Отрывок из книги
Центральное место в этом повествовании принадлежит городу: в XIX веке этот город звался Лемберг и входил в состав восточных областей Австро-Венгерской империи. Вскоре после Первой мировой войны он отошел Польше, которая только что обрела независимость, и его имя звучало как Львув (Lwów) вплоть до начала Второй мировой войны, когда город был занят советскими войсками и его название стало писаться кириллицей – Львов. В июле 1941 года Германия внезапно захватила Львов и превратила его в столицу дистрикта Галиция в генерал-губернаторстве, вновь сделав при этом Лембергом. После того как летом 1944 года Красная армия одержала здесь победу над нацистами, город был включен в Украинскую ССР и на украинском языке назывался Львiв, как и ныне.
Лемберг, Львiв, Львов и Lwów – одно и то же место. Название менялось, как менялся состав жителей и их национальность, но место всё то же, всё те же здания. Всё те же – хотя город по меньшей мере восемь раз переходил из рук в руки с 1914 по 1945 год. Отсюда проблема – как называть его на страницах этой книги, где события происходят в разные десятилетия? В итоге я стараюсь называть город так, как называли его в тот или иной момент его хозяева. Соседний городок тоже ранее именовался по-польски Жулкев, ныне зовется Жолква (Жовква по-украински), а в промежутке с 1951 по 1991 год назывался Нестеров в честь русского летчика Первой мировой войны, который первым исполнил мертвую петлю.
.....
Этот договор был навязан Польше с целью защитить национальные меньшинства. Можно считать его ранним предвестником современных деклараций прав человека. Статья 4 провозглашала, что любой человек, родившийся во Львове до даты подписания договора, считается гражданином Польши. Не требуется подавать прошения, заполнять какие-либо анкеты. «Ipso facto и без дальнейших формальностей», как провозглашал договор, Леон и еще сотни тысяч уроженцев Львова, Жолквы и соседних земель становились гражданами Польши. Это было неожиданностью, и не самой приятной, но наступит момент, когда эта статья договора спасет его жизнь и жизнь моей матери. По сути, я самим своим существованием обязан статье 4 Малого Версальского договора.
Леон покинул австрийский город Лемберг в самом начале Первой мировой войны, когда город еще не был поглощен кровавым конфликтом между поляками, украинцами и евреями. К тому времени, когда он вернулся за паспортом, город превратился в процветающую польскую метрополию, наполненную звоном трамваев и «ароматом кондитерских, фруктовых лавок, колониальных товаров и магазинами чая и кофе Эдварда Ридла и Юлиуса Майнла»{32}. Наступила эра относительной стабильности после войны с Советами и Литвой. 23 июня 1923 года полицейское управление Львова вручило Леону новенький польский паспорт. В этом документе глаза его названы голубыми, а волосы – светлыми, хотя на фотографии он в очках и волосы темные. Одет щегольски: темный пиджак, белая рубашка, самый модный галстук – с широкими горизонтальными полосками. И, хотя ему уже девятнадцать, в графе «Профессия» стоит écolier (школьник).
.....
