Читать книгу Меримусса – любовь повелителя, или Путь в новый мир - Евгения Олеговна Кочетова - Страница 1

Семья Уоллес жила прекрасной жизнью в большом двухэтажном доме среди красивых и богатых соседей. Отец семейства Винсент был мореплавателем, а впоследствии стал писателем, чьи книги о путешествиях расходились на ура. Он очень любил свою деятельность и сильно жалел, что пришлось оставить морское дело из-за ранения ноги. Когда ему стукнуло тридцать, Винсент вернулся домой и встретил красавицу будущую жену Арлин. Они вырастили двух очаровательных детишек: старшего сына Джима и младшую дочку Лионеллу, которую ласково отец называл Лиони. Матушка поначалу была против такого имени и считала его иноземным, чем-то напоминающим слово из лексикона дикарей в одной книге супруга о путешествии на восток. Однако Винсент настоял на своем, тогда он еще был полностью погружен в воспоминания, и к тому же характер девушки оправдывал значение имени… Сейчас же мистер Уоллес в преклонном возрасте, отрастил седую недлинную бороду, короткий волос укладывал на одну сторону для приличного вида. Внешность его была весьма приятная, глаза голубые, рост высокий… только вот с годами морщины окутали лицо и приспустили веки. Однако данность совершенно не смущала окружающих людей, особенно дам. Винсент всегда был объектом внимания для женщин, даже несмотря на возраст. Арлин это замечала и со временем стала опасаться.

Однажды она заболела и вскоре скончалась. Винсент сильно горевал, хотел забыться, восполнить чем-то потерю, лишь бы скорее перешагнуть этот тяжелый этап в жизни. Тут-то и появилась услужливая вдова миссис Эмерсон лет тридцати семи, с белокурыми локонами и карими глазами, без отпечатков на лице каких-либо жизненных невзгод… Внешний вид ее был и впрямь привлекательный, вызывающий исключительно положительные эмоции. Дама быстро завоевала доверие, стала близким другом Винсента, а немного погодя и новой женой. Тогда Лиони была еще подростком и никак не могла поверить, что любящий отец попался на удочку ушлой женщины, которая к тому времени схоронила двух мужей и не имела детей, что выглядело крайне странно, но имела важные связи среди банкиров и государственных служащих высших чинов. Наивный Винсент поверил в похожее горе дамы после умершего от тяжелой болезни ее второго супруга, по кому она столь сильно печалилась. С приходом Грейс Эмерсон в дом жизнь детей кардинально изменилась… Перво-наперво женщина уволила неугодных ей слуг, в число которых входила старая добрая Дороти, что работала в семье Уоллес с самого начала, присутствовала, когда Арлин и Винсент поженились, когда родился долгожданный первенец Джим, распахнув свои испуганные голубые глазёнки; когда через несколько лет появилась любимая Лионелла с точной копией пышных ресниц и бровей как у папы. Дороти, можно сказать, вырастила и выучила детей, передала им всю свою любовь в большом сердце. Нянчилась сутками напролет, и даже когда Джим поступил в университет будучи уже достаточно взрослым, то всё равно каждое утро клала ему в сумку кусочек пирога или иную сладость в специальной рисунчатой коробочке. Потеря еще одного близкого человека сильно сказалась на детях, особенно девочке, никто больше не смог заменить ей добрую Дороти. Долгое время Лиони не принимала новую няньку от Грейс и противилась, у нее часто возникали конфликты с мачехой, которая в основном вела себя хладнокровно, лишь барским тоном выгоняла из зала или столовой, когда было что-то не по нраву. Ежели с дамой девочка конфликтовала, то как ослушаешься собственного отца в его доме, являясь еще ребенком и не зная жизни. Внутри Лиони кипела, очень переживала, даже хотела убежать, если бы однажды не захворал и сам папа…

Последние года он стал частенько выпивать крепкие напитки, в чем ему пособляла вторая супруга, прибравшая к рукам всю семью Уоллес, за исключением, конечно, сердец детей, их ей было не видать. Правда Джим всё же более спокойно относился к ситуации, так как редко появлялся дома, обучаясь и постигая науку, а чуть позже и сам женился на девушке из приличной семьи, что училась в том же заведении, но на ином старшем курсе. Умный и талантливый паренек в круглых очках сразу привлек ее внимание. У него был русый оттенок коротких волос с небольшой челочкой у лба, выразительные глаза с ресницами, словно у красивой куклы, брови ровной дугой, аккуратный для мужчины нос и приличного размера узорные губы; забавные, чуть оттопыренные маленькие уши, что смотрелось абсолютно умиленно и только придавало своего шарма, добрый взгляд, открытая и бескорыстная душа с неконфликтным характером; приличный рост и стройная фигура. Быть может, поэтому, в силу своего светлого восприятия мира юноша не хотел верить в корысть или нечто еще тёмное со стороны миссис Эмерсон, надеясь, что дама, наоборот, вытащит отца из траура и вернет к жизни, и особенно писательству, которое он давно бросил, ведь прошлые книги на данный момент уже потеряли былую славу, их перестали выпускать, соответственно, прекратился и доход. Супруга Джима очевидно уступала по внешности, так как для женщины обладала не сказать, что красивыми чертами лица, а возможно, и вовсе непривлекательными. Светлый, напоминающий выцветший пшеничный оттенок слегка вьющихся, благодаря бигудям, негустых локон, серые достаточно большие глаза, но с непримечательными тонкими бровями также светлого цвета, длинный, расширенный к низу острый нос, узкие губки с невольным опусканием уголков рта от недовольства либо же подобных эмоций; выраженные скулы, широковатый овал лица с вытянутым резким подбородком; очень белая кожа, приличный рост с обычной, худощавой фигурой. Союз с Изабель одобрила сама мачеха, теперь усердно подыскивающая жениха для оставшейся в доме единственной падчерицы. Однако, в отличие от брата, Лиони имела более волевой характер и никак не хотела поддаваться чужой тётке.

Как-то раз, невзирая на нездоровое состояние Винсента и его частый кашель в мятый платок, Грейс повела супруга в гости в особняк друзей, где мужчина встретил молодого приятного человека, так же, как и когда-то он, – мореплавателя, а точнее, недавно устроенного его тётей на флот пока в качестве начинающего. Юноша приглянулся отцу, и тот задумался познакомить его с дочерью. Естественно, Грейс была против, ведь кандидат небогат, ничем не примечателен в высшем обществе, к тому же ходили слухи о его скверной тётушке, которая ни с кем из приличных горожан не находила общего языка. В свою очередь выбор дамы давно пал на богатого банкира, происходящего из знатного рода. И всё бы ничего, вот только было ему уже далеко за сорок, да так далеко, что не угнаться… Весьма зрелый, можно сказать, пожилой мужчина хоть и выглядел вполне прилично для своих лет, но всё же имел фигуру, соответствующую стадии старения; седоватый, в бывшем брюнет с редеющим волосом у высокого лба и залысиной на макушке, крупное лицо, под глазами были видны мешки, большой нос с почти отсутствующими тонкими губами и складками вокруг них, в общем, старик есть старик, особенно для юной леди. Грейс не стала пока убеждать Винсента и какое-то время выжидала.

Понимая своё состояние, отец пригласил к себе в дом того юношу – будущего мореплавателя с целью представить дочери. Черные широко открытые глаза парня постоянно бегали из стороны в сторону, видимо, из-за волнения. Взмокший у лба волос прилизан набок, одет прилично, но пиджак испачкан в еде, что, безусловно, сразу заметила недовольная Грейс, а позже и Лиони. Супругу возмутила самовольность Винсента и его непослушание. Лиони сегодня надела скромное темно-зеленое платье с высокой горловиной, длинный рукав небольшим буфом у плеч, на и без того тонкой талии корсет, юбка расширенная. Как только она вошла в гостиную, где обитатели пили чай, юноша сразу же понял, что зародилась симпатия. Иного быть и не могло, Лиони являлась миловидной красавицей, стоило только распахнуть выразительные голубые глазищи с пышными ровными бровями и длинными черными ресницами… Весьма аккуратный носик с легким намеком на приятную курносость, узорные пухленькие губки и, конечно же, открытая искренняя широкая улыбка во все ровные зубы. Одна лишь она могла завладеть всем вниманием и обескуражить, а широкие брови были настолько подвижные и ярко передающие каждую эмоцию, что порой казалось, они жили своей жизнью, извивались разом или по отдельности во все возможные стороны; и это также придавало особе своего необычного шарма. Телосложение ее стройное, довольно хрупкое, рост средний, идеальный для женщины. Сегодня тёмно-русый длинный волос, имеющий от природы легкую волнистость, частью заколот и украшен гребнем, остальные лежали на спинке и плечах. В гостиную светили солнечные лучи из окон, падая на локоны сидящей на софе, придавая необыкновенный блеск и словно осветляя их оттенок. Пара познакомилась, молодого человека звали Эдвард, вроде бы приятный, скромный, лишь некоторые моменты смущали девушку. Она вообще была придирчива к мужскому полу и симпатии, а особенно в силу юности обладала свойственной многим мечтательностью, читая в книгах о большой и светлой любви, где конец всегда счастливый. Для Лиони обязательно должны быть чувства, ведь без них брак обречён на распад, и пусть не официальный, но духовный точно. Она часто вспоминала свою маму, насколько та была влюблена в Винсента и порхала будто птичка, а сейчас девушка видела перед собой холодную и чужую женщину, вполне легко занявшую место Арлин не только в доме, но и сердце отца. Охватывала печаль, мечты стремительно рушились как карточный домик. Грейс делала вид, что ей интересно общаться с парнем, слушать его невнятные то ли из-за тревоги, то ли характера речи о приличной, однако небогатой семье, которая едва потянула его образование, собственно, то же и у Лиони: последние года отец с трудом мог оплачивать учебу, поэтому по совету Грейс девушку перевели на домашнее обучение музыки. Позже юноша покинул дом, миссис Эмерсон молча встала с надменным выражением лица, взяла супруга под руку и повела подышать воздухом в сад, но самом деле высказать недовольство и снова попробовать переубедить в сторону богатого банкира, уверяя в искренней заботе о падчерице и ее будущем. Лиони чувствовала себя очень одинокой в большом пустом доме, отец мало с ней общался, брат вовсе теперь жил в подаренном родителями его супруге особняке. Богатая семья знала о финансовых трудностях семьи Уоллес, однако они любили дочь, видели ее рвение выйти замуж именно за Джима, а также в самом парне имелся явный потенциал, не без помощи, конечно, семьи Изабель его ждало хорошее будущее доктора и, возможно, даже профессора. Именно его микстуры и иные лекарства хоть как-то помогали отцу держаться. Джим всерьез задумался, в чем же кроется источник хвори Винсента, некогда пышущего здоровьем, не считая давней душевной травмы…

Одним днем Лиони прогуливалась возле прилавков в городе и случайно наткнулась на быстро вышедшего из-за угла Эдварда. Он, как всегда, суетился, глаза снова забегали от волнения, речь терялась. Девушка искренне улыбнулась и была рада встречи.

– О… пппростите, я такой неловкий… – вымолвил с частым дыханием молодой человек, быстро укладывая челочку набок.

Лиони вновь широко улыбнулась и даже слегка похихикала. Они обмолвились парой фраз и договорились о встрече для прогулки через пару дней. По возвращении домой девушки обнаружила в столовой нежданного гостя, а точнее, приглашенного Грейс. Это был всё тот же претендент на сердце – богатый банкир мистер Далтон. Винсент отсутствовал, и хозяйка сама принимала и угощала изысками кухни важного гостя. Мужчина имел достаточно крупное телосложение и выпуклый живот, любил вкусно поесть, а особенно выпить вина или рома. Он уже видел молодую Лиони и, естественно, дал согласие, несмотря на недавний развод с бывшей супругой одногодкой. Видимо, зрелая седоватая женщина его перестала устраивать и наскучила. С натянутой любезностью и улыбочкой мачеха позвала Лиони присоединиться. У девушки совершенно не было желания общаться с данными людьми, она ради приличия вошла в столовую и поприветствовала гостя без радости на лице, в отличие от его сластолюбивого взора, что ходил снизу-вверх. А когда мужчина испачканным в жирной курице ртом и застрявшими в зубах частицами еды сказал присесть на стул возле и поведать ему о себе что-нибудь занимательное, например, чем она занимается вечерами, то Лиони не выдержала… Сначала девушка недоуменно подняла одну бровь, показывая явное недовольство, а вторую, наоборот, опустила и обе умело скривила. Затем быстро извинилась и ринулась с места прочь. Грейс сделала глубокий вдох, но медленно выдохнула и держала себя в руках, мистер Далтон округлил глаза, даже расправились морщины на мгновение. Дама тут же извинилась несколько раз и пообещала, что скоро девица усмирит свой пыл, ей придется. Гостя неожиданно охватило странное чувство то ли азарта, то ли взбудораженности, он о чем-то задумался со скрытной ухмылкой на лице и в конце обеда сообщил, что не откажется от предложения и готов подождать обещанное.

Лиони провела полдня на прогулке с Эдвардом. Он пытался шутить, бегал вокруг деревьев словно ребенок, резвился и падал на траву. Задорной Лиони тоже порой не хватало подобного ребячества, вновь вспомнилось беззаботное детство и игры с братом в догонялки. Раньше она всегда была веселой, озорной, предприимчивой и авантюрной. Они даже ради шутки с Джимом лазали в чужой сад собирать яблоки. В общем Эдвард вызвал у нее симпатию впервые в жизни, правда пока невольно таящуюся внутри… эмоции будто боялись показаться наружу, ведь молодая леди была робка и, несмотря на внешнюю смелость, смущена. Почувствовалось нечто странное, возможно, некое пока еще легкое желание быть рядом с парнем чаще и ближе. Даже невзирая на некоторые недостатки вроде неаккуратности в виде сальной челки, всегда прилипшей ко лбу, пятен на одежде, несуразного иногда поведения с нелепыми фразами и шутками, резкого ступора с тревогой, когда нужно, наоборот, сказать свое решительное мужское слово или даже где-то заступиться и тому подобное, – Лиони пыталась убрать это всё немного назад, ей показалось, она увидела в нем доброту и искренность, а самое главное серьезные намерения и чувства.

Очень скоро Эдвард сообщил, что вынужден ненадолго отправиться на учения на флоте, но будет обязательно писать письма дорогой Лиони и с нетерпением ждать возвращения для предложения руки и сердца. В первом письме парень с ошибками написал, что уже скучает, неверно назвав девушку через «е» – Леони либо Леонелла. Многие не понимали, почему отец выдумал «и». Это совсем не смутило, она, наоборот, умиленно улыбнулась, полагая лишь о мелочи. Но ведь странно, что жених не знает, как все-таки зовут его любовь… Лиони тут же написала ответ и попросила старшего слугу отправить письмо в ближайшее время. Он кивнул, принял конверт и направился по своей служебной лестнице. Внизу из-за угла появилась миссис Эмерсон, скрестив руки на груди и смотря наверх взглядом исподлобья. Как только слуга дошел, дама протянула ладонь, куда был положен конверт.

– Молодец, – первое произнесла она без улыбки. – Этот лишний львёнок не испортит мои планы, – с искаженным от недовольства лицом добавила и направилась дальше.

По прошествии времени Лиони переживала, почему же больше нет вестей. На ее вопросы, слуга уверил о неполучении каких-либо конвертов для мисс. Она написала еще несколько писем, которые были якобы отправлены.

Однажды девушка вошла в спальню к лежащему под одеялом на кровати отцу. Сегодня ему снова нездоровилось, к тому же сильно упало зрение, даже очки плохо помогали. На тумбе рядом стояла чашка выпитого чая, что приносила любящая супруга, а она сама сидела рядом и брала некие бумаги из рук Винсента. Быстро складывая, дама спрятала среди листов ручку, затем спешно вышла. Сообразительная Лиони заподозрила неладное, но сначала присела и обняла папу.

– Дочка, я хочу, чтобы ты была счастлива, так что, я даю согласие на свадьбу с Эдвардом, а Грейс примет твой выбор, только дай ей время… – вымолвил негромким тоном мужчина, поглаживая ладонь дочери.

– Думаю, у Грейс давно свои планы и время ей играет только во вред, – удрученно ответила Лиони, уже потеряв надежду.

– Не говори так, она старается для вас. Посмотри, как счастлив твой брат с Изабель, это ведь она посодействовала знакомству. Я знаю, вам пришлось нелегко, как и мне, но время доказало верность Грейс нашей семье, она с нами вот уже семь лет, – продолжал мягко убеждать отец, словно совершенно ничего не осознавал на самом деле.

Разве семь лет это так уж много, сравнивая с целой жизнью? Нередко люди проживали вместе двадцать, а то и тридцать лет, а потом всё вдруг резко менялось, и уже в бывшем любящие супруги становились злейшими врагами. Лиони все равно не понимала отца, хоть и не хотела ранить своими словами против, в детстве было и так достаточно скандалов в доме, сейчас, когда он стар и болен, дочь желала прожить это время в мире и спокойствии, возможно, помочь тем самым продлить жизнь папе. Но некто, наоборот, ее целенаправленно укорачивал, взгляд вдруг упал на пустую чашку на тумбе, подумалось, что же там было налито… Перед уходом дочка решила спросить о тех бумагах в руках Грейс, отец ответил, что это всего лишь мелкая формальность по поводу дома, дабы в будущем семья его не потеряла, останься они одни. Сердце Лиони забилось в груди, охватила тревога. Спокойным тоном отец добавил:

– Я подписал. Так посоветовал мистер Далтон.

Рот девушки вовсе открылся, как и округлились большие глаза, переполненные страхом. Она вышла за дверь, оперлась спиной на косяк и, тяжело дыша, пыталась собрать мысли; ранило и волновало больше всего то, что она не имела влияния на собственного отца, он не слушал и не слышал, полностью утопая в сетях Грейс и ее якобы друзей. Винсент безоговорочно доверял опытному банкиру Далтону, кто, по его мнению, знал все детали подобных дел и помогал решать сложные вопросы с имуществом и финансами.

Позже Лиони намеревалась обратиться к брату и поведать свои догадки. В особняке Изабель поначалу встретила ее вполне радушно, но, услышав нелицеприятные слова в адрес мистера Далтона, безусловно, не поверила, ведь у него репутация порядочно человека и девушке не стоило такое говорить, если не имеется фактов, а тем более ставить под удар брата, когда его карьера начала идти в гору. Джима часто не было дома, он заканчивал учебу и попутно работал у профессора, изучая и биологию, и ботанику. После речи Лиони о догадках по поводу дел мистера Далтона против ее семьи Изабель выразила негодование; дама держала бокал вина и, допив уже третий, попросила незваную гостью уйти, пока не разразился спор. Чего и стоило ожидать, супруга брата отвергла Лиони, да и вообще относилась к ней довольно холодно, а быть может, Изабель такой всегда и была.

Прошло какое-то время, до Лиони дошел слух, что в порт прибыли корабли с учения и все участвующие вернулись домой. Она с нетерпением ожидала увидеть Эдварда, невероятно переживая об отсутствии весточек. Но прошла неделя, а от него не было слышно, притом, что одна знакомая обмолвилась, как недавно видела его с хромающей матушкой, возможно, парень ухаживал за больной и пока был занят. Во всяком случае Лиони хотелось в это верить. Тогда решительная девушка собралась и пожелала сама навестить дом жениха. Надев светлую шляпку с цветами на полях и молочное красивое платье с открытым скромным вырезом в ажуре и узорах в мелких бусинках, она велела кучеру отвезти в нужно место. Дом родителей Эдварда стоял в конце улицы предпоследний, перед ним была небольшая лужайка и деревца. Ворота открыты. По просьбе, кучер высадил Лиони чуть дальше, таким образом она хотела сама дойти и сделать некий сюрприз. По пути встретилась как раз соседка лет пятидесяти, что живет в последнем доме. Взволнованная и лучезарная от предвкушения долгожданной встречи Лиони шагала ближе и повернула направо у ворот, где чуть дальше внутри на лужайке обнаружила Эдварда, его матушку, еще одну зрелую красиво одетую в драгоценностях даму и совсем рядом достаточно молодую темноволосую особу, которая держала парня под руку и с улыбкой о чем-то разговаривала с присутствующими. На вид совершенно непримечательная, худая, маленькие, далеко посаженные карие глазки с характерными темными кругами под ними, длинный неровный, чуть крючковатый нос и накрашенные бордовым цветом обычные губки. В собранных внизу редких волосах дорогие украшения из жемчуга, то же на ушах и шее. По внешним сходствам можно было догадаться, что дама напротив в драгоценностях – это ее мать. Велась беседа о том, как внезапно встретились молодые за границей во время учения Эдварда и отдыха там Эмили, и сразу же влюбились друг в друга, не теряя времени и уже поженившись. Не было передела поражению Лиони, в такое просто невероятно поверить, такого никак не могло быть по представлению девушки. Она резко остановилась и пошагала назад вне поля зрения беседующих, пока ее никто не заметил, однако Эдвард случайно повернул голову вправо и тут же взмок от волнения, второй рукой невольно теребя влажную засаленную чёлку. Черные глаза вновь забегали. В окутанном шоке девушка неудачно наступила на подол каблуком, повернулась вперед и, запутавшись в платье, упала на землю. Испачкавшись в пыли и порвав в нескольких местах красивый наряд, с которого посыпались пришитые бусинки, Лиони впопыхах встала, не обращая внимания даже на поцарапанные ладони, и быстро побежала до кареты. На лужайке дамы также уловили чей-то мелькнувший силуэт и некий шум за каменной оградой. Заметила всю ситуацию и соседка, и некоторые иные гуляющие горожане, весьма удивившись. Кто-то принялся сразу осуждать, называя поведение девицы невоспитанным и вульгарным, ибо она заявилась к дому женатого человека разодетой как кукла, а вот падение вызвало смех, мол, так и надо, поделом.

Молва быстро разнеслась по округе о произошедшем у дома Эдварда, донесли и до Грейс, отчего женщина неимоверно злилась и ненавидела своенравную, самовольную падчерицу, часто называя за глаза «лишний или ненужный львёнок» из-за характера и сравнения с тем, как в животном мире таких загрызал новый главенствующий лев.

Лиони сильно переживала, что потеряла Эдварда, точнее о том, что он так подло поступил. Объяснения его поступка никак не доходили до ума наивной особы. Надежда угасла, окутало разочарование и нежелание дальше жить. Но еще больший удар принесла смерть отца. Он умер в своей постели, так и не оправившись от продолжительной хвори, медленно съевшей его тело. Лиони, можно сказать, была полностью сломлена и убита горем в одиночестве, даже невзирая на визиты брата, который пытался ее поддержать, поил успокаивающими настойками и придумывал пусть и скучные, но темы для бесед, в основном про его работу и учебу. Однако приезжать часто он не мог, времени не было, да и супруга убедительно советовала не пропускать занятия с самым солидным в городе профессором, дабы не пошел нелестный слух о филонящем муже. От горя Лиони слегла и почти не выходила на улицу.

Не прошло и месяца после похорон, как в спальню заплаканной девушки без стука вошла Грейс и разбудила громким голосом.

– Вставай, у тебя много дел! – заявила она барственно.

Девушка подняла голову и привстала, прищуренно ожидая дальнейших явно неприятных речей.

– Мистер Далтон ожидает встречи с тобой уже долгое время, думаю, стоит почтить его своим ненаглядным присутствием, – уверенно добавила дама с колкостью.

Лиони вскипела, вскочила с постели и решительным тоном, указывая пальцем на мачеху, воскликнула:

– Мне всё равно, что вы думаете! Я всё знаю про ваши темные делишки против моего отца и нас!

Грейс лишь замедленно моргнула, следом показала лукавую ухмылку, чем, безусловно, ошеломила девушку. На даме было черное якобы траурное платье в показе на людях горя после внезапно ушедшего любимого мужа.

– Ты даже не представляешь, насколько сильно ты мне надоела… Твой братец оказался куда умнее и сговорчивее, но ты… это нечто. Я еще не встречала такого характера у девиц, наверно, это у тебя от матери, ведь папаша был весьма покладистый, даже лучше, чем мой второй… – вдруг нарочно спокойно и хладнокровно дополнила она.

И без того ослабленная Лиони чуть пошатнулась на месте. Но, превозмогая боль, все равно не могла позволить вспоминать о родителях в подобном мерзком ключе. Девушка обошла кровать и, подойдя ближе, смотря прямо в бесстыжие глаза мачехи, насколько возможно не показывать ужаса, храбро ответила:

– Не смейте трогать честное имя моих прекрасных родителей, вы их пальца не стоите, ни гроша!

Грейс вновь улыбнулась и, намереваясь уйти, выдала:

– Все гроши сейчас мои, в том числе дом. Ты здесь теперь никто, так что приведи себя в порядок и не вынуждай меня выгнать тебя прямо на улицу. Мистер Далтон скоро прибудет, – подняла высокомерно голову и вышла за дверь.

По пути дама про себя думала: «Такой прекрасный папа, что не успел забыть одну, уже принял другую, наплевав на своих же детей. Какие бестолковые и предсказуемые мужчины».

К вечеру на пороге появился банкир. Одет с иголочки в дорогой новый костюм, начищенные до блеска туфли; запах парфюма и золотые часы на цепочке в верхнем кармане пиджака. Лиони была в своем старом сером закрытом платье без рюш или иных украшений, волос комком собран чуть наверх. Глаза безрадостные и опустошённые. Девушка выглянула с лестницы вниз, там в гостиной находился гость и бодро рассказывал Грейс о своих делах и нерадивых посетителях банка. Желания спускаться совершенно не было, она намеревалась уйти обратно, но из столовой неподалеку вышла служанка хозяйки с подносом вина и, увидев Лиони, громко обратилась:

– Мисс Уоллес, что же вы там прячетесь, прошу, пройдемте в зал, там вас ожидает гость!

Скорее всего, служанка сделала это нарочно и привлекла внимание беседующих. Мистер Далтон подскочил с софы так, что выплеснул из бокала красное вино себе на светлый пиджак. Быстро выйдя в холл, он застал на лестнице девушку и, расплываясь в улыбке, оживленно обратился:

– Мисс Лионелла! Я так рад нашей долгожданной встрече, умоляю, не уходите, дайте мне шанс, я постараюсь завоевать ваше доверие!

Доверия не было, но и не оно одно главное в сей ситуации… Лиони удрученно посмотрела на совершенно непривлекательного для нее мужчину и медленно начала отворачиваться. Грейс выглядывала из-за дверного косяка и пришла в очередной раз в ярость из-за несносного и упертого характера падчерицы, планируя завтра же отправить ее прочь, ведь дама уже получила все необходимые документы на право собственности дома и распоряжения счетом в банке, что и было ей изначально нужно, когда появилась она в жизни Винсента. Но вдруг мистер Далтон произнес:

– Я нашел Дороти.

Лиони остановилась и округлила глаза, затем повернулась, взволнованно дыша. Более вселяющим надежду тоном мужчина дополнил:

– И я могу вернуть ее, она будет работать у меня в доме, и вы снова можете быть вместе. Сколько хотите и когда хотите… как в старые добрые времена…

На такие слова о милой сердцу нянечке Дороти Лиони просто не выдержала, слезы покатились из ее глаз, неимоверно сильно захотелось увидеть и обнять родную душу. Девушка спустилась вниз и подошла. Мистер Далтон достал из кармана пиджака бархатную бордовую коробочку и, открыв, подал ей. Внутри находилось кольцо с большим бриллиантом. Она приняла, хоть и не надела пока. Он подкупил ее не драгоценностями, а надеждой. Дороти находилась в другом городе и по словам мистера Далтона ее вскоре привезут.

За это время произошла вынужденная свадьба, и Лиони стала женой. В церковь она идти не хотела и по просьбе Рэндала священник пришел на дом в качестве исключения за хорошую оплату. Однако многие прихожане узнали о таком, по их мнению, неуважительном поступке по отношению к вере и осудили богохульную девицу. На улице проходящие стали коситься и перешёптываться. Невеста надела платье, которое ей выбрал сам жених, ей было все равно в чем вступать в брак, что ненавистен. Длинная фата полностью закрывала ее лицо, дабы не было видно норовящих пробиться слез. По окончании обряда священник уехал, в дом приглашены некоторые гости, ибо совсем без свидетелей выглядело бы странно и невежливо, и потом, престарелому новоиспечённому мужу очень хотелось показать красивую, молодую «статуэтку», украшающую теперь его дом. Из числа гостей была соседка Эдварда, Грейс не пришла, сославшись на внезапную хворь; приехали Джим с женой, некоторые коллеги и друзья мистера Далтона, а значит такие же самодовольные богачи. У одного и впрямь была тоже довольно молодая супруга и маленький сынишка лет шести. Белокурая дама тихо подбодрила унылую невесту и сказала, что со временем она привыкнет, особенно сблизит рождение ребенка. От слов женщины Лиони, наоборот, стало еще тошнотворнее. Брат также заметил грусть на лице сестренки, но с ним рядом постоянно была супруга, отлучаясь лишь на минуту за очередным бокалом вина. В итоге дама весьма набралась и с трудом могла передвигаться, Джиму пришлось уехать раньше, отвезти Изабель домой.

Очень долгий и утомительный день первой в жизни фальшивой «недосвадьбы» наконец-то закончился. Парад лицемерия, лжи и криводушия утих. Лиони села на край кровати в комнате, которую ей любезно выделил хозяин, и долго размышляла о том, куда повернулась ее никчемная жизнь и к чему это всё ведет. Она даже представить не могла раньше такой свадьбы и тем более такого мужа. Лишь мысли о дорогой Дороти придавали ей сил. Сегодня благо обошлось без брачной ночи, престарелый супруг сам устал и, выпив крепкого рома, уснул в другой комнате.

Новым днем Лиони поинтересовалась у главного слуги, не приехала ли новая служанка, на что тот ответил отрицательно. Мистер Далтон же принес весть, что посланный человек уже на пути к дому. Он пригласил Лиони к ужину и позже посетил ее спальню с рюмками рома, предложив одну ей. Девушка затревожилась, стала напоминать об обещании дать ей время и не давить, но теперешний муж был не согласен и не понимал, к чему эти все глупости, ведь они все равно уже женаты. После ее усердного отрицания он стал раздражаться, друзья и без того подтрунивали о его бессилии и нежелании молодой жены. Нависнув тучей над хрупкой Лиони, Рэндал начал даже угрожать, что сейчас позовет кучера и повелит ему ее держать. Шокированная девушка подскочила с места, но не успела убежать, мужчина схватил за руку и нанес ладошкой смачный шлепок по щеке, дабы успокоить. Разозленный он разбил рюмки о пол и направился к выходу, где в коридоре едва не наткнулся на пришедшую на крики служанку. Хозяин велел дать тряпку и веник его жене и пусть та сама всё убирает, коли вместо полноценной супруги выбрала иной путь.

Вскоре к дому подъехала крытая карета с посланным слугой за Дороти. Лиони с нетерпением и суетой понеслась на улицу встречать. Дверь отворилась и оттуда появилась белая морщинистая ладонь, следом вышла пассажирка. Лиони громко и звучно ахнула, пошатнувшись на месте; рот не мог закрыться, а глаза округлились до нельзя. Перед ней стояла абсолютно незнакомая зрелая женщина.

– Кто это? Что это всё значит? – сквозь ошеломление спросила девушка слугу рядом.

– Это Дороти, мэм, – ответил спокойно тот. – Мы привезли ее.

Лиони смотрела на незнакомку и медленно, с растерянностью закачала отрицательно головой.

– Это ведь не она, вы привезли другого человека… – повторила, едва не плача.

– О, миссис Далтон, ошибки быть не может, мы следовали четким инструкциям мистера Далтона.

Лиони вдруг негромко вымолвила:

– Я не миссис Далтон, а это не моя Дороти.

Вслед она вдруг воскликнула для всех намного слышнее:

– Я не хочу вас видеть, убирайтесь прочь!

Повернулась и хотела побежать, однако позади оказался супруг и принялся успокаивать.

– Ты специально это сделал, ты обманул меня! – сквозь слезы кричала девушка.

Рэндал уверял, что это какая-то ошибка, он, наоборот, старался сделать ей лучше. Возможно, просто той Дороти уже вовсе нет в живых, а эта будет отличной служанкой и помощницей, хоть и зовут ее на самом деле по-другому. У Лиони сегодня случилась едва ли не истерика, мерзкий и низкий поступок ударил в самое и без того разбитое сердце. Позже приехал брат, дал успокаивающую настойку, и она наконец уснула. Джим также сильно переживал за сестру и ее сломленное состояние. Постоянно думал, как может помочь… После ужина Рэндал поведал о приглашении в дом своего друга, на что Лиони отказалась, слово за слово, ведь характерная девушка тоже не хотела поддаваться, и в итоге супруг вновь ударил ее по лицу, отчего она едва не упала на пол. Ахнув, Лиони в ужасе убежала к себе и заперлась.

В один день девушка уловила беседу Далтона с пришедшим к нему мужчиной. Хозяин обещал помочь ему с вопросом дележки наследства и за вознаграждение сделать всё возможное. Позже, когда Рэндала не было дома, она пришла в его рабочий кабинет. На столе лежали разные документы, в ящике стола тоже, но он был закрыт на ключик, которого нигде не было видно. Вероятно, хозяин носил его с собой, а внутри лежало что-то важное. Лиони хотела об этом узнать. Сей ночью муж вернулся поздно, изрядно выпивший, разило женскими духами, видимо, провел время с куртизанкой. Он уснул прямо в гостиной на софе и в одежде. Лиони тихо подошла к храпящему и пошарила руками по карманам, некий ключик висел на тонкой цепочке вместе с иными. Удачно открыв им ящик в кабинете, внутри она увидела листы и папки. В одной из них обнаружился лист с печатью и подписью Грейс, а также самого Рэндала. Это был договор о получении части денег от проданного дома и земли Уоллес. Лиони хоть и была в принципе готова к подобному, но всё же сильно поразилась, что даже упала с корточек на ягодицы. Грейс уже успела кому-то выгодно продать жилище с помощью Далтона и, вероятно, покинула его или вовсе город. Он же ей посодействовал и с переоформлением так, чтобы дети не могли ни на что претендовать, в свою очередь подруга пообещала взамен не только деньги, но и Лиони, на кого пал его глаз. Там были и другие документы, похожие. Эмоции разом накрыли девушку, невозможно описать тот ужас, испытанный ею. После она положила всё обратно и вернула ключи на месте, в карман громко храпящего мужа, раскидавшего руки и ноги в стороны и выпустившего из-под рубахи брюхо.

В пасмурный день Лиони шла по улице, по дороге рядом проезжала карета. Оттуда выглянул Эдвард и велел остановить. Парень догнал ее и принялся спешно говорить, в том числе объясняться. Девушка оттолкнула и быстрым шагом пошла дальше за угол дома. Однако настойчивый Эдвард вновь настиг и умолял чуть ли не слезно дать ему минутку.

– Мне так жаль, я был так расстроен, я писал, писал тебе письма, но ты не отвечала! А потом мне сказали, что ты выбрала в мужья другого! – можно сказать, тараторил взъерошенный парень, округлив глаза.

Тогда Лиони остановилась и прищурилась.

– Я очень ждал от тебя весточку, был сильно подавлен и так получилось, что встретилась Эмили, совершенно случайно! Но чувства у меня только к тебе!

Все подобные слова невольно засели в сердце Лиони; вопреки всему, она наконец вздохнула и была рада получить ответы на вопросы, которые долго мучали. Получается, их счастье разбили злые языки и плохие люди. В конце Эдвард робко спросил:

– Можно я напишу тебе письмо? Оно будет лежать через день на почте в ящике хранения номер пять. Вот ключ.

Лиони вновь нечаянно приняла и поддалась. Следом они расстались. Девушка долго думала, идти или нет, но авантюризм вместе с желанием хотя бы какого-то счастья взяли верх.

Утром, пока Рэндала не было видно, она пешком сходила на почту неподалеку, там было отдельное помещение с ящиками хранения, поэтому возможные посетители не должны были ее видеть, тем более еще очень рано. Внутри лежало письмо от Эдварда, в нем он поведал о чувствах и всей истории заново, что не любит жену, что их отношения разладились и они даже живут порознь. Лиони ответила, но смогла отнести весть только через несколько дней в связи с опасением. Так началась переписка между парой.

Однажды Джиму пришло неожиданное приглашение на работу в совершенно неизвестное и далекое место, где приехавшие люди осваивали новые территории, можно сказать, открывали новый свет. Один богатый мистер предложил договор и очень хорошие деньги за помощь. Как оказалось, отец Изабель являлся знакомым кого-то из живущих на новой земле. Право, Джим опешил, не знал, как реагировать и зачем ему вообще ехать так далеко, непонятно куда. Но профессор одобрил и уверил в отличнейшем шансе получить огромный опыт, повидать мир и открыть много диковинного, неизведанного. Джим вспомнил отца и его страсть к путешествиям, быть может, он тоже сможет потом написать книги. Посовещавшись с Изабель, которая не особо помогла в принятии решения, юноша все-таки отправил положительный ответ, но пометил, что приедет с супругой и также хотел бы взять ассистента, если такое возможно.

Эдвард назначил встречу Лиони в заброшенном домике, где давно никто не бывал, и стоял он в тихом месте среди деревьев. Для этого ей нужно было каким-то незаметным образом уйти на весьма долгое время. Благо мистер Далтон часто либо занимался заработком денег бессовестным способом, либо выпивкой и ужинами с друзьями. Он специально игнорировал девушку, делая вид, будто она пустое место, тем самым наказывая за поведение. Скупой по жизни, да к тому же в данной ситуации Рэндал не купил новой жене ни одного наряда или украшения, а потом вовсе велел прислуге не приглашать ее за стол и не подавать для нее изыски кухни, обойдется и просто куском мяса с бульоном. Одним вечером мужчина даже привел в дом женщину из публичного дома, громко и весело развлекаясь за стеной комнаты Лиони. На это ей было по сути все равно, ревность никак не могла возникнуть, поражала только глупость и вызывалось отвращение.

Ранним утром, пока вроде бы тихо и многие спали, Лиони отправилась пешком на встречу. Позже на намеченном пути ее подсадил в карету Эдвард. Пара обнялась и впервые поцеловалась. Девушке этот процесс показался странным, не таким, как она себе представляла раньше, будто чего-то не хватило… Юноша, подобно питомцу, лишь потыкался носом, вытянув губы и кончик языка. Ну да ладно, она позабыла об этом уже через мгновение. Приехав к домику, Эдвард велел своему кучеру ждать чуть подальше и следить за округой, на случай.

– Ты уверен, что он никому не расскажет? – запереживала Лиони, стоя возле деревянных старых дверей с щелями между прогнивших досок.

– Уверен. Он работает на меня, – ответил парень и пригласил внутрь.

Там было пусто, лишь частицы веток и куча листьев, в маленькое запыленное окошко попадал свет, пол кое-где скрипел. Он снял свою длинную накидку и постелил на листья, собрав их вместе, затем предложил присесть.

– Откуда ты знаешь об этом домике? – поинтересовалась она интригующим вопросом.

– Кучер сказал, – со скромностью в голосе произнес Эдвард.

Пара немного посидела, парень вновь поделился, что всё время думает о ней и очень жалеет, что так вышло. Слушать одну и ту же историю уже не было смысла и Лиони вдруг поцеловала его снова. Он совершенно не противился, только часто дышал от волнения и дрожал, потрясывая телом, а речь стала невнятная. Как-то так вышло, что девушка оказалась лежащая на спине, а Эдвард чуть сверху. Ручки затряслись и у Лиони, когда она хотела помочь тревожному парню приподнять ее юбки. Он расстегнул пуговицы брюк, она даже не заметила момента, как вдруг почувствовала резкую боль где-то там внизу, сморщив невольно лицо. Этот процесс тем более представлялся ей другим, более мягким, нежным и пусть даже умелым, ведь юноша имел опыт. То ли от волнения, то ли еще каких-то физиологических особенностей он вдруг занервничал сильнее, старался словно вытянуть свое достоинство и заставить делать нужное, что никак не получалось… Спустя секунды лоб его покрылся потом, Лиони была также взволнованна, вовсе оказываясь в этой интимной ситуации впервые в жизни… однако собралась и попыталась его успокоить, уверяя, что ничего страшного не произошло, и она совершенно не подумала плохого. Эдвард раздул ноздри от частого дыхания, но теперь уже не возбуждения, а неловкости, и отполз дальше, сидя застегивая брюки и думая о несостоявшемся желанном процессе… Девушка поправила платье, чуть подлезла со спины и приложила ладонь.

– Это всё это ужасное место… – вдруг произнес с ноткой недовольства юноша. – Мы не должны тут быть, давай начнем полноценную жизнь, просто убежим и всё! – совсем нежданно выдал, повернув голову.

Лиони ахнула.

– Да! Давай убежим! Прямо на днях! – продолжил уверенно храбриться он.

Девушка, безусловно, была шокирована его поведением, не понимая сейчас, что же подтолкнуло на столь кардинальные и смелые меры. Но у нее присутствовало похожее желание, особенно вырваться из ненавистного дома Далтона. Она вдруг дала согласие. Вскоре пара возвращалась, по быстро придуманному плану Эдвард предложил добраться до ближайшего порта, что в соседнем городе, и уплыть за границу, а осуществить это в воскресенье, как раз его жены не должно быть дома, супруг же Лиони тоже в этот день обычно отдыхает с друзьями.

На неделе в дом Далтона приехал Джим под видом проверки здоровья хворающей сестры, так как хозяин был не рад частыми, по его мнению, приездами лишнего человека. Мужчина специально делал всё против девушки, отдаляя даже от единственного близкого. Таким образом она должна была в конце концов сдаться и повернуться лицом. Главный слуга уважительно поприветствовал и проводил до спальни миссис Далтон, по пути поведав о внезапной хвори и якобы температуре.

– О, значит, я как нельзя кстати, – с улыбкой пошутил парень, робко подергивая очки.

Слуга откланялся. Джим вошел. Лиони сразу соскочила с кровати и крепко обняла брата, тот предложил присесть на мягкие бордовые стулья возле зажженного камина, но девушка не согласилась и отвела его дальше от входных дверей к углу. На ней всё еще была длинная сорочка с рюшами на груди и плечах, волос распущен. Джим свойственно себе приподнял брови и с легкой улыбкой в невольно зажатых губах чуть расширил глаза, он часто так делал, если был не уверен или ожидал чего-либо, или вовсе волновался. Выражение лица в сей момент выглядело очень умиленным, будто ребенок. «Мне нужно тебе сказать», – произнесли они оба едва ли не в голос. Лиони дала ему первое слово.

– Сестрёнка, меня пригласили на работу в очень далекое место и позволили взять с собой еще человека помимо жены… я хочу забрать тебя, у меня уже даже есть билет, – вдруг совершенно неожиданно заявил молодой человек, округлив глаза еще больше.

Лиони, конечно, крайне удивилась предложению, а вот на отъезд брата неизвестно куда – расстроилась.

– Я вижу, как тебе здесь тяжело и невыносимо, этот мистер Далтон плохой человек, я сильно переживаю за тебя, сестренка, и хочу помочь, – продолжил говорить.

Девушка чуть улыбнулась и вступила с речью.

– Не переживай, скоро я буду счастлива, я и так отсюда убегу буквально на днях! – почти шепотом, но эмоционально рассказала.

Джим опешил, вновь поправил очки и переспросил. Сестра поведала свой с Эдвардом план.

– А откуда у Эдварда вдруг решительность? – тут же недоуменно спросил парень, зная того молодого человека и его слабохарактерность.

– Ну… он любит меня и понял о совершенной ошибке, – пыталась убедить Лиони, не желая верить в иное.

Вот только Джим сам мужчина и знал, что если изначально человек так поступил, не разобрался и даже не объяснился, бросив на произвол судьбы, то и дальше у него ничего не измениться. Он уже всё сломал… Ведь на то людям и даны язык и разум, чтобы уметь общаться и думать, прежде чем творить дела…

– Сестренка, я не уверен, что им двигало тогда и почему он посмел тебя снова взбаламутить, влезая в твою жизнь после такого поступка, но я считаю, что затея крайне опасная.

– Не опаснее, чем предлагаешь мне ты, – упиралась девушка, ведь уже настроилась и точно решила.

Тут Джим был в принципе согласен, он и сам не до конца осознавал свое предложение, точнее то, как его осуществить, однако искреннее желание спасти младшую сестренку очень велико.

– Ну хорошо, мы уезжаем в воскресенье вечером, а рано утром отправляется корабль. Я тебе сейчас напишу адрес, куда ты сможешь мне писать письма в ближайший населенный пункт к тому месту, где-то на другом конце света в полной глуши. Так что, думаю, с почтой там явно дела не очень…

Джим отдал сестре листок, крепко обнял и вскоре ушел до того, как вернулся мистер Далтон. Лиони горько заплакала, было очень тяжело осознавать, что не увидит брата неизвестно сколько времени, а возможно и вовсе никогда.

Дабы обезопаситься, девушка решила кое-что сотворить… Для того ей нужно было вновь проникнуть в рабочий кабинет Рэндала. Там у него хранились специальные листы для любых официальных оформлений документов… На бумаге вверху были пропечатаны (изображены) характерные узорные линии с короной посередине и иными рисунками, делающими обычный лист уже очень важным и подлинным. Такие образцы выдавались строго для соответствующих лиц, занимающих какие-либо высшие чины и должности. К этому, для полной достоверности добавлялась печать. Сей предмет также был в распоряжении мистера Далтона, вот только находился в банке, но благо он предусмотрителен и, дабы проворачивать свои темные делишки, прикрываясь печатью короны, мужчина заранее проставил печать на пока еще чистые листы на нужный случай вроде отъема имущества или передачи тому, кому хочется. Лиони направилась на второй этаж и по пути нечаянно встретила служанку, вышедшею из кабинета после уборки. Девушка не растерялась и с улыбкой прошла дальше, якобы погулять. Вскоре вернулась. Чистые листы лежали в незакрытом ключом нижнем ящике, видимо, хозяин не считал их чем-то тайным. Лиони внимательно изучила подпись Рэндала, она была впрямь завихористая, с видимыми замашками высокой личности. Девушка попробовала повторить на своем огрызке бумаги, получилось вполне похоже, но, безусловно, не идентично. Время поджимало, в любой момент мог кто-то войти. Лиони нарисовала подпись на чистовике и, положив лист в конверт, закончила дело.

Наступило воскресенье. В последний вечер Лиони нарочно надела красивое вишневое платье, хоть и не особо любила красные цвета, собрала волосы и первой спустилась на ужин с мужем. Стол уже накрыт, слуги доносили приборы, одна служанка поставила возле места хозяина стеклянный бокал для рома. Девушка тайно волновалась за свой план, ведь ей нужно было выполнить его пока не спустился Рэндал, а прислуга никак не уходила. Сообразив, она тогда обратилась и попросила принести чай.

– Простите, миссис Далтон, но чай у нас обычно подают позже к десерту, – осведомила женщина.

Лиони собралась силами, нарочно сделала недовольный вид и, приподняв свойственно себе одну бровь, заявила:

– Я здесь хозяйка! Ты что, не слышала мое веление? Или мне нужно повторять?

Та сразу же совершила кивок и удалилась на кухню. Пока в столовой пусто, Лиони достала из декольте маленький сосудик, что давал брат, и вылила всё в бокал Рэндала, затем добавила немного рома из бутылки неподалеку и заняла свое место, слыша голос мужчины. Он весьма удивился, встретив нарядную девушку, но порадовался улучшению благодаря его методике по подчинению непослушной жены. Сегодня подали свинину с картофелем, выпечку, десерты, воду и соответственно ром. Хозяин любил изобилие блюд, даже когда находился за столом один. Безусловно, еда оставалась и это всё просто выкидывали, богатый человек мог себе позволить.

– Прекрасно выглядишь, полагаю, лед тронулся, – сказал Рэндал.

Лиони вынужденно улыбнулась, взгляд упал на его стеклянный бокал с налитым ромом.

– Я всё еще немного хвораю, надеюсь, завтра буду полностью здорова, – произнесла с легкой нарочной ноткой миловидности, словно намекая на возможные отношения.

Мистер Далтон уловил настрой и поверил. Она показала служанке налить ей тоже рома, что впрямь приятно поразило супруга, подняла свой бокал и подтолкнула его выпить. Он вовсе сразился, последовал примеру и сделал хороший глоток рома.

– Ммм, сегодня у напитка какой-то необычный вкус… – вдруг вслух задумался хозяин, рассматривая прибор в руке.

Сердце Лиони стучало от волнения. Понюхав, благо Рэндал не придал значения и допил. Она налила ему успокоительное, которым ее лечил брат в мелких дозах, а если в больших, то человек должен был очень крепко и на долго заснуть, так как именно данный препарат обладал эффектом снотворного. К десерту мужчина начал зевать и потирать глаза, вдобавок выпил еще рома. В итоге, уйдя в комнату, он упал и уснул в одежде на заправленной постели, а Лиони собралась уходить.

Опустилась темнота, девушка взяла одну дорожную сумку с вещами и вторую ручную, несильно нагруженные, дабы самой унести. В черном закрытом платье с длинными рукавом, накидке и черной шляпе осторожно вышла в коридор, спустилась по второй лестнице, что вела из холла прямо в библиотеку, оттуда в гостиную и через стеклянные двери на улицу с торца дома. Удачно добравшись до дороги, там она села в обещанный Эдвардом ожидающий экипаж с нанятым для этого случая кучером, который отвез к тому домику для встречи и последующей отправки. В пути сердце Лиони сильно тревожилось, голову окутывали разные мысли… По ее приезду у домика еще никого не было. Девушка поблагодарила, вышла и осталась ждать. Изо рта шел легкий пар, на улице стояла прохладная погода, порой дул порывистый ветер, обжигая лицо; щечки порозовели.

Вскоре донесся шум копыт и колес, в видимость попала приближающая темная карета. Вблизи Лиони узнала экипаж Эдварда и с волнительной улыбкой сделала шаги навстречу. Когда карета остановилась рядом, кучер слез и направился открывать дверь, что невольно показалось странным, получается, парень сидел и ждал, пока ему не поможет слуга. В руке его была лампа и, осветив лицо, дала понять, что это не тот кучер Эдварда, а другой человек. Глаза Лиони открылись шире. На землю ступила нога в женской туфле, перед девушкой появилась Эмили – жена юноши. В руке она держала последнее письмо от любовницы своему супругу. Лиони ахнула и на какое-то время впала в ступор.

– Он никуда не едет с тобой и выбрал меня, – четко сказала женщина.

На лице ее не было ни ухмылки, ни грусти, ничего. Тон сдержанный. Речь продолжилась:

– А вот тебе я советую исчезнуть, ибо округа скоро узнает, кто ты такая… письмо отправлено и твоему мужу.

Следом дама отвернулась, села с помощью слуги обратно, и экипаж тронулся. На самом деле Эдвард вообще ничего не выбирал и не мог это делать, он мямля и трус, который следовал туда, куда потянет более сильный или, как в данном случае, богатый. Семья Эмили была обеспечена и обещала ему хорошее будущее на флоте, даже с таким характером, если тот будет молчать и слушать. Жена и тёща не отпустили его никуда уехать, и он сразу поддался и сдался. Его мнимой храбрости хватило лишь на пару дней, а как только Эмили узнала, то он тут же вернулся обратно к своему привычному и свойственному положению. Оставшись наедине в темноте, Лиони немного постояла, теперь ее голова оказалась пустой, мыслей и сил не было. Она оставила сумки и прошла дальше к лесу. Лес выглядел темным, холодным, пугая этим, но в то же время зазывая в него убежать и потеряться. Девушка села под дерево на холодную землю, слез в ее глазах уже не было, лишь подавленное или, лучше сказать, разочарованное выражение лица. Вновь подул порывистый ветер, уронив ее шляпу; поднялись листья и, кружась, внезапно направились на сидящую. Лиони закрылась руками и вдруг разозлилась, широкие брови опустились, дыхание участилось, издался негодующий крик. Она схватила упавшие листья с кусками земли и принялась их кидать. Затем вскочила, делая похожее ногами и рьяно, с негодующими выкриками пиная. Где-то вдалеке раздалось ржание лошади, Лиони какое-то мгновение туда смотрела, после резко подорвалась, схватила по пути сумки и побежала к дороге. На удивление, там примерно в метрах сорока стояла та карета, что привезла ее, а кучер что-то делал возле лошадей. Девушка впопыхах добралась и попросила об услуге, на что мужчина согласился. Тем моментом в дом мистера Далтона доставили письмо от Эмили, слуга принял и пошел в спальню хозяина, однако тот спал и не реагировал. Служанка затревожилась, но открыть дверь не посмела, так как доносился храп, а значит в принципе всё было в порядке.

Карета мчалась со всей скоростью по просьбе пассажирки и вскоре оказалась у дома Джима. Невероятно переживающая Лиони, что упустила свой шанс и брат уже уехал, выскочила наружу и огляделась. Слава Богу, экипаж всё еще стоял у парадных открытых дверей, куда вошла девушка и буквально наткнулась на парня, а позади медленнее шагала супруга, ведя беседу со служанкой. Оба готовы к отправке, чемоданы уже отнесены в карету. Увидев немного лохматую сестру с падающими прядями на лицо и ее круглые глазища, Джим поначалу опешил.

– У тебя всё еще есть билет для меня? – тихо спросила Лиони, отдыхиваясь.

Конечно, она где-то внутри ожидала отрицательного ответа и осознавала всю утопию идеи, но сама не до конца понимала, что вдруг навеяло и двигало ей в момент принятия внезапного решения. Голубые глаза Джима округлились не меньше, в голове забегали мысли и поиск ответов. На подходе крайне удивленная Изабель и, отвлёкшись от разговора, поинтересовалась:

– Лионелла, какой сюрприз, что ты тут делаешь сейчас?

Девушка лишь приоткрыла рот, но не обладала речью. Тут вдруг первым вступил Джим, специально бодро и без показа лишнего ответил:

– Ну почему же сюрприз… Дорогая, ты же помнишь, я говорил, что те люди любезно разрешили взять мне с собой еще человека, да хоть двух… – похихикивая.

Изабель не совсем поняла и без улыбки смотрела, ожидая слов дальше.

– Вот… я и подумал, почему бы мне не взять сестру, уверен, наш отец бы этого очень хотел, он был путешественником и всегда мечтал взять нас с собой, показать мир… – уже не очень уверенно молвил парень и глядел на жену.

Лицо супруги немного исказилось от продолжения непонимания.

– Лиони просто не была уверена, что хочет, долго думала и к тому же была не здорова, ты же знаешь…

– А сейчас под самый конец вдруг приняла решение? – задала вопрос Изабель с ноткой видимого недоумения и недоверия.

– Ну да… еще один билет то все равно уже куплен… – натянул улыбку Джим и убеждал.

– И что же повлияло? – продолжила дама.

Вступила Лиони своим уверенным тоном, как всегда, взяв себя в руки.

– Отъезд супруга (глаз Джима задергался). Он стал очень занятым человек, часто уезжает по делам и поэтому милостиво позволил и мне.

Джим приложил ладонь под очки, дабы успокоить нервный тик, ведь парень крайне не любил лгать, тем более близким.

– Тогда полагаю, он и проводить прибыл?

– О, к сожалению, он не смог в связи с отъездом.

Спустя секунды Лиони добавила:

– Но у меня есть письменное разрешение в качестве доказательства на всякий случай.

Джима вовсе бросило в жар, мысль о том, что супруга обязательно попросит показать, вонзилась в его голову и не на шутку напугала. Изабель не заставила себя ждать, изрекая:

– Могу я взглянуть? Ты ведь понимаешь, наше путешествие очень дальнее, далеко не каждый супруг на такое согласится…

– Мой супруг поступил великодушно, – ответила Лиони и достала из ручной сумки конверт, подав женщине.

Джим провожал передачу непонятного письма испуганными глазами. Вытаскивая лист, Изабель не упустила момента съязвить:

– Безусловно. Ведь именно из-за его великодушия ты и вышла замуж… – намекая на корысть.

Лиони «съела» колкость и промолчала. Дама увидела документ, подписи и даже печать. Брови ее поднялись, опущенные уголки рта тоже. На листе девушка сама написала текст от себя, в котором сообщила об отъезде с сегодняшнего дня и до полу года, затем написала о согласии супруга, а он же якобы заверил подписью. С крыльца раздался голос слуги, сообщивший, что карета подана. Джим нарочно поторопил жену, так как время не ждет, а ехать не близко, и сам засуетился, взяв с пола свою сумку. Изабель сейчас ничего более не стала спрашивать и послушала мужа. Лиони немного выдохнула и проследовала за братом. Вся данная ситуация была странной так же, как и некоторые стечения обстоятельств, например, поздний отказ от поездки ассистента Джима, иначе сейчас место Лиони было бы занято. Мысли и страхи преследовали ее до тех пор, пока корабль не отошел в море; мистер Далтон проснулся позже. Теперь девушку ожидало нечто совершенно новое, незнакомое, она даже представить себе не могла будущего… как и Джим… Однако в сердце Лиони была решительно настроена встретить свою новую судьбу.

Спустя время, показавшееся вечностью, преодолев изнурительный путь, уже на финишной прямой четверка, среди которой также сопровождала личная служанка Изабель, прибыла к некоему деревянному маленькому пирсу у берега реки. Место оказалось невероятно красочным, кристально чистая вода отражала вечнозеленые цветущие деревца абсолютно различных видов, вся местность утопала в ярких красках, виднелись высокие холмы, густо покрытые пышной растительностью, где выше них только круглое солнце в чистом голубом небе. Такого красивого неба Лиони никогда еще не видела прежде. Она подняла голову и, любуясь, поняла, что данный завораживающий мир ей уже по нраву. Погода стояла очень теплая, даже жаркая. Женщины одеты в светлые платья с кротким рукавом, Джим закатал свои у рубахи и находился в черных брюках. Привезший сюда гостей экипаж уехал. Они остались ожидать под простым деревянным навесом, Изабель настолько устала, что готова была сесть прямо на пол, так как лавок тут, конечно же, не было. Любознательный Джим чуть отошел к деревьям и рассматривал диковинную природу. Позади приблизилась сестра и не менее впечатленная, показывая рукой вправо, спросила:

– Ты знаешь это дерево?

Парень повернулся, протер пальцами очки, отчего испачкал их еще сильнее, и после секундного обдумывания ответил:

– Хм, похоже на пальму, что описывал отец, только на этой я не вижу кокосы, а некие зеленые плоды… А вот там дальше очень похоже на хлебное дерево, вероятно, его некий вид… Просто потрясающе, столько всего интересного и диковинного! – дивился, бродя вокруг.

Он также заметил второй вид пальмовых с необычной верхушкой, откуда торчали несвойственные ветки с более мелкими резаными листьями. В лесу присутствовали разные формы крон: куполообразные, зонтиковидные, ярусные, плоские, даже гигантское дерево, похожее на баобаб с листьями на самом верху, однако растет не в саванне, значит все-таки нечто иное… Создавалось ощущение, что в этом месте собралось всё, что можно, со всех континентов. Лиони сразилась красотой цветов, сорвала себе один яркий голубой и вставила в волосы. Данный вид выглядел очень необычно и изящно: шесть плотных лепестков, сужающихся к островатому кончику, сами края слегка волнистые, но только у конца вверху, покрыт словно блестящей и переливающейся на солнце пыльцой, похожей на блеск драгоценного камня; серединка белая пушистая как пучочек воздушной кисточки художника, нежно колыхалась от ветерка.

– Здесь же просто кладезь витаминов и лекарств! – на эмоциях воскликнул Джим, когда присел на корточки.

Он обнаружил знакомые травы, некоторые были завезены в его края, а другие росли сами. Изабель же мало волновали деревья, ожидание начало нервировать, она достала из дорожной сумки бутылочку настойки и почти всю выпила. Подумалось, вдруг вовсе никто не придет за ними… Пока супруг бродил, то успел нарвать зелени и сложить в сумку. Подбежав, Джим с суетой и восторгом стал делиться с женой и заметил ее спешность запихивания бутылочки в белье.

– Голова разболелась? – обеспокоенно поинтересовался.

Та покивала.

– Жаль, что я не могу заварить тебе трав, что насобирал, они бы помогли. Когда приедем, то обязательно сделаю.

– У меня ощущение, что про нас забыли… – тревожилась дама.

Как вдруг в поле зрения попала приближающаяся лодка. Небольшая, но вполне вместительная, характерная вытянутая с тряпичным навесом от солнца и лавочками для сидения с невысокой спинкой и положенными подушками. Увидев такое, Изабель пришла в шок, ей, как богатой, образованной даме, не подобает ездить в такого рода экипажах. Женщина тут же возмутилась:

– Что это за плот? А где надлежащая лодка?

Лиони, наоборот, не ожидала такого комфортного транспорта, где были даже подушки, девушка иронично взглянула на злящуюся богачку. Видимо, выпитая настойка тоже дала о себе знать, Изабель никак не успокаивалась и даже заявила об отъезде домой. Внутри лодки были два гребца, судя по внешности, местные жители, что удивило. Лиони никогда не видела отличных от нее людей. У обоих весьма темная коричневая кожа, будто загорела на солнце, вполне молодые, но возраст определить трудно, быть может, от двадцати семи до тридцати семи. Морщин почти не было, за исключением под глазами от прищура в яркую погоду. У обоих голый торс, что, безусловно, поразило женщин. Телосложение худощавое, жилистое, на ногах была замотана длинная большая тряпка, проходящая между ног, вокруг талии и наверх за плечо. В общем одежда странная… Ступни босые. На голове тоже завязаны тряпки, вероятно, чтобы не напекло. У первого был волос черный длинный, закручен в низкий неаккуратный пучок, у второго короткий, полностью спрятанный под «косынку». При сближении лодки Лиони разглядела украшение на шее в виде нанизанных на нити камушков светлых оттенков. Другой имел некий плетеный браслет, возможно, сделанный из веревочек или иного похожего. В ушах ничего не было, однако видны проколотые дырки. Глаза, естественно, у парней карие, а вернее, черные, брови соответственно тоже. У того, кто слева от Лиони, нос короткий и широковатый с большими ноздрями, губы вполне обычные, а у правого гребца, наоборот, нос длинный, но узкий, словно нависающий. В целом люди не выглядели пугающими, чего опасалась девушка, и не особо то отличались кроме цвета кожи и, конечно, стиля в одежде. Однако выводы было делать рано. Изабель же начало едва ли не трясти при виде дикарей, коими она сразу их назвала.

– Где хоть кто-то из наших нормальных людей? Где встречающий?! – возглашала она, резво махая и показывая рукой. – Как мы должны с ними общаться и о чем вообще говорить?!

Перенервничав, дама присела и вновь полезла за бутылочкой. Лодка прибыла, один парень в бусах принялся пришвартовывать с помощью веревки, цепляя ее к столбику на пирсе; второй опустил весло и, подойдя к краю, вдруг на ломанном языке прибывших изрек:

– Приветствовать, я звать Том, я отвезти вас дом.

На лице его мелькали улыбка и дружелюбие. Лиони ахнула и невольно широко улыбнулась в ответ, бровки ее взлетели от изумления. При питье Изабель едва не поперхнулась, капли настойки потекли по подбородку.

– У них что такие же имена… – недоумевала в рассуждениях она, спешно закрывая сосуд. – Какой-то вздор…

Лиони не нравилось поведение женщины… Все устали и хотели отдохнуть, но не нужно быть таким грубым и невежественным, при этом называя себя воспитанной, – так думала про себя девушка и пока молча взглянула, приподняв в недовольстве бровь. Молодая служанка вовсе еле держалась на ногах, оно и понятно, избалованной хозяйке то и дело принеси, подай… Джим, как обычно, был с позитивным настроем, с интересом рассматривал местных, но старался не выглядеть навязчивым. Поприветствовав в ответ, юноша усмешливо спросил:

– Том, а как далеко дом?

Тот махнул рукой, давая понять, что недалеко, затем показал занять места в лодке. Второй подал ладонь для помощи. Джим передал все сумки, первым спустился и повернулся к супруге. Изабель встала и чуть пошатнулась. Взявшись за мужа, она попыталась оторвать ногу от пирса, но никак не могла то ли насмелиться, то ли вообще не понимала действия.

– Не бойся, я тебя держу за руки, вступай сюда, опускайся, – поддерживал супруг.

Тогда местный решил помочь и потянулся к Изабель, отчего она вскрикнула и потребовала не трогать ее грязными руками.

– Это уже переходит все границы… – негромко возмутилась Лиони позади.

– Тебя вообще не спрашивали! – вдруг ответила Изабель, скорчив лицо, но не повернувшись из-за опасения упасть.

Местный сделал простой вид и тихо отошел дальше, второму же показалось смешным, он чуть поджал губы. Джим вновь просил довериться и наконец спуститься без лишних слов, однако супруга была недовольна и к тому же агрессивна после алкоголя, как нередко бывало; у нее хоть и получилось криво спрыгнуть, но роптание продолжалось. Остальные удачно сели, и лодку наконец отвязали. По пути Лиони изумлялась красотой природы, реку окружали разные холмистости, множество растений, некоторые ветви деревьев опускались почти в воду, можно было даже дотянуться рукой. Но вскоре они отплыли дальше на более широкое пространство; любознательная девушка нагнулась с бортика лодки и смотрела в воду, наблюдая за отражением в зеленоватом оттенке воде. Увидев, как она намеревается опустить ладонь, один местный вдруг выкрикнул:

– Нельзя!

Ахнула не только Лиони от неожиданности.

– Видимо, в воде кто-то обитает или еще по каким-либо соображениям, – объяснил брат и сам посмотрел вниз.

Она послушалась и, поблагодарив с улыбкой за предупреждение, села смирно. Второй гребец в бусах сделал умиленный вид, кажется, новоприбывшая чужеземка приглянулась ему. Немудрено, ведь таких красавиц еще поискать по всей Земле. Лиони занимала лавочку лицом к местным, рядом была служанка, а Изабель и Джим напротив, то бишь спинами. Супруга юноши очень боялась и крепко держала его за руку, лодка то и дело шаталась, казалось, вот-вот перевернется от любого движения. Поэтому ей пришлись не по нраву дергания Лиони, последовало недовольное бормотание. Чуть позже они заплыли в более узкое пространство, ветви деревьев вновь опускались неподалеку. Солнышко на какое-то время загораживали возвышенности. В тени можно было более подробно разглядеть округу. Джим постоянно изучал растительность, записывая карандашом в тетрадь, которую достал из папки в сумке и положил на колени. Свою подушку супруг любезно отдал жене. Оглядываясь, Лиони вдруг заметила шевеление больших листьев и, возможно, человеческий силуэт, быстро скрывшийся из виду в кустах. Охватило волнение, девушка снова ахнула, отвлекая от записи брата. Спокойный Джим поднял голову со сползшими на нос очками и бестревожно успокоил. Быть может, это кто-то из соплеменников или вовсе показалось, к тому же здесь наверняка полно животных. Однако вскоре сестра опять заметила похожее и теперь почти уверена, за ними кто-то следил… Возвышенности сменялись одни за другими, имели разные верхушки и изгибы, и каждая обладала своей особенностью и, конечно, высотой. Увиделись и совсем небольшие, из-за которых выглядывало солнышко, словно следовало за чужеземцами и робко наблюдало, направляя порой лучики, падающие сквозь небольшую прореху на навесе. Показался берег, лодка подплыла к совсем маленькому пирсу, то бишь просто деревянное строение без верха. Возле стоял мужчина из своих, как говорила Изабель; на нем была серая, видимо, от стирки рубаха, непринужденно расстёгнутая вверху и толком не заправленная, рукав чуть закатан не выше локтя, на ногах коричневые штаны и сапоги примерно по колено; на талии пояс с боевыми припасами, ножом в чехле и висевшей флягой. В качающейся в стороны руке – револьвер, выражение лица уверенное, настрой будто взбудораженный; короткая, темного цвета бородка с легкой проседью, а точнее, просто заросшее лицо ввиду отсутствия бритья какое-то время, так как выглядела весьма небрежно. Тонкие губы чуть поджимались то ли в улыбке, то ли ухмылке. Лицо припухшее, что было заметно под карими глазами с нависающими большими, но неровными бровями, придающими взору некой агрессивности или же отчаянности. Когда новоприбывшие начали вставать, мужчина подошел ближе и, не убирая оружия из правой руки, протянул свободную для помощи. Джим поднял слегка взволнованные глаза, с улыбкой подавая первую сумку. Изабель с радостью приняла сильную руку помощника и довольно быстро поднялась в отличие от ситуации ранее с заходом. Когда все вышли из лодки, местные отвязали веревку и намеревались отплыть. Тот, что в бусах, вновь взглянул на Лиони и что-то вдруг произнес на своем совершенно незнакомом языке, однако оживленная улыбка подсказала о сказанном добром слове, возможно, комплименте и прощании. Белый мужчина усмехнулся, затем представился как Алекс Фаррел, поведал, что прибыл для встречи и отвезет их в дом мистера Гамильтона, от кого Джим получил приглашение. Ближе подъехал крытый экипаж с кучером, слуга принялся расставлять сумки, Изабель находилась рядом, контролируя процесс, дабы тот не сделал ничего лишнего. Алекс пожал руку Джиму и шутливо изрек:

– Наверняка вот эта твоя ассистентка… – показывая взмахом головы на Лиони позади.

Парень немного смутился, но подтвердил, следом решил поинтересоваться:

– А как вы догадались?

Алекс вновь усмехнулся со своей характерной деловитостью и неоднозначно добавил:

– Знаю толк и хорошо разбираюсь в женщинах…

– Простите, что вы имеете в виду? – уточнил недоумевающий Джим, поправив очки.

– Хм… один только взгляд на белую, как снег, кожу о многом говорит…

Очередная речь мало что прояснила, однако мужчина воспринялся Джиму странным или даже чудаковатым человеком. Внезапно раздался возглас испуганной Изабель. Неподалеку из-за деревьев выскочила пара каких-то местных, только не таких, как предыдущие, а совершенно без одежды, нагие, лишь с тканевым опоясыванием, на котором болтались железные острия, а между ног, соответственно, болталось мужское достоинство, в руках некие погремушки, издающие звон с шебаршением. Волосы были либо небрежно распущены и лежали клочками, либо как-то собраны, тела покрыты черными различными узорами и рисунками, а также обсыпаны нечто белым и темным вроде порошка. Они на бегу выкрикивали неизвестные слова и махали руками. По правую сторону от Лиони появился еще один похожий, худощавый и вроде бы пожилой, с морщинистой грудью. Девушка громко ахнула и сразу же отвернулась, закрыв лицо ладонями. Местные, что отплывали, чуть затормозили и начали отвечать или обращаться на своем языке. Судя по всему, они понимали друг друга. Но тут Алекс совершил выстрел вверх, затем прямо под ноги бегущей двойке, заставив их резко остановиться.

– Что вы делаете?! – воскликнула тревожная Лиони, выпучив глаза.

Алекс выглядел вполне спокойным либо уже привыкшим. Опустив руку, мужчина ухмыльнулся, глядя на местных, следом повернулся к девушке со словами:

– Выстрелы их пугают, и дикари тут же убегают. Самый простой способ приструнить тупиц…

Местные впрямь замешкали и стали поворачивать назад, но повторяя какие-то слова будто заклинания. Алекс разъяснительно дополнил:

– Не бойтесь, они только орут либо трясут своими причиндалами, а больше ничего! – посмеялся, изобразив тряску бедрами.

Лиони бесшумно ахнула на подобное действие. Изабель отпустила руку Джима и чуть выдохнула. Супруг же спросил:

– А что, собственно, они хотели? Что это было?

Алекс повел бровями и, будто бы обдумывая сам, ответил:

– Ну… это вроде выказывания протеста или намерения вытурить нас отсюда…

– Оо… – вымолвил удивленный Джим. – Значит, они против нашего приезда…

Мужчина махнул рукой и попросил не беспокоиться.

– Они тупые дикари, что с них взять… эти, что вас привезли, и те – это разные племена, причем как по развитию, так и восприятию. Те голые совсем древние, можно сказать, пещерные… Эти же поумнее, сразу поняли, что с нами лучше дружить! – улыбнулся.

Наконец все сели в экипаж с мягкими темными сидениями, Алекс уступил место служанке Изабель, а сам хотел сесть рядом с кучером, но женщина уверила, что так негоже и Эмма, являясь ее обслугой, сама должна сесть согласно статусу. Поэтому Алекс поехал со всеми внутри. По пути супруга Джима вела приятную беседу с новым знакомым.

– Ваше полное имя Александр или же так и есть? – спросила дама с легкой улыбкой, держа мужа под руку.

Мужчина поднял указательный палец вверх и подтвердил:

– Как вы и догадались, мэм, я Александр, – также улыбнулся с некой похвалой.

Лиони сидела напротив него и ненароком обратила внимания на нечистые, чуть удлинённые волосы, раскинутые на ряд, что напомнило Эдварда, к тому же запахло остаточным перегаром, видимо, мужчина вчера здорово напился, отчего сегодня проспал и едва не пропустил встречу гостей. Ее размышления удостоверились, когда он снял флягу и открыл крышку для глотка. Оттуда пахнуло алкоголем. Изабель вздохнула, проводив глазами вещицу, и вспомнила о своей бутылочке настойки, лежащей сейчас в сумке за пределами кареты. Алекс был приличного роста и фигуры, из-под расстёгнутой рубахи торчали черные волоски на груди; среднего возраста, не больше тридцати семи, однако внешний вид весьма потрепанный, возможно, из-за крепких напитков либо же тяжелой жизни.

– Позвольте поинтересоваться, – обратился к нему Джим. – Как же так получилось, что вы решили сюда приехать и развивать местность?

Алекс закрыл крышку фляги и после одиночной тихой отрыжки поведал:

– Ну… мои дорогие друзья посчитали, что здесь хорошее место, климат, почва и много чего еще, что может нам понадобиться, например, залежи драгоценного металла…

Джим изумленно охнул. Мужчина оживлённо добавил:

– Один из наших наткнулся на некую пещеру, где было полно самородков прямо в скале, висели будто камни разных форм и размеров! – показал рукой и округлил на мгновение глаза.

– Ааа, – протяжно произнесла Лиони, покачивая головой. – Так это всё из-за золота… – негромко убедилась сама с собой.

Алекс, безусловно, услышал и словно отшутился:

– Ну, на то мы и люди, чтобы постоянно что-то узнавать, исследовать и куда-то лезть…

Девушка не смолчала, ответив с ноткой упрека:

– Не в свое дело…

Изабель недовольно вздохнула и уставилась на сестру мужа, последовали слова одергивания с намеком:

– Прямо как ты сейчас…

Джим поправил очки, крутя головой от собеседника к собеседнику, но пока не стал вмешиваться, Лиони тоже не ответила, оставшись при своем мнении.

– Как я и сказал, здесь полно преимуществ, в том числе для медицины, – дополнил Алекс без недовольства, однако сделал себе пометку о дерзком характере ассистентки.

– О! Это верно! – воодушевленно поддержал Джим. – Я в восторге от здешней флоры!

– В еще больший восторг повергнет вас дальнейшее здесь проживание… – намекнул мужчина, но не досказал.

По плохо объезженной дороге карету порой трясло и шатало, данный путь вообще было трудно назвать дорогой; за окном лесная местность сменялась редколесной или вовсе поляной и уводила вновь в густые деревья, то среди равнин, то бугристостей. Изумительный мир открывался сквозь бордовую шторку для выглядывающих широко распахнутых глаз Лиони. Изабель сильно переживала, что те безумные дикари снова могут вернуться или напасть на карету, но Алекс уверил, что они боятся не меньше, особенно вооруженных огнестрельным, поэтому Джиму тоже стоит научиться стрелять. Юношу такие слова, конечно, шокировали, ведь он доктор и научный сотрудник, но никак не стрелок или военный. Начало смеркаться, на редколесье показался красочный завораживающий закат, каких Лиони тоже никогда не видела прежде. В ее краях такого бесспорно не было. Красное солнце уходило за величественные холмы, отбрасывая разноцветные яркие краски на небе. Подул более свежий ветерок, в траве и лесу проснулась новая жизнь, сменяя дневную и издавая свои характерные звуки. По итогу экипаж выехал из лесочка на поляну с редкими деревцами вокруг, неподалеку в окружении зелени виднелся светлый дом с темными ставнями на окнах и крышей. Располагалось два этажа, но не сказать, что жилище сильно большое, оно и понятно, ведь край совершенно новый и далёкий, чтобы разводить глобальную стройку, однако богатая семья Гамильтон не скупилась финансами. На первом этаже была открытая веранда с навесом и поддерживающими столбиками, проходящая от одного угла дома до другого с фронтальной стороны. В центре парадный вход с двойными деревянными дверями без стекла, видимо, для большей безопасности. К нему вела небольшая лестница с перилами. Оба этажа имели обычные окна, сам дом словно в виде прямоугольника, чуть вытянутый, выстроен в основном из дерева. На веранде дальше дверей стоял столик со стульями, а также находилось особое мягкое кресло слева рядом. За кустами позади дома было видно пристройку, затем на противоположной стороне стойла для лошадей под навесом вместо надлежащей крытой конюшни, за ней снова пристройка вроде амбара или вроде того. По правую сторону от жилища среди деревьев сооружен колодец. Перед крыльцом находились люди и, судя по внешнему виду, те же дружелюбные местные, которые выполняли работу по оборудованию положенной дорожки к дому. Что интересно, на них надеты приличные штаны, данные, видимо, новым хозяином. Верх же нагой, как и ступни, на голове «косынки». Работники ползали по земле в грязных брюках и выкладывали каменные куски. В открытое окно на втором этаже над парадным входом курил светловолосый мужчина средних лет. Увидев экипаж, он обернулся назад и кому-то что-то сказал или даже прокричал. Вскоре из дверей почти выбежала девушка низенького роста и достаточно хрупкого телосложения, поспешила навстречу и робко, словно натянуто улыбнулась, встав на месте и сложив руки внизу живота. На ней было простое светлое платьице в мелких цветочках с длинным рукавом, поверх непонятная вязаная жилетка, сшитая как безрукавная кофточка примерно по пояс; юбка длинная, не расклешённая, на щиколотках виднелись белые чулки либо гольфы в черных туфлях без каблука. Волосы тёмные, жиденькие, разделены на ровный ряд и зачесаны в низкий хвостик, закрывая уши без украшений. Лицо было будто осунувшееся, при взгляде вперед карие небольшие глаза смотрелись как слегка раскосые в стороны или, вернее, расходящиеся, но не сказать, что это бросалось во внимание либо портило, скорее своя характерная особенность; брови имели широкое начало и сильно сужались к концу, что забирало выразительность взгляда. То же и с носом: верх нормальный, далее к низу плавно расширялся и выглядел от этого достаточно большим и неаккуратным, особенно на фоне отсутствия щёчек; губки вполне обычные, только верхняя словно поджатая, на достаточно много меньше нижней. В целом лицо какое-то ужатое либо «недоработанное» от природы, однозначно нельзя было назвать девушку красивой, больше неприметной и простецкой, однако у нее добрый взор и благодатный настрой. Выходя из кареты с помощью супруга, Изабель сразу показала встречающей взять ее сумку и помочь Эмме, посчитав сею особу служанкой. Та же поприветствовала, кивнула и пошла выполнять, Лиони, ничего не подозревая, попросила принести и ей. Алекс допил флягу и, выйдя, закуривал сигарету в виде самокрутки.

– Джуди, а где снова лакей? – обратился он к встречающей.

Она взяла две весьма нелегкие сумки Изабель, направляясь ближе. Негромким голоском с некой робостью или же податливостью ответила:

– Мистер Хопкинс занимается оплатой работникам.

– Ну какой он тебе мистер, – поправил мужчина. – Такое ощущение, что это ты его слуга…

Затем он повернулся к гостям и, показывая на девушку, поделился:

– Джуди – супруга Бенджамина, познакомьтесь.

Лиони пораженно ахнула, тут же извинившись за свои слова о сумке. Изабель же не сразу поняла, в чем тогда дело и почему девушка так себя повела и вообще столь странно выглядела, начиная от одежды, заканчивая даже прической. Даму крайне удивила нелепая бледно-розовая жилетка и первобытное платье с торчащим ножным бельем, что собралось гармошкой.

– О, как мило, рада знакомству, – притворно ответила она, натянув улыбку, при этом в опущенных уголках рта.

А вот улыбка Джуди была хоть и скромной, но искренней и доброй. Девушка приглянулась Лиони, та подошла ближе для знакомства.

– Как вы добрались? Наверняка поездка была очень долгая и тяжелая, – спросила дружелюбно жена Бенджамина, то бишь миссис Гамильтон.

– Да, вы правы, было трудно, – сказала Лиони, улыбаясь в ответ более широко.

– О, прошу, обращайтесь ко мне на «ты», – сразу поправила хозяйка.

Брат с сестрой вновь улыбнулись. Приближался лакей, по совместительству старший слуга в возрасте с седоватым зачесанным назад волосом и опрятно одетый в черный пиджак, брюки и туфли. Совершив лёгкий поклон в знак приветствия, он пошел помочь Эмме. Гости направились к дому, Лиони постоянно вертела головой и любовалась прекрасным местом. Почти стемнело, на веранде с обеих сторон от дверей висели лампы, которые вышла зажечь молодая служанка в белом чепце и фартуке поверх темного платья. Местные рабочие отвлеклись от дела, взяли ведра и направились за дом, лакей произнес им некое незнакомое слово, видимо, на их же языке, на что те покивали. На крыльце появился хозяин. Достаточно молодой, среднего возраста и роста, светловолосый; тот, курящий в окне. Соломенного оттенка волос его был уложен на правую сторону, немного влажный ввиду жаркой погоды и, возможно, какой-либо работы… Брови прямой линией, тоже светлые, глаза маленькие, но голубые, с длинными золотистыми ресницами, что придавало некоего шарма и привлекательности, хотя взор в лукавом прищуре; высокий лоб, хоть орехи бей, длинный неровный нос с невольным раздуванием ноздрей, отчего он делался еще более нависающим, словно был небрежно вырублен топором; губы тонкие, на массивном подбородке ямочка, вытянутые уши с большой мочкой, шея крупная, несмотря на обычное, немускулистое тело. В целом при всех недочетах выглядел мужчина хорошо и бодро. Уже издалека стали заметны его главенствующие замашки с барственной самоуверенностью, когда вытянул он руку с сигаретой в сторону местных и жестом повелел им быстрее уматывать. Прибывшим же улыбнулся и поприветствовал, приглашая в свой «маленький» дом.

– Иди скажи, чтобы подготовили ужин гостям, – обратился без имени к жене.

Джуди поспешила первой, придерживая подол платья.

– У вас работают местные жители? – поинтересовался впечатлённый Джим.

– Еще как, – подтвердил хозяин в легкой удовлетворенной улыбке. – Вы видели пока лишь двоих…

– Позвольте, а чем вы им платите?

Бенджамин или просто Бен переглянулся с Алексом, массирующим свою шею, издающую хруст. После обоюдной ухмылки первый ответил:

– Ну как сказать… Наши бумажки им не нужны, скорее наши блага вроде одежды, ткани, даже украшений…

– Ооо… – поразился по-доброму Джим. – Это похоже на взаимный обмен, только с их стороны не товарами… – рассудил.

– И товарами тоже, например, лекарства или древесина и так далее…

Парень сражен, ему не терпелось узнать обо всем поближе. Хозяин завел в дом и сообщил, что служанка покажет их спальни, а через полтора часа лично для гостей будет организован ужин, так как жильцы уже закончили недавно трапезу. Лиони оказалась в весьма просторном холле, чуть дальше по левую руку были открытые двойные двери в гостиную, по правую вход в столовую без дверей. Чуть дальше к левой стене примыкала одинарная лестница с деревянными перилами наверх, где виднелась часть коридора с балкончиком вокруг и несколькими дверями, видимо, в спальни. Дальше за лестницей внизу еще одно помещение в виде музыкальной или вроде комнаты отдыха; на противоположной стене была дверь, ведущая на кухню. В конце прямо второй выход с деревянными дверями без стекол. На стенах висели бра с зажженными свечами, неярко освещая помещение; стены светлые, как и потолок, а пол из коричневых досок, кое-где скрипел. Перед столовой у стены справа стоял прямоугольный столик из темного дерева, на нем часы и подсвечник, в остальном холл пуст. Подошла светленькая служанка по имени Анна и пригласила наверх. На втором этаже были исключительно жилые спальни; от лестницы налево и направо повели перила вокруг всего зала, откуда внизу видно часть холла после прохода в столовую. По левую сторону от ограды располагались три двери, на противоположной части такие же три. Прямо от подъема вдоль стены еще две комнаты, а напротив в далеком конце помещения вообще одна с двойными дверями. Эти спальни были более большие, нежели те по три. Соответственно, одну из них самую просторную занимал хозяин с женой. На стенах возле каждой двери висели бра со свечами, однако коридор все равно был темноват из-за отсутствия окон, дневной свет попадал лишь если открыты какие-то двери или немного из холла внизу. Второй этаж выглядел очень просторным, а снизу потолок казался высоким, около угла по сторону спальни хозяина располагалось небольшое кресло, видимо, для недолгого отдыха. Джима с супругой поселили в комнате возле матери Бенджамина, которая, оказывается, тоже не так давно приехала. Естественно, миссис Гамильтон заняла большую опочивальню прямо от лестницы, соответственно, Джим правее по той же стене. Лиони же показали на дверь в самом конце от брата, третью спальню слева, можно сказать, соседствуя с просторной хозяйской неподалеку.

Девушка вошла, увидела свои сумки, осмотрелась и вдруг загрустила; присела на край небольшой постели в охваченных мыслях о прошлом и будущем… Теперь она вновь в совершенно чужом доме у посторонних людей. Прямо от двери были два окна со шторками, слева кровать, перед ней по ту же стену круглый маленький столик с подсвечником и жесткий стульчик, на противоположной стороне ближе к окну – шкаф, сразу после входа справа – дверь в ванную. Кое-где на стене также висели зажжённые бра. В ванной комнате имелся туалетный столик с кувшином и чашей для умывания на нем, пуф и зеркало; неподалеку на полу стояла деревянная емкость вроде бочки, в ней налита вода, в самой небольшой ванне в виде сидения со спинкой посередине помещения тоже, исходил пар, значит пока еще горячая; на краю положено полотенце. У стены чуть дальше был некий туалет: это деревянный стул с круглой вырезанной дырой, под ней нечто вроде горшка или, точнее, ночной вазы, после использования дыра закрывалась крышкой, сам горшок также находился внутри стула и, чтобы его достать, внизу открывалась дверца. Таким образом не распространялся запах. Лиони с интересом рассмотрела, затем принялась раздеваться для мытья, но в спальню вдруг постучали. За дверью стояла всё та же Анна и предложила помощь, однако девушка любезно отказалась, сказав, что уж помыться она может сама. Вода в ванной оказалась слишком горячей, пришлось подождать, дабы не тратить из бочки. По итогу Лиони задержалась к ужину.

Войдя к себе, Изабель сразу же начала возмущаться из-за маленькой кровати, хоть сама спальня и вполне большая. Дама привыкла к простору и к своему сну относится очень трепетно. К тому же возмутила сидячая ванна и вообще неудобная уборная. Пришла Эмма для помощи хозяйке.

За столом собрались не все проживающие в доме, только Алекс и Джуди по велению мужа. Подали горячее в виде жареного мяса и местного подобия картофеля, который показали дикари. Мясо напоминало говядину, в округе обитали похожие на лань звери, их для приезжих господ отлавливали всё те же местные. Сама семья Гамильтон разводила курообразных птиц в амбаре за домом, за чем следила работающая в доме дикарка. Оказывается, чужеземцы вовсю использовали здешних в качестве работников. За столом также обслуживала пара местных женщин. На них надели темное платье с фартуком, черные волосы были собраны в низкий пучок, у одной локоны кудрявые, у второй прямые. На внешность довольно приятные, вполне аккуратные черты лица и смуглая кожа. Изабель же смотрела на чужих будто на привидения, ей бросались в глаза большие, по своему мнению, недочеты в работе и тем более знании этикета. Белокожая пухлая служанка зрелого возраста по имени Долорес крутилась рядом и постоянно давала наставления, а то и шепотом ругала. А когда Алекс схватил одну молодую кудрявую смуглянку за талию и принялся тискать при всех, Изабель вовсе выпучила глаза и открыла рот, сильно поразившись. Местная убирала его руки и ненавязчиво вырывалась. «Иди-ка наполни мне флягу, сама знаешь чем», – пошучивал мужчина, подавая предмет. Изабель бросило в жар, пришлось обмахиваться салфеткой. Она повернулась к Долорес и попросила налить ей вина, на что служанка извинилась и сообщила об отсутствии сегодня на ужин сего напитка. Вмешалась скромная Джуди.

– О, простите, мы не подумали про вино, я сейчас скажу, чтобы открыли тару.

– Не нужно, спасибо. Если что, то завтра уже, – вдруг первым высказал Джим, не очень довольствуясь просьбой супруги.

Изабель промолчала, опустив недовольно уголки рта. Манеры Алекса оставляли желать лучшего, он довольно вальяжно сидел и ел, не обращая внимания на свое хлюпанье или чавканье, порой громко беседуя либо смеясь.

– Дорогуша, плесни-ка мне еще бульона! – возгласил бодро мужчина, игриво подмигивая местной.

Служанки вели себя тихо, слушая старшую Долорес или лакея.

– Они уже знают наш язык? – поинтересовался удивлённый Джим.

– Вполне. Особенно те, что прилагают усилия для обучения…

– О, как интересно. Наверно, учатся на кухне у слуг…

– Ага, и в спальне… – неожиданно добавил Алекс, введя в краску Джима и особенно Изабель.

Из своей комнаты вышла Лиони, ухватив краем глаза вошедшего на противоположной стороне в среднюю спальню мужчину. Девушка спешила вниз, понимая о своем опоздании. Она надела простое светлое платье с коротким рукавом мелким буфом, весьма мятое после чемодана. Волос собрала наверх, приколов гребень. После извинений Лиони пришлось присесть рядом с Алексом, почти напротив брата. Ее тарелка уже была наполнена едой, рядом блюдце с выпечкой на десерт, стакан воды и морса из местных ягод.

– Приятный запах, – вдруг изрек Алекс, взглянув на соседку по стулу.

Она сначала не поняла, но позже сообразила, что речь не шла о еде, а ее парфюме. Охватило невольное смущение, а сам мужчина еще не принимал ванну, находясь во влажной рубахе. Местная принесла ему флягу и последовало его предложение для Изабель угоститься виски.

– У вас там что не вода? – спросил весьма впечатленный Джим.

Алекс засмеялся.

– Когда у меня во фляге была вода?! – с ноткой вопроса, но удостоверил. – Без воды прожить можно, а вот без анестезии нет… – продолжал юморить.

Изабель пришлось отказаться от виски. Джуди тихо сидела словно мышка, а не хозяйка в доме. На ее лице не было радости или тем более смеха от словечек Алекса, но осуждения тоже, даже недовольного взгляда. Видимо, перечить другу мужа было непринято. Появился старший слуга мистер Хопкинс и поинтересовался, всё ли хорошо у гостей. Лиони улыбнулась, Джим поблагодарил, лишь Изабель ощущала себя некомфортно, сделав недовольный вид. Ее некогда белые щеки и шея пошли красными пятнами. В конце слуга сообщил, что завтрак у них в восемь утра либо же по необходимости его подадут по-отдельности.

После ужина Лиони быстро уснула, а в комнату Джима постучали. Пока Изабель была в ванной, он открыл и, округлив глаза, обнаружил местную девушку, что прислуживала в столовой. Ее длинный черный прямой волос был распущен, надет светлый балахон с рукавами и нешироким вырезом горловины вроде ночной сорочки, но местного пошива. Носик у нее короткий и чуть широковатый, круглое личико с мелкими глазками, бровки тоненькие, в целом выражение было какое-то неоднозначное, из разряда сама себе на уме; телосложение среднее. Девушка непринужденно улыбалась и сказала:

– Я прийти помощь и всё другое…

Джим вовсе растерялся, едва не уронив с носа очки, нервно теребя рукой.

– Простите, но я вас не понимаю… – первое вымолвил он в ответ. – Нам на сегодня уже ничего не нужно, спасибо. Вы можете идти отдыхать.

Объяснив, парень натянуто улыбнулся и принялся закрывать дверь. Часто и взволнованно дыша, он оперся спиной, слыша выход супруги из ванной комнаты. Посреди ночи вдруг проснулась Лиони от услышанного звука. Показалось, где-то за стеной постукивает кровать или нечто похожее.

Наступило ясное утро, солнечные лучи проникали сквозь шторы в спальню. Лиони привела себя в порядок и спустилась на завтрак ровно к восьми. Еще в холле на первом этаже донесся возмущенный женский голос из столовой, о чем-то вещающий. На первом месте от центра спиной сидела женщина в возрасте, напротив нее поникшая Джуди с опущенной головой, рядом кружилась местная кудрявая служанка. Обе получали порицания и нравоучения от сей дамы. Лиони обошла стол и присела возле молодой хозяйки, поприветствовав всех. Зрелая дама тут же замолчала и, можно сказать, уставилась своими и без того большими, словно на выкате, глазами светлого цвета. Тонкие дуговые брови ниточками поднялись в некоем удивлении, нос у нее был мелкий и чуть вздернутый, приличного размера губы пытались натянуть легкую улыбку для приличия, но никак не получалось. На голове вьющиеся, довольно яркие рыжие волосы пышно собраны в объемную прическу, что невольно напоминало развороченное гнездо или вовсе муравейник, в ушах красивые жемчужные висячие серьги с драгоценными камнями, на открытой, выглядящей вполне подтянутой шее похожее ожерелье. Да и в целом лицо без особых морщин, лишь маленькие складки у рта и чуть под глазами. И без того стройная фигура была утянута корсетом с пышным платьем поверх вишнёвого цвета в рюшах и кружевах. Голова дамы чуть приподнята в характерной позе важности и пока еще легкой надменности. Она не заставила себя ждать и вскоре обратилась своим немного чванливым голосом к сидящей напротив гостье:

– Надеюсь, вы не против, если я поинтересуюсь о вас…

Лиони поначалу улыбалась, однако теперь ее живинка исчезала.

– Конечно, мэм, – ответила приветливо она. – Меня зовут Лионелла, я приехала вместе с Джимом Уоллес, кого пригласили сюда по работе.

Дама вновь подняла брови и, разомкнув накрашенные красным уста, понятливо покивала, впоследствии добавив:

– А я Френсис Гамильтон.

Вошел Бенджамин, приблизился со спины к женщине и, приобняв, поцеловал приветственно в щеку.

– Доброе утро, сынок, – ответила мать, впервые искренне улыбаясь.

Следом появились Джим и Изабель, супруга сегодня была не в духе, плохо спала из-за маленькой кровати. Долорес показала присесть парню через стул от миссис Гамильтон, а даме напротив, то есть после Лиони. Одно место пока свободно; хозяин же сидел по центру; начали подавать кашу и выпечку. Бенджамин задел рукой сидящую слева жену, молча показывая ей на гостей, тогда Джуди стала представлять. Когда она назвала Лиони ассистенткой Джима, Изабель направила недоумевающий взор на мужа, а тот, пытаясь скрыть волнение, сделал обычный вид и слегка улыбался, смотря на хозяйку.

– Чудно, – в конце произнесла миссис Френсис Гамильтон. – Мне как раз нужен врачебный совет по поводу здоровья.

Джим услужливо покивал. Дама аккуратно клала в серебряную ложку порцию каши и одновременно общалась с гостем.

– А что вы скажите о местном климате?

– О! Климат просто потрясающий. Здесь днем солнечно и жарко, но утром и вечером свежо. Думаю, это явно не тропики, хотя некоторые растения и напоминают тропические.

Миссис Гамильтон согласилась.

– А тот недотёпа утверждал иное, – недовольно произнесла, взглянув на сына.

– Поэтому я его и отправил домой в снег… охладиться, – сразу ответил Бенджамин довольно резко, но не матери, а имея в виду предыдущего доктора.

Дама внимательно следила за местной обслугой и вдруг начала возникать:

– Ну вот опять! Сколько раз говорить не трогать приборы за края, а вилки и ложки за верхнюю часть!

От возмущения у нее даже раздулись ноздри на, казалось бы, маленьком носу. «До чего напыщенная и противная», – подумала Лиони, наблюдая. Увидев ту девушку, что приходила вчера вечером, Джим невольно покраснел, стало не по себе. К тому же служанка будто улыбалась ему и начала смотреть чаще. За пределами столовой послышался громкий зёв, следом в проёме появился молодой человек. Это был второй сын миссис Гамильтон и младший брат Бенджамина по имени Ангус. Отодвинув со скрежетом о пол свободный стул возле матери, мужчина плюхнулся всем телом на свое место. Телосложение его было упитанное при достаточно высоком росте, виден выпирающий живот от сытой жизни, большой лоб, подобный брату; кудрявый, как у матери, короткий волос, начинающийся далеко ото лба, но не такой яркий, скорее с оттенком пшеничного, намекающий на рыжеватость. За счет пушистости прическа выглядела длиннее и объемнее, вытянутые уши, похожие на братские; тоже длинный и очень острый нос, только ровнее, губы мелкие, подбородок подобно массивный, глаза обычные, невыразительные, как и светлые брови, цвет очей напоминал серый, верхние веки чуть нависали. На нем была белая рубашка, поверх бежевая жилетка, на ногах такие же брюки и черные туфли. В общем не сказать, что мужчина привлекательный или тем более красивый, скорее наоборот, вдобавок не особо воспитанный и набалованный любящей маменькой. В улыбке щеки его еще больше округлялись, а родительница умиленно похлопывала будто ребенка.

– Сынок, ты снова проспал завтрак… – говорила миссис Гамильтон.

– Ну прям. Я же уже тут, – ответил сынок и принялся жадно поедать кашу, разбрызгивая по тарелке и даже за переделы.

Дама улыбнулась, следом сделала серьезный вид и велела Долорес принести еще одну салфетку сыну.

– Сколько раз повторять, что на столе должно быть достаточно салфеток, а не одна, – негодовала сама себе или же всем Френсис.

Изабель неожиданно поддержала, и у пары завязалась приятная беседа о неумелой и плохой обслуге.

– Я вас так понимаю, наверно, тяжело найти общий язык с дикарями… – рассуждала гостья.

На это миссис Гамильтон сразу же согласилась и пожаловалась, затем рассказала, что несказанно рада приезду вместе с ней своей служанки, проживающей рядом, прямо в комнате для, казалось бы, господ, первая слева от лестницы. Изабель поразилась такой поблажке для прислуги и сделала комплимент добросердечной хозяйке, желая подобного, ведь ее Эмма поселена среди остальных внизу за кухней, расположенной возле столовой. Также Френсис обмолвилась о хороших соседях, не считая некой скверной и невоспитанной мадам, внезапно заявившейся в эти края в дом покойного мужа после его недавней кончины. Она осудила подобное ужасное поведение и неуважение к памяти ушедшего приличного мистера. Лиони же ужасно утомил завтрак и подобная компания с барскими разговорами. На нее вдруг обратил внимания сидящий напротив Ангус. Протирая рот салфеткой, он обратился:

– Надеюсь, наши дикари вас не сильно напугали?

Девушка не сразу поняла, что вопрос ей, а когда подняла голову, то с улыбкой ответила:

– Спасибо, ваши не сильно.

– О! Только те нагие странные мужчины у реки… – дополнил Джим.

Бенджамин вдруг посмеялся и с ухмылкой на лице осведомил:

– Те недоноски не так опасны в отличие от других. Не бойтесь их.

– Каких других, позвольте осведомиться? – задал вопрос Джим, весьма удивившись.

– Здесь в округе несколько племен… – поделился с более серьезным видом хозяин. – Одни те, что с нами дружат, иные те, что голые бегают и тщетно пытаются нас отсюда отправить, и есть еще одни, закрытые, не идущие на контакт и не пускающие к себе. Живут далековато, сюда не ездят, ну и мы к ним пока не лезем, пусть поживут в своё удовольствие какое-то время…

Речь насторожила Лиони. Джим добавил вопрос:

– Наверно, они тоже дикие, как и те нагие?

– Отнюдь, – вдруг опроверг Бен. – Весьма умны и развиты, даже могут говорить на нашем языке, однако считают эти земли своими и не хотят делиться.

Теперь Лиони всё стало ясно. Те местные, наоборот, знающие и думающие, оттого и держались подальше от приехавших завоевателей и охотников за чужим добром. Она даже ненароком похвалила поведение общины. А вот брату не очень понятен тогда раздор.

– А вы пытались наладить отношения? – спросил юноша.

– Знакомые пытались раньше, но получили острия и стрелы.

Джим ахнул. Такие люди пугали больше, чем просто нагие.

– Главное с ними не пересекаться, дальше своего водопада у реки на востоке они не заходят. Их отличительная черта – они часто носят какие-то маски на лице. Видимо, таким образом прячут себя или нечто иное… черт их знает… – пояснил Бен.

По окончании завтрака хозяин пригласил Джима прогуляться вокруг. Изабель еще не успела выйти на улицу, но уже устала от жары и не пошла, а вот Лиони с удовольствием присоединилась. На заднем дворе располагались клумбы с цветами, ими любила заниматься Джуди, копаясь руками в земле, что было странно для дамы из высшего общества и вообще-то неприемлемо, как считала миссис Гамильтон. Но в работе с землей девушка находила единственное успокоение. Дальше было видно открытую конюшню, там крутились два кучера, поднося борзым ведра с водой. Из открытого амбара внезапно раздались женские недовольные крики, внутри происходила ссора между кудрявой и второй местной. Та, что с прямым волосом, хватала первую и трепала, обе появились на улице. Бенджамин направился ближе. Пораженные брат с сестрой стояли с открытыми ртами. Хозяин разнял «бойцов» и выяснил причину, а после вдруг громко захохотал, затем подозвал Джима и рассказал, что девушки, оказывается, дрались из-за него, а точнее, за него, кто будет прислуживать новоприбывшему голубоглазому чужеземцу. Низкий пучок прямых локон немного растрепался после потасовки, девушка заулыбалась парню, чем вовсе сразила.

– Простите, я не совсем понимаю… – робко вымолвил потерянный Джим, смотря округленными глазами.

Бен с задором пояснил:

– Всё просто. Дикарки хотят тебя.

Юноша в конец шокировался, даже пошатнувшись на месте. Подошла Лиони и также опешила.

– Но… но я ведь женат… – тяжело сглотнув слюну, напомнил Джим, невольно отодвигая верхнюю часть тела от сделавшей ближе шаг местной.

– Ну да, только их это не волнует, у них нормально, когда мужчину окружают несколько женщин, по крайне мере для ухода… Смотри-ка, ты вызвал бурю эмоций, ведь с Алексом или моим братом они не хотели и отнекивались…

Напуганного парня слова смутили еще больше. Хозяин поделился:

– Здешние дают своих женщин за плату. Вот этих вождь отправил к нам за сигары и спички.

Лиони в ужасе ахнула, получается, тот вождь вовсе неумный и, скорее всего, жестокий человек, поступающий столь нещадно.

– Это еще что… а вот моему другу достались не только дикари в дом, но и пока небольшая территория для управления. Вождь щедро позволил помогать ему.

«Хорошо устроились», – подумала недовольно Лиони. Джим поинтересовался, за какую же плату правитель выделил землю.

– За огнестрельное оружие и защиту против того агрессивного закрытого племени.

– Значит, они воюют между собой?

– Пока не сказать, что прям воюют, но могут…

Следом хозяин велел обеим местным приняться за работу и перестать надоедать собой гостю. А ему на ухо прошептал:

– Но, если что, дай знать…

Джим растерянно улыбнулся, вернее, оскалился. Неподалеку по левую сторону от дома у пристройки находился Алекс с ружьем в руке, рядом еще три мужчины, на вид простые вояки. Бенджамин так и пояснил, что они здесь для охраны, а Алекс их начальник.

– Поохотимся? – обратился тот к хозяину.

– Сегодня без меня, – ответил мужчина и осведомил Джима: – Нужно, кстати, завтра навестить того друга, у него что-то жена захворала, по совместительству моя родственница.

Парень сразу согласился, а сейчас напомнил про имеющийся в доме микроскоп и иные кое-какие вещи для работы, которые оставил предыдущий доктор. Бен намеревался выполнить просьбу. Лиони повернулась вправо и заметила вышедшею из задних дверей Джуди с тазиком, где земля и цветы. Девушка присела неподалеку у клумбы, начиная выкапывать совочком ямку для посадки. Гостья подошла ближе и, присев на коленки рядом, поинтересовалась:

– Занимаешься выращиванием?

Джуди всегда мила и робко покивала.

– В здешних краях мало, чем можно заниматься женщине, поэтому выбор пал на цветы, хотя мой супруг, как и его матушка, не очень довольны занятием, – вдруг откровенно поделилась.

Лиони удивлена, уточнив, почему же родные против, однако скверный характер миссис Гамильтон уже поняла.

– Потому что даме из высшего общества негоже марать руки. Раньше я еще занималась шитьем и пряжей, но супруг тоже против и запретил, ведь даже не всем служанкам велено это делать, что уже говорить про члена семьи… – продолжала негромко рассказывать Джуди, время от времени печально опуская голову.

Показалось, она не очень-то счастлива быть членом данной семьи, но словно не имела другого выхода и была вынуждена терпеть, или же испытывала чувства к Бену, во всем потакая. Лиони искренне сопереживала и решила поддержать на бодрой нотке:

– А вот я ничего не умею, к сожалению. И теперь я вижу перед собой талантливую мастерицу, испытывая неловкость от своей бездарной личности, – широко улыбнулась и в умилении свела бровки.

Джуди подняла голову, на ее едва ли не слезных до этого глазах появилась частица радости.

– Если хочешь, я могу показать, как сажают цветы, – вдруг предложила.

Лиони согласилась с превеликим удовольствием и внимательно следила.

– Нужно аккуратно брать цветок вместе с землей и корнями, дабы их не повредить и не отломить, иначе он зачахнет и может погибнуть. Цветы, как и люди, живые и нуждающиеся в уходе.

Девушка достала из тазика первый и очень осторожно поставила в выкопанную ямку, укладывая и добавляя земли вокруг.

– Семена и черенки этих я привезла с собой, но тогда я даже не подозревала, что в здешних краях столько всего своего и диковинного, –наконец-то оживленным и заинтересованным голосом делилась Джуди. – Я видела прекрасные орхидеи, расстилающиеся вдоль всей местности неподалеку от водопада в сторону запада, также там были и иные виды цветов на редколесье, но это был лишь мимолетный единожды взгляд, больше мне не удалось туда попасть…

Лиони и сама заинтересовалась, посмотрела на некоторые растущие в саду и мельком подумала о том месте в рассказе девушки. А еще ей очень захотелось увидеть широкую улыбку на лице милой подружки. За сегодня девчушки познакомились поближе и довольно подружились. Как оказалось, Джуди разносторонний и интересный собеседник, к тому же выглядела добрым и искренним человеком. Непритязательная Лиони сама вызвалась сходить с кувшином за водой на кухню, чтобы полить свежепосаженные цветочки. Дверь туда вела из холла неподалеку от заднего выхода, внутри крутилась местная девушка, что боролась за Джима, и наполнила предмет. Подавая в руки гостьи, она вдруг представилась как Нюм. Лиони улыбнулась и назвала своё имя, на что служанка неожиданно похихикала; судя по всему, на ее языке оно было на что-то похоже…

Почти весь день Джим занимался исследованием некоторых близрастущих растений, да и всего остального, что встречалось на пути; хозяин выделил ему свободную комнату, первую по стороне спальни сестры для работы. К вечеру стало свежее, желтое солнышко уходило за горизонт, вскоре начало смеркаться. До слуха Лиони в открытое окно донеслись некие возгласы, но она не могла увидеть происходящего у фронтальной стороны, так как ее комната была с торца дома. Взволнованная девушка решила выйти на веранду, там неподалеку в глаза сразу же бросился почти нагой мужчина, один из тех диких. Руки его завязаны у запястья веревкой, которая тянулась до лошади Алекса и там была прикреплена, местного, можно сказать, тащили против силы, тот же пытался упираться и, видимо, негодующе браниться на своем языке. На нем обмотана повязка от талии и между ног, закрывая самый стыд; в остальном раздет, черный волос закручен в низкий разлохмаченный пучок, лицо чем-то обсыпано, имелись рисунки и борода. Возраст опередить трудно, быть может, около сорока или меньше, кожа весьма тёмная. Увидев такую картину, Лиони пораженно ахнула и даже намеревалась спуститься ближе, но позади появился Ангус с сигарой в руке и спокойно произнес:

– Не нужно. Не подходите, а то еще вшей нацепляете.

Она обернулась на делающего затяжку мужчину и посмотрела округленными глазами.

– Но его ведь мучают, при чем тут вши, – ответила с тревогой и недоумением девушка, однако держа себя в руках.

Ангус вдруг ухмыльнулся и повторил о невмешательстве в мужские дела. Из-за угла дома вышел Бенджамин с прутом в руке, лицо его гневное, ноздри раздулись, увеличивая «знатный» нос. Алекс показал на свою грудь, где на рубахе была видна кровь, и громко поделился:

– Этот сукин сын ранил меня, когда я пытался стащить его на землю! Сидел на дереве и наблюдал за вашим домом, поразвесил там каких-то своих чертовских штук типа колдовских амулетов, птичьих перьев, лап и даже когтей зверя; снова за своё в общем. Однако сей горожанин весьма агрессивный и спесивый, пришлось его тебе показать, – закончил сарказмом.

Недовольный хозяин похвально кивнул, подошел довольно близко к дикарю и что-то говорил, скорее всего, угрожал. Но мужчина не боялся и вдруг плюнул в недруга. Это действие крайне разозлило и так вспыльчивого Бена, он резко замахнулся и щелкнул прутом, попав примерно около груди и шеи. Лиони громко ахнула, Ангус приложил ладонь на ее плечо и предложил лучше зайти в дом. Повернув голову к парадным дверям, девушка заметила робко выглядывающую Джуди и взволнованно обратилась:

– Ты видишь?

Однако та ничего не ответила, и как только поняла, что увидена братом мужа, то сразу скрылась внутри.

– Мисс Лионелла, прошу, пройдемте к ужину, уже всё подано. Пусть каждый занимается своим делом, – вновь обратился Ангус, уже более настойчивым тоном.

– Своим делом – это битьем? – не уступала она, прищурившись от недоверчивости.

Молодому человеку стала не по нраву некая дерзость гостьи, но пока он не показывал виду, добавив:

– Это охраной нас и нашего дома от сумасшедших и агрессивных.

Алекс, троица друзей и остальные скрылись за угол, и Лиони ушла. Во время ужина место хозяина было пустым, позже присоединились Алекс и Джим после обработки небольшой раны от острия дикаря. Миссис Гамильтон охала и ахала от якобы испуга, поражалась наглости местных варваров и сделала выговор Алексу за то, что притащил его к их дому, мог ведь просто разобраться где-то там подальше. На такие слова Лиони уже потеряла надежду на благоразумие зрелой дамы, до этого полагая, что она, наоборот, осудит столь жестокое поведение и хоть как-то повлияет. Однако для Френсис было важным свое и сыновей благополучие, а остальных хоть всех убейте. Отсутствие Бенджамина тревожило задумчивую Лиони. «Где он мог до сих пор быть?» – думала про себя. Джуди сидела, как всегда, тихо и не поднимая головы, словно о чем-то знала или подозревала, лицо ее порой выдавало страх, но как будто по иному поводу помимо дикаря… Пока миссис Гамильтон в очередной раз завела разговор с Изабель про ту же некую ненавистную приехавшую мадам, что жила на деньги покойного мужа, загнав его в гроб, Лиони вдруг спросила Алекса:

– Куда вы отвели того местного?

На нее сразу поднял глаза сидящий напротив Ангус, Джим также отвлекся от трапезы, вообще практически не владея информацией о случившемся за исключением быстрого рассказа начальника охраны. Алекс в диком спокойствии, будто ничего не происходило и всё так и должно быть. Прожевывая мясо, на бодрой нотке он коротко ответил:

– Никуда…

Слово, естественно, показалось девушке некой издевкой или явным уходом, но, обладая напористым характером, она снова задала вопрос:

– Что с ним будет?

Алекс сначала будто игнорировал и продолжал есть, затем, не смотря в глаза, снова коротко и спокойно произнес:

– Ничего…

Вздохнула миссис Гамильтон, ведь ей пришлось отвлечься от важной беседы и тоже обратить внимания. Дама манерно подняла бокал с вином, аккуратно тремя пальцами придерживая и расставив веером другие, и направила многоговорящий взгляд своими выпученными от природы глазами с добавлением приобретенной надменности. Изабель также взяла бокал и допила, произнеся легкое «кхм» при взоре на мужа, давая ему намек. Только Джим не знал, что он должен был сейчас сделать, и лишь неуверенно смотрел на супругу, хлопая ресницами.

– О, сегодня чудная погода, – первое вымолвил вдруг юноша, сам того не понимая.

Миссис Гамильтон недоуменно чуть выглянула из-за сына, Изабель же охватило смущение за нелепость мужа. Очередной долгий ужин наконец закончился, позже до слуха Лиони донеслись шаги мимо. Она тихо подошла к своей двери и слегка приоткрыла, заметив через щёлку вошедшего к себе Бенджамина.

Утром Джим собирал рабочую сумку для поездки в дом хворающей родственницы хозяина. В спальне на кровати отдыхала Изабель и, приподняв голову с подушки, с колкостью спросила:

– Твоя ассистентка тоже едет?

Джим крутился у шкафа, доставая нужные вещи.

– О, да, – ответил он как можно спокойнее.

– Что это значит? – уже более недовольно добавила жена.

– Ммм, да ничего, просто в письме-то я обмолвливался сначала про ассистента, а он отказался, ты же знаешь, вот тут и подумали на сестру, так как новое известие я послать не успел, слишком далеко и долго, – объяснялся Джим слегка взволнованно. – Между прочем, ты тоже можешь присоединиться к поездке, – предложил, уводя от темы.

– В другой раз, сегодня меня любезно пригласила прогуляться миссис Гамильтон.

Изабель была несказанно счастлива, что встретила приличную даму и нашла общий язык среди остальных, чуждых ей обитателей этого дома.

Бенджамин отправился вместе с парой, карета крытая, вооруженный кучер занимал свое место. У хозяина также имелся револьвер на случай, однако он самоуверен и не боялся. Лиони ненароком смотрела на мужчину, пытаясь понять, что могло вчера произойти с тем местным. Бенджамин выглядел обычно, вроде бы ничего странного. По просьбе брата, кому в свою очередь нажаловалась недовольная Изабель, девушка не стала лезть с расспросами. Место обитания друга находилось близ водоема; в отличие от семьи Гамильтон, семья Клиффорд проживала в построенном жилище раньше, поэтому оно отличалось. На территории располагались три одноэтажных деревянных домика на невысоких сваях, тот, что в центре, являлся хозяйским, остальные либо гостевые, либо иное, но все оборудованы и жилые. Наверх на крыльцо и веранду вела лестница, висели специальные соломенные жалюзи от солнца, которые можно было опустить при необходимости. Внутри несколько комнат, включая гостиную, спальню хозяев, кухню и столовую. Слуги же проживали в еще одном построенном жилище дальше в деревьях, за исключением одной личной помощницы хозяйки, которой выделено место прямо на веранде в задней части дома, дабы быть близко на любой случай. Непритязательная местная женщина лет сорока пяти согласилась спать на подстилке на свежем воздухе, ведь ей не привыкать. При приближении экипажа к жилищам Лиони заметила здешних четверых жилистых мужчин в тех же обвязанных шароварах и с нагой грудью. Они спокойно стояли возле некоего сидения под тряпичным навесом на столбиках, внизу вытянутые палки, за которые берутся, то бишь похоже на ручную перевозку для важной личности.

– О! – не выдержав, воскликнул восторженный Джим. – Про подобные экипажи на востоке рассказывал отец!

Кучер открыл дверцу и помог выйти. Лиони не менее изумленно, чем брат, рассматривала округу. Двери хозяйского дома открыты, оттуда появились двое мужчин. Один мистер Клиффорд – друг Бена, второй же приехавший местный. Низкого роста, очень упитанный, большие щеки, даже ладони и те толстые; редкий черный волос чуть выше плеч начинался едва ли на макушке, еще сильнее выделяя шаровидное лицо с заплывшими от сытости маленьким глазами; в ушах, вероятно, золотые серьги вроде кольца с узорами внутри, больше напоминающие женские. Что интересно, он был одет… На нем светлая длинная туника с рукавами поверх широких легких тоже светлых штанов. Громко топая босыми ступнями по веранде, местный довольно низко кивнул на прощание и пошел к перевозке. Мистер Клиффорд ответил взаимным уважением, вдобавок улыбнувшись. Когда толстяк полез на свое место, Лиони искренне посочувствовала слугам, таскающим на себе такую ношу. Хозяин же домов, а теперь и кое-какой территории выглядел, напротив, худощаво, точнее, его узкое лицо имело выраженные скулы, словно костлявое, впалые маленькие круглые зеленые глаза почти без ресниц, длинный нос, рост высокий, темный, очень короткий волос. Скорее его вид был хворающий, даже несмотря на загорелый цвет лица; по возрасту ему лет сорок или побольше.

– Какой сюрприз, мой друг! – радостно воскликнул мужчина, увидев прибывших. – Проходите!

Гости поднялись по лестнице на веранду, там стоял стол и четыре стула с мягкой подушкой на сидении, куда пригласил хозяин. Вблизи Лиони заметила, что у него слегка красные глаза, словно уставшие или раздраженные.

– Мария! – крикнул служанке.

Появилась смуглая местная, та, что спала на свежем воздухе.

– Дали ей знакомое имя, пусть привыкает, – осведомил мистер Клиффорд на веселой нотке. – Супруге уже лучше, видимо, что-то не то съела, она скоро выйдет, недавно проснулась.

Джим, как доктор, сразу спросил, что именно женщина ела и какие симптомы.

– Кажется, выпечку, свело живот.

Парень понятливо покивал. Мария расставляла кружки для чая и вазочку с домашним печеньем; на ней была надета одежда местного пошива: удлиненный льняной топ без рукавов, полностью открывающий плечи и руки, лишь подвязанный за шею, и узкая юбка с запахом примерно ниже колен, слегка выцветшая, ступни босые маленькие с широко расставленными пальцами. Черные прямые локоны с несколькими седыми волосками были собраны в низкий пучок.

– Она у нас умелица в приготовлении еды, кто бы мог подумать… – поделился хозяин, сам до сих пор изумляясь.

Зрелая, круглолицая женщина с широким, словно у обезьянки, носом улыбнулась гостям и принялась наливать чай. Почему-то посмотрев на Лиони, она вдруг потеряла внимательность и перелила через край кружки Джима. От испуга Мария немного запаниковала и, сняв с плеча полотенце, попыталась вытереть стол, а потом пиджак гостя, куда попали капли. Парень сам себя трогал и уверял, что всё хорошо.

– Ну вот! Перехвалил! – недовольно возгласил хозяин. – Что ты трешь мокрой тряпкой! Иди принеси новое полотенце! – велел, махнув рукой в сердитости.

Лиони ухватила странное рассматривание себя, но не придала значения. Вновь выйдя на веранду с опущенной головой, местная осведомила на ломанном языке о готовности хозяйки принять доктора у себя в опочивальне. Мистер Клиффорд и Бенджамин как раз в эту минуту обсуждали приезжавшего толстяка, причем хозяин его так и называл за глаза. Оказывается, это был преемник нынешнего вождя племени, тот уже стар и не покидал свою обитель; вот-вот должен был скончаться и передать управление. Будущий же вождь обещал быть очень сговорчивым, идти на уступки чужеземцам и также плотно дружить, а точнее, пресмыкаться. До мистера Клиффорда доходил слух, что правящий старик вроде как не был на всё согласен, особенно на передачу части земли во власть, однако толстяк каким-то образом уговорил или же нечто ещё… Джим направился в дом, хозяин пригласил остальных, однако Лиони предпочла остаться на свежем воздухе, на что мужчина благодатно согласился, и они с Беном пока ушли, в том числе обсудить кое-какие мужские темы. Девушка повернула стул лицом к перилам и наблюдала природу. Неподалеку на солнце блестела водичка, слева и справа располагались такие же жилища среди растительности. Где-то дальше правого дома девушка вдруг заметила сооружение вроде погреба с деревянной крышкой и замком с цепью… всё бы ничего, но дверца словно шевелилась… Прищурившись, она попыталась разглядеть лучше, однако расстояние толком не позволяло. Окутавший ее интерес подтолкнул подойти ближе и, убедившись в отсутствии вокруг людей, гостья встала и направилась туда.

Покамест Джим пришел в спальню хозяйки по имени Ребекка. Вид ее вполне здоровый, состояние в норме, жаловалась только на тяжесть между ребер, на что врач поведал о возможном воспалении поджелудочной из-за пищи и рекомендовал прекратить пока употребление печеного и жареного. Позади появился мистер Клиффорд и вдруг поведал странное… По сути доктора пригласили не только для супруги, во втором доме по левую сторону находился еще один человек или, точнее, пациент, на кого нужно было бы взглянуть… Джим, безусловно, согласился. Хозяин осведомил о нахождении там своего престарелого отца, который внезапно захворал и стал вести себя крайне странно… Мистер Клиффорд, Бенджамин и Джим вышли через задние двери гостиной и направились к также тыльной стороне того жилища.

Лиони стояла перед дверцей погреба и наблюдала. Спустя мгновение она вновь пошевелилась, тогда девушка присела, пытаясь понять. Изнутри в маленькой щелке, где замок и цепь, вдруг высунулись подушечки чьих-то мелких пальцев. Испугавшись, Лиони упала на ягодицы, округлив глаза. Следом внутри раздался приглушенный женский или даже юный голосок, но расслышать не удавалось, видимо, погреб глубокий и сидящая в нем не доставала до верха, кроме как едва-едва рукой благодаря своим каким-то навыкам… Шокированная девушка наклонилась ближе, в спешке раздумывая о действиях. Ведь наверняка без ведома хозяина здесь ничего не делалось, однако терзали сомнения, и она подорвалась с намерением обратиться к мистеру Клиффорду… Но, как только встала, то лицом к лицу столкнулась с близко подошедшей служанкой Марией. Выражение той показывало то ли несогласие, то ли волнение. Последовали осторожное прикосновение к руке чуть выше локтя и тихие предупреждающие слова:

– Не сейчас… Сейчас молчать и идти веранда пока никто не видеть…

Лиони была крайне ошеломлена и растерянно смотрела. Неподалеку раздался некий шум, Мария поспешила к дому, тут и девушка, ничего более не предприняв, зашагала скорее обратно. Уже на лестнице она подняла голову и внезапно увидела стоящую у перил Ребекку. Женщина с высока глядела, притом не только в прямом смысле сверху, а именно с презрительной подозрительностью или недоверчивостью. Во взгляде ее сразу ощущалась холодность, хоть и на вид была вполне приятная. Темный волос ее разделен на ряд и убран назад, закрывая уши; хорошего размера губы словно надуты, то есть «расквашены» наряду с кислым выражением лица в целом; чуть вытянутый подбородок с ямочкой, длинная красивая шея, приличный рост и фигура, а по возрасту лет тридцать пять или около того. На ней было привлекательное светлое платье со спущенными плечами, корсетом и неширокой юбкой в узорах. Встретив в такой позе гостью, дама дождалась пока та поднимется, и уже едва ли не на последней ступени только тогда немного отошла, будто ненавязчиво показала свое некое не совсем приветливое отношение. Однако поздоровалась и вроде как с улыбкой показала присест на стул. Сердце Лиони громко стучало, дыхание было трудно успокоить. Вышла Мария и, взглянув тревожным взором на гостью, наклонилась к хозяйке, что велела принести им по стакану морса. Даже, казалось бы, обычная просьба исходила из уст женщины крайне сухо, с хладнокровной ноткой безразличия. Подобный взор навелся на Лиони, последовал негромкий вопрос, будто ради приличия:

– Как вам в здешних краях?

Девушка открыла рот для ответа и вдруг раздался дикий мужской крик из соседнего дома. В отличие от гостьи, Ребекка спокойна и пояснила:

– Это безумный отец Рональда, совсем плохой стал…

Войдя в одну из комнат жилища, Джим увидел пожилого человека с мешками под глазами, привязанного к перекладине кровати, но имеющего возможность вставать и даже ходить по спальне, кроме как за ее пределы. Если не брать в расчет нынешнее состояние, то вид отца всегда был злой с нависающими торчащими бровями, а теперь добавилось еще и помешательство. По рассказу сына, он был совершенно нормальным, когда приехал сюда, но потом вдруг стал меняться… сначала пропал сон, позже появилась нервозность, непонятные буйные поступки вроде ломания предметов и внезапного крика как сейчас. В итоге началась горячка, при которой он болтал не весь что о каких-то демонах, черных шевелящихся тенях на стенах, обвивающих всё его тело и даже залезающих через рот внутрь. В общем пугающие вещи, привезшие отца в такое сумасшедшее состояние. Рональд спросил мнение Джима, хоть тот и не психиатр, однако мог знать больше, чем они, затем попросил сильные успокаивающие и снотворное. Парень, право, опешил от такой картины, сморщенный, высыхающий старик высокого при этом роста напугал неопытного в подобных делах врача. Собравшись силами, Джим передал имеющиеся с собой лекарства, сказав, что снотворное в другой сумке дома. По поводу состояния предположил о сумасшествии, усиленном старческим маразмом, возможно, подкрепленное стрессом или еще чем… диагноз просто так не поставишь, нужны тщательные исследования и лучше отправить отца домой в город. После увиденного лоб Джима покрылся потом от волнения, впервые взмокла рубашка под пиджаком, юноша старался держать себя в руках и пошагал на улицу, но ноги все равно немного подкашивались. Приобретение нового опыта, как сказал профессор, началось. На веранде сидела не менее оторопелая сестра, время от времени косясь в сторону погреба. Мистер Клиффорд вывел Джима через парадную дверь, попросил привезти снотворное и вновь осмотреть отца на всякий случай, чего парню совсем не хотелось, но пришлось согласиться. Вместе с Беном они направились к экипажу, стоящему дальше за деревьями в тени, по пути присоединилась Лиони, которая спешно попрощалась с Ребеккой и встала так, что даже едва не упал стул, прикоснувшись спинкой к перилам позади. Дама вновь свойственно себе с высока из веранды посмотрела, сдержанно попрощавшись и даже пригласив на ужин как-нибудь.

По дороге домой Бенджамин поделился обо отце Рональда и, помимо всего того, что уже узнал Джим, обмолвился о пристрастии того к местному напитку из неких трав и корневищ, приготовленному Марией, с кем тот вел до болезни интрижку. Лиони сначала хотела поинтересоваться у Бена про погреб, но потом передумала, ведь не особо доверяла ему и не была уверена. Одолевали разные мысли по поводу характера мужчины. А вот Джиму намеревалась рассказать, однако сейчас не смогла, так как их встретили гуляющие под зонтиками Изабель с миссис Гамильтон, и супруга пошла с мужем наверх. Пока девушка топталась у кареты, Бен вдруг поинтересовался о ее родственных связах с доктором. Лиони немного тревожно ответила правду, на что хозяин отреагировал нормально, а вот ухватившая краем уха его мать неоднозначно посмотрела.

Ночью Лиони вновь разбудил некий стук, будто бы мебели, вдобавок донесся или смех, или вовсе стон. Она приложила ухо к стене возле кровати, что вела в соседнюю спальню, где жил, как оказалось, Алекс. Стало понятно о веселом время провождении мужчины с алкоголем и девушкой, видимо, одной из местных служанок. Развлечение продолжалось довольно долго, Алекс очевидно никого не стеснялся, да и такого чувства у него в принципе не было.

Утром Лиони надела светлое платье и шляпку на ленточках, спустившись вниз на прогулку пока на улице свежо. Быстро проходя мимо приоткрытых дверей гостиной, оттуда Лиони услышала голоса и тогда вдруг вернулась. Убедившись, что вокруг вроде бы никого нет, она решила послушать, так как уловила имя Ребекки. Внутри на софах беседовали Бенджамин и второй некий зрелый мужчина. Он ведал о юной дикарке, работающей в доме Клиффорд, якобы у девицы очень упрямый и вольный характер, ее не устраивала жизнь в доме чужеземцев, желалось уйти обратно в свое племя. А недавно она вовсе сбежала, но ее там не приняли, так как взамен вождь либо его приемник уже получил вознаграждение и нарушать уговор с новыми соседями не хотел. Местную насильно вернули в дом господ для работы и иного… Лиони тихо ахнула, подозревая о той в погребе. Гость далее говорил:

– Если честно, то я не понимаю, зачем держать девушку против ее воли, ведь у племени полно других женщин, согласных на нас работать, она еще совсем ребенок, не больше четырнадцати лет… думаю, Рональд поступает не совсем корректно…

В голосе зрелого мужчины слышались нотки досады и даже заступничества, он вообще показался на вид достаточно добрым, глаза его серо-голубые поблескивали на свету; седоватые, в прошлом пышные брови, а ныне слегка торчащие, но не опущенные, отчего взгляд казался искренним и простым без надменности или тем более гневности; недлинная бородка тоже была с проседью, высокий лоб открыт, что еще больше показывало бесхитростное выражение лица с ноткой милосердия, особенно, когда рассказывал про девочку. Нос его слегка с горбинкой, однако в целом вполне приятный вид для своего возраста за пятьдесят; рост невысокий, фигура обычная, ни пухлый, ни худой, волос зачесан назад, имея начало у лба с характерной формой треугольника. Ему отвечал спокойный Бен, очевидно не испытывающий подобной доброты к дикарке:

– Не волнуйся, с ней занимается Ребекка, учит манерам и поведению, уверен, скоро всё наладится…

Помня холодный и вообще немилый вид той дамы, Лиони очень сомневалась в методах обучения и тревожилась за бедняжку, которую просто-напросто закрыли под землей… Мельком возникла мысль как-нибудь познакомиться с данным гостем и поведать правду, он пока единственный, кто хоть немного отличался от остальных живущих здесь, во всяком случае девушке так показалось. Сверху донесся, как всегда, громкий неприличный зёв Ангуса, и Лиони скорее вышла на улицу. Там неподалеку среди деревьев крутился Джим с карандашом в руке, рядом на траве лежала тетрадь. Парень задумчиво потирал подбородок и поправлял очки, смотря вверх и в стороны. Позади оказался бодрый Алекс и громко поинтересовался:

– О чем думаешь, доктор?

Отвлеченный Джим невольно испугался и резко повернул голову.

– Да вот… очень странно… – начал делиться. – Здесь растут совершенно разные виды растений и деревьев, которые по идее относятся к разным ареалам и широтам, однако я вижу их вместе… Прямо-таки чудеса…

Алекс мало разбирался во флоре, поэтому ему было неудивительно или скорее все равно, а вот на счет некоторой живности охранник уже в курсе благодаря местным. Увидев кое-что на спине парня, он резко достал острый нож с пояса и повел ближе, не на шутку встревожив доктора. Ткнув концом по пиджаку Джима, Алекс показал на острие паука темного цвета с добавлением красных и оранжевых узоров, быстро дергающего своими пушистыми лапками.

– О, Боже! – эмоционально возгласил парень и выпучился.

– Не знаю, как на счет деревьев, но такого красивого паука я не видал в наших краях, – с шутливым лицом выдал Алекс и посмеялся.

Следом поднес нож к себе и близко рассматривал, то подув, то вовсе высунув язык в сторону членистоногого.

– Напоминает тарантула, только цвет яркий как у вида чёрных вдов… – чуть успокоившись, поведал Джим. – Но я бы не советовал его лизать…

Алекс снова засмеялся.

– Черная вдова? Это точно! Некоторые женщины как паучихи… – высказал в забаве и одновременно иронии он. – Дикарка сказала мне, что эти гады ядовиты, но не смертельны, а от укуса помогает сок зеленых кислых плодов, растущих на одной из здешних пальм.

– О! Как интересно! Нужно обязательно сорвать и изучить! – впечатлился Джим.

Вот только как залезть на высокую пальму?.. Видимо, вновь не обойтись без помощи местных. Лиони вошла в дом и встретила на лестнице спешащую с улыбкой на лице Джуди. Очень заинтриговало, что могло взбодрить обычно грустную хозяйку. Девушка поспешила вслед, и та радостно поделилась:

– Мистер Куинн передал письмо от супруги, где она написала о наконец-то распустившемся цветке, который я ей давала!

Глаза Джуди словно сверкали, охватил небывалый энтузиазм.

– Она пишет о ярко-розовых махровых! Не может быть! Я так долго ждала, но у меня они никак не хотели цвести! – продолжала она, едва успевая вдыхать воздух.

Лиони подхватила заразительное вдохновение и с широкой улыбкой следовала наверх, а перед уходом к себе Джуди предложила присоединиться к поездке, ведь ей не терпелось увидеть красоту. Тот гость в гостиной, судя по всему, и был мистер Куинн.

Вечером Лиони встретила брата после ужина и попросила зайти к ней. Изабель услышала слова и ее задело имение у пары своих каких-то секретов, о чем ей рассказывать якобы не хотели. Когда Джим пришел, сестра поделилась про пленницу в подвале, на вопрос брата, уверена ли она, девушка несколько раз подтвердила, затем поинтересовалась, когда он собирается вновь посетить дом Клиффорд, на что парень не был точно уверен, возможно, в ближайшее время или же в вечер приглашения к ним на ужин, о чем поведала в присланном сегодня письме Ребекка. Лиони удивилась и тоже решила поехать на следующей неделе, однако Джим поправил о приглашении только его с Изабель для знакомства и Бена с женой для компании, в общем лишь пары. В очередной раз вспомнив выражение лица гнетущей дамы, девушка сразу подумала о нарочном обделении себя, значит Ребекка все-таки о чем-то догадалась либо же Лиони ей не приглянулась по еще каким-то причинам.

Новым днем девушка собиралась в гости в дом миссис Куинн с Джуди; к ней неожиданно постучали. За порогом стоял веселый Ангус и внезапно пригласил на прогулку. Лиони немного терялась поначалу, но всё же извинилась и отказалась. Лицо мужчины тут же исказилось, ноздри раздулись схоже с привычкой брата, к тому же девушка не особо объяснила причину отворота, лишь сказав о других запланированных делах. Набалованный и любимый сынок маменьки, естественно, обиделся, задели его самолюбие, ведь до этого никто из приличных дама не вел себя подобным образом с ним. Лиони натянула улыбку и начала закрывать дверь, услышав колкие слова:

– Наверняка это ассистирование ботанику…

Намёк неоднозначный, но в принципе понятен, девушка смело ответила:

– Цветоводу…

Ангус разинул рот на некую дерзость и резко развернулся.

Произошло намеченное, и карета повезла пару в гости. Обитель семьи Куинн находилась недалеко, однако нужно было ехать сквозь негустой лесок; хозяин даже нанимал людей, в том числе местных, чтобы вырубили некоторые деревья и освободили больше пространства для экипажей, ибо он беспокоился о безопасности, в частности любимой жены. Лиони вновь любовалась в окно красотой природы; доносился приятный аромат цветов и пение различных птичек, каких она еще никогда не встречала раньше. Дом также стоял среди растительности, выглядел по-своему необычно, напоминая испанский либо португальский стиль. Один этаж, овальный парадный вход с деревянной дверью, над ним навес со столбиками, окна соответственно овалом вверху, слева у угла имелось самое большое, видимо, для гостиной; стены белые, крыша тёмная, рядом стояла еще одна похожая пристройка поменьше. Где-то позади были амбар и конюшня. Встретила белокожая взрослая служанка по имени Анита и проводила внутрь. При входе увиделся вполне просторный коридор, ведущий вперед к дверям, чуть дальше от парадного входа – двери направо, а ближе налево действительно в гостиную. Там неподалеку лицом стояла молодая женщина с легкой улыбкой, ожидая гостей, держа ладони вместе чуть навесу. У нее был высокий рост, статная фигура с длинной лебединой шеей; сразу после стана завлекал ее взгляд: карие глаза в целом небольшие с интересным разрезом, словно чуть вытянутые к концу некой характерной «стрелочкой» с загибающимися ресничками, тёмные бровки в виде «домика»; на фоне резковатой трапециевидной формы лица носик смотрелся маленьким и коротковатым, будто пуговка с аккуратными ноздрями, губки узорные средние, над верхней справа родинка; высокий, но красивый гладкий лоб с вьющимся длинным, достаточно густым волосом на голове коричневого оттенка, частью объемно заколотым, а остальные пряди падали на спину. В вытянутых вверх ушах, ненароком напоминающих как у мышки, были надеты висячие серьги в сдержанном стиле с камнем. Касательно взгляда, то он был явно интригующий или, лучше сказать, завлекающий, с ноткой плутовской шаловливости, притом, возможно, небезобидной… В женщине определённо присутствовала своя изюминка и также свои тайны… На ней белое красивое непышное платье с прямым вырезом горловины в ажурном синем обрамлении, рукав до локтя, тоже окаймлен. Голова была слегка приподнята в показе некой гордости и будто обладания знатным родом, однако поза не относилась к прямому высокомерию, скорее просто такая манера или стойкость характера. В легком прищуре она поприветствовала и мягким движением руки показала присесть на софы между столиком. В конце зала имелась широкая овальная арка, ведущая на улицу во внутренний загороженный двор.

– Вижу, у тебя появилась еще одна подруга, – на своей позитивной загадочной нотке произнесла хозяйка.

Джуди улыбчиво кивнула и представила гостью.

– Очень приятно, у тебя прекрасное имя. А меня зовут Катарина, – произнесла в ответ дама.

Лиони доброжелательно поблагодарила, назвав женщину миссис Куинн, на что та сразу спокойным тоном исправила:

– О, нет, это не моя фамилия, слишком неинтересная, – отшутилась, плавно покачав головой в стороны.

На вопрос об имени, она полностью назвала себя как Катарина Мария Фернанда Джанфранческо Ласерда. Обе гостьи удивились, простая Джуди вовсе разинула рот. Даже имя подтверждало замысловатость личности.

– Может, чаю или кофе? – предложила хозяйка, следом с улыбкой исподлобья покосилась на Джуди и добавила: – Или порто…

Та похихикала, прикрыв смущённо ладонью рот.

– А что делает супруг? – поинтересовалась едва ли не шепотом.

Катарина наклонилась ближе и с некой ноткой иронии сказала:

– Как обычно, болеет…

Лиони не поняла и уточнила, получив новую порцию иронии или даже пренебрежительности.

– Такой возраст… то суставы ломит, то спина болит…

Тут-то гостья догадалась, что молодая жена пожилого мужчины, судя по всему, не очень довольна совместной жизнью, невольно вспомнился мистер Далтон, только сравнить эту пару с той ситуацией у себя Лиони никак не могла. Здесь было иное… Мистер Куинн очевидно души не чаял в молодой и красивой Катарине, делая для нее всё, что возможно, любой каприз или прихоть, даже дом в желанном стиле. С потолка спускалась черная многоярусная узорная люстра со свечами, другие подсвечники также были выполнены в характерном средиземноморском виде, повсюду росла зелень и цветы в горшках, стояли прямо на полу или висели на стенах, будто находишься в какой-то оранжерее. Именно на этой почве Джуди, можно сказать, сдружилась с Катариной, хоть эта и не истинный цветовод, а просто любила зелень вокруг, за которой ухаживал садовник. Хозяйка сделала манерный взмах рукой, подбивая Джуди согласиться на некий напиток, и совершила несколько хлопков в ладоши. Быстро появился щупленький паренек-слуга низкого ростика, обращаясь:

– Чем я могу помочь, сеньора?

Внешний вид его также напоминал испанский либо португальский, кожа слегка смуглая, можно даже спутать с местными, однако он полностью одет, только на ногах вместо туфель – невысокие кожаные сапожки; вверху рубашка и распахнутая жилетка, волос темный короткий.

– Тьяго, портвейн и три бокала, – обратившись по имени, попросила хозяйка вполне нормальным тоном без надменности или подобного.

Паренек кивнул и поспешил выполнить. Катарина поделилась с присутствующими:

– Наш национальный алкогольный напиток, привезла сюда несколько тар.

Лиони изумлялась и одновременно волновалась, взглянув на Джуди вопросительным взглядом. Подружка пожала плечами и, поджав губки, сделала вид, будто тут не при чем.

– Немного… – успокоила Катарина о количестве вина.

После бокальчика женщина пригласила во внутренний двор, где росли остальные цвети, в том числе розовый махровый олеандр. Джуди случайно запнулась о порог и захихикала. Громко ахнув увиденной красоте, она присела и тщательно рассмотрела, осторожно трогая пальцами.

– Расскажи секрет, как это у тебя получается и почему у меня хуже? – удивлялась Джуди цветениям всех растений у Катарины. – Чем их обрабатывает твой садовник?

Женщина вдруг загадочно улыбнулась и, присев возле подружек, тихо поделилась:

– А здесь дело не в обработке…

Не успев она закончить, слова вставила нетерпеливая Джуди:

– А в чем же??

– В состоянии души, которое влияет на атмосферу вокруг… Кому, как не тебе, знать, насколько сильно настроение человека влияет на цветы…

Джуди пораженно ахнула.

– Вот ты счастлива? – спросила Катарина. – Какую энергию излучаешь ты и какова твоя аура?

Подруга вовсе растерялась и не знала, что отвечать; ей было не очень ясно, о чем речь.

– Я… я вполне… – замешкала она.

– Твое состояние души влияет на всё окружение, особенно на живое…

Лиони прищурилась, в целом догадалась о смысле речи, однако терзали сомнения, откуда это всё взяла Катарина… вряд ли ее супруг о таком в курсе. Городские жители из другого мира подобным не интересовались, считая вздором. Похожее писал отец гостьи в своих книгах после путешествий на восток, после чего получил от многих господ осуждение и критику. Немного подумав, Джуди произнесла:

– Когда я с цветами, то счастлива, они делают меня такой…

Катарина кивнула, но напутственно добавила:

– Ты тоже должна отдавать им свое счастье, а не только получать от них…

Джуди вдруг опустила голову и загрустила, поглаживая средним пальцем лепесток; ей было нечего сказать о своем счастье.

– Кто рассказал тебе такое? – не выдержав, прямолинейно вмешалась Лиони.

Катарина навела на нее слегка исподлобья взор, несущий в себе размышление, и вскоре интригующе ответила:

– Один человек… Идем, – позвала в дом.

Там в одном из больших горшков для пышного растения в дальнем углу женщина достала некий блестящий предмет и, прикрывая рукой, понесла к присевшим обратно на софы подругам. Пока слегка расстроенная Джуди делала несколько глотков портвейна в своем бокале, Катарина раскрыла ладони и показала небольшую статуэтку… Увидев, пьющая едва не поперхнулась, закашляв в охватившей взбудораженности. Округлившая глаза Лиони невольно протянула руку и взяла для рассмотрения. Это были две золотые фигурки, слитые вместе, а точнее, изображен сидящий на подогнутых под себя ногах мужчина с собранным в низкий хвост волосом, на нем сверху находилась женщина с меньшим телосложением и соответственно ростом, локоны ее длинные, распущенные; очевидно, оба нагие, было видно женскую грудь, ноги ее расставлены и обхватывали партнера за талию, руки на шее, его же обнимали за спину у поясницы; очи обоюдно закрыты; иных интимных подробностей не выделено, но смысл и так был чётко ясен… При сём волосы фигурок закрашены черным цветом, на глазах как женщины, так и мужчины была темная краска, словно подводка. Покрутив в руке, Лиони сразилась наповал, впоследствии подняв впечатленный взор на улыбающуюся Катарину. Не дожидаясь вопросов от онемелой подруги, она пояснила:

– Это статуэтка в позе занятия любовью, мне ее дал тот, кто много чего рассказал и показал… – незаконченное предложение завершил многоговорящий, томный, с ноткой приятных воспоминаний взгляд в никуда.

Спустя мгновение Катарина пришла в себя и изрекла:

– Поэтому у меня все бутоны распускаются…

Лиони и сама растаяла, вновь наблюдая необычайную и будоражащую сознание статуэтку. Вдруг охватило сильное желание любви и страсти, которых девушка никогда не испытывала по-настоящему и взаимно, за исключением лишь жалкого подобия и заблуждения… А вот Джуди больше перепугалась, словно данная интимная тема была для нее тяжелой или запретной. Ее зажатость сразу ощущалась, она даже осушила на этой почве весь бокал вина. Витающие в зале смущение и паузу прервал спешно вошедший Тьяго.

– Сеньора, ваш муж вот-вот выйдет из спальни, – предупредил юноша.

Катарина благодарственно кивнула и, взяв статуэтку, быстро спрятала обратно. Гости встали с мест, намереваясь отправиться домой. Мистер Куинн был доброжелателен и пригласил девушек в любое время к скучающей жене в гости, которая частенько гуляет в одиночестве… Катарина вышла проводить до экипажа, бросая взор украдкой в сторону лесочка. Разволновавшуюся Джуди по пути начала мучать икота, девушка сильно переживала, что супруг может почуять запах алкоголя, так как не разрешал ей выпивать без его ведома и присутствия. Лиони дала совет по прибытии сразу выпить стакан воды с задержанным дыханием, а для устранения запаха добавить побольше листьев мяты, что недавно насобирал брат.

Сегодня к ужину в намеченный час Джуди и ее супруг не спустились, а также опоздала миссис Гамильтон. Позже Лиони хотела выйти на веранду и подышать свежим вечерним воздухом перед сном, однако, не успев открыть дверь, услышала там голос Бенджамина, отсчитывающего старшего слугу за то, что тот не передал, как положено, письмо жены сначала ему, а уже после ей. Мистер Хопкинс же оправдывался передачей письма самим гостем, то бишь мистером Куинном лично в руки Джуди без его ведома, поэтому слуга был абсолютно не в курсе и ему очень жаль за упущение. Послушав, Лиони в очередной раз удивилась. Подобное отношение к Джуди выглядело полным неуважением, будто она пустое место. Позади из столовой бесшумно появилась Нюм и застала девушку за тайным подслушиванием беседы хозяина… Сегодня местная вновь поднялась в комнату Джима и передала чистые полотенца, замысловато улыбаясь, чем вгоняла парня в краску. Изабель не слышала прихода, так как быстро уснула, выпив за ужином несколько бокалов вина.

– Жена спать, жена не узнать, – вдруг вымолвила служанка прежде, чем Джим начал закрывать дверь.

Он тихо ахнул, в новый раз попытался объяснить, что не стоит ничего делать и пытаться, затем спешно заперся.

Глубокой ночью внезапно раздались шумы и ржание лошадей в стойлах. Возник переполох, первым выскочил Алекс с револьвером в руке, еле успевая натягивать по пути штаны. Мимо комнаты Лиони пробежал Бенджамин, она выглянула в коридор, куда также вышел сонный Джим, щурясь без очков. Оказалось, на территорию пришли несколько местных хищников под вид собачьих и пытались напасть на лошадей, одну покалечили, искусав. Алекс принялся безудержно стрелять, отпугивая зверей, чем переполошил всех еще больше. Ему не удалось попасть, хищники уже скрылись в лесу. Хозяин же разгневался на охранников, ночующих в пристройке неподалёку, за их плохую работу, ведь вся троица уснула. Главный слуга постучал к Джиму с просьбой осмотреть раненую лошадь. Хоть тот и не ветеринар, но всё же смог оказать первую помощь. Взвинченный, с растрепанным волосом Бенджамин вскоре вернулся к себе в комнату, откуда донеслись отголоски неких стуков. Ночка выдалась весьма долгая почти для всех, за исключением крепко спящей Изабель.

Новым днем Лиони вышла в сад, заметив, что несколько недавно посаженных цветов Джуди начали чахнуть, а саму девушку она еще сегодня не встречала, поэтому решила взять воды, полить и по возможности подсыпать побольше земли, возможно, это немного поможет. Джим и остальные мужчины крутились возле конюшни. Выйдя обратно с кувшином, Лиони принялась осторожно поливать; к ней со спины неожиданно подошла Нюм и, тихо посмотрев, присела чуть позади, следом вдруг вымолвила:

– Твой небо глаз похож на брат небо глаз…

Девушка поначалу ахнула от внезапности и непонимания, однако быстро сообразила сравнение их очей с голубым небом, Нюм еще сбавила тон, добавив:

– Брат слушать сестра, сестра сказать брат смотреть на Нюм…

Тут-то до Лиони дошло, чего хотела местная.

– Ааа, – ответно изрекла она и невольно усмехнулась, но по-доброму. – Прости, но у нас непринято смотреть на других женщин женатым мужчинам, это плохо и такого не бывает, – попыталась объяснить, как могла.

На что Нюм неожиданно поменялась в лице, убрав былую миловидность.

– Хм… бывает и часто! – заявила негромко, но весьма чётко, затем резко встала и с видимым недовольством пошла в дом.

Лиони впрямь растерялась, никак не ожидала такой странной и даже дерзкой реакции. По окончании поливки она направилась к себе вымыть руки и в холле застала Джуди, та шла в столовую, украдкой взглянув. Подружка сообщила о цветах и при поднятии головы девушки ухватила на ее щеке небольшой след вроде синяка. Тревожная Лиони сразу поинтересовалась, получив ответ о случайном ударе об угол стола в спальне, мол, неловкая вчера была после бокальчика вина. Отшутившись, Джуди ушла.

Сегодня Джим решительно настроился достать каким-либо образом те зеленые плоды с пальмы, ведь сей фрукт очень эффективный от любых укусов, раздражений и иного. Для этого он вооружился веревкой и, вспоминая рассказы отца, намеревался подвязывать вокруг дерева и так потихоньку лезть, меняя петли и поднимая постепенно выше. Подобная затея изумила даже бывалого Алекса, он и тот еще ни разу не смог залезть на такое узкое дерево без веток.

– Я вот думаю… а если ты упадешь, то кто тебя будет лечить, ты один у нас тут врач… – пошучивал мужчина в своей манере.

Но Джим не хотел бросать идею и начал делать первую петлю.

– Тут нужны очень крепкие руки, ты хоть раз в жизни отжимался, доктор? – вновь с иронией дополнил Алекс.

– Право, нет, но в книге отца выглядело довольно просто, – ответил парень с приподнятой головой из-за слезших на нос очков.

Когда Джим сделал первую петлю и, натягивая веревку, попытался поставить ногу, Алекс искренне сказал:

– А ты забавный… Давно меня так никто не веселил…

Естественно, у доктора не получалось, ноги в туфлях не могли даже толком держаться. Занятие крайне рассмешило начальника охраны, особенно когда Джим свалился на землю. Просмеявшись, Алекс воскликнул:

– Тут и метра нет высоты, а ты уже рухнул как мешок с картошкой!

Вытирая глаза от слез радости, он дополнил:

– Может, все-таки позовем дикаря…

В итоге пришел местный мужчина достаточно молодого возраста и жилистого худощавого телосложения. Во-первых, он показал на обувь, которой не должно быть, иначе нечем цепляться, во-вторых, ему и веревка не была нужна. Он просто-напросто прыгнул на ствол, уцепился, словно обезьяна, и с легкостью полез, нарвав плодов. Ошеломленный Джим сразу попросил научить его и показать, как правильно ставить ступни и класть руки. Местный сказал, что можно ставить прямо и упираться пальцами ног, либо боком и половиной ступни. В общем процесс занял едва ли не целый день, потом уже присоединился и Алекс, пытаясь тоже научиться, коли на то пошло. Негоже если слабенький доктор будет уметь, а бойкий сильный военный нет. Вышел хозяин и после недолгого наблюдения сообщил, что врач им сейчас нужнее, нежели ботаник, на что Джим объяснил надобностью изучения местной флоры, так как здесь кладезь лекарств и одно связано с другим. Например, на лице Бена были видны красные точки от укусов мошки или москитов, а данный фрукт снимал зуд и нейтрализовал яд, способствуя быстрому заживлению; также, если мазать соком лицо или тело, то насекомые вовсе не укусят. «А от синяков помогает?» – вдруг спросил хозяин. Местный ответил отрицанием.

Вечером в спальне Джим очень воодушевленно делился с Изабель о попытке залезть на пальму, что почти удалось, нужно только не бояться высоты и крепко держаться. Но супруга не разделила счастье мужа, выглядела, будто ей скучно всё это слушать и совсем чуждо. Она вновь выпила вина за ужином и скорее легла, чтобы первой уснуть на тесной кровати, хотя Джим и так пытался всячески зажаться и ложиться у самого края, и даже боком.

Через несколько дней состоится ужин в доме Клиффорд, куда Лиони было очень нужно попасть. Поэтому, дабы быть с кем-то в паре на вечер, она решила ненавязчиво подбить Ангуса. Встретив его на втором этаже у лестницы, хитренькая девушка немного улыбнулась и обратилась:

– Слышала, вы с братом едете в гости к мистеру Клиффорду скоро…

Ангус удивился речи и спустя мгновение смутного размышления с опущенными уголками рта ответил:

– Никак нет. Туда едут пары в ином составе…

Лиони сделала печальное лицо и вздохнула.

– Ах, очень жаль, что в ином, значит я так же, как и вы не смогу насладиться кругом приятного общения… – намекая на отсутствие кавалера у себя и дамы у него.

Ангус обдумывал, девушка начала очень медленно якобы уходить. Вслед раздалось его предложение:

– Полагаю, у нас тоже есть возможность. Поедем вместе.

– Но, к сожалению, нас не пригласили, – повернулась и напомнила она.

Тут уже мужчине явно нужно было что-то придумать и, бегая глазами, он спешно уверил:

– Ничего страшного. Я завтра скажу слуге отправить письмо Рональду и уведомить о нашем присоединении к ужину.

Лиони мило улыбнулась, совершив легкий присед для показа благодарности, и пошла дальше. Ангус сама себе думал о начинающейся симпатии или даже страсти. Похоже, гостья заскучала и передумала на его счет. «И вправду, я хорош, умен и красив», – мысленно хвалил себя, пытаясь на мгновение втянут выпирающий живот, но потом понял, что фигура не основное, ему и так никто не откажет, ведь он богат. Навстречу поднялась вездесущая Нюм и, пройдя наверх, навела взор на вошедшую к себе Лиони, словно о чем-то подумала или догадалась. Рональд, конечно же, ответил радостным согласием на присоединение еще одной пары, в отличие от Ребекки.

Вскоре два экипажа повезли гостей. В первом сидели Джим с Изабель и Бен с Джуди, а в отдельном поменьше пришлось Лиони с Ангусом. Молодой человек поинтересовался, что подтолкнуло особу поехать вместе с доктором столь далеко, на что девушка взволновалась, нахлынули плохие воспоминания, пришлось быстро что-то сочинить вроде любопытства и желания путешествовать, перенятое от интересных рассказов отца. Прибыли засветло, солнышко только-только собиралось на закат. Войдя в дом, гости сразу попали в небольшую гостиную, далее из нее вел проем в столовую, а через коридорчик были две спальни, одна из которых хозяйская. Что интересно, в доме окна имели деревянные ставни и соломенные жалюзи, а вот стекол не было, чем объяснялась ранняя постройка жилища еще до приезда некоторых иных чужеземцев. Лиони это удивило, как так богатая городская дама согласилась на подобное проживание, хотя по кислому виду Ребекку вообще мало что волновало. От потолка на веревке по всему залу спускались три неких устройства для вентиляции, о чем подсказали местные жители. Это своего рода ротор с закрепленными на нем вытянутыми в стороны четырьмя легкими «лопатками», которые от ветерка крутились и соответственно гоняли воздух. А имея щели на окнах даже при закрытых ставнях, сквозняк все равно проникал и крутил прибор. В столовой уже был накрыт стол на восемь персон, а больше десяти и не посадишь – будет тесно; несмотря на небольшое разнообразие блюд, приборы поданы дорогие из серебра и даже золота, на что обратил внимания Джим, а Бенджамин спросил на счет работы по добыче сего металла.

– Да, работа кипит, вот только не всё так просто… – рассказывал мистер Клиффорд, присев напротив друга. – Самородки крайне крепко сидят, не помогают никакие молотки и кирки…

– Хм… в таком случае придется делать взрывы, – рассуждал друг.

– Было дело, но плохо закончилось… Завалило пещеру к чертям собачьим, а вместе с ней и всех работников… Притом там были и наши городские. Дикари принялись болтать о воздаянии, о каком-то колдовстве и гневающихся духах, короче говоря, не весть что, однако мои люди не на шутку испугались и многие просто уехали, поверив, что те места якобы прокляты или заколдованы… не знаю даже… – продолжал рассказ Рональд, отказываясь верить в подобную чушь.

Лиони присела после брата в конце на противоположной стороне от хозяев и, слушая разговор, задумчиво прищурилась.

– Брехня полная! – добавил уверенно Ангус. – Все они, эти дикари, верят в каких-то существ или типа того! Им же незнаком цивилизованный мир и настоящий Бог, в кого положено всем верить!

Девушка недоумевающе подняла одну бровь, очень сомневаясь в религиозности Ангуса. Джуди сидела достаточно далеко, но в гостиной она успела заметить слой пудры на ее лице, видимо, для маскировки синяка. Возможно, не обладая чувством вкуса либо же просто не зацикливаясь на нарядах, Джуди в основном надевала простые блёклые платья с длинным рукавом и закрытой горловиной до шеи, как например, сегодня. Волос подружка собрала внизу в небольшой пучочек без украшений, закрыв уши. А вот Ребекка накрасила губы красной краской, имея на себе похожего цвета пышное платье с кружевами, колье на шее и серьги с камнями. Дама порой наводила неоднозначный, безулыбчивый взор на Лиони и, наверно, думала что-то неприятное, однако не отдавала никаких эмоций на лицо. В процессе ужина Джим обратил внимания на уже третий бокал вина супруги и решил тихо сделать замечание, а точнее, попросить не налегать на спиртное слишком часто и много. Изабель, естественно, разозлилась на подобное, тем более тыкать ее носом при всех и позорить, последовало тихое несогласие, завелся легкий спор шепотом. Ребекка смекнула и вдруг будто нарочно предложила вина, смотря как на Изабель, так и других.

– Мария, наполни бокалы, – велела хозяйка.

Местная кивнула и пошла на кухню за новым графином. Дверь туда была по левую руку от сидящей Лиони, поэтому, когда она открылась, то девушка, повернув голову, уловила находящуюся внутри, помимо иных, юную худую смуглянку в обвязанном вокруг груди удлиненном будто грязном топе и похожей юбке. Она стояла за столом и разглядеть все детали Лиони не удалось, а вот ее печальное, понурое выражение лица, немного разлохмаченный собранный волос, карие глаза с кругами под ними и некие то ли ссадины на руках, то ли еще какие полосы бросились во внимание. Гостья невольно приоткрыла рот от волнения и тихо ахнула. Сидящий напротив Ангус жадно поедал мясо, теряя куски вокруг тарелки, и вряд ли заметил состояние своей сегодняшней дамы, благо пока и Ребекка вроде бы смотрела в другую сторону, слушая беседу мужа с другом. Рональд продолжал делиться о тех самородках, уже вытащенных из скалы. Преемник вождя дружелюбного племени тоже любил побаловать себя золотом, обвешивая мясистое тело. Плавление и изготовление украшений и иного им уже давно знакомо, оказывается, вождь соседней общины, по рассказам местных, находился у власти долгое время и пытался подчинить себе соседей, дабы не разделять территорию и захватить все месторождения.

– Да уж, с теми «масками» приходится гораздо сложнее, откуда только у этих дикарей столько спеси… посбивать бы ее скорее… – возмущенно, с бравадой говорил Бен.

– Война пока не нужна, скоро мы поработим всех этих и тогда до тех дело дойдет, а оставшись единственными, кто тут против, они уже никуда не денутся… – отвечал Рональд, уверенно накалывая на вилку бобы местного происхождения. – Пока главное, чтобы никто, кроме нужных нам людей, не распознал об имеющимся здесь золоте, иначе полезут сюда как тараканы!

Друг поддержал. Мария разливала вино, вроде не слушая беседу господ, однако на самом деле поглядывала, в том числе на Лиони; та поймала ее глаза и какое-то время не отводила свои, словно намекая и даже пытаясь показывать на дверь кухни. В один такой момент Мария вдруг явно моргнула и пошла обратно. При открывании двери Лиони уже не увидела той смуглянки, лишь иные белокожие слуги. Раздался внезапный голос Ребекки:

– Мисс Лионеллу заинтересовала наша кухня… – будто вопрос, но с повествованием. – Или кто-то в ней…

Девушка тут же повернулась к хозяйке и какое-то мгновение молча смотрела, не находя ответа. На лице Ребекки появилась явная ухмылка, кажется, она обо всем догадалась. Также отвлеклись остальные. Неловкий момент внезапно прерывал грохот в гостиной, следом в столовую буквально ворвался сумасшедший отец Рональда с частью веревки на щиколотке. Во рту его была кровь и куски этой самой завязки, которые он выплёвывал по пути; глаза ошалелые и выпученные с треснувшими внутри сосудиками, лицо покрыто потом, рубаха и широкие легкие штаны испачканы в земле, видимо, после падения, кое-где дыры и рваные полосы. Ладони и ступни тоже грязные с неподстриженными ногтями. Зрелище не для слабонервных и сильно перепугало присутствующих, особенно Изабель и, как ни странно, Ангуса; он громко взвизгнул и, пытаясь первым соскочить с места подальше, рухнул на пол, а вот стул остался стоять. Влетевший пожилой громко кричал какие-то неизвестные слова вроде «гаорана-дэлага» или «каорана-тэлака», в общем разобрать трудно, к тому же голос хриплый. В дверях появилась Мария, мужчина повернулся к ней и протянул обе руки с расставленными и скрюченными пальцами, следом слышимо, но тяжело вдохнул воздуха и замертво упал. Будучи близко, вставшая с места Лиони случайно заметила лежащую рядом с телом некую странную вещь в виде маленького, предположительно, сплетённого темного круга с рисунком внутри. Подоспевшая Мария присела и первым делом быстро спрятала предмет, делая вид, что помогает. Рональд пытался привести отца в чувства, рьяно хлопал по щекам и тряс, но Бенджамин и другие удостоверили смерть и уже бессмыслие действий. Ребекка тяжело задышала, однако осталась в стороне и не подошла. На помощь и крики прибежали два белокожих охранника и вся прислуга из кухни, за исключением юной. Мертвого отца подняли, унося из столовой; Рональд негодовал, почему никто не проследил и как он мог оторвать или вовсе отгрызть толстую веревку. В переполохе Лиони вновь заметила за открытыми дверями выглянувшую смуглянку, невольно сделав шаги ближе и на что-то случайно наступив. Мимо проходила Ребекка и резко махнула рукой на местную с крайне недовольным лицом, молча веля ей уйти с глаз. Та скрылась внутри. Взволнованная Лиони опустила взор на пол и поняла, что наступила на человеческий зуб, возможно, умершего, однако чистый, без крови и будто был специально выдернут, а не выпал только что. Вблизи снова внезапно оказалась Мария и, смотря на гостью, аккуратно отодвинула предмет ногой под стол. От всего происходящего девушка очень затревожилась, но ничего не сказала и последовала за всеми в гостиную.

После осмотра тела Джимом все гости собрались уезжать, ужин, естественно, прервался, Рональд не мог поверить в потерю отца, расстроился и вообще не понимал, что же с ним случилось… Смиренная на вид Мария опустила голову, стоя неподалеку, затем любезно пошла провожать гостей. Уже около веранды, когда выходила Лиони, местная вдруг быстро протянула к ней руку и что-то сунула, буквально мимолётно шепнув «показать, кому доверять». Девушка хоть и пребывала в недоумении, но всё же не подвела и сообразила, зажимая в ладони, а после спрятав в декольте. Ангус торопился скорее уехать из сумасшедшего дома, как он назвал обитель своих же друзей, не дай Бог еще чего случится и без того, что крайне напугало, к тому же после падения получился ушиб ягодицы.

Увидев слегка прихрамывающего сыночка, миссис Гамильтон запричитала, забегала возле едва ли не раненого чада, велела слугам помочь ему подняться, а Джиму осмотреть. Ангус же ухватил странное, отвлеченное состояние Лиони, ее безразличие весьма задело, особа начала вызывать неоднозначные чувства, сейчас преобладали возмущение и обида. Будучи у себя, Лиони достала переданный Марией свернутый огрызок листочка, где было что-то мелко написано, однако текст совершенно незнакомый, видимо, на местном языке с необычными и даже изумляющими буквами, словно узорами. Выглядело слитно, лишь иногда имелась некая галочка посередине между словами или предложениями, в общем разобрать пока было невозможно. Сейчас девушку осенили до этого неясные слова служанки о данном тексте, который нужно показать кому-то из доверенных местных для перевода; судя по всему, Мария не умела писать и читать на языке чужеземцев, а только говорить, запоминая на слух. Возник вопрос, кого выбрать и кто не выдаст, ведь те же работающие у Бена наверняка побоятся. Позже мысли посетила внезапная идея…

Вскоре состоялись похороны отца Рональда, сын велел слугам выкопать могилу и сделать гроб, а также крест, в общем по своим традициям вместо дикого сжигания, как делали здешние. Проводить в последний путь собрались некоторые знакомые; помимо семьи Гамильтон и Куинн, прибыла ненавистная Френсис некая мадам и заслуженный в своем городе учитель, проживающий неподалеку, который занимался обучением местных детей. Каково было удивление Лиони, когда она увидела этого самого педагога в окружении местных возле себя, а точнее, он развелся со своей зрелой супругой и якобы женился на молодой здешней с ребенком подростком, девочкой лет восьми- девяти. В доброте души и чистых помыслах учителя осчастливить дикарочек, давая им лучшую жизнь, никто не сомневался, ну или делал вид. Рональд пожал руку едва ли не пожилому другу своего отца и печально поделился историей. Сей джентльмен вёл себя слегка жеманно, при взгляде или беседе с женой и падчерицей на лице мелькала озабоченная улыбочка, некий энтузиазм, зрительно увеличивающий и без того похожий на картошку нос; его кривые брови с намеком на форму домика бодро приподнимались и озорно шевелились, чуть удлиненный седоватый выцветший волос с залысиной небрежно валялся на яйцевидной голове. Карие маленькие и скользкие глазки покрывали очки, да и в целом взор отдавал то ли бесстыдством, то ли вовсе сластолюбием, однако прикрывалось это особенностью профессии, которая должна была нести в себе много любви и нежности, ведь это мир детишек… В его небольшом, но уютном доме была устроена целая школа, ребятишки до четырнадцати лет приходили на занятия в зал, где имелись доска, мел, тетради, карандаши и даже ручки. Сидели детки на полу на подушках, привыкшие к отсутствию столов и стульев. Пока педагог, оживленно и при этом манерно жестикулируя кистями рук, рассказывал мистеру Куинну о своих методах обучения, где использовалось очень много практики и личного показа примеров вместо скучной теории, возле появилась та самая ненавистная многим мадам и, показав сомневающийся вид, прямолинейно и громко спросила:

– А почему до стольки?

Учитель по имени мистер Густав Бременгем сначала не спеша, вынужденно отвлекся на внезапное, бестактное вмешательство в диалог, следом немного поменялся в лице с улыбочки на сдержанность, так как воспитан и якобы скромен, повернул голову к даме и, приподняв брови исключительно в милости, непонимающе переспросил. Непосредственная и даже слегка грубоватая дама не изменила своей напористости в получении ответа и вновь повторила, только еще громче, что аж обратили внимания другие вроде недовольной миссис Гамильтон.

– Я говорю, почему дети только до четырнадцати лет? Потом они уже что не нуждаются в знаниях или перестают быть детьми?..

Мистер Бременгем впрямь опешил, он также был наслышан про сею неотесанную, по словам уважаемых господ, мадам и ее неподобающее поведение, поэтому не сразу сообразил, а возможно, просто не знал, как лучше ответить, дабы выглядело добродетельно.

– Потом они, миссис Браун, становятся взрослыми и у них начинается другая жизнь, вы правы. Дети очень быстро развиваются, – насколько можно сдержанно и вновь жеманничая изрек Густав, чуть потрясывая головой в легком негодовании.

– Ну конечно! Они же учатся у тебя… – вдруг смело и неоднозначно заявила дама во всеуслышание, следом издала звук ухмылки и чуть прошла, показав на лице явное недоверие.

Тактичный мистер Куинн не занимал ни чью сторону, не вступая в быстро законченную беседу. А вот учитель резко поправлял очки и про себя крайне не довольствовался. Увидев приближение мадам Браун, миссис Гамильтон сразу взяла под руку Изабель и, нашептывая ей нелестности о сей женщине, увела дальше. А вот Лиони не спешила идти на поводу у неприятной ей Френсис и стояла на месте, встречая идущую. Естественно, та заметила новое лицо и остановилась, заводя разговор.

– Появление еще одной молодой красавицы… Это точно во всем виноваты изумительные закаты и местная романтическая природа, – вымолвила на шутливой нотке миссис Браун, закатив на мгновение вверх будто на небо глаза.

Весьма упитанная дама была невысокого роста с бодрым, здоровым цветом гладкого лица, розовыми пухлыми щеками и накрашенными бордовым оттенком среднего размера губами; кажущиеся узковатыми светлые глаза еще больше уменьшались в разрезе при широкой, искренней улыбке или даже пусть иронии; верхние веки немного нависали, выказывая зрелый возраст и эту самую полнощёкость; брови темные и сами по себе невыразительные, но свойственное приподнимание одной или обеих уже заставляло обратить внимания; нос ровный и чуть островатый – смотрелся хорошо, и можно с уверенностью сказать, что в молодости дама была красивой девушкой, сейчас же она определенно обладала пусть не изящностью или тем более напускной миловидностью, однако точно некой харизмой, вызывая обязательную на себя бурную реакцию… разную, но яркую, запоминаясь навсегда. Твердость и вольность характера также были видны с первой минуты, притом с отсутствием высокомерия, что сразу подметила Лиони. На миссис Браун была большая черная шляпа с пушистыми перьями и красной розой, непышное также черное блестящее за счет прикрепленных бусинок платье и шелковая узорная мантилья, которую, оказывается, ей подарила Катарина, имея на себе похожую. Обе дамы вполне нашли общий язык и завели дружеские отношения.

– О, да, вы совершенно правы, – улыбнувшись в ответ, сказала Лиони, понимая слова шуткой.

Та тоже не без радости на лице посмотрела и приветливо представилась как миссис Кэтлин Герберт-Браун, но тут же поправила, что вообще-то она просто Кэти и называть ее лучше так. В свою очередь девушка сообщила похожее с укороченным вариантом про себя. Кэти похвалила выбор отца в пользу столь красивого ее имени.

– Не удержусь, дабы не разузнать в силу своего любопытного и надоедливого характера, что же все-таки привело в далекие края, помимо, конечно, чудного климата… – с ноткой самокритики поинтересовалась дама.

Лиони улыбнулась на речь, но от воспоминаний очевидно замешкала с внезапным тихим переживанием, что, кажется, уловила проницательная Кэти, чуть прищурившаяся на мгновение. Девушка поделилась короткой историей о приглашении своего брата на работу, дама сразу показала головой на Джима неподалеку и с живинкой уточнила:

– Это вон тот голубоглазый красавец?

Лиони подтвердила. Кэти посмеялась характерно себе, то бишь без стеснения, и добавила:

– Поняла. Наверняка у него отбоя нет от местных смуглянок, они-то все черноглазые…

Из-за ее громкой речи дошло до слуха Изабель, отчего женщина тихо негодовала; ее сею секундой спешила поддержать подруга рядом:

– Какое бесстыдство! Мало того, пришла во вздорном наряде с этой нелепой шляпой, так еще и разносит не весть что, притом со смехом! Посмотри, какие наела щеки на деньги покойного мужа, что даже второй подбородок повис… – с крайне презрительным лицом и надменным взглядом обсуждала миссис Гамильтон.

Вдобавок дама поделилась про обедневшую семью Кэти, что ей невероятно повезло с богатым мистером Брауном, который был намного старше; своих детей у пары не было, якобы она не хотела и понятно почему… ведь любви с ее стороны точно быть не могло, по убежденному мнению окружения. Поэтому, когда он умер, то всё наследство, безусловно, перешло жене, а эта самая жена, недолго горюя, завела себе молодого любовника и поговаривали, даже привезла сюда, но благо притащить его на похороны не посмела. Весьма приятно поговорив с Кэти, Лиони получила от нее приглашение в свой дом, также приглашены Катарина с Джуди, если второй, конечно, позволит суровый жгучий супруг, так и выразилась откровенная дама, чем повергла девушку в задумчивость, она вновь взглянула на печальную, будто опустошённую Джуди в черном скромном платьице. А вот когда поделилась с братом о беседе, тот уже был науськан Изабель, которая сказала избегать бесцеремонную и вызывающую мадам, поэтому посоветовал того же и сестре, правда спокойным тоном и с добрым настроем. Лиони же тотчас опровергла наговоры и защитила Кэти, увидев в ней много хорошего… и юмор, и простоту, и вовсе не бесцеремонность, а лишь прямолинейность без притворства, что как раз несвойственно иным окружающим. Скорее тот же скользкий, как коричневый с щупальцами слизень, учитель, непонятно, каким образом ставший заслуженным, вызывал гораздо больше негатива. Лиони вдруг заметила, как при разговоре с падчерицей в светлом милом платьице на высокой талии чужеземного пошива он ненавязчиво прикоснулся к ее спине ладонью, а следом повел до ягодиц и похлопал. Девушка даже сморщила лицо, уж так неприятно это выглядело, совсем не по-отцовски, кем мужчина себя прозвал.

По окончании похорон близкие мистера Клиффорда были приглашены в дом на обед, но так как на всех за столом мест не хватало, то Бен разрешил жене и Лиони отправиться домой, а точнее, остановиться на время у Катарины, чьё жилище было ближе к семье Клиффорд и дабы не гонять туда-сюда кучера. На самом деле повлиял мистер Куинн после просьбы любимой супруги, сославшейся вдобавок на нехорошее самочувствие от сего мрачного мероприятия. В итоге три девушки уехали; Кэти также последовала примеру в свою сторону. В гостиной дома Куинн или, лучше сказать, сеньоры Ласерды гостьи наконец расслабились, Лиони даже выпила портвейна, от чего Джуди сегодня отказалась. Вспоминая синяк, первая решила еще раз спросить про его источник появления. Подружка заметно встревожилась, тема была очевидно неприятная и обсуждать она то ли боялась, то ли стеснялась. Значит, догадки Лиони могли быть верны, возможно, пара повздорила и Бен случайно задел.

– Ну уж нет! – четко вмешалась Катарина, сняв с черного платья легкую мантилью. – Чтобы Генри посмел меня хоть пальцем тронуть… никогда! Иначе он знает, что будет…

Джуди вдруг приподняла взор и задала вопрос:

– А что будет? – словно хотела узнать для себя.

У Катарины сегодня локоны были собраны в низкую прическу и украшены золотой приколкой с цветами. Поправив деловито волос, она уверенно, с гордо поднятой, в отличие от подруги, головой ответила:

– То, чего он боится больше всего… что я уйду от него…

Джуди понятливо покивала, однако соотнести со своим положением не могла. Если Бенджамин захочет или передумает, то сам с лёгкостью отправит девушку подальше, при этом без гроша в кармане, ведь у нее ничего не было. Катарина неожиданно поделилась своей историей:

– Мы случайно встретились на одном мероприятии, я не обратила на него никакого внимания, а он же напротив… Он узнал обо мне, узнал, откуда я, где живу и так далее, затем принялся задаривать подарками, ухаживать, водить в театры… Было дело даже ночевал в экипаже возле моего дома, ждал пока я выйду, признался уже в сотый раз в любви и умолял на коленях выйти за него. Сразу переписал на меня свой особняк в подтверждение намерений. Я долго отказывалась, но в итоге я замужем… – улыбнулась.

Несмотря на поставленную, выдержанную речь приятным и слегка манерным голосом, в словах женщины были слышны нотки уничижительности, и Лиони решила уточнить:

– Почему же ты его не полюбила, если он достойный, хороший человек?

Катарина вновь навела свой замысловатый взор исподлобья в сопровождении мягкой улыбки и достаточно быстро, с уверенностью ответила:

– Я и не полюблю никогда… Мы ведь все понимаем, что в его возрасте иметь молодую жену – значит платить за нее… он, как и другие зрелые или вовсе пожилые джентльмены, выбирающие себе в своем возрасте не тихую спокойную старость вместе с одногодкой, а красивое свежее тело, совершает ошибку, идя на поводу не у разума, а чувств или, вернее сказать, похоти… Да, они такие и мой муж тоже, взыграло вожделение наряду с развратом… – повествовала сеньора, порой меняя настрой на осуждающий и презренный, но, как всегда, держа себя в руках, без повышения тона.

Лиони разинула рот, равно как и Джуди, но в целом смысл слов ясен и даже в чем-то можно было согласиться. Мистер Куинн, безусловно, не просто пошел на поводу у низменных чувств, он действительно влюбился и пусть даже потерял голову, но этой истории именно в данном случае больше подходило слово любовь, нежели разврат. Лиони в очередной раз вспомнила мистера Далтона, вот там-то точно лишь низость, к тому же Генри помладше, да и выглядел приятнее. Однако каждому своё… Катарина дополнила:

– Мой муж хороший человек, но лично для меня этого мало… Женщины, а особенно в молодом возрасте мечтают не только о добром мужчине, но и также молодом, полном сил… – намекая, загадочно прищурилась в ухмылке.

Нечаянно вспомнив, Лиони вдруг таинственно произнесла:

– Словно то изображение на статуэтке…

Катарина навела взор и более широко, с учащенным дыханием улыбнулась. Ее миловидная улыбка вместе с загадочным выражением лица впрямь могла очаровать любого мужчину, особенно, если это было бы ей нужно…

– Верно… – изрекла вслед она, затем похлопала в ладоши.

По приходу Тьяго, хозяйка попросила сыграть, парень быстро принес гитару и завел ритмичную, красивую музыку. Сеньора вышла на более свободное место неподалеку от большого окна и, зазывая подруг, начала танцевать. Руки поднялись к виску, ладони захлопали в такт, двигалось тело, особенно плечи. Затем Катарина поставила руки на пояс, чуть придерживая часть тёмного платья, и стала неспешно вращаться вокруг себя, при этом постукивая каблучками о пол. Лиони не умела так танцевать, а Джуди тем более, она встала рядом и смущенно наблюдала. Катарина внезапно сказала:

– Он показал мне несколько движений из их танцев…

Следом демонстрировала, расставив пальчики веером и уводя летающие руки то вверх, то в стороны или за спину. Вместо плеч соблазнительно качались бедра; Лиони сразилась, никогда ничего подобного не видела прежде. В ее обществе подобное обозвали бы стыдом. Но, право, выглядело очень увлекательно и тянуло попробовать, на что девушка поддалась и попыталась покрутить бедрами, а Джуди с легкой долгожданной улыбкой поставила красиво пальчики, что далось тоже не так-то просто для абсолютного новичка. В итоге началось веселое кружение и хлопки ладонями, у Лиони стало получаться изящно извивать телом. Но внезапно танец прервал стук о стекло… Тьяго перестал играть и показал на окно. Туда снова попало нечто маленькое, Катарина явно забеспокоилась, рассматривая улицу.

– Что это? Это дикари?! – тревожно почти воскликнула сразу напугавшаяся Джуди.

Однако Катарина показала ладонью успокоиться; там неподалеку среди пышных деревьев Лиони обнаружила человека, а точнее, молодого местного мужчину в шароварах с нагой грудью; он находился на толстой ветке и таким образом привлекал внимание хозяйки дома, стреляя из рогатки. Катарина подошла близко к окну, на лице появилась увлеченная улыбка, какой никогда не бывало с мужем. Огорошенная Джуди, сама того не понимая, вдруг спросила:

– А где вы с ним встречаетесь?

Для нее это было настолько дико, что даже одна только мысль смертельно пугала. Лиони навела взгляд на слышащего речь Тьяго, но Катарина его не стеснялась, вернее, парень служил только ей и был предан, зная почти всё…

– В лесу… – вымолвила она негромко, следом откровенно выдала: – И даже в постели… он приходил ночью через открытое окно…

Судя по всему, супруг отсутствовал, пока жена предавалась любви с другим, как она говорила, молодым и сильным мужчиной в семейном ложе. Или, быть может, не любви вовсе, а похоти и распутству… Рискованная Катарина произвела сильное впечатление на робкую Джуди; Лиони тоже многому поразилась, уже в который раз невольно вспоминая свое прошлое. Но до сих пор была не уверена, можно ли сравнить… Зато ее голову вдруг посетила иная мысль по поводу Марии, и девушка, достав из декольте всё тот же огрызок, обратилась к подруге:

– Если ты доверяешь тому молодому человеку, то, возможно, он бы мог помочь перевести вот этот текст…

Катарина пронаблюдала листок в раскрытой ладони и, кивая, взяла.

– Конечно. Я попрошу.

– Только, пожалуйста, никому ни слова, в том числе и от него… – предупредительно попросила Лиони.

Подруга подтвердила и в конце поделилась о новой встрече в гостях у Кэти.

Экипаж Бенджамина вскоре забрал девушек. По пути до дома он спросил, как прошел день, на что Джуди опасливо обмолвилась о чаепитии и рассмотрении цветов. Затем мужчина вдруг обратился к Лиони и ненавязчиво дал совет поинтересоваться здоровьем у его брата, пострадавшего недавно. Ей пришлось согласиться.

Вечером после ужина, куда Ангус не спускался, а получил у себя в спальне, девушка решила навесить ради приличия. К тому же за столом миссис Гамильтон жаловалась на жесткие стулья и неудобство сыночку сидеть, у него разболелась даже спина, бедняжка так страдал… Подойдя к двери, она поднесла руку постучать, но вдруг изнутри донеслись странные звуки… Мужчина, судя по всему, лежал на кровати, а рядом находилась местная и растирала его тело. Следом послышался стон, причем мужской, в процессе он хвалил умелую девушку с ее золотыми ручками и просил еще помять ягодицы… По словам было похоже на некую пришедшую «массажистку», окромя уже работающих в доме. «Тебе нужно навещать меня чаще, мне не хватает такой мастерицы… вокруг только дерзкие львицы…» – жаловался сквозь удовольствие молодой человек. Лиони бесшумно ахнула и поспешила отойти, однако дверь своей комнаты открыла Изабель, заметив происходящее. Позже она осуждающе рассказала Джиму о поведении его сестры. Сидя за туалетным столиком у стены, супруга смотрелась в отражение зеркала и вещала:

– Похоже, Лионелла подзабыла, что является замужней женщиной, и, несмотря на доброту мистера Далтона, не стоит перегибать палку!

– Изабель, Лиони просто общается с окружением, куда входит и Ангус, и любой иной человек здесь… – оправдывал парень.

На самом деле его окутывала тревога, он-то знал правду всей этой истории с приездом сюда, порой голову посещали воспоминания об их с сестрой нехорошей проделке, хоть, с другой стороны, это вовсе не проделка, а просто-напросто спасение из лап негодяя. Джиму всё больше становилось жаль и тяжело от отсутствия взаимопонимания со своей женой, он даже не мог поделиться с ней какими-то своими радостями, не говоря уже про горести или секреты…

– Хм… прийти и стучать поздним вечером в комнату мужчины замужней женщине – это просто дружеское общение? – опустив свойственно себе уголки рта, упорствовала недовольная Изабель.

Джим не знал, что ответить, и очень не хотел заводить на ночь глядя спор, поэтому предупредил об уходе в выделенный ему кабинет для кое-какой работы, пока супруга может лечь и нормально уснуть, не стесняя себя на кровати.

За завтраком Джим обратился к Бену с просьбой брать иногда лошадь для разных поездок, на что тот согласился, и позже в комнату собранного и ожидающего Джима пришла Нюм. Ссылаясь на веление хозяина, смуглянка позвала в конюшню. Изабель молча проводила взглядом без каких-либо эмоций. Доктора хоть и смущала Нюм, особенно своей улыбочкой, а теперь еще и непонятным взглядом словно слегка исподлобья, но он не придал сейчас значения и спокойно пошел. На месте девушка медленно переступала вдоль денников и вдруг, повернувшись, произнесла:

– Лекарь еще не думать о Нюм?

Джим тяжело вздохнул, до последнего надеясь, что она уже перестала к нему довязываться.

– Мисс, лекарь только делать своё дело – лечить, а не думать о Нюм, – довольно четко ответил парень, но сдержанным, дружелюбным тоном.

Местная вновь покосилась, следом вытянула руку в сторону темно-коричневого борзого и быстро пошла на выход. Парень чуть смутился от, возможно, слишком резкой речи и даже пожалел, что не выбрал иные более мягкие слова.

– Ссспасибо, – робко вымолвил ей вслед, подойдя к лошади.

При поглаживании конь пофыркал и помотал головой, быть может, застоялся в стойле и хотел пробежаться. Лиони услышала об отъезде Джима и сильно захотела присоединиться, пригласив и поникшую Джуди, ковыряющуюся в саду. Некоторые цветы действительно зачахли и погибли, девушка сидела возле едва не плача, на ней не было лица. Единственная отдушина и та исчезала. Лиони стало невероятно жаль подружку, притом та отказалась от прогулки, сказав об отсутствии настроения кататься на лошадях, ведь они тоже чувствуют настрой и состояние человека. Тогда девушка спросила, может ли взять ее борзого, если он будет не против и спокойный; Джуди дружелюбно позволила, уверяя в доброте своей лошади по кличке Закат. Коня было легко узнать по характерному темному окрасу, отдающему красноватым оттенком и блеском, словно небо на закате, при этом на лбу имелось белое пятнышко. И действительно, лошадь была очень красивая и смиренная, послушно выйдя из конюшни и позволяя новой наезднице залезть верхом. А вот данная Джиму время от времени не слушала, то не хотела идти, то, наоборот, неслась.

– Осторожно! – предостерегала по пути Лиони, пытаясь догнать или порой сама ожидая.

Пара поскакала прямо от дома сквозь негустой лесок. Доктор планировал выехать к водоему неподалеку и насобирать некоторых известных растений, в том числе мяту.

– Я видел ромашки, уверен, это они, нужно обязательно найти! – громко делился он, дергая поводья. – Ну, ну… тише, тише, спокойно, – разговаривал с лошадью.

Сестра поинтересовалась именем животного, а кликали его, как оказалось, Рассвет. Забавное совпадение вызвало улыбку у обоих наездников. Вот только борзой почему-то не особо реагировал на свое имя, видимо, в силу незнакомого ему человека верхом. Выехав по компасу и ориентиру к тому самому водоему, Джим привязал друга и направился к воде, а Лиони не спешила, воодушевленно рассматривая округу. Природа была прекрасная, приятно шумела листа на свежем, но уже теплом ветерке, слегка колыхавшим ее светлую шляпку и платье. Проснулись птички, защебетав и летая с ветки на ветку, порхая в пропитанном умиротворённой и живой энергией воздухе. Необычайная, непонятным образом завораживающая атмосфера витала в этом определенно особенном мире; царила долгожданная безмятежность, навивая на романтические мысли. Трудно было описать ощущения, окутавшие сейчас Лиони, но если один словом, то, скорее всего, нежность или даже чувственность. Замечтавшись, девушка открыла глаза и вспомнила про милую Джуди. По окончании сборов растительности братом она вдруг предложила найти некий водопад, где росли диковинные цветы, о чем рассказывала подружка. Джим вешал на коня свой наполненный мешок и, поправив очки, уточнил о месте. Сестра полагала, это на запад от дома Гамильтон, то есть отсюда примерно в левую сторону.

– Хм… – почесывая голову, произнес парень, глядя на компас в другой руке. – Значит, туда, – показал от себя вперед. – Однако мы не знаем точно, путь может быть совсем неблизкий и есть возможность заблудиться… – предостерег он.

В задумчивости Лиони сделала глубокий вдох, но неустанно желала порадовать грустную Джуди. Она предложила попробовать проехать, и если не получится, то вернуться обратно. Джим согласился, ему вообще-то самому было интересно исследовать больше территории.

Время от времени поглядывая то на компас, то в бинокль, вскоре парень начал слегка волноваться, ведь впереди начинался на вид темный и густой лес, сочетающий в себе огромное разнообразие флоры. Где-то деревья имели длинные листья, другие короткие множественные, разрезанные или цельные с резцами либо без. Кроны в основном пышные, большие, но виднелись и скудные разных форм. Только и успевай вертеть головой в рассматривании.

– Сестрица, может, не поедем в лес? – сомневался Джим, приподняв брови и поджав умиленно губы. – К тому же там могут быть змеи…

– Впереди до леса еще есть путь, дойдем до конца… – предложила уже также неуверенная девушка и поехала первой.

Поднявшись на небольшой бугор, внизу совсем рядом они увидели чащу, уводящую как на возвышенности, так и низменности, поочередно меняющуюся в хаотичном порядке. Пока брат болтал про ромашки и найденные пряности, Лиони вдруг резко попросила перестать и прислушалась.

– Слышишь? – задала вопрос, подняв вверх указательный палец.

Подул ветерок. Джим закрыл рот и в тишине смог уловить отголоски шума воды.

– Это доносится водопад! – вдохновенно воскликнула девушка.

Словно окрылившись, она широко заулыбалась и с посетившим непреодолимым чувством авантюризма поехала дальше. Судя по компасу и слуху, теперь им нужно было свернуть чуть левее, нежели напрямую в лес.

– Сестрица, но шум может расходиться эхом на дальние расстояния и повсюду… – переживал брат, однако следовал.

Проехав ещё сквозь деревья, пара почти обогнула возвышенность и выехала из-за нее, попав в чудесное место… Это была река, а дальше высокий изумительный водопад, падающий тремя слегка разделенными близкорасположенными струями, порой вовсе будто соединяясь в одну и пересекаясь. Падал он в окружении зелени, скалистостей почти не было видно издалека. Огромное место выглядело словно загороженным холмами, за исключением стороны, куда текла река, примерно справа от путешественников, левее же была возможность подобраться ближе к водопаду. Что интересно, впереди, то есть перед ним имелся кусочек вытянутой суши, по которому можно было перейти на другую часть берега. Добравшись к воде, пара оставила лошадей дальше в деревьях, Джим начал исследовать растительность, а Лиони обескураженно подняла голову. Вокруг невероятное разнообразие ароматных цветов всяких видов. Рисковая девушка решила осторожно перебраться по бережку вдоль водопада и, сняв туфли и шляпку, оставив их на траве, вступила босой ногой; вода в реке настолько чистая, что было отчетливо видно дно и даже плавающих мелких красочных рыбок, освещенных солнечными лучиками.

– Сестренка, осторожнее! – крикнул обеспокоенный брат, затем тоже насмелился пойти.

Широкая, одухотворенная улыбка не сходила с лица Лиони. Никогда прежде она не видела таких прикрас, вновь ощущая ту будоражащую дрожь. На этой стороне неподалеку увиделись похожие на орхидеи цветы, растущие от земли в высь будто бы по деревьям. Изобилие окрасов бросалось в глаза: белых, фиолетовых, розовых, желтых, голубых, красных или сочетающих сразу несколько и даже в виде узоров… Тут же росли и иные зонтиковидные мелкие красочные соцветия, также похожие на те в рассказах Джуди. Лиони навострилась сорвать, унести, сколько получится, и попросила брата помочь, дабы сделать аккуратно и не поранить. Джим хоть и не цветовод, но сумел достать из земли самые яркие и интересные сорта, к тому же корни орхидей вполне поверхностные, некоторые другие пришлось подкапывать ножичком. Сложив в нижнюю, вытащенную из штанов часть рубахи, парень не спеша пошел обратно к лошади; сестре хотелось взять еще несколько, поэтому девушка тоже решила повторить похожее с платьем и чуть приподняла середину, имея внизу панталоны и надеясь на отсутствие здесь посторонних людей.

Потихоньку она вышла из-за деревьев к воде, но совершенно неожиданно донесся чей-то громкий голос, раздавшийся будто эхом повсюду. Лиони испуганно ахнула и, повернув голову вправо к водопаду, на самой его вершине увидела человека… Там стоял нагой мужчина из местных, на нем не было даже белья, то самое место прикрывалось лишь благодаря позе и заслонялось бедром; темные длинные волосы колыхались за спиной, издалека виднелся молодым и крепким, высокого роста. После неизвестного Лиони выкрика нечто вроде тянущегося «о» с добавлением слова он поднял вверх руки и вдруг смело и отчаянно прыгнул, а точнее, нырнул вниз головой с такой небывалой высоты, при этом искусно летя, словно птица, и мягко входя в воду. От невероятного зрелища рот девушки широко открылся, а глаза «вылезли на лоб», она встала на месте как вкопанная, завороженно наблюдая. Нырнув, мужчина исчез из ее вида, показалось, он вовсе не выплыл, возникли тревожные мысли, вдруг он утонул, ведь высота не шуточная, дело было крайне рискованное. Немного постояв под сильнейшим впечатлением, Лиони пришла в себя и взволнованно быстрым шагом направилась по бережку обратно. Девушка уже почти перешла, но вдруг до слуха донесся некий шум где-то позади, босая ступня случайно поскользнулась, и она вынужденно сошла в воду, дабы не упасть на твердую поверхность; руки с платьем и цветами пришлось поднять повыше, глубина уже была небольшая, примерно по пояс, вполне близко суша. Будучи спиной к происходящему, Лиони не выдержала, интрига вместе со страхом взяли верх и заставили повернуться; голова медленно направилась назад… и там неподалеку увиделось движение – под водой что-то или кто-то плыл, быстро приближаясь. Ахнув, Лиони начала суетливо переступать по дну назад, однако ей это давалось весьма трудно и замедленно, поэтому некто легко нагнал и, не давая возможности убежать, появился на глаза… Из воды прямо перед ней плавно и не спеша поднялся тот нырнувший мужчина. Кажется, словно не он вышел, а вода сама выпустила, отступая, как отлив, назад… Его пронзительный, можно сказать, прожигающий взгляд устремился в округлённые голубые глазищи ошарашенной чужеземки. На солнечных лучах цвет его величавых очей отдавал насыщенным карим оттенком со смешением серого тона, словно бросили льдинку в чай. Яркости взору придавали пышные брови четкой, аккуратной дугой и черные ресницы; прямой нос на овальном лице смуглого тона и приличного размера узорные, немного разжатые в учащенном дыхании губы; черные мокрые волосы плотно прилегали к спине, в ушах продеты круговидные, предположительно, серебряные серьги; по нагой подтянутой груди стекали капли и устремлялись ниже пояса, будоражащая сознание нижняя часть тела находилась в воде; на мускулистой правой руке выше локтя нанесен некий тёмный рисунок. Ситуация, а то и целое явление ввели Лиони в полный ступор и оцепенение. Вновь издав «ах», только сейчас протяжный, будто с придыханием, девушка выронила из рук все цвети, поплывшие в разные стороны, и попятилась назад. На дне находились разные, в том числе скользкие камушки, из-за которых равновесие невольно нарушалось. Невозмутимый же мужчина смотрел без улыбки, но и не нахмуренный, без какого-либо недовольства, скорее на его лице промелькнула даже нотка забавы, а быть может, игривой ухмылки, сейчас Лиони было трудно ориентироваться и понять, она сильно напугана и обескуражена, не зная, чего ожидать. Раздался голос Джима, девушка отвернулась и впопыхах вылезла из воды; в видимость из-за деревьев вышел брат. Лиони сразу показала рукой назад, но, обернувшись туда и оглядевшись, уже не увидела человека. Стало похоже, что он вновь куда-то исчез…

– Ты видел? Ты видел вон там человек, а потом он прыгнул, а потом выплыл… – захлебываясь от эмоций, частила сестра.

Джим попытался ее успокоить, уверял, что здесь никого нет, а даже если был, то наверняка ушел. Парень тоже слышал голос, но не понял, откуда исходил.

– Говорю же, оттуда сверху! – в новом порыве эмоций высказала Лиони, указывая на водопад.

– Видимо, местные. Давай возвращаться, скоро вечер, а путь неблизкий, мы уехали достаточно далеко. Теперь главное, не сбиться, – более собрано рассудил брат, направляясь к лошади.

Вода в реке была очень приятная и слегка прохладная, платье быстро высохло на одаривающим теплом солнышке. Весь обратный путь мысли Лиони не покидала увиденная картина, причем даже не чудного места, а необыкновенного нагого мужчины. Сердце невольно окутывали странные, диковинные чувства, а по телу бегали мурашки, не поддаваясь контролю. Перед глазами так и мелькали те моменты, когда он нырнул и вдруг оказался перед ней, не сморгнув лицезря; к тому же она уже понимала, что был он полностью без одежды…

Джим выложил привезенные цветы в саду, его в прошлом белая рубаха испачкалась от земли; Лиони первым делом побежала в комнату Джуди сообщить радостную новость, однако после стука открыл Бенджамин с недовольным лицом. Он сказал, что сейчас его супруга занята более важными делами, нежели марание рук в земле, и выйдет позже. Сразу после речи дверь закрылась, хозяин не дал шанса для новых слов или действий. Это крайне поразило девушку, догадки о плохом отношении к Джуди набирали обороты. Дабы цветы не зачахли, Лиони пришлось самой, как может, посадить их. Ее занятие увидели гуляющие мимо под зонтиками миссис Гамильтон и Изабель. Обе взглянула друг на друга и осуждающе зашептались. По пути в новый дом Джим попросил жену не рассказывать малознакомым людям о личной жизни как их, так и его сестры, ибо сама Изабель не особо помнила далеких друзей отца, они изредка встречались когда-то давно, затем поменяли место жительства. До отца дамы совершенно случайно дошла новость о поисках семьей Гамильтон нового доктора, кто бы согласился променять город на проживание в лесу. Однако в нынешнем разговоре Изабель заикнулась про замужнюю Лиони, на что миссис Гамильтон отреагировала неоднозначно и даже негодующе, ведь знала о совместном время провождении ее сына с данной, оказывается, замужней особой. Дабы не выглядеть самой не в лучшем свете, Изабель уверила о письменном разрешении супруга девушки на дальнюю поездку. Френсис хоть и промолчала, но собственное мнение на счет Лиони ухудшилось.

Одним утром слуга из дома Куинн привез письмо от Катарины для Джуди и Лиони. Женщина написала о приглашении в дом миссис Браун, что находился неподалеку, с желанием показать ее прекрасный сад. Мистер Хопкинс, как старший слуга, сам получал конверты и разносил, а по велению хозяина понес данный сначала именно ему, негромко три раза стукнув в двери комнаты, будто по специальной схеме с намеком, кто и зачем пришел. Уже бодрствуя и думая о Джуди, Лиони, конечно же, приоткрыла щелку и, насколько возможно, выглянула. Слуга передал письмо и сообщил детали, хозяин разрешил войти. Вскоре мистер Хопкинс вышел, направляясь по коридору в сторону спальни гостьи. Лиони быстро прикрыла дверь и стояла возле. Но, проходя мимо, мужчина вдруг постучал к ней. Держа себя в руках и не подавая вида, девушка открыла, получив от слуги всё тот же конверт.

– Это пришло для вас, мисс Уоллес, – изрек мистер Хопкинс на приветливой, сдержанной ноте.

Как только он собрался уйти, Лиони, убедившись, что двери Бенджамина закрыты, решила спросить:

– Извините, но здесь помечен и получатель в лице миссис Джуди… Она уже прочитала?

Слуга вдруг немного растерялся и замешкал, вслед неуверенным голосом произнес:

– Ээ… полагаю, да, мисс Уоллес…

Однако настойчивая Лиони не отступила и снова задала вопросы:

– Почему полагаете? Вы же уже заходили в ее комнату и должны были передать, ведь так?

Мистер Хопкинс явно не знал ответа, его глаза опустились и спустя секунды последовала быстрая фраза с торопливым на сей раз уходом:

– Я всё сделал, как требуется…

Присев на край кровати, Лиони прочитала весточку и размышляла, стоит ли в очередной раз попробовать постучать в спальню Джуди, сделать непонимающий вид и позвать в поездку. В итоге она сейчас не решилась, предполагая о нахождении там Бена и об ухудшении ситуации. Один из белокожих охранников довез девушку до дома Катарины, где они намеревались пересесть в ее четырехместное ландо. Однако, узнав о приехавшей только одной гостье, хозяйка передумала в пользу более маленького двухместного. Сеньора Ласерда огорчилась отсутствием Джуди и не понимала, как подружка могла терпеть подобное к себе неуважительное отношение от мужа и его семьи. У парадного выхода появилась служанка Анита, что встречала Лиони в первый приезд, и обратилась к хозяйке с вопросом о времени ее возвращения для подачи ужина.

– Я не знаю, Анита, – ответила сеньора, как всегда, выдержанно, но с небольшим колебанием в голосе в сторону недовольства.

Пока сеньора грациозной походкой подошла к ландо и с помощью кучера садилась, служанка все еще не ушла, а наоборот, сделала шаги ближе и добавила:

– Простите, миссис Куинн, но это важно, так как вас будет дожидаться мистер Куинн и не сядет за стол, покуда вы не вернетесь, таким образом, еда может остыть…

Пусть и не явный, но с намеком показ своего некоего мнения у Аниты с ноткой непонимания или не разделения поведения Катарины подметила сидящая в ландо гостья. Хозяйка, смотря в никуда какое-то мгновение, тихо выдохнула и с новой порцией терпеливости еще раз повторила о незнании времени. Когда карета отъехала от дома, Катарина опустила до этого гордо поднятую голову и, направив приветливый взор на Лиони, поделилась:

– Прислуга нарочно называет меня миссис Куинн, делая вид, будто нечаянно или так и надо, а мою просьбу про обращение пропускает…

– Но почему? – уточнила слегка удивленная Лиони.

Катарина ухмыльнулась, смотря направо в сторону леса, затем вновь повернулась и пояснила:

– Потому что служит моему мужу и считает меня не достойной его…

Лиони поразилась еще больше.

– То есть Анита настроена на тебя не очень положительно… – вроде как рассуждала.

Подруга навела на нее ироничный взор, видя непонимание глупышки, и объяснила:

– Не ни положительно, а безумно отрицательно… Старуха рвала и метала, когда я появилась в жизни Генри, ведь после смерти первой жены она надеялась, что утешит его, обовьет заботой и лаской и наконец займет место бывшей…

Лиони свойственно себе ахнула, приподняв волнообразно извившиеся брови и расширив глаза, что выражало много эмоций.

– Но ведь она должна была понимать, что господа из высших кругов не женятся на прислугах… – вдруг, соображая, изрекла чуть поникшая девушка. – И твое появление не при чем…

Катарина вновь повернулась к забавной подруге и, посмеиваясь, дружески погладила по ее руке.

– Факт полного отсутствия у нее шанса на замужество беспокоил гораздо меньше, нежели постоянное нахождение в доме и постели кумира молодой красивой женщины… Ревность, дорогая, это жгучая ревность, порождающая ненависть, – истолковала сеньора яснее.

– То есть ты всё знаешь, но ничего не предпринимаешь?

В силу своего достаточно неустрашимого и уверенного характера для Катарины было бы чуждо вести интриги против служанки и выживать ее на улицу, тем более она служила мистеру Куинну очень давно и вызвала у него уважение. Для занятия подобным делом нужно было обладать сильным желанием и рвением, а откуда этому взяться, если к мужу чувств нет и потерять его Катарина не особо боялась. Сеньора скорее будет просто игнорировать Аниту, чем уподобляться и опускаться до низшего уровня, показывая таким образом свой страх и озабоченность перед какой-то служанкой.

– Не мой уровень… – подтвердила она.

После недолгого молчания Лиони немного подумала и решила задать еще один волнующий вопрос либо же предположение:

– А если она узнает, что у тебя есть другой мужчина?

Катарина опустилась ближе к подруге и почти прошептала со своей неунывающей улыбкой:

– Если узнает, то ей не будет это на руку…

Следом поделилась, что давала перевести любовнику тот текст и карандашом сделала запись, дабы не забыть. На ее непышном зеленом платье с удлиненным рукавом в рюшах с внутренней стороны имелся потайной карман, откуда достался листок, пока не видел кучер. Лиони уловила нахождение на ее ногах панталон и ненароком вспомнила тот момент на водопаде и того необычайного человека. В переводе говорилось:

«Дэла̀ка не умрет, пока гаора̀на рядом и дает ей под землю еду, кислолицая, как зеленый о̀нбу, госпожа будет уничтожать ее долго, пока не придет разрушительная сила».

Прочитав, первое – девушка громко ахнула, после ещё раз непонимающе пробежалась по тексту. На вопросы о странных, незнакомых словах, Катарина сказала:

– Дэлака у них называют девочек, это значит «птенец», а просто отдельная частица «дэ» означает «ты» или «вы», «гаорана», по смутному объяснению моего друга, это нечто вроде колдуна или шамана, «онбу» – их кислый плод с пальмовидного дерева, который используют против укусов насекомых и добавляют в травяные настойки…

Лиони впрямь поразилась, а спустя несколько минут ее вдруг осенило, что похожее кричал обезумевший отец Рональда перед смертью. Получается, это было обращение, судя по всему, к той самой смуглянке с добавлением слова шаман или колдун. Вспоминая увиденный странный плетеный круг и зуб, Лиони пришла к выводу, что гаорана могла быть Мария… В довершение этого друг Катарины, оказывается, и сам был не рад такому раскладу событий по отношению к своим соплеменникам, когда их отдавали в рабство и приходилось пресмыкаться перед чужеземцами, однако он безволен против решений вождя, а точнее, преемника, кто вещал от имени повелителя. Именно таким образом Катарина встретила местного во время его работы на мистера Куинна по строительству дома. Выйдя за угол, она заметила одного из парней с нагой грудью, по телу которого тёк пот, длинный волос был собран в низкий разлохмаченный пучок, он пилил доски и, повернувшись вбок, поймал ее плутовские глаза, выказывающие неукротимую жажду… Сей молодой человек не поладил с мистером Куинном по каким-то причинам и вскоре бросил инструмент, демонстративно уходя в лес; Катарина задумчиво провожала, с поволокой смотря в большое окно гостиной; а Тьяго к тому моменту уже передал парню слова сеньоры… И с тех пор начались их отношения.

– Тьяго сказал прийти ему вечером, когда моего мужа не будет дома, если же он отвечает мне взаимностью… – вдруг откровенно поделилась Катарина, едва сдерживая возбужденную улыбку и подобное состояние. – Слуга встретил его в назначенное время и проводил к месту, где я якобы прогуливалась перед сном…

Во время речи сеньоры Лиони никак не могла закрыть рта, завороженно и разом в ошеломлении слушая рассказ крайне рисковой и азартной женщины, которая совсем не знала того мужчину, к тому же чужака, и вот так просто завела с ним близкие отношения…

Вскоре карета подъехала к нужному месту. Миссис Браун или, как ее называли за глаза, неотёсанная мадам проживала в одноэтажном небольшом домике из дерева в окружении зелени, рядом домик для гостей, дальше пристройка для слуг, маленькая конюшня и амбар. Всё это было простроено за счет ее покойного супруга, который мечтал поселиться в тихом, далеком месте от суеты и города с их надоедливыми горожанами. Но, к сожалению, так и не успел насладиться мечтой, скоропостижно скончавшись. Теперь осуществить его последнюю просьбу сюда приехала Кэти на какое-то время или, быть может, навсегда, кто знает… Жилые постройки так же, как у семьи Клиффорд стояли на сваях, но достаточно высоких, где внизу много свободного места, на просторное крыльцо вела лестница. Окна были подобно без стекол, лишь ставни с крючком для закрывания, но висели красивые шторы и даже тюли. У дома стояла беседка с соломенной крышей и лавочками внутри, рядом, видимо, вынесенный на улицу прямоугольный, можно сказать, накрытый стол с едой. На нем располагались три кастрюли, круглые блюда, нечто вроде казана и столовые приборы с посудой. У стола находились белокожий повар и служанка Кэти, сама дама сидела в беседке, обмахиваясь веером и покуривая сигарету. На ней было темное платье с укороченным рукавом примерно ниже локтя, неширокий вырез горловины овалом и слегка пышноватая юбка. Завитый волос коричневатого оттенка без видимой седины собран в простую прическу, в ушах висячие серьги с камнем. Погода стояла жаркая и ясная, солнечные лучи проникали сквозь окружающие различные ветви деревьев, отбрасывая на землю узорные тени. Увидев происходящее, Лиони очень удивилась; гостьи вышли из ландо, направляясь в сторону хозяйки. Дама сразу улыбнулась и, встав с места, поприветствовала, затем с шутливым настроем добавила:

– Прошу простить, что никто не встретил, мы немного заняты… – показывала вперед.

Из леса выходили дети, по очереди подходили к столу, получали прибор и тарелку, куда повар и служанка накладывали еду. Оказывается, миссис Браун организовала у себя возле дома благотворительное дело для местных детишек любых племён, принадлежность не была важна, любой голодный мог прийти и получить пищу, не возбранялись и приходы взрослых, например, женщин или стариков. Катарина присела в беседку к хозяйке, а вот изумленная Лиони подошла ближе к столу. Собралась весьма немалая очередь, в основном маленькие дети в обносках, а точнее, обычных балахонах либо подвязках. Показалось, приходили и дети тех диких местных, что мазали лицо и кричали, дабы выгнать чужеземцев. На плоских больших блюдах находилась свежая сладкая выпечка, от запаха которой у голодных текли слюнки. Мелкая хрупкая девочка лет шести, первая стоявшая у стола, смотрела на еду особенным, пристальным взором с ноткой страха, будто боялась, что ей мог не достаться пирог. Ее задевали дети рядом и, обладая худым телосложением с низеньким ростиком, девочка невольно отстранялась, теряясь в толпе. Растрогавшаяся Лиони понаблюдала и решила помочь: взяла тарелку, положила туда уже заранее отрезанный кусочек пирога и, подойдя ближе к ребенку, подала. Девочка подняла головку с лохматым распущенным волосом и испачканным личиком, робко посмотрела на новую незнакомую чужеземку, затем протянула ручки и взяла. Лиони умиленно улыбнулась, продолжив при надобности помогать. Подошла Кэти, давая наставления либо советы слугам.

– Глэдис, сходи в подсобку, принеси те доставленные недавно ткани, – велела хозяйка спокойным тоном.

– Помимо еды, вы даете им вещи? – поинтересовалась гостья.

– Ага. А куда еще мне девать неисчисляемое количество добра, оставшееся после смерти мужа. Многое было роздано нуждающимся в нашем городе, вот только нынче приюты не очень-то жалуют вещи, им деньги и чеки подавай… А еще говорят, что думают исключительно о детях… куда уж там… – рассуждала миссис Браун, время от времени вздёргивая одной бровью в легком недовольстве.

Гостья согласно покивала.

– Уж с чем, а с текстилем здесь у местных тяжеловато, все-таки не город, а лес… – добавила Кэти.

– Да, я заметила. Многие и вовсе нагие…

Позади приблизилась Катарина и иронично вмешалась:

– Ну… не все они ходят нагие из-за отсутствия ткани…

В словах был подтекст о своем любовнике, в свою очередь Лиони вновь вспомнила того обескуражившего ее нагого мужчину. Кэти характерно себе открыто и без стеснения засмеялась.

– Это точно! Почему бы не показать, если есть что!.. – сквозь веселье изрекла дама.

Щечки Лиони почему-то загорели, она и сама не понимала от чего… а по телу снова пробежала диковинная дрожь. Катарина показывала радость более сдержанно и в основном просто слышимо улыбалась, имея при себе тайные мысли. Глэдис принесла завернутые куски цветных шелковых и бархатных тканей, а также кружева. Гостьи поразились, особенно Лиони, ведь это всё стоило огромных денег. Ненароком вспомнились слова Бенджамина, как они берут в рабство местных, отплачивая им спичками… Сегодня как никогда возникла суета из-за сладкого пирога, рослый мальчик пытался забрать последний кусок у более мелкого. Повару пришлось вмешаться и вернуть тарелку малышу. Кэти посмеялась, сказав, чтобы завтра он испек больше сладостей. Дети даже особо не ели суп или кашу, а сразу к выпечке.

– У них в племени такого не готовят, ребята никогда не видели пирогов или тортов, – поведала хозяйка.

Лиони искренне расстроилась, посмотрев на быстро поедающих и облизывающих свои тарелки. Дамы собрались в дом, внутри Кэти попросила белокожую служанку открыть все ставни на окнах и раздвинуть шторы, ритмично обмахиваясь веером и вытирая платочком красное лицо.

– Уф, сегодня жарко… слава Богу, хотя бы вечерами и утрами свежо, иначе я бы не выдержала…

Лиони вдруг вспомнила про потолочные вентиляторы в доме Клиффорд и, посмотрев наверх, рассказала.

– Хм… интересная идея, – подтвердила Кэти. – Однако у меня на данный момент не работают местные, а свои слуги даже с трудом могут гвозди вбивать… поэтому попросить некого…

– Зато в доме Ребекки местные работают или, вернее, мучаются… – заикнулась гостья, но пока не продолжила, ожидая реакции дамы, вдруг та расположена к семье Клиффорд.

На удивление, Кэти вздохнула и неожиданно согласилась, присев на диван. При заходе в дом сразу попадал в гостиную с мягкой мебелью, она же столовая, в конце зала располагался обеденный стол со стульями, дальше слева коридорчик до отдельной спальни. Кухня вовсе находилась в жилище для слуг рядышком. Мистер Браун хоть и был богат, однако к деньгам и роскоши относился спокойно и строить хоромы в глуши не видел смысла. Кэти также ничего не смущало кроме жары. Она поделилась на тему семьи Клиффорд:

– Ребекка отличается бесчувственностью, я это сразу заметила, еще когда встречала ее в городе. Поговаривают, Рональд гулял от нее, переспал едва ли не со всеми молодыми служанками, которые впоследствии куда-то исчезли… Конечно, говорят, они были уволены и просто уехали…

Тут Лиони напряглась; последовала речь дамы:

– Однако ходили слухи о найденных в их подвале человеческих костях…

Девушка слышимо ахнула, округлив глаза. Голову посетили мысли об отношении к несчастной смуглянке, и тогда она решила рассказать про погреб. Катарина недоуменно опустила брови, чуть сморщив лоб. Сердце Кэти дрогнуло.

– Но ты уверена? – уточнила дама.

Лиони твердо покивала.

– Божечки, я и подумать не могла такое при посещении их нынешней обители… Видела только некую Марию, вполне упитанную и точно не избитую, – удивленно, с волнением говорила хозяйка.

Лиони вдруг осенило.

– Значит Мария не имела отношений с мужем Ребекки, я слышала, с ней вел интрижку отец мистера Клиффорда, а вот с той смуглянкой, скорее всего, по-другому, она очень молодая, даже юная и вполне привлекательная, не считая худобы…

– Черт знаешь что! – возмутилась Кэти. – К сожалению, я не друг их семьи и в гостях не бываю, очень жаль, что не могу тут помочь…

К концу речи дама чуть поникла, расстроившись рассказом гостьи. Катарина в основном молчала при диалоге, лишь выражение лица показывало некие эмоции вроде удивления. Вошла Глэдис и спросила о предпочтениях присутствующих; Лиони сказала лишь о стакане воды, Катарина не прочь бокал вина, как и сама хозяйка, а также дама велела найти ее сигареты.

– О, миссис Браун, простите, но ту новую пачку взял мистер Аарон с собой, – ответила служанка. – Принести еще одну?

Кэти вздохнула с ноткой недовольства и кивнула. Лиони одолел интерес, кто такой Аарон, но спрашивать напрямую она постеснялась, впрочем, вскоре мужчина сам вернулся, а точнее, юноша. У него был приличный рост, стройная фигура, русая кудрявая шевелюра, колыхающаяся на бодром ходу; серо-голубые большие глаза с характерным опущением концов словно повернутая боком капля, пушистые, больше подходящие барышне ресницы, широкие лохматенькие брови, что в его случае только придавало шарма, и совсем короткая, так сказать, молодежная бородка. На вид, быть может, постарше Джима или также. Оказался видный молодой человек с уклоном на слащавость и умением втереться в доверие, притом вполне искренне смотрящий в глаза и что-то покладисто обещающий. Живенько заскочив в дом, Аарон подбежал к Кэти и чмокнул в щеку, а увидев гостей, с забавой произнес:

– Здрасьте…

Следом совершил нечто вроде поклона от джентльмена дамам в довольно-таки юморной форме и побежал в сторону коридора до спальни.

– Опять куришь… запах чую, – сказала хозяйка, но уже спокойным, почти с нежностью голосом.

Лиони немного опешила или, признаться себе, много… Слыша болтовню миссис Гамильтон, девушка все равно не верила в существование такого молодого любовника, однако не ей судить и о внутреннем мире Кэти было ничего неизвестно, за исключением добрых поступков по отношению к местным, что намного перевешивало сею данность в личной жизни.

– Поймали чего? – поинтересовалась дама у вошедшего на порог кучера, что ездил с Аароном на охоту.

– Да, мэм, вот птицы, – показал мешок. – Позвольте передать пиджак мистера Аарона, который он позабыл на лошади, – осведомил слуга и положил вещь на стул у дверей.

– Такой рассеянный, – вымолвила в очевидном умилении Кэти и растянула на всё розовое лицо широкую улыбку, заслоняя щеками глаза.

Из спальни раздались звуки то ли разбившегося стекла, то ли фарфора, видимо, юноша что-то уронил, на что Кэти округлила глаза, но также не придала значения, настолько, судя по всему, дама была влюблена в кудряшку.

– Думала, Аарону здесь будет чем заняться, например, изучать природу, он ведь пытался поступить в университет на врача, это была мечта его детства, однако финансы родителей не позволили, не вышло… – вдруг поведала сочувствующая Кэти.

Лиони только-только подумала о своем брате, как внезапно хозяйка спросила про него и ненавязчиво пригласила на, так сказать, подработку к ней, а вернее, к Аарону, поучить, показать… Право, девушка была не уверена и не могла дать сейчас ответ, но пообещала обязательно передать Джиму. За окном послышался лай, в дом вбежала любимая собака Кэти по кличке Амур; слегка удлиненная светлая шерсть, ушки висели. Питомец сразу же прыгнул на диван, куда ему можно было залазить, и принялся ластиться, махая хвостиком. Хозяйка и вовсе разнежилась, принялась гладить и сюсюкаться словно с ребенком. Лиони очень любила собак и тоже захотела с позволения Кэти потрогать; она подошла ближе и, присев на подогнутые под себя ноги, протянула руки. Пёсик переключил внимание на нового человека и весьма дружелюбно позволил себя гладить.

– Хм, надо же… Обычно он не очень-то идет на контакт с незнакомыми, – произнесла дама в задумчивости.

Вероятно, Лиони ей приглянулась и даже чем-то напомнила себя в молодости. Катарина же не стала прикасаться к собаке и реагировала безразлично, животные ее не интересовали. Из коридора раздался набор музыкальных неумелых звуков; появился бодрый Аарон с игривой улыбкой и гармонью в руках. Подтанцовывая, будто заводная кукла, по пути, он присел рядом с Кэти и подал инструмент со словами:

– Ну-ка, порази и развесели гостей!

Поначалу она отнекивалась и не хотела, но парень сделал такое миловидное личико, а губки бантиком, что отказать ему было никак нельзя, к тому же Лиони никогда не слышала музыку на подобном инструменте, который не популярен у них на родине, и тоже попросила сыграть хотя бы что-то короткое. Кэти согласилась, прежде прикурила сигарету и, оставив во рту, прям в такой позе заиграла. Как странно, Лиони не знала этой музыки и звуков до сегодняшнего дня и постигла именно сейчас, именно в данном далеком и совершенно чужом, неизведанном мире… Возникло странное желание открыть для себя еще что-нибудь новое и диковинное, о чем и подумать никогда не могла… Гармонь звучала интересно, со своей особенностью и красотой, тем более в умелых руках, Лиони искренне улыбалась, показалось, инструмент очень подходил именно Кэти: такой же жизнерадостный, громкий и оптимистичный. В связи с занятостью рта музыканта ей подпевал Аарон, правда не менее смешно, чем играл; скорее он восклицал и подвывал, обратив на себя внимание недоумевающего пса. Юморной юноша рассмешил гостей и саму хозяйку, едва не выронившую сигарету. Время быстро прошло, настала пора возвращаться. Кэти и Аарон проводили до крыльца, второй живо махал рукой, обняв левой любимую за весьма большую талию.

«Странный юноша», – думала про себя Лиони по пути и вдруг услышала вопрос Катарины:

– Как ты думаешь, он бы мог полюбить ее?

При сём на лице сеньоры присутствовала нотка иронии, а в голосе сарказма. Девушка вряд ли могла ответить на этот вопрос точно, ведь ей такое было незнакомо.

– Я не знаю, – вымолвила она.

Катарина ухмыльнулась и уверенно известила:

– А я скажу, что никогда. Даже если не брать в расчет ее весьма несовершенные внешние данные, то разные статус и уровень все равно не позволят. Такого просто не бывает, это резонанс.

Лиони не одобрила подобное весьма грубое высказывание в сторону своей же подруги и, сама того не ожидая, выдала:

– Значит, то же самое и у тебя с местным мужчиной…

Такого рода слова и намек невольно задели Катарину; женщина хоть и достаточно легко относилась к своему увлечению, однако у нее присутствовали весьма сильная симпатия и тяга, и в душе она надеялась на взаимность чувств и у него, даже несмотря на разный статус, уровень и всё остальное. Поэтому услышанное принесло огорчение, голова ее гордо поднялась, вытянув длинную шею, а моментально охладевший взгляд отвелся вперед. Лиони ощутила сказанные слова лишними и вовсе не хотела обижать подругу, стало крайне неловко. Решив извиниться, девушка открыла рот, но ее перебил раздавшийся свист. Близился вечер, подул более свежий ветерок. За деревьями показался тот самый местный, легок как на помине. На дорогу вышел и второй с более темной кожей, видимо, друг; он встал на пути кареты, показывая притормозить. Кучер пока не стал доставать с пояса револьвер, слегка потянув поводья. Любовник смело подошел к Катарине и стал что-то говорить. «Дэ тапэ̀у ма», – вымолвил с недовольным лицом. Второй же отвлекал на себя кучера, пытаясь спросить на ломаном языке, не нужны ли его господину работники. Сеньора немного заволновалась, украдкой поглядывая на отвлеченного слугу. Последовал тихий, но эмоциональный и быстрый ответ:

– Па̀тчи! Па̀тчи! Уходи, поговорим потом! – показывала она глазами в сторону свидетеля.

Лиони и вовсе напугалась, неоднозначный вид и настрой местного напрягли. Кучер пожал плечами по поводу сего вопроса и, пока тот мужчина направился мимо, он обернулся к хозяйке с проверкой, всё ли нормально. Ее любовник сделал шаги назад, хоть и не получил то, что хотел, и лицо не поменялось. Слева же к Лиони приблизился второй на вид постарше друга и внимательно обсмотрел, заострив черный, как у ворона, взор на ее округленных глазах; следом вдруг облизнул такие же темные с трещинками губы и отошел. Когда кучер тронулся, любовник показал жестом, что следит за Катариной, приложил сначала пальцы на свои очи, а затем показал на нее. Она держалась смело и сдержанно, без страха; возможно, потому что близко знала, а вот Лиони крайне смутила ситуация, в особенности жест с языком. Местный возлюбленный был приличного роста и весьма крепкого, плотного телосложения, лицо его будто бы округлое и крупное с мелкими на его фоне чертами, где карие глаза не особо выразительные и небольшие, нос также достаточно узкий и короткий, то же и с обычными губами. Однако, судя по поведению, молодой мужчина был не прост и имел характер; даже неяркие черты лица выдавали чёткие эмоции, в частности недовольства.

– Что они хотели? – не выдержав, спросила Лиони, когда восстановила дыхание.

– Он сказал, ты не пришла, я ответила – уходи, остальные слова ты знаешь, – довольно сухо или, быть может, спокойно пояснила Катарина.

– Но я думала, вы виделись недавно, раз он перевёл письмо… – вымолвила растерянная девушка.

– Так и есть. Он просто стал слишком многого хотеть…

Речь Катарины весьма смутила. Возможно, ей стоило держать его на большем расстоянии…

Утром Бенджамин, Алекс и один белокожий охраняющий мужчина собирались на охоту с ночевкой, вооружившись ружьями и ножами, седлая своих лошадей в конюшне. Разговор случайно зашел за Лиони, и Бен якобы ради интереса спросил мнение друга про весьма необычную, скрытную особу. Алекс был уверен, она точно не замужем и не была, судя по некоторым особенностям характера и поведению. Она ему симпатична, но он сразу понял, что между ними быть ничего не могло, не подошли бы друг другу, даже не было смысла пробовать. А вот на реакцию улыбающегося Бена принялся пошучивать, мол, хозяин то и сам, видать, не прочь бы был, да завел бы интрижку… «Оставлю ее для братца», – ответил тот. Алекс сейчас промолчал, имея при себе большие сомнения на счет отношений с Ангусом.

Лиони пришла в музыкальную комнату к играющей на пианино Джуди, причём очень хорошо и профессионально. Будучи сама музыкантом, девушка сразу узнала произведение Бетховена. Столь одухотворенное и счастливое лицо подружки могло быть только при любимом занятии, не считая цветов. В перерыве зашел разговор как раз о привезенных орхидеях, и Джуди, сильно впечатленная теми другими сортами, что Лиони не смогла привезти, когда выронила в воду, спросила:

– Ты видела даже красные?

Та улыбчиво кивнула, на лице же подружки мелькало беспокойство, будто подталкивающее желание. Видя говорящий взгляд, Лиони уточнила:

– Бенджамин сегодня не вернется?

Джуди подтвердила, а ее лицо озарила еще большая улыбка.

– Тогда поедем погуляем… – ненавязчиво вымолвила Лиони, поджав губки.

Подружка тяжело вздохнула, чуть опустила голову и добавила:

– Я бы очень хотела, но когда нет супруга, то в доме за главную миссис Гамильтон… а ты уже поняла, какая она…

После недолгого раздумья в голову предприимчивой Лиони пришла идея… В итоге Джуди согласилась, рвение вырваться из дома в чудесный мир за окном превосходило страхи. По договорённости, Лиони вскоре пошла на обед и там якобы случайно обмолвилась о головной боли Джуди, что та крепко уснула и даже вряд ли спуститься на ужин. Миссис Гамильтон вроде бы ничего не заподозрила пока, но к Джиму обратилась посоветовать служанке, какой заварить травы от мигрени. Юноша хорошо знал свою авантюрную сестренку и поэтому догадался о чем-то намечающемся, естественно, согласившись проследить и по возможности помочь. После обеда он направился к двум охранникам, что находились в пристройке неподалеку от дома, и просто по-дружески завел беседу, отвлекая. Притом в свободное время с ними сидели и кучера. Зашедшая речь о местных смуглянках очень заинтересовала четверку, они живо обсуждали и не смотрели в окна жилища. Когда миссис Гамильтон с Изабель разошлись по комнатам для отдыха, Лиони тихо постучала к Джуди и в приоткрытую щелку сообщила: «Муравей в муравейнике». Затем пошла первая вниз. Идя мимо спальни Ангуса, оттуда она услышала громкий храп, ленивый лежебока всегда спал в обеденное время. Девушка спокойно вошла в конюшню и сначала вывела коня подружки за деревья, следом выбрала себе наугад коричневую примерно в среднем деннике, дабы меньше было заметно. До этого всё вроде бы шло удачно, но из дома вышла вездесущая Нюм и вдруг направилась в сторону конюшни либо амбара рядом. Увидев местную в окно, Джим тайно занервничал и, сославшись на дела, быстро вышел из пристройки, большими шагами идя навстречу.

– Ээ… Нюм, а ты куда? А не могла бы ты мне помочь… – сочинил он на ходу.

Местная сразу остановилась, приятно удивившись. Джим попросил объяснить ему о кое-каком растении, что заметил у торца дома, подальше отсюда. Таким образом, парень увел ее, вынужденно общаясь некоторое время, а вот Нюм подумала совсем о другом… о возникшей наконец-то симпатии, ведь до этого лекарь вовсе избегал. Джуди очень тихо, почти на цыпочках спустилась и, выйдя в задние двери, сразу пошла мимо сада за деревья, где ждала Лиони. В темно-коричневом платье с длинным рукавом и чуть расширенной юбкой для удобства верхом Джуди поприветствовала Заката, извиняясь за долгое отсутствие в его жизни, и залезла. На Лиони же было синее с белыми небольшими кружевами на округлом вырезе горловины, короткий рукав буфом. Выехав на полянку, некогда понурая и грустная Джуди наконец вздохнула полной грудью с окутавшей безмятежностью в окружении прекрасной природы: голубого неба, ласкового солнца, вечнозеленых деревьев и красочных цветов.

– Вон, виднеется водоем, а водопад сюда, – известила Лиони, показывая рукой влево.

– Ты молодец, ориентируешься, а я вот даже не знаю, как смотреть на компас… – по-доброму пошутила подружка.

Вскоре, проехав достаточно долгое время по негустому лесочку, хваленная Лиони начала сомневаться в своих навыках, по идее они должны были уже выехать к месту, однако просторы не заканчивались, лишь вновь и вновь уводя дальше.

– Ли, это точно не тот водопад, о котором я говорила, тот был гораздо ближе, – весьма забеспокоилась Джуди. – И вообще, по-моему, в другой стороне…

Но Лиони не хотела сдаваться и была уверена, что очень скоро они должны найти то место с чудесными цветами.

– Значит мы, наоборот, проехали, давай вернемся чуть левее, – предложила девушка, смотря в компас.

Позже происходило то же самое, лес только сгущался, видимо, они попали в тот, что обошли стороной прошлый раз с Джимом. Пытаясь прислушаться к шуму воды, Лиони вдруг уловила совсем иное… Какие-то звуки и, похоже, музыки; нечто напоминающее ударный с добавлением духового либо подобного, а также словно легкий гул с необъяснимой тональностью. С каждым шагом борзого громкость увеличивалась, показалось, впереди просвет и выход. Крайне заинтригованная Лиони с частым сердцебиением оставила лошадь и прошла дальше, несмотря на отговоры отстающей робкой Джуди. Перед ней открылось нечто совершенно удивительное… В левой стороне прямо между деревьев было, видимо, специально освобожденное от растительности место, то есть часть скалы с небольшим углублением, в котором высечено человеческое овальное лицо или, точнее, голова с лицом. Каменное изображение темного оттенка имело открытые глаза с характерным круглым зрачком, обычные дуговые брови, достаточно длинный ровный нос и средние узорные губы. Ушей и иного не виднелось, так как высечения были довольно плоские, то есть не было как такового отделения головы от самой скалы и на статую не особо похоже, скорее только изображение с чуть отделяемой частью. Данное лицо весьма большое и высокое, шло от верха вниз почти до земли, оставляя примерно метр-полтора. Перед лицом сооружённый либо природный округлый маленький водоем, обнесенный камнями. Внутри плавали различные красочные цветы и отдельно лепестки. Таким образом, девушка находилась на уровне творения, а дальше по лесу шел спуск с возвышенности на редколесье и полянку. Напротив изображения возле воды располагались три местных мужчины: один слева играл на длинном музыкальном инструменте, напоминающим флейту, только более громоздкую и вытянутую, отчего тон был ниже, второй справа имел деревянный щипковый вроде гитары, однако своеобразной… круглый низ и весьма длинная шейка со струнами, а также некими прикреплёнными язычками; третий, сидящий посередине чуть ближе остальных, держал на ногах некий, предположительно, металлический ударный инструмент в виде двух соединенных полукругов или полусфер, по периметру имелись выемки и высечения, а сам покрыт узорами и отдавал многими непонятными издалека оттенками красок. Издавалась изумительная музыка, которую Лиони никогда не слышала раньше, небыстрая, достаточно спокойная, но и негрустная. Особенно завлёк данный ударный, от него исходили неописуемые, будоражащие, сливающиеся вместе, казалось бы, совершенно разные звуки от коротких постукивающих, словно объемное эхо, до мягких, удлиненных, будто плывущие волны… Все трое сидели в характерной позе, где скрещенные ноги ступнями уходили примерно под бедра, спина прямая, глаза были прикрыты, голова чуть опущена. У всех весьма длинные темные волосы, телосложение крепкое, на вид достаточно молодые, грудь нагая, ступни босые, на ногах большой кусок ткани, на руках некие надетые плетеные либо серебряные украшения. У левого мужчины был собран низкий пучок, у правого хвост, а у среднего только небольшая часть довольно высоко, остальные волнообразно колыхались от ветерка, поблескивая жгучим оттенком черного на солнышке. Лиони изумленно наблюдала за диковинной картиной, невозможно было оторваться от невольно охватившего наслаждения музыкой, манило вообще всё происходящее, не поддаваясь объяснению. А когда средний мужчина вдруг приподнял голову и открыл глаза, смотря на изображение, то девушка вовсе ахнула и округлила свои… Той секундой она узнала именно того, кого встретила на водопаде, кто столь красиво и смело нырнул в воду… Тело тут же охватила дрожь, окутывали необъяснимые, но крайне будоражащие чувства, сердце выскакивало наружу. Подобное Лиони испытывала однозначно впервые, что против воли настораживало. Он столь умело играл, его кисти порой мягко постукивали по корпусу… а порой кончик среднего пальца плавно скользил, словно поглаживал; присоединялись и большие, размеренно двигаясь по гладкой поверхности подобно услаждению своего инструмента, отдающего взамен обласканные сладкие звуки… Руки его выглядели чистыми с аккуратными ногтями. Лиони настолько засмотрелась, что, невольно сделав шаги ближе, наступила на некие камушки, издавшие шум и покатившиеся вниз. Сидящий слева местный отвлекся и поднял голову. Девушка сразу же отвернулся и побежала прочь, зазывая по ходу Джуди. Они добрались до лошадей, спеша уехать, но вдруг борзой Лиони притормозил, зафыркал, задышал и, пошатываясь, начал ложиться, а то и падать. Ошеломленная наездница быстро соскочила, не понимая, что происходит. Джуди же догадалась, присела возле и рассмотрела заднюю ногу, поведав:

– Это та лошадь, покусанная ночью хищниками, на внутренней стороне бедра у нее рана, видимо, нога заболела или вовсе пошло заражение…

– О, нет… но Джим ведь оказывал ей помощь… – рассуждала потерянная Лиони, поглаживая уставшего борзого.

– Вероятно, случилось нечто еще…

– Что же теперь делать?

Джуди и сама была напугана, пожимая плечами, тем более близился вечер.

– Если она не поднимется, придется оставить… Вернемся, я скажу Джиму и тогда приедем обратно сюда, – пыталась соображать Лиони.

Но подружка отрицательно закрутила головой.

– Мы не успеем вернуться сюда до темна, только завтра, а завтра утром приедет Бен, и если узнает о таком, то придет в ярость… – глаза Джуди наполнились ужасом, невольно расширяясь от собственных слов и мыслей.

– Попробуем тогда растолкать ее! – заявила Лиони и начала пихать руками.

Она встала, пытаясь тянуть за поводья и даже приказывая, однако лошадь не выполняла требуемого, оставаясь лежать.

– Ну давай, красавец, давай, вставай, – приговаривала Лиони, уже теряя надежду и вновь присев.

Пока девушка отвлеклась на борзого, раздался громкий испуганный выкрик Джуди, отчего она даже упала на ягодицы. Лиони резко подняла глаза и увидела стоящего прямо перед ними того необыкновенного мужчину… Его выразительный взгляд был опущен и пристально наблюдал, состояние спокойное, даже будто невозмутимое, в ладони держался некий предмет. Вновь лицезря какое-то мгновение округленные очи Лиони, он вдруг совершил твердые шаги и присел возле лошади напротив девушек. Обе взволнованны, молча следя за движениями незнакомца, а Джуди вовсе невольно отползла подальше словно за подружку. Мужчина со слегка серьезным или, лучше сказать, деловитым выражением лица поднес какой-то сосудик и, придерживая морду лошади, уверенно залил ей в рот, затем переместился к ноге и вылил остальное на раны, аккуратно размазывая ладонью подобно игре на своем инструменте; жидкость прозрачная, напоминающая воду. На запястье его Лиони заметила плетеный браслет со смешением разных цветов и прикрепленных камушков, серединка, видимо, серебряная круглая, с изображением лица в окружении узоров, в ушах кольцевидные полые, скорее всего, также серебряные серьги как прошлый раз, а на шее некая подвеска на черной нити, где две лежащие крест-накрест друг на друге ладони с соединёнными пальцами, к ним вверху примыкал слегка вытянутый в стороны ромбик с вертикальной узкой линией внутри посередине, выполнено из идентичного металла очень четко и искусно. Внизу на нем были темные шаровары выше щиколоток, продетые частью между ног и подвязанные на поясе той же тканью. Совершив действия, незнакомец встал и молча ушел, быстро растворившись в зелени. Лиони буквально на мгновение отвлеклась на ногу лошади, а когда вновь устремила взор, то ничего не увидела, мужчина исчез сродни тому разу.

– Что это было?.. – оробело вымолвила шокированная Джуди.

Но Лиони сама не понимала и, пока они приходили в себя, борзой вдруг замотал головой, снова зафыркал и принялся вставать… Девушки едва ли не в голос изумленно ахнули.

– Думаю, это точно один из тех дружелюбных местных, коли помог нам, – предположила Джуди. – Скорее, нужно возвращаться.

Наездница оседлала поднявшуюся лошадь. Опираясь на компас и чутьё, они благополучно добрались. По плану, первой должна была идти Лиони, затем сама же завести борзого подружки. Глядя в бинокль для выяснения ситуации, она заметила смотрящего в тот же предмет брата на дереве возле дома. Он показал большим пальцем вверх, мол, всё в порядке, езжайте, и путешественницы совершили нужное. Джуди осторожно прошла мимо сада, якобы тут и была, и в дверях столкнулась с Изабель. Та натянуто улыбнулась и пошагала дальше в поисках супруга, а увидев его слезающим с дерева, сложила руки крест-накрест на груди и сразу принялась возникать:

– Что ты там делаешь? Не думаю, что тебя пригласила сюда для лазания по деревьям…

Джим слегка растерянно поправлял очки и первые секунды обдумывал.

– Ээ… я просто изучаю как растительность, так и местность, здесь всё взаимосвязано… – практически пробормотал в ответ.

Изабель всё равно была недовольна, опустив уголки рта.

– Неужто… Сидеть на дереве и смотреть куда-то в бинокль… это вряд ли принесет пользу! – заявила она довольно раздраженно, следом ушла, а в спальне достала бутылочку настойки и отпила.

Лиони сняла сумку с лошади и направилась к себе. На втором этажей ей встретился опухший после долгого сна Ангус и предложил прогуляться, на что девушка притворилась уставшей от жары и, держась рукой у виска, вежливо поведала о головокружении.

– О! Сегодня и вправду очень жарко, – на радость, поддержал мужчина. – Тогда, быть может, присоединитесь к игре?

Она немного удивилась, следом Ангус пояснил:

– Маменька будет играть для нас на скрипке…

– О… конечно, скоро спущусь, – вынужденно согласилась Лиони.

У себя девушка сняла туфли, бросила сумку на постель и хотела пойти к шкафу, но внимание нечаянно привлекло нечто выпавшее из нее на пол. Подойдя, она обнаружила лежащий тот диковинный голубой цветок с белой серединкой, что запомнился в первый день прибытия в это чудесное место и был вставлен в прическу. Лиони слышимо ахнула и в полном сражении присела возле, взяв в руки и задумчиво рассматривая. «Откуда ты взялся…» – тихо рассуждала, покручивая его пальчиками.

В связи с надобностью смены одежды и умывания девушка опоздала на мероприятие в музыкальной и, придя последней, невольно привлекла внимание недовольной Изабель, а также самого музыканта. Право, играла миссис Гамильтон на скрипке подобно своему характеру: со скрежетом, резковато, пискляво и, не наслаждаясь музыкой, а будто пытая несчастный инструмент, от струн которого, казалось, вот-вот пойдет дым. Дама дёргалась, нервозно трепала головой, тряся большой прической. Наблюдая, Лиони отвлеклась, погрузившись в воспоминания сегодняшнего дня: перед ее глазами сильные руки того мужчины, но мягко двигающиеся туда-сюда по корпусу, лаская любимый инструмент. Его очи закрыты, тело спокойно, словно в получении большого наслаждения… Тот момент, когда давление и дёргания абсолютно не нужны, необходимы лишь благодатный настрой и блаженство. Джуди отсутствовала, видимо, ей никто не передал о мероприятии. В конце Ангус подскочил со стула, громко и бурно аплодируя с похвалой изумительному таланту маменьки.

На следующий день охотники вернулись только около полудня. Лиони сидела на веранде и обратила внимания на странное состояние мужчин, особенно Алекса… Троица была навеселе, а начальник охраны вообще выпивший либо с похмелья и недавно снова употребивший. Это в принципе не удивило, если бы и Бенджамин не пошатывался, а глаза его блестели и слегка покраснели. Одежда, естественно, мятая и грязная. По другую сторону дома вышла встречать улыбающаяся Джуди и с искренним переживанием стала спрашивать, почему же супруг задержался, она ожидала его утром. На что в ответ получила грубость, Бенджамин напомнил, кто здесь хозяин и не обязан отсчитываться, тем более они ездили по делу, а не прохлаждаться в отличие от некоторых, давая намек на бездельницу жену. Джуди почувствовала запах перегара и заметила весь вид в целом, но ничего более не смогла сказать, лишь молча отойдя. Из конюшни выскочил Джим, суетливо сообщая о прекрасном состоянии некогда хворающей покусанной лошади; сегодня она выглядела абсолютно здоровой, раны почти затянулись, их едва можно было разглядеть. Подобное его крайне поразило, а вот Бен похвалил, полагая это умелой работой врача. После отдыха хозяин позвал парня неподалёку от дома, где они с Алексом устроили стрельбище и хотели научить пользоваться оружием. Джиму хоть и было такое не по нраву, но пришлось согласиться, тем более Бенджамин настаивал, притом попивая виски прям из горла бутылки. Робкому юноше всучили револьвер, Алекс показал, как использовать, и велел прицелиться в яблоко на колышке. Конечно, Джим промахнулся, не попал еще много раз, единожды вовсе выронил оружие, вызвав громкий смех умельцев.

– Тебе нужно уметь не только лечить, трогая за все места, но еще и защищаться! – вещал уверенный в себе Бен, поправляя назад взмокшие волосы.

Алекс засмеялся и пошло намекнул:

– Трогать не только хворающих самочек…

Лиони в принципе была бы не против учения брата пользоваться оружием, так как в здешних местах могло пригодиться, однако подход и поведение пьющих виски весельчаков крайне смущало. В один раз Бенджамин выстрелил, едва не попав в помещающего на колья плоды местного работника; тот испуганно вздрогнул, поспешая уйти, но агрессивный хозяин велел не бояться и закончить дело, иначе ему действительно не поздоровиться, только пока не пулей, а кнутом или прутом. Вскоре Джиму наконец-то было позволено закончить на сегодня урок и пойти ублажать жену, именно так и выразился Бен, а Алекс шутливо дополнил о какой-нибудь вдобавок дикарке, притом можно прямо втроем…

На ужин повар приготовил привезенную единственную большую лань, хотя охотники охотились больше суток… К трапезе хозяин не спустился, видимо, уснув. А вот ближе к ночи до слуха Лиони донеслись некие шумы, предположительно, из комнаты Джуди. Девушка вошла в ванную, за стеной которой обитель хозяев, и, прислушавшись, услышала голоса, а точнее, негодующий и злой возглас Бена. Следом новый громкий стук, вероятно, мебели о пол, что девушка даже вздрогнула.

– Ты мне надоела! – воскликнул мужчина. – Какого черта ты меня разбудила!

Лиони не на шутку затревожилась, продолжая пока слушать. Разгневанный Бен кидал стулья, затем принялся рукоприкладствовать, донесся тихий будто бы писк невинной Джуди. Тогда Лиони вышла из спальни и несколько минут стояла в коридоре, обдумывая. В комнате Алекса послышался разговор, и девушка, ничего пока более не придумав, решила постучать к нему. Мужчина отворил в подштанниках и расстёгнутой рубахе, характерно себе сразу начав иронизировать:

– О, какой сюрприз! Вам не спится? Скучно и одиноко?..

Судя по всему, прийти к Алексу было явной ошибкой. Лиони отвела взгляд от полуголого тела и весьма недовольно ответила:

– Ни то, ни другое, мистер Фаррел…

Он перебил, шутливо добавив:

– Тогда до вас, небось, донеслись звуки нашего время провождения… право, мне не удобно, что побеспокоил, к сожалению, именно ваша спальня находится возле моей…

Девушка вмешалась:

– Ваши звуки несутся по всему коридору, тут и жить рядом не надо… Но я пришла по делу… В комнате мистера Гамильтона что-то происходит, я слышу ссору и даже хватания бедной Джуди, я прошу вас, сходите туда и проверьте, вы ведь друг хозяина…

Позади Алекса появилась кудрявая смуглянка, с кем тот водил шашни, и игриво обхватила его за талию, выглядывая на пришедшую.

– Мисс Уоллес, я занимаюсь здесь своим делом, за которое мне платят, всё остальное меня не касается, тем более личная жизнь хозяина. Я не привык влезать в чужие отношения, чего и вам советую, иначе можно сделать только хуже и нарваться на неприятности… – вдруг весьма серьезно сообщил мужчина.

Лиони навела на него взор и неотступно пыталась говорить:

– Но ваш хозяин, возможно, бьет женщину, и пусть она жена ему, однако это не значит, что такое допустимо и все должны молчать! Или вы такой же? – недоверчиво прищурилась.

Вид Алекса уже не веселый, а задумчивый, последовал ответ:

– Не такой же… не бью женщин, но помочь вам здесь ничем не могу. Извините, – после речи он закрыл дверь.

Раздосадованная и потерянная девушка отошла к своей спальне и посмотрела в сторону той комнаты, показалось, звуки утихли, быть может, Бенджамин успокоился и лёг спать. Она вошла к себе и постаралась уснуть, однако ночью снова началось подобное – грохот мебели и мужские выкрики. «Сколько можно, что там происходит!» – высказала себе тревожная Лиони, подскочив с постели. Сердце ее сжалось, когда донеслись слова «никчемная дура», вслед раздался скрип и топот, вышел взвинченный Бен, спешно уходя вниз по лестнице. Тут посетила внезапная мысль добежать и узнать, как дела у Джуди, пока отсутствует тиран. В белой длинной сорочке, не успев накинуть халат, девушка добралась до слегка приоткрытой одной двери комнаты и осторожно заглянула. Внутри был большой зал без освещения за исключением подсвечника на столе, здесь устроено нечто вроде малой гостиной и одновременно кабинета с книжными шкафами, письменным столом, валяющимися на полу теми самыми стульями и разбросанными бумагами. Правее от стола – две софы и кресло, у окна стоял телескоп, всего в помещении три окна, справа в конце дверь в саму спальню, которая закрыта, а Джуди, судя по всему, находилась там. Поэтому, дабы удостовериться и найти бедняжку, Лиони нужно было войти в зал и пройти дальше, что она и сделала: прикрыла, как было, дверь, тихо босиком пошагав. После негромкого стука последовала тишина, тогда девушка сама прикоснулась к ручке и попробовала отворить. Дверь была не заперта, внутри также почти отсутствовал свет, единственная свеча на тумбе около кровати с открытым балдахином напротив входа. Но Джуди не было и здесь; раздалось шмыганье носом из ванной, располагающейся по правую сторону. Девушка, видимо, умывалась и высмаркивалась после слёз. Лиони хотела рискнуть пройти туда, но вдруг из коридора донеслись шаги, а будучи в раздраженном состоянии, Бен вновь весьма громко топал в сапогах. «О, Боже, что же делать…» – мысленно заметалась незваная гостья, даже боясь представить исход, ежели хозяин ее тут увидит. Ничего более не сообразив, она залезла под большую кровать со свисающей до пола простынёй. Мужчина вошел, по ходу пиная те несчастные стулья, и быстро оказался возле спальни. Джуди выскочила из ванной и смиренно села на край, ожидая мужа. Важно шагая по комнате, Бенджамин поставил на тумбочку стеклянный стакан, видимо, с алкоголем, затем обратил взор к опустившей голову Джуди с вопросом:

– Ты подумала?

Та податливо закивала и робким тоненьким голоском ответила:

– Да. Я виновата.

– В чем? – потребовал пояснения супруг, словно изгаляясь.

– Вчера я должна была показать свое уважение миссис Гамильтон и послушать ее виртуозную игру на скрипке. Сегодня я не должны была задавать тебе много вопросов о том, где ты был и почему долго…

И без того взволнованную речь перебил мужчина, резко вмешиваясь:

– Не много вопросов, а вообще никаких! Сколько раз тебе повторять, что мою мать ты должна уважать, а мне подчиняться, я твой муж! Я вытащил тебя из грязи и сделал столь невероятный подарок, женившись, а ведь мог просто потаскать и выкинуть!

Лиони было трудно сдерживать шокированное состояние и частое дыхание, приходилось прилагать много усилий, чтобы держаться и не выдать присутствие, ладонь плотно приложилась ко рту, смыкая губы.

– Ты должна меня слушать во всем без исключения, ты понимаешь?

Джуди судорожно кивала и подтверждала.

– И не беспокоить! Особенно когда я сплю. Разбудила меня, теперь делай что-нибудь… – дополнил он чуть сдержаннее в конце.

Следом скинул сапоги, упал на постель и заявил:

– Ублажай своего мужа!

Свидетельнице под кроватью стало плохо, а дышать еще тяжелее. Она слышала и ощущала движения над собой, смиренная жена полезла к супругу, выполняя его прихоти, а именно Бен потребовал совершать разные вещи с его мужским органом… Однако в процессе он возмутился, вероятно, способностей для удовлетворения не хватало; поэтому тиран взял веревку и, бросив Джуди на живот, привязал за руки к изголовью, начав делать какие-то дикие, ужасные телодвижения, от которых бедняжка уткнулась в подушку, терпеливо превозмогала боль и тихо, незаметно плакала. Притом раздавались шлепки, он даже душил несчастную, веля поднять ей свою вялую задницу. В итоге спустя время не иначе как издевательства над телом и душой Джуди закончились, Бенджамин наконец-то утих и, допив виски в стакане, упал спать. Лиони сама не понимала, как это всё выдержала, лёжа под кроватью около двух часов, а то и дольше. Тело ее будто пристыло и затекло, но нужно было выбираться и как-то уходить. Очень медленно и тихо она вылезла, приподнялась и разведала обстановку: мужчина спал с ее краю, посапывая, а бедняжка с другой стороны, свернутая неподвижным калачиком. При взгляде на тирана Лиони внезапно охватили буйные мстительные мысли, захотелось взять что-то тяжелое и стукнуть по голове… Но сейчас девушка осторожно встала, направляясь на носочках к двери. Уже на выходе одна из досок внезапно издала скрип; сморщив на мгновение лицо, Лиони собиралась продолжить шаги и вдруг нечаянно повернулась… Там на постели привстала Джуди, наблюдая округлёнными глазами. Ее взор был то ли молящий, то ли, наоборот, напуганный от ненужного очевидца. Право, Лиони и сама опешила, затем собралась силами и показала указательным пальцем у губ о тишине, продолжив путь. Она еле добралась до своей спальни, холодные ноги подкашивались и тряслись, словно сама была на месте мученицы. Внутри девушка умылась прохладной водой и долго не могла прийти в себя, с трудом уснув под утро.

Новый день выдался пасмурным, утром моросил дождик, Лиони сегодня не выходила из комнаты. А к вечеру в ее дверь вдруг постучал мистер Хопкинс и передал просьбу мистера Гамильтона спуститься в гостиную. Сею секундой девушку охватила тревога и даже страх, но еще больше неприязнь. Вскоре она спустилась, там на софе сидели Бенджамин, Ангус и Джим, ведя беседы; первые двое курили. Брат не был в курсе всего ужаса, творящегося в спальне хозяина, поэтому находился в нормальном настроении и общался. Лиони остановилась неподалеку и с некой невольной робостью тихо, но отрывисто дышала, ожидая. Хозяин повернул радостное лицо с улыбочкой и совершенно обычно, спокойно обратился:

– Мисс Лионелла, тут пришло письмо из дома мистера Бременгема… Насколько вы знаете, он учитель и обучает местных детишек, но вот проблема, его коллега не смог приехать, а он должен был обучать музыке… Я слышал, что у вас тоже музыкальное образование и вы талантливый музыкант, поэтому у меня к вам предложение и просьба, быть может, вы бы могли занять место того джентльмена и попробовать себя в данной работе?

Право, Лиони растерялась; дружелюбно вмешался брат:

– Сестренка, мистер Бременгем выбирал между тобой и Джуди, однако миссис Гамильтон отказалась, к сожалению…

Бен услужливо пояснил:

– У моей супруги полно дел здесь дома, она поступила верно, что выбрала проводить больше свободного времени с семьей, да и мне будет ее не хватать…

Сказав, мужчина вдруг направил взгляд исподлобья на Лиони, но лишь быстрый, следом уведя глаза в сторону. Сейчас ей любое его движение было неприятно и вызывало подозрительность. К тому же теперь-то известно, что бедная Джуди никаких решений не принимала и не имела выбора, а значит тиран нагло солгал, просто-напросто не отпустив. Девушка замешкала, но в итоге согласилась. А Ангус вдруг весьма настойчиво вызвался сопроводить, да и самому навестить друга их умершего отца, на что Бен уверенно поддержал и тем самым не дал Лиони шанса вставить слово.

Вечером в своем доме Катарина находилась в гостиной, освещенной свечами; вошел Генри, приблизился и обнял сзади. Супруга слегка приложила руку поверх его, но явно не отвечала пылкой взаимностью, лицо ее ничего не показывало… Мистер Куинн обошел софу и cначала присел возле, заведя непринужденную беседу о настроении, погоде и мельком о добыче золота; ему не терпелось изготовить что-нибудь красивое из местного металла для любимой жены.

– Ты ведь знаешь, как сильно я тебя люблю… – вымолвил он и вдруг сполз на пол, обняв ее колени и прикладывая время от времени голову. – Всё золото будет к твоим ногам…

Данную картину заметила подошедшая к приоткрытым дверям служанка Анита. Зрелую женщину ужасно злило и задевало поведение холодной нелюбящей хозяина молодой стервы, внутри всё переворачивалось, когда она наблюдала, как достойнейший и солидный мужчина унижался, а та и бровью не вела. Анита часто задавалась вопросом, чем же Катарина могла так сильно зацепить Генри… пусть даже телом, но ведь через время и к красоте привыкаешь и уже в человеке нужно видеть нечто большее… Казалось, муки от не взаимности так и будут медленно уничтожать личность мистера Куинна, если бы сей ночью не случился инцидент… Влюбленный Генри понес прямо на руках любимую жену в спальню, на стенах горели бра, навивая ему чувственность, а ей, соответственно, ничего, ну или сон… За окном неподалеку за занятием любовью Катарины со старым мужем наблюдал в бинокль местный любовник; от такого зрелища его переворачивало, играла то ли ревность, то ли примитивное чувство собственности. И когда свет в окне потух, наступила ночь, в доме внезапно раздался шум, что разбудил первого Тьяго, который обычно спал прямо на кухне неподалеку от гостиной. Паренек схватил первое попавшееся – большую поварешку и ринулся в зал, откуда пошел звук. Там горели пара свечей, в конце был выход на огороженный двор, куда через стену залез местный любовник и случайно задел висевшую на стене полку с цветочными горшками, что рухнули вместе на пол. Выбежав, Тьяго узнал лазутчика, крайне поразившись. В этот момент из своей комнатки выскочила Анита и, оказавшись в гостиной, услышала весьма дружелюбный разговор, при котором слуга просил не пороть горячку и скорее уходить прочь, иначе хозяин сейчас придет и будет только хуже. Тьяго удалось уговорить мужчину, тот вылез обратно, но велел передать Катарине о встрече через день, и если она не придет, то он убьет чужеземца мужа. Анита тихо ахнула, невероятно затревожившись за мистера Куинна. Женщина вышла во двор, Тьяго уже собирал землю и на вопрос о случившемся, естественно, слукавил, сказав, что всего лишь полка не выдержала вес и упала. Хозяину сейчас сообщили то же самое, Анита при всех промолчала.

Новым утром Лиони и Ангус отправились к мистеру Бременгему. Его одноэтажные домики стояли на земле без свай. Один поменьше слева, от него переход с навесом на столбиках до среднего самого большого, затем точно также к правому. В среднем проживал хозяин с местной женой и ее дочкой, там были гостиная, музыкальная, кухня, столовая и несколько спален. Школа или, точнее, класс для детей был организован в соседней левой постройке. Встречать вышли как раз члены новой семьи Бременгем. Молодая жена худощавого телосложения, среднего роста, обычная внешность, короткий носик чуть вдавлен, будто отсутствует косточка между небольших глаз; рядом дочка, тельце ее совсем мелкое, как и личико; у обеих длинные приличные платья на высокой талии с коротким рукавом буфом и собранные черные волосы. На первый взгляд они показались очень милыми, улыбчивыми и, видимо, счастливыми. Так называемая хозяйка любезно пригласила в дом, внутри был небольшой холл, справа гостиная и столовая, слева музыкальная, дальше иные помещения. Она повела Ангуса в зал для приема гостей, а дочке велела показать мисс Уоллес инструмент. Лиони открыла пианино и, присев, дружелюбно спросила:

– А ты еще не пробовала играть?

Смышленая девочка уже могла изъясняться на чужеземном языке и с акцентом ответила:

– Я играть, когда папа показывать…

Гостья улыбнулась, из открытых дверей в конце прямо донеслись детские голоса, там через переход находился класс, где сейчас обучались местные примерно от семи до двенадцати лет, учитель, соответственно, мистер Бременгем. Лиони решила пройти и глянуть. Как обычно, жеманный мужчина стоял у доски, голова была чуть приподнята, дабы лучше видеть сквозь очки, в руке мел и указка, на самой доске написаны чужеземные слова, о переводе которых он спрашивал детей. На первый взгляд вёл себя мистер Бременгем сдержанно и благосклонно без повышения голоса. На сегодня урок закончился, Густав открыл боковые стеклянные, обрамленные деревом двери, выпуская детей, затем направился встретить гостей. Сегодня больше никто не должен был прийти, поэтому мисс Лионелла могла немного позаниматься с его падчерицей, пока они с Ангусом побеседуют в гостиной. От обеда Лиони отказалась, сказав, что был плотный завтрак, а Гамильтон младший, конечно же, согласился, никогда не отказывая себе в желании вкусно поесть. Девушка привезла с собой книгу нот с разными произведениями. Поставив ее, она пригласила присесть девочку по простому имени Лат. Умненький ребенок начал нажимать на белые клавиши, идя от «до» до двойной «соль» и обратно, при этом что-то напевая на своем языке; следом добавилось больше клавиш и даже черные. Лиони и сама заинтересовалась, особенно текстом, попросив её перевести. Песенка была о природе, о солнце, что светит, реке, что течет, и тому подобное. В итоге ученица тоже открыла нечто новое и познавательное для учительницы. Однако занятие услышал мистер Бременгем и сдержанно, но уже с нотками недовольства объяснил Лиони заниматься с ребенком только классикой, а не местным фольклором или чем-либо иным, она должна знать Бетховена, Моцарта и остальных великих. По ходу урока Лиони интересовалась, что еще знает и учит Лат, та поделилась о стихах на чужеземном языке. «Невероятно, какая молодец», – и мысленно, и вслух похвалила девушка. В конце она сказала, что привезет книгу из библиотеки семьи Гамильтон со стихами и прозами, коли поэзия не возбранялась отчимом. Возвращение нечаянно затянулось из-за неполадки с колесом, которую пытался устранить кучер.

Позже четырехместный экипаж с откидной крышей повез гостей обратно. С утра погода стояла солнечная, но к вечеру неожиданно приплыли тучки, принося дождик. Уже без того недовольный Ангус в связи с той проволочкой кучера сразу же закричал ему закрыть верх, пока они не промокли, а вот Лиони впервые ощутила теплые капли на себе, захотелось ловить их своим телом и лицом. Мужчина, естественно, не одобрил такое намерение и даже фыркнул на глупость.

– Извините, но у меня дорогой пиджак, к тому же сидеть мокрым неприятно, давайте потом без меня, – весьма нервозно вымолвил он.

Лиони уняла свой порыв, но все равно высовывала руку, встречая дождик хотя бы так.

– А вы, я смотрю, весьма характерная, мисс Уоллес, – изрек в рассуждении Ангус, снимая жаркий пиджак и убирая дальше на сидение.

– Мы все имеем характер, мистер Гамильтон, – спокойно ответила она.

– Да, но не у всех столь сложный и надменный…

– Разве? Уверена, вы меня с кем-то путаете, я вовсе не надменна, – с ноткой удивления объяснила Лиони, подумав скорее о его высокомерной маменьке.

Слова показались неким намеком, Ангуса еще больше задела такого рода дерзость. Занервничав, он принялся дергать воротник рубахи, щеки загорели.

– Надо же… кто бы мог подумать, что со мной будут вот так… – забормотал сам себе.

Пока происходила немилая беседа, рука Лиони была высунута и положена на дверцу. Внезапно за нее кто-то ухватился. Слышимо ахнув, девушка сразу же попыталась вырвать, невольно двигаясь с сидения. Ангус вовсе характерно себе взвизгнул и закричал слуге, суетливо ища револьвер в пиджаке, который упал на пол при тряске кареты. Кучер резко остановил лошадей, отчего злосчастное колесо вновь сместилось. За окном к руке Лиони прицепился один из тех голых лохматых дикарей и, что-то приговаривая, потянул; рядом оказался и второй, кинув прямо в лицо Ангуса некую пыль или пепел. От движения дверца кареты отворилась, и девушка едва не выпала, успев вытянуть ногу и наступить на землю. Дикарь отпустил ее, оба чуть отошли, а возле появились два хищника вроде собачьих… Тонкие высокие ножки, шерсть гладкая за исключением взъерошенности по холке на спине, уши длинные узкие, морда сама мелкая, но зубастая, агрессивного вида, хвост как у обычной гладкошерстной собаки, окрас серый с черными пятнами или полосками. В целом были некрупные особи, но словно жилистые. Они, будто надрессированные, стали приближаться к чужеземцам и грозно скалиться. С запыленным черным лицом Ангус находился в карете, явно не спеша рваться на помощь оказавшейся прямо возле хищников девушке. Лиони произнесла «пожалуйста, нет», закрыв ладонями лицо, и вдруг услышала суету среди дикарей, первый слева указал пальцем вперед, где среди деревьев внезапно появились трое местных мужчин верхом на лошадях. У двоих был в руке арбалет, притом весьма совершенный, не хуже, чем у цивилизованных иноземных, а у третьего на черном ярком коне нечто вроде металлического, не очень длинного копья с остриями на обоих концах, которое он держал посередине. На лицах всех троих надеты характерные маски, что сразу навело на тех недружелюбных воинственных местных, не желающих идти на контакт, о чем рассказывал и предостерегал Бенджамин. Увидев вдобавок этих, и кучер, и Ангус опешили еще больше, второй истерично зарыдал, приговаривая о скорой смерти от лап всех агрессоров. Один из вооруженных арбалетом что-то громко сказал, а точнее, приказал на своем языке, и дикари вдруг начали отступать, а вот хищники уже прыгнули с места. Но в того, что намеревался ворваться в карету к Ангусу, попали две стрелы, второго же, нападающего на Лиони, насквозь пронзило копье. Оба хищника замертво упали; неподалеку навстречу неслись Алекс, Бенджамин и белокожий охранник, видя происходящее и готовя оружие. Обсыпанные чем-то белым, лохматые дикари уже убежали, а другие местные смело встречали чужеземцев. Маски их были овальные по форме лица, предположительно, из камня или глины тёмного, почти черного цвета, изображения же светлые: там, где глаза, высечены слегка вытянутые вбок фигурки вроде ромбиков с вертикальной линией внутри посередине, предполагаемый, слегка выпуклый нос и плоский рот – также ромбовидные, первый характерно вытянут сверху-вниз, второй, соответственно, в стороны словно схематический рот, примыкающий к носу верхним углом, вдобавок имелся и ромбик на лбу, схожий с глазными, но гораздо меньше размером. В целом на лицо было вполне похоже. Напуганная Лиони пробежалась глазами по мертвым хищникам, затем устремила вперед. Мужчина на черном, как ночь, коне вдруг приподнял свою маску и показал лицо… Это был тот самый необыкновенный незнакомец, взор его заострился на округлённых очах чужеземки, вслед направился правее в сторону скачущих. Девушку охватила тревога вместе с обескураженностью, сердце вновь рвалось из груди. Увидев первым Алекса, наставившего револьвер на местных, она не задумываясь бросилась навстречу и, махая руками, восклицала не стрелять. Разъяренный Бенджамин почти на ходу слетел с лошади, но на странную реакцию Лиони невольно приостановился. Местные также наставили арбалеты.

– Какого черта! Эти долбаные дикари в масках совсем страх потеряли!? – возгласил смелый Алекс. – Уйдите с дороги! – велел девушке.

Однако она все равно пыталась объяснить; из кареты вылез заплаканный Ангус, переводя внимание на себя и зовя брата. Местный мужчина с непоколебимым выражением лица опустил обратно маску, и троица скрылась за деревьями, исчезнув из виду в зелени. Лиони обернулась, но уже не застала и следа, в очередной раз остолбенев на месте. Бенджамин закрутился возле кареты, громко забранился то на дикарей, то собак, то кучера и даже брата, возмущаясь, почему тот не взял револьвер и не выпустил пули в тупые бо̀шки этих тварей, причем имея виду всех присутствующих чужаков. Алекс понял, что враги все разошлись, и повесил оружие на пояс, двигаясь мимо впечатленной девушки.

– У вас всё в порядке? – спросил он ее. – Что тут произошло? Почему вы просили не стрелять?

Лиони медленно направила взор и негромко вымолвила:

– Потому что они спасли нас…

Неподалеку топтался Бен, следом приблизился и на том же повышенном взвинченном тоне обратился к Лиони:

– Что это, мать твою, было?! Дикари намеревались вас порешать, а то и хуже обойтись, например, с вами, мисс, а вы выскочили прямо перед нашими лошадьми, защищая не пойми кого!.. – ноздри его раздулись от негодования.

Алекс попытался успокоить пыл хозяина, прикасаясь рукой к его плечу, и просил для начала узнать всю историю, сам же заинтересовался неким диковинным копьём, попавшим в зверя. Необычное оружие он решил взять себе. Чуть отойдя от ужаса, Ангус поведал детали, однако усомнился, что те в масках прямо-таки хотели им безвозмездно помочь и даже спасти жизни; давно известно, какие это люди, и, если так поступили, значит имелась своя причина или вовсе связано с другими дикарями… Тут-то Лиони задумалась… посмотрела на Бенджамина, его друга и брата, размышляя о том, кто же здесь являлся настоящим дикарем… Затем ее мысли посетил необычайный спаситель, момент, когда он поднял маску и посмотрел… Получается, он из тех якобы агрессивных, с кем не ладили приехавшие, но тогда зачем в очередной раз помог, причем спас жизнь… Все подобные мысли кружились в голове девушки по пути и позже дома, она вновь обескуражена и впечатлена. Оказывается, маменька забеспокоилась долгим отсутствием сыночка и попросила Бена поехать проверить. «Мое сердце мне подсказало», – говорила сквозь слезы миссис Гамильтон по возвращении детей. Испуганный, шокированный, с испачканным в черном пепле лицом Ангус принялся жаловаться и плакаться маменьке, вновь предстал едва ли не раненым и больным, за кем требовался уход.

– Эти дикари чем-то сыпанули в меня, смотри, всё размазалось, они хотели убить меня! – рассказывал молодой человек у себя в комнате.

Внизу также встречали тревожная Джуди и взволнованный Джим. Брат последовал за молчаливой сестрой, прося поведать детали, а ее подружка робко стояла в стороне, словно боясь или не желая подходить. В спальне Лиони все-таки поделилась о некоем загадочном местном мужчине и уверила, что он точно не желал ей или кому-то зла, иначе бы его острое копье проткнуло вовсе не хищника, особенно после оскорбительных выкриков и угроз Алекса. Право, Джим растерялся, история показалась крайне странной, не похожей на то, о чем толковали обыватели. Но Лиони и сама была поражена принадлежностью спасителя именно к тем людям в масках, этот факт ее тоже смущал.

Весь вечер до темна она просидела у раскрытого окна, вдыхая свежий воздух, слушая шум листвы и ежесекундно думая о нем… Невзирая ни на что, сердце против воли окутывали чувства симпатии и благосклонности, приносящие за собой возбужденность и волнение. В спальне брата Бенджамин принялся подтрунивать, мол, тот неспособен расположить к себе понравившуюся особу, а лишь рассмешил черным лицом; он поторопил его и дал совет действовать более настойчиво, для начала соблазнить, а уже потом и делу конец, никуда не денется… Именно так поступил мужчина с Джуди, затащив в постель и впоследствии подчинив себе, запугивая позором и одиночеством.

У себя в комнате Алекс пытался разобраться с диковинным копьем, которое вынул из хищника. Оно и впрямь было замысловатое, предположительно, серебряное или из похожего металла, оба конца крайне острые, в сечении напоминали два треугольника, далее к середине шло расширение, то есть примерно треть длины данного, так сказать, древка выглядела шире, а концы будто вышли из него; там же у середины имелись некие высечения в виде извилистых линий с очень маленькими, едва заметными язычками или рычажками, в общем понять и определить было трудно. В сей момент пришла кудрявая смуглянка, вновь начались игры и смех, доносившиеся до соседней комнаты. Лиони уже не обращала внимания, пытаясь уснуть и думая о своем. Однако смутил внезапный стук или вовсе грохот, похожий на тот же при падении стула у Бенджамина, при этом донесся странный речевой возглас… Внутри Алекс баловался с копьем, махал им и шутливо направлял на девушку, якобы пытаясь ее поймать и сделать своей пленницей в постели. В один такой момент смуглянка повернулась спиной, делая убегающий от охотника вид. И вдруг копьё совершенно неожиданно выдвинулось в обе стороны, острые концы стали весьма длиннее, нечаянно достав до тела девушки и проткнув почти насквозь. Притом произошло всё настолько резко и молниеносно, Алекс совсем не успел ничего сообразить и убрать руку, остолбенев на месте от увиденной картины. Смуглянка чуть двинулась вперед, следом замертво упала на пол, что и донеслось до слуха соседки. Очень осторожно и медленно ошарашенный Алекс опустил руку с опасным оружием и аккуратно положил, боясь теперь даже задеть. После раздумья о дальнейших действиях мужчина тихо вышел в коридор и пошел вниз, но из-за волнения и выпитого виски пошатывался, стукнувшись о перила. Странные звуки вновь вынудили Лиони выглянуть, но пока никого не было видно, соседняя дверь закрыта, внутри вроде бы тихо. Быстро возвращался Алекс, девушка забежала к себе, откуда слышала очередные, хоть и негромкие шумы. Ничего более не придумав и опасаясь в доме свидетелей, мужчина решил позвать своих двух друзей охранников и через окно скинуть им завернутое в простыни тело, дабы те унесли подальше и бросили в воду либо закопали. У Лиони окно было закрыто, но, когда донеслись некие шорохи снизу, она все-таки подошла, увидев из-за шторки двух мужчин, стоящих рядом. Один с зажжённым небольшим факелом вдруг поднял голову, из-за чего ей пришлось спрятаться и пока не высовываться. Впоследствии девушка посмотрела, заметив, как они что-то понесли в белой материи, друг за другом в лес. В темноте было трудно сообразить, а вот резкая тишина в комнате Алекса смутила, притом показалось, что он то ли приглушенно стонал, то ли кряхтел… На самом деле мужчина был в шоке и присел на пол, оплакивая убитую. Ему пришлось самому вытереть кровь своей рубахой и позже избавиться от нее.

Утром на кухне слуги заметили отсутствие кудрявой, однако Нюм была не в курсе, пожимая плечами, но сомневалась, что та могла взять и уйти обратно в племя, ведь так не положено. На завтрак Алекс не спустился, а Лиони, услышав о названной теперь беглянке, затревожилась. Слух дошел до хозяина, на что тот отреагировал гневно, даже намереваясь отправить за ней людей, правда начальник охраны уверил в ненадобности, якобы кто знает, что с ней могло случиться, может, вовсе кто-то напал, и потом, полно других работников при желании… в общем Алекс отговаривал как мог. Когда Лиони позже встретила его, то ей показалось, что он, подобно Бену, теперь странно на нее смотрел, только не исподлобья, а скорее смущённо, настороженно. Копье же мужчина аккуратно отнес в амбар и там подальше положил.

На следующий день после обеда дом посетили гости в лице семьи Клиффорд. Рональд приехал с желанием поговорить с мужчинами, а Ребекка поиграть в карты с дамами, что очень любила миссис Гамильтон. Новоиспеченный хозяин подаренной ему местной территории делился, что принял участие в расселении с тех мест дикарей, дабы начать там в скором времени стройку. Однако не все были довольны таким поворотом событий, кого-то пришлось выгонять силой, для чего мистер Клиффорд привел своих охранников с ружьями и громким шумом распугал, а самых крепких пришлось даже в рукопашную гнать и сжигать их жилища. Бенджамин одобрял твёрдое и решительное поведение друга; по его мнению, чем раньше начнется выселение и даже при надобности истребление, тем быстрее пойдет развитие. Также он посоветовал не раздумывать и тех, кто буйствует, убирать… Однако Алекс осторожно вмешался с советом все-таки не пороть горячку и не убивать людей, иначе может подняться бунт, нужно делать всё тихо и продумано. На самом деле ему даже стало жаль тех местных, особенно если там были дети. Мысли вновь посетила нечаянная смерть, а точнее, убийство кудрявой смуглянки. В выделенной комнате для работы находился Джим, делая всевозможные зарисовки и описания лечебных растений, правда пока их не так много, как хотелось бы, даже местные работники не особо могли помочь, постоянно занимаясь своими делами вроде стройки очередного жилища по заказу друга мистера Гамильтона. Постучала Нюм, принеся чай и выпечку на подносе. Джим вновь задал ей некоторые вопросы о растительности, но в основном девушка не давала нужных ответов, видимо, сама не особо разбираясь или затрудняясь объяснять на чужом языке. Зато она охотно обслуживала и улыбалась, активность в свою сторону побуждала к действиям… Казалось, теперь Джим точно симпатизировал ей и желал общаться…

В музыкальной комнате за столом собрались дамы в лице миссис Гамильтон, Изабель, поникшей и молчаливой Джуди, кислолицей Ребекки и также пришедшей Лиони. На вопрос Френсис о картах, девушка сообщила о незнании и неумении, тогда ее попросили поиграть что-нибудь спокойное на пианино. Джуди же по велению мужа научилась у его матушки, вынужденно заняв место рядом. Пианино стояло у окна боком к столу неподалеку; на лице гостьи миссис Гамильтон заметила некие царапины и тут же поинтересовалась, на что Ребекка сдержанно, но с недовольным видом ответила:

– Недавно случился инцидент между мной и работающей у нас дикаркой…

На слова дамы Лиони сразу среагировала, отвлекшись от нот и чуть повернув голову, но не отрываясь от игры.

Френсис уже выпучила глаза навыкате. Подруга весьма сухо продолжила:

– Эта негодяйка снова пыталась сбежать, а перед этим напакостила, испортив мои некоторые платья…

Миссис Гамильтон в ужасе, ладонь приложилась на грудь.

– А царапины? – дополнила она вопрос. – Даже боюсь представить…

– Я, естественно, пыталась забрать у нее свои вещи, которые та намеревалась украсть и унести с собой. Но эта бойкая пантера напала на меня, будто сумасшедшая, и нанесла царапины… Слава Богу, я тоже не промах, не позволила ей калечить себя и закончить начатое грязное дело… а там уже подоспели охранники и слуги, – рассказала Ребекка и показала в конце улыбочку, будто с облегчением.

Лиони сильно затревожилась, даже клавиши стали ускользать из ее рук; замедленную внезапно игру подметила Ребекка и направила на девушку холодный, жесткий взор, словно намекающий на собственное превосходство перед низшими людишками, смеющими делать то, что госпоже не по нраву, или чем-либо мешать, засунув нос куда не надо… Вслед ее лицо вновь обрело кислое безразличие, лишь в очевидной неестественности показывая подругам улыбку. Тут неожиданно вымолвила сомневающаяся Джуди:

– Так она пыталась испортить или забрать платья? – робко поглядывая на выше сидящую из-за роста гостью.

Ребекка отвлеклась от карт и, демонстративно опустив руки на стол, навела подавляющий боязливую Джуди взгляд с высока. Спустя мгновение раздумий дама, насколько можно сдержаннее, изрекла:

– Кажется, я только что рассказала… вы, миссис Гамильтон, видимо, пропустили мимо ушей мои слова… – нарочно «напала» она, дабы не оставить шансов на неугодные расспросы.

Девушка, конечно же, растерялась и опустила голову, у остальных вопросов к подруге не было, за исключением советующих рассуждений Френсис:

– Надеюсь, вы ее проучили за такое. Надо же, совсем страх потеряли… То с этими проблемы, то с другими… Пора уже нашим мужчинам принимать более кардинальные меры…

– О, безусловно, миссис Гамильтон, проучила как следует… – вот теперь с более-менее настоящей радостью на лице, а точнее, удовлетворением, ответила Ребекка.

Лиони даже страшно подумать, что могла сотворить на этот раз кислолицая госпожа с бедняжкой после царапин на лице. В ее жестоких фантазиях сомнений не было. Вновь представился тот темный, сырой погреб, сердце защемило.

Когда в доме стихло, Изабель давно уснула, а Джим всё еще находился в рабочем кабинете, сквозь усталый прищур дописывая тетрадь, то не услышал, как тихо вошла Нюм. Местная подошла сзади и протянула руки, начав расстёгивать пуговицы его рубахи. Вздрогнув, парень тут же подскочил, да так сильно, что задел ногой стол, куда опрокинулись чернила и залили тетрадь, стекая с края. Нюм была в ночной белой сорочке с длинным рукавом чужеземного пошива и принялась ее снимать через верх.

– Что… что… – отрывисто и испуганно залопотал он, пятясь назад. – Что ты удумала?

Бросив сорочку на пол возле стола, с нелепой улыбочкой девушка приближалась и приговаривала:

– Я понять, ты намекать, я прийти…

Лицо Джима покрыли капли пота от тревоги, очки сползли. Юноша пытался игнорировать ее оголенную маленькую коричневую грудь и всё остальное… Нервно поправляя увеличители, он начал объяснять:

– Нет, нет, ты совсем не так поняла меня, я не давала никаких намёков, ты ошиблась…

– Но ты звать Нюм и говорить с Нюм, ты беспокоиться о Нюм, улыбаться и хотеть…

– О, Боже, – пробормотал Джим. – Вовсе нет, повторяю, ты не так поняла. Я просто с тобой говорю, как и со всеми здесь, но я не хотеть тебя…

Взяв себя в руки, юноша обошел стол и, подняв ее вещь, настойчиво всучил.

– Оденься, пожалуйста, и иди.

Нюм разинула рот, крайне удивившись.

– Так ты меня обмануть… Ты просто использовать доброта Нюм, когда хотеть! Когда сестра уезжать и забирать лошадь хозяйка!

Тут опешил и Джим, получается, местная могла что-то видеть тем днем. Надевая обратно слегка испачканную в чернилах на полу сорочку, она очень недовольно добавила:

– Я знать, ты не хотеть и своя жена! А она не хотеть тебя! Теперь я не буду больше давать тебе добро! – оскалилась и спешно ушла.

Встревоженный парень присел на стул у стола, пытаясь сообразить, что это вообще было… его рубаха и ладони случайно испачкались в чернилах, а тетрадь вовсе вся промокла, труды пропали.

Утром Изабель заметила брошенную в ванной использованную рубаху Джима и на вопрос, получила ответ о случайности, мол, неловко встал из-за стола вчера вечером. А за завтраком она вдруг обратила внимания, что на кисти и некоторых пальцах Нюм также следы, похожие на чернила. Быть может, служанка приходила в кабинет и убиралась сегодня… Однако по пути наверх Изабель встретилась Анна с тазиком воды и испачканными тряпками внутри.

– Ты отмывала чернила? – внезапно спросила миссис Уоллес.

– Да, мэм, – ответила та.

– А еще кто-то занимался этой работой сегодня или вчера?

Служанка чуть подумала и, вдруг вспомнив, поведала:

– Ээ, кажется, нет, но наша Нюм, судя по всему, поднималась ночью в комнату, так как ее сорочка оказалась измазанной в чернилах, она еле смогла их отстирать, следы все равно остались… – сделала печальный вид об испортившейся вещи.

– Сорочка? – недовольно сморщив моментально краснеющее лицо, переспросила Изабель. – А почему служанка ходит по дому хозяев в ночной одежде?

Анна впрямь растерялась и замешкала, внизу появился мистер Хопкинс, спешно поднимаясь, дабы уладить ситуацию.

– Миссис Уоллес, здесь, видимо, произошла какая-то ошибка, слуги, конечно же, не ходят по дому в таком виде, но Нюм, она дикая, понимаете, и, возможно, просто еще не совсем привыкла. Полагаю, если такое случилось, значит была крайняя необходимость подняться наверх, быть может, ваш супруг попросил помочь с чем-либо, например, уборкой тех же чернил, или же нечто еще…

Уголки рта скуксившейся Изабель опустились, охватило волнение, голову посетили мысли о вчерашнем время провождении супруга в комнате, куда поздним часом, оказывается, приходила дикарка в ночном платье, притом не для уборки, коли это сделала другая. Старший слуга ожидающе смотрел, следом дополнил:

– Миссис Уоллес, прошу прощения за сложившуюся ситуацию. Я сегодня же проведу беседу с прислугой и еще раз накажу о надлежащем поведении.

Дама прошла дальше, гневно размышляя о распустившейся дикарке, которая возомнила себя здесь не пойми кем.

Лиони сильно беспокоилась о смуглянке из дома Клиффорд, тот неистовый взгляд Ребекки явно намекнул о жестоком обращении, и неизвестно, сколько еще это будет продолжаться, как написала Мария, пока не придет разрушительная сила… Однако, о чем толковала местная, понять было сложно… В итоге девушка решила поехать к Кэти и поговорить с ней. Выйдя из спальни, она увидела идущую оттуда же из своей Джуди. Подружка вдруг повернулась в сторону Лиони и, проходя мимо, суетливо приостановилась, вопросительно прошептав:

– Ты ведь никому не скажешь…

Видимо, поездка к миссис Браун навела девушку на подобные мысли о себе и Бенджамине.

– О… нет, я не скажу, – растерянно ответила Лиони.

После чего Джуди кивнула и прошла. Джим забеспокоился, что сестра поедет одна, вдруг дикари снова нападут, однако она почему-то была уверена, такого больше не должно случиться, к тому же тогда рядом хоть и был мужчина, но что от него толку… Брат вдруг вызвался тоже отправиться, сославшись на сбор некоторых растений. Отныне у него есть револьвер, который дал Алекс, правда особых навыков пока не было.

Прибыв, гости расположились на диванах, из коридора вышла радостная Кэти с искренней свойственной улыбкой, обмахиваясь веером. Но на рассказ Лиони лицо ее сменилось тревогой и даже неприязнью к Ребекке. Право, Джиму стало также не по себе, вот только затея и мысли сестрицы весьма пугали, будучи крайне опасными. Лиони попросила Кэти взять бедняжку к себе, хотя бы на какое-то время. Сердобольная дама была не против, однако не знала, как забрать смуглянку из цепких когтистых лап кислолицей…

– Быть может, получится каким-либо образом ей сбежать оттуда, я попробую передать письмо, скажем, на их местном языке, чего не поймет Ребекка… – рассуждала девушка.

– Девочка моя, я повторю, что не против и приму ее у себя, мне также больно знать о насилии над невинным человеком, тем более юной, но это пока всё, что я могу сказать тебе… ехать мне в дом Клиффорд не имеет смысла, лишь усугубить ситуацию… – отвечала Кэти с серьезным и одновременно печальным лицом.

Раздался отдаленный звук грома, отвлекая внимание.

– Только дождя не хватало… Аарон еще не вернулся с охоты… – обеспокоенно сказала хозяйка, поглядывая в окно.

– О! Он охотник!? – на веселой нотке изрек Джим.

Кэти засмеялась.

– Ну как сказать… скорее он любитель – новичок, ловит то в основном добычу кучер… – шутливо пояснила дама.

Глэдис принесла чай и пирог, которым угощали детишек в тот день. Лиони умиленно улыбнулась, вспомнив местную девочку, а затем и миленькую Лат. Захотелось продолжить делиться своими музыкальными и поэтическими знаниями с ребенком. Чаепитие прервал влетевший в дом кучер. По ошарашенному и испуганному виду сразу стало ясно о неладном.

– Миссис Браун! – воскликнул он, снимая по пути шляпу и сминая в руке у груди.

Кэти подскочила с места, хоть из-за телосложения это далось не очень-то легко, ладонь невольно приложилась к разволновавшемуся сердцу, глаза округлились. Едва отдышавшись, кучер оторопело поделился:

– Там… там в лесу… я отъехал выслеживать лань, мистер Аарон остался у водоема, а когда я вернулся, то его уже не оказалось… Там стояла его лошадь, лежала шляпа, сумка и… (замешкал, тяжело глотая слюну) на траве была кровь…

Кэти пошатнулась от ужаса, на глазах проскальзывали слезы. Лиони также шокирована, дополнив вопрос:

– А следы чьи-либо были? Или что-нибудь еще… – подумывая о хищниках или дикарях.

– Там следы лошади, но там в основном трава, поэтому трудно было разобрать…

– Куда мой мальчик делся, кто его забрал… – сквозь слезы молвила потерянная Кэти.

Кучер внезапно ахнул и достал из кармана некую вещицу, показывая присутствующим.

– Вот это лежало там же на его сумке. Не знаю, принадлежит ли это мистеру Аарону, но мне показалось странным…

Лиони увидела, предположительно, серебряный предмет вроде амулета с характерным изображением скрещенных друг на друге ладоней, где вверху и внизу примыкали чуть вытянутые в стороны ромбики с вертикальной линией внутри. В целом вещь показалась уже знакомой и, приглядевшись, девушка вдруг узнала очень похожую подвеску на шее того необыкновенного незнакомца, когда он помог хворающей лошади. Кэти рассмотрела и сразу уверила, что это не принадлежит ни Аарону, ни ей.

– Быть может, кому-то еще… – вымолвил кучер.

Но тут вмешалась Лиони и поведала предположение о вещи, кратко рассказав историю помощи тем днём без упоминания Джуди. Теперь Джим догадался, кто вылечил борзого. Кэти в растерянности разводила руками и качала головой.

– Значит, эти местные что-то сделали с моим мальчиком! – заявила она.

Однако Лиони очень сомневалась, ей не верилось в подобное после прошлых невероятных событий. Миссис Браун всполошилась, веля кучеру собирать остальную прислугу мужского пола на поиски. Вот только искать в бескрайнем лесу занятие весьма утопическое, тем более уже ясно о случившейся беде…

– Подождите, Кэти, – вновь вмешалась вдруг Лиони, выйдя из-за дивана навстречу. – Я думаю, если они оставили своё украшение, которое сами же носят, значит не вредили Аарону, иначе какой был бы смысл… Тут больше похоже на некий знак… – рассуждала она.

Кучер сомневался, по его мнению, дикари могли, наоборот, таким образом показать негативное отношение к чужакам на их территории. Бросили вещь как символ своей бравады или нечто в этом духе. В том, что это принадлежало тем людям, откуда родом незнакомец, Лиони была уверена, так же, как почти убеждена в положительной символике изображения. В итоге некоторые слуги, в том числе повар, отправились на поиски юноши, а Лиони и Джим поспешили домой, поведать о случившемся и просьбе Кэти помочь. Перед уходом девушка забрала с позволения хозяйки вещь.

У дома заполошная Лиони подбежала к увиденному возле жилища охранников Алексу и с ходу поведала историю, вслед намеревалась спросить у кого-то из местных про украшение. Из амбара как раз выходила Нюм. При виде смуглянки Джим невольно занервничал и очень не хотел встречаться глазами, поэтому быстро направился в дом сообщить Бенджамину. Алекс подозвал местную взмахом руки. Лиони раскрыла ладонь, показывая вещь, на что Нюм сначала пристально посмотрела, будто явно знала, затем состояние ее стало слегка взволнованным, речь задерживалась, но Алекс повелел рассказать и не тянут драгоценное время.

– Кому это принадлежит и что означает? – поторапливала очередными вопросами Лиони.

Нюм взглянула на нее, а потом на вещь, впоследствии вымолвив:

– Это носить маски, это значить хорошо…

Алекс не очень понял, требуя объяснить лучше. Лиони подталкивала и выясняла:

– Это некий символ? Амулет?

Нюм покивала.

– Да, амулет… символ хорошего и доброго, например, кому-то помогать, рука помощи класть на рука… – пыталась объяснить смысл изображения.

Смотря на вещь и аккуратно зажимая ее в ладони, Лиони нечаянно показала мимолетную улыбку, однако местная была почему-то не особо довольна, вероятно, из-за разногласий между их общинами. Из дома вышел Бенджамин, приближаясь к Алексу и веля отправить местного работника в свое племя, разузнать, если вдруг там что-то известно об исчезновении Аарона и заодно кудрявой смуглянки. Начальник охраны согласился, про себя немного взволновавшись… Под зонтиком прогуливалась миссис Гамильтон и, узнав о случившемся, бессердечно высказалась против помощи мадам Браун, мол, потерялся ее прохвост любовник и поделом. Мимо шла Лиони и на такие слова никак не смогла промолчать, сказав: «Разве важно, кем-кому приходился человек, если у него случилась беда, ведь завтра и вам может понадобиться помощь, жизнь не предсказуема…» Миссис Гамильтон, естественно, выпучила глаза и пришла в недовольство, но не успела ответить, так как девушка уже ушла.

Вскоре посланный местный вернулся и сообщил о незнании в его племени про парня, ни слуху, ни духу, но преемник вождя предположил, что это, скорее всего, дело рук нагих дикарей либо же вовсе иной случай, в здешних лесах чего только не случается… вдобавок про кудрявую тоже было ничего неизвестно, обратно она не приходила. Бенджамин поведал Джиму слова слуги, но в гостиной появилась Лиони и убежденно вмешалась:

– Я знаю, кто причастен к пропаже Аарона, а точнее, кто обладает информацией и вполне может помочь… Этот амулет был оставлен не просто так…

Бен курил на софе и сомнительно взглянул.

– Сожалею, но мы больше ничего не можем сделать… Паренек пропал либо вовсе погиб, здесь такое не редкость для таких, как он…

– Каких? – нахмурив невольно брови, уточнила девушка.

– Неумех… – деловито дополнил хозяин, выдыхая дым со своим каверзным взором на собеседницу. – Предайте миссис Браун слова местного.

Рядом сидел Алекс и вдруг сказал:

– А что, если мисс Уоллес права, и мы бы могли попробовать разузнать у тех в масках, заодно и про них получим больше информации, ведь до сегодняшнего дня они вообще никак не шли на контакт, мы ничего о них не знаем…

Лиони начала волноваться, сама не понимая почему… Глаза ожидающе направились на задумавшегося Бена.

– Допустим, твоя идея интересна, но вдруг они нарочно нас зазывают на свою территорию, чтобы сделать сам знаешь что… – рассуждал хозяин.

Лиони так вовсе не казалось, ведь она помнила ту ситуацию помощи лошади и особенно последнюю с хищниками, однако поведать про первое никак не могла, но и сильно убеждать в миролюбии тоже, в любом случае неизвестно, что ждет… Подумав, начальник охраны изрек:

– Быть может, тогда пускай поедет кто-то, кого они точно не знают, кто здесь недавно, например, слуги миссис Браун и, скажем, один из наших…

– Я могу… – вдруг вызвался Джим. – Меня они не знают, и потом, я бы хотел помочь.

Бен усмехнулся, сразу отрицая затею.

– Нет… доктор нам еще нужен, – отшутился он.

Лиони недоуменно подняла одну бровь, понимая нежелание хозяина помогать, казалось бы, своим же людям, из своего же мира, поэтому он мог лишь кем-то пожертвовать вроде слуги, но пока не Джимом.

– Я поеду, – твёрдо заявила она вслед.

Алекс поразился смелости, тут уже его задело, что какая-то хрупкая девчонка не боялась, а вот он мешкал.

– Тогда едем все вместе, – живо подтвердил мужчина.

В итоге пришлось согласиться и Бену, но лишь из-за того, чтобы не выглядеть трусом и действительно хотя бы посмотреть, как и где живут те закрытые люди.

Следующим днем к дому приехал кучер миссис Браун, сообщив о безуспешности поисков Аарона и присоединившись к поездке. В целом отправились вооруженные Бен, Алекс и два белокожих охранника, Лиони с искренним намерением помочь, Джим, позабывший в суете револьвер, и местный слуга, дабы показать путь и послужить переводчиком. Изабель была против поездки супруга, отчего они даже повздорили, она не помогла ему собраться, демонстративно хлопнув дверью комнаты. Благо с ней солидарна миссис Гамильтон и было с кем обсудить абсурдный замысел. Путь повёл примерно туда, куда Лиони ездила с братом на водопад, однако его они не встретили; с каждым метром ближе ее сердце окутывала уйма эмоций и чувств от трепета до возбужденности наряду с бешеной интригой. Местный предупредил быть спокойными, не показывать агрессии и оружия, иначе маски не пойдут на контакт и не задумываясь выпустят стрелы. Слова пугали Лиони, на мгновение даже подумалось о неверной затее; по сути девушка сильно рисковала и абсолютно ничего не знала… Поездка по густому лесу продлилась весьма долго, Бен даже велел остановиться на время и передохнуть, попить воды, а Алекс, соответственно, виски; алкоголь помогал ему с самоуверенностью и восприятием ситуаций более стойко. Вскоре деревья начали редеть, показался выход, наездники оказались на возвышенности, как тогда Лиони. Внизу по спуску была редколесная поляна, а впереди вновь пышный лес, но пока непонятно, насколько большой и густой.

– Какого черта… Опять чаща… И долго еще? – возмутился Бенджамин.

Местный указал пальцем, показывая в ту сторону, и сказал для начала спуститься с довольно крутого склона. Для этого пришлось слезть с лошадей для безопасности, пешком осторожно идти и придерживаться за ветки. Борзых же не спеша вели за собой. Пока прибывшие отвлекались под ноги, местный первым оказался на поляне и вдруг приподнял руки перед собой примерно на уровне шеи, вытянув их и показывая некий жест со скрещенными ладонями, внутренней стороной к себе. Все удивились, а Лиони уловила идентичность с амулетом; видимо, таким образом он изобразил миролюбие и хорошие намерения пришедших. Однако ни Алекс, ни остальные не увидели кого-либо в округе даже в бинокль.

– Они нас давно видеть, они выйти, когда мы идти ближе… – сообщил слуга.

– Что-то мне подсказывает о неладном, – сказал один из белокожих охранников.

– Попахивает дерьмом, – без смущения выдал нервный Бенджамин в настороженном прищуре, рывками укладывая влажный волос назад.

Но местный пошел вперед, Лиони оседала лошадь и первая поехала за ним, вновь поражая Алекса. Последовали все; Бен придерживал револьвер на всякий случай, как и другие мужчины. Листва колыхалась на ветерке, стояла солнечная погода, казалось, вокруг царило умиротворение. Когда прибывшие оказались ближе к лесу, оттуда с разных мест, в том числе с деревьев показались люди, а точнее, сначала их светлые маски. Девушка невольно ахнула, затревожились остальные. Джим остановился возле сестры, шепча ей не ехать дальше и подождать. Маски замелькали среди зелени, судя по всему, передвигаясь и о чем-то общаясь.

– Охрана… – тихо вымолвил слегка встревоженный Алекс.

Бен кивнул. Местный терпеливо ожидал. Затем из леса выехал мужчина на серой лошади. На нем не было маски, грудь нагая, седоватый волос закручен в низкий пучок, на ногах обычные шаровары, на вид лет пятьдесят или около того. Он что-то спросил на своем языке, прибывший местный спокойно отвечал, показывая назад. Вышли еще двое в тех же светлых масках, в руках арбалеты, за спиной мешок со стрелами. Лиони вновь тихо ахнула от волнения. Местные не спеша подошли, но не сильно близко, оставаясь на некоем расстоянии, и какое-то мгновение, вероятно, осматривали чужеземцев. Передав свою информацию главенствующему на коне, они остались возле, а зрелый мужчина вдруг громко и твёрдо изрек:

– Ты (показал пальцем на Джима), ты (на Лиони) и ты (на кучера Кэти) мочь пройти, другие нет!

Алекс и Бен недоуменно переглянулись. Второму пришлось не по нраву, последовал несдержанный ответ:

– Они не поедут без нас! Это наши люди, и мы приехали вместе!

Зрелый командир нахмурился, направив взор исподлобья. Охранники в масках зашевелились, что напрягало обеспокоенную Лиони. Повернув голову назад, девушка обратилась:

– Мистер Гамильтон, не нужно, всё в порядке, мы проедем.

– Не усугубляй, – шептал Алекс другу.

Однако характерный Бен снова бойко воскликнул:

– Я тоже еду и на этом точка!

Командир резко вытянул руку с указательным пальцем и не менее хлёстко выкрикнул:

– Я решать и тебе уже сказать! Если нет, тогда уезжать прочь все!

Возникла хлопотливость, конь местного мужчины затоптался, хозяин намеревался повернуть его обратно, но внезапно приблизилась Лиони, за ней Джим, следом несмелый кучер. Алекс дотронулся до руки Бена, убеждая пока не вмешиваться. Кучер миссис Браун робко обратился к местным:

– Пожалуйста, позвольте, мы не причиним вреда, мы только хотим спросить…

Командир с гордо поднятой головой посмотрел на всех троих по очереди и спустя минуту молчания, тревожившую приехавших, осведомил:

– Вы мочь проехать за мной.

Они последовали, остальные остались позади вне территории, Бен был крайне недоволен, раздув ноздри. Ему это воспринялось как плевок, к тому же он для того и тащился столь далеко, дабы получить информацию о масках. Таким образом, проехавшие дальше чужеземцы попали в негустой лесок, ведущий довольно далеко. «Куда же мы едем», – переживал про себя Джим, протирая платочком лоб и под очками. Позже в поле зрения по левую сторону среди пышной зелени появилось нечто необычное вроде захода между деревьями на выложенную камнем дорожку, которая вела вперед до каменных, темного оттенка округлых высоких ворот, обрамленных узорами; они не имели каких-либо дверей, то бишь просто просторный вход; от него в стороны шло ограждение в виде стены, высота была не меньше четырех метров, а ворота и то выше. Сверху к ним примыкали объемные фигуры ромбов, соединенных вместе по кругу, окаймленных также узорами с рисунками, а внутри достаточно широкая вертикальная линия; на данных ромбах прикреплена человеческая голова с надетым неким убором, похожим опять-таки на ромб с орнаментами. Разглядеть все детали было трудно, но показалось, что лицо мужского пола, глаза смотрели вперед, словно встречали гостей. Выполнено творение было весьма искусно и красиво. Заметив изображение в целом, Лиони подумала о соответствии с амулетом. Ограждение распространялось довольно далеко, скрываясь за деревьями. Вдоль дорожки будто бы специально посажены высокие деревья в ряды со множеством листьев, а перед ней в начале стояли двое вооруженных арбалетами и копьями местных. Заметив командира, они сделали поклон головой; навстречу чужеземцам шла женщина в длинной узкой юбке и удлинённом топе на одной лямке на плече, ступни босые, черный волос низко собран сзади и украшен красивыми стеклянными и керамическими приколками в виде цветов и лепестков. Одежда ее также цветная, с узорами и орнаментами, судя по всему, из льна. На талии имелось тканевое опоясывание с бантиком впереди, изготовленное из шелка, что подметила Лиони. В ушах были висячие серьги из различных камушков, причем не просто продеты на мочке, а обхватывая целую раковину, переплетаясь вместе и спускаясь вниз едва ли не до плеч; запястья украшены похожими браслетами. Вид ее дружелюбный, телосложение вполне стройное, только низкий ростик, возраст лет тридцать или чуть больше. Подойдя, она слегка улыбнулась и с акцентом произнесла:

– Приветствую. Правитель не смочь вас сегодня встретить, это сделать за него приближенный помощник…

Гости понятливо покивали, но вдруг женщина добавила:

– Помощник велел пройти тебе, – указала ладонями на Лиони.

Девушка затревожилась, переглядываясь с братом. Джим предположил, это, наверно, из-за безопасности, мол, она женщина и не причинит вреда. Однако отпускать сестрёнку одну он не хотел и несмело пытался уговаривать:

– Простите, пожалуйста, а возможно ли, чтобы прошли хотя бы мы вдвоем, мы семья, я ее родной брат, я не могу отпустить младшую сестру одну, я очень переживаю… к тому же у нас нет оружия и вам нечего опасаться. Пожалуйста, попросите уважаемого помощника, если это возможно…

Топчась неподалеку, командир фыркнул подобно своему коню, было видно его недовольство. Местная же немного подумала и, кивнув, спешным, но мелким шажком направилась по дорожке к воротам.

– Что-то мне это всё не нравится, – тихо поделился кучер, оттягивая воротник от нахлынувшей духоты и косясь на вооруженных.

Те же спокойно стояли, порой переговариваясь с командиром.

– Ты одна не пойдешь туда… – крутил головой Джим в подтверждении решения.

Чужеземцам пришлось запастись терпением и подождать. Вскоре возвращалась местная, повергая Лиони в сильное волнение; дыхание участилось. Вновь слегка улыбнувшись, словно только ради приличия, она озвучила:

– Приближенный помощник был снисходителен и позволил пройти двоим.

Джим благодарственно кивнул, и они пошли по дорожке к воротам. Лиони подняла взор, осматривая диковинное место. Внутри перед ними открылся прекрасный вид… Там по центру раскинут сад с красочными яркими цветами и кустами, справа и слева имелись тропки для прохождения вдоль насаждений вперед и в стороны куда-то дальше в зелень, из всего было видно лишь кое-где темные крыши, будто от беседок. Местность утопала в красках, при этом сад был очень ухоженный, по краям около тропок стояли керамические белые вазы, из которых также вились растения. Дальше впереди показалось светлое весьма высокое сооружение вроде флигеля или вытянутой в стороны каменной беседки на столбах с крышей. Центральная часть округлая и просторная, боковые ответвления узкие как коридор, ведущие куда-то далеко и имеющие там иные выходы или строения. Лиони засмотрелась на окружение, невольно отставая, а Джим прошел чуть вперед, где до его слуха вдруг донеслись звуки музыки… В том самом правом коридоре внезапно появилась некая девушка… следом за ней три музыканта, первый играл на флейте, второй ударном, прикрепленным на талии, третий имел щипковый под вид круглой гитары с длинной шейкой. Она не просто шла, а словно порхала как птичка, разбрасывая пышные курчавые локоны ярко-черного цвета; одна рука придерживала многослойную светлую юбку драпировкой, поднимая выше щиколоток; второй, устремленной вверх, она совершала плавные и извилистые движения, пританцовывая по пути. На ней была броская зеленая обтягивающая блуза чуть выше оголенного пупка с коротким рукавчиком, внизу по кругу обрамление стеклянными болтающимися висюльками. Уже почти пройдя дальше вне поля зрения, девушка вдруг повернула голову… после этого замедленно подняла взор, устремленный в глаза чужеземца. Обладая необъяснимой особенностью, с нотками кокетства и фривольности, но одновременно одухотворённости, придающей миловидности, она и ее карие, казалось бы, небольшие глазки ввели Джима в краску и полный ступор. Ее окрыленное, словно возвышенное состояние передалось даже на расстоянии, невольно захватывая в свои невидимые завлекающие сети. К взору добавилось движение ладонью, поднеслись красиво расставленные пальчики к виску и мягко ушли дальше в волосы. Парень, будто одурманенный, нечаянно разинул рот, девушка успела одарить легкой, непринужденной улыбкой с чуть поджатыми в бантик губками, вслед столь же загадочно и неспешно отвела взгляд, и скрылась из виду. Музыканты проследовали, делая своё дело. Застопорившегося на месте брата догнала Лиони, прося не отставать от местной впереди, которая совершила таинственной особе замедленный кивок.

Войдя в то самое округлое сооружение, Джим первым делом посмотрел в коридор, куда упорхнула незнакомка, след ее простыл, донеслись лишь отголоски бодрой музыки. За постройкой было просторное место под открытым небом, но с высокими стенами, имело выход дальше слева, справа и примерно впереди, напротив. Здесь в центре располагался белокаменный большой фонтан: нижняя самая крупная чаша с выемками по кругу, откуда текла вода, далее на ней похожая поменьше, затем нечто вроде округлого пьедестала или узорчатой подставки, на которой было прикреплено изображение человеческого лица со всех сторон, всего получилось четыре; напоминало мужское, без особых черт, только лицо; на него или, можно сказать, на предполагаемую голову вверху примыкала новая узорная чаша с волнистыми краями и уже оттуда возвышалась самая мелкая с разбрызгивающейся водой. Фонтан был декорирован искусными рисунками. Вокруг него лежали квадратные подушечки и вытянутые прямоугольные подстилки светлых и темных тонов, видимо, для отдыха. Каждый имеющийся здесь выход был украшен колоннами, слитыми со стеной с обеих сторон вроде пилястр, обладающих выпуклой узорной капителью. Из сооружения или еще большой беседки, где находились прибывшие, вели несколько широких ступеней вниз в данный зал, местная показала спуститься и ожидать перед фонтаном примерно в десяти шагах. Лиони опустила глаза, наблюдая белый с прожилками бежевого оттенка гладкий пол, по которому стучали ее туфельки на низком каблучке и отдавали эхом. Помещение выглядело величественно, хоть и было почти пустым, изумляя не меньше, чем сад, чего совершенно не ожидали чужеземцы. Джим не совсем понял, почему они остановились, и скромно посматривал на терпеливую спокойную женщину, стоящую после сестры с опущенными, соединёнными вместе ладонями. Юноша взглянул на Лиони, та пожала плечами, очень тихо прошептав «ждем».

Вскоре местная зашевелилась, будто бы слегка взволновалась, выпрямив спину со взглядом вперед мимо фонтана. Лиони пока ничего не видела за большим сооружением и, отвлекаясь на женщину, услышала ах Джима. Вернув голову, она заметила сквозь падающие струи воды движение и силуэт… Стало понятно о приближении помощника. Через мгновение из-за фонтана появился мужчина, в ком девушка вновь узнала того самого… спасителя… Сею секундой обуяла непреодолимая дрожь, сердце громко застучало, колыхая грудь; уста невольно разомкнулись в частом дыхании, а глаза увеличились. На нём были тёмные шаровары с опоясыванием, не доходящие до щиколоток; часть тканевого пояса была перекинута через плечо, на крепкой нагой груди иная подвеска, нежели прошлый раз: нечто вроде круга, над и под ним словно висел месяц, повернутый концами в противоположные стороны друг от друга, а внутри треугольник; черный густой волос собран в низкий хвост и слегка колыхался за спиной. Выражение его лица вроде бы спокойное, шаг размеренный, а вот во взгляде проскальзывало то ли неравнодушие, то ли вовсе любопытство… Он вновь пристально, с пронзительностью смотрел, вводя Лиони в смущение; ей никогда прежде не доводилось ловить на себе столь жгучий мужской взор, словно в тело попадали горячие искорки, вынуждающие содрогаться, а то и вообще бежать от невольно охватывающего возбуждения. Местная женщина сразу же уважительно поприветствовала чуть в приседе со сложенными ладонями крест-накрест внизу живота навесу, внутренней стороной в пол, будто слегка опуская их при движении телом. Голова ее также опустилась. Гости растерялись, Лиони суетливо повторила присед без ладоней как положено, а Джим замешкал, лишь опуская голову с непонятным дёрганием тела от волнения. Показалось, мужчина не отреагировал и не смутился. Пройдя дальше фонтана навстречу, он вдруг присел на подушку характерно мужской позе со скрещенными ногами, ладони положил поверх. Голова приподнялась на чужеземцев, на лице проявилась легкая улыбка или даже ухмылка с некой загадочностью и одновременно важностью; его многозначный взгляд определённо вводил в краску, заставляя переживать. Лиони была не уверена, знал ли он их язык и мог ли изъясняться, как вдруг он сделал два взмаха кистью руки на себя, показывая гостям подойти, а к местной без акцента обратился:

– Принеси подушки.

Та поспешила выполнить, Джим переглянулся с сестрой, его настораживала показавшаяся величественность и негостеприимность.

– Проходите, не стесняйтесь, это уже не к чему… – неожиданно изрек мужчина, поглядывая куда-то вниз и лишь по окончании речи приподняв взор с наклоном головы чуть вправо.

Вновь выдалась сдержанная или, точнее, затаённая улыбка, которая пока напоминала нечто вроде иронии… Женщина положила подушки и отошла. Лиони первая сделала шаги, брат догнал, вместе они заняли места, притом оба подогнули ноги под себя, так как в связи со смущением Джим не успел и не сообразил о мужской позе, про что в принципе слышал со слов отца. Молча, но с забавой пронаблюдав за ёрзанием парня, мужчина вскоре коротко вымолвил:

– Я слушаю.

У гостя от тревоги лоб покрылся капельками пота, рука теребила очки. Не менее взволнованная Лиони вдохнула воздуха и негромко поделилась:

– Пропал один молодой человек, а на том месте осталось вот это, – показала в ладони амулет. – Нам сказали, вещь принадлежит вам, то есть вашим людям, и мы подумали, вы могли знать, что случилось…

При всей ее речи и телодвижениях он смотрел исключительно в голубые глаза, не опустив взор и на амулет.

– Это принадлежит нам, – удостоверил вслед.

Девушка понятливо кивнула и протянула руку чуть дальше, передавая вещь сидящему напротив. Мужчина не спеша вытянул в ответ и оставил ладонь открытой, словно намекнул положить самой, что и сделала она, почувствовав прикосновение его пальцев при замыкании кисти. Лиони быстро убрала руку, ситуация повергла в смущение, а щечки на белом лице порозовели. На его же смуглом проскользнула нотка очередной забавы.

– Простите, а вы не поможете нам в таком случае… – робко, с перебоями вымолвил Джим.

Для него вся данная ситуация выглядела до сих пор напряженной, даже затекла спина в попытках держаться ровно подобно местному. Приближенный к правителю помощник совершенно неожиданно вдруг ответил:

– У нас принято помогать друг другу (гость улыбнулся) … но когда приходишь для такой просьбы в чей-то дом, то существует обычай дать что-либо взамен…

Лиони абсолютно растеряна, как и брат.

– А… а что же мы можем вам дать… – рассуждал парень с оторопелостью в голосе, смахнув пальцем капельку пота у виска.

Глаза мужчины неожиданно направились на гостью и поймали ее взор. Бровь медленно приподнялась, губы разжались в дыхании и даже показался кончик языка внутри, что сразу повергло девушку в тревогу и невольное возмущение. Ей воспринялось как некий неприличный намёк, а взгляд показался распаляющим или каким-то искусительским. Сею секундой охватили негодующие эмоции, свои пышные брови нахмурились, и, сама того не ожидая, Лиони внезапно высказала:

– Это просто неприемлемо, как вам не стыдно! – дыхание участилось, началась суета с намерением встать.

Джим вовсе испугался, пока не до конца осознавая, чего больше, вероятно, последующей реакции местного. Встав, смелая девушка повернула гордо поднятую голову на сидящего мужчину и добавила:

– Если вы приближенный к правителю, то это еще не дает вам право вседозволенности!

– Сестра, – одернул ее брат, встав следом. – Ой… простите нас, мы просто… я просто… – пытался объяснить, теряя слова и мысли.

Но сестру окутала уйма эмоций, она никак не ожидала подобного от данного мужчины и восприняла крайне близко к сердцу. Однако странно… он спокоен, его не постигло ответное возмущение или тем более гнев… наоборот, лицо наконец-то озарила открытая улыбка, показывающая белые ровные зубы. Сейчас на мгновение поднялись обе брови словно в потехе, а загадочный взгляд пробежался снизу-вверх по гостье. Сидящая в стороне местная женщина тоже повеселела, закрывая рот ладонью, дабы не рассмеяться. Реакцию заметил потерянный Джим. Лиони также обратила внимания, сменив хмурость на непонимание. Последовала спокойная пояснительная речь мужчины:

– Я не знаю, к чему у вас относится понятие «дать взамен», но для нас это простые вещи вроде угощения или творческой деятельности, у кого-что… – по окончании лицо снова намеревалась озарить сдерживающаяся улыбка.

Большой напряженный вдох Джима расслабленно выдохнулся; Лиони же начала ощущать неловкость… стало ужасно стыдно за свой не разобравшийся выпад и за ложное восприятие ситуации в силу своего плохого опыта или вообще его отсутствия во многих вещах. Местная женщина поджала губки и опустила голову, дабы более не смущать конфузливую гостью. Пока раскрасневшаяся девушка поникла со взором в пол, брат произнес:

– О, мы сожалеем, что не знали о таком вашем обычаи и ничего не подготовили… – натянул в конце улыбку, но не потому, что неискренен, а лишь от волнения.

Мужчина принял объяснение и с доброжелательностью покивал, следом озвучил:

– Возможно, в следующий раз. Ваш пропавший человек у нас… Его нашли окровавленным у водоема и привезли сюда для помощи, иначе он бы умер.

Лиони ахнула, по телу побежала дрожь.

– А что же с ним случилось? – округлив глаза, задал вопрос Джим и, понимая свое положение неуважительным по отношению к сидящему помощнику, занял обратно место.

– Наткнулся на что-то острое в воде, – поведал местный и навёл взгляд на успокоенную гостью, что робко отвела глаза, но в силу то ли характера, то ли растерянности не смогла вновь присесть, будто остолбенев.

Парень в сражении, он и подумать не мог о спасении именно этими людьми, далее помощник осведомил:

– Раненый сейчас не может уйти, ему нельзя напрягаться, поэтому мы разрешаем, чтобы его навестила семья.

В сей момент Лиони была готова показать улыбку, ненароком растрогавшись и в очередной раз пожалев о бестактном поведении. Мужчина поднялся, давая понять об уходе, и гости тоже собрались. Джим поблагодарил, выражая слова изумления, а сестра повторила сделанный жест местной женщиной в полной мере с опущенной головой и ладонями, затем спешно пошагала, будто напуганная лань. Помощница направилась проводить, Лиони по пути смотрела на красочные цветы в саду, постоянно размышляя. Она не знала, как теперь к ней относился пока еще незнакомый мужчина, нападали плохие мысли о разрушенном впечатлении.

По возвращении пары на поляну, где ожидали утомившиеся мужчины, первым подскочил Алекс, правда пошатнулся от выпитой фляги. Остались только он, белокожий охранник, кучер и местный. Второй охранник во главе с рассерженным Беном отправились обратно по его велению. Кучер невероятно обрадовался новости, поспешая поделиться с хозяйкой.

Дома из гостиной доносились возмущенные возгласы Бенджамина. Он курил сигарету, роняя на пол пепел и махая рукой, заявляя о наглых и дерзких смельчаках в масках. Алекс же, наоборот, пытался объяснить, что они как-никак спасли жизнь одному из них, а для местных чужеземцу, кого по идее должны были убить.

– Это еще ничего не доказывает! Мы не знаем, что от них ждать дальше! – восклицал упертый, с ущемленным чувством достоинства хозяин, гневно шагая туда-сюда.

– Тем не менее они впустили наших и пока не навредили, – пояснял сдержанный Алекс, спокойно сидя на софе.

Бен подошел, чуть наклонился и, указывая рукой с сигаретой на друга, негромко, но деловито напомнил:

– Это не наши…

Даже за столь короткую и неоднозначную встречу тот мужчина произвел на Лиони крайне сильное впечатление, все мысли погрузились в раздумья только о нем. Внезапно одолело желание восстановить о себе мнение, показаться в хорошем свете, ведь на самом деле в ее душе царило добро.

Следующим ранним утром прилетел кучер миссис Браун с вестью от хозяйки, в которой дама просила содействия в визите к Аарону у местных. Несмотря на знание слугой пути, Кэти сомневалась и очень волновалась. Получив переданное лакеем послание, сонный Бенджамин пришел в недовольство, что потревожили столь рано, вдобавок его людей и его самого на территорию не пустили, поэтому вряд ли он мог тут помочь, на что мистер Хопкинс вдруг поправил о словах Кэти как раз про тех, кому было позволено проехать к помощнику вождя. В итоге хозяин сообщил о разрешении поехать семье Уоллес, но перед отправкой убедительно попросил Джима тщательно рассматривать окружение, людей и местность, а также попытаться выяснить о количестве вооруженных и местах охраны. Бенджамин надеялся с помощью доктора выудить как можно больше информации, коли местные почему-то впустили именно их.

Воодушевленная и одновременно взволнованная Лиони надела голубое платье с округлым вырезом горловины, коротким рукавчиком и красивыми белыми узорами; волосы частью заколола, оставляя остальные волнистые падать на спинку. Взглянув в зеркало, она нечаянно заметила, что ее локоны стали мягче и более вьющиеся, видимо, ввиду климата. В своем доме пару с нетерпением ждала тревожная Кэти, выглядывая в окно. Вчерашняя новость вселила большую надежду, жизнь вновь вернулась, подталкивая на незамедлительные действия скорее увидеть своего любимого. Но прежде, чем они отправились, Лиони передала слова местного мужчины про обычай дарения чего-либо взамен за помощь, что и хотела сегодня организовать, попросив помощи повара хозяйки. Безусловно, дама сразу же согласилась и велела слугам немедленно начать готовку. Девушка несомненно приняла участие в выпекании сладкого пирога, по советам повара сама подготовила начинку из ягод, растопила шоколад и впоследствии даже следила за печью. В итоге получилось довольно большое лакомство, положенное на тарелку и в корзину. Так как в густом лесу экипаж не проехал бы, то Кэти пришлось оседлать свою лошадь, в чем она была решительна, не имея ни единой мысли отступить от задуманного. Право, в седле упитанная дама держалась превосходно и даже по пути обгоняла остальных. Лиони также получила коричневую с белыми пятнышками покладистую лошадь Кэти и сразу нашла с ней общий язык; Джиму же отвязал от упряжки борзого кучер Бена по велению хозяина. Признаться себе, сегодня сердце Лиони переживало гораздо больше вчерашнего, одолевали страхи вплоть до того, что в этот раз ее могли не пустить из-за прошлого плохого поведения по отношению к важной личности. Выехав на поляну примерно в том же месте, девушка первая сообразила и повторила жест со скрещенными ладонями, как делал другой местный. Таким образом, она поставила их перед собой внутренней стороной к себе. После непродолжительного рассматривания деревьев среди них ей показались вышедшие вооружённые арбалетами охранники в тех же светлых масках. Щеки Кэти порозовели как от жары, так и тревоги, дыхание стало глубоким. Дама подняла руки, показывая безоружность, а кучер громко сообщил, что по разрешению приближенного к правителю помощника семья спасенного молодого человека прибыла навестить его. Показалось, местные немного растерялись, словно были не в курсе разрешения. Один из них скрылся внутри леса на какое-то время, видимо, для подтверждения. Вскоре появился тот же зрелый главнокомандующий, с тем же серьезным и недоверчивым лицом, однако ничего не сказал против, лишь позвав за собой. Четверка чужеземцев прибыла к знакомым воротам, что уже поразило округлившую глаза Кэти. Главнокомандующий показал оставить лошадей и самим идти внутрь. Миссис Браун повесила шляпку на борзого, наказывая кучеру остаться и приглядывать, а Лиони пока взяла висевшую корзину с пирогом. Проходя по саду, новоприбывшая диву давалась; красота окружения сразила наповал. Право, гости не знали, куда держать путь дальше и, дойдя до большого каменного сооружения беседочного вида, остановились. Джим умиленно посмотрел в ту правую сторону, откуда вчера появилась незнакомка с вдохновенным взглядом, коей врезался в память и невольно подбивал на желание увидеть вновь, что и послужило его сегодняшнему приезду, не считая, конечно, помощи. Из противоположной ветви бежала та же встречающая местная, заполошно приветствуя и приглашая пройти обратно. Там в конце коридора имелся выход на открытую просторную огороженную стеной территорию, судя по всему, это было продолжение обители правителя, иными словами большой дом. В округе разбиты сады, фигурные клумбы и грядки с тропками между ними и зелеными деревцами. Причем многие тропки были не просто протоптаны, а выложены глиняными гладкими кусками. По периметру расставлены открытые прямоугольные небольшие беседки с четырьмя столбиками и деревянной крышей, у каждого столбика подвязаны прозрачные светлые занавески, а внутри на полу лежали подушечки вокруг круглого низкого столика. Гостям показали повернуть направо, вскоре почти на пути увиделось первое строение также вроде беседки, но большего размера, под вид округлого шатра на столбах; вместо стен – покрыт темной плотной тканью, крыша примерно в форме конуса, с одной стороны ткань, то бишь занавеска чуть приоткрыта. Дальше среди деревьев имелись и иные жилища, отсюда плохо видно, но гостье показалось, те некоторые выстроены полностью из дерева.

Местная открыла занавеску шире, показывая внутрь. Первой заглянула встревоженная Кэти и, громко ахнув, увидела Аарона. Он лежал на мягкой подстилке с несколькими подушками, укрытый светлым легким покрывалом. Неподалеку был круглый деревянный столик с керамическим кувшином и незажжённой лампой в интересной форме стеклянного цветка на металлической подставке с ручкой. Рядом на некоем сидении вроде круглой объемной подушки спиной сидела местная девушка с длинной закрученной косой из нескольких прядей в одну широкую, декорированную вплетенной золотистой веревочкой с бусинками. Она подала стакан с водой и начала вставать, пока на удивление весьма бодрый раненый ей что-то шутливо говорил. Вид его всё еще слабый и бледный, однако настроение, судя по всему, веселое. Кэти бросилась навстречу; девушка повернулась лицом и сею секундой ее узнал Джим… Дыхание гостя участилось, сердце было готово вырваться наружу. Губки девушки чуть сжаты бантиком в легкой улыбке, наверху была светлая короткая кофточка со свободным рукавом чуть ниже плеч, вырез горловины треугольном, вновь открыт пупок, ниже начиналась приталенная, расширенная к подолу красочная юбка чуть выше щиколоток из различных мелких узорных нашивок. В ушках громоздкие висячие золотые серьги со вставленными круглыми камушками, на руках рисунчатые браслеты, тоже золотые. Глаза ее были слегка обведены черным цветом, что делало их более выразительными; и вновь тот многоговорящий, и в то же время таинственный взгляд, не спеша направляющийся на Джима. При всем глаза ее смотрели точно туда, куда хотели, явно и четко задерживаясь на объекте, без колебаний или неуверенности. Взор словно повелевал… Она аккуратно придерживала двумя руками юбку и быстро пробежала на выход, скрываясь за шатром. Парень робко поправил очки, совершенно не ожидая встретить незнакомку именно сейчас; последовал глубокий выход и невольный поворот головы назад. Кэти присела на лежащую подушку и принялась расспрашивать Аарона, на глазах появились слезы, но теперь уже, видимо, радости. Она пока побаивалась его обнимать, дабы не сделать хуже, ведь вокруг его тела в районе живота шла повязка.

– Мой мальчик, что же случилось? – вымолвила горестным тоном дама, вытирая ладонью слезы.

Парень заулыбался встрече близкого человека и рассказал, как пошел искупаться в водоёме и наткнулся на острие около правого бока, а когда вылез, то начал терять сознание, успев лишь заметить приближение неких людей, как оказалось, местных спасителей. Они привезли его сюда, промыли рану, зашили, наложили повязку и поили специальными лекарствами. Джим сильно заинтересовался методами лечения, присел рядом и задал несколько вопросов по состоянию здоровья.

– Еще, конечно, болит, но сегодня мне гораздо лучше… – рассказал Аарон, чуть присев.

– А кормить… чем они тебя кормят? – спросила обеспокоенная Кэти в невольной суете.

– О! С этим всё отлично, сначала мне нельзя было много есть и пить, но сегодня разрешили, уже приносили их местную кашу из каких-то зерен и ягод, затем налили воды…

Тут Джим вспомнил про поданный той девушкой стакан, находящийся сейчас на полу. Его одолел дикий интерес спросить и из уст началась весьма робкая речь:

– Это, наверно, приносила одна из местных, что прошла нам навстречу…

– Ну да, но ее я вижу впервые, до этого приходила старуха-лекарь и какой-то зрелый мужчина…

– Аарон, не выражайся так про пожилую женщину, она ведь тебе помогает, и потом, это невежливо, – спокойно одернула Кэти.

Парень похихикал. Гости провели некоторое время, вскоре местная женщина подсказала о надобности раненому лечь и отдохнуть, так как он слишком долго находился в сидящей позе. Миссис Браун вновь растрогалась, не хотела уезжать без своего любимого и сильно тревожилась.

– Ну чего ты! Не волнуйся, очень скоро я поправлюсь и вернусь домой! – подбадривал Аарон, поглаживая по ее руке.

Кэти протерла ему лоб своим чистым платочком и начала вставать. Парень забавно махал ладонью на прощание, следом лёг. Дама подошла к местной со словами благодарности, но та вдруг слегка отмахнулась и поведала:

– Меня не благодарить, благодарить, кто помогать… Помощник правителя помогать…

– О, я бы очень хотела выразить ему слова, если такое возможно…

– Ммм, я не уверена, что это сегодня возможно…

На ответ местной Лиони опечалилась, живинка пропадала, как и запланированные действия с пирогом. Показалось, она выглядела глупо и нелепо, притащив с собой ненужную корзину. Снаружи к шатру подошла пожилая морщинистая старушка, тот самый лекарь; в руках несла тазик с тряпкой в воде для умывания раненому. На вид ей было не меньше семидесяти пяти, весьма тёмная кожа, маленький рост, чуть сгорбленная, худощавая, одета в обычный балахон с длинными рукавами; седой волос собран в низкий пучок. Увидев гостей, старушка добродушно улыбнулась во все, как ни странно, целые и вполне белые зубы. Кэти отвлеклась на лекаря, приоткрыв ей занавеску для входа, и следила за действиями. Встречающая же местная уже повела Лиони и Джима обратно. Старушка приостановилась и на ломанном языке спросила Кэти:

– Я слышать, чужой кормить и давать вещь местные дети?

Миссис Браун поняла, о чем речь, и улыбнулась, кивнув.

– Да, это, видимо, про меня, – ответила на дружелюбной нотке.

Старушка показала некую похвалу и вновь заулыбалась. Лиони шла по коридору и еще издали заметила широкий вход в помещении, где фонтан. Там внутри мелькнул темный волос на некоем сидении, следом опустилось тело того самого мужчины… Он с кем-то напротив себя веселился и смеялся во все зубы; улыбка его была впрямь обескураживающая, заставляющая заглядеться и не отрывать очей. Он полулежал, опираясь на локоть левой руки, и то брал правой чашу с пола, то ставил обратно, показывая ладонью, как оказалось, на ту самую танцевавшую девушку, сидящую рядом. В поле зрения гостьи попала часть ее яркой юбки и босые вытянутые ноги. Лиони ненароком приостановилась, наблюдая за манящими против своей воли действиями незнакомца. Но вдруг мужчина обратил внимания и поймал ее взгляд, вводя в смущение; смех сошел с его лица, осталась сдержанная улыбка и словно легкая задумчивость. Местная также увидела помощника и ушла туда, отвлекая появлением и о чем-то говоря после уважительного приветствия. Он покивал головой в подтверждение, следом занял сидячую обыденную позу. Женщина вернулась к паре, сообщив о разрешении помощника пройти к нему. «Какая важная личность», – подумал Джим, поведя бровями. Гости проследовали, пока местная шустро вернулась за Кэти. Переступив порог просторного помещения с крышей и высокими окнами с узорной резьбой вместо стекол, Лиони охватилась робостью и сильным волнением, а брат вовсе едва ли не пошатнулся, когда вновь увидел ту самую манящую девушку. Она свободно сидела, чуть опираясь боком на мягкое сидение со спинкой и прижимая ноги к себе. Сидение напомнило вытянутое вперед кресло, имело, помимо спинки, и тканевые подлокотники, внутри лежали маленькие круглые подушки для большего удобства, само округлое кресло довольно объемное и большое, куда вполне могли сесть два человека и даже лечь с вытянутыми ногами. Девушка подняла свой завлекающий взор и направила на вошедшего гостя; лицо показывало затаённое размышление, но в целом было приветливое. Ее внешность была весьма интересная и необычная: бровки довольно тоненькие, но подвижные, в форме домика, непроизвольно показывающие разные эмоции; карие глазки совсем небольшие, но, как уже стало понятно, имеющие интригующий, многозначный взор, в основном кокетства и игривости, нос длинный, довольно выпуклый с легкой горбинкой, что особенно заметно из-за мало выделяющейся косточки между глаз, которой будто не было, однако при этом анфас достаточно узкий, губки в принципе средние, но и тут необычные, будто немного вытянутые в стороны, верхняя красивая узорная, к тому же они умело делались бантиком, овал личика мягкий с узеньким подбородком, кожа смуглая, темнее, нежели у помощника правителя; рост высокий, фигура стройная и вполне плотная, с длинной широковатой шеей. Если всё это вместе округлить, то можно было сделать вывод, что девушка привлекательная и даже какие-то недочеты внешности сильно перекрывались мощной подачей себя с помощью силы вдохновения и окрыленного состояния наряду с обольстительностью. Смотря в глаза гостьи, мужчина спокойно обратился:

– Ты тоже его семья? – имея в виду визит к Аарону.

Лиони остановилась почти напротив, немного левее от него и ближе к местной. Проходить дальше ей не позволили страхи и предрассудки, окутавшие сердце; взгляд невольно опускался, теперь она боялась поймать его горящие очи. Последовал несмелый ответ:

– Нет, я просто сопроводила члена семьи по ее просьбе. Кэти сильно тревожилась и была не уверена… Вдобавок я хотела исправить прошлую неловкую ситуацию… – взглянула на корзину в руке.

Кажется, он догадывался, затем вдруг чётко, но сдержанно удостоверил:

– Прошлое нельзя исправить.

Лиони приоткрыла рот от тяжелого дыхания, ощущая очередную нелепость со своей никому ненужной выпечкой и вообще приходом. Однако тут на лице мужчины проскользнула улыбка.

– Но можно в настоящем повилять на будущее… – изрек он.

Показывая рукой на сидения напротив себя, помощник добавил:

– Прошу.

Между ним и гостями пол имел пристроенное каменное возвышение в виде круга, что, оказывается, служило неким столом для трапез, на нем стояли керамические кувшины с ручкой и небольшие чаши для питья. В других подобных побольше размером наложено нечто вроде нарезанных фруктов и плодов, рядом вытянутая ложечка с короткой ручкой. Вошла немного запыхавшаяся Кэти с розовыми щеками от спешки; ей местная тоже показала присесть возле друзей, таким образом, дама находилась напротив местной девушки, Лиони напротив мужчины, а брат последний. В голове Лиони ненароком возникли мысли об отношениях местной пары: исходя из того, как они смеялись и резвились вместе, похоже на любовные. Данное почему-то сильно волновало, аж переворачивалось внутри. Вздохнув, с приложенной у сердца рукой Кэти вымолвила:

– Я вам так благодарна, даже не знаю, что могу для вас сделать взамен… Хоть заберите всё мое богатство, отдам все драгоценности… – чуть улыбалась.

Мужчине тоже стало забавно, он произнес уверенный ответ:

– Этого всего не нужно. Это была помощь, а не похищение с целью выкупа… – поднял шутливо бровь.

В сей момент Лиони вспомнила, как мужчина сделал подобный жест, когда посмотрел на нее на словах «дать взамен». И снова девушка ощутила себя глупо. Кэти согласно покивала и вновь озвучила слова благодарности. Он же показал взмахом головы на корзину и неожиданно сказал:

– Достаточно того, что там…

Лиони тихо ахнула, ей было не совсем понятно, как мужчина мог догадаться или же вовсе изрек наугад… Гостья суетливо полезла в корзину и, достав блюдо с пирогом, поставила на «стол», подвигая ближе к местным. Охватило воодушевление. Только вот после дороги свежая выпечка слегка примялась и выглядела уже не столь аппетитно, к тому же остыла. Помощник подметил озабоченность девушки этим моментом, затем что-то проговорил сидящей рядом, и та встала с места, быстро направляясь в выход позади себя, куда поспешила и другая. Данное большое помещение имело несколько выходов: после первого, который виднелся гостям впереди, был второй по их левую руку, откуда пришли, третий по правую, за ним наблюдалась зелень и очередной сад, вокруг же внутри пусто, лишь данные сидения в количестве не меньше десяти по всему залу и стол на полу. Судя по всему, это была просто столовая. На стенах висели красивые стеклянные или керамические бра для свечей в виде цветов, изображенных деревьев и фигур по типу ромба, а также кольца с факелами. Покамест мужчина охотно поделился своим приятным голосом:

– Тот водоем не для купания, на дне упавшие деревья с острыми ветками. Лучше в реке возле водопада, – перевел взор на Лиони. – Там, где вы собирали цветы…

Вновь вспомнив момент первой встречи и его нагое тело, когда благо дальность не позволила разглядеть смущающие детали, гостья разволновалась, щечки загорели, в мыслях представилась та возбуждающая картина. Сейчас Джим сообразил, кто издал выкрик и нырнул, по словам сестры. Кэти поблагодарила за рассказ, ведь они, чужеземцы, совсем ничего не знали о местности в отличие здешних, коренных жителей.

– Ваши люди не только слишком любопытны, но и корыстны… – вдруг заявил мужчина сдержанным тоном без проявления негодования.

Лиони стало не по себе и даже стыдно за подобное поведение приехавших, ведь ей-то теперь вполне известно, что здесь творится…

– Что есть, то есть… – подтвердила дама.

Девушка неожиданно спросила:

– Вы знаете, что местные люди работают на приехавших?

На лице его показалась ироничная ухмылка.

– Конечно, – твердо ответил он.

– Но почему же вы тогда не пытаетесь помочь им? – задалась вопросом наивная гостья.

Сейчас издалась его тихая усмешка.

– Кому именно? Кто работает или на кого работают? – встречно поинтересовался помощник с явной иронией.

Живинка Лиони угасла.

– Вы наверняка поняли меня, – изрекла она с ноткой упрека, впервые смело смотря в глаза с приподнятой в доказательство храбрости бровью.

Мужчина какое-то мгновение лицезрел и, видимо, размышлял о характере особы, даже слегка прищурившись, и, конечно же, главенствовал со своим искрометным, властным взором. Гостья в оконцовке увела очи, но не выказывая слабости, а якобы просто так… отвлеклась… Вмешалась Кэти:

– Мы не всегда имеем возможность кому-то помочь…

Местный перевел внимание на говорящую и, покивав, дополнил:

– Порой происходят неподвластные события…

– Но вы ведь и не воюете между собой, о чем толкуют нам наши? – поинтересовалась дама.

– Вовсе нет, – сразу развеял сомнения он. – Воины – это вообще дело рук не простых людей… их зачинщики зачастую властители, преследующие какую-либо цель…

– Например, золото… – тихо вымолвила Лиони с чуть опущенной головой.

Мужчина приподнял брови и бодро покивал.

– Позвольте осведомиться, – несмело произнес Джим, моргнув от волнения одним глазом. – Значит, у вас тоже похожие проблемы подобно нашим… вроде междоусобиц?..

Местный недолго посмотрел куда-то в пол, будто в раздумьях об ответе, после сказал:

– Раньше никогда не было… Люди жили в мире и любови, но кому-то это не понравилось, захотелось большего…

Лиони всерьез задумалась. Получается, то второе племя либо отсоединилось из-за вмешательства кого-то из местных, желающих власти и своих правил, либо так и было отдельным, но здешний правитель, наоборот, хотел соединить. Возвратились женщины, загадочная местная поставила на стол поднос с чашами и плоскими блюдцами, вторая со столовыми приборами и некой емкостью, затем ножом с керамической ручкой аккуратно нарезала пирог, раскладывая по тарелкам. Загадочная сразу взяла одну, подошла к Джиму и, присев возле, не спеша подала, вновь «стреляя» глазками. А он в связи с переживаниями одним, словно нервный тик. После женщины расставили для всех, однако начав с важной личности. Из большой пузатой емкости вторая помощница наложила в чаши мелко нарезанные фрукты и плоды, политые неким сиропом. По итогу обе присели возле мужчины с его боков. Тут и Джиму пришла в голову мысль об отношениях троицы, вспомнился рассказ Бена про то, как в племени имели по несколько женщин. Невольно охватило расстройство, ему бы не хотелось, чтобы понравившаяся девушка была не свободна, хоть он и понимал утопию своих несбыточных мечтаний, тем более будучи женатым. Парень гнал все подобные нехорошие мысли, нарочно думая об Изабель. Встретившая гостей помощница предложила угоститься их десертом; мужчина же взял рукой кусок пирога и откусил. Лиони скрытно переживала. Прожевав, он задал ей прямой вопрос:

– Ты готовила?

Девушка растерялась, ведь в целом самое основное сделал повар.

– Она помогала, – вдруг на веселой ноте вмешалась Кэти. – Признаться, впервые видела, чтобы кто-то из приехавших дам пошел на кухню и самовольно взялся за готовку! – по-доброму посмеивалась при речи.

Мужчина чуть улыбнулся, понятливо кивая, вслед вновь мысляще посмотрел на Лиони с покрасневшими щечками.

– Очень вкусно, – убежденно похвалил он.

Девушка подняла глазки и поймала его пронзительный взор.

– В таком случае приглашаю вас и ваших женщин ко мне на ужин как-нибудь, – радостно сообщила Кэти, разведя руками по присутствующим напротив.

– С превеликим удовольствием, – ответил мужчина.

«Точно любовные», – подумала Лиони об отношениях местных после построенной речи миссис Браун и подтверждения помощника.

– Я буду рада видеть всех, кто чем-либо помогает Аарону, даже просто подачей стакана воды, – дополнила дама, положа руку на сердце.

Тут внезапно издались слова из уст молчаливой загадочной девушки:

– Сегодня это быть я, – по окончании забавно улыбалась с губками бантиком.

Джима невольно бросило в жар то ли от духоты, то ли от невидимых летающих искр, исходящих от сей особы. Лиони понравился местный десерт из фруктов, она никогда такого не ела. Гостья осторожно держала короткую непривычную ложку и подносила к ротику, беря совсем немного, словно смакуя и облизывая после губки. Когда девушка подняла глаза, то уловила быстрый отвод внимания от себя мужчиной; видимо, он какое-то время зрел за ее манерами или, точнее, за тем, как язычок нежно касался мягких сочных губ… Во вход из помещения, где фонтан, вошел местный среднего возраста в тунике с длинными рукавами и подобных всем шароварах. Присев чуть позади помощника, он о чем-то поведал ему. Судя по всему, намечалось некое дело, и гости понятливо намеревались уехать. Кэти получила разрешение посещать раненого, когда ей захочется, пока тот не выздоровеет, что будет совсем скоро. Потерянный или, вернее, очарованный Джим не успел и совершенно позабыл расспросить о здешней медицине, сожалея по пути. А вот Кэти при очередном разговоре о благодарности вдруг вспомнила, что до сих пор не знает имя спасителя. Дама решила поинтересоваться у провожающей женщины, которая догнала их после выслушивания неких слов либо наставлений от помощника правителя. Таинственно улыбаясь с частым дыханием от бега, помощница изрекла:

– Ша̀слэ принимать слова благодарности и не просить ничего больше, кроме ваш согласный ответ на записку, – внезапно показала ладонями в сторону Лиони.

Девушка растерялась, слова и действия застали врасплох.

– Он спросить «да» или «нет», – конкретизировала местная, дабы получить точность без лишних уводящих речей либо вопросов.

Сея фраза вовсе огорошила и без того впечатленную гостью. Кэти вдруг негромко засмеялась, ей ситуация показалась забавной и даже романтичной.

– Простите, положительный ответ на отправку письма или на то, что там будет написано? – все-таки решила робко уточнить Лиони.

Миссис Браун навеселе махнула рукой со словами «ну что ты в самом деле» и вдруг смело вмешалась:

– Да! Она согласна, – а девушке шепнула: – Разберешься по мере поступления дела…

Местная улыбнулась, но всё же ожидала решающего слова от той, кому адресовано. Джим невольно кивнул, будто сам себе, стоя чуть позади сестры.

– Ну… хорошо… То есть да, – вымолвила потерянная Лиони, пока не до конца осознавая происходящее.

Дав ответ, девушка только потом задумалась, каким же путем и кем будет передана ей записка… Ведь если приедет местный и напрямую скажет, тогда не весть что подумает семья Гамильтон и иные… ибо она как никак была замужем, по крайней мере для некоторых вроде Изабель, да и вообще вся эта ситуация сильно будоражила наряду со страхом, ладони намокали, от мыслей бежали мурашки. Та же Кэти пока была не в курсе о существовании у Лиони мужа и поэтому, видимо, так бодро отреагировала, а вдруг узнает, то мнение наверняка сильно испортится. В довершение всего подумалось про отношения с теми женщинами, хотя вряд ли встречающая являлась возлюбленной, иначе выгладило уж больно неразумно… Дабы отвлечься и успокоить себя, Лиони последовала совету Кэти – будет день – будет пища.

Ранее, в своей комнате Изабель принимала помощь Эммы и поинтересовалась, ничего ли необычного та не слышала или не видела от дикарки Нюм, на что служанка задумалась, ей вообще именно данная девушка казалась весьма замысловатой и хитрой в отличие от пропавшей кудрявой, более сговорчивой и простой; однако Эмма ничего особенного не сказала, лишь по работе на кухне и получении Нюм выговора от мистера Хопкинса за ходьбу по дому в ночной одежде. В свою очередь Изабель дала наказ следить за поведением и при необходимости сразу же докладывать ей.

Новым утром Лиони поехала в дом мистера Бременгема для обучения музыкой. По пути она постоянно думала о том мужчине по диковинному имени Ша̀слэ… и о всей произошедшей волнительной ситуации… одолевали разные мысли и предрассудки… Когда гостья вошла в холл, до слуха донесся разговор из столовой, сдержанный и поучающий от главы семейства своим жене и падчерице. Девушка сделала шаги ближе и уловила речь: «Дорогая, ты ведь уже не ребенок, чтобы любить леденцы… в твоем возрасте уже нужно лизать другое…» Право, учительница пришла в недоумение, сведя бровки с показавшейся от эмоции морщинкой на лбу. Но далее Густав добавил: «Вот, возьми шоколадную конфету и ешь сколько угодно». Судя по всему, он все-таки говорил о пищевых сладостях. Во входе показалась приехавшая, отвлекая внимание, на что мистер Бременгем округлил глаза под маленькими очками от удивления, почему ее никто не встретил и где снова ходила местная служанка. Он встал и поприветствовал, следом попросил падчерицу пойти на занятие, дав наставление учительнице сегодня начать обучение одного из произведений Бетховена. В музыкальном зале Лиони открыла пианино, улыбчивая Лат заняла место; ведущая в следующее крыло дверь сегодня была закрыта, наверно, в классе еще никто не присутствовал.

– Давай разберем первый нотный стан, – предложила девушка, поставив нотную тетрадь перед ученицей.

По прошествии времени она заметила невнимательность ребенка в связи с усталостью повторять одно и то же, поэтому решила отвлечь своей привезенной книгой.

– Хочешь, я расскажу тебе пару стихов, а ты пока отдохнешь? – предложила Лиони, получив положительный ответ.

Лат с удовольствием послушала, порой хихикая или переспрашивая в связи с еще малым знанием чужого языка.

– А какие стихи уже знаешь ты? – поинтересовалась вдохновенная учительница.

После недолго раздумья последовала речь девочки:

– Золотистые косы распустит перед сном, словно поле пшеницы колосится за моим окном…

Лиони умиленно улыбалась. Далее говорилось:

– На юное тельце накинута прозрачная накидка, меж ног ее видна пушистая маргаритка…

Сею секундой улыбка девушки сползла, сменяясь поначалу непониманием.

– И проникнут пальцы далеко туда, где было скрыто, омоют то, что было там немыто, губы поласкают, и петушок влетит, стоная до самого конца пока не победит…

Вовсе бросило в жар, охватил ужас, Лиони тут же перебила речь ребенка.

– Подожди, стой… Что это такое? Что это за такие стихи? – задала вопросы, взволнованно дыша.

Лат замолкла и, чуть опустив голову, не отвечала.

Тогда учительница наклонилась ближе и переспросила тише.

– Мне велено не выдавать… – вымолвила робко девочка.

Немного поразмыслив, Лиони попробовала зайти с другого ракурса для получения информации:

– А где они были написаны? Книга похожа на вот эту мою? – показала в руках. – Может быть, переплет тоже черный или вовсе белый… – нарочно улыбалась, будто всё в порядке.

Наивный ребенок рассмотрел и оживлённо поделился:

– Нет, та книга иметь красный цвет.

– А лежит тоже в шкафу, как и моя?

Девочка отрицательно покачала головой.

– Лежать у папы в тумбочка…

Лиони тяжело вздохнула, осознавая ситуацию.

– Тебя папа учит стихам? – снова пробовала разузнать.

Сейчас Лат почему-то начала рассказывать, видимо, проникшись и подружившись с учительницей.

– Да, папа. Он писать стихи в свою книгу и хотеть, чтобы их показать всем, но у него не получалось, не хотели…

«Неужто, печатать такой небывалый бред, к тому же с явным намеком на растление», – подумала негодующая Лиони. Голову окутали страшные мысли о происходящем в этом доме с детьми и особенно Лат…

– И как много стихов папы ты уже выучила?

– Ну… я не знаю точно, я просто учу, когда папа хотеть…

Девушка сообразила, как лучше преподнести следующий вопрос, затем озвучила:

– О чем еще есть у папы стихи? Может, о солнышке, природе, небе или звездах? – надеясь найти хоть что-то позитивное.

– Да! – воскликнула радостная Лат. – Звезды!

Лиони приподняла до этого слегка опущенные брови в ожидании.

– Огонёк ее яркой звезды между ног меня позвал и привлёк; твоя невинность растворится к ночи, когда тебя, дитя, я вижу, то ждать уж нету мочи…

Сделав резкий вздох, учительница вновь живо остановила и провела ладонью по вспотевшему от тревоги лбу.

– Малышка, а чему еще тебя учит папа кроме стихов? – спросила она в сильном беспокойстве, пытаясь держать себя в руках.

– Много чему… Как держать вилку и ложку, как одеваться, как себя вести с папой и с другими, кто посещает его дом…

На словах девочки Лиони уже вовсе казалось, что закружилась голова. Она встала с места и приблизилась к открытому окну. Из леса шли дети на обучение к мистеру Бременгему. Девушка проводила расстроенным взглядом четырех девочек лет одиннадцати-двенадцати, несущих в руках тетрадь. Внезапно дверь музыкальной отворил хозяин и со своей характерной, теперь можно с уверенностью сказать, мерзкой улыбочкой сообщил:

– Мисс Лионелла, на сегодня хватит. Нас ждут детишки…

– Вас? – непроизвольно переспросила она, вдруг заметив в его руках некий блокнот в красном перелете.

– Сегодня меня посетил друг, хотел бы присоединиться к уроку и после решить, какую оказать помощь детям…

Тяжело натянув показную радость на лицо, Лиони покивала и принялась складывать книги в сумку. Мистер Бременгем якобы в забаве сморщил лицо и вроде как «посюсюкался» с падчерицей, игриво шевеля пальцами, следом протянул ожидающе руку, и они вместе вышли. В холле учительницу ожидала местная служанка плотного телосложения лет тридцати пяти и должна была проводить до кареты, но девушка немного задержалась, решив осторожно заглянуть в ведущие из музыкальной двери в сторону класса. В щелку увиделся открытый проход в иное крыло, где внутри строения на полу сидели всё те же четыре девочки; в основном на всех был топ, то бишь обвязанная вокруг груди ткань, и юбка с запахом либо цельная ниже колен; волосы у них черные прямые или чуть волнистые, частью собраны или же вовсе не приколоты, что почему-то подметила подглядывающая. Внутри показался зрелый упитанный мужчина с большой лысиной, вероятно, тот самый друг; он спокойно ходил туда-сюда, поглядывая на сидящих подростков то с улыбкой, то некими речами, не доносившимися до слуха Лиони из-за дальности. Из холла неожиданно постучали, девушка сразу же закрыла дверь и быстро вернулась к сумке; отварила ожидающая служанка и на ломаном языке спросила, готова ли мисс, при сём лицо ее показывало нотку недовольства. В итоге Лиони уехала, всю дорогу прокручивая у себя в голове услышанное от малышки.

Джим находился на рабочем месте, переписывая из испачканной чернилами тетради в чистую. Отвлекшись, он случайно погрузился в воспоминания о той девушке, особенно ее порхающей походке и взгляде, что стоял перед глазами. Парень особо не умел рисовать, но тут его будто что-то повело… на листе получились насколько возможно похожие очи девушки, устремленные вбок, далее пытался нарисоваться интересный нос и губы. В целом, конечно, не талантливо, однако немного напоминало. Крайне заинтересованный Джим не заметил, как вновь просидел за столом до ночи, а придя в спальню, увидел спящую прямо посередине кровати Изабель, раскинувшую руки. Будить и двигать он не стал, решив заночевать в той же рабочей комнате.

Как-то вечером, когда наступили сумерки, в задние двери спешно вошла Катарина. Тьяго, как всегда, прикрывал, следя за обывателями и особенно мистером Куинном, который сегодня утром ездил по делам, а по приезду отдыхал. Анита носила для него горячую воду, готовя ванну, и в сей раз ухватила обходящего вокруг дома слугу, притом якобы ненароком, но внимательно заглядывающего в окно комнаты хозяев. Таким образом парень бдел о действиях Генри; сейчас мужчина проснулся, готовясь к мытью. Догадливая служанка выглянула из столовой, заметив уже присевшую на софу Катарину во взволнованном состоянии, поправляющую то юбку, то чуть опавшую прическу, где в волосы попали травинки. Вновь придя в спальню хозяина с кувшином, Анита вдруг обратилась:

– Мистер Куинн, желаете принять ванну сейчас или дождаться возвращения супруги?

Мужчина удивился.

– Катарина куда-то ходила? – непонимающе спросил.

– О, простите, я думала, вы в курсе… Да, миссис Куинн выходила из дома в сторону леса и только что пришла…

На лице хозяина появилось недоумение, следом тревога, дыхание участилось.

– Что она там могла делать ведь уже темно… – словно рассуждал он.

– Я полагала, что гуляла, однако вы правы, уже вечер, и потом, в лесу ходят какие-то местные… – нарочно завуалированно выдала историю Анита.

– Ты кого-то видела? – тут же поинтересовался вставший с места Генри.

– О, простите, я, право, не уверена… и не хотела бы вмешиваться в дела хозяев…

Мужчина попался на искренние слова и убедил:

– Ты можешь мне всё рассказать, я не стану выдавать тебя, не волнуйся.

– Я думаю, обо всем происходящем с миссис Куинн больше всех знает Тьяго, именно он доверенное лицо, посвящённое во все тайны… Той ночью, когда якобы упали полки во дворе, я уловила его беседу с каким-то мужчиной, судя по словам… После чего я сделала вывод, что в дом кто-то проникал, но почему-то вылез обратно, когда побеседовал с парнем. Я, право, была не совсем уверена, что произошло, так как пришла позже, поэтому не стала вас беспокоить, не зная всех деталей… А затем я стала порой улавливать появление некого мужчины среди деревьев, но и тут не могу точно сказать, кто это был и что ему нужно… – вроде как всё выкладывала, при сём изображала собственную растерянность.

Расстроенный и даже поникший мистер Куинн поблагодарил служанку. За ужином Катарина вела себя спокойно, будто ничего не было; супруг же не стал сегодня задавать никаких вопросов по каким-то своим причинам, чем весьма опечалил настроенную на разоблачение Аниту.

Наступило солнечное утро. Бенджамин, Алекс и пара охранников вместе с местными отправились на стройку нового дома для друга семьи Гамильтон, дабы проверить, внести поправки или даже наказать, если кто филонил и тому подобное. Изабель и миссис Гамильтон спустились на трапезу, Ангус, как обычно, еще спал, Джим работал в комнате. Лиони уже получила ранний завтрак, пока никого не было; в столовой царила приятная тишина. Сейчас она читала книгу у себя и, решив в очередной раз выбрать другую за неимением интереса, пошла вниз. В холле раздались ахающие возгласы, по полу шустро пробежало какое-то мелкое животное, которое служанка Анна приняла за мышь, плохо рассмотрев в виду скорости движения. Зверек умело куда-то скрылся. Лиони взяла новую книгу, направляясь обратно за стол. Немного погодя раздался звук вроде царапания, девушка посмотрела вокруг, но ничего не увидела, следом повторился некий шорох, исходящий из-под кровати. Судя по всему, туда проникла та самая мышь. Лиони медленно встала и, вооружившись книгой, подошла ближе, затем резко подняла покрывало. Оттуда ей навстречу выбежал зверек, девушка даже упала на ягодицы, громко ахнув. Зверек вдруг остановился и посмотрел словно в глаза, вслед поднялся на задние лапки, показав брюшко, на котором прикреплен завернутый в трубочку маленький листочек. Каково было удивление наблюдающей, когда он неожиданно снял листок передними лапками и, держа, немного протянул вперед. Зверек был небольшого размера, напоминал семейство беличьих, только ушки не вытянуты вверх, а располагаются с боков, овальной формы без кисточек, головка округлая, носик тупенький, глазки черные, обычное тельце подобно белке, хвост делался трубой, слегка пышноватый, окрас гладкой шерстки сверху по спинке черный, а бока и животик белые с примесью кое-где оранжевого оттенка. В общем очень милое и сообразительное создание. Ошеломленная и одновременно изумлённая Лиони не могла закрыть рта, ее рука осторожно протянулась с разомкнутой ладонью, куда зверек быстро положил записку, а следом живо пробежал под кроватью на другую сторону и, забравшись на окно, вылез. Девушка поспешила посмотреть, но уже не застала. Немного постояв у окна, она вернулась и развернула трубочку. Внутри карандашом был написан текст на ее языке:

«Собрать красивых цветов – это хорошая причина для встречи.

В полдень у ближайшего водоёма».

После прочтения щечки Лиони загорели. С одной стороны, текст показался умиленным, а с другой – почему-то отдавало некой самонадеянностью… выглядело не так, как привыкла общаться девушка в своей среде, где в письме принято здороваться, интересоваться, использовать вежливые слова вроде «не могли бы Вы», «а как Вы смотрите на то, чтобы», «позвольте пригласить Вас» и так далее… но уж точно не фраза «хорошая причина». Однако понятно, что этот мужчина из другого мира и культуры. Терзали сомнения и вспоминания их первого общения, в котором он позволил себе иронизировать, показывал искусительский взгляд, затем в голову приходила следующая приятная встреча и всё тот же диковинный взор… а подытоживали это всё мысли о своей прошлой жизни, откуда пришлось сбежать, и теперь девушку мучали страхи, преобладало недоверие к людям, особенно мужчинам. Лиони решила поделиться с братом и навестила его в рабочей комнате. Право, он опешил, прочитав, следом также задумался, но в конце всё же дал совет поехать и убедиться во всем самой, а не ломать голову и потом жалеть о несделанном. Он обратил внимания на романтичное настроение сестренки, чему виной тот мужчина, поэтому со своей стороны пообещал помочь и последить, дабы никто ничего не заподозрил. Пока велись рассуждения и думались мысли, девушка не заметила, как наступил полдень, а она еще совсем не готова. Нужно было собрать прическу и надеть какое-нибудь приличное платье. И вновь у шкафа в голову невольно пришло воспоминание о походе к дому Эдварда в красивом наряде с бусинками, и то, чем это всё закончилось… По итогу на Лиони синие платье с коротким рукавом буфом и округлым вырезом горловины, юбка расширенная для езды верхом; локоны собраны наверх и приколоты гребнем. В конюшню теперь добавилась лошадь, любезно предоставленная Кэти. Ее и оседлала девушка; Джим крутился неподалеку, посматривая.

Выехав к тому самому ближайшему водоему, Лиони никого не наблюдала и решила подождать. Но и спустя минуты тоже никто не появился… быть может, мужчина уже уехал, так как она опоздала. В голове крутились мысли: что я здесь делаю, почему опоздала и зачем вообще поехала. Девушка уже повернула лошадь обратно в лесок, но вдруг где-то наверху раздался треск и характерный голосовой звук мелкого млекопитающего. Лиони подняла голову и неожиданно обнаружила того же зверька, шустро бегающего по стволу. Он спустился ближе, однако как только девушка потянула руку, то неожиданно убежал и куда-то прыгнул, словно перелетел. С широкой улыбкой она покрутила головой вокруг, потеряв его из виду. Позади внезапно раздался голос:

– Он прямо за твоей спиной…

Ахнув, Лиони резко повернулась и увидела стоящего боком у дерева этого мужчину. Ша̀слэ поднял голову, издав звук вроде щёлканья ртом, и через мгновение на его плечо прыгнул сей зверек. Девушка, конечно же, растрогалась и вновь широко улыбнулась, слезая с коня.

– Я прошу прощения за опоздание, – сообразила и произнесла она.

– Слышал, счастливые не наблюдают часов… – вдруг сказал в ответ мужчина.

Право, Лиони немного растерялась. Последовали его слова:

– И много думающие тоже…

Показалось, это был некий намек, ведь она и вправду долго размышляла. Он повернулся к зверьку и, поглаживая пальцами, сказал:

– Иди познакомься.

Улыбка снова озарила лицо девушки.

– Кажется, будто ручной. Это ваш питомец? – поинтересовалась она.

– Да, можно сказать и так.

– А как его зовут?

– Его зовут Маю̀, – представил мужчина, сделав шаги навстречу.

Вблизи зверек вдруг прыгнул с плеча хозяина на плечо девушки, чем вызвал невольный ах и даже легкий испуг.

– Не бойся, он не опасен, просто ты ему понравилась, – уверил Шаслэ.

Забавный Маю бегал с плеча на плечо, порой поднимаясь на задние лапки, что вызывало еще больше умиления.

– Он очень смекалистый, – сказала отрадно Лиони.

Мужчина покивал.

– Эти зверьки весьма умные и поддаются дрессировке, мы используем их для передачи писем. Однако Маю самый сообразительный… – охотно поделился.

– Да, я это заметила, – шутливо удостоверила девушка, вспомнив передачу записки.

Она поначалу осторожно прикоснулась пальчиком к мягкой шерстке на спинке, затем, поняв, что зверек дружелюбен, уже смело погладила ладонью. Отрада не сходила с ее лица, охватило небывалое воодушевление. Маю протянул передние лапки к ее волосам и принялся ворошить, вызывая непроизвольное хихиканье и зажмуривание глаз. Шаслэ подошел еще ближе, достал из пришитого большого бокового кармана на шароварах мелкие сухофрукты и предложил угостить питомца. Лиони приняла один, нечаянно коснувшись его пальцев своими, на что почему-то обратила внимания, хоть касание и было совсем легким и мимолетным. Вспомнился тот прошлый момент передачи в его ладонь амулета. Как только девушка поднесла лакомство, Маю сразу же взял лапками и с аппетитом съел. Вновь то приятное ощущение изумления посетило девушку.

– А он может укусить? – вдруг спросила она.

Мужчина заулыбался.

– Может, но только плохих…

«Значит, я хорошая», – комично подумала Лиони со взглядом на левое плечо, где питомец. Шаслэ подозвал свистом своего черного коня, который подошел к коричневому новому незнакомцу и начал нюхать возле морды, после обоюдного обнюхивания они остались близ друг друга.

– Кажется, лошади подружились, – произнесла на радостной нотке Лиони.

– Животные умеют ладить в отличие от некоторых людей… – неожиданно ответил мужчина спокойным тоном и направился в ту сторону.

Девушка задумалась. Вслед ее взор случайно уловил колыхание его черных блестящих волос, сочетающихся с похожей красивой шелковистой гривой своего коня, одновременно раздувающихся от ветерка. Грудь его была сегодня покрыта безрукавной светлой туникой с широким вырезом горловины, не вводя в сильное смущение как прошлые разы, особенно на водопаде… на ногах темные шаровары с многослойным опоясыванием той же тканью, а ступни в открытых сандалиях на веревках.

– Прокатимся, – предложил с улыбкой Шаслэ, поглаживая лошадь.

Маю уже исчез с плеча девушки, оказываясь верхом на борзом коне, что вновь вызвало потеху. Лиони ощущала себя немного робко, сама не понимая почему; она подошла с намерением сесть, и мужчина подал ей руку для помощи. И вот, очередной подобный волнующий момент уже полноценного прикосновения к его сильной ладони. Внутренняя сторона выглядела светлой и слегка розовой, как у белокожих, а вот наружная смуглой. Девушка стеснительно положила свою маленькую бледненькую кисть и благополучно забралась верхом. Он поднял ненадолго пронзительный взгляд, молча посмотрев, после оседлал свою лошадь. Перед началом пути зверек умненько залез в висевшую возле седла тряпичную сумку, видимо, он так постоянно путешествовал с хозяином. Лиони не могла поверить всему увиденному, изумлению не было предела. Пара поехала вперед в сторону водопада. Статный черный конь порой обгонял своего нового друга, наезднику приходилось ждать отстающую девушку, ведь она уже давно не каталась быстро верхом. Что поразило, Шаслэ мог совсем не держаться, свободно располагаясь на сидении, а иногда управлял одной рукой, казалось, животное впрямь очень сообразительное и умное подобно Маю. На этот раз пара выехала к водопаду с другой стороны, там, куда Лиони переходила по полосе суши. Обнаружилось, что сегодня того куска не было ввиду затопления усилившемся потоком воды, и такое явление местный знал, заведомо проехав как нужно. Подальше от реки в лесочке росли различные цветы, в том числе те красные, заинтриговавшие Джуди больше всего. Шаслэ присел на траву с маленькой керамической лопаткой, взятой из сумки, сам умело подкопал и вытащил несколько видов в добавлении красно-белых. Право, у него это получалось намного лучше, нежели у Джима, брат скорее вырывал, нарушая корни. Девушка немного смутилась, ведь у нее не было с собой никакой клади, на что мужчина любезно сложил в свою ту же, где был зверек, и отдал ей.

– А Маю? – в умилении спросила озабоченная девушка.

– А Маю умеет ездить и крепко держаться даже на голове… – отшутился Шаслэ.

Оба посмеялись. На голове Лиони из прически слегка вылезли прядки, покачиваясь на ветерке, которые ворошил зверек. Мужчина обратил внимания и с сентиментальностью взглянул, пока она поправляла цветочки. Начиная вставать, девушка вдруг ощутила боль в ступне и, приспустив с пятки кожаную туфлю, увидела маленькую ранку от трения. Почему-то стало неловко, однако Шаслэ это совершенно не смутило, он лишь присел для рассмотрения и поведал:

– Кожа слишком грубая для такого климата, нужно что-то более мягкое и комфортное.

Следом отошел и сорвал два неких округлых листика с земли. Отряхнув от возможной пыли, он снова присел и аккуратно приложил на ранку, нежно приглаживая к ножке. Лиони вновь вспомнила тот момент его ласковой игры на ударном инструменте… Невольно охватило возбуждение, щечки порозовели, бросало в жар, что приходилось тщательно скрывать. Таким образом, проблемное место больше не соприкасалось с обувью и было защищено.

– Листья «хо̀на» помогут обеззаразить и залечить ранку, – осведомил Шаслэ.

Она улыбнулась и поблагодарила, а он решил сорвать для нее еще на будущее.

– Джим будет в восторге, доктор так хочет познать вашу медицину, – воодушевленно поделилась Лиони.

– У него будет шанс, – ответил мужчина, присев неподалеку.

Пока шло собирание листьев, девушка побродила вокруг и неожиданно что-то увидела в траве возле большого дерева. При ближнем рассмотрении показался некий маленький зверек, точнее, детеныш, недавно родившийся, у него даже глазки были еще закрыты. Слышимо ахнув, Лиони позвала мужчину по имени, впервые произнеся вслух весьма необычное для ее восприятия. Когда он оказался рядом, то сначала улыбчиво поправил ударение, которое четко ставится на букву «а», нежели «э». Девушка извинилась, смущенно опустив голову.

– Ничего страшного. Я потом тебе расскажу, что оно значит, Лиони, – произнес он, вдруг обратившись.

Получается, Шаслэ уже был в курсе ее имени, даже не спрашивая, что впрямь удивило. Он раздвинул мешающую траву и осторожно потрогал, осведомив:

– Это детеныш «ресса̀ви», такой же, как Маю.

– Что случилось с ним? Он погиб? – запереживала Лиони, сведя печально бровки.

Мужчина не спеша положил зверька в ладонь и, поводив по тельцу большим пальцем, уверил:

– Вероятно, выпал из гнезда, но не волнуйся, он жив, видишь, бьется сердце, – показал на легкое движение тельца.

Девушка восторженно и единовременно тревожно сделала вдох и улыбнулась.

– Ему не меньше пяти недель, вот-вот начнут открываться глаза, поэтому продержался вне гнезда, – пояснительно добавил Шаслэ.

Следом вдруг принялся передавать его в руку Лиони, попросив открыть ладонь.

– Нужно для начала накормить его, а потом положить обратно.

Мужчина отошел к низкому, но пышному дереву с круглыми твердыми плодами зеленого цвета, сорвал один и с помощью той же керамической лопатки разломил. Внутри находилась жидкость беловатого оттенка, он взял одну часть и, подойдя обратно, сказал:

– Это питательный напиток, рессави их любят, но из-за твердости могут открывать только уже упавшие переспелые, где воды почти нет. Хочешь покормить? – в конце неожиданно спросил.

Затем объяснил макнуть мизинчик и поднести к ротику детеныша, чтобы с подушечки капали капельки.

– Моя рука больше, твоя маленькая и мягкая, твои пальчики в самый раз для него, – дополнил Шаслэ, вызвав очередной невольный наплыв чувственности.

При речи он посмотрел на ее ладони, вслед направил волнующий взор в голубые глаза. Переполненная энтузиазмом наряду со взбудораженностью Лиони совершила нужное и поднесла руку, дотрагиваясь мизинцем. Детеныш поначалу не реагировал, но спустя мгновение мордочка его слегка зашевелилась; он потыкался и, раскрыв ротик, прикоснулся к подушечке, посасывая. Вновь охватил небывалый восторг. Девушка еще раз повторила, затем Шаслэ остановил, поведав о достаточном количестве. Он сложил ладони вместе и внезапно объявил:

– Снимай неудобные туфли, я тебя подсажу, положишь рессави домой.

Лиони встревоженно соскочила с места, округлив глаза.

– Я? – переспросила, пребывая в ошеломлении.

– Конечно. Не я же. Ты меня не удержишь, – пошутил мужчина. – Не бойся, я тебя не уроню, а даже если ты будешь падать, то обязательно поймаю, – уговаривал он.

Право, девушка растерялась, предложение весьма озадачило, но, с другой стороны, нужно спасти малыша, иначе погибнет. Взглянув на рессави, Лиони согласилась, оставила туфли и, по совету, приложила свободную руку на его плечо для опоры, а следующим этапом наступила на сцепленные ладони, которые начали ее с легкостью поднимать. Кажется, сильному мужчине вовсе нетрудно, Лиони почувствовала себя воздушной пушинкой. Возвышаясь, она придерживалась за ствол и одновременно потянулась чуть вверх для укладывания детеныша в небольшое отверстие вроде дупла. По словам Шаслэ, там внутри и есть их дом. И вправду, оттуда раздался писк и шорохи. Ситуация почему-то вызвала у Лиони улыбку, охватило вдохновение от сделанного доброго дела. Мужчина также легко опустил ее на землю и сразу предложил пока не обуваться, а пройти к реке. Прохладная вода поспособствует снятию усталости с ножек, заодно промоется ранка. Лиони не подозревала, что, когда стояла на его ладонях, он чувственно рассматривал маленькие ступни с розовыми, как наливное яблоко, пяточками. Идя по травке, девушка невольно почесывала ножки друг о друга с непривычки, некоторая зелень кололась. Пара присела у воды, погрузив конечности в воду примерно ниже колен, для чего Лиони пришлось немного поднять подол. Шаслэ заметил ее смущение и постоянную поправку юбки, и вдруг спокойно изрек:

– Не нужно стесняться, здесь нет ничего плохого, тем более я уже видел и выше…

Сею секундой на девушку напала тревога, дыхание участилось.

– В тот раз у того берега, – показал головой вперед он, как ни в чем не бывало уточняя.

Ей стало неловко, подобная откровенность ввела в краску, но еще больше сразили следующие будоражащие слова:

– Твои белые стройные ноги словно изящные фарфоровые сосуды…

Щеки ее загорели, одолевало стеснение и разом непонятное возбуждение, дыхание начало спирать. Последовало бросание в воду подола и намерение встать.

– Мне нужно возвращаться, – заявила она трепещущим голосом с ноткой недовольства от сказанной, на ее взгляд, нескромности, и первая пошла за обувью, не дожидаясь.

Мокрые ступни никак не хотели залазить в туфли, скользя по подошве; из-за ранки пришлось смять заднюю часть и в таком положении седлать лошадь, которая умиротворенно щипала травку вместе с новым другом.

– Не заблудишься? – раздался голос мужчины позади.

Лиони была не уверена о пути назад, поэтому затормозила коня, молча ожидая. Пока они возвращались, девушка ничего не говорила, словно вошла в какой-то ступор, причем против своей воли. На его же лице мелькала курьезная улыбка, он не был зажатым и угловатым, какими являлись многие люди из другого мира, и вел себя непринужденно, без стеснения и с отсутствием всякой натянутости. У знакомого водоема Лиони произнесла:

– Спасибо за чудесный день.

– Тебе спасибо, – ответил Шаслэ, пытаясь скрыть забаву.

Когда девушка повернула коня, он вдруг добавил:

– Ты ничего не забыла? – протянул руку с теми заживляющими листочками.

– О, спасибо большое, – вымолвила Лиони и в это мгновение ощутила очередную неловкость, только теперь от своего невежливого поведения. – Всего хорошего, – попрощалась она, приняв лекарства.

– До встречи, – именно так ответил мужчина и недолго посмотрел ей вслед.

Признаться себе, Лиони провела изумительный день, столько положительных эмоций она не получила никогда прежде за всю жизнь. Вопреки всему, сердце окутывали нежные, приятные чувства, перекрывающие всё остальное негативное, во что, собственно, девушка впала сама и теперь пожалела. Джима на улице не было, в этот момент парень находился в своей спальне, где произошел инцидент… Ранее пришла Нюм перестилать постель, там была Изабель и ей не понравилось, как дикарка заправила простыни, оставив неровности и волны. На весьма надменное замечание или, точнее, порицание на повышенном тоне Нюм отреагировала смело и сказала, что работает на хозяев дома, а не данную женщину, однако тон она не повысила, даже, наоборот, изрекла это со спокойствием и легкой улыбкой, чем разозлила только сильнее. В итоге разразился скандал, Изабель обозвала ее мерзкой дикаркой и приказала выметаться из комнаты, а также припомнила за вечерний приход к супругу, веля не сметь совать свой нос и туда. Смекалистая Нюм всё поняла… откуда у дамы вдруг столько негатива именно к ней… Изабель приревновала Джима, поэтому и придралась, найдя повод высказать наболевшее. А быть может, это была не совсем ревность, скорее чувство некой зависти к юной непосредственной смуглянке… Пришел Джим и, проверив постель, вдруг на свою беду сказал о хорошо заправленной. Ему не показалась простынь неровной и так далее, на что Изабель разгневалась пуще прежнего, опустила уголки рта и напрягала шею, где надулись вены.

– Полагаю, в твоем якобы кабинете она тоже хорошо постелила… вот и спи там! – заявила супруга, хлопнув дверью ванной.

Юноша растерялся, такого рода ссора у него с женой впервые, раньше он не подозревал, что она может быть столь грубой и холодной. Позже пришла сестра и поделилась о лекарственном растении, которое дал Шаслэ. Новость обрадовала печального до этого Джима, юноша с воодушевлением принялся изучать и записывать в тетрадь.

Весь оставшийся вечер Лиони провела в мыслях и мечтах, вспоминая замечательный день. Девушка подняла сорочку до бедер и, разглядывая свои ноги, вспоминала сказанную ей метафору. От мысли, что мужчина мог видеть часть ее тела выше колена, бросало в жар. Ночью ей приснился странный сон, где был Шаслэ посреди поляны и совершал некие движения вроде танца возле большого костра, однако точно понять и объяснить было трудно.

Утром Лиони первым делом спустилась в сад проверить оставленные цветы; у дальней клумбы присела изумленная Джуди, по ее широко открытым глазам можно было легко заметить ошеломление. Подружка только что вышла полить, а тут такой необычайный сюрприз… Когда Лиони присела рядом, та поинтересовалась:

– Где ты взяла их? Ты снова ездила к тому водопаду?

Девушка несколько секунд обдумывала лучший ответ и в итоге решила рассказать, уж больно сильные эмоции захлестнули ее вчера. На слова о прогулке с одним из местных Джуди разинула рот, а услышав, откуда он родом, то вовсе поначалу напряглась, однако Лиони уверила в их дружелюбии и даже спасении жизни Аарона.

– Да… но, Ли, тебе все равно не стоит рисковать, тем не менее ты его совсем не знаешь… – остерегала подружка, будучи сама боязливой.

– Не волнуйся, это была всего лишь одна невинная встреча, вряд ли я его вновь увижу, – вроде как убедила Лиони, однако с внутренним колебанием и бессознательным чувством необъяснимой тяги к этому мужчине.

Вслед вдруг добавила:

– Твой синяк уже прошел…

На такие слова Джуди опустила голову, посетили воспоминания той ночи, когда подружка оказалась в спальне.

– Почему ты терпишь? – тихо задала вопрос Лиони, не выдержав и искреннее переживая.

Та слегка нервно принялась подкапывать землю и какое-то мгновение молчала, но потом неожиданно произнесла:

– Я люблю его…

Девушка задумчиво прищурилась. Последовала речь:

– Но ведь он плохо с тобой обращается… Ты думаешь, он тебя тоже любит?

– Любит, просто своей любовью… Мы все разные и по-разному умеем любить, – рассуждала с оправданием Джуди.

– Тогда, как ты поняла, что он любит? В чем проявляется его любовь к тебе? – не уступала и пыталась разузнать обеспокоенная подруга.

На сей вопрос Джуди тоже нашла ответ, вполне уверенно вымолвив:

– В том, что я его жена.

Лиони сейчас подумала про мистера Далтона, ведь она тоже была ему женой, но какой от этого толк и что это даёт? Жениться можно по разным причинам и, как выясняется, не всегда по светлым и искренним, с желанием осчастливить друг друга; если только эгоистично самого себя… Бенджамину просто удобно с такого рода робкой и слабой девушкой, которая всё терпела и позволяла, а в таком случае можно и взять в жены, при сём делая, что душе угодно…

– Знаешь, меня тоже обижал один человек и даже бил по лицу… – вдруг почему-то поделилась Лиони о наболевшем. – Но в той ситуации я точно была уверена, что он меня не любил, и не смогла выносить издевательства.

– Значит, ты тоже не любила, а я люблю, – повторила Джуди без сомнения в голосе.

– Любить – не значит терпеть… – добавила Лиони.

Подружка неожиданно обмолвилась о своей истории:

– Я происхожу из весьма простой семьи, притом приезжих в город, где жил Бен. Я сирота, родители рано умерли и меня любезно взяли работать швеёй в салон одной богатой дамы, куда приходил мой будущий муж, и там мы познакомились. Я сшила для него несколько костюмов, ему очень понравилось.

– То есть тогда он оценил твой труд, но потом запретил заниматься шитьём…

– Да, потому что потом я стала женой солидного господина.

Лиони все равно не могла понять и согласиться. Для нее чуждо обижать человека, которого любишь, ведь, испытывая подобное чувство, ты, наоборот, должен относиться бережно и бояться потерять. Было очень жаль, что Джуди встретился именно такой, как Бенджамин, поскольку она обладала множеством положительных качеств и достоинств, но, к сожалению, в высшем обществе самым важным являлось происхождение и статус, невзирая на личность. Вряд ли он бы позволил себе обращаться таким образом с дамой из богатой, солидной семьи. Внезапно Джуди уточнила:

– А тебя обижал твой муж?

Лиони сперва мешкала, но в целом доверяла подружке и понимала, что спрашивает она не из плохих побуждений, к тому же вокруг и так знают о замужестве. На ее вопрос девушка покивала, воспитанная Джуди больше не стала докучать. У противоположного угла дома вдруг появилась Мария – местная служанка Клиффорд. Женщина пришла пешком, хорошо ориентируясь в просторах; на ней длинные шаровары наподобие мужских, только сверху был еще один слой ткани под вид юбки, прикрывающий штаны; наверху рукавная туника, а на ногах сандалии с тряпичным обвязыванием вокруг ступней и щиколоток. Из домика вышел белокожий охранник с вопросом о приходе, на что Мария сообщила про передачу письма мистеру Гамильтону. Взволнованная Лиони решила подойти, поздороваться.

– Как дела у дэлака? – почти шепотом поинтересовалась.

Лицо местной показало боль и отчаяние.

– Дэлака не спать, дэлака ползать на коленки и служить кислолицей, а потом сидеть погреб… – вымолвила женщина.

Лиони тревожно ахнула, быстро обдумывая.

– Мария, раз ты смогла прийти сюда, тогда дойди до дома миссис Браун, что неподалеку от обители кислолицей, и передай ей от меня сообщение: «Кэти, пришли мне письмо с просьбой навестить тебя под любым предлогом, мне нужна твоя помощь по поводу служанки Ребекки». Запомнила?

Местная покивала.

– Ребекка черная, в ней злой дух из низа. Ее муж и его отец тоже, они все захвачены тьмой… – вдруг, выпучив глаза, выдала она.

Право, Лиони не совсем понимала, о чем речь, но в целом догадалась.

– А о какой силе ты писала в записке мне?

Мария приподняла руку и слегка поводила в воздухе открытой ладонью, одновременно сказав:

– Сила свыше и сила магии…

Тут в голову девушки пришли воспоминания о том зубе и амулете, что выпали у умершего отца Рональда. Из задних дверей вышел старший слуга, Мария улыбчиво совершила ему поклон, Лиони скорее отошла, мистер Хопкинс осведомил, что хозяин еще отдыхает, поэтому он передаст письмо чуть позже. В окно своей спальни смотрела Изабель, увидев часть беседы сестры мужа с дикаркой. Вечером Лиони сняла туфли, обратив внимания на быстрое заживление ранки, и вновь изумленно подумала про Шаслэ.

Следующим днем Бенджамин и Алекс отправились вместе с Рональдом на встречу к преемнику вождя, который любезно пригласил на трапезу и показывал таким образом дружеское отношение, о чем и было принесенное Марией письмо. А вслед кучер Кэти привез конверт, адресованный почему-то Джиму. В своей рабочей комнате парень прочитал о просьбе приехать с ассистенткой к ней, так как дама что-то захворала, ужасно болела голова, слабость и темнело в глазах. Тем самым она схитрила, дабы никто ничего не заподозрил неладного, но на самом деле получила слова Лиони. Джим собирался в путь, намереваясь взять настойку от головной боли в чемодане, однако там оказалось пусто, бутылочки исчезли. Он спросил расчесывающую у зеркала волосы Изабель, не видела ли она, куда всё делось, на что супруга сделала недовольное лицо, злясь показавшемуся ей намеку. В итоге Джим собрал сумку из того, что имелось. Перед его уходом Изабель сказала: «Не думаю, что семье Гамильтон понравится твоя езда». Но парень напомнил, что в первую очередь он врач и должен помогать всем без исключения, тем более Кэти обещала заплатить, хотя по сути ему этого не было нужно. У конюшни Джим и Лиони хотели поехать на лошадях без кареты, однако белокожий охранник сообщил, что в отсутствие хозяина за главную остается миссис Гамильтон – матушка, и дама велела ради безопасности брать помощника и экипаж. А узнав, к кому намылился доктор, Френсис вовсе пришла в негодование и намеревалась пожаловаться старшему сыну, как только тот вернется. В итоге пара отправилась как положено. Благо по их просьбе запрягли хотя бы лошадь Кэти.

Сын же миссис Гамильтон возвращаться пока не собирался, троица посетила обитель очень упитанного преемника, он жил в большом шатре словно султан, и хотя палатка была в основном из ткани, но внутри весьма красиво устроена. Там почти в половину жилища располагалась длинная мягкая лежанка вроде вытянутого дивана на полу без ножек и иного дерева, высокая спинка, просторное место для сидения, вмещающее не меньше десяти-двенадцати человек. Для большего удобства лежали квадратные подушки, рядом несколько круглых низких столиков, где были кувшины с местным вином, фрукты на блюдах, поданная жареная лань, намешанные салаты и так далее. В округе имелись еще одноместные мягкие сидения, ширма для переодевания и даже стойки для одежды. Местная девушка принесла поднос с трубками для курения с некой дурманящей, веселящей травой. На удобном сидении находились гости и сам хозяин, предлагая угоститься всем, чем пожелают. Следом в шатер вошла зрелая женщина в балахоне и завела пять молоденьких смуглянок, в основном в коротком топе и юбке либо же блузе. Преемник позволил гостям выбрать любую понравившуюся и провести приятно время. Делать можно всё, что душе угодно прямо здесь, а если вдруг захочется уединения, то рядом стояли иные шатры. Алексу не привыкать, он без сомнения принялся щупать и тискать выбранную девушку, Рональд же попросил одну подождать его в соседнем жилище, а Бен, по милостивому разрешению хозяина, выбрал себе две, давно мечтая осуществить желание сразу с парочкой женщин. Раздались звуки приборов, началась трапеза, после питьё вина и курение трубки с пусканием густого дым по всему шатру, словно окутал туман, а затем уже присоединилось всё остальное в виде утех. Трава впрямь дурманила, придавала некой возвышенности, бодрости и веселья.

По приезду гостей Кэти сообщила о словах Марии про сегодняшнее отсутствие Рональда в доме, так как местная заранее поняла, куда и зачем соберется новым днем глава семьи. Присев на диван, Лиони ответила:

– Тем легче будет осуществить задуманное…

Джим уже был в курсе липового письма о хвори, однако крайне опасная затея сестры сильно настораживала.

– Ты намереваешься провернуть такое дело… а вдруг кто-то узнает или сама миссис Клиффорд тебя поймает, – тревожно рассуждал парень.

– Мария поможет. В доме только кислолицая, охранники находятся позади в другом жилище, а смуглянку вовсе садят на ночь в погреб, – толковала Лиони, получив некоторые наводки от Кэти после общения с местной.

Вступила не менее взволнованная хозяйка:

– Мария будет ждать сразу с наступлением темноты, ключи от погреба есть только у Ребекки, поэтому ей нужно будет их добыть… Планируется взять тогда, когда та будет принимать вечернюю ванну.

Руки Джима похолодели, ладони мокли от одной только мысли.

– Братец, тебе придется вернуться домой, а я останусь тут якобы присматривать за хворающей миссис Браун. Так и передашь скверной главе в лице миссис Гамильтон, – поведала сестра.

– Лиони, признаюсь честно, ты меня впрямь ошеломляешь своей рискованностью и смелостью наряду с добросердечием, – вдруг похвалила Кэти.

Девушка чуть улыбнулась.

– Если есть возможность, то мы должны помогать друг другу, – вымолвила она в ответ.

– Но сестренка! Как сказал тогда приближённый к правителю помощник, мы не всегда имеем возможность кому-то помочь… Сейчас, мне кажется, именно тот случай… – пытался отговорить встревоженный Джим, протирая лоб платочком.

Лиони в очередной раз вспомнила Шаслэ и почему-то подумала, что на ее месте он бы обязательно помог. Вскоре в дом постучал кучер семьи Гамильтон, сообщая о надобности возвращения пока светло, и уже снял лошадь миссис Браун из упряжки. По итогу Джим вынужден уехать, однако перед этим убедительно попросил сестру отправиться с ним и бросить затею; Кэти же не вмешивалась, и если девушка передумает, то она, конечно же, поймёт. Упорная Лиони, настроенная на спасение юной бедняжки, осталась непреклонна.

Таким образом, по наступлении сумерек девушка взяла бинокль и свисток, ее поехал сопровождать кучер хозяйки. Ожидалось сделать всё быстро и лишь забрать местную. Кэти дала наставление, что главное вернуться целой и невредимой самой. Лошади привезли двойку к обители Клиффорд; солнце уже село, отбрасывая последние неяркие лучи; среди деревьев было вовсе темно как ночью. По договоренности, пара выехала сразу к левому домику, где погреб, с его тыльной стороны. В центральном самом большом виднелся свет, двери закрыты. Мария пока не пришла; Лиони подошла к погребу для проверки, но оказывается, что замок открыт и внутри никого не нет.

– Быть может, еще в доме прислуживает, – предположил шепотом кучер.

Девушка сказала ждать ему здесь за домом, сама же решила подкрасться туда к свету. Осторожно добравшись, она подняла голову в одно из окон столовой – там вроде бы пусто. Тогда пошагала к другой стороне, где спальня хозяев; окна закрыты ставнями, имеющими горизонтальные щели, вот только дом стоял на сваях и полноценно заглянуть с земли возможности не было, но спасительнице это крайне необходимо. Поэтому пришлось подняться на веранду и подойти очень близко. Внутри было освещение, постель расправлена, на ней возлегала Ребекка в кружевном ночном платье и накидке сверху. Волосы ее распущены, взгляд холодный и надменный с ноткой гнева. Из уст раздавались слова:

– Я знаю, куда он ездит… Неужели ты думала, я настолько наивна… Вы, молодые сучки, всегда будете желанным объектом для кобелей до самой их смерти, даже старость не помеха. Вот взять сдохнувшего отца… всё бегал за юбками, а приехав сюда, и тут нашел себе развлечения… получил поделом, правда весьма жёстко, даже не предполагаю, что послужило такой его смерти… – в конце, махнув барственно рукой, она приказала: – Подай королеве вина!

И тут в поле зрения Лиони попала юная смуглянка, ползущая на четвереньках, будто собачка, и наливающая на тумбочке напиток. На ее шее ремень, за который взялась Ребекка. Подглядывающая тихо ахнула, закрыв рот ладонью. Подтягивая юную на кровать, хозяйка с ухмылкой смотрела и взяла бокал. Притом на местной абсолютно не было одежды, полностью нагая с щупленьким телом и очень маленькой грудью; длинные черные волосы распущены. Вошла поникшая Мария, неся на подносе кусочек сладкого пирога. Дама вдруг сделала презренное и одновременно ухмыляющееся лицо, и спросила женщину:

– Тебе нравилось спать с отцом Рональда?

Местная опустила глаза, тихо ответив:

– Да, моя госпожа.

– Хм, думаю, ты врёшь, – заявила Ребекка. – А вот дикарка призналась, что не хотела, когда мой муж уложил ее в соседнем доме… Я раньше тоже не хотела его, но куда деваться, если за тебя всё решили…

Ребекка явно выплескивала всё свое уязвление и переполняющую ее ненависть. Допив бокал вина, дама показала Марии забрать, а когда та намеревалась выйти, то вдруг повелела:

– Я хочу, чтобы ты осталась. Раздевайся!

Местная затревожилась, попробовала отговорить, но Ребекка настояла и воскликнула во всем повиноваться королеве. Пока Мария робко снимала балахон, ее взор уловил лежащие на столе неподалеку ключи.

– Вы не хотите съесть пирог… – вымолвила скромно она, так как ей это было очень нужно, лакомство посыпано неким ядом, вызывающим плохое самочувствие.

– Заткнись! – возгласила с остервенением Ребекка. – Садись на кровать и начинайте игры друг с другом! – заставила она.

В процессе хозяйка давала наставления вроде укусить, сильно ущипнуть и даже ударить, затем спустить руку вниз и там тоже быть грубой подобно бешеному животному. Сумасбродная хозяйка очевидно испытывала наслаждение от унижения других, теша свое самолюбие и не востребованность как женщина у своего мужа. На глазах Марии проскальзывали слезы отчаяния, как и у смуглянки совместно с болью от резких вынужденных движений. При этом Ребекка с оскалом тянула ее за ремень на шее и удушала. Лиони мысленно металась от увиденного ужаса и желания помочь. Первым пришло в голову бросить что-нибудь в окно… она снова спустилась вниз и, найдя камушек, так и сделала, стукнув по деревянной ставне. Однако это не сработало, Ребекка не услышала в порыве своей дикости и заставила женщин издавать звуки стона, а смуглянке даже скулить и гавкать. Это очень забавляло ее, издавался колкий смех. В таком случае суетливая Лиони пробежала под домом и, спрятавшись за лестницей, свистнула в свисток. Это помогло остановить произвол, Ребекка отпустила ремень и встала с кровати, подходя к окну, пока, пользуясь моментом, Мария показала смуглянке бежать. Обессиленная юная направилась в сторону выхода, но госпожа успела заметить и ринулась вслед, будто коршун за добычей, где у лестницы схватила за волосы и рьяно принялась трепать, вцепившись ногтями прямо в лицо. Лиони уже было решилась вылезти и помочь, но вдруг позади Ребекки оказалась Мария и, отвлекая на себя ее внимание, столкнула вниз. Хозяйка не успела сообразить и с грохотом покатилась по ступеням, оставшись неподвижно лежать лицом в землю. Из-за лестницы вышла шокированная Лиони, руки ее затряслись. Мария показала скорее убегать им двоим, а сама смело стояла на месте. Из пристройки спешили вооруженные охранники и с секунды на секунду увидели бы происходящее. Смуглянка потянула Лиони за руку в сторону леса, но девушка сообразила и повела к лошади позади погреба. Добежав, они с тревогой не обнаружили ни кучера, ни коня. Лиони искала глазами, пытаясь рассмотреть в темноте; по ее мнению, он не мог просто взять и уехать. Один из охранников имел при себе факел и начал приближаться, догадываясь о нахождении беглянки. Внезапно раздался некий характерный звук, словно птичий крик. Чужеземка не поняла, а вот местная вдруг уловила и тут же потянула ее правее вглубь. Из-за широкого дерева появился силуэт, следом к Лиони кто-то прижался сзади и закрыл ей ладонью рот.

– Это я, не волнуйся и не кричи, – произнес Шаслэ.

Перепуганная девушка согласно покивала, мужчина велел им оседлать его лошадь и немедленно уезжать.

– А как же ты? – прошептала озабоченная Лиони.

Шаслэ направил на нее серьезный, властный взгляд, даже во мраке четко показывающий о надлежащем требовании, не оставляя шансов оспаривать. Смуглянка снова потянула за руку, и они отъехали дальше. Лиони уже не видела, что там происходило, таким образом, девушки вернулись к дому Браун, ведущее место занимала местная, хорошо ориентируясь даже в темноте. Возле крутился огорошенный кучер, суетливо и эмоционально что-то объясняя хозяйке. Кэти отвлеклась от безудержной речи слуги, увидев впереди приближение черной, как ночь, лошади и нагой наездницы с ремнем на шее. Ахнув, дама приложила ладонь у сердца и пошатнулась от ужаса. Когда кучер увидел Лиони, то принялся объяснять, как услышал сначала шорохи и отъехал вместе с конем девушки дальше, затем донесся свист и голоса охранников, он не знал, что делать, куда идти, и поэтому отдалился вглубь леса, где едва не заблудился. Кэти велела закрыть рот трусливому мужчине, бросившему молодых женщин в беде, и отвести неизвестного, блестящего на лунном свете длинногривого красавца в конюшню. Шокированная хозяйка сняла с себя черную накидку, прикрыв ею смуглянку, следом расстегнула пояс, освобождая тоненькую шею с оставшимися там красными и синими пятнами. Служанка Глэдис промыла все имеющиеся у местной ссадины и царапины, особенно на лице, надела на нее сорочку, накормила и уложила спать на выделенную кровать среди иных слуг. Долго не могла успокоиться и Лиони, руки тряслись, дыхание было отрывистое, Глэдис принесла успокаивающий чай из тех трав, что оставил Джим. Кэти понятливо молчала первый час, выкурив пачку сигарет и дав время прийти в себя. В итоге девушка поведала всё, что увидела сама и даже про внезапное появление помощника правителя, чем, собственно, поразилась больше всего, ведь откуда ему было взяться именно в то время, именно там…

– Это его статный конь? – уточнила Кэти.

Лиони покивала, задумчиво утонув в своих мыслях о нем и его поступке, а точнее, всех спасительных поступках. Ночка выдалась тяжелая, сон долго не приходил.

По возвращении Бена около полуночи Джуди уже находилась в постели. Мужчина вел себя громко, топал, стучал предметами, затем вовсе потревожил жену, веля налить ему воды для умывания. Когда впоследствии он упал спать, девушка ощутила посторонний запах вроде цветочного парфюма или же масла, чем пользовались обычно женщины, при сём пахла и его рубашка каким-то куревом.

Наступило утро. Заполошный кучер миссис Браун прибежал с первой вестью, что черный конь пропал, а на его месте осталось лишь это… В приподнятой руке он держал сандалии. У них была плотная снаружи, но мягкая внутри сплошная подошва, впереди имелась красочная тканевая широкая полоса в несколько сшитых слоев для держания пальцев, сделанная в виде бантика, притом красиво украшенная бусинками, далее от данной части выше шли подобные веревки, но более узкие, перекрещиваясь и затягиваясь вокруг щиколотки. С наружной стороны ткань везде была декорирована цветными красивыми зёрнами бус. Кэти едва не поперхнулась чаем, услышав и увидев. Только что вышла разбитая от плохого сна и перенапряжения Лиони с собранным комком волосом.

– Кажется, это некий намек, но, судя по размеру обуви, вряд ли мне или кучеру, – изрекла уверенным тоном хозяйка, поглядывая на реакцию.

– Может, смуглянке… – предположил слуга.

– Вы правы, ей сейчас нужнее, – подтвердила Лиони, искренне переживая.

Кэти вздохнула.

– Девочка моя, ей уже предоставили всё, что нужно, – утвердила дама с ноткой упрека, вслед показала кучеру передать сандалии девушке.

Лиони приняла вещь и любопытно рассмотрела, трогая пальчиками бусинки. Вчера во время беготни из ее туфли выпал заживляющий листик, и ранка вновь натерлась, а у этих завязки шли таким образом, что не касались больного места.

– Смотри-ка, и размер в самый раз! – навеселе сказала Кэти, улыбнувшись, когда Лиони обулась.

За окном раздались звуки, к дому спешно подъезжал Алекс и его подчиненный охранник. В гостиную как раз пришла смуглянка с подносом каши для своей спасительницы, начав с утра пораньше помогать по своему желанию служанкам, так как Глэдис не стала ее будить и дала возможность отдохнуть. Вновь вбежал кучер и шепотом, с выпученными глазами поведал о приезде мужчин. Кэти быстро среагировала и четко дала веление скрыться Лиони и смуглянке в спальне. Выйдя на крыльцо, дама сделала удивлённый вид.

– Чем обязана в столь ранний час? – деловито спросила она, приподняв голову.

– Мэм, простите за беспокойство, нам неудобно вас тревожить, но дело серьезное, – начал ведать Алекс верхом на лошади. – В доме Клиффорд вчера случился инцидент, после которого выяснилось, что сбежала их юная прислуга дикарка. Мы объезжаем всех в ближайшей округе и выясняем, вдруг ее кто-то видел или что-то слышал…

– С чего бы мне слышать то, что происходило в доме Клиффорд, он не так уж близко, – с уверенностью в голосе ответила миссис Браун. – Мне ничего неизвестно.

Алекс понятливо покивал и уже намеревался уехать. Лиони в сей момент присела под окном в коридоре на пути к гостиной и осторожно выглянула сквозь ставни.

– А мисс Уоллес все еще у вас? Я слышал, она заночевала, – неожиданно поднял голову с вопросом Алекс.

– У меня конечно. Спит. Что еще ей делать в такую рань… – и сейчас также твердо заявила дама без колебаний.

Мужчина еще раз извинился и уехал. Убедившись в отсутствии охранников, Лиони вышла в зал. Кэти возвратилась.

– Ну и какого рожна они ищут бедную девочку!? – выдала в порыве негодующих эмоций хозяйка.

Дыхание Лиони вновь участилось, одолевала тревога.

– Значит с Ребеккой всё в порядке, скорее всего… – рассуждала она, бегая взором по полу в размышлениях.

– Как говорят, такие ни черту, ни Богу не нужны…

Позади выглядывала местная с поникшим видом.

– Не бойся, деточка, я тебя не отдам в их лапы, – уверила Кэти, смотря на юную.

– А что же будет с Марией… – тревожилась Лиони.

Смуглянка сделала робкие шаги ближе и вдруг изрекла:

– Мария жертвовать себя ради меня… Мария давать им магия и сводить с ума старик… Они все иметь черное внутри себя и быть очень плохими, ей было трудно быть «гаорана» для них… Мария есть моя старший сестра.

Дамы едва ли не в голос ахнули. По просьбе миссис Браун, Лиони попыталась объяснить, что такое «гаорана» (колдунья, шаманка). Ожидание Джима показалось вечностью. Сначала он посетил дом Клиффорд и только после прибыл к Кэти якобы с проверкой здоровья. Уже на лестнице сестра кинулась с расспросами, вид парня был испуганный, волнуя еще сильнее. По приходу в гостиную он наконец вымолвил:

– Что там было вчера? У Ребекки сломана рука и ушиб всего тела, в том числе головы…

Лиони сразу вмешалась:

– Этого следовало ожидать! Они в курсе, почему она упала?

Джим слегка растерянно кивнул.

– О, Боже… И что же с Марией?

– Я не знаю, я ее не видел, я помогал хозяйке, она так громко кричала от боли, мне даже самому стало плохо…

Сестра ахнула, но не из-за кислолицей.

– Мария должна была быть рядом и обслуживать, а если ты ее не видел, значит они с ней что-то сделали…

– Там не только с ней кто-то сделал… – намекнул парень, сглотнув слюну.

Лиони внимательно слушала. Брат продолжил:

– Там неподалеку нашли труп их охранника, проткнутого чем-то острым насквозь…

Скорее всего, это именно тот, что шел за девушками по пятам. Получается, его мог убить только Шаслэ… Рональд подумал на Марию или ее каких-либо подельников из племени, Бену показалось странным, уж больно умелое убийство, тот даже не успел выстрелить или издать иные звуки, а Алекс вовсе задумался, ненароком вспомнив то выдвижное копье, которым проткнул кудрявую…

Вскоре Лиони оседлала подаренную ей лошадь, а Джим свою, приехав без экипажа, дабы быстрее оказаться в доме Клиффорд, на что миссис Гамильтон сегодня согласилась, дама была вчера против только из-за мадам Браун.

Когда Алекс и Бен покинули обитель друга, Рональд притащил в спальню страдающей на кровати жены Марию с завязанными руками и спросил, как любимая хочет, чтобы поплатилась дикарка. Ребекка велела сначала выпутать у нее всю историю, куда могла сбежать мелкая дрянь, ведь уже ясно, что точно не в свое племя. Рональд согласился, хотел отвести Марию в амбар, но супруга сказала оставить здесь и сделать всё при ней. Обозленная и кипящая ненавистью госпожа сама придумывала женщине виды пыток, для чего супруг позвал одного из охранников. Сначала бедняжку били до разбитого лица, потом обливали кипятком по велению опять-таки Ребекки, но стойкая местная ничего не выдала, а про убийство тем более не знала. В конце хозяйка приказала подвесить ее в амбаре вниз головой и оставить без пищи и воды. Она правда еще попросила мужа сломать ей руки, но он не стал этого делать. Ему хватило кипятка и оставленных ожогов, вызывающих неприятное чувство. Приведя в амбар, хозяин вдруг повелел тихо и быстро казнить местную вместо обещанного жене, а когда направился на выход, то заметил выпавшую из кармана шаровар Марии некую плетеную вещицу с рисунком, которую решил забрать.

Лиони тревожили множество вопросов, особенно о местной и убийстве охранника… По поводу второго ощущения были двоякие… Шаслэ вновь помог и спас, и, возможно, ему пришлось убить… хотя с другой стороны – он мог просто уйти, зачем нужно было так поступать? Миссис Гамильтон сетовала и причитала о случившемся; ей было невероятно жаль дорогую Ребекку, пострадавшую от рук этих мерзких дикарок, дама также надеялась, они получат сполна за совершенное зверство. Сама же Ребекка велела найти смуглянку во что бы то ни стало. Право, Лиони было весьма трудно делать спокойный вид, будто ей ничего неизвестно. За совместным ужином она старалась быстрее поесть и уйти, к тому же плохо спала прошлой ночью, что отразилось на лице: под глазами были круги. На нее посмотрела сидящая сегодня напротив на месте Ангуса, который еще не спускался и принимал массаж от местной, Изабель и вдруг обратилась:

– Лионелла, как прошла ночь?

Девушка сразу подняла взгляд и немного напряглась.

– Всё в порядке, спасибо, – ответила, держа себя в руках.

Отвлекся от трапезы и Джим, ненавязчиво слушая.

– Хм… – раздался звук удивленной усмешки миссис Гамильтон, вид показал недовольство.

– Значит, хворь уже прошла? – спросила Изабель.

Ее слова не очень понятны… какая же преследуется цель…

– О, да, сегодня утром миссис Браун гораздо лучше.

Френсис переглянулась с подругой, обеих очевидно напрягало общение гостьи с неотесанной мадам, хоть Изабель и вовсе не знала ту женщину, лишь идя на поводу у грязных сплетен.

– Интересно, как там мисс Уоллес ночевала в столь маленькой лачужке, где всего одна спальня и в той занимает место молодой дружок… – грубо острила миссис Гамильтон, манерно поправляя волосы. – У нее даже нет охраны от дикарей…

Изабель поддержала тихим хихиканьем, вслед пожаловалась:

– Кстати, о дикарках. Что-то в последнее время они вправду отбились от рук, вам так не кажется? Взять нашу, как ее там имя, Нюм… последний инцидент в моей спальне был неприемлем, она смела мне хамить самым низким образом…

Френсис понимающе кивала и в поражении округлила глаза.

– Я обязательно поговорю об этом с Беном, – уверила она.

Старший сын также пока не спускался к ужину, отдыхая у себя.

– Думаю, в такой ситуации дикарке будет мало просто выговора, как сделал до этого главный слуга, когда я пожаловалась на ее хождение в сорочке… – подбивала с задетым самолюбием и внутренней враждой Изабель.

– Я совершенно согласна! – сразу заявила миссис Гамильтон.

Из кухни слова супруги Джима слышала сама Нюм, серьезно прищурившись в размышлении; затаилась злоба. По просьбе той же дамы смуглянку теперь не пускали в столовую, когда там она, а также ей запретили входить в ее спальню. Лиони всё сложнее становилось переносить скверных женщин, раньше девушка, как и брат, даже не думала, что у Изабель такой неприятный характер. Позже к Джиму в рабочую комнату пришел Бен с обращением дать ему что-нибудь от мелких ранок вроде царапин, показав на спине с обеих сторон у лопаток несколько тонких полосок словно от ногтей. Парень, конечно, догадался, кто мог таким образом поцарапать, но не смел озвучивать, а вот сам хозяин вдруг усмешливо выдал: «В диком месте дикая штучка… Кто бы мог подумать, какая будет жара…» – вспоминая проведенное время сразу с двумя девушками, где одна из них в порыве страсти и нанесла «увечья». Джим натянуто улыбнулся, после просмотра сообщил, что завтра предоставит одно хорошее средство.

Утром он с сестрой поехал в лесок для сбора тех самых листьев «хона». Лиони, узнав о спине Бена, пришла в негодование, ей вновь стало жаль несчастную Джуди, которая всё терпела. По пути от дома девушка вдруг уловила мимолётный силуэт среди деревьев впереди. Показалось, это был местный мужчина и, безусловно, сразу подумалось о Шаслэ, что даже кольнуло в сердце, грудь волнительно заколыхалась, ладони взмокли. Предвкушая желанную вопреки всему встречу, она дернула поводья лошади, поехав быстрее отстающего брата, который решил слезть неподалеку и осмотреть траву. Оказавшись в лесочке глубже, Лиони пешком походила, делая вид будто просто бродит. Однако через мгновение ей навстречу вышел совсем не тот, кого ожидала… В метрах семи-восьми возле дерева стоял мужчина – друг любовника Катарины, что подходил к девушке в ландо и облизывал свои губы. Сложилось ощущение о его слежке то ли за домом, то ли лишь за данной чужеземкой. Его черный взор пробежался по ней снизу-вверх, при этом глаза чуть расширялись словно в некой жажде, следом он неожиданно засунул руку в шаровары и начал там двигать, с улыбкой смотря на ошарашенную Лиони. На подобное отравительное действие она ахнула, охватили испуг и неприязнь, вдобавок мужчина вовсе вытащил свой причиндал, потрясывая в зажатой ладони. Когда последовали шаги ближе, остолбеневшая до этого девушка сдала назад и ринулась бежать к лошади, а затем спешить к брату. Ей вдогонку раздались слова на ломаном языке: «Не убегать, я знать, вы любить это». Оказывается, друг местного, по совместительству любовник Катарины, рассказывал, что прежде, чем начались их отношения, при первой встрече женщина велела ему показать своё достоинство, дабы убедиться в его приличном размере, и уже потом, когда ее все устроило, дала согласие на близость, из чего данный местный сделал вывод о таком же желании подруги Катарины, ведь голубоглазая Лиони ему приглянулась. Джим насобирал листьев в сумку и, увидев заполошную сестру, произнёс:

– Ты что, привидение увидела или каких хищников?

– Скорее второе! – эмоционально ответила она. – Братец, давай быстрее… – поторопила, оглядываясь назад. Никогда прежде ей не доводилось видеть подобный стыд… от одной мысли возникало отвращение.

Парень повесил сумку на лошадь и вдруг обратил внимания на странную обувь сестры, получив правдивый ответ; девушка не сомневалась, кто единственный мог ей такое подарить. В комнате Джим надавил из листьев сок и понес Бену. Дверь открыла Джуди, немного удивившись, ведь еще не разглядела никаких царапин у мужа, однако с натянутой улыбкой вынужденно приняла и поблагодарила.

По прошествии дней мысли Лиони никак не отпускал Шаслэ, сердце желало его увидеть… Сейчас был бы очень кстати милый Маю с весточкой. Однажды она вдруг утром проснулась со странной идеей, совершенно внезапно пришедшей в голову, словно кто-то свыше подсказал… Искательница приключений надумала сделать легкий кораблик, положить туда записку и оставить в водоеме. По итогу кораблик из бумаги не вызвал доверие; в сей момент с улицы раздались стуки топора, в окно Лиони увидела, как двое местных рубили некое растение под вид широковатого бамбука, но не полностью полого, а имеющего заполненные части ствола; они без напряжения перекладывали сразу помногу, что говорило о легкости растения. Рисковая девушка подошла к мужчинам и попросила отрезать ей круглую небольшую часть; они любезно выполнили. Предмет получился похожим на чашу, имея дно и углубление сверху, куда была положена записка со словами: «Я хочу поблагодарить вас за подарок и помощь. Я очень признательна. Лиони». Затем рядом вставлена палочка с намотанной нитью. Следующим этапом осталось закрепить на эти самые нитки яркие цветы для привлечения внимания. Увлекшись поделкой, Лиони в итоге собрала целую икебану, обложив цветочками еще и вокруг углубления. Для очередной помощи девушка намеревалась позвать с собой брата, но на стук ей открыла дверь Изабель и недовольно сообщила, что сейчас ее супруг занят в ванной комнате, а после будет занят с ней. Честно сказать, намек был мало похож на любовный, скорее снова намечалось ссора или неприятная беседа. Сдаваться и отступать Лиони не привыкла, поэтому отправилась к водоему сама уже после обеда, когда солнышко начало уходить на закат, надеясь быстро вернуться и не увидеть никого нежеланного. У берега со стороны, где пара встретилась прошлый раз, девушка присела и, привязав нитку к крепкому растению, поставила поделку плавать рядом и покачиваться от легкого дребезжания водички. Вскоре она благополучно вернулась домой.

Новым днем Бен и Алекс вновь поехали к Рональду. Перед его домом сегодня устроено собрание, а точнее, разбирательство. Вынесен прямоугольный стол, куда присели господа чужеземцы, рядом стояла охрана. Привезли преемника вождя на своем сидении, по его же велению привели ближайшего родственника Марии, а именно ее родного брата, у которого взялись выпутывать информацию. Мужчина уверял, что совершенно ничего не знает, с ним ни Мария, ни смуглянка не общались уже долгое время, затем обмолвился о родственных связях с юной в том числе. Ему стало очень тяжело и больно, когда он узнал о казни Марии, о чем Рональд демонстративно озвучил преемнику, якобы так и должно быть после столь ужасного поступка по отношению к супруге. Мясистый преемник согласился, однако некоторые соплеменники не поддержали, молча не довольствуясь беспределом. Он также поведал, что его люди ищут по мере возможности юную беглянку и деться ей все равно некуда, либо же просто умереть в конце концов. Тогда серьёзный и решительный Рональд велел принести ее труп, если будет так, ну а ежели окажется жива, то тем более. Ожидался выход местного пожилого лекаря, осмотревшего труп убитого охранника, что должен был сделать вывод о смерти и тому подобное. Не спеша встав напротив стола, старик вымолвил:

– Придать смерть не наш…

Бен сморщил лицо в непонимании, потребовав разъяснить. Пришлось вмешаться покрасневшему преемнику, грубо тряхнуть лекаря за морщинистую худую руку своей толстой ладонью и разузнать сначала на своем языке. При словах старика и сам преемник округлил маленькие заплывшие глаза.

– Ну! – торопил несдержанный Бен.

Следовал несмелый ответ от местного главы:

– Он сказал, человека придали смерти не наши люди, наши непричастны.

– Тогда кто? Те голые дикари? – расспрашивал Рональд. – Кто-то должен поплатиться за убийство!

По круглому лицу преемника потек пот, окутывали волнительные размышления.

– Нет, вряд ли они, – произнес он. – Лекарь почувствовал нечто странное… присутствие высшей силы…

Бен закатил глаза от услышанного бреда. Старик, жестикулируя, что-то заговорил.

– Он сказал, что приложил руку на рану и она дрогнула, словно ее проткнули тоже…

Господа переглянулись. Лекарь начал нервничать и трясти в воздухе ладонью; преемник гневно приказал ему сгинуть с глаз долой.

– Так он врач у них или какой чокнутый шаман? – спросил Алекс.

– Да черт его знает, – ответил Рональд, недовольный ситуацией.

Внезапно вмешался помощник преемника и озвучил:

– Это сделать кто-то из другого племя… Искать там…

– Он ведет к тем маскам… – догадался Алекс.

Рональд сомневался.

– На кой черт им было бы это нужно?.. Тем более приходить сюда и убить лишь одного… убили бы тогда всех… Нет, это сделал кто-то, кто помогал беглянке, и, скорее всего, все-таки братец…

Спустя мгновение хозяин вдруг вынес вердикт:

– Не знаю как, но ты должен найти виновного и выпутать информацию, я думаю на него, – показал рукой в сторону местного. – Каким образом это будет исполнено – решайте сами.

Преемник согласился, кивая. Затем разбирательство на сегодня закончилось.

Каждый день Лиони невольно ждала любую весточку, часто выглядывая в окно или прогуливаясь неподалеку. Захотелось съездить к водоему посмотреть, на месте ли послание. Оказавшись наконец там, девушка обнаружила лишь ниточку, привязанную к растению, а самой поделки не было, возможно, оторвалась от ветра и уплыла либо вовсе перевернулась… Опечаленная она вернулась обратно, на сей раз ее заметил Алекс, покуривая возле амбара.

– Мисс Уоллес, не стоит ездить одной дальше видимости дома, – крикнул он.

– Всё в порядке, я не далеко.

– Сомневаюсь, что не далеко, и повторюсь, что не стоит, опасно.

Лиони охватило недовольство, и, повернувшись лицом, она дала тонкий ответ:

– Мистер Фаррел, не стоит курить возле сухого деревянного амбара – опасно… – отвернулась и ушла.

На дерзость он ухмыльнулся, имея при себе пока неподкрепленное фактами подозрение на скрытное поведение сей особы, ведь до него дошел слух о зачем-то запряженной в тот день лошади миссис Браун, когда девушка якобы не знала, что решит заночевать у Кэти… Войдя к себе, Лиони бросила шляпку на кровать, от дуновения которой что-то отлетело на пол. С другой стороны лежал такой же сверток бумаги как прошлый раз принес Маю. Изумленно ахнув, девушка на выдохе присела и сразу развернула. Внутри написан следующий текст:

«Слова благодарности приняты, а действием может стать завтрашний полуденный приход с еще более красивым цветочным изделием».

Значит, Шаслэ всё-таки нашел поделку с запиской, что не могло не удивлять и одновременно восторгать, ведь признаться, Лиони не возлагала больших надежд, идея была спонтанная и весьма утопическая, чтобы именно желанный человек вдруг пришел на то место и нашел именно ту вещь… Как иголка в стоге сена. Однако это произошло каким-то чудесным образом… В охваченном энтузиазме девушка поспешила добыть подобный круглый растительный срез. Те старые уже отвезли на стройку нового дома, поэтому нужно было срубить снова. Буквально влетев в рабочую комнату брата, она воскликнула:

– Джим, ты умеешь работать топором?!

Парень вздрогнул.

– Ты меня напугала, едва снова не пролил чернила… – сказал он, повернувшись. – Не думаю, что прям умею, но можно, конечно, попробовать… А что, собственно, нужно? Чего на сей раз задумала моя авантюрная сестрица?..

Лиони поделилась, потом они вместе пошли на улицу с торца дома, где росли бамбуковидные растения. Джим уверен, для него не составит труда, да и самому интересно, поэтому направился до жилища охранников и попросил топор. Право, они удивились, но дали. «Странный какой-то доктор», – сказал один. Парень начал рубить, а точнее, пока только вкривь и вкось ломать стволы. В свое окно процесс увидел Алекс, громко захохотав. Из сада услышала Джуди и решила подойти. На ее вопрос, Лиони честно ответила о желании сделать красивую поделку, а на продолжительный смех Алекса подняла голову и чётко сказала:

– Раз уж вы умелец, то лучше бы помогли, больше было бы пользы…

– Ничего, ничего, я справлюсь, – уверил запыхавшийся Джим, махая головой, дабы приподнять сползшие на нос очки.

Творческая Джуди заинтересовывалась возможными изделиями из данного растения. В ее голову сразу пришли разные идеи, которыми она поделилась с подружкой, вдохновляя еще сильнее. Лиони охватило воодушевление. В итоге вспотевший и уже теряющий силы «лесоруб» наконец-то умудрился срубить несколько вполне пригодный и ровных стволов. Джуди сорвала немного больших и длинных листьев с бананового дерева неподалеку, где плоды пока еще были мелкие и зеленые, а предыдущие спелые были использованы поваром для десертов, также она собрала разные извилистые веточки, а Лиони резные и иные листики с цветами. Для закрепления на круглом срезе использовались любые мелкие острые палочки под вид зубочисток, в том числе они сами. Девушки сели на пол в комнате Лиони, обложились разными предметами: ножницами, ножичком, нитками и так далее. Джуди по итогу создала интересную икебану из цветов в окружении веточек и листьев, а подружке помогла сделать более красочную, использовав в основном цветы как букет на основе и даже вокруг нее; вырезанные звездочкой листики украшали кое-где между цветов либо с краю, вдобавок длинные узкие полоски от банановых листьев свисали вниз. В целом выглядело очень красиво и ярко. В процессе работы подружка поделилась с Джуди, для чего решила заняться данной деятельность, на что последовала хоть и тревожная, но всё же радостная реакция. Конечно, Лиони не могла рассказать про помощь той ночью со смуглянкой, поэтому сослалась на предыдущие и показала подаренные сандалии. Джуди впрямь изумилась, красота и одновременно удобство обуви вызвали большой интерес.

С нетерпением дождавшись полудня в назначенный день, девушка поехала к водоему. В сей раз она не опоздала, остановившись возле того же места, где оставляла иную поделку. Погода стояла с переменной облачностью, пальчики водили по освежающей водичке, в отражение виделись белые кучевые облака. Ее задумчивость прервало внезапное появление в воде лица Шаслэ. Случайно ахнув, Лиони повернулась, мужчина присел рядом.

– Я совсем не слышала, как вы подошли, – с придыханием сказала она.

Он улыбнулся.

– Кто мы? – шутливо уточнил. – Я пришел один.

– О, я понимаю, просто непривычно называть малознакомого человека на «ты», – робко оправдывалась Лиони.

– Ааа, вон как. А я уже было подумал, в записке ты хотела поблагодарить нескольких… – вновь произнес на юморной нотке Шаслэ, время от времени двигая бровью или сразу двумя с приподниманием.

Такие его движения совместно со словами вводили девушку в смущение, кажется, она выглядела немного нелепо, либо же это просто часть его характера – некая игривая острота.

– В таком случае полагаю, пора познакомиться поближе, чтобы стало возможным называть друг друга на «ты», – вдруг добавил он с веселостью на лице. – Когда в вашем мире люди переходят на неофициальное обращение?

Лиони немного задумалась.

– Ну… по-разному… В основном это близкие люди вроде родственников, супругов или друзей… – пыталась толковать с легкой сомнительностью.

Шаслэ покивал и спокойно, но уверенно высказал:

– Первое уже быть не может, до второго тоже пока не близко, тогда возьмем последнее – станем друзьями.

Речь показалась и вроде бы забавной, и в то же время почему-то вновь смущающей. От девушки последовала легкая улыбка.

– Хорошо, – робко вымолвила.

Мужчина перевел взгляд на поделку и, расплывшись в умиленной похвальной улыбке, утвердил:

– Очень красиво и талантливо, я изумлён.

Щечки Лиони ненароком покраснели подобно ягодам барбариса. Она подвинула ближе к нему, словно намек на подарок в знак благодарности, однако Шаслэ не торопился брать и пояснил:

– Обычно женщины не дарят мужчинам цветы за некоторыми исключениями, но есть такие места, куда они приносятся. Я покажу.

– О, извини, я не знала, – оправдалась Лиони.

Мужчина обратил внимания на ее сандалии и снова улыбнулся. В них были видны ее маленькие тонкие пальчики с ухоженными ноготками, а порой большой палец невольно накладывался на второй, например, от волнения или эмоций, словно реагировал и поддерживал хозяйку. Девушку же постигли воспоминания случившегося, лицо выказало печаль, бровки свелись.

– Что произошло в тот момент, когда мы уехали? – решила разузнать она.

Шаслэ отвлёкся от наблюдения ее ступней и, сделав стойкое, непоколебимое выражение лица, без сомнения ответил:

– То, что должно было…

– Тот охранник был убит, это сделал ты?.. – задала вопрос и одновременно тревожилась от дальнейшего ответа Лиони.

Он хоть и смолчал, но стало определенно понятно, голова его отвелась вперед со взором вдаль. Охватил некий испуг, Лиони против воли часто задышала, полагая, кем может являться ее теперешний друг… Однако Шаслэ возвратил взгляд и сдержанно объяснил:

– Если бы я его не устранил, он бы обязательно всё рассказал… Он тебя видел…

Девушка ошеломленно округлила глаза. Мужчина вразумительно добавил:

– Видел и намеревался выстрелить…

Лиони пока не знала, что сказать, потерянного водя взором; в довершение всего Шаслэ вдруг произнес:

– И вообще, они мне не нравятся, плохо себя ведут…

На такое девушка пришла в себя и весьма смело высказала:

– Тогда устранил бы всех там…

– Не исключено.

После слов Шаслэ, взяв поделку, начал вставать и, сменяя трагизм позитивом, предложил:

– Идем, прокатимся.

Настырная Лиони догнала и дополнила:

– Они убили Марию, то есть вторую местную служанку… Ты ничего об этом не знаешь?

Мужчина приостановился, на его лице стало заметно огорчение.

– Не знаю и мне очень жаль слышать… – на смену сочувствия пришла мимолётная грозность, он о чем-то подумал.

Вероятно, ему сильно не по нраву происходящее на их земле. Вскоре пара выехала на полянку, спустившись с большого бугра; в левой стороне вдоль склона, где оказалась когда-то Лиони, располагалось то таинственное место с высеченным в скале большим человеческим лицом. Перед ним тот же мелкий водоем, вокруг разложены цветы. Рассмотрев фигуру вблизи, Лиони пришла в изумление. Детали лица, больше напоминающего мужское, выполнены весьма искусно и аккуратно. Шаслэ опустил ее изделие на воду, чуть отошел и, присев, поклонился головой в землю, руки опустил возле себя. Потерянная девушка совершила похожее, но не до земли.

– А что это такое? – решила она поинтересоваться.

– Это некто вроде самого главного отца… высшая сила…

Лиони удивлена.

– То есть Божество?

– На вашем языке так… – пояснил мужчина.

Пытливая девушка вновь посмотрела на изображение, после задала еще вопрос:

– А он выглядит так же, как и мы, люди?

Шаслэ заулыбался.

– Нет, у него нет тела, оно ему не нужно за пределами этого мира… – ответил он вроде бы понятно, но все равно оставляя легкое сомнение у собеседницы.

– Но ведь изображение в виде человеческого лица…

– Так людям легче воспринимать…

Лиони покивала и вдруг полюбопытствовала:

– А может ли Божество принимать обличие человека?

– Да, если ему нужно…

Ответ поразил чужеземку, даже не подозревающую о подобном ранее.

– Значит, для вас это место имеет большое значение?

– Не только для нас… Для всех, просто не все это понимают. Это сакральное, магическое место, эта вода обладает силой, например, целительства, – просветил мужчина.

Девушка вдруг вспомнила хворающую лошадь, ее мысли быстро подтвердились.

– Именно этой водой я напоил твоего коня в лесу, – сказал Шаслэ.

Неподалеку показались двое местных, приближаясь. Чужеземка заволновалась.

– Не переживай, всё в порядке, мы просто проведем положенный обряд, – уверил Шаслэ и встал.

Встретив своих, он взял у одного из них тот округлый музыкальный инструмент и, вернувшись, присел согласно характерной мужской позе возле девушки, положив ударный на ноги. Лиони ненавязчиво разглядывала металлический предмет, имеющий необычный оттенок и сочетающий в себе всевозможные краски на темном фоне, словно плавное круговое слияние. Остальные заняли места подальше перед водоемом, взяв щипковый и короткую флейту.

– Божество любит музыку… – произнес с ноткой умиления Шаслэ для девушки и произвел первые звуки.

Нельзя не любить музыку, особенно столь прекрасную, звучащую от столь талантливого музыканта. Лиони смотрела на его касающиеся поверхность ладони, невольно растворяясь от наслаждения будто под гипнозом. Каждый сладкий звук, умело добывающийся с помощью его пальцев, буквально завораживал, губы сами разомкнулись, а сердце выскакивало из груди, хоть дыхание ее и было вполне спокойным. Она перевела взгляд выше надетой светлой безрукавной туники, медленно дойдя до лица в профиль: глаза его были опущены, состояние умиротворенное и немного сосредоточенное на игре. Частью собранный волос с помощью завязок порой колыхался от ветерка совместно с покачивающимися круглыми серьгами и даже порой с длинными черными ресницами. В этот момент околдованная Лиони точно поняла, что ее тянет к мужчине, чувства охватывали, пуская по телу приятные мурашки. Ощущения были абсолютно новы, ничего подобного она не испытывала раньше, отчего невольно возникал страх… но это будет позже, а пока звучала музыка, разум отдыхал. Заглядевшись пристальным взором на руки Шаслэ, она не заметила, как он навел на нее слегка прикрытые услаждающие глаза в расслабленном, однако о чем-то размышляющем состоянии, а когда обнаружила, то смущенно отвела голову, мужчина же показал мимолётную затаенную улыбку. Музыка приносила удовольствие всем, а значит и Божество оценит. По окончании игры Шаслэ спросил:

– Тебе понравилось?

Лиони воодушевленно возжелала высказать все свои эмоции, передать ему каждое чувство, охватившее разом, однако сейчас не смогла такого сделать, ведь они просто друзья и тем более совсем малознакомые. Вызволить наружу свои желания и выглядеть неприлично девушка никак не могла себе позволить, слишком большое сказалось на ней влияние привычного общества, где даже просто лишний взгляд расценивался осудительно. Поэтому, резко вдохнув воздуха, она тихо выпустила и скромно ответила:

– Очень понравилось. Замечательная музыка.

«И руки», – вдруг, сама того не ожидая, подумала.

А мужчина внезапно вымолвил:

– Что ты сказала?..

Глаза Лиони испуганно расширились, тело сковалось.

– Ничего, – крайне растерянно произнесла.

Он понятливо покивал, отвел голову и, кажется, что-то заподозрил, но ведь девушка лишь подумала, и никто не мог слышать мысли…

Время подходило к вечеру, солнышко уже не светило столь ярко. Второй местный также привез с собой некую квадратную коробочку, сплетенную из листьев растения, в которой лежали цветы и небольшие фрукты, а в центре керамическая мини тарелочка со свечой, политой ароматическим маслом; при горении исходил приятный цветочный запах. Данная коробочка была поставлена перед самой фигурой. Мужчины обратили внимания на поделку и весьма удивились, спросив на своем языке, кто сделал. Шаслэ же ответил совершенно незнакомым словом или словами «мѐри-му̀сса», на что последовала улыбчивая и даже хихикающая реакция, но очевидно с добрым настроем. Лиони повела бровками в непонимании и запомнила.

– Спасибо за еще один чудесный день, мне пора, – сказала она, встав.

Последовало поднятие Шаслэ.

– Доберешься сама? – уточнил он.

Та покивала, ведь уже была здесь. Храбрость и смышленость чужеземки впрямь изумляли мужчину. Он недолго посмотрел на нее и предложил:

– Через день у нас намечается мероприятие, я приглашаю тебя с братом.

Лиони уже села верхом.

– О, с превеликим удовольствием, – ответила, но дополнила: – С твоей стороны будет любезным в таком случае встретить нас возле вашей территории, ибо охранники не очень приветливы…

– Скажите, что вы ко мне и я вас жду, – предложил мужчина.

Однако Лиони это не устраивало, она и так сама приезжала несколько раз, а там вовсе чужая территория и вооруженные люди. Голова ее чуть поднялась с показом важности или, точнее, своенравности.

– Прости, но я уже сказала своё желание… – озвучила она и, попрощавшись, поехала.

Шаслэ посмотрел вслед задиристой особе, определённо вызывающей у него интерес своей не только особенной внешностью, но и неприступным поведением, глаза его вновь слегка прикрылись, будто в мысленном искушении с пробужденным чувством вожделения.

Только будучи наедине в комнате, Лиони присела и, обдумав, начала осознавать всю ценность поступка мужчины той ночью… За ужином произошел неприятный инцидент: Изабель попала в тарелку мелкая косточка, отчего дама едва не лишилась зуба и вдобавок поцарапала десну. На просьбу Джима в спальне показать ранку, супруга не согласилась, считая неуместным заглядывать ей в рот. Вместо этого она попросила стакан виски или рома, дабы обеззаразить полость, вот только Джиму такое не очень понравилось, коли существовали более подходящие лекарства, например, тот же сок листьев «хона». За случай досталось повару, который в свою очередь клялся и уверял, что вытащил все косточки до мелочей и такого просто не могло быть… однако жёсткая миссис Гамильтон велела лишить его жалования.

По наступлении долгожданного дня Лиони тщательно выбирала платье, остановившись на светлом с коротким рукавчиком. Часть волос заколола гребнем, остальные волнистые отпустила. Сегодня миссис Гамильтон и Изабель отправились навестить больную Ребекку, тем спокойнее было за трапезой, где присутствовали только Джуди и Джим. Парень сильно волновался о поездке к местным, у него даже задергался все тот же глаз. Намеченное мероприятие, по словам Шаслэ, должно начаться после обеда; примерно в это время пара поехала. В задние двери их глазами проводила Джуди, глубоко вздохнув. Когда гости оказались перед территорией местных, их встретили вооруженные люди в тех же масках и вновь настороженно разглядывали, сильно тревожа Джима. Один вовсе приблизился с арбалетом в руке, но под маской было не видно его лица и состояния. Лиони не довольствовалась, остановив лошадь и наблюдая. Брат пытался объяснить причину приезда простыми словами и случайно поставил ударение имени Шаслэ на «э», на что охранник начал явно негодовать, покачивая указательным пальцем. Внезапно его окликнул второй у деревьев, откуда появился сам приближенный помощник правителя на черном коне. Ему каждый местный совершил неспешный поклон головой с легким наклоном тела вперед, последовало незамедлительное разъяснение ситуации с показом на чужеземцев. Безулыбчивый, но сдержанный Шаслэ сделал два маха кистями рук от себя на всех окружающих охранников, веля таким образом отойти или вовсе уйти. Тот, который стоял возле гостей, также сдал назад без лишних слов. Лицо Лиони невольно постелила улыбка, значит мужчина выполнил ее желание и встретил. Она первая дернула поводья, подъезжая ближе; брат догнал.

– Прошу, – сказал Шаслэ, приглашая вглубь и загадочно взглянув на гостью.

Состояние его стало более расположенное и приветливое. Сегодня на нем отсутствовала верхняя одежда, крепкая мужская грудь была нагая, имелось шейное украшение в виде подвески с изображением ладоней на веревочке, а над ними некое лицо. На ногах темные шаровары; волос собран в низкий хвост с дополнительной завязкой у конца. Возле дорожки, ведущей к знакомым высоким воротам, они передали лошадей местному помощнику и пошли внутрь.

– О, если позволите, то я бы хотел когда-либо переговорить с вашим лекарем, поделиться, так сказать, секретами медицины, а точнее, узнать новое от вас, например, чем лечили Аарона… – обратился по пути взволнованный Джим.

– Я скажу, чтобы ее позвали, – любезно согласился мужчина.

Идя вдоль сада по левой тропке, парень первым заметил в той самой просторной каменной беседке впереди танцующую девушку, что столь сильно завлекла. Сегодня она и вовсе сразила простого Джима, рот его ненароком открылся. На ней очередная ярко-оранжевая броская юбка в складку, расширенная к подолу, наверху топ чуть выше пупка на тонких бретельках с вырезом «лодочкой», внизу окаймлен белым ажуром, сам же был приятного молочного окраса; при поднятии ее рук подмышками заметны темные волоски, чего чужеземец никогда не видел у женщин кроме своей жены, так как ходить с открытыми плечами у них нельзя; обнаруженное ввело его в краску; пышные кудрявые волосы до поясницы частью объемно собраны в верхний пучок, позволяя лицезреть остальную «копну», развивающуюся в танце совместно с качающимися громоздкими золотыми серьгами. Юбка ее летала от кругового движения, где можно было мельком ухватить смуглые ножки выше щиколоток, ручки с пальчиками красиво и узорно извивались в разные стороны, изображая множество ходов вроде округлого солнца, переходящего в волны или плывущие облака, затем чуть расширенные пальчики шли к лицу, то обводя его, то словно поглаживая и тому подобное, что не описать словами. Джим однозначно никогда ничего такого не видел, даже отец не брался описывать танцы народов, ибо слишком сложно для передачи на письмо. Однако выглядело впечатляюще, невозможно отвести взгляд, отчего гость даже случайно оступился. Рядом с ней чуть позади синхронно танцевала вторая девушка, на вид постарше, и очевидно уступала некой простотой, преподнося себя без энтузиазма в отличие от вдохновенной партнерши. Левее на подушечках располагались две женщины зрелого возраста, одна из них весьма хорошо сохранилась и даже чем-то похожа на незнакомку, только длинный нос ее был узкий без выпуклости и глаза словно чуть зауженные. Они похлопывали в ладоши, с улыбками наблюдая. Неподалеку играли три музыканта; тот же следующий по пятам за девушкой мини оркестр. В танце она начала совершать поворот вокруг себя, направила сцепленные ладони в район лба, чуть прикладывая, и вдруг повернула голову с устремленным взором на гостя; губки слегка поджимались, не позволяя выказать широкую улыбку. Увидев приближение людей, музыканты прерывали игру, женщины встали с намерением уйти; танцовщицы прекратили, а та самая сделала шаги ближе к краю беседки и, встретив Шаслэ, внезапно повисла на его шее, игриво болтая ногами. Лиони пришла в шок, сердце было готово выпрыгнуть, равно как у Джима. Мужчина обратился ко второй молодой и на своем языке попросил позвать лекаря. Что интересно, ни та, ни эта не показали уважительного приседа, словно близкие или равные по статусу люди. Лиони незаметно дернула брата за рукав рубахи, шепча уехать; у нее пропало всё настроение, стало ужасно не по себе.

– Подожди, так невежливо, ведь я уже попросил об услуге… – тихо ответил парень.

Тогда характерная девушка намеревалась покинуть место сама и разомкнула уста поведать, но тут успел сказать Шаслэ, повернувшись вместе с веселой местной, мягко, словно котёнок, облокотившейся на его плечо.

– Пока есть время перед мероприятием, вы можете пройти и угоститься нашим напитком из ягод, сестра сейчас принесет.

Девушка задорно ринулась с места и побежала. Словно камень с души упал, Лиони в очередной раз почувствовала себя нелепо. В итоге троица присела возле фонтана в большом зале, из правого выхода вскоре появилась сестра, неся поднос с керамическим, узорно украшенным кувшином и стаканами под вид чаш. Щечки Лиони невольно горели, никак не отпускало смущение от своих мыслей. Разлив напиток, сестра поставила первому брату, затем гостье и последнему гостю, заняв в конце место напротив, возле Шаслэ, присев на подогнутые ножки. Джим глотнул, облизал губы по окончании и бодро изрек:

– Ммм, очень вкусно, как раз для утоления жажды в самый раз… и прохладный.

Напиток был не слишком сладким, имел красноватый оттенок.

– Похоже на морс, – произнесла Лиони с легкой улыбкой.

– Морс… – вдруг забавно повторила местная и захихикала, игриво опуская тело на брата справа.

Гости не поняли, тогда Шаслэ пояснил:

– У нас есть такое слово, означает болезнь или болеть, только звучит с нашим акцентом… – улыбался.

Тут и Джиму стало смешно, парень внезапно захохотал, но быстро сообразил и прекратил.

– Арон морс! – громко на юморной ноте выдала местная.

Поначалу Лиони не поняла, однако вскоре догадалась.

– Аа, вы имеете в виду Аарон… То есть Аарон болеет…

Та указала на нее ладонью в подтверждение.

– Аарон морс… – тихо повторил Джим и его вновь одолел смех.

– У нас также есть похожее слово на твое имя… – сообщил Шаслэ, смотря на гостью.

Она заинтригована, вспомнив забаву Нюм, когда они познакомились. Мужчина озвучил:

– Лиоми – это мышка, а если сказать лат-лиоми, то получится зверёк мышка, – поджал губы, дабы не рассмеяться.

Местная также закрыла ротик ладонью в потехе. Гостья повела бровями вроде бы в неловкости, но одновременно забаве.

– Ну что ж, значит мышь… – негромко согласилась.

Однако Шаслэ поправил:

– Нет, не мышь, а мышка, если просто мышь, тогда «лѝом» и вовсе не похоже на тебя… то есть твое имя, – в конце позабавился.

– Ааа, так-то лучше, прям вылитая я, – тоже пошутила девушка.

Среди беседы Джим неожиданно для себя набрал побольше воздуха и вмешался:

– А как же вас зовут? – осторожно указывая двумя ладонями на местную.

Девушка показала на себя пальчиком словно в подтверждение и следом поделилась, а парень тут же озвучил:

– О, как интересно! У̀ти прям как наше умиленное выражение ути-пути, – однако после речи резко замолк, полагая об очередной сказанной глупости.

Его голову также посетили мысли сравнения с уточкой. Но девушка отрицательно покрутила головой и, посмеявшись, четко исправила:

– Не У̀ти, а У̀тти… – плавно жестикулируя рукой с чуть расставленными пальчиками словно в своем танце.

Шаслэ решил растолковать:

– Из наших уст звучит не просто как одно слитое слово, а будто два, мягко разделяясь буквами «т», Ут-ти… понимаешь?

Джим в сомнениях, правда покивал и тут же попробовал сказать:

– Ут-ти…

– Почти, только сильно не разделяй, это все-таки слово, а не слова.

После речи парень все время пытался мысленно произносить необычное имя.

– А значение у него есть? – поинтересовалась Лиони.

Воодушевлённая У̀тти оптимистично рассказала:

– Это значит птица.

«О! Ну точно уточка», – сентиментально подумал Джим, расплывшись в невольной улыбке, не поддающейся сдерживанию. «Хотя в этих краях есть очень красивые яркие пернатые, прям как она», – продолжал размышлять. Лиони же сделала для себя вывод о имени малышки Лат, что, оказывается, значило зверёк, видимо, мелкий; вслед за юмором нахлынули горькие воспоминания… Из выхода прямо, откуда в первый раз появился Шаслэ, сейчас вышел некий довольно молодой мужчина лет тридцати пяти. Выражение его лица безулыбчивое и даже немного напряженное, будто чем-то недоволен, судя по всему, гостями… Внешность была в целом нормальная для мужчины, глаза правда мелкие и словно чуть суженные, соответственно, в его случае невыразительные хоть над ними и возвышались весьма пышные черные брови, нос достаточно длинный и крупный, с легкой остротой на кончике, в профиль же четко заметно его выпуклость, губы приличные, верхняя очень узорная, хорошо выведенная, что придавало обаяния, а вот широкая, вытянутая форма лица с массивным подбородком, наоборот, забирала, указывая на грубоватость; уши имели большую мочку с продетыми серебряными ромбовидными серьгами; рост его был высокий, телосложение очень крепкое или, лучше сказать, плотное, про таких еще говорили «здоровый как бык», то бишь ни сколько стройный, с красивыми мускулами, сколько именно мощный, с широкой шеей, руками и грудью, покрытой светло-коричневой безрукавной туникой; однако в фигуре пока ничего лишнего, тело подтянутое для своей структуры; черный гладкий негустой волос ниже плеч был разделен на ровный ряд и собран в низкий хвост. Имелось украшение под вид недлинных бус, только вместо круглых – вытянутые горизонтальные трубочки в несколько рядов, между ними серебряные вставки; на правой руке выше локтя темный рисунок, похожий как у Шаслэ, вероятно, нестирающийся. При его появлении Утти отвлеклась и совершила неспешный кивок головой в знак приветствия, Шаслэ же просто взглянул, чуть повернувшись в правую сторону. Опустили головы и гости, следуя местной; охватило волнительное чувство. Выглядящий серьезным мужчина молча проходил мимо, затем умеренным тоном с зовом обратился на своем языке к Шаслэ. Тот спокоен, в хорошем расположении духа, встал и, сказав несколько слов сестре, пошел вслед. Когда мужчины ушли, Утти поведала:

– Джим мочь остаться тут, потому что прийти лекарь, а мы мочь погулять.

Как раз по коридору, ведущему из беседки, приближалась улыбчивая старушка, держа по ходу руки за спиной, видимо, для удобства. На ней темно-вишневые шаровары, покрытые сверху запашной юбкой, и светлая туника с длинными рукавами, при сём вышитая узорами; в ушах наблюдались золотые небольшие серьги висюльками. Похихикивая, старушка присела характерно мужской позе и, оказывается, вполне могла изъясняться на языке гостей. Из выхода, где «столовая», появилась знакомая помощница – встречающая, уточнив, ничего ли больше не хотят присутствующие; ей дружелюбно дала наставление Утти принести еще напитка и что-нибудь из сладкого. Лиони сделала вывод, что женщина не член семьи, а вроде слуги, но без тягости или тем более унижений. Следом Утти предложила гостье прогуляться, получив положительный ответ. Местная задорно подскочила и пронеслась мимо сидящего Джима, вдохнувшего ее остаточный цветочный аромат, случайно донесшейся благодаря дуновению от бега. Девчушки вышли в сад, прошлись вдоль пустых открытых беседок, Лиони нечаянно обнаружила тот голубой красивый цветок с белой серединкой, блестящий на солнце, и решила вставить в прическу.

– Тебе идет, твои глаза как цветок, – высказала Утти, улыбаясь. – Твой брат тоже имеет глаза как цветок, – вдруг дополнила и поджала свойственно себе губки словно в игривом смущении.

Гостья поблагодарила, затем решила поинтересоваться:

– А тот строгий мужчина, что позвал Шаслэ, кто?

Оживленная Утти залезла в беседку, позвав подружку спрятаться от солнца, и ответила:

– Камѐр – наш старший брат.

Лиони присела рядом.

– Понятно. Значит, ты, должно быть, самая младшая?

– Ага. Камер, Шаслэ и последняя я.

Следом местная неожиданно предложила пойти к ней домой, где можно было умыться. Лиони крайне любопытно, сразу же последовало согласие. Путь повел вперед от беседок мимо сада, а также шатра, выделенного для раненого Аарона, стоящего подальше от тропки, по которой шла пара. Местность утопала в зелени и красках, возвышались большие деревья, пели птички, доносился аромат цветов. Данная огромная территория имела ограждение в виде стен, куда внутри входили, оказывается, жилища семьи Утти, помощников и тому подобное, пока неизвестное гостье в связи с разбросом домиков по разным местам. Лиони с интересом рассматривала окружение, в мыслях желая увидеть дом Шаслэ. Подружка жила в просторном шатре квадратного вида на опорных столбах, что напоминало беседку, покрытом светлой тканью, пол в ее жилище был каменный. За счет белой ткани внутри было светло и очень уютно: впереди у «стены» стоял самый настоящий диван с объемной спинкой, но без подлокотников, а деревянное обрамление присутствовало только снизу, сразу упираясь в пол, не имея ножек. Сидение довольно жесткое, но покрыто мягкой бордовой тканью, на нем лежали маленькие подушки штук шесть или больше. Перед диваном низкий круглый столик из дерева со стоящей лампой в виде цветка, где внутри зажигался огонь, узорная подставка была из серебра; возле располагалась чаша из засушенного твёрдого плода, в ней цветочки и ароматическая свеча. Находилось и напольное сидение вроде круглой мягкой плюшки, похожей на ту, что была в шатре Аарона. Слева неподалеку от довольно длинного в полный рост дивана – деревянная ширма, состоящая из мелкой рисунчатой сквозной резьбы, из-за чего можно видеть силуэт переодевающегося. Там же за ширмой, как оказалось и удивило гостью, выход в маленькую пристройку с целью гардеробной, где стояли многоуровневые стойки и даже сооружены тканевые полочки на перекладинах для разной одежды. Если вернуться назад в основное жилище, то справа от парадного выхода можно было увидеть напольное овальное зеркало, но не в целый рост, а меньше, поэтому нужно пододвинуть сидение-плюшку и присесть. Возле зеркала деревянный аккуратный мини комод с выдвижными ящичками для красок и украшений, ручек он не имел, что заменяли округлые выемки вверху ящичков. По другую сторону – стойка с кольцами для нескольких факелов. Напоследок гостья обнаружила еще один выход в конце справа, напротив гардеробной, по совместительству неподалеку от дивана, который таким образом стоял между. А там ванная комната, если можно так выразиться; на полу стояла каменная чаша для умывания, имеющая отверстие слива; рядом кувшин, затем необычное приспособление для мытья тела, где вверху приделан сосуд под вид того же кувшина, но большого размера, от него висела веревка, при дергании которой сосуд немного опускался и оттуда текла вода, в свою очередь она по своей некоей технологии бралась из пристроенной позади каменной емкости примерно в пределах двух метров высотой с набранной водой. Вода лилась прямо на пол, сливаясь в отверстие возле данной емкости. К тому же здесь был и туалет: каменный круглый верх, переходящий в, так сказать, ножку, ведущую в пол и куда-то дальше, видимо, внизу сооружен некий накопительной бак; сверху лежала каменная крышка, отчего в закрытом виде выглядело словно обычное сидение. В целом система не особо понятна гостье, однако изумила. Обе данные примерно квадратные пристройки или же продолжения дома также на опорных столбиках покрыты идентичной тканью, входы украшали повешенные светлые шторки, служащие закрытием от возможных глаз свидетелей при наличии гостей. Сама ткань, несмотря на оттенок, очень плотная и непромокаемая, присутствовали специальные крепления к полу, столбам и вверху, дабы не пострадала от ветра или иного. Утти любезно предложила помыть руки и лицо после жаркого солнца, и сразу повела гостью в ванную. В ту самую чашу она налила воды из кувшина, предварительно заткнув сливное отверстие. Для умывания вода бралась дождевая или же из земли, на улице почти у каждого жилища или между несколькими, если они рядом, стояли деревянные либо керамические емкости для набора, а также оборудованные колодца. А вот чтобы наполнить емкость для мытья всего тела, уже приходилось постараться и поносить воду, чем зачастую занимались помощники, однако такого количества хватало на несколько раз либо даже больше. Восторженная Лиони присела на подогнутые ноги и умылась, для рук Утти поделилась специальным твердым округлым куском моющего средства на основе трав и жира, вдобавок на дополнительной низкой полочке стояли различные масла, перемолотый порошок для зубов, некое жидкое моющее средство и так далее… Вытерев лицо и ладони предоставленной хлопковой тканью, девушка прошла мимо заманчивого туалета, ощутив от него, что ее поразило, некий аромат, словно внутри что-то налито или же положено, судя по всему, в целях устранения неприятного запаха и ускорения разложения отходов. Утти спала на своем диване, застилая его на ночь простыней и покрывалом, которые по утру обычно убирались в гардеробную, стиркой белья у них занимались женщины помощницы, увозя либо к реке, либо к колодцам.

– У меня тоже есть своя помощница, она живет подальше, – поделилась местная, присев на расстеленный легкий узорчатый коврик в виде круга, а гостью усадив на плюшку.

Балуясь, Лиони забавно подпрыгивала на мягком сидении.

– Удобное! – похвалила на веселой ноте. – А ты сама не делаешь никакую работу?

– Я тоже делать, у нас все делать что-то полезное, – пояснила новая подружка. – Но я не стирать постельное белье или мыть, потому что в семье правителя такое не должно быть…

Гостья перестала резвиться, пораженно округлив глаза.

– Что ты имеешь в виду? Я думала, Шаслэ помощник правителя…

– Ну да, это тоже, ведь он его младший сын…

Лиони вовсе едва не упала с плюшки. Получается, все трое дети правителя… Только сейчас она подумала, что они чем-то похожи, старший правда с более грубой внешностью, нежели младший, а вот сестрица как раз слегка напоминала старшего, но со своим женским уклоном; например, ее нос или глаза… Из гардеробной вдруг выбежал зверек, под вид Маю, только почти полностью черный, за исключением белой части на грудке. Он по-хозяйски обнюхал чужеземку, затем залез на плечо Утти. Это был ее питомец так же, как у Шаслэ, и жил он там, откуда выбежал, внутри ему постелено и насыпана еда.

– Разве они не живут на деревьях? – полюбопытствовала Лиони.

– Эти ручные, приучены с детства, но я отпускать его в природа и деревья.

– Как интересно… – растрогалась гостья, поглаживая указательным пальчиком по мягкой шерстке. – У вас у всех есть такие зверьки?

– У многих. Мы также использовать птицы для передачи писем. Мой Та̀йки порой не доносит или теряет, у Шаслэ самый смекалистый.

Девушка вновь вспоминала тот день знакомства с Маю и всё остальное, связанное с необычайным мужчиной. Вскоре девчушки направились на мероприятие. Выйдя из шатра, Утти показала пройти налево, затем снова левее, то бишь не в ту сторону, откуда пришли. Таким образом, они подошли к высокой стене, однако, что поразило, имеющей открытый выход; местная пояснила, что, несмотря на ограждение, любой человек из их общества может сюда прийти с каким-либо вопросом или желанием, только, конечно, благим, а стена лишь показатель, чей здесь дом, не закрытый от иных соплеменников. Данный выход вел вглубь территории, нежели тот для гостей, располагающийся неподалеку от окраины. Здесь уже имелись разные узкие и широкие для повозок тропы, разбросанные повсеместно. Ориентироваться в лесочке пока было сложно, гостья здесь впервые. Кое-где на деревьях висели кольца с факелами для ночного видения пути. По итогу пара вышла на полянку, там повсюду располагались дети разных возрастов, кто-то сидел, другие стояли или бегали. Впереди подальше взгляд Лиони поймал сидящего Шаслэ, возле него группа детишек примерно от шести до тринадцати лет. Мужчина с улыбкой забавлял ребят, показывая некие фокусы и пошучивая, отчего среди них возник, можно сказать, веселый ажиотаж. Он показал в приподнятой руке живого дергающегося червячка, следом поднес ко рту и будто положил туда и съел. Лиони пораженно ахнула. Дети схватились за голову, кто-то подобрался ближе и пристально рассматривал. Засмеявшись, Шаслэ вдруг высунул язык, одновременно раскрывая ладонь, где был тот самый живой червячок, а во рту, естественно, ничего. Наблюдая, гостья испытывала наплыв чувственности, его нагая красивая грудь влекла, взывала прикоснуться рукой и погладить; его чарующая улыбка и мягкие губы наводили на вожделенные мысли о блаженном, сладком поцелуе в одновременных страстных объятиях… Дыхание Лиони невольно стало более учащенным и глубоким, разум затмевался, а тело словно покачивалось. Внезапно обратилась Утти:

– Тебе жарко или плохо?

Гостья всеми силами попыталась прийти в себя, возвращаясь из некоего охватившего плена, и с придыханием ответила:

– Всё в порядке.

Местная странно улыбнулась, предложив присесть на маленькие подушечки; рядом присоединился одухотворенный Джим, суетливо пихая блокнотик в карман брюк.

– Сегодня столько всего узнал… – эмоционально, но тихо произнес, поглядывая на завораживающую девушку после сестры. – Очень приветливая и добрая старушка по необычному имени Ку̀са любезно проводила сюда, – поделился он.

Потеха среди детей продолжалась, теперь Шаслэ дал в руку ребенка камушек, тот зажал его и через мгновение камушек оттуда исчез. Забавно охнув, малыш пришел в полное недоумение, как и остальные. Фокусник провёл за его ушком и якобы достал предмет, вновь показывая в ладони. Право, тут и Лиони не поняла, как он такое сделал… Вслед в его руке оказался тот самый голубой блестящий цветок… Настороженная девушка потрогала свою прическу и вдруг не обнаружила вставленный ранее. Недолго покрутив пальцами растение, Шаслэ увел руку куда-то вбок, а когда девушка опустила глаза на свои ноги, то совершенно неожиданно увидела цветок, лежащий уже у нее. Подобный фокус или вовсе магия застал врасплох, ошеломленный взор устремился на мужчину. Он внезапно поймал ее очи, пристально смотря какое-то мгновение, в которое его взгляд заметно изменился с простого задорного на обольстительный с легкой поволокой, уже не обыденно зреющий, а словно ласкающий, мысленно распаляющий, прожигая насквозь… В такие моменты, уже немного знакомые Лиони, ей хотелось или убежать прочь, или теперь броситься в его объятия… Удивительно для нее самой, но она невольно отвечала некой взаимностью… поддавалась и буквально растворялась в его глазах, благодаря исходящей из них необъяснимой силе или невидимой овладевающей ею энергии, которая била через край наполненной до верху чаши, подразумевающей предельный эмоциональный и физический накал… Такого рода чувства заставляли испытывать удовольствие даже на расстоянии без телесных касаний, от чего внизу под платьем девушка внезапно ощутила наплыв жара и даже появление влажности. Тихо ахнув, она была вынуждена отвести взор и отвернуть голову. Ситуация крайне смутила, холодеющий разум закричал от испуга. В этот момент Джим наклонился через сестру к местной и интересовался о мероприятии.

– Сегодня правитель давать детям всё хорошее, удачу, здоровье, ум и остальное, – поделилась Утти, чем не особо помогла чужеземцу, он все равно не понимал.

В правой стороне подальше Лиони заметила бодрого Аарона в окружении четырех девушек, весело о чем-то рассказывающего и даже корчившего рожицы.

– Вижу, парень уже здоров… – произнесла она с ноткой осуждения.

– Да, завтра он идти домой, – сказала Утти.

Мимо забавляющего чужеземца проходил зрелый мужчина и, недовольно посмотрев, со взмахом рукой велел местным уйти, на что они сразу подчинились и встали. Многие другие также безулыбчиво и напряженно смотрели на всех иноземных, перешёптываясь между собой. Грустный Аарон остался один, но вскоре обнаружил своих, решив подсесть.

– О, это вы… – обратился юноша к Утти. – А я вас помню, вы приносили воду… Очень признателен, – поблагодарил с видимой симпатией на лице.

Джиму не по нраву, против воли одолевало странное ревностное чувство, которое он всячески пытался прогнать. Некоторые взрослые захлопали в ладоши, и дети послушно разбежались по местам. Шаслэ уже исчез из поля зрения. Ребята сели в круг, точнее, кругом, первый состоял из самых маленьких, второе кольцо вокруг первого занимали постарше, третье, соответственно, самые старшие лет двенадцати-тринадцати. В таком положении образовалось довольно много кругов, рассредоточившихся по всей поляне. Подростков получилось больше, нежели малышей в наименьшем кольце. При этом у них в руках была веревочка, идущая от первого ребёнка по кругу и так далее по всем трём, соединяющая абсолютно всех на поляне. Данным образом, как пояснила Утти, это и есть единство, подразумевающее мир. Лиони впрямь поразилась. На территории появился пожилой худощавый старичок лет семидесяти пяти, его седой длинный волос собран в хвост с дополнительным продеванием через завязку, морщинистая грудь нагая, на шее серебряная подвеска, изображающая скрещенные ладони, на ногах темные шаровары, мелкие ступни босые. Каждый присутствующий, в том числе и взрослые, пришедшие на мероприятие детей, совершили ему неспешный поклон. По объяснению Утти, данный пожилой являлся их духовным наставником и учителем. Следом должен был выйти сам правитель. Лиони взволнованно ожидала встретить лидера, возникали пугающие мысли, вдруг он будет против появления чужеземцев… В лучах солнца вдалеке по левую руку гостей наконец возник силуэт, шагающий без суеты, с умиротворённым настроем. Девушка увидела зрелого, хорошо сохранившегося мужчину с довольно подтянутой фигурой и приличным ростом, хотя ожидала совсем иное… у него была достаточно широкая форма лица с нормальным подбородком, глаза небольшие с чуть нависающими веками, характерными для своего возраста, на лбу морщинки, как и складки у среднего размера губ, брови черные пышные, что передалось и сыновьям, нос длинный, чуть островатый, но вполне ровный, не считая легких, опять-таки возрастных изменений в увеличивающуюся сторону; в ушах некие серьги под вид серебряного шарика на мочке, черный, без особой седины волос был распущен и колыхался за спиной, не обладая сильной густотой, отчего можно уверенно сказать, что у Шаслэ локоны самые красивые для мужчины. Выражение его лица благосклонное и сдержанное, характер, по словам Утти, твердый, но добрый, а поведение мудрое и справедливое. Надеты на нем светлые шаровары с опоясыванием на талии, откуда широкая часть ткани поднята вверх и перекинута через плечо, соединяясь вновь с поясом за спиной. При появлении правителя каждый человек опустил голову до земли, а скрещенные ладони внутренней стороной вниз держал около живота, обязательно навесу. Чуть позади с его правой стороны шел старший сын, слева младший, оба несли в руках серебряную весьма большую узорную чашу, наполненную, так сказать, святой водой или еще сакральной, заряженной положительной энергией и силой, что благоприятно повлияет на детей, исходя из верования. Духовный наставник присоединился, в руках обоих пушистая кисть с серебряной ручкой для разбрызгивания воды, нечто похожее на кропило. Подойдя ближе к сидящим в кругах детям, они немного разошлись по рядам, правитель макал кисть в чашу Камера, а наставник у Шаслэ. При разбрызгивании на всех детей произносились тихие речи. Хождение продолжалось некоторое время, пока каждый пришедший не получил надлежащее; сами же ребята сидели смирно с опущенной головой и ладонями как положено. Правда некоторые непоседы, кого уже полили водой, открывали глаза, шевелились и даже шептались. Правитель шагал не отвлекаясь, но когда почти поравнялся с сидящими неподалёку чужеземцами, то неожиданно перевел внимание и пристально, с задумчивостью посмотрел, заострив взор особенно на Лиони. Девушка ощутила смущение и сильно заволновалась, робко опуская глаза. Он прошел дальше. По окончании обряда на поляну вышли музыканты, в основном имели ударный, но не такой как у Шаслэ, а обычный, и щипковый с длинной широковатой шейкой. Во время музыки дети подняли руки вверх и, резво тряся кистями, начали бодро и звонко восклицать какие-то слова вроде «ам-ма» с добавлением звуков тянущейся буквы «и», следом «е», хотя понять совместное пение крайне трудно. Джим даже слышимо ахнул от неожиданности, когда ребята принялись голосить. После пения можно встать и веселиться. Музыкантов стало больше, влилась мелодичная флейта.

– Значит теперь у детей будет всё хорошо в дальнейшем? – поинтересовалась Лиони у Утти.

– Обязательно. Мы верить в силу, исходящую от всевышних, – четко ответила местная.

Гостья удивилась.

– Так он не один?

– Не один конечно… Отвечать за всё в мире было бы слишком сложно одному…

– О, как интересно… – изумилась Лиони.

– А куда ушел правитель? – спросил озабоченный Джим, водя глазами по округе.

– Отец уйти отдыхать, потому что он отдать много своей энергии другим людям, а сыновья идти провожать его.

Парень покивал, хоть и вновь не особо понимал, о какой вообще энергии шла речь… Духовный наставник же, наоборот, остался и принимал желающих, каждый мог подойти, присесть и послушать либо же задать вопросы. Такое показалось странным Лиони, ведь он тоже принимал участие в обряде и к тому же старше. Утти подскочила с места и начала пританцовывать, снова чаруя Джима и бросая загадочный взор. Аарон нагнулся к Лиони и прошептал:

– Честно говоря, полный бред… странные они какие-то…

Девушке не понравились его нелестные слова о тех, кто спас жизнь.

– В таком случае тебе следует скорее вернуться домой… – иронично ответила с явным намеком.

Парень не был обидчивым, умел воспринимать любую ситуацию равнодушно или же скрытно с показной улыбкой, ведь в его положении, живя с богатой зрелой дамой, терпение просто необходимо и первостепенно, ибо такого рода отношения подразумевают лесть, подмазывание и пропускание мимо ушей какого-либо негатива, как правило, зачастую изображая покладистость.

– Джим уметь танцевать? – вдруг задала вопрос Утти и игриво наклонилась к нему.

Ее пряди кудрявых локон скатились со спины и нечаянно упали прямо на ошеломлённого парня. Резко вздохнув, он задержал дыхание в окутавшей тревоге и взбудораженности, вдобавок вновь донесся приятный цветочный аромат, исходящий, видимо, от волос и тела местной. Со стороны к ней неожиданно обратился некий довольно молодой мужчина невысокого роста, даже ниже самой девушки, с воздушной вьющейся шевелюрой. Голова его задралась вверх в показанной деловитости, руки поставил на бока, что выражало тем самым недовольство. Девушка слегка взволновалась, сразу сделала шаг назад от Джима, однако не поддалась на зов и сообщила на своем языке о надобности проводить сначала гостей. Джим как раз зашевелился, намереваясь отправиться домой, так как уже много время и его наверняка потеряла супруга. Вежливо попрощавшись и поблагодарив за чудесный день возле главных высоких ворот, гости оседлали своих лошадей и поехали. Утти помахала рукой, напоследок пригласив их снова в любое время. Лиони расстроилась, что больше не увидела Шаслэ.

Дома, как оказалось, Изабель не сидела и не ждала мужа, а спала после утомительного дня, выпив у Ребекки вина. Вечером ее одолела жажда, графин оказался пустым и пришлось самой спуститься вниз, пока Джим работал в кабинете, изучая полученные рецепты. В столовой было очень слабое освещение, все жители уже отужинали на сегодня. Сонная Изабель, недавно продравшая глаза, зевнула и хотела пойти на кухню, но внезапно увидела справа от себя стремительное приближение по полу пушистого паука. Громко ахнув, она выронила и разбила графин; на шум в столовую вышла Анна. Дама закричала и оббежала стол, трясущейся рукой показывая в другую сторону.

– Там паук! Паук!

Бедняжка Анна и сама перепугалась, округлив глаза, но когда посмотрела, то ничего не обнаружила, не было его и под столом.

– Вы уверены, мэм? – решила переспросить.

На это дама разгневалась, называя служанку глупой.

– Конечно уверена! Я же не сумасшедшая! Налей мне воды в новый графин и принеси! – приказала в конце, а сама скорее пошла к себе.

По уходы Изабель в столовую вышла Нюм с веником убрать осколки. Местная присела и спокойно протянула руку к пауку, откуда-то вновь появившемуся, и, взяв в ладонь, затаённо ухмыльнулась.

Днем вернулся Бен после поездки к одному знакомому Рональда, а точнее, пока его помощнику, который отдал ему собаку для дополнительной охраны. Взрослый пес уже был обучен командам и натренирован, будучи весьма злым, чему поспособствовал предыдущий хозяин.

Как-то раз Утти сидела возле фонтана, рядом заняла место пришедшая из народа местная девушка, принеся с собой сшитое покрывало для правителя. Первым делом она спросила про чужеземцев, посетивших мероприятие детей.

– Кто это были?

– Это просто знакомые милые люди, их раненый друг был у нас, – спокойно ответила Утти.

Та покивала.

– А кто их пригласил в тот день? – вновь пытливо задала вопрос.

Вторая же умела уходить от нежеланных бесед, хитренько делая непонимающий вид, и быстро перевела внимание на красивое покрывало. Из большой беседки появился Шаслэ, пришедшая девушка по имени На̀лта сразу изменилась в лице со сосредоточенного на очевидно милое и улыбчивое с нотками влечения, пытаясь следовать образу Утти. Только у нее не особо получалось, потому что у той это заложено в характере изначально. У Налты приличного размера, достаточно выразительные карие глаза, хоть и ресницы непышные, как и брови; нос слегка напоминал пятачок: коротковатый, вверху узкий и не выделяющийся, а внизу чуть расширенный, словно вздернутый, но сравнение нельзя назвать плохим, в данном случае вовсе не портило, скорее своя особенность, к тому же ноздри и крылья аккуратные; на носу были мелкие веснушки, губки ее с намеком на пухлость, узорные, верхняя с четким сердцеобразным выведением, будто чуток приподнятая вверх; мягкий, узкий овал лица, не считая слегка вытянутого подбородка; кожа смуглая, волосы черные длинные, но жиденькие прямые; в аккуратных ушках мелкие золотые серьги на мочке под вид ажурного кружка. Локоны она сегодня распустила, перекинув большую часть на одну сторону; надето светлое платье балахоном почти до щиколоток с кожаным опоясыванием, декорированным бусинками; рукав длинный, расклешенный, плечи спущенные, показывающие открытую шею с характерными горизонтальными полосками вроде небольших складок, что являлось структурной особенностью тела, не имеющей связи с возрастом, так как особа очень молодая. В целом девушка не так проста, как хотела порой показаться некоторым людям, а имела при себе свои цели и желания. Налта встала вместе с покрывалом и начала показывать Шаслэ; на вещи вышиты красивые цветы и узоры.

– Думаешь, правителю понравится? – с улыбкой спросила она.

Мужчина похвально покивал и подтвердил. Девушка положила покрывало, сделала шаги ближе и, поглядывая на Шаслэ, произнесла:

– Я хочу и тебе сшить одежду. Позволь, я сделаю замеры для туники.

Налта достала из кармана специальную измерительную ленту и принялась обхватывать вокруг его нагой груди, затем мягко спустила ладони ниже на пояс и делала то же самое там, при этом время от времени поднимая симпатизирующий взгляд. Шаслэ же реагировал спокойно, не выказывал никаких эмоций, но следил за процессом.

– Готово. Может, прогуляемся? – предложила по окончании, однако тут же ухищренно добавила, не оставляя шанса отказать: – Или лучше проводи меня немного, что-то сегодня очень жарко, голова кружилась… – приложила два пальца к виску.

Мужчина, безусловно, согласился. Утти поджала губки, понимая, как женщина, хитринку Налты. По пути девушка радостно делилась, что научилась делать самые сложные стежки и вышивать всякого вида узоры, вслед спросила, можно ли ей украсить будущую тунику.

– Конечно. Уверен, будет прекрасно, – ответил Шаслэ с улыбкой.

– Ой, я тут недавно заснула за работой и укололась иголкой, вот… – показала безымянный палец правой руки. – Было так забавно, я встала и даже поначалу не сообразила, что в пальце игла! – засмеялась, отчего глазки ее сощурились в мелкие щелочки, что выделяло тем самым своеобразный нос, а сам смех был похож на беспрерывную икоту.

Шаслэ поддержал потехой, местная без стеснения взяла его за руку выше локтя обеими ладонями и в веселье якобы дружески прижималась. Будучи близко к начинающимся жилым домикам из ткани либо дерева, Налта поблагодарила и сказала:

– Прошлый вечер у костра был великолепен, приходи снова на днях…

Мужчина не отказал, но и не дал четкого ответа. Он достаточно давно знаком с Налтой и время от времени общался, проводя совместно некоторые дни или вечера. В ее семье очень бы хотели союза дочери с сыном правителя, можно сказать, мечтали и ждали, когда уже их отношения передут дальше… До некоторых событий Шаслэ и сам думал взять сердце именной этой девушки, самой настойчивой и услужливой…

К вечеру Бен и Алекс неожиданно куда-то собрались. На робкий вопрос Джуди, супруг заявил, что не ее ума дело. Лиони вошла в холл после прогулки, а заметив спешащих мужчин, сильно заинтриговалась их внезапной отлучкой на ночь глядя. Но, безусловно, спросить она не могла, поэтому молча прошла и уже начала подниматься, как вдруг из столовой вышла миссис Гамильтон и, увидев сына, задала тот же волнующий вопрос, куда он держит путь. В отличие от жены, матушке Бен спокойно ответил:

– Всего лишь кое с чем помочь другу, не переживай, скоро вернемся.

Состояние его было довольно взбудораженное. А ждал их в назначенный час мистер Куинн. Когда начало смеркаться и темнота медленно опускалась на землю, он стоял у своего окна спальни, терпеливо наблюдая за амбаром и тихо, но глубоко дыша. Увидев сигнал с помощью взмахов огоньком позади постройки, мужчина позвал Аниту и попросил ее повелеть Тьяго сходить прямо сейчас в амбар проверить кур. Служанка, конечно же, сразу выполнила, а паренек немедленно побежал, не взяв лампу. Почти следом вышел и направился туда же сам хозяин. Внутри уже находились Бен и Алекс, второй схватил Тьяго и привязал за запястья верёвкой к столбу. Чуть дальше в отгороженной части бродили и кудахтали куры. Заметив вошедшего мистера Куинна, юнец испугался еще сильнее. Мужчина остановился сбоку от привязанного и негромко, сдержанным тоном произнес:

– Я знаю, что ты помогаешь моей жене встречаться с молодым человеком…

На выбранную мягкую формулировку слов Бен тут же опустил брови, не поддерживая, ведь на месте друга он бы назвал каждого своим именем вроде потаскуха и грязный дикарь. Тьяго тревожно замотал головой, пытаясь отнекиваться.

– Не нужно лгать, я уже всё знаю, кроме того, как выглядит тот мужчина и когда их следующая встреча. Расскажи мне.

– Мистер Куинн, я не в курсе о таком, я… я… – с перебоями, оробело молвил слуга.

Бен схватил его за шею и злостно приказал говорить правду. Генри пока не влезал, позволяя другу припугнуть.

– Если не скажешь самовольно, то я из тебя вытрясу вместе с кишками! – заявил мужчина.

Он придавил голову Тьяго к столбу и намеревался стукнуть, но тут вмешался друг.

– Не нужно. Во-первых, я хочу все-таки решить мирно, во-вторых, у него останутся следы, и Катарина обо всем догадается…

– Вы не хотите, чтобы она знала? – уточнил Алекс.

– Не хочу. Спрос будет с того мужчины…

Бен вновь удивился, подняв брови.

– А что с ней? Продолжишь жить дальше? – поинтересовался он.

Генри подтвердил, ведь сильно любил жену и не мог ей самой навредить, только проучить тех, кто пособничал и участвовал. По его мнению, как раз воздействие через близких и будет для Катарины самым тяжелым. После очередных попыток Тьяго юлил, не желая выдавать свою сеньору, тогда сообразительный Бен, жаждущий наказания неверным, предложил надрать ему хотя бы задницу, под штанами не видно. Генри дал согласие, но попросил без крови, для него было чуждо и даже самому больно кого-то избивать. Алекс быстро срезал крепкий прут и подал хозяину, тот незамедлительно щелкнул, разом оставляя видимый красный след. После нескольких ударов Тьяго заплакал и вымолвил:

– Умоляю, перестаньте, я клянусь, что не знаю, когда будет их следующая встреча, тот мужчина сам приходит и ждет…

– Так! – бодро воскликнул возбужденный Бен. – Это уже что-то… Порка помогает осветлить память! Куда приходит и где ждет?

На очередное молчание Тьяго получил еще удары и уже более сильные, и сквозь хлюпанье носом добавил:

– Там у леса, напротив большого окна гостиной…

– Как интересно! И что обычно происходит дальше? – выпутывал всё тот же.

– Если сеньора не имеет желания, то может посылать меня для объяснения или сама показывает в окно…

– Прямо-таки фифа… – иронизировал Бен, на что получил пока молчаливый взгляд Генри. – И когда он приходил последний раз?

– Кажется, три дня назад…

– Сеньора имела желание?

Тьяго кивнул. Генри больно такое слышать, одолевало волнение, стало душно и тяжело дышать, воротник рубахи оттягивался.

– То есть она ходила к нему в лес, и они там… – продолжил, входящий во вкус озабоченный Бен, однако друг показал открытой ладонью просьбу перестать.

– Кто он такой? Где моя жена его встретила и знаю ли я его? – спросил сам.

Пока слуга медлил, Бен тыкал ему в ягодицу острым концом прута.

– Сеньора встретила его здесь у дома, он работал на вас…

– Логично, – подтвердил себе мужчина с прутом.

Далее Тьяго был вынужден рассказать, кто такой тот местный, на что Генри вполне понял, только данный молодой человек повел себя весьма дерзко, бросив инструмент и работу.

– Ха, он даже тогда тебе уже показал своё «фи», а она выбрала в любовники именно его, не странно ли? Утёрли нос как надо… – не выдержав, заявил Бен, раздражаясь мерзкой ситуацией.

Следом он воскликнул на Тьяго:

– А ты, щенок, посмел пойти против хозяина, который тебя кормит, и помогал неверной! – и в безудержности нанес еще удары прутом, пока Генри пребывал в себе и раздосадованно задумался.

На ягодицах парня появилась кровь, мистер Куинн попросил перестать на сегодня и отпустить с условием, что Тьяго никому ничего не расскажет, особенно Катарине. Немного ранее она в гостиной читала книгу, попивая портвейн, и вдруг позвала своего слугу хлопками в ладоши. Сразу никто не появился, только после звонка в колокольчик прибежала суетливая Анита.

– Да, миссис Куинн.

– Я звала не тебя, – четко заявила хозяйка. – Где Тьяго?

По состоянию служанки было видно явное беспокойство с оттягиванием времени.

– Ээ, он занят делами, их у нас много… – пыталась юлить она.

Однако Катарина не глупа и быстро поняла неладное, особенно по бегающим глазам Аниты.

– Я повторяю вопрос, где Тьяго? – недовольно, с важностью переспросила.

Затем сеньора встала с дивана и приблизилась к выходу, там неподалеку стояла служанка.

– Ээ, мэм, он на кухне… – вымолвила с робостью она.

Неотступная Катарина пошагала в коридор, тут Анита осознала, что если хозяйка войдет на кухню, то, конечно же, не увидит слугу, к тому же повар может проболтаться. Поэтому женщина спешно вышла вслед и решила сказать:

– Миссис Куинн, он, видимо, пошел в амбар проверить кур…

– Сейчас? – удивилась сеньора.

Затем повернула налево и вдруг направилась к заднему выходу. Ошарашенная служанка догнала, встав едва ли не на пути.

– Мэм, вам не следует выходить на улицу по темноте, там может быть опасно, уверена, Тьяго вот-вот вернется…

Катарина навела на нее свой характерный важный взор слегка исподлобья и изрекла:

– Неопасно, если ходят мои слуги. Отойди от двери.

Служанка была вынуждена сделать шаг в сторону. Катарина отворила дверь и, выйдя на крыльцо, посмотрела. В округе ничего не видно, амбар не освещен, однако через маленькие окошки с торца постройки пробивался свет от лампы либо факела. Дама сошла с крыльца на траву, позади Анита неожиданно придумала нарочную ложь и выдала:

– Я лучше позову мистера Куинна, разбужу его.

Отвлекающая речь подействовала, хозяйка вдруг вернулась и ответила:

– Не нужно.

Вскоре Тьяго был отпущен и побежал в дом, хлюпая носом, вытирая слезы и касаясь рукой набитые болезненные ягодицы. Его шаг немного изменился из-за нанесенных ссадин, было трудно лежать, а сидеть и вовсе невозможно. Перед уходом Бен серьезно пригрозил держать рот на замке, иначе битье прутиком ему покажется щекоткой, и если хозяин мягок и добр, то от него пощады не жди.

По утру охранник семьи Гамильтон отпустил черного пса прогуляться; он бегал неподалеку от дома и обнюхивал вокруг, но неожиданно его внимание нечто привлекло… Из приоткрытой пасти закапали слюни, инстинкт с бешеной силой подтолкнул ринуться навстречу, и тот сорвался с места, грозно оскалившись по пути. В траве мелькало бегущее тельце Маю с запиской на грудке. Зверек, видимо, почуял опасность и приближение недруга, отчего тревожно поспешил и уже перед парадным крыльцом едва успел подпрыгнуть и словно полететь вперед в приоткрытую щелку, удачно попав в дом. Пес следовал по пятам с разинутой широко пастью в намерении вот-вот схватить, и, стукнувшись о дверь, распахнул ее сильнее, также оказываясь в холле. Маю шустро побежал в поисках укрытия; зверь зарычал и громко залаял, суетливо преследуя. Из столовой вышла Лиони и на увиденное поначалу опешила, замерев, но когда обнаружила бедняжку Маю, заскочившего в гостиную, то незамедлительно ринулась спасать. Пес пронесся следом, вынюхивая внутри жертву.

– Стой, фу, фу! – впопыхах кричала девушка, пытаясь искать глазами и передвигаясь по залу.

Обладая отличным нюхом, собака, естественно, первая установила место нахождения спрятавшегося зверька, который забился под шкаф к стене и испуганно ожидал нападения. Пока крупное животное пыталось просунуть морду между полом и дном предмета мебели, Лиони храбро упала на ноги рядом и первая протянула руку к Маю, дабы скорее достать. Но это оказалось не так-то просто, он сидел далеко, а шкаф был широкий.

– Фу! Уйди прочь, пошел вон! – восклицала серьезным тоном девушка, отчаянно пихая пса руками и пробуя тянут за ошейник.

На ее действия разгоряченная собака внезапно укусила в районе кисти, побежала кровь, однако спасительницу рана не остановила, она вновь резко полезла под шкаф и наконец дотянулась, взяв зверька и вытащив с другой стороны от рвущегося пса. Лиони прижала Маю к себе около шеи, насколько возможно закрывая руками и даже опусканием головы, и отвернулась для ухода, на что настойчивый зверь начал преследование, по пути аж подпрыгивая с ярым желанием достать. От скачков он стукал по бедру девушки лапами. Происходящие события в гостиной застала Анна, услышавшая лай, и уже побежала на улицу звать на помощь охранников. Там находился Алекс и первым ринулся в дом с цепью в руке. Он успел зацепить за ошейник, с силой потягивая и грозно успокаивая бушующего пса, покуда Лиони заполошно поднялась наверх.

– Что, черт возьми, здесь было!? – на повышенном тоне обратился начальник охраны к Анне.

Та в испуге пожала плечами и полагала о нападении зверя на мисс Уоллес в гостиной.

– Собака, судя по всему, вошла в дом через парадные двери и накинулась… – ведала она, показывая рукой на открытый выход на улицу.

– Какого черта он бы зашел?! – рассуждал сам с собой Алекс, уводя животное через задние двери.

Там подходила гуляющая миссис Гамильтон и, увидев картину, громко ахнула, принявшись возмущаться.

– Прошу прощения, мэм, больше такого не повторится… – объяснился мужчина.

Раненая Лиони отнесла Маю в свою комнату и опустила под кровать; с ладони текла кровь, запачкав светлое платье. На грудке его ничего не было, кроме тоненького обвязывания с колечком, куда вставлялась и крепилась бумажная трубочка; вероятно, записка где-то выпала… «Только бы не в доме», – тревожно подумал девушка и вышла. Она резко открыла дверь рабочей комнаты брата и суматошно влетела. Заметив кровь на руке, Джим испуганно подскочил со стула, принялся рассматривать и осторожно ощупывать вокруг.

– О, Господи! Что это? Что случилось? – затвердил он.

Сестра рассказала историю, огорошив еще сильнее; однако теперь главное срочно промыть рану. В ванной комнате Лиони опустила кисть в чашу для умывания, куда парень налил воды, от процесса возникло щипание, на левой ладони близ запястья и большого пальца были несколько следов от зубов.

– Думаю, все-таки должно зажить без зашивания, в сосуды не попало, – сделал вывод врач.

Но его сильно тревожила еще одна проблема: со слюной животного могло передаться такое заболевание, как бешенство, ежели оно имелось у пса. Лиони опасливо ахнула.

– А сыворотки у меня нет… – добавил Джим с горестным выражением лица.

Следом поспешил принести антисептик и с помощью куска бинта промыть рану. Сестра морщила лицо, стойко перенося боль. В конце была наложена повязка. Джим вдруг задумался, а существует ли у местных какое-либо лекарство или же вакцина от данной болезни… Девушка с нетерпением вернулась в комнату, Маю уже не было, оставалось только надеется на его удачный побег обратно к своему хозяину. Чуть позже постучал Алекс, поинтересовавшись о случившемся, а заметив рану, искренне забеспокоился.

– Даже не знаю, как так вышло, что пес вдруг оказался в доме, забежал в гостиную и напал на вас… мне очень жаль, – высказал мужчина, стоя у двери.

Лиони поведала историю, что якобы пошла из столовой в зал взять книгу, там-то всё и случилось, вероятно, по ее мнению, собака восприняла агрессивно из-за испуганного выкрика и бега.

– Посоветую Бенджамину пристрелить пса, – поведал Алекс.

Но девушку вдруг охватила жалость, вернее, просто нежелание убийства собаки, которая пошла на поводу у инстинкта.

– Не нужно, я ведь тоже сама виновата, не надо было махать руками… – попыталась объяснить она.

– Миссис Гамильтон, узнав, также выступила за идею убрать пса, – добавил мужчина перед уходом.

В данной ситуации Френсис боялась за себя и сыновей, особенно младшего, который еще с детства не любил собак. Но сейчас Бен отказал любимой матушке, сославшись на надобность охраны от диких зверей, и лишь велел слугам закрывать входные двери. По его мнению, данная собака не могла просто так напасть на человека, она слишком умна и надрессирована, что значит о произошедшем в гостиной нечто большем, нежели по рассказу мисс Уоллес.

Спустя время, уже ближе к вечеру в спальню отдыхающей сестры почти ворвался Джим и на ходу возгласил:

– У местных есть вакцина против бешенства!

На краю кровати рядом сидела Джуди, принесшая чай и выпечку раненой подружке. Лиони выглядела то ли уставшей, то ли угнетенной, но явно не такой, как утром. Тревожный брат подошел ближе и, быстро осмотрев глаза и потрогав лоб, хлопотливо повелел:

– Скорее собирайся, поедем к местным, лекарь Ку̀са даст тебе лекарство!

Сестра растерянно приподняла голову:

– Ты что, был у них сегодня? – поинтересовалась она.

– Да, я съездил, поведал о случившемся той женщине помощнице, она передала слова лекарю. Вставай, время идет.

Удивленная девушка послушалась. Джуди помогла собраться, одобряя решение, ведь речь шла о жизни и здоровье. Джим решил предупредить Бена об отъезде, так как не знал, когда вернется, всё зависело от местного доктора. Хозяин не препятствовал, но напомнил о миссии парня при возможности узнавать, о чем нужно, помимо медицины. Изабель же в новый раз поразила своей реакцией и бесчувственным поведением… она выразила протест на очередную отлучку мужа и заявила о прекрасном самочувствии неугомонной Лионеллы, иначе девица бы уже весь дом подняла на уши… Супруге не нравилось постоянное вмешательство сестры в жизнь брата, дама была уверена в плохом влиянии, ведь какая приличная женщина и жена бросит мужа и уедет столь далеко… Изабель уже пожалела, что пошла на поводу у Джима и разрешила взять девчонку. В итоге пара отправилась, взяв только подаренную Кэти лошадь с удлинённым седлом. Сестра села позади, ее раны на кисти всё еще кровоточили, кровь просочилась через повязку. Алекс любезно помог девушке оседлать борзого и, провожая взглядом, ухватил среди деревьев впереди местного человека в характерной знакомой черной маске со светлым изображением черт лица. В начале леса пару остановил мужчина на черном коне, а подняв маску, показал лицо.

– Тебе неудобно сидеть сзади и держаться больной рукой, – первое сказал Шаслэ.

Джим обратил внимания, что сестра придерживалась только правой, а левую опустила, ощущая в ней боль. Шаслэ подошел ближе и протянул ладони, Лиони чуть наклонилась и позволила себя снять. Не отпуская из рук, он донес ее до своего коня и посадил впереди; сам занял место сзади; таким образом, держа поводья через сидящую, он как бы ограждал своими руками и ей не нужно было держаться.

– Наклоняйся на меня, не бойся, – предложил мужчина.

Его грудь покрыта безрукавной темной туникой, Лиони робко опустила спинку и прижалась, отчего сердце громко и волнительно застучало, по телу даже побежали мурашки, на время позабылось о боли, все мысли направились на нежное, происходящее впервые прикосновение к его телу. По пути ее голова невольно двигалась то вбок, то немного вверх, словно с желанием посмотреть на мужчину. Взор украдкой поднимался, но глаза быстро отводились и шевелили длинными ресницами. Ее локоны, приобретающие в данном климате милую курчавость и осветлённый золотистый оттенок от солнышка, касались его шеи, а порой подбородка, колыхаясь на ветерке. Право, Джим не ожидал появления Шаслэ и удивился, но оценил. У территории ни один из охранников не вмешался, оставшись на своем месте. Мужчина осторожно и плавно снял Лиони с коня возле ворот, идти она могла сама, да к тому же захлестнуло трепетное смущение. Внутри в большой каменной беседке ее уже ожидала старушка, а рядом сидела Утти. Заметив кровавую повязку, лекарь велела поспешить. В том же шатре, где находился Аарон, на подносе приготовлено всё необходимое: хлопковая нарезанная повязка, квадратные кусочки бинта, антисептик в стеклянном сосуде, похожий на разведенный спирт, второй стеклянный сосуд с лекарством, керамическая коробочка с крышкой и инструмент для подкожных инъекций; это был небольшой, предположительно, золотой шприц с поршнем и длинноватой полой иглой, что больше всего поразило Джима. Лиони присела на круглое сидение на полу, тревожно ожидая. Старушка заняла место рядом, полила на свои руки спиртосодержащую жидкость, потерла, взяла смоченный там же кусочек бинта, затем набрала из второго сосуда в шприц и поднесла к освобожденной от грязной повязки ладони раненой. Джим поддерживал сестру, приобняв; при уколе девушка поджала губы, лекарство входило медленно, вызывая боль, отчего из ее глаз невольно потекли слезы. Шаслэ был напротив, сочувственно и одновременно похвально наблюдал, мысленно желая сил и выдержки. После процедуры Куса еще раз протерла место укола, посыпала неким темноватым порошком из коробочки и сделала повязку.

– Всё быть хорошо, – улыбчиво сказала и встала она, взяв поднос.

Джим вдруг поспешил вслед уточнить про введенное лекарство, пока Шаслэ сердечно поблагодарил за спасение Маю.

– Ты повела себя очень храбро, я поражен, – произнес он, умиленно улыбнувшись.

Смелый и душещипательный поступок его сильно тронул, никогда прежде Шаслэ не доводилось встречать таких необыкновенных девушек, точнее, единственную девушку, способную настолько изумить и завлечь.

– Значит, с Маю всё хорошо? – уточнила Лиони.

– Конечно. Ведь ты спасла его, – не задумываясь ответил мужчина с неисчезающей легкой улыбкой.

– А что было в той пропавшей записке?

– Это уже неважно…

Шаслэ намеревался встать, попутно сообщая:

– Заночуешь в моем доме, там удобнее.

Девушка невольно заволновалась, мужчина разъяснительно добавил:

– Я уступаю, а сам останусь здесь.

Тогда она покивала и поблагодарила. Снаружи он попросил Утти проводить гостью до его дома и со всем помочь. Путь повел дальше вглубь зеленой территории, жилище мужчины стояло чуть в стороне от тропинки среди деревьев, соответственно, в пределах каменного ограждения. Было оно обнесено подобной светлой плотной тканью, вход можно было, так сказать, закрыть, застегнув петли с круглыми пуговицами. Внутри так же просторно, как у сестры, впереди имелось напольное спальное место в виде округлой, достаточно широкой подстилки с объемной мягкой спинкой, то бишь на диван уже не похоже; слева – стойка с перекладинами, где висели вещи, на каменном полу постелено нечто вроде тоненького круглого коврика с узорами, а рядом мягкое сидение в виде мешка или той же плюшки; иной мебели, зеркал или ширмы не было, только низкий столик перед спальным местом с лампой под вид стеклянного пузатого кувшина на серебряной чаше. К потолочной перекладине привязана веревка, по которой спускалась своеобразная узорная люстра из разноцветного стекла для свечей. Справа – стойка с кольцами и вставленными факелами, по ту же сторону дальше зашторенный выход в ванную комнату. Внутри всё похоже, как у сестры, только вместо одной большой емкости для мытья тела – две квадратные с обеих сторон комнаты, заполненные водой; в них можно полностью сесть словно в ванну и прям там помыться, а вообще просто черпалась вода кувшином, на полу сделаны отверстия для слива. Темного цвета спальная подстилка покрыта светлым покрывалом, под ним застелена простынь, сверху лежали три круглые подушки. У Утти в руке уже была ночная сорочка для гостьи: обычный длинный легкий балахон с расклешенными рукавами и широким вырезом горловины белого окраса. Притом украшен милыми вышивками цветочков, листиков и птичек.

– Вообще мы не спать в таком длинном платье, но я понимать, что ты носить такие, – сказала местная.

Лиони засмущалась, но подтвердила.

– Ты права, у нас принято спать в длинных и закрытых вещах.

– Хм… странно… И зачем себя стеснять, тем более ночью… – удивленно рассуждала Утти, положив балахон на подстилку.

– Даже не знаю… так задумано… – пожала плечами гостья.

Местная предложила ей немного отдохнуть и позже прийти за ужином. Пока Лиони прилегла, трогая пальчиками и рассматривая спальное место Шаслэ, Утти встретила в саду Джима. Пара немного погуляла по округе, парень постоянно изумлялся их современной медицине, перелистывая свой блокнот. Девушка показалась по общению очень интересной, со своей загадочностью; удивительно, но даже юмор у них был похож, они пошучивали на тему лазания по деревьям или ловли залетевшей однажды в комнату Джима мухи. В отличие от Изабель, Утти с удовольствием слушала забавные истории юноши, делилась чем-то своим, например, как ей на голову упал дикий рессави (зверек) или встретилась ползущая змея. Местная также поведала, какие есть в округе ядовитые чешуйчатые. Время летело незаметно, прошел ужин, после чего они остались сидеть или вовсе лежать на мягких вытянутых сидениях со спинкой в зале, где фонтан.

Стемнело. Встала Лиони и направилась по тропинке назад к саду; вечером местность казалось другой, более притягательной и необычной, в траве зашумели сверчки, проснулась новая ночная жизнь. Кое-где горели факелы, освещая пути. Девушка шла по коридору, ведущему к каменной беседке и большому залу, уже на полпути в ее поле зрения попала танцующая Утти, а вместе с ней и Шаслэ. В его руке было нечто вроде гремящего музыкального инструмента из двух округлых частей, соединенных шейкой, внутри заполнены мелкими камушками, у сидящей рядом помощницы Утти круглый бубен, словно погремушка с добавлением ударного звука. Танцовщица характерно себе совершала красивые изгибы пальчиками и телом, то кружась вокруг, то выставляя ножки по очереди в широкой юбке и умело двигая бедрами с летающими одновременно ручками. Мужчина же двигался проще, плавно переступая с ноги на ногу и потрясывая инструмент в приподнятой руке, а второй похлопывая по запястью первой, однако в танце необычно покачивалась в стороны голова, колыхая распущенную часть волос. Музыка звучала небыстрая и весьма простая в созвучии лишь данных инструментов. Но сей факт был неважен, было важным и привлекало внимание Лиони каждое… любое движение или ход завораживающего мужчины. В свете огня он смотрелся еще красивее и будоражил сердце своим подтянутым мускулистым телом, блестящими черными локонами и интригующим состоянием духа, пребывая во время танца в воодушевленном наслаждении. Похожее виднелось и у местной, только с добавлением еще игривости либо даже флирта, притом как с сидящим Джимом, так и с самой собой. Озорница, поджав губки, улыбалась и бросала горящий взор на гостя, что невероятно его изумляло и заставляло дышать чаще и полной грудью. Оказывается, они поделились с парнем о надобности вечернего танца для хорошего сна, после которого выпивался травяной отвар, и таким образом плохие духи или же низшие существа не могли потревожить; тело отгоняло их танцем, а напиток головой, то бишь мыслями, оставляя человека в спокойном, гармоничном состоянии, где не было места ничему беспокоящему. Поэтому, по словам Утти, у них не бывает бессонницы, связанной с какими-либо душевными проблемами, которые должны решаться светлой бодрой головой. Лиони загляделась на Шаслэ, замедлив шаг; он приподнял глаза и поймал ее взор, пронзительно лицезря. Цвет его очей приобрёл в свете огня больше насыщенности и яркости, состояние его духа передавалось даже на расстоянии, будто от тела исходила невидимая энергия и разлеталась по округе. Она словно обволакивала собой подобно приятной водичке, от одного только взгляда можно было найти успокоение или же, наоборот, возбуждение, в зависимости от настроения хозяина. В сей момент Джим посмотрел на заострившего внимание Шаслэ и повернулся, куда тот глядел. Увидев сестру, он радостно вскочил и направился встретить. Четверка сидела левее от приятно журчащего фонтана, Шаслэ велел помощнице сходить на кухню, Лиони скромно присела напротив него возле брата. Прическа гостьи немного растрепалась, некоторые прядки выпали из собранного наверху пучка, кучерявясь на спинке. У Утти же сегодня была широкая необычная коса, заплетенная из множества мелких прядей, впереди ото лба локоны объемно закручены, вливаясь в прическу сзади. При ее вдохе Джим мог украдкой ухватывать оголяющийся милый пупок, быстро прячущийся обратно под укороченную, словно упрощенную блузу с длинным рукавчиком. От зрелища охватывала взбудораженность, которую юноша всячески пытался скрывать.

– Правитель уже поужинал? – вдруг поинтересовалась Лиони.

– Да. Он не всегда приходить сюда в столовую, иногда помощники относят ему еду в его дом, – пояснила местная.

– А где же он живет? – напрямую спросил удивлённый Джим.

Утти указала ладонью вправо от себя, то есть прямо от фонтана, откуда когда-то впервые вышел Шаслэ. Там виднелся длинный крытый слабо освещенный коридор, ведущий в неизвестное место, теперь понятно, что в жилище правителя.

– Отец любить побыть один, привести мысли и тело в порядок, в умиротворенное состояние, – рассказывала дружелюбная местная.

Гости понятливо кивали.

– Наверно, он не знает о нашем очередном приезде… – робко предположила Лиони.

Шаслэ уверил:

– Он всегда всё знает, отец очень умён.

– А как же тогда он относится к нашему появлению здесь? – уточнил Джим.

– Отец не только умен, но и мудр, поэтому относится мудро… – ответил мужчина не совсем ясно для гостей.

Парень вдруг ненавязчиво поинтересовался о матушке детей правителя, и когда начал получать ответы, то весьма озадачился. Оказывается, все трое от разных женщин, старший Камер вовсе от женщины из соседней общины, которая теперь водит дружбу с чужеземцами. Взяв ее в жены, правитель таким образом хотел объединить всех людей и поддерживать мир, у него это почти получалось, пока местное самоуправление не сменилось и пока к власти не пришли новые, а точнее, когда старому и почти немощному вождю не начали давать советы, настраивать против и пытаться полностью отсоединиться, дабы властвовать и устанавливать правила самим; одним из таких на данный момент являлся упитанный помощник вождя. А вот люди были рады жить мирно, поэтому далеко не все поддерживали нынешнюю власть, однако идти против боялись или же не могли, ведь теперь добавились еще и вооруженные опасные чужеземцы, вмешавшись в жизнь общины. Из рассказа стало ясно о смерти матушки Камера, но без уточнения деталей. Затем правитель женился на матери Шаслэ. Когда зашла беседа о ней, Шаслэ предпочел не говорить и пропустить. Гости, безусловно, согласились. А вот свою историю Утти поведала сама, сказав, что с третьей женой, по совместительству ее матушкой, отец прожил долго, и до сих пор она числилась его законной супругой, но, несмотря на это, пара не жила вместе и обоюдно, без претензий решила разойтись. Мать Утти ушла к людям, там она занималась разнообразными полезными вещами и помогала соплеменникам, чего не делала раньше, будучи женой правителя. Данным образом, отец сейчас проживал один, погрузившись в жизнь своего народа, и старался сделать ее лучше, и поддерживать мир; также его сильно тревожили события в той соседней общие и куда это всё может привести… а вскоре ему нужно будет передать свое место, на что претендует старший сын, готовясь стать новым правителем. Из выхода столовой появилась помощница, за ней помощник мужчина. Оба несли подносы: у первой еда для Лиони, у второго в керамическом чайнике с крышкой отвар, чаши и некая длинная бамбуковая трубка для курения. Начало трубки было чуть расширено, в верхнее отверстие насыпана сухая измельченная трава. Гостья получила тарелку с вареными кусочками птичьего мяса и нечто вроде светлых бобов, во второй поменьше нарезанные плоды, трава и корневища в соусе, в третьей чаше бульон с пряностями, а последняя со сладким десертом из теста в меде. «Сколько всего», – изумилась гостья изобилием еды для нее одной. Из приборов дали короткую ложку и такую же вилку с тремя зубцами из золота, что поразило скромную девушку. Заметив рассматривание ложки, Шаслэ вдруг сказал:

– Люди из вашего мира пришли сюда именно за этим… Их слова о помощи в развитии и тому подобное – полная ложь.

Лиони хотела начать есть, но смутилась и опустила прибор.

– О, это верно, к сожалению… – неожиданно поддержал Джим, не перенимая сказанное на себя.

– Но наши гости не такие, – подтвердила улыбчиво Утти, глядя на парня.

Тот растрогался, щеки порозовели. Шаслэ не стал больше ничего говорить, дабы не портить аппетит, и взял трубку. Сделав довольно крепкую затяжку, он приподнял голову и медленно выпустил дым. После нескольких раз трубка передалась сестре. Гость выпучил глаза.

– Это курят даже девушки? – потерянно задал вопрос он.

– Да, это не как ваш табак, здесь неопасные травы, не вызывают привыкания, но отлично способствуют расслаблению, придавая телу и мыслям гармонию, – четко пояснил Шаслэ с потехой на лице.

Местная даже затяжку делала с особым завлекающим подходом, а уж выдыхала вовсе, будоража сознание, сложив губы в трубочку и прикрыв глаза. Грудь ее плавно шевелилась и приподнималась от вдохов, дым устремился в сторону очарованного Джима, словно посланный воздушный поцелуй. Следом она отвлекла зреющего за ней задумчивого гостя, невольно приподнявшего брови, и передала курительный предмет. Право, парень растерялся, он никогда не пробовал курить, но машинально принял и был вынужден сделать легкую затяжку, дабы не опозориться. Последовал кашель, присутствующие заулыбались, окромя ушедших помощников. Лиони поджала губки, чуть опустив в забаве голову. Но вдруг братец пошлепал своими губами и неожиданно распробовал, трава и впрямь была мягкой и ароматной, сразу вскружив голову неопытному новичку, однако состояние воспринялось приятно, стало как-то уютно, спокойно и тоже улыбчиво… В момент наблюдения за манерной Утти в голову нечаянно закралось слово «чертовка», коим сейчас захотелось назвать сею игривую особу. На данный момент Джиму не показался термин плохим, неся в себе шутливый смысл в его понимании. Лиони всё-таки не стала курить, лишь выпив отвара для сна. В итоге братец вдоволь накурился и, прилегая на мягкую спинку сидения, смело вытянул ноги и с неисчезающей улыбкой прикрыл глаза. Потянула сладкая дрёма. Шаслэ разрешил оставить уставшего гостя тут и попросил сестру проводить Лиони. Будучи в жилище, гостья умыла лицо, надела сорочку и, распустив волосы, легла под покрывало. Вот только сон пришел не сразу, невзирая на отвар, видимо, потому что голову ее одолевали светлые, волнующие мысли о необыкновенном мужчине, голова желанно принимала думы и прокручивала их по многу раз. Она уткнулась лицом в подушку и пыталась ощутить его оставшийся запах, затем брала другую и повторяла то же самое словно обезумевшая, но обезумевшая от нечаянно нахлынувшей, как гигантская волна, любви, покрывающей с головой и невольно уносящей в пучину страстей и одновременно нежной романтики. Посреди ночи внезапно почувствовалось движение по покрывалу – прибежал Маю и вдруг забрался на голову спящей, устроившись в ее волосах. Девушка тихо похихикала, не отрываясь от сна. В целом ночь проходила хорошо, в округе стояла тишина и доносилось приятное стрекотание разной живности.

Ранее в сей вечер Изабель вышла на веранду подышать воздухом. За столиком сидел Алекс, рядом стакан с виски и фляга. Увидев даму, он сразу любезно предложил присесть.

– Не желаете? – показал на флягу.

Изабель замешкала, тогда мужчина подвинул к ней свой стакан, сообщив:

– Возьмите, я еще не пил из него. Из фляги как-то попривычнее, – засмеялся.

Женщина поддержала улыбкой, приняла и сразу сделала глоток. От крепости лицо ее немного сморщилось.

– Самый лучший напиток, никакие вина в подметки не годятся, – уверил Алекс и, приподняв флягу, словно молчаливый тост, отпил.

– Посмею согласиться, – поддержала она и вновь глотнула уже со спокойным видом, лишь выдыхая в конце.

– Мистер Уоллес сегодня не вернулся… – произнёс Алекс в рассуждении.

Выражение лица Изабель изменилось в худшую сторону, показалось явное недовольство.

– Ну да… ведь дело касается сестренки… – вымолвила, будто выдавила из себя последнее слово.

– Вижу, вы не очень ладите с мисс Лионеллой, – подметил проницательный собеседник.

Осушив стакан до конца, дама стала мягко постукивать им по столу в намеке. Алекс налил еще, правда она попросила лишь чуть-чуть, стараясь показать несуществующее отсутствие желания выпить. После хорошего глотка последовала речь:

– Мы с мисс Лионеллой из совершенно разного теста, как говорится. Раньше я думала, что Джим на нее не похож, он казался другим, но теперь мнение мое меняется…

– Ну… в любом случае они родные брат и сестра, а значит что-то общее да есть у них… – ответил мужчина. – В целом мисс Уоллес мне показалась хорошим человеком, – неожиданно похвалил.

Изабель издала звук усмешки.

– Мистер Фаррел, вы просто не всё знаете про эту особу… – уверила она с внезапно сильным желанием поделиться.

– Не думаю, что есть нечто такое, что меня бы удивило…

На такие слова Изабель просто раздирало высказаться, и женщина поддалась.

– Какая, по-вашему, хорошая жена оставит своего мужа и пустится без него в дальнее путешествие?.. – вроде как спросила, наведя взгляд с ноткой ехидства.

Право, Алекс слегка смутился.

– Вот этого я не знал. Я вообще сначала полагал, она ассистентка.

Изабель вновь усмехнулась.

– У нее образования то положенного нет, училась на дому пиликать на пианино… – съязвила собеседница. – Куда уж там до медицины… Уверена, Джим не вернулся из-за нее, и где они там только заночевали… на улице под деревом?..

– Не волнуйтесь. Если маски их уже приняли, значит и постель постелили. Быть может, в какой-нибудь палатке…

– Ага. Видимо, мой супруг обучался в лучшем университете страны, чтобы потом пойти в лес в палатку… – неотступно иронизировала дама.

Алекс улыбался, добавлял еще виски, и в итоге Изабель хорошо выпила. Когда она встала, то пошатнулась, мужчина любезно предложил проводить до спальни и, взяв под руку, повел наверх. По пути пара о чем-то обмолвливалась и даже смеялась.

Утром Лиони полила на себя в ванной комнате воды освежиться, стараясь не мочить рану, затем пошла собираться. В зал с фонтаном вошли Камер и его жена, та, что танцевала позади Утти в каменной беседке; звали молодую женщину Лавѝйя, была постарше сестры мужа. Она обладала интересной внешностью, однако на свой вкус. Ее большие карие глаза с хорошими бровями были достаточно далеко посажены и словно припухлые, можно даже сравнить с лягушкой, губы также весьма большие, но не узорные, верхняя смотрелась как сплошная и была чуток шире нижней, а вообще они выглядели, будто «расплывшиеся» по лицу или еще говорят – разварившиеся вареники, щек особых не было, выделялась скуловая кость и особенно была заметна при улыбке, которая слегка похожа на лошадиную, а если сказать мягче, то просто-напросто грубоватая из-за характерного строения челюсти с зубами, к слову, белыми и ровными. В целом на фоне крупных черт лица отличился коротенький мелковатый носик, из-за которого остальное выдающееся привлекало к себе больше внимания. Черные волосы у нее довольно пышные с намеком на курчавость, однако не такую сильную и ярко выраженную, как у Утти, длинна также меньше. Камер появился из выхода позади спящего на сидении, свернувшись калачиком, Джима и пораженно округлил глаза. Лавийе же стало забавно. Очки парня съехали вбок, рот приоткрылся от крепкого здорового сна на свежем воздухе. Они прошли на завтрак, в столовую вбежала суетливая Утти с намерением проследовать дальше на кухню, но старший брат остановил и сразу же серьезно обратился:

– Что это там такое? – указывая приподнятой правой рукой в сторону выхода в зал.

Младшая сделала непонимающий вид, бровки подскочили вверх, пришлось растерянно переспросить.

– Там на сидении в спящем состоянии… – с легкой возмущенностью, но сдержанно повторил брат.

– Аа, там… Я подумала, ты не имеешь в виду человека, коли выбрал слово «что» … – хитрила сестра.

Вот только Камер знал свойственное поведение Утти, поэтому не отступал, а сделал замечание:

– Перестань паясничать.

Сестра опустила глаза, негромко и уже без живинки изрекая:

– Это гость, просто вчера уснул и мы не стали тревожить.

Лицо брата вновь серьезное, последовали наставления и даже упреки:

– Ты снова проводила с ним время? Кажется, ты стала забывать о существовании своего жениха…

Утти явно погрустнела, когда разговор зашел о том невысоком мужчине с вьющейся шевелюрой. Она в очередной раз опустила взор и не желала показывать свое состояние, словно таким образом прячась. Лавийя обычно молчала, покладисто слушая мужа и не вмешиваясь в его дела. Камер присел возле круглого «стола» на пол, а после трапезы ушел вместе с женой. Утти медленно подошла к спящему Джиму и, тихо присев возле, заинтересованно наблюдала. Ее одолевала волнующая жажда протянуть руку и прикоснуться к мягким светлым волосам чужеземца, провести пальцами по лицу и потрогать его розовые губы.

Примерно в то же время на тропинку вышла Лиони. Ее внимание привлек Маю на дереве, шустро перепрыгивающий с одного на другое в сторону шатра хозяина; тем самым девушка поняла, что Шаслэ, должно быть, еще спал. Ее внезапно охватило желание подойти, и, сама до конца не понимая зачем, но, поддавшись чувствам, она вдруг направилась ближе. На небольшом расстоянии шатер стало видно лучше, выход был приоткрыт, куда проник Маю, ткань слегка отодвинута в сторону. Постояв мгновение за стволом, Лиони, взволнованно дыша, сделала шаги навстречу; сперва девушка быстро заглянула и тут же спряталась, показалось, на подстилке находился мужчина… Тогда ее тело не спеша вновь наклонилось, глаза узрели лежащего на животе, голова его отвернута, распущенный волос скатился набок, спина была открыта до самых ягодиц, ткань лишь слегка прикрывала данную нагую часть тела… От увиденной картины дыхание подглядывающей буквально спёрло, губы разомкнулись, очи округлились в охваченной возбужденности. Лиони не смогла долго смотреть и, резко закрыв рот, поспешила отойти, запинаясь по пути от рассеянного внимания. Снова вспомнилась та необычайная первая встреча на водопаде. Неподалеку оказалась жена Камера и уловила сквозь зелень бег чужеземки от шатра. Лиони так стучала туфлями по каменному полу коридора до беседки, что ее услышала Утти и немедленно встала, сделав шаги назад от Джима. Он же начал просыпаться, открыл прищуренные глаза и первым заметил девушку сквозь падающие на нее лучи солнца.