Читать книгу Кот, черт и старая мельница. Сборник страшилок - Евгения Чеширская - Страница 1

Плохая вода

Ужасное место! Ужасный дом, ужасная грязь, ужасное то, что меня заставили переехать!

С недавних пор я люто ненавидела свою жизнь.

А все потому, что мои родители внезапно решили развестись! Все эти «Милая, ты же понимаешь, что дело не в тебе?» и «Мы с твоим папой просто больше не любим друг друга…» Бррр…. Чушь полная, скажу я вам. Куда делись все эти «мы все равно тебя любим», когда меня передавали под мамину опеку? Почему папа даже не попытался забрать меня? Не то, чтобы мне не было пофиг, но все же…

А потом был прекрасный мир юридической фигни. Куча бумаг, куча разговоров, а по факту папа получал квартиру в городе, а мы с мамой собирали свои вещи и уезжали куда-то в е… Ну, вы поняли. Куда-то, где глубоко, темно и сыро.

Пригород. О, сколько в этом слове… Кто-то наверняка мечтает жить в подобном месте – тихом, с милыми домиками, одинаковыми заборчиками, деревьями и щебетом птиц. Кто-то. Не я.

А еще домики в этом месте были нифига не милыми. Особенно тот, который достался нам.

Это был какой-то очень старый и ООООчень пыльный дом с покосившимися рамами и люто скрипящим полом. Мама сразу же закатила рукава и принялась за глобальную уборку, но как по мне – проще было снести все и построить новое. Ну, серьезно? Печь? В гостиной? Вы бы еще сказали – вода в колодце…

Пока мама страдала приступом хозяйственности, я потихоньку страдала в том месте, которое должно было стать моей комнатой. А по факту было руинами, как и все вокруг. Я винила родителей, да что там – я их прям ненавидела, обоих. Вся моя жизнь – все мои друзья, мой парень, школа, вообще ВСЕ осталось в городе! Еще и дом этот как издевался – все время норовил сломаться под моими ногами или уронить на меня если не балку, то хотя бы клок паутины. Как живой, честное слово.

А как он скрипел по ночам! Поклонники индастриала заценили бы. Спать под это все было точно нереально.

А в одно прекрасное утро из крана в ванной вместо воды вылилась какая-то жижа. Черная, вонючая, с кусками чего-то, смутно похожего на переваренный мех. И это стало для меня последней каплей.

Я сфоткала все это великолепие, залила в твиттер с грустными хештегами о том, как меня все задолбало, и побежала к маме. Она как раз крутилась в кухне, готовила ужин.

Конечно, я потребовала немедленно, вот прям щас, собирать вещи и валить из этой дыры куда угодно. Хоть в лес – все равно жить в доме невозможно!

А мама… Мама повела себя странно. Мягко говоря. Она улыбнулась мне как-то странно, криво, и сказала, что я все выдумываю. Нормальная вода. А потом прямо при мне, все с той же слегка безумной улыбкой набрала полную кастрюлю этой жижи, закинула туда чищеную картошку и поставила на огонь.

Буээ…

Когда я сказала, что ни за что не прикоснусь к этой воде и тому, что в кастрюле, мама сказала, что мне, наверно, нужно походить к психологу. «Ты странно себя ведешь. Ты переживаешь из-за нашего с папой развода, и видишь то, чего нет» – сказала мама и задумчиво выпила целый стакан жижи прямо из-под крана. Залпом.

Меня стошнило во второй раз за утро.

Если честно, я немного потерялась. В том плане, что мама говорила уверенно, хоть и вела себя странно. А что, если дело и правда… ну, во мне? Но на ужин я все равно заказала себе пиццу из доставки. И воды побольше. Даже если это моя голова шалит – пить жижу я все равно не была готова.

К психологу меня все же отвели, но ничего интересного не нашли. Да, я была тревожной и может быть немного злой из-за развода родителей, но глюков точно не ловила, и с собой ничего делать не собиралась. Я же нормальная.

А вот мама – нет.

Из крана продолжала течь жижа, а мама продолжала делать вид, что все в порядке, и эту жижу пить. И в какой-то момент я стала замечать, что она… меняется. Не в смысле, что у нее там щупальца отрастают или что-то такое, нет. Просто…

Знаете, она у меня из тех женщин, которые всегда, в любой ситуации идут на маникюр. Для нее внешность реально важна, и даже после развода с отцом она продолжала вставать в какую-то дикую рань и занимать ванну часа на два – у нее там маски, уход, макияж и прически. Зачем? Не знаю. Для пауков наверно.

Понимаете, да? Я никогда не видела ее даже просто непричесанной! А тут… Она как будто забыла все свои привычки. Поздно просыпалась, валялась в комнате весь день, вставая только попить воды… Да она даже не расчесывалась! И, кажется, не умывалась.

Наверно, я все же была не слишком внимательной дочерью.

Потому что в какой-то момент я увидела ее в темноте коридора, выходящей из спальни, и реально испугалась. Моя яркая, красивая мама превратилась… в монстра! Она как-то высохла, лицо покрыли морщины, глаза почему-то выкатились вперед, как у мопсов, а волосы… Ее волосы были похожи на воронье гнездо – они одним комом торчали вверх, и, кажется, там, где-то внутри, еще паук зацепился…

Но самое жуткое – ее живот. Он раздулся до каких-то гигантских размеров, как у глубоко беременных, и – может это была игра света? Пожалуйста! – слегка колыхался, как будто внутри спряталась рыбка.

Я вжалась в стену. Мне совсем не хотелось, чтобы мама меня заметила! Почему-то это вдруг стало очень важным!

Но мама даже не собиралась ничего замечать. Как зомби они прошла в ванну на негнущихся ногах, включила воду – жижу – и прямо так, губами, без стакана, присосалась к отвратительной черной струе.

Досматривать этот хоррор до конца у меня не было ни малейшего желания. Я быстро, пока мама была занята, сбежала в свою комнату и закрыла дверь на замок.

Как вы понимаете, после такого дома я перестала даже в туалет ходить. Умывалась и питалась в Маке, в городе. И все время настойчиво пыталась позвонить отцу, чтобы он забрал меня. Отец трубку не брал, а его телефон раз за разом отвечал, что абонент недоступен.

Я вообще старалась поменьше времени проводить в том доме. Моя разумная часть, та, которая обожала физику и научные передачи, орала благим матом, что что-то не так. Моя мистическая часть просто молилась и не отсвечивала. Происходящее явно было по ее части, но ни в одной книге или фильме не говорилось о странной жиже из крана, которая меняет людей.

Радовало только то, что мама… ну, она меня не замечала. Она совсем перестала выходить из комнаты – только ночью, и только к крану в ванной. Все остальное время сидела или лежала в кровати, занавесив шторы – я снаружи пыталась заглянуть в окно, но ничего не получилось. Иногда из ее комнаты доносилось какое-то шуршание, но… Дом все еще разваливался, и в нем все время что-то шуршало, так что может дело и не в маме.

Папа все еще не отвечал. Я даже съездила к нему, но квартира была закрыта, а консьерж сказал, что уже месяц там никого нет – отец уехал в командировку. Деньги заканчивались, и выхода не было.

Я пошла к школьному психологу и рассказала ему все. Мне было все равно. Я устала. Устала бояться, устала не спать по ночам из страха того, что происходит за стенкой. Даже если ненормальная Я – я была готова получить лечение. Только бы это прекратилось.

Не знаю, поверили ли мне, но… Психолог предложил мне самой поговорить с мамой в его кабинете. Он тоже подумал, что дело в разводе родителей.

Я пыталась сказать, что мама не придет – дело ведь как раз в том, что ОНА меня пугает тем, что лежит, игнорирует окружающий мир и напоминает труп не первой свежести. Но мне только улыбнулись и вручили леденец на палочке. Как первоклашке.

А мама пришла. Обычная, красивая, ухоженная мама. Она мило поболтала с психологом, пожаловалась, что я стала странной и отдалилась от нее, немного поплакала, что виновата в этом, и что после развода у нее совсем нет на меня времени… Расставались психолог и мама лучшими друзьями. А я почти поверила в то, что это У МЕНЯ тут проблемы.

Мама уехала на такси, а я с трудом высидела оставшиеся уроки и побежала на автобус. Мне срочно нужно с ней поговорить. Дома. Без свидетелей.

Лучше бы я осталась в школе. Или под забором. Или где угодно!

Дома, с порога, я ощутила какую-то адскую вонь! Воняло тухлой рыбой и чем-то мерзким, гниющим – такой, знаете, сладковатый запах помойки у рыбного завода.

Я пару раз щелкнула выключателем, но свет не включился. Было темно, вонюче и ооочень страшно. Никогда еще мне не было так страшно!

А потом из темноты вышла мама. И мне захотелось бежать. Быстро.

Потому что ТАКОЙ я свою маму никогда не видела! Она – снова жуткая, совершенно неживая и похожая на тухлую рыбу (куда только делась та улыбчивая и милая женщина из кабинета психолога?) – с порога вцепилась в меня и потащила куда-то вглубь дома, крича – точнее шипя – что я – неблагодарная девчонка, и должна ответить за свое непослушание.

От неожиданности я даже не сразу поняла, что нужно вырываться! А мама тем временем дотащила меня до кухни, с какой-то нечеловеческой силой швырнула на стул и сунула в лицо стакан с жижей.

«Пей!» – скомандовала она низким, рычащим голосом. Я отказалась, и для верности помотала головой. «Пей немедленно!» – повторила она и схватила меня за подбородок, надавливая на щеки, чтобы я открыла рот.

Вот тут в моей голове что-то щелкнуло. Вода. Это она заставила маму измениться! Все дело в воде. Может она отравлена? Или это вообще не вода, а что-то инопланетное и ужасное? Ясно было только одно – если я сделаю хоть глоток, хоть капельку – со мной будет то же самое, что и с мамой.

И я начала брыкаться изо всех сил. Но все мои удары мама просто игнорировала, только сильнее вцепилась в мою нижнюю челюсть. Раздался неприятный хруст, и я почувствовала дикую боль. А еще то, что мама, кажется, добилась желаемого – мой рот открылся, вернее, нижняя челюсть провисла из-за перелома.

Мама схватила свободной рукой стакан и попыталась влить жижу в меня. Я почему-то подумала, что меня сейчас стошнит, видимо окончательно потерявшись в боли, страхе и стоявшей по всему дому вони.

Я уже не думала, действовала на рефлексах. Из последних сил вытянула ногу вперед и резко ударила то, что когда-то было моей мамой в раздутый живот.

Раздался жуткий, булькающий звук. Живот (или что это такое) пришел в движение и заколыхался. Мама отступила на пару шагов, и упала, выблевывая на доски пола черную жижу. А я, воспользовавшись тем, что ей явно не до меня, сорвалась с места и побежала вперед.

Я выскочила из дома. Куда бежать? Челюсть горела огнем, легкие горели, меня с головой накрыла паника.

Впервые за то время, что мы жили в этом доме, я кинулась стучать в двери соседских домов. И мне открывали.

Только теперь, глядя в рыбьи, пустые глаза местных жителей, до меня постепенно доходило, что за целый месяц я ни разу не видела никого из них! Никто не выходил на работу по утрам. Никто не закупался в местном супермаркете по купонам. Дети не играли на площадке.

И теперь я понимала почему. Они все были как мама. Монстрами. Мертвецами. Утопленниками.

Я снова бежала, теперь уже от целой толпы монстров. Спасения не было, только надежда, и та очень слабая. Надежда на чудо.

Я думала, что меня спасает их медлительность. Они явно были медленнее, чем я – меня гнал адреналин, а их тяжелые, раздутые животы мешали им бежать.

Я думала.

Я слишком поздно поняла, что они умнее, чем кажутся. Умнее, чем моя мать, или то, что в ней живет. Она действовала силой, а эти…

Пока я убегала, в надежде на спасение, они загоняли меня. Как скот. Как того барашка, которого надо принести в жертву.

Прямо к водонапорной башне. Той самой, которая единственная на всю округу раздавала воду во все дома. Ну, конечно, где же еще базироваться главному монстру, как не в месте, откуда получает воду весь пригород!

У меня не было вариантов. Или наверх, к самой макушке башни – или оставаться внизу и фактически отдать себя в руки тварей. Они окружили башню, перекрыли мне все пути к отступлению, и уже тянули свои белые, похожие на дохлых рыб руки.

А моя мама – то, что от нее осталось – стояла в первом ряду и улыбаясь черным, испачканным жижей ртом, протягивала мне руку.

Я выбрала лезть. И максимально быстро, насколько мне позволяли влажные ржавые перекладины башни, устремилась наверх.

Твари за мной не полезли. Видимо они справедливо решили, что теперь-то мне деваться просто некуда – я не смогу долго висеть на лестнице, а наверху только бак. А в баке жижа – она протекала из мелких отверстий, и слегка пузырилась под моими руками, пока я карабкалась наверх.

Чего твари не учли, так это крышки на самом верху бака. Она лежала неплотно, была вся ржавая и местами провалившаяся внутрь, но ведь была же! На нее я и вскарабкалась, чтобы не висеть над кучей копошащихся внизу тварей.

А вот чего делать точно не стоило – так это заглядывать внутрь бака.

Потому что внутри, прямо в черной, булькающей жиже, плавали… тела. Много, судя по тому, что самые верхние были практически на поверхности воды – бочка была завалена телами до упора. Я не знала этих людей, но некоторые определенно были похожи на тварей внизу. Возможно, это и были соседи, которых позже поглотила жижа?

А с самого верха этой композиции на меня пустыми, мертвыми глазами смотрела моя мама. Настоящая, красивая мама. Только… мертвая. Получается все это время я жила… с кем?!

Я достала телефон и в последней надежде набрала номер отца.

И вот тут случилось чудо, которого я так долго ждала – он ответил! Обеспокоенным голосом спросил, что случилось, и почему я звоню ему так поздно ночью.

Я не могла говорить – у меня челюсть была сломана. Но промычать невнятное и скинуть вдогонку сос-сообщение у меня получилось.

А дальше пришлось только ждать. Не знаю, сколько времени отцу понадобилось, чтобы организовать спасательную команду – после звонка я довольно быстро отключилась от боли, стресса и дикой вони.

В себя пришла в больнице, с загипсованной челюстью и под капельницей. Рядом сидел папа с грустными глазами.

Потом мы поговорили – ну, как поговорили – я писала короткие ответы на планшетке, а он совершенно их игнорировал и все сокрушался, что бросил меня в такой важный момент моей жизни, как их с мамой развод. Он все повторял, что не должен был уезжать, и что нам всем сильно повезло, что спасатели успели вовремя.

А я все не могла понять, почему в его истории нет ни намека на ночные события. Он же должен был видеть тела в башне и тех тварей, которые прикидывались нашими соседями!

А потом до меня дошло. Он – и все вокруг от доктора до санитарок в больнице – считает, что я полезла на водонапорную башню, чтобы… самоубиться! Они все уверены, что это была попытка суицида, а не единственная возможность ВЫЖИТЬ!

Оказалось, что башню никто не обследовал – меня сняли вертолетом, и внутрь просто не заглядывали. А тварей, конечно же, внизу уже не было.

Я просила папу проверить все еще раз. Я умоляла его! Но взрослые списывали все на мое печальное состояние, разводили руками и давали мне еще успокаивающих таблеток.

Тогда я ударила по больному. Ну, мне так казалось. Я написала на планшетке «А где мама?». Почему-то мне казалось, что вопрос про маму выбьет папу из его странного состояния.

Но нет, он сказал, что мама так переживала из-за меня, что ее пришлось обколоть успокоительным и оставить дома. Но если я хочу….

Меньше всего я хотела видеть ЕЕ! Вернее, маму я как раз очень хотела видеть, мою, настоящую, но… Слишком хорошо помнила застывшее мертвое лицо в черной жиже бочки.

В конце концов отец пообещал мне, что съездит и посмотрит, что меня так взволновало. Все равно было бы неплохо забрать из нашего с мамой дома кое-какие вещи. Ведь я же не буду против пожить какое-то время с отцом?

Я была только за. Всеми руками. Возвращаться в ТОТ дом, к тварям…. В общем, это не тот квест, который мне бы хотелось пройти еще раз.

Все было замечательно. После больницы отец, как и обещал, забрал меня к себе, показал мою комнату, где уже расставил мои вещи… Я даже заплакала от радости.

А потом пошла в ванную, чтобы помыть руки, и…

Из крана текла черная, вонючая жижа. Из обычного водопроводного крана в квартире отца!

Я замерла на месте, боясь пошевелиться. Я хотела кричать, но не могла.

А отец тихим, шипящим голосом звал меня ужинать.

Она спасла меня

Мама дежурно напомнила, чтобы я не сидела допоздна в телефоне и клюнула меня куда-то в затылок. А потом за ними с папой закрылась дверь, оставляя меня в полном одиночестве до самого утра.

Ура? Ура! Что может быть лучше, чем тусить в пустой квартире? О, у меня были гигантские планы на вечер, начиная с замороженной пиццы и марафона фильмов ужасов и заканчивая безумными танцами прямо в гостиной. Совсем идеально было бы, если бы Маринку – мою подругу – отпустили ко мне родители, но… Мир не бывает идеальным полностью, тут чего нет – того нет, а Маринку заперли дома на неделю после того, как мы с ней сбежали с последнего урока.

Вот только мои планы оказались провальными чуть более чем полностью.

Минут через 15 одиночества я услышала… скрип. Ну, скрип и скрип – дом у нас старый, рамы в окнах шуршат, а про трубы и говорить нечего – они порой такие рулады издают, что хоть сразу в кому от ужаса. И я это все прекрасно понимала. Но… ладно, что уж там, стало жутковато…

Запланированный фильм я смотрела с фонариком в руках и прижавшись к дивану всей собой. А вдруг сейчас как выпрыгнет, как выскочит! Что должно было выпрыгнуть и выскочить, я не придумала. Но точно знала, что ничего хорошего мне не светило.

А дальше сработала обычная цепная реакция. Чем больше я себя пугала, тем страшнее мне становилось, и тем сильнее я пугалась дальше. В какой-то момент проезжающая под окнами машина своими фарами осветила коридор, и мне показалось, что оттуда – из коридора – на меня кто-то смотрит.

Я заорала, и на этом свою одинокую вечеринку прекратила. Не хватало еще, чтобы соседи вызвали мне полицию (или психушку…). Решила ложиться спать. Все же в курсе, что твоя кровать – твоя крепость, да? А одеяло – это вообще универсальный щит от всего паранормального.

До кровати я бежала наперегонки со страхом. Мне все казалось, что тени утащат меня, а подозрительное шуршание сожрет. Но оказавшись в безопасности, расслабилась. И даже разрешила себе посмотреть расслабляющие ролики на ютубе.

Но не успела я запустить ютуб, как реально, прямо над ухом, услышала шепот. Он точно мне не померещился! Я его не сама себе придумала!

Я подлетела на кровати, уже не уверенная, что это такая уж крепость, и заозиралась по сторонам. КТО мог говорить со мной в пустой квартире? Может я телек не выключила? Или куда-то закатился наушник от телефона? Или… Ну должно же было быть хоть какое-то рациональное объяснение у моих голосов в голове!

Шепот повторился, и я потребовала четко сказать, кто это и что ему нужно.

Шепот хихикнул.

Шепот сказал мне подойти ближе к розетке. А потом добавил, что я – трусиха.

А когда я, возмущенная, заявила, что ничего не боюсь, сказал, что это правильно. Бояться не надо. Бояться уже поздно.

Шепотом оказалась соседка за стенкой, которая тоже не спала в это позднее время. Как только до меня это дошло, я подставила к розетке чашку, и диалог наладился.

Соседка оказалась странная. Мягко говоря. Она призналась, что тоже очень боится, особенно, когда наступает ночь. А когда я спросила, кто она такая, и почему я никогда не видела ее во дворе, сказала, что заперта тут, за стенкой, уже очень давно.

Нет, о привидениях я не подумала. Я подумала о том, что, кажется, кому-то не помешала бы полиция и служба опеки – это же надо придумать – запереть ребенка?! Хотя… Может она просто наказана, как Маринка, а сейчас играет драма-квин перед благодарными слушателями?

Но чем больше мы болтали, тем сильнее я понимала, что как-то… жутковато это все. Девочка за стенкой была странной. Очень странной. Мягко говоря. Я думала, что разговор с ней меня успокоит, и я усну, а в результате получилось…

Каждую минуту соседка повторяла одну и ту же фразу. «Закрой дверь». «Пожалуйста, закрой дверь». «Проверь, закрыта ли у тебя дверь».

Я даже в какой-то момент подумала, что она это не мне говорит, потому что сразу ответила ей, что моя входная дверь закрыта 100% – у меня, собственно, даже ключа от нее нет, меня родители закрыли снаружи и ключ забрали. Но она никак не унималась.

Я даже перестала думать, что она просто наказанная. Скорее всего, все намного проще – моя новая знакомая спятила. Сошла с ума. Двинулась. Вот ее и заперли, где бы она ни была (хотя зачем тут интрига – в соседнем подъезде она была, в соседней квартире. Дом-то типовой).

А после того, как часы в коридоре пропищали полночь, в своем здоровье засомневалась и я сама.

Голос за стенкой совсем перестал отвечать на вопросы, и перешел на сплошную скороговорку. «Закрой дверь, срочно закрой дверь, НЕМЕДЛЕННО!» Последнее слово моя безумная соседка буквально прокричала в розетку, и одновременно с этим откуда-то из моей квартиры раздался глухой звук падения.

На моей голове зашевелились первые седые волосы.

Я вскочила с кровати и ломанулась к входной двери. Как я и думала – она была заперта, но на всякий случай я еще цепочку накинула и провернула шпингалет на нижнем замке, которым мы никогда не пользовались.

А вернувшись в комнату поняла, что соседка никак не угомонится. Она бормотала что-то невнятное, кажется, окончательно потерявшись в своем собственном кошмаре. Из ее бормотания, и так достаточно нечеткого, я смогла разобрать только «оно идет», «прячься», и ее любимое «закрой дверь».

Было как в хорроре – жутко и совершенно непонятно. Еще и звуки…

Я уже не была уверена, что это я сама себя пугаю. Потому что звуки… ну, были. Странные. Они раздавались в квартире, только как-то приглушенно, если бы кто-то царапал стены. Или трубы. Или… окна.

На всякий случай я пробежалась по квартире и закрыла все окна на задвижки. А потом еще шторами прикрыла, тоже на всякий случай. А потом, для верности, все же закрыла единственную дверь, которая все еще оставалась открытой – дверь в свою комнату. И стулом подперла, чтобы ее было сложнее открыть снаружи.

И… шепот за стенкой утих. Видимо, в этот раз я сделала все правильно – хотя понятия не имею, как моя соседка это поняла. Она снова заговорила, на этот раз вполне нормально. Но лучше бы молчала…

Она прошептала, что я молодец, и не должна бояться, что бы не происходило. (Ага, спасибо ей же – эта миссия уже была провалена). И посоветовала попытаться заснуть.

Вот только как я могла заснуть, если в МОЕЙ квартире происходило что-то странное? Теперь я отчетливо различала, как кто-то ходит по комнатам! Вот прям тяжелые, увесистые такие шаги, явно кого-то большого.

А вскоре к шагам добавилось рычание. Не в смысле рык, как у зверей, а… ну, представьте себе человека, только очень большого, с простуженным горлом. Такой характерный хрип при дыхании. Вот только… человек этот должен был быть размером, ну, не знаю, больше двух метров точно, чтобы издавать звуки ТАКОЙ громкости.

Я уже даже не шевелилась. И совершенно точно не хотела знать, ЧТО там происходит. Одно знала точно – я это не выдумала, мне не приснилось, все происходит со мной в реальности, прямо сейчас.

Все, что я могла – тихо сидеть и молиться, чтобы это ЧТО-ТО, чем бы оно ни было, меня не нашло. Я даже не думала, откуда оно взялось и что ему нужно. Только бы не нашло…

Шепот за стенкой тихо повторял мне, чтобы я не боялась. И не шевелилась. А лучше спряталась понадежнее, хотя бы под кроватью или в шкафу – тогда, может быть, оно меня не найдет.

И снова «Не бойся. Только не бойся. Думай о хорошем, думай о родителях и друзьях». А потом девочка за стенкой сказала, что ЭТО чувствует запах страха.

Я попыталась дозвониться до родителей, но обнаружила, что мой телефон мертв. Он просто превратился в кусок бесполезного пластика, хотя еще полчаса назад заряда батареи было больше половины! Света в доме тоже не было – я видела, как погасла наша дежурная лампочка в коридоре, которая всегда горит над дверью. Хотя я бы и не осмелилась включить свет…

А за дверью моей комнаты тем временем происходило что-то совсем уже ненормальное. То, что ходило сейчас по моей квартире и тяжело дышало, явно перешло к активным действиям. Через хрипы и топот я слышала, как падают предметы – посуда в кухне, мебель… Оно даже уронило большой шкаф из гостиной. Как будто что-то искало…

Если бы не голос соседки за стенкой, я бы наверно сошла с ума. Да, ее слова были жуткими, но по крайней мере я знала, что не одна. В не-одиночестве переносить происходящее было чуть легче, не знаю почему.

Если бы не соседка, я бы закричала, точно. И тогда…

А потом ОНО нашло дверь в мою комнату. И стало ломиться внутрь. Я видела, как дверь прогибается под ударами чего-то огромного! Как медленно, по сантиметру, в сторону отъезжает стул, не справляясь с толчками ТАКОЙ силы…

Шепот за стенкой снова ускорился. Девочка просила меня потерпеть. Ни в коем случае не бояться! Молчать! Ждать. И постараться даже не дышать. Потому что это единственный способ спастись.

Когда в квартире внезапно послышались родительские голоса, я была уже наполовину седая и невменяемая. У меня не было сил даже предупредить их – крикнуть, чтобы они бежали из квартиры как можно быстрее!

Такой родители и нашли меня – лежащей под кроватью, трясущейся и с сединой в волосах. Я не шучу, за эту ночь я поседела на полголовы, буквально.

В квартире был полный кошмар. Входная дверь оказалась открыта нараспашку, и не просто – замок был выбит. А в комнатах, кроме моей комнаты, все было разбито, разбросано и разрушено.

А самое жуткое – то, чему родители почему-то не придали никакого значения – на двери в мою комнату были четкие следы от огромных когтей.

Говорить я не могла, только мычала и открывала рот как рыбка. Так что родители, а за ними и полиция, решили, что в нашу квартиру наведались грабители. Как сказала мама, хорошо, что я додумалась спрятаться и не попалась им в руки.

Мама даже не представляла, НАСКОЛЬКО она права…

Потом меня долго лечили. Родителям даже пришлось срочно переезжать, потому что как только я оказывалась в квартире – весь прогресс лечения откатывался в ноль. Мне просто было очень-очень страшно.

Только спустя несколько лет я смогла прийти в себя и заговорила снова. О монстре, бродящем по пустой квартире, я не стала никому говорить – мне бы все равно не поверили, еще подумали бы, что мои травмы намного сильнее, чем есть на самом деле.

А вот про девочку-соседку я спросила. Ненавязчиво, в обычной беседе, поинтересовалась, а что же с нашими соседями? Почему они не услышали и не вызвали полицию? Все же стены в нашей предыдущей квартире были не очень хорошими.

От их ответа я чуть снова не перестала разговаривать. Оказывается, никаких соседей через стенку у нас не было! В той квартире никто не жил уже лет 5 как.

С прежними жильцами случилась похожая трагедия – родители уехали куда-то, а маленькая дочь осталась дома. Вот только, когда грабители пришли в ИХ дом, девочка не догадалась спрятаться, и ее не стало. А я молодец, не стала лезть к опасности.

Молодец, да…

Я честно не знаю, ЧТО это было, и КТО приходил в мою квартиру ночью. Кто вообще обладает такой силой, что способен выбить металлическую дверь и разрушить все вокруг? Одно мне известно точно: взрослые могут сколько угодно думать на грабителей и радоваться моей сообразительности, но, если бы не маленькая мертвая соседка – в ту ночь я бы не выжила.

Я почему-то твердо уверена, что это ОНА меня спасла. Ее голос помог мне. И за это я ей благодарна.

Призраки из социальных сетей

«Современный человек 90% своего времени проводит в социальных сетях. Твиттер, телеграм, фейсбук, инстаграм, вконтакте, тикток… Перечислять можно бесконечно долго. Именно поэтому современные призраки больше не селятся в своих домах – их домом давно стали социальные сети.

Если вам приходит сообщение от контакта с пометкой «Страница умершего человека», никогда – слышите, никогда не открывайте это сообщение и не вступайте в переписку!»

Сообщение на форуме, от 12.12.2021г.

Это был какой-то бред. Ну правда же, кто в наши дни верит в призраков? Еще и в призраков из социальных сетей!

Когда это сообщение расфорсили по сети, Настя похихикала над тем, насколько оно похоже на очередные группы смерти или призывы «игры-зло». Как будто у кого-то из взрослых закончилась фантазия, и он не придумал ничего умнее, чем отвернуть людей от интернета с помощью миииистики.

Самое смешное, что многие популярные блоггеры тут же подхватили эту байку и потащили к себе на каналы. В основном извращались всякие авторы хорроров и страшилок. Что они только не делали – и вызывали духов владельцев мертвых страниц, и вели демонстративные переписки, в которых им конечно же отвечали, причем такую информацию, которую – о, чудо! – только покойники могли знать!

Эпик случился, когда один из таких творческих и отбитых приперся в дом к убитым горем родителям девочки лет 8, чтобы сделать «уникальный и качественный контент». Того чудика посадили, ситуацию вроде как замяли, а власти официально запретили оригинал статьи к распространению.

Но интернет помнил. И Настя тоже вспомнила. Вернее, ей пришлось.

Шумиха по поводу «мертвых» аккаунтов уже подутихла, появились новые инфоповоды и скандалы, когда в один прекрасный летний вечер ей пришел запрос на добавление в друзья от неизвестного парня. Судя по фотке на аватарке – примерно ее возраста.

Настя, как ответственный человек, сразу же перешла в его профиль. Не хватало еще бота добавить – от таких кроме спама и всякого мусора ничего хорошего ждать не приходится.

И каково же было ее удивление, когда в самом верху страницы – обычной, мальчуковой, с разными цитатами из типа крутых пабликов и фотками себя в странных ракурсах – она увидела ту самую чертову приписку.

«Страница умершего человека».

Как это было возможно? Это чей-то розыгрыш или что? Почему-то фотографии парня показались ей смутно знакомыми…

Настя, будучи современной леди, не испугалась – она взбесилась. И написала фейку (или кто это такое?) огромное сообщение с пожеланиями всего хорошего, доброго светлого и «Гори в Аду, гад» вместо посткриптума.

Через пять минут ей пришел лаконичный ответ. «Я уже». И смайлик с надгробием.

Настя вышла из соцсети, выключила компьютер и пошла спать. Общаться с придурками настроения не было совсем.

Но история на этом не закончилась. Утром, когда девушка клевала носом над тарелкой с кашей и листала ленту новостей, ей снова пришло оповещение.

«Привет. Поболтаем?».

Снова этот контакт! Настя вздрогнула и пролила на себя кофе. Она помнила, что вчера заблокировала его, запретила переписку! Или… нет? Может она только подумала, что сделала это? Наверно, так и есть, иначе происходящее было бы совсем странным.

Настя решительно нажала на кнопку блокировки и сверху, на всякий случай, совсем удалила пугающий чат. Но было уже поздно. Как говорится, если что-то с утра пошло не так…

Все как будто сговорились свести Настю с ума. Сначала этот бот-придурок, потом водитель автобуса затормозил на светофоре так резко, что девушка упала на пол, не удержавшись на поручне. Мало того, что коленку разбила – в автобусе оказался еще и один из ее одногруппников, который заснял падение и последующие маты на телефон. В универе ржали.

Потом еще препод завалил Настю с ее докладом. Видите ли, ему показалось, что она не сама писала супер-увлекательную статью о жизни и размножении кольчатых червей, а просто скачала работу из сети. Да так весь их поток делал! И что? Настя-то, в отличие от силиконовой Верки с первого ряда, свой доклад хотя бы прочитала перед выступлением… Но Верке и ее сиськам поставили пятерку, а Настю отправили на пересдачу.

Ну, и по мелочи разное накопилось. Пирожки любимые закончились в буфете прямо перед Настиным носом, подруга пришла в сапогах, которые Настя сама себе хотела купить, но не было денег, бывший парень на парковке универа впрыгнул в машину какой-то гламурной курицы, и они вместе укатили в закат, пока Настя плелась на автобус…

В общем, к концу дня девушка никак не могла решить, что же ей делать. Желание было взять биту покрепче и пойти на улицы города, но уголовный кодекс, все дела… Так что пришлось довольствоваться вчерашней гречкой с сосисками и успокаивающим просмотром серии «Отчаянных домохозяек».

А потом телефон снова мигнул уведомлением. «Не спишь?». И все тот же – ЗАБЛОКИРОВАННЫЙ – контакт.

И Настя не выдержала. Ей уже было не важно, КТО с той стороны экрана пытается выйти на контакт. Призраки, монстры, пранкеры, использующие чужой аккаунт – да хоть сам Люцифер! Главное, что там, за буквами на экране был кто-то, готовый общаться и выслушать. Даже если он сам еще об этом не знает.

Сработал эффект попутчика – когда не знаешь собеседника, проще выговориться и показать себя настоящего. Настя, уставшая, обиженная и чувствующая себя невероятно одинокой в тот вечер, рассказала мертвому собеседнику все. Вообще все. С того самого момента, когда папа поцеловал ее пятилетнюю в лоб, собрал свои вещи и ушел к ее же воспитательнице в детском саду. А потом вредная дочка воспитательницы все оставшееся время доказывала Насте, что теперь это ЕЕ папа.

Собеседник – Паша – не перебивал, но исправно читал все, что выплескивалось из Насти. Иногда, в слишком долгие паузы, присылал подбадривающие смайлики и короткие «продолжай», «мне жаль тебя», «ты молодец» и все в таком духе.

Они проговорили до самого рассвета. Засыпала Настя вся в слезах под первые лучи утреннего северного солнца. Но, несмотря на это, на удивление легко смогла проснуться по будильнику. Голова не болела, тело чувствовало себя отдохнувшим впервые за последние несколько лет. А еще это странное чувство… Настя больше не чувствовала себя одинокой. И это было прекрасно.

С тех пор переписки с Пашей прочно вошли в ее график жизни. Даже в особенно загруженные дни, когда вечером хотелось только упасть лицом в подушку и больше не вставать, они обязательно обменивались хотя бы парой подбадривающих сообщений. А если время было, переписка могла продолжаться сколько угодно долго.

На удивление Паша оказался безумно интересным и веселым собеседником. Насте было хорошо с ним – он умел шутить, подбадривать, быть внимательным, когда нужно. Не забывал спросить, как прошел ее день, сдала ли она зачет, над которым билась три недели, покушала ли? В общем был… идеальным.

Настя сама не заметила, как влюбилась.

Ее уже не волновало, что над его страничкой по-прежнему маячил значок «Страница умершего человека», и то, что вообще-то она так и не вытащила его из блокировки. Сообщения от Паши приходили регулярно, ее сообщения читались так, как будто Паша только и делал, что мониторил свои соц.сети, и все было прекрасно.

Через месяц переписки Настя поняла, что хочет увидеть его лично. Писать буквами слова, конечно, безумно романтично и приятно, но… Ничего не заменит взгляда глаза в глаза, правда?

И Настя предложила ему встретиться.

Она ждала, что Паша немедленно согласится. Ну, или, в плохом варианте, признается, что он – фейк, и все это время она переписывалась с каким-нибудь маньяком-соседом или пранкером-одногруппником.

Но Паша… отказался. Он сказал, что ему нужно еще немного времени. Они еще недостаточно хорошо знакомы, и он не готов. Как будто Настя была готова! Но это жизнь, и иногда стоит поторопиться, чтобы не потерять драгоценные минуты – такая у девушки была философия.

Паша ответил, что спешить ему некогда. Как всегда, впрочем. И попросил ее потерпеть еще пару недель.

Это были самые длинные две недели в жизни Насти. Даже когда она ждала результатов поступления, время не тянулось так ужасно медленно! Большую часть времени она проводила в мыслях о Паше и том, как пройдет их первое свидание.

Стоит ли ей записаться на шугаринг? Или это слишком рано для первого свидания? Нужно ли покупать новое платье, или подойдет что-то из старого? Куда они пойдут? Как он будет выглядеть на самом деле – как на фото в профиле или иначе?

Когда Паша сказал, что вот теперь можно и увидеться, Настя уже вся измучилась и даже слегка заболела – у нее всегда поднималась температура на нервной почве. Она была готова ко всему.

Но не к тому, что ее парень – парень же? – вместо кафе или кино позовет ее… К старому, сгоревшему зданию театра. Ночью.

Зачем он до сих пор пытается поддерживать эту дурацкую шутку со своей якобы смертью?

Но Настя все равно согласилась. Хотя бы для того, чтобы в глаза ему сказать, что идея с покойниками уже устарела и никого не пугает.

Без десяти полночь, как было назначено, она стояла в одиночестве перед громадой театра. Было жутко.

Про этот театр в их городе ходило немало баек и легенд. Сгорел он от какой-то неисправности еще лет 10 назад – тогда об этом трубили все газеты. Настя, хоть и была тогда совсем юной первоклашкой, помнила тот липкий ужас от фотографий в газетах и три дня траура в городе.

Тогда, во время пожара, в театре погибло больше 100 человек – актеров и зрителей, пришедших на спектакль. Многие сгорели, многие пострадали в давке при эвакуации – это был настоящий ад, и люди бежали буквально друг у друга по головам. Видимо это, и то, что здание так и не восстановили с тех пор, и порождало призраков в головах местных любителей ужасов.

Здание, особенно в свете луны, и правда выглядело как какой-то затаившийся монстр. Оно… пугало. Казалось, что в выбитых, почерневших от копоти окнах мелькают белые, размытые фигуры призраков. В сохранившихся балках что-то шуршало и чавкало. Ветер стучал обломками дверей и сыпал хлопьями штукатурки.

Настя пыталась сказать себе, что это просто птицы, или может бомжи, и никакой мистики во всем происходящем нет. Но атмосфера все равно давила. И совсем не была похожей на что-то романтическое и прекрасное. Сама девушка в короткой курточке и модных сапожках смотрелась на фоне развалин нелепо, чужеродно, и ей это решительно не нравилось.

А ровно в полночь она закричала от ужаса. Потому что из здания к ней вышел… зомби!

В рваных лохмотьях, с обгоревшей кожей и чем-то неприятным, блестящим в спутанных волосах, похожим на запекшуюся кровь. Это определенно был Паша – если бы Пашу с фотографии засунули в гриль и как следует там прожарили.

Паша медленно спустился с щербатых ступеней, по пути оставляя на грязном мраморе черные следы копоти. И… испуг у Насти окончательно прошел.

Нет, обстановка и сам Паша выглядели как в фильме ужасов. Но вместо паники Настя ощутила… разочарование. Теперь стало окончательно понятно, что все это – обычный пранк. Шутка. Прикол.

А она так хотела любви…

Поэтому, когда Паша протянул к ней руки и прохрипел что-то, имитируя сгоревшие голосовые связки, Настя, вместо того чтобы убежать, ухмыльнулась и протянула свои в ответ. А потом не сдержалась – грим выглядел круто, и ей жизненно необходимо было его потрогать – и ткнула пальчиком прямо в горелую плоть на щеке.

Она ожидала почувствовать холод резины. Но…

Палец, не встретив сопротивления, легко, с небольшим хрустом, провалился внутрь! Под подушечкой неприятно чавкнуло, и в открывшемся пространстве блеснул ряд зубов.

Паша ухмыльнулся, от чего его обгоревший рот пошел трещинами, из которых засочилась мерзкая зеленоватая жижа.

Настя закричала, на этот раз совершенно точно испуганная до ужаса. Это не был грим! Не был! Кем бы ОНО не было – это было реально!

Она попыталась выдернуть свою руку из хватки монстра, но тот только шире ухмыльнулся, обнажив ряд кривых зубов, и потянул ее внутрь театра.

Только сейчас Настя вспомнила! Вот почему его лицо казалось таким знакомым! Она видела его в газетах. «Подающий надежды молодой актер погиб в пожаре», «смерть забирает молодых», «у него было большое будущее»… Как она не замечала раньше? Ведь смотрела же профиль, не раз пересматривала фотографии, на которых мелькала сцена…

Паша остановился посреди когда-то роскошного холла, повернулся к Насте и прохрипел «Ты же сама хотела увидеться».

Последнее, что увидела Настя – его горящие в темноте глаза.

***

Макс обожал знакомства на одну ночь. А что? Никаких трат, никаких капризов и «сегодня я не в настроении», не надо тратиться на подарки… Больше всего в жизни Макс любил себя. И своим привычкам не изменял.

Поэтому, когда ему пришло сообщение от симпатичной незнакомки с милым именем Настя, он сразу же взял ее в оборот.

Его не смутило даже то, что в самом углу ее странички стояла надпись «Страница умершего человека». Мало ли какие тараканы бывают в голове у девчонок!

Ужас в ночном лесу

То, что переться неизвестно куда на ночь глядя, было паршивой идеей, Валентин понял примерно сразу, когда его лучший друг, Костян сидел на его кухне, дымил вонючей папироской и с горящими глазами уговаривал его на эту безумную авантюру.

– Ты не понимаешь, братан! Тема – топ! Там такая заброшка, закачаешься просто! Местные говорят, что призраков в тех местах регулярно видят и мистика всякая с ними случается. Мне для канала позарез надо! —возбужденно размахивая руками говорил он.

Костян был из увлекающихся. Его новое увлечение – ходить по заброшкам и снимать ролики для подростков и любителей мистики, вытрепало Вале немало нервов. Почему-то Костян в каждый свой поход обязательно тащил его с собой, не слушая ни слабых попыток отмазаться до, ни громкой ругани во время съемок.

Если бы канал приносил хоть сколько-то дохода… Но пока об этом начинающим сталкерам приходилось только мечтать. Пока были только расходы: то на новую куртку, то на прохудившиеся ботинки, то на лекарство от столбняка – это в последнем походе Валентину не повезло, и он всем махом напоролся ногой на ржавый гвоздь.

Нет, Валя не мог сказать, что ему совсем уж не нравится то, что они делают. Красивые, заброшенные здания он любил, историю мест искал с особой тщательностью, и порой даже чувствовал гордость за то, что рассказывает людям об удивительных местах, сохранившихся на их родине. Но комары, ночевки в палатке и постоянный риск для кого-то из них свернуть себе шею, пока перевешивали любые плюсы.

Но в этот раз Костян переплюнул сам себя. Идти по неизвестным координатам, найденным где-то на просторах сети еще и не проверенным ни одним из бывалых сталкеров – это надо быть большого ума человеком. Может там вообще ничего нет? Или заброшку давно снесли? Такое у них уже бывало – приезжаешь на место, а там вместо долгожданных руин пустая площадка и матерящиеся рабочие.

А даже если и есть, с чего вдруг зрителей должна заинтересовать какая-то старая часовня? Это не музей, не мистический отель и даже не сгоревшее практически дотла бывшее отделение морга. Просто очень старая и никому не нужная церквушка. Никому – это буквально, потому что, судя по карте, в тех местах только волки да редкие грибники обитали.

И это было еще одним минусом в копилку идеи. Судя по карте от ближайшего поселения, или вернее от трассы, пилить до нее нужно было напрямик через лес километров 15-20. Это если повезет, и там есть хотя бы какой-то намек на тропу. А по лесному бурелому и того больше.

Но Костян уже как всегда все для себя решил, и теперь, не слушая голоса разума в лице Валентина, активно продвигал в их унылую жизнь эту идею.

– Значит так. Выходим завтра на рассвете. До деревни доберемся на электричке – это минут 40 по времени, потом поавтостопим на трассе, чтобы лишние километры пешком не мотать, ну, а дальше весь лес в нашем распоряжении. По хорошему, должны к вечеру вернуться, но если нет – не беда, возьмем палатку, посидим у костерка, да, Валь? – друг хлопнул Валентина по плечу, вырывая из философски-замученного состояния мысли.

Валя затушил свой бычок об консервную банку, служившую обоим пепельницей, покивал, понимая, что Костян его не услышит – он слишком занят тем, чтобы слушать себя – и решил идти на боковую. Пока еще можно, хоть выспится нормально, в кровати и без ельника под жопой.

***

Самое удивительное, что все пошло по плану – ровно как и предсказывал Костян. В 7 утра парни уже стояли посреди небольшой деревеньки, или, вернее, поселка городского типа, как они гордо себя называли, и ловили попутку в сторону нужного леса.

Местные жители, обычно любопытные до новеньких как сороки, не обращали на двух зевающих городских ровным счетом никакого внимания. Толи заняты были, толи грибники были в этих местах обычным явлением. Валя склонялся ко второму варианту. Все же местные леса были знамениты не только поселком и неизвестной церквушкой с привидениями. Грибы, говорят, тут знатные собирали.

Потом проезжающий мимо дальнобой любезно согласился подбросить их до нужного участка трассы за пару хрустящих купюр. И уже в 9 утра Валентин впервые разочарованно присвистнул. Это был своего рода рекорд – обычно приключения переставали ему нравиться намного быстрее.

Тропинки не было. Хотя поначалу прореха в кустах, уходящая куда-то вглубь леса, показалась обоим достаточно перспективной. Но дальнобой их мечты сразу разбил – покачал головой и выдал «Срут там, в кустах, смотрите не вляпайтесь», присвистнул и умчал прочь, на прощание мигнув поворотником.

А дальше они остались один на один с громадой лесного массива.

Тропинку приходилось прокладывать буквально вслепую – если снаружи было раннее утро и светило солнышко, то чем глубже парни погружались в чащу – тем темнее становилось вокруг. Деревья смыкались над головами так, что даже неба видно не было.

Костян, шагающий впереди, прорубал путь охотничьим ножом и тихо матерился сквозь стиснутые зубы – лес в отместку за порчу веток швырялся в лицо паутиной и мелкими мошками. Валя старался не отставать и тоже матерился, за компанию.

Они шли, шли, шли… А лес все не заканчивался.

Когда наручные часы обиженно пиликнули, оповещая, что прошло уже четыре, Валя слегка заволновался. Трекер, конечно, не обещал им легкой дороги: 15 километров по бурелому – это в принципе не увеселительная прогулка по парку. Но четыре часа..! Они уже давно должны были быть на месте!

Валя ткнул товарища в спину и поинтересовался, не сбились ли они с пути. Костян мрачно обернулся на него и отрицательно покачал головой, мол, все ок, идем по плану.

Еще через два часа приятель сам остановился и предложил устроить привал.

– Слушай, тебе не кажется это странным? Идем, идем – и ничего, – поинтересовался уставший Валентин, падая на ближайший пенек.

– Кажется. Да только трекер показывает, что идем мы в правильном направлении. А он у меня новый, спутниковый, не мог сломаться так быстро… – задумчиво пробормотал Костян. – Ну, да, мы ведь и не ждали, что будет легко, – в доказательство своих слов он потряс перед носом Вали походным рюкзаком, в котором весело звякнула металлическими стяжками туристическая палатка.

Валентин не стал напоминать ему «За день обернемся, и обратно». Он еще с пару часов назад смирился с тем, что ночевать придется по-походному, прямо в лесу. Мелькнула мысль предложить приятелю повернуть назад. Мелькнула, и тут же пропала, потому что он прекрасно понимал – Костян теперь не отступится. Даже если там, в церквушке, не окажется ничего интересного, он все равно снимет свой сюжет – чего-чего, а упрямства другу было не занимать. Сложности только заставляли его двигаться вперед.

Посидели, пожевали сухих галет и отправились дальше, ориентируясь по трекеру. Но, толи трекер все же оказался бракованным, толи в этих дремучих лесах было плохо с навигацией…

В какой-то момент Валентин заметил, что деревья вокруг слишком похожи друг на друга.

Нет, он не был специалистом по лесу и походам, но почему-то ему упорно казалось, что они… ходят кругами. Хотя… в лесу, где глазу зацепиться было решительно не за что, кроме бесконечных стволов деревьев и травы, определить направление чисто по взгляду было просто нереально.

Да и трекер продолжал вести их четко вперед, никаких поворотов на нем не значилось.

На следующем привале даже Костян потерял часть своего энтузиазма. Они уже давно должны были быть на месте – это 100%, но вокруг продолжал стеной стоять все тот же одинаковый лес, без изменений.

Ближе к ночи обоим пришлось признать, что они… заблудились. С трекером, с бумажной картой, которую по итогу в отчаянии откопал на дне рюкзака Валентин – они все равно заблудились. Как? А кто их знает?

Потому что вторая версия того, почему до сих пор на их пути не встретилось ни церквушки, ни чего бы то ни было, кроме леса, звучала крайне бредово. Судя по трекеру, который пищал без остановки, все последние часы парни… стояли на месте. Но этого не могло быть! Никак не могло! Даже в то, что они кругами ходят, поверить было проще – в конце концов, чем лес не шутит.

Решили идти вперед еще час, и, если за это время ситуация не изменится, разбивать палатку, где придется. Усталость уже накатывала, а в сгущающейся темноте двигаться становилось совсем невозможно. Костян уже трижды спотыкался и почти падал носом в лесной перегной.

И тут впереди показался… огонек. Слабенький такой, почти незаметный среди деревьев, но это совершенно точно был огонек! Значит где-то рядом все же была жизнь! Значит куда-то они все же добрались!

Радость от этого маленького открытия придала парням сил, и они, забыв про усталость, устремились вперед.

Трекер в отчаянии пискнул в последний раз и отключился, растеряв весь оставшийся процент зарядки, но парни не обратили на это никакого внимания. Главное, впереди были люди, которые, если повезет, могут вывести их из жуткого, ставшего таким мрачным и неуютным, леса.

Валентин ожидал увидеть охотников у костра или, на худой конец, заблудившихся грибников или туристов, как они сами, но то, что предстало перед их глазами, оказалось намного – намного! – лучше.

Деревья расступились, и товарищей буквально вынесло на очищенную от бурелома полянку. Да и полянку ли? Это было достаточно большое пространство, в центре которого ярко горел костер. Не обычный, туристический, а такой, как на Масленницу зажигают – огромный, размером почти с дома.

Кстати… Приглядевшись, Валентин с удивлением отметил чуть дальше за костром ряд симпатичных деревянных домиков. Они тоже освещались – в окнах мелькали огоньки поменьше, но, судя по всему, все жители деревни – а это была именно деревня – толпились в этот вечер у костра.

После одинокого безмолвия леса, толпа местных жителей выглядела прилично, хотя вряд ли насчитывала больше 20 человек. Костян с радостным гыканьем тут же влетел в эту толпу. Он пожимал кому-то руки, улыбался как ненормальный и радостно рассказывал всем интересующимся о том, как они заблудились в лесу, и уже не надеялись выбраться, но тут…

В общем, Валентин и сам не понял, в какой момент оказался сидящим за большим столом, с отбитой кружкой в одной руке и горячим бутербродом из домашнего хлеба и сельского масла в другой. Ему показалось странным то, как выглядели местные – мужики в каких-то рубахах, явно сшитых самостоятельно, и таких же штанах, бабы – в похожих рубахах, но кипельно белых и длиной до пят. Все босые. Но может тут так модно? Вдруг сами деревенские считают, что он, Валентин, тоже выглядит странно в своем защитном костюме и берцах?

Рядом с ним сидел мрачный бородатый мужик – как он представился староста деревни – и молча подливал ему в кружку что-то, терпко пахнущее спиртом и сосной. С другой же стороны оказалась юная нимфа, которая заинтересовала Валю намного больше. Коса толщиной с кулак, высокая вздымающаяся грудь, огромные, бездонные в свете костров глаза – про таких до сих пор говорят «кровь с молоком». Нимфа улыбалась Валентину, слегка наваливаясь на него плечом, от которого исходило тепло женского тела, и со смешками слушала о всех переживаниях прошедшего дня.

Оказалось, парням повезло, и они забрели на местный праздник – обычно-то все по своим домам сидят, и на ночь свет гасят, но именно сегодня староста и другие мужики развели костер для ночных посиделок. Если бы не это – пришлось бы парням ночевать в лесу, а там, между прочим, волки водятся или кое-что похуже…

Тут нимфа многозначительно закатила глаза, причмокнула губами, и потащила охмелевшего от празднования Валентина к танцующим, которые уже собирались вокруг костра.

Танцы, как и музыка, показались Вале странными. Это все не было похоже на привычное клубное веселье – переливы маленького барабана, флейты и еще каких-то неизвестных парню музыкальных инструментов скорее погружали в транс, чем призывали зажечь как следует. Но танцующих это ничуть не беспокоило. Они ходили кругом в подобии хоровода, потом стали ритмично покачиваться под музыку и взмахивать руками…

Валентина затошнило.

Он, с трудом оторвавшись от своей прекрасной партнерши по танцам, отполз в кусты за пределы костра и с чувством проблевался. Ну, а что? Не всем же, как Костян, спокойно переносить любые жидкости по принципу «лишь бы градус был покрепче». Приятель еще с университета мог выпить все, что горит, в каких-то нереальных объемах и даже не захмелеть толком.

Кстати, Костян обнаружился за столом, как и ожидалось. Он соревновался со старостой и еще двумя суровыми мужиками, и, кажется, потихоньку сползал под стол – видимо местная настойка потихоньку уносила даже его.

Валентин усмехнулся и решил проучить начинающего пьянчугу – подкрасться к Костяну со стороны леса и выпрыгнуть из кустов. Да, он тоже был не совсем трезвым, и только поэтому жутка показалась ему смешной. Но в результате вылилась в…

Валентин успешно выполнил первую часть своего плана – подкрался к сидящим за столом тихо и незаметно. А дальше хотел уже вылезти, но понял, что Костян, пока он ползал в кустах, радостно отрубился прямо на деревянной лавке. Пугать стало некого.

Парень хотел было уже выбраться из своего укрытия и вернуться к прекрасной нимфе, но внезапно староста открыл рот и заговорил, обращаясь к своим товарищам.

– Этот готов. Второй покрепче будет. Как бы он бед не наворотил…

– Не переживай, Митрич, вишь как его Настасья захомутала – он с нее весь вечер глаз не сводил. Щас они попляшут нашу, заупокойную, потом она его на сеновал поведет – там и скрутим, – толи прохрипел, толи прокаркал прокуренным голосом большелобый, лысеющий мужик, сидящий справа от старосты.

Валентин напрягся. Вряд ли дорогих гостей на ночь провожают словами «скрутим» и «этот готов».

Еще двое местных подхватили Костяна за безвольно висящие конечности и куда-то поволокли, не слишком заботясь о том, что голова парня периодически встречается с камнями, торчащими из-под земли.

– И все же не нравится мне второй… – задумчиво почесал бороду староста. – Ежели он до срока не провалится в беспамятство – быть беде, я говорю.

– Митрич, ты знаешь правила, – строго прошамкал совсем уже седой старик в дальнем углу стола. – Нельзя его насильно в туман вгонять. Тогда точно беда будет – ОНИ могут разозлиться. А ты помнишь, что было в прошлый раз, когда ОНИ были недовольны.

Староста угрюмо покивал, поворачиваясь к танцующим всем корпусом. От костра к нему со всех ног уже бежала нимфа – Настасья.

Валентин понял, что надо валить. Что бы ни происходило – ничего хорошего местные пейзане им с Костяном не приготовили. Стоило бы догадаться по их слишком уж радостным лицам и какому-то гипертрофированному радушию.

По кустам, в тенях Валя добрался до сарая, в который утащили Костяна. Дверь была заперта на замок – видимо мужики постарались, чтобы не сбежал раньше времени – но маленькое, прорубленное в стене окошко внушало надежду. Оно было маловато для человека, но ни Костян, ни сам Валя не отличались богатырским телосложением, и вполне могли пролезть. Правда, как вытаскивать оттуда явно невменяемого Костяна Валя еще не придумал.

А тем временем в деревне началась паника. Люди забегали у костра, смутно напоминая муравьев, в поисках… очевидно Валентина. Настасья даже выкрикивала пару раз его имя, умоляя выйти на свет.

Почему-то никто из них не пытался уйти из пучка света, хотя логичнее было бы искать пропажу по ближайшим кустам.

В голове у Валентина шумело. Организм явно не справлялся с атмосферой – все же он тоже выпил немало той браги, и пусть часть ее ушла в кусты вместе с рвотой, часть осталась и сейчас явно пыталась заставить его организм отключиться.

Звуки странной музыки становились громче. Крики приближались – местные похватали факелы и обходили с ними периметр деревни.

Двое мужиков – тех, что тащили Костяна – подошли к сараю и стали рядом с дверью, видимо в качестве охраны. Местные дураками не были, и справедливо решили, что без друга Валентин никуда не уйдет. А значит, шансы самого Вали на то, что он сможет отсидеться за сараем до утра, были катастрофически малы.

– Слышь, а что староста сказал? Если этот второй сбежит, че делать будем? – поинтересовался один из мужиков у товарища. Валентин тихонько подполз ближе, чтобы лучше слышать ответ.

– Ну, тогда ИМ достанется только один. Это плохо, конечно, но лучше, чем ничего, – равнодушно ответил второй. – Костер уже догорает, ночь скоро уйдет. Слышишь, как ОНИ кружат в лесу, требуя жертву?

Мужик – а с ним и Валентин – прислушался. И действительно, была ли то игра разума или настойка, парень услышал.

Что-то огромное, явно не человеческого происхождения, двигалось вдоль деревьев, в темноте. Человеческий глаз не мог различить деталей, но то, что существ явно больше одного, было очевидно и так.

До напряженного слуха Валентина донесся слабый рык, как будто огромное дикое животное… звало кого-то. Пока еще тихо, невнятно, но требовательно. В темноте пара высоченных старых сосен покачнулась, хотя вокруг стояло полное безветрие.

«Сектанты. Это явно какие-то сектанты», – вяло подумал парень. Они опоили его и Костяна какой-то жижей, которая вызывала галлюцинации, а теперь, кажется, хотели принести их в жертву своим богам. Или чем там были эти существа?

Секта объясняла все. И то, что деревенька расположена в такой жуткой глуши, и странную музыку, и не менее странные напитки, и даже то, что им нужны были жертвы, отлично вписывалось. Не вписывались только они с Костяном и сдохший трекер, но об этом у Вали уже не было сил думать.

Надо было бежать. Логично – в лес, но… Иррациональный страх окутывал тело при одной мысли сунуться в темную, мрачную чащу, наполненную непонятными монстрами. Валентин пытался убедить себя, что это глюки, самые обычные галлюцинации, не имеющие ничего общего с реальностью, но… здравый смысл махал ручкой и уходил далеко на второй план при виде жутких, страшных, совершенно противоестественных звуков из леса и качающихся сосен.

Валентин и сам не заметил, как чужой факел оказался практически перед его лицом. Он закричал, и тот, кому принадлежал факел, закричал тоже, оповещая односельчан о том, что пропажа найдена.

Другие факелы быстро потянулись к убежищу парня. Валя из последних сил двинул кричащего ботинком по факелу, выбивая его из рук и, кажется, ломая одну из них, и кинулся бежать. Куда? Не имело значения.

Он старался держаться темноты, но снова и снова оказывался в полосках света. Селяне бежали за ним, крича и размахивая факелами. Валентин влетел в чей-то дом и подпер дверь резной лавкой. Он знал, что это не спасет его, но хотя бы даст время на… Собственно, на что?

Продержаться бы до утра…

Они же сказали, что костер прогорает, так может, если он сумеет забаррикадироваться в этом доме и просидеть там достаточно долго, они его отпустят?

Дверь прогнулась под сильным ударом. Судя по всему, мужики использовали какое-то бревно в качестве тарана. Валентин понял, что дверь не выдержит. Надолго ее точно не хватит – селян просто больше, они сильнее, и рано или поздно его, как котенка, вышвырнут из чужого дома.

Единственный шанс на спасение – окно. Им Валентин и воспользовался, ласточкой кинувшись через трухлявую раму в спасительные кусты крапивы.

Дверь распахнулась и голоса заполнили дом.

И тут в небе что-то прогудело, требовательно и резко. И наступила тишина.

Пейзане, покидав факелы, единым организмом побежали прочь от дома в сторону костра, кажется, забыв о Валентине. Парень, лежа в кустах, недоуменно задрал голову вверх и… крепко зажал себе рот обеими руками. Из темноты на него смотрели огромные черные глаза, отсвечивающие потусторонним голубоватым светом. А чуть выше сосен можно было различить огромные наросты, смутно напоминающие рога.

Существо было огромным. Нет, оно было гигантским! И явно настроенным против человека. Валентин даже зажмурился, приготовившись к неминуемой смерти, но…

Существо смотрело не на него. Он вообще, судя по всему, был для него не больше, чем букашкой, копошащейся в траве. Оно смотрело в сторону костра. Жадно. Голодно. Слегка распахнув гигантскую пасть с рядом крупных зубов размером с голову Валентина каждый.

Валентин тоже посмотрел в ту сторону и, его вывернуло наизнанку.

Пока он валялся в кустах и убегал от местных, те двое у сарая похоже не жалели времени. Прямо сейчас они устанавливали над костром деревянную лестницу. С привязанным посередине Костяном.

Запахло паленым. Валентина вырвало в третий раз за вечер. Но этот запах внезапно выветрил полностью остатки отвара в организме. Мозг заработал с утроенной скоростью, и тело, подчиняясь ему, рвануло вперед.

Валентин, не помня себя, выбежал прямо к костру и, схватив с пояса охотничий нож, кинулся перерезать веревку, которой был примотан к лестнице Костян. Друг висел, не подавая признаков жизни, но… Может еще не поздно? Может еще получится.

Местные попытались подойти ближе, один из мужиков даже занес над головой Валентина дубинку, но парень, растеряв остатки человечности, зарычал на них, развернувшись всем корпусом и вскинув руку с ножом. Он был готов защищать себя и друга до конца.

Мужики отступили. Бабы сбились в стайку и дружно запричитали, что он всех погубит. Существа из темноты недовольно загудели.

Веревка не поддавалась. Паленым пахло все сильнее. Валентин старался не думать, что этот запах исходит от Костяна, который все ниже склонялся над пылающим костром.

Дерево не выдержало раньше. Лестница загорелась и обвалилась в костер. А вместе с ней и Костян.

Чудовища в лесу загудели довольно. Валентин упал на землю и зарыдал.

И тут вперед вышел староста деревни. Ласковым голосом, каким разговаривают с детьми, он предложил Валентину… Выпить.

– Вот, возьми, это поможет, – он протянул Валентину непрозрачную бутыль, пахнущую хвоей. От резкого запаха, смешивающегося с запахом паленого мяса, Валентин снова вскинулся и пополз от костра. Толпа разом шагнула за ним.

– Ну, хватит уже. Набегался. Куда ты пойдешь? В лес? Лучше так, быстрее отмучаешься, – продолжал уговаривать его староста. – Мы все равно тебя найдем. Или ОНИ, – он кивнул в сторону леса, где маячили жадные, теперь уже не такие призрачные, тени монстром.

Валентин потряс головой. Его друг был мертв, выхода не было, может… может и правда хватит уже сопротивляться? Может лучше сдаться и…