Венеция. Пандемиозо

Помимо приключений автора и его весёлых друзей, здесь содержится много интересных сведений о Венеции. Эту книгу вполне можно использовать как путеводитель. Наилучший тип путеводителя.

Рецензия на эту книгу литературного критика Натальи Рубановой: "Перед нами отличный рассказчик, мастер лепить истории хоть из воды венецианских каналов — и да устыдятся слабопишущие бессилия своего пред увлекательностью сюжета оного! Ибо не простой это травелог, а pandemiozo. Вообразите: в марте 2020-го френд-квинтет улетает из Краснодара не куда-нибудь, а в распрекрасную Серениссиму. Петропавловский пишет о т.н. средневековом Нью-Йорке как о далёкой возлюбленной, как о мечте, верит и не верит глазам своим, зарекаясь не прилетать к Ней никогда больше, боясь разочароваться годы спустя, но старая любовь не ржавеет, и что-то подсказывает – он непременно увидит Прекрасную Даму снова. Петропавловский – истинный рыцарь Венеции. Читая его книгу, неизбежно вспоминаешь свои впечатления о сказочном граде и узнаёшь места, где посчастливилось некогда оказаться; ну а тем, кто не был в дочумные времена сражён Серениссимой прямо в сердце, читать пандемиозный сей травелог стоит, вооружившись изображениями, благо в интернете их тьма. Забавно, когда-то и автор этих строк побывал в Museo della Musica Venezia – музее раритетных музыкальных инструментов (Амати, Страдивари, Гварнери…), находящемся в старинной церкви Сан-Маурицио, но сколь разные у нас впечатления! Allora, краснодарцы напоили смотрителя-реставратора 60-градусным самогоном – «Вирус, дезинфесьёне! Руссо граппа!», – дабы в момент его внезапной отключки поиграть на инструменте, напоминающем гитару, спеть что-то из матерного репертуара кубанских рокеров, и быстро убраться в распрекрасные веницейские чужаси… Русские – они такие! Колоритных эпизодов в травелоге немало, есть, над чем посмеяться, – немало и того, что стоило б назвать «культурно-историческим экскурсом». Евгений Петропавловский цитирует то Чехова, то Чайковского, то Тургенева, то Хемингуэя – и всё это на фоне граппы: разумеется, и к бабке не ходи – ещё по одной, и Менделееву с Блоком или Ахматову с Гумилёвым увидишь, как пить дать! Возможно, Петропавловский и видел, кто знает?.. На Набережной неисцелимых он видит, конечно, Бродского и напоминает его слова: «Венеция недосягаема. Если существует перевоплощение, я хотел бы свою следующую жизнь прожить в Венеции — быть там кошкой, чем угодно, даже крысой, но обязательно в Венеции». Впрочем, не будем забывать про жёсткое pandemiozo: развесёлым путешественникам пришлось сматывать удочки на три дня раньше… сообщение между странами прекращалось, френд-квинтет улетал к родным осинам последним аэрофлотовским рейсом: билеты подорожали вдвое, родная авиакомпания любит вас! «Посетить опустевшую Венецию в разгар всемирного коронавирусного помешательства, бродить по её безлюдным набережным сквозь тьму времён и собственных околоэсхатологических фантазий, а затем не предпринять попытку рассказать об этом представлялось мне слабодушным, половинчатым и неправильным, — пишет Евгений Петропавловский, и приводит слова друга: — “Красота-то какая, — он обвёл рукой открывавшуюся перед нами водную перспективу, а затем, обернувшись, указал на выстроившиеся вдоль набережной палаццо: — Один раз увидеть всё это — уже достаточно для того, чтобы сказать: жизнь прошла не зря”». Viva Venezia! Мы вернёмся".