Читать книгу Негоцианты - Евгений Александрович Курагин - Страница 1

Глава первая

12 июля 1854 года

– Константин Михайлович?

– Да, Кузьма? – Саблин отвлекся от томика мифов и легенд с пожелтевшими от времени страницами, бросил усталый взгляд в сторону дверного проема. Тонкие губы изобразили подобие легкой, дружелюбной улыбки при виде знакомого силуэта, а серые глаза сощурились, обличив первые морщины на молодом загорелом лице.

Третий день кряду Саблин находился в приморском городе Эштен, ожидая встречи с учредителями местной Гильдии Негоциантов. Каждое утро он поднимался с рассветом, выпивал чашку черного, без сахара, кофе, выкуривал трубку крепкого табака, а затем, приведя себя в надлежащий вид, отправлялся на площадь Лавертон. Именно там, в сером, казалось, неказистом строении, заключались всевозможные сделки и подписывались торговые договоры. Каждое утро Саблин простаивал в просторной, дорого обставленной приемной, ожидая приглашения от глав гильдии, тешил себя надеждой, что день, о котором он столько лет мечтал, наконец настал. И каждый раз разочаровывался.

Возвращаясь в свою тесную комнату на втором этаже постоялого двора, он садился у окна и первым делом начинал просматривать свежую корреспонденцию, коей было в избытке. Только потом, спустя несколько часов, Константин Михайлович мог позволить себе рюмку водки или коньяка, после чего возвращался к своему, так сказать хобби. Он брал в руки томик Арчибальда Уада1, прежде разложив на столе письменные принадлежности, и окунался с головой в разбор древних рун и глифов, которые встречались в заметках исследователя.

– Константин Михайлович?

– Да-да, я весь внимание.

– Вам телеграмма. – Кузьма, рослый мужик с копной черных непослушных волос, усыпанных серебристыми прядями, протянул сложенный вчетверо лист голубой бумаги. – Только что доставили курьером.

– Хорошо. Благодарю. Положи здесь.

Когда слуга ушел, Саблин еще минуту сидел почти недвижимо. В руке дымилась трубка, а в глазах светился огонек надежды. Константин Михайлович был продолжателем дела своего покойного отца. Дела, которому тот отдал всю свою сознательную жизнь и даже больше. Дело, ради которого он и сам был готов пожертвовать своей собственной жизнью.

Вернувшись с войны в сорок восьмом году и обнаружив отца в состоянии полного измождения, он принял на себя правление фабрикой, а вместе с тем и все удары судьбы. Он лично принимал участие в проектировании каналов для орошения полей, выписывал семена льна из-за границы, а также необходимые станки и оборудование, чтобы улучшить производительность фабрики и облегчить труд крестьян. Он был первым, кто отрекся от устаревших правил, считавшихся незыблемыми, и все больше отдавался мечте своего дорогого родителя.

Прошли годы, фабрика Саблиных прославилась на всю округу, а заказы теперь поступают один за другим. Но Константин Михайлович желал большего. Пока он был частным лицом и не состоял в Гильдии Негоциантов, многие пути и дороги были для него попросту закрыты. Именно поэтому он оставил свою супругу, которая была на сносях в имении, и отправился в Эштен, питая надежду вступить в гильдию и тем самым выйти на рынки совершено иного порядка.

Выкурив трубку, Константин Михайлович выбил и тщательно вычистил ее. Затем, смерив шагами комнату вдоль и поперек, он вернулся к столику, с видимым не вооруженному глазу волнением взял сложенный лист с тисненым штампом Гильдии, развернул его.

– Хорошие вести? – спросил Кузьма, державший на изгибе локтя вычищенный сюртук с серебряными пуговицами.

– Полагаю, что да, – ответил Константин Михайлович, пробежав взглядом по двум строчкам каллиграфического подчерка. – Полагаю, что да!

Менее чем через четверть часа Саблин уже сидел в коляске, запряженной гнедой кобылой. Цокот копыт по булыжной мостовой эхом отражался от каменных стен полувековых зданий, в окнах которых то тут, то там загорались свечи. Сидя на мягком сиденье, Константин Михайлович бросал ничего не выражающие взгляды то на медные вывески кабаков, булочных и бакалейных лавок, то на яркие афиши, расклеенные по фонарным столбам, и флаги, которые трепал прохладный морской ветер. Мысли Саблина целиком и полностью занимала предстоящая встреча с учредителями Гильдии Негоциантов. Чего от нее ждать? Какими будут условия, проценты и налоги с выручки? Чем обернется их партнерство и сможет ли он потянуть все это.

Свистящий шум петард отвлек Константина Михайловича от гнетущих мыслей. Глубоко вдохнув, он задержал воздух в легких на несколько секунд, затем медленно выдохнул. На противоположном берегу реки, прямо на набережной, горели костры, а на дощатой мостовой выплясывали люди под задорный ритм, задаваемый скрипачами.

– Сегодня какой-то праздник? – спросил Саблин, повернувшись на сиденье.

– Никак нет, Константин Михайлович, – ответил Кузьма, правивший коляской, а затем с нотками недовольства и брезгливости в голосе добавил: – Кто ж поймет этих безбожников?

Константин Михайлович махнул рукой, снова откинулся на жесткую спинку сиденья. Он прекрасно знал и отчасти понимал чувства Кузьмы по отношению к старообрядцам, однако никогда не выражал свои измышления по этому поводу вслух. Он терпимо относился ко всем известным конфессиям, однако в присутствии именно этих так называемых безбожников чувствовал себя не в своей тарелке. Было в них что-то дикое, первобытное, и от этого на душе становилось неуютно.

Спустя еще четверть часа коляска остановилась у некоего склада, возле которого горел один-единственный фонарь. Кузьма, явно раздосадованный, поднялся на козлах, огляделся.

– Вот уж странное место для встречи. Неужто шутки шутить вздумали эти ваши господа торгаши?

– А сейчас мы это и проверим, – приподнявшись, спокойно сказал Константин Михайлович: – Ut gloria et divitiae venire.

– Ut opes et gloria venit!

– Ну вот! – Спускаясь на твердую землю, Саблин похлопал слугу по плечу. – Не переживай, Кузьма, со мной ничего не случится.

– Вы уверены?

– Конечно. – Саблин мягко улыбнулся слуге.

Уверенным и бодрым шагом Константин Михайлович отправился навстречу двум мужчинам, которые будто призраки возникли бог весть откуда. Высокие, в широкополых шляпах, надвинутых на глаза, они стояли на границы света и тени, держа руки в глубоких карманах длинных, в пол, плащей.

– Господа?

– Проходите за нами.

– Прошу. – Саблин взмахнул рукой так, словно приглашая их пройти первыми, и уверено шагнул за ними навстречу будущему.

Вместе они взошли на взгорок, после чего спустились почти к самому причалу. Затем свернули на узкую улочку, которая вела вдоль складских помещений с обшарпанными стенами. Один провожатый, тот, что повыше, шел теперь позади Саблина, а другой показывал путь, вышагивая чуть впереди.

Дорога заняла минут семь, и за это время ни один из спутников не произнес ни единого слова. Только перед воротами, которые вели за высокий каменный забор, усеянный коваными штырями в виде эдаких звезд, тот, что пониже, бросил:

– При вас есть оружие?

– Конечно. Времена неспокойные, не знаешь, где может поджить несчастье.

– Будьте добры? – мужчина протянул левую руку, держа правую в кармане плаща.

– Пожалуйста. – Откинув полу сюртука, Константин Михайлович расстегнул армейскую кобуру, извлек трофейный шестизарядный револьвер с рукоятью из слоновой кости. – Только не потеряйте, он мне дорог как память.

– Будьте покойны, не потеряю.

Поблагодарив, Саблин нырнул в дверной проем в воротах, оказался в небольшом дворике, где к его вящему удивлению обнаружились ухоженные клумбы с многолетними вечнозелеными растениями и розовые кусты, наполнявшие густым ароматом ночной воздух. В дом, куда его пригласил немолодой и тощий, но вместе с тем жилистый слуга, также был ухожен, что контрастировало со зданиями по соседству. Стены недавно выбеленные, на оконных рамах свежая краска, запах которой подмешивался к аромату цветущих роз, медные ручки и поручни, обрамлявшие лесенку, которая вела на небольшое крыльцо, вычищены до блеска.

В самом доме, как и во дворике, царил безупречный порядок; впрочем, должным образом осмотреться у Саблина не оставалось времени. В гостиной его встретил необычайно высокий мужчина с гусарскими лихо закрученными усами и ледяным взглядом.

– Добро пожаловать, Константин Михайлович! – проговорил великан и указал еще на одну дверь, ведущую на нижний этаж. – Пожалуйте за мной.

Саблин кивнул, после чего последовал за «гусаром», который, несмотря на свои внушительные, прямо скажем, гигантские пропорции, каким-то образом протиснулся в узкий тоннель.

Спустившись по лестнице, Саблин оказался на пороге не то усыпальницы, не то древнего храма. Его провожатый остался справа от дверного проема, поставил лампу на низкую каменную полку. Перед ним за столом со стеклянной столешницей сидело трое разновозрастных мужчин, посасывающих кто сигары, а кто курительные трубки.

– Мы рады вас приветствовать в нашем обществе, Константин Михайлович! – проговорил мужчина средних лет. Он носил пышные усы на манер паруса и держался так, словно он председатель или глава тайного общества, коих в то время было отнюдь не мало. Одетый несколько щегольски, он дымил сигарой, неизменно макая ее конец в бокал с коньяком. Двое других были полной его противоположностью. Тот, что постарше, выглядел как моряк и вел себя соответственно. Никаких тебе изысканных изречений или наводящих вопросов, исключительно простая и сухая речь бывалого морского волка с чрезмерной примесью ругательств и сальных шуток. Второй был совсем еще молод, над верхней губой темнела тонкая ниточка усиков, в карих глазах, обрамленных густыми ресницами, которым позавидует любая женщина, светилось явное беспокойство. Он то и дело выбивал на лакированном подлокотнике старинного кресла барабанную дробь и, в отличие от «капитана», весьма неумело управлялся с курительной трубкой.