Читать книгу Молодежь в деревне - Евгений Александрович Панченко - Страница 1

Глава 1. Джентльмены

Пасмурный осенний день из-за тяжелых свинцовых туч и противно моросящего дождя, который, казалось, готов просочиться даже сквозь толстые стены домов, нагнетал тоску на все вокруг.

А в это время в теплом протопленном доме, прихлебывая горячий чай с липой, находился парень. Он сидел у телевизора и просматривал тупые, на его взгляд, передачи, которые транслировались на всех каналах, а их в деревне Николаевке всего два – первый, ведущий, и второй – «Россия».

Допив уже остывший чай и бросив пульт от телевизора на журнальный столик, Колька решил сходить к своему другу детства Петьке, чтобы хоть как-то разбавить свою осеннюю грусть. Поколебавшись какое-то время, затем потянувшись до хруста в костях, он все-таки решился сходить в гости.

Надев свою кожаную куртку, резиновые сапоги, он вышел на крылечко, которое заботливо защищал от дождя и промозглого ветра шиферный навес, где сиротливо стоял аккуратно накрытый цветастым покрывалом старенький диван, где, прихлебывая из большой кружки горячий ароматный напиток и пыхтя своей самокруткой, сидел дед Коли, который и предложил ему присоединиться к его таинству.

Колька решил немного отложить свой поход и выпить бокальчик чаю с дедом за компанию. Поскольку тот уже даже умудрился незаметно его доставить, пока Колька отлучался за угол.

Посидев немного со своим старичком, поболтав о том о сем, Колька попрощался с дедушкой и все же отправился к другу.

Парень решил по дороге зайти к тетке Светке, чтобы взять с собой в качестве гостинца, да и чтобы чем было заняться, 1,5 литра самогонки.

А самогон у той был отменный. Сколько бы ты его ни выпил, похмельем практически не страдаешь. Только легкий сушнячок наутро напоминал о прошедшем возлиянии.

Купив эликсир для дружеской беседы, он с довольной мордой направился к своему потенциальному собутыльнику коротким путем – через огороды, дабы не натолкнуться на местного алкоголика Сашку Калугина. Тот, пока у тебя есть выпить, тебе и в работе поможет, и на посылках побудет. А когда трезвый, то лень, наверное, вперед его родилась. И чтобы заставить Сашку что-то сделать, проще его напоить или просто не связываться. Он, конечно, парень неплохой, если его использовать в качестве рабочий силы во время его загулов, а во всем остальном он плохая компания.

Дом Петра располагался в живописном месте деревни. С трех сторон он был окружен дубовым лесом. А сзади протекала речка, а за ней снова лес. Благодать, да и только. Весной цветущие поляны, певчие птицы, летом зеленая прохлада, насыщенная ароматами разгоряченных летним зноем трав и цветов, осенью разноцветные картины великого природного художника наполняли своими пасторалями окружающий мир. Попадая туда, создавалось ощущение, как будто очутился в сказочном мире и вот-вот с тобой заговорят все растения, звери, до сих пор сонно текущая река и разные птицы.

Подойдя к заветному дому, Колька постучался в деревянное с причудливыми стеклянными квадратиками окошко, в котором отдавались отблески разноцветных картинок из телевизора. На порог вышла младшая сестра Петьки Ольга. Как всегда, с вечно недовольным выражением лица.

– Привет, Ольга! А Петро дома? – спросил Колька, вытирая свои заляпанные осенней грязью высокие резиновые сапоги об желтеющую траву.

– Дома, заходи, – открывая двери, чтобы впустить гостя, произнесла девушка.

– Да нет, лучше позови-ка его сюда, – выбрасывая в стоящее возле крыльца ржавое ведро окурок, сказал он.

– Ой, Колька, хватит выделываться, заходи давай! – скорчила недовольную гримасу Ольга, уходя вглубь дома. Коле нечего не оставалось, как подчиниться. Только не из-за того, что Петькина сестра настояла, а потому что в такую погоду своего дружка выманить на улицу стоит большого труда.

Войдя в дом, Николай снял куртку, бросил ее на рядом стоящую железную кровать с панцирной сеткой, снял обувь и прошел в другую комнату. Обнаружил он своего друга за очень важным занятием. Тот с весьма откровенным детским выражением лица и с чуть приоткрытым ртом смотрел какой-то диснеевский мультик. Где какие-то нарисованные монстры стреляли из фантастических бластеров в других таких же чудищ.

– Вот он, хер моржовый, в мультики ударился! – с порога воскликнул вошедший Колька, помахивая в воздухе принесенным с собой сосудом. – Хоре ерундой заниматься, пошли водку пить. – Тот нехотя обернулся и с такой ехидной улыбочкой произнес:

– У-у, алкаш. Не успел прийти, скорей водку пить! – Но в то же время встал с кресла и начал убирать со стола грязную посуду в пластмассовый таз, который стоял возле печки рядом с отхожим ведром, и доставать из шкафа чистые стопки, хлеб, сало и еще какую-то закуску.

Пить начали как всегда. Сначала за встречу, потом за дружбу, затем за взаимное уважение, и так, тост за тостом, они и выпили полуторалитровый сосуд до последней капли самогона вдвоем, поскольку Петькина сестра в тот день пить с ними отказалась.

Когда до них, не совсем трезвых, дошло, что выпить больше нечего, а вдвоем уже просто неинтересно, их посетила грандиозная идея – а не найти ли им баб…

– Петя, помнишь, ты про телок трепался, якобы у деда колдуна две симбатные девки квартиру снимают? – заплетающимся языком спросил Коля.

– Стоят, – утвердительно буркнул Петька, запуская указательный палец в исполинские недра своего носа.

– Ну, тогда пошли! Чего тупо вдвоем время душить! – нетерпеливо подгонял своего друга Николай.

– Сейчас… – сказал Петька, вытирая палец об обратную сторону стола. – Только оденусь и сигареты возьму.

Сказано – сделано. Два изрядно подвыпивших друга отправились на поиски приключений на свои пьяные задницы.

Дед, к которому держали свой путь парни, жил почти на краю села, до которого следовало проделать путь примерно около двух километров. Но наших героев это нисколько не пугало. К своей цели они шли с песнями и пивом, которое купили по дороге в еще не закрывшимся деревенском ларьке, который по счастливой случайности еще работал, несмотря на позднее время.

Подойдя к намеченному объекту, они начали тарабанить в окна. Да, да, именно тарабанить, потому что от такого натиска ходуном ходили даже стены, а с крыши посыпался разный мусор прямо на головы возбужденных в ожидании любовных приключений молодцов.

К дверям подошел ошалевший дед.

– Это кого там принесла нелегкая?! – просипел прокуренным голосом старик.

– Добрый вечер, дедушка… – начал Колька, стряхивая с одежды осевшую пыль. – А девчонки дома? – Дед выдержал паузу. Потом отрицательно заявил:

– Нет тут никого, идите от седого на хрен!

Но в доме явно слышались женские голоса. И судя по ним, они тоже были не против приятно провести время.

– Дед, а тебе говорили, что врать нехорошо? – раздраженно произнес Петька, выходя из-за электрического столба, на ходу застегивая ширинку.

– Нет никого, я вам сказал. Идите, не то я в милицию позвоню! – в неистовстве постукивая чем-то твердым по дощатому полу, закричал старик.

– О-о, дед, тебе круто повезло! – весело воскликнул Колька. – Я адвокат. Скажи, какие у тебя проблемы, мы их мигом разрулим. Ты только девок выпусти, а!

– Ах ты, итит твою мать! Припадлина долбаная! – бесновался старичок. – Вот сейчас возьму кочергу да дам тебе, сука, вдоль горбятины…

– Дед, а ты в Бога веруешь? – спросил вдруг Колька, облокачиваясь на обитую толем стену.

– А тебе-то что? – изумился тот.

– Да просто интересно. Все говорят, будто ты с самим дьяволом дружбу водишь. Черной магией балуешься!

– Брешут собаки беззубые! Крещеный я! И иконы в доме есть! А тебе-то, нехристь, какого рожна это надо?! – задвигая что-то тяжелое, сказал дед.

– Ну, тогда меня к тебе сам бог послал, – с церковным напевом заявил Николай. – Покайся, старче, во грехе страшном, который ложью называется, да отпусти пленниц своих, а я о твоем прощении помолюсь. Да сорокоуст за здравие твое отслужить повелю.

А старик ему:

– На-ка выкуси, сукара ты ****ская! Вот возьму топор и поотрубаю вам ваши яйца. Суки перепойные! Я, я… – Колька не дал ему закончить:

– Слушай, старый хрен! Даю тебе ровно две минуты, если девок не выпустишь, разнесу твою избушку по бревнышку к чертовой матери, понял?! Я спецназовец, и мозги у меня отморожены намертво. Время пошло. – И с силой пнул деревянную дубовую дверь на поперечных кованых петлях, которую, наверное, делали еще вместе с этим домом лет сто назад.

В доме послышалась возня. Видно, дед все же решил выпустить своих квартиранток на вечерние посиделки. Колька уселся на завалинку. И решил, пока те собираются, выкурить сигаретку, чтобы унять разыгравшийся пыл. К нему присоединился смеющийся, с довольной рожей Петька.

– Ну ты даешь! – сказал Петька, держась за живот обеими руками. – Давненько я так не ржал! – Тут послышался скрип открывающийся двери, и из темных сеней вышли две девушки. А за их спинами послышался скрипучий голос старика:

– Значит так, курвы! Забирайте своих кобелей и уматывайте к ядреной матери отседова! И чтобы духу вашего здесь больше не было, поняли, прошмандовки малолетние! – И с неистовством хлопнул дверьми, оставив за ней двух милых на вид девчонок.

Друзья оценивающе осмотрели девиц с ног и до головы. Девочки были нечего, но Коле они почему-то пришлись не по душе.

– Привет, девчонки! Круто мы вас спасли! – с довольной улыбкой протянул руку к девушкам Петя.

– Да уж, – отозвалась самая хорошенькая. – Надя, а это Люба, – добавила та же милашка.

– А я Петя, а вот этот веселый парень – Коля, – добродушно представился Петя.

– Ну-с, и что мы с вами будем делать?! – выкидывая бутылку из-под пива, спросил Коля.

– Не знаем, – отозвались девицы.

– Может, ко мне?! – предложил Петр. – Сейчас пивка купим или водочки возьмем!

– Мы не пьем, – сухо отрезала Люба.

– А сексом занимаетесь?! – полюбопытствовал Коля.

– Только со своими парнями, – отозвалась та же брюзга.

– Да я не тебя спрашиваю! – огрызнулся Коля.

– И я тоже, – ответила Надя.

– Что тоже? Вы что, целки, что ли?! – раздраженно начал донимать Коля девчонок.

– Да не пугай ты их, Колямба! Видишь, девушки не в духе, – вступился Петро. Тем временем девчонки развернулись и пошли в сторону выхода из деревни.

– Куда вы, девчонки?! – окликнул их Петя.

– Домой, – сухо отозвались те.

– А хотите, мы вас проводим?! – благородно предложил Петя.

– Хотим, – ответила Надя. Коля схватил своего друга за рукав и шепотом спросил:

– Ты что, с сосны манданулся? Они же в сторону Зубриловки лыжи навострили! А туда добрых девять кэмэ педалить!

– Ну и что? Заодно прогуляемся в хорошей компании.

– Да на херу я видал такие прогулки! С нами они идти не хотят, и продолжения никакого, судя по ним, и не светит. Только вопрос, какого рожна нужно было выходить?! Высунулись бы в окно да и сказали, что никуда с нами не пойдут. И не пришлось бы бедного старика до припадков доводить.

– Значит, не пойдешь? – спросил Петька.

– Нет, – отозвался Колька.

– Ну и не надо, я и без тебя схожу.

– Счастливого пути, – съязвил Колька, выкидывая окурок и поднимаясь с завалинки.

Петро крикнул двум путешественницам, чтоб они его подождали, и направился к ним. Колька постоял, подумал, как потом будет возвращаться его друг в одиночку, решил не бросать его и кинулся им вдогонку.

Дорога была ужасная. Асфальта до Зубриловки не было даже в проекте, а затяжные осенние дожди сделали свое дело. Но несмотря на все это, они добрались до нужного места буквально за час с небольшим.

По дороге девушки клятвенно пообещали познакомить не очень доброжелательного Колю с какой-то Наташей, которая обязательно подарит ему незабываемые минутки счастья. Что значительно добавило настроения тому, и он перестал донимать их своими пошлыми шуточками.

Вот, наконец, они дошли до Зубриловки. На улице была мертвая тишина, и даже постоянно тявкающих собачонок не было слышно на этот раз. Только чавкающая грязь под ногами да натужное сопение путников были слышны, будто страшный голодный зверь доедает кого-то, разнося смакующие звуки по ночной округе.

Девочки, как обещали, сразу повели друзей к дому, где жила та таинственная Наташа. Он был обнесен старым, почерневшим от времени штакетником, на котором висела не менее дряхлая калитка на веревочных поддержках, закрывалась она тоже на такую же веревку просто накинутой петлей на покосившийся столб.

Достучались довольно быстро, будто девушка и не спала, а ждала ночных гостей. Она вышла в старом, грязном, местами грубо заштопанном плаще, от которого еще дурно пахло коровьим навозом. Складывалось впечатление, будто его стирать по каким-то причинам боялись. На ногах у нее были резиновые сапоги, которые были под стать плащу, и они к тому же доходили ей по самую…

Увидев такое чудо, Коля едва ли не начал креститься с криками: чур меня! И если бы можно было начертить священный круг, чтобы оградить себя от такого явления, он бы это точно сделал.

Но девушки, похоже, ей чего-то там наплели, что ей очень понравилось, и она бесцеремонно подошла к скамье, где сидели все, и нагло плюхнулась своей костлявой задницей на коленки к Николаю.

– Привет, а меня Наташа звать, или Натка, можно Нотя, – с хитрой улыбкой представилась Наташа.

– А Мотя можно? – сталкивая с колен девушку, брезгливо произнес Колька. Но та, судя по всему, ни капельки не обиделась. Она продолжала штурмовать свой намеченный объект, невзирая на хамское обращение по отношению к ней.

Похоже, она уже привыкла к таким выпадам в свой адрес и уже попросту не обращала на это никакого внимания. Замуж ведь всем ой как хочется, а тут свежатинка подвалила. Глядишь, если будешь понастойчивей, может, и прокатит.

А тут не прокатило! Кольке этот напор начал действовать на нервы, и он резко отправил ее домой к своей маме. И просил ее, чтобы она не высовывалась до их с Петром ухода. И не доводила до греха своими похабными, грязными поползновениями. Какой бы иммунитет на грубость у девушки ни был, Николаю удалось его сломить. И она, надув губки, ушаркала к себе домой.

Тем самым время неумолимо подходило к ночи. Их ночные спутницы начали откровенно зевать. Давая понять, что уже поздно, и они хотят спать, и дальше они с ребятами сидеть не станут.

Девицы молча встали и пошли от дома Наташи в сторону своего. Тогда наш благородный кавалер поднялся с лавочки и опять предложил их проводить до дома, но его снова задержал Коля.

– Петь, можно тебя на пару слов?

– Ну, что хотел?

– Пошли домой, а?

– Но девчонки…

– Знаешь, что я тебе скажу… – И он во все горло выкрикнул: – Да пошли они на хер, эти долбаные мокрощелки! Да мне уже их общество поперек горла стоит! Приперлись хрен знает зачем, хрен знает куда! Да еще голодной крокодилице на растерзание чуть не угодил! Давай домой, тебе сказано! Иначе я за себя не ручаюсь!

Как ни странно, Петя возражать не стал, даже не начал свое обычное брюзжание. Он только обернулся и громко пожелал всем спокойной ночи, и они пошли в обратный путь к себе в родную Николаевку.

Дорога домой оказалась куда тяжелее, чем в Зубриловку. Хмель уже почти выветрился, и на смену ему пришел брат бодун. Да и веселых спутниц уже рядом не было, за разговорами, шутками с которыми любой путь все же веселей.

Грязь тяжелыми грузилами отяжеляла обувь, идти становилось с каждым километром все тяжелее. Им казалось, что они прошли полпути, когда решили передохнуть на поваленном железобетонном столбе. Друзья присели на него и попросту сразу уснули.

Спали, как им показалось, недолго, но на самом деле они проспали около двух часов. И если бы не холод и моросящий дождь, они бы остались, возможно, даже до утра.

Первым проснулся Колька. Он встал кое-как, огляделся и понял, что, судя по фонарям, они ушли совсем недалеко, примерно километра три. А делать нечего, надо идти, не до утра же здесь прозябать. Так ведь простудиться можно раз плюнуть, а то и чего посерьезнее подхватить. И он начал поднимать своего друга.

– Петро, вставай, – тряс его за шиворот Коля. Но тот что-то промямлил сквозь сон, но просыпаться не спешил. – Вставай, мать твою за ногу! – прокричал Николай ему в самое ухо. Бесполезно. Тогда он решил припугнуть соню.

– Подъем, сука, волки! – Тот подскочил как ошпаренный. И будто в подтверждение его слов откуда-то действительно раздался вой. И разбираться, кто это там, собаки или все-таки волки, желания не было. И они пустились бежать, не обращая внимания на усталость и тяжелую от налипшей грязи обувь.

Остановились друзья, еле дыша, уже в своей деревне, возле развилки двух улиц, где ребятам нужно было расходиться каждому в свою сторону. Сколько они бежали, не мог бы точно сказать ни один из них. Но, судя по тому, что еще не начало рассветать, они сделали вывод, что добежали примерно минут за сорок.

Наконец они окончательно отдышались. Выкурили по сигарете, обсудили вкратце сегодняшние приключения, попрощались и разошлись по домам, договорившись на днях сходить на рыбалку на пруд, который называется Мишкин хутор.

Глава 2. Беспредельщицы

Вот Коля опять приехал в гости к бабушке с дедушкой в хутор Николаевский, который в народе называют просто Николаевка.

Выйдя из новенького автобуса, который с большим трудом пробирался по заснеженным нерасчищенным русским дорогам, он расстегнул боковой карман на своей любимой кожаной куртке, достал сигарету, прикурив ее от импортной зажигалки, глубоко затянулся, выпустив колечками дым в утреннее ярко-бирюзовое небо. Парень повернул в сторону жилых домов и стал осторожно спускаться с дорожной насыпи.

Спустившись с грейдера, он шел по накатанной санями колее и уже думал о том, чем бы ему заняться сегодня вечерком после трудов праведных, которые точно ожидали его у его стариков.

Колька шел неспешно, ноги то и дело застревали в снежных выбоинах, образовавшихся от тяжелых копыт проходящих тут запряженных в сани лошадей.

Но такая прогулка Николая только подбадривала, поскольку раним зимним утром все вокруг искрилось голубоватым веселым радостным сиянием, и белоснежная мгла не казалась такой гнетущей и пустынной. А наоборот, создавала атмосферу сказочной таинственности и великолепия.

Кое-где виднелись одинокие петляющие следы лисиц, оставляя причудливые узоры на пуховой снежной перине. А вблизи Умкиной балки были нарезаны отчетливые отпечатки охотничьих лыж.

Судя по всему, их оставили сегодня утром, поскольку они очень четко отражались на девственно белой снежной глади в лучах зимнего восходящего солнца.

От села доносились смешанные кисловатые запахи сенажа, сухого сена, навоза и других продуктов деревенской жизнедеятельности, которые легким ветерком разносились на многие километры. Также приятно щекотал нос древесный дымок, выпускаемый из десятка печных труб. И вокруг было так светло и по-зимнему тихо, что парень на мгновение отвлекся от своих раздумий относительно своего вечернего времяпровождения, созерцая это зимнее великолепие.

На мгновение его взгляд выхватил на белом фоне какую-то движущуюся темную точку, которая при приближении стала приобретать определенную форму и окраску.

Он остановился и стал всматриваться вдаль, пытаясь разглядеть неопознанный рыжий комок, который приближался к нему со стороны деревни.

Постояв какое-то время, Коля понял, кто к нему торопится, и очень удивился. К нему навстречу неслась маленькая бабушкина собачка Жучка. От дома до того места, где автобус высаживает пассажиров, добрых три километра, а он прошел примерно одну третью часть пути, и каким таким чутьем она учуяла приезд своего любимого Кольки, остается загадкой до сих пор.

Подождал, пока кутка доберется до него через сугробы, в которые, визжа и поскуливая, она проваливалась, затем стрелой выпрыгивала опять на поверхность белой глади до тех пор, пока не достигла своей цели. И в компании веселой спутницы, которая бежала рядом, радостно скуля и повиливая своим маленьким хвостом, он дошел до дома, где уже на крыльце их встречал дед, закручивая свою любимую самокрутку.

День прошел как обычно. С утра, позавтракав, отдохнув несколько минут после дороги, Колька отправился помогать деду по хозяйству – чистить снег, дергать сено, таскать навоз на огород. Затем носил воду, рубил дрова и прочие повседневные дела в деревне.

К вечеру к нему пришел Петька. Он сам, оказывается, только сегодня приехал, а о том, что его товарищ тоже в селе, ему рассказала его почти соседка тетя Нина Иванова. Она видела, как тот утром с автобуса спускался, и тут же оповестила об этом всю улицу.

– С приездом, Колян! – протягивая руку, поздоровался Петро.

– Привет, Петруха! – крепко пожимая ее, сказал Колька.

– Чем заниматься думаешь? – сбивая налипший снег с сапог, спросил Николая парень.

– Да вот к тебе собирался, а ты сам пожаловал, – подвигая большую бадью с нарубленными сухими дубовыми дровами к двери, сказал Колька.

– Ну раз собирался, тогда пошли! Иди, одевайся, а я пока тут с дядь Витей покурю, – усаживаясь на диване, сказал Петька.

Толкнув ногой дверь и подхватив дрова, Колька кивнул и пошел собираться.

В доме бабушка, подкладывая поленья в печку, как всегда, начала свои причитания. Мол, куда на ночь глядя, и чего вам дома не сидится, и чтобы пришел вовремя.

Быстренько умылся, вытерся наспех вафельным полотенцем, вскочив в любимые джинсы, накинув теплую толстовку, Колька чмокнул бабулю в щечку, торжественно пообещав, что постарается прийти не поздно, а если его до 12 часов не будет, тогда пусть его не ждут, он, мол, у дружка своего заночует. Но бабушку этот факт совсем не устраивал. Сказать она ничего не сказала, но брови насупила так, что сразу стало все понятно без лишних слов.

Выйдя из сеней, Коля взял у дедушки уже скрученную цигарку с крепчайшим самосадом, который тот по просьбе своего внука уже скрутил для него, как он любит, в два пальца толщиной и в десять сантиметров длиной. Его друг всегда при виде его «гаванской сигары» подшучивал, что от такого количества никотина он может и с конца закапать. На что Колька посылал его на тот же самый конец или куда поглубже на переделку.

Уже за калиткой Петька поведал, что у него сегодня сабантуй. Приехала тетя Вера и обмывает какую-то обнову. Сам факт халявной выпивки, конечно, их манил, но им хотелось провести вечер не в кругу тех, кому за сорок, а в компании молодых и интересных, жаждущих любви и приключений.

После минутного совещания они решили – идем к Петькиному зятю, благо он живет по пути, берем литр самогона, еще закуски и идем в гости к Ромке Мимику.

Ромка – это местный паренек лет двадцати, живущий недалеко от центра деревни. Так получилось, что его мама вышла замуж, а у отчима дом совсем пустой оказался. Вот он и устроил что-то вроде местного клуба. Поскольку реальный клуб был в аварийном состоянии и его закрыли до решения по выделению другого здания для молодежного досуга, все собирались пока у Романа.

Нельзя сказать, что он плохой человек, но близкой дружбы бы с ним заводить не стоило.

То, что у Ромки опять все собрались, было понятно уже издалека. Громкая музыка из мощных колонок музыкального центра и веселый смех его гостей вечером разносились далеко от дома.

Скрипнула деревянная калитка, от ворот упала на снег задвижка, это Колька с Петькой зашли во двор. Петро выматерился на безрукого хозяина, который не может прибить скобу, чтобы задвижка не вываливалась. Вставил засов на место, и пошли к крыльцу.

Там стояли на пороге две девицы и что-то увлеченно обсуждали, выпуская клубы сигаретного дыма в ночное бездонное синее, усеянное миллиардами ярко мерцающих звезд небо.

Поднявшись, парни поздоровались с ними, а Колька съязвил по поводу отсутствия шапок на головах у девчонок. Мол, и так мозгами небогаты, последние отморозят. На что они только игриво хихикнули, но своих сплетен не прекратили. И парни прошли внутрь.

Там, на удивление, сидел трезвый хозяин и еще пара человек женского пола, что было очень странно, ведь здесь всегда меньше восьми человек редко бывает.

– Здорова, оболтус! – воскликнул Петька, вальяжно устраиваясь в кресле. – И вы привет, девчонки! – расстегивая куртку, снимая шапку, сказал он.

– Привет всем! – последовав примеру своего товарища, поздоровался Колька. И в отличие от своего друга, он прошел к столу, где и сидели девушки. И как всегда, без всяких церемоний плюхнулся на коленки одной из них с волшебной фразой:

– Кто будет водку пить – налетай!

И на этот призыв все стали подтягиваться в тесный кружок. И даже та парочка любительниц поболтать о местных новостях влилась в общую массу людей сразу же, будто только того и ждали.

Все шло медленно и весело. Танцевали, обнимались, ну и, конечно, целовались. И чтоб утонуть в пучине пылкой страсти, по комнатушкам разбредались!

Никто не буянил и отношения не выяснял. И казалось, сегодняшний вечер пройдет спокойно, в любви, дружбе и согласии. Но как только время подошло уже к четвертому литру, одна из девиц, которые курили на улице, когда пришли Колька и Петька, вдруг ни с того ни с сего вспомнила какую-то старую обиду, и тут началось…

Драка была как в фильме про бои без правил. Юлька мочила Таньку так, будто, если она ее уделает, ей вручат в качестве приза денег мешок да жениха в придачу. На тот момент там был, к сожалению, свободный только Петька, и выбирать было больше не из кого. Может, они его и не поделили? Кто же теперь их разберет.

В ход шли кулаки, ноги, ногти и даже зубы. Уже стали хватать, что под руки попадалось. И кто знает, чем бы это все закончилось, если бы благородный Петечка не полез их разнимать.

– Вы че, совсем охерели, дуры дебильные! – растаскивая их по сторонам, орал на них он. – Какого вы тут не поделили, а! Ну-ка брось кочергу! – выхватывая железяку у Юльки, кричал он.

Лучше бы он этого не делал. Разъяренная Юлька от обиды, что ей не дают завершить победный удар, так впилась ему в шею, что тот аж взвыл нечеловеческим воем.

Затем ей на помощь кинулась ее конкурентка, и они в две женские ручки стали разукрашивать нашего героя так, что он аж орать был не в состоянии.

Тот сначала деликатничал, старался не повредить их кукольные личики, а затем стал их попросту раскидывать, как тряпичные куклы, но это только раззадорило пьяных дебоширок, и они, зажав его в свои тесные объятия, стали буквально над ним издеваться, применяя все доступные им способы для этого.

Поняв, что он попал как хрен в рукомойник и самому ему уже не справиться, Петя стал звать на помощь.

На тот момент в доме кроме этой троицы были Колька с Веркой, которые уединились в соседней комнате, чтобы остаться наедине. А Ромка, сославшись на какое-то важное неотложное дело, пошел провожать домой Ленку.

Услышав крики своего друга, разъяренный Колька натянул первое, что ему попало под руки, и вылетел из комнаты в одних трусах. Не совсем поняв, в чем дело и чего это Петька орет, когда над ним такие телки вьются, радоваться нужно, ведь групповушка намечается!

Но тот орал, как будто его каленым железом протягивали. Поняв, что тут сейчас произойдет убийство, а не сладостные объятья, Колька недолго думая хватает со скамьи ведро с ледяной водой и выливает на разгорячившуюся кучу тел.

Что там потом началось! Все ревели, как тигры перед случкой. Девки бросили свою жертву и отправились мстить Кольке за испорченную прическу, за мокрую одежду. А тот, как спаситель ордена семейных трусов, занял позицию возле ведер с водой, а их еще там стояло четыре штуки. Так что он живым им не дастся.

Не дожидаясь, пока его начнут калечить, Коля вылил на них сразу два ведра одно за другим. Те застыли в ступоре. Затем Танька с криками «сука, я тебя ща зарублю» выскочила на улицу, спотыкаясь на ходу.

Ее не было около пяти минут, все подумали, что она домой убежала или затаилась где. Но тут послышались быстрые бегущие шаги за окном.

Дверь резко распахнулась, и в образовавшийся проем Колька запустил пустое ведро. Оно пролетело над головой, поскольку входящий пригнулся. Каким-то чутьем Колька это понял, и во время последнего омовения брызги попали на лампу и она перегорела.

В комнате было темно, как в гробу в безлунную ночь в пасмурную погоду. Коля мгновенно схватил второе ведро и запустил в сторону входящего. Затем ногой нащупал и пододвинул третье, пинком отправил его туда же.

– Вы что, совсем гребнулись, придурки! – заорал чей-то знакомый голос из темноты снизу от порога. – Хорош! Это я, Роман! – И тут сразу все стихло, а Колька успокоился и опустил приготовленное ведро с водой для собственной обороны опять на скамью.

Началась другая возня. Спотыкаясь о различные предметы да перевернутые ведра, стали искать выключатель, чтобы обесточить патрон и выкрутить остатки того, что еще минуту назад наполняло дом ярким, теплым светом. Потом была целая история по поиску рабочей лампочки на ощупь в захламленном всяким барахлом шкафу.

После того как они достигли успеха, отыскав-таки заветный луч, что дом всем осветит, и в комнате появился свет, друзья уселись за стол лечить ранения, полученные в результате схватки с водочными демонами, причем той же самой водкой.

Хозяину дома была рассказана история о случившейся в его отсутствие драке и о том, как ее пришлось ликвидировать, до того момента как сам Ромка попал под массированный ведерный обстрел. В свою очередь Роман рассказал, как, возвращаясь, он услышал, как из его дома доносятся какие-то непонятные крики. Он давай бегом к дому. Забегает в сени, открывает дверь, а в него с шумом что-то летит. Если бы он не успел упасть на пол, сотрясение мозга в лучшем случае было бы обеспечено.

Вдоволь насмаковавши свои подвиги, тяжесть полученных увечий, они обнаружили, что их всего трое, причем Колька до сих пор сидит в трусах. Кинув друг на друга вопросительный взгляд, друзья бросились к спальне и…

Перед их глазами встала картина – захочешь, не придумаешь. На кровати лежат три девушки, укутавшись шерстяным пледом, накидав еще сверху теплые куртки, и спокойненько сладко сопят себе.

– А эта как здесь оказалась?! Она же за топором побежала?! – округлив от удивления глаза, присел Колька.

– Наверное, пока мы лампу искали, она и прошмыгнула, – предположил Роман.

– Колян, ты сегодня оденешься или так до дому пойдешь?! – с насмешкой подметил все тот же Ромка.

– Оденусь, если шмотки найду. Я вот сюда их вешал, – указывал рукой Коля на стоящую рядом с кроватью тумбочку. – А их будто корова языком слизала.

– Вот они, у этих тварей под бошками, – зло заметил Петька, выдергивая бесцеремонно Колькину одежду из-под девичьих голов. Те даже не шевельнулись, продолжая спать безмятежным сном.

Николай поблагодарил своего друга и вышел в зал, чтобы поскорее одеться и отправиться домой в свою мягкую кровать под теплое одеяло. Подальше от этого дома терпимости, в который он больше не ходил ни под каким предлогом.

Тем временем Петро взял до завтра у Ромки сухую одежду, скоренько переоделся. Затем ребята попрощались с хозяином, посоветовав не выпускать девчонок, пока те не наведут ему порядок или как-нибудь по-другому не возместят ущерб. Они с Колькой, обсуждая сегодняшнее происшествие, вышли за забор и пошли в сторону своих домов.

Глава 3. Зимние гулянья

Январь – это самый праздничный месяц всего года. Сколько он в себе таит поверий и обрядов. И как жаль, что год за годом мы теряем последние крохи традиций исконно русских, традиционных зимних гуляний. И вымирает наша культура, как существа далекой мезозойской эры.

Накануне старого Нового года, а конкретно 13 января, у Петра в доме собралась неплохая компания. К большому сожалению, его самого в тот день не было. Он куда-то уехал по каким-то своим неотложным делам. А вечерок скоротать за теплой беседой и рюмочкой хорошей самогонки со старыми добрыми друзьями – это само собой разумеется.

Вот сидят за накрытым праздничным столом Колька, Петькины сестры Ольга и Алина, их лучшая подружка Ленка Иванова и Маша Лихачева. Сидели они, значит, пили, шутили, как вдруг кому-то из присутствующих пришла в голову гениальная идея.

Поскольку сегодня старый Новый год, значит, все ряженные ходят, зерном по дворам посевают да разные колядки поют. А почему бы и нам, мол, так же не повеселиться?

Идея всем пришлась по вкусу, и стали решать, кого во что вырядить и какие колядки следует в такой праздник петь.

Тут за окном раздался хруст снега под чьими-то тяжелыми ногами. Затем из сеней донесся шум выбивающихся валенок, и в дом вошел похожий на Деда Мороза Сергей Полухин.

Он был в стеганом ватнике, темно-синем пуховике китайского производства, на руках красовались новенькие кожаные перчатки на синтепоновой подкладке, что весьма было комфортно использовать данный атрибут одежды для зимних увлечений, таким и являлся снимающий теплую меховую шапку у вешалки паренек.

В этот морозный праздничный день Серега решил порыбачить в лесной речке, но клева, как назло, никакого не было, а мороз стоял крепкий, и даже теплая экипировка начинала сдавать позиции.

Собрав все свои рыболовные снасти, любитель зимнего лова решил по дороге зайти погреться у старых знакомых, может даже повезет, и выпить получится, праздник же, как-никак.

Но не успел он даже снять с себя толстый «тулуп», как к нему бросились с расспросами уже неплохо захмелевшие девчонки, на чем тот приехал, и оказалось, что он на лошади, да еще и в санях.

Тут эти бестии подняли такой визг, что в ушах чуть перепонки не лопнули.

Перспектива передвигаться по селу пешком уже вообще не рассматривалась, и все стали его упрашивать поучаствовать в общем каламбуре, но он сначала ломался, набивая своей персоне высокую цену, изображая из себя твердого человека. И тут на выручку негодующим девицам пришел Колька.

Он предложил несговорчивому хозяину упряжки выпить с ними за праздник, за неудачную рыбалку, за добродушных хозяев. В общем, через полчаса клиент созрел и более своего неудовольствия относительно массового зимнего гулянья никак не выказывал.

Пока девки красили друг друга, парни, разогретые спиртными напитками, решили подышать свежим воздухом. Вышли на улицу, закурили по сигаретке, глубоко затянулись и стали медленно выпускать причудливые колечки густого табачного дыма, который стремительно поднимался в смеркающееся январское небо.

– Бля! – воскликнул Серега, хлопая себя по поясу. – Я в дом с ружьем заходил?! – спросил он у своего товарища.

– Нет, Серый, ты точно пустой заходил, – ответил Колька, выпуская очередную порцию табачного дыма.

– А куда же я его мог засунуть? – озабоченно рыская взглядом по всем углам, спрашивал сам себя Сергей.

– Да ты в санях глянь. Может, оно там лежит, – предложил Николай, и тот кинулся к саням сломя голову. Даже лошадь, услыхав такое движение по направлению к ней, вздрогнула, перестав живать солому.

– Фу-у! – шумно выдохнул Сережа, вытаскивая свое оружие из-под старой фуфайки, которая использовалась в качестве мягкой подкладки для пятой точки в санях.

– Думал, кабздец, посеял, – щелкая на ходу затвором, облегченно вздыхал он.

– Слышь, Серый! Ты бы лучше его в дом занес от греха подальше. А то, мало ли, сейчас по селу гонять будем, еще вывалится ненароком, – выбрасывая в темноту окурок, посоветовал Коля.

– А точно ты базаришь, Колян, отдам его Алинке, пусть спрячет подальше, а как приедем, заберу, – подхватил идею растяпа.

– Вот и правильно, в пьяной суматохе не то что ружье, себя просрать можно, – поддержал Колька.

– Ружьишко-то у меня о какое, – начал хвастаться довольный как чайник Серега. – А стреляет – на сто метров пуля точности не теряет.

– Ну, начнешь тут сейчас из нее снайперскую винтовку плести.

– Да ничего я не плету! – возмутился тот. – Если бы ты умел стрелять, сам бы попробовал.

– Ну так давай попробую!

– А ты умеешь стрелять из охотничьего ружья?!

– Конечно, умею. У меня дед охотник и пахан тоже. Так что стрелять я чуть ли не с рождения умею.

– Брешешь? – недоверчиво сказал Сергей.

– Почему брешу, не веришь – давай покажу, – настаивал Коля.

– И чего ты мне покажешь, когда такая темень уже? Даже если и по веткам попадешь, все равно не поймешь, от ружья это или птичку спугнул, – прикуривая очередную сигарету, процедил хозяин двустволки.

– Тоже мне нашел проблему, – съязвил Колька. – Вон видишь, скирд соломы стоит.

– Где?

– Да вон! Откуда ты своей лошадушке корм доставал!

– А-а! И что?

– Что, что. Возьми пластиковую бутылку и воткни ее в шапку скирда. Стукни по ней слегка палочкой, а сам в сторонку отпрыгни, а я тебе буду мастер-класс показывать.

Тот аж выронил из рук неприкуренную сигарету от такого предложения.

– Коля, ты что, с сосны манданулся?! А если ты вместо бутылки в меня попадешь?!

– Да чего ты ссышь? Я ведь не сразу палить буду, а подожду секунды три. Этого тебе хватит, чтобы отпрыгнуть в сторону.

Он с минуту подумал, а потом нехотя произнес:

– Ну смотри, если ты меня убьешь, я тебе зубы выбью, понял?

– Согласен! – ликующе пообещал Колька, беря ружье у своего собутыльника.

Сергей нашел пустую бутылку, примостил ее на макушке стога соломы, а сам спустился к речке и выломал себе огромную камышину, чтобы стоять как можно дальше от импровизированной мишени.

А Коля тем временем пристегивал патронташ с патронами к себе на пояс. Затем проверил курки ружья, тщательно ощупал цевье, отбросил ствол и вогнал туда патрон.

Оружие это было двуствольное, охотничье, шестнадцатого калибра, явно отечественное и примерно выпущено оно было где-то в пятидесятые годы. Но состояние у него было очень даже ничего. Видно было, что до Сережи у него был хороший хозяин.

– Ну что, «стрелок ворошиловский», готов?! – с насмешкой в голосе спросил Серега.

– Как пионер, всегда готов! – отозвался Колька.

– Тогда внимание! – И он три раза стукнул своим камышовым «звуковым указателем» по бутылке.

Раздался гулкий выстрел, эхом разносящийся по всему селу и спящему лесу.

Серега подошел к скирду и с видом работника тира заключил:

– Мазила ты, Колька. И хвастун! – ликующе орал «артиллерийский наводчик».

– Постой-ка! А у тебя с ружьишком все ли в порядке?! – недоуменно крутя в руках оружие, спросил горе-снайпер.

– А-а, я же забыл тебе сказать, что у него ствол немного кверху задран, – виновато признался тот.

– Вот, а ты тут раскудахтался, ишак каракалинский! Ну-ка давай обратно, будешь дятлом работать, в наказание я тебе дам только две секунды, усек? Не успеешь отпрыгнуть, пеняй на себя!

И с этими словами Коля перезарядил ружье и приготовился к очередному выстрелу.

Сережа в этот раз сел возле соломы прямо напротив Кольки и закурил сигарету. Только он поднял вверх свою камышину, как Колька на него заорал:

– Ты что, дроздофил еблантий тетерев, совсем гребнулся! А если отрикошетит ото льда или, может, под снегом лист какой железный лежит, враз мозги повышибает! Ну-ка марш на исходную, придурок стибанутый!

И Сереже ничего не оставалось, как подчиниться и отойти в сторону.

Второй выстрел, равно как и последующие, оказался успешным. Удивленный Серега только руками разводил да глаза большие делал, как это ночью в полной темноте можно на слух метко стрелять.

Но ему Ленка рассказала еще одну подобную историю, когда та выскочила на шум выстрелов. Которая вообще выбила его в осадок.

После того как девчонки уже размалевались, словно индейцы, они позвали парней для точно такой же гримировки.

Кольку нарядили в известную телезвезду Верку Сердючку. Надев поверх кожаной куртки лифчик энного размера, пряча его под цветастым фланелевым халатом. На голову повязали пуховый платок, не забыв наложить на лицо массу разнообразной косметики, одним словом, не Сердючка, а просто шедевр девичьих фантазий.

Вот Серегу постигла участь древнерусской проститутки, которую девчонки также украсили согласно русским традициям, но с современной сумочкой.

Когда все были разряжены и уже были готовы выходить, за окном послышался шум мотора. Отодвинув занавеску, все увидели, как к дому подъехала легковая машина.

Спустя пару минут в дом вошел Колькин дружок Вовка Плешаков, который решил навестить своего приятеля в забытой богом деревушке, куда зимой даже дороги не всегда расчищали.

Увидев такое сказочное шоу, он так рассмеялся, что его едва удалось успокоить. После чего он с великой охотой принял участие в общем балагане.

Вот они вышли из теплой светлой избушки навстречу колючему морозному воздуху. Веселой гурьбой, с шутками и дурачеством, дошли до покрытых инеем саней и вшестером погрузились в них.

Лошадка веселой рысью без всякого труда везла за собой груженые сани по хорошо накатанной зимней дороге. Ей, похоже, передался веселый дух ее подвыпивших пассажиров, и она бежала, радостно вскидывая задние копыта в своеобразном танцевальном па.

Вот они подкатили к дому бабки Маньки. Вошли к ней во двор и стали стучать в окошко, в котором свет почему-то не горел, зато отчетливо видно было, как работает телевизор, в котором транслировались программы еще с первой новогодней ночи.

Они постучали еще раз, но им так никто не открыл, и ребята ушли ни с чем.

Затем они заехали к Ивановым, вломились всей гурьбой и давай песни посевальные петь да ногами притопывать. И когда щедрые хозяева всех отблагодарили и довольные гуляки вышли во двор, до них дошло, что они забыли взять с собой самый главный атрибут этого праздника – зерно.