Братья Карамазовы

Оглавление

Федор Достоевский. Братья Карамазовы

От автора

Часть первая

Книга первая. История одной семейки

I. Федор Павлович Карамазов

II. Первого сына спровадил

III. Второй брак и вторые дети

IV. Третий сын Алеша

V. Старцы

Книга вторая. Неуместное собрание

I. Приехали в монастырь

II. Старый шут

III. Верующие бабы

IV. Маловерная дама

V. Буди, буди!

VI. Зачем живет такой человек!

VII. Семинарист-карьерист

VIII. Скандал

Книга третья. Сладострастники

I. В лакейской

II. Лизавета смердящая

III. Исповедь горячего сердца. В стихах

IV. Исповедь горячего сердца. В анекдотах

V. Исповедь горячего сердца. «Вверх пятами»

VI. Смердяков

VII. Контроверза

VIII. За коньячком

IX. Сладострастники

X. Обе вместе

XI. Еще одна погибшая репутация

Часть вторая

Книга четвертая. Надрывы

I. Отец Ферапонт

II. У отца

III. Связался со школьниками

IV. У Хохлаковых

V. Надрыв в гостиной

VI. Надрыв в избе

VII. И на чистом воздухе

Книга пятая. Pro и contra[16]

I. Сговор

II. Смердяков с гитарой

III. Братья знакомятся

IV. Бунт

V. Великий инквизитор

VI. Пока еще очень неясная

VII. «С умным человеком и поговорить любопытно»

Книга шестая. Русский инок

I. Старец Зосима и его гости

II. Из жития в бозе преставившегося иеросхимонаха старца Зосимы, составлено с собственных слов его Алексеем Федоровичем Карамазовым

III. Из бесед и поучений старца Зосимы

Часть третья

Книга седьмая. Алеша

I. Тлетворный дух

II. Такая минутка

III. Луковка

IV. Кана Галилейская

Книга восьмая. Митя

I. Кузьма Самсонов

II. Лягавый

III. Золотые прииски

IV. В темноте

V. Внезапное решение

VI. Сам еду!

VII. Прежний и бесспорный

VIII. Бред

Книга девятая. Предварительное следствие

I. Начало карьеры чиновника Перхотина

II. Тревога

III. Хождение ДУШИ по мытарствам

IV. Мытарство второе

V. Третье мытарство

VI. Прокурор поймал Митю

VII. Великая тайна Мити. Освистали

VIII. Показание свидетелей. Дитё

IX. Увезли Митю

Часть четвертая

Книга десятая. Мальчики

I. Коля Красоткин

II. Детвора

III. Школьник

IV. Жучка

V. У Илюшиной постельки

VI. Раннее развитие

VII. Илюша

Книга одиннадцатая. Брат Иван Федорович

I. У Грушеньки

II. Больная ножка

III. Бесенок

IV. Гимн и секрет

V. Не ты, не ты!

VI. Первое свидание со Смердяковым

VII. Второй визит к Смердякову

VIII. Третье, и последнее, свидание со Смердяковым

IX. Черт. Кошмар Ивана Федоровича

X. «Это он говорил!»

Книга двенадцатая. Судебная ошибка

I. Роковой день

II. Опасные свидетели

III. Медицинская экспертиза и один фунт орехов

IV. Счастье улыбается Мите

V. Внезапная катастрофа

VI. Речь прокурора. Характеристика

VII. Обзор исторический

VIII. Трактат о Смердякове

IX. Психология на всех парах. Скачущая тройка. Финал речи прокурора

X. Речь защитника. Палка о двух концах

XI. Денег не было. Грабежа не было

XII. Да и убийства не было

XIII. Прелюбодей мысли

XIV. Мужички за себя постояли

Эпилог

I. Проекты спасти Митю

II. На минутку ложь стала правдой

III. Похороны Илюшечки. Речь у камня

Отрывок из книги

Начиная жизнеописание героя моего, Алексея Федоровича Карамазова, нахожусь в некотором недоумении. А именно: хотя я и называю Алексея Федоровича моим героем, но, однако, сам знаю, что человек он отнюдь не великий, а посему и предвижу неизбежные вопросы вроде таковых: чем же замечателен ваш Алексей Федорович, что вы выбрали его своим героем? Что сделал он такого? Кому и чем известен? Почему я, читатель, должен тратить время на изучение фактов его жизни?

Последний вопрос самый роковой, ибо на него могу лишь ответить: «Может быть, увидите сами из романа». Ну а коль прочтут роман и не увидят, не согласятся с примечательностью моего Алексея Федоровича? Говорю так, потому что с прискорбием это предвижу. Для меня он примечателен, но решительно сомневаюсь, успею ли это доказать читателю. Дело в том, что это, пожалуй, и деятель, но деятель неопределенный, невыяснившийся. Впрочем, странно бы требовать в такое время, как наше, от людей ясности. Одно, пожалуй, довольно несомненно: это человек странный, даже чудак. Но странность и чудачество скорее вредят, чем дают право на внимание, особенно когда все стремятся к тому, чтоб объединить частности и найти хоть какой-нибудь общий толк во всеобщей бестолочи. Чудак же в большинстве случаев частность и обособление. Не так ли?

.....

Но в эту минуту в нем копошилась некоторая другая боязнь, совсем другого рода, и тем более мучительная, что он ее и сам определить бы не мог, именно боязнь женщины, и именно Катерины Ивановны, которая так настоятельно умоляла его давешнею, переданною ему госпожою Хохлаковою, запиской прийти к ней для чего-то. Это требование и необходимость непременно пойти вселила сразу какое-то мучительное чувство в его сердце, и все утро, чем далее, тем более, все больнее и больнее в нем это чувство разбаливалось, несмотря на все последовавшие затем сцены и приключения в монастыре, и сейчас у игумена, и проч., и проч. Боялся он не того, что не знал, о чем она с ним заговорит и что он ей ответит. И не женщины вообще он боялся в ней: женщин он знал, конечно, мало, но все-таки всю жизнь, с самого младенчества и до самого монастыря, только с ними одними и жил. Он боялся вот этой женщины, именно самой Катерины Ивановны. Он боялся ее с самого того времени, как в первый раз ее увидал. Видал же он ее всего только раз или два, даже три пожалуй, вымолвил даже однажды случайно с ней несколько слов. Образ ее вспоминался ему как красивой, гордой и властной девушки. Но не красота ее мучила его, а что-то другое. Вот именно эта необъяснимость его страха и усиливала в нем теперь этот страх. Цели этой девушки были благороднейшие, он знал это; она стремилась спасти брата его Дмитрия, пред ней уже виноватого, и стремилась из одного лишь великодушия. И вот, несмотря на сознание и на справедливость, которую не мог же он не отдать всем этим прекрасным и великодушным чувствам, по спине его проходил мороз, чем ближе он подвигался к ее дому.

Он сообразил, что брата Ивана Федоровича, который был с нею так близок, он у нее не застанет: брат Иван наверно теперь с отцом. Дмитрия же не застанет еще вернее, и ему предчувствовалось почему. Итак, разговор их состоится наедине. Хотелось бы очень ему повидать прежде этого рокового разговора брата Дмитрия и забежать к нему. Не показывая письма, он бы мог с ним что-нибудь перемолвить. Но брат Дмитрий жил далеко и наверно теперь тоже не дома. Постояв с минуту на месте, он решился наконец окончательно. Перекрестив себя привычным и спешным крестом и сейчас же чему-то улыбнувшись, он твердо направился к своей страшной даме.

.....