ТРИ БЕСТСЕЛЛЕРА ОДНИМ ТОМОМ. Самое полное издание воспоминаний, острот и афоризмов великой актрисы. Так говорила Раневская:
«Красота – страшная сила. И с каждым годом всё страшнее и страшнее…»
«Деньги, конечно, грязь, но до чего же лечебная!»
«Не найти такой задницы, через которую мы бы уже чего-то не сделали».
«Если жизнь повернулась к тебе ж…пой – дай ей пинка под зад!»
«Живу с высоко поднятой головой. А как иначе, если по горло в г…вне?»
Но эта книга – больше, чем собрание неизвестных острот, анекдотов и афоризмов заслуженной матерщинницы и народной насмешницы Советского Союза, которая никогда не стеснялась в выражениях и умела высмеять наповал, чьи забористые шутки сразу становились «крылатыми», а нецензурные откровения, площадная мудрость и «вредные советы» актуальны до сих пор. Это еще и исповедь великой трагической актрисы, которая всю жизнь вынуждена была носить шутовскую маску и лишь наедине с собой могла смеяться до слез, сквозь слезы.
Оглавление
Фаина Раневская. Наедине с собой. Исповедь и неизвестные афоризмы Раневской
Фаина Раневская. Жизнь, рассказанная ею самой
Зачем писать?
Детство. В семье без семьи
Театральные университеты
Москва… Москва!
На сцене играть нельзя!
Кино
Роли
Эта странная миссис Сэвидж
«Дальше – тишина»
Настырный Юрский
Вера Марецкая, Любовь Орлова и Юрий Завадский
Дорогая моя Павла Леонтьевна Вульф
Осип Абдулов
Байки
Бытовой кретинизм
Меткие выражения Фаины Раневской
Так говорила Раневская. Неизвестные афоризмы
От составителя
О театре и актерах
Раневская и Завадский
Перефразируя…
Вредные советы, или «Жизнь по-раневски»
О людях и о жизни. Философ с папиросой
О себе и о других
Мудрые остроты Раневской
От составителя
Волшебный храм искусства
Актеры и роли
Философ с папиросой в зубах
Жизненная философия
Вредная профессия – чиновник
Дела домашние
Отрывок из книги
Первый вопрос: зачем писать?
Я уже пыталась, даже писала, потом все уничтожила. Глупо. Аванс пришлось вернуть.
.....
Из оказанной ею помощи крыша над головой и возможность хотя бы некоторое время не думать о пустом желудке были самой малостью. Гельцер познакомила меня с театральной, богемной Москвой. А еще она была мне идеально созвучна.
Екатерина Васильевна дама исключительно импульсивная, и если требовалось «отомстить» за преданную мужем сестру Любу, то Гельцер, не задумываясь, делала это – прилюдно влепила пощечину самому Москвину, директору МХАТа, между прочим. Правильно, бить так бить!
