В книге Евгения Штейнера рассматривается феномен советской детской книги 1920‐х – начала 1930‐х годов. Подробно анализируются принципы иллюстрирования и графического оформления, эстетическое и смысловое воздействие иллюстраций на детскую аудиторию. Много внимания уделено и текстам – стихам и новым сказкам для советских детей. Подробно исследуется официальная идеологическая сверхзадача – создание Нового Человека, а также противоречивый художественный и ментальный контекст времени формирования советского стиля в искусстве и жизни. Книга является продолжением и развитием предыдущих работ автора на эту тему, вышедших в США (Изд-во Вашингтонского университета, 1999) и в России (Новое литературное обозрение, 2002). В этой книге значительно расширен охват материала и добавлены новые главы.
Оглавление
Евгений Штейнер. Что такое хорошо
Предисловие
Введение. О революционном искусстве в революционном обществе
Глава 1. Расстановка вех. Основные авторы конструктивистского проекта
Между бунтарским вчера и созидательным завтра: артель «Сегодня»
Витебск и окрестности: квадраты и гротеск
Изрезанный жираф: Лебедев начинается
Живая машина: Лебедев продолжается
Глава 2. Элементы конструктивистского проекта
Новые сказки
Положительный герой
Детки-разноцветки
Глава 3. Производственная книга. Паровоз и другие
Шоколадный путь[215]
Лирический герой нового типа в литературе победившего класса
Летающие чудеса и крылатые герои
Способы летанья, или От ковра-самолета до воздушных парадов
Ковер-самолет с мотором
Летающие машины
Перевозчики революции
Летающее устрашение (с фольклорной отдушкой)
Конец прекрасной эпохи: строя модели самолетов (иногда в ГУЛАГе)
Прочие чудеса на колесах и без колес[306]
Чудо-кухня
Заключение
Глава 4. Иностранная кода. А что в это время делалось в других странах
В-ойна букв, или Триумф типографики: как поХерили чучело
Негры, звери и куклы: игры эмигрантов и сюрреалистов
Левое «здесь и сейчас» для американских детей
Будем как дети, или Жестокие игры авангарда
Приложение: Два сценария
«Самовар»
«Жил человек рассеянный»
Сведения о художниках, чьи произведения рассматриваются в книге
Сведения об авторах, чьи произведения рассматриваются в книге
Библиография[428]
Список иллюстраций
Предметный указатель
Именной указатель
Summary
Отзывы
Отрывок из книги
Когда в начале 1930‐х велением верховной власти художественному авангарду и всем сколько-нибудь «левым» группировкам было отказано в праве на существование, многочисленные исполнители на местах, проводники генеральной линии как в новосозданных творческих союзах, так и в системе Наркомата внутренних дел активно приступили к ликвидации художников-пачкунов как класса и в исторически кратчайшие сроки первых пятилеток добились выполнения этой задачи в целом и основном.
Эта точка зрения до начала 1990‐х годов была практически единственной в кругах прогрессивной интеллигенции в СССР и осталась доминирующей и сегодня. Между тем вряд ли правомочно и исторически корректно говорить о смерти авангарда в 1930‐х годах от рук большевиков. Авангард отнюдь не умер, но лишь видоизменился сообразно новой исторической ситуации, а кроме того, было бы ошибкой видеть в его отношениях с советской властью лишь идейный антагонизм и коллизию «невинная жертва vs. бессмысленный палач»[18].
.....
Следует подчеркнуть, что в этом приходилось участвовать и художникам и литераторам, нимало не сочувствовавшим новой власти и питавшим очень мало иллюзий по ее поводу. Но кто-то – как, например, Софья Федорченко, фронтовая сестра милосердия, составившая жуткую книгу в трех томах «Народ на войне», – ограничил себя только книжками про животных. А, скажем, такой абсолютно несоветский человек, как Александр Коваленский, светский барин, талантливый поэт и глубокий мистик, оказавший большое влияние на Даниила Андреева, не напечатал практически ничего, кроме детских книжек – 34 названия (а также переводов). Разумеется, большей частью они были про природу, то есть аполитичны, но он не чурался писать и про железную дорогу[27], и про пять триллионов мух (ил. 1), и про крестьянского мальчика:
Символистская поэтесса и глубоко религиозный человек, духовная дочь последнего оптинского старца Нектария Надежда Павлович вынуждена была работать (совместно с левой художницей Марией Синяковой) над книжками типа «Барабанщик совхоза», сочиняя текстовки: «Каждый школьник СССР – застрельщик кролиководства»[29]. Дрянь дрянью, но так или иначе слово все-таки отзывалось. Однако очень часто и тексты, и иллюстрации были интересны и талантливы – менее похожи на агитки и в силу этого более действенны.
