Читать книгу Приемный покой. Книга 4-5. Заболел-застрелись - Геннадий Анатольевич Бурлаков - Страница 1

Как доказать ошибку врача?

....я тут побухчу немного, ладно?

Наткнулся внезапно на статью Как доказать ошибку врача?. Сижу вот…думаю. Эксперты – такие эксперты.... пора тэг заводить.

Итак.

Советует Алексей Панов, директор Центра медицинского права:

1. Ознакомьтесь с медицинской картой – вам обязаны по письменному заявлению выдать её копию.

Серьезно? Копию? А в приказе минздрава ни о какой копии даже речи не идет. Обязаны предоставить ОРИГИНАЛ. А копию – оставить себе. И как медучреждение будет ее делать – его забота. ЛПУ наказали для этого и спецкомнаты создать, и врачей от дела отрывать, чтобы гражданин мог ознакомиться спокойно и вопросы позадавать. Выдавать же на руки обязаны только выписку – не более. Думаю, "медицинский_правовед" тут лишку дал, больницу с тюрьмой попутал…

2. Проконсультируйтесь с другими врачами, чтобы узнать иное мнение о вашем лечении.

О том, кто у коллег всегда будет "иное мнение", мы все знаем. Но рекомендация – хорошая.

3. Обратитесь в страховую медицинскую компанию, выдавшую вам полис ОМС, с просьбой проверить качество проведённого вам лечения, приведите свои аргументы того, что вас лечили плохо (не выдали положенные лекарства, не провели надлежащие процедуры и т. д.).

По вашему заявлению страховщики обязаны провести экспертизу. Для этого врач-клиницист по тому профилю, по которому оказывалась медпомощь пациенту, изымает через правоохранительные органы медицинскую документацию. И на её основании устанавливается правильность лечения, диагностики, реабилитации.

Реально? Прямо вот эксперт СМО – и "через правоохранительные органы" ? Как ни есть – тюрьма-тюрьма…

4. Можно также обращаться в такой контрольный орган, как Росздравнадзор. Он есть в каждом субъекте РФ. При письменном обращении гражданина инициируется государственный контроль качества и безопасности медицинской деятельности.

Ну, да. Лицензию проверят, сертификаты у врачей. Нервы потрепят – штраф выпишут. Гражданину ласково сообщат, что "меры приняты – все врачи выпороты на конюшне батогами наказаны"

5. Если одна или обе организации по итогам изучения медицинской документации вам дадут ответ, что имелись признаки нарушений надлежащего качества помощи, обращайтесь в больницу за возмещением вреда здоровью или «устранением недоделок».

Ужасно профессиональный и "экспертный" совет, вы не находите? Прямо пришел – и потребовал "устранения недоделок", да.

6. Если ответ обеих инстанций вас не удовлетворит, можно обратиться в организацию, которая имеет лицензию на проведение независимой экспертизы качества лечения (услуга платная, но расходы потом можно взыскать с клиники).

Где водятся такие зверюшки, эксперт не сказал, к сожалению. Гугль дает ответ, что такую экспертизу могут проводить в РФ ....(сюрпрайз-сюрпрайз!) страховые медицинские организации (СМО). И – практически – больше никто. Потому что на это – нужна (сюрпрайз-сюрпрайз!) лицензия! И многие федеральные клиники ее не захотели получать! Ну а городским поликлингикам она и вовсе не нужна))) Во засада, да?

7. В случае отказа больницы компенсировать причинённый вред обращайтесь в суд. По закону о защите прав потребителей за отказ в добровольном порядке выполнить требования пациента (если суд удовлетворит иск) с медицинской организации взыскивается ещё 50% от суммы компенсации, назначенной судом.

Да кто это писал -то??? Эксперт или журналист???

А впрочем…

Наверно, стоит поделиться профсекретами, как именно можно доказать врачебную ошибку…

Или…?

Ученые рассказали, как выбрать правильного врача

Треть россиян занимаются самолечением в случае болезни

Более трети россиян в случае болезни прибегают к самолечению. В то же время 46% сознательных граждан обращаются в государственные поликлиники и больницы. Об этом свидетельствуют данные опроса Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ).

Как отмечается, 11% опрошенных россиян предпочитают пользоваться услугами платной медицины.

«Остальные либо пускают всё на самотёк, либо прибегают к помощи целителей (4% и 1%, соответственно)», – говорится в исследовании.

Ученые рассказали, как выбрать "правильного" врача

Ученые Университета Майами (США) рассказали, как правильно выбрать лечащего врача. Оказывается, многие факторы, помимо квалификации специалиста, влияют на процесс выздоровления пациентов, передает ScienceDaily.

Ученые в лабораторных условиях смоделировали взаимодействие между пациентами и врачами чтобы выяснить, как социальные и культурные факторы влияют на боль, которую испытывают люди во время оказания им медицинской помощи. Таким образом исследователи решили узнать, как можно успокоить пациентов и ускорить их выздоровление.

“У боли такая же психологическая составляющее. Мы заинтересованы в психологических и физиологических аспектах болевых ощущений”, – отметили ученые.

Взаимодействие между врачом и пациентом часто бывает поверхностным, поэтому не всегда люди успевают узнать больше информации о друг друге, чем этого требуют обстоятельства. Поэтому ученые и решили выяснить, как может повлиять различие между людьми на процесс лечения и, в частности, болезненность медицинских процедур.

Так, в результате экспериментов выяснилось, что чем больше между врачом и пациентом общего, тем легче проходят процедуры. В частности, речь идет о политических и идеологических аспектах, расе, этнической принадлежности и многих других факторов. Участники исследования, которым проводили болезненные медицинские процедуры, отмечали, что если им сообщали, что у врача такое же мировоззрение, как и у него, боль чувствовалась меньше.

Таким образом, рекомендуют ученые, выбирать врачей нужно, в первую очередь, в зависимости от квалификации, но и обычные “людские” аспекты забывать не стоит. Чем больше пациент доверяет медику, тем лучших результатов они смогут достичь.

Россиян будут лечить по интернету!

Россияне смогут общаться с врачами с помощью информационных технологий, сообщает "Российская Газета". Например, посредством видеосвязи. А рецепты на лекарства, в том числе содержащие наркотические или психотропные вещества, станут электронными.

Законопроект на эту тему уже внесен в Госдуму. Подготовлен он Минздравом России.

В нем, в частности, говорится, что при оказании медицинской помощи могут проводиться консультации и консилиумы с применением телемедицинских технологий, обеспечивающих дистанционное взаимодействие врачей между собой, врача и пациента или его законного представителя, а также дистанционный мониторинг состояния здоровья пациента.

Организовывать консультации врачей-специалистов и их консилиумы, по сообщению "РГ", должен лечащий врач пациента. При этом последнего никто не ограничивает как в праве в получении медпомощи "на расстоянии", так и в праве на очное общение с врачом.

Что касается лекарственных препаратов, законопроектом предусматривается возможность выдачи рецептов на них, в том числе на лекарственные препараты, содержащие назначение наркотических средств или психотропных веществ, справок и рецептов на медицинские изделия, в форме электронного документа. Но и тут пациентам ничего не навязывается – при желании они смогут получать их в традиционном бумажном виде. Электронные рецепты будут направляться непосредственно в аптечные организации.

На наших глазах происходит окончательный демонтаж

«На наших глазах происходит окончательный демонтаж социального государства»

Уральский политик прокомментировал разработанный Минэкономразвития России макропрогноз до 2035 года

Правительство намерено избавиться от последнего, пусть и не совершенного, оплота социального государства, пенсионной системы. Такое мнение высказал корреспонденту ИА REGNUM бывший руководитель Партии пенсионеров за справедливость, политик Евгений Артюх.

«На наших глазах, по сути, происходит окончательный демонтаж социального государства. Пенсионером теперь будет стать непросто, это будет привилегией для тех, кто сможет дожить. Дожить ещё нужно будет суметь, ибо состояние оптимизированной медицины не внушает особых перспектив. Пенсионная формула теперь может быть выражена так: дольше работать, больше отчислять в ПФР, меньше получать», – считает Евгений Артюх.

Он пояснил, что программа макропрогноза Минэкономразвития РФ до 2035 года, а она предусматривает увеличение пенсионного возраста, обосновывается необходимостью создания условий для экономического роста национальной экономики, к которой возникает масса вопросов.

«Где будут работать эти новоявленные, на самом деле прежние работники, которым государство собирается продлить время для трудовых подвигов? Ведь сегодня нет экономического роста, есть стагнация, а где-то и спад. Сегодня высвобождают людей с работы пачками, а так называемые самозанятые, предприниматели сегодня терпят крах своих микробизнесов. Это же сегодня, а не завтра Сбербанк, возглавляемый одним из великих в кавычках реформаторов Германом Грефом, собирается увольнять тысячи сотрудников, роботизируя процессы. Ответа на этот вопрос авторы реформы не предлагают. Хотя вроде бы есть правительственная программа действий в интересах пожилых людей, принятая в феврале прошлого года, которая много чего предусматривает, включая активное долголетие и переобучение, но все это по факту на бумаге», – убеждён политик.

Евгений Артюх заявляет: то, что предлагают в министерстве, – бесперспективно и в преддверии президентских выборов напоминает «сумрак и безнадёгу». Политик убеждён, что ждать при этом поддержки власти на всех выборах довольно странно. По его мнению, есть другие решения выхода из сложившейся ситуации.

«На поверхности лежит вопрос о необходимости введения прогрессивной шкалы по НДФЛ (налог на доходы физических лиц – ИА REGNUM ). Сегодня в мире в большинстве стран налоговые системы строятся на принципах прогрессивности, что позволяет государству быть регулятором и смягчать социальное неравенство в интересах общества. Прогрессивная шкала по НДФЛ уже сегодня могла бы получить значительные ресурсы в консолидированный бюджет, что, по оценкам экспертов, могло бы покрыть сумму трансфертов, направляемых регионам из центра. Странной в условиях дыры в бюджете ПФР, достигшей двух триллионов рублей, выглядит регрессивная шкала по пенсионным взносам, которая работает таким образом, что платят меньше в ПФР те, кто зарабатывает больше. Непрозрачность бюджета ПФР и периодические скандалы с хищением средств и завышенными сметами на стройки пенсионных зданий по стране. Это тоже все резервы, которые могли бы улучшить состояние бюджета ПФР, если бы государство на самом деле озаботилось этой проблемой. Штат сотрудников ПФР сегодня составляет порядка 120 тысяч сотрудников, что ни в какое сравнение не идёт, например, с Японией, сопоставимой с нами по численности населения, но имеющей на службе в своей пенсионной системе 20 тысяч сотрудников», – считает Евгений Артюх.

Минэкономразвития РФ разработало макропрогноз до 2035 года, согласно которому доходы граждан страны вернутся к докризисному уровню только в 2022 году, а пенсии не вернутся и к 2035 году. Темп экономического роста в стране планируется поднять за счет увеличения числа занятых граждан. В частности, на экономический рост окажет положительное влияние и повышение пенсионного возраста в стране до 65 лет для мужчин и до 63 лет – для женщин.

Врач и пациент: делим ответственность

О том, как меняется моральная ответственность врача в зависимости от модели взаимоотношений с пациентом

Какими бы ни были изыски современной медицины, человек всегда будет верить врачу, который сумеет выслушать, одобрить, проявить сострадание, а нередко и принять за него решение.

Антуан де Сент-Экзюпери

Окончательное решение: лечиться или не лечиться, а если лечиться, то как —?пациент всегда принимает сам. Но не всегда он способен сделать это адекватно. Часто пациент доверяется врачу полностью и тогда, в случае плохого результата лечения, бремя ответственности доктора особенно ощутимо. Важно в каждом случае найти тот оптимальный груз, который и врач, и пациент смогут вынести с минимальным психологическим напряжением. И «распределить» этот груз должен именно врач.

Немного Закона

Согласно ст. 98 Федерального закона от 21.11.2011 № 323‑ФЗ (ред. от 29.12.2015) «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», «…медицинские и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи». Таким образом, личную ответственность за лечение больного несет его лечащий врач.

Кроме того, в каждом лечебно-профилактическом учреждении должны быть внутренние документы с четко прописанными границами ответственности врачей. Это не только залог качества лечебного процесса, но и гарантия соблюдения прав медицинских работников.

Согласно законодательству, пациент имеет право выбора действий, в том числе право отказа от лечения. Задачи врача?—?это, во‑первых, сделать выбор со стороны пациента осознанным, основанным на полной информированности о своем заболевании, и, во‑вторых, облегчить пациенту муки выбора. Здесь уже вступает в действие не столько юридическая, сколько моральная составляющая ответственности врача, которой и будет посвящено дальнейшее повествование. Разумеется, действия доктора?—?ситуативны и во многом зависят от психологического типа пациента и сложившейся модели общения: руководства, партнерства или контракта.

Врач руководит пациентом

Руководство?—?это модель с лидерской позицией доктора во всех аспектах взаимоотношений с пациентом. В такой ситуации всю ответственность?—?не только юридическую, но и морально-психологическую,?—?принимает на себя врач. Больному достается пассивная роль. Необходимое условие эффективности данной модели?—?сохранение установившейся психологической дистанции между врачом и пациентом на всех этапах лечения. Сокращение дистанции чаще происходит по вине врача, когда он, то ли устав «всё брать на себя», то ли решив, что пациент «способен сам решать», то ли проникнувшись к нему симпатией и перейдя на доверительные отношения,?—?вдруг после жесткого императива в процессе лечения предоставляет право голоса и выбора самому пациенту. В большинстве случаев это —?медвежья услуга больному, так как больной быстро привыкает к роли пассива и не приспособлен к самостоятельному принятию решений. Он боится ответственности, боится остаться «один на один» с собственной болезнью. Поэтому велик риск психологического ступора, что ведет к нарушению лечебного процесса.

Однажды я стал свидетелем любопытного случая. У коллеги-онколога установился описываемый формат отношений с пациенткой, страдающей злокачественным образованием молочной железы. Он вел ее несколько месяцев: подготовительный период, секторальное удаление опухоли, курс химиотерапии. И вот, перед очередным курсом химиотерапии, он, в качестве поблажки, предложил ей самой выбрать дату явки в диспансер. Я наблюдал этот разговор и обратил внимание, как внезапно напряглась женщина. Дату явки она с большими колебаниями выбрала, но в ее глазах оставалась заметная растерянность.

После назначенного срока прошла неделя, другая, а пациентка всё не являлась. И когда задержка между курсами химиотерапии грозила снижением эффективности всего лечения, в диспансер пришла ее мать. Она объяснила, что дочь в диспансер идти отказывается, говорит: «толком не назначали». Благо доктор по телефону тут же поставил пациентке условие немедленно явиться на химиотерапию. Исход лечения был благополучным. Случай весьма показателен в плане того, какую колоссальную моральную ответственность налагает на врача принятие императивной модели взаимоотношений.

Плюсы для врача: послушный пациент. Можно императивно указывать больному на необходимые процедуры или, наоборот, столь же однозначно налагать полезные запреты. Минимальные затраты времени на пациента, но максимально эффективное по воздействию общение с пациентом.

Минусы для врача: максимальная, по сравнению с другими моделями общения, моральная ответственность за здоровье, а нередко и за судьбу пациента в целом. Выбрав императивный вектор, врач обязан придерживаться его на протяжении всего лечебного процесса, независимо от своих жизненных обстоятельств: настроения, самочувствия и особенно личностного отношения к пациенту.

Подходящий пациент: данная модель особенно распространена и эффективна в ургентных направлениях медицины, а также в случаях, когда измученный или шокированный заболеванием пациент вверяет себя доктору, хватаясь за него как за последнюю соломинку. Поэтому данная модель взаимоотношений доминирует в акушерстве и гинекологии, онкологии, кардиологии, легочной и кардиохирургии.

Врач и пациент?—?партнеры

Часто врачи вынуждены становиться «партнерами» пациентов с высоким социальным статусом. Здесь партнерство со стороны доктора нередко служит своеобразной защитной мерой от недовольства и разбирательств со стороны крайне требовательного пациента

Партнерство?—?более демократичная модель, предполагающая активное участие больного в процессе лечения. Основой партнерства служит эмпатия доктора?—?сознательное сопереживание пациенту. Доверительные отношения, когда врач предоставляет большую свободу действий пациенту, вместе с тем налагают и большую ответственность на последнего. Однако партнерство не отменяет моральной ответственности доктора, а лишь переводит ее в иное, по сравнению с руководящей моделью, русло. В первую очередь это касается максимальной степени информированности больного о собственной патологии и возможных вариантах лечения, которую постоянно должен поддерживать лечащий врач. Также недопустим внезапный переход от эмпативной-партнерской модели к императивной-руководящей. Это может привести к утрате доверия со стороны пациента и, как следствие, к снижению эффективности лечения.

Молодой нейрохирург поставил перед выбором мою знакомую с аневризмой сосуда в головном мозге: оперироваться можно у нас или в Израиле. Бремя сложнейшего решения пало на плечи пациентки. От Израиля она отказалась. в послеоперационном периоде случился разрыв сосуда и тетрапарез с невозможностью к самообслуживанию. К слову, ее соседка по палате, выбравшая Израиль в аналогичной ситуации, до России не доехала, скончавшись вскоре после хирургического вмешательства.

В моей практике был случай, когда с пациенткой (назовем ее Ольгой), неоднократно оперированной по поводу рецидивирующей узловой мастопатии, у меня и у ведущего ее онколога сложились подобные эмпатийные отношения. За полтора года пациентка перенесла две операции по секторальному удалению узлов. Обсуждения методов и сроков проходили гладко, Ольга накануне операций с полным пакетом обследований являлась в диспансер. Намечалась третья операция. И вот в ходе обсуждения предстоящей операции женщина в несвойственной для себя резкой манере выразила несогласие с рядом предложенных онкологом нюансов. Онколог также весьма резко дал понять, что предложенное «не обсуждается» и это «для ее же блага». Я, каюсь, поддержал коллегу. Итог: Ольга обиженно хлопнула дверью и на следующий день поехала в областной онкологический центр, где прошла целый ряд обследований и посетила нескольких специалистов, потратив две недели и немалые средства. И всё это, как позже она призналась, с целью «добиться правдивого диагноза». Тот диалог на повышенных тонах заставил ее разочароваться в нас и заподозрить в некомпетентности. Благо через две недели пациентка вернулась. Операция прошла успешно, рецидивов мастопатии больше не было. А для нас с коллегой случай стал уроком и доказательством истины, насколько мы «в ответе за тех, кого приручили».

Личный опыт подсказывает, что контрактная модель взаимоотношений с пациентом при длительном терапевтическом союзе неизменно, чаще по инициативе доктора, скатывается к партнерской или —?реже?—?руководящей модели. Последнее чревато конфликтами, когда велик риск отвержения «хамящего» врача. Хотя возможно контрактная модель постепенно будет все более закрепляться в российской медицине.

Плюсы для врача: при уже сформировавшейся эмпатии к пациенту и соответствующем отношении со стороны оного?—?«партнерская» модель является самой приятной и психологически удобной для обоих участников. Взаимопонимание превращает врачебный осмотр и обсуждение назначений в непринужденную беседу. А достигнутое в ходе диалога понимание и согласие пациента на процедуры и действия?—?снимает с доктора немалую часть груза единоличной ответственности.

Минусы для врача: грань чистой эмпативности очень тонка и обязывает к тщательному соблюдению определенной психологической дистанции с пациентом. Несколько пренебрежительных или излишне жестких фраз могут разрушить взаимопонимание. К сожалению, часто врач осознает всю зыбкость «партнерства» с пациентом уже после того, как начался разлад. А для налаживания новой продуктивной модели общения придется потратить массу драгоценного времени и психологических усилий.

Подходящий пациент: партнерская модель эффективна и распространена при хронических патологиях с долгими ремиссиями: в онкологии, эндокринологии, гастроэнтерологии, неврологии, психотерапии. «Партнерами» по беде мы становимся, когда в роли пациентов выступают наши коллеги-врачи и медработники в целом. Порядочность требует от нас «партнерства» при негативном прогнозе у пациента: неоперабельная патология, высокая вероятность неудачного лечения. В таких случаях мы не столько перекладываем часть ответственности на пациента, сколько честно предоставляем ему сделать информированный сознательный, быть может, последний в жизни, выбор.

NB! Если пациент не вызывает определенной симпатии у врача?—?к партнерской-эмпатийной модели взаимоотношений с ним лучше не приступать. Иначе велик риск «срыва» в руководящую модель и, как следствие, снижения эффективности взаимодействия с больным.

Психологический контракт с пациентом

Контрактная (договорная) модель предполагает равноправие врача и пациента в принятии решений, касающихся лечебного процесса. Лечение не только совместно оговаривается, но и контролируется обоими участниками. Это схема поведения, когда врач наиболее удален от пациента морально. Сознательно участвующий в собственном лечении пациент принимает на себя, с точки зрения врача, немалую долю и моральной ответственности за результаты. За врачом остается лишь обязательство всецелого информирования пациента обо всем, касающемся заболевания и его терапии.

Плюсы для врача: у доктора, аккуратно исполнившего функцию информатора, зачастую вообще не возникает проблемы «этических недоработок». Ведь он честно выполняет свой, предусмотренный контрактом объем работы по взаимодействию с пациентом. Остальное?—?поле деятельности самого больного.

Минусы для врача: обязанность быть умеренно вежливым, умеренно сочувствующим и при этом сверхкомпетентным. Данная модель подразумевает весьма придирчивого пациента. Именно на некомпетентность «врачей-контрактников» чаще всего жалуются «контрактники-пациенты» и требуют, в лучшем случае, сменить лечащего врача.

Подходящий пациент: контрактная модель взаимоотношений с пациентом в чистом виде возможна лишь при непродолжительном лечении: стоматология, амбулаторная хирургия, дерматовенерология. Или же в коммерческой медицине, где отношения врач-пациент изначально базируются на финансовых составляющих. Иначе контрактная модель неизменно переходит к партнерской или руководящей моделям. В первом случае нет ничего плохого?—?при условии, что врач умело поддерживает эмпатийные взаимоотношения. А второй вариант чреват конфликтами, когда велик риск отвержения пациентом нарушившего контрактный барьер «хама»–врача.

Врач не обязан переживать одновременно с пациентом страх, разочарование, озлобленность. Он обязан понимать суть самого переживания пациента в каждом случае. Лишь тогда доктор сможет выработать наиболее адекватную линию поведения с ним. И соблюсти хрупкий баланс между моральной безответственностью отстраненного исполнения профессиональных обязанностей, с одной стороны, и излишней чувствительностью к бедам пациента, чреватой нервным срывом и утратой продуктивности?—?с другой. Так что индивидуальный психологический подход к больному нам в помощь. Критерий его успешности?—?благодарность пациента и его родственников, которая возможна даже при неудачных исходах: «Доктор, спасибо, вы сделали то, что могли».

Инвалид умерла в ставропольской больнице в выходной день у "нужных врачей"

МОСКВА, 10 авг – РИА Новости. Председатель Следственного комитета России Александр Бастрыкин поручил взять на контроль проверку ситуации в Ставрополе, где инвалид умерла в больнице, потому что у "нужных врачей" был выходной, сообщила официальный представитель СК РФ Светлана Петренко.

"Выявлен сюжет о случае в Ставрополе, где пенсионерка скончалась в реанимации, поскольку у "нужных врачей" был выходной. Женщина, инвалид 1 группы, поступила с инсультом в больницу в субботу, и срочно понадобились врачи-нефрологи, но их не было. Как поясняется в СМИ, пока родственники обрывали телефоны чиновников, чтобы вызвать нужных врачей, пожилая женщина скончалась", – сказала она.

Сообщается, что следователи Ставропольского края организовали по данному факту проверку доследственную проверку. Отмечается, что Бастрыкин поручил центральному аппарату взять на контроль проведение данной проверки, а также процессуальные решения, принятые по ее результатам.

Под Владимиром врача скорой осудили за смерть трехлетней пациентки

ЯРОСЛАВЛЬ, 4 авг – РИА Новости. Суд во Владимирской области на год запретил местному врачу скорой помощи работать медиком из-за гибели ее трехлетней пациентки – суд решил, что врач совершила ряд ошибок, в частности, несмотря на срочность вызова, она распорядилась заехать на автозаправку, сообщило СУ СК РФ по региону.

Ведомство уточняет, что врач осуждена за причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения должностным лицом своих профессиональных обязанностей. Она больше не работает на станции скорой медицинской помощи.

"Приговором Муромского городского суда ей назначено наказание в виде 1,5 лет ограничения свободы и запрета заниматься врачебной деятельностью сроком на 1 год", – говорится в сообщении.

Следствие и суд установили, что 7 декабря 2015 года в 07.55 на Муромскую станцию скорой помощи поступил вызов от медсотрудника сельской амбулатории о сложном случае с маленьким ребенком – трехлетняя девочка задыхалась. Экстренный вызов был передан врачу-педиатру. Следствие подчеркивает, что перед выездом к пациенту врач должна была проверить укомплектованность бригады необходимой медицинской аппаратурой, а в дальнейшем обеспечить норматив прибытия бригады на место вызова. Врач нарушила ряд требований. Вместо того чтобы срочно ехать на вызов, она распорядилась заехать на автозаправку, в результате скорая задержалась на 39 минут.

По прибытии врач недооценила состояние девочки и вместо принятия экстренных мер на месте решила везти девочку в больницу, и та скончалась в пути от дыхательной недостаточности, осложненной инфекционным поражением верхних дыхательных путей.

В Чувашии осудили врачей после смерти пациента, которому отказали в помощи

МОСКВА, 13 апр – РИА Новости. Два врача в Чебоксарах приговорены к ограничению свободы после смерти пациента, которого они отказались госпитализировать, сообщается в четверг на сайте СК РФ.

Ранее сообщалось, что врачи предстанут перед судом в Чебоксарах по обвинению в причинении смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения своих профессиональных обязанностей.

"Приговором суда врачу-хирургу и врачу скорой медицинской помощи назначено наказание в виде полутора лет и одного года ограничения свободы соответственно", – говорится в сообщении.

По версии следствия, 26 июля 2015 года в Чебоксарах 36-летний хирург "по результатам осмотра 34-летнего пациента, доставленного в больницу бригадой скорой медицинской помощи, недооценил тяжесть его состояния…, не провел обязательные к исполнению диагностические мероприятия и необходимые исследования, чтобы правильно поставить ему диагноз". В то же время, отмечает управление СК, "имевшиеся признаки свидетельствовали о возможном ухудшении состояния здоровья больного из-за острого панкреатита".

По возвращении домой состояние больного не улучшилось, его супруга вновь позвонила в службу "скорой", однако врач скорой медицинской помощи не принял мер по его экстренной госпитализации. Уточняется, что 29 июля 2015 года мужчина скончался у себя дома от крупноочагового геморрагически-жирового панкреонекроза с осложнениями.

"Живи быстро – умри молодым": что происходит с российской скорой помощью

МОСКВА, 22 дек – РИА Новости, Лариса Жукова. Эпидемия гриппа и ОРВИ объявлена во многих регионах в России: на карантин закрыты триста школ. Только в московском регионе за последнюю неделю зафиксировано 80 тысяч новых случаев ОРВИ, причем большая часть заболевших – дети до 14 лет. Но своевременную помощь они получают не всегда. О том, почему ситуация только усугубляется, – в материале РИА Новости.

"Девять часов ада"

В субботу у молодой мамы Елены из Перми заболел старший, четырёхлетний сын. Накануне вечером всё было в порядке, а утром в глазах ребёнка появился гной, температура подскочила до 38,5. До скорой неотложной помощи Елена дозвонилась в 12 часов.

"Мне сказали: "Ждите" и повесили трубку. Жду час, второй, третий… Звоню в пять – ответ "ждите", в восемь – "ждите". Начинаю сходить с ума: сыну плохо, захлебывается соплями, мерю температуру каждый час, пятимесячная дочь плачет… Когда приехала неотложка, на часах было 21:40, это были девять часов ада".

Температура поднялась уже у обоих детей. Прибывшие врачи послушали их фонендоскопом и, не дав лекарств, уехали. Когда в понедельник Елена пришла с двумя больными детьми в поликлинику, узнала от других молодых мам, что ее случай не уникален, а многие семьи и вовсе не дождались приезда медиков.

Причина первая:

Все машины 03 принадлежат частным компаниям, которые они сдают в аренду. В ноябре пермские СМИ сообщали, что в декабре сразу девять районных подстанций скорой помощи города останутся без машин. Срок действия контракта с поставщиками услуг истекал, а конкурс на поставку автомобилей даже не был включен в план-график местного Минздрава.

Кроме того, водители скорой помощи в Перми не раз объявляли забастовку по поводу задержки выплат частными компаниями. При зарплате от 8 тысяч рублей водитель несёт финансовую ответственность за всё: от нарушения правил дорожного движения до ремонта машины. Как рассказал сотрудник скорой помощи, на базе, куда автомобили отправляют для технического обслуживания, нет зимней и летней резины, тормозных колодок и машинного масла. А "новые" авто на проверку оказываются б/у:

"Год назад нашей подстанции поставили машины из Западной Европы. Как оказалось, долгое время их использовали, чтобы развозить мясо – всего лишь вынули рефрижератор".

"Выревела все глаза"

Вопросы к работе скорой помощи, которые каждый день появляются у сотен россиян, часто обсуждаются в публичном пространстве – на страницах в социальных сетях. 19 декабря Ксения, жительница Рязани, мама пятилетней дочери и трёхмесячного сына написала гневный пост о том, как вызывала скорую на дом.

"Температура дочери – 40,3, двое суток поднимается через каждые 4-5 часов. Ребёнок в лёжку, не ест, плохо пьёт, кашель до рвоты. Не помогал уже ни нурофен с супрастином, ни нимулид суспензия…. Я, честно, выревела уже все глаза".

Скорую помощь, по словам Ксении, вызвали в 20:30. Ждали до часу ночи, пока своими силами – растирками, морсами и микстурами – не сбили температуру на пару градусов. Однако, чтобы отменить вызов, пришлось звонить ещё час – по экстренному вызову 112.

Пост увидели и прокомментировали рязанские врачи скорой помощи. По их словам, на всю Рязань только две педиатрические бригады, и вызывают их по любому поводу: ребёнок не пописал, не покакал, болит живот. На каждый вызов в лучшем случае уходит 20 минут.

Как сообщил РИА Новости замминистра здравоохранения Рязанской области Олег Митин, в регионе не существует деления на взрослые и детские бригады скорой помощи. Так же, как и нет регламента количества педиатрических бригад из количества населения. В самой Рязани работают 43 бригады, которые ездят и к детям, и ко взрослым. Кареты подключены к системе ГЛОНАСС, которая позволяет контролировать скорость оказания медицинской помощи не составляет труда. По информации о случае с Ксенией проводится проверка.

Причина вторая:

До 70% вызовов скорой помощи – непрофильные. Немногие знают о том, что скорая и неотложная помощь – это две принципиально разные бригады врачей. "Скоровики" нужны для оказания экстренной помощи: ДТП, пожары, огнестрельные ранения, внезапные роды, падения с высоты, инсульты и отравления. Это те случаи, когда карета прибывает от 2 до 20 минут с момента вызова. При этом врачи скорой помощи не имеют права назначать лечение или корректировать его.

Высокая температура, осложнения после гриппа, ушиб пальцев, повышение давления и прочее – это профиль ОНМП, отделения неотложной помощи при поликлинике. По сути, это вызов дежурных участковых врачей, которые могут назначить лечение, выписать больничные, дать аспирин и таблетки от давления или отвезти в стационар.

"Люди не знают, что можно обратиться в поликлинику, поэтому звонят в скорую. А на пульте приказ – брать все вызовы", – анонимно рассказывает бывший врач московской скорой. Дело в том, что любой вызов – это деньги от страховой ОМС, которые составляют общий бюджет подстанции. Поэтому диспетчер (обычно бывший фельдшер) принимает любой вызов, даже не по профилю скорой помощи. С ОМС у врачей скорой разгорается настоящая война:

"Самое главное – правильно заполнить карту вызова, которая является документом, подлежащим оплате. Задача ОМС – найти ошибки, исправления и зачёркивания в карте. За всё это снимаются деньги от 25 до 100% стоимости карты. Штрафы исчисляются миллионами по городу".

Если на подстанции много штрафов – могут уволить старшего врача или самого заведующего. По данным бывшего врача скорой, сейчас в Москве один заведующий на 2-3 подстанции. "Скоровики" регулярно ездят в архив переписывать и исправлять карты, забракованные страховой компанией, что занимает до 5 часов после окончания смены, однако деньги за количество вызовов до врачей не доходят. Но самое главное – то, что на спасение людей в несчастных случаях просто не остается времени:

"Почти все вызовы скорой – полная ерунда: хронические больные, которые забыли принять свои лекарства, тридцатилетние мужики с температурой и одинокие бабушки, которым скучно. Поэтому дети ждут скорую по 9 часов".

"Посветил фонариком от айфона в горло"

В подмосковном Видном, несмотря на близость к столице, по словам местных жителей, нет даже неотложки. Когда семилетняя дочь Лилии пришла из школы с температурой 38,7, мама позвонила участковому педиатру: врач пришла только утром и выписала лекарство. Но вечером девочке стало хуже: столбик ртутного термометра поднялся до 39,7.

"Дочь не могла встать с кровати: ее бил озноб, хотя она лежала под двумя одеялами. У меня началась паника. Я позвонила в скорую. Врач приехал через два часа, был один. Прошёл в комнату, не разувшись, не помыв руки, достал айфон и посветил фонариком в горло моей дочери. Ахнул. Говорит: "Я бы умер, если бы у меня были такие гланды". И это при ребёнке!"

На вопрос Лилии, можно ли госпитализировать дочь, ей ответили отказом. Целую неделю Лилия самостоятельно сбивала температуру, пока, наконец, не удалось положить дочь в больницу: оказалось, что у девочки бронхит и гайморит. Потребовались антибиотики и капельницы, чтобы вылечить осложнения после вируса. Однако Лилия не винит скорую: говорит, врачей не хватает.

Еще хуже ситуация в городе Щёлково, пишут местные жители, – там нет мест в больницах:

Причина третья:

Одна из причин, по которым врачи скорой не могут дать лекарств,  – это их банальная нехватка: инсульт лечат глицином, поскольку изъяли месидол; успокаивающие капли вроде пустырника и корвалола запретили – их, нарушая регламент,  врачи покупают сами. Так же, как и шприцы, капельницы, маски и перчатки. В саратовских больницах заканчивается даже анальгин.

Но главная причина, по которой ситуация с отечественной СМП в ближайшее время не улучшится, – это массовые увольнения врачей.

"На подстанции 6 врачей на 40 ставок и около 100 фельдшеров на 200 ставок. Во время затишья и так работать некому, а во время эмидемий – и подавно", – рассказывает врач московской скорой помощи, пожелавший остаться анонимным. "У меня по 22 выезда в сутки – это из квартиры в квартиру, без отдыха и еды. Потолок – 28 вызовов у моих знакомых".

По внутреннему приказу, в бригаде запрещено работать по одному: невозможно провести реанимационные мероприятия при остановке сердца и дыхания, донести носилки до машины. Но почти во всех скорых Москвы сейчас по одному медику, рассказал врач:

"Сейчас одна реанимационная бригада на округ, две или три детских реанимации на столицу, а остальное – 90% фельдшера-одиночки и 10% обычных врачей, не специалистов. Дождаться врачебную бригаду очень трудно, их почти нет. По сути, ситуация: живи быстро, умри молодым".

По его словам, в 2014 году было сокращено 30% коечного фонда Москвы, а в тех больницах, которые не закрыли, сократили до 40% сотрудников. Тогда же были сокращены специализированные бригады скорой: кардиологи, травматологи, неврологи, токсикологи. Этой осенью устранена служба акушерской помощи – роды теперь принимают обычные бригады.

В регионах ситуация не лучше: как анонимно рассказала сотрудник скорой помощи из Выборга Ленинградской области, сейчас, в силу нехватки персонала, в бригаду стали брать медсестёр, которые официально в документах не фигурируют. На весь район выезда всего 4 фельдшера. Дежурных врачей нет.

Даже медики с "комплексом супермена", как выразился собеседник агентства, не выдерживают нагрузок. По его словам, среди врачей остаются пенсионеры: от 50 и старше. Молодые фельдшеры уходят через три месяца работы, а сам он, будучи самым молодым врачом своей подстанции в 30 лет, предпочёл уволиться после трёх лет ежедневных выездов к пациентам: сейчас у него своя столярная мастерская и есть время на семью.

Названы самые распространенные причины гибели детей в Казахстане

Ежегодно по вине взрослых в Казахстане умирает примерно тысяча несовершеннолетних. Редакция Today.kz проанализировала данные, предоставленные Министерством внутренних дел и Министерством здравоохранения РК, и публикует печальную статистику самых распространенных причин гибели детей в стране.

По данным МВД, самое большое количество детей погибает в ДТП, на втором месте – гибель в водоемах, замыкают тройку отравления угарным газом и пожары.

В 2016 году по трем вышеназванным причинам умерли 965 несовершеннолетних.

Дорожно-транспортные происшествия унесли жизни 769 детей, еще 7 306 были травмированы, в водоемах утонули 135 малышей и подростков, а жертвами пожаров и отравлений угарным газом стал 61 ребенок.

Из общего количества основную массу составляют дети до семи лет, за исключением гибели в водоемах – там в основном умирают подростки от 10 до 16 лет.

С начала 2017 года, по данным ведомства, в ДТП погибли 95 несовершеннолетних, что в сравнении с прошлым годом ниже на 19,5 процента, а получили травмы 2 157 несовершеннолетних, что в сравнении с прошлогодним показателем ниже на семь процентов.

За семь месяцев в водоемах утонули 88 детей, а при пожарах и в результате отравлений угарным газом умерли 32 ребенка.

За последние три года количество отравившихся угарным газом в 2017 году превышает в 5,5 раза данные за аналогичный период 2015-го. Статистика по смертности при пожарах и в водоемах также показывает повышение на 16 и 18 процентов соответственно.

По информации Министерства здравоохранения РК, в структуре причин смерти детей от нуля до 14 лет на первом месте являются заболевания и патологические состояния, возникающие с рождения до года – 35,4 процента от общего количества умерших в этой возрастной группе.

Второе место занимают врожденные аномалии, пороки развития, деформации и хромосомные нарушения – 18,4 процента. На третьем – внешние причины заболеваемости и смертности, в том числе несчастные случаи – всего 16‚8 процента.

У подростков от 15 до 19 лет в большей половине, а именно 66 процентов, случаи смерти связаны с внешними заболеваниями и несчастными случаями. Также распространены болезни нервной системы и новообразования.

Наиболее высокая смертность отмечается в первые четыре года жизни ребенка – на этот возраст приходится 73,6 процента смертей от всех случаев среди детей и подростков.

При этом наибольшая доля смертельных случаев приходится на Южно-Казахстанскую, Алматиснкую, Жамбылскую и Восточно-Казахстанскую области. Наименьшее количество зарегистрировано в Северо-Казахстанской, Павлодарской и Акмолинской областях.

"Я умру через полгода"

В этом году от СПИДа в России умрет больше 20 тысяч человек, это на 7% больше, чем в 2016-м, а эпидемия продолжит свое распространение, считают специалисты. Из 900 тысяч ВИЧ-инфицированных в стране необходимое им лечение в лучшем случае получает лишь каждый третий, притом что только в прошлом году число заразившихся увеличилось на 100 тысяч и на их лечение деньги в федеральный и региональные бюджеты даже не были заложены. Всего в России на борьбу с ВИЧ/СПИДом выделяется 17,5 млрд рублей, а нужно, по мнению врачей, почти в пять раз больше, около 100 млрд рублей.

Елене – 48, но больше 40 на вид не дашь. Симпатичная, стройная, веселая. В Москве живет больше 15 лет, десять из них с диагнозом ВИЧ. Фамилию и город, откуда она родом, женщина просит не называть, поскольку о ее проблемах со здоровьем знают только самые близкие. Каждый месяц она шесть часов едет в родной город в центральной России, чтобы в своем региональном СПИД-центре получить положенные ей лекарства. Каждый раз ей приходится отпрашиваться с работы, потому что больница в выходные не работает. Недавно ее дочь вышла замуж за москвича, и новые родственники сделали ей пятилетнюю регистрацию в столице. И Лена решила, что может наконец расслабиться и получать лечение на месте.

Во всех регионах пациентов ставят на новый учет без проблем. Кроме Москвы

С этого года в России появился федеральный регистр инфицированных вирусом иммунодефицита человека и лиц, больных туберкулезом. А значит, если пациент выбывает из своего региона, то его обязаны поставить на учет в другом и лечить уже по месту фактического проживания. Регистр, который придумало и ведет Министерство здравоохранения, создавали как раз для улучшения возможностей Минздрава по контролю распределения лекарств. Во всех регионах пациентов ставят на новый учет без проблем. Кроме Москвы.

– Мне позвонила главврач моего регионального СПИД-центра и сказала, что получила очень странный ответ из Москвы по моему поводу и даже не знает, как на эту отписку реагировать, – рассказывает Елена. – В нем сообщили, что могут поставить меня на учет в Москве, если родной СПИД-центр обеспечит меня годовым запасом лекарств. Мягко говоря, врачи в шоке: они больше чем на месяц препараты никогда мне не давали, потому что лекарства строгого учета и их всегда не хватает. Кроме того, нигде в законе о том, что пациент должен переводиться вместе с лекарственным обеспечением, нет ни слова. Говорится, что его должны включить в регистр и обеспечить всем на месте, и все.

Александр Ездаков из Перми, не скрывающий того, что он живет с ВИЧ-инфекцией, говорит, что знает больше десятка случаев, когда пациентов, живущих, работающих и платящих налоги в Москве, не ставят на учет в СПИД-центре и, соответственно, отказывают им в лечении. И отказывает им в этом Департамент здравоохранения Москвы, который как раз должен стоять на страже интересов пациента.

– Москва, к сожалению, это единственный регион, где не соблюдается законодательство и нарушаются права пациентов, поскольку их просто не ставят на учет. Я считаю, что это вопиющий случай: государственный орган, Департамент здравоохранения, который должен стоять на страже здравоохранения, на стороне пациентов, выступает против пациентов, – возмущается Ездаков. – Но если кто-то и может каждый месяц ездить в свой регион, то есть люди, которые жили раньше на Дальнем Востоке или в Сибири, и туда за лекарствами каждый раз не накатаешься. К тому же ездить в другой регион за необходимыми препаратами очень часто не позволяет здоровье.

Елена вспоминает, как она первый раз поехала в региональный СПИД-центр за лекарствами, от слабости она не могла даже ходить, и знакомые вели ее под руки.

На четвертый день я уже не могла встать с кровати

– Я жила с молодым человеком, который был младше меня, сам он из Молдавии, бывший наркоман. Тогда я не обратила на это внимания, потому что жили мы очень хорошо, он не пил, не курил, был заботливым и внимательным. Сама я никогда наркотики не употребляла, училась, работала, партнеру не изменяла, о СПИДе слышала, конечно, но даже представить не могла, что это может случиться со мной, – рассказывает она. – А потом у меня ни с того ни с сего начала подниматься температура – 37,0, 37,2. Полгода организм боролся сам, я вообще раньше спортом занималась, всегда за здоровьем следила. А тут похудела с 62 до 47 при росте 1,70, я не могла есть, появились язвы по всему телу… А потом начался жуткий кашель, температура подскочила до 40, и меня на скорой забрали в больницу. Подозрение было на воспаление легких. Мест в палате не было, меня положили в коридоре, взяли анализы и сразу стали колоть тяжелые антибиотики, от которых мне становилось только хуже. На четвертый день я уже не могла встать с кровати. А потом заведующий мне сказал, что у меня обнаружили ВИЧ и он попробует устроить меня в специализированную больницу.

В больнице на Соколиной Горе Елену сразу положили в палату для самых тяжелых. На тот момент у нее было 5 иммунных клеток при норме 600–1300 (количество Т-лимфоцитов на миллилитр крови. – РС), она практически умирала. За два с половиной месяца интенсивного лечения иммунные клетки выросли до 100, и женщину выписали домой. Ее молодой человек, заразивший ее ВИЧ-инфекцией, к этому времени уже нашел другую подругу и переехал к ней.

– Я очень плохо ходила, дышала с кислородной подушкой, но меня не поставили на учет в федеральный СПИД-центр, потому что уже тогда там в приоритете были больные из дальних регионов – Сибири, Магадана, Дальнего Востока, которые сами не смогут ездить за лекарствами, поэтому мне пришлось ехать в родной город, – говорит Елена.

В августе пациенты федерального СПИД-центра остались без лекарств

В прошлом году в Федеральном научно-методическом центре по профилактике и борьбе со СПИДом (Федеральный центр СПИД) получали лечение тысяча человек, в этом году планировалось взять на лечение 1200 человек. Но Минздрав не включил Федеральный центр СПИД в список получателей АРВ-препаратов (антиретровирусные. – РС) на 2017 год, поскольку центр находится в ведении Роспотребнадзора. В августе пациенты федерального СПИД-центра остались без лекарств, говорит директор центра Вадим Покровский.

– К сожалению, теперь эти граждане РФ, которые не имеют постоянной регистрации в Москве, вынуждены обращаться или в московские центры, где их не хотят ставить на учет, или в центры тех регионов, где они зарегистрированы как постоянные жители. В целом ситуация достаточно тяжелая. Потому что сейчас лучшая мировая практика – это лечить пациента сразу, как только у него была диагностирована ВИЧ-инфекция. Сейчас в живых у нас порядка 900 тысяч российских граждан, у которых точно установлена ВИЧ-инфекция, и они еще не умерли. За все время зарегистрировано больше миллиона случаев, но 250 тысяч за 30 лет наблюдений умерли. Для того чтобы никто больше не умирал, от СПИДа, по крайней мере, надо, чтобы все получали антиретровирусную терапию. Но пока бюджет позволяет взять на лечение порядка 300 тысяч человек. Поэтому берут на лечение только тех, у кого самые плохие показатели иммунитета, т. е. тех, кому по неотложным показаниям грозит развитие СПИДа. Естественно, это-то и создает главную проблему. Практически везде препараты есть только на определенное количество пациентов. А так как новые зараженные прибывают, только за прошлый год порядка 100 тысяч новых случаев заражения ВИЧ, то, естественно, возникает диспропорция между нуждающимися в лечении и запланированным бюджетом на лекарства.

– То есть те 600 тысяч ВИЧ-инфицированных, которые сейчас не получают лечение, увидят необходимую им терапию только тогда, когда им совсем будет плохо?

В прошлом году от СПИДа умерло 17,5 тысячи человек. С учетом того, что была прибавка больше 10% ВИЧ-инфицированных, в этом году умрут 20 тысяч человек

– Еще вопрос, будут ли тогда лекарства. Потому что в бюджете РФ не запланировано увеличение финансирования ВИЧ-инфекции до 2019 года. Мне кажется, что это большая недоработка. Надо и правительству, и Госдуме резко увеличивать соответствующий бюджет, если они не хотят, чтобы умерло еще несколько десятков тысяч человек. По данным Росстата, в прошлом году от СПИДа умерло 17,5 тысячи человек. С учетом того, что в прошлом году была прибавка больше 10% ВИЧ-инфицированных, в этом году умрут 20 тысяч человек, а может быть, и больше. Это по данным Росстата. По нашим данным, даже больше умирает. Правительство активизируется в этом плане, но пока что активизация эта происходит только на бумаге. Создана национальная государственная стратегия по борьбе с ВИЧ-инфекцией. Много там красивых слов, но нет дополнительного финансирования. Какая может быть стратегия без денег?

– Сколько нужно денег, чтобы остановить эпидемию?

Россия, по данным UNAIDS, по СПИДу вышла на третье место по числу новых случаев после ЮАР и Нигерии

– Для того чтобы остановить эпидемию, по моим подсчетам, нужно порядка 100 млрд руб. Сюда включается, конечно, не только лечение, но и профилактические мероприятия, потому что происходит слишком много случаев новых заражений. Россия, по данным UNAIDS, по СПИДу вышла на третье место по числу новых случаев после ЮАР и Нигерии. Это, конечно, недопустимо. Надо очень сильно увеличивать средства, выделяемые на профилактику, и использовать те методы, которые показали свою эффективность в Европе и развивающихся странах. Нужны специальные программы по работе и с секс-работниками, и мужчинами, которые имеют секс с мужчинами, и потребителями наркотиков. Эти программы очень хорошо в Европе показали себя.

– Понятно, что когда у всех разные стадии, то и лекарства по-разному стоят. Есть какой-то средний чек?

Какой-то период можно обходиться дешевыми препаратами, но со временем все они будут давать побочный эффект или будет развиваться устойчивость вируса

– Мы сейчас боремся за снижение стоимости лечения, но получается так, что дешево стоят в основном устаревшие препараты, на которые закончился патент, которые можно копировать и делать так называемые дженерики. Естественно, на какой-то период можно обходиться дешевыми препаратами, но со временем все они будут давать побочный эффект или будет развиваться устойчивость вируса. Поэтому рано или поздно придется переходить на более дорогие и современные препараты. Может быть, они к этому времени подешевеют, но проблема эта существует. Пока мы используем препараты, которые разрабатывались десятилетия назад. Их надо принимать три раза в день по 3–4 таблетки, в то время как та же Европа и США уже перешли на стандартный режим – одна таблетка в день. А в перспективе – одна таблетка или одна инъекция в месяц. Но мы пока не знаем, сколько эти препараты будут стоить и сможем ли мы обеспечить наших пациентов за счет бюджета в обозримом будущем.

Самая тяжелая ситуация с распространением ВИЧ-инфекции сложилась на Урале, в Поволжье и Сибири. По последним данным, уже больше 50% случаев заражения – это передача между мужчинами и женщинами, гетеросексуальные контакты. Количество заражений среди мужчин-гомосексуалистов в России в общей массе занимает порядка 1–2% от общего числа случаев. Но это не значит, что нет эпидемии среди мужчин-гомосексуалистов. Она тоже идет, просто их в процентном отношении намного меньше. По данным UNAIDS, 50% ВИЧ-позитивных суммарно в мире получают антиретровирусную терапию. А в России только треть, – рассказал Вадим Покровский.

Я знаю, что так часто менять лекарства нельзя, но врачи говорят "пейте что есть"

"Сегодня мне не выдали один из препаратов терапии, который я раньше получала, сказали, что его нет в наличии", – говорит москвичка Валерия. "У меня не берут анализы на вирусную нагрузку", – жалуется Олеся из Калининграда. "Мне уже третий месяц дают все время разные таблетки, вот и сейчас поменяли, но дали даже не аналог. Я знаю, что так часто менять лекарства нельзя, но врачи говорят "пейте что есть". Нашла в группе взаимопомощи нужный мне препарат, хотя и просроченный", – пишет Юлия из Ростова-на-Дону. На сайте Перебои.Ру, который принадлежит движению "Пациентский контроль" (это движение людей, живущих с ВИЧ и другими социально-значимыми заболеваниями, которые пытаются силами самих пациентов обеспечить эффективный контроль предоставления полноценной медицинской помощи в регионах России. – РС), таких обращений сотни.

Елена, которую Департамент здравоохранения Москвы готов поставить на учет только с годовым запасом АРВ-препаратов, говорит, что за время лечения схему ей меняли уже четыре раза, каждый раз удешевляя лекарства.

– Если мне перестанут выдавать лекарства, я умру через полгода. Для ВИЧ-инфицированных АРВ-терапия – как инсулин для диабетиков, мы не можем без этого жить. Лекарство, которое мне нужно, стоит 47 тысяч рублей в месяц, но сама я его покупать не могу, хотя с ним я чувствовала себя идеально. Сейчас мне его не выдают, потому что, как сказали в моем СПИД-центре, заразившихся очень много, еле успевают ставить на учет, а дополнительного финансирования нет. Поэтому оставили хорошие препараты только тем, у кого критическая ситуация и инфекция может перейти в СПИД. А побочки от дешевых лекарств бывают разные. Самая страшная у меня была, когда началась липодистрофия. Ручки-ножки стали как палочки, на попе жировой прослойки вообще не осталось, зато дико вырос живот, страшное зрелище, одним словом. Три года потребовалось, чтобы мое тело вернулось в свою нормальную форму, и вы не представляете, каких усилий это стоило. От другого препарата у меня в два раза упал гемоглобин, я падала в обмороки, – говорит Елена.

Росздравнадзор за невыполнение предписания наложил штраф на руководителя Департамента здравоохранения Москвы и на сам департамент

Лечение ВИЧ не входит в программу ОМС и финансируется из федерального и регионального бюджета. Из федерального бюджета выделяются средства на закупку антиретровирусной терапии, а региональный бюджет содержит СПИД-центры. Конечно, основное финансовое бремя – это лекарственное обеспечение. В прошлом году Росздравнадзор активно работал по перебоям в лекарственном обеспечении в Московской области. А потом – по отказам в постановках на учет в Московском городском центре СПИД. Были проведены проверки, найдены нарушения, вынесены предписания. Предписания эти явно не были выполнены, поскольку отказы продолжались. И Росздравнадзор за невыполнение предписания наложил штраф на руководителя Департамента здравоохранения и на сам Департамент, эти штрафы они сейчас пытаются оспаривать в суде, говорит Александр Ездаков, который юридически помогает ВИЧ-инфицированным отстаивать свои права.

– Что у нас сейчас получается с лечением? – рассуждает Ездаков. – Регионы дали заявки в Минздрав на этот год и в итоге получают то количество терапии, которое доступно только для тех, кто уже стоит на учете. Еще Минздрав объявил аукционы с таким опозданием, что получился большой люфт, когда пациенты несколько месяцев не получали лечения. Раньше регионы сами закупали, исходя из бюджета, выделяемого на эти закупки. И вот на практике регион просит девять тысяч курсов лечения ВИЧ. Из девяти тысяч – шесть тысяч тем, кто уже стоит на лечении, и три тысячи, чтобы поставит на учет новых пациентов. А регион в итоге получает шесть тысяч и все! А для новых, может быть, приплюсуют что-то. Это с учетом, сколько беременных может встать на учет, поскольку их лечат в первую очередь. Вот и все. И лечение как профилактика перестает работать.

Психиатрический развал

Реформа психиатрической службы в Москве, против которой массово возражали врачи, больные и их родственники, привела к тому, что с 1 августа на всю столицу и присоединенные территории Новой Москвы осталось лишь три психиатрические больницы –? ПКБ №?1, №?4 и №?13.

Почему проводимая в столице реформа психиатрической службы ухудшит положение самих больных и чем это обернется для остальных жителей Москвы? Радио Свобода публикует монолог врача-психиатра закрытой 1 июля этого года психиатрической клинической больницы №15 Сергея Ветошкина.

– С 2010 года психиатрическая служба города Москвы переживает сложный период преобразований. Тогда в оперативном управлении департамента здравоохранения города находилось 17 психиатрических больниц (ПБ). Последняя психиатрическая больница в Москве была открыта в 1970-х годах. Каждая из них имеет свою историю создания, существования и выполняла свои функции. К примеру, первая закрытая больница в 2010 году, ПБ №7, была вроде спецприемника, куда поступали лица без определённого места жительства, немосквичи и ВИЧ-инфицированные психически больные. ПБ №16 специализировалась на лечении психически больных с туберкулезом. Ее закрытие приведет к ухудшению эпидемиологической обстановки по туберкулезу в г. Москве, а также к потере опыта психотропного лечения таких "особенных" пациентов. С 1 июля этого года ПБ №15 перепрофилирована в психоневрологический интернат. С 1 августа ПБ №14 присоединена в качестве филиала к больнице им. Алексеева (ПБ №1), а ПБ №3 – к больнице им. Ганнушкина (ПБ №4). А перед этим произошло историческое расширение ареала города с присоединением к так называемой Новой Москве. Преобразования получили красивое название "Общественно ориентированная модель оказания психиатрической помощи". Основными провайдерами этих изменений стали главный внештатный психиатр Москвы Георгий Костюк и директор НИИ организации здравоохранения и медицинского менеджмента ДЗМ Давид Мелик-Гусейнов. И возникло любопытное соотношение: психиатрических больниц стало меньше, а обслуживаемая территория выросла почти в два раза, количество населения, по заявлению мэра Москвы Собянина, выросло до 25 миллионов человек.

Врач-психиатр Сергей Ветошкин

Что нам предлагают взамен действующей, годами отработанной системы оказания психиатрической помощи? На самом деле об истинных целях по открытым данным судить сложно, можно лишь высказывать свои предположения. Из семнадцати полноценно функционировавших психиатрических больниц города по состоянию на 2010 год к сентябрю 2017 года останется всего три. Некоторые больницы будут объединены, некоторые реорганизованы в психоневрологические интернаты (ПНД). Город будет разделён на три зоны обслуживания. Будут выделены территориальные кластеры с головным ПНД.

Авторы реформы ссылаются на зарубежный опыт, но неопределенно, без указания страны, взятой за образец

По заверению организаторов реформы, будет открыто дополнительно не менее двух десятков ПНД, что по замыслу должно привести к увеличению доступности оказания психиатрической помощи населению, а также смещению акцента в амбулаторную службу с внедрением "стационар замещающих технологий" и развитию психореабилитационной помощи. Более того, авторы реформы ссылаются на зарубежный опыт, но неопределенно, без указания страны, взятой за образец.

Еще одной частью реформы стало раздробление скорой психиатрической помощи Москвы: вместо единой службы на базе психиатрических больниц и диспансеров создаются службы неотложной помощи. Результатом чего станет разрушение единого городского логистического центра по оказанию помощи психиатрическим пациентам и транспортировке их в стационар. При этом также нарушится кросспрофильное взаимодействие медицинских служб и принцип единоначалия управленческого процесса. Учитывая, что психиатрические пациенты, как правило, отягощены соматическими заболеваниями, это может привести к несвоевременным диагностике и оказанию помощи соматического характера с непоправимыми последствиями для их здоровья.

После проведения оптимизации общая коечная мощность составит 3112 коек, то есть фактическое снижение в десять раз в сравнении с 2013 годом

Надо отметить общую тенденцию в РФ на уменьшение обеспеченностью психиатрическими койками к 2013 г. до 100 коек на 100 тыс. населения. По состоянию на 2013 год в России насчитывалось 220 психиатрических больниц, ПНД – 99, а ПНД, имеющих в своей базе стационары, – 75. В Москве обеспеченность психиатрическими койками на 2013 год – 118,1 на 100 тыс. населения, по данным руководителя Высшей школы организации и управления здравоохранением Гузели Улумбековой, в 2016 году их уже в два раза меньше – 62 койки на 100 тыс. населения. После проведения оптимизации общая коечная мощность составит 3112 коек, это около 12,5 коек на 100 тыс. населения, то есть фактическое снижение в десять раз в сравнении с 2013 годом. Параллельно с этими процессами происходит снижение психосоматических коек в Москве: произошло резкое сокращение в 2012 году – в 6,5 раз. По расчетам Улумбековой, на Москву требуется обеспечение психиатрическими койками 140 коек на 100 тыс. населения.

Согласно рекомендациям ВОЗ, койки в психиатрической службе рассчитываются раздельно: психиатрические койки, реабилитационные койки, койки длительного ухода (паллиативные и сестринского ухода). Под "психиатрическими койками" понимаются те, что находятся в психиатрических стационарах, или, как называют их медики, "острые койки". К ним не относится коечный фонд психоневрологических интернатов и прочих социальных учреждений. Но именно их и сокращают! А следовательно, вместе с ними сокращают и опытный персонал.

К реабилитационным койкам относятся именно те койки, которые планируется открывать в амбулаторной службе: в ПНД, либо в виде дневных стационаров, либо в медико-реабилитационных отделениях. Койки длительного ухода – это койки для оказания паллиативной помощи лицам, которые нуждаются в уходе и поддерживающей психофармакотерапии. Как правило, это люди старческого возраста с нарушением мнестико-интеллектуальных функций и не способных самостоятельно удовлетворять свои основные жизненные потребности. Это разные три вида психиатрических коек, которые воедино смешивать нельзя, иначе складывается искаженная картина.

Необходимо обратить внимание и на то, как проводятся преобразования. Не представлены план, этапы, цели и задачи проводимой реформы; не представлены сроки, в том числе промежуточные, проводимых преобразований. Не представлено медико-экономическое обоснование проводимых сокращений. Не представлены текущие финансовые затраты на проводимую реформу, а также расходы в будущем. Проводится всё без гласного общественного обсуждения со всеми заинтересованными сторонами (а это профессиональное сообщество, пациенты, их родственники, гражданское общество, экспертное сообщество).

Нет раздельного расчета коечного фонда согласно рекомендациям ВОЗ, тем самым маскируется снижение реальной коечной мощности психиатрической службы Москвы. Под декларативной вывеской в реальности нет приоритета интересов пациентов. В условиях увеличения частоты госпитализации в психиатрические больницы способ проведения реформы – административно-волюнтаристический.

По оценкам ВОЗ, когда расходы на здравоохранение составляют менее 5% ВВП, система здравоохранения не способна выполнять свои функции

Основой всех проводимых преобразований в здравоохранении России является сокращение бюджета. В 2017 году страна тратит около 2% ВВП на медицину. По оценкам ВОЗ, когда расходы на здравоохранение составляют менее 5% ВВП, система здравоохранения не способна выполнять свои функции. В этих условиях государственная бюрократическая машина в меру своей компетенции пытается "оптимизировать" действующую структуру оказания здравоохранения путем сокращения, объединения государственных медицинских организаций, привлечения частных капиталов, а также увеличения доли коммерческой медицины в структуре оказания помощи. Однако в странах ЕС, а тем более и в России, еще не доказано, что частное здравоохранение эффективнее государственного.

Прежде чем перейти к рассмотрению возможных последствий реформы, предлагаю обратиться к опыту аналогичных реформ на Западе.

В настоящий момент в среднем по ЕС доля затрат на здравоохранение от ВВП достигает 8,5%, притом что в наиболее развитых странах он превышает 10%. В США финансирование службы здравоохранения составляет 16% от ВВП.

Это при том, что в той же Европе на долю психических расстройств приходится не менее 20% всех случаев заболеваний. Согласно оценке Международной организации труда, в государствах – членах ЕС экономический ущерб от психических расстройств составляет 3–4% валового национального продукта.

В странах ЕС, по данным последнего доклада ECNP (European College of Neuropsychopharmacology) за 2011 год, проживает 164,8 млн психически больных лиц (распространенность среди населения Европы 38,2%), а расходы на них составляют 800 млрд евро, или 1 триллион долларов в год. Количество лиц с психическими заболеваниями в Европе больше, чем болеющих сердечно-сосудистыми и онкологическими заболеваниями, вместе взятыми (по-видимому, в эти цифры "уместится" и сахарный диабет).

Шизофрения является самым дорогим заболеванием в мире. В США на ее лечение тратится 5% от всех расходов на здравоохранение

Вместе с тем, в странах Запада государственные расходы на лечение лиц, страдающих психическими заболеваниями, снижаются. Например, шизофрения является самым дорогим заболеванием в мире. Так, в США на лечение этого заболевания тратится 5% от всех расходов на здравоохранение, в Великобритании около 8%, в России же на лечение шизофрении тратится около 0,02% ВВП. Снизить расходы на лечение пытаются не только путем оптимизации, подразумевающей сокращения объемов оказания стационарной помощи, сроков пребывания, но и также путем введения новых форм оказания психиатрической помощи в виде психосоциальной реабилитации (терапии) и перераспределения в структуре нагрузки на амбулаторное звено.

В США и Великобритании проводилось исследование TAPS (Team for the Assessment of Psychiatric Services), которое поставило также вопрос о стоимости реабилитационных мероприятий. Итог исследования: альтернативные формы обслуживания пациентов экономически не выгодны по сравнению с длительным лечением в стационаре. Это связано с тем, что с ускорением процесса выписки возникла необходимость в более интенсивной реабилитации пациентов, которая потребовала создания амбулаторных структур с многочисленным персоналом, в том числе административным ресурсом и прочей необходимой инфраструктурой.

Есть еще один аспект реформ психиатрической помощи на Западе, мало известный у нас. Начиная с 50-х годов прошлого столетия в ряде стран (Англия, США, Канада, Германия, Италия) началось антипсихиатрическое движение, которое привело к политике деинституционализации психиатрической помощи. В Италии начало деинституционализации было положено после принятия в 1978 году Закона 180 (Закон Базальи). Деинституционализация США предполагала: перевод пациентов, живущих в психиатрических больницах, на альтернативные виды помощи по месту жительства; предотвращение возможных случаев поступления в стационар и направление пациентов в различные альтернативные службы; развитие специальных служб для оказания помощи группе больных психиатрического профиля, находящихся вне стационаров.