Читать книгу Степень покорности - Фридрих Незнанский - Страница 1

Наступивший день не предвещал ничего хорошего. Я бы сам мог предсказать себе не хуже любой цыганки: пустые хлопоты, дальняя дорога, казенный дом…

Погода не слишком радовала: под знойным июльским солнцем ощущаешь себя как огурец в парнике. Хуже московской жары в середине лета нет ничего. Каждый раз одно и то же: сутки напролет в каменном мешке, запарка с делами, головная боль и слабая надежда на освежающий дождь. В такие дни то и дело слышишь в новостях по телевизору про очередную серию смертей. Ну, у меня, слава богу, здоровье хорошее, подкрепленное многолетними тренировками, всегда старался держать себя в форме.

Я – Юрий Гордеев, бессменный адвокат московской юрисконсультации номер десять. Зарабатываю на жизнь хорошо подвешенным языком и знанием законов Российской Федерации… Государственного жалованья не имею… Потому, сами понимаете, живу я в основном на то, что удастся заработать частным образом. Как и девяносто девять процентов народонаселения. Хорошо, что «свободная профессия» дала мне не только определенный авторитет, но и возможность завести подходящие связи в самых разных структурах.

Вздохнув, я заставил себя позвонить на работу. Трубку взяла новенькая секретарша Тамара, молодая и вполне очаровательная блондинка, кажется, даже натуральная, насколько я успел ее разглядеть…

– Да, Юрий Петрович… – послышался в трубке ее музыкальный голос.

– Тамарочка, никто меня не спрашивал?

– Как же, звонила вам какая-то женщина, отказалась представиться, я сказала ей, что так рано вы не появляетесь, но к обеду будете…

Женщины почему-то не могут удержаться, чтобы не съязвить или вообще как-то принизить вас при первой же возможности.

– Спасибо, Тамарочка… – сказал я. – Вино ка­кой страны вы предпочитаете в это время года?

Тамарочка хихикнула, промяукав что-то кокетливо-томное, и отключилась. Я, конечно, и не собирался никуда ее приглашать, напрасно она рассчитывала, но, поскольку все на работе словно сговорились и считали меня опасным донжуаном, приходилось поддерживать шаткое реноме. Хотя эта Тамара очень даже миленькая… Даже очень…

Наскоро обтеревшись влажным полотенцем, я быстро натянул брюки, с содроганием надел рубашку, застегнул ее на все пуговицы…

В столице живем. Не могу я по городу ходить в пестрых шортах до колен, демонстрируя всем ноги. Я же не манекенщица. И даже не манекенщик. Впрочем, возможно, я немного старомоден.

В принципе на работе я мог не появляться в связи с летними отпусками и общим застоем городской жизни. В конторе сидели полтора человека, целыми днями пили чай, барышни на компьютере пасьянс раскладывали… Однако я был совершенно на мели. Может, и не обломится мне ничего от этой женщины, но упускать даже малейший шанс заработать все же не следовало.

На всякий случай оставил включенным автоответчик с игривым сообщением: «Привет!.. А теперь вы скажите что-нибудь…» Мой голос, записанный на пленку, звучал приторно и противно. Не знаю, что в нем женщинам нравится?.. Но ведь нравится, и это обнадеживает.

Машина моя стояла на самом солнцепеке и, казалось, тоже изнывала от жары. Первым делом я открыл все окна. Включил радио. Передавали новый хит.

#Нас не догонят!

Нас не догонят!.. –

надрывались девичьи голоса.

Конечно, не догонят, хмыкнул я, кому вы нужны…

Ждал я этого лета. Очень ждал. А выходит – напрасно. На самом деле не «лав радио» мне бы слушать, а… Да и радиостанции-то такой нет. Жизнь моя в данный момент ничем не напоминала приятный заслуженный отдых на зеленой лужайке. Честно говоря, здорово она разладилась. Прямо на глазах развалилась как карточный домик. Вообще-то я не люблю жаловаться, но самому себе можно было признаться: полная шляпа. Началось все, как всегда, с нехватки денежных средств…

Потом была бессмысленная, пустяковая ссора с красивой девушкой Валей, с которой я мирно встречался в течение нескольких месяцев, был доволен, намеревался встречаться еще долго и к переменам не готовился. Вдруг выяснилось, что девушку я устраивать перестал и вообще никогда не устраивал, подлец я законченный, зря она со мной связалась, и вообще ее мутит от моей небритой рожи. Я в момент остался не только без отдыха, но и без личной жизни.

– Ты, – сказала она мне между прочим, – эгоист, единственный сын у родителей, чего с тебя взять… А я тебя дожидаться не могу, мои годы уходят, мне замуж пора…

Самое обидное, что правду сказала. Замуж давно пора. А я – эгоист…

Который год подряд все знакомые девушки непременно хотят за меня замуж. Уж не знаю, зачем я им такой сдался, со всеми моими недостатками, которые они якобы прекрасно видят.

Так что сидит, поди, моя Валя обиженная у себя дома и ждет, чтобы я приполз на коленях к ней мириться… А у меня, честно говоря, нет сил выяснять отношения в такую погоду. Да и вообще не хочется…

Неприятности на этом не кончились. На следующий день после бурного ухода Вали на кухне у меня прорвало трубу. Возможно, такова была сила женских проклятий, что даже металл не выдержал.

Встаю я обычно поздно, но, слава богу, в этот день что-то подняло меня с кровати в семь утра. Сонно прошлепав на кухню, я мгновенно пришел в себя, ступив в холодную воду, морем разливанным плескавшуюся по кухне, достигавшую мне до щиколоток. Рванув дверку мойки, убедился, что прохудился шланг, соединяющий трубу со стиральной машиной. Это было совсем плохо, так как означало, что за ремонт никакой ЖЭК платить не будет, а если все протекло к соседям, мне придется вывернуть карманы.

Днем я был осчастливлен появлением соседей снизу – подо мной с некоторых пор располагалась детская музыкальная студия, стоившая мне немалых нервов: через перекрытия целыми днями доносились навязчивые гаммы.

Директриса студии, кипя от негодования, заявила, что вода залила рояль и еще пару инструментов и она намерена проводить освидетельствование. Это произошло именно в тот момент, когда подошел срок платить за квартиру, которую я уже год снимаю в одном из старых районов, причем заплатить надо было, как обычно, за несколько месяцев вперед.

Финансы, как я уже сказал, пели застольные песни во весь голос, из работы была одна мелочовка, еле на кефир хватало. Хозяйка, несмотря на наше давнее знакомство, после устроенного мной потопа проявила строптивость и взялась настойчиво меня выселять. Пока были прозрачные намеки, я держался, но вчера она заявила мне открытым текстом, мол, время – деньги. И как заключительный аккорд моих несчастий в воскресенье у меня заболели зубы…

Вот уже полтора часа я сидел на рабочем месте и вычитывал объявления о сдаче квартир внаем, одновременно пытаясь подсчитать, сколько денег у меня осталось на сотовом телефоне и как скоро мне нечего будет залить в бак моего старенького «мерса», который я приобрел в один из редких периодов финансового благополучия. В моей ситуации ездить на «мерсе» типичное пижонство. А привычкой предусмотрительно откладывать на черный день и тратить деньги аккуратно я до сих пор не обзавелся. Не в моем это характере.

Когда я уже собирался подняться с кресла, хлопнуть дверью, послать всех клиентов подальше и отправиться к зубному, а потом съесть мороженое, ко мне явилась посетительница.

– Юрий Петрович, – сказала Тамара, заглядывая в дверь и улыбаясь, – к вам дама.

– Симпатичная? – спросил я машинально.

Тамарочка смешалась: и ругать, и хвалить другую женщину было для нее одинаково проигрышным вариантом. Люблю ставить людей в безвыходные ситуации.

– Запускай, – сказал я, смирившись с тем, что еще часа полтора придется провести в замкнутом помещении.

Тамарочка скрылась, вместо нее в кабинет вошла посетительница. Она была молодой и довольно красивой, но, как известно, женщина, которая к тридцати годам не выглядит красивой, глупа. Судя по замученному виду, женщина добиралась к нам общественным транспортом. Я обратил внимание на красные полоски от ремешков босоножек, впившихся в ступни, налет пыли на ногах, темные пятна на блузке. Нет, все-таки летом невозможно испытывать влечение к женщине. Разве что на курорте, на побережье…

– Юрий Петрович? – спросила она утвердительно, усаживаясь на стул. Голос был низкий. – Мне вас рекомендовал… – она назвала фамилию одного из моих старых знакомых, с которым я вот уже несколько лет не поддерживал отношений.

– Очень приятно, – протянул я, продолжая свои дедуктивные изыскания, – как же, как же…

…Домохозяйка. Что касается национальности, у посетительницы явно были восточные корни. Узбечка? Татарка?

Достаточно было одного взгляда, чтобы безошибочно определить – она нервничает.

– Слушаю вас… – ответил я, надеясь, что дело, о котором женщина собиралась поведать, принесет мне хоть немного денег.

– Эльза, – представилась она, роясь в сумочке. Выудила портсигар, щелкнула серебряной зажигалкой. – Эльза Рафаэловна… Инсарова.

Я на всякий случай покивал, так как произнесла она это с важностью, хотя такую фамилию я встречал лишь у Тургенева, а вот в жизни не слышал. Татарка? Приятно, что я еще не всю наблюдательность порастерял.

– Вот по какому поводу я решила к вам обратиться. Моего мужа, – сказала она, затягиваясь, и тут руки ее сильно задрожали, – подозревают в убийстве.

Повисла пауза. Я потянулся и включил настольный вентилятор, без всякой задней мысли, но получилось неловко – Инсарова вздрогнула и стала разгонять табачный дым рукой.

– Но я уверена, что он невиновен, – сказала Эльза.

– Так, – согласился я. – А что, бывает и такое… Пожалуйста, если можно, по порядку. – Я придвинул пепельницу.

– Я, собственно, кроме этого, мало что могу вам сообщить. Вот вкратце. – Инсарова возвела глаза к потолку, задумавшись, выпустила дым через нос, став похожей на дракона. – Придя домой вечером в прошлую пятницу после работы – я по образованию математик, преподаю в университете, – обнаружила, что дверь нашей квартиры распахнута настежь. У двери стояли люди в форме. Следователь сообщил мне, что совершено убийство. Потом меня провели внутрь. В гостиной была большая лужа крови, на полу лежало тело человека, мужчины, которого я опознала как нашего общего с мужем знакомого, Леонида Дударова, дирижера Московской филармонии. Моего мужа уже увезли. Говорят, его нашли сидящим в кресле. Милицию вызвали соседи. Они говорили, что слышали громкие крики, а потом никто не отозвался на дверной звонок.

– Вы видели мужа после убийства?

– Да… Когда я пришла к нему в изолятор, он отказался говорить. Насколько я знаю, он не давал никому никаких объяснений – ни следователю, ни адвокату. От свиданий со мной отказывается. Я, разумеется, в квартире не осталась. Живу сейчас у матери.

По четкости изложения сразу было видно, что способности к математике у Инсаровой имелись неплохие. Дала, так сказать, голый скелет происшествия. Теперь мне нужно было разговорить ее, выудить подробности.

– Понятно, – сказал я, давая понять, что по пять раз в день сталкиваюсь с убийствами и ничего необычного в данной ситуации не вижу. На людей это действует успокаивающе, – дескать, не только в нашей семье произошла трагедия, не мы одни уроды, а вот еще сколько народу, да еще, пожалуй, и похуже нас, и ничего, живут люди… – Хорошо, Эльза Рафаэловна, – сказал я, – а теперь давайте сразу с вами договоримся… Как я понял, у вашего мужа уже есть адвокат. А я не работаю в паре. Вам нужен частный совет, консультация или хотите, чтобы я взялся вести дело вашего мужа?

– Разумеется, хочу, чтобы вы взялись вытащить моего мужа из тюрьмы, – удивленно и холодно подняла тонкие восточные бровки Эльза. – Потому и обращаюсь к вам. Просто раньше у меня не было возможности проконсультироваться со знакомыми. Я получила о вас самые лестные отзывы. Возможно, адвокат, которого назначили моему мужу, и неплохой, но рисковать я не хочу. Мне нужен профессионал, который вытащит мужа, виновен он или нет. За работу готова платить хорошие деньги… Вы, вероятно, именно это хотели узнать?

О, какой гонор! Разве я обещал кому-то работать бесплатно?

– Что ж, не стану скрывать, – сказал я, – вопрос оплаты меня интересует не в последнюю очередь. Сумму гонорара мы обговорим чуть позже, когда вникну в подробности дела. Сразу предупреждаю, что сумма будет адекватна моим усилиям. Сделаю все от меня зависящее. Но я не волшебник. Если ваш муж виновен и у следствия найдутся достаточные улики, единственное, что смогу сделать, – это добиться смягчения приговора.

– Надеюсь все же, вы будете работать до максимального результата? – спросила Инсарова.

– Сделаю все возможное. Тут вы можете на меня положиться.

– Значит, вы готовы приступить к работе?

– Да.

– Хорошо, меня это устраивает… Юрий.

– Итак, – сказал я и, потянувшись, выключил вентилятор, словно подчеркивая серьезность момента и свою готовность перейти к активным действиям. В комнате наступила тишина. – Прежде всего, расскажите мне об убитом… Его фамилия Дударов? Он друг вашего мужа?

– Скорее просто хороший знакомый. Мой муж ни с кем не общался тесно, ему достаточно было семьи.

– Насколько хорошо вы и ваш муж его знали? Что можете сказать о нем, как о человеке? Какие у него складывались отношения с вашим мужем?

– Леонид Дударов, вы, может быть, слышали, известный дирижер… – пояснила Эльза. – У него есть… то есть был свой оркестр, они разъезжали с гастролями по всему миру.

– Не слышал… – сказал я, не боясь прослыть некультурным. (Я на такие вещи внимания не обращаю, мне импонирует имидж грубого парня.) – И какие же отношения связывали вас с известным дирижером?

– Ну-у… Он заходил время от времени в гости, мы общались, он у нас обедал, они с мужем вместе иногда куда-то ездили отдыхать за город. Они, кажется, много лет были знакомы, еще до моей встречи с Игорем. Знаете, как это бывает – связи, связи… В наше время так важно их поддерживать.

Тут я не мог с ней не согласиться.

– А вы?

– Что я?

– Вы тоже ездили с ними отдыхать?

– Нет. Зачем? – искренне удивилась Эльза. – Мы с мужем редко вместе отдыхаем. И так видим друг друга круглый год…

Ага, еще один образец крепкой семьи, ячейки современного общества…

Мне нужно было задать один щекотливый вопрос, чтобы перейти непосредственно к делу. Я смотрел на Эльзу, пытаясь представить, как она отреагирует. Впрочем, все равно, хотелось немного сбить с этой дамочки спесь.

– Скажите, – наклонился я к ней доверительно, – а муж ваш не обладал никакими… нетипичными наклонностями? А то, знаете, артистическая среда…

– Что вы имеете в виду?! – отшатнулась Эльза, притворно шокированная. – Ах, это… Нет, что вы. Вот новые времена, – она патетически воздела руки. – В приятельские отношения никто уже не верит, обязательно подозревают что-нибудь эдакое… Нет, мой муж абсолютно нормальный человек. Поверьте мне. Тем более что в артистическую среду он не был вхож… Он ведь у меня физик, ученый. Тихий человек. Знаете, как в комедиях про ученых – и рассеянный, и задумчивый, и непритязательный…

– Ага, – сказал я и из озорства пошел еще дальше: – А насколько тесные отношения связывали лично вас с Дударовым?

Глаза Эльзы сверкали изумрудами.

– Нет, он мне не любовник, ведь вы это имеете в виду, – произнесла Эльза с заметным колебанием и мечтательно. – Довольно странно, что вы подозреваете нашу семью в таких… отношениях.

– Ну, нет так нет, – сдался я, – сами понимаете, адвокату, как врачу, нужно рассказывать все, не стесняясь…

– Что ж, тогда продолжайте ваш врачебный опрос.

Я удовлетворенно откинулся на спинку кресла, не желая поддаваться неуместным разговорам. Клиентка, почувствовав, что мною, в отличие от своего мужа, ей вертеть не удастся, стала усиленно изображать маленькую, беззащитную девочку. Отлично, теперь мне будет гораздо легче. Клиент должен находиться под твоим влиянием.

– Эльза, можете вы допустить хоть на минуту, что это ваш муж убил своего друга? Может, была какая-то причина, по которой…

– Нет, – сказала Эльза поспешно, хотя не очень уверенно, – нет, причины такой не было.

– А как вы думаете, почему ваш муж молчит, если он не убивал? Быть может, он кого-то покрывает?

– Не знаю. Во всяком случае, не меня. Тем более у меня алиби. В милиции его уже проверили, можете ознакомиться. Да нет, смешно даже и подумать…

– Ну, в таком случае, быть может, вы знаете врагов Дударова? Или что-то слышали о неприятностях в его жизни? Ему завидовали, угрожали, он задолжал большую сумму денег?

– Нет, мне ничего неизвестно, – с сожалением покачала головой Эльза. – Конечно, ему завидовали, как человеку популярному, известному, но ничего особенного… Да и разве дирижеров убивают? Ведь в крупных финансовых махинациях он никогда не участвовал, его больше интересовала музыка.

– То есть объяснения, почему труп оказался именно в вашей квартире, у вас нет? Зайдем с другой стороны. Были ли враги у вашего мужа?

– Откуда? Я же говорила – тихий человек, профессор МГУ, преподает физику, ни с кем особенно не общается, разве с педагогами кафедры… Да и студенты его любят. Он, знаете, никогда не стремился их срезать на зачете… Повод был бы больно мелкий, вы не находите?

– Эльза Рафаэловна, вы утверждаете, что жизнь мужа и его связи вам известны, вы знаете, с кем и как он проводил свой досуг… Правильно?

– Ну, если честно… Не совсем. Я же говорю – мы отдыхали порознь, регулярно каждый месяц он уезжал из дома на недельку за город, свежим воздухом подышать, здоровье поправить. Говорил, что снимает дачу. Сама я там не была ни разу, но возвращался он действительно отдохнувшим, иногда что-нибудь привозил – земляники там, грибов… Знаю, о чем вы думаете, но поверьте мне – Игорь мне не изменял, уж я бы знала…

Да, подумал я, ты действительно бы знала. Своего ты не упустишь… А Инсарова между тем продолжала:

– Прошу вас, Юрий, сделайте что-нибудь, что угодно. Дайте взятки судьям, прокурору… В конце концов, это же ваша стихия.

Вот не знал, что моя стихия давать взятки… Впрочем, у людей свои представления о профессии адвоката. Как и о всех других профессиях, связанных с государственной и судебной деятельностью. Вероятно, это генетическая память с недобрых советских времен. Если бы действительно все проблемы решались с помощью взятки…

Один мой знакомый, помню, должен был дать взятку должностному лицу, когда покупал себе квартиру. Этот псих-агент по продаже велел ему ехать куда-то за сто первый километр, паковать деньги в пакет и прятать в дупло дерева! Надеюсь, мне удастся разобраться со своими жилищными проблемами без таких экстремальных действий… Впрочем, я опять отвлекся. А дамочка-то ждет от меня чего-то, так и впилась глазами, словно я достану из кармана амнистию ее мужу, как фокусник кролика из шляпы.

– Еще раз повторяю – сделаю все, что в моих силах. Но при одном условии.

Инсарова порывисто выпрямилась, изобразив напряженное внимание.

– Вы разрешите мне называть вас просто Эльзой?

Она мило покраснела и разрешила. На самом-то деле мне просто лень было запоминать ее сложно выговариваемое отчество.

Уточнив кое-какие детали и договорившись с Эльзой Инсаровой о том, когда мы с ней созвонимся, я мысленно приступил к действиям.

Я вышел из здания юрисконсультации и вяло поплелся на стоянку. Не знаю, что со мной творилось. День едва за половину, а у меня лишь одна мечта: забраться под простыню, распахнуть настежь дверь балкона и часик-другой поспать… И холодного чая с лимоном… Как я, интересно, дело буду вести в таком состоянии?

Можно было поехать искупаться в Серебряный Бор, но, честно говоря, претило мне это бултыхание в грязной водичке, словно лягушки или котики на лежбище… Народу у воды сейчас до хрена, ручаюсь головой.

Но ближе к делу… Гордеев, сказал я себе, гонорар сам к тебе за красивые глаза не придет, так что давай показывай, на что ты способен. Соглашение на ведение дела в стадии предварительного следствия получено, аванс внесен, так что теперь за работу!

В конце концов, нельзя вечно зависеть от погодных условий.

Проводив прохладные струи фонтанов, сплошь облепленных по периметру незакомплексованной молодежью, с ордером в кармане я поехал знакомиться с делом подследственного Инсарова, чьи интересы мне отныне предстояло защищать. В машине, несмотря на открытое окно, я себя чувствовал как мышь в микроволновке…

…Дело мужа Эльзы Инсаровой, Игоря Инсарова, находилось в прокуратуре Гагаринского района, а вел его, как сообщила мне Эльза, следователь Артур Герасимов. Лично знаком с ним я не был, хотя что-то слышал, не очень лестное. Я направил свой драндулет в прокуратуру, решив ознакомиться с материалами дела, если мне их предоставит следователь, а заодно прозондировать, какими уликами располагает следствие. Судя по тому, что рассказала мне Инсарова, ее мужу не удастся отделаться легким испугом. Наши органы следствия имеют на своем счету столько нераскрытых убийств, что от такого ясного дела с имеющимся в наличии подозреваемым, застигнутым на месте преступления, нипочем не откажутся. Значит, мне, Юрию Гордееву, придется крутиться, умасливать и находить зацепки в материалах следствия и лазейки в процессуальном законодательстве. Как всегда…

А мороженое я все-таки съел.