Мечник Александр по прозвищу Одинец служил в полусотне пограничной стражи, бился с литвинами на Смоленском порубежье, но громкой ратной славы не снискал. Однако сам князь Иван Данилович Калита призвал воина к себе и дал наказ – отправиться в Тверь и разведать обстоятельства смерти сестры хана Узбека: несчастный случай, убийство или… быть может, и не умерла она вовсе? И разузнать надо все тайно, чтобы молва какая не пошла и чтобы никто не попытался вмешаться в расследование.
Опасны и сложны русские дороги, но еще опаснее и сложнее княжеские интриги! И никому не ведомо, почему князь выбрал именно его, мечника Александра по прозвищу Одинец…
Оглавление
Евгений Кузнецов. Княжий сыск. Ордынский узел
Пролог. Догорела свечка до полочки
Глава первая. Не было печали
Глава вторая. Велик почёт не живет без хлопот
Глава третья. Прямо только вороны летают
Глава четвертая. Исподволь и сырые дрова загораются
Глава пятая. Ехала кума, да неведомо куда
Глава шестая. На смирного бог нанесет, резвый сам набежит
Глава седьмая. Счастье не корова: не выдоишь
Глава восьмая. Посольство
Глава девятая. Свой своему поневоле брат
Глава десятая. Промеж двери пальца не клади
Глава одиннадцатая. Квашни крышкой не удержишь
Глава двенадцатая. У корысти всегда рожа бескорыстна
Глава тринадцатая. Огонь под полой недалеко унесешь
Глава четырнадцатая. Девка не жена: порода не одна
Глава пятнадцатая. Не всякая болезнь к смерти
Глава шестнадцатая. Близ царя – близ чести, близ царя – близ смерти
Глава семнадцатая. Зашибленное вспухнет, посеянное взойдёт
Глава восемнадцатая. Махни рукой да ступай домой!
Эпилог
Отрывок из книги
Морозным утром на второй неделе великого поста из двери, ведущей в кухонную подклеть княжеского дворца стольного города Твери, вышел человек с плетёным коробом в руках. Когда вышедший повернулся, чтобы закрыть за собой дверь, сноп тусклого красноватого света осветил неуклюжую фигуру в коротком нагольном полушубке, высоких, до бёдер, сапогах и круглой шапке с лисьей опушкой.
– Да иди уж, горюшко! Сама прикрою, а то все расплещешь… – раздался ворчливый женский голос, коротко скрипнули петли, свет исчез, и человек остался в темноте. Он потоптался на месте, поудобнее приноравливая лямку короба к своей шее, и мелким семенящим шагом отправился по узкой, разметённой среди сугробов тропинке. Уже осевшие под мартовским солнцем заструги по краям тропинки были ещё высоки и местами скрывали её глубокой чёрной тьмой. Человек с коробом завернул за угол дворца, направляясь к темневшим неподалеку отдельно стоящим хоромам, и неожиданно споткнулся, едва не выронив ноши: на тропинке, неясно белея запрокинутым к небу лицом, лежала женщина.
.....
Последние слова он говорил уже мне. И мы тем же коридором пошли к выходу – князь, двое подручных и я. Только за тюремным частоколом мне полегчало. Хотя всё только-только начиналось. И кто знает, не окончится ли в этой же юдоли?
Служба, начинающаяся в столь веселом месте, вряд ли сулит приятные деньки!
