Читать книгу Моэне - Ева Лукьянова - Страница 1

«Бойтесь своих желаний – они имеет свойство сбываться»

«Мастер и Маргарита» М. Булгаков

Жизнь моя не задалась с самого начала… Нет ну серьезно, с самого рождения все пошло наперекосяк…

Родилась я 25 лет назад и все бы ничего, но появилась на свет я с копной рыжих вьющихся волос, так при этом еще и смуглой. Папа, белокожий блондин, посмотрев на меня, сделал вполне логичный вывод, что мать, классическая славянка, меня нагуляла и бросил ее. Но мама не стала отчаиваться и от меня не отказалась. Она работа на двух работах, выбивалась из сил, но вполне успешно растила рыжеволосого чертенка (так меня называли все, кто проводил со мной наедине более получаса). Я росла довольно коммуникабельным ребенком. Мама постоянно была на работе, а я оставалась на попечении соседей и маминых подруг. Благодаря чему была всесторонне развитым ребенком, ведь баба Глаша учила меня готовить, тетя Нина с первого подъезда заставляла мыть полы по пять раз «пока не будут скрипеть от чистоты», Тетя Наташа мамина сменщица учила вязать и самой себе зашивать носки, а Константин Петрович сторож у мамы на работе учил меня считать и писать. Но в моей жизни не может быть долго все хорошо. И когда мне было пять мама заболела. Сильно. Через два месяца она умерла.

К себе меня взяла наша соседка баба Глаша. Она ухаживала за мамой, когда та болела, и в свои 62 была довольно бодрой старушкой.

Я долго переживала мамину смерть. Слышала, как за спиной шептались, что это я ее убила: «довела», «выпила все соки, неблагодарная». Самое обидное, что это говорили мои друзья и наши соседи, и даже тетя Нина, чей пол я драила целыми днями. Баба Глаша утешала меня. Когда вечером уткнувшись в подушку я тихонько выла, оплакивая маму, она гладила меня по голове и шептала какую-то ерунду, и мне становилось легче, сжимающая сердце боль утихала.

Баба Глаша, Глафира Петровна Рогова, умерла 9 июля 2009 года. Утром она просто не проснулась. «Остановка сердца» – сказали врачи. На похороны приехала много ее родни. Странно, за всю жизнь никого из них не видела. На поминках, мне сказала спасибо какая-то размалёванная тетка в синем пальто, сунула в руку пять тысяч и выставила вон.

Так, я оказалась в 19 лет одна на улице. Страшно, больно и одиноко. Но видать кто-то все-таки присматривал за мной. И когда я уже приняла решение ночевать на вокзале, зазвонил мобильник.

– Алиска! Привет! Как ты? Как дела? Узнала? – затараторили в трубку.

– Здравствуйте, не узнала, вы кто?

– Да ты что! Это же я, Катя Новикова, твоя лучшая подруга!

Тут нужно кое-что пояснить. Мы с Катей действительно были лучшими подружками с первого класса, но после девятого она переехала к отцу в другой город, и наше общение как-то само собой сошло на нет.

– Катька, это правда ты? Катя, Катюша, я так скучала… – голос у меня срывался и дрожал все сильнее и к концу фразы я разревелась, да так, что сама не могла понять, что говорю.

Уж не знаю, как, но Катя, поняла где я и приехала. Она забрала меня к себе домой и поселила на лоджии, на которой с трудом помещалась кровать и маленькая тумбочка, но я и этому была рада. Ее мама с молодым мужем отправилась колесить по свету, а Катьку вызвала присматривать за квартирой, собакой и бабушкой. Да, да именно в таком порядке. Катюхина бабушка была очень старенькой и все шутила, что была знакома с Тутанхомоном. Собака – не сильно моложе бабушки, Герда была истиной дворянкой и никому свой возраст не сообщала. Но годы брали свое: бабушка ослепла и почти не вставала с постели. Мы с Катей на пару присматривали за ней: готовили, кормили, мыли, причесывали и одевали. Герду Катя полностью свалила на меня, мол та меня больше любит.

Герду похоронили, через полгода, как я поселилась в квартире Новиковых.

Катина бабушка продержалась лишь на год дольше. Отек легких случился, когда мы с Катей обе были на сессии, а бабушка Нина, как большинство пожилых людей, терпела до последнего. Кате позвонил врач скорой помощи – бабушку в тяжелом состоянии увезли в больницу. Утром она умерла.

Катина мама прервала свое путешествие и срочно вернулась домой, но на похороны все равно опоздала. Так что и погребение, и прощание, и поминки легли на наши с Катей плечи. Это тяжело. Мы не хороним людей каждый день и всех тонкостей не знаем. Но это же не просто похороны какого-то незнакомца, это бабушка с которой мы жили полтора года, ухаживали за ней. И вранье все, что когда кто-то долго болеет, ты можешь морально подготовиться к его смерти. Подготовиться нельзя, можно наглотаться успокоительного. Но беда в том, что рано или поздно ты перестаешь пить таблетки и все те чувства, которые притупляло лекарство обрушиваются на тебя с новой силой. И оказывается боль никуда не ушла, вот она тут: ноет занозой в сердце, мешает дышать, заставляет плакать во сне.

Все переживали горе по-своему. Я начинала реветь, если оставалась одна. Но не столько оплакивала бабушку Нину, сколько жалела себя. Стыдно признаться, но я винила во всем себя. Я свято верила, что это мой злой рок сгубил бабушку Нину.

Катя погрузилась в учебу, а потом и в работу. Она тоже винила себя.

Только Катина мама, казалось не переживала из-за случившегося и тоже винила во всем дочь.

Однажды вечером, когда Вероника Владимировна, в очередной раз отчитывала дочь, за то, что та где-то шляется и ей совсем не помогает, хотя прекрасно знала, что Катя сразу после института бежит на работу. Я не выдержала. Я высказала все, что думаю о таких как Катина мама.

Закончилось все просто ужасно. Мать первый раз в жизни ударила Катю, а меня опять выставили за дверь. Ночевала я у своего молодого человека Миши.

Утром звонила Катя, звала вернуться, извинялась за мать. Но я отказалась, забрала вещи и съехала в общагу, мне как сироте полагалось льготное место. Оказалось, мое льготное место в пыльной кладовой без окон. Всю ширину этого чудо-помещения занимала панцирная полуторная кровать и полосатый матрас с какими-то желтыми пятнами. Вещи мне пришлось хранить под кроватью, тут и пригодились уроки соседки тети Нины по мытью полов.

Не смотря на все трудности, институт я закончила лишь с пятью четвертками. И вот сейчас мне 25 лет, я снимаю малосемейку на окраине города, работаю секретарем и вижусь с Катей на выходных.

С Мишей мы давно расстались, сейчас у меня новый парень Антон, Тоша. С Тошей мы познакомились на работе, он мой начальник. Ой, вот не надо закатывать глаза. У нас с Тошей особый случай, мы вместе уже год, и он глаз от меня не отводит, да и другим глазеть не дает.

Сегодня у нас как раз годовщина первого свидания. И я готовлю ему сюрприз. Отпросилась с обеда типа к зубному, а сама записалась в салон красоты. К сожалению, с моими волосами без профессионала не справиться, ну а раз я все равно буду там, то почему бы не сделать массаж, депиляцию, маникюр, педикюр и так по мелочи. Конечно, влетит в копеечку, но красота и восторг в глазах любимого мужчины того стоят.

Из салона я вышла в полном восторге. Синее струящееся платье до колен с эффектом «деграде» мне очень шло и подчеркивало все достоинства фигуры. Волосы мне чуть подстригли и уложили в высокую прическу, в стиле «аля-натурель». Со стороны кажется, что я небрежно заколола волосы парой шпилек, хотя на самом деле стилист трудилась над этим чудом целый час. Маникюр и педикюр сделали под платье. Легкий макияж завершил образ этакой феи, случайно оказавшейся в большом городе.

Сил дотерпеть до вечера не было, и вызвав такси, я отправилась на работу. Влетев в офис, я не обращая внимания на коллег поспешила к любимому. Зря. Когда не став стучать, какие у Тоши могут быть от меня секреты, вошла к нему в кабинет, обнаружила стоящую перед Антоном на коленях растрепанную Светку из бухгалтерии, чем она была занята думаю не трудно догадаться.

Мир застыл. Я впала в ступор. Антон что-то говорил, застегивая штаны, что мы ему вместе купили на прошлой неделе. Светка едко ухмылялась и поправляла ядовито розовую помаду. А я просто молчала, глядя на них. Но мой столбняк длился не долго. Стоило Антону подойти ко мне и попытаться взять за руку, в меня словно демоны вселись. Я залепила ему такую пощечину, что даже у меня зазвенело в ушах. Рука как будто загорелась, но я не обратила на это внимания. Антон не удержался и чуть не упал, спасло его от позорного падения кресло, то самое что я ему выбрала, из кожи верблюжьего оттенка. Но этого мне показалось мало, я подошла к Свете и схватив ее за крашенные лохмы ударила лбом об стол. Стол был хороший дубовый, Тоша любил качественные вещи. А звук какой стоял от удара, я окончательно убедилась, что в голове у Светы пусто. Антон кинулся ко мне, и это он сделал зря. Я не просто люблю смотреть фильмы, да-да те самые где народ дерется со всеми и вся, часто в рукопашную и без правил. Так вот, схема: глаза – горло – пах, сработала на ура. Покидая кабинет, я оставила предателя и его подстилку корчиться на полу.

Конечно, потом дома, рыдала всю ночь, а потом спала до обеда, ела, смотрела мелодрамы и опять ревела. Ведь все мужики козлы. А поздно ночью глядя в серое небо и слушая стук дождя по стеклу, я взывала к вселенной и ее не справедливым законам:

«Ну вот почему со мной все происходит так? Чем я заслужила? Чем я так прогневила богов в прошлой жизни, что меня постоянно наказывают в этой? Неужели я не заслужила немного счастья? Простого женского счастья, когда есть любящий мужчина, который готов жизнь за тебя отдать и никогда на причин боль. Я разве много прошу? Я не прошу богача, красавчика или гения. Да мне подойдет простой работяга, да хоть орк в набедренной повязке, лишь бы не причинял боль и любил. И я обещаю не причинять боль ему, и если не любить, то уважать и заботиться о нем. Прошу, кто там отвечает за удачу, любовь, судьбу, пересмотрите мою жизнь, может я не так плоха и заслужила шанс полюбить и быть любимой?»

Утром мне позвонила Светка и приказала забрать «мое барахло», а то ей, видите ли, некуда свои вещи складывать. Меня уволили за прогул. Спасибо хоть заяву в минтовку не накатали за побои.

Прошло уже два месяца, а я все помню, как будто это произошло только вчера. Но если кто-то думает, что я позволила какому-то уроду разбить себе сердце и испортить мою жизнь, то он глубоко заблуждается.

Уже через три дня я искала работу, а еще через два я вышла на новую. Теперь я курьер в крупном банке. А что, движение жизнь – это раз, не нужно постоянно сидеть в офисе – это два, расходы на дорогу возмещают – это три, и плюс зарплата на три тысячи больше чем платил Антон. И конечно «возможность карьерного роста». Я правда опять в офис не стремлюсь, так что пусть возможность пока подождет.

Сегодня меня отпустили пораньше, так как начальство отправилось на какое-то жутко важное совещание. Выйдя из банка и чуть поразмыслив набрала Катьку:

– Привет, дорогая! Все трудишься?

– Алиса, привет! А то, сама знаешь моя новая шефиня та еще стерва, все до последней запятой читает, ни одну бумажку не глядя не подпишет – тяжело вздохнула Катя.

– Это да. Слушай, не желаешь пропустить по бокальчику вина после тяжелого трудового дня?

– Спрашиваешь! Но я только через час освобожусь, подождешь? – судя по радости в голосе Кате бокал вина был нужнее, чем мне. Вот уже месяц как к ним пришло новое начальство и имеет оно весь коллектив, как говориться, и в хвост, и в гриву. Да так, что и не подумаешь, что это женщина.

– Конечно! Есть там рядом с твоим серпентарием какое-нибудь приличное, но не дорогое место?

– Дай подумать… Можно в «Променад», там не плохо готовят, музыка приятная и вообще атмосферненько.

– Ну давай в «Променад», надеюсь, там не только еду, но и какой-нибудь алкоголь подают? – подколола я.

– Конечно, не переживай. Сейчас кину тебе геолокацию.

– Спасибо. Тогда до встречи, буду ждать тебя в условленном месте – нажимая отбой, я улыбалась. За что люблю Катюху – она легкая на подъем. А вот я бы на ее месте еще полчаса ломалась.

Через сорок минут я уже сидела в ресто-баре «Променад» и пила минералку. Место действительно было уютное. Тихая французская музыка и приглушенный свет создавали не принужденную обстановку, расслабляя и настраивая на отдых. Небольшие столки с диванчиками и креслами, мини сцена и барная стойка вот по сути и весь интерьер.

Заказала я только салат, остальное – когда придет Катя. Катька влетела в бар через полчаса, еще подходя к столику поймала официанта и заказала бутылку коньяка и две колы. Даже боюсь подумать, что могло случиться.

– У тебя что-то случилось? Чего ты так масштабно решила начать? – спросила я, как только Катька плюхнулась в кресло.

– Да, просто достали все, и вообще, завтра пятница, почти выходной – с этой жизнеутверждающей мыслью Катя, достала сигарету и затянулась, – хорошо… Ты как, подруга? Что, прогуливаешь сегодня?

– Да нет, просто освободилась пораньше, – тут официант принес коньяк с колой и Катя тут же сделала нам «коктейли».

– Ну, давай, за нас красивых и неповторимых! – выдала она тост.

– И пусть этот мир прогнется под нас, а не мы под него! – добавила я, и наши бокалы громко зазвенели! Началось веселье…

Надо сказать, что вот так масштабно, чтобы начинать с бутылки крепкого алкоголя, мы сидели редко. Редко, но метко. Обычно после таких гулянок у Кати появлялся новый ухажер, а я еще месяц была в завязке, даже запах алкоголя у вызывал отвращение и желание уединиться с фаянсовым другом. Кстати, именно этот друг был причиной, по которой у меня не появлялись кавалеры, как у Кати. В какой-то момент мне становилось не хорошо, и я бежала в туалет. Правда, как только я оказывалась в кабинке все проходило, как по волшебству, но стоило мне покинуть это вместилище нечистот, как мерзкий комок опять подступал к горлу. По этой причине ту часть вечера, когда Катя улыбалась мальчикам и кокетничала напропалую, находясь в вечном поиске, я проводила в уборной, причем обычно сидя на полу в обнимку с унитазом, часто вообще спала подложив руки под голову.

Этот раз не стал исключением. Когда меня, наконец, отпустило, и я смогла покинуть дамскую комнату, с Катей за столом сидели каких-то два бугая, а она о чем-то самозабвенно им рассказывала.

Мой мозг мгновенно протрезвел. Как-то странно выглядели эти ребята. Вроде одеты как все, фигуры получше, да и только. Но было что-то в этих парнях не то. По телу пробежали мурашки, и мне показалось, что глаза одного из них сверкнули зеленым.

– О, Катюша, смотрю пока я отлучалась попудрить носик ты нашла нам кавалеров? – стараясь беззаботно улыбаться спросила я.

– Да, смотри какие хорошенькие и щедрые – Катя довольно показала головой на стол, где появилась еще бутылка коньяка и закуска. Сидящий ближе к Кате индивид ухмыльнулся и притянул ее к себе. Второй же приглашающе похлопал по дивану рядом с собой.

Внимательно окинув его взглядом я пододвинула кресло от соседнего стола. И вот опять мне показалось что его глаза блеснули зеленым. «Променад» – это не ночной клуб, и хотя после семи вечера тихая музыка сменилась на клубную, светомузыку никто не включал и в зале по-прежнему горели не яркие светильники. Так что списать эти блики на игру света у меня никак не получалось.

– Алиса, знакомься это Алекс, он очень хотел с тобой познакомиться – продолжила Катя ничего не замечая.

– Да? С чего бы? Неужели ты меня так хорошо разрекламировала? Алекс, вы ей не верьте, она все преувеличила, а может и вообще переврала в творческом порыве – я постаралась мило улыбнуться своему кавалеру.

– О, не волнуйтесь, прекрасная Алиса, судя по тому, что я вижу, ваша подруга сказала нам чистую правду – Алекс, наполнил пустой бокал Колой и улыбаясь протянул мне – а возможно и преуменьшила. Я непроизвольно зарделась и смущенно улыбнулась. У него был такой голос, просто чарующий. От низких мурлычущих интонаций по телу побежали мурашки, а дыхание стало прерывистым. Я бросила внимательный взгляд на Катю, та с восторгом пожирала глазами Алекса, при этом не забывая прижиматься к своему ухажеру.

– А вас как зовут? – спросила я у второго нашего гостя, чтобы отвлечься от собственных ощущений и попробовать восстановить дыхание.

– Лекс, – нехотя проскрипел тот в ответ.

– Так вы оба Алексеи или Алексадры? – странные ребята и имена странные.

– Я Лекс, а это Алекс, – тип, что сидел рядом с Катей раздраженно указал сначала на себя, потом на своего товарища и снова замолчал. А Катька тут же залезла к нему на колени и принялась успокаивающе поглаживать его по груди и плечам.

– Не надо, так со мной разговаривать, – не знаю, что мне не нравилось больше, то как мне ответил Лекс или поведение Кати, – я просто уточнила. Такие имена не типичны для нашей страны вот и спрашиваю. Сейчас многие переиначивают свои имена на американский манер.

– Милая Алиса, не обращай внимания на ворчание Лекса, он сегодня не много не в настроении. Мы с ним несколько лет работали за границей, вот и привыкли представляться на их манер. На самом деле я Александр, а он Алексей. Прости еще раз Лекса за грубость.

– А вы всегда за него извиняетесь? У вашего товарища не хватает храбрости попросить прощения лично? – каюсь меня понесло, но мне не нравились эти люди, не нравилась моя реакция на голос Алекса и вообще ситуация в целом.

– Да, как ты со мной разговариваешь? Ты даже не знаешь кто я? – встав прорычал, причем почти реально прорычал, Лекс. От его интонаций тело покрылось «гусиной кожей», а волосы на затылке попытались встать дыбом. Мы с Катей дружно вскочили и отшатнулись от него. Но мне не повезло отступая я угодила в объятия Алекса. Надо отдать ему должное, он не просто меня поймал, а попытался обнять и закрыть от гневного взгляда друга. Чуть вывернувшись я увидела, как Катя поспешила к администратору. Я перевела взгляд на Лекса, тот медленно надвигался на нас, а его глаза уже просто горели изумрудно-зеленым светом. Алекс выпустил меня из объятий и попытался спрятать за спину. В этот момент мои нервы сдали, и я побежала на улицу.

Выскочив из ресторана, я обнаружила, что уже стемнело. Но мне некогда было любоваться видами и думать о времени. Меня охватила паника и какой-то животный страх. Быстро оглянувшись я побежала вниз по улице. Преследовал меня кто-то или нет, я не думала, просто хотела убежать подальше. Пробежала пару кварталов и начала задыхаться, погони было не видно. И я решив перевести дух, привалилась спиной к стене какого-то дома. Вот рано я расслабилась, кто-то резко схватил меня за правую руку и потащил за угол дома. Даже не понимая, что происходит, я упиралась ногами изо всех сил, пыталась ухватиться за выступающие части дома, даже умудрилась отодрать часть водостока, но мне это не помогло. Держал меня неизвестный крепко и даже после того как я огрела его по голове куском водосточной трубы он не отпустил, правда остановился. Я в ужасе застыла. Незнакомец медленно повернулся, и я увидела зеленые горящие глаза. В темноте подворотни это выглядело жутко.

– Это ты зря, – голос принадлежал Алексу, но сейчас он не возбуждал, а повергал в ужас, – Я хотел по-хорошему, но видно не судьба.

С этими словами он притянул меня к себе и уставился на меня своими зелеными «фарами». Заслезились глаза, закружилась голова, слюна во рту стала вязкой, захотелось пить.

– Спи, – прошептал мне в губы Алекс, и я тут же уснула.

Когда очнулась, первое что я подумала «Опять темно!». Но присмотревшись поняла, что это не темнота, а просто ночь. Надо мной мерцало множество звезд, запах травы и цветов щекотал ноздри. Я попыталась встать, но обнаружила, что руки и ноги связаны, и похоже давно, пальцы на руках уже не чувствовала. Тогда решила осмотреться и повернулась на бок. Передо мной предстала не обычная картина. Оказывается, я лежала на большом плоском камне, чуть в стороне от которого был круг голой земли. Вот по этому кругу и ползали те два бугая Лекс и Алекс, и негромко что-то бормотали. Глаза у обоих светились и в их свете я рассмотрела, что каждый из мужчин чертил какие-то бороздочки в земле, а после посыпал порошком.

«Секта» – с ужасом подумала я. Сейчас эти двое принесут нас в жертву. «Нас? Катя!» – я постаралась извернуться так, чтобы мне было лучше видно пространство вокруг. Как оказалось, не зря, справа от моего камня на земле лежало что-то похожее на мешок.

– Катя! Катя ты здесь? – прошептала в темноту. В ответ услышала радостное мычание.

– Тебе завязали рот? – и опять радостное мычание. Мешок на земле активно зашевелился и даже умудрился сесть, облокотившись спиной на камень. Тут я рассмотрела, что на самом деле мешок у Кати только голове.

– Ты прости меня, что я убежала и бросила тебя в ресторане одну, – в ответ донеслось не внятное мычание. Помолчали. Через пару минут я решила, что она на меня уже не злится.

– Ну и влипли мы подруга. Что делать будем? Есть предложения?

Судя по сопению в ответ, Катя пыталась намекнуть на мои скудные умственные способности, так как говорить она не может и предложений я от нее не дождусь. Но я этот посыл проигнорировала и сказала:

– Вот и у меня никаких идей. Хотела руки развязать, да пальцы не слушаются, – бросила взгляд на наших похитителей. Один из них закончил ползать и теперь внимательно смотрел на нас.

– Эй, нельзя ли чуть ослабить веревки, а то я рук не чувствую! – крикнула в их сторону.

Тот что ползал остановился и внимательно на меня посмотрел:

– Лекс, ослабь чуть. Мне ее руки еще пригодятся.

Лекс, фыркнул, но пошел в мою сторону. А я так надеялась, что это он еще занят. Не особо церемонясь, он развернул меня к себе спиной и развязал веревки. Я так обрадовалась, но тут же поняла в чем дело. Пальцы не слушались совсем. Кроме того, руки потихоньку начинало колоть множеством иголочек. Ясно, что с такими руками веревки на ногах не развяжешь.

Повернувшись я с ненавистью посмотрела на Лекса. Когда он уже развернулся и собрался идти назад к Алексу, я крикнула:

– А Катя? Хоть мешок снимите, а то она в нем задохнется!

Лекс, бросил на меня недовольный взгляд, но мешок с Кати снял. Зря. Я увидела, что они сделали с моей подругой и слезы выступили на глазах. Волосы всклокочены и спутаны, а судя по темному пятну на затылке, ее огрели по голове, чем-то тяжелым. Катя задрала голову и посмотрела на меня. Вся правая сторона ее лица превратилась в огромный синяк.

– Ах ты, зверь! Ты что с ней сделал?! – взорвалась я, и даже попыталась залепить ему пощечину, но не дотянулась. Лекс гадко усмехнулся, и проскрипел:

– Это она из-за тебя пострадала, Алиса, бросилась на защиту подруги, когда ты дала стрекоча, – пристыдил он меня. Я еще раз посмотрела на подругу и мне стало так гадко, противно от самой себя.

Тем временем Алеск закончил рисовать узоры на земле и коротко свистнул. Лекс обернулся, кивнул на что-то и опять пошел на нас. Да-да именно «на нас», потому что, когда ты сидишь или лежишь связанная, а на тебя надвигается такая «машина», да еще ночью посреди поля, по-другому и не сказать. Он легко подхватил Катю и закинул на плечо. Меня такой чести не удостоили. Перехватив за талию, просто понесли подмышкой, как папку с документами.

О сколько проклятий в адрес этого гада я успела мысленно произнести за те пару минут, что он нес нас в центр этого странного и немного пугающего рисунка. Больше всего он напоминал пентаграмму, вписанную в круг, состоящий из двух колец. Причем концы пентаграммы пересекали первое кольцо символов, но чуть не доходили до второго. Концы пентаграммы светились разными цветами: синим, зеленым, красным, белым и черным. В центре оказался нарисован простой круг, его контуры светились бледно желтым.

– Все. Это конец. Эх, Катька… Знай ты была хорошей подругой, и я тебя очень люблю, – сказала я оказавшись с Катей спина к спине в центре пентаграммы. Подруга возмущенно что-то промычала, но я ее поняла.

– Я не пессимистично настроена! Просто реалистка. Вот ты думаешь, что даже если они нас и не прирежут тут, то просто развяжут, извиняться и отпустят на все четыре стороны? – кажется у меня начиналась истерика. Катя пихнула меня в бок локтем, вернее попыталась. В результате, мы дружно завалились на правый бок. Я успела выставить руку, и лицом до земли не достала. Но рука угодила прямо на светящуюся бледно желтую линию.

Меня никогда не била молния, но сейчас мне показалось, что произошло именно это. Ну или я угодила голой рукой в кипящее масло, или уже случайно свалилась в котел вся? Хотелось кричать, но горло сжал спазм. Как в замедленной съемке я видела, как к нам кинулись наши похитители. А пентаграмма между тем начала пульсировать окрашиваясь в пурпурный цвет. Лекс успел первым, с явным усилием он оторвал мою руку от земли. И все вокруг погрузилось в темноту и тишину.

«А может я просто потеряла сознание? Вроде – нет.» Желудок скрутило, голова закружилась. Постаралась проморгаться, но тщетно. И вдруг передо мной раскинулось бескрайнее звездное небо. Я даже на мгновение дышать перестала от такой красоты. В городе вы такого неба не увидите никогда. За таким небом нужно идти в лес, хотя нет мы же и были в лесу, но там такого неба не было. А здесь было, похожее на фото, которые делают в горах. Такое чувство, что перед тобой раскинулась вся вселенная. Раскинулась и зовет, тихо едва слышно. Шепчет: «Алиса, Лиса, Лиса…»

Тут до моей больной головы дошло, что это не вселенная, а Катя меня зовет. Я отвлеклась от созерцания неба и осмотрелась вокруг. Луны видно не было, но света звезд вполне хватило, чтобы рассмотреть в паре метров справа от меня шевелящуюся кучу. Я поползла в ту сторону. Вблизи оказалось, что куча – это Катя, на которую навалился бесчувственный Алекс. Теперь мне стало понятно, почему Катя шептала, просто Алекс упал поперек нее. И всем своим не малым весом придавил ей горло и грудь.

Я встала на колени и попыталась освободить подругу. Но это оказалось совсем не так просто, как я думала. И даже то, что к моим рукам вернулась чувствительность мне не помогло. Пришлось подползать с другой стороны и пробовать снова, и снова. Наконец не обращая внимания на мычание Кати я перекатила тело Алекса через ее голову. Думаю, это было больно и неприятно, зато теперь она могла дышать полной грудью. Увидев выражение лица подруги, я решила пока не вытаскивать кляп, а вначале развязать ей руки. Для этого пришлось перевернуть ее на живот – гневное мычание стало громче. Я провозилась минут десять, но мои зубы и ногти сделали свое дело.

Катя тут же села и вынула кляп. Она даже набрала воздуха и уже хотела, что-то сказать, а возможно и проорать, но ее рот накрыла большая рука. Я подняла глаза вверх и увидела Лекса. Он явно приземлился не так мягко, как я, по его виску текла кровь, а вторая рука весела плетью.

– Здесь, не стоит кричать девочки, – еле слышно сказал он, – в этих местах живут дикие племена и, поверьте мне, они не будут встречать нас хлебом и солью как принято на вашей родине.

– Какие племена? – шепотом спросила я. Не то чтобы я ему поверила, но выглядел этот гад убедительно.

– Степные орки – ответил Лекс.

– Подожди, какие орки? Неужели ты так сильно ударился головой? Очнись! Орков не существует! – шепотом прокричала я. Нет, я в орков не верю, но предосторожность привышего всего.

– Ай! – неожиданно вскрикнул Лекс. И отдернув руку от Кати, принялся ею трясти.

– Вот именно! Да и до ближайшей степи пара тысяч километров! – поддержала меня Катя, правда она не стала сдерживаться и заговорила в полный голос. Лекс не успел ничего ответить. Откуда-то из темноты прилетела стрела и воткнулась в землю в шаге от нас.

– Ой! – опять не сдержалась Катя, отшатнувшись от стрелы. И вовремя в то место где она только что была прилетело уже две стрелы. Лекс, достал нож и освободил нам ноги.

– Хотите жить? – и нее дожидаясь ответа продолжил, – Молча и тихо ползите за мной, – то ли прошептал, то ли прорычал он, и пополз к Алексу.

Я зависла. В голове кавардак: «Какие орки? Какие стрелы? Это все сказки и выдумки!». Но еще одна стрела, развеяла все мои сомнения. И я вслед за Лексом и Катей двинула к Алексу. Алекс все еще был без сознания, но какой-то флакончик, сунутый ему под нос Лексом, быстро его разбудил и судя по выпученным глазам взбодрил. «Нашатырь, наверное» – мелькнуло в голове не понятно к чему. Лекс не стал рисковать и заткнул рот другу. Надо сказать, Алекс в отличии от нас реагировал спокойно. Он просто кивнул, глядя прямо на Лекса. Тот тут же убрал руку и молча кивнул на стрелы.

Алексу хватило одного взгляда на стрелы, он тут же подобрался, внимательно осмотрел нас троих с ног до головы. И я уверена, что от его взгляда ничего не ускользнуло. Он увидел и раны друга, и то что мы теперь с Катей обе свободны и напуганы. Кивнув сам себе, быстро что-то показал на пальцах Лексу. Достав из кармана что-то типа уголька принялся рисовать вокруг нас новый круг. Кажется, это еще не конечная точка нашего пути.

Минут через двадцать и еще девять стрел Алекс закончил. Видно было плохо, но этот рисунок был проще. Суть та же, но иероглифов было меньше, и звезда в центре пентаграммы была меньше. Все это время мы сидели с Катей прижавшись друг к другу и старались не то что молчать и не двигаться, а даже не дышать.

Наши похитители опять беззвучно обменялись какими-то только им понятными жестами. Лекс повернулся к нам и вполне однозначно показал, что надо взяться за руки и сидеть на месте. Сам он схватил за вторую руку Катю и уставился на Алекса. Тот внимательно посмотрел на меня, на наши с Катей руки и кивнул. Встав он выпрямился во весь рост, и тут же просвистело две стрелы, но его не задело. Алекс зашептал какие-то слова, постепенно его голос усиливался и становился ниже. Стрелы летели со всех сторон, но каким-то чудом в него не попадали, зато пару раз чуть не попали в нас. В какой-то момент Алекс выхватил кинжал и разрезал свое предплечье. На пентаграмму хлынула кровь, и она засветилась. Опять.

Я опасливо отодвинулась от вспыхнувших пурпурным линий пентаграммы и угодила под стрелу. Боль неимоверная, из глаз тут же брызнули слезы. Чтобы не закричать, я уткнулась лицом в землю, попав в один из лучей пентаграммы, линия внутреннего круга оказалась где-то в районе моей талии. В ушах зашумело, кажется, мой организм, решил, что все это слишком и мне пара отдохнуть. Последнее, что я слышала, это ругань Алекса.

– Вот безмозглое создание! Катя тащи ее в круг… – прокричал Алекс. Я еще подумала, что сам он дурак, я же специально постаралась не угодить в его мазню.