Читать книгу Только девочки - Ева П - Страница 1

Только Энн

Автобус дёргался, наполняя салон гулким шумом.

– А ведь он ещё даже не поехал, – подумала Энн. – Какой стрёмный звук.

Возле водителя, на огромной полке лежал кусок рыжего ковра. На нем – аккуратно разложенные монеты, грязная тряпка и полупустая бутылка воды. Закрылись двери, Энн засунула в уши наушники, а в рот – кусок засохшей шоколадки. Неподалёку сидела бабулька, с глубокими морщинами на лице, пустыми глазами, в старом пальто не то серого, не то коричневого цвета. Руки её беспомощными высохшими ветками перебирали прозрачный пакет, в котором лежали мятые купюры; в угол сбились монеты. Энн глубоко вздохнула, глядя на неё: "У меня никогда не будет морщин", и отвернулась к окну.

Она ездила с учебы домой, каждый раз в одном и том же автобусе, последнем, отходящем от её университета в 21.20.

"Как же блять задолбала древнегреческая литература" подумала Энн.

"У Барсика корм заканчивается, а я так и не купила" подумала бабулька.

"Откуда это бабка так поздно?" подумал водитель.

За окном падал снег, на земле превращался в воду, плыл вместе с грязью по неровным дорогам. На улице было холодно, и шум тёплого автобуса уже не казался Энн таким противным.

Дома её ждала мать, преподаватель кафедры славянской мифологии. "Ничего и не ждала" сказала бы Энн: "Вечно в своих планах и конспектах, жизни студентов её больше волнуют, чем жизнь дочери". Отец Энн не выдержал такого поразительно прилежного трудолюбия: "Не должна быть жена умнее мужа" сказал он много лет назад угукающей Энн, стоящей в манеже, с соской во рту, собрал с полок книги Ницше и ушёл к однокласснице, смеющейся над каждой его странной шуткой и варящей первоклассные борщи.

Казалось, Энн записала слова отца на диктофон своего подсознания, и уже будучи взрослой, доставала запись из его глубин каждый раз, когда начинала строить отношения с противоположным полом. Она так усиленно прикидывалась дурочкой, следуя необдуманно совету отца, что сама в это поверила. Ей нравилось играть с мужчинами в кошки-мышки, но она уже не понимала, кто в этой игре нападает, а кто прячется и пытается избежать мышеловки.

Энн не была меркантильной, её не интересовали деньги или подарки, в то же время она не хотела семью с кучей детей, чистыми полами, остывающим ужином и смертной скукой по вечерам, в ожидании мужа с работы. Отношения её интересовали ровно до того момента, как она начинала понимать, что в неё безнадёжно влюблены. Потом в её голове всплывал образ одинокой матери, курящей на балконе перед тем как уйти в холодную кровать, и Энн, находя удивительные для расставания причины, прерывала очередной роман, не оставляя никакой надежды на совместное будущее. Потом она упивалась своей властью над этими беззащитными страдающими мышками, оправдывала себя тем, что каждая из них получила свой желанный кусочек сыра и выкидывала их из своей кошачьей памяти, смотря сверху, грациозная, робкая, лживая, искала, будто нехотя, очередную жертву.