Читать книгу И новая волна омоет мир - Филипп Андреевич Хорват - Страница 1

Оглавление

Воинов смотрел на деда Макряка с чуть грустной жалостью, тем самым, видимо, показывая, что всерьёз его не воспринимает.

– Так и чего, дед, чего тебе эти голоса шептали?

Макряк тискал в руке старинную, местами помятую жестяную кружку – хмурился, прятал взгляд под ниспадающими на лицо седыми космами. Наконец пробурчал шамкающе:

– Нищщаво.

Стас усмехнулся. Они с Воиновым сидели в макряковской хате уже с полчаса, а толку ноль – дед ушёл в полную несознанку. И непонятно – то ли это от вредности, то ли из страха, хотя, если вдуматься, чего ему бояться?

Стас вообще сомневался, что Макряк окажется чем-то полезным. Со слов местных выходило, что свои сто лет отпраздновал он давно, – не исключено, в голове уже одна труха вместо мозга. Соответственно, голоса в Поле могли Макряку просто причудиться, маразм – дело нехитрое…

Однако попробовать всё же стоило, и, зная упрямство Воинова, Стас внутренне настроился на долгий разговор. Получится ли только выяснить хоть что-то?

– Слушай, дед, а ты почему Макряк? Прозвище какое-то странное, нерусское…

Очевидно, Воинов решил испытать проверенную тактику увода разговора в сторону – иногда это работало. Если задеть в человеке что-то личное, больное – живинку, так это обозначал Воинов, – то некоторых удавалось раскрыть («раскурочить» – это опять же по-воиновски). А раскрывшись в одном, люди, бывало, растворялись и в другом, в том, к чему Филипп аккуратно, невзначай, и подводил.

К удивлению Стаса, дурацкий вопрос как будто действительно всковырнул деда.

– Эх ты, щщопа с ручкой, – защёлкал он свистяще. – Вроде умный, в конторе работаешшшь, а простейшшего не знаешь.

– Это что же такое простейшее? – изобразил заинтересованный вид Стас.

– То и простейшшее, щто Макряк – это селезень.

Услышав про селезня, Воинов прихмыкнул. А Стас только утвердился в мысли, что дед и впрямь плох – давно, наверное, кукухой едет. Впрочем, живёт всё же в относительной реальности: про контору-то запомнил.

– Ладно, при чём тут селезень?

– А вот прищщём.

Дед, с необычной для старости лёгкостью ухватившись за край стола, приподнялся, зашаркал куда-то к печи. Вынул из глубин накиданной поверх печи одежды древний смартфон, поколдовал с ним и грохнул прямоугольную штуковину перед Воиновым. На экране красовался портрет какого-то мультипликационного героя: рыжий чуб под очками-авиаторами, изогнутый утиный нос, лихо повязанный шарф. Симпатяга, умели же раньше придумывать мультяшные образы.

– Это Макряк? – уточнил на всякий случай Воинов.

– Зигзаг Макряк. В детстве мы смотрели и «Утиные истории», и «Щщёрный плащщ», да и другие мультики. Вы-то, кринжовые, походу воспитывались на «конфетах», вот и выросли отбитыми. Не то что нащще поколение, у нас всё по-другому было. А главное было – это доброта, щеловечность, понимание, щто такое зло, а щщто – правда…

Старик с тяжким вздохом бухнулся обратно на табуретку и вновь подхватил кружку.

Воинов озадаченно покрутил встрёпанный над ухом вихор, глянул на Стаса. В его глазах вроде бы мелькнула какая-то мысль, и хотелось, конечно, чтобы она оказалась дельной, выводящей Макряка на диалог.

– Слушай, дед, – начал Воинов. – А ты этот свой гаджет часто юзаешь?

– В смысле?

– Я почему спрашиваю: кнопки «апгрейда» у тебя не вижу. То есть, ты так и выходишь в интернет по старинке, через этот пластиковый гроб?

Дед откинул подрагивающей рукой лохмы, глянул на Воинова недобро.

– Это ты щто, фащщист, хочешь, щтобы я себе эту залупу в голову закатал? – он ткнул пальцем в сторону переливающегося перламутром «апгрейда» Воинова.

– Так удобно же, дед, весь онлайн в твоей голове, не надо давить на кнопки, да и хренотень эту носить задолбаешься, тяжёлая…

Жестяная кружка покатилась по столу вкруговую, притормозив возле блюдечка с раскрошенным печеньем. Дед Макряк заскворчал неприятно горлом, будто собирая внутри что-то гадостное – харкнуть, что ли, приготовился? Но нет, сдержался, пояснил вполне даже цивильно, хоть и с матерком:

– В пинде у матрёны видал я твой онлайн. Вы же, щщколота, ни хера не знаете, кто и защщем вам эти хреновины ставит. А ставят их ротщильды и следят за вами, через ваши бараньи глаза. Но ладно бы только следили, они ведь и управляют вами. Вы вот как думаете – на хера сюда приехали и ко мне в хату завалились?

И тут бы Стас всхохотнул как следует, но, глянув на внезапно присмиревшего Воинова, сдержался. Что-то тревожное пропечаталось на его лице, какая-то странная тень легла. Однако – не воспринял же он дедовские бредни всерьёз?

– Ротшильды, говоришь? А что Ротшильды тут забыли? – спросил Стас.

Макряк усмехнулся, обнажив голые, беззубые дёсна, и погрозил подрагивающим пальцем.

– Во! Щуете? Вопрос вопросов. Что пиндосы забыли в богом оставленной деревеньке Ростовской области?

Воинов ещё пару секунд посидел, глядя на деда в лёгком гипнотическом раздумье, но тут уж встряхнулся, оправился.

– Да ладно тебе, Макряк, не гони. Эти штуки, – он ткнул себя в букашку «апгрейда» на виске, – российского производства. Их разработал наш, отечественный НИИ, а делают на одном из новых «заслоновских» комбинатов. Все комплектующие – российские, тут вообще вся Россия, полное импортозамещение. Ротшильдами и не пахнет, так-то.

Дед продолжал щериться в неприятной ухмылке.

– Ну и дурак же ты, Филя, сразу видно – простофиля. «Заслон»-то твой под контролем Мамырёва, так? Олигарха недобитого, который сховал накраденное там, на Западе. Его за яйки Ротщильды с цэрэу и скрутили. Типа, не хощщешь жить под санкциями, вкрущщивай в свои аппараты наше пиндосское ПО, но делай это так, незаметненько, впаривая людям, что всё российское. Вот так оно всё это работает, ребятки.

У Стаса внезапно зачесался нос, адски зачесался, настолько, что он в ярости начал его тереть костяшкой большого пальца. Дед-то, оказывается, не простой. Сто лет чудаку, но маразмом всё-таки не пахнет: имя Воинова уловил и запомнил, едва они вошли, представившись. И владельца «Заслона» знает – следит за новостями, получается? Ох, непрост этот селезень, весьма непрост. Конспирология эта дешёвая, правда, но это для поколения дедовских ровесников как раз норма.

Воинов коротко вздохнул и прихлопнул по столу ладонью.

– Ладно, Макряк, некогда с тобой размусоливать. Такой вопрос к тебе – ты на смартфон свой фоткаешь что-нибудь? К примеру, есть фото с Поля?

Дед в момент нахмурился. Снова заскворчал горлом, но заметно потише, будто бы задумчиво даже.

– Ну, мощщет и есть.

– Может, или есть?

– Если есть, то я ведь тебе показывать нищщево не обязан. Нет такого указа, щтобы проверять содержание гаджетов законопослущщных граждан.

Тут в разговор снова подлез Стас: сегодня он выступал в роли этакого добродушного помощника при главном, хотя, на самом деле, формально они с Воиновым были на равных, оба по званию лейтенанты, только из разных отделов ФСБ.

– А ты точно законопослушный, Макряк? Давай тебя по базе пробъём, посмотрим.

Эффект от предложения Стаса не заставил ждать. Дед подсник, ещё более помрачнел, но от напускной боевитости не отступил.

– Ну, проверяй, щщего. Только это и знаете, что мирняк щщупаеть по делу и без. Я ведь знаю вас, таких, на Украине в двадцатых навидался.

– Так ты чего, хохол, что ли?

– Ну, похож?

Так бы, наверное, разговор и зашёл в тупик, но Воинов опытный в деле допросов человек, и таки вывернул обратно к теме ему интересной.

– В общем, смотри, Макряк, я уверен на все сто – какой-нибудь след твой в нашей базе точно есть. И мы можем тебя запросто утянуть в Москву, раскрутим на какую-нибудь статейку – оно тебе надо?

Макряк тяжело вздохнул.

– Но есть вариант, – продолжил Воинов. – Ты сейчас просто открываешь телефон и показываешь нам все фото, которые в Поле делал. Твой выбор, Нео?

– И не отцепитесь же, щщерти, – с тоской в голосе произнёс дед и прихватил своей сухенькой лапкой кирпич смартфона.

Уже через пару секунд на экран выплыли очертания чего-то неясного, наполовину скрытого молочным туманом, а на другом снимке, в чуть развидневшейся пелене, сосна кланялась в землю, будто сгибаясь под невероятной тяжестью. Дальше под листающим желтоватым пальцем Макряка завертелись фото из разных мест. И все как на подбор жутковатые, где-то расфокусированные, где-то выхватывающие природные или ландшафтные кусочки странного, нереального, невозможного в условиях Земли.

Для Стаса Поле всегда было чем-то абстрактным, окутанным мглой сплетен, слухов и домыслов, в которые и хотелось бы поверить, да только – как же в них поверишь? В обществе насчёт феномена этой ростовской местности давно установилось неформальное согласие: оно существует в параллельной реальности, куда никому лучше не соваться.

Это в первые годы после прилёта артефакта вокруг Поля гудел ажиотаж со стороны даже не столько русской общественности, сколько общемировой. Жужжали стайками журналисты, тут и там прыгали съёмочные группки, степенно таяли в тумане дроны документальщиков. Но потом произошёл ряд нелепых и дичайших неприятностей, которые подтолкнули власть к тому, чтобы огородить Поле рядом жёстких запретов. Запретов на посещение, на изучение, на съёмки, на всё про всё, в общем. Кордон вокруг поставили, опять же. Легально здесь продолжал работать разве что Институт, но и его деятельность была засекречена.

И вот поразительное: интерес к Полю пропал, начисто схлынул после нескольких лет официального забвения. Тема просто затерялась в безграничном потоке мельтешащей на больших скоростях новостной ленты. И лишь где-то на периферии онлайна мерцали отзвуки каких-то тайн и загадок, обмусоливаемых одиночками-маргиналами на всяких сомнительных ресурсах. Эти-то ресурсы и подпитывали все те слухи, которые нет-нет да и подогревали ненадолго людской интерес к Полю.

Стас отслеживал всю эту тему, поскольку работал как раз в закрытом отделе анормального, и Поле так или иначе касалось его профессионально. Он, однако, ни на секунду не представлял себе, что жизнь подарит возможность самому побывать здесь – об этом ещё месяц назад не было и речи.

И вот он тут, в паре километров от мест, дышащих такими тайнами и чудесами, которые и вообразить сложно. Даже если они с Воиновым встретят тут хотя бы десятую часть из того, о чём перешёптывается онлайн, это будет невероятно.

Основная цель их поездки заключалась, правда, в другом, но уж она вряд ли достижима. Так думал Стас, хотя Воинов, кажется, придерживался иного мнения – тут уж как получится, никогда заранее не угадаешь…

– А это кто? – внезапно спросил Воинов у Макряка, придержав стариковскую ладонь.

Стас вздрогнул. На экран телефона выскользнула фигура человека – высокого, плечистого, с длинными рыжими волосами, скрученными в ниспадающий на плечо хвост. Фото нечёткое, мутное, но даже в легкой набегающей тени угадывалось лицо – жёсткое и волевое, лицо человека, привыкшего повелевать.

– Этто? – дед Макряк замешкался. – Да шут его знает. Один какой-то там, из Института. Я с ними не общщаюсь, обхощщу стороной.

Воинов снова прихмыкнул.

– На учёного непохож вроде бы…

– А я разве сказал, что ущщёный? – будто бы даже удивился Макряк.

Воинов переглянулся со Стасом, в его взгляде мелькнула вопросительная нерешительность.

– Так, – перехватил в свои руки инициативу Стас. – Давай-ка без этого тумана. В Институте живут ещё какие-то люди?

Дед насупился, смахнул изображение с экрана и снова потянулся к несчастной своей кружке.

И новая волна омоет мир

Подняться наверх