Читать книгу Подставных игроков губит жадность - Эрл Стенли Гарднер - Страница 1

Пройдя через приемную с табличкой «Кул и Лэм. Конфиденциальное бюро расследований», я открыл дверь к себе в кабинет. По лицу секретарши Элси Бранд было видно, что у нее ко мне что-то есть.

– Что у тебя, Элси? – спросил я. – Хорошая новость или плохая?

– Что?

– Что ты хотела мне сказать?

– Как вы узнали, что я хочу вам что-то сказать?

– По твоему лицу.

– От вас нельзя абсолютно ничего утаить!

Я улыбнулся. Она смущенно проговорила:

– Если бы у вас нашлось время, Дональд… пройти со мной в коридор, я… мне хотелось бы вам кое-что показать.

– Время есть, – ответил я. – Пойдем.

Мы вышли из кабинета, прошли по коридору. Элси подвела к кладовым, достала ключ, открыла дверь в кладовую под номером восемь и включила свет.

Эти темные, без окон, кладовые находились в глухом конце здания. Наша кладовка была настоящей свалкой старого ненужного хлама, который давно пора было выбросить. Сейчас же она превратилась в опрятное помещение с рядами полок, уставленных папками с газетными вырезками.

– Черт возьми! – пораженно воскликнул я.

Элси так и распирало от гордости.

– Мне хотелось вас удивить, – сказала она.

– Считай, что удивила. Теперь рассказывай.

– Значит, так, – начала она, – вы поручили мне делать вырезки о всяких преступлениях, и мне стоило большого труда разложить их в каком-либо порядке.

– Я не просил тебя ни о каком порядке, – возразил я, – просто просил держать под рукой, если вдруг понадобятся те, что посвежее.

– Зато, – продолжала она, – теперь вы в любой момент можете легко найти то, что вам нужно. Вот, например, том А. Насильственная смерть. Номера от первого до сотого – убийства по мотивам ревности. От ста до двухсот – убийства, связанные с вооруженными грабежами. Всего десять разделов. Вот здесь у нас перекрестная система ссылок на орудия убийства. Убийства с применением огнестрельного оружия, убийства холодным оружием, отравления. Далее, следующий том, том Б – ограбления. Том В – кражи. Том Г…

– Что тут, черт побери, происходит? – раздался за спиной резкий скрипучий голос Берты Кул.

Элси Бранд умолкла.

Я обернулся к своей партнерше. Та покраснела от злости, глаза ее метали громы и молнии.

– Это моя справочная библиотека, – ответил я.

– На кой черт тебе нужна справочная библиотека?

– Чтобы наводить справки.

Берта фыркнула:

– Мне сказали, что вы с Элси нежничаете в коридоре. Решила поинтересоваться, чем вы здесь…

Берта схватила одну из папок, перелистала ее и швырнула, обращаясь к Элси:

– Так вот чем ты занималась все это время!

Элси открыла было рот, но я встал между ней и Бертой Кул.

– Этим она занималась в свое свободное время, – вмешался я. – И если ты забыла, напомню, что имевшиеся у нас сведения о нераскрытых преступлениях дали нам возможность сотрудничать с полицией и пару раз помогли выкарабкаться из довольно серьезных неприятностей.

– Ты всегда нарываешься на неприятности, – огрызнулась Берта. – А потом каким-то чудом выбираешься и…

– И счет в банке выглядит лучше, чем когда мы начинаем дело, – тоже разозлился я. – А теперь, если есть претензии, ступай к себе в кабинет, изложи их в письменном виде и передай Элси. Мы отправим их в отдел жалоб, то есть, если тебя интересует, выбросим в мусорную корзину.

– Слушай, Дональд, – сказала Берта, – не надо так.

– Как так?

– Что ты сходишь с ума?

– Схожу с ума! Да я уже вконец свихнулся.

– Ладно, Дональд, не капризничай. Я тебя искала по конкретному делу, и у меня лопнуло терпение, когда никто не отвечал по твоему телефону.

– Видишь, Элси показывает мне новую классификацию информации.

– Представляешь, черт побери, положение, когда у меня клиент, я хочу познакомить его с моим партнером, а по телефону никто не отвечает? Ни секретарь, ни партнер, никто! И я бегу вас разыскивать. Клиент – злой как черт сидит в кабинете, а вы тут, в кладовке, крутите любовь.

– Не крутим мы никакую любовь! – психанул я.

– Вполне могли бы, – спокойно продолжала Берта, – насколько я вас знаю. Вы так глядите друг на дружку…

– Заткнись, – оборвал я, – если у тебя в кабинете сидит нетерпеливый клиент, давай лучше займемся его делом. А если хочешь высказаться о наших личных отношениях, можешь изложить свое мнение в письменном виде и…

– Ладно, ладно, – раздраженно остановила меня Берта. – Хватит… Элси, закрывай чертову кладовку. Дональд, пошли к клиенту. У него для нас работа. Вполне приличное дельце.

Берта повернулась и вразвалку двинулась по коридору – сто шестьдесят пять фунтов бульдожьего упорства, неконтролируемого темперамента, ненасытной алчности и тонкой наблюдательности – довольно взрывоопасное сочетание, несколько смягчаемое преданностью делу, в особенности когда пахнет зелененькими.

При таком ее характере наше партнерство, возможно, давно бы уже развалилось, если бы не было таким выгодным. Самым убедительным аргументом в жизни Берты был счет в банке, и каждый раз, когда наше партнерство оказывалось под угрозой, Берте удавалось обуздать свой невыносимый нрав.

Подождав, пока я ее догоню, Берта снова заговорила:

– Это страховая компания. Они уже некоторое время присматриваются к нам. Солидный бизнес с хорошими деньгами, Дональд, не то что твои дикие импровизации.

– Делали деньги и на моих импровизациях, – напомнил я. – И неплохие деньги.

– Порой чересчур много, – возразила Берта. – Это меня пугает. Слишком большой риск. Дело, которое предлагает Хоули, только начало.

– Ладно, – сказал я. – Кто такой Хоули?

Берта задержалась у двери приемной и, прежде чем повернуть ручку, быстро ввела меня в курс дела.

– Ламонт Хоули, – сообщила она, – возглавляет отдел возмещения убытков в страховой компании «Консолидейтед интериншуранс». Он тебе все расскажет. Послушай, Дональд, будь с ним полюбезнее. Это именно то, что нам нужно.

– Что мы имеем? – спросил я.

– Сотню в день и оплату расходов, гарантия – как минимум на десять дней. Можем привлечь любых агентов.

– Сколько агентов можно привлечь за такие деньги?

– Одного, – уставившись на меня, ответила она. – Тебя. И клиент, черт побери, уверен, что больше не потребуется!

Берта рванула на себя дверь и, проплыв по приемной, распахнула дверь своего кабинета.

Нам навстречу поднялся высокий, худощавый, узколицый мужчина с пристальным, оценивающим взглядом, похожий на коммивояжера, поднявшегося по служебной лестнице. Способен сопоставлять факты, цифры и человеческие характеры и находить решения.

– Дональд Лэм, мой партнер, – представила меня Берта Кул. – Дональд, это Ламонт Хоули из «Консолидейтед интериншуранс».

Хоули протянул руку. Его длинные пальцы обвились вокруг моей ладони. Губы растянулись в ничего не говорящей улыбке – дань условности. Глаза были неулыбчивые.

– Много о вас наслышан, мистер Лэм, – сказал он.

– Хорошего, плохого или так себе?

– Хорошего. Очень хорошего, в самом деле. О вас такие отзывы… Я ожидал увидеть… более крупного мужчину.

– Не будем терять время, – прервала его Берта Кул, плюхаясь в скрипучее вращающееся кресло у стола. – С Дональдом все попадаются на удочку. Верно, он молод и неказист, но у малого есть мозги. Я, собственно, уже ввела Дональда в курс, возражений нет. Финансовая сторона – на мне. Он отвечает за работу вне офиса. Теперь слово за вами – изложите Дональду суть дела.

Хоули продолжал разглядывать меня, словно все еще не решаясь принять таким, каков я есть. Но в конце концов он уселся, достал из портфеля папку, положил на колени и, не заглядывая в нее, принялся скороговоркой выкладывать факты и цифры.

– Картер Дж. Холгейт, операции с недвижимостью, – начал он. – Безошибочное деловое чутье. Дела идут отлично, но он до смерти боится потерпеть убытки из-за какой-нибудь случайности. У нас с ним договор о неограниченном страховании. 13 августа был в городе Колинда, ехал в северном направлении. Признает, что ехал уставшим и, возможно, был невнимателен. По городу ехал следом за легковым автомобилем. Оба подъехали к пересечению Седьмой и Главной улиц. Светофор переключился на красный, передняя машина остановилась, по словам Холгейта, очень резко, но подтвердить этого другими свидетельствами он не может. Холгейт врезался в задний бампер передней машины. За рулем была Вивиан Дешлер, квартира 619, «Мирамар Апартментс», Колинда, Калифорния; возраст двадцать шесть лет, блондинка, рост пять футов четыре дюйма; по-видимому, разведенка, живущая на единовременно выплаченное при разводе пособие, которое подходит к концу. Автомобиль спортивного типа, быстроходный, но низкий и легкий. Дешлер утверждает, что в результате внезапного толчка получила травму головы и шеи. Вы, разумеется, знаете, что подобные травмы – настоящий кошмар для страховой компании. Никакого сомнения в том, что травмы могут быть крайне серьезными и что симптомы могут проявиться лишь спустя некоторое время. С другой стороны, практически нет никакой возможности проверить. Человек говорит, что у него болит голова, и как тут докажешь, что она у него не болит? Никак. Ответственность страхователя не подлежит никакому сомнению. Он устал от езды и, как он доверительно нам сообщил, надеялся обойти идущие впереди машины. Прибавил скорость, но, увидев, что не справится, вернулся на скорости в прежний ряд, не заметив красного света на пересечении. Запоздалая реакция – и он врезался в задний бампер передней машины, и, как назло, машина оказалась легкой.

– Ладно, – заметил я, – что в этом деле требуется от нас?

– При подобного рода травмах, – продолжал Хоули, – мы стараемся навести справки о пострадавшем. Хотим узнать, кто он, откуда, чем занимается, и особенно стараемся узнать, не противоречит ли его повседневное поведение картине серьезной травмы. Скажем, на месте свидетеля в суде появляется молодая привлекательная особа, которая сумеет пустить пыль в глаза присяжным. Улыбнувшись в их сторону, принимается описывать свои симптомы. Голос выдает страдания, страдальческая улыбка свидетельствует о том, как стойко она переносит мучения, и даже перспективу полной утраты здоровья. Рассказывает о головных болях, бессоннице, нервном расстройстве и далее в том же духе. Так вот, мы вполне резонно можем подвергнуть ее перекрестному допросу и потом заявить: «Теперь, мисс Дешлер, давайте обсудим типичный день из вашей жизни. Возьмем, к примеру, 19 сентября нынешнего года. Вы жалуетесь на бессонницу, но в то утро не забирали оставленные у порога квартиры газеты и молоко до четверти одиннадцатого. В одиннадцать десять вы вышли из дома и отправились на пляж. После полудня купались в море. Вечером ходили с кавалером на танцы, а потом поехали по прибрежному шоссе, остановились полюбоваться океаном и простояли там два с половиной часа. Затем ваш кавалер отвез вас домой, вошел вместе с вами в квартиру и пробыл там один час сорок минут». В заключение мы показываем видеокассету – как она резво бегает по пляжу в купальном костюме, поворачивает голову к своему кавалеру и заразительно смеется, подзывая его к себе, как она плещется в волнах прибоя, как демонстрирует свою фигуру. После демонстрации подобной видеокассеты и перекрестного допроса жюри присяжных понимает, что жизнь молодой особы не вызывает больших опасений, да и ее физическая активность ничем не ущемлена.

– Минутку, – прервал его я. – Значит, вы хотите, чтобы я сел на хвост этой девице, снимал ее, когда она пойдет на пляж, узнавал, в какое время она открывает дверь, чтобы забрать газету, следил за ее дружком…

– Нет-нет, – горячо возразил Хоули. – Такая работа требует совершенно других специалистов. У нас имеются свои способы получения информации, собственные трюк-камеры с телеобъективами. Помимо прочего, мистер Лэм, не следует забывать, каким образом я подошел к решению проблемы. Обратите внимание, что, как я сказал, во время перекрестного допроса мы говорим: «Теперь, мисс Дешлер, давайте обсудим типичный день из вашей жизни», и потом достаем отчет с перечнем событий, имевших место в тот конкретный день. Заметьте, что мы не спрашиваем ее, был ли тот день типичным в ее жизни. Вместо этого наш адвокат прямо говорит: «Обсудим типичный день из вашей жизни», и начинает перечислять все, что имело место в тот день. Он старается создать впечатление, что мы до мельчайших деталей проследили ее действия со дня возбуждения дела до начала судебного разбирательства. На самом деле у нас, вероятно, имеются сведения всего лишь об одном-двух днях, и эти дни могут быть днями необычной активности, но мы подводим к такому выводу, утверждая: «Возьмем типичный день из вашей жизни», и потом демонстрируя видеопленку и подробные записи. Мы создаем желаемое впечатление и в то же время нагоняем страх на свидетельницу, потому что она не знает, что и сколько нам известно. Иными словами, она, возможно, считает, что мы следили за ее действиями каждую минуту, ночью и днем.

– Понятно, – сказал я.

– Только не считайте, мистер Лэм, что мы обижаем несчастных, – улыбнулся Хоули, бросая на меня гипнотизирующий взгляд. – Мы имеем дело с рэкетом. На этом деле многие набили руку. Возьмите, например, эту Вивиан Дешлер. Она, может быть, представляет собой отдельный случай, которым нам в настоящее время приходится заниматься. Но учтите, что случай этот не единичный. За ней стоит организованная группа. У нее есть адвокат, который…

– Кто ее адвокат? – прервал я его.

– Мы не знаем, – ответил Хоули. – Вивиан Дешлер еще не предъявляла иска. Подала заявление о получении страховки, и мы предпочли бы решить вопрос без передачи дела в суд. Речь идет лишь о том, что у нее есть адвокат, хотя нам он пока неизвестен. Адвокат, специализирующийся на защите потерпевших в автомобильных авариях. Он состоит в коллегии адвокатов, оказывающих друг другу взаимные услуги. Иначе говоря, как только одному из адвокатов удается найти маленькую хитрость, которая позволяет добиться более выгодного решения жюри присяжных, это становится достоянием всех членов данной коллегии. К примеру, кто-нибудь из них добивается решения о солидной компенсации клиенту за перелом ноги, сообщение об этом моментально облетает всех членов коллегии, и они все начинают диктовать цену за сломанную ногу. И далее – в том же духе.

– Выходит, клин клином вышибаете? – заметил я.

– Ну, не совсем так, – возразил Хоули. – Нам приходится прибегать к мерам защиты. Иначе не было бы ни автомобилистов, ни страхования автомобилей. Страховые премии достигли бы таких размеров, что страхование просто стало бы не по карману.

– Вернемся к тому, что вы хотите от меня, – предложил я.

– Мы хотим, чтобы вы установили местонахождение Вивиан Дешлер.

– Но мне показалось, вы сказали, что она живет…

– Нам известно, где она проживала, но мы не знаем, где она находится в настоящее время. Она подала заявление. Во всем шла навстречу. Позволила нашему доктору сделать врачебный осмотр и согласилась на рентгеноскопию. Словом, была настроена дружелюбно и готова помогать. Сообщила, что в данный момент не хочет говорить о размере страхового вознаграждения, что до истечения срока исковой давности времени у нее более чем достаточно, что она хочет убедиться, как ей поможет лечение, и прочее в том же духе.

– Похоже, весьма рассудительная девица, – вставил я.

– Действительно, весьма рассудительная. Вообще-то у нее довольно непринужденная, я бы сказал, профессиональная манера вести дела. Она заявила, что согласилась бы на тридцать тысяч долларов, и на этом можно закончить… а потом вдруг исчезла со сцены. Не знаем, куда она отправилась. Нам бы очень хотелось отыскать ее. Когда случаются подобные вещи, это вызывает беспокойство. Вы понимаете, мистер Лэм, что по данному заявлению нам приходится брать на себя обязательства. Вопрос лишь в том, какую сумму придется заплатить. Так вот, мы хотим, чтобы ваше агентство разыскало Вивиан Дешлер.

– У вас довольно приличный следственный отдел, – заметил я. – Почему бы не использовать его возможности?

– Мы заняты другими делами и… откровенно говоря, мистер Лэм, мы уже испробовали все обычные средства, но они не сработали. Мы не знаем, где она. Не можем ее найти. А она нам нужна.

Я возразил:

– Послушайте, это дело вашего профиля. Вы поднаторели в поисках. Почему же вы рассчитываете на нас, если ваша страховая компания не находит концов?

Хоули ответил откровенно:

– Мы считаем, что вы работаете намного лучше нас.

Берта расплылась в улыбке.

Я сказал:

– Не понял?

– Прошу прощения? – в свою очередь спросил Хоули.

Я потребовал:

– Объясните-ка мне это попонятнее.

– Хорошо, – начал Хоули. – Дело обстоит таким образом, что у нас имеется один ключик к Вивиан Дешлер. В Колинде у нее есть подруга, и она как раз живет в том же доме – «Мирамар Апартментс». Ее зовут Дорис Эшли. Двадцать восемь лет, брюнетка, отличная фигурка. И источники ее доходов нам неизвестны. Дорис Эшли в тесных дружеских отношениях с Дадли X. Бедфордом, лет тридцати пяти, который, как считают, живет, и, видимо, неплохо, занимаясь куплей-продажей недвижимости. Так вот, в нашей страховой компании персонал продвигается по службе в зависимости от стажа работы, а поскольку должность следователя требует большого опыта и такта, на этих постах нет молодых людей. Далее. Все обычные попытки установить контакт с Дорис Эшли не удались, и… признаюсь, у нас было совещание, на котором решено, что необходимую информацию, возможно, сумеет получить более молодой и привлекательный агент, не имеющий явных связей с нашей компанией. – Хоули, широко улыбаясь, поглядел на меня.

– Боже! – воскликнула Берта Кул. – Вы не представляете, что Дональд делает с женщинами! Они рыдают у него на груди, выкладывают все, что у них на сердце. Если кто и может вывернуть девицу наизнанку, так это сидящий перед вами башковитый малый.

– Не сомневаюсь, – подтвердил Хоули.

– Не думаю, что мне это понравится, – вмешался я.

– О, еще как понравится! – заверила Берта. – Такой случай, Дональд!

Я пристально посмотрел на Хоули.

– Слушайте, – сказал я, – если я за это возьмусь, то буду делать все по-своему. Вам надо найти Вивиан Дешлер, верно?

– Верно.

– Неважно как, лишь бы найти.

– Мы исчерпали все обычные средства, – повторил он.

– Понял. Цель нашей работы – найти Вивиан Дешлер, правильно?

– Правильно.

– Ладно. Это единственное, чем я буду заниматься. По выполнении – сотня в день и расходы. Как только надоест продолжать, могу бросить.

– Так нас не устроит, мистер Лэм.

– А нас не устроит иначе, – парировал я.

Берта открыла было рот, но я взглядом дал понять, чтобы молчала.

– Хорошо, договорились, – вздохнул Хоули.

– Ладно, теперь рассказывайте о Дорис Эшли, – попросил я.

Хоули впервые заглянул в свои записи:

– Ездит на двухдверном «олдсмобиле» прошлогодней модели, номер РТД 9-13. Покупки делает в супермаркете Колинды, готовит сама, за исключением вечеров, когда ее приглашают поужинать, а такое случается почти каждый вечер.

– Дадли Бедфорд? – уточнил я.

Хоули кивнул.

– Что насчет «Мирамар Апартментс», – спросил я, – есть там гараж?

– Нет. К северу от дома есть свободная площадка, которой пользуются как автостоянкой по принципу, кто первый займет место. Перед самим домом тоже обычно бывает свободное место для парковки.

– Дорис Эшли поздно встает?

– Очень поздно, – ответил он. – Каждый день спит почти до полудня. За покупками отправляется примерно в половине третьего, видно, сразу после завтрака. Мы знаем о ней не так уж и много. Вокруг всего этого – какая-то атмосфера скрытности, таинственности, и это нас беспокоит. Откровенно говоря, мистер Лэм, мы готовы потратить больше, чем рассчитываем сэкономить, потому что нам такие вещи не по нутру. Не нравятся подозрительные случаи, которые не укладываются в обычные рамки. Нам предпочтительнее вести дела на основе средних показателей. Именно так мы и начисляем наши страховые премии, стараясь при этом покрыть свои убытки.

– Понимаю, – согласился я.

Хоули стал прощаться.

– Я оставил миссис Кул свой личный, не внесенный в телефонную книгу номер телефона, – сказал он. – Можете рассчитывать на полное сотрудничество с нашей компанией, но, разумеется, я должен просить вас воздержаться от всяких открытых контактов с нами. Мы полагаем, что за нашей деятельностью следят, и, что бы мы ни предприняли, нас могут опередить.

– Понятно, – обронил я. – Большое спасибо. Принимаемся за дело.

Он раскланялся с Бертой, шагнул к двери и на миг задержался.

– Пожалуй, следует предупредить вас, мистер Лэм, что существует определенная угроза.

– Личная?

– Да.

– Какого рода?

Хоули улыбнулся.

– Был любопытный анонимный звонок по телефону, – пояснил он. – Будьте осторожнее. – И закрыл за собой дверь.

Физиономия Берты Кул расплылась в улыбке.

– Разве не здорово, Дональд? – радовалась она. – Крупная страховая компания со своим следственным отделом, а когда речь заходит о трудном случае, они обращаются за помощью к нам.

Я промолчал.

– И, разумеется, – продолжала Берта, – не такие уж мы кретины, чтобы поверить трепу о том, почему они готовы платить за интересующую их информацию. Что-то в этом деле вызывает их беспокойство. Видно, попробовали надуть ту бабенку, обожглись и теперь перепугались.

– Это как пить дать, – поддержал я ее. – Ладно, съезжу посмотрю на месте.

– Держи меня в курсе, – сказала Берта. – Дело важное. И не пугай клиента своими чудовищными счетами за расходы. Можно же урезать…

Однако я уже хлопнул дверью, обрывая ее словесный поток.