Кубанское казачество и его атаманы

Оглавление

Федор Щербина. Кубанское казачество и его атаманы

I. Происхождение казачества

II. Запорожская Сечь и Донское казачество

III. Уничтожение Запорожской Сечи

IV. Образование Черноморского войска и пребывание его за Бугом

V. Переселение черноморцев на Кубань и колонизация края

VI. Самоуправление Черноморского войска

VII. Землевладение черноморских казаков

VIII. Экономический быт и духовные потребности черноморцев

IX. Линейная служба и черноморские пластуны

X. Борьба с горцами и характерные ее эпизоды

XI. Военные действия черноморцев вне войска и подвиги черноморских пластунов в Севастополе

XII. Колонизация линий и самоуправление у линейных казаков

XIII. Землевладение, экономический быт, национальные черты и первые зачатки школьного дела у линейцев

XIV. Особенности пограничной службы линейцев и линейные пластуны

XV. Линейные залоги и характерные эпизоды борьбы линейцев с горцами

XVI. Колонизация Закубанья и внутренние расселения

XVII. Самоуправление и изменения в обычных формах казачьего землевладения

XVIII. Период внутреннего развития Кубанского казачества

Литература

Кошевые, войсковые и наказные атаманы бывших Черноморского, Кавказского линейного и Кубанского казачьего войск 1788–1888 гг

Сидор Игнатьевич Белый

Захарий Алексеевич Чепега

Антон Андреевич Головатый

Тимофей Терентьевич Котляревский

Федор Яковлевич Бурсак

Григорий Кондратьевич Матвеев

Алексей Данилович Бескровный

Николай Степанович Заводовский

Григорий Антонович Рашпиль

Яков Герасимович Кухаренко

Григорий Иванович Филипсон

Лев Иванович Кусаков 1-й

Петр Семенович Верзилин

Степан Степанович Николаев

Феликс Антонович Круковский

Князь Георгий Романович Эристов 2-й

Николай Александрович Рудзевич

Николай Агапович Иванов 13-й

Граф Феликс Николаевич Сумароков-Эльстон

Михаил Аргирьевич Цакни

Николай Николаевич Кармалин

Сергей Алексеевич Шереметев

Георгий Алексеевич Леонов

Князь Александр Михайлович Дондуков-Корсаков

Знамена, регалии, знаки отличия и прочие награды, Высочайше пожалованные бывшим Черноморскому, Кавказскому линейному и ныне Кубанскому казачьему войску

I. Пожалованные Императрицей Екатериной II

II. Пожалованные Императором Павлом I

III. Пожалованные Императором Александром I

IV. Пожалованные Императором Николаем I

V. Пожалованные Императором Александром II

Орудия, хранящиеся при войсковом арсенале Кубанского казачьего войска, пожалованные Императором Павлом I-м Черноморскому войску

Высочайшие грамоты и другие исторические акты, хранящиеся в помещении войсковых регалий в Кубанском областном правлении

Грамоты Императрицы Екатерины II

Повеления и грамоты Императора Павла I

Грамоты и повеления Императора Александра I

Грамоты Императора Николая I и рескрипт Наследника Цесаревича

Грамоты Императора Александра II

Грамоты Кубанскому казачьему войску

Грамоты строевым частям Императора Николая I

Императора Александра II грамоты строевым частям

Старинные ордера, хранящиеся в помещении войсковых регалий в Кубанском Областном Правлении

Строевой состав Кубанского казачьего войска

Распределение населенных мест Кубанской области по отделам и полковым округам

Иллюстрации

Отрывок из книги

Казачество представляет одно из замечательнейших проявлений русской государственной и народной жизни. Казак был одновременно и передовым колонизатором окраин государства, и охранителем границ этого последнего, и защитником русской национальности, и борцом за православие, и творцом оригинальнейших форм народного быта. В этой многотрудной роли казачества кроется его историческая сила и значение: казачество развивалось рука об руку с развитием Русского государства.

Долгое время у иностранцев и даже в среде русских существовали крайне односторонние и донельзя преувеличенные представления о казаках. Понятие о казачестве соединялось с понятием о грабеже, казак считался прежде всего разбойником и затем невежественным представителем рода человеческого; казаку отводилось в истории культуры место чуть ли не дикаря; в нем видели разрушителя основных начал цивилизации и по меньшей мере «злого татарина»; о казаках рассказывали всевозможные нелепости: казак, по этим рассказам, жил и кормился исключительно разбоем, он косил своей шашкой направо и налево головы мирных граждан просто из любви к искусству, не признавал ничего святого – ни семейных уз, ни требований религии, ни велений долга, всюду сеял вражду и разрушение; одним словом, всему казачеству приписывалось то, что можно было сказать об отдельных его личностях; по отрывочным, частным и наиболее печальным эпизодам судили о целой истории казаков, и часто факты, оторванные от отдаленного прошлого, отождествлялись с последующей жизнью казачества.

.....

В исторических актах и документах сохранились прямые указания на факты того и другого рода, обусловившие появление и развитие казачества. Уже само по себе то обстоятельство, что русский народ был долгое время под игом татар, делает вполне вероятным предположение о влиянии татарских военных порядков на склад русской военной жизни. Сильный военный враг мог дать нечто вроде образцов такого военного строя, при усвоении которых русскими становилась возможной борьба с этим врагом впоследствии. Целая масса слов татарских, каковы: казак, атаман, кош, кошевой, паланка, контаржей, бунчук и т. п., усвоенных казаками, были несомненным результатом таких заимствований и приспособлений. А главное, казаки, как легкие передовые воины, были созданы татарской военной жизнью и существовали у татар прежде, чем появились у русских.

Как известно, слово «казак» означало у татар бродягу, вольного воина, наездника. До последнего времени существования Крымского ханства татары называли казаками особую часть своего войска, составлявшую передовые, легкоконные наезднические отряды. Очень может быть, поэтому, что первоначально у татар казаки представляли собой лишь особый вид армии, имевший специальное назначение для разведок, мелких передовых стычек и т. п.; но с течением времени этот вид татарского войска получил более самостоятельное и обособленное существование. Так, литовские летописцы, упоминая о четырех татарских ордах, имевших своих ханов, именно: о заволжской, астраханской, казанской и перекопской (крымской. – Прим. ред.), присоединяют к ним пятую орду – казацкую. Казацкая орда не признавала над собой ханской власти, составляла сброд самых отчаянных голов и была, по-видимому, на худом счету даже между татарами. Из исторических актов известно, кроме того, существование казаков азовских, белгородских и перекопских, игравших между татарами также более или менее самостоятельную роль. Азовские татарские казаки выделились из Золотой Орды и образовали самостоятельную часть, занимаясь набегами и разбоями на пространстве между Крымом и Московской Украиной. Так, в XVI столетии великий князь московский Василий Иванович жаловался турецкому султану, что азовские и белгородские татарские казаки наносили вред пограничным частям его государства и помогали Литве в войне ее с Москвою. В 1510 году Сигизмунд I, великий князь литовский, заносил жалобу крымскому хану на перекопских казаков, тревоживших Литву. Во всех таких случаях оказывалось, что татарские казаки делали набеги самовольно. Самовольство это было так велико, что татарские казаки мешали даже правильным сношениям Московского государства с Крымом. Бывали случаи, когда московские послы выжидали на Украине времени для проезда в Крым, так как «поле было не чисто от азовских казаков». Одним словом, татарские казаки из специальных воинов татарских полчищ образовали, по-видимому, более или менее самостоятельные шайки и скопища, жившие набегами и грабежом и мешавшие как правильным сношениям русских с соседними народностями, так и поступательному ходу южнорусской колонизации.

.....