Оглавление
Евгений Сошкин. Нищенка в Дели
Бидермайер возвращается нерасколдованным
«братец крум а братец крум тормошит за плечо карлуша…»
«со мной жила филолог-русист…»
«хозяин когда женился…»
«выглядело все натурально…»
Финляндия
Орфей, каким тебя помнят. Дифирамб
«пыльным ветром отнесло за пределы видимости…»
«сам глядя поверх…»
«Луций подолгу беседовал с другими ослами…»
«отшатнись в ужасе…»
«с тех пор как старый герман…»
«была тревожная мечтательность в этом взгляде…»
«какие-то непостижимые колкости говорятся во сне…»
«черная как миланский нагрудник…»
«чем райское время расходовалось быстрей…»
«здание мясокомбината под углом к дороге…»
«топили в ржавой дождевой бочке осиные гнезда…»
Бидермайер
«приближаясь и удаляясь одновременно…»
«на орбите звучит прямая трансляция…»
«на зигфридовой пустоши…»
Братьям
«каждый коллектив шел отдельным эшелоном…»
«свой брат же музыкант…»
«есть под морем спальный чертог…»
«никогда не используйте слов из черного списка…»
«это мужчина…»
«детям-старьевщикам принадлежит запруда вещей…»
«на закате у престарелых портился характер…»
«считалось что если занозу не извлечь…»
«последним что различила фара…»
«заслуженный морж берет под козырек…»
«довоенного греча могла оценить в копейки…»
«бывало поболит-поболит и перестанет…»
Баллада о жене старателя
Автологии
1. «ночью когда семейство мое заснет…»
2. «больше года прошло с тех пор как сын попросил…»
3. «когда случается мне теперь смотреть какой-нибудь фильм…»
4. «когда болит голова не соображаю вообще…»
5. «в глаз казуара заглядывает мужчина 46 лет…»
«вы видите что ваше тело…»
Дрейф
«В крытом бассейне росли ихтиандры…»
Баллада о смотрителе маяка
«Мы все вместе удерживали наше счастье, необъятное…»
Баллада об адском огне
«бабушка а где твои жидкие космы…»
39.9
Мальчик-с-пальчик
Птица пират
«жизнь горит и без воздуха…»
«Шедшая впереди стала падать…»
«по кладбищу слоняется верный пес…»
Нищенка в Дели
«старость приходит знакомиться в минуты моего…»
Алкоголики восьмидесятых
Боги. Элегия
Профессор
«Лауреат престижной премии…»
Джон Теннер, он же Сокол
Предисловие
1. Первый медведь
2. Сокол понравился курильщице табака
3. Заря
4. Носы
5. Пе-шау-ба прощается
6. Смерть управляющего
7. Призрак Сокола спускается по реке
Острова
1. Подлетая к Исландии в 2016 году
2. Королевская Миля
3. Гению места
«Себя же как будто бы взял напрокат…»
Из архива профайлера
«Когда б душа отсель…»
«Мы слишком долго добирались…»
Евтем, филал Тадимора
«– Не открыть ли газик…»
Меченосцы
«Ребенку мне мама не раз…»
Легенда о динозавре
«Проснувшись в запертом помещении…»
«бабушка на что вам такие толстые линзы…»
«по некоторым данным двухсотлетие…»
«к концу ежедневной солнца кремации…»
«близости катастрофы не чувствовалось…»
«последнее время я всё роняю…»
Журавли накануне
«как срубленные генеалогические деревья…»
Королева предается воспоминаниям
«бокс маленький но всё помещается…»
Баллада канатной дороги
Баллада о любви и смерти
Баллада о жидком цинке
«к луне с ее башенками ее куполами…»
«естественной моей истории…»
«это началось после седьмого укола…»
«прежде ведь как бывало…»
«волки медведи кабаны, так…»
Баллада о соседях
Пчелиная баллада
Весенний забор воздуха на окраине Хофна, Исландия
Щитовидное дерево
Деревенская баллада (Яэль)
Отрывок из книги
Ощущение колдовства, легкости, «таинственного веселья» остается для меня главным событием, связанным с чтением этой книги. Многие из вошедших в нее стихотворений неизменно поднимают мое настроение. Кажется невозможным не радоваться, читая о суетливом человеке, который, «как хренов поисковик», любит заканчивать за вас каждую фразу, и о товарище льве, рассказывающем заслуженному моржу о своей нубийской невесте.
Одновременно в этих стихах вместе с радостью, праздником – безусловно родственная новоэпической традиции зацикленность на фрагментах, постоянные попытки развернуть текст в нечто более, чем трехмерное, раз за разом заканчивающиеся провалом, трагедией («Дерево листву роняет сразу, / Как сервиз»[1]).
.....
– и, наконец, следует совершенно симфоническое крещендо последней строки, приведенной нами выше, – девочка уговаривает саму себя остановиться, и сказана эта единственная фраза настолько прекрасным образом, что читатель уже не может забыть о том, что за река и что за запруда ожидает детей впереди.
Здесь будет уместно вспомнить о Сошкине как филологе, и, в частности, исследователе творчества Анны Горенко. «В качестве поэта Горенко осознавала себя посредующим звеном между живыми и мертвыми», – пишет он в статье «От адамова яблока до Адамова языка»[9]. Кажется очевидным, что горенковской «стихией медиативности» оказываются захвачены как авторы ее круга, так и филологи, работавшие с ее текстами (Сошкин принадлежит к обеим категориям одновременно).
.....
