Читать книгу Агриппина - Галина Грушина - Страница 1

Агриппин было две – Старшая и Младшая, мать и дочь. Одна родила Калигулу, другая – Нерона.Виновна ли женщина, утроба которой извергла в мир чудовище? Нет? Но разве ядовитые плоды приносит благодатная олива?Значит, виновна? Чудовища не зарождаются самопроизвольно, а, плоть от родительской плоти, творят зло, ибо такова их природа? И Агриппина злодейка по натуре?

Рождённая в недрах Германии, она выросла на Палатине и, будучи полноправным членом «божественного Дома Цезарей», всю жизнь оттуда изгонялась, но упрямо возвращалась, чтобы делаться то сестрой, то супругой, то матерью принцепсов (императоров ) – единичный случай доступного женщине величия. Её мать – внучка Августа, основателя Римской империи, состояла в браке с Германиком, внуком жены Основателя и наследником высшей власти. Старшая Агриппина готовилась царствовать, однако внезапно овдовев, утратила право на власть. Не смирившись с потерей надежд, она своим непомерным властолюбием погубила себя и двух своих сыновей.

Агриппина Младшая с малых лет была уверена, что её родной дом – Палатин, а предназначение – быть у власти. Девочек императорского дома учили наравне с мальчиками всему и добросовестно. Бойкая и сообразительная, она легко осваивала науки, обгоняя завистливых братьев, помыкала младшими сёстрами и вертелась возле матери, впитывая источаемый той яд властолюбия.

Женщина в мире, где господствуют мужчины, обречена стать безропотной овцой – либо тигрицей. Овцой Агриппина и в детстве не была, но и до тигрицы не дотягивала. Просто девчонка, бойкая и статная, с красивым, как у всех сестёр, лицом: большие глаза, хрящеватый нос, маленький рот. От покладистых сестёр её отличали дерзкий нрав и умение злобно кусаться, отстаивая свои права.

––

Будучи ещё в самом зелёном возрасте, она влюбилась . Это следует особо отметить, так как влюбляться ей никогда в жизни больше не довелось. Эмилий Лепид, юнец года на два-три старше неё, был приятелем братьев и душой их довольно мрачной компании. Братья Агриппины, злые, раздражительные, драчливые, не умели ни мирно жить, ни беспечно веселиться. Лепид всех примирял, веселил, развлекал. Выросши в любящей семье, он был совсем другой, ласковый, доброжелательный, и умел приветливо улыбаться людям и миру. А каким красавцем он был! И как умел дурачиться, танцевать и петь, играть на музыкальных инструментах, чему никак не могли научиться братья, сколько их ни натаскивали добросовестные учителя. Агриппине он всегда улыбался, что злило ревнивых братьев и побуждало её к соперничеству.

После того как сестра Лепида, такая же красавица, как и брат, обручилась с одним из братьев Агриппины, он стал своим в доме. Суровая мать, озабоченная честолюбивыми дерзаниями, не обращала особого внимания на младших детей, однако порядки в доме поддерживала строгие. Ничего недозволенного не происходило. И когда старый император сослал буйную родственницу, в опустевшем доме сделалось гораздо веселее. Никто из домочадцев не грустил по госпоже; каждый стал жить по своей воле.

Старшие братья Нерон и Друз к тому времени уже надели взрослые тоги и редко появлялись дома. Осиротевшие подростки – три девочки и братец Гай, которому исполнилось семнадцать, перешли под присмотр бабки (матери отца) Антонии. Бабка тоже обладала нелёгким нравом, но по сравнению с матерью, гнёт ослабила. В доме по-прежнему собиралась молодёжь, и если бы не Гай с его выходками, жизнь была бы неплохой. Брата девочки не любили: от Калигулы-Сапожка (детское прозвище Гая) следовало держаться подальше. Злой, наглый кривляка, он был способен на всякую гадость и любил всем досаждать. Особенно доставалось Агриппине, яростно огрызавшейся на обиды.

Заметив обоюдную симпатию сестры и приятеля, Гай стал всячески препятствовать их встречам. Но над чувством, заполнившим юную пару, уже никто не имел власти. В доме, полном любопытных глаз, никакая тайна долго храниться не может. Бабке накляузничали, и Антония, оторвавшись от бухгалтерских счётов (любимое её занятие), явилась к внучкам с проверкой. Она намеревалась приструнить старшую – строптивицу Агриппину, по слухам заигрывавшую с молодым балбесом Лепидом, а застала – о, ужас! – занятых блудом Друзиллу и Гая , других своих внуков. Можно представить оторопь добродетельной матроны при подобном открытии.

Промолчать об открытии у Антонии не хватило ума, и слух о позорном инцесте дошёл до Капрей, где в мрачном уединении пребывал старый император Тиберий. Друзилла, самая младшая из выводка, была всесветно опозорена; Гай вызван на расправу к деду. Прискорбное происшествие оказалось ко благу Агриппине. Пока старшие судили-рядили, что делать с молодёжью, она, оставшись без присмотра, безоглядно предалась любви к Лепиду, и тот с удовольствием ей ответил. Не было над ними никакого стража; разве что Паллант – главный человек в доме Антонии, однако высокомерный отпущенник, только поглядывал в сторону резвившейся молодёжи, благоразумно не вмешиваясь.Когда Антония вернулась из поездки на Капрею, ей пришлось улаживать дома новое беспутство. Бабка гневно отписала Тиберию, жалуясь на старшую внучку, и вскоре тот распорядился доставить виновницу к себе.

––

Наверно, при расставании проливались слёзы: юные любовники понимали, что сладкие дни безвозвратны. Агриппина страшилась суда грозного деда, но не теряла голову, надеясь на лучшее. Ведь Лепид знатен и богат, то- есть вполне пара ей; они могут пожениться. Она станет просить императора разрешить им вступить в супружество. Тиберия она побаивалась: слишком непонятен он был, слишком жесток и беспощаден. Губитель её родителей и старших братьев, упрятанных в тюрьму, уж не задумал ли он теперь расправиться с дочерьми Германика, начав с неё?

Старому императору было достаточно взглянуть на неё, чтобы понять: младшая Агриппина по нраву копия старшей – буйной матушки. Усмехнувшись тонкими губами, он первым отвёл глаза . Ей хочется выйти замуж за Лепида? В свои пятнадцать лет внучка вполне созрела для брака, но мальчишке Лепиду рано думать о женитьбе. Впрочем, дедушка поразмыслит о будущем Агриппины. Раз уж ей приспичило замуж, она останется довольна женихом, которого ей подыщут.

Одновременно с Агриппиной на Капри находилась племянница бабки – Домиция, женщина в соку. Казавшаяся отроковице старухой родственница неожиданно стала проявлять к ней навязчивое внимание. Та в нём совсем не нуждалась, однако вынуждена была терпеть наскоки матроны, бывшей у Тиберия в фаворе.

Внимание Домиции объяснилось, когда Тиберий неожиданно объявил женихом Агриппины брата матроны. Гней Домиций Агенобарб был старше невесты на тридцать лет и производил отталкивающее впечатление. Все пороки оставили следы на его истасканном лице. «Человек, гнусный во всякую пору жизни», – определил его Светоний. Порочность он сочетал с жестокостью и мог совершить убийство просто так, под настроение. Например,однажды на виду у народа он нарочно задавил ребёнка на Аппиевой дороге, подхлестнув лошадей. Трудно сказать, чем было вызвано решение Тиберия сочетать браком пятнадцатилетнюю родственницу и человека, не вхожего в приличные дома: то ли подействовали настойчивые упрашивания за брата Домиции, то ли застарелая ненависть к семейству Германика не отпускала. Явно одно: высокомерная отроковица пришлась ему не по душе. Агриппину и Гнея Домиция тут же сговорили и отправили с глаз долой, велев сыграть свадьбу в Риме.

Это супружество, а, точнее, затяжная домашняя война, продлилось семь лет. Можно представить, каково пришлось молодой супруге. Муж вёл разгульную жизнь на стороне, мало заботясь о навязанной ему в жёны девчонке, а золовки ( их было две), привыкнув распоряжаться в доме брата, как в собственном, с удовольствием шпыняли её. Особенно нестерпима Агриппине стала Домиция – сваха; взаимная неприязнь, зародившись ещё на Капри, всё более крепла и позднее переросла в лютую вражду.

В доме Домициев Агриппина была совсем одна. Друзилла и Юлия, её сестрицы, тоже выданные замуж , не знались с ней. Подруг у неё никогда не было, друзей не нашлось, так что приходилось рассчитывать только на свои силы. Сделавшись резкой, раздражительной, она никому не давала спуска, и золовки вскоре поняли, что справиться с нею не просто.

Домашний гнёт ослаб через несколько лет семейной войны. Агриппине перевалило за двадцать, из подростка она превратилась в молодую женщину, а супруг её, истощённый распутством, утратил прежнюю власть и предпочитал сторониться жены. Золовки, отравлявшие ей существование , увязли в собственных делах: одна меняла мужей, другая устраивала замуж дочку. Агриппина почувствовала себя взрослой. Супружество развратило её, но не согнуло. Она начала бывать в Риме и встречаться с сёстрами. Обе уютно жили с хорошими мужьями: не в пример случаю с Агриппиной, Тиберий, подыскивая им женихов, проявил снисходительность. Агриппину привлекал дом Юлии, у которой собирались образованные люди, велись интересные разговоры, устраивались чтения, слышались стихи. Получив добротное образование, она уважала науку, любила музыку и поэзию.