Это книга о детстве. Человеку свойственно долгое детство, а цивилизованному человеку – еще более долгое. Самый серьезный исследователь детства Эрик Эриксон отвечает на вопросы, связанные с ролью детства в жизни каждого человека и человечества в целом.
– Почему среди всех живущих на этой планете существ именно у человека самое длинное детство?
– Почему у современного человека детство длится почти на 10 лет дольше, чем у людей 300 лет тому назад?
– Как меняется отношение к детям и детству на протяжении человеческой истории?
– Как воспитывали и обучали детей в разных странах и в разные эпохи?
Всем очевидно, что детство оставляет свой отпечаток на всю последующую жизнь. Как это складывалось и почему сложилось так, как есть, вы узнаете, прочитав эту книгу.
Она будет интересна психологам, педагогам, философам, социологам, культурологам, историкам.
В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Оглавление
Эрик Эриксон. Детство и общество
Запоздалые размышления, 1985
Предисловие ко второму изданию
Предисловие к первому изданию
Часть I. Детство и модальности социальной жизни
Глава 1. Релевантность и релятивность в истории болезни
1. Сэм: неврологический кризис у маленького мальчика
2. Кризис у морского пехотинца
Глава 2. Теория инфантильной сексуальности
1. Два клинических эпизода
2. Либидо и агрессия
3. Зоны, модусы и модальности
4. Генитальные модусы и пространственные модальности
Часть II. Детство американских индейцев двух племен
Введение
Глава 3. Охотники прерий
1. Исторические сведения
2. Джим
3. Межэтнический семинар
4. Воспитание ребенка индейцами сиу
5. Сверхъестественное
6. Резюме
7. Дальнейшее изучение детства индейцев сиу
Глава 4. Рыбаки лососевой реки
1. Мир племени юрок
2. Юрокская детская психиатрия
3. Воспитание ребенка индейцами юрок
4. Сравнительный обзор мира юрок
Часть III. Развитие эго
Введение
Глава 5. Джин: крах незрелого эго
Глава 6. Забавы и заботы
1. Игра, работа и развитие
2. Игра и лечение
3. Истоки идентичности
Глава 7. Восемь возрастов человека
1. Базисное доверие против базисного недоверия
2. Автономия против стыда и сомнения
3. Инициатива против чувства вины
4. Трудолюбие против чувства неполноценности
5. Идентичность против смешения ролей
6. Близость против изоляции
7. Генеративность против стагнации
8. Целостность эго против отчаяния
9. Эпигенетическая карта
Часть IV. Юность и эволюция идентичности
Введение
Глава 8. Размышления об идентичности американцев
1. Полярные качества национального характера
2. «Мамочка»
3. Джон Генри
4. Юноша, босс и машина
Глава 9. Легенда о детстве Гитлера
1. Германия
2. Отец
3. Мать
4. Юноша
5. Жизненное пространство, солдат, еврей
6. Впечатление о евреях
Глава 10. Легенда о юности Максима Горького
1. Страна и мир
2. Матери
3. Дряхлый деспот и окаянное племя
4. Эксплуатируемые
5. Протестант
Глава 11. Заключение: по ту сторону тревоги
Отрывок из книги
Меня попросили написать предисловие к моей первой книге, чтобы отметить 35-летие ее активного существования. Однако я обнаружил, что у книги уже есть два предисловия – к первому изданию 1950 года и ко второму 1963-го. Кроме того, каждая крупная глава сопровождается введением. Что ж, по-видимому, 35 лет назад мне хотелось подготовить читателей к тому, что их ждет. Сегодня же я отдаю дань прошлому, суммируя все то, что было сделано. Моя последняя книга 1982 года носит несколько хвастливое и обобщающее название «Жизненный цикл завершен» («The Life Cycle Completed»), которое подтверждает, что человек в восьмидесятилетнем возрасте (а мой возраст почти равен возрасту века) предпочитает оглядываться и смотреть, какие претензии, надежды и страхи выявил курс, взятый им в середине жизни. В пожилом возрасте человек приобретает историческую или, по сути, «жизненно-историческую» идентичность, рефлексируя над определенными временами и пространствами, которые делил с важными для него компаньонами. В то же время человек развивает порой отчаянную потребность испытать нечто вроде экзистенциальной идентичности, охватывая свое собственное, обособленное существование.
То, что в сорокалетнем возрасте я пытался обобщить в своих клинических и антропологических наблюдениях за детством в различных обществах, я позднее назвал путевыми заметками – «реестром мест и расстояний», согласно тезаурусу. Должен признаться, что сегодня «путевые заметки» пробуждают у меня воспоминания о том, как в молодые годы я предавался немецкой культурной ритуализации, так называемому Wanderschaft. Это было в той или иной мере художественное и рефлексивное путешествие, попытка встретиться с культурами Южной Европы и с великими немецкими авторами, такими как Фрейд. Путевые заметки (они же – клинические и антропологические исследования) в первую очередь восходят к замечательному опыту, за который я благодарен щедрым друзьям и учителям, к изучению недавно обнаруженной универсальности детства, рассмотренной в результате нашей работы в специальной школе; к реконструкциям по воспоминаниям и историям взрослых, прошедших психоанализ, а также к практике анализа детства в той форме, в какой его развивала Анна Фрейд. В предисловии к первому изданию, обобщавшему то, как я научился концептуализировать детство и писать о нем сначала в Вене, а затем и в этой стране, есть одно предложение, которое требует, на самом деле, целого абзаца: «Моя жена, Джоан Эриксон, редактировала эту книгу». Я должен добавить «как и все другие мои книги». Она также преподавала в нашей маленькой школе в Вене и изучала психоанализ другими способами. Когда мы лицом к лицу столкнулись с гитлеровской катастрофой и приехали в эту страну, я едва только начал говорить по-английски, и Джоан, уроженка Канады, поправляла меня самого и предложения, которые я произносил и писал. Похоже, это было жизненно важно для моего понимания и обобщения сенсорных и концептуальных наблюдений, которые помогли мне связать открытые высказывания и многочисленные скрытые темы в игровом поведении детей, включая детей американских индейцев, в разных социальных и культурных обстоятельствах. Это также помогло нам вместе работать над разработкой теории психосоциальных стадий жизни. Теория эта под названием «Рост и кризис здоровой личности» («Growth and Crises of the Healthy Personality») была вынесена на конференцию «Midcentury White House Conference», посвященную этой теме. Что касается форм и значений, мне всегда нравилось высказывание Блейка: «Игрушки и резоны – плоды двух сезонов» («Toys and Reasons are the Fruits of the Two Seasons»). Эти слова дали не только название одной из глав настоящей книги, но и название другой, отдельной книге, состоящий из лекций Годкина в Гарварде.
.....
Наш солдат медицинской службы никогда не мог полностью вспомнить, что происходило в конце той ночи. Сохранились лишь отрывочные воспоминания, скорее призрачные, чем реальные. Он утверждает, что медикам приказали разгружать боеприпасы вместо того, чтобы разворачивать полевой госпиталь; что офицер почему-то страшно разозлился и вел себя оскорбительно; что кто-то сунул ему, рядовому медицинской службы, в руки автомат. Больше он ничего не помнит.
Утром наш пациент (ибо теперь он стал пациентом) обнаружил, что находится в наспех развернутом, наконец, госпитале. У него тяжелая лихорадка, и весь день он провел в полусне под действием успокоительного. С наступлением сумерек противник атаковал их с воздуха. Все здоровые солдаты искали укрытие или помогали больным и раненым укрываться от налета. Он был лежачим больным: не мог передвигаться самостоятельно и, что еще хуже, не мог помогать другим. Тогда он в первый раз испытал страх. Это чувство многим храбрым мужчинам доводилось испытывать, когда они приходили в сознание лежа на спине, не в силах сделать ни малейшего движения.
