Читать книгу Инопланетянка его мечты - Евгения Чепенко - Страница 1

Машину повело от соприкосновения с поверхностью скалы. Пилот с трудом стабилизировал двигатели. В тишине звуконепроницаемой кабины пронзительный писк Мака резал уши. Заряд батарей иссяк, энергия была на исходе. В медблоке лежали мертвые капитан и бортинженер. Я пыталась их реанимировать, на что тоже ушло ценное для гибнущего корабля питание. Пилот, благодаря которому я все еще была жива, истекал кровью. За дверью рубки лежали еще два трупа: Алексей и Ястреб. Оба из военной полиции, профессиональные опытные «охотники за головами». По крайней мере, так мне их представил командир. Внушительный послужной список и тот самый пресловутый «опыт» позволили обоим относиться к молодому криминальному эмпату, то есть ко мне, пренебрежительно. И по тем же причинам оба были теперь мертвы.

Даже те неимоверные усилия, что были предприняты ими для поимки Кобольда, не служили доказательством победы. Я полгода до рейда убила на составление подробного психологического портрета подозреваемого, спала в полицейских и военных архивах, изучала его медицинские карты, счета, пристрастия, привычки, лично общалась с его женщинами и сослуживцами, одноклассниками, воспитателями. Но когда сразу после поимки, которая, к слову, состоялась благодаря моим выстроенным моделям мышления Кобольда, отчиталась Ястребу по новому профилю, получила в ответ лишь презрение и откровенные оскорбления. Матушка Матрена всегда учила смирению и пониманию. Понимать я научилась. Я могла понять и прочувствовать причины поступков самых чудовищных убийц, но не злиться так и не научилась. Я злилась на Ястреба, злилась на Алексея, поддержавшего напарника. Злилась на капитана, нарушившего инструкцию и не изолировавшего рубку, когда заключенный на наших глазах убил обоих конвоиров. Изолировать пришлось мне, спешно. Кобольд успел ранить пилота. Все эти действия заняли несколько минут. Чтобы убить, моему подопечному психу оружие не требовалось. Он грезил спецназом внешней разведки, и, хотя туда не попал, а система подготовки группы особого назначения ВР засекречена, тренировки свои Кобольд разработал, твердо зная, какие навыки хочет приобрести. Организованный, с высоким интеллектом, сниженным эмоциональным коэффициентом, образованный – что может быть хуже.

Я родилась с талантом аналитика-эмпата, у меня были лучшие рекомендации, мне довелось участвовать в трех международных независимых исследовательских проектах, из всех поступивших предложений я отдала предпочтение Центральному управлению военной полиции, и вот, пожалуйста! Из-за чужой ошибки погибаю на краю Вселенной, в галактике без названия, на неизвестной планете, которую Мак выбрал для экстренной посадки.

Машина стрелой вонзилась в тихую гладь лесного озера. Рисунок дна появлялся на экране чудовищно медленно. Данные со сканера поступали с задержкой. Посадить военный истребитель в такой ситуации без повреждений – задача непосильная. Но пилот с ней справился.

Справился ценой собственной жизни. Спасти его, как и остальных членов команды, я не смогла.

– Мак, – позвала я, отключив медблок от питания и устало потерев лоб тыльной стороной ладони. Это был третий человек, которого за последние сутки пыталась реанимировать.

– Да?

– Погибли пять членов экипажа. Выживший: Забава Карачевская. Уровень взаимодействия первый. Работаем?

– Работаем.

– Сколько тебе осталось? В минутах. Округляй в меньшую сторону.

– Тридцать две.

– Автоматика? Системы? В каком состоянии?

– В рабочем состоянии. Повреждения незначительны. Зарядим батареи и сможем улететь.

Я грустно улыбнулась, размышляя над логикой бортинженера. Это ведь он устанавливал критерии разных уровней взаимодействия Мака с людьми. Мне по специфике профессии полагался первый уровень взаимодействия, самый простой. И у бортинженера, видимо, было свое, довольно оскорбительное представление о людях, которым этот уровень однажды понадобится.

– Прогнозы по заряду? В днях. Округляй в сторону большего числа.

– Шестьдесят. Выпускаю датчики на поверхность? Это такие…

– Мак, я знаю, что это. Выполняй. Дай на консоль информацию по местоположению корабля и дрона, данные по галактике, звездной системе и планете. Дальше переходи в спящий режим.

– Принято.

Итак, у меня есть условные шестьдесят ясных дней, чтобы накопить заряд. Есть пять трупов, которые придется вывести на поверхность, ведь заморозить я их не могу. Есть удивительная голубая планета, на первый взгляд чертовски похожая на нашу Землю и явно населенная различными формами жизни. И самое главное, есть дрон Мака, приземлившийся на этой земле. Расклад любопытный, учитывая, как сложно во Вселенной найти планеты, подобные Земле или Гее.

Заключая контракт с военной полицией, я рассчитывала на серьезную, сложную, полевую работу. Рассчитывала на быстрый старт, который могли обеспечить только военные. Что ж… После обязательных трех лет стажировки, когда каждое твое слово проверяет опытный сотрудник, я получила свои невероятные приключения. В первый же рейд потеряла всю команду и осталась одна неизвестно где, неизвестно насколько, вполне возможно в компании психопата. Зато планету открыли. Усилием воли подавила подкатившую к горлу тошноту. Слезы удерживать не стала. Организму необходимо было справиться со стрессом.

Хлюпая и заливая солеными ручьями рубашку, я погрузила капитана в капсулу медицинских носилок, надела скафандр и вынырнула на поверхность озера. Перед сном Мак проанализировал окружающую среду так подробно, как сумел. Плавать и дышать я могла без дополнительных средств защиты. Даже пить воду могла после фильтрации. Скафандр мне требовался для защиты от угроз иного рода. Под водой здесь водилась живность. Если верить сканеру, размеры живности колебались от микроскопической до метровой. К сожалению, большего система мне предоставить не могла.

Тщательно исследовав берег, я отключила экипировку. Энергию нужно было беречь. В автономном режиме, без подзарядки тоже долго не протянет.

Никогда раньше никого не хоронила лично, своими собственными руками. Без экзоскелета копать могилы было задачей сложной. В качестве инструментов приспособила универсальную емкость для медицинских отходов и мачете Ястреба. Последнему его раритетное оружие все равно уже не понадобится. Могилы копала неглубокие. Разветвленная мощная корневая система деревьев и кустарников не позволяла мне сделать больше. Закапывала без одежды. Чем меньше принесу на эту планету инородного, тем лучше. Потратила на работу больше сорока часов. В перерывах заносила в журнал данные и личные наблюдения.

Если бы не знала наверняка, что на чужой планете, сама не догадалась бы. Звезда чертовски напоминала Солнце. Закат в первый день наступил через шесть часов, во второй через десять. Ночь я провела на корабле и время рассвета не зафиксировала. Дневная температура в первый день составляла двадцать пять и две десятых градуса по Цельсию, во второй – двадцать пять и девять. Модуль, установленный мной на поверхности, показал двадцать четыре и шесть ночью. Влажность девяносто три процента.

Не отличала эту планету от Земли и живность. Насекомые, рыбы, птицы, мелкие грызуны. Мучило ощущение, будто я в национальном экологическом заповеднике. С хищником столкнулась, на лисицу был очень похож.

На третий день небо затянуло тучами, пошел дождь, что не могло меня не расстроить. В такую погоду энергии от пластин накопителей шло на порядок меньше, жить на поверхности мне было просто опасно, от системы жизнеобеспечения я отказаться не могла, а это означало, что зарядка будет идти медленнее, чем мне того хотелось бы. Я и без того энергию экономила, старалась весь световой день проводить на берегу.

На четвертые сутки села экипировка скафандра. Из применимого оружия у меня остались транквилизаторы Алексея и мачете. Все-таки осмысленный опыт у «охотников за головами» имелся. Исключительно на технику они явно полагаться не привыкли. Мне не стоило всецело сосредоточиваться лишь на Кобольде. Не прочувствовать людей, с которыми предстояло работать, – грубейшая ошибка. Если бы я эту ошибку не допустила, возможно, события последних дней разворачивались бы иначе.

На пятые сутки я встретила людей.

Осмелев в своих дилетантских исследованиях, я удалилась от озера вглубь леса почти на километр и вскоре пожалела об этом. Сначала из мелодичного шороха леса исчезли звуки его обитателей, затем раздался характерный хруст, заставивший меня замереть и насторожиться, и лишь потом навстречу мне выскочила группа из пяти мужчин. Грязные, небритые, со спутанными волосами, в рваной одежде, со свежими ранениями. Двое упали сразу, сбитые с ног крупными лохматыми животными, сильно напоминающими собак. Трое пронеслись мимо меня. Их преследовали еще пять псов. Один из них отделился от стаи, бросился на меня и отчаянно взвизгнул, наткнувшись на острое лезвие. Все произошло настолько быстро, что исчезнуть я не успела. Зато успела потратить все четыре заряда транквилизатора на тех двух зверюг, что уже поймали и удерживали свои жертвы, и на двух, что еще не успели.

Не заметила, как оказалась под прицелами трех раритетных ружей. Похожие использовали на Земле в развитых странах в начале двадцатого века. Три ружья, три хорошо одетых всадника и одна я с окровавленным мачете. Убитой и еще затихшим четырем псинам господа не обрадовались, убийце тоже.

За криками на незнакомом языке последовали выстрелы в землю возле моих ног. Затем подоспели пешие вооруженные люди. Меня окружили, мачете вырвали из рук. Сопротивляться я не пыталась. Ткань скафандра могла смягчать удары, но пуленепробиваемой не была.

Я задрала голову и осмотрела всадников. В этом социуме они явно представляли класс хозяев. Об этом можно было судить по яркой, чистой одежде, осанке, взгляду, в противовес тем, на кого они столь безжалостно охотились. Лошади тоже повышали статус. К поразительной схожести животного мира этой планеты с животным миром Земли я уже привыкла. Теперь вот люди. И охотники, и жертвы относились к одной расе. Это без труда определялось по ярко выраженным характерным чертам лица и темным волосам.

В первую очередь меня заинтересовал левый всадник. Спокойный, хладнокровный, лет тридцати, опрятный, статный, жилистый. Взгляд его, направленный на меня, был почти равнодушным, холодным. Что не могло не удивить, поскольку женщина, с головы до пят одетая в белый облегающий комбинезон с единственной прорезью для лица, должна была вызвать любопытство. Но его явно не заботила ни я, ни охота, ни обезвреженные мной твари. Человек в центре того же возраста обладал внушительной комплекцией и, в отличие от своего спутника, очень занят был моим телом. В остальном интереса не представлял. Крайнего правого я определила как хозяина собак. Он смотрел на меня с ненавистью. Он же единственный спешился и подошел. Точнее, подбежал. Что ударит, я поняла еще до того, как с лошади спрыгнул, так что попытка ему не засчиталась. Нападать я не собиралась, но и позволять себя бить тоже была не намерена. Своими необдуманными действиями разозлила собаковода сильнее и, как следствие, спровоцировала на еще большую агрессию. Последовала короткая команда, и на меня набросились четверо пеших.

Я контрактник, гражданское лицо на военной службе. Все навыки самообороны, которыми я обладала, – школьный курс приемов самозащиты. Противопоставить нападавшим мне было нечего. Что я могла в сложившейся ситуации? Бежать. Несмотря на огнестрельное оружие в их руках, несмотря на ничтожный шанс выжить. Возможно, успею нырнуть, скрыться на корабле, разбудить Мака и включить камуфляж.

Возможно…

От сильного толчка в плечо я споткнулась и упала на землю. Встать не успела. Меня окружили. Что поймала-таки пулю, поняла по пронизывающей обжигающей боли. Нанороботы в организме получили свой шанс, и с этого момента происходящее стало вязкой, тяжелой галлюцинацией. Я с трудом фокусировала взгляд, тело казалось неимоверно тяжелым, клонило в сон.

Надо мной раздавались напряженные, взволнованные голоса. Затем кто-то кричал, меня ударили несколько раз. Удары я почувствовала будто издалека. Потом все стихло и стало слышно холодный, властный мужской голос. Сквозь пелену перед глазами я различила склонившееся надо мной лицо того самого равнодушного всадника. Он поднял меня на руки и понес через лес.

Последнее, что запомнила: яркий белый свет, проникающий сквозь ветви деревьев.