Читать книгу Авалон - Ева Мун - Страница 1

Глава 1.

В Соул, столицу королевства Сетон, уже во всю пришла осень. Дни стали короче, а ночи холоднее. Солнце уже не так греет, а небо чаще затягивают серые тучи. Завяли цветы, листва деревьев окрасилась в яркие, красно-желтые цвета, и мой любимый зимний сад выглядел умирающим без буйной, сочной зеленой листвы, плотного аромата цветов и жужжания пушистых пчел. Большинство деревьев и вовсе скинули листву, а звенящая тишина действовала умиротворяюще. Клумбы были еще полны засохших цветов. Правда, это продлится недолго. То тут, то там садовники убирают засохшую ботву цветов, сгребают опавшую листву и готовят почву к посадке новых.

Благодаря нашей огненной магии, мы могли поддерживать тепло и давать растениям свет круглый год. Наши сады были роскошными и цветущими практически постоянно. Молва о цветущий садах Сетона разошлась по всему материку. Желание увидеть их вживую привлекало многих странствующих жителей соседних королевств.

Полы моей длинной, синей мантии тащили за собой опавшую листву. Пришлось остановиться и стряхнуть их с себя. Я подошла к своему излюбленному и укромному местечку в саду, и присела на скамейку, скрытую от посторонних глаз раскидистыми ветвями акации. Когда она цвела здесь стоял замечательный, благоухающий аромат. Я любила здесь спрятаться от всех, поразмышлять, насладиться тишиной .

А сегодня мне, как никогда, это было нужно. Предстояло заседание Совета нашего королевства. Эти встречи для меня редко проходили удовлетворительно. В силу своего статуса и недавнего избрания в члены Совета, мне приходилось многое замалчивать и не всегда делиться своими мыслями, которые обычно противоречили мнению королевы и других участников.

Королевство Сетон управлялось Советом, в состав которого входило десять человек. Пять мест передавалось по крови и их занимали потомки семей основателей Соула. Пятеро избирались из почитаемых жителей королевства раз в двадцать лет. Во главе Совета и королевства стояла королева Аластриона Мортенсон.

Но мне нужно решаться. Даю себе слово, что сегодня, если мне будет, что сказать, то я обязательно это сделаю! Пора уже дать понять всем, что с моим словом тоже нужно считаться. И я могу раздавать советы не хуже остальных. Не то я рискую стать тенью за этим круглым, каменным столом. Именно с таким настроем я покидаю свое укромное место и иду во дворец. Не хватало еще опоздать! Я не любила опаздывать, но еще более не хотела допускать мелочных придирок от членов Совета в свой адрес. А им нужен только повод. Некоторые все еще ставят под сомнение мое нахождение на заседаниях. Особенно сэр Эрскин, глава Совета. Он самый старый его участник, занимает место по крови и его родословная корнями уходит к одной из самых первых и почитаемых семей-основателей. Он пользуется у других членов Совета и королевы безграничным уважением. Каждое слово из его уст – чистое золото и беспрекословная истина, в отличие от моего. Я бы могла проникнуться и прислушиваться к его словам, но каждой своей фразой и каждым уколом в мой адрес, по существу или нет, он перечеркивает эти попытки. Я уже смирилась с его отношением и оставила поползновения изменить мнение, и не претендую на то, чтобы получить его одобрение. Плохо только то, что его слова имеют очень большое влияние на королеву, а ее одобрения не хотелось бы лишаться.

Чувствую, что время поджимает и прибавляю шаг. Останавливаюсь и перевожу дух только у внутренних дверей во дворец. Многие его обитатели вышли на улицу, чтобы поймать последние, согревающие лучи солнца. Несколько гвардейцев решили провести тренировку с мечами на лужайке, во внутреннем дворике, а не на поле. Заметив в розовом кустарнике неподалеку небольшую стайку фрейлин, я понимаю их мотивы. Заметив меня, обе стороны кланяются. Прячу улыбку и киваю им в ответ. Прошмыгнув мимо караульных, быстро пересекаю длинный, просторный, белый холл и поднимаюсь на второй этаж по винтовой лестнице из белого песчаника. Зал заседания Совета располагается в самом конце длинного светлого коридора. По всей его протяженности арочные, в пол, окна, перемежающиеся высокими колоннами. На противоположной стене от окон висели знамена нашего королевства глубокого, синего цвета с серебром. На них вышит белый гарцующий конь – символ Сетона. В нашем королевстве выводили особую породу лошадей. Они обладали большой выносливостью и силой, развивали скорость, недостижимую обычным, даже очень породистым скакунам. Помимо этого они были невероятно умными и, раз выбрав хозяина, служили ему до самой смерти. Их потомство редко когда было многочисленным и жеребята стоили дорого. Их могли позволить себе правящие семьи из других королевств, зажиточные торговцы и купцы.

Долго не задерживаюсь в коридоре, перевожу дыхание и с высоко поднятой головой захожу в зал заседаний. Как и весь дворец, это помещение тоже сделано из белого песчаника. Несмотря на характер встреч, мне нравилось здесь находиться. Высокие потолки и большое, открытое пространство с окнами, в которые проникали закатные лучи солнца, создавали ощущение воздуха и чистоты. Серебристые и золотые узоры на стенах и потолке уютно поблескивали. В центре зала располагался овальный каменный стол, за которым заседали участники Совета. Все члены уже сидели на своих местах и шепотом переговаривались со своими соседями. Отсутствовала только королева. Я тихо проскользнула и заняла свое место между Нарой, главной жрицей нашего храма Создательницы, и Арлетой – наш генерал и командир войска.

У меня с ними замечательные отношения. Нара с детства была моей духовной наставницей, и остается ей и по сей день. Я любила ее за теплоту, ту умиротворенность и спокойствие, которое всегда появлялось после бесед с ней. Ей можно было рассказать обо всем на свете, не боясь осуждения. Всем своим существом она показывала безграничное понимание ко всем и вся. Она могла оправдать и понять любой поступок. Для нее не существовало плохих людей, только сделавшие ошибку, непонятые, не принятые другими. Каждому из таких она протягивала руку помощи и старалась наставить на путь исправления. Я стала ее первой подопечной. Когда она начала возиться со мной, она была одной лишь из многих жриц, служащих в храме, а теперь все бремя управления на ее хрупких плечах. За все эти годы, мне кажется, она не постарела ни на день: все те же пшеничные, светлые волосы, убранные в идеальный пучок на затылке, из которого не выбивается ни одна прядь. И спокойные серо-голубые глаза, которые всегда с вниманием смотрят на собеседника. Не изменилась и ее одежда: простая мантия темно-синего цвета. Единственным отличием от других жриц, подчеркивающим ее статус, является простой, серебряный ободок на голове. Помимо духовных наставлений она помогала развивать и контролировать мои способности.

С самого рождения мне было даровано большое количество Силы. Будучи ребенком, я не всегда могла ее контролировать. Особенно, когда испытывала сильные эмоции или переживания. В детстве мне часто снились кошмары, особенно после смерти отца. Сила вырывалась из меня во сне, и ярко-голубые языки пламени охватывали комнату. Нара часто была поблизости, чтобы разбудить меня и вернуть в чувство. Но несколько раз в моей комнате полностью менялась обстановка. Сейчас дела с контролем обстояли лучше. Но когда я злюсь или в гневе, мои жемчужно-белые волосы отливают голубым цветом, а кончики волос объяты синим пламенем.

Арлета тренировала меня, обучала владению оружием и различным техникам рукопашного боя. В отличие от Нары, она всего лишь на восемь лет старше меня. Мы стали с ней намного ближе, когда я повзрослела и разница в возрасте стала не так заметна. Но все же в ней зачастую просыпалась заботливая мать-наседка. И если Нара мое спокойствие, то Арлета водоворот силы. Так она и выглядела: блестящая, бронзовая кожа, резкие, четкие черты лица, раскосые карие глаза и короткий ежик шоколадных волос. Она не терпела дураков вокруг себя, была резка в принятии решений и в своих словах, но никогда не сомневалась в них. Видимо поэтому и стала нашим генералом. Мы не полагались только на свои Силы, и уделяли тренировкам большое внимание. Поэтому, наше войско, хоть и малочисленное, но по праву самое смертоносное на материке. Каждый воин был тщательно отобран и прошел самую лучшую военную подготовку, которую могли обеспечить в королевстве.

Я очень уважала Арлету и даже немного боялась ее. Эта женщина обладала такой мощью, что могла разрушать горы. И даже не применяя при этом Силу.

– Доброго дня, дамы, – киваю с улыбкой обоим. Расправляю мантию вокруг своего места и стряхиваю несуществующую пылинку. – Я пропустила что-нибудь интересное?

– Нисколько. Даже Эрскин молчал, а он в курсе последних событий. – Мрачно отвечает Арлета, прикрывая свои губы серебряным кубком.

– Что случилось? – спрашиваю я и оборачиваюсь на Нару.

Та вздрагивает, видимо погруженная в свои мысли, и отрывает взгляд от потолка. С таким же обеспокоенным лицом встречается со мной глазами и пожимает плечами.

– Сейчас все узнаете, дождемся королеву, – отвечает Арлета. Ставит кубок на стол и начинает барабанить по нему пальцами.

Мне не по себе от ее озабоченного вида и я передергиваю плечами. Обвожу взглядом членов Совета и пытаюсь по их виду понять, к чему готовиться. Сегодня за столом действительно царит нехарактерная тишина. Если кто-то и переговаривается, то шепотом. Обычно часть стола где сидит сэр Тристанд, наш посол в других королевствах, самая шумная. Он часто травит байки о приключениях и смеется над своими языковыми промахами.

Гвардейцы распахивают двери и в зал входит королева. Мы все встаем, пока она идет и присаживается на свое место во главе стола. После этого садятся все остальные. Сегодня она отдала предпочтение простому, с виду, черному платью и мантии в тон с серебристой вышивкой. Ткань у платья только по началу казалась простой. Оно было таким темным, что поглощало весь падающий на него свет. Пшеничные, вьющиеся волосы были собраны наверх, а голову украшала корона, с тонким и ветвистым плетением и россыпью сапфиров. Тонкие губы сухо пожаты, а в овальных глазах цвета вереска сквозит недовольство. Иногда я думаю, что она умрет с этим выражением – так часто оно на ее лице.

– Приветствую всех. Отрадно видеть вас в добром здравии, – говорит Аластриона, и эти слова никак не вяжутся с ее выражением лица. Она подается вперед и кладет, сцепленные в замок кисти, на стол. – Давайте начнем без промедлений. Сегодня нам много чего предстоит обсудить. Арлета, начинай свой доклад.

– Да, Ваше Величество. – Арлета поднимается со своего места, делает плавное, круговое движение кистью и на столе появляется светящиеся линии рек, озер, очертания суши – карта материка. – Господа, дамы. – обводит всех взглядом генерал. – Для всех вас не секрет, что среди народа в последние годы все больше растет недовольство по поводу существующей разницы между людьми с Силами и без, и их неравноценному положению в обществе. Все больше бытует мнение якобы правящая семья не должна управлять королевством, а принимаемые нами меры недостаточны, чтобы скрыть существующее неравенство. До вчерашнего дня об этом судачили между собой за кружкой пива. В редких случаях, особо ярые поклонники этой мысли собирали публику на главных площадях. Мы не вмешивались в ход событий, так как было решено пока просто наблюдать. Вчера вечером на границе королевства, в регионе Ошен, произошло вооружённое восстание.

Арлета разводит руками, карта увеличивается и становиться видно небольшое поселение на границе с королевством Кэлхаун. С этим королевством у нас всегда были непростые отношения. Да и не только у нас. Они не жаловали соседей, держались особняком после разделения земель, во всех торговых и политических отношениях редко шли на компромиссы, и стремились лишь удовлетворять свои интересы и жадные запросы. А политика вседозволенности и безнаказанности на улицах Кэлхауна притягивает маргиналов изо всех соседствующих королевств.

– Есть пострадавшие и с что послужило основной причиной конфликта? – Привлекает к себе внимание вопросом сэр Эрскин. Сухое лицо сосредоточенно смотрит на карту, а пальцы правой руки подпирают висок.

– К сожалению, пострадавшие есть. По рассказам, несколько жителей во главе с местным земледельцем пробрались в дом тамошнего барона, сэра Тюринса. Семья барона единственная в этом поселении имеющая Силу, – добавляет Арлета. – Они обвинили его в том, что он обращается с простыми людьми, как со свиньями. Говорили, что нерадиво помогает в выращивании урожая, использует Силу только на собственных полях.

После этих слов по залу разнеслось недовольное бормотание.

– Это правда? – Спрашиваю я и озвучиваю вопрос, который сейчас у многих вертится на языке.

– Пока не могу сказать, Ваше Высочество, – отвечает мне Арлета. Во время своего рассказа она стала ходить вокруг стола, и сейчас остановилась напротив меня.

– Мои люди проводят проверку. – Вздыхая, она продолжает: – На крики жены барона сбежались обыватели из соседних домов, но было поздно – барону отрубили голову.

С моих уст срывается свистящий вздох, но он тонет в шуме всеобщего возмущения. Нара в шоке прикрывает рот ладонью.

– Но к чему такая жестокость? Неужели только то, что барон не помогал им в выращивании урожая, было поводом к самосуду? – спрашивает сэр Эрскин. – И я бы понял, если бы это случилось зимой. Но сейчас осень и только закончился сезон сбора урожая. Сейчас даже нет надобности в нашей Силе.

По столу разносится одобрительное бормотание. Эта мысль занимает и мою голову. А еще странно, что люди, которые до этого вели лишь недовольные разговоры чуть что пошли рубить головы. Только открываю рот, чтобы высказать эту мысль, но меня опережает советник, которого не так давно избрали среди людей без Силы:

– Думаю, что я могу это прояснить, сэр Эрскин, – говорит он, поглаживая свою длинную бороду. – Как вы можете видеть, Ошен располагается на севере наших земель. Температура там всегда гораздо ниже, чем в остальном королевстве. Лето всегда короткое, а зимы суровее. – Все члены Совета снова обращают свои взгляды на карту. – Этим летом силы Создательницы их и вовсе не пощадили. По Ошену и окрестностям прошелся крупный град, который загубил почти весь урожай. Поэтому, была нужда в Силах барона.

– Не мне вам говорить, что продовольствия в Соуле хватит, чтобы обеспечить не только Ошен, но и любую другую часть королевства. Наши люди не должны голодать. Или я чего-то не знаю? – сурово бросает королева.

– Все так, Ваше Величество, – кивает советник. – Уже целый месяц в Ошен уходят возницы со всем необходимым довольствием. А упомянутый барон, упокой его душу Создательница, в письмах рассыпался в благодарностях.

– Если все так, то я и вовсе не понимаю причины, побудившей одного человека к убийству другого, – говорит Эрскин. – Арлета, что еще известно? Этого земледельца заключили под стражу?

Генерал медленно возвращается на свое место и видно, что на тянет с ответом.

– Убийце барона удалось скрыться, а от остальных, которых он повел за собой, мало толку. Мы, конечно же, доставили их во дворец и заключили под стражу. Брайс, этот земледелец, который убил барона Тюринса, сказал им, что люди с Силами не должны управлять королевством. Якобы, мы ослеплены своей властью и не можем понять через что проходят обычные людей, чтобы обеспечить свою жизнь. А королева и Совет делают все только для своего благополучия, а не народа. А еще добавили, что по его словам, во главе королевства должен стоять человек без Сил. Себя же он прочил на место Тюринса, управлять Ошеном.

В груди защемило от таких слов. Я совру, если скажу, что впервые слышу такие высказывания. За последнее время такие суждения стали все больше распространяться. Особенно, на тех территориях королевства, где среди населения стали преобладать люди без Сил. В столице такие настроения реже. Все же большинство здешних – это люди со способностями. Да и возможностей в Соуле для любых людей больше.

– Мы не можем оставить это так. Необходимо подумать над нашими действиями для мирного разрешения этой ситуации, – впервые подает голос Нара, обращаясь к королеве. – Если ясно, что далеко не нужда толкнула этого человека к таким действиям.

Ты права Арлета, – она поворачивает голову к генералу, – предпринимаемых нами мер недостаточно…Мы должны увеличить поддержку людей без Силы.

– Я согласна с тобой. Мы не будем отвечать на жестокость силой, в том числе и физической, – королева встает со своего места и обводит всех взглядом. – Мы должны выслушать все, что нам хотят сказать люди. Применение силы в ответ может распалить и лишь укоренить в головах текущие настроения. Мы должны действовать мягко, но с достоинством. Показать, что нас это не напугало и мы в состоянии разрешить все, не прибегая к нашей Силе.

Большинство членов Совета одобрительно кивают головами. Но есть и такие, в том числе я, которые не спешат с этим соглашаться. У меня есть некоторые сомнения по поводу такой беззубой политики королевы. Если бы мы на корню подавляли такие разговоры среди народа, то мы бы сейчас и вовсе не обсуждали такой эпизод. В некоторых вопросах нужно показывать свою силу и напоминать кто же все таки здесь правит и в чьих руках власть. Иначе, они будут думать, что всем все дозволено, а мы не можем сладить с кучкой возомнивших о себе невесть что задавак. Такими методами, Аластриона придет к тому, что посадит на свое место этого Брайса.

Хоть сегодня я дала себе зарок проявлять больше активности, но я не спешу высказывать свои мысли. А уж с последней меня точно выставят за дверь, если не хуже. Лучше обсудить это с Арлетой и узнать ее мнения. Вместе, мы сможем донести это до Совета.

– Давайте на сегодня с большинством закончим. Прошу Арлету, сэра Эрскина, Тристанда и Нару остаться. Остальные могут идти, – устало машет рукой на выход королева.

Все поднимаются со своих мест, бормочут слова прощания и двигаются на выход. Я встречаюсь взглядом с Арлетой и говорю одними губами: “Ты расскажешь мне все”. Она криво улыбается уголком рта и лишь слегка наклоняет голову в знак согласия.

Глава 2.

Пока Арлета не освободилась, я решаю скоротать время прогулкой до храма Создательницы. Он располагается на вершине пика Неса, в небольшом отдалении от дворца. Чтобы пройти к нему приходилось идти через шумную, рыночную площадь, и по пути можно было прихватить в лавке имбирного чая или свежую выпечку.

Давным-давно, наш материк еще не был разделен на те четыре королевства, которые мы знаем сейчас. Территория была населена небольшими общинам. У каждой общины был свой избранный вожак. Общины и племена покрупнее совершали набеги на близлежащие земли: грабили скот, забирали урожай, драгоценные металлы, брали население в плен на тяжелую работу. Кругом царила разруха и хаос. Пока однажды, на территории теперешнего королевства Кэлхаун извергнулся вулкан, похоронив под своим пеплом прежнюю жизнь, но давая новый виток в истории материка. После извержения, с людьми начали происходить странные вещи: племена, которые были ближе всего к вулкану обнаружили у себя способности доселе недоступные. Теперь они могли управлять тенью: они притягивали ее, растворялись в ней, могли заставить ее проникнуть в тело другого, высушив всю кровь. Жуткое зрелище, последствия которого я видела лишь на рисунках в книгах об истории материка. Также, их тела стали особо гибкими и пластичными, но и кое-чего они все таки лишились: смог от вулканического пепла, который не рассеивался месяцами, лишил их зоркости зрения, а кожа приобрела бледно-серый цвет. Вулкан все еще периодически выплевывает в небо облака пепла, поэтому солнечных дней в этом королевстве было намного меньше, чем на всем материке.

Следующие территории, на которые подействовало извержение было наше королевство – Сетон. Пепел породил в нас способности управлять силами огня и света. И даже в самые ужасные моменты, когда Сила вырывалась из под контроля, а все тело раздирала боль сотни раскаленных игл, я не жалела, что родилась именно с такими силами.

Расположившееся за Сетоном королевство Адкарт населяют люди с Силами управлять водной стихией. Это по настоящему завораживающие и опасные способности. Они могут сковать моря и океаны льдом, обрушить на землю нескончаемый ливень или наоборот насытить землю долгожданным дождем.

По соседству с ними располагается последнее королевство на материке – Дермонт. В отличие от всех остальных королевств, его населяют исключительно люди без Сил. Влияние вулканического облака не распространилось на эти территории. И сейчас это самое большое по населению королевство.

Пик Неса был высоким, а храм располагался на его вершине. С постоянными нагоняями от Арлеты мне не составляло труда на него подняться, по высеченной в горе узкой, каменной лестнице. Но все же, каждый раз при подъеме, у меня возникало жгучее желание иметь Силу, как у адкартцев. Они могли сделать перенос и оказаться в то же мгновение в другой части материка. Этой способностью они нередко показушно хвастались.

Но и наши способности их не уступают. Мы могли управлять солнечным светом и огнем. Вопреки обывательскому “огненному” названию, сотворенное пламя было ярко-голубого цвета. А наша семья являлась прямыми потомками Создательницы. Эта женщина, когда-то давно, после извержения вулкана, объединила под собой представителей всех Сил и обычных людей. Под ее правлением прекратились междоусобные войны и стычки, а материк разделился на те четыре королевства, которые мы знаем сейчас. Мы, и весь континент зовет ее Создательницей. Она создала мир, в котором мы живем сейчас. А все королевства поклялись, еще тогда, после подписания соглашения, вечно помнить и чтить ее неоценимый вклад. Она была обладательницей поистине неограниченной Силы. Как удивились слуги, когда после ее смерти, в покоях, вместо тела обнаружили ее голубое сердце на простынях. В первого взгляда стало ясно, что в нем сосредоточилась вся ее Сила. Сердце Создательницы, или как его принято называть – аниму, заключили в сферу и построили храм для его охраны и почитания.

Я поднялась на маленькую площадь перед храмом и сделала долгий выдох, переводя дыхание. В отличие от шумного рынка здесь стояла звенящая тишина, даже редкие птички скакали с ветки на ветку молча. Ветер мягко расправлял флажки и покачивал бумажные фонарики, протянутые от дерева к дереву. Сейчас они были единственным украшением на площади, помимо окращенных в золотые и красные цвета листья деревьев. В праздники хромовую площадь богато украшали свежими цветами, устраивали представления и запускали фейерверки, которые были видны из любого двора столицы.

По каменным ступеням, между высоких и серых колонн, которые по сути были высечены в горе, я поднялась в зал храма. Это было небольшое помещение. По кругу располагались маленькие светильники, в которых был заключен наш свет, поэтому они никогда не переставали светить, а еще и согревали воздух. Из-за него здесь всегда было тепло и уютно, даже несмотря на холодную погоду снаружи. Каменные ступени вели вниз, к сердцу горы, где располагался каменный алтарь, с высеченными на нем письменами молитвы. Молитва была написана на мертвом языке, на котором говорили по времена жизни Создательницы. Внутри самого камня была заключена анима. Каждая будущая королева или король Сетона, прежде чем взойти на престол, должен был пройти обряд посвящения. После того, как готовность будущего правителя подтверждал Совет и текущий монарх, он должен был получить одобрение от Создательницы. Он в одиночестве проводил несколько часов перед алтарем, настраивая, успокаивая свой дух. Обряд завершался прочтением хвалы. Королева рассказывала об этом незабываемом моменте, о том умиротворении и душевном спокойствии, которое нахлынуло на нее после этого. Это единственный раз, когда ты можешь слышать, как с тобой говорит сама Создательница. Если она дает свое одобрение, то анима переполняет тебя Силами. Она вырывается, выплескивается, расходится волнами по всему королевству, знаменуя, что теперь у нас есть новый правитель.

Я уже не могла дождаться момента, когда Совет и королева сочтут меня готовой, чтобы пройти посвящение. Аластриона взошла на престол, когда ей исполнилось восемнадцать лет. Сейчас, я уже почти на три года старше ее, когда она начала управлять королевством. Но и она, и Совет все еще твердят, что я не готова.

Киваю в ответ поклон двух жриц, которые заняты уборкой храма и выхожу на улицу. Поднимаю взгляд вверх на темно-серое небо, затянутое тучами. В душе непонятная сумятица. От полученных новостей хочется приступить к каким-то действиям, а вся эта неопределенность лишает возможности сделать это. Чувствую себя абсолютно бесполезной. Уговариваю себя не отправиться в темницу, чтобы лично поговорить с заключенными, но рассудок говорит, что Арлете это не понравится. А это последний человек, которого я бы хотела расстраивать.

Пока спускалась обратно и шла через площадь во дворец, на улице уже стало смеркаться. Торговцев стало заметно меньше, а те кто еще остался, сворачивают свои палатки и убирают нераспроданный товар.

Мне всегда нравилось в одиночестве бродить по узким, вымощенным брусчаткой, улицам Соула. Заходить в пекарни или таверны. Слушать о чем говорят люди и просто наблюдать за жизнью. Не редко ко мне подсаживались незнакомые люди и говорили со мной о королеве, о том как они ее уважают и справлялись о ее здоровье, рассказывали о своих переживаниях и проблемах. Даже не с целью получить совет или решение, а просто высказаться. В такие моменты, сердце наполнялось теплотой от того сколько уважения и участия в людских словах. Мне хочется сделать и отдать этим людям все, что у меня есть. Со всей горячностью и душой стать не только королевой их страны, а королевой их сердец. Я никогда не могла оставаться в стороне от происходящего в своем королевстве. Их боль, переживания и надежды, красной нитью проходили сквозь мое сердце. Мне хочется пойти к этому Брайсу, посмотреть в глаза и узнать таки наконец, что там произошло на самом деле. Действительно люди начали относиться к нам с ненавистью? Эта мысль пугает. Встряхиваю волосами, чтобы прогнать эти мысли из головы.

Уже поздно, поэтому решаю достать вопросами Арлету завтра с утра на занятиях и пойти в свои покои. Навстречу мне летит, на развевающихся полах своей мантии, настоящая заноза в заднице.

– Авалон, где ты была? Я тебя ищу весь вечер. – Атти берет меня под руку.

Я обожаю ее всем сердцем. Мы выросли вместе и с детства были неразлучны. Ее родители были лекарями и отдали ее на обучение во дворец, когда ей было шесть лет. Мы всюду ходили вместе и из-за сильной разницы во внешности жители дворца нас прозвали “день и ночь”. У нее была кожа цвета бронзы, длинные волосы, ниже талии, она носила практически всегда распущенными. Они падали на спину плотной кудрявой копной. Но самым красивыми были ее глаза. Они были яркого, насыщенного цвета бирюзы. Посмотрев в них, уже невозможно было оторваться. Они вызывали зависть у девушек, а многих мужчин лишали возможности говорить связно. Атти была прекрасно осведомлена о том эффекте, который производила ее внешность на окружающих, но изредка пользовалась этим.

– Арлета искала меня? – спрашиваю я, пока мы медленно идем в сторону моих покоев. – Ты уже слышала, что произошло?

– Да, слышала, – протяжно выдыхает она. – Такая дикость…Кто бы мог подумать, что такое произойдет, правда?

Я что-то бурчу в ответ, что можно расценивать, как согласие и спрашиваю:

– Арлета поделилась чем-то?

– Не-а. Она бегала здесь, искала тебя. А потом, что-то пробурчала про неблагодарных, мелких принцесс и ушла. – Атти широко улыбается и пихает меня локтем в бок.

– Ах, мы завтра на тренировке выясним, кто здесь маленькая принцесса.

– Ты можешь оспорить это со мной.

Мы заходимся с ней смехом. Всем известно, что Атти за всю свою жизнь, из холодного оружия, держала в руках от силы столовый нож.

– Ох, мне так хочется уже развлечься. – Атти проходит в комнату, спиной падает на мои простыни и потягивается всем телом. – Эта погода и новости действуют удручающе.

– В следующем месяце же утомна. Тогда и повеселимся. – Я ложусь рядом, кладу руки под голову и поворачиваю к ней лицо.

– Точно! – Атти переворачивается на живот и нависает надо мной, а ее длинное волосы лезут мне в рот. Мы снова смеемся, и она перебрасывает их за плечо. – Я очень жду, когда ты снова переберешь горячего вина. Помнишь, как на прошлый праздник ты повздорила с каким-то гвардейцем из Керта? Вызвала его на поединок за таверной, но так перебрала, что запуталась в своих ногах и упала лицом в лужу.

Я впериваю взгляд в потолок, и прикусываю щеку изнутри, а эта дамочка все продолжает:

– Нет? Не помнишь? – Атти переводит на меня лукавый взгляд. – Или что, это было специально? Секретный прием, которому тебя научила Арлета. Называется “упади лицом в конский навоз и твой недруг умрет от смеха”. – Она уже не стыдясь хохочет в голос.

Я не отвечаю, но мои горящие от того позора щеки говорят за меня.

– Эх, жаль, что Олан этого не видел.

– Ну конечно, – горячо отвечаю я. – Тогда бы вы могли вдвоем мне напоминать это до конца моих дней. А почему Олан? Может сразу пойти и рассказать этот случай королеве. – Уже без злости говорю я. – Хорошо, что после той ночи я помню, как меня зовут. Чтобы я еще раз пила то вино, да не дай Создательница!

Атти смеется и мы замолкаем, погруженные каждая в свои воспоминания. Я хоть и недовольна, что она напомнила о моем позоре в тот вечер, но было весело. Хоть и очень стыдно на следующее утро.

– Эх, было весело. – Озвучивает она мои мысли.

–  Даа…Ладно, кышь. – Подталкиваю ее с кровати. – Мне нужно выспаться. Арлета любит мучить сложными связками, если видит, что я не собрана.

– Хорошо, тогда увидимся завтра на занятиях. – Атти кружась покидает покои. Я уже подумала, что она ушла, обернулась и увидела как ее голова выглядывает из-за двери. – Сладких снов. Пусть тебе приснится красивый незнакомец, но не отрабатывай на нем свои приемы, а лучше пофантазируй в более приятном ключе.

Я кидаю подушку, но она успевает прикрыть дверь и слышу из коридора ее смех. Тоже посмеиваясь поднимаюсь с кровати, чтобы вдохнуть свежего, ночного воздуха. В моих покоях есть выход на большую террасу. Каждое помещение во дворце обильно обставлено растениями и цветами. В коридорах стояли большие кадки с кустистыми чайными розами и папоротниками. Мой балкон не стал исключением, перила были увиты плющом, а по бокам стояли горшки с пышными, разноцветными петуньями. А под толстыми и мясистыми листьями дерева гоя стояла небольшая скамейка, на которой я любила посидеть и отдохнуть в жаркий день.

Зажглись звезды, разошлись облака, являя взору иссиня-черное небо. Ночь была тиха и безмятежна. Вздыхаю полной грудью свежий осенний воздух, он сразу прочищает голову и успокаивает мои мысли.

Решаю оставить дверцы на балкон открытыми. Быстро переодеваюсь в тонкую ночную рубашку и зажигаю пару сфер с голубым пламенем внутри. Они парят в воздухе, над моей кроватью, и распространяют тепло.

Я взбиваю подушку и с наслаждением растягиваюсь на простынях, благоухающих лавандой. Умиротворенная, я быстро погружаюсь в сон.

Глава 3.

Следующим утром, на рассвете, я бегу до тренировочной площадки. Она расположена на заднем дворе. Пользуясь коридорами для слуг, спускаюсь на кухню, чтобы перехватить перед тренировкой яблоко. Они всегда помогали мне быстрее проснуться. На кухне только начали работу: зажигают очаги, месят тесто на хлеб. Поздоровавшись со всеми, задерживаюсь ненадолго, чтобы перекинуться парой слов с моей любимой кухаркой – Шелой.

На улице стелется туман, а тяжелые тучи нависают над замком. Арлета уже ждет меня на поле и разминается с двумя деревянными мечами. На тренировках мы используем только муляжи. Люди, обладающие Силами, восстанавливаются от ран быстрее обычного человека, но мы все равно не подвергали себя ненужному риску. И деревянным мечом можно было приложиться так, что потом несколько часов сходили синяки.

Арлета оборачивается и замечает меня. На ее смуглом лице лежат тени, брови сведены в одну линию, а глубоко посаженные глаза еще больше запали в глазницы. Либо она не выспалась, либо вообще не ложилась. Подозреваю последнее…

– Выглядишь неважно, может меня потренирует Бойд? – озабоченно спрашиваю я.

– Я в порядке. – Отрезает она и, закрыв глаза, разминает шею. – А Бойда сейчас нет в Соуле.

Я вопросительно поднимаю брови, но она игнорирует это и не торопится объяснять. Что ж, не хочу доставать ее с самого утра, но точно с нее не слезу позже. Пока она не объяснит мне, что они там решили, когда все ушли с собрания.

Мы смотрим друг на друга, я медленно жую хрустящее яблоко и слишком поздно замечаю, что ее правая нога начинает движение. Она стремительно кидается ко мне и тыльной стороной меча бьет по запястью. Недоеденное яблоко улетает в песок, а запястье пронзает резкой болью.

– Эй! Я не доела, – возмущенно выкрикиваю я, потирая запястье.

– О, прости принцесса. Я могу принести тебе его. Хочешь? – Склонив голову вбок, ехидно спрашивает Арлета.

– Нет, спасибо…

Я без раздумий кидаюсь к ней и хочу сбить с ног. Но она быстрее и понимает мой маневр. Без особых усилий уворачивается и отходит с траектории моего движения. Когда я возвращаюсь на исходную, подхожу ближе, чтобы достать ее ударами ног и рук, она их парирует деревянным мечом, больно приложившись мне по сухожилиям. Я увеличиваю расстояние между нами, чтобы продумать следующую атаку.

Арлета все таки кидает мне один меч. Мы медленно ходим по кругу, и никто не нападает первой. Ее дикий взгляд исподлобья сверлит мой прямой. Она криво ухмыляется и начинает движение, но я уже собрана и слежу за ее ногами. С легкостью отбиваю удары, и даже успеваю сделать пару выпадов в ее сторону, но это слабо похоже на атаку. Решаю наступать и с каждым ударом, и поворотом увеличиваю скорость. Тело проснулось, мышцы стали пластичными, по крови заструилась Сила, подпитывая каждый член. Это придает каждому движению скорости и уверенности. Не даю ей места для атаки, чередуя техники и удары, заставляю постоянно двигаться, даже не замечая вибрации от сильных ударов меча. Наш быстрый танец заставляет Арлету возбужденно рассмеяться, а хлопки воинов, сбежавшихся посмотреть на наш поединок, отвлекают меня. В том же время наш генерал не теряет времени: поворачивает меч горизонтально и проводит очередь коротких уколов, от которых мне приходиться уклоняться, отступить и перекатиться по песку.

Она настигает меня, как только я рывком поднимаюсь с земли, грамотно пользуется изгибом меча и жестко отводит мою атаку в сторону, приставляя тупое острие меча к моему горлу.

– Неплохо, но ты можешь лучше. – Арлета выдыхает, опускает меч и идет к бочке с водой.

Ощущая на губах вкус песка и поражения, плетусь за ней. Я совсем недовольна собой. Конечно, даже в лучшие дни все что я могу, это пару раз достать ее по ноге или бедру. О том, чтобы выиграть поединок не могло идти и речи. Арлета, по праву, была лучшим воином на материке. Она была одинаково строга как к себе, так и к своим подопечным, но всегда ко всем была справедлива. И сейчас на ней даже не сказался наш поединок: дыхание ровное, я же с открытым ртом хватаю воздух.

– Ты расскажешь мне о чем вы говорили на Совете? – беру у нее протянутый черпак с водой.

– Пока это тебя не касается. – Она делает ударение на первом слове.

– Меня не касается? – От раздражения вода побежала по подбородку. – Меня очень даже касается, что происходит в королевстве, которым мне в будущем править!

– Тебе не о чем переживать, мы все решим без твоего участия. – Она сжимает мое плечо и серьезно смотрит в глаза. И тут же добавляет, увидя мой недовольный взгляд: – Я обещала королеве держать происходящее и наши решения в секрете. Не то чтобы я тебе не доверяю. Я просто следую распоряжению ее величества.

– Но ты можешь мне рассказать в общих чертах или хотя бы намекнуть… – Я беру ее за свободную руку. – Не понимаю…Я должна буду стать королевой, но меня даже не допускают до обсуждения таких важных вещей.

– Возможно, ее величество, еще спросит твоего мнения. – Она в утешении обнимает меня за плечо и уводит с поля. – Мне кажется, она не спросила, что ты об этом думаешь, потому что итак знает, что ты скажешь.

– Какая проницательность с ее стороны, – саркастично отзываюсь я. – Но ты хотя бы согласна с тем, что это полная чушь?

Арлета согласно кивает и остальную часть пути мы проделываем молча. Она останавливается напротив входа в зимний сад и сверлит глазами спину своего второго командира – Кевена. Он, нагруженный оружием, идет на склад.

– Послушай, – ее блуждающий взгляд возвращается ко мне. – Не переживай сейчас об этом. Занимайся со мной, тренируйся с Нарой, воспитывай и укрепляй свой дух, контролируй и развивай Силу. Помогите с Атти жрицам в подготовке к празднику, да и просто побудь нашей принцессой. Ты еще успеешь повесить на себя это бремя. Не торопи события. Как придет время, королева расскажет тебе все, что нужно знать.

Арлета отвлекается и машет рукой Кевену, который снова вышел со склада.

– Вечером я покидаю столицу, в мое отсутствие тренируйся сама. Бойд отправится со мной, а Кевен остается в столице и будет обучать новобранцев.

– Отправляешься в Ошен?

– Да. – Арлета в задумчивости ерошит свои короткие, темно-шоколадные волосы.

– Еще не знаешь когда вернешься?

Эта новость немного огорчает, хотя была ожидаема. Да и по долгу службы ей нередко приходилось оставлять Соул. Каждый год она посещала Керт, столицу королевства Адкарт. Наши королевства были дружны и обменивались знаниями в военном деле.

– Через неделю, а может и позже…Сейчас сложно предугадать насколько это затянется. Но надеюсь, до праздника утомны я вернусь.

Наш разговор прерывает подошедший Кевин.

– Доброе утро, Ваше Высочество. – Он легко кланяется мне и вопросительно смотрит на Арлету, ожидая ее указаний.

Она просит его подождать, а сама ведет меня через небольшую аллею, высаженную цветущими яблонями. Садовники поработали над ними и сейчас все деревья пышут кучной, сочной, зеленой листвой, а легкий ветерок срывает и кружит белые лепестки. Мы в тишине доходим до входа во дворец и только тут она прерывает молчание, решив на прощание дать мне несколько советов.

– Загляни в библиотеку, я попросила поискать для тебя несколько занимательных свитков с описанием техники боя двумя мечами. Когда я вернусь, будем отрабатывать. И я узнаю, если ты не занималась, – впервые за утро на ее лице появляется привычная улыбка.

Я киваю и крепко обнимаю ее на прощание. На последок, она похлопывает меня по плечу и легким шагом направляется обратно к Кевену. Не спешу возвращаться в замок и провожаю взглядом ее спину. Она, как будто чувствуя мой взгляд, оборачивается и говорит:

– И ради Создательницы, не влезайте с Атти в неприятности. Знаю я вас.

Я закатывают глаза и отмахиваюсь от этих слов. Мы уже давно не делали ничего безрассудного, за что было бы стыдно. А про прошлогодний праздник утомны Арлета не в курсе.

Пока вяло плетусь в свои покои, чтобы переодеться к завтраку, размышляю чем заняться до тренировки с Нарой. До праздника действительно осталось не так много времени и жрицам могут понадобиться любые свободные руки в храме.

Моя комната располагалась в восточной части дворца и с утра меня радовало наблюдать за красотой восходящего солнца. Но сегодня, к сожалению, небо все так же было пасмурным. В моих покоях была большая умывальня. В купели постоянно была чистая вода, которую легко можно нагреть с помощью Сил. Опустив в воду руку, я задумалась и перестаралась с этим. Когда я вынырнула из своих мыслей, от воды уже шел легкий пар. Добавляю в воду свое любимое масло, сделанное из листьев смородины и цветков жасмина. Скинув грязные, тренировочные штаны и рубашку, с наслаждением опускаюсь в горячую воду, чувствуя, как весь пот и усталость растворяется в кипятке. В эти моменты Сила всегда пробуждалась, все тело вибрировало и гудело от напряжения, кровь горела, а кожа издавала голубое свечение. Но я уже усвоила урок: лучше не принимать ванну на ночь. Возбужденная, мечущийся во мне Силой, я долго не могла уснуть.

Королева любила соблюдение этикета и не терпела опозданий, поэтому засиживаться не приходиться. Хотя она, в последнее время, редко спускалась в общую столовую к завтраку. Быстро моюсь, сушу волосы полотенцем и встаю перед большой гардеробной в размышлениях, что надеть. Раньше служанка помогала собираться, но когда мне исполнилось восемнадцать, я отказалась от помощи. Мне было интересно подбирать наряды под свое настроение и это стало средством выразить его. Теперь мне помогали одеться и уложить волосы только для важных приемов и праздников.

Недолго думая оставляю свой выбор на обычных темно-синих брюках, которые мягко обхватывают ноги. На верх надеваю белую рубашку, а сверху нее, в тон брюкам, корсет. Он расшит жемчугом и серебром, и придает простому наряду приличный вид. На ноги надеваю высокие черные сапоги из мягкой кожи.

Волосы пока еще влажные, они красиво завиваются и я решаю оставить их распущенными, только аккуратно расчесываю пальцами, чтобы не испортить все гребнем. На голову идет тонкий, из червонного серебра, обруч. Я не любила громоздкие и тяжелые тиары, от них всегда чесалась голова. На приемах я заменяла его более изысканной версией, но и тот венец был без камней, его украшала витиеватая резьба. Еще раз окинув себя взглядом в зеркало, проверяю, что все в порядке и спускаюсь в столовую.

Глава 4.

Здесь уже сидит Атти и тихо переговаривается с Оланом. Что удивительно, ведь вести спокойный разговор, без взаимных подколок и целой посуды, несвойственно для них. Олан такой же саркастичный и подвижный, как и Атти. Когда их одинаково сильные личности сталкивались – происходил взрыв, и эта дыра затягивала всех, кто оказался поблизости. Мне иногда казалось, что это один человек, по ошибке разделенный по разным телам. Из-за этой схожести в характерах, они так яро реагировали друг на друга – каждый видел в другом часть себя. Вместо того, чтобы это способствовало их сближению, они с ослиным упрямством отрицали возникающее между ними понимание. Что интересно, в отсутствие кого-то одного, они становились совершенно другими людьми. Между собой они могли поносить друг друга самыми ужасными словами, но как только это делал кто-то из посторонних людей, готовьтесь к тому, что они порвут вам за это глотки.

Что за струны они задевали? Мне с самого детства казалось, что эти двое в конце концов либо поубивают друг друга, либо поженятся. И в последнее время я все более склоняюсь ко второму варианту. Мы в троем выросли вместе, и для меня каждый из них это член семьи, как брат и сестра, которых у меня не было. Но между Атти и Оланом всегда было осязаемое напряжение, которые чувствовали все. Мы с Арлетой даже поспорили, когда им надоест валять дурака и они признаются в чувствах. Я ставила на то, что первой будет Атти. Она была такой неусидчивой, делала все быстро, нетерпела полутонов, и всегда в лицо высказывала все, что думает, не заботясь о том, как на это отреагируют другие. Арлета думает, что Олану первому надоест эти игры, а Атти явно устраивает это. Ну и еще возможно потому, что она гордая, и не пожелает первой пойти навстречу.

В последнее время, я замечаю, что их разговоры стали более нормальными. Олан, вместе со своим отцом, Тристандом, много путешествует и часто покидает королевство. Атти, как и я, очень скучает, поэтому стала гораздо спокойнее. Видимо не хочет тратить и без того малое время, что он проводит во дворце, на склоки и ругань.

– Как спалось, Ваше Высочество? – игриво спрашивает Атти. Накладывает себе в тарелку яблочных оладий и щедро поливает их вареньем.

– Замечательно. Никаких непристойных снов. – Я подхожу и сначала обнимаю ее, а потом Олана. Он, не отвлекаясь от еды, легко обнимает меня одной рукой.

– Фи, как скучно. – Атти морщит свой носик.

Я сажусь рядом с ней и после беглого взгляда на приготовленные блюда на столе, останавливаю свой выбор на тыквенной каше. Проглатываю первую горячую ложку и интересуюсь у Олана:

– Ты надолго вернулся?

– На пару дней. Отцу нужна моя помощь, я не могу сейчас оставить его одного. Ему не хватает глаз за всем проследить.

Помимо того, что отец Олана является послом нашего королевства, под его управлением также находится и шпионская сеть.

– Жаль, что королеве не нужна моя помощь, – бормочу я, ни к кому конкретно не обращаясь. Поднимаю глаза от тарелки и ловлю на себе их сочувствующие взгляды.

– Ничего не говорите. – Сразу отрезаю все попытки утешить меня.

Все в курсе наших, довольно таки холодных, отношений с Аластрионой. По традициям нашего королевства, королевских отпрысков воспитывали наставницы, а родители лишь проводили по нескольку часов в день со своими детьми. А когда мне исполнилось четырнадцать лет это время и вовсе сократилось до часу в день. Сейчас мы не проводим время вместе, только в редких случаях меня могут вызвать на аудиенцию, чтобы обсудить текущие успехи. Считается, что таким образом воспитывается характер будущего правителя, где нет места эмоциям, чувствам и сентиментальности. А все решения должны приниматься с холодной решительностью. Также порицалось проявление любых нежных чувств в присутствии других людей, но королева и наедине никогда не была щедра на ласку. Раньше меня это беспокоило, и что таить, очень сильно расстраивало, но сейчас мне не нужна ее любовь, а вот немного уважения и признания получить хотелось бы.

– Я слышал от отца, что на праздник утомны приедет Айрис.

Олан закончил с едой и вальяжно развалившись, закинул руку на спинку соседнего стула.

Мы с Атти переглядываемся и восторженно кричим. Атти хватает Олана за руку и просит рассказать подробности.

– Она должна быть здесь через пару недель, а король с королевой за день до празднования.

– Ее задиру-братца мы снова не увидим? – интересуется Атти.

– Да… Насколько мне известно, Кайден снова отправился путешествовать. На этот раз в восточные земли.

Я допиваю малиновый чай с мятой и делюсь своими мыслями:

– Он когда-то бывает в Керте? Я только и слышу, что он из одного королевства едет в другое. Не замечала за ним в детстве такого порыва к странствиям. Он совсем не обеспокоен тем, что в скором времени ему нужно будет сменить отца в управлении Адкартом?

Атти согласно кивает головой.

– Может он вовсе хочет отказаться от престола в пользу Айрис? Представляю, каково родителям и сестре видеть его пару раз в год, они все так близки…Сколько лет мы уже не виделись?

Олан пожимает плечами.

– По моему, он был на моем шестнадцатилетии,– вспоминаю я.

– Ах да. Он тогда еще уехал сразу после празднования. – Атти задумчиво размешивает свой чай. – С тех пор почти пять лет прошло…Ты такая старая, – она поворачивается ко мне.

– Эй! А как мы перешли от обсуждения, что давно не видели Кайдена к моему возрасту?

Мы смеемся и в тишине заканчиваем трапезу. Мне нужно идти на занятие с Нарой, а Олан зовет Атти прогуляться в город. Я кидаю ей многозначительный взгляд, а друг делает вид, что не замечает этого и с важным видом говорит, что будет ждать ее возле ворот.

Я всем сердцем болею за них и надеюсь, что эти двое найдут свое счастье.

Олан всегда был очень застенчивым и редко говорил о своих чувствах по отношению к другим. Смело он высказывался только о своей неприязни, причем здесь не скупился на слова. Свое расположение и отношение он показывал поступками, и кто это замечал, знали, что надежнее и лучше него друга не найти. Мне тяжело отделаться от мысли, что он уже не тот мальчик, с пухлыми, розовыми щеками и светлой, кудрявой головой. Он давно вырос во взрослого и сильного мужчину. Детская припухлость ушла с его лица, и уступила место широким скулам и волевому подбородку, волосы потемнели и от былых тугих кудрей сейчас осталась лишь легкая волна, а постоянные тренировки способствовали приобретению мощной мускулатуры. Высокий рост тоже добавлял внимания женского пола, а его спокойная и уверенная манера речи сразу располагала к себе собеседника. Не раз это качество помогало ему в переговорах с другими королевствами, его присутствие гарантировало, что все встанут из-за стола удовлетворенными принятым решением. И я не понаслышке знаю, что многие придворные дамы пытались, и пытаются добиться его внимания.

Я помню, как мы с Атти впервые узнали, что кто-то из девушек во дворце, положил на него глаз. Когда человек растет у тебя на глазах ты не замечаешь, как он меняется. Но после мнения со стороны, ты смотришь на него другими глазами и видишь, как сильно он изменился. А сейчас, с его постоянными, длительными разъездами, каждый раз по возвращению ты находишь в нем новые черты. От этого одновременно и грустно, и радостно. Грустно от того, что мы уже не так близки и не проводим столько времени вместе, как раньше. И есть ощущение, что ты уже не совсем хорошо знаешь этого человека. Наверное, с этим нужно смириться и принять это, как должное. Мы никогда не вернемся в то время, когда втроем проводили бессонные ночи за бесконечными играми, как сбегали из дворца встретить восход солнца на каменной колокольне, с которой открывался великолепный вид на город. Облазили все горы, знали каждую полянку и мелкие, ледяные горные речушки. А когда стали старше, походы на колокольню заменили посещения таверн. Где мы, хорошо захмелев от пряного вина, танцевали до боли в ногах. Сейчас, обязательства вынуждают быть более серьезными, и мы стараемся вести себя подобающе. Но иногда, я все же повторяла с Атти свои вылазки в город. Мы надевали простые и непримечательные одежды, чтобы нас никто не узнал. Моя наружность была достаточно яркая, поэтому приходилось потратить время на маскарад. Мои волосы, цвета снега и длинной до лопаток, я покрывала простым платком, и надевала закрытые одежды, чтобы спрятать свою бледную, полупрозрачную кожу.

Теперь я с нетерпеньем жду праздника, чтобы немного повеселиться. В городе соберется больше людей, чем обычно, и будет легко затеряться в толпе.

Пока раздумываю об этом подхожу к беседке в саду, в которой обычно проходят наши занятия с Нарой. Но она пуста. Оглядываю сад кругом, может быть она припозднилась и мелькнет среди деревьев, но нет. Сажусь на деревянный пол и подбираю ноги под себя. Решаю начать читать молитву, чтобы успокоить мысли, заглянуть внутрь себя и почувствовать каждой частью тела Силу, наполнить ей все свое существо. Сила сразу же отозвалась и по велению мысли текла от кончиков пальцев ног и рук, и собиралась в груди. Собрав все до последней капли, я пытаюсь удержать ее в таком положении. Руки начинают дрожать, а сердце ускоряет свой ритм, каждый удар мощно проносится по всему телу, а в ушах поднимается гул. Части тела начинают неметь. Когда не могу уже выносить это чувство и в груди начинает сильно жечь, как будто я проглотила раскаленных углей из печи, делаю долгих выдох и отпускаю контроль. Сила тут же расходиться обратно по всем частям тела, как тень, разбегающаяся от яркого света.

Не спешу открывать глаза, глубоко и часто дышу, чтобы привести себя в обычное состояние. Открываю глаза и от неожиданности вздрагиваю. Напротив меня, в такой же позе, сидит Нара.

– Прости, не хотела пугать, Авалон, – говорит она своим нежным и спокойным голосом. – Не стала мешать тебе. Ты делаешь успехи. Сейчас получилось дольше контролировать себя, но и Сила возросла. Твое сердце изливалось светом. – Она кладет свою сухую, прохладную ладонь мне на грудь и это приятно успокаивает разгоряченную кожу в этом месте.

– Да? По ощущениям все также, разве что печет в груди чуть сильнее… – с сомнением говорю я, растирая грудь, чтобы избавиться от остатков этого неприятного ощущения.

– Это нормально. Я говорила, что по мере приближения к твоему двадцатиоднолетию Сила будет расти, и в этот день достигнет своего предела. Сейчас твой путь сосредоточен над тем, чтобы подготовить тело к такому количеству вливаемой Силы. – Она берет мои руки в свои и растирает их, чтобы снять онемение и отогреть.

– Но почему у других обладателей Силы нет таких сильных ощущений, как у меня? Олан никогда не рассказывал ничего подобного, а он отпраздновал его еще весной.

Нара какое-то время молчит, но видно, что она задумалась. Затем все же поднимает на меня глаза.

– В этом большую роль играет твоя кровь. – Она поднимается с пола и подает мне знак тоже встать. – Ты знаешь, что дитя смешанной крови будет иметь более слабую Силу. В течение жизни он может ее немного развить, укрепить, но все же выше того предела, что дан ему при рождении, не подняться.

Она выходит на тропинку, ведущую в вишневый сад, и я следую за ней. Вишня уже в конце своего цветения и вся дорожка усыпана розовыми лепестками, которые весело подхватывает и кружит прохладный ветер.

– Так что ничего удивительного нет в том, что твои способности гораздо сильнее, чем у кого бы то ни было. Твой род по материнской линии восходит к самой Создательнице, а отец тоже был обладателем сильного дара.

– Я его практически не помню…Остались только смутные воспоминания, лишь образы и ощущения.

– Когда он погиб, ты была так мала, – она останавливается под одной из вишен, листья которой уже почти все опали и пожухли, а ветви начали отсыхать. – Помоги мне.

Я послушно кладу ладони на ствол, и начинаю потихонечку пускать по дереву потоки Силы. Ветви оживают, на них появляются почки и распускаются новые листья. Улыбаясь, опускаю руки. Наблюдать за проявлением этой части нашей Силы никогда не надоест.

– Нравом ты пошла в отца. Все его поступки шли от сердца, а не от головы. Он был очень очень нежным и ласковым отцом. В детстве, ты не слазила у него с рук и он позволял тебе абсолютно все. – Тут она усмехается и продолжает, – помню как вы играли с ним, ты вплела в его длинные волосы разноцветные ленты, и он в таком виде пошел встречать короля Джодока и его свиту.

Я тоже смеюсь. По груди разливается теплое чувство, никак не связанное с Силой. Очень жаль, что он сейчас не рядом. И так мало людей, которые могли бы мне рассказать и напомнить о том, каким человеком он был. Нара одна из немногих, а с королевой мы и вовсе никогда о нем не говорили. Когда мне было шесть лет он не вернулся с очередной поездки на охоту. Его лошадь оступилась на переправе через ущелье, унося с собой всадника навстречу острым камням. Нара видимо чувствует мою жадность до разговоров о нем и тоску, поэтому продолжает:

– Но в вас есть и отличия. Он совершенно не любил военное искусство и оружие. Можно было по пальцам одной руки посчитать, когда его руки держали меч. – Нара смеется, увидев мои округлившиеся глаза. – Да, за грубую силу в их паре отвечала твоя мать.

– Я не понимаю…На первый взгляд они такие разные, почему они были вместе?

– Здесь я могу говорить, лишь про то, какими они были в присутствии других людей. Что творилось за закрытыми дверьми знают только они. Но твой отец спокойно мог взять ее за руку, или поцеловать ее в щеку при всех, а ты знаешь, что это неподобающе. При этом, твоя мать всегда заливалась краской, как маков цвет.

– О, Создательница! – Я приложила прохладные ладони к своему разгоряченному лицу. – Не могу представить себе ее такой.

Нара согласно кивает головой.

– Присутствие твоего отца смягчало ее сердце. На долю королевы выпало много испытаний…А когда его не стало это сильно сказалось на ее нраве: она стала холодной и отчужденной. Но мы должны принять ее такой, позволить ей переживать это так, как она сама того хочет. Ее Величество знает, что делает.

Мы останавливаемся на краю сада. Я задумаюсь над ее словами и невидящим взглядом смотрю, как несколько слуг собирают опавшие яблоки в плетеные корзины.

– Поможешь жрицам с приготовлениями к празднику? Нам сейчас не помешает лишняя пара рук.

– Конечно, мы с Атти с удовольствием поможем, но она, скорее всего, присоединится после отъезда Олана.

Нара вопросительно вскидывает брови.

– Нет, они пока не вместе…Вроде бы. Я уверена, что об этом бы знал каждый человек во дворце.

Мы обмениваемся улыбками, она провожает меня до входа во дворец, а сама направляется к храму.

Глава 5.

Следующие недели проходят спокойно и размеренно: я тренируюсь, заглянула в библиотеку и теперь изучаю записи, которые мне передали по наказу Арлеты. Вместе с Атти помогаю жрицам к подготовке к празднику утомны. В этот день мы провожаем осень и празднуем приход зимы. Все жители королевства собираются на храмовой площади, поют песнопения, смотрят обряд, которым жрицы отдают дань уходящему солнцу и благодарят Создательницу за урожай. В Соул съедутся торговцы со всех соседних королевств и будет яркая, большая ярмарка. В это время на улицах всегда было многолюдно, шумно и весело. Можно было купить редкие изделия мастеров других земель, отведать интересные кушанья, покататься на карусели. Давались уличные представления, а все желающие могли посостязаться в силе и ловкости, и получить за это щедрый выигрыш.

Но больше всего в этом празднике привлекали людей пышные и цветущие сады в каждом дворе города, и конечно, самый большой сад во дворце королевства. Нередко, в день утомны выпадал снег. Было удивительно бродить по заснеженным улочкам города и любоваться на сочную, цветущую зелень и яркие цветы, которые пестрели и выделялись на фоне кипельно-белого снега.

Вечером, горожане согревались пряным вином и пивом. Трактиры ломились от людей, как спелые дыни. Девушки стайками носились по всему городу, сбивали ноги в танцах на главной площади, а ночью все любовались фейерверком, которые делали наши умельцы. Более ни в одном королевстве не показывали фейерверков такой красоты, что захватывало дух.

А я любила в этот день съесть тыквенного пирога, выпить имбирного пива. Познакомиться с новыми людьми и послушать новости из других стран. Еще нужно было отвлечь Атти. После отъезда Олана она сама не своя. Хоть он и обещался приехать к празднику, но события в Ошене последние недели удерживают его вдалеке от столицы. Все реже я слышу ее смех, и все чаще замечаю, как ее глаза становятся задумчивыми и смотрят вдаль невидящим взором. Утопленник покажется веселее на ее фоне. Сначала я подумала, что возможно он что-то ей сказал перед отъездом, но спрашивать не стала – захочет, сама расскажет. Со дня на день должна приехать Айрис, и я верю, что вместе с ней мы вытащим Атти из уныния.

Айрис – дочь Вардена и Ровены Нордин, короля и королевы Адкарта. Наши семьи были очень дружны, и с самого детства она, со своим братом Кайденом, часто гостили у нас. Но в отличие от своей сестры, Кайден по непонятным причинам, перестал посещать нас после моего шестнадцатилетия. Я всегда думала, что ему было скучно с нами, так как он старше нас всех. В то время, как нам с Атти и Оланом исполнилось шестнадцать, он уже отпраздновал свое двадцатиоднолетие. И если сейчас эта разница в пять лет была бы не столь заметна, но тогда между нами была пропасть непонимания. По духу, мы куда больше были близки с Айрис, которая была младше нас на два года. В детстве, все шишки за наши проказы сыпались на Кайдена, и кажется, что ему это надоело, и он решил больше не связываться с нами. Эти воспоминания заставляют меня грустно улыбнуться. Мы все были очень дружны, но больше всего его отсутствие сказалось на Олане. Думаю, он видел в нем пример и, на сколько я знаю, только ему известна истинная причина отсутствия Кайдена. Но мы с Атти давно похоронили попытки узнать ее. Это невозможно, также, как заставить солнце подниматься на западе. Жаль, что его все таки не будет. Олану нужен друг, с которым бы он мог обсудить ситуацию с Атти и попросить совета. Со мной он этого делать не будет, потому что не сможет преодолеть смущение. Впрочем, как и я.

Со всеми этими размышлениями проходят дни. Вечером, перед праздником утомны, я коротаю время в библиотеке, за прочтением очередного фолианта. Вдруг, прямо передо мной появляется Айрис, принеся с собой, в растворившемся вихре, запах снега и ягод. Я не успеваю подняться с кресла, как она уже подбегает ко мне с криками и крепко обнимает. Я обнимаю ее в ответ и чуть не рассчитываю с силами – Айрис заваливается на меня, и мы смеемся.

– Как я скучала, Авалон! – она не сводит с меня своих сияющих, в приглушенном свете, глаз цвета угля. – Мне кажется, мы не виделись вечность. И чтоб тебя, ты с каждым годом становишься все краше! – Она отдаляется от меня на уровень вытянутой руки и окидывает внимательным взглядом. – Пожалуйста, остановись, иначе в королевстве не останется ни одного человека не влюбленного в тебя.

Мне не по себе от ее похвалы и я неловко смеюсь.

– Не понимаю о чем ты. Вероятно, ты давно не смотрела в зеркало. Твои волосы стали еще длиннее, – я перебираю ее черные, как ночь волосы, которые великолепно выделяют цвет ее молочно-белой кожи. – А ты сама похожа на морозную клубнику.

Айрис улыбается от этих слов. Это правда. В сочетании с бледной кожей, ее ярко-алые губы придают ей схожесть клубники на снегу.

– Я бы появилась раньше, но не могла найти свои перчатки. Пришлось подождать, пока сделают новые.

Мы обе смотрим на ее руки, которые до локтя обтягивают плотные перчатки белого цвета с россыпью мелких сверкающих камней. Настолько тонкие на вид, как паутина.

Поскольку, стихии наших Сил были несовместимы, мы не могли касаться друг друга, только через одежду. Долгие прикосновения были очень болезненны и даже смертельны. Наши касания оставляли на адкартцах ужасные ожоги, от которых кожа покрывалась волдырями, а затем и вовсе обугливалась. На сетонцах последствия тоже были не радужными: место касания вначале немело и неприятно покалывало, кожа становилась жесткой. При более длительном прикосновении становилась серо-синей или вовсе черной. Времени для врачевания таких ран требовалось больше, а иногда следы повреждений оставались навсегда. Поэтому, с королевством Адкарт было установлено правило: любой человек с Силами, желающий посетить соседнее королевство заботился о своем одеянии, чтобы не повредить других. По этой причине на Айрис перчатки. Я редко покидала границы нашего королевства, и последний раз была в Керте, столице Адкарта, еще вместе с отцом. Мне тогда было шесть лет,и все что я запомнила это яркий, радужный свет, который отражался от ледяных скульптур в их дворце, запах еловых веток и морозный, свежий воздух. Который сжимал грудную клетку и не давал вздохнуть полной грудью. Но мне бы очень хотелось освежить свои воспоминания и посетить их столицу снова. Меня безумно притягивала эта обстановка и люди с горячими сердцами, избравшие жить в постоянном холоде. Хоть Адкарт располагался южнее Сетона, но адкартцы любили прохладу и с помощью Силы сотворили в своем королевстве почти вечную зиму.

Я поднимаюсь с кресла, беру за руки Айрис и помогаю ей встать.

– Как ты поживаешь, лисичка? – Обращаюсь к ней, используя ее детское прозвище.

– Ну уж нет! Меня так уже никто не называет, – она нарочито дует губы, делая вид, что обиделась. – Мы вместе с Кайденом много путешествовали в последнее время. Я только вернулась из Несбита, столицы Дермонта. Отец настоял познакомить меня с тамошним принцем – Иденом.

– Говорят, он очень хорош собой.

– Да, но мы застали только его отца и мать, Бевана и Эвелин. Эвелин замечательная. Такая нежная, внимательная и спокойная. А король Беван видно себе на уме…Престранный. А еще, уж очень сильно он восхищается своим сыном. Мне и слова не дали сказать! Каждую минуту слышно: “Ах, Иден то, Иден это”. Клянусь, если бы мы пробыли там чуть больше, я бы уже начала его ненавидеть ни разу с ним не повстречавшись.

Пока разговариваем, вышли из библиотеки по направлению к гостинной, и от этих слов Айрис я тихо смеюсь.

– Ну ты даешь. Кто будет судить родителя за то, что он ставит своего ребенка в пример? Точно не я.

– Ох, Авалон, – тяжело выдыхает Айрис. – По словам Бевана, у принца даже пук с ароматом розы.

Здесь я не сдерживаюсь и хохочу во весь голос. Как же мне ее не хватало! Я вытираю выступившие от смеха слезы, мы замолкаем и идем в уютной тишине, изредка обмениваясь взглядами и улыбками, как будто проверяя, что это не сон и мы наконец-то увиделись.

Как только мы заходим в гостинную навстречу Айрис несется голубое облако под именем Атти и чуть не сбивает ее с ног.

– Почему, почему ты так поздно приехала? Мы ждали тебя на прошлой неделе.

Она кружит вокруг Айрис и даже подпрыгивает, как пес, который давно не видел хозяина. Не хватает только хвостика, честное слово.

Пока они в своем мире, я подхожу к Олану, который вернулся в Соул несколько часов назад и уже раскинулся на парчовых подушках с кубком вина. Я обнимаю его и ладонью шлепаю по колену, чтобы он убрал ноги и я могла сесть рядом.

– Как поживаешь? Есть чем поделиться? – Я с наслаждением вытягиваю ноги и беру протянутый кубок.

Он устало и шумно выдыхает: – Не так хорошо, как хотелось. Думали, что получится быстро уладить это недоразумение, но похоже, что убийство барона было только началом. Да и Брайс, как сквозь землю провалился. Наши шпионы в Ошене не смогли отследить его. Все следы обрываются в Нёльере, столице Кэлхаунта.

– Не удивительно, что он выбрал это место, чтобы скрыться, – бормочу я.

Олан согласно кивает:

– Гиблое дело. Проще отыскать муравья на черном мраморе, чем убийцу в Нёльере.

Обнимающиеся Атти и Айрис подходят к нам и, услышав эти слова, с их лиц сползают улыбки. Они тоже берут по бокалу и внимательно слушают рассказ Олана.

– Ее Величество, как я полагаю, решили, что людей поразит жестокость, с которой расправились с сэром Тюринсом, и это оттолкнет их от продолжения восстания. Но пока все происходит с точностью наоборот.

Я беру пару ягод винограда и говорю:

– Это подстегнуло их действовать более напористо. Они стали смелее.

– Да. Они уже собрали новую, достаточно большую группу сопротивления и избрали нового главу.

– Они становятся организованными. Это плохо. – говорит Айрис.

Мы все согласно киваем головой.

– И что сейчас происходит в Ошене, какие наши действия? – спрашивает Атти.

– Мы ведем переговоры, пытаемся понять, что им нужно. И по возможности прийти к соглашению, которое бы всех удовлетворило.

– А были еще случаи нападения на людей с Силами? – спрашиваю я.

– Нет, но люди могут покалечиться в давке. По выходным, на главной площади Ошена собирается большая толпа народу, чтобы послушать выступление главы сопротивления.

Мне совсем это не нравится. Грудь сдавливает ожидание чего-то плохого.

– Их не разгоняют?

– Нет. Но наши гвардейцы постоянно там находятся и следят за всем. Но пока мы хотим решить это мирным путем.

Я фыркаю. Как же меня злит эта политика вытирания соплей.

– Я не понимаю, почему никто не видит, что это уже не действует? Кажется, что пора мирных переговоров давно прошла. Они убили человека с Силами! – От возбуждения я не могу усидеть на месте, встаю и начинаю ходить кругами по комнате. – Мягкая политика Аластрионы довела наше королевство до такого состояния. Нужно было искоренять такие мнения сразу, вырубать, как докучливый сорняк! А теперь что? Нас даже не воспринимают как потомков Создательницы. Мы полностью потеряли свое лицо, свое наследие. Человек без Силы на троне Сетона! Если бы Создательница видела во что превращается ее королевство, уверена, она бы обратила в пепел всех, кто распространяет такие мнения.

В комнате замирает неловкое молчание, все тупят глаза и не смотрят на меня.

– Вы не согласны со мной?

– Авалон, – мягко начинает говорить Олан, встряхивая свои волосы со лба. – Я понимаю тебя, и то, что ты чувствуешь, но нельзя рассуждать так однозначно. Мир не делится на светлое и темное, на все или ничего. Я думаю, то решение, которое сейчас приняли Совет и королева, и есть верное – подождать, следить за событиями. Лучше решить все словом, чем рубить головы несогласным.

– А если была бы обратная ситуация? Если бы мы втаптывали в грязь обычных людей, без Сил, и кто-то из одаренных убил человека, просто из-за самого факта его существования? Они не забыли, что им позволили жить на этих землях? Чем больше им даешь – тем больше их аппетиты. Оглянитесь, половина членов Совета без Силы. Большая часть нашего войска – тоже. Разве кто-то чинит препятствия, если человек в чем-то действительно хорош?

Я вижу, как мои слова заставляют их задуматься. Удовлетворенная, что меня услышали, я успокаиваюсь и снова присаживаюсь на диван.

– В твоих словах есть зерно, – Атти первая нарушает молчание. – Но ты не можешь не думать о благополучии этих людей. Опять же, потому что они живут на наших землях. Ты сама знаешь как мало обладателей нашей Силы. Если сейчас мы будем показывать, что нам все равно на потребности обычных людей, что мешает им покинуть Сетон? И уйти в Дермонт, где они всегда будут к месту, верно? – Она поворачивается за подтверждением к Олану на что тот согласно кивает.

Да я и сама думала об этом. Такая опасность существует всегда. Если даже небольшая часть людей покинет Сетон, то наше королевство ослабнет и станет отличной мишенью для завоевателей по ту сторону океана. И какой бы Силой мы не обладали, всегда можно задавить числом.

– Кстати, – в разговор подключается Айрис. – А барон действительно отказывал людям в помощи своими Силами?

– Откуда ты все знаешь? – я не даю Олану ответить. – Я принцесса этого королевства, а меня выгоняют с собрания и не желают поделиться и крупицей сведений!

– Отец рассказал, – она извиняюще пожимает плечами.

– На самом деле, это имело место быть, – сухо отвечает Олан. – Все слова, сказанные про барона, подтвердились. Ни одно поле простых жителей не было взращено. Только с его полей собирался урожай, а все остальные остались без хлеба и овощей. А продовольствие, что поставляли из Соула каждую неделю, не раздавалось, а продавалось в тридорога. И несмотря на то, что в хлебе и зерне не было недостатка, но дети и женщины все равно голодали. До убийства барона даже было несколько краж со склада с продовольствием. – Он устало потирает лоб и морщится от этих слов.

Айрис крутит головой, как будто не верит в эти слова. Мне тоже не по себе от рассказа Олана. Мне так жаль этих людей, которым пришлось страдать. Хотя это так легко можно было исправить, если бы этот Тюринс не был таким мерзавцем.

Атти тут же озвучивает мои мысли:

– Как это ужасно. А почему они не обратились за помощью в столицу?

– Ошен расположен далеко от Соула, и среди местного населения очень сильное недоверие к королевской власти, – Олан встает и подливает нам еще вина. – Как я понимаю, они хотели решить это своими силами, на месте. И шли к барону поговорить, возможно припугнуть, но…Все закончилось так, как закончилось.

На какое-то время все погружаются в раздумья и в комнате воцаряется тишина, изредка прерываемая лишь потрескиванием горящих поленьев в камине и глотками вина из бокалов.

– Ну что ж, – протяжно тянет Олан. – Барон оказался тем еще жуком, но сейчас в Ошене все улажено: поля засеяны, жители не голодают. Осталось разобраться с последствиями.

На наших лицах появляются слабые улыбки, хотя поводов для радости не так уж и много.

– Ну все равно, это не давало им право на самосуд, – спустя какое-то время говорю я. – Мне не нравится с какой легкость прервалась чья-то жизнь. Сейчас обладателей Силы стало на одного меньше. Я не говорю, что барону нужно было спустить все с рук, – я предупреждающе поднимаю руки. – Но согласитесь, что в зимний период у нас каждый человек с Силами на счету.

Все согласно кивают головами, и мы решаем перевести разговор на более отрадную тему. Айрис рассказывает нам о своих путешествиях, вместе со своим братом. О том, как они побывали на крутых, заснеженных вершинах гор Дермонта, бороздили бесконечно-синее море, и бегали босиком по сочным, бескрайним лугам. Мы с раскрытыми ртами слушаем рассказ о ее приключениях, и я в который раз удивляюсь таким многообразием окружающих мест. Но также чувствую укол зависти: у Айрис такая красивая и насыщенная жизнь, а я не покидаю Соул. Ее отец, король Варден, потакает буквально каждой ее прихоти. И подумать только, он уже сказал, что она готова взойти на трон Адкарта! А ей только девятнадцать…Кайден отказался от престола, что не удивительно. В Адкарте, как и в Сетоне, корона передавалась преимущественно по женской линии. Понимаю, что от этих мыслей у меня на глазах начинают наворачиваться горькие слезы обиды. Я бесшумно поднимаюсь и подхожу к окну, делая вид, что меня заинтересовал вид на улице, а сама незаметным движением вытираю выступившую слезу.

Глава 6.

Следующим утром я с трудом разлепила веки, и вижу, что солнце уже давно встало. Смотрю на себя в большое, посеребряное зеркало и опускаю руки. Прошлой ночью мы засиделись допоздна, делясь новостями, слушая рассказы Айрис и распивая вино. Последствия последнего сейчас очень явно отображаются на моем лице: оно опухло, взгляд блуждающий и какой-то плоский. Мне вчера было лень заплетать волосы в косы, поэтому сейчас у меня на голове воронье гнездо. Со вздохом иду в купальню и пытаюсь привести себя в приличный вид. Сегодня праздник утомны, и я должна присутствовать на церемонии в храме Создательницы, поэтому вид должен быть соответствующий. Ведь там соберутся все горожане.

Видно, что на улице заметно похолодало, и во дворце стало зябко. Выпускаю несколько шаров теплого света, которые теперь парят в воздухе и согревают помещение. С помощью Силы подогреваю воду в купальне и со стоном удовольствия опускаюсь в нее. Времени на сборы не так много, поэтому я быстро намыливаю голову твердым куском мыла, которое восхитительно пахнет жасмином и чем-то еще цветочным.

Когда я возвращаюсь в комнату, там, в темно-синем кресле, сидит Айрис и прихорашивается возле зеркала. Свои длинные, черные волосы она оставила распущенными и придала им легкую волну. Голову украшает сверкающая золотистая тиара, украшенная крупными изумрудами. Наряд она выбрала в традиционных цветах своего королевства: темно-зеленое, плотное, длинной в пол платье, и, в тон ей, мантия. Горловина платья и манжеты расшиты золотой нитью. Ей просто идеально подходит этот цвет к тону кожи и волосам. Она ловит мой зачарованный взгляд в зеркале и улыбается.

– Не смотри так, сейчас ты будешь выглядеть еще лучше, – она поднимается с кресла и уступает мне место. – Садись, и доверься мне.

Она мягко расчесывает гребнем мои еще влажные волосы, и восхищается из цветом.

– Твои волосы белее заснеженных вершин гор Мадди, и такие невесомые. – Она перебирает их своими пальцами и, применяя Силу подсушивает их и закручивает в локоны.

От висков заплетает тонкие косички, которые завязывает сзади в хвост. Выходит очень красиво, а также они придерживают мою тиару, которую она достает из шкатулки и водружает мне на голову. Сегодня это парадная тиара, сделанная из белого золота и украшена бриллиантами и сапфирами, которые как будто капли дождя стекают вниз.

– Ты уже решила, что наденешь? – спрашивает она, когда заканчивает с моей прической.

Я прохожу в отдельную комнату, которая служит мне гардеробной и достаю из шкафа легкое, почти невесомое, платье небесно-голубого цвета. Оно с достаточно открытое, оголяет плечи, а лиф сделан из блестящих металлических вставок, которые имитируют броню. От талии ткань легко струится до пола и заканчивается длинным шлейфом. Платье, на вид, достаточно прохладное для такого времени года, но я все равно надену его, чтобы подчеркнуть принадлежность к своей Силе.

Когда я уже обуваюсь в комнату залетает раскрасневшаяся Атти:

– О, отлично, ты уже готова. Пойдемте скорее, уже все в сборе.

Я последний раз смотрюсь в зеркало, поправляю тиару, откидываю распущенные волосы за спину, и вслед за Айрис и Атти выхожу из комнаты. Щелчком пальцев подгоняю голубые шары света, чтобы они парили над нами и согревали.

За ночь выпал тонкий слой снега, которые едва-едва прикрыл землю, и каменная дорожка, ведущая из дворца в город, намокла и стала скользкой. Втроем, своими Силами подсушиваем тропинку и с комфортом добираемся через палатки торговцев до подножия каменной лестницы. Айрис недовольно меряет взглядом высоту лестницы и вздыхает, мы с Атти смеемся.

– Ты можешь не ждать нас, а перенестись. – разрешаем мы ей.

– Ну нет, я пойду с вами. Не хочу там быть одной, – она со вздохом делает первый шаг. – Не понимаю, как вы живете без способностей к переносу, это так упрощает жизнь.

– Как будто у нас есть выбор, – недовольно бурчу я, собирая в руки длинный шлейф платья, чтобы он не путался под ногами.

Атти подбирает юбки и следует за нами. Она тоже выбрала платье в цветах нашего королевства – синее, из блестящей ткани, которая красиво переливается и отдает фиолетовым цветом на свету. Этот цвет очень выгодно смотрится с ее темным оттенком кожи. Платье с длинным рукавом и достаточно закрытым лифом, но изюминку добавляет длинный разрез, оголяющий упругое бедро и стройные ноги.

Айрис оборачивается и смотрит на нас со смехом в глазах:

– На вас лучше не смотреть, а то я выколю себе глаза – вы выглядите так раздето.

Мы со смехом несемся по заснеженной, узкой лестнице наперегонки. Айрис, не привыкшая к таким походам пешком, поднимается последней, держась за бок. Да и у Атти вид тоже не лучше – она забросила свои занятия боевыми искусствами еще в детстве. Я, поскольку занимаюсь больше, поднимаюсь первой и даже не сбиваю дыханье. Атти недовольно смотрит на меня и показывает язык.

– Ты такой ребенок, – улыбаюсь я ей.

– Кто бы говорил, – она оборачивается и окидывает толпу, собравшуюся на храмовой площади. – Интересно, а где Олан?

– Здесь, – раздается его голос позади нее.

Атти оборачивается и я вижу, как у Олана округляются глаза и перехватывает дыхание. Он медленно скользит взглядом по Атти снизу вверх и, от вспыхнувшего в его глазах желания, мне становится неловко. Ощущаю себя подглядывающей за ними. Откашлявшись, он краснеет и протягивает согнутую руку в локте Атти. Она с улыбкой принимает его помощь и они первыми идут через толпу, к небольшому возвышению перед входом в храм, где уже собрался весь Совет и королева. Я, подражая Олану, делаю вычурный поклон перед Айрис и тоже протягиваю ей руку. Она смеется, закрывая рот ладонью, и отвечает на мой поклон реверансом, берет меня под руку и мы вприпрыжку догоняем эту парочку.

Атти и Олан занимают место рядом с отцом Олана – сэром Тристандом, и я вижу, как он с искренней радостью улыбается ей и приветствует. В центре, возле входа в храм, стоит королева Аластриона. Сегодня на ней темно-синяя бархатная мантия, расшитая серебряными лунами, а голову венчает белоснежная корона из остролиста. По левую сторону от нее стоят отец и мать Айрис – король Варден и королева Ровена. Мы с Айрис делаем глубокий реверанс перед королевой и, после ее кивка, занимаем место рядом с родителями Айрис. Они по очереди крепко меня обнимают, а Ровена долго не выпускает меня из объятий и говорит, как сильно скучала и интересуется моим здоровьем. Мы шепотом обмениваемся любезностями и последними вестями, и я краем глаза слежу за выражением лица королевы и стараюсь прочесть ее эмоции. Но ее лицо отчужденное и смотрит только вперед, поверх голов.

Мы замолкаем, когда раздается звук горна, который знаменует начало церемонии. Все расступаются, чтобы пропустить вереницу жриц, идущих из храма во главе с Нарой. В руках у каждой сотворенный светящийся голубой шар – символ нашей Силы. Они медленным шагом проплывают мимо нас, в унисон напевая древнюю молитву мира и успокоения души. К голосам жриц присоединяются голоса местных жителей и наши. Я даже слышу среди прочих грудной голос королевы.

Спустившись со ступенек храма, жрицы делятся на две колонны и полукругом обходят статую Создательницы в центре площади. Это прекрасное, мраморное изваяние было сделано нашими мастерами. Они создали точную внешнюю копию, пользуя описания из древних манускриптов и сохранившихся портретов.

Скульптура сделана в полный рост. Лицо такое живое, что можно заметить в уголке полных губ намек на легкую улыбку. Острый подбородок вздернут вверх, а прямой, даже дерзкий взор ее больших, круглых глаз направлен на север. Широкие, выраженные скулы, прямые щеточки бровей, тонкий нос с небольшой горбинкой. Она действительно была красива. Мне многие говорят, что я на нее очень похожа. Особенно когда повзрослела. Но я сама так не считаю. Чего только стоит ее взгляд. У меня никогда не было такого жесткого, волевого лица. Возможно поэтому король и королева назвали меня в ее честь. В надежде, что я буду обладать и схожим характером. Ее фигура облачена в тонкую ткань, а искусство наших мастеров заставляет восхищаться – не верится, что это сделано из мрамора. Кажется, что сейчас подует ветерок и развеет локон ее волос или подол платья.

Жрицы кругом обступают монумент, поднимают руки со светящимися шарами Силы и вытягивают последние ноты молитвы. Шары поднимаются в воздух и окружают фигуру Создательницы, а затем сливаются в единую полоску света. Жрицы хлопают в ладоши и свет от этих шаров уходит столпом в небо. Повсюду раздаются радостные крики, улюлюканье и аплодисменты. Этот свет продолжит гореть весь день и всю ночь, знаменуя окончание осени и приход зимы. Говорят, свет из столицы виден даже из других королевств. В других городах тоже повсеместно проводят такие церемонии, но свет их не так ярок поскольку нет такого количества жриц, да и величина их Силы меньше.

Люди не заставляют себя ждать и сразу после окончания церемонии на площади уже начались гуляния. Толпа смешалась и разбрелась кто куда. Я решаю присоединиться к королеве и родителям Айрис, которые стоят небольшим кругом и тихо о чем-то переговариваются. Когда я подхожу королева замолкает и внимательным взглядом окидывает мой наряд. Я подавляю желание опустить плечи и сделаться меньше от ее взгляда. Вместо этого наоборот их расправляю и вскидываю подбородок. Она замечает это, хмыкает, но ничего не говорит.

– Почему же Кайден снова не осчастливит нас своим приездом? – спрашиваю я у Ровены, возобновляя наш прерванный разговор.

– Ох, Авалон, дорогая, мой сын уже давно делает что хочет, и я уже потеряла всякие попытки пробудить в нем желание угодить мне, – она легко смеется и я тоже улыбаюсь. – Он лучше себя чувствует путешествуя и узнавая что-то новое. Когда он долго находится дома, я не могу заметить, как его взгляд тускнеет, и он становится мрачнее тучи.

– О, да, – кивает король Варден. – В прошлый раз, когда я попросил задержаться его на пол года во дворце, у нас неделю лил непрекращающийся дождь, мы только успевали осушать влагу. Не дворец был, а плавучий дом…

Ровена согласно кивает:

– Мы, конечно, скучаем по нему, но я не могу видеть, как он несчастен и настаивать на том, чтобы он подольше побыл дома. Это разбивает мне сердце.

– Поэтому, мы даем ему полную свободу. Когда он сам захочет вернуться, так и будет, – подхватывает Варден, обнимая свою жену и успокаивающе поглаживая ее по спине. Ровена с мягкой улыбкой смотрит на него и прислоняет голову к его плечу.

Я в смущении отвела взгляд – непривычно наблюдать, как король и королева, хоть и другого королевстваа, прилюдно нежничают. “Холодное” воспитание отпрысков и запрет на проявление чувств в правящей семье есть только в Сетоне. Хотя, наверное, только меня одну это ставит в неловкое положение: Аластриона спокойно наблюдает за этим, и ничем не выказывает своего удивления.

С нашей последней встречи с королем Варденом и Ровеной прошло несколько лет и это время не сказалось бесследно на их лицах. Темную бороду и щеки Вардена еще больше тронула седина, морщины вокруг глаз залегли глубже, но видно, что былая сила все еще наполняет его тело. Он также жестко стоит на ногах, возвышаясь над доброй половиной гостей, а его рука крепко обнимает жену.

Над Ровеной время сжалилось и лишь цвет лица стал немного бледнее, да морщинка между бровей теперь поселилась навсегда, а взгляд из искристого и дразнящего стал более тусклым. Вероятно, в последнем виновато беспокойство за сына. Но если их поставить вместе с Айрис, она все еще может походить на ее старшую сестру. О чем говорит одинаковый цвет их глаз и волос.

К нам подходит сэр Эрскин и говорит, что уже пора спускаться на главную площадь, чтобы произнести речь перед народом. Ровена с Варденом извиняются, что не пойдут пешком и быстро исчезают, делая перенос, оставляя от себя только пустое место.

Айрис решает составить мне компанию, и вслед за королевой и Советом, мы спускаемся на главную городскую площадь.

В городе повсюду развеваются флажки с гербом королевства, в воздухе болтаются воздушные змеи, звучит громкая музыка, которая все равно не заглушает голос толпы. Главная дорога украшена разноцветными лентами и охапками цветов, которые уже припорошил вновь начавшийся снег. Улицы кишат людьми. Завидев нас толпа почтительно расступается и кланяется в пояс. Я с легкой улыбкой машу людям в ответ пока мы проходим через этот живой коридор. Много кто из толпы выкрикивает: “Славься, королева Аластриона!”, на что моя мать улыбается и тоже сдержанно машет рукой.

Мы поднимаемся на большой, деревянный помост в центре площади. Я встаю рядом с королевой, члены Совета и семья Айрис вместе с ней самой, встают сзади нас полукругом. Снова звучит звук горна и толпа утихает.

По площади разносится сильный голос Аластрионы. Кажется, что даже в самых отдаленных уголках площади слышно, что она говорит. Когда она начинает свою речь, я осматриваю толпу. В этот год действительно собралось больше людей, чем обычно. Возможно, что из-за этих происшествий на границе людям интересно, что скажет королева. Пока она говорит общие фразы, про историю праздника и его предназначение, я задумываюсь о чем-то и пропускаю тот момент, когда все начинают аплодировать каким-то ее словам. Спохватившись, тоже начинаю хлопать. Надеюсь, что это было незаметно. Оборачиваюсь, чтобы посмотреть на Нару и и встречаюсь с ее осуждающим взглядом. В извинении поднимаю плечи и поджимаю губы.

Я вижу, как многие люди из толпы также не особо внимательно слушают речи королевы. Прямо возле помоста стоит группа молодых парней и девушек, и они больше озабочены своей беседой. Видно, как парни наперебой разговаривают, а девушки в ответ смеются и шикают на них.

Но тут Аластриона начинают говорить важные вещи и толпа утихает.

– Наше королевство издавно объединяло под своим крылом самых разных людей: с Силами и без, детей и стариков, умельцев и трудолюбивых, здоровых и больных. О каждом их них мы заботились и всегда оказывали гостеприимство, если человек выбрал Сетон своим домом. Мы жили в мире и согласии до последних событий. – Аластриона сжимает челюсть и жестким взглядом обводит толпу. – Многие из вас уже об этом знают, но я все же поясню. Недавно, в регионе Ошен, произошло нападение на человека с Силами, в результате которого он погиб.

В толпе раздаются возмущенные выдохи, а многие с явным шоком на глазах переглядываются со своими соседями.

– Я не стану утаивать, что имело место быть и вина со стороны дарованного, но мы не должны опускаться к жестокой расправе над человеком, каким бы он ни был. Уверяю вас, шок и горечь, которую я испытала была такой же, если бы это произошло с любым из сетонцев. – Королева замолкает, переводит дыхание и я вижу, как она мотает головой, как будто не верит, что говорит сейчас о таком. – Эта смерть показала нам брешь, рану в нашем королевстве. Это наша общая ошибка и мы не будем от нее отворачиваться или скрывать, как что-то ненужное. Издавна, мы все вместе трудились над одним, над процветанием нашего королевства! Мы трудимся на одних полях, выращиваем урожай, охраняем наши территории. Каждый из вас, кем бы он ни был, привносит свою лепту, свое маленькое зернышко, в это общее дело. Так было впредь, и так будет всегда!

Толпа разражается криками и улюлюканьем. Стоящие на помосте тоже к ним присоединяются, но только более сдержанными аплодисментами.

– Я хочу сказать, что мы вас слышим…Всех вас, – голос королевы становится тише. – Обещаю, мы сделаем все, чтобы не допустить таких ситуаций больше никогда. Ничто не должно встать на пути единственного решения, которое обеспечит гармоничное сосуществование всех людей в королевстве Сетон. Ни один человек не будет чувствовать себя обделенным или ущемленным, это я вам обещаю.

На этих словах королева прикладывает сжатую руку в кулак к своему сердцу – клятва сдержать общение. Все члены Совета следуют ее примеру. Аластриона первой поднимает голову и властным взглядом обводит ликующую толпу. Видно, что ее слова коснулись людских сердец и задели за живое. Что уж тут говорить, и меня они тоже взволновали. Я с улыбкой смотрю на королеву, встречаюсь с ней взглядом и одними губами говорю:”Отличная речь”, на что она отвечает лишь легким кивком. Мы ждем пока не смолкают аплодисменты, кланяемся, после чего все по очереди покидают помост, чтобы продолжить празднество во дворце.

Глава 7.

Основная часть Совета разбредается по площади, а мы собираемся в кружок, ожидая своих лошадей, чтобы отправится во дворец на празднование. Я предпочитаю ездить верхом, поэтому мне первой приводят моего коня – Элбана. Это красавец с длинными, но сильными ногами совершенно белой масти. Его шкура лоснится и блестит в лучах солнца, которое выглянуло из-за туч. Длинную гриву заплели в мелкие косички, и теперь он выглядит так ласково, что совсем не вяжется с его импульсивным характером. Он недовольно мотает мордой и фырчит. Узнаю своего парня. Он настолько белый, что даже снег, который остался еще лежать на дороге по сравнению с ним кажется грязным. Я забираю поводья у конюха и успокаивающе глажу Элбана по шее, он сразу расслабляется и поворачивает голову, чтобы я погладила те места, которые он хочет.

– Я и забыла, какой Элбан красавец, – к нам подходит Айрис и тоже гладит его гриву. – Ах! – Она вскрикивает и смеется, когда Элбан поворачивает к ней голову и тычет мокрыми губами ей в лицо.

– Прекрасные существа, – добавляет Варден, со стороны наблюдающий за нами. – Если бы не наши Силы, то я бы завел себе такого скакуна.

– Одно другому не мешает, – с улыбкой говорю я.

– Дааа…

Айрис смеется:

– Отец, просто признайся, что ты боишься лошадей.

Я прыскаю от смеха и Варден тоже присоединяется:

– Каюсь, – в примирительном жесте он поднимает руки. – Я знаю этот взгляд. Стоит мне подойти ближе, так он лягнет меня. Недолюбливает меня ваша порода.

Теперь уже смеются все остальные. Пока не разъехались решаю уточнить у Аластрионы про королевство людей. Интересно после рассказа Айрис посмотреть на это семейство.

– А почему мы никогда не зовем на празднование семейство Хедлунов?

– В этом году мы отправляли им приглашение, но они отказали в визите сославшись на неотложные дела, – вместо королевы отвечает Эрскин.

– Да, в этом году их присутствие сыграло бы нам на пользу, – задумчиво тянет Аластриона, а главный советник согласно кивает.

Мы с Оланом обмениваемся непонимающими взглядами. О какой пользе идет речь? Нужно будет поспрашивать Арлету.

– Могу сказать, что вы немного потеряли, Ваше Величество. Король Беван не самый приятный человек, которого мне приходилось встречать, – без обиняков прямо говорит Айрис.

– Может он знает какое впечатления производит на людей и поэтому сидит дома, – говорю я себе под нос, но меня хорошо слышит чета Нордин и на их лицах появляются легкие улыбки.

Наконец-то подают экипаж, все рассаживаются по каретам. Атти с Оланом, и его отцом залезают в одну карету. И я вижу как Эрскин помогает королеве – подает ей руку и придерживает шлейф платья, чтобы оно не зацепилось за подножку. Мы с Айрис встречаемся глазами, она тоже это замечает. Я удивленно округляю глаза и поднимаю брови, от чего она прыскает.

– Поедешь верхом со мной?

– Ох, давай. Только не гони его слишком быстро.

Я с легкостью запрыгиваю в седло, и протягиваю руку Айрис:

– Я плохо понимаю, что значит слишком. Держись крепче, – кидаю ей через плечо, после того, как убеждаюсь, что она удобно села в седле.

Пришпориваю коня, и Элбан, как стрела, срывается с места, взрывая копытами снег. Ветер треплет мои волосы и развевает полы платья. Айрис выкрикивает мое имя, которое он тут же ловит и уносит прочь, вместе с моим смехом.