Оглавление
Евгений Лукин. Избранное. Стихи, поэмы, переводы
Предисловие. Легенда о двух учениках капниста
У самого синего моря
Начало
Читаю часы
Полустанок
Confessione
Вещее слово
Заклинание
Персы. По мотивам нома Тимофея Милетского
Ночная поездка Одина. Эддические вариации Бёрриса фон Мюнхгаузена
Висы радости. Из Харальда Хардрада
Слово о полку Игореве
Задонщина. Слово о великом князе Дмитрии Ивановиче и о брате его, князе Владимире Андреевиче, как победили супостата своего царя Мамая
Боян. Из Тадеуша Мичинского
Вифлеемская звезда
Последняя эклога. По мотивам «Pollio» Вергилия
Крещение Владимира. Русская легенда
Ксилургийский скит. Поэма
Радонежская оратория. Либретто
Костер Амасийский. Поэма
Падение Царьграда. Византийская легенда
Каменный мед. Поэма
Мать Мария. Из Берриса фон Мюнхгаузена
Рождественское чудо
Ветер войны
Пантелеймоновская церковь
Anno Domini 1812. Из Рихарда Демеля
Павловск
Командир взвода. Из Аполлинера
Молитва перед боем. Из Уилсона Ходжсона
В атаку. Из Джулиана Гренфелла
Джаханнам
Блажен, кто пал в бою. Из Шарля Пеги
Грачи. Из Чарльза Сорлея
Сова. Из Эдварда Томаса
Элегия
Ода ракетному крейсеру «Петр Великий»
Видение грозы над Михайловским замком
Тень
Сон. Из Тадеуша Мичинского
Метопа Улафа Булля
Метопа
Весеннее
Береза
На кладбище
«Пусть те, кто любил, кто лелеял, кто думал…»
«О, если б сквозь надпись на памятном камне…»
«Да имя святится твое, Эмеренсе!..»
Рыцарские песни Бёрриса фон Мюнхгаузена
Римский возница
Старый рыцарь
Сага о кожаных штанах
Кинжал
Паж
Замок в лугах
Гонцы
На той стороне – полевые палатки
Вечный мир
Песня ландскнехта
Ландскнехты в раю
Барабан Жижки
Набег
Колокол
Братина
Однажды спросят ваши дети
Еврейский альбом Исаака Розенберга
Еврей
Разрушение Иерусалима
Горящий храм
Получая вести с фронта
На марше (Вид из левой колонны)
Возвращаясь, мы слышим жаворонков
Охота на вшей
Рассвет в окопах
Дочери войны
Мертвые герои
Свалка мертвецов
Бог
Без вести пропавший
В преисподней
Сквозь глухие пасмурные дни
Солдатская философия Уилфреда Оуэна
Странная встреча
Бóльшая любовь
Оправдание моей поэзии
Пацан и винтовка
Проводы
Псалом обреченной юности
Сонет. Наблюдая за нашей батареей, вступающей в бой
Твердокожесть
Dulce et Decorum est
Часовой
Под шквальным ветром
Весеннее наступление
Почва. Солдатская философия бытия
Калека
Зов
Будущая война
Конец
Иракские верлибры Брайана Тернера
Солдатский арабский
Наблюдательный пост № 71. Балад, Ирак
Там, где кончается телеметрия
Сюда, пуля
2000 фунтов. Площадь Ашур, Мосул
«Деньги на ветер – вот что думает Сефван…»
«Сержант национальной гвардии Лёдуи…»
«Рашид проезжает мимо свадебного салона…»
«Лейтенант Джексон пристально смотрит…»
«Неподалеку старуха, баюкавшая своего внука…»
«А человек, который нажал кнопку взрывателя…»
«Разорванная телефонная линия, нависая…»
Вскрытие. Кемп Вулверин, Кувейт
Маска смерти Луи-Филиппа Эбера
Центр города
Украсить цветами радуги
Бог отправился за покупками
Она приближалась
Маска смерти
Почему мертвецам всегда везет в карты?
Ночь, все еще ночь
Роковая муза Цветана Марангозова
Муза
России
Питомник
Рикошет
«После прогулки по городу…»
Дачные этюды Арне Русте
Еж
Утконос (Ornithorhynchus anatinus Paradixus)
Петербургская прогулка
«На небе Бог и светлая звезда…»
Ода памятнику Чижику-Пыжику, сотворенному Резо Габриадзе
Перстень
Васильевский остров
«Чашки есть китайской синьки…»
Примечания
Библиография
Литература
Отрывок из книги
Однажды патриарх русской поэзии Василий Капнист призвал к себе двух своих учеников и сказал: «Стать настоящим поэтом и прославиться может только тот, кто переложит хорошим русским слогом какую-нибудь древнюю эпическую песнь». Затем внимательно посмотрел на юношей, раздумывая, кому какое дать поручение. Лицо одного ученика некогда так изуродовала оспа, что лишила его правого глаза. Это напомнило Капнисту великого слепца – древнегреческого поэта Гомера, и патриарх благословил Николая Гнедича на перевод знаменитой «Илиады». Лицо другого ученика отличала болезненная нервозность: дожидаясь решения, он то и дело потряхивал кудрявыми волосами. В его глазах поблескивал сумасшедший огонек. «Пожалуй, этому более подойдет творение Тасса», – подумал Капнист и поручил Константину Батюшкову переводить рыцарскую поэму «Освобождение Иерусалима» итальянского поэта Торквато Тассо. Молодые люди покинули учителя, вдохновленные величественным заданием, которое сулило им славу и бессмертие.
Трудолюбивый Николай Гнедич, не мешкая, приступил к занятиям. Он отрекся от семейного счастья и прочих удовольствий, решив целиком посвятить жизнь переложению величайшей песни Древней Эллады. «Я прощаюсь с миром, – исповедался он Батюшкову. – Гомер им для меня будет». Спустя двадцать лет он вышел из добровольного заточения и представил просвещенной публике свой фундаментальный труд. Его перевод «Илиады» произвел на современников сильное впечатление. Ученые знатоки восторгались точностью, силой и образностью языка. Александр Пушкин приветствовал победителя:
.....
Казалось бы, культура Логоса потерпела сокрушительное поражение, аполлоновский путь приблизился к своему завершению. Ничего подобного: он всего лишь перестал быть мейнстримом, всего лишь ушел в глубины бытия, поскольку слово является основным инструментом логического мышления, и отказаться от него – значит отказаться от божественного творческого начала вообще. При этом светлый аполлоновский путь остался верен своей изначальной просветительской цели – всесторонне постигать явления вечного мира в сакральной системе координат.
Легенда о двух учениках Капниста ставит еще один существенный вопрос, который, на первый взгляд, кажется риторическим: для чего учитель дает своим подопечным столь трудные поручения, которые заканчиваются печальным образом? Неужели нет другого способа достичь вершины поэтического Олимпа, кроме как заняться переложением какого-либо чужеземного эпического произведения? Быть может, жалобы Константина Батюшкова на бессмысленность подобного труда не являются беспочвенными? Ведь и правда: иногда монотонная переводческая работа представляется лишенной какой-либо творческой искорки. Между тем в этом учительском задании сокрыт глубокий, можно сказать библейский смысл.
.....
