Читать книгу Охотник на одаренных - Эйке Шнайдер - Страница 1

Земля разверзлась аккурат после ужина. Как раз когда Гуннар, вычистив хлебной коркой миску, размышлял, не вздремнуть ли. Повар у его степенства был отменный, еда сытно улеглась в брюхе и после дня в седле не грех было и прикорнуть на четверть часа. А потом кинуть жребий, распределяя караулы. Один меч и один дар на смену, три смены на ночь, маленькому каравану больше охраны и не нужно. Последняя ночевка перед возвращением в Белокамень обещала быть спокойной, но никогда не знаешь, как оно обернется.

Гуннар отдал миску Вигдис: сегодня была ее очередь мыть посуду за их компанией. Улыбнулся, встретившись с ней взглядом.

– Помочь?

Невелика работа миски помыть, когда одаренный и воды наплетет, и нагреет, да и щелок есть. Все лучше, чем осоловело моргать, глядя в огонь.

Она тоже улыбнулась – Гуннар порадовался, в последние три недели она улыбалась нечасто – но ответить не успела. Костер провалился под землю. Следом посыпалась земля, со дна получившейся воронки поднялось что-то очень похожее на капли серого дымчатого стекла. Фридмунд, сидевший по ту сторону огня, отскочить не успел, соскользнул вниз. Стеклянные капли облепили его так, что тела не разглядеть. Гуннар видывал всякое, но что живой человек может так кричать, не знал.

Первыми опомнились Эрик с Ингрид – крикнули, отгоняя остальных прочь, с рук Эрика сорвалось слепящее светло-желтое пламя – гораздо светлее и ярче, чем обычно выплетали одаренные. От запаха горелой плоти подкатило к горлу. Крик стих – то ли сам по себе, то ли кто-то милосердно остановил сердце. Стало слышно как вокруг заполошно загомонил лагерь.

– Хватайте добро и прочь отсюда! – крикнул Эрик. – Тусветных тварей не остановить!

Холодок пробежал по хребту Гуннара: легенды про этих тварей ходили одна страшней другой. Четырнадцать лет назад они поглотили Озерное, большое село, уничтожив всех до последнего пса. Три четверти века назад – старую столицу, на месте которой теперь лежала Стеклянная пустыня. Говорили, что они способны сожрать человека за несколько ударов сердца. Впрочем, разве не это Гуннар видел только что собственными глазами? Еще говорили, что на тварей не действует ни одно плетение. Враки, похоже, потому что там, где пламя касалось матовых «бусин», они тускнели и осыпались, правда, на место «умерших» тут же стекались другие. От тварей не спасает ни одно оружие. Похоже на правду: как, спрашивается, рубить россыпь стеклянных капель? Остановить тварей могли только чистильщики. Говорили, будто они всегда чудесным образом оказываются там, где нужны. Вранье. Не появилось никаких чистильщиков. Только метались перепуганные люди и рвались с привязей лошади.

– Дай меч, – сказала Ингрид.

Гуннар на миг подумал, что не расслышал, у нее и самой был отличный клинок.

– Дай меч, – повторила она. – Нужно небесное железо.

Гуннар молча протянул оружие рукоятью вперед.

– Хватай Вигдис и Зигфрида, и приглядите за караваном. Мы с Эриком придержим тварей, сколько получится, и догоним.

Ни один одаренный в здравом уме не прикоснется по доброй воле к небесному железу. До сего мига Гуннар был уверен в этом так же твердо, как и в том, что солнце встает на востоке и заходит на западе. Но Ингрид бестрепетно взялась за оружие.

Твари стекли с тела Фридмунда, оставив чистый костяк и изъеденные остатки доспеха. Скатились обратно. На месте провала вздулся горб высотой с человека. Потянулись в стороны щупальца. Ингрид взмахнула мечом. Срубленное щупальце рассыпалось на капли. Эрик накрыл их пламенем еще до того, как те коснулись земли. Похоже, оба знали, что делают. Откуда бы?

Новое щупальце метнулось к Зигфриду, точно атакующая змея. Тот вскинул меч, пытаясь отклонить удар. Но дорогой клинок узорчатой стали переломился, точно гнилушка. Тварь захлестнула шею. Зигфрид успел захрипеть, схватить, пытаясь оторвать от горла. Тщетно, плоть разъело до костей, а в следующий миг голова отделилась от тела.

Гуннар сморгнул разноцветные пятна перед глазами и едва не заорал в голос, увидев, как два щупальца летят в сторону Вигдис, как она уворачивается от одного, выпрямляясь как раз навстречу другому. Все, что он успел – ласточкой сигануть над землей, отшвыривая Вигдис прочь. Невысокая и щуплая, она отлетела пушинкой. Но как следует приземлиться Гуннар не сумел. Удар на миг вышиб дыхание из груди, и ровно этого мига не хватило, чтобы откатиться и вскочить. Щупальце хлестнуло поперек живота, скользнуло по пояснице, потянув к себе.

Гуннар думал, что болью его давно не напугать. Он ошибался. Казалось, в кровь влился жидкий огонь. С каждым ударом сердца растекаясь по телу, выжигая все на пути, от нутра до кончиков пальцев. Где-то на краю сознания закричала Вигдис. Он едва увидел, как рядом оказалась Ингрид, взлетел и опустился меч, прогудело пламя – если его самого и обожгло, не заметил. Кто-то, отчаянно ругаясь, потащил прочь, ухватив подмышки. Тень заслонила солнце.

– Где? – рявкнул Эрик.

Где – что? Впрочем, даже если бы Гуннар понял, что от него хотят, ответить не смог бы. Эрик, кажется, ответа и не ждал, быстро ощупал запястья, рванул ворот. Снова выругался. Разорвал цепочку на шее Гуннара – тот помимо разума успел удивиться, что и Эрик взялся за небесное железо даже не поморщившись.

– Жги, иначе они сползутся обратно! – крикнула Ингрид. – Некогда глазеть, жги! Желтым!

Боль из всего тела стеклась в нутро и поясницу, из жидкого огня превратившись в обычную, земную. Гуннар потянулся к животу, вместо одежды и тела обнаружив что-то горячее, мокрое и шевелящееся.

– Куда грязными лапами в кишки! – рыкнул Эрик.

Гуннар, отдернул руки прежде, чем сообразил, что именно услышал.

Лицо целителя снова стало отстраненно-сосредоточенным, словно не ржали вокруг лошади, не кричали люди, не ругалась непотребными словами Вигдис, призывая «бестолковых дуболомов» решить, наконец, что им дороже – пожитки или собственные жизни. Кажется, дуболомы все же решили, что жизни – стало тише, или это мир начал уплывать, проваливаясь в небытие…

– Чистильщики идут, – сказала Ингрид. – Сможешь до них проход выплести?

– Да. Все равно в чистом поле я больше ничего не сделаю. Унесешь его?

– Куда денусь.

Сгустилась тьма. Гуннар услышал смешок Эрика – мол, спорим, тебя еще ни одна женщина на руках не носила? – и всхлип Вигдис – нашел время ржать, скотина. Растянул непослушные губы в ухмылке, незачем ей еще и по нему рыдать, и так мать только-только оплакала.

– Одна точно носила. Четверть века назад. Только я подрос немного.

Что ответила Ингрид – если ответила – он не услышал, окончательно провалившись в темноту.

***

То ли служители Творца врали насчет загробного мира, то ли Гуннар все-таки был жив. Едва ли на том свете нашлась бы лечебница Эрика, разве что они перебрались туда всей компанией и… Он успел не на шутку встревожиться, но потом ощутил пальцы, сжимавшие его ладонь, сильные, отнюдь не бестелесные. Да и сама Вигдис, совершенно не походила на небесное создание, даже сейчас, в теплом неровном пламени множества свечей, расставленных по комнате тут и там. Странно, почему свечи, одаренные прекрасно обходились без них.

Гуннар протянул руку, отвел с лица девушки золотистую прядь. Движение далось неожиданно тяжело, словно на запястье навесили свинцовые грузила. Удивился, ощутив под пальцами влагу, при нем Вигдис плакала лишь раз, после похорон матери. Она вскинулась, проводя рукавом по глазам, а в следующий миг лицо обожгла пощечина.

– Ты, болван стоеросовый, говорила тебе, не таскай эту гадость, меча довольно. Даже в постели ее не снимал, бестолочь мнительная, доигрался…

Будь он здоров, успел бы перехватить руку, а дальше как пойдет, их нередкие бурные ссоры обычно заканчивались столь же бурным примирением. Но сейчас только и хватило сил, что ухмыльнуться:

– Вот это больше на тебя похоже.

Она выругалась, разом сникла – волосы снова закрыли лицо.

– Я успевала тебя отбросить. Только рассыпалось.

Затем Гуннар амулет из небесного железа и носил, чтобы любое направленное на него плетение рассыпалось. Можно никакой пакости не опасаться, а если надо подлечить или что такое, снять недолго. Он пожал плечами.

– Бывает. Живой же.

Она снова вскинулась, нечленораздельно зашипев. Осеклась на полуслове, когда скрипнула дверь, и в комнату шагнул Эрик, привычно наклонив голову. Гуннар в который раз подумал, что целитель наверняка многажды влетал лбом в притолоку, задумавшись или отвлекшись. Двери в лечебнице были низковаты и для него самого, а бугаю вроде Эрика и вовсе неудобны.

Он вообще не походил на целителя, какими их обычно изображают – умудренного сединами, иссохшего и скрюченного от постоянного сидения над учеными трактатами. Здоровенный, широкоплечий, с вечно взъерошенными темно-русыми волосами, которые он безуспешно пытался пригладить льняным отваром; одинаково хорошо владевший и мечом и – этого Гуннар оценить не мог, но был наслышан – плетениями. Несколько раз Эрика в собственной лечебнице принимали за охранника те, кто приходил к целителю, за два года успевшего снискать себе славу во всем немаленьком Белокамне.

Трудно было понять, что заставляло его раз за разом срываться и, оставив лечебницу на помощницу, Иде —«очень способную девочку» – то уходить с купцами, то сопровождать Гуннара в поисках очередного одаренного, забывшего, что и для них писан закон, то ввязываться в новую опасную затею Вигдис. Сам Эрик ухмылялся и говорил что боится, сидя на одном месте жиром зарасти. Девчонки любить перестанут, а если кто и рискнет – раздавит ведь ненароком. Женщины на него и правда заглядывались – поди, не заметь такого – а Ингрид, кажется, вовсе не обращала на это внимания.

Впрочем, одаренные относились к подобным вещам куда проще, Гуннар знал это, но привыкнуть никак не мог. Порой он недоумевал, как он сам, не унаследовавший дара, «пустой», как говорили те, кому дар достался, затесался в эту блестящую компанию. Он, который последние десять лет – с тех пор как сбежал от родных, поклявшись никогда не возвращаться, и клятву свою сдержал – охотился на таких, как они.

– Что за шум, а драки нету? – поинтересовался Эрик, окидывая их взглядом. – Виноват, ошибся, драка тоже есть. Вигдис, если намереваешься его добить, сперва уведи из лечебницы, а то скажут, я раненого уморил.

Выглядел целитель типичным завсегдатаем «Шибеницы» – веки красные, под глазами синяки, на щеках рыжеватая щетина.

– Не дождетесь, – ухмыльнулся Гуннар.

Вигдис снова выругалась. Эрик хмыкнул, приобнимая ее за плечи.

– Ну все, хватит. Он дурень, конечно, но какой уж…

– Эй, нехрен лапать чужую женщину, у тебя своя есть, – не будь Гуннар так слаб, словами бы не ограничился.

– Ингрид своя собственная женщина, – сказал целитель, впрочем, руки убрал. – Да, пока помню…

Он вытащил из-за пояса тканевый узелок, протянул Вигдис.

– Занеси, пожалуйста, к ювелиру, пусть спаяет. Скажешь потом, сколько взял, заплачу, раз уж порвал.

– Я эту дрянь утоплю в ближайшем нужнике.

– Ну нельзя же так с чужими вещами, дорогими, к тому же…

– Не дороже жизни.

Эрик промолчал, что вовсе на него не походило. Гуннар сложил воедино слезы Вигдис, измученный вид целителя, собственную слабость. Это далось едва ли не труднее, чем поднять руку, разум мутился, словно он изрядно выпил.

– Что со мной?

– Здоровая дыра в брюхе.

Гуннар прислушался к себе. Ничего не болит. Он потянулся к животу, руки наткнулись на полотно, пропитанное скользким и жирным… мазь?

– И?

Дыру в брюхе, как изящно выразился целитель, он получал не в первый раз. Но в прошлый Вигдис стянула рану в считаные минуты, а потом они еще ехали верхом полдня – хотя, признаться, тогда Гуннар едва держался в седле, и от ночного караула его освободили. Но утром был как новенький.

Эрик помедлил, явно соображая, как бы половчее уйти от правды. Гуннар знал его вот уже пять лет, и все эти годы ни разу не видел, чтобы у того получилось хоть сколько-нибудь убедительно соврать.

– Говори как есть. Не маленький.

– Все в руках Творца.

– Не твоих?

– Что смогу – сделаю.

– Все настолько плохо, что у меня уже ничего не болит? – поинтересовался Гуннар.

Ему доводилось слышать, что смертельная рана в живот, если сразу не позвать целителя, спустя какое-то время перестает болеть, потому что кишки отмирают, а мертвое не чувствует боли.

– Не болит у тебя вот поэтому. – Эрик приподнял со столика флакон темного стекла. – И наплевать, выздоровеешь или нет, тоже поэтому.

Растворенный в крепком вине застывший сок диковинного восточного мака. Эрик привез его из того похода, где все они и познакомились. Три года странствовали вместе с купцом, его степенства Колльбейном Дюжим. На заработанные в том путешествии деньги Эрик обустроил лечебницу. И немедленно заказал еще макового сока купцам, решившим повторить их путь.

– Надо же, такой редкости не пожалел на пустого.

– Я тебе счет выставлю, – усмехнулся Эрик. – Глядишь, к старости расплатишься.

На самом деле им четверым – даже Руни, который перестал «ввязываться в сомнительные истории» – Эрик счетов за лечение не выставлял никогда. Так же как Вигдис ни разу не стребовала долю за посредничество, а сам Гуннар спрашивал у любого из них что за работу от него хотят, но не сколько заплатят. Впрочем, с деньгами его не обидели ни разу. И точно так же все трое знали, что ни травы для снадобий, ни ткани на бинты не появляются из ниоткуда, просто по воле Творца, и жертвовали на лечебницу по мере разумения. Эрик не отказывался, только смеялся, мол, настоящие герои со спасенных дев платы не требуют, но награду возьмут – и Гуннару оставалось только молча скрипеть зубами, когда Вигдис смеялась в ответ.

– И все-таки что со мной? – спросил он.

Эрик снова помолчал, размышляя. Потом повернулся к Вигдис:

– Поспала бы ты. Двое суток без сна.

– Я не хочу домой.

– И незачем. Оставайся, найдем тебе комнату.

Он жил тут же, при лечебнице, в нескольких комнатах на втором этаже.

– Ингрид постелет, поболтаете, выпьете – тебе надо бы выпить, а то и напиться. Да и поздновато уже одной по городу шляться.

– Правда, отоспись, – сказал Гуннар. – В своей постели, наверное, лучше. До дома недалеко.