Читать книгу Рассказы 18+ : Сексвайф. Странное желание. Мамихлапинатапаи - Генрих и Ксения Корн - Страница 1

…Прилепится к жене своей, и будут двое одной плотью.

Мф. 19:5.

Я женился по любви; думаю, что и она вышла за меня замуж по той же причине. Всё просто – однажды встречаешь человека, с которым тебе всё интересно: разговаривать, гулять, что-то вместе делать, идти за ручку и спать в обнимку, заниматься сексом, вообще жить. И тогда сама собой, естественно и легко, приходит мысль прожить с этим человеком всю жизнь.

Так было и у нас с Юлей. Мы просто влюбились, вот и всё.

Но – как и большинство молодых пар – мы отождествили любовь с сексом, перепутали одно с другим и стали терять друг друга. Ведь интимные отношения со временем имеют свойство бледнеть, таков человек: сначала он преисполнен страсти, потом страсть входит в привычку, в обязанность, долг какой-то, и в итоге всё превращается в унылый трах перед сном.

Когда мы вдруг заметили это, то ужаснулись. Мы не хотели терять друг друга – чтобы наша любовь вот так захлебнулась в проклятом быту, вот так банально погасла. Да, мы могли сделать так, как делают многие – сделать вид, что всё нормально, как бы ничего не заметить и, смирившись с таковым положением вещей, забыть про прежнее удовольствие друг в друге и как-то жить дальше. Но мы не захотели так и стали искать способы, как вдохнуть в наши отношения свежесть, обновить, оживить их.

Одним поздним зимним вечером, после очередного скучного секса, мы лежали, молча глядя в потолок, и я спросил её:

– Юль, а что бы ты ещё хотела попробовать в сексе? Разве уже и нет такого, что бы ты хотела, но не попробовала? У женщин же есть свои какие-то особенные желания, пусть и тайные совсем, ведь так?

Она повернула ко мне лицо и слегка улыбнулась.

– Ну, наверно, так. А у тебя есть?

Я вздохнул и хотел уже замять тему. Женщины – скрытный народ, никогда не признаются в своих сокровенных желаниях. Это у них генетика – веками им приходилось балансировать между желанием и моралью.

Но, подумав, я всё же ответил на её вызов:

– У меня есть. Но оно совершенно не оригинальное, такое же, как у большинства мужиков. Просто мужская амбиция, наверно.

– И что же это? – заинтересовалась она.

Я помолчал, ещё раз подумав: ответить честно или нет. И решился ответить – бог с ней, пусть думает обо мне, что хочет.

– Секс с двумя женщинами, – сказал я, но сразу, как спохватившись от досадной промашки, попытался оправдаться: – Ерунда это, забудь.

– Ерунда? – кажется, в её голосе прозвучало даже возмущение.

– Конечно, ерунда. Любой мужик думал об этом хоть раз в жизни, и потому это ровным счётом ничего не значит. Всего лишь мужская амбиция, я же сказал. Не понимаю, почему я должен оправдываться.

– Ну, как минимум, это значит, что ты не против переспать с другой женщиной, – не согласилась она. – Вот представь, если бы я тебе сказала, что хочу переспать с другим мужиком, – что бы ты тогда подумал?

Меня вдруг осенила смутная догадка, и – да, это резануло.

– Ты хотела бы переспать с другим?

– Вить, – она положила голову мне на грудь, – я сама не знаю, что я хочу. Я глупая баба, и желания у меня бабские. Ты сказал, что каждый мужик хоть раз в жизни думал о сексе с двумя женщинами. Так же и бабы: могут и о сексе с двумя мужиками подумать, и ещё чего похлеще. Но это тоже ровным счётом ничего не значит, просто глупые бабские желания.

Не то что бы это было для меня откровением относительно женщин вообще, но относительно именно неё, моей жены, которую я, кажется, знал целую вечность вдоль и поперёк, каждый закоулок её души, – да. Помню, как она говорила, что ей никто в жизни больше не нужен, кроме меня, что даже представить себя не может с кем-то другим, кроме меня. А теперь всё вот так обернулось… Как же всё-таки иллюзорна, неуловима жизнь, в ней нет ничего постоянного: всё похоже на сон, в котором выстроенные тобой некогда замки из песка на берегу размываются тихо набегающими волнами времени.

– Ты тоже думала о сексе с двумя мужиками? – спросил я. – Только честно.

– Думала, – ответила она честно.

Потом она мирно спала, а я всё никак не мог заснуть: у меня просто не укладывалось это в голове.

Всё похоже на зёрнышко, упавшее в землю и прижившееся там: оно зреет, зреет, затем из него появляется росток, росток выползает наружу, и его питают солнечные лучи, он крепнет и становится взрослым растением, давая свои плоды. И остановить это невозможно – если только вырвать с корнем.

Из интернета я узнал, что это называется «сексвайф»: когда жена с согласия мужа или даже при его присутствии вступает в сексуальную связь с другим мужчиной. Я читал истории на форумах и смотрел видеоролики. Это оказалось чем-то вроде «новой моды» – современным явлением невероятных размеров: сайты, уйма сообществ в соцсетях, объявления-знакомства, тысячи фото и видеофайлов и огромное число людей.

Не скажу, что мне это всё приглянулось. Какая-то совершенно иная и далёкая от меня жизнь, большая часть из которой либо безумие, либо всего лишь секс-бизнес. Я не понимал: есть ли там вообще обычные и нормальные люди вроде нас с Юлей и – если есть, то – что ими движет? Но что-то всё равно меня влекло. И потому я узнавал об этом всё больше и больше, и чем больше узнавал, тем больше во мне крепло некое необъяснимое чувство: оно было похоже на приглушённый, гипнотизирующий свет лампы в спальне и красную простынь на постели – смятую и жаркую от бушевавшей на ней, как знойный ветер в пустыне, страсти. Страсти запретной и потому влекущей.

Прошло несколько месяцев, и наши с Юлей интимные отношения с фатальной безнадёжностью продолжали деградировать. Секс перед сном стал сексом по выходным, а потом и вовсе ушёл в неопределённость, как солнце осенью – едва выглянет из-за тяжёлых туч и опять надолго погаснет. Я уже и не намекал даже, знал, что ответом будет «я устала», «хочу спать», «не могу» и «давай не сегодня». Так умирает любовь, подумал я тогда.

Знаю, что и она тоже по-своему переживала из-за этого. Эти её «не могу» и «устала» не были пустыми отговорками, она действительно не могла и постоянно чувствовала себя точно разбитой. Именно поэтому летом мы по обоюдному желанию решили съездить на юг и как следует там отдохнуть, мы думали, что это вдохнёт в наши отношения новую жизнь.

Иллюзия, конечно. Попытка убежать от себя.

Юг сполна дал нам то, что он мог нам дать. Мы вдоволь насытились морем и солнцем, покутили по местным ресторанчикам, побродили по диким тропам и тесным старинным улочкам, потратили кучу денег. Да, мы с Юлей были счастливы и опять искренне любили друг друга, и порой это счастливое времяпрепровождение перерастало и в физическую близость. Но всё равно не так, как раньше – казалось, когда-то очень давно, будто бы в прошлой жизни, хотя всего-то три-четыре года назад. Юг не мог нам дать то, что внутри нас, – наше прошлое, наши воспоминания, нашу былую страсть.

Там были два случая, которые потом долго и настырно крутились у меня в голове, словно прилипчивая мелодия, услышанная мимолётом.

Первый. Мы сидели в ресторанчике у моря – днём: там прохладно и играет красивая медленная музыка. И народу почти никого, народ собирается вечером. Мы любили приходить в этот ресторанчик именно днём.

И в тот раз к нам подошёл молодой парень, кавказец. Спросил меня: можно ли пригласить мою девушку на танец? Я позволил, и Юля танцевала с ним. Ничего особенного, просто медленный танец. Раньше бы я и внимания не обратил, пожалуй, а теперь смотрел так, точно хотел увидеть что-то новое, непознанное: их прикосновения, взгляды, еле уловимую игру тел.

Прежде Юля говорила мне, что не любит и боится кавказцев, и что южный темперамент совсем её не прельщает. Но она согласилась на танец. И когда он всё крепче и крепче прижимал её к себе, она отвечала ему с женской взаимностью – так же, как отвечала бы и мне: я видел это в положении рук на его плечах, в согласном его желанию движении тела, в общении взглядов.

Я стал думать: где она настоящая – тогда или вот сейчас?

Второй случай произошёл в отеле. Накануне мы прогуляли до утра, и Юля спала часов до двух дня. А я проснулся от голода и заказал пиццу. И когда пришёл курьер – кстати, тоже кавказец – я не вышел в коридор, чтобы забрать заказ, а впустил его в комнату. Не знаю, почему я так сделал, на меня нашло какое-то затмение. Ведь Юля спала, шум мог её потревожить, и более того – она лежала обнажённой и почти никак не прикрытой: на животе, одну ногу согнув цифрой «четыре», и лишь краешек простыни закрывал часть её талии, но не того, что ниже, где самозабвенно у неё проглядывало всё самое интересное – белый незагоревший треугольник от купальника на ягодицах и бледно-розовые складки сокровенного женского места.

Пока я ставил подпись на бумажке и отсчитывал наличные, парень тот смотрел на неё, как затаившийся у мышиной норы кот. Он беззастенчиво пожирал её глазами, а я делал вид, что не замечаю этого. Я ощутил странное и волнующее чувство, от которого спёрло в груди: жар и помутнение, словно глаза заволокли красные круги, как действие какого-то наркотика.

И я задумался: где я настоящий – нормальный, ревнивый до своего добра мужик или вот такой безумец, получающий постыдное удовольствие от того, что какой-то другой мужик смотрит на мою голую жену?

В то время я вообще на многое посмотрел иначе и переосмыслил. И как-то, сам того не заметив, утратил свой прежний мир – все те устоявшиеся убеждения и представления о нём, делившие его на две понятные половины: правильно и неправильно, хорошо и плохо, моё и не моё. Я словно бы повис в пугающе бездонной пустоте, где ничего не понятно и всё можно. И где всё имеет право на жизнь, потому что жизнь и есть эта бездонная пустота.

Я перестал понимать то, что раньше никогда не вызывало сомнений – как непреложная истина. Например, что такое порок. Кто это установил? И почему? Почему все людские дела поделены на легальные и нелегальные? По какой причине все люди должны соблюдать эти установления? В мире лишь одна такая причина: это насилие – вот где настоящая граница желаний.

Наверное, я заболел и этой своей болезнью заразил Юлю.

Как-то, другим зимним вечером – может быть даже, ровно через год после первого разговора – я спросил её:

– Юль, ты знаешь, что такое «сексвайф»?

– Ну, знаю. А что? – напряглась она.

Отношения наши вконец охладели, и у неё частенько было поганое настроение, через которое прорывались вот те острые интонации несчастной, неудовлетворённой женщины, знакомые многим мужьям. Порой она ходила вся точно в иголках – ожесточённая, стервозная. В такие моменты мне очень хотелось уйти от неё куда-то – на другую кровать, в другую комнату, другую квартиру, другую жизнь…

Я устал сглаживать её «иглы» и пошёл напролом.

– Не хочешь это попробовать?

– Что? – её глаза округлились.

– Вот это. Сексвайф.

Она закатила глаза.

– Ты серьёзно или придуриваешься? – но тут же чуть прибрала свои «иголки», посмеялась: – Если бы и хотела, то что?

Всё-таки она умница у меня. Глупая бы на её месте «оскорбилась» и стала играть роль святоши с нимбом во всех местах, которая и «по большой нужде» ходит разве что полевыми ромашками. А с оскорблённой женщиной даже разговор об ужине при свечах заходит в тупик.

– Давай попробуем это, если ты хочешь.

– А ты хочешь?

– Я готов попробовать.

– По-моему, ты плохо это себе представляешь.

– По-моему, хорошо представляю. Тебя трахнет другой мужик.

– И ты к этому нормально отнесёшься, что ли?

– Я же сказал: я готов попробовать.

– Ты не сможешь, ты будешь ревновать. И я тоже не смогу.

– Почему?

– Ну, потому что это кошмар какой-то, безумие.

– Ну безумие, и что?

– Да ничего. Давай спать.

Мы легли спать, и у нас случилась та редкая и быстрая близость.

Потом долго не засыпали – разговаривали обо всём этом: о том, как всё у нас было раньше и как стало теперь. Вернулись к моему предложению.

– А что это нам даст? – спросила она.

– Не знаю, – ответил я. – Эротическое приключение. Сокровенное желание. Запретное что-то. Главное – быть вместе в этом. Если ты не хочешь, то и я не хочу, нафиг оно. А если ты хочешь, то и я тоже хочу.

Она прижалась ко мне, произнесла тихо, смущённо:

– Я бы хотела, наверно. Давай попробуем. Только обещай мне, что ты не станешь ревновать, не психанёшь и не бросишь меня после этого.

– Обещаю, – сказал я.

Так мы с Юлей и решились на это.

Однако решиться – не самое сложное в этом деле. Если ты свободен в своих желаниях и честен перед собой, то решение приходит естественным образом. Я понял, что хочу испытать эту штуку на собственной шкуре, и дал волю своему желанию. А Юля приняла всё удивительно легко, без ненужных жертв, – словно сама этого всегда хотела: думаю, где-то в глубине души так оно и было, женщина – озеро с мутной водой, чего там только нет.

Самое сложное – это найти человека. Мы с Юлей это сразу поняли. Любое отклонение от сексуальной нормы делает тебя точно одиноким в мире – ты боишься непонимания, боишься «нарваться», вляпаться в историю, ведь что в обычных, что в необычных отношениях человек ищет людей, которые ему интересны и симпатичны, он не готов отдавать себя всем подряд.

Все знакомые и друзья отпали сразу же – какими бы они ни были в жизни прекрасными людьми, надеяться на понимание не стоит: осуждение и гадкие слухи гарантированы. Выход один: искать среди чужих на свой страх и риск, потому что по фото и рассказам о себе человека не узнаешь.

Пока мы искали такого человека в интернете, я много узнал о своей жене такого, о чём не подозревал и, пожалуй, никогда бы не узнал. Ведь она теперь выбирала мужчину по своему вкусу – честно, откровенно, без всяких компромиссов, к которым приучает жизнь. Оказалось, что она любит парней с татуировками, а у меня не было ни одного тату, я это терпеть не мог. Любит высоких, а я точно не такой. Что ей нравятся в мужчинах брутальность, дикая грубость, я же, дурак, всегда был с ней предельно нежен. И, наконец, то, что ей тоже важен размер, нужны эти двадцать сантиметров, каких у меня, увы и ах, не было и близко. Я вдруг увидел образ этого мужика, которого она столь тщательно себе выбирала, и понял, что это совершенно не я. Так что же тогда подтолкнуло её ко мне несколько лет назад? Отчего мы вместе?

Но я молча принимал её выбор, и вскоре мы нашли того человека.

Его звали Алексей. Он был высок, красив телом, брутален внешне, и всё у него было, как надо. Как ей хотелось.

Мы списались и договорились встретиться – сначала познакомиться просто, а там уж решить, подходим мы друг другу или нет.

Алексей приехал к нам в гости пятничным вечером, и Юле он сразу понравился. Хотя мне она ничего не говорила. Я это почувствовал сам – по её взгляду на него, как она с ним общалась, как вдруг стала очень милой, очень ласковой во всём и очень женственной, как когда-то со мной. Она хотела ему понравиться, и это не могло укрыться от меня.

Мы посидели, пообщались, немного выпили вина, и он засобирался уезжать. Провожая его, я взглянул на неё и понял, что она не хочет, чтобы он уехал сейчас. И решил действовать.

– Алексей, а что если ты останешься у нас на ночь? – спросил я.

– Хорошо, – охотно согласился он. – А твоя жена этого тоже хочет?

И посмотрел ей в глаза. Она ответила, отведя взгляд:

– Оставайся.

Как только она это сказала, у меня спёрло в груди, бешено забилось сердце, а глаза заволокли те самые красные груди. И я утонул в этом.

Странно. Всё было, как всегда, как в любой из наших будничных и тихих семейных вечеров. Душ, обычное приготовление ко сну. Вот она, как обычно, разобрала постель, как обычно, надела свою ночную сорочку, легла, но присутствие здесь другого мужчины делало всё другим, будто всё первый раз, словно я никогда прежде этого не видел.

Я тоже лёг, а Алексей всё ещё был в душе.

– Юль, как ты? – спросил я её.

Она прижалась ко мне, крепко обняла.

– Не знаю, Вить, я боюсь. Просто страх и всё. Будто я делаю что-то не то, что-то очень плохое и страшное.

– Если только это, то не бойся, я же рядом, и я не оставлю тебя.

– Мы ненормальные с тобой, – сказала она.

– Да. Ну и что? – сказал я.

Алексей вышел из душа нагишом – со всей мощью своего размера.

– Ну что? – спросил он. – Вы как?

– Ждём тебя, – ответил я глухо, точно каким-то чужим голосом.

Он лёг с другого края кровати, провёл рукой по её спине, отчего она вдруг вздрогнула в моих объятьях. И он сразу убрал руку.

– Эй, ты чего? Всё нормально?

А затем обеспокоенно посмотрел на меня.

– Всё нормально, – заверил я его, я-то знал, что на самом деле всё нормально. – Юль, не прячься, покажи ему себя.

– Я совсем не прячусь.

Она повернулась на спину, сняла сорочку и открыла себя ему.

А я вмиг сделался точно пьяный. Выдохнул сквозь туман:

– Ну, как тебе, Алексей? Оцени.

И он оценил. Сначала глазами, потом рукой. Сказал небрежно:

– Ага, симпатичная тётенька, чего тут скажешь.

Его пальцы грубо проникли в её лоно, и я закрыл глаза, я не мог на это смотреть. Не из ревности, нет, а потому что моё перестало быть моим.

Она забыла про меня и с удовольствием отдавалась ему. Хорошо помню, как она взяла в руку этот его двадцатисантиметровый и произнесла с какой-то несвойственной ей жадностью: «Ого, такой большой!» – и кажется, это последнее, что она сказала той ночью. А дальше только стонала, стонала и стонала, чего никогда не делала со мной, так что я не думал, что она умеет так себя вести с мужчиной в постели.

Когда же он уехал среди ночи, она отвернулась от меня и заснула.

Выходные мы провели в молчании. Я не хотел говорить о том, что случилось, она же была какой-то растерянной и задумчивой. Будто её что-то тревожило внутри, но мне этого нельзя говорить.

А в понедельник она пропала. Просто не приехала домой с работы, и я понял, что она у него, у Алексея. Вот, о чём она думала все выходные – о нём. Она не смогла забыть его после той ночи. Как алкоголика срывает нафиг с катушек после выпитой бутылки пива, так и ей – оказалось мало того секса с ним, ей нужно было ещё, ещё и ещё. О, женщины.

Прошло несколько дней, и я подумал, что потерял её навсегда.

Но когда я уже ничего не ждал, она позвонила.

Её голос был подавлен.

– Вить, приезжай, пожалуйста, забери меня, – и назвала адрес.

Я приехал. Дверь открыл Алексей, без слов впустил внутрь.

Маленькая квартирка-студия. И вот оно – то, из моего давнишнего видения: приглушённый, гипнотизирующий свет лампы в спальне и красная простынь на постели – смятая и жаркая от бушевавшей на ней, как знойный ветер в пустыне, страсти. Юля сидела на ней, заплаканная и жалкая, словно несчастная кошка, мокнущая на улице под холодным осенним дождём.

Я забрал её и, пока мы ехали домой, спросил только:

– Что с тобой было? Чем вы занимались?

– Сексом, чем же ещё, – слабо отозвалась она.

– И что же тогда случилось? Занимались бы дальше…

– Вчера он привёл друга и… но я не шлюха, чтобы со всеми…

Она бросилась ко мне и стала целовать в лицо, куда придётся.