Рамаяна

Оглавление

Эпосы легенды и сказания. Рамаяна

Великий эпос Индии

Рамаяна

Книга первая. Детство

[Царство и столица Дашаратхи] (Часть 5)

[Город Айодхья] (Часть 6)

[Лук Шивы] (Часть 67)

Книга вторая. Айодхья

[Добродетели Рамы] (Часть 1)

[Мáнтхара видит празднество] (Часть 7)

[Козни Мантхары] (Часть 8)

[Обещание Дашаратхи] (Часть 9)

[Кайкейи удаляется в дом гнева] (Часть 9)

[Дашаратха находит Кайкейи] (Часть 10)

[Кайкейи требует два дара] (Часть 11)

[Раджа отвечает Кайкейи] (Часть 12)

[Мольба Дашаратхи] (Часть 13)

[Сумантра во дворце Рамы] (Часть 15)

[Пробуждение Рамы] (Часть 16)

[Рама едет к Дашаратхе] (Часть 17)

[Горе Айодхьи] (Часть 40)

[Рассказ Сумантры о проводах Рамы] (Часть 59)

[Сон Бхараты] (Часть 69)

[Путешествие Бхараты] (Часть 83)

[Слово Рамы о красоте Читракуты] (Часть 94)

[Опустевшая Айодхья] (Часть 114)

Книга третья. Лесная

[Встреча с Шурпанакхой] (Часть 17)

[Бегство Шурпанакхи] (Часть 18)

[Марича превращается в оленя] (Часть 42)

[Сита восхищается оленем] (Часть 43)

[Рама убивает Маричу] (Часть 44)

[Сита отсылает Лакшману] (Часть 45)

[Разговор Раваны с Ситой] (Часть 46)

[Равана открывается Сите] (Часть 47)

[Равана продолжает уговаривать Ситу] (Часть 48)

[Равана похищает Ситу] (Часть 52)

Книга четвертая. Кишкиндха

[На озере Пампа] (Часть 1)

[Слово Рамы о поре дождей] (Часть 28)

[Слово Рамы об осени] (Часть 30)

Книга пятая. Прекрасная

[Хануман проник в Ланку] (Часть 2)

[Хануман любуется Ланкой] (Часть 3)

[Хануман бродит по Ланке] (Часть 4)

[Хануман не находит Ситы] (Часть 5)

[Хануман бродит по Ланке] (Часть 6)

[Летающая колесница] (Часть 7)

[Летающая колесница] (Часть 8)

[Женщины Раваны] (Часть 9)

[Хануман во дворце Раваны] (Часть 10)

[Трапезная Раваны] (Часть 11)

[Хануман входит в рощу] (Часть 14)

[Хануман находит Ситу] (Часть 15)

[Хануман видит Ситу в окружении ракшаси] (Часть 17)

[Обращение Раваны к Сите] (Часть 20)

[Хануман сжигает Ланку] (Часть 54)

Книга шестая. Битва

[Военачальники Рамы] (Часть 26)

[Ночная битва] (Часть 44)

[Стрелы Индраджита] (Часть 45)

[Исцеление Рамы Гáрудой] (Часть 50)

[Военачальники Раваны] (Часть 50)

[Пробуждение Кумбхакарны] (Часть 60)

[Кумбхакарна выезжает на битву] (Часть 65)

[Ангада стыдит беглецов] (Часть 66)

[Убиение Рамой Кумбхакарны] (Часть 67)

[Второй пожар Ланки] (Часть 75)

[Рама получает колесницу Индры] (Часть 102)

[Продолжение поединка Рамы и Раваны] (Часть 107)

[Гибель Раваны] (Часть 108)

Книга седьмая. Последняя

Словарь имен собственных

Отрывок из книги

Известны слова Гете, сказанные им в начале позапрошлого века: «Сейчас мы вступаем в эпоху мировой литературы». Гете имел при этом в виду процесс сближения и даже частичного синтеза западной и восточной литературных традиций, у истоков которого стоял он сам и который, неуклонно расширяясь и углубляясь, продолжается в наши дни. Но слова его в первую очередь были связаны с тем знаменательным в истории литературы фактом, что на рубеже XVIII и XIX веков европейскому читателю стали впервые доступны в переводах многие замечательные произведения восточной классики. Среди них были и древнеиндийские эпические поэмы «Махабхарата» и «Рамаяна», которые у нас в стране, по мере того как растет – особенно за последние два десятилетия – число переложений и переводов из них на русский язык, завоевывают все большую известность и признание. Чтобы литературное произведение пробудило читательский интерес, оно должно обладать двумя на первый взгляд противоположными, но на самом деле дополняющими друг друга качествами: заключать в себе что-то так или иначе знакомое и вместе с тем открывать нечто доселе неизвестное. Если мы не находим в нем ничего нового, необычного, если оно только «повторяет пройденное», то неизбежно покажется нам тривиальным и потому скучным. Если же, с другой стороны, оно никак не соотносится с нашим предшествующим литературным, да и просто человеческим опытом, то психологически и эстетически остается нам чуждым, какими бы объективными достоинствами оно ни обладало. Ввиду этого не случайно, что именно сейчас «Махабхарата» и «Рамаяна» полноправно входят в круг нашего чтения, став для нас словно бы знакомыми незнакомцами. Обе поэмы были созданы около двух тысячелетий тому назад, на санскрите – языке давно уже мертвом, в лоне культуры, отошедшей в далекое прошлое, и, казалось бы, разрыв между нами и тем читателем, кому они предназначались, слишком велик. Таковым он и был долгое время, проявляя себя то в снисходительной трактовке Индии как страны примитивной и полуварварской, то в не менее распространенном, но столь же отстраненном восхищении ее мистической, якобы непостижимой для нас мудростью. Однако в наши дни ситуация резко меняется, Индия перестает быть загадочной страной «чудес и тайн». Мы гораздо лучше узнали Индию современную, а через нее и Индию древнюю. Мы оказались свидетелями крупнейших исторических и археологических открытий в Азии, обогатили свой кругозор памятниками индийской философской и литературной классики, и все это заметно сократило дистанцию между нами и древней цивилизацией Индии, сделало ее для нас понятней и доступней.

В большей или меньшей степени те же изменения происходят в нашем восприятии других стран Востока. Можно сказать, что если в эпоху Возрождения европейцы почувствовали себя наследниками и восприемниками греко-римской античности, то теперь интегральной частью нашей культуры становится духовное наследие уже не только западного, но и восточного континента. Тем самым мировая литература из понятия в известной мере умозрительного и условного превращается в явление естественное и реальное, и среди наиболее выдающихся памятников мировой литературы по праву занимают место «Махабхарата» и «Рамаяна».

.....

Своеволие, гнев, неукротимая гордость Ахилла оказываются к концу «Илиады» сломленными ударами рока, и, как бы подводя моральный итог своей борьбе, он говорит о неотвратимости судьбы, бессмысленности сопротивления и ропота: «Сердца крушительный плач ни к чему человеку не служит». Элегический мотив всевластия судьбы – «листьям в дубравах древесных подобны сыны человеков» – постоянно звучит в «Илиаде», но, тем не менее, герои поэмы – и в этом их эпическое величие – практически пренебрегают велениями судьбы, живут так, как подсказывают им их чувство чести, мужество, решительность.

«Махабхарату», так же как «Илиаду», как большинство других эпосов, пронизывают сентенции о призрачности успеха, бренности жизни. Как в «Илиаде» битва под Троей, предопределена в «Махабхарате» битва на поле Куру и ее исход. Арджуна должен сразить Карну, Бхима – Дуръйодхану, это знают заранее и победители и побежденные, но сражаются, не считаясь с предопределением, предпочитают «смерть со славой» бесславной жизни. Однако при всем том в попытке показать назначение человека, установить границы его возможностей и стремлений «Махабхарата» идет особым путем. Опираясь на религиозно-философские доктрины, которые были распространены в Индии в пору ее создания, «Махабхарата» выдвигает собственную этическую концепцию, концепцию нравственного выбора и сверхличного долга, которая стала этической доминантой эпоса.

.....