Оглавление
Генри Маркович Резник. Защитник 80-го уровня
Прыжки в высоту
Защитник восьмидесятого уровня
Часть общая. Государство и право человеческим языком
Истина и справедливость в правосудии
Разделение властей
Уголовная политика в России
Борьба законодателя с правоприменителями
Институт «объективной истины» как прикрытие репрессивности правосудия
Свобода прессы и защита репутации
Право и религия
ЕСПЧ
Уроки компаративистики
Муки субсидиарности
Адвокатура как институт гражданского общества
Гражданско-правовое поручение – основа уголовной защиты
Публичность – для адвоката, а не для доверителя
Если доверитель не платит
Часть особенная. Процессуальный мастер-класс
Находки
Надо верить в силу слова
О пользе любви к стихам
Сами не понимаем, в чем обвиняем
Судебный театр для Александра Минкина
Суть в доминанте
Автографы от подозреваемого
К месту вспомнил
Форма доказательства имеет значение
Эпатаж сработал
Дела о клевете: в защиту Олега Орлова против Рамзана Кадырова
Дела о хулиганстве: в защиту Александра Лебедева против Сергея Полонского (Речь в суде)
Дела о разжигании: кто, что и у кого разжег в деле Pussy Riot (Статья)
Постскриптум. Дело, уничтожившее Советский Союз
Природа социалистического строя исключает коррупцию?
Как возбуждалось «хлопковое дело»: внешность подвела
Во многих деньгах много печали
Один, который не стрелял
Как я стал источником права
Вернемся к нашим баранам, или тест на профессионализм судьи
Коробка с сервизом – не место для взятки
Лучше плохой судья и хороший приговор, чем хороший судья и плохой приговор
Судят подзащитного – инфаркт у адвоката
Драма «узбекского дела»: убежденность не заменит доказанности
Отрывок из книги
Есть классическая история о знаменитом адвокате Плевако, защищавшем немолодого священника. Попа уличили в мздоимстве. Плевако был краток: «Господа! Тридцать лет этот человек отпускал нам грехи наши. Неужели мы не отпустим ему единственный грех?» Само собой, отпустили – и грех, и попа; вероятней всего, это апокриф, но про плохого адвоката такую байку не сложат. Наш нынешний случай примерно такой же: много лет (не будем уточнять, сколько именно, дабы не огорчать юбиляра) Генри Резник говорит хорошие слова о нас. В его случае, конечно, ни защита, ни призывы к снисхождению не нужны, оправдываться ему не в чем, но благодарственную речь от журналистов и писателей он заслужил.
Большинство адвокатов в мемуарах приводят забавные случаи, как и большинство настоящих ветеранов, рассказывая о войне, делают акцент на гротескно-комической ее стороне. И воспоминания Резника, которые включены в эту книгу, – главным образом об идиотских, иногда уродливых, но в общем прежде всего смешных эпизодах. Это потому, что он тоже ведет войну, и на этой войне случается ему одерживать почти невозможные победы. Как всякий истинный ветеран, о своем героизме он предпочитает умалчивать, потому что война его трудная, кровавая, жестокая. И эта книга получилась веселой, хотя повествует она о самых серьезных вещах.
.....
Теперь обратимся к уголовному процессу. В настоящее время российское правосудие восприняло американскую модель, но непоследовательно. Американцы впервые столкнулись с массовой преступностью и сделали трезвые, прагматичные выводы для правосудия. Если не дифференцировать формы расследования и судебного разбирательства уголовных дел, все выглядит следующим образом: зафиксировали преступление, должны расследовать и постановить приговор. Но деяния существенно различаются между собой. Есть те, по которым возникает спор о виновности, то есть человек, привлеченный к уголовной ответственности, вину отрицает и хочет отстаивать свою невиновность. А есть деяния, когда человек признает себя виновным и с самого начала имеются доказательства преступления.
Цель правосудия, как говорил Шарль Монтескьё, – оградить невиновность. Где может быть это сделано, что доказано всем развитием судопроизводства? В суде присяжных. А теперь давайте представим, что по всем преступлениям решения принимает суд присяжных. Абсолютно нереально – существуют определенная пропускная способность судопроизводства, экономические резоны. Вряд ли возможно рассматривать судом присяжных миллион дел в год. И американцы как прагматики, руководствующиеся целесообразностью, придумали так называемую сделку с правосудием – если обвиняемый признает свою вину, ему положен дисконт. Обвинение заявляет: «Мы не будем предъявлять тебе обвинение в грабеже, применим норму о краже, и поэтому ты получишь срок заключения не пять лет, а три года». Но судебного разбирательства не будет. Такого рода сделки составляют 90 % уголовных дел, рассматриваемых в США. Европа также пошла по этому пути.
.....
