Читать книгу Флибустьеры с Наветренных островов - Галина Ивановна Губайдуллина - Страница 1
Оглавление14 апреля 1685 года. Франция. Город Париж. Огороды женского монастыря кларисс-капуцинок возле их обители. Рядом строительство новой улицы под названием Нижний Вал: новостройки, телеги на дороге, доски, глина, кирпичи.
Монашки и послушницы, одетые в свои остроконечные капюшоны красного цвета и тёмно-синие сутаны, возвращались на склоне дня в родную обитель по аллее вдоль буков, дубов и сосен.
Поправляя свои белёсые волнистые волосы, Тевдазия, которая плелась позади всех, глянула на садящееся солнце, что пряталось за тучу. Эта природная феерия была похожа на дымку от пиротехнического взрыва: яркие тона жёлтого и красного разбросаны в виде звезды с множеством лучей. В небе с востока загорались звёзды.
– Что светит нам в ночную мглу? Что за огни освещают путникам дорогу?– вопрошала она в небо.
Её кто-то услышал и мужским голосом отвечал из кустов:
– Звёзды – осколки бокала Бога, который он разбил на счастье.
Тевдазию впечатлил ум и романтизм этого человека. Мужчина высунулся из листвы.
Представился:
– Я – барон Осман, руководитель и спонсор всей этой стройки.
– Ваша возня очень мешает сосредоточению для молитв,– пожаловалась девушка,– А ещё юных послушниц отвлекают витрины магазинов с вкусной выпечкой и красивыми платьями…
Мужчина был хорош собой и сиял хитрой улыбкой, словно демон.
Он говорил:
– Не могу ничем утешить. Новые дома покупают исключительно богатые буржуа и бомонд. Скоро здесь будет самый модный и шумный квартал. Хотел бы пригласить Вас на ужин.
– Ну что Вы! Меня потеряют и выгонят! Лучше Вы приходите ко мне. Моё окно третье справа от левой стены…Вы же не собираетесь соблазнять меня?
– Ну что Вы! Просто поболтаем о жизни…
– Тевдазия!– окликнула её Надин – сестра по религии постарше.
– Я слушала щебет свиристели,– отозвалась та и нагнала своих монашек.
Наставница-аббатиса читала морали для монашек перед сном:
– Мы – последователи францисканцев, особенно рьяно должны следить за нравственностью! Богу нравятся покорные. Гордыня и тщеславие – любимый грех Дьявола.
Тевдазия тихо посетовала сестре-послушнице рядом:
– Действительно, чем гордиться, если человек подвержен болезням, соблазнам, мало развивается умственно и физически.
Аббатиса продолжала:
– Есть демоны, которые нападают и искушают даже святых! Их называют чистые демоны.
И настоятельница привела ужасающий пример событий в 1631-ом году в женском монастыре урсулинок в городе Луден, где неведомая сила заставляла подниматься монашек к потолку и избивала их, бесноватых били конвульсии, изгибались немыслимыми способами, а некоторые даже впадали в летаргический сон. Сама игуменья Лудена видела Асмодея, Левиафанта, Астарота и других не менее опасных демонов со страшными мордами и когтистыми лапами. Сначала пытали и сожгли местного священника Урбана Грандье, объявив виновником, но это не помогло. Пришлось самому кардиналу Ришелье навести там порядок, он просто забрал всю казну монастыря и распорядился ограничить их денежными дотациями, полтергейст сразу испугался сидеть на хлебе и воде и растворился в воздухе до лучших времён, а монахини чудесным образом выздоровели.
На ужин женщины похлебали луковый суп и разошлись по кельям.
По дороге Тевдазия шепнула подруге Надин:
– Проповедуют любовь к ближнему…как мило…а сами гнобят монахов на пустой похлёбке…
В своей келье она встала на колени, стала молиться на лик Пресвятой Богородицы. Но мысли путались, она ждала гостя.
Вот он влез в её окно. Девушка затрепетала.
Из-за ремня барон Осман достал пару бутылок вина, большой кусок сыра комамбер и ветчину прицутту. Сложил всё на маленькую тумбочку.
– О, какой соблазн для живота!– тихо засмеялась Тевдазия.
– Иногда не грех побаловать себя.
Монашка жадно принялась пробовать ветчину. Барон понимающе кивнул и по-свойски уселся на её кровать.
– Как ты сюда попала?
– Я – дочь зажиточного ткача, но меня всегда тянуло узнать больше о религии. Здесь я много читаю, изучаю историю.
– А я думал: огородом занимаешься.
– А, это…ну, да, заставляют…
– Глотни вина.
– Боюсь. Говорят: демон пьянства очень коварен.
Мужчина засмеялся. И первый пригубил бутылку с вином. Девушка осторожно взяла второй сосуд в руки, понюхала содержимое. Аромат взывал попробовать. И она сдалась. Отпила немного. Её щёки моментально порозовели, по венам разлилось тепло. Она не заметила, как отпила треть бутылки.
– Тебе сколько лет?– поинтересовался Осман.
– Уже 23.
– И как часто к тебе приходят гости-мужчины?
– Первый раз.
– Да, уже давно пора.
– Пора что?– обмерла Тевдазия.
– Твоя наивность очень трогательна.
Обильная еда и вино сделали её какой-то ватной, усталой, заторможенной. И когда жаркие губы мужчины обрушились на её уста, в ушах зазвенело от нового, неведомого и ошеломляющего ощущения. Ей не пришло в голову прогнать соблазнителя.
От соития она ожидала большего. К чему запрещать секс, если он несёт боль и пустоту?
В её келью отворилась дверь.
– Свиристели не поют по ночам,– довела до её сведенья коварная подруга Надин.
А аббатиса журила мужчину:
– О, старый знакомый! Опять Вы к нам зачастили, барон Осман.
Эти слова больно отозвались в душе Тевдазии. Она всего лишь очередная забава для аристократа.
Соблазнитель бросил кошелёк на тумбочку и подмигнул настоятельнице, оделся и исчез в ночи, выпрыгнув в окно.
Пойманная на преступлении оправдывалась:
– Я не хотела всего этого…Теперь я знаю, что нельзя верить словам мужчин…Он обещал лишь ужин и разговор.
Аббатиса со знанием дела вздохнула:
– Мужчины не тратят денег и время на пустые разговоры. Тебя изгонят из монастыря.
– Простите меня.
Пожилая женщина пожала плечами:
– Укротить природные силы желания не все могут. Не смогла и ты.
– Этого больше не повториться!
– В монастыре нужна полная концентрация для выполнения своей высшей миссии, нужен полный уход от соблазнов. Тебе же не суждено преобразиться в ангела, в тебе много мятежного духа революций, кровь бурлит от волнений жизни. Ты ещё спасибо нам скажешь за то, что мы тебя выгнали.
Надин поддакивала:
– Да-да, у неё мятежный дух, как у бунтаря, изгнанного из рая.
Аббатиса добавила:
– Если мы простим тебя – дисциплины не будет, все захотят спать с мужчинами. Как тебя звали до монастыря?
– Гарсанда.
– Вот и будешь опять Гарсандой.
Подруга-предатель стянула кошелёк с тумбочки, а обвиняла Тевдазию:
– Надо жандармов вызвать! Я не вижу денег на тумбочке!
Гарсанда вскричала:
– Не отождествляйте меня со злом! Я не крала кошелёк! Наверное, барон незаметно прихватил его с собой!
Надин орала:
– Она расплатилась за ночь любви со своим любовником!
– Вызывай стражей порядка,– кивнула главная в женской обители.
Гарсанда глянула на икону, с неё глядел лик её давно умершей матери.
– Мама,– вырвалось у девушки.
Она медленно оделась и не сопротивлялась, когда жандармы заломили ей руки.
В темнице проститутки, что делили с Гарсандой помещение, громко с вызовом смеялись, отпускали сальные шуточки, задирали стражей и друг друга. Среди них то и дело возникали потасовки. Их белые банты и белые ленты на рукавах мелькали перед взором, вызывая чувство безысходности. А запах розовой воды душил своим тяжёлым тошнотворным ароматом. И почему проституток заставляют брызгаться этими духами? Одежды этих особ не были слишком шикарны, ведь любой чиновник мог раздеть куртизанку прямо на улице, если та одета не в дресс-код, а затем перепродать её дорогие одежды.
Если родной отец отринет её, ей придётся надеть такую же повязку и продавать себя, чтобы не умереть с голоду…Но, может, отец пожалеет её, он имеет неплохие деньги от торговли…Хотя у него ещё 5 дочерей…Старый мир Гарсанды рухнул, а новый страшил неизвестностью. Шлюх обычно пороли плетьми. А ей приписали ещё и воровство…
К ним в просторную камеру вошли трое мужчин в дорогих одеждах, их охраняла стража.
Один из них, закрывая нос платочком, произнёс:
– Радуйтесь, дети греха: бить вас не будут, чтобы шкуру не попортить. Король Людовик Четырнадцатый решил послать корабль с тремя сотнями проституток на остров Гваделупа, там мало женщин и много мужчин-содомистов. Ваша задача – выйти замуж, кто останется без мужа через 2 месяца – будет продан в рабство на местные плантации. А урожай там зреет 4 раза в год. Сейчас вас осмотрит врач. Нам не нужны эпидемии сифилиса на острове.
Ещё в шестнадцатом веке испанские и французские солдаты и мореплаватели привезли сифилис из Нового Света, из колоний. В 1496-ом году была даже ужасная эпидемия.
При осмотре в маленькой комнатке Гарсанда узнавала у доктора:
– А правда, что одна заражённая сифилисом может заразить весь корабль?
– Может. Но гораздо больше женщин гибнет от недоедания и чахотки. Поверь моему опыту. А женщиной Вы, мадам, стали буквально накануне…
– Да. И поплатилась за это сутаной.
– На всё воля Божья. Может, на Гваделупе Вы нужнее. Не пользуйтесь, пожалуйста, дешёвой косметикой куртизанок. Они могут быть заражёнными. И потом: от карминовых румян выпадают зубы, остальные румяна содержат сульфид ртути. Пудра тоже больше раздражает кожу, чем скрывает недостатки. У Вас и так кожа бела, а румянец появится от фруктов и свежего воздуха.
Серебристые чайки летают вокруг кораблей.
На берегу отец Гарсанды махал руками и звал старшую дочь, но отплытие ему никто не дал задержать. И слёзы застлали глаза его дочери: не успел…
Ещё долго сквозь рёв толпы она слышала:
– Гарсанда Фази! Гарсанда Фази!
Девушка махнула отцу. Увидела, как он затрясся от плача. От ветра слетела его широкополая шляпа, и локоны белых, кучерявых волос застилали лицо.
Какая-то женщина, одна из жён матросов, верещала:
– Домой после этого плаванья не возвращайся! Я тебя знаю, ты всех баб перепробуешь!
Капитан корабля рявкнул на пассажирок:
–Всем женщинам в трюм! Нечего болтаться по палубе под ногами матросов!
Из гавани в Париже по реке Сена корабль отправился в порт Гавр-де-Грас в Нормандии, а оттуда суда по несколько штук плыли в Новый Свет.
Военный трёхмачтовый фрегат «Морская Звезда» и с шестьюдесятью пушками на борту под пиратским флагом с изображением петуха качался на спокойных волнах. Вечерело. Большая серая туча на западе закрывала горизонт, вокруг неё тянулись длинные сизые мазки, будто атлант-художник не закончил покраску неба.
Тридцатилетний красавец-навигатор Габриель де Аллард всматривался в тёмную даль волн. Рядом лысый громила боцман Водо Варнье болтал с блондином канониром Бертраном Бердом, любителем выпить. Этим пиратам было лет по 35. На Водо был одет жакет без рубашки, и на предплечье красовалась татуировка ангела, говорящая о том, что ранее человек принадлежал к иерархии священников. На верхней части ладоней Бертрана нарисованы птицы в полёте, эти тату означали свободолюбие и конкретно «ласточка» – 5.000 миль пройдено.
Бертран сетовал:
– Когда же мы закончим ходить в морские походы?
– Денег много не бывает. Найдём куда их потратить. Да и что дома-то на суше всё время сидеть? Скучно.
– А капитан наш компаньер?– спросил пробегающий мимо молоденький матрос Октав Тома.
– Конечно!– заверил пушкарь,– Видал: у него золотая серьга в левом ухе? Он обогнул Землю!
Октав удалился и боцман заметил:
– Он уже не плачет, он смирился.
Подал голос Габриель:
– Квартирмейстер Ромарик Жибель плохо с ним поступил. Сневолил парня. Как крыса подкрался к тому, когда тот спал…Не все же разделяют нравы зелёных. Вон и ты, Бертран, не нашёл себе пары из команды.
– Мой лучший друг – выпивка,– ухмыльнулся канонир,– А бабу я всегда сыщу. Хоть бы она и индеанка была…За нож индейцы предлагают своих подросших дочерей.
Бывший священник, а ныне боцман, поучал:
– Спиртное – плохой друг. Сначала, вроде, легче, когда забудешься, но демон пьянства может заставить тянуться к бутылке снова и снова. Я сам едва устоял от пагубной привычки, когда сбежал из монастыря.
Канонир заметил чьё-то тело у борта, заявил:
– А кто это уже напился так, что свалился?
Водо присвистнул:
– Непорядок! Без разрешения капитана – нельзя.
Габриель шутил:
– Мсье Жибель просто полюбил этот кусок палубы, теперь он будет здесь дневать и ночевать.
Боцман предложил:
– А не дать ли ему по голове бутылкой, что служила тарой для вина? А потом выкинем квартирмейстера за борт, тем самым избавим этот экипаж и мир от противного, ехидного и нудного мерзавца.
Бертран подскочил к валявшемуся на палубе, перевернул и сообщил друзьям:
– Замечательная идея, вот только, кто-то уже расквитался с мсье Жибелем. У него в сердце нож торчит.
– Октав,– выдохнули разом Габриель и Водо.
На палубу поднялся капитан Дэнис де Вормс. Мрачный тип, у которого косматые брови всегда сдвинуты, не смотря на свой возраст в 34 года, он пользовался большим авторитетом у команды.
Боцман первый доложил о происшествии:
– Капитан, квартирмейстера кто-то убил.
Тот отмахнулся:
– Что за шумиха? Человеку нельзя тихо и спокойно дойти до гальюна справить нужду, чтобы рядом кого-нибудь не убили. Не суетитесь. Сейчас схожу к носовой части и тогда свистай всех наверх.
Когда вся команда пират выстроилась перед капитаном Вормсом, главарь обошёл ряд подчинённых, вычисляя убийцу:
– Итак, кто хочет на рею? Навигатор стоял у штурвала, с ним были боцман и канонир. Где были остальные?
У троих алиби не нашлось. Это были Октав Тома, бывалый кок Флорентин Курлен со шрамом во всю щёку и юный барабанщик Модред Димберто не блещущий привлекательностью.
– Убийца сам признается или мне всех троих утопить, как котят?– пугал расправой предводитель разбойников.
– У Октава была причина ненавидеть квартирмейстера,– сообщил Модред.
– Если честно: у всех была причина ненавидеть этого негодяя,– перебил его капитан.
– Я убил Жибеля,– склонил голову Октав Тома.
– Молодец!– неожиданно для всех похвалил его капитан,– И впредь не давай себя в обиду. Не зря наш корабль называется «Морская Звезда», звезда – символ правдолюбия, я всегда на стороне тех, кого невинно обидели.
Боцман просил соизволения:
– Ребята очень взвинчены, капитан, может, разрешите им пропустить по паре кружек вина?
Но тут крикнул навигатор:
– По правому борту нас догоняет четырёхмачтовое английское судно!
Вормс ругнулся:
– Стервятники! Они чуют, что мы идём с добычей! У нас кроме груза какао полно серебра…Готовимся к бою! Канонир, командуйте пушкарями и пороховыми обезьянами!
Канонир Бертран Берд взревел своим подчинённым:
– К бойницам!
За оружие схватились даже кок и плотник.
Аллард сделал поворот судна оверштаг.
Догоняющее пират судно имело клинкерную обшивку внакрой со штырями-нагелями и медными заклёпками. Английские военные действительно решили отнять добычу у французов. Вдоль их борта уже была натянута абордажная сетка. Мундиры английских офицеров светились золотом шнура, эполетов, лацканов, манжеток и пуговиц. Сияли белым бриджи.
Пираты одеты в короткие куртки серых и тёмно-синих тонов, льняные рубахи белые или в клетку, у многих парусиновые штаны просмолены дёгтем для водоотталкивающего эффекта и защиты от ножевых ран врага, у остальных короткие панталоны пузырём или кюлоты с чулками. На голове бандана или треуголка, почти у всех на шее платок. У богатых пират – одежда из бархата, тафты, рубашки из шёлка, шёлковые чулки, фетровые треуголки. Башмаков пираты не носили – только сапоги. Хотя на берегу могли надеть и башмаки.
Кто-то из англичан крикнул навигатору по-французски:
– Красивый ты парень, штурман, жаль помрёшь скоро!
Габриель прокричал в ответ:
– Это твоё тело скоро станет коробкой для вонючих костей!
С борта британцев грохнулся абордажный мостик с острыми шипами на днище. Мост проломил фальшборт в районе шкафута, шипы вонзились в палубу, соединив суда. С мостика к пиратам побежали захватчики.
С английского борта играла скрипка. С борта французов барабанщик отбивал бодрую боевую дробь.
Пираты запели:
– Йо-хо-хо, громче песня, что ж нам Дьявол не рад?! Йо-хо-хо, прочь от песни! С ней хоть в Рай и хоть в Ад!
Дэнис де Вормс поражал врагов рапирой, а в левой руке он держал шпаголом – клинок с глубокими насечками для захвата и привидения в негодность шпаг противника.
Боцман лихо махал абордажной однолезвийной саблей, длиной в 80 сантиметров и изрядной шириной в 5 сантиметров с рукояткой из обычного дерева, но на железе красовались узоры, похожие на древние печати.
Габриель де Аллард нервно вращал штурвал, поглядывая на бойню.
Помощник Габриеля – толстяк с хвостом длинных волос Эльзеар Лафоре выхватил свою саблю из мозаичной дамасской стали, в другой руке он держал дагу – кинжал для левой руки. Помощник навигатора нажал на кнопку и дага разложилась веером в 3 клинка по 30 сантиметров каждый. И толстяк без труда поймал шпагу противника, отбросил его оружие в сторону, зарезав англичанина саблей. Габриель заметил, как матрос Октав Тома орудует не только саблей, но и мушкелью, забрав этот молоток для такелажных работ у убитого плотника. Барабанщик и тот успел заколоть нескольких англичан багром.
Кок озверело наносил удары на лево и на право, орудуя саблей и трёхгранным кортиком с костяной рукоятью.
Англичанам не довелось проникнуть даже на квартердек.
С английского корабля заговорили мушкеты. У французов упало несколько человек.
С «Морской Звезды» ответили пушечным залпом из всех правобортных пушечных орудий. И ещё несколько пират выстрелили из пистолей с колесцовыми и кремневыми замками. А десяток матросов разрядили во врагов французские буканьерские ружья длиной в 4,5 фута, их покупали в городах Дьепп и Нант. А отличный порох поставляли из города Шербур.
В английское судно полетели круглые гранаты с порохом, залепленные воском.
И вот пираты сами уже по абордажному мосту забежали на корабль противника и перебили всех, кто сопротивлялся. И британское судно с частью матросов, перешедших на сторону пират, поплыло с ними в гавань города Басс-Терр на остров Гваделупа.
Раненые лили на раны красное вино. Судовой врач французов был убит несколько боёв назад, нового пока не нашли, лечились только спиртным.
Один истекающий кровью с отрезанными ногами матрос двадцати семи лет по имени Оноре Лотито хотел всадить в себя трёхгранный стилет, но Габриель успел выбить ногой оружие из рук самоубийцы.
Оноре оправдывался, корчась от боли:
– Я хотел прекратить страдание.
– Слабак!– ругнулся навигатор и влил тому в рот полбутылки рома.
Боцман, как бывший священник, восхваляя капитана, упоминал выходцев из ада со знанием дела:
– Мсье Вормс, словно Форкалор, сорок первый дух Преисподней, топит людей и военные суда! Обладает властью над ветром и морем! С ним можно плыть отнимать сокровища у казначея Дьявола Мельхома!
– Полных нам парусов и сухого пороха далее и всегда!– прогремел в ответ капитан.
Команда ответила одобрительным рёвом.
Далее Вормс отдавал приказы боцману:
– Мертвяков за борт, галереи вдоль бортов кубрика для заделывания фальшборта не трогать, пойдём в порт сцеплёнными кораблями, дабы не было у англичан соблазна удрать. Хотя я сам на всякий случай встану у штурвала второго судна. Боцман, найди людей для починки порванного паруса.
К штурвалу «Морской Звезды» подошёл помощник Габриеля де Алларда – Эльзеар Лафоре. И Аллард отправился спать.
Лежал в гамаке и слушал ритмичный танец игривых волн под аккомпанемент ветра. От матросов несло запахом немытых тел и перегаром.
С соседнего гамака канонир Бертран узнавал:
– На суше куда-нибудь планируешь?
– Ага, в запой.
Приятель хихикнул и затих, видимо, уснул от усталости.
Габриель долго не мог уснуть, слушая крики и стоны раненых. Вспоминалась последняя поездка во Францию, крики матери, когда она увидела, как он обнимает Водо Варнье: «Я не хочу тебя видеть! Содомит проклятый! Ты мне не сын!» Как он мог объяснить, что долгими месяцами плаванья без женщин лучший друг может стать ещё и объектом наваждения? Как он мог объяснить, что на острове Гваделупа так мало женщин, что все хорошенькие уже заняты, а довольствоваться старыми или неказистыми он не хочет?
В трюме ночью многие женщины храпели. Гарсанда всхлипнула.
Женщина, с волосами цвета осенней травы, её возраста, сонно поинтересовалась:
– Чего ревёшь?
– Меня выгнали из монастыря.
– Но Бога у тебя не отняли. Он везде. Молись, если хочешь, тебе этого никто не запретит.
Сзади другая женщина ехидно заметила:
– Радоваться должна, что из монастыря вырвалась! Представляю, как там было скучно…
– Нас отдадут толпе пират…– продолжала нагнетать обстановку бывшая монашка.
Сзади брюнетка радостно заметила:
– Вот и хорошо! Пираты – любители праздника жизни.
Блондинка представилась:
– Меня зовут Аделаида Шалли.
– Я – Гарсанда Фази.
Сзади пугали:
– А меня зовут Корали Пуазон, и я соответствую своей ядовитой фамилии. Будешь мешать спать и всё время ныть – не ходи вдоль бортов, не то сброшу в море.
Возле Аделаиды заворочался небольшой комочек плоти с русыми волосами, тихим голоском заговорил:
– Мама, а мы скоро приедем на остров?
– Спи, Артрада, ещё плыть и плыть…– гладила пятилетнюю дочь Аделаида.
Гарсанда, наконец, уснула. Снилось, что она – весна в одеждах из лиан, цветов и листьев. Все деревья в лесу ожили, превратившись в мужчин, и тянули к ней ветви-руки. Она жадно прильнула к самому могучему и красивому. Он оплёл её своими ветвями, и они слились в поцелуе. Ветер стал дуть, раскачивая деревья, стараясь вырвать её из объятий возлюбленного. И Гарсанда с криком проснулась. Села, оглядываясь. Придя в себя, заплакала.
Корали, Гарсанда узнала её по голосу, злобно пнула её, обругав:
– У, плакса.
Аделаида склонилась, узнавая:
– Снилось что-нибудь плохое? Расскажи. Сон – это кодированный шифр с небес, а, может, и из космоса…Моя бабка занималась онейромантией – толкованием снов, она и меня научила…
– Церковь этого не одобряет,– пролепетала Гарсанда.
Аделаида настаивала:
– Тогда почему сны сбываются? Кто их приносит нам ночью?
– Выходит, мы уже жили когда-то, раз можем предугадывать события. Иначе, как можно видеть то, чего ещё не случилось?
– Или нам показывают сны ангелы-хранители…
– Я видела, будто меня обняло дерево…и поцеловало, а ветер пытался нас разъединить.
– Сидеть на дереве во сне означает – во всём ждёт счастье. Но это счастье кто-то попытается отнять, об этом говорит ветер.
Аделаида не была красавицей, но её лицо было свежо и миловидно.
Осуждённых женщин вывели на палубу прогуляться. Экипаж оценивал пассажирок, прибегая к нецензурным выражениям. Это публичное осуждение нисколько не заботило падших женщин, это их забавляло. Корали и её подружка худышка шатенка Бланш Друли забрали юбки и показали самым неуёмным словесным хулиганам голый зад.
Капитан разрешил команде:
– Сдаётся, ребята, что это было приглашение зайти к ним в гости вечерком. Вы можете брать себе любую. Кому сильно захочется в Гваделупе бабу, возьмут и с брюхом.
Гарсанда высказала Корали:
– Из-за твоей выходки пострадают все!
На что получила оплеуху от шлюшки. У Гарсанды полились слёзы из глаз.
Корали радовалась:
– Эта монашка точно не от мира сего! Чуть что – ревёт и причитает!
Но тут обиженная ею девушка ударила драчунью кулаком в подбородок. Та пошатнулась. В следующую минуту обе вцепились друг другу в волосы под гвалт матросов и визг женщин.
Капитан закричал:
– Задиру-блондинку закрыть на гауптвахте!
Пара матросов разняла драку и утащила Гарсанду Фази в каморку для нарушителей. Зато на 5 дней про неё забыли.
Когда она появилась в трюме, на неё смотрели с уважением – Гарсанда прошла самоутверждение в социуме.
Аделаида сидела рядом не только с дочкой, но ещё и с блондинкой средних лет, былое очарование всё ещё не покинуло эту женщину, её манеры и утончённость совсем не походили на поведение шлюх.
Аделаида приобняла Гарсанду и утешала:
– И всегда не пасуй при виде трудностей. Это же ты их спровоцировала.
– Да, нельзя быть пушистой для всех – растащат на воротники. Спасибо за поддержку. Я ценю людей, которые приходят в те моменты, когда плохо не им, а мне.
Сложно привыкнуть к новой жизни…к новому статусу…
– Наше ремесло не лишено сюрпризов. Бывает, что кто-то удачно выходит замуж за состоятельного старичка.
– Но сейчас нас везут на остров к геям, что может быть безнадёжнее?
– А я думала – это тебя радует. Геи не пристанут…Ты же боишься мужчин…
– А, впрочем, если меня кто-нибудь выберет из геев, займусь сельским хозяйством, как в монастыре.
– Осмелюсь тебя заверить: многие мужчины бисексуальны,– подала голос незнакомка,– Меня зовут Онорина де Жуайон.
– Вы – дворянка?– выдохнула Гарсанда,– Но почему именно среди…среди…
Онорина продолжила:
– Среди шлюх? Это месть моего мужа. Он подсунул мне в постель постороннего мужчину, когда я крепко спала от его снадобий, а после позвал свидетелей. И вот он избавлен от старой жены, которая не хотела мириться с его молоденькой любовницей, завладел всеми землями бывшей жены, и жену услал куда подальше…И я уже не дворянка, здесь нет титулов…Одно радует: меня для увеселений избрал капитан, а сам полный импотент. Мы просто играем то в карты, то в шахматы, и болтаем о парижских знакомых.
Бланш Друли заметила:
– Посмотрите, блондинки создали свою лигу. Пасутся вместе.
Аделаида говорила, прижимая к себе своего ребёнка:
– Ко мне тоже не лезут, боятся криков и слёз моей доченьки…Ещё никогда не берут вот ту девушку, уж очень отталкивающее у неё лицо, её Химильтруда зовут.
Артрада ускакала играть с дочкой другой пассажирки, и её мать раскрыла свою душу:
– Я тоже пришла в эту профессию не по своей воле. Полюбила парня, и пошла бы за ним хоть на край света…Но он меня обманул…Он не хотел видеть меня всегда подле себя. Я была лишь забавой дня. А после рождения моей Артрады, мне нужны были деньги для семьи…
Гарсанда поделилась чувствами:
– Мир вдруг перевернулся для меня, я увидела мир совсем с другой стороны. Не тихим и размеренным, а бурным и опасным.
Онорина кивнула:
– Теперь и у меня новое восприятие, новое видение мира.
Бывшая монашка продолжала:
– Ещё недавно я любила всё человечество, но ведь каждый человек – это скопище пороков и недостатков: хамства, жадности, зависти и других изъянов…В каждом из нас уживаются все эти гнусные качества души. Наверное, Бог карает человечество эпидемиями и катастрофами за то, что мы не можем устоять перед соблазном, перед искушением.
Онорина предложила новым подругам:
– У меня с собой несколько платьев, муж сжалился и отдал самые скромные…Гарсанде негоже ходить в монашеской одежде, не обидьте меня, возьмите подношение.
Гарсанда неуверенно возразила:
– Я могла бы перешить свой плащ в юбку…
Но Онорина взяла её за руку так по-дружески…и Гарсанда согласно кивнула.
Мадам Жуайон рассказывала:
– Христофор Колумб назвал тот остров, куда мы плывём, Санта-Мария де Гваделупа де Эстремадура в честь статуи в испанском монастыре. В народе прижилось название Гваделупа, говорят: с арабского это слово переводится, как «волчья река любви». Там построили самый первый сахарный завод, полно плантаций с кофе, какао и бананами, много цитрусовых рощ, добывают ваниль и известь, выращивают зерно, делают ром. Французы завладели Гваделупой в 1635-ом год, завоевав у испанцев. Англичане хотели отвоевать остров себе в 1666-ом году. В неспокойный край нас везут…
В трюм ввалились матросы, стали хватать женщин.
Они радостно предупреждали:
– И никаких ваших тряпок не надо! Мы не во Франции, чтобы насухо вытирать влагалище и посыпать присыпкой! Здесь законы диктуем мы!
Один матрос подбежал к Гарсанде.
Ей хотелось вжаться в пол, она молила:
– Уходите. Прошу вас – уходите.
Но мужчина схватил её за капюшон и потащил в кубрик для матросов.
Гарсанда сопротивлялась и её били.
Во всех углах кубрика копошились тела, соединённые в интиме. Мужчины пыхтели, женщины стонали или молчали, стиснув губы.
И только Гарсанда кричала, ругаясь:
– Скоты! Ненавижу!
Несколько матросов навалилось на неё, сдерживая. Кто-то сзади задрал юбки и под её рыдания проник в лоно.
В последующие дни её не трогали: никому неохота было с ней воевать, находились же охочие до секса женщины, да и пыл у мужчин поубавился. Затем она порезала палец и смочила кровью белую тряпку, при домогательствах показывала тряпицу и говорила, что сильно кровавит. Мужики плевались и шли к другим.
Как-то днём, когда пассажирки гуляли по палубе, одну из женщин схватили матросы и потащили к борту.
– Эй, вы что творите?– прикрикнули некоторые неравнодушные.
– Эта сука наградила нас гонореей,– отвечали матросы,– Капитан нам разрешил избавиться от больной. Одной больше, одной меньше…Скажем – по дороге окочурилась.
И орущую больную гонореей сбросили в море.
Гарсанда хотела броситься за ней, но матросы поймали её у борта. И она видела, как человеческое существо ещё некоторое время боролось за жизнь, билось о волны, барахталось. Но вскоре море поглотило женское тело.
– Пусть прыгает, если хочет,– сказал про Гарсанду один из матросов,– Никто её спасать не будет. Эта истеричка всем надоела.
Но её всё же швырнули в толпу пассажирок, подальше от борта.
Аделаида советовала подруге, обняв ту:
–Не надо злить матросов. Вдали от берега они становятся злее.
Капитан кричал матросам:
– Эту бешенную монашку затащите опять на гауптвахту! Пусть ещё пяток дней посидит, подумает.
12 июня. Лебёдка подняла якорь. Пираты скинули трап, и сошли на берег на острове Гваделупа в порту возле форта Святого Шарля близ города Басс-Терр.
Молочайные манципеловые деревья, ксерофитные кустарники, пальма арека, густые ветви гигантских сейб – всё это радостно превозносило в жизнь зелень.
