Читать книгу Рукописи господина С. - Евгений Шорстов - Страница 1

Посвящается Анастасии и Марии из Овощехранилища.

Об этой легенде мне поведал седой старик, которого я встретил во время своего отдыха на прекрасной вилле около моря. Помнится, я проходил мимо книжной лавки, что находилась поодаль от шумной улицы, когда он окликнул меня, махнув своей дряхлой рукой. Мне стало до жути интересно, чем старик сможет меня удивить, и я не задумываясь ни на секунду, поспешил к нему. Он признал во мне писателя и даже процитировал некоторые строчки из моих старых, давно забытых мною произведений, когда-то опубликованных в паршивом журнале за бесценок. Старик был вежлив и учтив, чем очень сильно меня удивил. Его внешний вид оставлял желать лучшего: потрепанная белая рубаха, широкие коричневые штаны и длинная растопыренная шевелюра, которую он даже и не думал расчёсывать. Глаза старика – зелёные, такие большие и по-детски наивные – смотрели на меня с небывалым интересом, когда я повествовал ему о своих путешествиях по знаменитому в этих краях фьорду и о том, каких невероятных личностей мне удалось повстречать во время передышки на маленьких островках, что одиноко омывались водой меж возвышающихся, словно огромные великаны, скал. Он слушал меня с замиранием сердца, то и дело радостно кивая, отчего его шевелюра ещё больше растрёпывалась, а когда я закончил, старик смущённым хриплым голосом произнёс:

– А я знаю одну историю, которая сможет вас удивить.

– Неужели? – поинтересовался я.

Старик и не догадывался о том, что моя литературная карьера уже который год пребывала в глубокой спячке, и что последнее из написанных мною произведений сейчас пылилось в столе, так и не дождавшись публикации.

Старик присел на ободранный деревянный стул, когда-то бывший лакированным, но со временем утративший свою прежнюю красоту, и достал из верхнего ящика стола, что совсем неудобно располагался посреди комнаты, маленькую жёлтоватую книжонку в твёрдом переплёте. Те чудесные узоры, что когда-то украшали обложку, теперь были почти полностью стёрты, корешок книги сломан, а страницы – бледно-жёлтые и хрустящие – совсем истрепались, и даже порвались по краям. Книжка была записной и, по словам старика, когда-то принадлежала знатному путешественнику прошлого столетия, который гостил в этих краях в поисках необъяснимых природных явлений. Дрожащими худыми пальцами он листал хрупкие страницы, полные рукописного текста, искренне пытаясь что-то найти.

Поиски немного затянулись и я, преисполненный сожалением, уже хотел было поблагодарить старика за настойчивость и спешно покинуть мрачную лавку – слабо освещённую, со скрипучим полом, обшарпанными стенами и древними неказистыми книжными стеллажами. Но не успел я произнести и слова, как старик вспыхнул радостью, словно спичка. Он держал открытой очередную пожелтевшую страницу с маленькой кривой карандашной зарисовкой в углу. На рисунке была изображена русалка во всей красе: элегантное женское тело, пышные волосы, нежное овальное лицо и, разумеется, огромный рыбий хвост ниже пояса, что состоял из множества полукруглых чешуек. Я улыбнулся, глядя на столь наивную рисовку мифического существа, и медленно перевернул страницу – то, что я там увидел, заставило мои волосы зашевелиться; по спине пробежал колючий холодок. На рисунке было изображено два держащихся за руки скелета с ошмётками гниющей человеческой плоти на костях: один был, по всей видимости, человеческий, а второй имел огромную ветку костей ниже пояса – мне сразу стало очевидно, что этот скелет принадлежал несчастной русалке. Я в ужасе посмотрел на старика, тот сидел недвижимо, глядя на меня своими бездонными зелёными глазищами.

– Кому же придёт в голову изображать такие ужасы, сэр? – спросил я, возвращаясь на страницу с чудесной русалкой, ещё живой и невредимой. – Неужели ваш знакомый путешественник имел такой жуткий талант?

– Это не жуткие рисунки, дорогой друг, – отозвался хриплым голосом старик, – это иллюстрация к ужасно грустной истории нелепой и запрещённой в те времена, но всё-таки чистой и беззаветной любви.

Я нашёл в себе силы забрать эту жутковатую записную книжку к себе домой, где только поздним вечером, когда липкие щупальца тьмы уже оплели шумные улицы, заглушив их обыденные разговоры, а бледный серп мрачной луны уже возвышался над чёрной водой бушующего моря, решил открыть мрачную рукопись и прочитать всё написанное. По оконному стеклу начали неистово барабанить крупные дождевые капли, когда я, согретый тёплым камином и бокалом сладкого ликёра, в жёлтом свете свечи погрузился в чтение, не обращая внимания на разгулявшуюся стихию.

В том самом море, что сейчас вздымалось за окном, шлёпая чёрными волнами по серым камням, лежащим у берега, жила когда-то прекрасная русалка по имени Гизель. Никто не знал, откуда она пришла и кем были её родители, да и сама она не помнила ранние годы своей жизни, но никого похожего на неё не было во всём море. Гизель была длинноволосая шатенка с большими синими глазами, приподнятым носиком и маленькими пухлыми губками – всё как на небольшой зарисовке, правда, черты лица на картинке я не разглядел, ибо изображение сильно потрепалось со временем, поэтому моё воображение само дорисовало прекрасные контуры, основываясь на авторском описании. Тело Гизель было бледным, ведь она жила настолько глубоко под водой, что тёплые солнечные лучи просто не могли до неё добраться и подарить ей желанный загар. Её элегантный хвост был полностью покрыт блестящей голубой чешуёй, что красиво блестела, отражая от себя бледный свет холодной луны, когда русалка, разогнавшись от самого дна, с силой выныривала из морской воды, а затем, ощутив на себе дуновение прохладного ветерка, снова ныряла, оставляя после себя лишь небольшой краткосрочный фонтанчик брызг.

И вот, когда Гизель в очередной раз бороздила морские просторы, проплывая со своими друзьями-рыбами среди невероятной красоты кораллов и тёмных водорослей, огибая острые рифы, к ней на встречу выскочили два ярких белых огонька, что словно сверло, которое делает глубокую дыру в деревянном бруске, пробивали пару длинных лучей в морской темноте. Гизель обернулась – все её друзья в ужасе бросились по сторонам, быстро работая плавниками. Но храброй русалке не было знакомо чувство страха; закрыв глаза, что были ослеплены ярким светом, она устремилась прямо к нему, на встречу с тем, кто осмелился напугать морских обитателей. Когда огоньки разрослись в два больших прожектора на батискафе, Гизель замерла от удивления, ведь она никогда раньше не встречала столь необычной рыбины. Русалка поприветствовала нового знакомого, но он ей не ответил. Гизель дёрнулась, увидев третий огонёк, что вырвался из носа большой рыбы, а затем она услышала странный, до этого неизвестный ей звук: рыба загудела, и начала быстро подниматься наверх. Русалка, чувствуя себя виноватой в столь странном поведении рыбины («наверное, я чем-то обидела её», – думала она), ринулась за ней. Подплывая всё ближе к воздуху, Гизель обратила внимание на диковинный остров, что находился недалеко от неё. Преисполненная любопытством, она позабыла о рыбе и отправилась к нему. Островом оказалось исследовательское судно, на борту которого сейчас находилась молодая девушка по имени Ленция – лаборантка доктора Стержессона, что возглавлял всю операцию.

Вынырнув прямо около бортика и дёрнув головой, освобождая своё лицо от прилипших к нему мокрых волос, Гизель с интересом взглянула на черноволосую Ленцию, которая так же удивлённо взирала на русалку, стоя на судне, и широко раскрыв наивные зелёные глаза.

– Здравствуй, – улыбнулась Гизель.

– Здравствуй, – еле слышно вымолвила Ленция, крепко сжимая в руках поручень, чтобы не свалиться от удивления в воду, – ты кто?

– Гизель, – засмеялась русалка, – кто же ещё?

– Значит, это всё правда? – тяжело дыша и качая головой, говорила Ленция. – Про вас, про русалок?

– Про нас? – задумалась Гизель. – А пойдём со мной! Я покажу тебе морские глубины, познакомлю со своими друзьями! Ты тоже станешь моим другом!

– Но, – Ленция посмотрела по сторонам и, слегка наклонившись в сторону русалки, чуть тише обычного, произнесла, – я не смогу дышать под водой… – она ненадолго умолкла, но вскоре продолжила, – а твой хвост? Ведь у тебя же есть хвост?

– Конечно! – засмеялась Гизель и нырнула человеческой половиной под воду, кокетливо демонстрируя свой прекрасный чешуйчатый хвост.

– Послушай, Гизель, – тихо говорила Ленция, – тебе нельзя здесь оставаться. Доктор Стержесссон захочет поймать тебя и увезти к себе. Прошу тебя, уплывай отсюда!

– Но, Ленция, – расстроилась русалка, – я очень сильно хочу с тобой дружить! Пожалуйста, давай уплывём вместе!

– Я не могу, – на глазах девушки заблестели слёзы, – мне нельзя, Гизель, я не могу, – плакала она, – доктор Стержессон заметит мою пропажу, – оправдывалась девушка. – Я должна вернуться с ним в порт.

– Тогда я поплыву за тобой! – твердо сказала Гизель.

Но Ленция не ответила: грубый голос позвал её откуда-то с судна, и она, бросив прощальный грустный взгляд на русалку, утёрла слёзы и скрылась на палубе.

Гизель ждала девушку несколько часов, но Ленция так и не вернулась. Судно загудело и двинулось в сторону, чем очень сильно напугало беззащитную русалку. Но она дала слово, и во что бы то ни стало должна найти свою прекрасную черноволосую подругу.

Судно двигалось медленно и очень долго, солнце жгло бледную влажную кожу Гизель и ей, то и дело, приходилось нырять под воду, но ненадолго, – она боялась потерять его из виду, боялась первый раз в жизни. И вот, наконец, вдали, будто бы из тумана, начали появляться другие суда, очень схожие с тем, на котором увезли Ленцию. Русалка остановилась и удивлённо смотрела на них. Сердце её колотилось, а голова болела так, что, казалось, вот-вот лопнет, как маленький пузырь воздуха. Судно с Ленцией остановилось у большого высокого причала, Гизель подплыла как можно ближе к нему и спряталась за кормой. Заметив Ленцию, спускающуюся с корабля в сопровождении нескольких лаборантов, она еле слышно позвала её по имени, но та не услышала тоненького голоса молодой русалки и, грустно опустив глаза вниз, шагала по причалу в сторону широкой каменной лестницы. Тогда Гизель решила ждать её здесь, в надежде, что та рано или поздно вернётся.

Много времени прошло: судно уплыло на новое исследование, но только уже без Ленции. Русалка плавала рядом с причалом, лишь иногда высовывая бледный лоб и синие глаза на поверхность в поисках подруги. И однажды ей повезло: Ленция пришла на причал одна и долго всматривалась вдаль, тяжело вздыхая и что-то шепча себе под нос. Заметив желанного гостя, русалка выскочила из воды и радостно замахала подруге, а на глазах её уже проступали солёные, полные счастья слёзы. Ленция предложила встретиться под мостом на пляже, что расстилался жёлтым пластом вдоль всего побережья. Там они украдкой проводили каждый день в течение нескольких месяцев, наслаждаясь общением и обсуждая всё новые и новые вещи. Девушка повествовала об особенностях обыденной человеческой жизни, а русалка рассказывала удивительные истории о тех красивейших местах, где ей приходилось побывать, о невероятно потрясающих приключениях, что случались с нею в морской пучине, и каждый раз, когда Гизель говорила об этом, её глаза загорались такой радостью, будто в этих разговорах Гизель обретала истинное счастье.

В один из дней, когда русалка в очередной раз повествовала о красоте одного из замечательных кораллов, который она видела рядом с затонувшим когда-то очень давно пиратским кораблём, Ленция не смогла сдержать своих чувств и поцеловала радостную Гизель в её светло-розовые губы. Русалка не знала, что это значит, но ей очень сильно понравилось такое прикосновение подруги, поэтому в следующий раз она первая подарила Ленции свой поцелуй. Так длилось много дней, они знали, что теперь между ними есть что-то большее, чем просто дружба. Но, увы, несчастные возлюбленные ничего не могли с этим поделать.

– Почему мы не можем быть вместе, как все люди? – спросила Гизель. – Ведь я так люблю тебя!

– О, милая Гизель, – улыбнулась Ленция, – но как же мы сможем быть вместе, если ты русалка, а я человек? Люди женятся, рожают детей и живут вместе всю жизнь, а нам с тобой не суждено даже покинуть это место.

– Но сможем ли мы родить дитя, любовь моя? – синие глаза русалки вновь наполнились слезами.

– Увы, Гизель, – тяжело вздохнула Ленция, – ты даже не имеешь ног, что уж говорить о чреве, где несколько тяжёлых месяцев подряд мать выносит своё дитя.

– Я знаю, Ленция! Я знаю! – радостно закричала Гизель и, махнув хвостом, ушла под воду.

Она плыла всё дальше и дальше, пока не нашла обломок деревянного весла, что застрял между рифов и никак не мог проплыть дальше. Обхватив его худенькими ручками, русалка замахнулась и со всей силы ударила себя ниже пояса, проткнув широкую дыру в своём прекрасном хвосте. Изнемогая от боли, она плыла обратно к своей любимой. Ленция сидела под мостом и уже начинала скучать, когда вдруг из-под воды показались знакомые волосы Гизель. Она ласково улыбалась, и медленно приближалась к берегу. Ленция в ужасе закрыла рот руками и широко раскрыла глаза, когда русалка указала рукой на зияющее кровавое отверстие у себя в хвосте. Захлёбываясь слезами и целуя ничего не понимающую Гизель, Ленция вдруг схватилась за грудь и упала на песок. Русалка до смерти перепугалась и, жалобно скуля от невыносимой боли, загребая руками песок и неуклюже зажимая кровоточащую рану, ползла к недвижимой возлюбленной.

Солнце жгло её всё сильнее и сильнее, а Гизель никак не могла пошевелиться. С огромным трудом она перевернулась на спину и взяла Ленцию за руку. Горячая солёная слеза скатилась по её белой щеке, русалка закрыла глаза и так и не смогла их открыть. Лишь спустя месяц, когда безутешные родственники Ленции уже потеряют надежду на её возвращение, один путешественник найдёт под мостом и сделает зарисовку двух гниющих тел, некогда принадлежавших прекрасным влюблённым.

Я закрыл книжку и дрожащей рукой положил её на комод рядом с кроватью. Такое наивное повествование необъяснимым образом произвело на меня огромное впечатление. Дождь почти закончился, лишь редкие капли отбивали на оконном стекле свою причудливую мелодию. Я потушил свечу и лег в кровать, укрывшись тёплым шерстяным одеялом. Долго я думал обо всём написанном, поэтому так и не смог заснуть. Ранним утром, бродя по знакомым местам, я вдруг бросил взгляд на лавку того старика, что дал мне эту рукопись. Решительно шагая по мокрой мостовой, в надежде разузнать как можно больше об авторе этой истории, я то и дело поглядывал на лавку, репетируя про себя наш с её владельцем разговор. Но когда я рывком открыл дверь, передо мной предстала жуткая женщина с красным лицом, залитым слезами. Она представилась дочерью старика и сообщила, что её отец скончался при загадочных обстоятельствах этой ночью. Его тело лежало под кроватью, а лицо выражало такой нечеловеческий ужас, что не поддаётся никакому описанию.

Я покинул тот город, думаю, что больше никогда туда не вернусь. Книжонку оставил на вилле, надеюсь, мистер Хендербрук – хозяин моего временного жилища – найдёт ей достойное применение.

2019