Читать книгу Лёд. Королевская фельдъегерская служба - Евгения Николаевна Ломанова - Страница 1
ОглавлениеХолод бывает обжигающим. Слой кожи будто каменеет, тепло внутри съеживается, и уходит все глубже и глубже. По миллиметру, по слою отдавая на вымерзание живое и горячее. Становясь все холоднее – понимаешь вдруг, что это даже приятно. Отшелушиваясь отпадают ненужные, суетные мысли. Все становится кристально правильным. Ты становишься прост и понятен. Забываешь о том, что на самом деле совсем не важно. Без сожалений отбрасываешь ненужное. С трудом вспоминаешь, зачем оно вообще было. Но и это тебя не беспокоит. Это даже не воспоминание, а память костей, кожи, тела. Слабо осознаваемые привычные движения. Отпадает все. Мысли, желания, всё то, что волновало. То, что так долго мучило. Хотя, это уже самообман. Болит как прежде, но не так пронзительно.
Свет становится прозрачным. Конденсируясь, становится белесым, где-то там, в глубине за веками. Там еще есть капли тепла в тебе, но они выстывают медленно, капельками ртути катаясь, чтобы в итоге найти и застыть в идеальном равновесии. А потом опасть, растекаясь по слою льда, становясь частью целого. Чтобы он стал еще крепче. Еще прозрачней. Еще сильнее.
Такой невыносимо красивый.
Такой безупречный.
Нельзя коснуться идеальной формы, нельзя разрушить выстроившиеся кристаллы. Они стали единым целым. В совершенном порядке. Живой хаос тепла чужд ей. Почему же я тяну и тяну руки к ней? Зачем нарушать то, что идеально само по себе? Я знаю – малейшее прикосновение и она рассыплется, нарушатся связи. Хотя я никогда так и не коснулся.
Я живой. Она нет. Я плоть и горячая кровь. Она застывший лед. Я двигаюсь, я излучаю убийственное для нее тепло. Она совершенна в своей неподвижности и вечном покое. Холод ее жизнь. Неподвижность залог ее бесконечности.
Прозрачная, ледяная статуя вот чем она стала. И нет сил остановиться. Не управлять своим телом. Биться запертым. Знать все наперед и опять пережить, прочувствовать, что ничего не в силах изменить.
“Это же сон!” – я всегда вспоминаю и осознаю это именно в этот момент. И тут же забываю. Еще чуть-чуть и я коснусь ее. Моя рука уже почти дотянулась до ее щеки. И в этот момент статуя открывает глаза.
Она меня не видит. Странно, но ее такие живые и теплые, вишневые глаза, совсем не кажутся чужеродными на лице из прозрачного льда. Все чего я хочу – чтобы она меня увидела. Чтобы взгляд перестал быть пустым.
Я даже не касаюсь, а подношу руку так близко, что ощущаю исходящий от нее холод. Еще сантиметр и я почувствую.
Но глаза ее закрываются. В этот момент в центре ее прозрачного тела, появляются трещины. Будто белоснежная хризантема, впаянная внутрь. Она появляется разом, всего мгновение существует, и статуя начинает трескаться. Очень быстро трещины расползаются и лед мутнеет. Я пытаюсь, и очень хочу собрать, удержать осколки, прекратить разрушение. Но это не возможно. Я не могу прикоснуться к ней. Осколки становятся меньше, держатся еще в единой форме, но я знаю что сейчас, вот еще одно мгновение и она станет осыпаться. Лед крошится в пыль и начинает сыпаться, тихо звеня, завихряясь все быстрее. И я ничего не могу с этим сделать! Она исчезает на моих глазах. А я не могу даже закрыть глаза, чтобы не видеть.
Все рассыпается, ледяная пыль окутывает меня. Медленно кружась, она оседает. Я смотрю на оставшийся отпечаток подошвы, что заметает снег…
Из сна меня будто вытолкнули. Переход между сном и реальностью был таким резким. Я барахтался на границе яви, цепляясь за остатки сна, которые так стремительно таяли. С каждым моим судорожным вздохом покидая меня, сон стирался из памяти, как туман, который пытаешься поймать рукой. Я пытался удержать остатки видения, хотя знал наперед, что ничего не выйдет. Я снова забуду и следующей ночью снова его увижу. Невыносимо. Если бы я мог удержать его. Чувство потери росло. Хотя я даже уже не понимал, что именно там осталось. Но это чувство теперь постоянно со мной и я знал разницу. То, что я терял во сне, ещё можно вернуть. То, что жило вместе со мной, во мне, каждый мой день – нет.
Темно, невыносимо душно. Я пытался отдышаться, чувствуя, как простыни прилипли к коже. Воздух будто вдавливал в кровать.
– Снизить температуру, – прохрипел в темноту и тут же почувствовал поток прохладного воздуха.
Едва виден полог над кроватью. Вглядываясь в еле угадываемый, скорее просто хорошо узнаваемый и поэтому различимый узор, я постепенно успокаивался. Сердце больше не колотилось так, будто пытаясь проломить грудную клетку. Дыхание выровнялось.
– Хенна, – я сел, не глядя протянул руку в темноту и тут же почувствовал прохладный стакан, что мне подали.
Жадно напился. Так же отдал стакан. Его забрали.
– Вызвать врача? – прошелестел голос рядом.
– Ты каждую ночь меня об этом спрашиваешь. Хватит уже.
Трудно выйти из оцепенения, что все больше накатывало. Надо заставить себя сдвинуться. Иначе не смогу. Столкнуть себя с этой мертвой точки. Начать наматывать новый день на себя. Самое трудное сейчас. Двинуться навстречу. Еще один день. Главное сейчас просто двигаться и потом станет немного легче. Все закружится вокруг, неизбежно и настойчиво увлекая за собой, и в какой-то момент почувствуешь, что уже не нужно контролировать и заставлять себя. Тело движется, дышит, сердце стучит. Почти без усилий. Почти без напоминаний. Такая уютная и обещающая покой темнота отодвинется и почти забудется. Не будет такой желанной.
– Приготовить ванну? – прошелестел голос рядом.
– Не нужно. Душ достаточно.
Слова простые, но почему же так трудно их из себя выталкивать? Будто я на мгновение позабыл значение этих звуков, растворился в темноте, впусти ее в себя глубже, чем следовало.
04:07 отображалось на часах. Я проснулся в обычное время. Свет в ванной хоть и приглушенный, все равно резанул по глазам. Простояв под водой не меньше десяти минут, я позвал:
– Хенна.
– Сегодня у вас четыре встречи до обеда.
– Без подробностей.
– Хорошо, – ее голос, теперь уже не звучал таким шелестящим, стал обычным.
– Что во второй половине дня?
– Две встречи.
– Так мало?
– Вы забыли? Сегодня прием. Ваша мать уже присылала напоминание.
– И наверняка не один раз. Дальше.
– Прием начнется в 19.00…
– Я сказал – дальше.
– Температура на поверхности минус 42 градуса. Сейчас наблюдается красивое атмосферное явление.
– Какое?
– Северное сияние.
– Приготовь все к выходу.
– Мой принц…
– Что такое?
Но она, конечно, не осмелилась больше ничего сказать.
Когда я вышел, кровать уже была застелена. Поверх покрывала лежала приготовленная для меня одежда. Я только сейчас вдруг подумал, что для меня в этом пожалуй есть какой-то ритуал. Одевать здесь в полутьме, а не в гардеробе среди зеркал и в ярком свете. Я не хотел этого афишировать. Не потому, что я делаю что-то плохое или тайное. Просто не хочу никого пускать и делить с кем-то это время. Хенна хорошо чувствует такие вещи. Наверное, поэтому я все еще держу ее возле себя.
Дорога занимала около сорока минут. Спящий купол лежал у моих ног, пока я поднимался все выше и выше. Система освещения еще в ночном режиме, скоро начнется искусственный рассвет. Большинство из живущих здесь, даже не осознают, что на самом деле большую часть своей жизни проводят при не натуральном свете. Я и сам этого не понимал, пока не стал приходить туда.
Последний лифт. Внизу все окончательно утонуло во тьме, лишь крошечные искорки едва видны кое-где. Отсюда все кажется совсем другим. Огромный купол, кипящий жизнью. Там внизу, трудно не забывать, что пространство ограничено. Конечно, если не находишься в непосредственной близости от стен. И сам купол больше угадывается. Система освещения очень хорошо налажена и максимально приближена к естественной. Откуда этот цикл взялся? Большую часть времени, сейчас снаружи ночь, но внизу будто бы всходит солнце. Каждый день, в одно и то же время. И когда день будет длиннее ночи, будет происходить то же самое. Когда положено, будет наступать закат. Разница просто поразительная. Особенно в это время года, когда спускаешься вниз. Из ледяной ночи, погружаешься в ласковый солнечный свет.
Огни окончательно погасли. Только чернота внизу. Отсюда все казалось совсем другим. Мне очень нравилась эта часть пути. Будто все, что внизу, исчезло. Никого больше нет. Я один. И медленно проявляющиеся чернильные росчерки поддерживающих конструкций, на фоне сначала смутно видимого неба. В какой-то момент оно вдруг становится таким огромным и на его фоне совсем хрупкими и ненадёжными кажутся конструкции. Оно такое настоящее. Завораживающее. Великолепное само по себе. Все по сравнению с ним смешная по своей наивности подделка. Кричащая, дешевая и неубедительная.
Переходное помещение. Квадрат пустого пространства шагов в двадцать. Выйти из лифта, проверить одежду – все ли плотно застегнуто. Натянуть перчатки и маску. Но, когда я уже потянулся к ней, остановился и передумал. Открыл дверь и вышел наружу.
Ветра не было. Но я все равно в первое мгновение задохнулся. Не от холода, хотя он обжег мне лицо, а от непередаваемой свежести воздуха. Будто не дышал до этого.
Какая же здесь тишина. Не верится, что так бывает, когда вспомнишь о ней. И темнота совсем другая. Насыщенная. Наверное, это самое точное определение. Это не просто отсутствие света. Это что-то живое, что невесомо дышит тебе в лицо, обманывает твои глаза. С усмешкой следит за жалкими попытками разогнать и побороть ее.
Хотя сегодня темнота не была такой всепоглощающей. Яркие звезды. Снег казалось, сиял сам по себе, отражая их свет. Лун уже не было видно. Такой свет очень обманчив, я уже знал это. Четко видны на фоне неба, черные силуэты скал слева. Хорошо видна снежная долина впереди и справа. Но я почти не видел себя. Едва руку мог рассмотреть, хотя поднес ее почти к самому лицу.
В это время через весь небосвод, начинаясь за моей спиной, прокатилась волна северного сияния. Это трудно описать тому, кто никогда его не видел. На небо как будто накинута прозрачная вуаль, и время от времени по ней пробегает рябь. На изломах, складках становятся видны разноцветные всполохи. Насыщенно синие, лиловые, зеленые, красные. Цвета переливаясь, сменяют друг друга быстро. То едва заметные, то вдруг яркие, хрустально прозрачные. Непередаваемо красиво. Смотреть на это можно бесконечно. Я даже не заметил, как замерз – все смотрел и смотрел на всполохи на небе.
– Мой принц, – раздался голос Хенны.
– Уже пора?
– Да, завтрак уже подают.
– Кто там?
– Ваша мать еще не проснулась. Отец, не задержится надолго.
– Нилсин?
– Она не ночевала во дворце.
– Опять?
– Мне связаться с ней?
– Не нужно. Я скоро приду. Приготовь все.
Новый день начинается. Пора уходить. Я подошел к краю площадки. Слева рельеф приподнимался, звезды начали уже гаснуть и скал что там находились, сейчас почти не было видно, они сливались с уже почерневшим на горизонте небосводом. Но я слишком хорошо знал, что там и смотреть было совсем не обязательно, чтобы видеть. Я все время пытался угадать ту точку, хотя и понимал – невозможно с такого расстояния, что-либо увидеть. Но все не мог оторвать взгляда.
Ее коммуникатор все еще там. И он все еще не отключен. Я так и не смог его найти.
*****
Отец уже покинул столовую, когда я вошел в нее. И это было не очень хорошо. Потому что мать была здесь. Значит помощи мне ждать не откуда. Я не очень рассчитывал, что удастся избежать этой встречи. Не смотря на сообщение Хенны. Зная мою мать, я не сомневался, что она специально ждала подольше, чтобы в последний момент оказаться здесь и именно сейчас. Напрасный труд. Я вовсе не избегал ее.
– Милый, – она протянула руку, и я подошел, чтобы пожать ее и поцеловать подставленную тут же щеку. – Как ты спал?
– Спасибо, хорошо, – и я направился к своему месту.
Как приятно, что здесь все так официально, никакой приватности. А значит двух завтракающих людей, разделяет несколько бесполезных метров свободного пространства в виде вычурно сервированного стола.
– Ты бледный, – пристально рассматривая, она чуть поджала губы.
– Вот как? Я прекрасно себя чувствую.
– И холодный, – сказано было совсем другим тоном и вот он, как раз и был здесь холодным.
– Что ты имеешь в виду? – я занялся завтраком.
– Ты будешь вечером на приеме? – она снова заговорила мягким голосом. – Ты же не забыл?
– Как я мог? Конечно, я буду.
Это ее полностью удовлетворило. Даже странно. Кажется, вечером меня что-то ожидает.
Моя мать чудесная женщина и я очень ее люблю. Но иногда мне хочется, чтобы она любила меня немного меньше.
Каким бы идеальным принцем я не был, она чувствовала фальшь. И это не давало ей покоя. Я ничего не мог с этим поделать.
– Ясмина Вей. Ты помнишь её? – спросила она во время ничего не значащего разговора.
Вот оно. Я не сомневался, что она затеяла этот приём не просто так. Интересно она хотя бы осознает, что совершает одну и ту же ошибку, раз за разом?
– Нет. Кто это?
– Ты должен её помнить, вы же учились вместе.
– Правда?
– Она на год или два младше.
– Тогда говорить, что мы учились вместе, слишком громкое заявление.
Более чем громкое. Когда я учился, только на моей параллели числилось несколько тысяч человек. Как я мог помнить кого-то, даже не с моего курса?
– И, тем не менее, вы встречались.
– Возможно, – смысла спорить я не видел.
Наверняка встречались, ходили по одним и теми же коридорам, сидели в одних аудиториях. Но это совершенно не важно. Повод для того, чтобы вечером восстановить это знакомство, найден. Вся суть упоминания сводилась к этому. Очередная кандидатка. Чем она привлекла внимание моей матери? Молода, красива, из хорошей семьи, свободна. Что со мной? Молод, красив, из более чем хорошей семьи, свободен. Идеальное совпадение. И моя мать на её стороне. Она, которая почему-то считает, что изменение четвёртого пункта в списке моих достоинств, что-то изменит, и сейчас искала на моём лице… Что? Она ясно понимает, что я не буду с ней спорить, хотя и прекрасно понял, что она затевает. И, тем не менее, она выглядела разочарованной. Совсем немного.
– Пятнадцать минут, – прошелестел у меня в ухе голос Хенны.
– Я должен идти, – с завтраком тут же было покончено, и я поднялся.
Ещё один поцелуй. Взгляд из-под ресниц украдкой. Изучает и явно что-то задумала. Уверена в победе? Я не ждал, что она так просто сдастся.
Расписание утренних встреч сегодня плотное. Придётся постараться. Уже сидя в перемещателе, я снова подумал о матери. Всё-таки ей удалось выбить меня из колеи. Перебирая в голове наш разговор, я никак не мог понять, чем же.
– Ясмина Вей. Покажи мне её.
Одновременно с этой фразой я активировал экран, прикоснувшись к виску. Справа вспыхнуло несколько значков, будто зависших в воздухе передо мной. Хенна тут же вывела на экран фото. Секунды хватило, что бы понять, что даже если я её когда-то видел, то совершенно не помню. Я тут же выключил виртуальный экран и забыл о ней. Что же меня беспокоило?
Утро плавно перетекло в день. Благодаря тихому голосу Хенны, что давал мне подсказки, все встречи я провёл безупречно. И все же я был немного рассеян сегодня. Мне не без труда, но удалось это скрыть. Имена, подробности, мелкие детали жизни тех, с кем я встречался, подсказанные ею, создавали образ идеального будущего правителя. Я помнил все и сам, но сегодня без моей помощницы мне было бы гораздо тяжелее. Я смог преодолеть этот день и не выдать своего состояния.
На приём я немного опоздал. Впрочем, это не избавляло меня от обязанностей вежливо улыбаться, приветствовать и изображать радость от встречи с теми, кто на самом деле радости этой у меня не вызвал.
Мама постаралась, приём был организован безупречно. Как впрочем и всегда. Место выбрано со вкусом. Большая оранжерея, где были организованы столы для фуршета. Огромные двери все были распахнуты, и можно было выйти сад на открытой трассе. Он будто плыл в воздухе. Внизу сверкали огни ночного города. Музыка лилась, как пряное вино, мешаясь с ароматами ночи.
Мне было абсолютно все равно, где находиться. Мой кабинет во дворце, на очередной встрече, здесь. Я делал одно и то же, создавал видимость заинтересованности в людях, что меня окружали. Они заполняли пустоту, делали мои дни короче. Я даже испытывал благодарность перед жаждой жизни, что двигала ими.
В этот момент я стоял у края террасы, наблюдал за огнями внизу и неторопливо потягивая вино. За весь день я в первый раз остался один и пользовался моментом, чтобы немного перевести дыхание. И сразу такие мысли. Я усмехнулся. Когда же я стал таким тщеславным эгоистом? Тешиться своими печалями, думать, что тебе хуже, чем другим? Эй, Кайс! Когда ты успел стать снобом?
– Мой принц, – позвала Хенна – ее голос звучал необычно.
– Что случилось?
– Простите, но сегодня вы не сможете ночевать в вашей спальне. Какую комнату приготовить вам на замену?
– Переночую в кабинете. В чем проблема?
Хенна не стала бы беспокоить меня из-за какой-нибудь мелочи. Если она говорит, что ночевать в моей комнате нельзя, значит так и есть. Но неуверенность в её голосе я слышать не привык.
– Не беспокойтесь. Завтра все будет в порядке. Я оставлю вас ненадолго.
– Хорошо.
В это время ко мне подошли и в любом случае пришлось прервать разговор. Пока я проявлял вежливость и проговаривал фразы о прекрасном вечере и чудесном приёме, думал о том, что же произошло. Все-таки странно, что же могло случиться такого, с чем не смогла справиться моя помощница? Да ещё в моей спальне? Даже её личного присутствия потребовало, раз она отключилась.
Пара, с которой я разговаривал, мужчина и молодая девушка, ещё не ушли, когда ко мне подошёл ещё один человек. Он остановился чуть в стороне, чтобы я видел, что он ждёт и желает поговорить со мной.
– Эйнар, – как только мои собеседники отклонялись, я вернулся к созерцанию ночного города.
Он подошёл и встал рядом.
– Давно не виделись.
– Не ожидал, что ты будешь здесь.
– Почему нет? Приятный вечер, прекрасная компания, изысканное общество.
– Ещё скажи, что давно не видел цветущих разолем, а они здесь особенно хороши.
– Конечно, это было решающим фактором, – он не удержался от смешка.
– Так что привело тебя?
– Соскучился по старому другу.
– Неужели? Прости, я был занят.
– Да. Ты теперь всегда занят.
– Я же уже произнёс свои извинения?
– Я даже их принял! Не сомневайся.
Мы рассмеялись. Он стал рассказывать новости о наших общих знакомых. Я изображал интерес.
– Кстати, та девушка, – не совсем кстати сказал он.
– Какая? – я подозвал официанта и заменил свой пустой бокал на полный.
– Только что ты разговаривал с ней и каким-то мужчиной. Разве это была не Ясмина Вей?
– Вот как?
Пока Хенна была занята, моя рассеянность сыграла со мной шутку. Я совсем не запомнил их лиц. И, кажется, они и не представились, подразумевая, что мы уже знакомы. Хотя на самом деле я понятия не имел кто они такие.
Мне хватило общих, ничего не значащих фраз, чтобы произвести приятное впечатление, и они ничего не поняли. Но и сам я не вспомнил. Плохо. Мама хотела, чтобы я поговорил с этой девушкой. Интересно, для того, чтобы ей не в чем было меня упрекнуть, вежливой беседы будет достаточно?
– Ты не вспомнил её?
– Нет. Почему мне сегодня о ней все напоминают? Хорошо, что ты сказал, мама почему-то очень хотела, чтобы я с ней поговорил. Кажется, мне влетит, она будет недовольна.
– Мы вместе учились.
– Да, это я тоже слышал. Я её совсем не помню.
– Удивительно.
– Неужели?
– Она тебе никого не напомнила?
– Совсем нет. А должна была?
– Я думаю да.
– И кого же? – я засмеялся, приглашая его разделить моё веселье над самим собой, но он не поддержал меня.
– Эмму.
– Вот в чем дело, – я поставил бокал на перила и засунул руки в карманы, не хотел, что бы он увидел, что моя рука дрогнула. – Ты подружился с моей мамой?
– У нас нашлись общие темы, – он даже не пробовал отрицать!
– Даже не буду спрашивать какие.
– Отчего же?
– Ты же уже все сказал. Я понял. Что-то ещё?
– Кроме того, что мы с ней волнуемся за тебя?
– Да, кроме этого. Она хочет, чтобы я женился на этой девушке?
– А ты готов?
– Приятель, ты за кого меня принимаешь? Как я могу? Я даже лица её запомнить не в состоянии. Нечестно по отношению к девушке, не находишь?
– Как странно. Она же так похожа на…
– Эйнар. Не продолжай, – я поднял руку, жестом умоляя замолчать.
Я просто не в силах был сейчас ещё раз слышать её имя, без того чтобы не съездить ему по морде. К тому же испорченный вечер расстроит маму. Она так старалась.
– Почему? Ты заживо себя похоронил из-за этой девчонки. А сам лица её уже не помнишь!
– Я помню.
– Неужели?! Ты даже не заметил, как они похожи!
Мне уже с трудом удавалось сдерживаться, пришлось даже за перила взяться, чтобы руки не совершили того, о чем я потом пожалею.
– По-твоему любая темноволосая девчонка похожа на неё? Нет. Для меня разница очевидна. Знаешь в чем она?
– Нет. Поведай.
– Все они – не она!
Лучше бы он ушёл. Прямо сейчас. Хотя надеяться на это вряд ли стоило.
– Кайс. Опомнись. Хватит уже. Прошло столько времени, и пора уже остановиться и отпустить.
– Да. Ты прав, – какой смысл с ним спорить?
– Не поддакивай мне с таким отрешенным видом.
– Но ты действительно прав. Вот только я не смогу сделать того, о чем ты меня просишь. Как с этим быть?
– Ты превратился в живой труп. И все это ради девчонки, которая тебя бросила. И ты упорно и самозабвенно продолжаешь…
Горло сжалось, живот свело, будто меня под дых ударили. Я сам не понял, как оказался к нему вплотную и вцепился в правый лацкан его пиджака. Все ещё сжимая перила левой рукой, я стоял спиной к возможным зрителям, и была вероятность, что никто ничего не увидит.
– Замолчи. Если ты считаешь себя моим другом. Не говори о ней ничего и никогда.
Он смотрел на меня спокойно, без ответной злости. Просто пристально вглядывался.
– Не может быть, – его глаза чуть расширились, когда мысль посетила его, выражение лица изменилось. – Я специально проверял списки. Её не было среди них.
– Какие ещё списки, – я отпустил его и отодвинулся.
Усталость навалилась так внезапно. Мне действительно пришлось опереться на перила, чтобы справиться с ней. Я чувствовал, что выжат, ноги едва держали меня.
– Списки умерших. Её среди них нет. Я сам проверял.
Он же доктор. Мысль пришла отстранённо, будто кто посторонний в моей голове взял на себя труд пояснить мне происходящие события. Имеет доступ к такой информации. Наверное, он действительно сильно обо мне беспокоится, раз копал так глубоко. Это значит, что он пытался её искать? Для чего? Если думал, что она меня бросила, что хотел сделать? Собирался убедить вернуться ко мне?
И в тоже время другая, совсем иная мысль поднималась из глубины сознания. Из темноты, медленно и неотвратимо. С самого дна. Такая простая и огромная. Способная перечеркнуть собой все моё существование. У неё нет даже этого. Строчки в списке. Даже это у нее отобрали. Будто не существовала вовсе. Доказательств смерти нет.
Я почувствовал, что начинаю задыхаться. Дыра в сердце будто стала ещё больше, располовинивая меня. Показалось, что по жилам кислота вместо крови потекла, разъедая все те жалкие барьеры, что я строил все это время. Все в мгновение рассыпались в прах. И эта едкая пыль забивала мне горло, не давая вдохнуть. Я остался один перед чернотой, от которой бежал так долго. Совершенно беззащитный. Она дохнула мне в лицо, заполняя собой, растворяя меня.
Я снова увидел этот сон.
Я опять замерзал и был совершенно беспомощен. Но уже в середине разворачивающегося действия, когда осознавал, что сплю, я вдруг понял, что сон не такой как всегда. Были крошечные несоответствия, смазанные детали, понятные только мне и вдруг проступившие отчётливо. Разница для тех, кто знает. Как между уникальной вещью и подделкой. Если видел первую, никогда не спутаешь со второй. Так вот этот сон был подделкой. Меня протаскивало через череду картинок, образов, иллюзий. И все они казались такими же, как всегда, но в тоже время я чувствовал, что не такие, как обычно. Действие развивалось чуть быстрее, чем всегда. Я понял это когда увидел ледяную фигуру перед собой.
И хотя ничего не изменилось, я все так же не мог управлять собой, из-за этого чувства ненатуральности происхождения того, что я сейчас наблюдал, я видел все немного по-другому. Чувства были те же, но одновременно часть меня, будто видела все со стороны, оставаясь спокойной, не поддаваясь на этот обман, выискивая источник, эту фальшивую ноту. Наверное, благодаря этому чувству я заметил, самое главное изменение. Эмоции не захлестнули полностью. Когда статуя открыла глаза, я отчётливо увидел, что они совершенно другие. Не тот взгляд. Нет больше этой щемящей пустоты. Они были живыми! И хотя она на меня по-прежнему не смотрела, но определённо видела. Я был в этом уверен настолько, что путы сна спали с меня. Я смог двигаться и дотронулся до её щеки, прикоснулся к ней, чего никогда не происходило. Её глаза тут же закрылись, и разрушение было скорее на взрыв похоже. Будто кто-то ускорил действо, нажав на неведомую кнопку, торопясь завершить картину.
Я открыл глаза, впервые проснувшись после этого сна спокойным. Не задыхался, не ныло горло сорванное криком, сердце билось не намного быстрее, чем обычно. Уставившись в балдахин, я перебирал в голове детали сна и даже не сразу понял, что прекрасно его помню. Все детали, чёрточки, свои ощущения. Ничего не ушло! Но, что же случилось? Почему? Так долго мои ночи были заполнены этим холодным кошмаром и что же теперь изменилось?
Я сел и автоматически взглянул на часы. Три пятьдесят девять сменились на четыре ноль-ноль в этот момент.
Два года.
Я просыпался всегда в одно и то же время. Сегодня и правда, что-то изменилось. Я ясно осознал это сейчас, наблюдая, как на часах высветилось четыре ноль одна.
Я откинул одеяло и поднялся. Пошел в ванную. Стоя под душем, перебирал и перебирал в голове события сна. Как странно, обычно я не помнил, что в нем происходило. Очень размытые образы, которые и словами не опишешь и холод – вот все, что я мог вспомнить потом. И чувство потери, разъедающее меня, ощущается особенно остро именно в это время. Ничего не отгораживало меня от него, я был с ним один на один. И так каждое утро.
И в этот момент понял, что Хенны нет. Когда я просыпался, она всегда была рядом. Дать воды, задать надоевший до оскомины вопрос про врача, помогая мне расшевелиться, осознать, что я все еще живой, встать и начать очередной бесконечный день. Следуя всегда за мной по пятам, ее голос подталкивал меня, заставляя делать то, что я должен, вел меня, удерживал, привязывал к реальности. Я даже оглянулся, будто мог не заметить, что она появилась. Но ее и правда не было.
Я вышел из ванной и остановился в нерешительности. В спальне было по-прежнему темно. Никто не приготовил для меня одежду, не застеленная кровать смутно белела. Я даже немного растерялся. Никогда не считал себя избалованным или зависимым от прислуги. Но сейчас я всерьез задумался, а где же моя одежда? И куда мне идти?
В этот момент появилась Хенна.
Возле кровати завис шарик размером с грецкий орех – ее дрон, через который она всегда наблюдала за мной.
– Хенна, – позвал я и дрон тут же метнулся ко мне, завис, рядом как обычно, но она ничего не говорила.
Прошло всего несколько секунд, и открылась дверь. Она сама пришла сюда. Я уже не помнил, когда в последний раз видел ее вживую.
Все такая же серая, ничем не примечательная. В той же позе, без которой я ее, кажется, и представить не мог – сложенные на животе ладони, согнутая спина, всегда смотрит в пол, низко опустив лицо.
– Мой принц, вы проснулись? – прошелестела она.
Вопрос был сам по себе нелеп. Она же видит, что это так. Кажется, она тоже растерялась, иначе не спросила бы. Тут же осознав, что сказала, она спросила:
– Как вы себя чувствуете?
– Хорошо.
– Вы на удивление спокойно спали сегодня, и я не решилась вас беспокоить.
Зачем она оправдывается? И кстати, почему я здесь? Только сейчас я вдруг вспомнил, что произошло вчера вечером. Свой разговор с Эйнаром. Смутно помнил, как мы уходили с вечеринки.
– Что вчера произошло?
– Вас привел господин Эйнар. Вы были сильно расстроены, и он дал вам успокоительное.
– Вот как?
В голове мелькали какие-то смутные воспоминания об этом. Будто я был сильно пьян вчера.
– А что на приеме?
– Никто не заметил вашего состояния, – сразу поняла, о чем я спрашиваю, и ответила Хенна.
– Приготовь одежду для выхода, – пытаясь что-нибудь еще вспомнить, я распорядился скорее привычно, но тут же передумал: – Нет. Не нужно. Я сам.
Когда вошёл в гардеробную, даже не сразу понял, где одежда, что мне нужна сейчас. Я относился вполне спокойно, к тому, что иногда мне помогали с её выбором и подготовкой. Но, все же предпочитал делать это сам. Или мне казалось, что я самостоятелен. Не то, чтобы я не мог делать этого, но часто у меня просто не было времени, что бы тратить его на подбор вещей. Оказывается, в последние время, только так и происходило. Или мне просто было настолько все равно?
Уже по дороге наверх, я понял, что Хенна больше так и не заговорила со мной. Её не было в комнате, когда я вышел. И я тут же забыл о ней.
Почему же мой сон вдруг стал другим? И ещё раньше. Почему я не помнил его до сих пор. Моё подсознание обрекает в такую форму мои чувства и их причину. И в то-же время прячет их от меня, чтобы не делать ещё больнее? Это кажется логичным. Так что же не так сейчас? Почему?
Меня волновало сейчас, даже не то, почему изменился мой сон, а те чувства, что после него остались. Я будто проснулся, как бы ни странно это звучало. Все эти два года я жил как в тумане, прячась за портретом принца без изъяна. И, наверное, мне неплохо это удавалось. Никто ничего не замечал. За редким исключением.
Я ничего не мог с собой поделать. И как относиться к этой перемене в себе? Умом я понимал, что ничего не прошло, мне все так же мучительно больно от потери и её нельзя восполнить. Никакой надежды на это нет. Но именно её я сейчас и чувствовал. И не понимал, откуда пришло это ощущение. Что давало мне право на неё? Сон? Моё воображение настолько разыгралось, я начал сходить с ума окончательно? Не имея возможности осуществить то, чего я желаю больше всего, мой мозг преподнёс мне подарок в виде иллюзорного мира, в котором ничего ужасного не случилось? Или что ещё хуже, дал мне веру в то, что ещё ничего не потеряно. Призрачный шанс.
Я не знаю, сколько было градусов мороза, Хенна все ещё молчала, а спрашивать я не хотел. Здесь всегда холодно. Какая разница на сколько?
Звезды просто поразительны, только их свет рассеивает сегодня тьму. Нет ветра и это тоже хорошо. Я ощутил вдруг, что мне здесь очень хорошо на самом деле. Здесь пусто и всегда холодно, но мне нравилось это место. Я ощущал его только своим.
Я выключил подсветку, улегся в кресло и включил его обогрев. В нем можно было лежать и смотреть вверх. Я мог бы провести так бесконечность. В тишине, под медленно перемещающимися звёздами, лёжа и не двигаясь. Ни о чем не думая. Никому ничего не должен…
– Мой принц.
Я открыл глаза и не сразу понял, что произошло. Меня звала Хенна.
– Да, что случилось?
– Господин Эйнар хочет с вами встретиться.
– Хорошо.
Я поднялся и пошёл к выходу. Потом вдруг остановился и обернулся. Рассвет. Светло-жёлтая нитка у горизонта обозначила начало дня.
Сколько сейчас времени? Как долго я здесь? Я что, уснул?!
Это так поразило меня, что только голос Хенны вернул меня к реальности. Да что же со мной творится?!
Эйнар ждал в моём кабинете, смакуя кофе, и кажется не слишком расстроился из-за длительного ожидания.
– Как ты себя чувствуешь?
– Ты сейчас как доктор ко мне пришёл?
– После того, что вчера тебе потребовался именно доктор, ещё не уверен, – он улыбнулся.
– Все в порядке. Извини за вчера.
– Это я должен извиняться. Ведь спровоцировал тебя все-таки я. Хотя не ожидал что все настолько плохо.
– Нет, правда. Сейчас все хорошо.
– Хенна сказала, что ты мало спишь, и тебя постоянно мучают кошмары.
Я понял, что доказывать ему что – либо было бесполезно, и сразу же вызвал Хенну. С моего разрешения, она отчиталась о том, как и сколько я спал и ответила ещё на какие-то вопросы. Я не прислушивался. Все ещё не мог придти в себя. Проблемы со сном и вправду были, я отлично это понимал. Отрицать было глупо, это же очевидно. Но ни разу я не смог заснуть, как сегодня. Это все ещё последствия ночи. Это все из-за того, что мне приснилось. Это чувство надежды, что принёс мне сон, позволило так расслабиться. Это плохо. Ведь это не правда. Я понимаю это. Почему сердце не верит. И чему оно верит теперь?
– Вполне вероятно, что это следствие действия успокоительных, – я вовремя вернул внимание к собеседнику. – Но принимать их постоянно не разумно.
– Разумеется. Я и не планировал.
– Собираешься и дальше страдать от бессонницы?
– Мне кажется, теперь все будет в порядке.
Эйнар пристально изучал меня и даже немного наклонился вперёд, оглядывая.
– Ты знаешь. А ты другой сейчас. Совсем не такой, как вчера и в последнее время.
– Вот видишь. Я говорю тебе правду.
– Что-то случилось?
– Нет, – он услышал эту заминку в моём голосе, но ничего не стал говорить.
Наш разговор перешёл к незначительной болтовне, и он даже смог уговорить меня встретиться вечером. Небольшая компания наших общих знакомых, с которыми я часто общался раньше. Предполагалась, что мы вместе сходим куда-нибудь. Я не чувствовал внутреннего неприятия. Желания отгородиться ото всех как обычно. По большому счёту мне было все равно, куда и с кем идти.
Эйнар вскоре ушёл. Хенна напомнила моё расписание, и я занялся утренними делами. Сегодня день протекал в каком-то нереальном ритме. То незаметно глотая целые часы и тогда я едва поспевал следить за тем, что происходит вокруг меня. То вдруг замирал и, кажется, не то что минутная, секундная стрелка двигалась мучительно медленно.
Вечером, когда я оказался в клубе, меня не покидало ощущение, что все, кто находятся здесь, отделены от меня стеклом. Они были рады меня видеть, но прежней лёгкости в общении я не ощущал. Наверное, я просто повзрослел. Все они мне казались всё такими-же как прежде, но внутренне эта разница для меня была так очевидна и огромна, что я не знал о чем говорить. Впрочем, разговаривать здесь было практически невозможно, и это был плюс.
Хотя когда я оглядывался, многие из присутствующих были мне знакомы, некоторые даже приветствовали, по-настоящему меня заинтересовал только один человек.
Дойти до кабинки, через две от нашей, не удалось без приключений. Какая-то девушка, не заметила и налетела на меня, едва не упав. Она слишком много выпила, друзья забрали её. Пока я шёл, и сталкивался с девушками, интересующая меня кабинка наполнилась народом. Компания сидела плотно облепив заставленный столик, и тесно прижавшись друг к другу. Мне пришлось протянуть руку через низкий бортик и поступать пальцем по плечу интересующую меня девушку, что бы привлечь её внимание. Она сидела спиной ко мне, а парень справа закинул руку на спинку дивана позади неё. Он заметил меня раньше, чем она и даже успел сделать возмущённое лицо прежде, чем она повернулась. Кричать не имело смысла, а по-другому что либо услышать было невозможно, и я указал ей жестом вверх.
Я не стал смотреть и дожидаться пока она пойдёт за мной. Я просто пошёл вперёд первым.
Через балкон можно было выйти на крышу, сейчас это самое тихое место, что здесь можно было найти. Тут было красиво. Цветы в вазонах, несколько скамеек и точечные светильники, подвешенные в воздухе. Эдакая имитация звёздного неба. Но главное достоинство конечно же было в том, что здесь было относительно тихо. Музыка басами вибрировала на грани чувствительности, казалось, все здание пульсировало. Шум голосов воспринимался как общий гул, он накатывал волнами, то понижаясь, то повышаясь, но разобрать на отдельные фрагменты его было невозможно.
– Что ты здесь делаешь?
Вот так. Даже не поздоровалась.
– То-же, что и ты, – я рассматривал медленно перемещающиеся огоньки над головой и не стал к ней поворачиваться. – Отдыхаю с друзьями.
– А у тебя есть друзья?! – насмешка в её голосе была слишком вызывающей.
– Представь себе. Ты вещи свои забрала?
– Зачем? Я никуда не ухожу.
– Надеюсь, там ничего ценного. Я уже вызвал ауто.
– Я не поеду.
– Разве я спрашивал?
Иногда удобно быть наследным принцем. Даже я это признавал. Хотя бы из-за доступа практически везде. Ауто опустились сверху, и огоньки разлетелись в стороны, освобождая место. Образовалось светящееся кольцо, висящее в воздухе. Я единственный, кто мог здесь припарковать ауто.
– Садись, – как только двери открылись, я двинулся.
Ждать пришлось целую минуту, прежде чем она плюхнулась на сидение рядом. Я успел отправить сообщение Эйнару, что мне нужно уйти.
– Зачем ты это делаешь?!
– Соскучился, – рассеянно ответил я, глядя в окно.
Она молчала ещё целую минуту, но прежде чем снова начала говорить, я поднял руку.
– Давай обойдёмся без прелюдий сегодня? Я очень устал.
– Прелюдий?!
– Ты сейчас начнешь заводиться и пытаться меня оскорбить. У тебя как всегда ничего не получится и ты только больше от этого будешь злиться.
– Как я могу тебя оскорбить? Ты же такой идеальный!
– Обоюдным признанием этого факта, может быть и закончим? Я устал, хочу спать.
Я действительно вдруг почувствовал резкий прилив усталости. Хотя и не такой, как обычно, когда все тело, кажется, гудит от напряжения, а голова будто в тумане. Накапливаясь за весь бесконечный день, она позволяет не думать о лишнем, и ночью ты просто падаешь в кровать, выключаясь от перенапряжения. Сегодня все другое. И сейчас я чувствовал усталость, но приятную. Глаза слипались, тело стало будто тяжелее, но это было нормальной реакцией на трудный и продолжительный день. Давно я такого не чувствовал.
– Зачем ты забрал меня!?
– Просто решил, что мы давно не спали вместе, под одной крышей.
Она переваривала мой сарказм, что-то слишком долго. Не смотря на расслабление состояние, я уже почти решил к ней обернуться.
– Что это за бред? Какая тебе разница, где я сплю?
– Спасибо, что не добавила: “и с кем”. Не преувеличивай. Есть разница.
– Да неужели?!
– Я же просил. Давай не будем ругаться.
– Что случилось? – после продолжительного молчания вдруг спросила она, совсем другим тоном.
– О чем ты?
– Ты другой. Я тебя таким не видела… давно.
Что это за пауза была? О чем она говорит?
– Что у тебя произошло?
– Ничего. Все как всегда.
– Не надо мне лгать.
– Ты забываешься, – поскорее бы оказаться дома. Так спать хочется!
– Ты выглядишь почти таким, как раньше, – она сказала это очень тихо.
С меня весь сон слетел. Но мне хватило выдержки не обернуться к ней. Я наблюдал за ней в отражении. Она сидела, уставившись в окно и сжавшись.
– Я тебя не видела таким, уже года два, – совсем тихо сказала она. – С тех пор как…
Сколько пауз. Это начинает злить.
– Ты не понимаешь о чем говоришь.
– Я знаю! – она почти выкрикнула это. – Ты вообще перестал говорить ” я хочу”, все время только: “я должен” и ” надо”! Будто тебе самому ничего никогда не нужно!
– У меня есть долг, я должен его выполнять.
– Ну вот опять! Прекрати! Ты как робот!
– Думай, что хочешь.
– Я не об этом говорю!
– А о чем?
– Ты же таким не был раньше!
– Раньше?
– Да! Раньше! До того, как ты встретил ту девушку!
– Мы уже дома.
Ауто как раз начал заходить на посадку. Хороший повод прервать разговор, очень вовремя.
– Я останусь здесь на несколько дней, – прежде чем выйти сказала она.
Странно, с чего вдруг такое решение?
Уже лёжа в кровати, я вдруг понял, что это все, чего я так ждал весь долгий день. Вернуться, скорее вернуться туда. Ещё раз увидеть.
– Хенна.
– Да, мой принц.
– Почему ты не хотела, что бы я ночевал здесь вчера?
Я внезапно вспомнил об этом только сейчас. Будто искал оправдание и извинялся, за своё нетерпение. За весь её труд, что она в меня вкладывала. Неблагодарность с моей стороны и она в этом не виновата. Это я обманывал и её и себя, делая вид, что моя жизнь хоть чего-нибудь стоит.
– Ничего особенного, – после заминки поспешно сказала она.
Это меня удивило. И даже показалось забавным. Она что, смущена?
– И всё-таки?
Не смог удержаться и не подразнить её немного.
– Это и правда, не стоит вашего внимания!
– Хенна!
Она сейчас расплачется, судя по голосу! Такая смешная!
– Горничная.
– Что с ней? – я старался, чтобы мой голос звучал строго, а не дрожал от смеха.
– Она сказала, что во время уборки видела здесь животное, – таким убитым голосом ответила она, будто признавалась в смертельном преступлении.
– Животное?
– Мы ничего не нашли и датчики движения не срабатывали. Ей просто показалось!
– И поэтому ты решила, что я не могу спать здесь?
– Я хотела провести дезинфекцию. Грызуны опасны. Они разносят инфекции и портят…
Под её оправдания, что она лепетала несчастным голосом, я заснул с улыбкой на губах.
Но мои ожидания не оправдались. Ночью ничего не случилось. Когда я открыл глаза, мне показалось даже, что я ещё не засыпал. Но на часах, опровергая мои надежды, светилось 04:07.
Все, что поддерживало меня весь вчерашний день, все в одно мгновение пропало.
Я почувствовал, что дошёл до точки.
Я будто забыл, как управлять своим телом. Это было бесполезно. Я просто не хотел больше двигаться. Никогда. Остановить все, что ещё движется, бьется во мне.
И пустота, что раньше так пугала меня, усмехнулась мне прямо в лицо. Я знал, как она огромна. Но оказывается до этого она только подглядывала за мной, поджидая и наблюдая за моими напрасными трепыханиями, попытками сбежать от неё. Будто играла со мной, задевая лишь краешком.
Сейчас я увидел её воочию. Лёжа перед ней совершенно беззащитный, я ослеп и оглох от её черноты. Я был как крошечная пылинка на её ладони, медленно гаснущая, безнадёжно остывающая.
Я увидел себя – жалкую марионетку. Моя смехотворная защита оборвалась, с жалобным звуком лопаясь. То, что держало меня и казалось мне надежными оковами заставляющими жить, на самом деле оказались всего лишь ниточками не толще волоса. Я терял последний контроль, будто мой кукловод безжалостно обрывал эти не нужные больше ему нитки.
Семья, обязанности – ничто по сравнению с моей пустотой.
Последний стержень, мой долг, казалось, впаянный мне в позвонки и заставляющий стоять прямо, несмотря ни на что, оказался бесполезен. Просто ничем. Ведь даже если твоя спина не сломана, а все остальное бездействует – это ничего не меняет.
Это была даже не смерть. Полное погружение в небытие.
Я почти выгорел, чувствуя, как иссыхаю и превращаюсь в прах. Ещё сохраняя прежнюю форму, но осталось немного. Одно прикосновение и распад на мельчайшие частицы.
В этот момент я увидел её. Столько моментов, каждая проведённая с ней секунда была в моей памяти, но сейчас чётко и ярко, как наяву, я увидел её, как тогда в больнице. Она сидела на полу, невидяще глядя перед собой, и рассеянно улыбалась.
– Эмма. Что ты делаешь?
– Я играю с мышкой.
И я увидел, что на её ладони сидит мышонок. Маленький, забавно подёргивающий носиком так, что усики беспрестанно двигались. Крошечные передние лапки переминались. Он, наверное, был здорово напуган. И вдруг он посмотрел на меня.
Где-то мгновение, что мы смотрели друг на друга, натянулось струной, пронзительно тонкой. Вибрируя, она уходила за горизонт располовинив мир. Но слишком тонкая для такой тяжести она не выдержала. Я еще не услышал, но почувствовал это всей своей кожей. Протяжный и печальный звук, когда струна оборвалась и уронила меня в реальность, не удержав.
– …ы меня слышишь?! – оглушительного громко закричал кто-то.
Свет полоснул по глазам. Такие яркие цвета, что мне сразу стало их слишком много. Я даже не сразу понял, что это из-за того, что мои глаза открыты и к ним вернулась способность видеть. Отгородиться, закрыть веки было большим облегчением.
Но что делать со звуками? Закрыть уши руками? Я не мог ими пошевелить, меня держали за плечи, встряхивая.
– Кайс!
– Я… не могу… дышать, – выдавил я.
– Что? Что?!
– Дышать…
– Тебе трудно дышать? Не можешь вдохнуть?
– Да… ты меня сейчас раздавишь…
Давление на грудь тут же прекратилось, меня перестали трясти и отпустили.
– Ты меня слышишь?
– И буду благодарен, если ты перестанешь так орать.
Я открыл глаза. Моя спальня, свет зажжен. Значит ещё ночное время?
– Что происходит?
– Это тебя нужно спросить!
Я повернул голову, чтобы его видеть. Эйнар стоял у моей кровати и очень сердито смотрел на меня.
– Хенна меня позвала, – выдохнув предварительно, по всей видимости, чтобы успокоиться, ответил он.
– Хенна? Зачем?
– Потому что ты тут умирать вздумал! – рявкнул он, снова выдохнул медленно и прикрыл глаза рукой.
– Как видишь, она ошиблась. Что ты здесь делаешь?
Он опустил руку, удивлённо вскинул брови и посмотрел на меня с тревогой.
– Я же только что тебе ответил.
– Что ты делаешь во дворце. Добраться сюда, – я посмотрел на часы, – за семь минут от твоего дома невозможно.
– Откуда ты знаешь?
– Я просыпаюсь всегда в одно и то же время.
– Ты проснулся, как обычно?
– Да. Четыре ноль семь.
– Пока я пришёл, пока Хенна паниковала…, – я молча ждал, пока он про себя бормотал свой подсчет. – Три – четыре минуты…
Он замолчал и уставился на меня.
– Озвучишь?
– Ты был мёртвый. Когда я пришёл. А судя по твоим словам, это длилось не меньше трёх четырёх минут. Реанимация заняла остальное время.
– Но сейчас я живой.
– И это не моя заслуга.
– Уверен, что это не так.
– Мне не до шуток.
– Мне тоже.
– Ты можешь сказать, что с тобой было?
– Ты же здесь врач…
– Только, пожалуйста, не спорь! Сейчас же едем в медцентр!
– Хорошо.
Он собирался сказать что ещё, да так и застыл. Встряхнул головой будто ослышался и сам себе не поверил.
– Ты поедешь?! – изумился он.
– Конечно. Раз для тебя этого оборудования не достаточно, чтобы убедиться, что я живой и в полном порядке.
Я показал рукой вокруг. У кровати мигали какие-то приборы, просто поразительно, чего только не впихнули в стены и кажется даже в саму кровать, лишь бы венценосный владелец безвременно не покинул своих подданных.
– Ты же по-другому от меня не отстанешь.
– Не отстану, – Эйнар упрямо набычился.
Я видел сейчас все вокруг таким кристально чистым. Удивительно чётко. Отлично осознавая все вокруг, контролируя. Я знал, что он мне сейчас скажет, что нужно ответить, что бы он сделал то, что мне нужно. Это было так легко, проще, чем с ребёнком разговаривать. Я с легкостью просчитывал его даже не на ход, а на три вперёд.
Уже на выходе, пропустив Эйнара вперёд, я позвал Хенну.
– То, о чем мы разговаривали перед сном. Это была мышь?
– Да. Откуда…, – я отключил ее, не дослушав.
Медицинский центр, совсем не изменился, с тех пор как я был здесь в последний раз. Хотя это было уже давно.
Всегда думал, что доктора те ещё маньяки. Дай им волю, и они с огромным удовольствием разберут тебя на части, а потом после тщательного изучения, будут собирать с не меньшим восторгом. Но оказывается, друг доктор это бедствие, помноженное на два. Меня исследовали лёжа, сидя, в движении, и кажется, пересчитали и проверили все клетки являющиеся моим организмом.
Вовремя заметив, что процесс исследования пошёл по второму кругу, пришлось это развлечение пресечь. Главным аргументом послужило то, что я вынудил Эйнара признать, что я в полном порядке. Похоже было, что он этим был недоволен больше всего. Пришлось дать ему прямой доступ к Хенне. Ограниченный конечно. Только после этого он меня неохотно отпустил. Представляю, до чего эти двое могут договориться. Как бы не пожалеть.
Но, прежде чем покинуть здание, я сделал то, ради чего собственно сюда приехал. И забота о собственном здоровье не имела к этому никакого отношения. Мне нужно было перейти на третий этаж здания.
Коридор был пуст, впрочем, как и тогда. Здесь редко ходили. Интересно почему?
Я остановился у двери. Странно, помнится раньше она была другой. Или моя память играет со мной? Нет. Я точно помню, что едва нашел ее, когда был здесь в прошлый раз. Она практически сливалась со стеной. Замок тоже был спрятан, панель ничем не отличалась от стены, и только коротко мигнула, выдав себя, когда я открыл ее. Сейчас наличествовал вполне обычный замок. И из самых простых.
Уже догадываясь, что не найду того, что искал, я открыл замок. Дверь покладисто щелкнула, и я нажал на ручку.
Склад. Теперь это был обычный склад. Стеллажи и коробки. Больше ничего. Никаких следов того, что раньше это была палата для егерей. Вообще ничего!
На мой коммуникатор пришел вызов, я ответил не задумываясь. Даже не посмотрел, кто это, рассматривая помещение, не в силах поверить тому, что видел.
– Кайс! Ты где?!
– Эйнар. Мы только что распрощались. Я даже из здания еще не вышел.
– Почему у тебя пульс зашкаливает?
– Я в порядке, – отключив вызов, я захлопнул дверь, так и не переступив порог, и пошел к лифтам.
Да. Они не допускают ошибок. Никогда. Малейшая оплошность и все следы уничтожены. Интересно, палата для егерей просто перенесена в другое место или ее больше не существует? Вряд ли… Без медицинской помощи им не обойтись. Не могли же они… Даже думать не могу о таком! Они не могут оставить егерей без медицинской помощи! Просто права не имеют! Их так мало!!!
Двери лифта стали открываться, но еще до того, как они разошлись полностью, внутрь вломился Эйнар.
– Что с тобой опять?! – заорал он.
– Как видишь, совершенно ничего, – придать лицу спокойное выражение мне, по-видимому, неплохо удалось.
– Ты из-за чего так взволновался? – подозрительно спросил он.
Стоит ли ему говорить, я думал не больше мгновения.
– Мы можем поговорить? Не здесь.
Он немного удивился, но кивнул, глядя на меня все с тем же подозрением.
Мы вышли из здания и доехали до ближайшего общественного кафе. Мой перемещатель смотрелся здесь несколько излишне… официально? Остальные рядом с ним выглядели, как игрушки. Наверное, я слишком оторвался от обычной жизни, даже не подумал о таком несоответствии. На нас теперь смотрели со всех сторон. Я задержался в мед.центре дольше, чем рассчитывал и народу здесь было довольно много.
Пока мы шли к столику, делали заказ официантке, которая старательно старалась не пялиться на меня слишком уж откровенно, я вдруг подумал вот о чем. Каким образом стало известно, что я был в палате егерей? Там не было видеонаблюдения. Это я проверял. Открытие двери моим ключом, тоже не могли зафиксировать, такие данные из любой системы мгновенно удаляются. А еще точнее никак не отображаются. С чего я решил, что перенос палаты произошел из-за меня? Впрочем, я могу уточнить этот вопрос.
– Так что с тобой произошло? – дождавшись ухода официантки, хмуро спросил Эйнар.
И вдруг, я будто увидел нас со стороны. Я в официальном костюме, выглядел сейчас, как акула в стайке рыбешек и он. Рыба, конечно, куда покрупнее всех остальных, но все-таки… Что, собственно, я пытаюсь сейчас сделать? Втянуть единственного друга в политику? Разболтать национальные секреты? Не то, чтобы я ему не доверял. Мы конечно не так близки сейчас, как раньше и это полностью моя заслуга. Но друга дороже него у меня действительно нет и не было никогда. И знает он обо мне больше, чем кто-либо. Тогда зачем? Разве не достаточно того, что моя мать уже пыталась использовать его? Этого звоночка не достаточно? К чему такая беспечность? Это не оружие против меня, ни в коем случае. Но зачем мне портить его жизнь? Не достаточно ли того, что я уже сделал?
– Прости, я сейчас подумал, что погорячился, – сообразив, что пауза до неприличия затянулась, сказал я.
– Что значит, погорячился? – подозрительность его, кажется, только удвоилась.
– То, о чем я собирался тебе сказать… Прости, но я передумал.
– Почему?
– Не могу рисковать тобой.
– Что это значит?
– Странный вопрос. Только то, что я сказал. Эйнар, останься просто моим другом.
Он откинулся на спинку стула и сложил руки на груди.
– Я тебя совсем не понимаю в последнее время.
– Я сам себя с трудом терплю, поверь мне, – улыбка вышла кривоватой.
– Почему ты не хочешь, чтобы я тебе помог?
– Эйнар! Посмотри на меня, – я развел в стороны руки, приглашая оценить в полной мере то, что он и так видел. – Кто я, по-твоему?
– Смотря, что ты имеешь в виду.
– Это же очевидно. Я – принц. И не просто принц, а наследный. Один ты это все время забываешь. Помощников у меня более чем достаточно. Мне и приказывать ничего не нужно. Все готово и только ждет, чтобы я руку протянул.
– Это ты так просишь меня не совать нос в твои дела?
– Нет. Я прошу тебя оставаться моим другом. Для которого корона на моей голове не имеет никакого значения.
– Ты понимаешь, что после этого разговора, я еще больше волнуюсь за тебя? – и после небольшой паузы спросил: – Ты в опасности?
– Не более чем обычно.
Мне вдруг невыносимо сильно захотелось отсюда поскорее уйти. Здесь все слишком. Шумно, светло, ярко. Все вместе и все излишне. Строгие кабинеты. Апартаменты. Официальные, заранее согласованные визиты. Жизнь в соответствии со строгим расписанием. Это мой мир. Не это все.
– Хорошо. Я не буду настаивать. Обещай мне одно. Сможешь?
– Что ты хочешь? – я рассеянно смотрел вокруг, не задерживаясь на чем-то определенном.
– Ты скажешь, если понадобится помощь?
Я не стал ему отвечать. Слегка улыбнулся и кивнул на прощание, а затем покинул кафе.
Мне следовало вернуться во дворец, приступить к делам. Едва сдерживался, чтобы не прибавить шаг. Натянуть обратно свой панцирь. Вернуться в привычное русло. Эйнар и не подозревает, наверное, насколько он меня задел.
Я отчетливо понял сейчас, что на самом деле поступаю как трус. На самом деле! Как бы я не доказывал сам себе и окружающим, что моя жизнь подчиняется правилам правящего дома, только из чувства долга перед семьей, друзьями, подданными – я всего лишь нашел для себя убежище. Занимаясь делами, которых делать якобы не хотел, я просто напросто стремился отключиться от того, что мне действительно важно. Прятался от самого себя. Заставляя тело уставать до полу-бессознательного состояния, суетой повседневной забивая все мысли, чтобы не думать, не чувствовать, не разбиваться на части. Сохранить в себе, что-нибудь живое – вот все к чему я был способен.
Почему за это время, я ни разу не поинтересовался, что происходит со службой? Конечно если не считая того, что произошло сразу после… Не хотел еще больше распалять свои раны? Трусливо спрятался? А если им действительно нужна помощь? Я должен был об этом подумать! Ведь если практика, узаконенных убийств егерей действительно существует, что же я сделал что бы это прекратить? Упивался своим горем? Прятался от мира за образом идеального престолонаследника? Я же один из немногих, кто может сделать для них хоть что-нибудь! Я даже не разобрался толком, что же тогда произошло. Будто выпал из реальности. Жизнь для меня остановилась в тот момент, когда экран коммуникатора занесло снегом, и я перестал что-либо на нем видеть. И на экране и в реальной жизни.
– Кайс?
Я успел добраться до дворца, и проходил по коридору второго этажа в свой кабинет. Настолько погрузившись в свои мысли, что не замечал ничего вокруг. Наверное из-за этого я так среагировал.
– Привет.
Это же был голос из прошлого. Того самого. До ТОГО. Я будто вернулся и на мгновение стал тем беззаботным Кайсом. Просто удивительно, как мы запоминаем голоса. Можем не узнать лица, человек неузнаваемо изменится, но стоит ему заговорить – ты тут же его вспоминаешь. Хотя парень, что стоял передо мной и улыбался, вовсе не изменился. Это был Альвис.
– Я тебя едва узнал, – он подошел ближе, рассматривая меня. – Такой строгий костюм.
– Зато ты совсем не изменился.
– А зачем мне меняться? – он запустил в волосы пятерню, дурачась. – Что ты тут делаешь?
– А ты?
– Да представляешь, – удивительно дружелюбный парень, такая открытость, всего после нескольких минут знакомства! – Я же дизайнер. Дела идут хорошо. А совсем недавно моей коллекцией заинтересовалась сама принцесса!
– Нилсин?
– А ты знаешь других принцесс?
– Нет, – я даже улыбнуться смог в ответ. – Поздравляю.
– Спасибо! Я немного растерялся. Принцесса все-таки и все такое. Настоящая! Но оказывается и тут есть знакомые. Мне прям полегчало, когда тебя увидел. Так что ты здесь делаешь?
– Работаю, – я неопределенно пожал плечами.
– Да? Так мы оба с тобой везунчики!
– Не сказал бы, – немного кривовато вышла улыбка, но кажется он меня не расслышал.
– Кстати, – стремительные переходы от одного настроения к другому казались для него в порядке вещей. – Просто отлично, что я тебя встретил!
– Неужели?
– Я не знал, что мне делать! Совсем голову сломал и так удачно, что мы встретились!
– Я могу тебе чем-то помочь?
Даже представить не могу, что у нас могло быть общего. Но такому как он трудно отказать.
– Думаю да. Ты знаешь, где Эмма?
И почему я не ожидал этого вопроса? Будто под дых ударили. А он продолжал что-то говорить, много жестикулировал и улыбался.
– … думал, она давно переехала. А тут вдруг…
Мне сейчас ярко вспомнилось, как он раздражал меня с самого начала. Я был всегда очень терпим к людям, а он вызвал мое неудовольствие с первой секунды. Его явное внимание и интерес к Эмме. Моя неуверенность. Я так боялся, что она предпочтет его такого яркого и дружелюбного, легкого в общении – мне. Даже сейчас я ревную? После всего что произошло? Я чувствую эту ярость к нему потому, что не хочу делить с кем-то даже воспоминания о ней?
– Не ищи ее.
– Эй, я и забыл, как ты реагировал тогда, – что за самодовольная усмешка?! – Но я и тогда и сейчас могу тебя уверить – это не то, что ты думаешь! Я ни на что не претендую. Просто переживаю.
– Ты опоздал.
– Да, я понимаю, что времени прошло много…
Из бокового коридора, выходящего в наш, вышла девушка. Младший секретарь, судя по форме. Приблизившись, она остановилась рядом с Альвисом. Тот удивленно взглянул на нее, не понимая, что происходит, а она слегка поклонилась мне.
– Ваше высочество, вас ожидают. Меня послали вас отыскать.
– Хорошо, я уже иду.
Она снова поклонилась, но осталась на месте. По всей видимости, действительно, что-то срочное. Альвис смотрел на нее во все глаза, а потом перевел взгляд на меня.
– Кайс?!
Слушать его вопросы и излияния дальше было выше моих сил и я остановил его:
– Не ищи ее больше. Она умерла.
Я развернулся к нему спиной, собираясь уйти – пусть сам разбирается со своими чувствами и отношениями. Но уйти не вышло. За моей спиной, в нескольких шагах стояла Нилсин. Я мог просто пройти мимо нее, но замер, поразившись тому, как она смотрела на меня. Расширенными от ужаса глазами, прижав пальцы к губам. Из глаз покатилась, а затем потоком полились крупные слезы.
– Это правда? – она отняла пальцы от лица и прижала их к горлу.
Я не знал, что ей сказать. Не понимал, почему такая реакция. Она что-то говорила ночью. Так это правда? Она действительно что-то знает? Что же она делает? Зачем ведет себя так при постороннем?!
Я ушел не оглядываясь. Не хотелось больше видеть Альвиса. Тем более разбираться, что стряслось с Нильсин. С каждым шагом я понимал все больше, что повел себя, как полный дурак. Зачем наговорил, сорвался?
В приемной уже ждали несколько человек. Об этом мне сообщила секретарь, прежде чем уйти. Я как мог старался взять себя в руки.
Начались утренние встречи. Кажется, мне удалось вести себя спокойно и сдержанно, как всегда. Почти обошелся без подсказок Хенны. Было запланировано еще два выезда. Потом официальный обед. Открытие чего-то там. Еще какие-то встречи.
Я работал на автомате. Сосредоточившись только на том, что видел и слышал в данный момент. Не разрешая себе думать о посторонних вещах. Старательно загоняя вглубь чувство недовольства собой. Об этом не время и не место думать. Подумаю об этом потом. И о том, что произошло утром, и про Эйнара, и про то, что я сказал Альвису и Нильсин с ее непонятными слезами.
Но она напомнила о себе сама. Перед самым началом обеда Хенна сообщила, что сестра пытается со мной связаться. Я отказался с ней говорить и велел больше не беспокоить меня. Сам свяжусь, когда закончу все дела.
Что эта девчонка себе позволяет? Я был несколько раздражен ее вмешательством в мой график. Но даже понимая, что злюсь не на нее, а на себя – не мог пока совладать с этим чувством. Лучше не разговаривать и ни в коем случае не видеться сейчас. Позже.
Я так и не смог успокоиться до конца. Чувство неудовлетворенности будто скребло изнутри, постоянно напоминая. И еще Нильсин! Я едва успел выйти из перемещателя, вернувшись домой, а она уже ждала меня. Сидела на ступеньках, сжавшись в комочек и обхватив колени руками.
– Что ты здесь делаешь?
Сделать вид, что не понимаю, было не трудно. Я еще не готов был с ней разговаривать.
– Мы можем поговорить?
– Я устал.
– Пожалуйста.
Ну зачем так жалобно просить! Мало тебе того что сделала, еще и виноватым себя чувствовать заставляешь?!
– Хорошо, идем.
Я специально пошел в свой кабинет. Надеюсь намек будет понят и она оставит меня в покое как можно скорее. Кажется, она настроена на долгий разговор и из моей комнаты мне ее просто так не выставить. Но о чем она собирается со мной разговаривать? Что же ей нужно?
Она сразу направилась к диванам. Садиться за стол, как планировал, было уже нелепо, и я остановился и присел на его край.
– О чем ты хотела поговорить? – после нескольких минут молчания она так и не начала говорить.
– Это правда? То, что ты сказал утром? – она так тихо это сказала, что я еле расслышал.
– О чем именно?
– О той девушке.
– Я похож на того, кто будет шутить такими вещами?
– Как… как это случилось?
– Нильсин. Ты забываешься.
– Ответь, пожалуйста, – у нее задрожали губы, и по щеке скатилась слезинка.
– Я повторяю. Ты забываешься. Кому как не тебе знать, что есть вещи, о которых я не могу говорить. Ни с кем.
Я не сказал ни слова неправды. Она не имела права знать о службе. Не входила и никогда не войдет в круг посвященных. Разумеется, если я не умру раньше нее, и в этом случае ей придется занять мое место. Почему же так мерзко себя чувствую?
– Но ты же сказал это сегодня утром! Альвису!
– Это другое…
Как же тяжело объяснять, когда нет желания говорить, и нет сил притворяться! Я сжал пальцами переносицу, глаза будто горели. Как же я устал сегодня!
– Они были знакомы в частном порядке. Совсем недолго. Ты что-то еще хочешь узнать?
Она всматривалась в мое лицо так пристально. Я с трудом выдержал ее взгляд. И мне показалось, она успокоилась. Даже сделала движение, что бы встать, но остановилась и снова посмотрела на меня.
– Скажи. Как это произошло.
– Нильсин!
– Нет. Я…, – она так стиснула кулачки, что костяшки побелели. – Я только хочу знать…
Я всей кожей почувствовал, что то, что она сейчас скажет, мне лучше не слышать. Но остановить ее уже было не возможно.
– Она… С ней ничего не сделали?
Голова закружилась. Я смотрел на нее так долго, что картинка поплыла, и глазам стало больно. Кажется, я забыл, что нужно дышать. В груди все пылало.
– Почему, ты спрашиваешь об этом?
– Я…
– Что тебе известно?!
Я не знаю, что у меня было с лицом в тот момент. Но моя маленькая сестричка, глядя на меня побледнела. Из ее глаз градом полились слезы, она прижала руку к губам и смотрела на меня с таким ужасом. А затем она достала из кармана свой переговорник. Потыкала в экран и протянула его мне. На экране была фотография Эммы.
“Форма для сна” – так она называла свою пижаму. Босая.
Такой она ко мне пришла в тот вечер.
Я вышел из кабинета. Закрыл за собой дверь. Пошёл по коридору. Вытащил из уха наушник и просто разжал пальцы, как только извлёк его, позволяя упасть. Вытащил переговорник, уронил и его тоже. Браслет с руки проследовал за ними. Дошёл до своих покоев. Открыл дверь и вошёл. Закрыл и заблокировал замок. Ещё несколько шагов. Потом колени подогнулись и я осел на пол. Вот все, что я успел сделать до того, как начал рассыпаться на части.
Последний стержень во мне сломался. Больше мне не на что было опереться. Я стал бесформенной кучей деталей, ничем не скрепленных друг с другом.
Прижавшись лбом к полу, я выгибался и корчился от боли обхватив себя руками. Без слез и криков. Широко разевая рот – потому что по-другому воздух невозможно было вдохнуть. Только так выхватывая и впихивая в себя очередную порцию, практически силком. Сквозь боль в груди, что разрывала меня на части.
Я! Это все я! Я виноват в том, что её убили! Наивный дурак, поверивший, что никто ничего не узнает. Я привёл её сюда!
Она хотела меня защитить и пожертвовала собой, хотя на самом деле я её и подставил. И от неё избавились из-за меня! Я её убийца! Только я!
Я выпал из времени, не способный ни на что более. Все кругом ложь, есть только боль. В ней вся моя правда. Только она напоминала, что я ещё жив.
В дверь заколотили.
Я не понял сразу почему. Зачем этот шум?
Потом немного удивился. Почему я жив до сих пор?
Мысли текли вяло и будто разбегались, когда я пытался на них сосредоточиться. Я будто пытался поймать дым рукой.
Раз я не умер… Они пытаются остановить меня. Но от чего? Я хотел сделать что-то важное .
Заставляя себя подняться, я несколько раз падал, но всё-таки преодолел эту слабость и пошёл к окну. По пути я за что-то зацепился, но реагировать на звон за спиной не было никакой надобности. Какая разница, что там упало, разбилось, сломалась? Боль в колене, по сравнению с тем, что рвало мое сердце на мелкие лоскутки, была и вовсе несущественна.
Стекло оказалось таким приятно прохладным, когда я прижался к нему лбом и ладонями. Внизу, очень далеко, огоньки. Тем лучше.
Теперь открыть окно.
Но я столкнулся с неожиданной проблемой. Оказывается эти рамы невозможно открыть. Никаких запорных механизмов я не нашел. Возможно они управлялись не отсюда. Совсем не помню, открывали их когда-нибудь или нет. Что ж, поступим по другому. Кажется вон тот стул мне вполне подойдёт.
И снова неудача. Стул, что я швырнул, развалился от удара, но стекло осталось абсолютно целым. Обломки разлетелись в стороны. В меня ударился кусок ножки и по щеке чиркнуло.
В дверь уже размеренно били чем-то с той стороны. Ха-ха! Мой дом моя крепость!
Здесь нет камер. Это я точно знал. Но кому они нужны? Датчики в стенах, полу давали более чем достаточное представление о том что здесь происходит. Мои перемещения по комнате если не видели, но реконструировать было не сложно. Сколько у меня осталось времени, прежде чем дверь всё-таки взломают, я не представлял. Но, надеяться на многое вряд ли стоило.
Что же мне делать? Ванна? Если только попробовать утопиться. Нет, Хенна перекроет воду сразу. Ничего режущего и колющего там не было.
Оглядевшись вокруг, я всё-таки нашёл то, чего хотел! Обломки стула выглядели вполне многообещающие и натолкнули меня на удачную мысль. А вот и подходящая ваза. Только бы разбилась не слишком мелко. Трудно будет перерезать маленьким кусочком. Но все получилось! Осколки просто замечательные!
Да, и ещё! В прикроватной тумбочке взять коммуникатор. Теперь сесть в кресло. Воткнуть осколок в шею, в яремную вену. Пока до меня доберутся, я истеку кровью.
Хорошо бы наверху сейчас был ветер. Несмотря на то, что коммуникатор Эммы засыпало снегом, он все еще работал и иногда я слышу, как он завывает.
Я сел ровно.
Галстук в сторону, воротник распахнуть шире, чтобы ничего не помешало.
Острый осколок в правой руке.
Прижал коммуникатор к уху.
– Прости меня!
И тут я услышал самое невероятное, что я мог себе только представить.
Нет. Не правда. Я не мог себе такого представить. Потому что этого просто не могло быть.
В дверь уже не колотили. Ритмичные удары чем-то тяжелым отдавались в пол и я чувствовал их даже через подошвы ботинок. От этого звука, внутри будто вздрагивало что-то. Я не мог сосредоточиться. Я не мог заставить себя выкинуть все из головы, чтобы самому себе поверить. Мне нужна была всего минута тишины! Я смогу услышать это снова. В памяти точно есть то, что я ищу. Иначе…
– Прекратите! – не выдержав, заорал я.
Удары тут же перестали сотрясать дверь. Вот и тишина! Наконец-то! Сейчас! Сейчас я точно пойму…
– Кайс! Кайс, открой дверь! Ты меня слышишь?
Дайте мне минуту тишины! Всего одну минуту!
Я закрыл глаза, постарался сосредоточиться на том, что ощущал. Вот под лопатками спинка кресла, подлокотники и осколок зажатый в пальцах. Коммуникатор в другой руке. Я поднес его…
– Кайс открой!
Это невозможно! Я не смогу так ничего услышать! Что же делать?! Как мне избавиться от них? Я бессильно оглянулся вокруг. Такой разгром? Когда же я успел? Если это увидят, мне точно ничего не добиться! Я сжал коммуникатор в руке. Как же быть?!
– Кайс ответь мне! Ты меня слышишь?!
Конечно, слышу… Эйнар! Я снова посмотрел на коммуникатор. Я же могу сделать и по-другому! Он мне поможет!
– Я открою, но войдешь только ты!
После минуты напряженного ожидания, я уже стал сомневаться и судорожно придумывать новый план, но он ответил:
– Хорошо! Впусти меня, никто больше не войдет.
Я не удержался от вздоха облегчения. С ним я смогу договориться!
Под подошвами, что – то хрустело, пока я шел до двери. Все-таки стоит прислушаться что там? Вдруг это обман? Нет. Это же Эйнар. Он не может так со мной поступить.
Дверь щелкнула, и я потянул ее на себя. Постаравшись встать так, чтобы загородить собой разгром, что я учинил. Эйнар стоял прямо за дверью, никого больше не было видно. Наверное, отошли подальше, что бы не спугнуть меня. Я приоткрыл дверь пошире разрешая ему войти. Как только он оказался внутри, я ее заблокировал.
– Что это?! – тут же набросился он на меня, едва рассмотрев, во что превратилась моя комната. – Что ты тут устроил?!
– Подожди! Эйнар, послушай…
– Ты ранен?! Ты думаешь, что ты делаешь, хоть немного?!
– Эйнар…
– У тебя кровь! Тебе срочно нужна помощь!
– Именно об этом я и прошу! – сколько же еще мне сегодня кричать? – Замолчи и выслушай!
Он явно с трудом, но все-таки смог с собой справиться. Хотя если с таким лицом и дальше будет смотреть по сторонам, я не смогу от него ничего добиться.
– Мне нужно, что бы ты мне помог, – я заговорил немного торопливо, боясь упустить момент. – Просто сделай, так как я скажу. Не задавая вопросов.
Я сам себе таким жалким показался в этот момент. До чего же я дошел?! Но, если все это окажется неправдой мне уже абсолютно все равно, что будет дальше.
– Я сделаю все, что ты захочешь. Но, сейчас сделай, то о чем я прошу! Это не займет больше минуты!
– Что ты хочешь?
– Дай мне свой коммуникатор.
– Что?!
– Хорошо. Не давай. Набери номер, что я продиктую. Нажми вызов. И отмени его тогда, когда я скажу.
– Кайс? Ты…
– Я не ненормальный! Не смотри на меня так! Это действительно важно! Ты сам говорил, что поможешь мне, когда я попрошу! Этим утром! Сейчас, мне нужна твоя помощь!
Я орал на него, стоя почти вплотную. Он, молча, вглядывался в мое лицо, прежде чем отступить на шаг.
– Хорошо. Диктуй, – и полез в карман.
Я продиктовал номер, сам не веря своей удаче.
– Это же…, – удивился он, но подчиняясь моему жесту, больше ничего не сказал, странно взглянув на меня.
Потом обсудим. И ты расскажешь, какой я идиот. Сейчас мне нужно это услышать. Я должен точно знать.
Коммуникатор завибрировал в моей руке, и я принял вызов.
Прикрыл глаза.
Поднес его к уху.
Еще мгновение ловил это ощущение, когда, даже не слыша никаких звуков, чувствуешь, что на другой стороне кто-то есть. Кто-то живой.
Да, все в порядке, вот оно.
Я боялся спугнуть это ощущение, но Эйнару нужно было дать знать, когда прервать вызов. Я медленно поднял руку и качнул слегка пальцами.
Звук сброса вызова.
По шее побежали мурашки, поднимаясь выше, до самого затылка. Я распахнул глаза, не в силах пошевелиться.
– Кайс?
Я ослеп, оглох. Я провалился или взлетел? Время будто замерло. Только короткий звук связывал меня с реальностью. Я слышал его чётко и ясно.
Отбой.
Звук прерванного вызова, что дошёл ко мне с той стороны.
Кто-то завершил разговор, который мы начали два года назад.
С коммуникатора, который остался снаружи.
Это действительно случилось.
Как только я осознал это, я сорвался с места, вместе со временем, что вернуло нормальный свой ход.
Дверь грохнула за спиной. В коридоре действительно целая толпа народу. Я не различал их лиц, будто передо мной не люди, а манекены безликие и бесцветные. Пробежав между ними, понесся по коридору. На ходу уже вспомнил, что выбросил все средства связи и теперь не смогу вызвать ауто. Да и кто меня выпустит из дворца, даже если бы мне это удалось? Неважно. Потом разберусь с последствиями.
Как же мне добраться? Самое разумное и быстрое решение – гараж. Пока сообразят и отследят, куда я двигался, у меня будет фора в несколько секунд. Вот и лестница, на крыше должно быть несколько личных машин. Перепрыгивая через несколько ступенек, я поднимался наверх. В лифт входить не имело смысла, его просто остановят, если вообще дадут двинуться. Вот и крыша. Отлично! Ауто здесь и одна из них даже моя. Не пользовался им уже так давно, что и сам не помню. Нужно скорее подняться в воздух, остановить меня ещё можно было до того, как ауто оторвался от площадки. В воздухе никто не посмеет рисковать и блокировать управление.
Но я успел! Форсируя двигатель на максимум, задал направление. Кажется за мной погоня. Я сейчас преступник? Разве это не смешно? Те, кто преследовал меня, пытаясь остановить, причиняли мне больше вреда. И если им это удастся, кто знает, чем все это кончится. Но, как это можно разъяснить? Кто станет меня сейчас слушать?
Даже двигаясь с максимально возможным ускорением, лететь ещё было так долго! Как же странно люди устроены. Они так долго живут, целые годы, а то, что для них действительно важно умещается в минуты, а иногда и секунды. А когда время становиться барьером перед желанным, оно особенно невыносимо. Кажется что эти два года проведённые в тоске и отчаянии уже не так страшны, по сравнению с несколькими минутами пока ты должен просто ждать, замереть, не двигаться и совершенно ничего не делать, пока заданный маршрут выполняется.
Я вдруг понял, что слышу посторонний звук и не сразу понял, что это переговорник встроенный в ауто.
Что я мог услышать нового? Уговоры, напоминания о долге, возможно даже мелкий шантаж. Все средства хороши для того, чтобы вернуть меня на законное место. Все это будет, и нет способа избежать. Впрочем, какая разница когда? Может немного отвлекусь, и путь не будет казаться таким бесконечным?
– Я слушаю.
– Кайс! Кайс что ты делаешь?! Вернись! Тебе нужна помощь!
– Ты прав. Помощь нужна. Но не мне.
Я отключился. Слушать было все-таки невыносимо. Я тут же забыл обо всем, едва увидел, что почти прибыл на место. Четырнадцатый сектор.
Если не знать, то площадку, куда можно припарковаться и не найти. Место только для одного. Но я давно изучил здесь каждый закоулок. Одним подъемником все же придется воспользоваться. Если подниматься от общественной площадки для перемещателей, то их было бы целых три. По-другому мне просто не попасть на нужный уровень. Я должен успеть. Те, кто летел за мной, не смогут остановиться здесь и вряд ли рассмотрят эти крошечные площадки, висящие над пустотой. Уже давно задействован режим ночь. Им придется опуститься гораздо глубже.
Накопители для воды выглядели просто гигантскими, когда смотришь на них так близко. Но стоило еще приблизиться, как все менялось. Мозг не воспринимал такие размеры, как что-то реальное. Обманывал, что это просто стены, не давая почувствовать свою ничтожность, оберегая хрупкого человечка.
Петляя по коридорам, я почти не нуждался в свете. Еще один плюс к моей форе. Хотя сейчас так торопиться и не нужно было. Даже если меня попытаются догнать и вычислят, куда я иду. Никто просто не сможет войти вслед за мной. Доступа не будет. За исключением тех пары сотен человек, что находятся сейчас в казармах егерей.
Вот и нужная мне дверь. Разыскать коробку оказалось не таким легким делом. Я напрочь забыл о том, где ставил ее, именно сейчас! Что за насмешка! Надо успокоиться! Я же знаю, точно знаю, где она. Сам складывал, закрывал, отнес на полку. Точно! Второй ряд, самая нижняя полка. Вот она! Распотрошить ящик, и натянуть теплую одежду, было делом двух минут. Как хорошо, что я все это здесь спрятал!
Теперь я готов. Отодвинуть стеллаж, открыть дверь. Последняя преграда, отделяющая меня от поверхности, была прямо передо мной. Наконец-то я пришел сюда.
Ветра совсем не было, но морозная свежесть, пахнувшая мне в лицо, с легкостью его заменила. Кажется, сегодня особенно холодно. Не меньше сорока градусов, или около того. Снег скрипел так пронзительно под моими шагами.
Раньше здесь не было этих завалов. Под стеной не было никаких сугробов. Тем более таких. У выхода был расчищен целый туннель, шагов в тридцать. Снег наползал на купол, будто специально свезенный сюда. Мне здорово повезло. Наст твердый и идти по нему будет легко, пускай и на подъем. Лун не было, но света звезд вполне достаточно, что бы разобрать дорогу. Как только вышел из туннеля, я свернул налево к скалам. Хоть и не видел их сейчас в темноте, я точно знал, куда мне нужно идти.
