Читать книгу Абракадабра. Сборник стихов - Геннадий Ерофеев - Страница 1

КОСМОЛОГИЧЕСКИЕ СТИХИ

Мы в расширяющемся мире

Живём. Но рабские глаза

Мозолим вечно на кумире

И редко смотрим в небеса.

Но в те мгновенья созерцанья

Вселенной голос в нас звучит:

То мощно, властно Мирозданье

Своей загадкою манит.

Как ветер в ящике почтовом,

Забытом всеми и пустом,

Мысль бьётся, мечется – и снова

Гадаем мы: "А что потом?".

Ведь наша горькая судьбина

С судьбой Вселенной всей сплелась.

Безбрежна времени пучина,

Но и над ней имеет власть

Конец. И расширенье сгаснет.

Тупик. Застой. Глухая сеть.

И вряд ли может быть ужасней

И ненавистней даже смерть.

Цикл исчерпался. Одряхленье

Мешает править королю.

Уставший вектор расширенья

Стремится к полному нулю.

Утихомирятся стихии,

Галактики замедлят лет,

И мягкой лапой энтропия

Всё полусонно обоймёт.

Вселенной некуда деваться

И, обновить пытаясь кровь,

Вселенная начнет сжиматься,

Чтоб после возродиться вновь.

Жестокий выбор, но логичный.

Его не в силах отменить

Ничей закон эгоистичный,

Ничто! Здесь: "Быть или не быть?".

И не поможет нам смиренье,

И с бунтом тут не преуспеть -

Прорваться можно к возрожденью

Лишь через смерть, лишь через смерть.

И, как шагреневая кожа,

Пространств немыслимая жуть,

Сжимаясь, морщась, корчась, ежась,

Отправится в последний путь.

Избегнуть участи нет шанса:

Всем – по пути по одному.

И вопль стеснённого пространства

Не будет слышен никому.

Мир пёстрый будет обезличен;

С нас смоет прежние грехи,

И в жаре страшном, необычном

Cгорят нелепые стихи.

Сорвутся с ядер оболочки,

И электронный шустрый мир,

Сжимаясь всё быстрее в точку,

Начнет справлять свой буйный пир.

Разгулом плазменной фиесты

Ничей не насладится глаз:

Здесь нет ни времени, ни места -

Так завершается коллапс.

И каплей огненной и малой,

Всех жарче огненных геенн,

Предстанет мир – суть небывалый,

Чудесный, мощный суперген.

Отныне он (пылинки меньше) -

Вселенной новой эмбрион.

Он – вещь в себе, но в нём – все вещи:

Вот диалектики закон.

Быть может, первозданной лени

Удастся власть над ним забрать,

И вечно в вакуумной пене

Зародыш будет пребывать?

А может быть, Большого Взрыва

Вновь прозвучит победный гром -

И мир, немыслимо красивый,

Покинет тесный свой роддом?

Но как узнать и как представить

Теперь его житьё-бытьё?

Какую метрику проставят

Вселенной в паспорте её?

Найдется ль разуму в ней место?

А если будет пустоцвет,

То станет цикл неинтересный

Влачится миллиарды лет.

А если разовьётся разум,

Но столь чудовищно иной,

Что сможет Мирозданье разом

На лад переиначить свой?

А вдруг Вселенной новой древо

Проявит прежние черты,

И, значит, с нового посева

Пожнутся старые плоды?

И будут вновь Адам и Ева,

И снова на Земле народ,

И будет подлый, будет смелый,

Красивый будет, и урод.

И вороньё, слетаясь в тучи,

Нам снова Солнце заслонит,

И Карбышева станут мучить,

И Леннон будет вновь убит…

Что быть должно, пусть то и будет.

Свой путь пройдем мы до конца,

Среди Вселенских наших буден

Не смея потерять лица.

Мудра, прекрасна и велика,

Колдуньей в чёрном "домино"

Вселенная к нам входит тихо

Через полночное окно.

Нам в расширяющемся мире

Жить довелось. Горит звезда.

Галактик свет в ночном эфире.

Жизнь продолжается…

НА СМЕРТЬ ДЖОНА ЛЕННОНА

Мне жизнь магнитофонной лентой

Всё чаще видится теперь…

Как Мать-Земля – тепла, нагрета

Магнитофонная панель.

Щелчок – есть воспроизведенье!

Жизнь потекла, пошёл отсчёт.

Не ощущается движенье,

И время медленно течёт.

Вот ленты круг – спираль тугая –

Вся наша жизнь. Из скольких лет?

Катушки скорость угловая

Мала. И оснований нет

Тревожиться и волноваться:

Приятно по теченью плыть,

И взгляд не хочет задержаться

Её вращенье проследить.

В установившемся движенье

Слились и скука, и балдёж.

Сдаётся, в первом приближенье,

Совсем неплохо ты живешь.

Но в том привычном и рутинном

Вращенье есть важнейший миг:

Осталась ленты половина –

Мы переваливаем пик.

И сходство с бегом жизни явно:

Темп нарастает – мы взрослей!