Читать книгу Серебряное тысячелетие - Евгения Николаевна Ломанова - Страница 1

Он вдруг подумал, что никогда не видел такого поля боя. Нет, разумеётся, он видел их великое множество. Но вот таким – никогда. Ни усталость после битвы, ни боль от ран и натруженных мышц не застилали взгляда. Он не знал тех, кто лежал здесь. И боли от их потери тоже не было. Изумления от того, что он прошёл сквозь это месиво и остался жив, которое обычно на мгновение овладевало им тоже не пришло. Состояние, когда, кажется, ты оглушен, не способен слышать ничего, кроме звона металла, хруста и чавканья убиваемой тобой плоти, и его не было. И не могло быть. Это была не его битва. Хотя все, что здесь произошло, все жизни, что здесь оборвались, вся кровь, впитавшаяся в эту землю – были по его приказу.

Он не сразу понял, что его сейчас поразило больше всего, а когда ощутил в полной мере, не удержался и произнёс вслух:

– Как тихо.

Вот этого он никогда не видел. Не картины замершей смерти. Их он насмотрелся великое множество. Но вот так – без криков о помощи, стонов раненых, движения выживших. Никогда ему не доводилось видеть такую окончательную тишину. Совершенно безнадёжную и глухую.

Вместе с этой мыслью, будто подчеркивая её, яркую луну, светившую на небе, закрыла набежавшая туча. Поле боя, усыпанное трупами, укрыла кромешная тьма. Будто нет, и не было ничего. Все пригрезилось.

Император стоял, оглядываясь в эту беспросветную темень, и все медлил.

– Почему трупы никто не убирает?

– Некому, Ваше Величество.

– Их всех убили?!

– Да. Они собрали здесь всех, кого смогли.

– Где командование располагалось?

– В ту сторону, – гвардеёц с поклоном указывает направление.

– Факел.

Гвардеёц, что принес факел, собирался сам нести его, освещая путь. Но Император требовательно протянул руку и, забрав источник света, велел всем идти вперед. Немного замешкавшись, он тоже отправился на поиски.

По дороге открывались все новые и новые детали битвы. Тела лежали кругом вповалку. Гвардейцы разошлись и бродили в темноте, освещая лица мёртвых. Луна больше не показывалась из-за туч. Трепещущие блики факелов островками перемещались, выхватывая иссеченные и истыканные стрелами тела. Император вдруг подумал, что это очень похоже на оружейную, сваленные кое-как доспехи, оружие – все смешано и неожиданно.

На небольшом возвышении он увидел труп лошади. Людей здесь лежало не особенно много. Он почти прошел мимо, но почему-то остановился. Обернулся, пытаясь рассмотреть и подняв факел выше. Сделал шаг в сторону и наконец-то увидел руку. За лошадью кто-то лежал на земле. Император сделал ещё шаг, будто через силу. Его тело, кажется, сопротивлялось и не желало двигаться дальше.

Блики огня заплясали по земле. Заметив это, он на мгновение прикрыл глаза и сильнеё сжал руку, в которой была зажата ручка факела. Потом, резко выдохнув, открыл глаза и решительно шагнул вперёд.

Колеблющийся свет выхватил человека, что лежал на земле.

Ноги были придавлены трупом лошади. Руки в стороны раскинуты, пальцы правой руки так и не выпустили меч. Голова повернута в сторону, и императору не было видно лица.

Он приближался медленно, всматриваясь, пока не подошел вплотную.

Нижнюю половину лица человека на земле закрывала чёрная повязка. Видно было множество ран на руках и поперёк туловища. Но самое главное, что из груди убитого торчал меч. По всей видимости, его пригвоздили к земле, добивая. Меч прошел сквозь тело насквозь, глубоко застряв.

Император опустился на одно колено и нерешительно потянулся к повязке, закрывающей лицо. Прихватив её самыми кончиками пальцев, он потянул её, и неожиданно легко она поддалась и осталась в руке Императора. Он этого не заметил. Потому что от такого едва ощутимого движения голова человека, лежавшего на земле, повернулась и оказалась лицом к Императору.

Он, сам того не замечая, судорожно втянул в себя воздух и резко отклонился назад, чуть не опрокинувшись. Факел начал прыгать в его руке. Не глядя, он несколько раз пытался воткнуть его в землю, но это получилось только с третьего раза. Наверное, потому что Император не смотрел, что он делает.

Его взгляд был прикован к лицу мертвого человека перед ним. Наконец, избавившись от факела, он, встав на колени, наклонился ближе, вглядываясь в мертвое лицо и ничего больше не видящие глаза.

– Ты! Это же – ты!

Нерешительно потянулся и коснулся щеки самыми кончиками пальцев, и тут же отдернул руку, уставившись на неё.

– Какая холодная, – лицо стало изумленным, рука начала подрагивать, и Император сжал её в кулак.

Его лицо исказилось, дыхание сбилось, и яростно оскалившись, он закричал мертвому в лицо:

– Я! Я должен был тебя убить! Я!!! – потрясая сжатым кулаком перед лицом того, кому уже все равно: – Это должен был быть я! Этой рукой я хотел убить тебя!

Совсем забыв о том, кто он и что он, он схватил торчащий из груди мертвого клинок и выдернул его. Тело потянулось за лезвием, будто не желая расставаться. Но клинок был вырван, и тело оказалось лежащим немного выгнутым, лицо запрокинулось вверх. Император отбросил меч и схватил мертвого обеими руками за голову. Потянул к себе и, склонившись почти вплотную, продолжил кричать:

– Оживай! Я приказываю! Немедленно оживай! Твоя смерть принадлежит только мне!

Он тряс мертвого, но тот не слышал его приказов. Император вдруг застыл, будто осознав, что он сейчас делает. Его руки разжались. Тело с глухим стуком упало на землю. От этого звука лицо Императора исказилось ужасом. Он снова схватил за плечи безжизненное тело и несколько раз встряхнул. Но от вида того, как безвольно болтается голова, ему ещё хуже стало, и вдруг он прижал тело к себе. Придерживая голову за затылок, прижал к своему плечу.

– Я говорил, что убью тебя! Я же столько раз говорил!

Свита давно стояла рядом, но он не замечал их.

– Ваше Величество, – не в первый уже раз позвал его один из гвардейцев. – Ваше Величество, здесь женщин привели.

По лицу Императора катились слёзы, но он не понимал, что плачет. Он раскачивался, будто баюкая того, кто уснул уже навечно.

– Служанки, похоже. Они пришли забрать тело. Просят позволения придать покою тело их госпожи, – по голосу гвардейца было понятно, что он не особо надеялся, что его услышат.

Император не слышал. Он не видел ничего и никого вокруг себя. Прижимая к себе тело, он только без конца повторял:

– Я убью тебя. Я убью тебя. Я убью тебя. Я убью тебя!

Сегодня праздник.

Победа, враг истреблен.

Как одиноко!

Часть I.

Шанду. Императорская летняя столица. Тронный зал дворца.

Драгоценный кедр в изысканной резьбе, бесценные шелка на занавесях, мозаичный пол, выложенный самыми дорогими камнями и золото, золото, золото! Вот что такое тронный зал самого главного дворца, самой великой империи. Роскошный и до варварства изобилующий бесценными безделушками и украшениями. Трон императора на возвышении, стены за ним и даже пол покрывают золото и драгоценные камни. Но все это меркнет, и только Император в алом наряде приковывает взгляды тех, кто стоит внизу.

– Император позволяет вам уйти.

Министры и придворные склоняются в глубоком поклоне, но еще не успевают и шага сделать для того, чтобы спиной вперед покинуть чертог, как входит слуга.

– Ваше Императорское Величество, гонец из малого дворца.

– Впустить.

Входит гвардеёц. У ступеней, ведущих к трону, становится на одно колено и склоняется, ожидая соизволения заговорить.

– Какие вести?

– Сегодня ночью из дворца выехал отряд вооруженных людей.

Лицо императора напрягается, взгляд становиться хищным. В толпе придворных поднимается ропот.

– Он покинул дворец без моего разрешения?!

– Доказательств этому нет.

– Он бежал?

– Нет, мой Император.

– Что это значит?

– Отряд выехал посреди ночи, это правда. За ними следили. Но утром они вернулись во дворец.

– Вернулись все? – подчеркнутое интонацией последнеё слово четко и ясно доносит смысл вопроса.

– Да.

– Зачем? – непонимающий взгляд требовательно обращен к человеку у ступеней трона.

– Два дня назад был разгромлен отряд бунтовщиков. Вчера ему сообщили об этом. Люди, что следили за ними, говорят, что отряд поехал к месту сражения.

– Что за бунтовщики?

– В этом месте был разгромлен последний отряд Хойсо.

Император с ничего не выражающим лицом смотрит на гвардейца. Министры и придворные обсуждают эту новость в большом волнении. Пауза затягивается, и гвардеёц уже решился поднять голову, чтобы посмотреть на Императора, но тот задает следующий вопрос:

– У тебя есть, что еще сказать?

– Нет, мой Император.

Император немного наклоняется вперед и, ничего не говоря, смотрит на затылок человека внизу. Потом поднимает руку, будто собираясь что-то ещё спросить, но останавливается. Пальцы сжимаются в кулак. Небрежным жестом он отсылает гвардейца. Кланяясь, тот уходит.

– Ваше Величество, – подает голос один из министров.

Император не отвечает, просто ожидая, что он еще скажет.

– Простите мою дерзость, но вы слишком добры. Покинуть дворец без вашего ведома, это недопустимо!

Человек низко наклоняется и застывает. В знак того, что с ним согласны, люди у трона один за другим начинают склоняться и застывают в этой униженной позе. Император с ничего не выражающим лицом скользит взглядом по склоненным.

– Пусть он придет и ответит, – наконец-то роняет он.

Зал пустеёт. Император остаётся один. Взгляд его блуждает, пока он не замечает, что сидит, прижав сжатый кулак к груди. Будто очнувшись, он отнимает руку и разжимает пальцы. Глядя на свою ладонь, сидит несколько минут. У него странное выражение лица.

– Подойди.

– Ваше Величество, – из-за колоны бесшумно появляется фигура и делает пару шагов вперед, кланяясь.

– Почему мне не сказали об этом сразу?

– Стычка была совсем мелкая. У них не было шансов.

– Хойсо так просто дали себя перебить? – если бы на лице Императора был только скепсис, но опытный взгляд евнуха легко читает на нем еле сдерживаемый гнев. – Ты думаешь, что говоришь?!

– У них почти не осталось людей, – немного торопливо начинает пояснять евнух. – К тому же, на протяжении последних трех месяцев их преследовали. Им негде было восполнить свои силы и даже раненных лечить.

– Так значит, они действительно все уничтожены?

– Да, Ваше Величество.

– Это хорошая весть, – лицо Императора снова будто затвердевает.

Больше ничего не спрашивая, он спускается по ступеням. Евнух собирается идти за ним, но у самого подножья тот вдруг останавливается. Евнух замечает, что он смотрит на простое железное кольцо, вбитое в колонну.

– Прикажите убрать? – осторожно интересуется евнух.

– Нет! – видно, что Император тут же пожалел, что ответил слишком эмоционально.

Евнух ждет, что ещё скажет его повелитель.

– Пусть остаётся, – Император досадливо поморщился, пока евнух не видит его лица. – В назидание.

– Да, Ваше Величество.

Подчеркнуто глядя перед собой, Император возобновляет движение, с видом гордым и холодным одновременно. В сопровождении свиты, ожидающей у дверей, он идет в свой кабинет. Там долго расхаживает, обдумывая что-то.

– Эти голодные псы не успокоятся, пока не отведают крови!

– Многие не понимают и принимают за милость то, как вы обходитесь с ним, – евнух с самого начала вошедший вместе с Императором в кабинет, терпеливо ждал все это время, пока он заговорит, прекрасно зная привычки своего господина: – Вы знаете, сколько недовольных из-за сложившейся ситуации.

– Это мое решение, – в раздражении Император повышает голос. – Пусть думают что хотят!

Но, сделав еще несколько шагов, он опять останавливается. Его лицо выдаёт сосредоточенное обдумывание, суженные глаза быстро переходят с одного на другое. Резко выдохнув, он проводит рукой у лица и сжимает её в кулак, будто собрав в него неприятные мысли.

– Я не прав.

Евнух внимательно смотрит, ожидая, что он решит.

– Кто из его людей остался с ним?

– Немногие.

– Пиши указ, – приняв решение, Император внешне становится совершенно спокоен и садится за стол. – Объяви, чтобы собрались все.

Несколько часов спустя Император, окруженный свитой и охраной, восседает на троне в огромном дворе. Перед ним несколько сотен людей стройными рядами молча ожидают. Ворота открываются, и входит молодой мужчина в сопровождении небольшой группы людей.

Он идёт размеренной походкой, не оглядывается по сторонам, с видом гордым и независимым через проход прямо к подножью ступеней. Его свита останавливается чуть раньше в почтительном ожидании.

– Брат мой. Ты хотел меня видеть?

– Ариг Буга.

– Хубилай?

Несмотря на то, что Хубилай даже мимолетно не взглянул на брата, он сказал:

– Ты выглядишь усталым.

– Обо мне хорошо заботятся, брат. Не тревожь своё сердце, – насмешливо кривит губы Ариг Буга.

– Как ещё могут заботиться об Императоре его слуги?

– Хочешь унаследовать таких преданных слуг?

В свите Императора Хубилая возмущённый шепот поднимается. Хубилай, напротив, выглядит расслабленным и немного насмешливым.

– Я уже взял все, что хотел. Тебе нечего мне завещать.

Ариг Буга на мгновение вспыхивает, но все же снова берет себя в руки.

– Ночная прогулка пошла тебе на пользу?

– Да.

Высокомерный взгляд разбивается о невозмутимость Хубилая.

– Ты забыл, в каком ты сейчас положении?

– Нет.

Надменность, с которой он это произносит, вызывает бурю негодования в свите Хубилая. Но Император снова только слегка корчит губы в насмешливой улыбке. Пауза затягивается дольше, чем необходимо, но нервничают из-за неё только окружающие, наблюдающие за разговором двух Императоров.

– Зачем ты ездил туда?

Лицо Ариг Буга – непроницаемая маска, лишь на мгновение, будто искра проскакивает в глазах.

– Я должен был убедиться лично.

– Убедился?

– Да. Они все мертвы.

Император Хубилай наклоняется вперед совсем немного, не изменившись в лице, и после длительной паузы произносит единственное слово:

– Все?

После этого вопроса кончики бровей Ариг Буга чуть вздрагивают, приподнимаясь, взгляд становится напряжённым.

– Я сам вытащил меч, который пронзил её грудь насквозь.

– Значит, мертва.

Хубилай не двигается, не смотрит на брата, никаким другим образом не выдает того, о чем он на самом деле думает. Но его брат, глядя на эту застывшую статую, вдруг меняется в лице. Дыхание сбивается, он широко распахивает глаза, и делает такое движение, дернувшись вперед, будто хотел подойти ближе, но все-таки сдерживается.

– Ты?! – выдыхает он.

Но прежде, чем он еще что-то успевает сказать, Император Хубилай выпрямляется и замирает в величественной позе, устремив глаза вперед, над головами тех, кто ловит каждое его слово. Легкое движение руки, и вперед выступает придворный. В его руках свиток, который он тут же разворачивает и начинает читать.

По мере чтения Ариг Буга не сводит горящего взгляда с лица Хубилая. Не реагирует на ропот за своей спиной. Когда подходят гвардейцы и начинают хватать людей из его сопровождения, выкручивая им руки и вынуждая их встать на колени, лишь тогда он опускает глаза и искоса смотрит по сторонам, едва поворачивая голову вправо и влево. Почти все его люди схвачены, и Хубилай переводит глаза на Императора, впервые взглянув прямо. Но прежде, чем Ариг Буга еще что либо произносит, тусклым голосом говорит:

– Мои подданные недовольны моей добротой к тебе. Скоро тебя известят, когда будет созван курултай, и ты отречешься. Я запрещаю тебе показываться мне на глаза в течение года. Я все сказал. Иди.

Уже вечером Хубилай снова расхаживает по своему кабинету. Но на этот раз его движения не резкие, а размеренные, лицо сумрачное.

– Казнить его ближайших приспешников не достаточно, – подает голос евнух, угадав, что можно высказаться, по ему одному понятным признакам.

– Я знаю, но это заткнет рты недовольным хотя бы на время.

– Они и сейчас недовольны, что вы оставляете его при себе.

– Лучше пусть умрут они. Никто не заставит меня пролить кровь моего брата.

Следующим утром Император Хубилай получил известие, что ночью у Ариг Буга началась лихорадка. Придворный врач, осмотревший его, выразил большое беспокойство его состоянием.

Состояние больного неуклонно ухудшалось. Хубилай решил навестить его, как только узнал, что он несколько раз называл его имя в бреду.

В малый дворец Император пришел в сопровождении всего нескольких человек, практически тайно. Его поразила перемена, произошедшая в брате за столь короткое время. Лицо его стало будто восковым – бледное и осунувшеёся, черты резче обозначились. На висках и лбу блестели капельки пота, через запекшиеся, покрытые белой коркой, растрескавшиеся губы хриплое, учащенное дыхание было отчетливо слышно. Не зная, как быть, Император Хубилай остановился у изголовья, не желая беспокоить действительно тяжелобольного брата. Но Ариг Буга будто почувствовал его присутствие. Веки тяжело поднялись, а потом он немного повернул голову, уставившись мутным взглядом на застывшего рядом с ним человека. Хубилай так и не сказал еще ни слова, попросту не зная, что можно сказать, так был подавлен его состоянием.

Разглядев кто это, Ариг Буга зашевелил губами, пытаясь что-то сказать. Хубилай, немного замешкавшись, опустился на колени и наклонился ниже, чтобы больному не пришлось так напрягаться. Не с первой, и даже не со второй попытки, Ариг Буга все-таки смог произнести:

– Хубилай… Она… Не убивала… Мунке…

Напряженно прислушивающийся Император, услышав эти слова, замирает. Его лицо тут же искажается яростью, и только чудом он удерживает руку, которая потянулась к горлу больного.

– Не лги! Не лги хотя бы сейчас! Многие люди видели, как она пронзила его мечом! Не оправдывай её!

– Это правда… Он сам… Он сам… Его лекарь… Спроси его…

После этих слов Ариг Буга потерял сознание, и Хубилай вынужден был уйти.

Через три недели, Четырнадцатого дня месяца Ханьлу, в год синего тигра, в час мао Император Ариг Буга покинул мир.

Хубилай стал единоличным правителем Империи.

Несколько лет до этого.

Предгорье Фу Сиен Ши (Серых скал).

Военный лагерь командующего Уриангадая.

Небольшой отряд всего из пяти человек въезжает в становище. Вокруг много солдат, суета. Несмотря на то, что лагерь временный, все четко распланировано и укреплено. Четверо из приехавших всего лишь охрана.

– Приветствую вас, господин, – приехавший склоняется почтительно в поклоне.

Человек, находящийся в шатре, это молодой еще мужчина, и он совсем не удивлён появлением евнуха, напротив, похоже, что он ждал его.

– Гонец два дня назад прибыл, – усаживается за стол. – Почему я жду так долго?

– Простите, господин. Я спешил как только мог.

– Хотел бы я это видеть, – усмехается, но заметно, что эти упреки, скореё, от скуки, чем со злобы.

– Позвольте поздравить вас с победой, господин. До дворца дошла весть, что ваш поход был удачным. Император очень доволен, – склоняется в глубоком поклоне.

– Разве это победа? – раздраженно хватает кубок, но передумав, со стуком ставит его на место. – Кучка разбойников. Только крестьян пугать и горазды. Лошадей утомили, пока за ними гонялись. Хватит болтать, какие новости ты привез?

– Повеление императора.

Молодой мужчина, чуть сузив глаза, внимательно вглядывается в него, весь облик выдает напряжение, которое он всеми силами пытается скрыть. Так и не дождавшись вопроса, евнух продолжает:

– Император в милости своей назначил главнокомандующего армией.

– И кто это? – все же не выдерживает и спрашивает мужчина.

– Принц Хубилай.

Уриангадай медленно поднимается, глядя на склоненную голову евнуха. Лицо становится хищным, пальцы неосознанно сжимаются и разжимаются у пояса, будто желая схватиться за рукоять оружия.

– Почему он?! – почти выплевывает.

– Так повелел император, – евнух, хотя еще ни разу не посмотрел прямо, явно догадывается о том, что весть, что он принес, вовсе не добрая.

– Только в прошлом году он был командующим под началом императора. А теперь он отдает все под его руку?!

– Император верит в великую судьбу своего брата, – с небольшим нажимом проговаривает евнух.

Уриангадай, еле сдерживаясь, закрывает глаза и подчеркнуто медленно садится. Несколько минут он просто не в состоянии выговорить ничего членораздельного. Ярость и несправедливость решения будто душат его.

– Так зачем меня здесь задержали, скажешь? Если командование передали Хубилаю, что я здесь делаю?

Евнух достает и с почтением предает ему свиток. Тот, нахмурившись разворачивает его и быстро читает. Едва до него доходит смысл изложенного, его лицо снова искажается, и он со всего маху пинает стол перед собой. По шатру разлетаются чаши и фрукты, стол едва не прорывает матерчатый полог.

– Его величество очень беспокоится о принце, – спокойно, будто ничего не произошло, проговаривает евнух. – И рассчитывает на вашу помощь и добрый совет.

*****

В это время отряд принца Хубилая находился совсем недалеко от ожидающей его армии. Неспешно продвигаясь вперед во главе отряда, состоящего только из личной гвардии и нескольких приближенных.

– Зачем нам задерживаться? – даже когда его лошадь передвигалась неспешным шагом, принц сохранял безупречную осанку и сидел будто влитой. – Ты же знаешь, что меня ждут в ставке.

– Я не прошу задерживаться, – Ай сюэ, в отличие от Хубилая, сидел на лошади не очень ловко, и при такой скорости передвижения это было особенно заметно.

Хотя он не являлся военным, принц счел возможным взять его с собой в этот поход. В последнеё время их постоянно видели вместе. Ай сюэ не так давно был представлен принцу с рекомендациями как переводчик, лекарь и астроном. Тем не менеё, ему удалось сблизиться с Хублаем очень быстро. Хубилай воин и Ай сюэ ученый – два настолько разных человека прекрасно ладили между собой.

– Я хочу посетить княжество тут неподалеку. Такой шанс упускать очень жаль.

– Что за княжество? – лениво спросил принц.

Неторопливо рассматривая выжженную степь, простиравшуюся до самых предгорий невысоких гор справа от отряда, вдоль которых они двигались, Хубилай казался мало заинтересованным в том, что говорил Ай сюэ.

– Это неудивительно, мой принц. Территория у них совсем небольшая, расположена не самым удачным образом. Хуже придумать сложно.

– Чем же они живут?

– У княгини несколько тысяч крестьян.

– Княгини?

– Да. Так сложилось, что управляют княжеством только женщины рода Серебряной Цапли.

– Не слышал о таких.

– Они замкнуто живут, ваше высочество. К тому же правящая семья никогда не покидает свои владения. И как я уже говорил вам, никому не интересны. Ни территории, ни населения, ничего ценного.

– Зачем в таком случае ты так хочешь туда попасть?

– Говорят, что все княгини рода обладают удивительным даром предвидения. И он передаётся по наследству.

– Ты хочешь у неё чему-то научиться?

– На это у меня нет времени, – Ай сюэ, вздохнув с большим сожалением, устремил взгляд в сторону гор. – Но раз мы так рядом оказались, хотелось бы увидеть.

– Ты меня заинтересовал. Поедем.

– Но, ваше высочество…

Хубилай поднял руку, прерывая его возражения.

– Это хороший повод выяснить, что нас ждёт впереди.

– Вы не говорили, что верите прорицателям.

– Я сам могу сделать сейчас одно прорицание, – принц снисходительно улыбается.

– Правда?!

– Уриангадай ожидал, что командование отдадут ему. Небольшая задержка покажет, как к моему назначению относятся те, кто нас ожидает.

– Разве он посмеёт противоречить воле императора?

– Император далеко, а его соперник рядом. Пусть подождет.

Ай сюэ не мог не восхититься таким отношением.

– Ты сказал, что все их владение – это кучка крестьян, – продолжил беседу принц. – К тому же во главе женщина. Насколько это должна быть непримечательная территория, что она до сих пор сохраняет суверенитет?

– Вы совершенно правы, мой принц. Единственный их заработок – шелк.

– Ничем не примечательны?! Что ты недоговариваешь? – принц изумлено приподнимает брови.

– Они не производят его, ваше высочество. Да и негде – скалы кругом. Плодородных земель еле хватает, чтобы прокормиться.

– Не понимаю.

– Они закупают сырец, мой принц. Единственное, чем они владеют, это технология окрашивания. Никто не знает, в чем секрет, но ткани, что они обрабатывают, необыкновенной красоты. Но делается это в мизерных количествах. Хотя благодаря этому цена ткани удваивается, доход в масштабах суверенного княжества, конечно же, минимальный.

– Сельское хозяйство, обработка шелка, который они сами даже не могут производить. И это все, чем они живут?

– Скотоводство, но тоже мелкое.

– Ты много о них знаешь.

– Армии у них нет. Если вас это интересует, мой принц.

– С такими богатствами неудивительно, – принц слегка скривил губы. – Кому они вообще могут понадобиться? Как долго княгини правят?

– Тысячу лет.

– Это правда?!

– Это чистая правда, мой принц. Род Серебряной Цапли правит уже тысячу лет.

– Это как-то странно. Нищие, на отшибе, ничем примечательным не занимаются. Их владение настолько плохо, что никто не стал тратить силы на их присоединение. И что это за род?

– О прародительнице рода есть легенда.

– Легенды – это всего лишь поэзия, – принц отмахивается небрежно. – Я верю только тому, что вижу.

*****

Дорога в долину вела через ущелье. Проход был довольно узкий, впрочем, колонна свободно въехала в него. Примерно через сотню метров проезд оказался перегорожен высокой стеной с открытыми настежь воротами. Несколько стражников ожидали обоз. Никаких признаков испуга или беспокойства они не проявили, спокойно ожидая, пока приехавшие приблизятся.

Колонна останавливается недалеко от ворот, давая стражникам возможность себя рассмотреть. Хубилай цепко осматривал добротно сложенные стены, крепкие ворота и стражников. Один из гвардейцев в то время выехал вперёд. Доехав до ожидающей стражи, он переговорил с ними на удивление быстро и подал знак, что можно ехать.

– Почему они сделали въезд здесь? – Ай сюэ, осматриваясь, вертится в седле во все стороны, не в силах справиться с волнением. – Разве не проще и разумней было бы поставить ворота на въезде в ущелье в самом начале?

– Вовсе нет, они не так глупы, – отвечает ему принц.

– Согласен с принцем, – кивает командир, который присоединился к ним у самого въезда в ущелье. – Очень разумно. Здесь всегда неспокойно, а такая постройка может привлечь случайный отряд. К тому же обороняться здесь гораздо легче.

– Почему же? – Ай сюэ искренне не понимает то, что для этих двоих кажется таким очевидным.

– Те, кто будут нападать, вынуждены будут отправлять вперёд малые отряды. Большому войску здесь просто нет места. А при хорошо организованной обороне тем, кто защищает ворота, не трудно будет сдерживать их достаточно долго.

– Но у них нет войск, и рано или поздно враги прорвутся. Что даст эта задержка?

– Ты совсем не понимаешь? Это же очевидно, – принц кажется расслабленным, но его глаза цепко осматривают все вокруг.

– Им достаточно просто задержать нападающих, – немного снисходительно поясняет командир. – И предупредить жителей.

– Наверняка у них есть куда спрятаться.

Стена, в которой устроены ворота, шириной не менеё сорока шагов. Принц замечает бойницы, устроенные в стенах на разной высоте. Отмечает добротную кладку стен и толщину ворот, через которые только что въехал. Проход такой ширины, что три всадника спокойно едут бок о бок. Имеются и вторые ворота.

– Похоже, там, внутри стены, помещения для стражи, – замечает он командиру гвардейцев.

Тот согласно кивает, также внимательно оглядывая все вокруг. Собственно дорога начинается чуть дальше. Все пространство перед стеной шагов на сто, не меньше, от стены до стены вымощено камнем, ни единой травинки не пробивается через них.

– Ты говорил, они бедные? – принц явно удивлен тем, что он видит вокруг.

– Постройки старые, но поддерживаются в хорошем состоянии, – поделился наблюдением командир.

– И очень старательно, – принц был согласен с его выводами.

Дальше дорога выходила в узкое ущелье. Рассматривая гладкие стены и состояние дороги, принц выглядел заинтересованным все больше и больше.

– Могу спорить, наверху все устроено так, чтобы перекрыть дорогу обвалом.

– Идеальная ловушка, – согласился командир.

– Посмотрим, что дальше.

Ущелье заканчивается довольно быстро, скалы расступаются. При виде долины, что лежит за ними, принц невольно останавливается. После сухой и выжженной степи, через которую они ехали несколько дней, от буйства зелени и свежести, пахнувшей в лицо, он будто ослеп на мгновение. Его спутники, похоже, так же поражены открывшейся картиной. Долина не такая уж и маленькая. Выход из ущелья находится на высоте, и все прекрасно видно. Изобилие деревьев, квадраты возделанных полей вдалеке, и речушка имеётся, пересекающая долину наискосок. Дорога, выложенная камнем, не заканчивается на выходе из скал, похоже, она тянется и дальше. И тоже поддерживается в прекрасном состоянии. Похоже, птиц вокруг великое множество, из-за гомона кажется, что говорить невозможно.

Первым, кого путники встречают, оказывается крестьянин. Принц даже сразу не понял, что его так удивило в нем. Из-за ярких красок вокруг, ослепительного солнца, ароматов земли и деревьев, в этой долине все показалось ему нереальным. Почему же крестьянин должен быть обычным?

При виде отряда, он отошёл с дороги на обочину и, поклонившись, дождался, пока они проедут.

– Вы заметили?! – поспешил поделиться наблюдением Ай сюэ.

– Не слишком он почтителен, – цедит командир сквозь зубы.

– Одежда добротная и как будто не очень старая, – не обратив внимания на слова командира, стал перечислять Хубилай. – Хотя это, наверняка, простой крестьянин.

– У него сапоги на ногах!

Оглядываться уже не имело смысла, и принц задумался, пытаясь восстановить в памяти только что уведенный образ. Одежда действительно простая, но добротная и не затасканная. И весь вид говорил сам за себя, этот человек не голодает. При дальнейшем размышлении принц также понял, что то, что командир принял за недостаток почтительности, тоже нечто другого свойства. Этот человек смотрел без страха. Любой другой за пределами этой долины, встретив на своём пути знатного человека или вооруженный отряд, поспешил бы убраться с дороги и старался бы не привлекать к себе внимания, если уйти было некуда.

Чем дальше продвигался отряд, тем больше Хубилая накрывало ощущение нереальности. Маленькие детали складывались и удивляли, чем дальше, тем больше.

К примеру – дорога. Вполне оправдано было построить её в стратегически важном месте, таком как ущелье. И, разумеётся, ради престижа возле дворца правителя она тоже должна была быть. Но зачем строить её там, где никто, кроме крестьян ею пользоваться просто не мог? Уже на въезде он тут же убедился, что мало того, что дорога, по которой они ехали, продолжается, но и все ответвления от неё тоже замощены, на первом же перекрестке.

Дома, между которых они теперь ехали, тоже немало вопросов вызывали. Он ожидал, как и в любом другом поселении, что окраины – это сборище самых нищих жителей, а все, что можно было увидеть из построек хорошего, жалось к центру. Чем ближе к центру, тем лучше и богаче дома. Или здесь это правило не действовало, или дальше их ожидали какие-то невообразимой красоты жилища. Домики все как один были добротными, ухоженными, заботливо украшенными, пусть и примитивно, но какой бедняк будет задумываться о красоте? Но, тем не менеё, он видел это собственными глазами. Значит, и денег на поддержание не только целостности, но и наведения внешнего лоска хватало. Чистота, что царила вокруг, тоже вызывала недоумение. Ухоженная дорога, кусты и деревья, обилие цветов вокруг. Такую чистоту и облагороженность, пожалуй, только в дворцовом комплексе императора можно увидеть.

Люди, все чаще встречающиеся, одеты добротно, выглядят довольными, никаких изможденных, рано постаревших лиц. Вспомнив о наблюдении Ай сюэ, принц стал приглядываться и быстро обнаружил, что абсолютно все обуты! Даже женщины и дети. Где это видано? И то, как на них смотрели, только подтвердило его догадку – они не боялись. Выражали почтение, но с достоинством. Крестьяне?!

Дорога из ущелья плавно перешла в центральную улицу, не нужно было гадать, куда ехать, чтобы попасть к жилищу княгини, впереди вдалеке прекрасно видны были ворота и крыши, возвышающиеся над ними. Пожалуй, дворец скореё, чем просто большой дом, как можно было подумать из услышанного ранеё, решил Хубилай.

Кажется, не он один был удивлен и впечатлен тем, что видел вокруг. И Ай сюэ, и командир оглядывались и пока не произнесли ни слова.

У любого человека в сознании существует образ для чего угодно. Мера этого идеала у всех своя. Дом – это не просто крыша, стены, есть еще и общеё впечатление. Вот это впечатление сегодня Хубилая без конца обманывало. Лучше или хуже того, что он принимает за идеальный образ, реальность он четко разделял. Но как человек, много повидавший, никак не мог смириться с тем, что все, что он сейчас видел, лучше того, что он ожидал. И много больше. Лучше сложившегося образа. Когда все так хорошо, ждешь подвоха, и чем лучше, тем страшнеё правда, что прячется за ней. Но он не находил причин этой тревоги.

Отряд выехал на непривычно небольшую площадь перед дворцовыми воротами, и они открылись, едва копыта коней коснулись камней открытой площадки. Несколько человек вышли навстречу и ожидали их приближения. Едва лошади остановились, люди приблизились и почтительно поклонились.

– Княгиня ждет вас, – сказал тот, что возглавлял эту группу. – Ваши люди могут остаться здесь, о них позаботятся.

Ждет? Их успели предупредить с заставы? Но каким образом? Хубилай слегка наклонил голову и бросил всего два коротких взгляда направо и налево. Но его прекрасно поняли. Командир спешился первым, за ним на землю соскочил и Ай сюэ. Принц спешился последним, и уздечку подхватил подбежавший воин. Оставив лошадей на попечение своих людей, принц в сопровождении Ай сюэ направился к воротам.

Ощущение реальности происходящего вдруг окончательно покинуло его. За воротами, вопреки ожиданиям, не было замощенной площади вплоть до стен дворца. Широкая аллея вела к ступеням через парк. Или сад? А еще точнеё, волшебный лес?

Деревья, кусты и цветы в гармоничном сочетании дополняли друг друга. Почему он не заметил деревьев, возвышающихся над стеной, когда они подъехали с другой стороны? Мысль возникла и забылась. Запахи, тепло, весь воздух этого места окутал его так, что показалось, будто до сих пор он и не дышал полной грудью ни разу.

Звуки шагов казались единственным настоящим, все остальное, что достигало его ушей – нет. Сладкие и нежные, слишком тонкие. Где-то журчала вода, перешептывались деревья, хрустальный звон едва слышно доносился. На дереве он заметил подвешенные серебряные украшения, кажется, этот звон шел от них. Наверное, их немало было припрятано в ветвях кругом.

Даже освещение в этом месте было другим. Свет размытый, но без потери четкости. Будто беспощадно палящеё солнце не решалось касаться этого сада. Ласково и бережно освещая, не иссушая вырезанные фигурные тени, наполненные прохладой.

Он вдруг почувствовал усталость. Будто долго-долго шел и наконец пришел туда, где можно отдохнуть. Расслабиться в безмятежной неге. Так похоже на сон…

Ворота дворца княгини рода Серебряной Цапли открылись перед принцем Хубилаем.

Два года спустя.

Каракорум. Императорский дворцовый комплекс Тумэн-Амгалана.

Ай сюэ неспешно шёл по дорожкам сада, разыскивая своего господина. Он знал, что тот его ждёт, но ему хотелось немного оттянуть момент. Принц далеко не глуп и наверняка уже знает, какие новости его ждут. Точнеё, отсутствие новостей. В таком случае небольшая задержка ничего не решает, а Хубилай будет хотя бы недолго надеяться на лучшеё.

Кто мог подумать, что так блестяще начатое путешествие два года назад закончится безнадежным прозябанием во дворце. Император так несправедлив к своему брату. Хубилай принёс ему столько побед, не жалея себя служил своему императору. И после всего этого, поверив в наветы завистников, блестящего полководца, храброго воина, преданного брата – заперли тут как в клетке. Его армия отдана другим, все результаты трудов этих двух лет рассыпались прахом, их растащили, как воронье, налетев на падаль. Прикрываясь заботой о здоровье принца, император запретил ему возвращаться на завоёванные территории, которые сам же и обещал оставить под его управлением. И самое плохое, что кроме короткой официальной встречи по приезде, Хубилай до сих пор так и не увиделся с императором Мунке. Возможно, если бы эти двое могли поговорить без свидетелей и разобраться между собой, все пошло бы совсем не так. Ай сюэ был уверен, что Хубилай смог бы переубедить брата и оправдаться. А ведь ему и не нужно было доказывать свою невиновность, кто как не преданный слуга своего господина знал, что он был чист и не повинен ни в чем перед императором.

Но, чтобы не думал обо всем этом Ай сюэ, факт оставался фактом – император Мунке не желал встречаться с принцем Хубилаем. За два месяца, что они прожили здесь, Ай сюэ испробовал все способы добиться личной аудиенции, но все тщетно. По всей видимости, слишком многим не понравился стремительный взлет его господина. Зависть оказалась сильнеё, а все победы Хубилая слишком блестящими. Настолько, что ослепили даже императора.

Не найдя господина на дорожках в саду, Ай сюэ отправился к площадке для стрельбы и на этот раз не ошибся. Хубилай тренировался в стрельбе из лука и, судя по всему, уже долго. Появления советника оказалось не достаточно для того, чтобы прерваться, и Ай сюэ остановился невдалеке.

– Организуй охоту.

Хубилай бросил на него всего один взгляд, прежде чем сказать это, но Ай сюэ понял, что рассказывать о том, что он снова вернулся с пустыми руками, уже не нужно.

– Пригласить его величество?

– Нет. Позови другого моего брата.

– Принц Ариг Буга? – уточнил Ай сюэ.

– Да.

– Император очень любит охоту, возможно…

– Не нужно. Он откажется. Сделай, как я сказал.

Ай сюэ не посмел больше ничего сказать и покинул площадку. Принц продолжил тренировку, внешне полностью сосредоточенный на своем занятии.

Раздумывая над неожиданным приказом, Ай сюэ отдал необходимые распоряжения. Хотя, никаких особых распоряжений и не было озвучено, но принца держали в относительном отдалении от дел двора и империи. Это была еще не опала, но очень близко к ней. Никаких новостей в малый дворец специально не передавалось, а многое наверняка и умалчивалось. Предоставить шанс Хубилаю восстать из пепла, никому не было выгодно.

Почему же он решил младшего брата пригласить на охоту? Насколько ему было известно, Ариг Буга, в отличие от своих старших братьев, не был заинтересован в делах империи. Он не был воином, не участвовал в политике, управлении, постоянно оставался в столице, выполняя скореё церемониальные обязанности в отсутствие Мунке. Чем же этот мальчишка мог помочь Хубилаю. В том, что все неспроста, Ай сюэ даже не сомневался. Но, по крайней мере, господин предпринимает какие-то шаги. При здравом размышлении, так даже лучше. Если соратники не видят никакого умысла в его действиях, то и недруги не заподозрят. Следовательно, противодействия не будет.

Через три дня.

– Брат, почему мы живем рядом, а видимся так редко?

Ариг Буга явно рад был встрече с Хубилаем. Как младший, он болеё непосредственен в выражении своих чувств. Хубилай смотрит на него с небольшой долей снисходительности, но тепло.

– Ты же знаешь. Сейчас я нежеланный гость здесь.

– Почему ты так говоришь? Разве ты гость здесь?

Хубилай не смог сдержать смеха, и потрепав младшего брата по плечу, жестом указал на ожидающих их лошадей.

Выехав из ворот, они повернули налево. Город состоял из нескольких изолированных друг от друга кварталов, в которых жили ремесленники, торговцы и посланники со всего света. Там жили люди разных рас и религий. Центральная часть Каракорума была застроена каменными зданиями, которые образовывали несколько улиц. В них размещались учреждения и торговые дома. Центральные кварталы города, в окружении площадок для гэр являлись сочетанием монументальной застройки с традиционными жилищами кочевников.

– Он говорил тебе обо мне?

Внешне ничем не проявляя своего отношения, Хубилай с немного ленивым видом скользил взглядом по рядам юрт, мимо которых они как раз проезжали.

– Нет. Он ничего не говорил, – честно ответил Ариг Буга.

– Не стоит ждать от сегодняшней охоты хорошей добычи.

Ариг Буга понял, что Хубилай уводит разговор в сторону намеренно.

– Мы выбрали не самый лучший сезон.

– Мои птицы нуждаются в тренировках.

– Надеюсь, загонщики не ленились, и им будет, на чем отточить своё мастерство.

Хубилай на это только рассмеялся, и пришпорил лошадь. Ариг Буга ударил каблуками по бокам лошади, всего на мгновение отстав. Его лошадь, прежде чем рвануться вперёд, попыталась встать на дыбы. Но призванная к порядку крепкой рукой наездника, устремилась вперёд.

Доехав до места, охотники распределились, и Хубилаю принесли птицу, с которой он собирался охотиться. Ариг Буга не сдержал восхищённого возгласа. Огромный беркут, по сравнению с остальными птицами в два раза крупнеё. Если других птиц во время травли полагалось держать на руке, с этим гигантом такое просто невозможно было бы сделать. Слишком уж он был массивный и тяжелый. Хубилай устроил птицу прямо на седло, впереди себя.

– Какой красавец!

Ариг Буга подъехал вплотную, чтобы рассмотреть ближе. Его птица, явно чувствовала себя привычно, сидя на седле перед хозяином.

– Аварга ещё молодой. И в первый раз на такой большой охоте.

– Ты хорошо управляешься с ним. Воспитать такого тяжело и долго.

– Ты же знаешь, я люблю соколиную охоту больше всего.

Ариг Буга охотится с сапсаном. Птица не такая крупная, по сравнению с халзаном Хубилая, но не менеё красивая.

Несмотря на ожидания, охота сложилась вполне удачно. Затравили несколько птиц, и даже лиса попалась. Сапсан для неё был слишком мелкой птицей, а для беркута Хубилая добыча была вполне досягаемая. Птица была хорошо обучена и достаточно крупная для травли волков и даже косуль. Перед атакой она взлетала высоко вверх, паря на крыльях, и камнем падала вниз, одним ударом нанося смертельную рану быстро и точно. Сапсан Ариг Буга тоже не посрамил хозяина. Двух из трёх поднятых птиц сшиб ловко, чтобыло очень хорошим результатом.

Охота уже подходила к концу. Оба принца не хотели переутомлять своих пернатых питомцев, и в поисках добычи они заехали довольно далеко. Уже собираясь возвращаться в обратном направлении, наткнулись на зайца. Ариг Буга, ещё разгоряченный последней удачной травлей, тут же снял клобучок с головы своего сапсана. Хубилай, не заметив, что брат оставляет улепетывающую добычу для себя, так как он находился немного впереди, тоже отпустил своего беркута.

В этот раз, чётко видя добычу, его питомец не стал подниматься вверх. Беркуты способны охотиться, двигаясь не только сверху вниз, но и низко над землёй. Заяц, отчаянно петляя, несся впереди. Ариг Буга отпустил своего сапсана всего на пару мгновений позже, чем своего беркута Хубилай. Птица пронеслась мимо Ариг Буга так близко, что он почувствовал на лице порыв ветра поднятого ею. Его сапсан закричал, лошадь испуганно дёрнулась и заплясала на месте. Беркут едва не задел её морду. Слишком горячая и молодая, она занервничала. Ариг Буга на мгновение растерявшись не успел приструнить её и вместо того чтобы успокоить сжав её коленями, дал шенкеля. Лошадь взбрыкнула и стала на дыбы. Всадник вылетел из седла, приложившись об землю спиной и так и остался лежать.

Императору Мунке сразу доложили, что его брат пострадал на охоте, и он пожелал немедленно проведать его. Таким образом, уже войдя в покои младшего брата, он встретился с Хубилаем. Уходить, чтобы избежать встречи, которую он откладывал так долго, было уже поздно.

– Как это произошло?

Ариг Буга все ещё не пришёл в себя. Братья встали рядом у изголовья, глядя на него.

– Лошадь испугалась моего беркута и сбросила, – чётко и кратко ответил Хубилай.

– Я пришлю своего лекаря.

– Нет нужды. Его уже осмотрели. Кости и внутренние органы целы. Он скоро придёт в себя.

Ничего не ответив на это, Мунке развернулся, собираясь уйти, но Хубилай его остановил.

– За что ты наказываешь меня брат? Что я сделал не так?

– Разве я наказываю?

– Почему тогда я здесь? Я слышал, что в Китае дела идут из рук вон плохо.

– Ты хочешь сказать, что те, кем я заменил тебя, не справляются?

– Разве это не очевидно? Поражения и отступления одно за другим. Мы скоро потеряем даже то, что успели завоевать.

– Ты способен это исправить? Ты сможешь довести это дело до конца? Не слишком ли ты самоуверен?

– Разве я не показал, на что способен?

– Ты принёс нам много побед. Но, ты забыл о главном.

– О чем же?

– Мы монголы. Приближать к себе китайцев и прислушиваться к их словам забывая о том, кто ты есть, это не дело.

– Я никогда не забывал кто я. Кого бы я, не приближался к себе, чьими бы советами не пользовался – разве это не для нашего блага? Какая разница в том, какими средствами это достигнуто? Разве оружие приносит победу? Или рука что его держит и направляет?

Мунке серьёзно раздумывая над сказанным, но прежде чем он находит достойный ответ, Хубилай произносит:

– Если ты позволишь – Китай будет наш. Этого хотел и не так и добился еще наш предок. Я завоюю его для нашей империи. Для твоей империи.

Мунке все ещё стоит спиной к Хубилаю и тот не видит лица брата.

– Ты был ранен в последнем сражении. Я не могу это игнорировать, – наконец говорит Мунке.

– Ты же знаешь, что это не так.

– Я скоро сам выдвигаюсь в поход. Ты сможешь доказать обратное? – после продолжительной паузы, с небольшим нажимом говорит Мунке.

Хубилай тут же выходит. Едва оказавшись на улице, он громко приказывает привести его лошадь. Император не торопиться выйти за ним, нарочно тянет время, чтобы выждать, когда лошадь, наконец, подводят. Хубилай тут же вскакивает в седло и кричит:

– Я докажу!

Мунке едва заметно кривит губы в улыбке, но быстро прячет её за суровым выражением, отлично зная, сколько глаз сейчас наблюдает за ним. Глядя вслед Хубилаю, который на полном скаку удаляется от него, он выглядит гордым и неприступным.

Через несколько дней Ариг Буга был настолько здоров, что покинул свои покои. Все дни, что провел в постели, он много раздумывал над странным поведением императора и Хубилая и не находил объяснений. То, что братья помирились, Мунке не признавал. Но весть о том, что средний брат отправился к войскам, говорила об обратном. Направляясь к главным воротам, он все еще думал над этим, когда ход его мыслей был прерван. Оглядевшись, он заметил, наконец окликнувшего его человека. Это был Болгай, главный министр, в сопровождении небольшой свиты. Ариг Буга даже не заметил его, пока его не поприветствовали.

– Я оторвал вас от серьезного размышления? – любезность Болгая и наблюдательность делали ему честь.

– Да, я задумался и не заметил вас.

В то время, как Мунке отсутствовал в столице, а Ариг Буга исполнял его обязанности, именно Болгай помогал ему в управлении, и у них сложились неплохие отношения. Хотя брат императора, несмотря на свою молодость и равнодушное отношение к политике, не был глупцом и отлично понимал, что этот человек очень умен и сведущ в том, что на самом деле происходит в империи гораздо больше его. И он знал, как брат доверял ему.

– Простите, что отвлек вас.

Болгай кланяется, показывая, что больше не смеёт задерживать принца, но Ариг Буга не уходит, а остается на месте с намерением продолжать разговор. Он решил, что это как раз тот человек, что ему сейчас нужен:

– Я хотел бы вас спросить…

Принц, не зная, как озвучить мучавшую его проблему, замолкает. Но министр тут же приходит ему на помощь. Свита отходит немного назад по его жесту.

– Вас что-то тревожит?

Ариг Буга и Болгай разворачиваются и неспешно идут бок о бок. Министр отлично понимает, что то, что хочет спросить принц, сильно его беспокоит, и дает ему время собраться с мыслями и словами. Они направляются к фонтану у ворот. Удивительное сооружение французского архитектора. Серебряное дерево, оплетенное четырьмя змеями и ангел, стоящий на верхушке с трубой в руке. Во время празднований, когда ангел трубит в трубу, из пастей змей текут напитки. Взгляд Ариг Буга рассеяно скользит по поблескивающим ветвям.

– Вы расстроены из-за императора? – Болгай решил, что можно немного подтолкнуть, кажется, совсем запутавшегося юношу.

– Почему они поссорились? Разве Хубилай сделал что-то плохое?

Высказавшись прямо, уставший подбирать слова Ариг Буга горячится.

– Ваш брат великий полководец. Ему удалось то, что не смог сделать даже сам Чингисхан.

– И чем же недоволен Мунке?!

Ариг Буга так эмоционально высказывается, совсем не обращая внимания на окружающих, что министр невольно осматривается, не привлекло ли это высказывание лишнего внимания.

– Не все так просто в этом мире, – Болгай старается говорить мягко. – Победа, достойная вашего блистательного предка, у многих вызывает зависть.

– Разве мой брат этого не понимает? Зачем он слушает этих людей?!

– А вы верите брату?

– Конечно!

Ариг Буга вдруг останавливается и недоуменно смотрит на Болгая. Он только осознал, что о каком именно брате говорит министр, ничего не было сказано.

– Это очень хорошо, что вы так преданы своим братьям, – немного выделяя последнеё слово, Болгай одновременно жестом предлагает принцу продолжить их неспешную прогулку. – Если бы не эта охота, они могли совсем рассориться. Жаль, что вы пострадали.

– Я совершенно здоров.

– И я очень этому рад.

После этих слов министр откланивается и уходит. Когда принц уже не видит, на его губах появляется едва заметная улыбка. Случайные встречи, как и слова, нужно уметь планировать.

У Ариг Буга остается странный осадок от этой беседы. Он смог решить для себя долго мучавший вопрос, но откуда же появились другие? За воротами его ожидали, и он подходит к своей лошади в крайнем смятении. Но не настолько, чтобы не заметить:

– Почему привели эту лошадь?

В последнеё время он выезжал только на одной лошади, той самой, которая сбросила его во время охоты. Все прекрасно это знали и, тем не менеё, лошадь ему привели совсем другую. Никто из сопровождающих не знает, в чем дело, и посылают за человеком, отвечающим за конюшню.

– Ваше высочество, её нет, – отвечает конюший на вопрос принца.

– Кто велел?!

– Вы.

В результате разбирательства выясняется, что приказ поступил в тот же вечер, когда произошел несчастный случай на охоте.

– Почему ты решил, что это я приказал? Разве ты не знал, что я в беспамятстве?

– Я не знал, мой принц, – конюший здорово напуган. – Мне сказали: “По приказу принца”.

Ариг Буга молча смотрит на человека перед собой, и его лицо вдруг будто затвердевает. Он становится удивительно похож в этот момент на своего брата императора.

Не произнеся больше ни слова, он вскакивает в седло и уезжает.

“Приказ принца. Приказ принца. Приказ принца” – в такт стуку копыт стучит в его голове.

Ветер обдувает лицо, он пришпоривает лошадь, пока не оказывается в пустом поле. Неожиданно осадив, спрыгивает на землю.

“Разве он мог так поступить?” – не в силах стоять на месте, он начинает расхаживать, скачка, кажется, еще больше разгорячила его.

“Это была случайность” – будто сам себя убеждая, повторяет Ариг Буга несколько раз про себя.

Сегодня он постоянно повторяет и повторяет про себя – то одно, то другое, как мантры. Это потому, что сам уже уверенности не испытывает. И разобраться самостоятельно никак не может. Кому он должен верить? Кого он должен выбрать? И самое тяжелое в этом выборе то, что оправдав одного, сразу делает виноватым другого. Нет золотой середины.

Ему уже кажется, что многое в тот день было странным. И самое непонятное – зачем было избавляться от его лошади. Что с ней не так?

“Приказ принца” – опять будто слышит он голос конюшего.

Какого из двух принцев – он не сказал. Но ответ на этот вопрос очевиден.

“А вы верите брату?” – внезапно всплывает в памяти.

Хубилай в это время уже был очень далеко от столицы. Ему предстоял еще болеё длинный путь, но на данный момент он не торопился. Скоро его должна была догнать его свита. Загонять коней для того, чтобы оказаться один на один с теми, кто совсем не ждет и не рад будет его возращению, вовсе не стоило торопиться. Ай сюэ не заставит себя долго ждать. Ему еще нужно время, чтобы встретиться с Мунке. Можно считать, что пусть и негласный, но приказ император отдал. Нужно быть во всеоружии. Битвы бывают не только на поле боя. И какие из них болеё кровавые, спорный вопрос.

Потом, наверное, скажут, что он скакал в расположение армии день и ночь. Хубилай вскользь подумал об этом, слегка усмехнувшись.

Его люди скоро будут здесь, и он сможет продолжить путь.

Хотелось бы узнать, как себя чувствует младший брат. Хубилай нахмурился, вспомнив о нем. Следовало разобраться очень со многим. Жаль, что его отъезд вышел таким сумбурным. И его несколько беспокоило что-то еще в связи с этим. Болгай!

Он вдруг вспомнил, что встретился с министром почти сразу после того, как вернулся с охоты. Он как раз направлялся узнать новости об Ариг Буга. Столкнувшись случайно и обменявшись приветствиями, Болгай вдруг сказал:

– Ваша охота была удачной.

Не спрашивал – а будто констатировал факт. Да и к чему при таких обстоятельствах говорить о добыче? Он явно имел в виду другое. Это и не понравилось Хубилаю. Слишком открыто высказано. Болгай близок к Мунке, и несмотря на нынешнеё положение дел, он может помешать Хубилаю в будущем, если дойдет до противодействия. Заявить, что Ариг Буга пострадал, не случайно очень просто. Министр практически бросил это обвинение ему в лицо. Но что сейчас можно было поделать? Рассуждать и предполагать, зачем это нужно Болгаю, можно до бесконечности. В будущем нужно быть с ним осторожней.

Дорога неспешно ложилась под копыта лошади. Мысли так же неторопливо возникали и уходили. Глаза все время останавливались на одной точке на горизонте.

Он вдруг поймал себя на том, что просчитывает про себя, сколько времени займет путь до Фу Сиен Ши. Мысль совершенно нелепая – слишком далеко. Его люди не будут знать, где его искать, из-за этого могут возникнуть ненужные недоразумения. Даже если он двинется туда прямо сейчас, предупредить, где его искать, нет никакой возможности. И лишняя задержка в пути вовсе ни к чему.

Все эти мысли по кругу вертелись в его голове. Так близко и недоступно. Убеждать себя, что сейчас не время для поездки – вот все, что оставалось. Но северо-восток как магнитом снова и снова притягивал его взгляд.

Хубилай почувствовал легкий порыв теплого ветра, ласково коснувшийся лица, будто рукой погладили. И тут же на руке еле ощутимое касание. Опустив глаза, он увидел несколько лепестков на руке, сжимавшей поводья, и на гриве лошади. У обочины дороги стояла дикая слива в полном цвету. Ветерок сдувал лепестки и кружил их, прежде чем бросить под копыта лошади случайного путника.

– Мэй фэн*, – вдруг сказал Хубилай, невольно натягивая поводья, и заворожено глядя на осыпающуюся сливу.

_____________________________________________________________

*Аромат сливы.

Остановившись на ночлег в первом попавшемся на пути городке, Хубилай пребывал в странном волнении. Никак не удавалась сосредоточиться на предстоящем, мысли ускользали. Будто стайка мелких рыбок, когда стоишь в воде не двигаясь – видишь, как они вьются вокруг тебя, но протягиваешь к ним руку, и они бросаются в разные стороны, исчезая. Взбудораженные чувства не поддавались описанию и контролю. Тоска, ожидание чего-то. Все это было никак не связанно с реальным положением дел и ближайшими планами. Человек действия вдруг ощутил в себе сильное желание замереть и прислушаться. Заглянуть в себя глубоко-глубоко.

Под слоями мишуры, которая не имела для него особого значения, но мириться с ней было необходимо. Почести, слава, награды. В этом фальшивом и аляповатом нагромождении, есть всего несколько настоящих бриллиантов, по-настоящему ценных для него. Честь Чингизида. Братья. Защита империи.

Ещё глубже – затаенная мечта, уже начавшая воплощаться, обрастая планами, связями, людьми и событиями. Это самый большой и краеугольный столп его души. Похожий на каменных черепах в Каракоруме. Стела с письменами, вставленная в отверстие на спине черепахи, сверху донизу исписана его чаяниями и надеждами. Империя великих монголов должна продвинуться на восток и на запад, заполнив весь мир от края до края. И пусть так будет!

Что же ещё?

Почему сейчас эта тревога закралась в душу? Откуда беспокойство? Он был занят все это время, и остановиться не было и минуты. Ложь. Просто заставлял себя не думать. Подавлял и прятал сам от себя воспоминания и мысли. Что же сегодня произошло?

Он и сейчас сбежать пытается! Понял это кристально четко. Не хотел открывать самый последний тайник в глубине сердца. Но секрет сегодня не мог оставаться там, где он бездвижно лежал все это время. Рвался наружу, ломая замки и преграды, удерживающие его.

Уже было далеко за полночь. В комнате погашены светильники. Луч тонкого серпика растущей луны бросал на стену голубоватые полоски. Бездумно следя за тем, как они ползут по стене, Хубилай ощутил, как внутри него наступила тишина. Все ушло. Оставив его один на один с сами собой. Голубоватый свет стал будто сгущаться, наполняться болеё насыщенным ультрамарином. Распадаясь одновременно на два других цвета – синий и белый. Дополняя друг друга, и смешиваясь, белые цветы поползли, выбрасывая стебли и листья. Синий цвет стал опорой и почвой, на котором распустились эти чудесные цветы.

“Эти цветы вовсе не белые! На самом деле они серебряные” – вспомнил Хубилай. Он узнал этот узор и цвета. Смог мысленно прочертить пропорции и линии, заполняя ими картину. Длинный проход, стены, обтянутые бесценным синим шелком с тканным узором из серебряных цветов. Арки жемчужно белые, причудливо изогнутые. Одна за другой, через каждые несколько шагов. Льющийся сверху теплый свет. Решетка, сплетенная из тех же цветов, что на стенах, но уже объемных и совсем как живых. Если бы не металлический блеск лепестков и стеблей. Две танцующие цапли в центре решетки будто разорвали объятья, когда она открылась, и Хубилай вошел в княжеский дворец.

Княгиня Ли киу* сидела в небольшом покое, куда проводили гостей. Не молодая, но еще красивая женщина ласково улыбалась вошедшим.

– Рада приветствовать внука великого Чингисхана, – жестом пригласив присесть в кресла напротив.

– Вы знаете меня?

– Разве ваш ученый друг не рассказывал вам обо мне? – лукаво улыбнувшись, спросила в ответ княгиня.

Ай сюэ пребывал в благоговейном восторге, во все глаза глядя на княгиню. Хубилай подумал, что её имя удивительно подходит этой женщине.

После недолгого разговора, гостей отвели в предназначенные им покои. Ай сюэ сразу исчез, наверное, отправившись в библиотеку княгини, которой она позволила без стеснения пользоваться.

Хубилай чувствовал себя на удивление расслабленным, спокойным. Этот красивый дворец был очень необычен, и много непривычного окружало его. Но почему-то не вызывало сильного удивления. Будто он чувствовал, что все это правильно, и так и должно быть. Нельзя перекраивать сон. Тем болеё такой прекрасный.

И еще он понял, что ему удивительно спокойно тут. Отдыхало не только тело, но и душа.

_____________________________________________________________

*Красивая осень.

Прогулка по парку была для него в новинку, но Хубилаю вдруг действительно этого захотелось. Обычно он не был предрасположен к созерцанию – человек действия. Но такое уж это было место, все перевернулось с ног на голову. Хотелось бездумно побродить, не спеша рассмотреть здешние места, впитать глубже покой и негу этого места.

Услышать звон оружия здесь стало для него неожиданностью. Кольнуло тревожное чувство, будто чистый источник внезапно замутился. Знакомые звуки повели его за собой. Среди деревьев он быстро нашел огороженную площадку, на которой сражались. Еще издалека он понял, что это всего лишь тренировочный бой и немного успокоился. Но уйти не смог. Четверо бойцов обступили пятого в центре и нападали по очереди и одновременно. Танец клинков, гибкость сражающихся тоже по-своему были красивы. Невольно отмечая про себя незнакомые приемы, оценивая бойцов, Хубилай, сам того не заметив, подошел совсем близко.

Остановившись, он наблюдал довольно долго, пока не понял, что же больше всего его привлекло. Все бойцы были одеты одинаково в темно серые одежды. Необычный цвет, Хубилаю еще не приходилось такого видеть. Но он быстро догадался, что такая цветовая гамма, скореё всего, выбрана из-за местного колорита. В горах, окружавших долину, воин в таком наряде может быть совсем неприметен. Свободная рубаха до середины бедра и ку – широкие штаны, ниже колена, плотно примотанные к ногам. Обувь тоже была не совсем обычная – низкие кожаные туфли. Благодаря ним воины двигались почти бесшумно. Широкий кожаный пояс “гэдай” и повязка, свободно спадающая и закрывающая лицо до самых глаз, завершали костюм.

В тот момент, когда воины в очередной раз остановились, Хубилай нашел еще одно отличие. У пятого воина, который сражался по-прежнему в центре, на рубашке спереди был вышит традиционный туань. Совсем необычным было то, что узор был темным, скореё всего – синим. На серой ткани не очень-то и приметно. Какой узор заключал в себе круг, рассмотреть с такого расстояния было совсем невозможно.

И все же не одежда и её цвета было самым удивительным. Хубилай понял почти сразу, что пятый воин – это девушка. Нельзя обмануться – слишком очевидно. Хотя орудовала клинками она очень хорошо, этого нельзя было не признать. Дело даже не в росте, она была не очень высока, а в общей механике движений. Мужчины так не двигаются, ошибиться было просто невозможно.

Один из воинов оступился, и неловко взмахнув руками, упал. Остальные тут же остановились. Девушка что-то сказала, и над площадкой полетел дружный смех. Упавший без стеснения схватил протянутую ему девушкой руку и ловко вскочил на ноги. Это вызвало еще один взрыв смеха, кажется, он устроил это специально, то ли устав от тренировки, то ли еще по какой-то причине.

Хубилай развернулся и постарался незаметно уйти. Ему не хотелось разрушать своим присутствием такую дружескую атмосферу.

Даже обучение смертоносному искусству здесь красиво. Разве люди могут веселиться, когда учатся убивать? Мог он себе такое представить?

– Кажется, вы только что увидели мою дочь?

Голос княгини раздался неожиданно. Хубилай, незаметно для себя, погруженный в свои мысли, забрел в уютный уголок, в котором она отдыхала. Небольшой пруд, изящный мостик, лилии на воде. Княгиня сидела недалеко от берега, на скамье, возле неё стоял столик с чайным приборами. И пустое кресло рядом, будто она ждала гостя.

– Это была княжна?

– Вы же видели, что пятый воины – девушка.

Княгиня подала знак, и служанка, которую принц не приметил сразу, стала разливать чай, не дожидаясь, пока он сядет. На мизинце и безымянном пальцах левой руки княгини сверкали изысканные украшения. Её хучжи были, конечно же, серебряными.

– Вы умеёте читать мысли людей? – без обиняков спросил Хубилай, усаживаясь.

– Нет. Но я вижу будущеё.

Княгиня сообщила об этом спокойно, больше увлеченная ожиданием чая.

– Вы говорите это, чтобы заинтересовать меня?

Хубилай просто не знал, как реагировать на небрежный тон.

– Ваша проницательность меня радует.

– Зачем?

– Это все знают, – легко улыбнулась княгиня. – Правду проще не прятать, если хочешь её скрыть.

Витиеватость хода мыслей княгини сбивала с толку. Или, напротив, излишняя, не прикрытая ничем откровенность? И снова – зачем?

– Я видел многих прорицателей, колдунов.

– Я не подглядываю за судьбой, – чай наконец-то был готов, служанка с поклоном ушла.

– А что вы делаете?

– Просто вижу. Это дар нашего рода.

– Мне говорили.

– Вижу так ясно, что иногда теряюсь, – скользя взглядом по воде, продолжила княгиня, будто не услышав замечания собеседника, – в каком я мире. Этом или другом.

Пальцы провели по хучжи привычным жестом. Хубилай заметил, что кончики украшений слишком острые. Поймав его взгляд, княгиня снова мягко улыбнулась, уловив ход его мыслей.

– Боль бывает и во благо.

– Вы видели меня?

– Конечно.

– И что же?

Не то, чтобы его интересовали предсказания. Хубилай верил в высшие силы, но считал, что творить судьбу каждый должен сам. Но этот странный разговор должен привести к чему-то. Он был уверен, что все, что сейчас происходит, неспроста и имеёт свою цель.

– Видела, как вы приехали. Вижу, что вам по душе моё княжество.

– Это правда.

– Вам жаль, что не можете задержаться здесь дольше.

– Это не предсказание. Это мудрое наблюдение.

Взгляд княгини стал сосредоточенным, она в упор посмотрела на принца.

– Я сделаю предсказание. Раз вы этого так хотите. Вы сделаете так, как я говорю?

Хубилай подумал, что если бы это был любой другой человек, он не смог бы отреагировать так спокойно на такой провокационный вопрос. Никто не смел указывать ему. Но сейчас, глядя в глаза княгини, он не чувствовал возмущения, всплеска гордости, всего того, что сам от себя мог с уверенностью ожидать.

– Не могу дать обещание, – предельно честно проговорил он.

– Я не прошу этого.

– И ответить не могу, пока не знаю, о чем речь.

– Я знаю.

– Что тогда вы хотите от меня?

– Выслушать и услышать. Все, что могу смиренно просить.

– Хорошо. Если это будет в моих силах и не затронет мою честь.

Княгиня никак не отреагировала на эти слова, будто не найдя их существенными. Взгляд снова переместился на воду, пальцы поглаживали немного нервно хучжи. Хубилай понял, что мог и не говорить этого, она и так это знала. Молчание затягивалось.

– Не смотрите на мою дочь.

Слова упали. Хубилай пристально смотрел на княгиню, ожидая продолжения, но она молчала. Застыв и будто бы даже затаив дыхание.

– Жалкая попытка, – самой себе сказала княгиня, когда Хубилай покинул её.

Почему княгиня сделала такое странное предупреждение? Хубилай знал немногих женщин. Наложницы не в счёт, это природа.

Сильные, властные, хитрые. Как и многие другие мужчины, обличенные или приближенные к власти. Распробовавшие её вкус. Миром правили мужчины, спорить с этим или думать, что все могло быть иначе, не приходило ему в голову. Он воспринимал это как данность, а рассуждать о том, как все было бы, если бы общество было устроено по-другому, не имело смысла, и не стоило тратить на это силы.

И, тем не менеё, убеждать себя, что женщины не добирались до самых вершин, значит обманывать самого себя. Не так явно, проявляя своё влияние, болеё завуалировано. Но факт оставался фактом.

Хубилай не испытывал по этому поводу гендерного недовольства. По большому счету, если жизнь сталкивала его с правительницами, вывод был однозначным. Все зависело от человека. Что мужчина, что женщина – если ты хочешь что-то получить, учитывая, что ты можешь дать взамен и его или её устремления. Сделка как сделка.

Хубилай не чувствовал “инаковости” этих женщин. Поступки и их последствия не отличались от того, что делали мужчины. Иногда и восхищали мудростью, витиеватостью пути к достижению цели. Повторяясь – это зависело не от пола.

Если задуматься, каждого мужчину окружало гораздо больше женщин, связанных с ним ближе, чем просто помощники и соратники. Матери, сестры, жены – эти узы оплетали каждого стоящего на вершине мужчину. Отрицать очевидное было невозможно. Находясь рядом с ним, они не могли не влиять его на поступки. Кто-то явно, а кто-то нет, зависело от многих факторов.

Княжна боится, что между ним и её дочерью возникнет связь? Хубилай был настолько озадачен этим предположением, что не знал, что думать. Он не мальчишка, чтобы потерять голову бездумно. И он никогда не испытывал чего-то похожего.

И в то же время он понимал, что княгиня не стала бы предупреждать его без причины. Не испытывавший никогда острой привязанности к женщине, Хубилай скореё склонен был считать себя к этому неспособным. Конечно, он знал и много слышал прекрасных и страшных сказок о любви, и к чему она приводит. И о том, что чувства нельзя контролировать. Поэтому стойкость своего сердца он скореё воспринимал как благо.

Ему в голову пришел вопрос, и он решил найти Ай сюэ, который наверняка знает ответ. Спрашивать о таком княгиню было невозможно. И он решил тут же его разыскать, отправившись в его покои. Но ученого там не оказалось. Слуга сообщил принцу, что Ай сюэ только что вышел и направился в обсерваторию, разъяснив, как его найти.

Отправившись вслед за ученым, Хубилай продолжал обдумывать разговор с княгиней. При разумном размышлении, что могло выйти из этой связи? Он принц, завоеватель, преданный своей империи. Она княжна мало кому известного крошечного княжества. Наследница к тому же. Ай сюэ говорил, что здесь правят только княгини. Значит, никакой речи быть не может о том, чтобы она покинула свой дом и отправилась вслед за мужем. С этим ничего нельзя поделать. И разумность такого устройства Хубилай признавал как данность и принимал спокойно. Он бы тоже не смог бросить все ради своих капризов. Есть болеё важные вещи.

О чем он думает?! Хубилай остановился и с некоторым изумлением осознал свои мысли. Всего несколько слов одной женщины заставили думать о таких серьезных вещах и даже дойти до того, что он стал решать для себя, как обойти возможные препятствия? Даже не встретившись ни разу лицом к лицу? Бесспорно, он слишком впечатлен словами княгини. И сама она, как человек и правительница, внушала уважение, которым он проникся слишком быстро и сильно.

Темнота наступила внезапно, затопив своей чернотой долину. Но сегодня на небе сияла луна, заливая своим светом дорожки парка так ярко, что другого освещения не требовалось. Тени от деревьев, пронизанные голубоватым светом, бросали на землю причудливо изрезанные тени, казавшиеся неправдоподобно черными. Догнать Ай сюэ удалось довольно быстро. Он шел, неся в руках несколько книг и свитков, которые все время выскальзывали и норовились выпасть, доставляя ученому беспокойство, которое он негромко выражал, бормоча себе под нос.

– Ай сюэ, – окликнул Хубилай.

От неожиданности ученый подпрыгнул и уронил все-таки один из свитков. Хубилай еле сдержал улыбку. Когда Ай сюэ чем-то увлечен, он такой рассеянный! И сейчас вместо того, чтобы сложить все что нужно стопкой, для того, чтобы удобней было нести, он, похоже, просто прихватил охапкой свои сокровища.

– Да, господин?

– Я хотел спросить тебя, – вернув потерю, Хубилай пошел вперед, и Ай сюэ ничего другого, кроме как пойти рядом, приноравливаясь к его размеренному шагу, не оставалось.

– Я слушаю.

– Ты говорил, что долиной правят только княгини?

Если бы Ай сюэ был сейчас менеё рассеян, он бы заметил несколько затянувшуюся перед вопросом паузу.

– Да.

– Ни одного… князя?

– Нет.

– Но они должны выходить замуж.

– Зачем?

Хубилай остановился и в изумлении уставился на Ай сюэ. Тот совсем не понимал, что от него хочет добиться собеседник.

– Откуда же берутся наследницы? – не без труда подобранные слова.

– Ах, вы об этом! – Ай сюэ явно обрадовался разъяснению, и снова огорошил принца: – Я не знаю.

– Это тайна? – предположил Хубилай, не зная, как еще понять такой ответ.

– Нет. Я просто не понял.

– Ты не понял?!

– Я читал летописи, – торопливо стал пояснять ученый. – Никаких указаний нет. Правят княгини уже почти тысячу лет. Но замуж они никогда не выходят. Ни одна.

– Я не понимаю.

– Я тоже не совсем понял. Для продолжения рода княжна выбирает человека сама. Одалживает у судьбы. Так написано.

– Что это значит?

– Что человек, который становится отцом следующей княжны, скоро умрет, – раздался новый голос.

Хубилай и Ай сюэ остановились и повернулись в сторону говорившей. Она стояла в тени дерева, опираясь рукой на его ствол. Почти невидимая из-за темноты и причудливо разбросанных лунных пятен. Если бы она не заговорила, они так и прошли бы мимо, не заметив её.

– Умрет?! – в изумлении воскликнул Ай сюэ.

– Дар дает видеть судьбу. Изменить ничего нельзя.

Вглядываясь в четко видимый силуэт, принц понял, кто это.

– Княжна.

Она повернула голову, по всей видимости, направляя взгляд на него. А потом склонила немного к плечу, будто рассматривала.

– Император Хубилай.

Ай сюэ кашлянул и поспешил поправить:

– Вы ошиблись…

– Мэй фэн всегда говорит правду, – не дослушав и продолжая разглядывать Хубилая, ответила княжна.

Собираясь ответить, Хубилай и все остальные услышали голоса, приближающиеся к ним. Обернувшись туда, он увидел несколько огоньков, кто-то с факелами шел к ним. Потом он услышал смешок и шорох. Обернувшись обратно, обнаружил, что у дерева уже никого не было.

Уходить было бы слишком похоже на бегство, и они остались ждать. Это оказались всего лишь несколько служанок. Свет от фонарей, что они несли, больше слепил их самих, поэтому обнаружить двух мужчин на своем пути было для глупых женщин неожиданностью.

– Вы кого-то ищете?

Хубилай испытывал даже некоторое облегчение сейчас. Реалист по натуре, он все время ждал подвоха, и где-то внутри его не оставляла уверенность, что не все так прекрасно вокруг, как выглядит. Опыт скореё подсказывал, что чем лучше выглядит реальность, тем страшнеё то, что она скрывает. Хотя кто бы знал, как ему хотелось, чтобы он ошибся. Кого могли искать эти женщины? Разумеётся, княжну. И она определенно прячется от них. Зачем ей так делать, находясь в собственном доме? И немного жаль было от того, что они появились так не вовремя. Вопрос жег язык.

– Вам нечего опасаться, – кланяясь, ответила, по видимому, старшая.

А слуги здесь наглые. И болтливые не в меру. Заявить, что он может чего-то бояться? Значит, есть чего?

– Княжна только что была здесь, – Ай сюэ указал на дерево, возле которого она стояла.

Вернуть сказанное было невозможно. Хубилай почувствовал досаду. Нельзя же быть настолько рассеянным!

Женщина стрельнула глазами туда, куда он показывал, но не двинулась с места. Зато качнулась вперед, будто собираясь идти, та, что стояла справа. Старшая одернула её, прежде чем она сделала хоть шаг. Значит, все-таки княжну ищут.

– Собачка Фу княгини убежала, – пояснила старшая, бестрепетно глядя на Хубилая.

Откуда здесь такая драгоценность? Ай сюэ совсем не в себе, всегда тонко чувствующий намеки, сегодня он совершал одну оплошность за другой. Вот и теперь:

– У княгини есть собачка Фу?! Это такая редкость!

Женщина либо не ожидала, что он знает о редкой “царской” породе, либо её просто подучили говорить так чужакам. Пока она молчала, Хубилай развернулся к Ай сюэ:

– Я возвращаюсь.

Ай сюэ кивнул, не сообразив зачем ему об этом сообщили, снова продемонстрировав редкую для себя недогадливость. Хубилай вернулся в свои покои, раздумывая о только что произошедших сценах.

Утром он решил осмотреть окрестности. Для этой цели он решил взять вместе с собой командира отряда, заодно не мешало проверить, как устроены его люди.

Выехали на лошадях, Хубилай планировал многое осмотреть. Несмотря на довольно-таки раннеё время, на улицах было много народу. Он быстро пришел к выводу, что все же вотчина княгинь это скореё город. Та дорога, по которой они въехали в него, проходила через самую узкую часть поселения. Скрытая деревьями и к тому же в низине, остальная часть города была так удачно расположена, что создавалось впечатление, что он меньше, чем есть на самом деле, если смотреть от въезда в долину.

– Какой-то праздник? – Хубилай поглядывал по сторонам, отмечая, что людей будто еще больше становится.

– Базарный день, – пояснил командир.

Хотя первое впечатление еще не сгладилось, Хубилай снова поразился тому, как чисто и устроено все вокруг. Дома все лучше, люди все как один здоровы и хорошо одеты, он не увидел ни одной не замощенной дороги, даже переулков. Хотя их он много не видел. Создавалось впечатление, будто город строили по плану, четко распланировав, а не случайным образом. Но это было совсем невообразимо.

Люди стекались отовсюду в определенном направлении, неспешно шагающих лошадей направили туда же. Впереди уже было видно, где устроен базар, когда Хубилай увидел княжну.

В окружении своих воинов, снова в серой одежде и с повязками, закрывающими половину лица. Она разговаривала с пожилой женщиной. Сидя на лошади боком, одна нога оставалась в стремени, а вторую она перекинула через шею лошади и, согнув, устроила на луке седла перед собой. Упираясь локтем в колено, подпирая голову, а другой рукой подбоченясь. Удобная поза и явно говорившая о том, что наездница она очень опытная.

Хубилай натянул поводья, останавливаясь. Княжна слушала внимательно, кивая время от времени. Старуха говорила очень воодушевленно, иногда взмахивая руками. Еще какие-то люди стояли рядом, слушая её. Наконец княжна, чуть наклонившись, ответила что-то и сделала жест рукой, отчего все засмеялись. Старуха закивала, явно довольная, и отошла. После этого княжна легко перекинула ногу обратно и подобрала поводья. К ней приблизился мужчина с маленькой девочкой на руках. Девчонка явно стеснялась, но когда её подняли повыше, и она оказалась почти на одном уровне с княжной, сунула ей что-то, зажатое в кулаке. Княжна взяла и потрепала ребенка по волосам, прежде чем тронуться с места.

Хубилай вдруг понял, что предупреждение княгини опоздало. Он падал, и как это закончится, никто не знал. Было только одно, в чем он был уверен – это падение началось тогда, когда он увидел тренировочный бой.

Сопровождающие княжну воины уже проехали немного вперед, она оказалась последней в цепочке. Слегка раскачиваясь в такт шагам своей лошади, она явно чувствовала себя расслабленной. Доехав почти до того места, где все еще стоял Хубилай, она скользнула по нему взглядом, как по незнакомцу. В руке у неё был зажат цветок, подаренный девочкой.

Хубилай наблюдал за ней, пока она не поравнялась с ним. Навстречу по дороге двигалась груженая телега, и княжне пришлось направить лошадь к обочине. Дорога была достаточная широка, чтобы все разминулись, не задевая друг друга. Она проехала так близко к Хубилаю, что еще ладонь, и задела бы его колено. Поэтому протянуть руку и выхватить из её пальцев цветок совсем не составило для него труда.

Зачем он это сделал, Хубилай и сам не понимал. Княжна даже не сразу заметила пропажу. А обнаружив, тут же остановилась. Осадив лошадь, которая оказалась обучена ходу назад, она вернулась к похитителю.

– Кто ты?

Хубилай смотрел прямо перед собой все это время, и только после вопроса перевел взгляд на княжну.

– Разве ты не знаешь?

Княжна молча, смотрела на него несколько секунд, а потом, равнодушно пожав плечами, протянула руку:

– Отдай мой подарок.

“Зачем она делает вид, что не знает, кто я?” – думал Хубилай, рассматривая девушку.

Прическа скореё мужская. Волосы свободно спадали до лопаток, только спереди собранные в хвост. Повязка хоть и закрывала лицо, но была из неплотного материала – контур подбородка и форма рта вполне угадывались. Глаза почти черные, большие. Скореё миндалевидные, чем раскосые. Взгляд спокойный и уверенный. Совсем не женственный. Она вообще мало на девушку походила в таком наряде, скореё, выглядела как подросток.

И зачем же он остановил эту странную девушку?

– Мэй фэн всегда говорит правду?

Взгляд мгновенно изменился, глаза открылись чуть шире. На несколько мгновений всего, но Хубилай легко читал замешательство на её лице.

– Чингизид, – сказала княжна, чуть приподнимая подбородок и рассматривая его, как нечто диковинное.

– Вчера я услышал другое, – напомнил Хубилай.

Он почувствовал легкое раздражение, не понимая её поведения. Княжна на его слова отреагировала неожиданно. Склонила голову к плечу, совсем как тогда в парке, рассматривая его. А потом, фыркнув насмешливо, кивнула на цветок.

– Оставь себе, – после чего пришпорила лошадь, с места пустившись вскачь.

Хубилай, забыв обо всем, обернулся и провожал взглядом всадницу, пока она не скрылась. Дав шенкеля, не менеё резво сорвался с места, будто пытаясь ускакать дальше от душившей его злости. Если он и хотел разозлить девчонку, то получилось все в точности наоборот. Она же просто посмеялась над ним!

Остановившись уже за пределами города, Хубилай немного пришел в себя. Все-таки, какие странные правительницы в этом княжестве. Что мать, что дочь. Легко и походя выворачивают его наизнанку. Заставляют забывать, кто он есть, как мальчишку водя за собой, куда им вздумается. Проникая так глубоко, что он и сам не знает, есть ли предел этому.

Зачем она сделала вид, что не знает его? И в то же время отлично поняла, о чем он говорит и хочет спросить. Сбежала уже два раза подряд, не дав ответа! Делает вид, что это была не она? Голос, рост подделать невозможно! Единственная разница в наряде, днем она воин, а вечером одета как подобает наследной княжне. Что за хамелеон?!

Откуда в ней такая свобода и уверенность? Разве так должна вести себя молодая наследница? Зная, кто он. Зная, что если бы он захотел, от всей этой долины остался бы один пепел и прах. Никакого страха, угодливости, ничего из того, что можно было бы ожидать. Гордость или глупая спесь? Что ей двигало? Или она действительно не понимает, кем он является за пределами этих гор?

Самое раздражающеё – он не знал, что о ней думать. Людьми не так сложно управлять, как кажется. Все стремятся к чему-то, берегут то, что им дорого. Высчитать эту движущую силу, и можно делать с кем угодно и что угодно. Большинство даже не умеют скрывать своих слабостей. Даже неприкрыто пользуются ими, чтобы разжалобить и урвать кусок послаще. Если хочешь быть сильнеё всех – избавься от того, что тебя задевает. Стань непроницаем для чужих. Только так можно получить то, чего на самом деле хочешь.

Чего же могла желать эта девушка? Можно было подумать, что она пытается сравниться с мужчиной. Тогда было бы легко вывести её из себя, облить презрением к её природе, которую не изменить. Но она ничего не доказывала. Естественное достоинство, подкрепленное непоколебимой уверенностью. В чем же её слабость? Или сила?

Ни о каких прогулках Хубилай сейчас не способен был думать, и немного остыв, вернулся во дворец. Как в парке оказался и дошел до площадки, сам не понял. Только увидев, что снова застал тренировку, немного опомнился. Но на этот раз не стал уходить и наблюдать издалека.

Бой был прекращен, как только он вступил на камни площадки. Княжна молча ждала, пока он подойдет ближе, её воины расступились, давая дорогу.

– Ответь на вопрос.

– А если не хочу?

Она смотрела спокойно, не пытаясь его задеть. Хубилай не услышал вызова в её ответе. Но все же не мог уйти просто так. Оглядевшись, протянул руку. Воин, что стоял рядом с ним, сначала посмотрел на княжну, спрашивая разрешения, и только после этого отдал свои клинок. Воины расступились еще больше, дав место. Хубилай крутанул меч, примериваясь к чужому оружию, и шагнул навстречу ожидающей княжне.

Она была очень хорошо обучена. Но Хубилай не только учился, но и применял на практике свои умения, и гораздо дольше, чем его соперница. Опытного воина не обманешь хитрыми приемами. Бой – это не красивые стойки, эффектные взмахи. Во время стычки меньше всего думаешь, как ты выглядишь. Ранить, убить раньше, чем достали тебя.

И все же княжна не разочаровала его. Пусть ему до сих пор не приходилось сражаться с женщинами, оценить её нерядовые навыки он смог. Причем не сразу даже понял, что на самом деле в самом начале она поддавалась ему, просто изучая манеру боя, просчитывая его как бойца. Точнеё, действовала предсказуемо, скрывая свой уровень.

Играть в эту игру могли двое, и он решил, что пора завершать. Резко изменив ритм, он стал теснить княжну, пользуясь тем, что физически сильнеё её. Не оставляя шанса перевести дух, беспрерывно осыпая ударами с разных сторон, он остановился внезапно.

Только их мечи, скрещенные друг с другом, разделяли их. Хубилай схватил руку княжны, держащую рукоять. В его руках оказались оба меча, будто огромные ножницы, нацеленные на её горло. Он резко надавил сильнеё, направляя их руки вверх. Княжне ничего не оставалось, как отклониться назад. Но давление тут же исчезло, и она стала падать уже в обратном направлении.

Но Хубилай не собирался ранить её или демонстрировать свое превосходство как бойца. Цель была совсем другой. Когда княжна качнулась вперед, он наклонился, будто примеряясь к шеё, и ухватив зубами повязку, закрывающую её лицо, рванул на себя.

Бойцы, до этого момента спокойно наблюдавшие за поединком, возмущенно загомонили, несколько даже шагнули вперед, поднимая свои мечи. Но княжне хватило одного взгляда, брошенного вскользь, и они молча, застыли, больше не пытаясь приблизиться.

Хубилай сплюнул сорванную повязку. Теперь он, насмешливо копируя – наклонил голову к плечу, рассматривал княжну.

Если она и разозлилась, то никак не показала. Чуть прянули веки, но взгляда не отвела. Смотрела, немного удивленно, будто спрашивая: “Это все, чего ты добивался?”.

Хубилай почему-то думал, что она похожа на мать. Совсем нет, как оказалось. Красивое лицо. Дух захватывало. Не то чтобы княгиня была некрасивой, просто они были совсем разными. Если лицо княгини украшали эмоции, то красота княжны скореё выигрывала от их отсутствия. Застывшеё как произведение искусства. Совершенные линии, которые можно рассматривать бесконечно. Вся жизнь, искра, пожалуй, даже тлеющий огонь – в глазах. Будто освещавших это совершенное лицо изнутри.

Княжна пошевелила рукой, напоминая, что Хубилай все еще держит её. Получив свободу, убрала меч в ножны, прежде чем спросить:

– Что за вопрос?

– Ночью. Почему ты назвала меня тем, кем я не являюсь?

Кажется, ответ очевиден. Но Хубилай чувствовал настойчивое желание услышать подтверждение. Если княжна видит будущеё как её мать…

Но княжна снова удивила его. Глаза неожиданно полыхнули злостью, и она отвернулась, сжав губы, по всей видимости, не собираясь отвечать.

– Почему не отвечаешь?

– Раз услышал, зачем спрашивать?

Выговорив это подрагивающим от сдерживаемой ярости голосом, княжна ушла. Её бойцы последовали за ней. Что её настолько вывело из себя, Хубилай совершенно не понимал. Но очень хотел бы знать.

Хубилай проснулся, вынырнув из сна неожиданно. Видения из сна таяли, оставляя после себя горьковатый привкус. Сердце бухало, цепляясь за расплывающиеся образы, тянулось куда-то. Судорожные попытки удержать и запомнить, конечно, ни к чему не привели.

С улицы послышалось лошадиное ржание. Хубилай понял, что проснулся из-за шума с улицы. Выглянув, убедился – его люди приехали, посреди двора стоял Ай сюэ, разговаривая с местным слугой. Спускаться не имело смысла, ведь его уже разыскали.

В ожидании Хубилай плеснул водой на лицо, смывая остатки сна. Взгляд остановился на ложе. Что же ему снилось? Ярко запомнилось только начало сна. Он стоял…

Стук в дверь спугнул, кажется, начавшую проявляться картинку. Ай сюэ вошел, не дожидаясь разрешения.

– Мой господин, у вас все хорошо?

– Да. Какие новости?

Ай сюэ быстро осмотрелся и прошел к столу. Вытащил несколько свитков, стал разворачивать карту. Хубилай, пока он был занят, встряхнул головой, сбрасывая остатки мыслей, не нужных сейчас.

– Император со своей частью войска направляется сюда.

Ай сюэ коротко рассказал и указал на карте о планах Мунке, четко и быстро отвечая на вопросы. Хубилай был доволен, хотя и не ожидал ничего другого. Хотя его помощник и был иногда рассеян, излишне увлекаясь, но когда доходило до дела, был собран и очень полезен, запоминая все до мельчайших деталей.

Из-за опалы Хубилай мало что знал об истинном положении дел, поэтому и ждал Ай сюэ с таким нетерпением. Узнать последние новости, как обстоят дела в вынужденно оставленных им войсках. Что с территориями, которые уже завоеваны. Множество вопросов, на которые требовалось узнать ответы, прежде чем приступать к осуществлению своих планов.

Император планировал атаковать провинции на северо-востоке. Хубилаю предстояло возглавить другую колонну, наступающую с востока. Плацдарм, отвоеванный им за два предыдущих года, почти не продвинулся вглубь территории китайцев.

– Почему они стоят на месте до сих пор?

– Не могут преодолеть территории маленького государства Дану, – со вздохом пояснил Ай сюэ. – Наша обычная тактика ведения боя там не действует. Сплошные горы, ущелья. Им даже не нужно много людей, чтобы с легкостью отражать все наши атаки. Центр удален и никак не подвержен опасности. А границы – это горы со всех сторон.

– Разве это причина? Мы не в первый раз сталкиваемся с сильной обороной. Кто командует сейчас?

– Уриангадай.

– Что-то еще? – после небольшой паузы Хубилай всем своим видом демонстрировал, что не ждет уже хороших новостей.

Ай сюэ заметно медлил, прежде чем ответить.

– Резервы почти исчерпаны. Погибло много наших людей. Плохое снабжение.

– Как? Что с этими провинциями? Это же сельскохозяйственные, богатые районы!

Хубилай указал на карту, требовательно глядя на помощника.

– Были. Уриангадай приказал разграбить все подчистую. Все управление, что осталось после нас, сменили.

– Когда они успели все так развалить?! Зачем?

Хубилай понимал, что его вопросы бессмысленны и адресованы не тому человеку. Он подозревал, что после того, как его отстранили, только на этом не остановятся. Но зачем разрушать бессмысленно?! Эти территории уже включены в состав империи. Люди, живущие там, стали вассалами императора. После захвата Хубилай строго преследовал цель включить жителей новых территории в жизнь империи как можно болеё безболезненно. Зачастую оставляя правящую верхушку, без замены на своих людей. Не позволял бездумно грабить и убивать мирных жителей. И вот за каких-то несколько месяцев – все разрушено. Разоренные территории за спиной, полуголодное войско и враг, с которым никто не может справиться, напрасно тратя силы и людей, впереди. Вот что ожидало его в ближайшем будущем, без права отказаться от непосильной задачи.

Выяснив все, что хотел, Хубилай отпустил Ай сюэ отдыхать. Выезжать прямо сейчас не имело смысла – его люди ехали в ускоренном марше, на последнем переходе не останавливались и ночью. Лошади и люди заморены, а один день задержки ничего не решает. К тому же ему самому требовалось время, чтобы обдумать дельнейшие действия. И в первую очередь успокоиться.

Он догадывался, что его опала не закончится так просто. Все труды последних лет, столько усилий потрачено и вот – все разрушено! Пусть его попрекали тем, что он слишком много китайцев к себе приблизил, но это не имело для него значения. Глупо не воспользоваться благами развитого государства. И он приближал к себе ученых, лекарей, управленцев. Изучал их науки, религию. Даже в военных делах перенимал опыт, не смотря на всеобщеё недовольство, исходящеё от Каракорума.

Если обычные методы ведения войны не действовали, зачем терять людей?! Хороший полководец должен заботиться об этом в первую очередь. В горной местности, городах – наскоком, как бы ни хороши были его тумены, ничего решить было нельзя. Всего лишь новый метод ведения войны – осада. Раз уж империи Сун предназначено стать частью монгольской империи, стоило поступиться традициями.

То, что его действия были правильными, только доказывало то, что сейчас происходило. Стоило убрать его и вернуться к старому – поражения, гибель людей, бессмысленное разграбление. Варварство! Какой прок от владения пустыней?! Сколько людей, золота, времени понадобится, чтобы эти области снова стали обжитыми и начали приносить империи пользу? Неужели задуматься об этом было некому? Ведь война давно вышла за рамки обычных территориальных притязаний. Империя велика, и места в ней всем хватит. Для их присоединения зачастую не нужно было даже воевать. Правители небольших государств оставались на своих местах, принося присягу императору и добровольно входя в состав империи. Отчасти благодаря этому, Хубилаю удалось так хорошо продвинуться и сделать монгольскими так много земель.

Сейчас останавливать наступление на северную часть империи Сун было очень не вовремя. Правящая верхушка погрязла в интригах и оказалась на поверку слишком слаба, чтобы оказывать серьезное сопротивление. Но, даже не смотря на это, противодействие не было слабым. Войска Сунцев хорошо обучены, их полководцы умеют воевать на своей территории, зная особенности и приемы гораздо лучше накатывающих с запада орд монголов. Но все-таки проигрывали! Отгрызая от неповоротливого, почти безголового зверя кусок за куском – очень скоро империя Сун стала бы частью мира монголов, и мечта Чингисхана стала бы реальностью, воплощенной в быль его внуками.

Хубилай подозревал, что так неожиданно и некстати настигшая его опала была его недругами не зря именно в этот момент спровоцирована. Мунке намеревался, и договоренность между братьями уже была достигнута, хоть и негласная, отдать Хубилаю в управление все завоеванные им территории. К этому принц и готовился особенно тщательно. Подбирал людей, изучал территории, их управление, особенности. Не давал грабить и убивать мирных жителей, стараясь бескровно производить захват. Строго наказывая своих людей, когда они нарушали его приказ – не зверствовать на новых территориях.

Печалиться по этому поводу было бесполезно, но избавиться от досады и бессильной ярости все никак не удавалось. Предстояло восстанавливать разрушенное, отложить, но не забыть обиды до лучших времен, чтобы рассчитаться с лихвой. И никаких ошибок совершать на этом пути нельзя. Только победы! Иначе ему не выжить.

Мэй фэн соскочила на землю и бросила поводья конюху, передавая лошадь на его попечение.

– Вы больше не поедете сегодня никуда?

– Нет. Уводи.

Конюх кивнул и повел лошадь за собой. Княжна смотрела ему вслед, пока он не скрылся, тяжело вздохнула и перевела взгляд на стены дворца. Ещё раз вздохнула и решительно направилась в свои покои.

Весь день настроение у неё было плохим. Внутри будто струна натянутая дребезжала, басовитым гудением раздражая. Ничего особенного сегодня не произошло, никаких тревожных известий тоже не было, но из-за этого внутреннего напряжения она была рассеяна. Она ловила себя на том, что прислушиваясь постоянно непонятно к чему, чувствовала себя странно, будто краски вокруг внезапно поблекли, еда утратила половину вкуса, вода без причины отдавала горечью. Она понимала, что с ней происходит и почему так, но так же знала, что избавиться от этой тяжести отравляющей сама не сможет. И от этого было ещё тяжелей. Лан фэн бесполезно что-то объяснять, и просить не стоило. Если она не захочет помочь сама, никакие уговоры не помогут. Ещё бы знать, почему она отказывается…

Будто в ответ на мысли, Мэй фэн услышала смех. Она уже почти дошла до своих покоев, но тут же передумала. Её комнаты располагались с правой стороны, а Лан фэн зеркально расположенные слева, туда она и направилась.

Лан фэн сидела перед зеркалом, разглядывая себя с явным удовольствием. Платье, прическа, украшения в идеальном порядке, и она любовалась своим отражением, улыбаясь самой себе. Мэй фэн застыла на пороге, глядя на неё.

Полная противоположность красивой и изящной девушке у туалетного столика – запыленная, пропитанная потом мужского кроя одежда, небрежно убранные, лишь бы не мешались, волосы, никакой косметики на лице. И, тем не менеё, такие разные и абсолютно одинаковые девушки, как половинки одного плода.

– Лан фэн, ты надела моё платье, – проходя внутрь, сказала Мэй фэн. – Разве тебе не нравятся твои наряды?

Она не упрекала, а просто хотела знать, с чем связано такое поведение. Голос звучал мягко, совсем не обидно.

– Я Мэй фэн, – не отрываясь от отражения и приподнимая подбородок, рассматривая себя с разных сторон, Лан фэн снова засмеялась.

Мэй фэн тихонько вздохнула. Пояснять что-либо ей явно не собирались, и другого ответа она наверняка не получит.

– Две Мэй фэн? – она склонилась над плечом сестры, так что в отражении теперь было два лица, и улыбнулась. – Ты больше похожа на наследницу. Эта княжна красивеё меня.

Лан фэн улыбнулась и закивала в полном восторге от слов сёстры, так что заплясали и зазвенели её длинные серьги.

– Но мы же близнецы! – будто это что-то объясняло, сообщила она заговорческим тоном, и сделав такое милое хитрое личико, что Мэй фэн не удержалась и потрепала её за щечки.

Вошла служанка, и Мэй фэн оставила сестру в покое, отойдя в сторону.

– Как она себя сегодня чувствует? – Кивнула на сестру, беззаботно напевающую и перебирающую коробочки на столике, спросила она.

– Хорошо. Простите, я не уследила, когда она успела пробраться в ваши покои, – женщина склонилась в поклоне, но княжна только небрежно отмахнулась:

– Не важно. Я помню, что она брала мою одежду и раньше, но такое не случалось довольно давно.

– Два года назад, – напомнила служанка.

– Да, действительно. Почему опять, хотелось бы знать? Что-то случилось?

– Нет. Она немного беспокойно спала, но проснулась в хорошем настроении. Не капризничала, хорошо ела, потом играла.

– Все как обычно, значит, – взгляд Мэй фэн, прикованный к сестре, не подмечал ничего необычного, за исключением наряда, разумеётся.

– Только…

Мэй фэн напряглась, почувствовав, что сейчас услышит что-то важное. Служанка медлила, на лице её была написана неуверенность.

– Что?

– Она плакала.

– Плакала? Почему? – мгновенно напружинившись, княжна требовала немедленного ответа: – Её кто-то обидел?!

– Никто! Она не совсем плакала…, – служанка, спеша успокоить Мэй фэн, никак не могла подобрать слова. – Я заметила утром. Она играла, а потом подняла лицо, и на щеках слёзы. Я спрашивала, она смеётся в ответ. Ничего не случилось, говорит. Потом я смотрела, когда она не видела. Она как будто забывается, делает что-то, как всегда, а слёзы сами собой начинают течь из глаз. Она даже не замечает.

– Лан фэн, – позвала Мэй фэн, движением руки остановив объяснения служанки.

– Да? – сестра тут же обернулась.

– Хочешь поужинать сегодня со мной и мамой? – после секундной паузы, немного натянуто улыбнулась Мэй фэн.

– Да! – сестра улыбнулась радостно, как и говорила служанка, совсем не чувствуя и не замечая влажных дорожек на своих щеках.

Ванна, одевание, выбор украшений, косметика, прическа – как у сестры выходит так быстро все это делать, Мэй фэн не понимала, но никогда не жаловалась. Глупо отрицать, что мужская одежда гораздо проще и удобней женской, как и то, что носить платье необходимо так же. Расстраиваться не имело смысла, все равно порядок вещей не изменится. Поэтому она относилась к процедурам перевоплощения скореё философски. Полностью полагаясь с выбором наряда на своих служанок, приучив их к тому, что её мнение они спрашивали только в самых необходимых случаях, сократив максимально варианты для выбора.

Для Мэй фэн это время, пока ловкие руки служанок обряжали её, было отдано на размышления. Сейчас она, конечно же, думала о сестре. То, что Лан фэн особенная, никогда не делали тайной. Как поэтично выразился старый лекарь – сестры так тесно обнялись в утробе матери, что даже их сердца стали биться в такт.

Говоря обычным языком, когда выяснилось, что княгиня беременна, лекари не смогли услышать, что детей на самом деле двое. Отслеживая состояние матери по пульсу, никто так и не смог определить, что у княгини будут близнецы. Их сердца прослушивалось как одно. Неизвестно, имело ли это значение, хотя за ошибку первой расплатилась княгиня. Роды были очень тяжелые, мать едва осталась жива.

Само по себе было очень необычно то, что родились близнецы. Такого никогда не было в роду княгинь. То, что Лан фэн не такая, как обычные дети, тоже не сразу стало понятно. Лекари, как один, склонялись к тому, что это последствия сложных родов, отразившихся не только на матери, но и на младшей из сестер. Но Мэй фэн была полностью здорова и физически и умственно, значит, род княгинь не прервется.

Сестры были привязаны друг другу, и не только в реальной жизни. Лан фэн росла вместе с княжной, оставаясь нежным ребенком и не принося своей инаковостью беспокойств. Пока не проснулся наследственный дар. Беззаботная и веселая Лан фэн менялась незаметно.

Наследственное умение видеть будущеё передавалось из поколения в поколение на протяжении почти тысячи лет. Никто даже не подозревал, что может что-то пойти не так.

Княгиню видения посещали хаотично, неконтролируемо. Ей не нужно было для этого делать что-то особенное. Так происходило со всеми её предшественницами до сих пор. Близнецы разделили на двоих не только внешность, но и дар. Для того, чтобы увидеть, им нужно было быть вместе. И Лан фэн оказалась в этой связке ведущей, без неё Мэй фэн не управляла своим вторым миром совсем. Её видения были неконтролируемы, она могла только смотреть, не способная, в отличие от Лан фэн, ни входить в состояние транса, ни выходить из него, ни направлять, чтобы увидеть то, что она хотела. Впрочем, таким преимуществом мало кто из княгинь обладал, как правило то, что им открывалось, не подчинялось доводам разума и желаниям.

Все, что княжна со временем смогла в себе развить, это предчувствие видения. И как направлять Лан фэн, иначе обе сестры могли просто заблудиться там. Младшей очень нравилось в том, другом мире. Из-за этого она часто капризничала, проявляла недовольство. Если бы она меньше уставала во время этих погружений в нереальность, наверное, однажды она бы осталась там навсегда. Мэй фэй этого очень боялась. И старалась оттягивать те моменты, когда им нужно было подчиниться требованию дара. Несмотря на то, что сестра из-за этого становилась раздражительной и почти неуправляемой.

Но сейчас происходило что-то необычное. Именно это беспокоило княжну больше всего. Она чувствовала, что дар настойчиво требует выхода, но сестра впервые отказывалась подчиниться, не давала возможности увидеть, всячески избегая. Это длилось уже несколько дней, причин такого поведения Мэй фэн не видела и не понимала. Оставалось только поговорить об этом с матерью. Возможно, она сможет воздействовать на неожиданную строптивость, проявившуюся у Лан фэн.

Когда Мэй фэн пришла к покоям княгини, она сначала остановилась и прислушалась. Похоже, служанки еще не ушли, и она осталась на месте, терпеливо ожидая, когда они закончат устраивать княгиню. Не то чтобы мать не любила, чтобы кто-то наблюдал её беспомощность, но дочь чувствовала, что лишние напоминания, пусть это даже взгляды искренне переживающих за неё людей, ей ни к чему. Пусть её видят красивой, в горделивой позе. Маленькая слабость, которой не трудно потакать.

Долго ждать не пришлось, выждав еще минуту после ухода служанок, княжна вошла в покои матери. Княгиня при виде её улыбнулась и протянула руку навстречу. Мэй фэн подошла и, присев на колени, прижалась к её пальцам щекой.

– Ты устала, – скореё констатировала факт, чем спросила княгиня, глядя на дочь сверху вниз.

– Немного, – не стала отрицать Мэй фэн и улыбнулась в ответ.

Вошла Лан фэн, все в том же наряде и с торжественным выражением на личике. Она сделала несколько шагов и остановилась, будто позволяя собой полюбоваться.

– Кто это? – Притворно удивилась княгиня, подыгрывая ей. – Разве Мэй фэн уже не пришла ко мне?

Выдержки Лан фэн хватило всего на несколько секунд, и счастливо рассмеявшись, она подхватила юбки и поспешила к матери:

– Мама, это же я – Лан фэн!

– Правда? – Будто все еще не веря, покачала головой княгиня.

Лан фэн была в полном восторге, и больше не чинясь, уселась у ног княжны, положив голову ей на колени, хихикая. Мэй фэн внутренне дрогнула, но тут же одернула себя. Она никогда так бы не сделала, но Лан фэн не всегда понимает, как поступать нельзя, на неё невозможно обижаться. Да и княгиня отнеслась к такому прикосновению дочери спокойно, глядя на неё с нежностью и осторожно гладя её по лицу.

Лан фэн выпрямилась и спросила:

– Я совсем как Мэй фэн, правда?

– Ты красивеё, – улыбнулась ей сестра.

– Мои дочери обе красавицы.

Лан фэн закивала с хитрым выражением на личике, засмеялась и вскочила:

– Хочу кушать! Хочу кушать! – Повторяя это вновь и вновь, она убежала звать служанок.

– С чего бы вдруг такое преображение, – глядя ей вслед, задумчиво произнесла княгиня.

– Она не говорит, – пожала плечами Мэй фэн. – И не хочет видеть.

Княгиня удивленно вскинула брови, переведя взгляд на дочь, сидящую у её ног.

– Я не понимаю, что с ней случилось, – в ответ на молчаливый вопрос, произнесла княжна. – Она просто отказывается или убегает. Такого раньше никогда не было.

– Действительно, странно, – согласилась с ней мать.

Лан фэн вернулась, за ней вереница служанок, споро накрывших ужин. Во время еды княгиня осторожно присматривалась к младшей дочери, Мэй фэн это прекрасно видела и надеялась, что мать сможет помочь.

– Лан фэн, – уже в самом конце трапезы позвала княгиня. – Почему ты не ходишь гулять?

Для Лан фэн другой мир, что сестры делили на двоих – был прогулкой, легкой и приятной. Не зная, как еще это можно назвать, она сделала вывод из действия. Ей очень нравилось находиться там, и княжны “гуляли” в тайном месте вместе. Княгиня и сестра просто подхватили за ней такое определение для её удобства.

– Не хочу, – младшая княжна тут же насупилась и замотала головой.

– Совсем не хочешь? – Мягко, но настойчиво продолжила расспрашивать княгиня.

– Нет! Нет! Нет! – непонятно от чего, Лан фэн рассердилась и даже бросила палочки на стол, выражая свое недовольство.

Она никогда не позволяла себе так себя вести, особенно при матери. Мэй фэн даже растерлась, не понимая, что не так с сестрой и почему она так сердится.

– Но ты же знаешь, что Мэй фэн от этого плохо? – все-таки напомнила княгиня, по-прежнему мягко.

– Я Мэй фэн!

Лан фэн выкрикнула это с искаженным лицом, сжав кулачки, и слезы буквально брызнули у неё из глаз.

Княгиня и Мэй фэн никогда не видели её такой. Повторяя раз за разом: “Я Мэй фэн!”, она уже захлебывалась слезами – у Лан фэн началась настоящая истерика. Она отталкивала руки княгини, потом и вовсе отодвинулась, чтобы мать не могла до неё дотянуться. Но когда сестра попыталась её успокоить, вовсе вскочила и убежала.

– Иди за ней, – попросила княгиня растерянную Мэй фэн.

Княжна кивнула и вышла. Поиски сестры растянулись на несколько часов. Обыскали и дворец, и парк, даже решили, что младшая княжна убежала в город, но, к счастью, это оказалось не так. Мэй фэн забилась в щель между шкафом и стеной в одной из кладовых при кухне, и кажется, все время, что её искали, так и просидела там. Служанка, не в первый раз проходящая мимо, услышала её всхлипывания. Девушка так наплакалась, что личико совсем опухло и раскраснелось, она вдыхала с дрожащими судорожными всхлипами. Увидев Мэй фэн, она снова залилась слезами, но на тот момент совсем обессиленная, только вяло махала рукой и невнятно, дрожащими губами повторяла: “Уходи”. Мэй фэн сделала вид, что послушалась, не желая еще больше расстраивать её, но не ушла далеко, только так, чтобы сестра её не видела. Не без помощи служанок совсем обессилившую Лан фэн повели в её покои. Убедившись, что она вошла к себе, Мэй фэн пошла к матери, чтобы успокоить её.

– Она никогда такой не была, – княжна расхаживала по комнате в волнении.

– Тебе не нужно об этом думать, – долго молча наблюдавшая за дочерью княгиня опустила глаза.

Мэй фэн застыла, глядя на неё не в изумлении. Мать выглядела на удивление спокойной.

– Ты что-то знаешь об этом? – тут же догадалась княжна, подходя ближе.

– Завтра Лан фэн обо всем забудет и успокоится.

– Вы обе… что вы скрываете от меня?

Княгиня посмотрела на дочь с непроницаемым выражением. Не трудно было догадаться, что отвечать, как и отрицать, она ничего не будет. Она уже приняла решение молчать, и этого ничего не изменит. Мэй фэн это прекрасно поняла, но спокойно принять была просто не в состоянии.

– Я все равно узнаю, – уже выйдя из покоев княгини, сказала она самой себе и отправилась проверить, что с сестрой.

Лан фэн уже уснула, так намучавшись и устав, что служанкам пришлось переодевать её ко сну уже спящей. Даже сейчас она время от времени тихонько всхлипывала во сне. Бормотала что-то, будто жалуясь. Мэй фэн отпустила служанок, кроме той, что должна была всю ночь находиться тут, поправила одеяло, укрывавшеё сестру, и ушла к себе.

О том, чтобы заснуть, не могло быть и речи, хотя она чувствовала сильную усталость, и физическую и моральную, но была слишком взбудоражена. Она стала медленно раздеваться, не позволив служанке себе помогать. Неторопливый и долгий процесс, как она надеялась, должен был её хоть немного успокоить.

Какой смысл скрывать от неё что-то, как делали сейчас мать и сестра, вот что княжна не могла никак понять. Это и беспокоило её больше всего. Ведь если они что-то видели в будущем, она все равно об этом узнает. Дар невозможно загасить, видение все равно придет рано или поздно. Значит, это что-то опасное? Именно для неё – Мэй фэн? Они надеются, что если она увидит это позже, что-то поменяется? Глупая и неосуществимая мечта. Дар никогда не ошибается. И пытаться изменить ничего нельзя, все случится с точностью так, как они видят. Если опасность ждет впереди, её не избежать. Обе это прекрасно знают, и тем не менеё…

Княжна отложила гребень и решительно поднялась.

Мэй фэн жестом отослала наблюдающую за сестрой служанку и присела на край ложа, глядя на неё. Лан фэн спокойно спала, личико наконец-то разгладилось, следы слез стали почти незаметны.

– Чтобы вы ни пытались от меня скрыть, от судьбы все равно не уйти, – почти беззвучно прошептала Мэй фэн и легла рядом с сестрой.

Она повернулась на бок, чтобы видеть профиль сестры, осторожно взяла её лежащую поверх одеяла руку и закрыла глаза.

Словно вода, заполняющая все впадинки и неровности, накапливаясь постепенно, чтобы скрыть собой, обманчиво спокойной гладью. На самом деле, неустанно давящая на стены, удерживающие её, в уверенности непоколебимой, что рано или поздно обретет исход. Так и дар, как ни старайся его сдерживать, ничего не выйдет, рано или поздно он все равно вырвется на свободу, разольется, накрывая собой с головой.

Никогда Мэй фэн не удавалось так легко войти в состояние транса. Будто провалилась мгновенно. Размытые контуры, серые тени, окружавшие её, привычно раздвинулись. Для неё это мир был отражением реальности, в окружавших её светотенях угадывались пусть искажённые, но все-таки знакомые контуры комнат и коридоров дворца. Только серебро выглядело здесь почти привычно. Белым сиянием, с радужными разводами по краям, сопровождая и давая найти правильное направление. Мэй фэн давно изучила эти ориентиры, идти по ним было гораздо легче.

Где-то впереди она услышала смех Лан фэн. Мелькнул рукав, давая ещё одну подсказку и направление. Так всегда происходило. Лан фэн чувствовала себя здесь легко и непринужденно, прекрасно ориентируясь и двигаясь, куда ей захочется. Мэй фэн шла за сестрой, с трудом ориентируясь, полуслепая и выматывающе медленно. Тело здесь становилось будто тяжелеё в два раза, неуклюжеё, неповоротливое, чуждое этому миру. Но ничего не поделаешь, все, что ей нужно было сделать, это добраться до выхода. Серебро и сестра, что виделась ей, указывали правильное направление. Хотя сегодня Лан фэн была от неё дальше, чем обычно. Мэй фэн никак не удавалось увидеть её полностью. Только мелькавшие то тут, то там края одежды, далекий смех и звук шагов.

Добравшись до выхода, Мэй фэн не удержала выдоха облегчения. Она всегда боялась заблудиться в искажённой версии дворца и навсегда остаться там одной из бесплотных теней, что наполняют его.

В отличие от реальности, здесь, за порогом, не было никакого парка. Прямо от дверей начинался покрытый травой склон, полого уходящий вверх. До его вершины Мэй фэн нужно было дойти. Там её ждёт Лан фэн.

Трава выглядела вполне обычной. Но Мэй фэн знала, что идти по ней стоит с большой опаской. Немного дольше задержишься, чем нужно, замедлишь шаг, и она начнет расползаться под ногами, засасывая, как болотная жижа.

Наверху находился источник. Так его про себя называла Мэй Фэн. Сложенные кругом камни, казалось бы, хаотично наваленные и ничем не скрепленные, просто чтобы обозначить место, тем не менеё, прекрасно удерживали наполняющую его под самые края воду. Небольшой бассейн метра полтора от края до края. Прозрачная вода казалось обманчиво неглубокой, но камни на внутренних стенках терялись в темноте, уходя в глубину. На огораживающих камнях можно было сидеть, ничего не опасаясь. И не отвлекаясь. Так как самое важное Мэй фэн видела именно в воде.

Она потом всегда удивлялась самой себе. В этой реальности она вела себя скореё как во сне, не замечая общей картины, концентрируясь слишком на мелких и незначительных деталях. К примеру, ей никогда не приходило в голову посмотреть, как выглядит дворец, оставшийся у неё за спиной. А смотреть на рябь, пробегающую по траве, могла, казалось, часами, борясь с внутренним раздражением, если её отвлекали от этого.

На этот раз все было необычно, Лан фэн уже стояла на краю колодца и смотрела внутрь него. Голоса, которые раньше, казалось, возникали прямо в голове, отчетливо слышались Мэй фэн еще до того, как она успела дойти до конечной точки своего путешествия.

– … император.

– Есть новости о моем брате?

– Он присоединился к войску.

– Хорошо. Что еще?

– Болгай.

– Что с ним?

– Он стал много общаться с вашим младшим братом.

– Что странного? Ариг Буга снова будет замещать меня. Ему не помешает помощь. Я сам просил Болгая об этом.

Мэй фэн дошла, наконец, до колодца и уселась чуть сбоку от сестры. Та была полностью поглощена тем, что видела в воде, непривычно серьезная и взрослая.

– Но раньше принц не интересовался политикой. Теперь он проводит много времени в беседах, и не только с министром.

Разговаривающие между собой мужчины были незнакомы княжне. Судя по нарядам, один из них был очень высокопоставленным человеком. Второй, напротив, будто специально оделся как можно болеё непримечательно и неброско.

– С кем?

Невзрачный человек назвал несколько имен, которые ничего не говорили Мэй фэн, кроме того, что они звучали, как монгольские.

– Выбор Болгая понятен. Это же он сводит брата с этими людьми?

– Да. Но, мой император… – но жест собеседника прервал говорившего, и он застыл в ожидании.

Мэй фэн с большим интересом вгляделась в лицо того, кого сейчас назвали таким громким титулом.

– Не рано ли он задумался о моей замене? – наконец, сказал император Мунке и улыбнулся немного хищно.

– Вы думаете, это опасно?

– Нет. Даже хорошо. После того, как я бросил им на растерзание Хубилая, и они не смогли воспользоваться этим, будут чувствовать себя спокойней. Пусть объединяются вокруг Ариг Буга. Притихнут на время, пока меня не будет здесь.

Мэй фэн вздрогнула, услышав имя Хубилая. Теперь её внимание целиком и полностью сосредоточилось на том, что она видела в воде.

– А если Хубилай узнает, что опала была спланирована вами?

– После такого количества поражений первая победа, и никто больше не посмеёт задеть его. А если попытаются, закрыть им рот будет не сложно. Сейчас самое важное – это империя Сун. Никто, кроме Хубилая, не сможет побороть их. И ему ничего не остается, кроме того, чтобы победить. Иначе даже я не спасу его.

– Это не слишком…

– Жестоко? Хубилай воин и далеко не дурак. Уверен, потом он поймет меня.

Мужчина кивнул, принимая слова императора. А тот уже спрашивал о другом:

– Почему Ариг Буга вдруг так поменял свои взгляды, хотелось бы знать.

– Это произошло почти сразу после того, как принц пострадал на охоте, – сообщил невзрачный мужчина.

– Наверняка Болгай что-то наговорил, – немного раздраженно проговорил император.

– Мне помешать ему?

– Ничего. Пусть играет. Болгай объединяет вокруг него самых влиятельных и богатых. Тех, кому война не нужна. Пусть их.

– Разве это хорошо? Такая оппозиция в будущем может принести вам много неприятностей.

– И наверняка принесет. Но, сейчас рано думать об этом. Ариг Буга объединит вокруг себя недовольных, и они почувствуют себя в безопасности. А вокруг Хубилая соберутся те, кто мечтает о новых завоеваниях для империи.

– Разве это не сделает их противниками?

– Сделает. Но пока над ними есть я – об этом не стоит волноваться. Я смогу использовать и того и другого.

– А если Хубилай не сможет победить?

– У него нет другого выбора…

По воде побежала рябь, и Мэй Фэн увидела Хубилая. Всего на мгновение, потому что Лан фэн, наконец, увидела её и закричала. Её голос звучал так пронзительно, что княжна испугалась и невольно хотела прикрыть руками уши. Но сделать этого она не успела. Сестра бросилась на неё и столкнула в колодец.

Все произошло так стремительно, что Мэй фэн даже испугаться не успела. Оказавшись в воде, она стала стремительно погружаться, беспомощно наблюдая, как все дальше удаляется от неё круг света и силуэт сёстры, наклонившейся над краем бассейна. Ей прекрасно было видно несчастное выражение лица Лан фэн. И то, как она протянула к ней руку. Жест выглядел неосознанным, она прекрасно понимала, что не сможет уже коснуться сестры. И то, как она смотрела… Совсем не сердитое. Не сожаление или раскаяние из-за того, что она сделала, как можно было еще подумать, а глубокую печаль и смирение отчётливо видела Мэй фэн на личике сестры. Ей стало от этого так тоскливо и страшно! Хотелось обнять и успокоить сестру, лишь бы не видеть такое её лицо больше никогда. Но поделать ничего было невозможно. Темнота поглотила Мэй фэн целиком, сначала безжалостно заглотив свет, а потом и сознание.

Княжна ничего не видела, не чувствовала, не ощущала в этот момент. Растворилась и слилась с темнотой и тут же вернулась обратно. Все произошло в один миг, короткий как бесконечность.

Открыв глаза, Мэй фэн увидела над собой полог походного шатра, и пляшущие на нем отблески костра. Было темно, похоже, ночь уже наступила, а она лежала на чем-то жёстком, но хорошо укрытая. Полог шатра был широко распахнут, костёр и люди, голоса которых Мэй фэн прекрасно слышала, ей не были видны. Как и почему она здесь оказалась, стали второстепенными вопросами, так как сначала нужно было узнать, где она вообще.

Она поднялась, только сейчас ощутив в теле некоторую слабость, но вполне терпимую. Будто мышцы слишком расслабились, вялость как после долгого сна. Но она тут же забыла об этом, обнаружив, что на ней платье Лан фэн.

Младшая княжна по сути своей осталась ребёнком, и одевали её соответственно. Она могла играть с детьми весь день, забраться на дерево, перепачкаться, поэтому её ежедневные платья в большинстве своём были добротными, но простыми и лишёнными практически всяких украшений. Не считая тех нескольких раз, когда она вдруг наряжалась в парадные одежды сестры, её болеё чем устраивали такие платья. Одеваться в болеё удобные для её игр наряды мужского покроя, такие как носила Мэй фэн во время тренировок, и когда ей приходилось много разъезжать, тем не менеё, Лан фэн не любила. Всегда носила только платья и простые прически. Примерно такие, как проведя по своим волосам, обнаружила на своей голове Мэй фэн. От этих открытий её кольнуло беспокойство, и большеё чем от того, что она неизвестно где и с кем находится сейчас.

Поднявшись, она, стараясь держатся в тени, ближе к стене шатра, дошла до выхода и осторожно выглянула. Чуть левеё, шагах в двадцати от входа, возле костра сидели пятеро молодых мужчин. При виде их княжна тут же отбросила осторожность и вышла наружу. Её заметили, когда она вышла, почти сразу. Но, что удивительно, на ноги поднялся и пошёл ей навстречу только один. Остальные наблюдали спокойно, но без особого интереса.

– Княгиня, вы проснулись.

Мэй фэн остановилась, удивленно глядя на молодого мужчину. Тот в ответ смотрел на неё с мягкой улыбкой на губах, будто желая успокоить.

– Ничего не болит? Кушать хотите? Не испугались?

Продолжая расспрашивать, молча взирающую на него княжну, он подошёл к ней вплотную. Он разговаривал с ней, как с ребёнком, то есть как с Лан фэн, поняла Мэй фэн и тут же холодно спросила:

– Гу ян, ты забыл, где север?

Эти слова возымели эффект разорвавшейся бомбы. Гу ян замер, уставившись на неё с немного глуповатым видом. Четверо у костра вскочили на ноги и в мгновение оказались перед княжной.

– Княгиня Мэй фэн! – выдохнул кто-то, и все пятеро опустились на одно колено, склоняя головы.

В этот момент княжна поняла, что значит “земля под ногами дрогнула”.

– Почему?

Вот все, что она смогла выговорить, глядя на склоненные головы своих воинов.

– Госпожа, нам нет прощения!

Все пятеро тут же встали на оба колена, вытянув руки вперёд, и уткнулись лицами в землю.

Мэй фэн почувствовала во рту кислый привкус. В голове полная пустота, все мысли будто испарились. Точнеё, осталась только одна, на задворках сознания. Но такая страшная и окончательная, что девушке не хватало сил её принять. Или хотя бы выговорить про себя. Сказать хоть что-то, кроме:

– Почему?

– Убейте нас, госпожа! Прикажите нам умереть!

Плечи Гу яна мелко дрожали, будто он не в силах был сдерживаться.

Земля, нет… твердь земли уже не просто дрожала, она уходила из-под ног. Мэй фэн будто превратилась в крошечную песчинку на её лике. Такую крошечную и беззащитно хрупкую. И которую безжалостный ураганной силы ветер поднял и закружил, унося, куда ему вздумается. Так высоко, что и думать страшно, как недосягаема отсюда земля. И неожиданно, словно забывая о ней, бросая свободно падать. Никак не заботясь и не считаясь с ней, не зная и не ведая, что она живая, испуганная и такая до ужаса одинокая сейчас.

– Прикажите нам умереть!

– Почему вы так меня называете?! Кто вам позволил?!

Мэй фэн сама испугалась своего крика, вспоровшего ночь, как клинком.

Мужчины молчали, застыв. Ни один не поднял головы, чтобы взглянуть на Мэй фэн.

Тогда она сама шагнула к ним и, схватив за волосы Гу яна, потянула вверх, заставляя приподняться. Он кособоко выпрямился, но поднять его с колен у княжны не хватило сил. Как она ни тянула, сдвинуть его с места она так и не смогла. Так и застыли – она наклонившись, он на коленях. С зажмуренными глазами, кусая губы, Гу ян терпел и сам не понимал, как жалко и судорожно всхлипывал в этот момент. Его лицо, мокрое от слез, заставило Мэй фэн немного опомниться, и она разжала руку. У неё возникло такое чувство, что её ударили под дых. Воздуха не хватало…

– Где моя мать?

Гу ян обессилено осел назад, уже не всхлипывая, а подвывая на одной ноте.

Мэй фэн огляделась, будто ожидала, что княгиня где-то здесь. В тёмном ночном лесу прячется от неё за границей света.

– Где Лан фэн?

Она как полубезумная выглядела сейчас, осматривая все подряд, дергаными движениями резко поворачивая голову в разные стороны.

– Княгиня, прикажите нам умереть!

Мэй фэн застыла и опустила взгляд на распростертые перед ней тела.

– Где они? – шёпотом спросила она.

Гу ян взвыл громче сквозь стиснутые зубы и стал раскачиваться вперёд и назад.

– Их нет! Их нет, – повторяя в такт наклонам, с руками, как бессильные плети на коленях, изо всех сил зажмурившись.

Ноги внезапно стали как ватные, не в силах устоять, Мэй фэн осела на землю. Переводя взгляд с одной склоненной головы на другую, она дрожащим голосом стала называть по именам молодых мужчин, не смевших поднять на неё глаза:

– Бокин, Дон гэй, Сян цзы, Юн ксу, скажите мне – где они?

Услышав своё имя, они все как один так и не подняли головы, вжимаясь в землю сильнеё, будто надеялись провалиться сквозь неё. Лишь бы исчезнуть и не отвечать этому жалобному голосу, который снова и снова упрашивал их обмануть.

Сколько длилось молчание – минуту? Час? Век?

Сколько времени нужно, чтобы собрать и сжать боль в кулаке? Чтобы втиснуть этот колючий комок на место разбитого вдребезги сердца. Запустить, заставляя делать удары. Один за другим, чтобы гнать кровь по похолодевшему телу, наполняя огнем с привкусом ярости. Чтобы выжить. Чтобы тело дышало и двигалось. Чтобы голова думала о том, как вернуть сторицей то, чего уже нет, и никогда не будет, сколько ни плачь. Чтобы те, кто это сделал, просыпаясь, рыдали от ужаса, потому что не умерли во сне, и их страдания еще не кончены!

– Гу ян, – позвала Мэй фэн спокойным голосом, немного охрипшим только, и приказала: – Замолчи.

От того, как она это сказала, у бывалых воинов волосы зашевелились на головах, а между лопатками пробежал холодок. Они задвигались, робко приподнимая головы, чтобы увидеть княжну. Гу ян будто поперхнулся плачем, уставившись на неё. Остальные неловко приподнимались, оставшись сидеть, растерянно глядя на княжну. Она сидела на коленях, с абсолютно ровной спиной, сложив руки на коленях и глядя вперед поверх них. Лицо будто каменное, спокойное до жути.

– Почему вы решили, что я Лан фэн? – ровно спросила она.

– Мы забрали вас из её покоев, – после небольшой заминки подал голос Бокин. – Эта одежда была на вас.

– Все знали, что младшей княжне нездоровится, и она не выходит из своих покоев уже несколько дней, – добавил Сян цзы.

– Вот как? – тем же ровным тоном произнесла Мэй фэн. – Сколько дней?

– Пять.

– Так долго? – слабо удивилась княжна.

Холодная и безразличная внешне, глаза как мертвые. Только губы шевелились, выговаривая тщательно слова.

– Почему вы решили меня забрать?

– Во дворце был пожар. Мы уже знали, что княгиня и вы… то есть маленькая княжна…

– Погибли? – совершенно спокойно закончила Мэй фэн, не дрогнув.

– Да.

– Откуда вы это знали?

– Служанки подняли крик, когда нашли княгиню, – ответил на это раз Дон гэй. – Тело вашей сестры я сам видел.

– Она была одета, как я?

– Да.

– С этим понятно. Теперь расскажите, кто их убил.

Над поляной воцарилась тишина. Только негромкий треск горящих сучьев в костре отчетливо слышался.

– Почему вы так решили? – спросил, наконец, Дон гэй.

– Зачем еще вам нужно было забирать из дворца Лан фэн? Только, если опасались, что и её убьют. Разве я не права?

– Это так, княгиня, – Дон гэй поклонился, прежде чем начать рассказ.

Хубилай находился в своем походном шатре в военном лагере. Кровопролитная и совершенно бесполезная осада долины у озера Эрхай началась еще до его приезда. Не без понятного злорадства Уриангадай передал командование ему. Хотя, можно было засчитать как положительный момент то, как легко Хубилаю удалось встать во главе войск.

Под его командованием оказалось десять туменов. Огромная сила, которая не могла ничего поделать с горсткой защитников государства Дали. Местность, раскинувшаяся вокруг озера, была настолько приспособлена к обороне, что они с легкостью удерживали во много раз превосходящих по количеству монголов. До приезда Хубилая никто ничего не смог с этим поделать. Воины гибли зря, никакой надежды на победу уже не осталось. И теперь ответственность за это целиком и полностью легла на плечи принца.

Хубилай отлично понимал, что наскоком ему не победить. Можно сколько угодно гнать на смерть воинов, это противостояние ничем не решится. Лазутчики, рассылаемые им во все стороны, обошли, кажется, каждую пядь земли, но никаких брешей в обороне врага так и не обнаружили. Ему требовался какой-то хитрый ход, чтобы сделать невозможное. Но выхода не было.

– Господин! – в шатер стремительно вошел Ай сюэ, неожиданно оживленный.

– Хорошие вести? – сразу понял Хубилай по его лицу.

– Я нашел человека, – Ай сюэ, не спрашивая разрешения, устроился у стола и развернул свиток, что принес с собой, поверх карты, лежащей на нем. – Он клянется, что знает обходной путь в долину.

– Где этот человек?

– Ждет в моем шатре, под охраной, – немного увлекшись, Ай сюэ излишне небрежно ответил на несущественный, по его мнению, вопрос.

Хубилай, отлично зная своего слугу, решил спустить ему эту непочтительность, и склонился над столом, изучая свиток. Это оказалась карта. Грубо начерченная, но вполне читаемая.

– Вот здесь, – Ай сюэ нетерпеливо указал на то, к чему в первую очередь хотел привлечь внимание принца. – Это гора Цаншань. Этот человек говорит, что там есть тайный путь прямо в долину. Еще он сказал, что мы сможем провести там небольшое войско с легкостью.

– Большое и не нужно, – отмахнулся в свою очередь Хубилай, внимательно изучавший пергамент и отметивший главное, то, о чем не сказал Ай сюэ: – К тому же этот проход, если он существует, находится практически в тылу вражеской территории. Нас не будут оттуда ждать!

– Да, господин, – Ай сюэ был очень доволен собой, его буквально распирало от гордости.

– Но ты уверен?

Хубилай отодвинул свиток и указал на карту под ним. Болеё мелкого масштаба, чем та, что принес Ай сюэ, но то, о чем он спрашивал, сразу стало понятно. Горная система, в которую уперлись войска монголов, выглядела сплошным нагромождением камней.

– Да. Я даже видел этот путь.

Хубилай уставился на своего помощника не мигая.

– Как ты мог его видеть?

– Вы тоже могли его видеть, – Ай сюэ был слишком доволен собой, чтобы заметить напряжение господина.

– Что ты говоришь?

Ай сюэ вместо ответа указал на участок на карте, несколько в стороне от области военных действий. Хубилай опустил взгляд на указанную точку и почувствовал, как его сердце пропустило удар.

– Хорошие вести? – раздался от входа новый голос.

Если глядя на Хубилая первое слово, которое приходило на ум для его описания было: “статный”, то при виде Уриангадая этим словом было: “гибкий”. Хотя молодые мужчины были примерно одной комплекции и роста. Была у Уриангадая излишняя текучесть в движениях, повадках. Две силы разного порядка. Неспешная, самодостаточная мощь Хубилая скореё напоминала тигра, а Уриангадая – змея. Так Ай сюэ про себя всегда называл его.

– Зачем ты пришел? – спокойно спросил Хубилай, глядя на него, застывшего у входа.

Не смотря на то, что голос его звучал ровно, не выдавая истинных эмоций, сдерживаться ему в эту минуту было не очень легко. Новости, что сообщил Ай сюэ, конечно, радовали, но еще больше он взволновался от того, что тот показал ему перед самым приходом Уриангадая. И гадал теперь, как давно он тут и что слышал.

– Твой слуга пробежал мимо меня так, что и не заметил. Хотел преподать ему урок. Но подумал, что стоит пойти за ним и узнать, что за вести он так торопится принести своему господину, – пока говорил, Уриангадай глаз от лица Хубилая не отводил, губы слегка кривились в презрительной усмешке, но принц сразу понял, что он уже увидел все, что хотел и, скореё всего, слышал почти все.

Ай сюэ вспыхнул от этих слов. Он не умел так мастерски, как Хубилай, сдерживать свои эмоции, хотя и понимал, насколько разное положение у него и “змея”. И отлично понимал, что если бы не поддержка Хубилая, такой как Уриангадай мог бы раздавить его походя.

– Какие бы вести он мне ни принес, они касаются только меня.

– Не будь таким жадным, – улыбнувшись еще шире, Уриангадай шагнул внутрь. – Разве мы делаем не одно дело?

– Я сообщу, если ты мне понадобишься.

– Зачем? – притворное удивление. – Я уже здесь. И помогу с превеликой радостью.

Выставить этого наглеца из шатра не представлялось возможным. Звать воинов, чтобы его вывели – совсем не дело. Незачем им знать, о том, что между ними происходит.

– Так откуда начинается путь? – уже успев дойти до стола, Уриангадай с преувеличенным интересом рассматривал карту на столе. – Как интересно! Неужели это то самое княжество? Род Серебряной Цапли?

Ай сюэ только сейчас сообразил, что его рука все еще на карте и указывает точное место. Поспешно одернув руку, он почувствовал себя глупым и еще и натолкнулся на насмешливый взгляд, от которого почувствовал себя совсем худо. Неясная тревога примешалась к раздражению.

– Моих людей будет достаточно, чтобы разузнать, существует ли этот путь, – Хубилай еще надеялся избавиться от ненужного ему соглятатая.

– Зачем тратить время понапрасну? Разве он, – кивок в сторону Ай сюэ, от которого тот снова вспыхнул, столько пренебрежения в нем было, – не сказал тебе, что большой отряд свободно пройдет там? Что еще нужно разведывать? Твоих личных нукеров явно не достаточно. Прогуляемся, разгоним кровь. Даже если напрасно, здесь никакой потери для дела не будет.

Меньше всего на свете Хубилай мог представить себе такого спутника. Радость робким проблеском едва зажглась от близкой встречи и тут же погасла. Ничего хорошего от набивающегося ему в сопровождающие Уриангадая ждать не приходилось.

Выехали на следующий день. По прикидкам выходило, что к вечеру они уже должны были добраться до въезда в долину.

Хубилай, внешне совершенно спокойный, а вот Ай сюэ не мог себя обуздать. Отряд, с которым выехал Уриангадай, в два раза превышал по численности их людей.

– Что за человек, – жаловался он сквозь зубы, впрочем, никто кроме Хубилая, что ехал рядом с ним, не мог его слышать. – Так и норовит с ногами на лицо залезть.

– Он умный, – не особо стремясь понижать голос, ответил на это Хубилай.

– За улыбкой прячет нож, – категорически не согласился с ним Ай сюэ, еще больше нахмурившись.

– Прямого приказа Мунке не было, но он уступил власть мне. Отлично понимая, что сопротивляться бесполезно. Пытается соблюсти свой интерес.

– Как бы он посмел отказаться? – в запальчивости воскликнул Ай сюэ.

– Мог, если бы захотел. Кто бы посмел сказать, что он не был в своем праве? Но зачем ему нужна эта война, если она не приносит побед?

– А теперь он лисица, пользующаяся могуществом тигра, – злобно зыркая по сторонам, пробормотал Ай сюэ.

– Если нам все удастся, я не смогу от него избавиться еще дольше, – все недовольство на лице Хубилая выразилось только тем, что он прикрыл глаза чуть больше. – Он будет кружить вокруг меня в жажде поживы.

– Если нельзя избавиться, можно воспользоваться? – первая здравая мысль, высказанная Ай сюэ.

Хубилай слегка искривил рот в усмешке, бросив на него короткий взгляд.

– Он хороший воин. Но не знает своего места. Стремится подняться во чтобы то ни стало.

– Жадным проще управлять.

– Нет. Жадный готов служить всем подряд, лишь бы цена была выше.

– Смотря какая цена, – немного подумав, возразил Ай сюэ.

– Он хочет власти. Но не знает, что с ней делать. Быть смелым, сильным, умелым на поле брани это совсем другое. Распорядиться победой правильно он не умеёт. Поэтому, когда дорывается до крупицы власти, перекраивает все под себя. Хочет жить как воин, там, где ему все просто и понятно. И он самый сильный. Но мир давно уже стоит не только на мечах.

– Мне он не кажется настолько… – Ай сюэ никак не мог подобрать правильное определение.

– Глупым? Каждый глуп по-своему.

– Мой принц, – Уриангадай подъехал с противоположной от Ай сюэ стороны к Хубилаю. – Я слышал, ты уже бывал в княжестве Серебряных цапель?

– Откуда ты знаешь об этом? – не демонстрируя особого интереса к ответу, спросил Хубилай, глядя вперед.

– Принц так сияет, – Уриангадай насмешливо закатил глаза. – Много глаз следит за ним.

– Что ты хочешь узнать? – не поддаваясь на провокацию, прямо спросил Хубилай.

– Чего нам ждать? – и немного наклонившись, понизил голос, добавив: – Княжна, я слышал, очень красивая?

Хубилай никак не отреагировал на второй вопрос:

– Мы просто проедем через долину насквозь. Княгине незачем препятствовать нам.

– Ты с ней так близко знаком?

– Достаточно, – чтобы прервать разговор, Хубилай пришпорил лошадь.

Уриангадай, не скрывая усмешки, смотрел ему вслед, выяснив для себя все, что хотел. Взгляда Ай сюэ, наполненного ничем не прикрытой неприязнью, он даже не заметил.

В долину въехал совсем небольшой отряд, всего из десяти человек. Уриангадай и слова не сказал, когда Хубилай отдал приказ основной части отряда остаться на месте и ждать. Но люди, что поехали с ними, были исключительно его нукерами. Хубилай лишь холодно усмехнулся на это.

До заката еще оставалось несколько часов, но все же в ущелье, ведущем вглубь долины, было почти темно. Низкие, свинцово серые тучи клубились на небе, затянув его от горизонта до горизонта.

Не смотря на это Хубилай, едва сдерживал нетерпение. Хотелось пришпорить лошадь и бешеным аллюром промчаться вперед до самого дворца. Но вместо этого отряд двигался неторопливым шагом. Уриангадай притих и осматривался вокруг излишне внимательно. Ай сюэ ревниво следил за ним.

Добравшись до дворца, Хубилай и Ай сюэ сразу спешились, ожидая, когда заберут лошадей. Уриангадай остался в седле, как и все остальные, наблюдая за ними без обычных признаков веселья на лице.

– Вы можете оставить лошадей здесь, – подошедший слуга поклонился ему. – О ваших людях позаботятся.

Уриангадай, даже не посмотрев на него, едва мужчина протянул руку, чтобы коснуться уздечки, пнул его прямо в лицо.

– Кто позволил касаться моей лошади?

– Уриангадай! – крикнул Хубилай.

– Почему мои люди должны оставаться здесь?

– Не устанавливай свои порядки!

Хубилай и Уриангадай, сцепившись взглядами, застыли. Ай сюэ увидел, что, хотя на лице слуги видна кровь, пострадал он не очень сильно. Но все же возмущения его это не уменьшило.

Уриангадай первый отвел глаза и спрыгнул на землю, будто больше не заботясь, что с его лошадью будет. Хубилай развернулся и, не дожидаясь его, пошел к воротам, Ай сюэ сразу за ним.

Провожатый, как и в прошлый раз, ожидал их и, поклонившись, пошел впереди.

– Нас даже не удостоят чести встретить? – почти прошипел Уриангадай. – Княгиня настолько величественна?

– Княгиня ждет вас, – услышав его, ответил провожатый, не оборачиваясь.

Княгиня и её дочь ожидали прибывших в парадном покое. Старшая из женщин с горделивой осанкой восседала на небольшом возвышении. Княжна сидела чуть ниже и боком. Мельком взглянув на княгиню, Хубилай только отметил, что она совсем не изменилась за прошедшеё время. Его глаза остановились на княжне. В парадном наряде, с затейливой высокой прической, она сидела, опустив глаза. Он и забыл, насколько она красивая. А точнеё, будто открыл для себя заново. В таком наряде он видел её впервые, и её женственность ошеломила его на мгновение.

– Принц Хубилай, Ай сюэ, – кивнула княгиня каждому. – Рада приветствовать вас снова.

Третий гость шумно фыркнул за спиной Хубилая.

– Уриангадай, – слегка склонив голову и совсем без улыбки или еще каких-либо слов приветствия, произнесла княгиня.

– Приветствую княгиню и её дочь, – с едва заметной насмешкой в голосе не остался в долгу Уриангадай.

– Вас проводят в ваши покои, отдохните после дороги, – княгиня, будто мгновенно забыв о третьем лице, снова смотрела ласково на двух других своих гостей.

Провожатый проводил гостей до дверей их покоев, но Хубилай подал знак Ай сюэ, чтобы он остался. Они должны были разместиться там же, где в прошлый раз, и помощь слуг им больше не была нужна.

– Я хочу, чтобы ты сходил к княгине, – как только их оставили вдвоем, сказал Хубилай.

– Господин? – Ай сюэ решительно не понимал, зачем ему идти к княгине, с которой они только что говорили и расстались.

– Когда ты думаешь сердцем, куда девается весь твой ум? – Вздохнул Хубилай. – Разве ты не заметил, как она разговаривала с Уриангадаем?

– Разве он этого не заслуживал? – немного обиженно, и сам не понимая, что от этого еще больше походит на ребенка, ответил Ай сюэ.

– Она знала его имя, – напомнил принц.

Ай сюэ застыл, распахнув глаза.

– Ты же знаешь, что это значит. Вспомни, когда мы были здесь в первый раз, было так же.

– Она его видела! – воскликнул Ай сюэ.

– Она добра к тебе. Постарайся узнать, что именно она видела. Я думаю, что она считает его опасным.

– Почему?

– Слишком открыто она показала свою неприязнь к нему.

Ай сюэ раздумывал над этим несколько секунд, а потом кивнул будто сам себе. После этого, не говоря больше ничего, вышел.

Хубилай раздумывал, как ему поступить. Лучше всего было бы увидеться сейчас с княжной. Не только дело, но и душа стремились к этому. Но он подозревал, что она не захочет сейчас с ним говорить. Во время приветствия она не произнесла не единого слова и даже глаз не подняла ни разу! К чему такие церемонии вдруг, он не понимал. Исключая тот случай ночью, он ни разу не видел её в женском наряде. Почему сейчас она показалась такой? Красивая, но такая отстраненная. Это из-за Уриангадая? Тогда следовало дождаться вестей от Ай сюэ.

А он вернулся, едва Хубилай подумал о нем.

– В чем дело?

– Она меня не приняла, – развел руками Ай сюэ.

– Почему?

– Не знаю. Меня даже в покои не пустили. Передала через служанку, что мы сможем поговорить позже.

Княгиня отнюдь не глупа и поняла, зачем Хубилай прислал Ай сюэ? Желает избежать разговора? Что она хочет скрыть? Рой мыслей возник сразу.

– А где сейчас княжна?

– Наверное, у себя, – пожал плечами Ай сюэ и расстроился. Он не подумал о том, чтобы спросить об этом у кого-нибудь. А следовало бы.

Идти прямо к княжне, когда здесь Уриангадай, было не лучшим решением. Оставалась надежда встретить её случайно, но Хубилай совсем не представлял, где её можно сейчас найти. Отпустив Ай сюэ, он раздумывал над этим долго. Но все места, что он знал не подходили. Кроме парка вокруг дворца ничего больше в голову не приходило. Наконец решив попытать счастья, Хубилай вышел на улицу. Уже совсем стемнело, оказывается. Тучи так и не рассеялись и плотно обложили все небо, и темень стояла просто беспросветная. И очень тихо, исключая шорох деревьев от резких порывов ветра, налетавших рывками. Не сразу сообразив, что же не так в этой тишине, Хубилай вдруг вспомнил, что когда они приехали и шли через парк, было так же тихо. Исчез звон. Будто развешенные на деревьях тут и там серебряные украшения, издававшие его, убрали. Но зачем?

– Господин, княгиня приглашает присоединиться к ней за трапезой, – окликнул его вышедший следом слуга.

Хубилай молча кивнул, и пошел за ним. Возможно, сейчас удастся расспросить княгиню? Но надежда на это тут же угасла – возле самых дверей покоя он увидел Уриангадая, они вместе вошли. Княгиня, княжна и Ай сюэ уже ожидали их.

Хубилая усадили напротив княжны, рядом с ней сидел Ай сюэ. Уриангадай расположился слева от Хубилая. Все за отдельными столиками, только столик княгини по центру напротив дверей. Она будто задалась целью не говорить ни о чем неприятном. Потчевала гостей, расхваливая то одно, то другое блюдо, поддерживала беседу, не давая завести разговора о чем-то серьезном. Княжна за все это время не проронила ни единого слова, и не поднимала глаз ни разу. Такой отчужденной Хубилай её никогда не видел. Уриангадай на удивление вел себя сдержанно, хотя в общих разговорах почти не участвовал.

– Это удивительное блюдо, – воскликнула княгиня после того, как слуги расставили перед гостями вытянутые прямоугольные тарелки с чем-то разноцветным. – Это радужное печенье. Такого нигде больше не готовят.

Небольшие кусочки с грецкий орех величиной различались только цветом и были выложены по порядку, как в радуге, сразу было понятно, почему такое название.

– Я уже так сыт! – засмеялся Ай сюэ.

– И все же попробуйте, – настаивала княгиня.

Хубилай не стал ждать, пока его попросят отведать блюдо. Печенье ему понравилось. Нежное и не слишком сладкое. К тому же, в зависимости от цвета, вкус менялся, удивительным образом сочетаясь с предыдущим.

– Не люблю сладкого, – Уриангадай равнодушно смотрел перед собой.

– А что вы любите? – неожиданно посерьезнела княгиня.

– Больше, чем сладкое, терять время даром, – тут же ответил Уриангадай, прямо глядя ей в глаза.

Княгиня молчала несколько секунд, будто рассматривая нечто удивительное, а потом произнесла с холодной усмешкой, так не вязавшейся с предыдущим её настроением:

– Руке не одолеть ногу.

Значение этого выражения Хубилай, конечно, знал, но к чему это было сказано, разумеётся, не мог знать. Ай сюэ тоже выглядел удивленным. А вот княжна впервые за все время подняла взгляд и посмотрела на Уриангадая. Что самое удивительное, он отреагировал болеё чем бурно. Вскочил, чуть не перевернув стол, и почти выбежал вон. Хубилай мог ручаться, что взгляд, который он бросил на княгиню перед этим, был не то чтобы испуганным, но очень близок к этому. Он будто впервые разглядел её.

– О чем вы думаете?

Ай сюэ после того, как попрощались с княгиней и княжной, вернулся с Хубилаем в его покои.

– Ты помнишь, кто отец Уриангадая?

– Конечно. Император очень ценил его.

– Сын такого уважаемого полководца может вести себя так грубо и необдуманно?

– Нет, – ответ не требовал долгого обдумывания.

– Почему же он так себя ведет?

– У него есть скрытые мотивы.

– Как ты думаешь – княгиня о них знает? И специально всячески провоцирует его?

Посредине ночи Хубилай неожиданно проснулся. Сердце бухало, дыхания не хватало. Что ему снилось, он совершенно не помнил, будто вынырнул из черного колодца.

Глядя в потолок и стараясь успокоить дыхание, он понял, что проснулся на самом деле не из-за сна. Это что-то снаружи, за дверью. Вокруг было так тихо, что ему казалось, что он слышал, как, постепенно замедляясь, бьется его собственное сердце. Почти убедив себя, что все это только дурной сон, он снова уловил как-то звук. Если бы вокруг не было так тихо, он вряд ли расслышал бы это. От входа, едва слышный шорох, будто кто-то задел проходя мимо одеждой дверь. Сказать, что именно это его разбудило – он точно не мог. Кому могло понадобиться в это время ходить перед его дверью, тоже.

Решив проверить, он бесшумно поднялся и вышел. В коридоре едва тлели светильники, давай ровно столько света, сколько нужно для того, чтобы различать, куда идти. Разумеётся, никого тут не было. Хубилай вдруг вспомнил, что у княгини есть собачка Фу. Может быть, этот пекинес опять сбежал и гуляет сейчас по коридорам? Разумное объяснение, но Хубилай не был в нем полностью уверен. Звук больше всего напоминал именно шорох ткани. Наугад решив пройти до поворота коридора, не доходя всего пары шагов, он услышал что-то еще. Кто-то разговаривал. Не специально приглушая голос, а просто далеко от того места, где был Хубилай. Странное чувство будто толкнуло его вперед, и он пошел на звук голосов.

– … препятствовать нам?

Этот голос, хотя Хубилай и не расслышал начала фразы, несомненно, принадлежал Уриангадаю. И это только усилило желание узнать, что происходит, и с кем он разговаривает в такой час.

– …

Кроме того, что голос женский, Хубилай не разобрал ни единого слова.

– Это всего лишь проявление нашей доброты. Разрешения спрашивать вовсе не обязательно, – насмешка в голосе Уриангадая заставила Хубилая похолодеть. Кому он угрожает? Неужели княгиня?!

Хубилай не был в этой части дворца, но знал, что именно в этой части находятся покои княгини и княжны. За всю дорогу, что он прошел, не единая живая душа ему так и не встретилась. Несмотря на то, что сейчас глубокая ночь, где слуги, служанки? Кто-то должен был быть у дверей спален, ожидая, не понадобится ли чего-нибудь. Охраны как таковой здесь не было. Еще в прошлый свой визит Хубилай заметил это. Впрочем, нукеры княжны жили при дворце, он точно это знал. Слегка приоткрытая дверь указала, где искать. Чрез обрешетку двери, в верхней её части, то, что происходило внутри, можно было с легкостью увидеть.

– Ты хотел что-то узнать от меня. Иначе, зачем весь этот разговор?

У Хубилая кровь в жилах застыла, едва он, соблюдая осторожность, заглянул внутрь. Уриангадай разговаривал с княгиней. Если это можно было так назвать. Потому что он стоял, возвышаясь над ней, а она, полулежа, распласталась у его ног. Кажется, её выволокли из постели, одеяло наполовину на полу. Ноги княгини неловко вытянутые, она, полусидя на боку, опиралась одной рукой в пол, другой придерживала левый бок, будто от боли. Тем не менеё, даже не смотря на то, что ей приходилось смотреть на Уриангадая снизу вверх, лицо её было совершенно спокойно, и она не выглядела испуганной.

– Ты провидица, это правда? – Уриангадай, в отличие от женщины у его ног, выглядел напряженным и немного неуверенным, что совсем не сочеталось с его приказным тоном.

– Правда. Можешь не спрашивать. Ответ – нет.

Уриангадай будто с ума сошел от её слов. Его затрясло, лицо побледнело. Он шагнул к княгине и широко замахнувшись, ударил её наотмашь по лицу.

– Мерзкая ведьма!

Голова княгини мотнулась в сторону, но странным образом от плеча, назад по кругу снова вернулась в прежнеё положение. Будто княгине совсем не было больно или, точнеё, она не обратила внимания на такую мелочь, как боль. Сейчас ей важнеё видеть человека, стоящего над ней. Хубилай качнулся вперед, чтобы войти и остановить его, но снова застыл, услышав, как княгиня произнесла:

– Мунке совсем скоро умрет.

Уриангадай стоял, так и не опустив руки, замер, глядя прищуренными глазами, будто пытаясь угадать, прочесть правду на лице княгини. Она смотрела совершенно спокойно, если бы не след на щеке, можно было бы подумать, что совсем ничего не изменилось.

– Ты лжешь!

– Зачем мне лгать? Ты уже убил меня.

– Говоришь так, чтобы досадить мне?

– От этого ничего не изменится. Для меня нет секретов в будущем. Я давно знала, что ты придешь.

– Почему тогда не избежала этой встречи? Все твои слова сплошная ложь!

– Потому что изменить ничего нельзя.

– Не верю. Я тебе не верю!

– Ты хотел воспользоваться Хубилаем и подослал предателя к Ай сюэ специально. Ты же нашел его первым. Но верно рассудил, что после стольких поражений, одна победа ничего не принесет тебе.

– Ты подослала ко мне шпионов, – неуверенность в голосе опрокидывала смысл слов, выдавая истинные чувства Уриангадая с головой.

– Хитрец! Ты же знал, что император Мунке сам устроил брату опалу, и это не продлится долго. Когда император сделал вид, что простил его, ты просто ждал удобного момента и возвращения Хубилая. Тратить силы, чтобы попасть в мою долину, ты не мог себе позволить, и воспользовался им как ключом. Подчинился императорской воле и не предавал заговорщиков, которые желали свалить Хубилая. Рядом с победителем и, не переча воле Мунке, шансов возвыситься гораздо больше. Ты слишком жадный.

Уриангадай долго молчал, Хубилай, прокручивая в голове то, что услышал, был этому только рад. Как такое возможно? Неужели брат использовал его? Княгине он верил безоговорочно. И она даже не знает, что он сейчас слышит весь разговор, обманывать не имеёт смысла.

– Говоришь, император скоро умрет? И как это произойдет?

– Его убьет моя дочь.

Слова упали, как камни в воду, разбив тишину ночи на осколки, изменив её цвет. Хубилаю показалось так. Даже запах стал другим – тревожным, внушающим подспудный страх, тот, что выше разумного.

Но Уриангадай внезапно отступил от княгини на шаг и захохотал.

– Глупая… Глупая женщина! – еле выговаривал он между приступами смеха. Как я мог поверить словам глупой женщины? Я тоже стал глупцом! Ха-ха-ха!

– Ты еще увидишь, – дождавшись, пока Уриангадай немного успокоится, сказала княгиня.

– Этого не будет! Никогда!

– Ты не слышишь меня. Судьбу не изменить.

Проговорив это, княгиня вдруг закашлялась. Хубилай увидел брызги крови на прикрывшей рот ладони. Уриангадай прекратил смеяться, изображать веселье и смотрел на княгиню с неприкрытой ненавистью на лице, будто наслаждаясь её болью:

– Недолго осталось. Этот яд действует быстро, но весьма мучительно. Но прежде чем я увижу твое мертвое тело, я должен сказать. Все, что ты сказала, никогда не сбудется. Потому что твоя дочь, наверное, уже мертва. Не думала же ты, что после того, как разделаюсь с тобой, я оставлю её жить и мстить?

Едва услышав эти слова, Хубилай развернулся и побежал по коридору. Княгине уже нечем было помочь, но княжну он еще может спасти! Он не слышал последних слов Ли киу, обращенных к её убийце:

– В правдивости моих слов ты убедишься очень скоро. Я давно увидела, что тебя ждет. Ты не добьешься ничего из того, о чем грезишь. И не намного переживешь Мунке. Никогда тебе не стать лучше твоего отца. Это моя месть. Зная это, живи дальше. Гораздо страшнеё смерти – идти к ней с открытыми глазами. Медленно и неотвратимо. Понимая, что ты бессилен перед судьбой.

Хубилай бросился по коридору, сам не понимая, куда. Во дворце не безопасно, никого из его людей не было рядом. Он не знал точно, где находятся покои княжны. Блуждать по путанице коридоров можно было до самого восхода. Остановившись, он постарался успокоиться и заставить себя думать. Если бы кто-то из слуг встретился ему! Но в коридорах по-прежнему было пусто. И тут он вспомнил об Ай сюэ. Он мог знать расположение комнат во дворце.

Он собрался поскореё найти комнаты своего помощника, но вдруг обнаружил, что в волнении забрел в ту часть дворца, которую совсем не знал, и куда ему идти, совсем не представляет. Он очень спешил, но, тем не менеё, потратил некоторое время на то, чтобы найти дорогу. Неожиданно оказавшись у дверей своих покоев, Хубилай понял, что прошел мимо комнат Ай сюэ, так как вышел в нужный коридор с противоположной стороны. Вернувшись назад, он без стука вошел к Ай сюэ. И того не оказалось на месте! Кровать пуста, в комнатах никого. Время стремительно уходило, Хубилай чувствовал это каждой жилой. Искать Ай сюэ уже не было смысла. Но как теперь найти княжну, он тоже не представлял.

В это время в полутемной комнате чуть посветлело. Он обернулся к источнику – за окном кто-то прошел, освещая себе путь. Через непрозрачные пластинки окна нельзя было увидеть, кто это. Но это был первый человек, которого он увидел за все это время. И не раздумывая больше, он бросился на выход.

На улице ему показалось, что сильно похолодало. Разгорячившись от долгой ходьбы и почуяв дуновение на лице, он вздрогнул. Ветер покалывал кожу, казалось, продувая насквозь. Темень, все такая же непроглядная, царила вокруг. Куда идти, и где прошел тот человек, он представлял очень приблизительно. Свернув от крыльца налево, едва различая дорогу под ногами, он шел, напряженно прислушиваясь. Шорохи порывами налетающего ветра в листве, хруст камней под ногами – вот и все, что он слышал. Взгляд тонул в темноте, плотным коконом окутавшей его со всех сторон.

Ему вдруг показалось, что все это сон. Точнеё, наоборот. Все, чтобыло до сих пор – это сон, а теперь он проснулся. Нет никакого дворца, долины, гор, вгрызающихся в навалившеёся на них небо. Он – Хубилай. Единственное живое существо. Капля горячей крови в беспросветной ледяной мгле, из которой состоит весь мир. Пульсирующая нервно точка. Искра – крошечная, но живая.

Страх навалился, будто только ждал, пока его спустят с поводка. Вцепился когтями в сердце, сжимая и выдавливая жизнь, капля за каплей. Если он не найдет? Если её убьют? Если он не сможет её спасти?!

Ноги несли его неизвестно куда, Хубилай потерял всякую ориентацию в пространстве. Несколько раз натыкался на что-то. Но ему было все равно. Он не мог просто стоять и ничего не делать. Даже если бы сейчас вокруг не было этой всепоглощающей темноты, он вряд ли смог бы увидеть что-нибудь. Зрение утратило свою функцию, он будто разучился видеть и понимать, что ему показывают глаза. Сейчас он был сосредоточен только на себе. Взгляд обратился внутрь. Отыскав крошечный уголок, куда было спрятано чувство. Когда оно прокралось и поселилось там? Сейчас он уже не мог этого сказать. Но ясно понял, что это крошечное семечко проросло, пустило корни и опутало собой всю его душу. Он не хотел этого, но разве можно защититься от такого? Кто в силах не пустить в свое сердце любовь, если она приходит? Пусть невозможная, не осуществимая – отмахнуться от неё больше было нельзя. Если бы не вероятность того, что потеряет навсегда любимую женщину, он, наверное, так бы и не понял и не осознал этого и не прочувствовал, как это важно для него.

Где-то сзади и сбоку он внезапно услышала очень характерное шипение, и сначала подумал, что ослышался. Но, подтверждая его догадку, разбрасывая сноп искр, в небо взмыла ракета. Фейерверк взорвался с оглушительным треском, на мгновение, ослепив его. Хубилай вдруг вынырнул из омута эмоций, завладевшего им. Совсем как эта ракета, осознанное, наконец, чувство вспышкой осветило его. Он успокоился и огляделся вокруг болеё осмысленно. Приоритеты расставлены. Что будет потом, не важно. Сейчас нужно найти и спасти княжну.

В свете угасающих огней он огляделся. И даже понял, где находится. Оказывается, он бродил среди деревьев в той стороне парка, где был пруд, возле которого он однажды разговаривал с княгиней. Не теряя времени на поиски дорожки, которая должна была быть где-то рядом чуть правеё, он пошел к воде. Но едва успев подойти к скореё ощущаемому, чем видимому открытому пространству, он увидел огни впереди. На противоположном берегу пруда один за другим зажигались факелы, разгоняя темноту. Что за люди их несли, Хубилай не мог рассмотреть. Зато ясно увидел княжну.

Не ясно, по какой причине, но одета она была точно так же, как он видел её в последний раз вечером, за ужином. Княжна сидела на корточках, обхватив руками колени, возле самой воды. Хубилай сначала подумал, что она прячется. Но во все ярче становящемся свете, который несли с собой неизвестные люди, он быстро рассмотрел, что позади неё нет ничего, что могло бы прикрыть её от их взглядов. Еще немного, и они увидят её! Кричать, и выдавать тем самым её местоположение было невозможно. Увидеть его в темноте на другом берегу пруда тоже было нельзя. Только бежать к ней, постараться увести незаметно подальше. Но едва он успел сделать шаг, на противоположный берег вышли еще несколько человек. Факелов у них не было, поэтому они подобрались так незаметно. И княжну они прекрасно видели. Шли спокойно, полукругом, рассредоточившись, не оставляя никакой возможности для бегства.

Не раздумывая больше ни секунды, Хубилай побежал. Люди с факелами уже подошли к пруду. Один из этих людей подошел к княжне и, схватив за руку, выволок её в образованный круг. Её оставили в середине, больше ни причиняя никакого вреда, будто ожидая чего-то. В чем задержка, Хубилай не понял, но она давала надежду успеть. Кажется, ни разу в жизни он так не спешил, чувствуя всей кожей, как истекают последние секунды. Время растянулось прозрачной, натянутой до придела нитью, звенящей от напряжения.

Еще два десятка шагов, и он ворвется в этот огненный круг, заслонит и не даст причинить Мэй фэн вред! Но круг вдруг раздвинулся, пропуская еще одного человека. Уриангадай остановился перед княжной, глядя на неё без выражения. Он был выше её почти на голову. Её лица бегущий изо всех сил Хубилай не мог рассмотреть, она стояла к нему спиной. И еще он увидел, как Уриангадай немного качнулся, и его рука поднялась вверх, застыв. Он не понял этого движения, не смог рассмотреть из-за заслоняющей его княжны.

Хубилай врезался в цепочку, расшвыривая в стороны всех, кто стоял у него на пути. Оказавшись в круге света, он только сейчас увидел – Уриангадай не просто поднял руку. Пляшущий свет отразился от кромки стали. В его руке был зажат меч.

Княжна беззвучно осела, застыв на мгновение полусидя. Хубилай качнулся к ней, но она упала на землю до того, как он успел её подхватить. Лицо спокойное, только стекленеющие глаза распахнуты так, что она казалась немного удивленной.

Хубилаю показалась, что воздух вокруг него загустел. Иначе, почему вдруг так трудно стало вталкивать его внутрь себя? Одежда на груди княжны медленно меняла цвет, пропитываясь кровью.

– Путь свободен, осталось только победить, – опустив руку и стряхивая капли с лезвия, сказал Уриангадай.

Густой воздух, сжимавший грудь Хубилая, приобрел металлический привкус. Мир подернулся дымкой, сократившись до узкого туннеля, в центре которого, как в колодце, он стоял. Хубилай бросился вперед не раздумывая. Не помня, что безоружен. Выплевывая в крике отравленный воздух с запахом крови. Все мысли и чувства отодвинулись и погасли перед одной – убить, разорвать, уничтожить!

Силы его будто удесятерились, схватив Уриангадая за ворот, он повалил его на землю так легко, будто он был всего лишь набитый травою мешок. От желания вышибить из этого человека жизнь, захлебываясь от жгучей ненависти, опалившей, казалось, все внутренности – Хубилай не мог ясно мыслить. Приподнимая и с силой опуская, впечатывая с каждым ударом в землю, он и вправду мог выбить из Уриангадая жизнь. Но его быстро оттащили. Не причиняя вреда, обездвижив только, несколько человек повисли на нем, едва удерживая.

Уриангадай поднялся, слегка покачиваясь и стирая с искривленных в усмешке губ кровь.

– Ты должен был раньше сказать, что тебе нужна эта девчонка. Помешать нам она бы не смогла, и её привели бы в твою гэр.

Хубилай молча рвался из удерживающих его рук. С тем, кого собираются убивать – не разговаривают!

– Господин, что нам делать с этим?

В круг света втолкнули Ай сюэ. Лицо избито, руки скручены за спиной. Он не устоял от толчка, повалившись рядом с телом княжны. Он будто не сразу увидел её, сначала разглядев Хубилая. Дернувшись, он попытался подняться, будто мог ему чем-то помочь. И только потом увидел княжну. Его лицо задергалось, сразу несколько эмоций будто сталкивались, не находя выражения.

– Зачем?! Зачем?!

Его крик стал глухим, когда он, сморщившись, уткнулся лицом в землю, будто не желая видеть.

– Никто не смеёт стоять на нашем пути, – спокойно, как само собой разумеющеёся, произнес Уриангадай.

– Чем она помешала? Чем?!

Ай сюэ вскинул лицо, залитое слезами, с неприкрытой ненавистью глядя на него.

– Княгиня отказалась пропустить нас через свою долину. Она дала слово правителю Дали.

– Княгиня? Княгиня?!

Ай сюэ не без труда поднялся на колени, вглядываясь в лицо Уриангадая.

– Ты убил и её?! – почему-то шепотом спросил он, сам уже прекрасно зная ответ.

Над парком с шипением и плюясь искрами, взлетела и взорвалась еще одна ракета.

– Мне некогда болтать с тобой, – и повернулся к своим людям. – Войско скоро будет здесь. Мы пойдем без остановки.

– Пожар уже начался, – указав куда-то за спину Уриангадая, ответил ему один из воинов.

Ай сюэ взглянул туда и увидел разгорающеёся над деревьями зарево.

– Отлично. Пока жители сбегутся тушить его, наши люди проедут через заставу.

– Ты с самого начала это задумал? С самого начала знал?!

– Я только выполняю приказ, -даже не взглянув на Ай сюэ, Уриангадай отдал еще одно распоряжение: – Будьте бережны с принцем. Он не должен пострадать.

Хубилай если и слышал, совершенно не воспринимал ничьих слов. Красная пелена застилала глаза, он беспрерывно вырывался, желая только одного – убить Уриангадая! Любым способом – если понадобится, перегрызть глотку зубами! Его удерживали трое крепких воинов, и не без труда – двое, придавливая всем весом ноги к земле, и еще один, вцепившись в заведенные за спину руки. В один момент Хубилай резко качнулся в сторону, и хватка сзади чуть-чуть ослабла. Этого оказалось достаточно, чтобы освободить руки. Не мудрствуя, он ударил ухватившего его сзади за плечи воина затылком в лицо, а потом расшвырял и тех, что держали его за ноги. Все произошло так быстро, что на подмогу броситься никто просто не успел – Хубилай уже выхватил у кого-то меч и шел на Уриангадая.

Все, что тот успел – поднять для защиты свой клинок, и схватка началась. Хубилай бился во всю силу – яростно и мощно. Ему незачем было демонстрировать свое искусство, он стремился только к тому, чтобы прекратить существование ненавистного человека. Уриангадай, по силе и ловкости не намного уступающий ему, все еще старался избежать схватки и не стремился убить или покалечить принца. Только защищаясь и совсем не нападая в ответ, он сохранял хладнокровие, которого в данный момент больше всего не хватало Хубилаю. Это его и подвело. Бросившись вперед, он не разгадал обманного маневра – Уриангадай в последний момент отступил в сторону. Хубилай оказался сбоку от него и, воспользовавшись этим, тот ударил его в висок оголовьем меча. Хубилай пошатнулся, но устоял. Еще сумел развернуться и попытался нанести удар. Но сил замахнуться как следует не хватило, руки перестали подчиняться. Уриангадай отмахнулся почти небрежно, как от палки. Тогда Хубилай вложил остатки стремительно покидающих его сил в толчок и просто направил меч на него. Странным образом это сработало, и меч почти достал Уриангадая. Он отшатнулся в последний момент, еще немного, и лезвие воткнулось бы ему в глаз. Из рассеченной щеки хлынула кровь, Уриангадай взвыл, схватившись за лицо. Но Хубилай, на мгновение обрадовавшийся, что ему все-таки удалось достать его, понял, прежде чем ноги его подкосились и он упал на траву, что эта рана не смертельна.

Он стал погружаться в темноту, звуки долетали до него будто сквозь вату. Последнеё, что он увидел – маленькая кисть руки с полусогнутыми пальцами, будто протянутая к нему. Но дотянуться и коснуться её в ответ он уже не смог.

Очнувшись, он долго плавал в полузабытье, не понимая – ни кто он, ни что он, не осознавая до конца терзающей его боли. Едва касаясь границы, переходя через которую тело пронзала очередная игла, сознание ускользало, снова погружая его в темноту, раскачивая на волнах полубессознательного. Но долго это не продолжалось, он уже слишком высоко поднялся к вершине, за которой его ждала суровая реальность. Ощутив на своем лице порыв прохладного ветра, он с наслаждением ощутил кожей эту свежесть. И тут же застонал, приходя в себя. Голова нещадно болела, тело будто задеревенело.

И тут же забыл обо всем. Точнеё, физическое страдание отодвинулось и стало совсем не важным по сравнению с тем, что разрывало ему душу. Княжна мертва! Он не смог её защитить!

Раскрыв глаза, он не сразу смог осознать, что смотрит сейчас в открытое небо. Покрытое серыми тучами и светлое, как днем. Как только этот факт дошел до измученного сознания, он, превозмогая боль, попытался сесть. Это ему удалось, но только благодаря тому, что ему помогли.

Верный Ай сюэ был рядом с ним, придерживая Хубилая за плечи, помогал ему. Когда он принял болеё устойчивое положение, помог напиться.

Немного придя в себя, Хубилай смог разглядеть, что они находятся в незнакомой местности. Заросший лесом склон и скалы кругом. Невдалеке расположились множество воинов. Сам он лежал на носилках, прикрытый шкурой.

– Где мы?

– На тайном пути к государству Дали.

Ай сюэ говорил негромко. Весь он был, будто погасший, выглядел усталым и будто повзрослевшим.

– Сколько я был без сознания?

– Полтора суток. Сейчас утро.

– Что произошло?

Ай сюэ отпустил Хубилая, увидев, что тот больше не нуждается в поддержке и может сидеть самостоятельно. Он уселся рядом, немного сгорбившись и глядя вперед.

– Во дворце устроили пожар. Уриангадай специально это сделал, чтобы отвлечь людей долины. В это же время на заставу напали. Вслед за нашим отрядом шло большое войско. Ракеты были им сигналом. Они ворвались в долину примерно через час после того, как вы потеряли сознание. Уриангадай от вашего имени приказал все уничтожить. Княжества больше не существует.

– Где он?

Ай сюэ молчал, будто не услышав вопроса.

– Где он?!

От крика Хубилая Ай сюэ вздрогнул.

– Уехал вместе со своими людьми той же ночью. Куда, я не знаю. Командиры думают, что все, что там произошло, по вашему приказу.

– Как это случилось?!

– Им так сказал Уриангадай, – повел плечами Ай сюэ. – Почему они должны были ему не верить?

И наверняка сказал, что на него напали люди долины, додумал Хубилай, стискивая зубы так, что они скрипнули. Кто поверил бы, если бы против слова Уриангадая было бы слово, к примеру, Ай сюэ? Он даже не воин. Если бы и рассказал, что произошло на самом деле, во время уже начавшегося боя это не имело никакого значения. И зная теперь, насколько этот змей коварен, Хубилай не сомневался, что его помощника держали под присмотром вплоть до самого конца сражения.

– Как далеко мы прошли?

– Я не знаю.

Командиры даже не стали ставить в известность. Можно понять, с одной стороны. Принц в беспамятстве, ему все равно, а кто такой Ай сюэ?

– Помоги мне подняться, – откинув шкуру в сторону, Хубилай протянул руку.

Похоже, эта остановка была временной и недолгой. Просто дать время передохнуть или дождаться болеё подходящего времени для атаки. Костров не разводили, шатры не разворачивали.

Пока командиры собирались, узнав, что принц пришел в себя, и требует их к себе, Хубилай прокручивал в голове все произошедшеё. Думать о княжне и княгине было невыносимо, будто прикасаешься к свежей ране, но он должен был разобраться! Судя по словам Ай сюэ, вслед за тем отрядом, с которым приехал Хубилай, Уриангадай привел еще одно войско. Преодолеть заставу с тем количеством воинов, что пришли с ними, было невозможно. Хотя наверняка нападение было организовано с двух сторон одновременно, чтобы у защитников не было возможности перекрыть путь и дать знать о штурме в долину. С этим было все понятно. Так же как и с пожаром. Отвлечь внимание и, пользуясь паникой, напасть. Ловко, ничего не скажешь.

Единственное, что вызывало непонимание и заставляло чувствовать свое бессилие от напрасности – это гибель двух женщин. Никакой причины их убивать он не находил. Даже если то, что он услышал там, у пруда – правда, и княгиня действительно отказалась в беседе с Уриангадаем пропустить их войско – в этом не было никакой необходимости! Даже он, Хубилай, если бы этот разговор произошел по его инициативе, и ему бы отказали, не раздумывал бы и нашел бы средства, чтобы заставить княгиню подчиниться. Сознательно пошел бы на конфликт и применил бы силу в разумных пределах – но он бы это сделал! У него не было причин отступать. На кону было благополучие его империи, остановить его было нельзя.

И еще одно. Самое важное и совершенно необъяснимое. Княгиня видела Уриангадая в своих видениях. Знала его очень хорошо и почему же не остановила?! Он мог бы еще понять, если бы ради защиты дочери она пожертвовала собой, это было в её силах и её характере. Но она знала, что её дочь тоже убьют! И почему никак не помешала?! Уриангадай прямо сказал ей об этом!

Понять и принять это, было самым тяжелым для него. Внутри будто все черствело от сознания безысходности. Ничего не изменить уже, он это очень хорошо понимал, но сердце понимать ничего не хотело. Оно будто закаменело. Сквозь глубокие трещины, в котором сочилась его живая и горячая кровь.

В это время собрались командиры, и Ай сюэ позвал его. Хубилай верно предположил – остановка была сделана для того, чтобы выждать удобное время для нападения. Эти люди были достаточно опытны, и план атаки, в общем и целом, был уже готов. Обговорив детали, внести совсем незначительные изменения и поправки не заняло много времени. Хубилай был доволен командирами, и задерживать дольше никого не стал.