Читать книгу Love story - Галина Одинцова - Страница 1

Мел.

I.

Соседка пришла знакомиться первой. Молодая, веселая, приветливая, в ярком халатике смело прошлась по квартире. Здесь все ей понравилось. На хозяина дома она не обращала особого внимания, только кокетливо назвала ему свое имя. Муж недовольно что-то буркнул и ушел в спальню. Жена пригласила соседку на кухню и угостила чаем. А что еще было делать, не выгонять же.

Квартира была новой. Собрали все возможные и невозможные средства и силы, чтобы приобрести ее. Сделали ремонт, купили немного необходимой мебели, на этом деньги кончились, но жизнь продолжалась. Муж много работал, дома бывал редко, поужинав, ложился смотреть телевизор,  а потом – спать.

Соседка стала приходить в гости, чаще по пятницам, приносила сухое вино и женщины болтали, не спеша попивая  его. Муж никогда в их посиделках не участвовал, но и не мешал подругам. После этих посиделок у хозяйки дома наутро болела голова, просыпалась поздно, была разбитой. Но мужу не жаловалась, сама же вино пила, никто не заставлял, не откажешь же приветливой соседке!

Как-то, за чаем, на работе пожаловалась сотруднице, умной и близкой подруге,

– Ты знаешь, со мной происходят странные дела! По пятницам к нам приходит соседка. Она живет напротив. Недавно приобрела эту квартиру. Такая яркая, общительная, но как вампир, тянет из меня энергию. После общения с ней мне всегда наутро плохо: сплю без задних ног, до обеда – как вареная.

– Так не общайся с ней! Зачем она нужна тебе? Гони её, муж пусть запретит тебе с ней общаться!

– Да он вообще не реагирует. Уходит сразу. А мне неудобно как-то оказать ей. Соседка же…

Подружка странно на нее посмотрела, задумалась, а вечером забежала к ней в гости, принесла пакет и спрятала его в ванной комнате.

– Будем беса твоего изгонять,– твердо сказала она, – после ухода соседки раствори мел в небольшом количестве воды, намочи тряпку, крепко не выжимай, постели перед дверью и ложись спать. Утром позвони′шь, скажу, что делать дальше!

Соседка, как всегда, заглянула в пятницу. Веселая, нарядная, рассказала несколько анекдотов, угостила шампанским, похвалила хозяйку за гостеприимство и убежала.

Хотелось спать и не хотелось исполнять наказ подружки, но та, вдруг, позвонила сама и, узнав, что соседка была, заставила все сделать.

– Ты не забыла, о чем мы договаривались?

– Не могу, сил нет! Разваливаюсь на части. Давай в следующий раз, а?

– Ну, как хочешь! Мне это не надо! А ты… ты продолжай мучиться, дура!

Пришлось всё выполнить, как советовада подруга. Утром она проснулась, как будто кто-то её толкнул! Посмотрела на часы – восемь. Суббота, такая рань. Муж громко сопел и блаженно улыбался во сне.

Встала, прошла на кухню. Болела голова. Умылась, приняла аспирин. Посидела, выглянула в окно – никого. Суббота. Набрала номер телефона подруги. Не хотелось ее будить, но она приказала! Изгоняем беса.

– Открой дверь и выгляни на площадку, – коротко приказала подруга и положила трубку. Она медленно пошла к двери. Сердце громко застучало, закружилась голова.

– Может не надо, – мимоходом подумала она и открыла дверь.

От еще мокрой тряпки, постеленной у входа, через всю площадку к двери соседки вели белые следы мужского размера. Она равнодушно развернулась, прошла в спальню, подняла тапочки мужа. Подошвы  его тапочек были белыми…

II.

Восемь часов пятнадцать минут.  Она лежала на новой широкой  кровати рядом с ним и смотрела в потолок. Потолок белый, матово-белый и отлично натянут. Они с мужем долго обсуждали – сделать потолок натяжным, или выровнять и побелить. Да обновлять его побелкой к каждому сезону.

– Будет свежо, будет чувствоваться ремонт, – мечтал муж.

–А у тебя есть время этим заниматься? – протестовала жена.

Решили натянуть. Получилось очень красиво, ровненько так. Первое время они подолгу, лежа на спине, вдвоем, глядя  вверх, любовались этим потолком и строили дальнейшие планы на жизнь. На предстоящую жизнь. Потолок служил экраном, в котором отражались их будущие планы и мечты.

Она вспомнила, как в детстве  они с мамой ходили в клуб смотреть новые  фильмы.  Перед фильмом выступали местные артисты: пели популярные  песни, поднимая зрителям настроение. Затем опускался экран, рабочие натягивали его так, чтобы не было морщин и заломов. Если получалось плохо, зрители  возмущались  и кричали, чтобы натягивали жестче и крепче. И рабочим приходилось два нижних угла экрана, где крепились веревки, натягивать заново. А потом на этом экране развивались захватывающие события, запоминавшиеся надолго. Она смотрела в потолок, как на экран, и представляла  сюжеты, которые происходили в ее доме, в ее долгожданной квартире, пока она спала. Спала ненужным сном, тяжелым, навязчивым сном.

Вот он! Вот он, муж, поворачиваясь на бок, облокачиваясь на локоть правой руки, смотрит в ее лицо. Она дышит ровно и спокойно. Значит – спит. Спит, доверчиво выпив вина со снотворной таблеткой. Муж медленно поворачивается на спину. Затем садится на кровати, поворачивает голову через плечо, смотрит на жену, убеждаясь еще раз, что она, действительно, крепко спит.  Надевает тапочки.  Встает. Высоко поднимая ноги, чтобы смягчить звук шагов, двигается из спальни. Как вор. Как настоящий вор. Прикрывая за собой дверь, просовывает голову в щель, чтобы еще  раз убедиться – она спит! Осторожно прикрывает дверь спальни.  Она спит.  Его жена крепко спит!

Девять часов утра. Комок в горле мешал дышать. Его хотелось срочно проглотить его, но никак не получалось. Надо выпить воды. Надо встать, пойти на кухню и попить. Она начала вставать, машинально делая медленные, осторожные движения, чтобы не разбудить мужа. Она поймала себя на мысли, что точно так же медленно встает, как это делал он – и не один раз. Надела тапочки. И тут муж, продолжая блаженно улыбаться, поднял руки вверх, зарычал, потянулся,  рявкнул, открыл глаза и резко встал.  Не обращая на нее внимания, засунул ноги в тапки и  вприпрыжку рванул в туалет.

Затем пробежал рысью на кухню, весело напевая вполголоса:

– Встаньте, девки, встаньте в круг, встаньте в круг, встаньте в круг! Жил на свете добрый жук, старый добрый друг. Никогда он не ворчал, не кричал, не пищал, громко крыльями трещал, строго ссоры запрещал!

Она встала, прошла  по коридору, остановилась  у двери в кухню. Муж стоял спиной к ней и пил воду из носика чайника. На нем была полосатая  пижама. Из китайского  шелка. Эту пижаму, как он недавно сказал, ему подарили на работе. Но… кто на работе дарит пижамы? В полосочку.  Красно-синенькую. Об этом она подумала только сейчас.  А тогда поверила и обрадовалась – какой нужный подарок, давно муж мечтал о такой роскоши! В голове застучали молоточки. Они ярко, с остервенеем, колотили по ушам. Невидимый скорпион своими клешнями схватил ребра и потянул их к позвоночнику. Не хватало воздуха. Нечем дышать. Еще секунда и…  она кинется на него и разорвет эту пижаму на части, и сделает что-то непоправимое и ужасное. Потому что она… Потому что она – дура. Какая же она дура! Слепая и глухая дура!

Вовремя зазвонил телефон.

–Але! Ну и как? – сонным голосом спросила подруга.

–Мне больно.

–Терпи. Я все поняла. Не делай глупости. Он где?

– Воду из чайника пьет.

– Пусть напьется. Сушняк, видимо! Стой и не рыпайся.

– Дорогая, ты не спишь? Кто там чуть свет?

Не туда попали, дорогой…

– Перезвони немедленно, как останешься одна.

Она положила трубку.

Муж, громко зевая, прошел мимо нее.  Она слышала, что он снова лег и сразу же захрапел.

– Але…  Это снова я. Я в шоке, что мне делать, – почти рыдая, вопрошала она свою подругу, устроившую ей этот «экзамен».

– А ничего не делать. Забудь. Будем клин клином вышибать. Для начала – пока соседи спят – пойди и  вымой площадку. Убери все следы.  А то начнутся всякие разговорчики. Ни фига.  Мы все предусмотрели! Вперед! Перезвони!

Она, еле двигаясь, рыдая и скрепя сердце, отмывала лестничную площадку. Мел был густым. Оставались разводы. Она поменяла воду и снова промыла  цементный пол. Площадка не сверкала чистотой, была тусклой и белесой. Она вновь поменяла воду. Стала в третий раз мыть пол. Из соседней квартиры вышла старушка с собачкой:

– Ой, не ваша же очередь пол мыть на площадке. Что-то вы рано  проснулись. Суббота же… – захихикала она, но собачонка резко рванула хозяйку вниз по лестнице. Отвечать не пришлось. Повезло.

– Ну, помыла и что дальше?

– А ничего, завтрак готовь!

– Ты с ума сошла! Я пойду на развод подавать! Я что, тряпка, терпеть все это! Развод!

– Ну… если он тебе не нужен, тогда иди. Ты сейчас словно тряпка, которую спустила в мусоропровод, иди, подавай на развод. Но сегодня суббота. Потерпи два дня. Ты уже заешь, что он тебе изменил. Изменял. Значит что-то не так в тебе. Когда ты в последний раз на себя в зеркало смотрела? Блин… Я спать хочу! Так ждала эту субботу, чтобы отоспаться!

– Спи! Мне плохо! Плохо мне! Я сейчас начну умирать. Потому что не хочу больше жить… Потому что все мужики сволочи! Они только о себе думают! Он с утра песни поет, пьет воду не из кружки, а из носика чайника, а я задыхаюсь! Мне нечем  дышать! Мне хочется кричать. Ты меня понимаешь?

– Я уже вызвала такси к твоему дому. Выходи. Денег возьми. По магазинам рванем. Шопинг. Давно мечтала.  О-хо-хо… блин!  Вот и дур-ры же у меня подруги! Не успела одну замуж выдать, другая уже разводиться начала! Но мы нажитого своего не отдадим. Поборемся!

III

Монотонный дождь острыми ледяными капельками клевал  бледную кожу лица, поднятого к темному хмурому небу. Низкие тучи нависли над ней. Они полностью отражали ее настроение. Дождь усилиливался.  Тяжелые тучи уже  роняли стаи мокрых ежиков, которые, ощетинившись, обрушились сверху,  стараясь привести ее в чувства.   Никуда не хотелось ехать. Не хотелось даже двигаться. Полное безразличие поглотило эту маленькую, худенькую, тридцатипятилетнюю женщину, не успевшую родить ребенка, потому что до последнего времени они с мужем   устраивали свой быт, откладывая важное событие на «попозже».

– Дамочка! И долго мы будем дождик хлебать? У меня время – деньги!  Садитесь, если это вы машину заказывали.  Так поедете, или как?

Очнувшись, она увидела лицо кавказской национальности, которое имело удивительно длинную шею.  Оно  высунулось из окна автомобиля  и смотрело на нее выпуклыми, цвета крепкого кофе, глазами. «Дамочка» равнодушно отреагировала на эмоции водителя и, не торопясь, села на заднее сидение.

– Куда едем,  красавица! – водитель смотрел на нее в зеркало, озорно сверкая восточными очами, – давно не видел  плачущую  гетеру. Гетера должна быть сильной, как Таис Афинская! Вот читаю книгу  Ивана Ефремова и диву даюсь, ох и  женщина была! Умная, красивая, смелая, сияла, как звезда на небосклоне, за то и полюбил ее Александр  Великий – Македонский…  А вы плачете, дамочка. Слезы – удел  слабых, не умеющих биться!

– Да не гетера я…   Какая из меня гетера! Я больше на Пенелопу похожа,– назвав адрес  своей подруги,  беззлобно откликнулась клиентка, уже рыдая вслух.

– О! Сколько работаю, Пенелоп  штук пяток всего и встретил!  Может не везло мне.  Это такая редкость в наше время, – начал разглагольствовать водитель, выруливая из двора на проспект. Его лицо поменяло выражение, стало добрее, он расслабился, плечи развернулись, голова начала думать, а  водитель начал  философствовать:

– Чаще всего  дамочки отрываются.  Гетеры… – продолжал он неторопливо, –  ищут чего-то. А у самих – ни ума, ни фантазии. А ты за «Одиссеем» что ли замужем?  Про Пенелопу тоже читал. Двадцать лет ждала своего Одиссея. Сколько к ней сватались, а она… Это ж такая редкость!– не дождавшись ответа,  водитель такси продолжил свой монолог:

– Так то ж  судьба. Это почти  каждой дано пережить. Я так вот наблюдаю.  Всякая по-разному реагирует. А вы уж сильно страдаете. Так, дамочка, нельзя!  Делиться  надо. Мужчин- то  мало осталось.  Мужчины – они чаще мужчин любить стали, чем женщин… всего насмотрелся!  Чего только не видел!  Да что я вам тут впариваю!  Вы и не слушаете меня совсем! Не плачьте! Слезами горю не поможешь!  Это – народная мудрость. А народную мудрость уважать надо бы. Веками мужики бегали от жен. Покажите мне хоть одного верного и преданного. Не-е-е,не покажете. Сомневаться начнете. Что вы о людях знаете-то? Да ничего!  Небось,  у мужа в домработницах служила, а он у тебя начальник великий? Да? Молчишь, плачешь все, дурында.  Я вот,  свою,  ни за что не брошу!  Всякая жена должна  быть гетерой – умной. находчивой,  терпимой красавицей!  Свою на руках ношу, ради детей вкалываю сутками. Дома я – ангел, а на работе обязан стопроцентно клиента обслужить. Не…  не подумай, я не такой, с мужиками – ни-ни! Но вас-то много красавиц!  Разбираюсь уже в людях-то. Вот сразу понял причину твоего уныния. Некоторые  отчаянные женушки специально нашего брата ловят.  Есть  такие,   что и не откажешь!  Мстят мужьям своим!  Думают, что мстят.  Ну…  я и не отказываю, где им бегать, искать – с кем бы отомстить? А я – вот он!  А она домой  тут же торопится, уже виновата перед мужем, бежит опять ему яичницу жарить…. Эх!  Во, ужас-то, как  гром гремит! Постоим. Водопады прям.  Ничего не вижу. Переждать надо. А то – своя рубашка ближе к телу. У меня семья большая.

Таксист остановил машину. Откинулся на спинку сидения. Включил свет и взял в руки книгу.

– Почитай,  если не приходилось еще, поинтересуйся, как мужчину с ума надо сводить! А то плачет она!   Аж,   хрюкает, как порося. Слаба-а-а… А вот Таисия  Афинская…

«Семейная аптека» – прочла пассажирка  вывеску напротив. Достав деньги,  протянула их водителю и, пожелав добра, вышла в дождь.

–Дура!  Дур-р-р-а-а-а!  Не наделай глупостей! Не стоит он этого, если ты так страдаешь! – прокричал через шум дождя таксист.

IV.

Она вошла в аптеку.  Остановилась у двери. Вода ручьями стекала с ее  плаща.  Вокруг  ног образовалась стыдливая лужица.  Хлюпая мокрыми туфлями, она двинулась к витринам.  Тишина. Ни одного покупателя.  Только стайка провизоров в уголочке пьет чай. Пожилая, полная, улыбчивая продавщица  не спеша встала  и подплыла к покупательнице:

– Вам чего-то надо, или от дождя прячетесь?

– От дождя прячусь, – улыбнулась незваная гостья.

Аптекарша тут же потеряла к ней интерес и  ушла восвояси. Три девочки  все еще щебетали за чаем.Она поманила пальцем  самую молоденькую   и стала жаловаться, что у ее мучает  страшная бессонница,  посоветуйте  лекарство, чтобы спать спокойно. Девушка рассказала о препаратах, но предупредила, что обязательно нужен рецепт, потому что без рецепта никто ничего не продаст.

– Мне всего-то две упаковки,– протягивая крупную купюру, умоляла мокрая посетительница, – я приезжая, а в нашем городе ничего невозможно достать, сдачи не надо!

Быстренько оглянувшись и убедившись, что за ней никто не наблюдает, девушка сунула покупательнице две коробочки со снотворным средством и, резко развернувшись, умчалась  в подсобку. Крепко держа  в кулаке эти  коробочки  спасительного средства, горемыка  вышла из аптеки.  Дождь постепенно  утихал, тучки торопились в другие края, подгоняемые северным ветерком. Стержень, образовавшийся внутри ее тела, не давал  согнуться от душевной боли и внутреннего крика. Она шла целеустремленно, гордо подняв голову, навстречу идее, которая осенила ее несколько минут назад.

– Вот, вот, вот. Вот и все! Все кончено!  Никаких слез и унижений! Я не такая! Я другая! Я гордо ухожу из этого мира, потому что этот мир меня предал. И пусть я не Таис Афинская, но я – сильная, я сделаю это. И сверху буду наслаждаться его страданиями и угрызениями совести. Вот так! Вот, именно так! Так! В кармане промокшего насквозь плаща завибрировал, затем начал ныть телефон. Она шла в такт мелодии телефона по проспекту. Мимо шли равнодушные прохожие, оградившись от нее зонтами. Никому не было до нее дела. Телефон, помолчав минуту, снова затосковал, ожил, защекотал бедро. Мокрые туфли стали натирать пятки. Ей пришлось остановиться, пошевелить ступнями внутри мокрой обуви.  Боль притупилась. Пошла дальше. Промокший насквозь  плащ путался между ног и сбивал с ритма мелодию телефона, под который она маршировала по проспекту.  Северный ветер дул в спину. Стала замерзать.

– Не простыть бы,   –  машинально подумала она.

V.

Итак. Орудие освобождения от этого мира в левой руке. Она крепко его  держит.

– Теперь надо найти место, где все это употребить, чтобы никто не помешал!  Дома?  Ни за что! Она ни за что не вернется домой! У подруги? Нет! Зачем ей криминал! Обрекать ее на вечные муки. Она же научила меня, как беса изгонять! Виноватой и так будет себя чувствовать. А ведь все началось из-за нее! Ведь она научила намочить тряпку мелом и положить ее перед дверью. Жила бы себе спокойно. Нет! Подружка  приперла этот мел! Звонила каждые полчаса- что, да как. Понятно! Все понятно.  К ней – ни ногой! Еще и завтрак этому изменщику заставляла готовить. Разве это подруга? Не-е-ет, это не подруга! Они что-то затеяли вместе. Может соседка и ни при чем здесь? Так, так, так. А тапочки? Почему подошва тапочек стала белой? Я же в них никуда не  ходила! Значит – подруга опять ни при чем.  Наверное,  и вправду – помогала беса изгонять! Как же я устала. В голове все перепуталось, кто с кем, кто  в чем.

Пятки заныли с новой силой. Нежная кожа не выдерживала такого насилия.  Мокрые волосы прилипали к лицу. Ткань плаща стала твердой и непослушной. Она отошла в сторонку, оперлась правой рукой на стеклянную витрину магазина. Пошевелила пальцами ног. Случайно повернув голову к стеклу, увидела свое отражение.

– Господи! На кого я похожа!  Глаза ввалились и болезненно сверкают, волосы висят, как мокрая пакля, плащ облепил  худые ноги, которые  как две палки торчали из-под него. И это чудовище видел муж каждый день?  А может быть и не смотрел уже совсем! Зачем лишний раз портить себе аппетит. А соседка?   Соседка-то – расфуфыренная, яркая. Ароматная. А я что? Только работа, да квартира новая. Мыла по пять раз в день то стены, то окна, унитаз блестел так, что целоваться с ним   можно было, на плите – никогда ни одного пятнышка.  Какой там секс!   С ног падала.  А готовила как?  Духовка – хоть парь, хоть жарь! Всякие  рецептики на работе списывала. А когда последний раз в кино ходила? С мамой. Наверное. Про театры забыли! Гостей не звали, все для него. Любимого! А он? А он…

Она еще раз горько заревела от обиды и жалости к себе, оттого, что пятки стерла, что мокрая вся, как драная кошка, облезлая, на тонких ножках.  А телефон все  разрывался на части  и  уже не щекотал бедро, а бился об него, бился, бился, бился… Что же делать? Что делать? Как быть? Где же выпить эти таблетки и забыться навсегда. В отчаянии подняла вверх голову.  «HOTEL»… Название и звездочки.

Тысячу раз она проходила по этому проспекту и не обращала внимания на эту вывеску!  Вывеска находилась почти над ее головой. Вот!  Вот ей надо сюда! Немедленно сюда! Дальше – нету сил идти. Только ползти навстречу своей смерти. А силы… силы иссякли, ноги – истерты,  одежда промокла насквозь.

VI.

Широкогрудый охранник преградил  путь :

– Куды… с улицы девиц не пускаем!   А ну,   вали отсюдова!  Ходите тута, всякие.  А потом клиенты болеют.

Проглотив обиду, понимая, что  сейчас, видя ее, он прав, открыла сумочку, достала купюру, сунула ему в белую перчатку.

– Я забыла зонт, поэтому вся промокла, отойдите в сторону, а то пострадаете не я, а вы!

Охранник отстранился, пытаясь уловить в ее внешности что-то такое, что послужило бы оправданием нахождения ее здесь.

– Девушка, я прилетела из-за границы, а ключи от дома забыла взять с собой. Мой муж прилетает завтра. Сегодня у него дела. Мне нужен одноместный номер люкс на одну ночь.

– Паспорт. Заполните бланки. Вот ключи. Желаем вам приятно провести в нашем отеле эти сутки.

Ноги уже не помещались в туфлях. Еле переставляя их, побрела к лифту.  Нажала кнопку вызова.  Справа услышала задорный смех двух прекрасно одетых дам. Они вышли из бутика, находившегося рядом с лифтом, размахивая  яркими пакетами.

– Куплю-ка туфли себе, а то стыдно ковылять, люди оглядываются, что ж я с помойки, что ли?

– Вам нужна наша помощь? О, да вы промокли с ног до головы! Конечно, сейчас мы все поправим! Девочки, обслуживаем нашу гостью. Вам кофе, чай?

– Кофе и с сахаром, пожалуйста.

Яркий аромат вскружил голову. Она аккуратно переложила упаковки с таблетками  из руки в сумочку. Сумочку прижала к себе. С каждым глотком ей становилось лучше, дрожь исчезала, в голове прояснялось. Три девушки не теряли ни минуты даром. Салфетками просушили ее волосы. Они меняли гардероб податливой клиентки. Снимали с нее мокрую одежду, примеряли всё подряд, выбирая новый стиль. И преображали ее внешность кардинально. Предложили откровенное нижнее белье, которого она никогда не покупала, оно приятно легло на усталое тело, прямая атласная юбка плотно облегала узкие бедра, яркая блузка подходила к цвету ее глаз. Туфли мягко обнимали стопы.  Захотелось спать.

– Мне бы еще волосы привести в порядок…

– Димуль, зайди, для тебя клиентка. Передаем из руки руки, – промурлыкала по телефону милая девушка, помогавшая ей одеваться.

Димуля, слегка покачивая бедрами, осмотрел клиентку с ног до головы.

– Нет, нет, нет…. Так не пойдет! Боже, какие черты лица, а как все запущенно, просто преступление, так обижать свою внешность. Закрывайте свои прекрасные глаза, я сделаю все сам. А наш стилист вам покажет, каким должен быть ваш макияж. Мы в корне меняем ваш имидж!

– Имидж…  Смешно!  Какой у меня стиль одежды, прически и макияжа? Никогда и не было своего стиля, и имиджа не было! Так себе внешность. Посредственная  внешность.

Она заглянула в сумочку.  Ее коробочки таились на месте.  Никто их не умыкнул.  Успокоившись,  закрыла глаза.  Два мастера приводили ее заплаканное и опухшее лицо в порядок. Мытье головы, маска на лицо, покраска волос, маска на лицо, стрижка, опять маска. Массаж головы, массаж лица, они добрались даже до ее груди, но ей было все равно.  Умереть красивой – решила она!

– Господи, что они со мной делают… Но как же хорошо, как приятно, что тебя гладят, поглаживают, массируют кожу головы и лица, груди. Как давно она не была у косметолога, как давно не красила и не стригла свои волосы. Вдруг громко чихнула, потому что лак, которым Димуля щедро поливал ее голову, попал в нос. Открыла глаза.

–Кто это?

Из бесцветной, блеклой, опухшей личности она превратилась. Превратилась! Превратилась в  яркую, ухоженную красавицу, с мягким макияжем и нежной помадой на губах.

– Губная помада – наш подарок вам, этот оттенок  вам очень идет, –  замурлыкал стилист, спасибо, было приятно с вами работать, вы не мешали нам, получилось все здорово и правильно! А теперь пройдите на педикюр и маникюр.

Уже смеркалось, когда она вышла из салона красоты. Батарейка у телефона давно  разрядилась, и он безжизненно молчал, брошенный на дно сумки.  Как будто тонны груза свалились с ее плеч. Она была отдохнувшей, прекрасно одетой, яркие блестящие волосы спадали с ее плеч, чуть заметный макияж сделал ее моложе и увереннее. Уютный Лобби-бар в холле гостиницы – рядом с ресепшн, манил запахом бодрящего ароматного  кофе, изысканный коньяк, выдержанные  марочные  вина, десерт на любой вкус.

Заказав бокал красного  сухого вина и маленькое пирожное, она прошла к столику.  Бармен любезно обслужив ее, положил на блюдце еще и маленькую шоколадку – презент.  С большим удивлением она заметила, что в ее сторону посматривают мужчины, откровенно рассматривают  ее ноги, провожают взглядом ее фигуру.  Ей стало смешно, легко и очень грустно.

Что творится-то. Неужели все еще впереди? Неужели она  многого  в этой жизни не узнала и даже  о многом не догадывалась.  И не все еще потеряно?  И все еще по плечу!  Она почти  воспрянула духом.

Умереть. Это ли выход?  Это ли решение проблем? А душа? Душа еще живет и надеется.  Надо себя как-то перебороть, научится жить по-новому. По-другому воспринимать этот сложный и жестокий мир. Надо научиться быть гетерой. Умной, хитрой, смелой!  Прав таксист – лицо кавказской национальности, читающий книгу, самую популярную в Советском Союзе.

Открыла сумочку, достала две коробочки со снотворным средством, прочла аннотации.  Да уж.  Куда же деть эти лекарства? Как от них избавиться?  Ей уже не хотелось умирать. Что-то поменялось в ее жизни, что-то сломалось и перевесило прошлую жизнь. Молодые люди, окружившие ее заботой и вниманием – сделали свое дело! Они сделали ее такой,о которой она даже и не мечтала! Вот! Вот чего ей не хватало! Заботы и внимания!  Театры, фильмы, общение с друзьями – ничего еще не опробовано и не пережито, не родился ребенок, который ей давным-давно нагадала мама, раскладывая потертые карты.

VII.

Открылся лифт. Из него вышли несколько человек во главе с милиционером. Они шумно обменивались предположениями. Среди них была ее заплаканная лохматая  подруга,  взбудораженный, растрепанный муж, в парадном костюме, но,   почему- то,  в домашних тапочках.