Читать книгу Рыбинск. Портрет города в 11 ракурсах - Евгений Ермолин - Страница 1

Исторический Рыбинск удивителен, неповторим и невозвратим. В нем случилась важная и значительная кульминация человеческого бытия на русском просторе. Как замечательно выразился мыслитель начала ХХ века Василий Розанов, Рыбинск – узел волжской жизни, отмеченной огромною деятельностью, которая несравненно изящнее, красивее и одухотвореннее, чем в низовьях великой реки…

Город был глубоко травмирован в ХХ веке. В какой-то момент могло показаться, что в нем не осталось ничего, что связывает его с прошлым, кроме ветшающих архитектурных декораций. Да и его обнадеживающее будущее было по крайней мере дважды, в 1920-е – 1930-е годы и на рубеже XX–XXI веков, под большим вопросом. Чехарда переименований города в минувшем веке является внешним знаком угрожающего беспамятства. Но, несмотря ни на что, Рыбинск сохранил свое исконное имя. Может быть, вместе с именем наследуется и сущность, как знать. Не обрывается и не затухает судьба.

Современный Рыбинск думает о будущем как о чем-то, что может случиться, что состоится. Но вспоминает и о прошлом. Возможно, именно поэтому в нем, наконец, начала воссоздаваться и прирастать органическая ткань городской жизни.

Леса, горы и воды существуют извечно, безначально. Город рождается в результате творческих усилий человека. Это продукт воображения и работа рук многих людей, которые живут по-разному и думают по-разному, и могут ни в чем друг с другом не совпадать. Город – памятник человеческому разнообразию. По словам поэта, «Исполнен город безразличья К несовершенствам бытия»:

Это искусственная и искусная среда, торжество замыслов, проектов, сбывшееся предсказание. Но это, возможно, и какая-то правильная догадка – о том, что возможно, чему суждено было состояться вот здесь, на этом самом месте.

Есть какая-то правда в идее нашего современника, англичанина Питера Акройда, автора знаменитых книг о Лондоне и Венеции: у него город – живое существо, непостижимое, гигантское, бессмертное. Эта жизнь не зависит уже от нас, она длится в истории сама собой, она брошена на ландшафтный простор, в ней есть публично-социальные и сокровенно-личные аспекты. Она связана с земным и с небесным. И «мы в любом случае должны видеть в нем организм, подобный человеческому, со своими собственными закономерностями жизни и роста». Переулки города подобны капиллярам, парки – легким. И даже так: город «ненасытен и плотояден, охоч до людей, жратвы, товаров и питья; он потребляет и испражняется, движимый неутихающей жадностью и вечным вожделением» .

А один из самых ярких интеллектуалов за всю историю Рыбинска Алексей Золотарев напишет о своем городе: «С позиции единства Вселенной город – это часть планеты, место, куда идут творческие толчки со всего мира, где возможно постигать и изучать всю Вселенную».

Впрочем, прямого подобья Рыбинска Лондону или иному какому-то городу нет и быть не может. Даже если мы дегустируем иногда перекличку с Чикаго, американским мегаполисом, с которым город на Волге сравнивали охотнее всего. Есть созвучия. Но у каждого города своя судьба, своя биография.

Займемся «описанием» Рыбинска, согласившись с Акройдом еще в одном: биография города «не может быть подчинена хронологии». Город «предвосхитил построения нынешних теоретиков, предположивших, что линейное время – фикция, порожденная человеческим воображением. В городе сосуществует много различных форм времени, <…> было бы глупо насиловать их характер ради того, чтобы создать традиционное повествование». Книга о городе «по-донкихотски скачет во времени, вот почему она сама образует лабиринт»…

Полюбить Рыбинск легко. Быть может, труднее объяснить, почему. Но в итоге и появился на свет этот текст.

Его нельзя назвать историей города, хотя исторического в книге много. И отдельно изложены важные события в хронологическом порядке.

Эту книгу нельзя также считать систематическим научным исследованием или определить как путеводитель.

И она уж наверняка не репортаж, хотя именно современные впечатления давали повод подумать и о прошлом, и о будущем.

Это попытка передать опыт чувств и опыт мыслей, пережить в слове то, что дается при встречах звуками, красками, образами и перспективами. «Мой Рыбинск», который, однако, мог бы стать и личным событием, и со-бытиём.

Историки и краеведы

У настоящего города есть история. И есть историки. У меня за спиной – предшественники, писавшие о Рыбинске, сначала безвестные (историк-краевед не сразу уходит от средневековой анонимности, не дорожит своим именем); потом поименованные. Нужно сказать о них, об этих особых людях, которые пытались словами передать то, что в городе их вдохновляло, зажигало, заставляло любить и ненавидеть.

В конце ХХ – начале XXI века изучение Рыбинска набирает обороты. Можно, пожалуй, говорить о настоящем расцвете местного регионоведения. Труды ведущих краеведов, публикации музейщиков, журналистов сделали возможной и эту книгу, которая отчасти основана на их материалах, а отчасти вдохновлена их работами. Автор книги благодарен всем тем, кто входит в эту плеяду, кто заочно или очно помог разобраться в рыбинских сюжетах. Признавая, что могу кого-то и забыть, назову все-таки тех, кого помню: Н.М. Алексеев, А.Е. Асарин, Е.П. Балагуров, Т. Бикбулатов, Н.Н. Бикташева, Н.С. Борисов, В. Бородулин, С.Н. Будилкова, Л. Гаврилова, О. Гржибовская, М.С. Емельянова, Л.Б. Иванова, Л.М. Иванов, О.Б. Ионова, А.Б. Козлов, Н.Е. Коновалова, И.И. Кочуев, Г.Д. Левина, Л.М. Марасинова, А.В. Михайлов, Г.Б. Михайлова, М. Морозова, Ю. Муратова, Е.В. Овсянкина, С.Н. Овсянников, А.К. Павлов, Н.А. Петухова, М.А. Портер, В.А. Прокофьева, Е.С. Розов, А.В. Романова, Д.В. Романов, А.Н. Рыкунов, И.И. Рыкунова, В.И. Рябой, Е.В. Смирнова, В.Л. Стужев, И.Л. Хохлова, Е.А. Цешинская, Ю.И. Чубукова, М.И. Шакурова, а также А.Ю. Данилов, Я.Е. Смирнов и др.

А вообще рыбинская историография возникает в конце ХVIII века, на волне пробудившейся в российской провинции общественной инициативы. Кончался летописный период в истории описания России, местная, рыбинская, традиция которого, увы, отсутствует.

В эпоху просвещенной монархини Екатерины II государство обнаружило интерес к познанию страны, ее характера, ее богатств, ее возможностей. Правительство рассылало анкеты, на местах описанием занимались преимущественно чиновники. В Ярославской губернии, куда входил Рыбинск, такая работа развернулась под руководством наместника Алексея Мельгунова в 1777–1779 годах. Тогда, по мере сбора и обобщения материала, историко-географические очерки городов печатались в местном журнале «Уединенный пошехонец». Предполагают, что первые описания Рыбинска выполнил губернский землемер капитан Николай Григорьевич Арцибашев.

Описания городов будут производить на протяжении всего XIX века. Известны описания Рыбинска 1802–1810 годов (составленное уездным землемером Дмитрием Михайловичем Аладьиным) – и 1811 года, неизвестного автора (по публикации Давида Золотарева, 1910). Но развивается и неофициальное краеведение, авторское описание примечательных городов. Мало-помалу у государства инициативу перехватывает общество. Запросы государства оказались локальными и слишком прикладными, чтобы ими удовлетвориться, а на местах возникает любопытство, желание очертить своеобразие местной жизни. В поле внимания краеведа попадают событийная история, человек в его индивидуальных чертах, быт, нравы, фольклор, искусство, экономика (коммерция, мануфактуры, ремесла, промыслы), специфика местного управления, природные особенности, климат, качества ландшафта…

О Рыбинске в XIX веке пишут и горожане, и приезжие гости. В 1837 году протоиерей Матвей Гомилевский на средства городского головы Федора Тюменева издал в Петербурге «Описание города Рыбинска». С начала 1830-х годов местом публикации краеведческих материалов становятся «Губернские ведомости» (их неофициальная часть). Здесь публикуются статьи и документы по местной истории и этнографии. Из Рыбинска в газете публиковался учитель русского языка в городском училище И.С. Зимулин, выпускник Московского университета.

Первый рыбинский «путеводитель» написан стихами. Это опубликованная в 1857 году поэма «Путеводитель по Ярославлю и Рыбинску. Стихотворение и труды крестьянина Фёдора Филипповича Смурова», посвященная «землякам-ярославцам». Автор сочинил косноязычно-субъективный панегирик. Он восхищается процветанием города и размахом рыбинской торговли:

Больше всего внимания в Рыбинске Смуров уделяет возможностям весело провести время. Его восторгают городские театр, бульвар и дача:

Рядом с бульваром продают апельсины и мороженое. Да и в целом

Полезным оказывается и взгляд извне. Первым из сторонних наблюдателей Павел Свиньин, ярославский помещик и путешественник по Америке, петербургский писатель, художник и основатель журнала «Отечественные записки», опубликовал там в 1826 году статью о Рыбинске как крупнейшей в России внутренней гавани. Впоследствии о Рыбинске писали губернский чиновник Иван Аксаков, педагог Константин Ушинский, земец Флегонт Арсеньев, журналист Георгий Устинов… да кто только ни писал! В 1890 году издал книгу о городе ярославец Константин Головщиков.

В XIX – начале ХХ веков расцвет краеведения был связан с земским движением. Стремление к объединению усилий привело к созданию губернских ученых архивных комиссий (ГУАК). На рубеже веков в России появляются и местные историки крупного масштаба. К сожалению, досоветский Рыбинск не дал такой значительной и мощной фигуры. Интерес к освоению Рыбинска как феноменального явления на карте страны просыпается в эти годы только эпизодически. В ярославскую ГУАК входили непременный член рыбинской землеустроительной комиссии Владимир Прасолов, рыбинский уездный предводитель дворянства Илиодор Хлебников (кстати, родственник известного журналиста рубежа XX–XXI веков Пола Хлебникова), а также епископ Сильвестр (в качестве почетного члена).

Интерес к изучению местной старины принял в городе оформленные выражения лишь к 1920-м годам. Тогда в рыбинском просвещенном кругу получают особое значение опыты краеведения. Неслучайно именно здесь в 1919 году прошел первый в стране краеведческий съезд. А потом были еще несколько. Краеведение самоопределяется как движущая сила местного, низового гражданского общества, как инструмент регионального, местного, областного, городского самосознания и средство объединения культурных деятелей, развития стимулов местного патриотизма. Но в новой исторической ситуации, после 1917 года, краеведение стало фактором консервации истории, которую, по сути, отвергал утопический советский проект светлого будущего. Новый мир не нуждался в ретро-ностальгии. 1930-е годы начались арестами сотрудников музея, обвиненных в приверженности «реакционной идеалистической идеологии». Для нас теперь этот приговор – скорее комплимент. Но многие местные историки погибли или замолчали.

Между тем, задачи привнесения в местную историю смысла далеко не устарели и продолжают стоять на повестке дня в современных краеведческих трудах. Пробуждение местной краеведческой темы связано с очерковыми книгами Михаила Рапова, Бориса Носика, появившимися в 1960-е годы. А новый подъем краеведения начинается в 1990-е годы. Бурное развитие местной истории в самых разных направлениях предъявило разные подходы и дало панораму реанимированных материалов о жизни Рыбинска. В результате многое изучено неплохо: бери и цитируй. Но есть и явные лакуны, так что временами материал приходится собирать по крупицам. И не всегда удается достичь полноты и цельности. Замечу также, что говорить о современности в полном объеме нужно специально и отдельно, поэтому неостывшие актуальные материалы будут привлечены избирательно.

…Ты знакомишься с городом и горожанами, пробуешь его на вкус, касаешься его камней, вживаешься в него – и начинаешь его понимать, чувствовать. Начинаешь думать о нем как о месте судьбы или встречи.

Поразмыслим о Рыбинске вместе.