик.

– Я знаю, – улыбнулся Джастин. – Сразу из академии к нам?

– Да.

– Эк тебя занесло…

– А что? – Лиам уже устал от удивления других.

– Ну, тут… военный корабль, не шуточки, всё серьёзно, – замялся Джастин.

– Я и не собирался тут шутить, – натянуто улыбнулся Лиам и уткнулся носом в свою тарелку.

– Слушай, а ты не хочешь завтра вечером в бар сходить? Как раз познакомишься со всеми.

– Бар? – переспросил Лиам.

– Да, у нас каждую пятницу в кают-компании пиво наливают, – усмехнулся Джастин, увидев, как от изумления поднимаются брови Лиама. – А ты что, думал, мы полгода в открытом космосе висим и ни капли ни-ни? Так совсем свихнёшься. В увольнительные пускают строго по графику, да и когда они бывают… Вот мозгоклюев на двести шестую завезём, им на Дарн надо, там и остановимся. А так можем и по четыре месяца без стыковок с твёрдой землёй провести.

– Ясно, – пробормотал Лиам и наконец придумал, что ответить: – У меня завтра вечером дежурство по графику, но в следующую пятницу я свободен.

– Окей, – просиял Джастин и, схватив поднос, встал из-за стола.

Опять вернувшись к созерцанию омлета, Лиам затылком ощутил взгляд. Точнее, на него смотрели десятки глаз – оценивая, рассматривая, что за фрукт этот новый медик. Но один человек смотрел иначе – украдкой подняв голову, Лиам заметил блондинку с короткой стрижкой: внимательный, изучающий взгляд её голубых глаз прочитать было практически невозможно. Или, скорее, Лиам никогда не встречался с таким спектром эмоций. Да, там имелся интерес, как и у как минимум троих в столовой, но было что-то ещё, чего нельзя было разгадать, как он ни старался. Как ни странно, на кителе девушки красовались лейтенантские нашивки.

Средоточием возможного досуга военных на «Аполлоне» действительно служила кают-компания – ещё одно большое помещение, где находились аэрохоккей и другие нехитрые игровые автоматы, а также стояли бильярдные столы. В зале была даже барная стойка – здесь, по словам Джастина, каждую пятницу наливали всем желающим пиво, употребление более крепкого алкоголя на крейсере не приветствовалось. Кают-компания находилась неподалёку от столовой – это Лиаму подсказала карта крейсера, предусмотрительно загруженная в комм. Оказавшись в одиночестве, Лиам озирался, рассматривая видавшие виды серые диванчики и автоматы. Потом почувствовал, что кто-то за ним наблюдает.

– Кто здесь? – громко спросил Лиам.

– Лейтенант Джонсон, – выходя из полумрака, ответила та самая светловолосая девушка. Если присмотреться, на вид ей было не больше тридцати.

– Вы следите за мной?

– Нет, док, просто хотела попросить таблетку, голова с утра болит, – соврала тут же она: Лиам различал ложь, особенно такую незатейливую, но общение с лейтенантом не вызывало чувства угрозы.

– Тогда вам к доку Конелли, – ответил он. – Она дежурит ещё три часа. Заодно и проведёт диагностику, головная боль – симптом множества серьёзных заболеваний.

– Спасибо за заботу, лейтенант?..

– Олдридж, – представился Лиам.

– Вивиан, – улыбнулась она и по-свойски подала руку. – Я командир авиагруппы «Аполлона».

– Лиам.

Телесный контакт, в том числе и рукопожатие, значительно усиливал эффект эмпатии, потому Лиам каждый раз стремился выстраивать блок, позволяющий защититься от концентрированных ощущений собеседника. А сейчас не успел – ингамм слегка затормаживал его реакции. И сполна окунулся в противоречивую мешанину чувств, разрывавшую Вивиан изнутри – ей отчаянно нравился собеседник, настолько сильно, что переключить мысли на что-то или кого-то было сложно. Хотелось быть рядом, потрогать волосы, провести рукой по лицу…

– Могу проводить вас до лазарета, там и возьмёте таблетку, – предложил Лиам, чтобы заполнить пугающую тишину.

– Буду благодарна. И можно на «ты».

– Хорошо, – улыбнулся Лиам.

Путь был неблизким – медблок по понятным причинам находился в максимальной близости от посадочного дока и ангаров. В режиме чрезвычайной ситуации медики получали приоритет, и тогда все коридоры и лифты работали на доставку раненых и пострадавших в лазарет, но в обычное время приходилось покрутиться по замысловато устроенному крейсеру.

Двери лифта уже закрывались, когда туда вошли два псионика – те самые, которых Лиам видел в день прибытия на «Аполлон». Он невольно вжался в угол кабины, хотя менталисты сразу же повернулись к остальным пассажирам спиной, гипнотизируя выход. Когда они покинули лифт, Вивиан шепнула ему на ухо: «Эти уроды до следующей пятницы с нами». Лиам понимающе кивнул в ответ, хотя поймал себя на мысли, что сам является точно таким же уродом. Только ещё и скрывает свои способности.