Читать книгу Приемный покой. Средневековая гигиена - Геннадий Анатольевич Бурлаков - Страница 1

ИСТОРИЯ РАЗВИТИЯ ГИГИЕНЫ

РАЗВИТИЕ ГИГИЕНИЧЕСКИХ ЗНАНИЙ В ДРЕВНЕМ МИРЕ

Возникновение гигиены уходит в далекое прошлое, к истокам народной предупредительной медицины. В целях сохранения здоровья народ использовал обычаи и навыки, которые в определенной степени помогали сохранить жизнь в неблагоприятных условиях окружающей среды. Постепенно народный опыт, накопленный за много веков и широко используемый в жизни, оформился в народную медицину.

В период возникновения медицины еще нельзя было говорить о гигиене как науке, ибо происходило лишь зарождение начальных сведений и примитивных правил охраны здоровья. Но уже в те далекие времена было известно, что лечение еще не предотвращает распространения массовых болезней и что наряду с умением лечить не менее важное значение имеет умение предупреждать заболевания.

Поэтому была попытка обобщить и систематизировать отдельные гигиенические советы о сохранении здоровья. В Древней Индии задолго до нашей эры были распространены многие гигиенические правила, которые затем вошли в свод законов Ману. В Китае были распространены правила диетического питания, водные процедуры, солнечное облучение, лечебная гимнастика как мероприятия по укреплению здоровья и повышению общей сопротивляемости болезням.

Особый интерес для понимания истории гигиены представляет развитие идей профилактики в Древнем Египте, Древней Греции и Римской империи. Так, в Древнем Египте задолго до нашей эры проводились работы по осушению почвы, существовали правила по устройству и содержанию улиц, сооружались водопроводы. В античной Греции уже осуществлялись систематизация и даль-

нейшее накопление гигиенических знаний. Основоположник научной медицины Гиппократ (460 г. до н. э.), обобщая знания и опыт в области лечебной медицины, сделал попытку определить значение окружающей среды для здоровья человека. Уже тогда особое значение Гиппократ придавал особенностям климата и условиям местности, образу жизни людей, труду, питанию, физическим упражнениям. Гиппократ систематизировали обобщил гигиениче-ские знания в виде трактатов: "О воздухе, воде и почве", "О здоровом образе жизни". Именно в этих трудах Гиппократ впервые определил роль и значение чистого воздуха, воды, почвы для жизни человека. В своих наставлениях Гиппократ требует от врача заботиться о здоровых ради того, чтобы они не болели.

Прогрессивные взгляды Гиппократа оказали большое влияние на развитие медицины не только в Греции, но и в Риме. В историю медицины вошли также имена Аристотеля, Асклепия, Галена и многих других.

Уже в Древнем Риме появляются инженерные сооружения для водоснабжения и канализации, которые для той эпохи являлись настоящим чудом. Осуществлялось строительство полей орошения, были попытки организации санитарного надзора за жилищным строительством, продажей пищевых продуктов.

Однако в то время в Греции и Риме не могло быть и речи о гигиене как науке, а отдельные мероприятия не преследовали цели общественного здравоохранения, ибо они проводились весьма ограниченно. Средняя продолжительность жизни в Древнем Риме составляла 25 лет. Массовые эпидемии, опустошавшие страны Древнего мира в этот период, были обусловлены отсутствием необходимых гигиенических знаний, навыков и способов эффективной профилактики болезней.

2.2. ГИГИЕНИЧЕСКИЕ ЗНАНИЯ

Период Средневековья (VI-XIV вв. н. э.) характеризовался глубоким застоем во всех областях жизни – в политике, философии, быту, медицине и т. д. В науке того времени господствовали всякого рода идеалистические и мистические представления.

Общественная санитария в Средние века играла ничтожную роль в силу господствовавших в то время воззрений на причины болезни. Не случайно этот период вошел в историю как эпоха грозных эпидемий чумы, тифа, холеры, лепры, сифилиса и т. д. Только в XIV в. от чумы в Европе умерло 25 млн человек, т. е. у4 насе-

ления. Распространению различных эпидемий способствовали торговля, мореплавание, расширявшие контакты между людьми.

В XV-XVI вв. с развитием естествознания внимание ряда ученых вновь было привлечено к отдельным вопросам гигиены, в частности к профессиональной гигиене. Интерес к последней был обусловлен в первую очередь развитием кустарного производства и мануфактур.

Однако наибольший интерес к санитарным мероприятиям возник в конце XVII – начале XVIII столетий, что связано с изменением экономических отношений и созданием буржуазного государства. В этот период появляется обобщенный научный труд итальянского врача Б. Рамаццини (1633-1714) "О болезнях ремесленников", в котором автор впервые представляет материал о влиянии различных факторов производственной среды на организм ремесленников и раскрывает характер влияния различных видов производственной пыли на развитие заболеваний легких.

2.3. ГИГИЕНА В ПЕРИОД КАПИТАЛИЗМА

В период перехода от феодального строя к капитализму отмечается рост научных и технических знаний, в первую очередь в области физики и химии. Рост производства и торговли, который со-здавалновые экономические связи между различными странами, вызвалнеобходимость ограждения передовых для того времени капиталистических стран от опасности эпидемий.

Главные интересы медицины были сосредоточены на борьбе с эпидемическими болезнями, уносившими большое количество жизней и ослаблявшими военную мощь государств. Развитие капитализма в связи с внедрением машинного производства привело в конце XVIII – начале XIX вв. к резкой интенсификации труда, высокому травматизму и массовым профессиональным болезням. Промышленные предприятия своими выбросами загрязняли воздух, водоемы, почву. При этом развитие химии и других наук создало возможность исследований окружающей среды. В связи с этим, во второй половине XIX в. в гигиене лабораторно-эксперимен-тальный метод получил широкое применение. В этот период благодаря работам Л. Пастера, Р. Коха, Э. Паркса, М. Петтенкофера, К. Флюге и М. Рубнера профилактическая медицина впервые смогла опереться на научную основу. В руководствах по гигиене М. Пет-тенкофера, К. Флюге, М. Рубнера нашли отражение положения, ставшие впоследствии основой коммунальной гигиены, гигиены пи-

тания, гигиены детей и подростков. Ф. Ф. Эрисман называл М. Пет-тенкофера отцом экспериментальной гигиены. По мнению М. Пет-тенкофера, гигиена не может удовлетворяться только знанием физиологии человека, необходимо изучать окружающую среду – воздух, воду, почву, одежду, которые являются факторами, определяющими состояние здоровья людей.

2.4. РАЗВИТИЕ ГИГИЕНЫ В РОССИИ

Возникновение санитарной культуры в Древней Руси можно отнести к XI-XII вв., когда во время жестоких эпидемий чумы и оспы древние славяне, зная о заразности этих болезней, стремились защититься от них. Для этого ставили заставы и принимали меры, направленные на предупреждение распространения инфекционных заболеваний (сжигание одежды больных, окуривание полынью и пр.). Народам Древней Руси были известны важные правила строительства и благоустройства городов. В древних памятниках русской письменности встречаются указания, что при строительстве городов и деревень следует избегать низких и болотистых участков, которые оказывают неблагоприятное влияние на здоровье. В Новгороде уже в XI в. были сооружены водопровод и канализация, некоторые улицы и площади были замощены, проводилась их регулярная очистка. С незапамятных времен на Руси устраивались шахтные колодцы, тайники, предназначенные для снабжения города водой во время осады. Подобного рода сооружения имелись в Воронеже, Ельце и других городах. В Москве с 1633 г. жители города начали пользоваться водопроводом; сточные воды удалялись через канавы, создавались зачатки ассенизации.

В Древней Руси существовали представления о пищевой санитарии. Так, документ времен Ивана Грозного "Домострой" предписывал столовую посуду всегда тщательно мыть, чистить, скрести, полоскать горячей водой и высушивать. Были известны противоцинготные свойства ряда овощей. В школах Киевского княжества было организовано питание детей.

В XVI в. в Московском государстве появляются азбуковники, в которых приводятся сведения по личной гигиене учащихся, предписывающие выполнять ее важнейшие требования.

В XVII в. выходит труд Епифания Славеницкого под названием "Гражданство обычаев детских", где автор впервые подробно излагает вопросы гигиенического воспитания подрастающего поколе-

ния. Примерно в этот период издаются и другие гигиенические советы и правила (сборник Святослава 1706 г. и др.).

Для организации медицинской помощи в 1581 г. была создана Аптекарская палата, а с 1620 г. медицинская помощь сосредоточилась в Аптекарском приказе. С этого периода начали издаваться законодательные акты: "О предосторожностях от скотского падежа" (1640 г.), "О мерах против распространения чумы и других болезней" (1670 г.). После вспышки эпидемии чумы (1654 г.) положено было начало учета умерших от эпидемии.

В XVII в. по указу Петра I вместо Аптекарского приказа создается Медицинская канцелярия (1716 г.), издается ряд указов по охране здоровья населения, вводится в церквах запись родившихся и умерших (1712 г.). Большое внимание Петр I уделял развитию войсковой санитарии и общему санитарному благополучию русской армии. Сам руководил проведением многих санитарных мероприятий, понимая их значение для сохранения здоровья; им было написано наставление о предохранении войск от болезней во время похода в Персию.

В 1737 г. в России впервые учреждается надзор за санитарным состоянием городов, а в 1741 г. выходит первый закон ("Регламент"), в котором регламентировались условия труда на суконных фабриках. С 1743 г. устанавливается обязательное оповещение Сената о случаях эпидемических заболеваний, вводится обязательный врачебный осмотр заболевших заразными болезнями, устройство карантина и принятие других санитарных мер. По инициативе военного врача Е. Т. Белопольского в русской армии был организован надзор за санитарным режимом в казармах, питанием солдат, качеством воды и пр. А. В. Суворов в специальном приказе (1794 г.) строго требовал поддержания этого порядка. Однако все эти меры носили разрозненный характер и далеко не всегда позволяли задержать рост эпидемических заболеваний.

Особую роль в развитии гигиены в России сыграл М. В. Ломоносов. По его инициативе в 1755 г. был открыт Московский университет, который объединял вокруг себя все русские прогрессивные силы той эпохи. М. В. Ломоносов в монографии "Первые основы металлургии или рудных дел" не только осветил вопросы организации труда и отдыха рудокопов, их рациональной одежды, удаления подземных вод, но и создал оригинальную теорию естественной вентиляции шахт.

По инициативе М. В. Ломоносова в 1765 г. был открыт при Московском университете медицинский факультет, что обосновывалось им потребностью "в достаточном количестве докторов и аптек

с лекарствами". В статье о построении плана медицинского факультета М. В. Ломоносов писал: "Медицинский класс или факультет управления имеет в рассуждении человеческого здоровья и жизни, в оном обучаются практической и теоретической медицине, химии, ботанике, анатомии и хирургии, из него должны выходить такие люди, которые как лекари и врачи согражданам своим помогать, о здоровье их попечение иметь и таким образом общему благу в бесчисленных случаях споспешествовать могут".

Идеи М. В. Ломоносова о значении и роли общественной гигиены оказали огромное влияние на деятельность первого профессора медицинского факультета С. Г. Зыбелина (1735-1802). Он читал лекции по многим медицинским дисциплинам и умело сочетал клиническую и общественно-гигиеническую работу. С. Г. Зыбелин впервые ввел в преподавание практические занятия, показывая разные случаи заболеваний, рассматривая способы их лечения и уделяя особое внимание вопросам профилактики. Он первый в своих лекциях говорил о значении перегревания организма, роли свежего воздуха и т. д. Его взгляды на значение профилактики и в даль-нейшем поддерживались и развивались в Московском университете другими видными представителями медицинской науки.

Важная роль в развитии гигиены принадлежит и другому основоположнику отечественной медицины – М. Я. Мудрову, который разработал целую систему гигиенических мероприятий по предупреждению болезней. В 1808 г. М. Я. Мудров впервые стал читать в университете курс лекций "О гигиене и болезнях обыкновенных в действующих войсках, а также терапии болезней в лагерях и госпиталях наиболее бывающих".

9 июля 1809 г. по предложению университета М. Я. Мудров произнес актовую речь "О пользе и предметах военной гигиены, или науке сохранять здоровье военнослужащих", в которой сформулировал перед русскими врачами задачи гигиены вообще и военной гигиены в особенности. Определяя понятия гигиенической науки, он указал, что гигиена должна базироваться на достижениях физиологии, физики и химии. Актовая речь М. Я. Мудрова обратила внимание правительства на необходимость образцовой постановки лечебного и санитарного дела в армии и изменения отношения к врачам в армии. М. Я. Мудров предлагал ввести военную гигиену в курс преподавания в университетах, и особенно в Медико-хирургической академии и в военных училищах. Эта речь немедленно была напечатана, дважды переиздавалась (в 1813 и 1826 гг.) и сыграла большую положительную роль в канун нашествия Наполеона на Россию. М. Я. Мудрову мы обязаны тем, что с начала

XIX в. русские врачи пошли своим самобытным путем в науке, в преподавании гигиены. С этого времени они не только успешно соперничали с западноевропейскими врачами, но во многом их превосходили.

Основоположники отечественной клинической медицины (Н. И. Пирогов, С. П. Боткин, Г. А. Захарьин, А. А. Остроумов и мно -гие другие) не только были сторонниками профилактики, но и считали гигиену важнейшей отраслью медицинских знаний в борьбе за здоровье населения. Известный представитель русской школы клиницистов Г. А. Захарьин (1829-1897) говорил: "Мы считаем гигиену не только необходимой частью школьного медицинского образования, но и одним из важнейших, если не важнейшим предметом деятельности практического врача. Чем зрелее практический врач, тем более он понимает могущество гигиены и относительную слабость лечения. Кто не знает, что самые губительные и распространенные болезни, против которых пока бессильна терапия, предотвращаются гигиеной. Самые успехи терапии возможны лишь при условии соблюдения гигиены".

Предохранительная медицина – вот где спасение человечества от массовых единичных заболеваний. Эту мысль высказал великий русский хирург Н. И. Пирогов: "Я верю в гигиену. Вот где заключается истинный прогресс нашей науки. Будущее принадлежит медицине предохранительной".

Во второй половине XIX в. отечественная гигиена стала развиваться как экспериментальная наука, чему способствовали успехи физики и химии. Основы научной гигиены в этот период были заложены крупнейшими учеными Алексеем Петровичем Добросла-виным и Федором Федоровичем Эрисманом.

А. П. Доброславин был первым русским профессором, возглавившим организованную им кафедру гигиены Военно-медицинской академии в Петербурге, создателем экспериментального направления в гигиене. Кафедра военной гигиены стала в России центром научно-гигиенической мысли. А. П. Доброславин организовал гигиеническую лабораторию и широко поставил экспериментальные работы по гигиене, впервые в России создалшколу гигиенистов-экспериментаторов; в дальнейшем им была организована также специальная аналитическая станция для исследования пищевых продуктов.

Будучи консультантом по многим вопросам санитарной практики, А. П. Доброславин в значительной степени способствовал развитию санитарной экспертизы как одного из основных разделов работы гигиениста. В своей деятельности А. П. Доброславин стре-

мился к строгому экспериментальному обоснованию всех вопросов санитарной практики. Он выезжал в Астрахань на борьбу с чумой, в Киев для проведения противоэпидемических мероприятий по ликвидации сыпного тифа. Его труды "Курс военной гигиены" и "Гигиена, курс общественного здравоохранения" были первыми обстоятельными учебниками. За двадцать лет, начиная с 1871 г., А. П. Доброславиным и его учениками было издано по различным вопросам гигиены около 150 научных работ, в числе которых было 96 диссертаций. Основоположником общественного направления в гигиене явился Ф. Ф. Эрисман. Он родился в Швейцарии. Уже в годы студенчества Ф. Ф. Эрисман увлекался вопросами профилактической медицины. После окончания университета в Цюрихе (1865 г.) Ф. Ф. Эрисман начал работать в глазной клинике, изучал естественные и социальные науки. В 1867 г. защитил дис-сертацию "Интоксикационные амблиопии (алкогольного и табачного происхождения)". В 1869 г. приехал в Петербург, где как врач-окулист занимался практической деятельностью.

В 1960-е гг. в России в недрах земства стала создаваться русская общественная медико-санитарная организация. На страницах журнала "Архив общественной гигиены и судебной медицины" регулярно публиковались статьи, которые отражали идеи передовых земских врачей. В этот период Ф. Ф. Эрисман, изучив зрение более 4000 учеников средних школ, вскрыл причины близорукости среди них. Им разработана модель парты, которая была введена в школах и демонстрировалась в русском отделе Международной гигиенической выставки в Брюсселе (1876 г.). Одновременно в этот период он написал труд "Общественная гигиена", переведенный на многие языки, издал руководство "Профессиональная гигиена, или гигиена умственного и физического труда".

В 1877 г. во время войны с Турцией он был назначен помощником председателя комиссии для оздоровления местностей, занятых русской армией, действующей за Дунаем. Ф. Ф. Эрисман положил много труда для ограничения распространения эпидемий сыпного тифа в русских войсках. Московская санитарная комиссия поручила Ф. Ф. Эрисману вместе с А. В. Погожевым и Е. М. Дементьевым проведение санитарного обследования фабрично-заводских предприятий Московской губернии в целях разработки оздоровительных мероприятий по улучшению труда рабочих. Результаты этой работы были опубликованы в 17 томах печатных трудов. Одновременно была составлена общая сводка по санитарным исследованиям фабрично-заводских предприятий Московской губернии (1890 г.). В 1883 г. организовалось Московско-Пе-

тербургское общество русских врачей в память Н. И. Пирогова. Ф. Ф. Эрисман был членом правления общества, активным участником съездов (неоднократно избирался председателем).

На 3-м Пироговском съезде в Петербурге (1889 г.) Ф. Ф. Эрисман сказал: "Несомненно то, что съезды русских врачей имеют огромное значение не только для нас, медиков, но и для всей России вообще, и главным образом, конечно, потому, что на этих съездах обсуждаются не только вопросы частные, но и вопросы о возможном улучшении медицинского и санитарного дела в России, дальнейшем развитии нашего сокровища, которому нет ничего подобного в Западной Европе, нашей общественной, земской медицины".

В 1882 г. Московский университет присудилФ. Ф. Эрисману степень доктора медицинских наук, а в 1884 г. Ф. Ф. Эрисман возглавил кафедру гигиены на медицинском факультете университета. В своей первой лекции Ф. Ф. Эрисман объявил студентам программу нового курса по гигиене, которую он называл наукой об общественном здоровье: "Лишите гигиену ее общественного характера, и вы нанесете ей смертельный удар, превратите ее в труп, оживить который вам никоим образом не удастся".

Преподавание гигиены проводилось в темном, малом помещении на Моховой. Через 7 лет кафедра переехала в новое здание на Девичьем поле в Гигиенический институт клинического городка. При Институте гигиены была создана станция для исследования пищевых продуктов, воды, почвы. Ф. Ф. Эрисман принимал участие в планировке клинического городка, выборе фильтров для Рублевского водопровода и др.

В 1892 г. начало работать Московское гигиеническое общество, организованное Ф. Ф. Эрисманом. В 1896 г. Ф. Ф. Эрисман вместе с 42 профессорами университета подал петицию на имя Московского генерал-губернатора о пересмотре дел высланных полицией студентов. Царское правительство давно ожидало случая, чтобы освободиться от неугодного ему ученого. В этом же году Ф. Ф. Эрис-ман, уехав в Швейцарию, больше не смог вернуться. Ф. Ф. Эрисман до конца жизни тяжело переживал разлуку с Россией, которую счи-тал своей второй родиной и которой щедро отдавал энергию и талант ученого.

А. П. Доброславин и Ф. Ф. Эрисман явились выразителями прогрессивных идей русской общественной мысли 1870-1880 гг. Их деятельность была тесно связана с деятельностью первых земских и городских санитарных органов, а также Общества русских врачей в память Н. И. Пирогова. В Московском земстве работали

многие крупнейшие гигиенисты: П. И. Куркин, С. М. Богословский (санитарные статистики), В. А. Левицкий (крупнейший теоретик, много сделавший в области гигиены труда, практик широкого диапазона), А. В. Мольков (школьный гигиенист).

Ученики и последователи А. П. Доброславина и Ф. Ф. Эрисма-на много сделали для развития санитарного дела и гигиенической науки в дооктябрьский период. Имена санитарных врачей, работавших в Московской и других губерниях, Е. А. Осипова, А. В. Пого-жева, Е. М. Дементьева, А. К. Соколова, А. В. Молькова, М. Ф. Сос-нина, Д. Д. Бекарюкова, П. А. Пескова, А. П. Никитина и других известны как имена основоположников санитарного дела в нашей стране.

Первая мировая война, а затем Гражданская война и неурожайные годы усилили и без того тяжелую санитарную обстановку в России в начале XX столетия. Коренная перестройка старой частной медицины в государственную систему здравоохранения началась буквально с 1920-х гг. Уже 26 октября 1917 г. при Военно-революционном комитете был создан медико-санитарный отдел во главе с М. И. Барсуковым. В июле 1918 г. на Всероссийском съезде Советов был утвержден Народный комиссариат здравоохранения РСФСР. Наркомом здравоохранения был назначен Н. А. Семашко, его заместителем – З. П. Соловьев.

В 1922 г. была создана санитарно-эпидемиологическая служба. В 1933 г. с образованием Всесоюзной государственной санитарной инспекции произошло разделение функций санитарно-эпидемиологической службы.

Первый нарком здравоохранения Н. А. Семашко проводил ти-таническую организаторскую работу по обеспечению санитарного благополучия страны, разрабатывал важнейшие законодательные документы по вопросам профилактической медицины. B 1922 г. в Московском университете организовал первую в нашей стране кафедру социальной гигиены. Под его руководством осуществлялась борьба с социальными болезнями, закладывались основы охраны материнства и детства. В разработку проблем социальной гигиены наряду с Н. А. Семашко большой вклад внес З. П. Соловьев, возглавлявший военно-санитарную службу Красной армии.

Выдающимся ученым-гигиенистом, оставившим большое научное наследие и создавшим свою школу гигиенистов советского периода, является Григорий Витальевич Хлопин (1863-1929). Ученик Ф. Ф. Эрисмана, продолжил лучшие традиции своего учителя в деле совершенствования и развития экспериментального направления в гигиене. По окончании естественного отделения физи-

ко-математического факультета Петербургского университета и медицинского факультета Московского университета он работал в лаборатории Ф. Ф. Эрисмана, под руководством которого защитил диссертацию, совершенствовался за границей, заведовал кафедрами гигиены в Юрьевском университете (1896-1903 гг.), в Одесском университете (1903-1904 гг.), в Ленинградском (б. Женском) медицинском институте (1904-1929 гг.), одновременно в Институте для усовершенствования врачей (1906-1918 гг.) и в Военно-медицинской академии (1918-1929 гг.).

Создание санитарного законодательства и санитарных органов Советской Республики во многом было связано с именем А. Н. Сы-сина, который написал ряд работ по дезинфекции и дератизации.

Под его непосредственным руководством изучались вопросы гигиены атмосферного воздуха, водоснабжения, планировки и благоустройства городов и рабочих поселков, больничной гигиены, акклиматизации и др. Его учебник по общей гигиене издавался несколько раз. B 1930-х гг. в Москве создается Научно-исследовательский институт санитарии и гигиены, переименованный в 1956 г. в Институт общей и коммунальной гигиены АМН СССР им. A. H. Сысина.

К числу виднейших советских гигиенистов принадлежит и A. H. Марзеев, возглавлявший украинскую санитарную организацию. При его непосредственном участии в 1936 г. издается первое двухтомное руководство "Основы коммунальной гигиены", а в 1951 г. – учебник "Коммунальная гигиена". В развитии коммунальной гигиены важная роль принадлежит C. H. Черкинскому и В. А. Рязанову.

С. Н. Черкинский впервые сформулировал представление o гигиенических критериях вредности веществ, поступающих в водоемы, разработал методическую схему гигиенического изучения влияния поступающих в водоемы вредных веществ на условия жизни и здоровье населения. Существенный вклад в решение вопросов по охране атмосферного воздуха внес профессор В. А. Рязанов, который впервые сформулировал критерии вредности и принципы гигиенического нормирования атмосферных загрязнений. Он широко изу-чал механизмы действия атмосферных загрязнений при их изолированном и комбинированном поступлении в организм, разраба-тывал методические подходы к изучению влияния атмосферных загрязнений на здоровье населения.

Неоценимый вклад в развитие коммунальной гигиены внесли профессора А. Н. Марзеев, З. Г. Френкель, А. А. Минх и др.; в области гигиены труда – М. С. Уваров, В. А. Левицкий, А. A. Ле-тавет, H. A. Вигдорчик, H. C. Правдин и др.; в области гигиены

питания – М. Н. Шатерников, И. П. Разенков, O. П. Молчанова, Б. A. Лавров, А. А. Покровский, K. C. Петровский и др.; в области школьной гигиены – Д. Д. Бекарюков, B. И. Бонч-Бруевич (Ве-личкина), А. B. Мольков и др.; в области военной гигиены – В. А. Углов, Ф. Г. Кротков, H. Ф. Галанин, В. А. Виноградов-Волжин-ский, П. E. Калмыков, H. Ф. Кошелев и др.

Наряду с названными выше основоположниками отечественной гигиены следует упомянуть и других видных ученых и организаторов здравоохранения, труды которых способствовали развитию гигиенической науки. Так, актуальные вопросы гигиены атмосферного воздуха освещены в трудах Р. A. Бабаянца, К. А. Буш-туевой, М. А. Пинигина, вопросы гигиены водоснабжения-вра-ботах C. В. Моисеева, С. М. Строганова, С. М. Грачева, И. И. Беляева, В. М. Жаботинского, Г. И. Сидоренко, Г. Н. Красовского, Ю. А. Рахманина. Для развития гигиены питания большую ценность представляют исследования И. П. Разенкова, O. П. Молчановой, В. А. Лаврова, А. А. Покровского, К. C. Петровского, A. П. Шиц -ковой.

Крупный вклад в гигиену труда внесли З. Б. Смелянский, Л. K. Хоцянов, З. И. Израэльсон, Н. Ф. Измеров, Н. Ю. Тарасенко, E. И. Воронцова. В развитии гигиены детей и подростков большая роль принадлежит П. Д. Бекарюкову, С. М. Громбаху, М. Д. Большаковой, Г. Н. Сердюковской и др.

Таким образом, гигиена как отрасль медицины прошла долгий путь развития, на протяжении которого она оформилась как самостоятельная функциональная профилактическая дисциплина.

О гигиене в средневековой Европе

.

А знаете ли вы, что европейцы в средние века, вместе с культурой римских терм, утратили и культуру чистого тела. Представьте как «благоухали» почтенные матроны. Некоторые связывают это с повальной вырубкой лесов в Европе. А нашу русскую баню, которая чередует горячий пар и холодную воду, они считали появлением мазохизма. О диве дивном, которое он наблюдал в Славянской земле, упоминал еще Андрей Первозванный:

«Видел бани деревянные, и натопят их сильно, и разденутся и будут наги, и обольются квасом кожевенным, и поднимут на себя прутья молодые… и, чуть живые, обольются водою студеною, и только так оживут».

Европа же в это время, больше заботилась о чистоте духовной, чем телесной. И каждый католик часто совершающий омовение, находился под подозрением. Существуют свидетельства того что, Изабелла Кастильская мылась всего два раза в жизни – когда крестилась и когда выходила замуж. И то только потому, что этого требовали церковные обряды. Ее «рекорд» побил король-солнце Людовик Четырнадцатый, он соизволил помыться аж целых четыре раза, причем после каждого раза болел. Уже в 17 веке европейцы изобрели нижнее белье, которое служило своеобразной прослойкой между грязным телом и роскошным верхним нарядом – стирать наряды стоило больших денег.

Одно время баня в Европе была объявлена, даже рассадником чумы. И как ни странно, это было правдой. Дело в том, что европейские бани, нагревались до температуры, которая была не способна уничтожить болезнетворные бациллы, то есть бани были чуть теплыми, и мылись частенько все вместе и хозяева и работники. В результате этого перекоса в сторону молитв, от чумы погибло чуть-ли не пол-Европы.

.

Культура европейцев в средние века

Разные эпохи ассоциируются с разными запахами. Средневековая европа, вполне заслуженно пахнет нечистотами и смрадом гниющих тел.

Города отнюдь не походили на чистенькие павильоны Голливуда, в которых снимаются костюмированные постановки романов Дюма. Швейцарец Патрик Зюскинд, известный педантичным воспроизведением деталей быта описываемой им эпохи, ужасается зловонию европейских городов позднего средневековья:«Улицы провоняли дерьмом, задние дворы воняли мочой, лестничные клетки воняли гниющим деревом и крысиным пометом, кухни – порченым углем и бараньим жиром; непроветриваемые комнаты воняли затхлой пылью, спальни – жирными простынями, сырыми пружинными матрасами и едким сладковатым запахом ночных горшков.

Из каминов воняло серой, из кожевенных мастерских воняло едкой щелочью, из боен воняла свернувшаяся кровь.

Люди воняли потом и нестиранной одеждой, изо рта воняло гнилыми зубами, из их животов – луковым супом, а от тел, если они уже не были достаточно молоды, старым сыром, и кислым молоком, и онкологическими болезнями.

Воняли реки, воняли площади, воняли церкви, воняло под мостами и во дворцах. Крестьянин вонял как и священник, ученик ремесленника – как жена мастера, воняло все дворянство, и даже король вонял, как дикое животное, а королева, как старая коза, и летом, и зимой».В то время, пишет Зюскинд, «не существовало не единого вида человеческой деятельности, ни созидательной не разрушительной, ни единого выражения зарождающейся или загнивающей жизни, которую бы постоянно не сопровождала вонь».Попробуем разобраться, не возвел ли писатель напраслину на Прекрасное Средневековье и не сгустил ли краски для эпатажа наивного и доверчивого читателя. Судите сами.

Герцог Норфолк отказывался мыться якобы из религиозных убеждений. Его тело покрылось гнойниками. Тогда слуги дождались, когда его светлость напьется мертвецки пьяным, и еле-еле отмыли.

В руководстве учтивости, изданном в конце 18-го(!) века (Manuel de civilite. 1782.) формально запрещается пользоваться водой для умывания, «ибо это делает лицо зимою более чувствительным к холоду, а летом к жаре».

.

Европейские города утопали в нечистотах:

«Французский король Филипп II Август, привыкший к запаху своей столицы, в 1185 году упал в обморок, когда стоял у дворца, и проезжающие мимо него телеги взрывали уличные нечистоты…». (Лев Гумилев)

Людовик ХIV мылся всего два раза в жизни – и то по совету врачей. Мытье привело монарха в такой ужас, что он зарекся когда-либо принимать водные процедуры.

Русские послы при дворе Людовика XIV (Король-солнце) писали, что их величество «смердит аки дикий зверь».

Самих же русских по всей Европе считали извращенцами за то, что те ходили в баню раз в месяц – безобразно часто (распространенную теорию о том, что русское слово «смердеть» и происходит от французского «мерд» – «говно», пока, впрочем, признаем излишне спекулятивной).

.

«Ночные горшки продолжали выливать в окна, как это было всегда – улицы представляли собой клоаки. Ванная комната была редчайшей роскошью. Блохи, вши и клопы кишели как в Лондоне, так и в Париже, как в жилищах богатых, так и в домах бедняков.

(Ф. Бродель. Структуры повседневности. Т.1. – М., 1986. – С. 317 – 332.)

Жители домов выплескивали все содержимое ведер и лоханок прямо на улицу, на горе зазевавшемуся прохожему.

Застоявшиеся помои образовывали смрадные лужи, а неугомонные городские свиньи, которых было великое множество, дополняли картину».

(Книга для чтения по истории Средних веков. Ч. 2./ Под ред. С.Д. Сказкина. – М., 1951. – С. 12 – 13.)

.

Антисанитария, болезни и голод – вот лицо средневековой Европы. Даже знать в Европе не всегда могла есть досыта, из десяти детей выживало хорошо если двое-трое, а при первых родах умирала треть женщин… Освещение – в лучшем случае восковые свечи, а обычно – масляные светильнички или лучина. Голодные, обезображенные оспой, проказой и, позже, сифилисом лица выглядывали из окон, затянутых бычьими пузырями…

Наиболее типичная европейская городская улица шириной в 7 – 8 метров (такова, например, ширина важной магистрали, которая ведет к собору Парижской Богоматери).

Маленькие улицы и переулки были значительно уже – не более двух метров, а во многих старинных городах встречались улочки шириной и в метр. Одна из улиц старинного Брюсселя носила название «Улица одного человека», свидетельствующее о том, что два человека не могли там разойтись.”Уличное движение составляли три элемента: пешеходы, животные, повозки. По улицам средневековых городов часто гнали стада».

(А.Л. Ястребицкая. Западная Европа XI – XIII веков. – М., 1978. – С. 52.)

Может быть, беллетрист перегнул палку? Для красного словца не пожалел красок, чтобы живописать жизнь своих достопочтенных европейских предков. «Город не был здоровым местом ни для бедных, ни для богатых, поскольку опасность таилась в самих домах, то есть там, откуда ее совсем не ждали», – так описывает повседневную жизнь викторианской Англии Таня Диттрич. В 1862 году, когда в России отменили крепостное право, в «Таймс» Чарлз Дарвин опубликовал рекомендации для леди любого возраста. В них ученый советовал капнуть «каплю аммиака или нашатырного спирта на обои или платье, чтобы определить наличие в них мышьяка».

Именно дурной воздух они считали причиной всех бед, а не сами нечистоты. Для подобного заключения у лондонцев викторианского периода было еще больше оснований, поскольку 24 тонны лошадиного навоза и полтора миллиона кубических футов человеческих фекалий стекало ежедневно в Темзу через канализационные каналы, до того как была выстроена закрытая канализационная система». И это в то время, когда Шерлок Холмс с доктором Ватсоном гоняли по Лондону профессора Мориарти.

А что же было в эпоху королевы Марго и трех мушкетеров? Раньше было еще хуже. И не только на Альбионе-острове, но и на континенте. Древнее название столицы Франции Лютеция переводится с латинского как «грязь». Чуть позже римляне назвали его «городом парисиев» (Civitas Parisiorum) и построили там термы, амфитеатр и акведук. В Нидерландах, считавшихся самой передовой державой в техническом смысле, и куда русский царь Петр приехал учиться, «в 1660 году все еще садились за стол, не вымыв руки, независимо от того, чем только что занимались». Историк Поль Зюмтор, автор «Повседневной жизни Голландии во времена Рембрандта», отмечает: «ночной горшок мог простоять под кроватью целую вечность, прежде чем служанка забирала его и выливала содержимое в канал». «Общественных бань практически не знали, – продолжает Зюмтор. – Еще в 1735 году в Амстердаме было всего одно такое заведение. Моряки и рыбаки, насквозь пропахшие рыбой, распространяли невыносимую вонь. Личный туалет носил чисто декоративный характер».

«Водные ванны утепляют тело, но ослабляют организм и расширяют поры, поэтому они могут вызвать болезни и даже смерть», – утверждалось в одном медицинском трактате ХV века. В ХV—ХVI вв. богатые горожане мылись раз в полгода, в ХVII—ХVIII вв. они вообще перестали принимать ванну. Порой водные процедуры использовались только в лечебных целях. К процедуре тщательно готовились и накануне ставили клизму.

Большинство аристократов спасались от грязи с помощью надушенной тряпочки, которой они протирали тело. Подмышки и пах рекомендовалось смачивать розовой водой. Мужчины носили между рубашкой и жилетом мешочки с ароматическими травами. Дамы пользовались исключительно ароматической пудрой.

Несколько раз упоминались просвещенные римляне, которые строили в варварской Европе акведуки и термы-бани. Куда же они подевались? Некоторые исследователи возводят вину на христианство. Ведь в одном лишь Риме насчитывалось более тысячи терм, но христиане, придя к власти, их все закрыли. Обычай мыться в бане пытались возродить крестоносцы, соприкоснувшиеся с этим обычаем на Востоке. Ветры Реформации развеяли эти попытки, как дым от костра тамплиеров.

На православной Руси издревле почитали баньку. Это единственное строение, которое не освящают, так что остается некий «уголок», посвященный языческим богам. Недаром девушки приходят сюда гадать, сняв кресты и золотые украшения, но оставляют браслеты из дерева или веревочек. Сотрудник отдела внешних церковных сношений Московского Патриархата священник Всеволод Чаплин признает, что «церковь испытывает большие затруднения в связи с тем, что наше каноническое право сегодня не всегда можно применять буквально. Иначе всех нужно отлучить от Церкви. Если православный ходит в баню, то он должен следить за тем, нет ли рядом еврея. Ведь по каноническим правилам православному нельзя мыться в бане с евреем».

Однако мылись и моются православные в бане, потому что не истребили в себе до конца язычества. В отличие от погрязшей в вони и нечистотах Европы, поспешившей сначала отринуть свои языческие корни, как Европа нынешняя, которая отрекается от истоков христианских. Во имя доведенной до абсурда косной Догмы (религиозной или политкорректной) легко сесть в лужу.

Историк Дрэпер представил в своей книге «История отношений между религией и наукой» довольно яркую картину условий, в которых жило население Европы в средние века . Вот главные черты этой картины: «Поверхность континента покрыта была тогда большей частью непроходимыми лесами; там и сям стояли монастыри и города.

В низменностях и по течению рек были болота, простиравшиеся иногда на сотни миль и испускавшие свои ядовитые миазмы, которые распространяли лихорадки. В Париже и в Лондоне дома были деревянные, вымазанные глиной, крытые соломой или тростником. В них не было окон и, до изобретения лесопилен, в немногих домах существовали деревянные полы… Печных труб не было. В таких жилищах едва ли была какая защита от непогоды. О водосточных канавах не заботились: гниющие остатки и мусор просто выкидывались за дверь.

Опрятность была совершенно неизвестна: высокие сановники, как например, архиепископ Кентерберрийский, кишели насекомыми.

Пища состояла из грубых растительных продуктов, таких как горох или даже древесная кора. В некоторых местах поселяне не знали хлеба,

«Удивительно ли после этого», – отмечает далее историк, – что во время голода 1030 года жарилось и продавалось человеческое мясо или что в голодный 1258 год в Лондоне умерло с голоду 15 тысяч человек?»

Гигиена европейцев в средние века

Моющих средств, как и самого понятия личной гигиены, в Европе до середины ХIХ века (то есть совсем недавно) вообще не существовало… Однако атмосферу отравляли не только экскременты. Мясники забивали скот прямо на улицах и там же потрошили туши, разбрасывая кишки и сливая кровь на тротуары. Вонь распространялась на всю округу.

В позднем Средневековье люди научились перерабатывать мусор и экскременты. Мочу, например, собирали для обработки кожи и отбеливания ткани, а из костей животных делали муку. В старину художники ставили возле ферм бочки для мочи, на которой они замешивали краски То, что не подлежало переработке, оставалось валяться на улице.

Улицы мыл и чистил единственный существовавший в те времена дворник – дождь, который, несмотря на свою санитарную функцию, считался наказанием господним. Дожди вымывали из укромных мест всю грязь, и по улицам неслись бурные потоки нечистот, которые иногда образовывали настоящие реки. Так, например, во Франции возникла речушка Мердерон («мерд» в переводе – дерьмо).

Если в сельской местности рыли выгребные ямы, то в городах люди испражнялись в узеньких переулках и во дворах…

Но и сами люди были ненамного чище городских улиц. «Водные ванны утепляют тело, но ослабляют организм и расширяют поры. Поэтому они могут вызвать болезни и даже смерть», – утверждал медицинский трактат ХV века. В Средние века считалось, что в очищенные поры может проникнуть зараженный инфекцией воздух. Вот почему высочайшим декретом были упразднены общественные бани. И если в ХV – ХVI веках богатые горожане мылись хотя бы раз в полгода, в ХVII – ХVIII веках они вообще перестали принимать ванну. Правда, иногда приходилось ею пользоваться – но только в лечебных целях. К процедуре тщательно готовились и накануне ставили клизму. Французский король Людовик ХIV мылся всего два раза в жизни – и то по совету врачей. Мытье привело монарха в такой ужас, что он зарекся когда-либо принимать водные процедуры.

Все гигиенические мероприятия сводились только к легкому ополаскиванию рук и рта, но только не всего лица. «Мыть лицо ни в коем случае нельзя, – писали медики в ХVI веке, – поскольку может случиться катар или ухудшиться зрение». Что же касается дам, то они мылись 2 – 3 раза в год.

Большинство аристократов спасались от грязи с помощью надушенной тряпочки, которой они протирали тело. Подмышки и пах рекомендовалось смачивать розовой водой. Мужчины носили между рубашкой и жилетом мешочки с ароматическими травами. Дамы пользовались только ароматической пудрой.

Средневековые «чистюли» часто меняли белье – считалось, что оно впитывает в себя всю грязь и очищает от нее тело. Однако к смене белья относились выборочно. Чистая накрахмаленная рубашка на каждый день была привилегией состоятельных людей. Вот почему в моду вошли белые гофрированные воротники и манжеты, которые свидетельствовали о богатстве и чистоплотности их владельцев. Бедняки не только не мылись, но и не стирали одежду – у них не было смены белья… Самая дешевая рубашка из грубого полотна стоила столько же, сколько дойная корова.

.

Христианские проповедники призывали ходить буквально в рванье и никогда не мыться, так как именно таким образом можно было достичь духовного очищения. Мыться нельзя было еще и потому, что так можно было смыть с себя святую воду, к которой прикоснулся при крещении. В итоге люди не мылись годами или не знали воды вообще. Грязь и вши считались особыми признаками святости. Монахи и монашки подавали остальным христианам соответствующий пример служения Господу. На чистоту смотрели с отвращением. Вшей называли “Божьими жемчужинами” и считали признаком святости. Святые, как мужского, так и женского пола, обычно кичились тем, что вода никогда не касалась их ног, за исключением тех случаев, когда им приходилось переходить вброд реки. Люди справляли нужду где придется. Например, на парадной лестнице дворца или замка. Французский королевский двор периодически переезжал из замка в замок из-за того, что в старом буквально нечем было дышать. Позже для спасения от вони будет выход: люди начнут пользоваться духами. Взгляните на старинные гравюры: небольшие пристройки на внешних стенах замков и домов – это вовсе не сторожевые башенки для стрелков, а сортиры с отверстиями системы “очко”, только испражнения стекали не в отстойники или в выгребные ямы, а падали на зазевавшегося под стенами замка крестьянина. Подобные “ласточкины гнезда” можно увидеть в орденских замках в Прибалтике.

В Лувре, дворце французских королей, не было ни одного туалета. Опорожнялись во дворе, на лестницах, на балконах. При “нужде” гости, придворные и короли либо приседали на широкий подоконник у открытого окна, либо им приносили “ночные вазы”, содержимое которых затем выливалось у задних дверей дворца. То же творилось и в Версале, например во время Людовика XIV, быт при котором хорошо известен благодаря мемуарам герцога де Сен Симона. Придворные дамы Версальского дворца, прямо посреди разговора (а иногда даже и во время мессы в капелле или соборе), вставали и непринужденно так, в уголочке, справляли малую (и не очень) нужду.Интересно, что и любовница Людовика ХIV, мадам де Монтеспан, тоже так делала?!

.

Известна история, которую так любят рассказывать Версальские гиды, как однажды к королю прибыл посол Испании и, зайдя к нему в опочивальню (дело было утром), попал в неловкую ситуацию – у него от королевского амбре заслезились глаза. Посол вежливо попросил перенести беседу в парк и выскочил из королевской спальни как ошпаренный. Но в парке, где он надеялся вдохнуть свежего воздуха, незадачливый посол просто потерял сознание от вони – кусты в парке служили всем придворным постоянным отхожим местом, а слуги туда же выливали нечистоты.

Король-Солнце, как и все остальные короли, разрешал придворным использовать в качестве туалетов любые уголки Версаля.(До сих пор парки Версаля воняют мочой в теплый день.)

Стены замков оборудовались тяжелыми портьерами, в коридорах делались глухие ниши. Но не проще ли было оборудовать какие-нибудь туалеты во дворе или просто бегать в тот, описанный выше, парк? Нет, такое даже в голову никому не приходило, ибо на страже Традиции стояла …диарея. Беспощадная, неумолимая, способная застигнуть врасплох кого угодно и где угодно. При соответствующем качестве средневековой пищи понос был перманентным. Эта же причина прослеживается в моде тех лет (XII-XV вв.) на мужские штаны-панталоны состоящие из одних вертикальных ленточек в несколько слоев.

.

Выезд двора Людовика XIV из дворца.Слуги приступают в уборке дерьма.

В 1364 году человек по имени Томас Дюбюссон получил задание «нарисовать ярко-красные кресты в саду или коридорах Лувра, чтобы предостеречь людей там гадить – чтобы люди считали подобное в данных местах святотатством». Добраться до тронного зала было само по себе очень «запашистым» путешествием. «В Лувре и вокруг него, – писал в 1670 году человек, желавший строить общественные туалеты, – внутри двора и в его окрестностях, в аллеях, за дверьми – практически везде можно увидеть тысячи кучек и понюхать самые разные запахи одного и того же – продукта естественного отправления живущих здесь и приходящих сюда ежедневно». Периодически из Лувра выезжали все его знатные жильцы, чтобы дворец можно было помыть и проветрить.

ПОБЕДА ХРИСТИАНСКОЙ КАТОЛИЧЕСКОЙ ЦЕРКВИ НАД БАНЯМИ В ЕВРОПЕ

Античный мир возвел гигиенические процедуры в одно из главных удовольствий, достаточно вспомнить знаменитые римские термы. До победы христианства только в одном Риме действовало более тысячи бань. То, что христиане первым делом, придя к власти, закрыли все бани, общеизвестно, но объяснения этому действу я нигде не видел. Тем не менее причина, вполне возможно, лежит на поверхности.

Христиан всегда раздражали ритуальные омовения конкурирующих религий – иудаизма и, позже, ислама. Еще Апостольскими Правилами христианам запрещалось мыться в одной бане с евреем. А где взять баню без еврея? Вот придешь в баню – и смотри в оба, кто там еврей. А вдруг не узнаешь и во грех войдешь? Это потом нацисты головы и носы будут сравнивать, а тогда еврея и по носу то не отличишь от римлянина – те тоже носатые. А ходить и члены рассматривать – так и нарваться можно. Проблема, однако. Чтобы не впасть в грех, бани и разрушили.

Нет бани – нет проблем!

К тому же мерзкие язычники обвиняли христиан (сейчас и не подумаешь) в разврате, так как первые христиане ходили в бани с бабами. Архетипичный, кстати, путь развития тоталитаризма – первые большевики тоже будут вооружаться принципом общих бань и лозунгом «долой стыд», а потом будет «секса у нас нет». Они не придумали ничего нового, это был уже пройденный христианами путь.

Для тех, кто Апостольские Правила подзабыл, правилами Трулльского («Пятошестого», 691 – 692 г.) Вселенского Собора бывшее 11-ое правило было подтверждено: запрещено пользоваться услугами врачей-иудеев и, опять же, мыться с евреями в одной бане. Заодно, как пережитки язычества, запрещались, гадания, карнавалы ряженых, и даже ученые медведи. Позже фраза «обвиняемый был замечен принимающим баню» стала обычной в отчетах инквизиции, как несомненное доказательство ереси.

Формально и сегодня любой православный может быть отлучен от Церкви за совместный поход в баню с евреем. По признанию сотрудника отдела внешних церковных сношений Московского Патриархата священника Всеволода Чаплина, «церковь испытывает большие затруднения в связи с тем, что наше каноническое право сегодня не всегда можно применять буквально. Иначе всех нужно отлучить от Церкви. Если православный ходит в баню, то он должен следить за тем, нет ли рядом еврея. Ведь по каноническим правилам православному нельзя мыться в бане с евреем»

(http://www.sexopedia.ru/appendixes69_pg162.shtml).

Символом победы христианства над банями могли бы послужить ворота римской постройки Порта Нигра (Porta Nigra, «черные ворота») в Трире (родине Карла Маркса) – старейшем городе Германии и бывшей столице римской провинции Бельгика Прима, стоящие среди развалин римских бань (и даже бань, в которых еще мылись первые христиане – термы св. Варвары, 2 век н.э.). В этих воротах древнего Трира, символе города, замуровал себя св. Симеон. Еду ему просовывали в окошко, и замурованный Симеон просидел там лет десять, оставив своих фекалий полную башню. Там же, в своей келье, он и был окончательно замурован после смерти (наступившей от… ладно, ладно, молчу :-).

За такой истинно христианский «подвиг» набожный Симеон-затворник был канонизирован Папой Бенедиктом IX и стал Святым Симеоном Сиракузким, а над воротами и вокруг них христиане под руководством архиепископа Поппо надстроили церковь св. Симеона (позже разобранную Наполеоном в 1803 г.). Вонь от испражнений Св. Симеона у ворот Порта Нигра, среди всех этих разрушенных термов – символ пришедшего христианского Средневековья.

В CHRONICA REGIA COLONIENSIS (Кельнская королевская хроника) за 1186 год мы можем прочитать, что «В Трире на Троицу, выпавшую на 1 июня, когда отмечался также праздник святого Симеона, некие люди наполнили печь хлебом, который они должны были выпечь, однако он весь превратился в кровь»

Обычные христианские евхаристические страшилки и каннибалистические мотивы в этой записи не главное. К этому мы уже привыкли – то христианам сжигаемый мученик кажется хлебом (св. Поликарп), то хлеб кровью… А забавно здесь то, что св. Симеону удалось опять послужить символом христианства, которое сначала утопило Европу в говне, а затем – и в крови: первые «еретики» сгорали на кострах именно около Трира в 1232 г. Еретики эти действительно совершили страшное деяние – осмелились перевести Библию на немецкий язык. Позже в архиепископстве Трира будет сожжено 6500 «еретиков» и «ведьм»…

Дуализм христианства проповедовал ничтожность тела и «умерщвление плоти». Тело – ничто, только душа имела значение.

Первая видимость – это тело. Его следовало принизить. Григорий Великий называл тело «омерзительным одеянием души». «Когда человек умирает, он излечивается от проказы, каковой является его тело», – говорил Людовик Святой Жуанвилю.

Монахи, служившие средневековым людям примером для подражания, беспрестанно смиряли свою плоть, культивируя аскетические привычки. В монастырских уставах указывалось максимальное количество дозволенных ванн и туалетных процедур, поскольку все это считалось роскошью и проявлением изнеженности. Для отшельников грязь была добродетелью. Крещение должно было отмыть христианина раз и навсегда в прямом и переносном смысле.

(Жак ле Гофф «Цивилизация средневекового Запада»).

Христианство выкорчевало из памяти народа даже мысли о банях и ваннах. Столетия спустя, крестоносцы, ворвавшиеся на Ближний Восток, поразили арабов своей дикостью и грязью. Но франки (крестоносцы), столкнувшись с таким забытым благом цивилизации, как бани Востока, оценили их по достоинству и даже попытались вернуть в XIII веке этот институт в Европу. Безуспешно, конечно, – во времена вскоре наступившей Реформации усилиями церковных и светских властей бани в Европе вновь были надолго искоренены как очаги разврата и духовной заразы.

Наглядное представление о гигиене средних веков, волне адекватное реальности, можно получить, посмотрев фильм «13-ый воин», где лоханка, в которой умывается и куда сморкается и плюется один, переходит по кругу. Пару лет назад англоязычную часть интернета обошла статья «Жизнь в 1500-х годах» («Life in the 1500;s», тут же названная христианами «антикатолической ложью»), в которой рассматривалась этимология различных поговорок. Авторы утверждали, что именно такие грязные лоханки спровоцировали живую и поныне идиому «не выплеснуть с водой ребенка». Действительно – в грязной воде можно было и не заметить. Но в реальности и такие лоханки были большой редкостью.

В европе, в те времена уход за телом считался грехом. Христианские проповедники призывали ходить буквально в рванье и никогда не мыться, так как именно таким образом можно было достичь духовного очищения.

Мыться нельзя было еще и потому, что так можно было смыть с себя святую воду, к которой прикоснулся при крещении. В итоге люди не мылись годами или не знали воды вообще.

Грязь и вши в европесчитались особыми признаками святости.

Монахи и монашки подавали остальным христианам соответствующий пример служения Господу:

«По-видимому, монахини появились раньше, чем монахи: не позднее середины III столетия. Некоторые из них замуровывали себя в гробницах. На чистоту смотрели с отвращением. Вшей называли «Божьими жемчужинами» и считали признаком святости. Святые, как мужского, так и женского пола, обычно кичились тем, что вода никогда не касалась их ног, за исключением тех случаев, когда им приходилось переходить вброд реки».

(Бертран Рассел)

Если уже две тысячи лет назад в семье китайского императора ежегодно использовалось 15 000 листов туалетной – толстой, мягкой, опрысканной благовониями – бумаги, то в Европе туалетная бумага появится только в 1860-е гг.

(Заметим в скобках, что британский изобретатель Джеймс Олкок чуть было не разорился – товар поначалу шел плохо, спроса не было. Современная мягкая туалетная бумага появится в продаже в Америке только в 1907 году).

В средние же века – грязь и дерьмо священны и сакральны. Христианский маразм доходил даже до того, что в уставе католического женского монастыря св. Клариссы в Мюнхене сестрам строго запрещалось пользоваться бумагой после посещения уборной. Результат не заставил себя долго ждать – в средние века Европа просто утопала в грязи и всевозможных эпидемиях.

Пренебрежение гигиеной обошлось Европе очень дорого: в XIV веке от чумы («черной смерти») Франция потеряла треть населения, а Англия и Италия – до половины. Многие города вымерли почти полностью. Жители бежали из пораженных чумой городов и боялись возвращаться назад – потому что Черная Смерть тоже возвращалась и забирала тех, кому посчастливилось в первый раз.

Деревни тоже опустели и многие поля превратились в пастбища или заросли лесом. Чума унесла 25 миллионов жизней, одну четвертую часть населения континента, но вот парадокс – христиане сочли чуму наказанием за грехи, в том числе и за посещение бань!

История европейского сортира

Канализация уже существовала в Древнем Египте: археологи обнаружили там сточные каналы, которым свыше 2500 лет, а стульчак из известняка, найденный близ Тель-эл-Амарны, датируется ориентировочно 1350 г. до н. э. Такой же древний туалет относится к цивилизации Мохенджо-Даро (2500 лет до н.э. на территории нынешнего Пакистана). Это кирпичное сооружение со стульчаком, связанное с подземной сточной системой. Более продвинутые системы подземного отвода дождевых и бытовых стоков существовали в Вавилоне, Карфагене, Иерусалиме. Как отхожее место клозет впервые повсеместно встречается в V в. до н.э. в Афинах, где воду и нечистоты с площадей отводили при помощи специального канала глубиной и шириной 1 метр.

В Китае, в захоронении императора западной династии Хан (206 год до н.э. – 24 год.н.э.), следопыты нашли каменное сидение с подлокотниками и сливной бачок, наполнявшийся проточной (водопроводной!) водой.

Однако самая известная из клоак – Cloaca maxima – была проведена в Риме. Построенная в VII—VI веках до нашей эры, она имела она около пяти метров в ширину и оставалась самой совершенной системой еще многие века после того. История канализации хранит сведения о роскошных уборных (фриках), которые в Древнем Риме служили местом встреч и бесед под журчание сливных ручьев. Развитию сортиров не помешал даже налог на латрины (общественные туалеты), введенный в I-ом веке римским императором Веспасиану. Этот туалетный налог обогатил мировой лексикон выражением «деньги не пахнут» (Pecunia non olet).

Что касается территории современного Евросоюза, то единственное упоминание о сортире – в саге о Торстейне Морозе, а это – Исландия века как максимум XI -го. Исландия, как известно, и сегодня – страна языческая, христианство там не прижилось. С приходом христианства будущие поколения европейцев забыли о туалетах со смывом на полторы тысячи лет, повернувшись лицом к ночным вазам. Роль забытой канализации выполняли канавки на улицах, где струились зловонные ручьи помоев. Забывшие об античных благах цивилизации люди справляли теперь нужду где придется.

Например, на парадной лестнице дворца или замка. Французский королевский двор периодически переезжал из замка в замок из-за того, что в старом буквально нечем было дышать. Ночные горшки стояли под кроватями дни и ночи напролет. К мытью тела тогдашний люд относился подозрительно: нагота – грех, да и холодно – простудиться можно. Горячая же ванна нереальна – дровишки стоили уж очень дорого, основному потребителю – Святой Инквизиции – и то с трудом хватало, иногда любимое сожжение приходилось заменять четвертованием, а позже – колесованием.

С вонью и антисанитарией Средневековья пытались бороться деятели эпохи Возрождения. Вот формула одного из изобретений Леонардо да Винчи: «Сиденью нужника так поворачиваться, как окошечку монахов, и возвращаться в свое первое положение противовесом. Крышка над ним должна быть полна отверстий, чтобы воздух мог выходить». Но теоретические разработки Да Винчи на практике оказались никому не нужны. Народ продолжал испражнятся где придется, а королевский двор – в коридорах Лувра. Впрочем, ограничиваться коридорами уже не приходилось – в моду вошло отправление нужд прямо на балу. Позже для спасения от вони будет найден другой, альтернативный предложениям Да Винчи, выход: люди начнут пользоваться духами.

Верх сортирного комфорта в те времена в европе выглядел примерно так, как показано в фильме «Черный Рыцарь» – дыра с лежащим рядом пучком соломы… Взгляните на старинные гравюры: небольшие пристройки на внешних стенах замков и домов – это вовсе не сторожевые башенки для стрелков, а сортиры с отверстиями системы «очко», только испражнения стекали не в отстойники или в выгребные ямы, а падали на зазевавшегося под стенами замка крестьянина. Подобные «ласточкины гнезда» можно увидеть в орденских замках в Прибалтике. В Шато-Гайаре все было устроено примерно так же и рутьеры (бандиты-наемники) взяли Шато-Гайар, ворвавшись через те самые сортирные отверстия.

В этих сортирных башнях висели крючья для одежды – но не удобства ради, а потому что считалось, что амбре убивает блох. Зато в замках Люксембурга и Швейцарии наличие туалета приветствовалось, ибо сток направлялся в подконтрольное ущелье – враг не пройдет! В городах же ходить по улицам становилось все более затруднительно.

Из-за постоянной грязи почти все члены думы ходят в думу в деревянных башмаках,

(вот почему, у национальной одежды европейцев -деревянные башмаки)

и когда сидят в зале совета, деревянные башмаки стоят за дверью. Глядя на них, можно отлично сосчитать, сколько человек явилось на заседание…

(Книга для чтения по истории Средних веков. Ч. 2./ Под ред. С.Д. Сказкина. – М., 1951)

Позже деревянные ботинки уже не будут спасать от грязи и дерьма, и в моду войдут ходули,

(вот откуда появились ходули)

как единственное возможное средство передвижения по засранным улицам средневековых европейских городов…

Отдельные экзотические попытки «унитазостроения» были лишь забавой. В XVI веке сэр Джон Харрингтон порадовал английскую королеву Елизавету (которая гордилась тем, что мылась раз в месяц) занятной вещицей под названием «ватерклозет» – устройством с автоматическим смывом того, что туда наложили (в Китае аналогичный «ватерклозет» был за две тысячи лет до того). Над изобретением Харрингтона посмеялись, как над забавной безделушкой, и забыли о нем на пару веков, продолжая выбрасывать содержимое всех ночных горшков и помойных ведер на улицы.

Причины появления париков и длиннополых шляп в Eвропе.

Итак, хватит цитат! Предлагаю вам, вооружившись новыми знаниями, вместе перечитать старых добрых “Трех мушкетеров”. Действие их начинается в 1625 году (17й век) при короле Луи XIII.

Я допускаю, – сказал Атос, – что шпиона могла обмануть фигура, но лицо…

– На мне была широкополая шляпа, – объяснил Арамис.

– О, боже, – воскликнул Портос, – сколько предосторожностей ради изучения богословия!..

Месье Портос, что за высокопарные глупости – вам что, ни разу говно на голову не выливали за годы жизни в Париже?

Не покоряйтесь никому, за исключением короля и кардинала. Только мужеством – слышите ли вы, единственно мужеством! – дворянин в наши дни может пробить себе путь.

100%, судя по запахам, царившим во дворцах, без мужества туда лучше было не соваться

Людовик XIV поглотил все мелкие созвездия своего двора, затмив их своим ослепительным сиянием.

Или,если быть точнее – оглушительным запахом. Чисто математически мыться намного реже, чем 2 раза в жизни вряд ли возможно. Конечно были духи, но сколько их было нужно в таком случае? Короче – и впрямь Король-Солнце, близко не подойдешь, в глазах щипать начнет.

Королева была целиком погружена в эти мрачные размышления, когда дверь вдруг раскрылась и в комнату вошел король. Чтица сразу умолкла, все дамы встали со своих мест, и наступило мертвое молчание. Однако, и Людовик XIII хорош – прямо не король, а баллон с нервно-паралитическим газом

Высокопоставленные лица вообще стремились окружить себя людьми такого склада, как де Тревиль. Много нашлось бы таких, которые могли считать своим девизом слово “сильный” – вторую часть надписи в гербе де Тревилей, но мало кто из дворян мог претендовать на эпитет “верный”, составлявший первую часть этой надписи.

Да-да, без сильной воли с такими пахучими монархами не сработаешься, но чтоб им еще и верным быть… Тревиль, видимо, мылся ненамного чаще.

Анна Австрийская отступила на шаг и так побледнела, словно готова была умереть. Чтобы не упасть, она левой рукой оперлась на стол, стоявший позади нее, а правой вынула из-за корсажа письмо и подала его канцлеру. – Возьмите, сударь, это письмо! – воскликнула королева голосом, прерывающимся от волнения. – Возьмите его и избавьте меня от вашего мерзкого присутствия. Канцлер взял письмо и, поклонившись до земли, вышел. Не успела дверь закрыться за ним, как королева почти без чувств упала на руки своих дам.

И подчиненные у короля ему под стать – в обмороки могут обрушить даже привычных людей!

Вставали в восемь часов зимой, в шесть часов летом и шли к г-ну де Тревилю узнать пароль и попытаться уловить, что нового носится в воздухе.

Рискованная метафора, про воздух-то )

Мраморно-белая кожа ее отливала розовым, подобно опалу. На этом, однако, кончались черты, по которым ее можно было принять за даму высшего света. Руки были белые, до форма их была грубовата. Ноги также не указывали на высокое происхождение. К счастью для д’Артаньяна, его еще не могли смутить такие мелочи.

Ну он же из провинции, наверное и духами не пользовался, и к середине романа должен был изрядно провонять конским потом от постоянных путешествий верхом.

В те годы полагалось, чтобы каждый мушкетер держал в главной квартире, как в казарме, своего коня и коня своего слуги.

Ага, значит и не только потом! Метаболизм коней нам всем известен.

Я предполагаю, сударь, что вы не глупец и вам, хоть вы и прибыли из Гаскони, должно быть известно, что без причины не наступают ногой на носовой платок. Париж, черт возьми, не вымощен батистовыми платочками.

Это еще мягко сказано, друг Арамис! Мы уже знаем, чем он был вымощен.

– Герцог, – краснея, прошептала королева, – не вспоминайте об этом вечере!

– О нет, напротив: вспомним о нем, сударыня! Это самый счастливый, самый радостный вечер в моей жизни. Помните ли вы, какая была ночь? Воздух был неясен и напоен благоуханиями.

Анна Австрийская сделала шаг навстречу герцогу. Бекингэм упал к ее ногам и, раньше чем королева успела помешать ему, поднес край ее платья к своим губам.

Ммм, как негигиенично! Ну да, безумства любви, – дворец весь в говне, а он подол целует.

Гм… Право, милый Атос, вы видите вещи в чересчур мрачном свете. – Что делать, дорогой мой, я не доверяю женщинам, у меня есть на это свои причины, и в особенности не доверяю блондинкам. Кажется, вы говорили мне, что миледи – блондинка?

– У нее прекраснейшие белокурые волосы, какие я когда-либо видел.

Вот тут я задумался – а не отбеливала ли зловещая миледи волосы собачьей мочой?

Итак, он всецело отдался ощущениям настоящей минуты. Миледи уже не казалась ему той женщиной с черными замыслами, которая на миг ужаснула его; это была пылкая любовница, всецело отдававшаяся любви, которую, казалось, испытывала и она сама.

Ну и в завершение нашего исторического экскурса предлагаю вам представить яркую, полную эротизма картину. Пахнущий конским потом Д`Артаньян в пылу страсти ловит на миледи блошек, – вы же помните, это было тогда главной фишкой любовных игр.

Как писалось в статье журнала «Консьержъ»: «В Париже был принят новый закон, разрешающий-таки выливать помои из окон, прежде трижды прокричав: «Осторожно! Выливаю!»

Тех, кто оказывался внизу, спасали только парики».

Эта фраза может вызвать два вопроса: точно ли именно парики спасали, и откуда и зачем эти самые парики взялись. Журналист здесь неточен: сразу после того, как французский король Людовик IX (ХIII в.) был облит дерьмом из окна, после чего жителям Парижа было разрешено удалять бытовые отходы через окно, лишь трижды предварительно крикнув: «Берегись!», парики еще были не в моде, прикрывались люди капюшонами. Только позже, когда капюшоны стали считаться уже плебейством и ушли к шутам, знать стала переходить на парики. С выливанием же нечистот из окон в Париже ничего не менялось на протяжении веков – бороться с этим славным обычаем начали лишь в 1780 году (впрочем, Робер Бюрнан указывает, что и к 1830 г. с выливанием помоев ничего не изменилось).